Imagination vera (лат.) — воображение, дающее истинное знание, про­зрение. — Прим. ред.

Дата: 2025-05-25; Просмотры: 3

Оценка:

0.00 из 5.00 — оценок

Скачиваний: 0

Скачать

Теофания (греч.) — буквально, обожение — обретение (или осознание в себе) божественного. — Прим. ред.

Кептаврические области

93

это — трансвербальная фантазия, и ею не только можно пользо­ваться в совершенно иных целях, чем довербальным первичным процессом, но и сама она принадлежит к совершенно иной сфе­ре/706/.

«Символическое мышление, — пишет Мирча Элиаде (крити­куя психоаналитическую позицию), — не является исключитель­ной привилегией ребенка, поэта или неуравновешенного ума: оно единосущно с человеческим существованием и приходит раньше языка и дискурсивного ^Л рассудка. Символ раскрывает определен­ные аспекты реальности — ее глубочайшие аспекты, — которые не поддаются другим средствам познания. Образы, символы и мифы не являются безответственными порождениями психики; они отве­чают определенной потребности и выполняют свою функцию — проявлять самые сокровенные формы бытия» [106].

Но, разумеется, может иметь место фиксация на довербальном первичном процессе и регрессия к нему с патологическими фанта­зиями инфантильного уроборического или материнского комплекса инцеста/кастрации с акцентом на инстинктивных потребностях и биологических отношениях — сексуальных, агрессивных и канни-балических. А может происходить и прогрессивная эволюция к процессу трансвербальной фантазии уровня зрелого кентавра. Это не возврат к младенчеству, а повторное открытие той части собст­венного бытия, которая начинает становиться трансперсональной, над-исторической, а не до-исторической.

Когда исторически обусловленное существо, например, сред­ний западный человек наших дней, допускает вторжение в себя своей же не-исторической части (а это случается с ним намного чаще и полнее, чем он себе представляет), это не обязательно [заметьте, что Элиаде говорит «не обязательно», как если бы он признавал, что это может быть и регрессом, и прогрессом] воз­врат на животную стадию эволюции человека [стадию телесной самости] или нисхождение к глубочайшим источникам органи­ческой жизни [уроборическим-рептильным]. Часто при помощи образов и символов, которые вступают в игру, он заново вступает в райскую стадию первозданной человечности... в утраченный рай» [106].

Дискурсивный Прим. ред.

основанный на логическом рассуждении.

94

Глава 7

Этот потерянный рай первичен не по времени, а по глубине. В главах, «освященных тонким областям, мы будем заниматься как раз этой не-исторической частью осознания.

Итак, в нескольких последних разделах мы увидели, что все экзистенциально-гуманистические силы -— наряду с юнгианцами, восточной традицией, Мирней Элиаде и другими — считают об-' разное видение, высокую фантазию и интенциональность не низ-( щей, а высшей формой познания, выходящей за пределы как ин-,' фантильного первичного процесса, так и вторичного процесса'¹ вербального рассуждения. И сейчас даже наиболее почтенные из ортодоксальных психиатров начинают говорить то же самое. Арие-ти, например, недавно опубликовал весьма влиятельную книгу под названием «Творчество: магический синтез», где убедительно до­казывает, что творчество — один из высочайших у людей и наибо­лее ценных процессов — является синтезом первичного и вторич­ного процессов, а потому выходит за пределы ограничений того и другого [8]. Как мне кажется, это именно то, о чем мы говорили, обсуждая интенциональность и образное видение: магический син­тез, высокоупорядоченный синтез и интеграция самого кентавра. Учитывая все сказанное, я полагаю, что скоро для всех станет оче­видным, что существует довербальное (первичный процесс) и вер­бальное (вторичный процесс), а выше них и за их пределами есть существует магический синтез, трансвербальное: интенциональ­ность, высокая фантазия и образное видение.

Предконсенсус и трансконсенсус ^Э1

Инфантильное телесное «эго» — это, напомню, та стадия, ко­гда тело и самость, или тело и «эго», еще не были дифференциро­ваны. Зрелый кентавр, или тотальный тело-ум, есть та точка, где тело и «эго» вступают в трансдифференциацию и интеграцию бо­лее высокого порядка, то есть однажды дифференцировавшиеся тело и «эго»-ум теперь интегрируются. Можно видеть поверхност­ное сходство между до-дифференцированным телесным «эго» и транс-дифференцированным телесным умом, или кентавром, но по структуре они совершенно различны. Только что мы вкратце рас-

Консснсус — общее мнение, достигнутое путем соглашения сто­рон: русский синоним — согласованное мнение или согласованность. — Прим. ред.

Кентаврические области

95

смотрели познавательные процессы каждого уровня, но это было в каком-то смысле только началом.

Хотелось бы сказать, в частности, что к инфантильному телес­ному «эго» применимы понятия пред-консенсус, пред-членство, до-социальность, до-приспособленность. Зрелый телесный ум, кен­тавр, начинает быть над-консенсуальным, над-членским, транс­социальным, транс-приспособленным. Мне кажется, что психоана­лиз в целом, если и не напуган, то крайне подозрительно относится к транс-социальным и транс-традиционным формам бытия, потому что путает их с досоциальными, действительно «жуткими». А экзи­стенциально-гуманистическая терапия, с другой стороны, заявля­ет — и, я убежден, справедливо, — что настоящая аутентичность возможна лишь у того, кто транс-социален в своем бытии [228]. Для меня это легко объяснимо: психоанализ имеет дело только с областями «эго»/Тени/тела, тогда как экзистенциально-гуманисти­ческая терапия минует их, не отрицая их важности, и продолжается в более высокой сфере кентавра. Разграничительной линией, как можно видеть на рис. 3, служит членское [культурно-согласован­ное] познание.

