«Записки» Болотова
Андрей Тимофеевич Болотов знаменит благодаря своему многотомному труду, который он писал около тридцати лет, с 1789 по 1816 года. Это труд — его «Записки», носящие название «Жизнь и приключения Андрея Болотова, описанные самим им для своих потомков». Он ярко изобразил внутренний быт русского общества за всё XVIII столетие, начиная с 1738 года, касаясь самых разных его сторон. Эти «Записки» — главнейший из материалов по истории русского быта; они дают подробные сведения о домашнем и общественном воспитании русских дворян, сведения об их провинциальной и столичной, домашней и общественной жизни, об их военной и домашней службе. Кроме того, «Записки» дают понятие о состоянии сельского хозяйства, русской литературы, науки и книжной торговли и довольно подробно говорят об участии России в войне с Фридрихом II и о войнах Екатерины с турками, поляками и шведами.
Титульный лист книги «Жизнь и приключения Андрея Болотова…» издания 1871 года, Санкт-Петербург.
Далее, в «Записках» много важного о биографии государственных и общественных российских деятелей с 1740 по 1793 года. Также рассказывается о правительственных распоряжениях восьми царствований, с Петра I, до Екатерины II, причём сообщается немало подробностей о русском дворе времён Елизаветы Петровны, Петра III и Екатерины II. Таким образом, помимо важного автобиографического значения, «Записки» представляют драгоценнейшее достояние русской исторической литературы. Этот памятник XVIII столетия долгое время находился в рукописи, в семейном архиве потомков Болотова. В 1839 году появляются первые небольшие отрывки из «Записок» в «Сыне Отечества», книга 8 и 9, но переделанные и исправленные. Затем в «Отечественных Записках» 1850 и 1854 годах, в томах 69-78, появляются сначала первые четыре части «Записок» Болотова (всего 29 частей), а после того пятая и шестая части, но, как и раньше, в исправленном виде, с опущением многих рассуждений. В 1858 и 1860 годах в «Библиотеке для чтения» тоже печатаются некоторые отрывки из 7, 8 и 9 частей «Записок», без переделок, но с пропусками в десятки страниц. Наконец в 1870 году, в первый год издания «Русской Старины», в приложении к ней, а затем в отдельном издании, «Записки» Болотова появились впервые почти целиком, без всяких изменений. В отдельном издании «Записки» разбиты на четыре обширных тома: в первый входит I—VII части, с 1738 по 1760 год, второй — части VIII—XIV, с 1760—1771, третий — части XV—XXI, с 1771 по 1784 год, и четвёртый — части XXII—XXIX, с 1785 по 1795 год. Позднее были обнаружены XXXV, XXXVI и XXXVII части о 1799 −1802 годах и особые томики, заключавшие описание 1802 г. с 7-го октября и 1805 г. жизни писателя (Русская Старина, 1889, т 62, стр. 535—576; т 64, стр. 23-30; 1895, т 84, стр. 135—155. Литературное Наследство, 1933, т 9-10, стр. 154—221).
Семья
4 июля 1764 года женился на Александре Михайловне Кавериной (1751—1834), дочери дворянина Михаила Григорьевича Каверина (1719—1750) и Марии Аврамиевны Арцыбышевой (ум. 1814). Дети:
· Дмитрий Андреевич (1766—1766)
· Елизавета Андреевна (1767—1804), жена с 1788 года тамбовского дворянина Петра Герасимовича Шишкова (ум. 1767?)
· Степан Андреевич (1768—1773)
· Павел Андреевич (1771—1850), у него сын Алексей Павлович (1803—1853)
· Анастасия Андреевна (1773—1820), жена П.И. Воронцова-Вельяминова
· Ольга Андреевна (1775—1800), жена Ф.И. Бородина
· Александра Андреевна (1777—1778)
· Екатерина Андреевна (1778—после 1850), жена А.П. Пестова
· Варвара Андреевна (1781—1782)
⃰ ⃰ ⃰
Великий немецкий философ Иммануил (в переводе «с нами Бог») Кант, которого современные ему богословы так люто ненавидели, что его именем называли нелюбимых собак, связан с Россией тесными узами. Начать хотя бы с того, что он был российским подданным. Точнее, стал им в результате Семилетней войны, когда Восточная Пруссия вошла в состав Российской империи. Но, к сожалению, первое же обращение ученого к императрице Елизавете Петровне удовлетворено не было, правда, до Высочайшей особы оно и не дошло. Дело в том, что Кант, имя которого на ту пору уже было известно всей Европе, подал прошение:
«Пресветлейшая, всесильная Государыня, Самодержица всея Руси, всемилостивейшая Государыня и великая жена! Вследствие смерти покойного доктора и профессора Кипке (Курке) Professio ordinario логики и метафизики, которую он занимал в здешнем Кенигсбергском университете, стала вакантною. Эти науки всегда составляли главнейший предмет моих занятий. В продолжение тех лет, когда я находился в здешнем университете, я каждый семестр читал обе эти науки на частных уроках. Я имел в этих науках две публичные dissertationes и, кроме того, стремился ознакомить с результатами моих работ в четырех статьях, помещенных в кенигсбергском ученом сочинении (Intelligenzwerk), в трех программах и трех других философских tractata. Надежда, с которой я льщу себя посвятить службе Академии наук, а главным образом всемилостивейшее желание Вашего Императорского Величества оказывать наукам высокое покровительство и Всемилостивейшую поддержку побуждают меня всеподданнейше просить Ваше Императорское Величество всемилостивейше пожаловать мне освободившуюся professionem ordinariam, и надеюсь, что senatus academicus, ввиду обладания мною необходимыми способностями, сопроводит мое всеподданнейшее прошение не неблагоприятными свидетельствами. Я уверяю в глубочайшей devotion [преданности] Вашему Императорскому Величеству, всеподданнейший раб Иммануил Кант. Кенигсберг, 14 декабря 1758 г.".
Документ поступил в канцелярию губернатора Восточной Пруссии барона фон Н.А. Корфа, и далее не двинулся. Уместно сказать несколько слов об этом человеке, чей вердикт решил вопрос. Он был недалеким и неуравновешенным вельможей, карьера которого вершилась исключительно благодаря связям при дворе. Достаточно сказать, что Николай Андреевич, по рождению прибалтийский немец, плохо владел русским языком (!) и пришлось искать переводчика для его общения с соотечественниками. В этом качестве выступил А. Болотов, оставивший потомкам известные мемуары. Прискорбно, что имя Канта в них ни разу не упоминается. Впрочем, не случайно. Андрей Болотов не разделял философских воззрений ученого, а к тем взглядам, которые не разделял, относился с негодованием. И, поскольку губернатор перепоручил дела подчиненным, а сам, будучи сказочно богатым, проводил время в увеселениях, лишь подписывая резолюции, резонно предположить, что судьба упомянутого прошения решалась чиновниками, возможно — непосредственно подпоручиком Болотовым (Боже праведный, от кого только не зависит порой судьба великих людей!). И, несмотря на то, что на губернаторских балах блистала графиня Шарлотта Кайзерлинг, покровительствовавшая Канту, от которой Н. Корф был без ума, вопрос о кафедре был решен в пользу другого претендента, на том основании, что тот был старше и по годам, и по преподавательскому стажу. Какой конфуз, однако!