Тема 32-33. Социально-экономическое и культурное развитие земель Подонцовья и Северного Приазовья в XVI - пер. пол. XVII вв. (4 часа )
1. Хозяйственное освоение донскими казаками Подонцовья. Первые казачьи городки.
2. Возникновение первых постоянных русских поселений на территории Донецкой области (Тор и Маяцкий острожек).
3. Основные занятия населения. Начало организованных соляных промыслов на Торе и Бахмуте.
4. Формирование культурных традиций и обычаев.
1. Хозяйственное освоение донскими казаками Подонцовья. Первые казачьи городки.
На южном пограничье Русского государства всегда было неспокойно. Опасность набегов кочевых соседей с юга присутствовала ежегодно, ежемесячно. Население окраин, приграничных городов и сел первым попадало в плен. Людей всегда не хватало. Поэтому русские воеводы с охотой нанимали на службу приходящее из соседних государств население.
В середине и во второй половине XVII в. русские источники различают такие категории людей, с которыми имели дело пограничные воеводы: литвины и поляки, которые смешиваются в документах, но поляки были редкие гости, после литвинов – черкасы запорожские и из Киевского воеводства Речи Посполитой, в равном количестве; затем татары крымские, ногайские и др., далее славяне и греки, немцы. Всех их направляли сторожами в приграничные города. Черкасы в первой половине XVII в. нанимались на службу в Путивль, Рыльск, Масальский, Мещовск и др., литвины шли в Севск и Великие Луки. Литвинами называли жителей Черниговского воеводства и вообще подданных Великого княжества Литовского.
В дальнейшем черкасами в Московском государстве стали называть всех украинских выходцев из Речи Посполитой. Будучи в России, они так и сами себя называли, например, в переписке. Украиной в Польше называли в основном территорию Киевского воеводства и частично соседних воеводств, причем население этой территории называлось русским, церковь – русской, язык – «руским писмом». В документах Русского царства широко употреблялось слово «украйна» и, даже «украина», в смысловом значении – «окраина». «Укрáин» на Руси было много – столько же, сколько приграничных территорий. Позднее других возникло понятие «слободская укрáина», никак не связанное с Поднепровской Украиной по значению. Это русское понятие сохранилось в названии созданной в XVIII в. Слободско–Украинской губернии. Так слободские полки русской окраины превратились в современном произношении в «Слободскую Украину».
Когда переселенец приходил в порубежный город, например, Путивль, местный воевода приводил его к крестному целованию, расспрашивал и под сопровождением отправлял в Москву, там переселенец рассказывал о себе с большими подробностями, жил на поруках, получал «выходное жалованье» и еду, записывался на службу.
Рассказ человека, прибывшего в пределы страны, с подробностями о его пребывании за границей назывался в русском делопроизводстве XVII в. сказка. Сведения проверялись, если была такая возможность.
Таким образом вольные казаки становились служилыми, иноземные – своими.
Поток переселенцев с территории Речи Посполитой многократно усилился во время гражданской войны середины XVII в., когда казачество страны поднялось на борьбу за права православного населения и свои сословные привилегии. Руководство восстанием взял на себя казацкий сотник Богдан Хмельницкий, выбранный на Запорожье в январе 1648 г. гетманом. В 1649 г. после ряда кровопролитных и удачных сражений с польскими шляхетскими войсками он добился автономии в составе Речи Посполитой всего Поднепровья, а именно Киевского, Брацлавского и Черниговского воеводств. Это земли бывших одноименных княжеств Древней Руси. Так образовался новый политический субъект южнорусского населения – Гетманщина, на территории которого находилась столица Древнерусского государства Киев. Резиденцией гетмана стал город Чигирин. Также гетману подчинялось вольное казачество Запорожья, никогда не забывавшее, что именно там Хмельницкого провозгласили гетманом.
Однако противоречия между казаками и поляками зашли так далеко, что вскоре война разгорелась с новой силой, продолжение войны было для поднепровских казаков менее удачным, чем начало.
Сильнейшим фактором, который вызвал волну черкасской миграции, было поражение казацкой армии под Берестечком в 1651 г. и ее последствия. Возвращение шляхты и магнатов в свои поместья, репрессии поляков, прямая месть с их стороны вызвали отток населения в двух направлениях: на восток, в пределы России, и на юг, за пороги Днепра. Кроме эмиграции ради более спокойной жизни вдали от поляков, на окраины России уходили оппозиционные Б. Хмельницкому элементы.