Но эта разделительная линия — главная линия разграничения между зрелым, социально-адаптированным «эго» и аутентичным кентавром (если использовать термин «аутентичность» как его ис­пользуют экзистенциалисты), — представляет собой то, что я на­зываю «биосоциальными полосами» [410]. «Био-» здесь обозначает «тело» (тифон), а «социальные» ■— «членство», принадлежность. Таким образом, биосоциальная полоса представляет верхний пре­дел членского познания и общетелесных ориентации, за которым лежат области бытия, трансцендирующие традиционные, эгоиче-ские, институциональные и социальные формы, как это схематично показано на рис. 3. В том же ключе, данные области самости и бы­тия, лежащие за пределами биосоциальных полос, будут, как пра­вило, трансвербальными, трансконцептуальными и транссоциаль­ными. Заинтересованный читатель найдет «биосоциальные поло­сы» во всех соответствующих таблицах и рисунках данной книги; тем не менее во избежание излишнего усложнения я не стану за­держиваться на этом переходном плане, а только укажу на него. Единственный вопрос, на котором здесь хочется заострить внима­ние — это то, что существует целый мир различии между досоци-альным и транссоциальным бытием, между теми, кто еще не доб-

96

Глава 7

рался до стадий членства, и теми, кто сейчас начинает их транс-цендировать и двигаться за пределы биосоциальных сфер. По­скольку и до-социальность, и транссоциальность являются внесо-циальными, ортодоксальная психология, и особенно психоанализ в своем редукционистском неистовстве, путают одно с другим са­мым чудовищным образом.

Я не знаю лучшего общего введения к теме досоциального и транссоциального, чем работа Шахтеля «Метаморфоз» (заметьте, что «metamorphosis» означает «трансформацию») [334]. Главный интерес Шахтеля сосредоточен на развитии восприятия и внима­ния, и он различает две основополагающие формы восприятия (терминология в данном случае не так уж важна, его точка зрения достаточно очевидна): 1) аутоцентрическое, выделяющее субъект, сенсорные качества, чувства, относящиеся к восприятию; и 2) ал-лоцентрическое, когда выделяется объект, и отмечается, на что он похож, что он такое. Если воспользоваться великолепным заклю­чением Левинджер, суть того, что продемонстрировал Шахтель, заключается в том, что «аллоцентрическая открытость» ребенка миру утрачена большинством взрослых. Шахтель использует тер­мин «социоцентрическое» [ориентированное на членство] приме­нительно к разделяемому аутоцентрическому восприятию. Когда вторичная аутоцентричность [видение мира через созданные обще­ством наименования, категории и фиксированные понятия] и со­циоцентрическое [членское] восприятие становятся преобладаю­щими, они смешиваются с аллоцентрическим [видением вещей та­кими, какие они есть], а также с соответствующим аутоцентриче-ским на взрослом уровне [то есть в его зрелых формах]. Если вы­ражаться повседневным языком, к думанию и восприятию в русле стереотипов и расхожих наименований примешивается реалисти­ческое восприятие объективного мира и вместе с ним —- полное удовольствие от чувственного столкновения с миром» [243].

Теперь главное: «аллоцентрическая открытость» ребенка и со­ответствующее аутоцентрическое или сенсорное осознание можно как бы «обрести заново», но теперь в совершенно ином контек­сте — фактически, настолько ином, что следует говорить о других «видах» или других «структурах». Так, в зрелом «аллоцентриче- ско.и отношении» есть интерес и обращенность к объекту; в него вовлечены целостный объект и целостное бытие наблюдателя (курсив мой — К. У.). Аллоцентрический интерес к объекту ведет к

Кентаврические области

97

его глобальному восприятию, но это иной вид глобальности, а не тот, что был в младенчестве (курсив мой — К. У.) и сплавлял воедино субъект и объект [плеромно-уроборическая стадия], или тот, что был в раннем детстве, когда отличительные черты объек­та не воспринимались [первичный процесс]» [243]. Дейкман вы­сказывает похожее суждение: «Вместо того чтобы говорить о воз­врате в детство [до-членскому восприятию], будет правильнее ска­зать, что демонтаж автоматических структур восприятия и позна­ния позволяет получить выигрыш в интенсивности и богатстве чувственного опыта за счет потерь в абстрактной категоризации [или в культурно-согласованном познании вообще]. Это ... проис­ходит во взрослом уме, опыт обретает свое богатство из взрослых воспоминаний и функций, теперь подчиняющихся другой форме сознания [то есть, той, что теперь представляет собой транс­членство]» [372].

Некогда созданное культурно-согласованное познание (а это необходимый и желательный шаг) теперь должно быть трансцен-дировано — именно так я понял Шахтеля и его соавторов. В целом эта высшая «аллоцеытрическая открытость» и «богатый сенсорный опыт» («организменное переживание» по Роджерсу) состоят в том, чтобы научиться видеть и чувствовать снова, сверх и прежде схе­матизации (Шахтель), абстрактной категоризации (Дейкман) и «эго»-концептуальных трансляций (Мэй). Нужно отметить, что теперь это уже трансвербальное, а не довербальное восприятие. Как пишет сам Шахтель: «Именно в таких переживаниях, которые трансцендируют культурные схемы [биосоциальные полосы член­ского восприятия] ... берут свое начало каждое новое озарение и каждое подлинное произведение искусства, именно здесь заклады­ваются основания надежды на прогресс, расширение диапазона человеческой деятельности и человеческой жизни» [334].

Непосредственное настоящее

Продолжим наше обсуждение. Мы видели, что телесное «эго» младенца осознает только непосредственное «здесь и сейчас» и буквально ограничено им. Временные последовательности цели­ком ускользают от него, события просто «кажутся происходящи­ми» (паратаксическая форма, по Салливэну). В большинстве ви­дов гуманистической терапии исключительное значение .придает-

98____________________________________________ Глава 7

ся «непосредственному здесь и сейчас» [292], и это привело поч­ти всех ортодоксальных психологов и психиатров к заключению, что подобные гуманистические формы терапии, в действительно­сти, представляют собой возврат к инфантильному тифону, что они являются регрессивными и не способны ни на что большее, чем просто «отреагирование». Безусловно, некоторые разновид­ности «поп-терапии» ³² на самом деле таковы, но в целом этот вы­вод психиатров упускает из виду самое главное. На уровне зрело­го кентавра непосредственное и живое настоящее действительно является доминирующей формой времени, но, кроме того, инди­вид имеет теперь полный доступ ко всему традиционному миру расширенных временных реалий. Он вовсе не ограничен настоя­щим (как телесное «эго» ребенка), а укоренен в нем и не пребыва­ет в неведении относительно исторического времени, он просто уже не привязан к нему (как «эго»). Тифон — это до-последова­тельное время, кентавр — транс-последовательное. Первый не ведает о мире линейного времени, второй начинает его трансцен-дировать. И, естественно, они кажутся похожими, но насколько же они фактически отличаются друг от друга, и сколь катастро­фично было бы приравнивать их друг к другу! Раз линейное время было создано (опять необходимый и крайне желательный шаг), значит, оно может быть трансцендировано, и это будет не регрес­сией, а эволюцией.

