Поскольку весь дальний угол дома был теперь завален корнями кувшинок, стратегическим запасом еды, он перекрыл на ночь дверной проем заготовками для колючей изгороди…
Поутру небо опять нахмурилось и повеяло ледяным дыханием с севера… В воздухе иногда носились первые совсем мелкие снежинки…
Островеточная загородка дверного проема оказалась вся раскидана вокруг дома… Он сначала внимательно осмотрел все заостренные концы, собирая стволы загородки в одну кучу… Не дай бог – бер поранился, почуял кровь и может теперь начать мстить ему… Но нет. Ни следа крови или шерсти… Последнее было самым удивительным – каждый день приходит сюда и ни клочка шерсти ни разу не оставил ни на чем… Только следы лап…
Внутри он ничего не тронул на удивление. Ни корнями кувшинки не полакомился, ни ствол полый не тронул… Только натопал лапами между кучей корней и будущей печью…
Он таки выложил печь за один день… И не на глине, а на иле (сапропеле). Хотя пришлось три раза рысью сбегать и притащить еще плоских камней из оврага…
К вечеру заделал отверстие возле трубы и перекрыл остаток угла потолка…
И совсем уже в надвигающейся темноте перенес все свои вещи из-под приютной ели в дом…
Дверной проем он просто заставил на ночь расколотыми половинками сосновых стволов.
Полночи он лепил горшки и миски из глины и расставлял их вокруг печи, вращая и подсушивая с разных боков… Бер этой ночью не приходил. Или приходил, но к самому дому не подошел…
Первую ночь он провел в тепле, не вертясь на ложе из веток то одной стороной тела к пламени, то другой, и не отмораживая себе во сне разные части…
На утро он сбегал искупаться на озеро и принес еще корней кувшинки… Места в доме оставалось совсем мало, когда он уложил сии корни в угол. Куча получилась внушительная…
Этот день он посвятил перетаскиванию слежавшейся хвои из леса и засыпанию потолка пластами: пласт хвои - пласт глины и еще пласт хвои - и глины… А еще он промазал стыки бревен сначала смолой, а потом - смесью глины и ила… По идее нужно было бы то же самое сделать и снаружи, но день уже закончился…
Вечером и половину ночи он ладил дверь, вырезая поперек расколотых горбылин, связанных пока веревкой из лыка, паз – «ласточкиным хвостом». Получилось – хуже некуда - на его взгляд… Нечего лениться. Решил на завтра вырубить брусья и соединить их и между собой шпунтом, а уж потом крепить ласточкиным хвостом и перемычкой…
Из восьми кувшинов и мисок, слепленных им из глины, семь растрескались и развалились. Он, чертыхаясь, вырубил дубовую колоду, водрузил ее прямо на печь сверху плоских камней и замесил там глину, чтобы она бродила и кисла теперь…