Русское правительство ожидало переселенцев – мигрантов, по современной терминологии – беженцев, отдавая воеводам приказы, как, например, этот (1651 г.): «Известно нам стало, что поляки черкас побили, и черкасские лагеря распались, и черкасы все разошлись в разные стороны. И как к вам эта наша грамота придет, и как эти черкасы начнут приходить в наши украинные города на наше царское имя с женщинами и с детьми на вечное жительство человек по 20, и по 30, и по 50, и по 100, и по 200 и скажут, что они пришли в нашу страну с женщинами, и с детьми, и с братьями, и с племянниками на вечное жительство от преследования поляков, – то чтобы ты тех черкасов с женщинами и с детьми велел принимать…».
После битвы под Берестечком гетман Богдан Хмельницкий вынужден был заключить с поляками новое соглашение – Белоцерковский договор. Теперь гетманцы имели лишь одно воеводство – Киевское, и польские паны возвращались в свои владения. Об ужасающем обращении поляков с населением сообщают все летописи и практически все историки, которые глубоко изучали эту тему.
Для гетмана это было тяжелое время также и потому, что к поражению добавился еще и голод, и люди в большом количестве шли на Запорожье. Это означало, что крестьяне и казаки бросали свои наделы и уходили заниматься уходничеством или военным промыслом. В самой Гетманщине население поднимало мятежи. В поднепровских воеводствах вновь воцарилось крепостничество, не только экономически тяжелое, но и связанное с религиозной ненавистью поляков к православным. Для обновления военных сил Б. Хмельницкий некоторое время придерживался соглашения, но население не желало понять политической целесообразности. Многие казаки, посполитые (крестьяне) и целые семьи, даже села направились на восток, в край степей и оврагов, ближе к Белгородской черте, под защиту Московского государства.
Русские власти шли навстречу беженцам, стремясь заселить районы вокруг Белгородской черты. Желающие переселиться в Россию являлись в Белгород или другой пограничный город, и воевода назначал место для поселения. Учитывались и пожелания самих черкас. Одиноких людей расселяли в пограничных городах для службы в гарнизонах, а тех, которые приходили семьями, селили слободами. Переселенцы под общим названием черкас оседали в бассейнах рек Псла, Оскола, Донца и др.
Именно там, в тылу линии, где в первой половине XVII в. бывали наездом только русские сторожа, казаки и отчаянные белгородские уходники, начало селиться казацкое и посполитое (показаченное) население Поднепровья. Это была первая большая волна черкасской миграции в русские пределы.
Ожидая неминуемых битв за свою страну, Б. Хмельницкий просил московского царя не принимать переселенцев. Для него это явление было равно дезертирству. Действительно, некоторым группам переселенцев по просьбе гетмана было отказано в поселении в районе Торских озер. Впоследствии, когда в 1654 г. было заключено Переяславское соглашение и гетманцы перешли в подданство российскому монарху, черкасы уже не были для Русского государства зарубежным населением, переселенцам активно помогали устроиться, вели их перепись, принимали на службу. Мигранты под руководством русских воевод возводили укрепления вокруг своих городов, слобод, получали землю, льготы для занятий торговлей и промыслами. Так, почти одновременно с 1652 г. возникают города Сумы, Острогожск, Харьков, Ахтырка, наделенные особыми правами. Слободы освобождались от повинностей, существовавших в Московском государстве, селившиеся на слободу беглецы получали правовые и экономические привилегии (право формирования казацких полков и свободного выбора сословий) взамен на обязательство защиты южных рубежей России от нападений орд крымского хана.
Эти города привлекли к себе население из Левобережья и Правобережья Днепра, и уже вскоре на территории Белгородского разряда появились слободские полки новые иррегулярные вооруженные силы пограничья: Сумской, Острогожский, Харьковский, Ахтырский, позднее Изюмский.
Часть переселенцев-беженцев привлекла местность в среднем Подонцовье, где сохранились развалины крепости с остатками мощных укреплений Цареборисовское городище.
Город Цареборисов второго заселения стал самым южным городом Слобожанщины, основанным в период войн Хмельницкого (в конце 1653 г. в начале 1654 гг.). Цареборисовцы претендовали на реки Тор, Бахмут, Жеребец, 7 озер соленых, так как эти урочища принадлежали Царёву-Борисову первого заселения, а в описываемое время принадлежали монахам Святогорского монастыря.