Поскольку формой времени на экзистенциальном уровне яв­ляется непосредственное, яркое и живое настоящее, многие ори­ентированные на уровень кентавра терапии пользуются этим, как одной из новых трансляций, дающихся клиенту [291]. То есть (в дополнение к некоторым другим кентаврическим трансляциям, которые мы обсуждали — таким как образное видение и интен-циональность), широко используется трансляция «видения всей реальности как настоящего» (как в гештальт-терапии — «реально только то, что здесь и сейчас»). Индивид учится видеть мысли о вчерашнем, как происшествия в настоящем, и ожидание завтраш­него, как деятельность в настоящем (кстати, это теория времени

«Поп-психотерапия», «поп-психология» — по аналогии с «поп-куль­турой» или «поп-музыкой» название некоторых форм психологической и пси­хотерапевтической работы, ориентированных исключительно на коммерче­ский успех. — Прим. ред.

Кентаврические области

99

св. Августина: прошлое — только воспоминание, будущее — лишь ожидание, но оба они суть факты настоящего). В той мере, в какой человек добивается глобального успеха с такой трансляци­ей, он трансформирует прежнее время в экзистенциальное; весь абстрактный и призрачный мир линейного времени, который уже выполнил свое назначение, сжимается в интенсивность настояще­го. Индивид просто продолжает эту «проработку» до тех пор, по­ка трансформация более или менее не завершится и он не обос­нуется в живом настоящем без того, чтобы быть им ограничен­ным [221], [292].

Способность жить полностью в настоящем является перво­степенной характеристикой кентавра, каким я его описываю, по­этому неудивительно, что почти все специалисты по психологии развития, изучавшие «высокоразвитых личностей» — а кентавр представляет собой именно такое существо, — сообщали, что «терпимость к неопределенности и способность интенсивно жить в настоящем являются аспектами высших стадий [внутреннего роста]» [243].

Разве это регрессия? Я не понимаю, как можно трезво придер­живаться подобного вывода. Скорее, можно предположить, что, если настоящее телесного «эго» было до-последовательным, то на­стоящее кентавра — транс-последовательно: самость взирает на поток линейных событий, оставаясь выше и за пределами времен­ной последовательности. Она может видеть прошлое и будущее как настоящее, как наличные мысли из настоящего; она по-прежнему может видеть прошлое и будущее, вспоминать вчерашнее и плани­ровать завтрашнее, но она способна видеть их как движения на­стоящего, — подобное восприятие неизмеримо превосходит воз­можности тифона. Младенческое телесное «эго» может видеть только настоящее; кентавр же видит из него все время. Совершен­но ясно, что это две абсолютно различные формы осознания, цен­трированного на настоящем.

Спонтанность

Мы также видели, что телесное «эго» находится под властью своей «импульсивности», «неконтролируемой спонтанности» или «незамедлительной разрядки». У зрелого кентавра эта «незамед­лительная разрядка» проявляется в спонтанности и импульсивной

100

Глава 7

экспрессии — как раз в том, что мы рассматривали, как «спон­танную волю» или интенциональность. Исследования импульсив­ной экспрессии и спонтанности показывают, что ребенок разделя­ет эти черты с наиболее развитыми взрослыми, тогда как у инди­видов на промежуточных стадиях (области среднего «эго»/маски) таких черт нет. Все согласны, что ребенок (как телесное «эго») спонтанен и импульсивен, однако, «как явствует из многих тол­кований, возрастание спонтанности, будучи родной стихией для побуждений индивида, является [также] признаком высших ста­дий... развития» [243]. Это означает одно из двух: либо самые высокоразвитые взрослые регрессируют в детство, на стадии до-эгоического контроля, либо они прогрессируют за пределы жест­ких форм контроля «эго» к стадиям над-эгоического контроля. Я, естественно, считаю, что телесное «эго» младенца обладает до-вербалыюй, до-контролируемой, до-сдерживаемой спонтанно­стью, а зрелый кентавр демонстрирует над-вербальную, транс-контролируемую, над-сдерживаемую свободу. Давайте в завер­шение этого обсуждения отметим вместе с Левинджер, что этот факт «не делает правомерным вывод том, что промежуточные ста­дии [членская и эгоическая] жесткого контроля могут быть пропу­щены» [243].

Кентавр: резюме

Есть несколько вещей, которыми мне хотелось бы завершить обсуждение своеобразной роли и природы экзистенциального или кентаврического уровня в общем контексте спектра сознания. Хотя у этого уровня есть доступ к языку, культурно-согласованному по­знанию, эгоической логике и воле, он способен выходить и выхо­дит за их пределы, к неиспорченному сенсорному осознанию и не­прерывному психофизиологическому потоку, а также к высоко­фантазийному процессу интуиции и интенциональности. Данный уровень разворачивается над языком, логикой и культурой, и все же является не довербальным и пред-культурным, а трансвербаль­ным и транскультурным.

И вот момент, который я хочу выделить особо: рассматри­ваемый уровень, будучи трансвербальным, не является транспер­сональным. Иными словами, трансцендируя язык, грубые понятия и грубое «эго», он не трансцендирует существование, личност-

Кентаврические области

101

ную ориентацию или пробужденное психофизиологическое осоз­нание (см. рис. 3). И хотя это последняя стадия, подвластная обычным формам пространства и времени, эти формы все еще присутствуют.

