Синхроническая социолингвистика — диахроническая социолингвистика.
По аналогии с соссюровской дихотомией «синхрония — диахрония» в лингвистике мы можем рассматривать и социолингвистику как в синхронном, так и в диахронном аспекте. Если говорить грубо, то при синхронном подходе социолингвистические проблемы рассматриваются с точки зрения какой-либо точки на оси времени, чаще всего — явления, относящиеся более-менее к текущему моменту, а при диахронном подходе социолингвистическая проблематика исследуется в историческом контексте в тесной связи с историей народа или народов. Например, исследование молодежного сленга в контексте современности относится к синхронической социолингвистике, а исследование истории русских арго — к диахронической.
Микросоциолингвистика и макросоциолингвистика.
Макросоциолингвистика
Разграничение макро- и микросоциолингвистики в известной мере является аналогией соответствующего деления социологии на макро- и микросоциологию. Макросоциология занимается глобальными процессами, характеризующими развитие и функционирование общества в целом, а микросоциология проявляет интерес к человеку как члену тех или иных социальных групп.
Некоторые авторы называют макро- и микроподход к социальному изучению языковых явлений не направлениями, а уровнями социолингвистического анализа. Однако по мере развития социолингвистики эти уровни анализа становятся самостоятельными и образуют два мало пересекающихся направления социолингвистических исследований.
Макросоциолингвистика изучает крупномасштабные процессы и отношения, которые имеют место в языке и которые в той или иной степени обусловлены социальными факторами. Эти процессы и отношения могут характеризовать общество в целом или достаточно большие совокупности людей: социальный слой, этнос, этническую группу и т. д. Например, изучение социальной дифференциации языка включает в себя макроуровень, на котором выясняется, как распределены данный национальный язык и его подсистемы в разных социальных слоях носителей этого языка.
Макроподход преобладает во многих работах, посвященных двуязычию; проблемы нормализации и кодификации языка, а также языковой политики и языкового планирования изучаются прежде всего в рамках макросоциолингвистического подхода, к макросоциолингвистике относятся очень важные в социальном плане проблемы, связанные с анализом языковых ситуаций, которые характеризуют общество в тот или иной период его существования.
В последние десятилетия социолингвисты обратили свое внимание к еще одной области взаимоотношений языков, которая, как это ни печально, стала весьма актуальной в современном мире, — к языковым конфликтам. Возникла и формируется новая область социолингвистических исследований — лингвистическая конфликтология (конфликтами, возникающими в человеческом обществе, занимаются также политологи, психологи, социологи, этнографы, поэтому определение "лингвистическая" необходимо).
В основе языковых конфликтов лежат социальные и экономические причины, поэтому свойства того или иного конфликта естественно рассматривать на макроуровне, а не на уровне индивидуальном или частно-групповом, хотя зарождаться языковые конфликты могут и в территориально или этнически ограниченных группах.
Нередко в условиях полиэтнического государства язык становится символом национальной солидарности, объединяющим ту или иную этническую группу в ее борьбе за собственные интересы, в противостоянии другим группам или центральной власти. Особенно характерна эта тенденция для малочисленных народностей в составе какого-либо государства. "Каждый экономический класс, принадлежащий к языковым меньшинствам, использует язык как объединяющий символ в борьбе с центральным правительством, даже несмотря на то что интересы некоторых из этих классов (например, крестьян и дворянского сословия) бывают противоположны друг другу", — пишут исследователи языковых конфликтов Р. Ингельхарт и М. Вудворд, приводя многочисленные примеры языковых конфликтов и из истории стран Западной Европы и Канады, и из современных их отношений.
Существуют и другие проблемы языковой жизни общества, при изучении которых применяется преимущественно макроподход. Некоторое представление о разнообразии и характере этих проблем можно составить, обратившись к весьма объемистому сборнику "Социолингвистические проблемы в разных регионах мира": большая часть помещенных здесь работ отражает именно макросоциолингвистический взгляд на социально-языковые отношения и процессы.
Микросоциолингвистика
Микросоциолингвистика — направление социолингвистических исследований, занимающееся изучением того, как язык используется в малых социальных общностях. Большие и малые социальные общности различаются не только количественно, но и качественно: закономерности, наблюдаемые при использовании языка в малом социальном коллективе (например, в семье, игровой, производственной группе), часто "не действуют" или действуют не так в больших человеческих совокупностях, и наоборот.
Микросоциолингвистика ставит в центр внимания исследователей человека и его непосредственное окружение, в то время как макросоциолингвистика обращена к проблемам, характеризующим целое общество или крупные социальные объединения людей. Те же группы, о которых нередко идет речь и в макросоциолингвистических работах, — например, лица определенного возраста, пола, уровня образования, — это группы условные: члены таких групп не находятся в контакте друг с другом, не общаются.