Город возник в результате переселения эмигрантов из Кременчуга, Кобеляк и др. Среди первых поселенцев известны также донские казаки. В 1655 г. шла перепись новых поселенцев. Смысл переписей хорошо понимало пришлое население. Все это означало легализацию, т.е. признание поселенцами подданства Московскому государству, целование креста (присяга) и принятие на себя определенных обязательств. В 1656 г. в город был назначен воеводой Ф. Сурмин, позже П. Маканин. Крепость построена в значительной мере силами российского гарнизона и потрачены немалые деньги. П. Маканин докладывал 10 сентября 1654 г. о 50 семьях, которые поселились на городище. 19 мая 1656 г. приехал воевода Ф. Сурмин, а с ним 500 российских служилых для строительства крепости, в дальнейшем русский гарнизон насчитывал сначала 50 чел., затем 30 чел. с переменой через 3 мес. Его обязанностью была, между прочим, охрана Торских промыслов. Черкасы поселились в 82 саж. от прежних стен, у р. Оскол. Описание черкасских фортификаций сделал атаман Светличный в 1658 г., отстроенные укрепления старого города описал воевода П. Коптев. Ежегодно жители получали деньги на содержание и за службу, по сравнению с другими городами достаточно большие. Одной из важнейших привилегий жителей была возможность выбирать свое непосредственное начальство атамана. В целом город и русское население подчинялись воеводе.
В 1666 г. в Царёво Борисове жили донские казаки, служилые русские и черкасы. Человеческие потери от татарских нападений случались постоянно: в 1680 г. захвачено в плен 16 чел., через год 24 чел., через месяц – еще 12 чел., в 1682 г. городом потеряно 50 чел.
Царево Борисов существовал с начала своего возрождения как бревенчатая крепость, восстановленная на месте старого укрепления, затем были восстановлены вокруг острожные стены в их старых границах, а после оборонительные сооружения города не только вновь вернулись на свое место в центре, но и были упрощены от рубленого города к острогу. Наконец, и в этом городке сделали в 1683 г. еще один, «малой городок». Все время рядом функционировал укрепленный городок черкас, который выполнял роль своеобразного посада. После прекращения денежных поступлений и приезда новых людей городок пришел в упадок и стал превращаться в сельское поселение. В это время правительство особое внимание уделяло обороне соляных промыслов, строительству Торской линии и не было смысла держать караулы цареборисовцев на Торе. Авангард сторожевой службы продвигался вниз по течению Северского Донца. В системе новой Изюмской черты город также не имел большого значения. Эту роль он передал г. Изюму. Без правительственной поддержки Царево-Борисов потерял часть населения. С этого времени его численность стабилизируется и будет расти только с первой половины XVIII в. В XIX в. – это сельское поселение Харьковской губернии.
2. Возникновение первых постоянных русских поселений на территории Донецкой области (Тор и Маяцкий острожек).
Если первым постоянными жителями на территории Донецкого края были монахи Святогорского монастыря, то первыми населёнными пунктами стали города – Маяцк, Тор, Райгородок. Их особенность заключалась в том, что, раз появившись на далёком русском пограничье, они уже не прекращали своего существования по сей день.
Сегодня это село Мая́ки, город Славянск и посёлок городского типа Райгородок. Все они принадлежат Славянскому району и находятся на севере Донецкого края, в Подонцовье. Это были небольшие по размерам деревянные крепости, рассчитанные на гарнизон 150-300 человек.
Строительство городов начиналось с «чина благословения», «служилый» священник освящал место и пел молитвы. Освящение имело свой порядок: начиналось с главной площади (будущей), затем крепостных укреплений и т.д. Перед строительством обычно проводился обмер участка специальными верёвками, определялось, сколько человек данная земля может прокормить, тут же составлялась смета : определялось количество служилых людей в городе, указывалось, из каких угодий брать лес на строительство, размер жалованья плотникам . На выбранное место составлялся чертёж, вёлся опрос местных жителей, знающих край. Место оценивалось позиций обороны и географических факторов. Разные части города закладывали одновременно. В первую очередь возводили стены, «Зелейную казну» (помещение для хранения боеприпасов), выкапывали колодцы. Затем определяли места храмов, государственных построек , шла нарезка участков внутри города. В центре устраивали житницу. В каждом городе обязательно делались ворота, выходившие к воде – Водосвятские. Связи между городами продумывались детально и учитывались при закладке города. В городах делали ворота, от которых прокладывали дороги в направлении соседних городов. На примере Маяцка можно определить, что одна дорога от проезжей башни вела к Торским озёрам и выходила на юго-запад, вторая дорога из другой башни выходила к реке, где был устроен мост и перевоз, также существовал Маяцкий брод. Дорога через мост по Ногайской стороне вела к Царёво-Борисову.