Но само сенсорное осознание, очищенное от налета эгоическо-го и культурного схематизма, начинает с поразительной ясностью и богатством воспринимать область пробужденности. На этом эта­пе оно уже не является «растительным», «животным» или просто «органическим» — это скорее какой-то тип сверхчувственного (и почти, но еще не вполне над-чувственного) осознания, некий прилив высшей тонкой и даже трансперсональной энергии. Как поясняет Шри Ауробиндо: «Используя внутренние чувства," то есть способности чувствования сами по себе, в их чистой... тон­кой активности... мы способны к познанию чувственных пережи­ваний, явлений и образов вещей иных, нежели те, что принадле­жат к организации нашего материального окружения» [306]. О та­ком «сверхчувственном» осознании сообщают многие психотера­певты, ориентированные на уровень кентавра (Роджерс [322], Перлз [291], и другие); его обсуждает Дейкман [92]; и о нем же говорят, как об одной из начальных стадий мистического озарения (когда индивидуальная психика восходит до кентавра, а затем трансцендирует его) [329].

Я также убежден, и даже хотел бы подчеркнуть, что трансвер­бальный, трансконцептуальный кентавр является исконным местом обитания «интуиции» Бергсона и «чистого видения» Гуссерля. Я вовсе не намерен отрицать, что оба они видели дальше кентавра, в более высоких областях; мне лишь представляется, что в целом их философия самым блестящим образом отражает реальность кен-таврической интенциональности, образного видения и непосредст­венного постижения в восприятии. Кроме того, Гуссерль был од-

В психологических системах восточных мистических традиций, в ча­стности, буддизма, различаются телесные, или внешние чувства — зрение, слух, и т. д. — и. соответствующие внутренние чувства (как то: осознание зрением, осознание слухом и др.), причем к таким внутренним чувствам отно­сится и познавательная способность (осознание разумом или различительное сознание). По сути дела, внутренние чувства следует считать не сенсорными, а репрезентативными системами (т. с. механизмами сознательных представле­нии). О различии сенсорных и репрезентативных систем см., напр., Дж. Бэнд-лер, Р. Гриндср. Структура магии. Т. П. — Прим. ред.

102 Глава 7

ним из немногих, кто ясно понимал глубокое различие между те­лесным чувственным тифоническим осознанием, неспособным к умственной рефлексии, и подлинным кентаврическим эмпириче­ским осознанием, включающим в себя акты рефлексии. Последнее было для Гуссерля трансвербальным сознанием и интенционально-стью (это его термин), а не до-вербальным сенсорным осознанием. На данный момент, как мне кажется, не обратили внимания почти все современные «экзистенциальные терапевты», восхваляющие тифонические крайности. За расширенным обсуждением этих тем читателю следует обратиться к «Введению в метафизику» Бергсона и «Идеям» Гуссерля.

Единство и интеграция более высокого порядка: трансвер-бальность, транс-членство, но не трансперсональность, — таковы качества зрелого кентавра, который является, по моему убежде­нию, той стадией развития, когда высшие энергии начинают втор­гаться в организм и даже физиологически преобразовывать его. Весь этот уровень, представляющий собой раз-отождествление с «эго» и отождествление более высокого порядка с тотальным те­лом-умом, знаменует собой высочайший потенциал, какого мож­но достичь в экзистенциальной или «грубой» сфере. Он очень по­хож на то, что Джон Лилли (вслед за Гурджиевым) назвал «со­стоянием + 12», то есть «блаженное состояние; космическая лю­бовь, приятие благодати [высшие энергии], повышенное телесное осознание [супер-сенсорика], высочайшее функционирование те­лесного сознания» [242]. Важно заметить, что Лилли размещает этот уровень разума-тела выше концептуального, или уровня «ус­воения и передачи новых данных и программ, учения и обуче­ния» [242], то есть выше эгоического вторичного процесса и син­таксического познания. Это состояние также похоже на начальные стадии пути у Баба Фри Джона,³⁴ когда, раскрепощая мысль и же­лания, благодаря внимательному вопрошанию, человек интуитивно постигает «безусловное чувство взаимосвязи. Это безусловное чув­ство взаимосвязи, наслаждаясь которым, парадоксальным образом продолжаешь осознавать мировосприятие и собственное телесное

³⁴ Баба Фри Джон, он же Да Фри Джон, Да Лав Ананда — современный американский духовный учитель, автор многих книг, в которых синтезируют­ся идеи йоги, тантры и других учений. Сведения о нем, а также некоторые из его произведений есть в антологии «Что такое просветление», под редакцией Джона Уайта. — Прим. ред.

Кентаерические области

103

присутствие в мире, есть интуиция всепроникающего Божествен­ного Присутствия» [59].

Это, как я думаю, одна из причин того, что даже у экзистен­циалистов —■ говоря их Dice собственными словами — появляется тенденция интуитивно постигать трансперсональные реальности. И Гуссерль, и Хайдеггер, в конечном счете, тяготели к строго трансцендентным философиям (не говоря уже об экзистенциали­стах-теистах Марселе, Ясперсе, Тиллихе). Д-р Мэй сам говорил о движении «от неличностного через личностное к над-личностному измерению сознания» [265]. А Джордж Браун, один из великих преемников Фрица Перлза в гештальт-терапии, являющейся, по словам самого Перлза, чисто экзистенциальной терапией, описыва­ет, что происходит после того, как людям давали кентаврическую трансляцию центрирования в «здесь и сейчас» и они рано или поздно оказывались в тупике:

«Можно было бы описать тупиковое переживание множест­вом способов. Здесь замешаны трансперсональные энергии.