Микросоциолингвистика - дисциплина, безусловно, языковедческая (как и вообще социолингвистика), поскольку объектом ее является язык, хотя и в специфическом внутригрупповом или даже индивидуальном использовании. Однако она тесно связана с другими науками о человеке, прежде всего с психологией и социальной психологией, у которых она заимствует некоторые ключевые понятия. Таковы, например, понятия социальной роли, малой группы и всех разновидностей малых групп: формальной / неформальной, референтной (эталонной), первичной / вторичной и другие, понятия лидера и аутсайдера, конформного — неконформного поведения и некоторые другие.
Проблемы, которыми занимается микросоциолингвистика, можно сгруппировать в два концентра, как бы отвечая на вопросы: 1) каков язык, используемый (или каковы языки, используемые) в данной малой социальной общности? 2) как используется этот язык (эти языки) в данной малой общности ее членами? Отдельным пунктом может стоять вопрос об отдельной языковой личности: каковы индивидуальные особенности речи данного говорящего?
Социально-групповое обособление людей с необходимостью включает и момент лингвистический: язык, которым пользуются члены группы, оказывается не совсем тем же, что общенациональный язык (или какие-либо его подсистемы). Одно из свидетельств этого — существование так называемых семейных языков: общеупотребительные языковые средства претерпевают здесь иногда значительные трансформации. С этим можно сравнить также выработку особых "языков" в группах, члены которых объединяются по производственным, игровым, спортивным или каким-либо еще интересам (подчеркнем, что имеются в виду не социальные и профессиональные жаргоны вообще, а вырабатываемые в пределах достаточно узких групп специфические средства общения).
Использование подобных специфических средств общения может отличаться рядом особенностей. Иначе говоря, на один вид специфичности — в наборе средств — как бы накладывается второй ее вид — в комбинировании этих средств и в их функциях. Например, для внутригруппового общения характерна символьная функция языкового знака (наряду с номинативной и оценочной): определенные слова, обороты, типы произношения приобретают свойство символа принадлежности говорящего к данной группе. Это связано с одним из мотивов, которыми руководствуется говорящий в своем внутригрупповом поведении: показывать своей речью, что он принадлежит к данной группе, что он "свой".
Не овладев такого рода символами принадлежности к группе и, шире, принятой в данной группе манерой общения, человек не может с полным правом претендовать на место в этой группе и нередко оказывается на ее периферии. У. Лабов пишет, что положение аутсайдера, в терминологии У. Лабова — изгоя (lame), имеет языковое следствие: аутсайдер плохо усваивает культурные и языковые нормы группы. Однако часто причина и следствие меняются местами: именно манера речи, если она отличается от принятых в группе речевых стереотипов, мешает человеку влиться в группу, чувствовать себя в ней "своим".
Другим примером специфики использования языковых средств во внутригрупповом общении может служить формирование групповых шаблонов речи. Подобно тому как в процессе совместной деятельности у людей вырабатываются определенные стереотипы поведения, регулярность коммуникативных контактов между членами группы ведет к выработке речевых шаблонов. В качестве последних могут выступать отдельные языковые единицы, различные фрагменты высказываний и диалогов, имевших место в прошлом группы (или кого-либо из ее членов), своеобразные формы начал и концовок тех или иных речевых актов, также отражающие общий коммуникативный опыт данной группы, цитаты — как из литературных произведений, так и из устных высказываний какого-либо члена группы, в частности лидера, и т. п. При этом шаблон (вопреки своему названию!), как правило, используется в эмоциональном контексте, специально — шутливо, ёрнически, с пародийными целями и т. д. — обыгрывается, и тем самым к нему привлекается внимание окружающих.
Для речи человека как члена определенной малой группы характерны предикативность и оценочность при слабой выраженности чисто номинативного аспекта. В этом отношении устное общение членов малой группы в большей степени, чем какой-либо другой жанр разговорной речи, обнаруживает сходство с внутренней речью: постоянство состава общающихся и их опора на общий совместный опыт делают малую группу как бы единой "коллективной личностью", для которой многое в предмете речи является само собой разумеющимся и поэтому не нуждается в назывании.
Весьма популярными в микросоциолингвистике являются исследования речевого общения в человеческих диадах и триадах — например, общения врача и пациента, мужа и жены, учителя и ученика, судьи, подсудимого и адвоката и т. п. Детальное исследование особенностей речевого поведения членов таких "микрогрупп" вскрывает механизмы, управляющие подобным поведением при различном соотношении статусов и ролей коммуникантов. Примером такого скрупулезного микроанализа речевого взаимодействия является книга У. Лабова и Д. Фэншела "Терапевтический дискурс. Психотерапия как общение", в которой на основании изучения конкретного материала бесед психотерапевта с пациентами формулируются общие правила, характеризующие речевую тактику коммуникантов и различные ее проявления как в вербальном, так и невербальном поведении (жестах, мимике, смене поз и т. п.).