Дворы для служилых людей в самом городе назывались «осадными». Кроме того, отмерялись земельные угодья и за городом под пашни, покосы, выгоны. После строительства и в последующие годы довольно часто составлялись чертежи городов, рисованные планы. Масштаб на таких планах был зашифрован. С планами, чертежами отсылали в Москву росписи : о размещении служилых людей, географические сведения, описания . Делались также чертежи засек и других укреплений.
Заселение городов проводилось воеводами, которые руководили всеми работами. Жители возводили себе дома самостоятельно. Возможно, поэтому их мнение всегда учитывалось, когда возникали планы переноса города (как было в случае с Маяцким). В этом случае жители сами переносили свои дворы. Города в России XVI-XVII вв. по разным причинам переносились довольно часто. Например, в 1650 г. был перенесён г. Белгород. На всех стадиях строительства шла активная переписка с центром государства - Москвой.
Таким образом, технология строительства укреплений и городов в России в XVII в. была хорошо отработана и показала свою эффективность.
В укреплениях 50-х гг. были и слабые места. На их устранение было нацелено строительство Изюмской, затем Торской черт. Таким слабым местом было междуречье Донца и Тора, сюда, несмотря на все опасности, приходило население за солью.
О надёжной защите соляных промыслов правительство задумалось в 40-е гг. XVII в. В 1646 г. казачьему голове Протасьеву было поручено найти место, где можно было бы поставить город для защиты соляных промыслов. Протасьев, осмотрев междуречье Тора и Северского Донца, определил, что наиболее подходящим для этих целей является район Маяцкого озера, близ которого имелись лес и питьевая вода. Но строительство было отложено. В 1660 г. из Белгорода «сделать крепость отправили С . Кошелева с черкасами. Он также нашёл удобным для строительства район Маяцкого озера. Но, пока шла переписка с канцелярией, черкасы разбежались. Очевидно, это были вчерашние крестьяне - посполитые, пришедшие в Россию для поселения.
Следующую экспедицию возглавил Филимонов и также решил строить город в том же районе. Воевода писал тогда: «Указал ты, государь, для бережения от воинских людей и для соляной промышленности на Тору поставить стоялый острог со всякими крепостьми. " чтоб служивым людям ездить было надежно, а служивых людей в том остроге устроить на вечное житье из городов, которые за чертою человек 100, а для острожного дела и для оберегания служивых людей послать из Белгорода рейтер и солдат и черкас человек 600».
Тут указана цель строительства городка, и видно, что в Москве держали под контролем все вопросы, связанные со строительством. Есть указания, что в строительстве городка участвовал с черкасами в будущем харьковский полковник (а тогда сотник) Григорий Донец, и что во время строительства татары нападали три раза.
Гарнизоны этих крепостей и стали первыми первопоселенцами края. Русских служилых людей перевели из других городов на поселение со своими семьями. Стены небольших городов представляли собой острог с обламами. Это были вкопанные вертикально заострённые брёвна с боевой надстройкой, прикрывавшей защитников и позволявшей вести фронтальный огонь и поражать противника непосредственно у стены. Внутри крепостных стен находились, обычно, церковь, пороховой и оружейный склад, колодец, воеводская канцелярия и «осадные дворы» жителей. Жителям распределялись пахотные и сенокосные угодья в округе города, и в свободное от службы время они могли жить за городом. Во время опасности они должны были жить в городе, и защищать его во время вражеских атак или набегов. Поэтому их дома в черте города и назывались «осадными». В обычное время они следили за обстановкой в степях, охраняли соляные промыслы и подходы к ним, охраняли город, бывали на сторожах и предупреждали Белгород о продвижении противника.