104 Глава 7

Люди говорят об ощущениях парения, о спокойствии и умиро­творенности. И мы на них не давим. Мы говорим: «Это пре­красно, продолжайте рассказывать, что с вами происходит». И иногда мы спрашиваем, могут ли они прикоснуться к чему-нибудь там, где они пребывают. Если они этого не могут, ну что же, это совершенно нормально. Если же могут, то обычно это означает, что они начинают видеть какой-то свет [под­линная тонкая область]. Это также вполне может быть движением к трансперсоналъному. Они часто видят свет и на­правляются к нему, потом выходят из тела, и там их встреча­ет солнце и великолепные вещи: зеленые деревья, синее небо и белые облака. Потом, когда они заканчивают с этим пережи­ванием и открывают глаза, цвета видятся им яснее и чище, их зрение становится острее, восприятие улучшается [супер-сенсорное осознание кентавра], они отбросили те фильтры [эгоические и культурно-согласованные], которые в тот мо--мент времени налагали на них их собственные фантазии и па­тологии» [55].

Следовательно, экзистенциальный кентавр — это не только более высокий порядок интеграции «эго», тела, Маски и Тени, но и главный переход к высшим тонкой и трансперсональной областям бытия, (Заметьте, что исследования Стэна Грофа, судя по всему, очень серьезно подтверждают этот тезис) [166]. Это справедливо как в отношении «сверх-сенсорной» модальности ³⁵

" В современной западной психологии принято говорить о сенсорных модальностях (физиологических механизмах зрения, слуха и т. д.) и репре­зентативных модальностях (соответствующих механизмах сознательных представлений). Здесь автор, вероятно, имеет в виду, что осознание кентавра использует своеобразную модальность восприятия, не связанную жестко ни с одним из отдельных органов чувств. В настоящее время известно, что у большинства людей, во всяком случае при бессознательном восприятии, может иметь место несовпадение сенсорной и репрезентативной модально­стей — например, видимое воспринимается как кинестетическое ощущение или как языковое понятие, или наоборот. Принято считать, что это явление опосредуется нейропсихологическим механизмом синестезии. Тогда «сверх­сенсорика» кентавра может быть просто осознанным использованием этой способности. Такой «сверх-сенсорикой» или «образным видением» облада­ли многие высоко одаренные личности: например, Эйнштейн, работая над формулировкой теории относительности, сумел «образно увидеть» ее — в буквальном смысле увидеть, как выглядит Вселенная с точки зрения наблю­дателя, путешествующего «верхом» на световом луче. —Прим. ред.

Кентаврические области

105

кентавра, так и применительно к его познавательному процессу интуиции, интенциональности и образного видения. Все они являются намеками на высшие области трансценденции и инте­грации.

Теперь настало время взглянуть на сами эти высшие области.

8

ТОНКИЕ ОБЛАСТИ

Нирманакайя: грубые области

До сих пор мы рассматривали главные уровни все возрастаю­щей дифференциации, интеграции и трансценденции: простое и примитивное единство-слияние плеромы и уробороса; следующее единство более высокого порядка — биологическая телесная са­мость; затем ментальная Персона, или маска, которая при интегра­ции с Тенью дает более высокое единство тотального «эго»; и, на­конец, кентавр, который представляет собой более высокий поря­док интеграции тотального «эго» со всеми предыдущими низшими уровнями — уроборосом, телом, маской и Тенью.

Однако все это относится к тому, что в психологиях мистических традиций называется «грубой областью», за пределами которой лежат тонкая и причинная области (см. Табл. I). В индуизме грубая область называется «стхула-шарира» [94], в Каббале это все, что ниже Тифа-рет [338], в буддизме — Нирманакайя (это термин я использую чаще всего, наравне с самим словом «грубое») [332]. Это область обыден­ного бодрствующего сознания, и она просто состоит из всех тех уров­ней, которые основаны на грубом физическом теле и его построениях обычных пространства и времени, сосредоточены вокруг них или име­ют их своей конечной точкой отсчета. Физическое или осевое тело само может быть названо «грубым уровнем», и все аспекты психики, его от­ражающие, также называются «грубым рефлектирующим умом» (или же «грубым умом»). Вместе взятые, они составляют полную грубую область — грубый телесный ум «эго», тела, Маски, Тени и кентавра.

Тонкие области

107

Таблица I

108___________________________________________ Глава 8

Этот «грубый рефлектирующий ум» имеет в виду Ауробиндо, говоря, что средний индивид обладает «сумеречной или замутнен­ной физической ментальностью» или «обыденным материальным интеллектом, принимающим свою наличную организацию созна­ния за предел возможностей» [306]. Ибо в обычном эгоическом состоянии «ум, привыкший только к свидетельствам органов чувств и ассоциирующий реальность с вещественностью факта, либо не приучен использовать другие средства познания, либо не способен распространить понятие реальности на сверхфизический опыт» [306]. И мне особенно нравится фраза, в которой он говорит об истинном тонком разуме (в противоположность грубому), как о «разуме и чувстве, которые не запираются в стенах физического «эго» (курсив мой — К. У.)» [306]-

Все это — грубое тело и «эго», составляющие вместе полную грубую область, — хорошо согласуется с понятиями буддийской психологии. Считается, что Нирманакайя состоит из пяти чувств плюс мановиджняна,³⁶ а мановиджняна — это «ум, связанный с чувствами» [332]. Д. Т. Судзуки прямо приравнивает мановидж-няну к «эго» западной психологии, а также к логически-эмпири­ческому интеллекту [365]. Он также говорит обо всей данной сфе­ре, как о сфере «чувства и мысли», и помещает все сведения запад­ной психологии именно сюда — и только сюда [362]. Следова­тельно, мы видим, что грубую область человеческого бытия, поми­мо грубого или физического тела, составляет нерасторжимо пере­плетенный со всем остальным низший или грубый-рефлектиру-ющий ум, так что всю эту область лучше всего было бы называть областью грубого тела-ума.

Отсюда следует, что почти все данные, полученные в орто­доксальной западной психологии, имеют отношение только к гру­бой сфере. Хьюстон Смит вполне четко высказывается по этому поводу [352]. Столь же ясно пишет и Рене Генон: психологи Запа­да с трудом «признают... что-либо кроме вещественной формы

⁵⁶ Мановиджняна (санскр.) буквально — осознание умом (другой вари­ант— познающее или различительное сознание). По сути дела, виджняны — осознание зрением, осознание слухом и т. д. — представляют собой не чувст­ва, а репрезентативные системы (см. примечания VIII и X к гл. 6), поэтому мановиджняна, скорее всего, является вербально-коицептуалъным механиз­мом сознательного представления. — Прим. ред.

