Вопрос: Курс ставил под вопрос всю Вашу веру и систему мышления тоже, почему Вы просто не отрицали его, не выбросили его из головы?
Уильям: Ну, мой разум, действительно, временами восставал. Но
именно я был тем, кто попросил об «ином пути», лучшем пути,
применительно к той чрезвычайно стрессовой профессиональной ситуации, в
которой Хелен и я пытались функционировать. Когда начал приходить текст
Курса, мне стало ясно, что это ответ на мою просьбу, буквально - ответ.
Поэтому отвергнуть его или даже проявить равнодушие никогда и в голову
не приходило.
Вопрос: Что было в нем такого особенного, что заставило Вас понять, что это и в самом деле Ваш ответ?
Уильям: Возможно, то, что материал был совершенно противоположен
тому, как я жил всю мою жизнь. Но более всего меня поразила его
подлинность. Я знал, что Хелен его не выдумывала, при всем ее богатом
воображении.
Вопрос: Подлинность?..
Уильям: Скажем, материал превосходил всё, о чем бы я только мог
помыслить. И, поскольку, содержание совершенно не совпадало с нашей
подготовкой, интересами и образованием, для меня было совершенно
очевидно, что он пришел с источника вдохновения. Качество материала было
столь убедительным, а его поэтическая красота только дополняли
впечатление.
Вопрос: Представляется очень необычным, что Вы, профессиональный
психолог, занимающий две очень престижные должности, могли взяться за
такой материал, с учетом Вашего образования и жестких принципов
академии, которым вы, несомненно, подчинялись и которых придерживались.
Уильям: Думаю, если б не череда экстраординарных событий, который
произошли летом 1965 года, ни Хелен, ни я не пожелали бы взяться за
материал, который она записывала. Некоторые события отражены в ваших
публикациях на страницах журнала в рамках новой книги Роберта Скатча
«Путешествие без расстояния, История Курса Чудес». Однако о том, что
произошло в клинике Майо в Рочестере (шт. Миннесота) журнал "New
Realities" не сообщал. Возможно, события, о которых я веду речь, более
всего остального определили все то новое направление нашего движения.
Вопрос: События в клинике Майо произошли в сентябре, а запись Курса началась в следующем месяце, октябре, не так ли?
Уильям: Да. Меня попросили отправиться в клинику Майо для
выяснения, каким образом они изыскивают средства на свои психологические
работы, ведь у нас в Колумбийском Пресвитерианском госпитале мы
постоянно терпели убытки. Я полагаю, знал ответ на этот вопрос,
поскольку мы, преимущественно, вели прием пациентов клиники, которые не
могли позволить себе значительные расходы, в то время как пациенты
клиники Майо принадлежали к среднему и высшим слоям общества и были
платежеспособны. Тем не менее, я считал эту поездку важной и попросил
Хелен присоединиться ко мне. Перед самым отъездом (думаю, это было
вечером накануне) Хелен явился необычайно яркий образ церкви, которую
она очень подробно мне описала. Она даже сделала эскиз церкви. Это была
старая церковь с многочисленными башенками.
Хелен предположила, что это лютеранская церковь. Почему-то она была
убеждена, что мы увидим ее из окна самолета перед приземлением в
Рочестере. Конечно, это выглядело маловероятно, поскольку, как известно,
аэропорты рядом с церквями не строят. Тем не менее, перед посадкой мы
очень внимательно смотрели в окно, но, к великому огорчению и
разочарованию Хелен, никаких церквей видно не было. В результате, Хелен
настолько расстроилась, что не нашла свою церковь, что я уж и не
надеялся на будущий день благополучно разрешить наши вопросы, если
только каким-то образом ее не утешить. В отчаянии я предложил Хелен
взять такси и проехаться по центру Рочестера в надежде увидеть церковь.
Итак, Хелен и я отправились на «охоту на церковь». Сперва мы
вознамерились ограничиться лютеранскими церквями. Их было две, и ни одна
не напоминала хоть сколько-нибудь отдаленно картинку, нарисованную
Хелен. Затем мы решили посмотреть и другие церкви. Полагаю, их было 27 в
окрестностях Рочестера. И ни одна из них не была похожа на церковь
Хелен. Она была в полнейшем расстройстве, но мы собрались с духом и
стали готовиться к нашим делам, запланированным на будущий день.
Назавтра, с успехом завершив наши дела, Хелен и я готовились покинуть
отель. Я спустился в холл, чтобы дождаться ее с багажом, и, заметив
газетный киоск, решил купить газету. Однако мой взгляд упал на буклет
под названием «История клиники Майо». Подумав, что не плохо было бы
иметь сувенир о нашей поездке, и заплатил доллар и купил буклет.
Пролистнув его, я наткнулся на картинку, изображающую старую церковь, в
точности, как ее описала Хелен, со всеми этими многочисленными
башенками. Это оказалась именно лютеранская церковь. Церковь, однако,
была снесена, а на ее месте построена клиника Майо. Мне немедленно
захотелось рассказать обо всем Хелен.
Когда она спустилась в холл, я выпалил: «Хелен, Вы действительно не были
не в своем уме. Ваша церковь, действительно, была здесь, но больше ее
нет. Когда Вам казалось, что Вы смотрите на нее с высоты самолета, на
самом деле Вы смотрели назад в прошлое».
Гамма эмоций отразилась на лице Хелен. С одной стороны, облегчение, что
она не сошла с ума, с другой стороны, было совершенно ясно, что с ней
происходит что-то совершенно аномальное, а это заставляло ее чувствовать
себя не в своей тарелке.
На пути назад в Нью-Йорк у нас была транзитная посадка в Чикаго. Мы
сидели в зале ожидания, и Хелен заприметила молодую женщину в углу с
журналом, которая выглядела очень несчастной, как часто выглядят люди,
ожидающие самолетов в аэропортах. Я очень удивился, когда Хелен сказала
мне: «»Взгляните на ту женщину, у нее точно куча неприятностей». Хелен
настояла на том, чтобы подойти к женщине и заговорить с ней. Оказалось,
женщину зовут Шарлота, и она никогда в жизни не летала на самолетах. Она
прибыла в Чикаго на Ozark Airlines, держала путь в Нью-Йорк и пребывала
в состоянии паники. Она ничего знать не знала о Нью-Йорке. Позднее мы
выяснили, что она оставила дома мужа и двух маленьких детей, и очень
была очень сильно расстроена.
Шарлота зарегистрировалась на тот же рейс, что и мы. В полете мы сели по
обе стороны от нее, держа ее за руку и стараясь успокоить и утешить ее.
Мы спросили, где же она собирается остановиться в Нью-Йорке, раз она
никого не знает. Она ответила, что, коль скоро она лютеранка, найдет в
городе лютеранскую церковь и там ей помогут найти пристанище в городе.
Услышав это, мы с Хелен переглянулись. Посыл был ясен для нас обоих.
Хелен услышала, как голос внутри произнес: «Вот истинная церковь моя - не здание, что вы видели, но та, что помогает братьям в нужде».
Этот говорящий с авторитетом голос становился для нас все более
знакомым, по мере того, как несколько недель спустя, в октябре, начал
приходить Курс.