Тор – первоначально крепость носила название Тор, а своё нынешнее название Славянск получил в 1794 году.
На территории современного Славянска и в его ближайших пригородах люди жили ещё в IV тысячелетии до н. э., что подтверждается исследованным поселением эпохи неолита.
Также обнаружены два поселения и несколько курганных погребений, относящиеся к эпохе бронзы — II тысячелетие до н. э.. К более поздним периодам относятся следующие археологические памятники: три сарматские погребения (II век до н. э.—I век н. э.), катакомбный могильник салтовской культуры (VIII—X века), а также кочевнические погребения IX—XIII веков.
Много лет популяризировался 1645 год, как дата основания. Но нет никаких документальных оснований утверждать, что современный Славянск заложен в 1645 году. Упоминание об объекте, называемом острожек (подобные строения, естественно, сооружались на Торских соляных озерах до и после 1645), не может служить достаточным основанием для трактования 1645 как даты основания города. Кроме того, ни в каких документах конкретно не прописан 1645 год, как дата сооружения этого острожка. Эта дата, фактически выдумана «краеведами», ими и популяризуется.
Но в доступных документах однозначно и аргументированно годом основания современного Славянска указан 1676 год.
Новое название Славянск было присвоено Тору в 1784 году, и в 1797 году он вошёл в состав Изюмского уезда Слободско-Украинской губернии Российской империи, которая в свою очередь стала Харьковской губернией в 1835 году.
Первое упоминание о Торском городище встречается в 1627 году.
«…В книге большого чертежа, изданной в этом году (в 1627) для московских государей, и в „Описании“ преосв. Филарета показан в местности, занимаемой харьковскою губернией, целый ряд городищь. Они расположены таким образом в уездах: …в изюмском — … Торское » — см. «Историческая хронология Харьковской губернии» / Сост. К. П. Щелков — Харьков: В университетской типографии.
Для защиты от набегов татар на Русь по указу Алексея I Романова было начато строительство крепости. В 1676 году вблизи Торских озёр была построена крепость Тор.
Крепость имела 6 башен: 4 сторожевые и 2 проездные. Крепость была сделана из дерева и достигала в высоту 4 метров. Крепость имела в своём арсенале 40 артиллерийских орудий.
«Город Соленой ставлен острогом стоячим, дубовым и сосновым лесом вверх. По городу 2 башни с проезжим вороты, 4 башни глухих… В городе приказная изба. Перед приказною избою сени рублены ис соснового лесу, за сеньми сарай, крытый сосновым дором, а тот сарай устроен для снаряду…».
И было в том городке жителей «русских людей» и «черкас», «на конех с пищалями», «с саадаком», «с рогатинами» полста и полтораста. Объединяла их вера и служба, и ездили они «обиполь Соленого по всем дорогам верст по двадцать для осторожности от воинских людей»
Мая́цкий городо́к (Мая́цк, Моя́цк, Мая́цкий, Моя́цкий, Мая́цкий острожек) — сторожевая крепость Русского государства второй половины XVII века. Первый укреплённый пункт Русского государства на правом берегу Северского Донца. Основана в 1663 году с целью защиты Торских соляных промыслов от татарских набегов. В 70-е годы XVII века в ней располагалось государево управление Торскими соляными промыслами. После постройки Торской укреплённой линии (1684) начала терять военное значение. В настоящее время в районе крепости существует село Маяки Славянского района Донецкой области.
Согласно предположениям некоторых русских исследователей XIX века, в частности, церковного историка Филарета (Гумилевского) и историка К. Щеглова, уже в 1645 году был построен первый Маяцкий острожек, однако у ряда современных историков эти сведения вызывают сомнения.
Маяцкий городок не являлся административным центром и не играл самостоятельного экономического значения, несмотря на то, что через него проходили большие объемы добытой соли. Он имел сугубо военное назначение.
Советский и русский историк Владимир Загоровский пишет, что в отличие от Царёв-Борисова, где основным поселенческим контингентом являлись служилые люди, Маяцкий городок правительство попыталось заселить так называемыми «сведенцами». И если в Царёв-Борисове существовали пашни, то в Маяцком городке вести земледелия не планировалось и представлялось невозможным из-за высокой плотности татарских набегов. Согласно жалобе маяцких людей царю Алексею Михайловичу от 1667 года: «сведены мы, холопи твои, с Чугуева и с Салтова и с Харькова и с Волуйки в прошлом во 171 году… в Мояцкой, в украинный и дальной город на вечное житьё с жёнами и детьми… А пахать нам, холопем твоим, на Мояцком нельзя, татарские набеги беспрестанно». Общая численность сведенцев составляла: из Чугуева и Валуек — по 50 человек, из Салтова — 25, из Харькова — 11.