Тонкие области

109

[грубого тела-ума]», то есть нацелены на то, что Генон называет «вещественной индивидуальностью», и что очень похоже на «фи­зическое "эго"» у Ауробиндо. Сам Генон выражается довольно резко, но корректно: «Что же касается современной западной пси­хологии, то она имеет дело только с весьма ограниченной долей человеческой индивидуальности, где умственные способности на­ходятся в прямой зависимости от вещественной формы, и, конечно, при использовании данных методов она неспособна двинуться ку­да-либо дальше» [168].

Но существует ли это «дальше»? Согласно мистикам, ■— а мы с самого начала книги договорились взять их в качестве модели высшей эволюции, — действительно существует. «Обычный чело­век, — говорит Ауробиндо, — живет в своем разуме и чувствах [грубое тело-ум], соприкасающихся с миром, лежащим вне его, вне его сознания. Когда же сознание утоныпается, оно вступает в кон­такт с вещами гораздо более прямым путем, не только с их форма­ми и внешними воздействиями, но и с тем, что внутри них; однако масштабы такого контакта могут быть пока еще небольшими. Но сознание также может расширяться, сначала входя в прямой кон­такт со всеми вещами во вселенной, а затем как бы вмещать их в себя — как говорится, видеть мир в самом себе — ив каком-то смысле отождествляться с ним. Видеть все вещи в себе и себя во всех вещах... — это вселенское качество сознания» [306]. То есть существуют все более и более высокие порядки единства, тождест­венности и интеграции, сходящиеся, в конечном итоге, к самому всеобщему единству и Наивысшей Тождественности.

Если выразить все это совсем просто, эволюция может про­должаться. Она уже сделала из амеб людей; так что же заставляет нас думать, что после такого изумительного, длившегося миллиар­ды лет подвига она уже иссякла и выдохлась? Ведь если соотноше­ние «амеба — человек» применить к современному человеку, то результатом может быть только Бог. А мистики показывают нам стадии высшей эволюции, ведущей к этой Вершине. «Конечно, ес­ли бы тело, жизнь и сознание были ограничены возможностями грубого тела — тем, что допускают наши физические ощущения и физическая ментальность [грубое «эго»] — это было бы слишком слабым результатом эволюции», говорит Ауробиндо. Тем не менее, по свидетельствам многих мудрецов, «за пределами нашего бодр­ствующего ума простираются более широкие области сознания,

по

Глава 8

сверхсознательные сферы, о которых мы порой становимся осве­домлены необычным сверхчувственным образом. А за пределами нашего грубого физического бытия есть другие, более тонкие уровни, управляемые лучшими законами и более могущественны­ми силами; входя в принадлежащие этим уровням бытия состояния сознания, [мы можем] заменять более чистыми, высокими и интен­сивными условиями бытия этих уровней грубость и ограничен­ность нашей теперешней физической жизни, наших побуждений и привычек» [306]. Следовательно, наши грубые «ум, жизнь и тело являются низшим сознанием и частичным выражением, которое стремится разнообразными эволюционными путями достичь этого высшего выражения себя, которое уже существует для запредель­ного ума [«запредельный ум» — это просто области за пределами тела, ума и кентавра]. То, что существует в запредельном уме — это идеал, который оно в своих собственных условиях старается реализовать...» [306].

И первая стадия запредельного ума, сферы, находящиеся за пределами грубой области, — это просто мир тонкого уровня.

Самбхогакайя: тонкий уровень

За сведениями о природе любого более высокого уровня соз­нания, находящегося за пределами «эго» и кентавра, нам следует обращаться к великим мистикам-мудрецам Востока и Запада, к ин-дуистам и буддистам, христианам и мусульманам. Отчасти удиви­тельно, но абсолютно важно, что эти школы, расходящиеся во всем прочем, почти единодушно согласны в отношении «дальних гори­зонтов человеческой природы».³⁷ Эти традиции говорят нам о дей­ствительном существовании более высоких уровней сознания, на­столько же превышающих «эго»-ум, насколько он выше тифона. И выглядят они примерно так.

Начиная с шестой чакры, — аджна-чакры (если воспользовать­ся терминами йогической психологии чакр), сознание становится трансперсональным и трансвербальным. Оно вступает в подлин­ную «тонкую область», известную в индуизме под названием сук- шма-шариры [94], а в буддизме — Самбхогакапи (технический

^J «Дальние горизонты человеческой природы» (Farther reaches of human nature. New York: Viking Press, 1971.) — название известной книги Абрахама Маслоу. — Прим. ред.

Тонкие области

111

термин, которым я буду здесь пользоваться). Этот процесс убыст­ряется и интенсифицируется, когда он достигает высшей чакры ■— сахасрары, — а затем, выходя на семь высших стадий сознания за пределами сахасрары. становится над-психическим [350]. Аджна, сахасрара и семь высших уровней, вместе взятые, называются тон­кой областью.

Однако, ради удобства, мы говорим о «низшей тонкой» и «высшей тонкой» сферах. Первую из них олицетворяет аджна-чакра — «третий глаз», который, как утверждают, властвует над астральными и [пара]психическими явлениями. То есть, эта сфера «состоит» из астрального и «психического» ³⁸ планов сознания. Можно верить или не верить в существование этих уровней, но считается, что именно здесь они существуют (точнее, говорят: что здесь они достигают зрелости).

Астральный уровень включает в себя внетелесные пережива­ния, определенное оккультное познание, восприятие ауры, подлин­ную магию, «астральные путешествия» и т. п. «Психический» уро­вень включает то, что мы назвали бы «пси-» феноменами: экстра­сенсорное восприятие, предвидение, ясновидение, психокинез и тому подобное. Многие люди способны порой непроизвольно «подключаться» к этому уровню и проявлять статистически слу­чайные или выше-чем-случайные «психические» способности. Но действительно войти на этот уровень — значит более или менее освоить управление «психическими» феноменами, — по крайней мере, некоторыми из них. Патанджали в своих «Йога-сутрах» по­святил целую главу этому уровню и его структурам (сиддхам, или сверхъестественным способностям) [370], [398]. Я должен также заметить, что многие исследователи в области парапсихологии по­лагают, что астральная и «психическая» сферы — это, в действи­тельности, одно и то же, так что в общем мы говорим об одной «астрально-психической» сфере [399].

То, что в мистических традициях (и в западной литературе) называется психическими явлениями (в отличие от психологических), следует относить к компетенции парапсихологии. Можно назвать эти явления медиумическими, но это существенно сузит сферу приложения термина; с другой стороны, в русскоязычной традиции теософии (и в некоторых других) последний из уровней тонкой области именуется «.ментальным)'). Во избежание путаницы мы оставляем в русском переводе термин «психический», поместив его в ка­вычки. — Прим. ред.

112

Глава 8

Суть низшей тонкой — «астрально-психической» — области состоит в том, что сознание, еще более дифференцировав себя от ума и тела, способно в каком-то смысле трансцендировать нор­мальные способности грубого тела-ума, а значит, и оперировать с миром и организмом такими способами, которые обычному уму представляются фантастичными. Я же нахожу их естественным расширением трансцендентной функции сознания.

Высшая тонкая область

Высшая тонкая область начинается от сахасрары и простирает­ся на семь уровней трансценденции, дифференциации и интегра­ции чрезвычайно высокого порядка. Я не буду представлять исчер­пывающий разбор этой области —- читателю лучше обратиться к трудам Кирпала Сингха [349], [350], где блестяще освещена об­ласть Нада-Йоги и Шабд-йоги. Скажу лишь, что о ней повсеместно и постоянно говорят как о сфере высокой религиозной интуиции и подлинного вдохновения, области биджамантры; символических видений синего, золотого и белого цветов и мистических звуков;

Тонкие области

113

слышимых откровений и бесконечного сияния; это сфера высших присутствий, руководителей, ангельских существ, иштадев и дхья-ни-будд; все они, как мы скоро выясним, являются просто высоки­ми архетипическими формами собственного бытия человека (хотя сначала обязательно проявляются как «другое»). Это области Сар Шабда, Брамы Проверяющего, архетипов Бога, и Сат Шабда — и она простирается за пределами данных четырех к трем еще более высоким и совершенно неописуемым уровням бытия. Данте писал о них так:

Вперяя взор свой в Вечный Свет,

Я прозревал в его глубинах

С любовью сшитые в единый том,

Листы разрозненные всей вселенной...

Внутри сияния глубокой сути

Сего Возвышенного Света видел я три круга

Трех цветов, но одного размера

Во втором, казалось, первый отражался

Как радуга сквозь радугу, а третий

Огнем казался, коим равно дышали оба.²⁹

Учтите, что это то, что Данте буквально видел своими глазами, взором созерцания. Он не просто сочинял стихи, а использовал по­эзию и образное видение для увековечения того, что он непосред­ ственно видел.

Психиатр Дин, пионер в новой области «метапсихиатрии», со­общает следующее:

Происходит интеллектуальное озарение, которое совершенно невозможно описать. В интуитивной вспышке человек облада­ет осознанием смысла и скрытой цели вселенной, отождеств­лением и слиянием с творением, бесконечностью и бессмерти­ем, глубинами за пределами глубин раскрывающегося смысла, —■ короче, постижением сверх-салюсти, столь всемогущей... [91].

В индуизме эта область называется виджня/ммайя-коша [94], в буддизме махаяны — манас [362], в Каббале — Гебура и Хэ-

³⁴ Данте Алигьери. Божественная комедия. Песнь 33-я. Пер. с итал. О. Н. Чюминой. —Прим. перев.

114

Глава 8

сед [338]. Аспектам этой тонкой области давали наименования «сверхсамости» и «сверхразума» — как у Ауробиндо и Эмерсона (Ауробиндо использовал этот термин также и применительно к аспектам причинной области). Дело здесь в том, что сознание в своем быстром восхождении полностью отделяет себя от обыден­ного ума и ординарной самости и потому может быть названо «сверх-самостью» или «сверх-разумом», — это почти все равно, что назвать «эго» «сверх-телом» или «сверх-инстинктами», по­скольку ментальное «эго» трансцендирует простые чувства и ак­ты восприятия тифона, и таким образом возвышается над ними. Сверх-разум просто воплощает в себе трансценденцию всех мен­тальных форм и в своей высшей точке раскрывает интуицию чего-то такого, что выше и первичнее ума, самости, мира и тела, — того, что, как сказал бы Фома Аквинский, все мужчины и женщины на­звали бы Богом.

Но это не Бог как онтологический другой, взятый отдельно от космоса, людей и творения в целом. Скорее, это Бог, как архетипи-ческая вершина собственного Сознания человека. Джон Блоуфелд цитирует Эдварда Конзе, выразившего точку зрения Ваджраяны: «"Это пустотность всего, благодаря которой может иметь место отождествление, — пустота, которая есть в нас, существующая вместе с пустой, которая является божеством." Визуализируя это отождествление "мы действительно становимся божеством. Субъ­ект отождествляется с объектом веры. [Как сказано,] Почитание, почитающий и почитаемое — эти три вещи нераздельны"» [43]. В своей высшей точке душа становится одним целым, в букваль­ном смысле одним с формой божественности, Дхьяни-Буддой, Бо­гом. Человек растворяется в Божестве как Божество, которое с са­мого начала было его собственной Самостью или высшим Архети­пом. Только в этом смысле св. Климент мог говорить, что тот, кто знает себя, знает и Бога. Теперь мы могли бы сказать, что знающий свою сверх-самость, знает Бога. Они суть одно и то же.

Тонкие области: резюме

Я специально сделал эту главу более короткой, чем другие, чтобы не вводить избыточного количества информации о том, что, в конечном счете, для большинства людей является незнакомой и непривычной областью. Так же я поступлю и в следующей главе.

Тонкие области

П 5

Однако мне хотелось бы, чтобы вы просто подумали о следствиях возможного существования тонкой области. Что, если мистики и мудрецы правы?

Все дело могло бы быть в том, что в тонкой сфере, особенно в высшей тонкой, происходит дифференциация и трансценденция очень высокого порядка. При посредстве высоко-архетипических символических форм ■—■ божественных, дающих озарение или слышимых — сознание следует по пути трансформации, ведущем далеко за пределы грубого тела-ума. Эта трансформация вверх, как и все другие, рассмотренные нами, включает в себя возникновение (через посредство вспоминания) глубинной структуры более высо­кого порядка, сопровождаемое сдвигом тождественности на эту структуру и разотождествлением с более низкими структурами (в данном случае, с «эго»-умом). Это равносильно трансценденции структур более низкого порядка (грубого ума и тела), которая та­ким образом дает сознанию возможность оперировать всеми низ­шими структурами и интегрировать их.

Леке Хайксон описал одну форму тонкой глубинной структу­ры под названием «иштадева» [135]. Иштадева — это просто вы­сокая архетипическая божественная форма, которая вызывается (а, значит, возникает) в определенных видах медитации и буквально визуализируется взором ума при помощи процесса высокой фанта­зии, или образного видения. Я понимаю, что некоторые могли бы сказать, что иштадева является «всего лишь образом ума» и не су­ществует реально, но это одновременно значило бы принижать все, что порождает наш ум: можно было бы с тем же успехом говорить, что математика является просто порождением ума и потому не су­ществует реально. Нет, иштадева является реальностью — более чем реальной — в своем возникновении из глубинного бессозна­тельного.

Хайксон описывает это так: «Форма или Присутствие ишта­дева [вызываемая, как он четко объясняет, посредством образно­го видения] появляется трепетно живым, составленным из сияния Сознания. Мы не проецируем иштадева. Первичная лучезар­ность, принимающая форму иштадева, на самом деле проецирует нас и все феномены, которые мы называем вселенной». Этот вы­сокий архетипический символ в итоге опосредует восхождение сознания к тождественности с этой Формой: «Постепенно мы понимаем, что Божественная Форма или Божественное Присутст-

116

Глава 8

вие есть наш собственный архетип, образ нашей сущностной при­роды» [185].

И это не утрата сознания, а его интенсификация за счет раз­вития, эволюции, трансценденции и отождествления высокого по­рядка: «Иштадева вовсе не исчезает в нас; это мы, как индивиды, исчезаем в иштадева, и теперь остается только иштадева. И в то же время нет никакой утраты в нашем индивидуальном бытии, когда мы постепенно сливаемся с объектом своего созерцания, потому что он с самого начала был нашим собственным архетипом и ис­точником того фрагментарного отражения, которое мы называем своей индивидуальной личностью».

Главное здесь в том, что не грубое «эго» поглотило высокую Архетипическую Форму, а просто обнаружилось, что первичная природа «эго» и есть эта Форма, так что сознание возвращается к своей первичной и высшей тождественности, вспоминая ее: «Мы остаемся теперь трансцендентным центром сознания, выраженного через Форму или бесформенное присутствие иштадева. Теперь мы ощущаем жизнь иштадева внутри нас. Мы сознательно встречаемся с самими собой и становимся собой [за счет более высокого ото­ждествления] в нашей архетипической и вечной природе» [185]. Такова, следовательно, одна из форм подлинной трансформации или развития в тонкой сфере — обнаружение или вспоминание единства более высокого порядка, которое теперь приближается к Единству — и которое вступает в трансперсональную область сверхсознания и открывает там лишь Архетипическую Сущность.

9

ПРИЧИННАЯ И ПРЕДЕЛЬНАЯ ОБЛАСТИ

Дхармакайя: причинные области

По мере продолжения процесса трансценденции и интеграции раскрываются единства все более высокого порядка, ведущие к завершению в Единстве как таковом.

За пределами высшей тонкой области лежит причинная об­
ласть, известная по разным источникам как алайя-виджняна (буд­
дизм Йогачарьи) [362], анандамапя-коша (индуизм) [94], пневма
(христианский мистицизм) [352], карана-шарира (веданта) [94],
Бина яХокма (Каббала) [338]. В общих терминах буддизма махая-
ны, это область Дхармакапи (данный термин я и буду здесь исполь­
зовать). И снова, ради удобства, мы разделим ее на низшую при­
чинную и высшую причинную области. Как и в пред чущей главе,
изложение будет намеренно кратким. \.

Низшая причинная область, классически р? стоянии сознания, известном под названием хи» [309], представляет вершину Божественн тельное и наивысшее обиталище Ишвары сфер [94]. В ней происходит кульминаци высшей сфере. Вспомним, что в высик растворялась или заново поглощаласт как это божество, с самого начала и ной Сущностью и высшим Архети-

На низшем причинном уров' творяется в окончательном Бог

118

Глава 9

ве чрезвычайно тонкого звука и света — оиджа-мантры, из которой и возникалй"индивидуальное божество, иштадева, идам или Архе­тип. Окончательный Бог является просто основой или сущностью всех архетипических и меньших божественных проявлений, кото­рые вызывают и с которыми затем отождествляются в тонких об­ластях. В низшей причинной сфере все эти архетипические Формы просто приходят к своему Первоисточнику в окончательном Боге, и именно поэтому и на этом этапе индивидуальная Самость сама оказывается этим окончательным Богом, а сознание трансформи­руется в более высокую степень тождественности с этим Сиянием. Такова низшая причинная область, предельное откровение оконча­тельного Бога в Совершенном Сиянии и Освобождении.

Высшая причинная область

За пределами низшей причинной области, в высшей причин­ной области, все проявленные формы трансцендируются настолько радикально, что им больше даже не нужно появляться или возни­кать в Сознании. Это — тотальная и предельная трансценденция и освобождение в Бесформенное Сознание, Безграничное Сияние. Здесь нет никакой самости, никакого Бога, никакого окончательно­го Бога, никаких субъектов и никакой вещи помимо и отдельно от Сознания, как Такового.