Летом 1663 г. Маяцкий городок был в основном построен . В это же время новому городу отдали часть земель Святогорского монастыря и перевели перевоз под его стены - туда, где раньше был Маяцкий брод.
В 1665 г. город достраивался под руководством Титова. Воевода Г. Ромодановский писал в Москву, что в городе Маяцке возведены дома, «около посаду ров и надолбы, и для пашни, и для животинного прогону надолбы и всякие крепости построил».
Написание названия городка в источниках было разным: и Маяцк , и Мояк, и Маяцкий. Название он получил от находившегося неподалёку Маяцкого озера и урочища . Возникший позже город Тор также называли иногда иначе - Солёным. После строительства С. Титов составил описание городка: «Острог ставлен дубовым лесом, мерою всего острогу 185 сажень, в стенах две башни с проезжими вороты, четыре башни глухих. По городовой стене построены обламы и каты. Около острогу ров в глубину полторы сажени, в ширину тож. А на вечном житье в том новом городе Маяцком велено быть сведенцам с Валуйки, с Чугуева по 50 человек, из Салтова - 25 человек, из Харькова - 12 человек. И те сведенцы строятся дворами и на караулах бывают в городе, у проезжих ворот по 12 человек, переменаясь по суткам, да по глухим башням по 5 человек".
Из ворот вели дороги к Северскому Донцу и Торским озёрам, был тайник с выходом... Тогда же, в 1665 г. через Донец был построен мост, на мосту брали таможенные пошлины, мост сразу же был дан на откуп.
После окончания работ в Маяцком в l666 г. была составлена «строельная книга», где указывалось, что «Город Маяки ... построен близ Горских озер на Мояцком городище ..». Дорога на Тор, которую называли «Маячкий шлях» была определённым образом укреплена надолбами и засекой.
Маяцкая крепость была построена в 1663 году и представляла собой острог с двумя проезжими и пятью глухими угловыми башнями. Дороги, выходящие из проезжих ворот, вели к Северскому Донцу и Торским озёрам. В остроге существовал также «тайник с выходом». Крепость была построена из дубовых брёвен. Вокруг неё были сооружены надолбы, рвы и валы, а по городской стене построены обламы и катки. Также была укреплена дорога, ведущая из городка к Торским озёрам — по её сторонам также поставлены намёты и надолбы.
Основным населением города, в отличие от большинства аналогичных городов этого периода на Слободской Украине, являлись не черкасы, а русские люди. По состоянию на 1668 год в городе насчитывалось русского служилого населения 45 стрельцов, 22 казака, 6 пушкарей и черкас 34 человека с атаманом. По оценкам Загоровского, в 1674 году в Маяцком насчитывалось русских служилых людей — 101, их родственников — 51, черкас служилых − 49 их родственников — 12.
3. Основные занятия населения. Этнический состав. Начало организованных соляных промыслов на Торе и Бахмуте.
Основной административной единицей в управленческой структуре Российского государства XVI - XVII вв. был уезд, в связи с чем вопрос о формах и методах его формирования приобретает особую актуальность. Именно уездная администрация - городовые воеводы и их канцелярии (приказные избы) - являлись полномочными представителями центрального правительства, обеспечивая реализацию правительственных решений на подведомственных ему землях. При этом уезд, как совокупность проживающих на его землях людей, также являлся основной мобилизационной и податной единицей. Таким образом, почти вся сфера государственного управления (административная, военная и фискальная) в XVI-XVII веках замыкалась на уезде.
Для российской делопроизводственной практики конца XVI - XVII вв. документом, фиксирующим превращение некой территории в административно-фискальную единицу (в нашем случае - уезд), являлась писцовая либо дозорная книга с поземельным кадастровым описанием населения, на основании которой производился расчет государственных повинностей. Таким образом, факт описания уезда завершает процесс его формирования - с этого момента он существует как полноценная тяглая единица и в дальнейшем только эволюционирует.
Для процессов, происходивших на южных рубежах России конца XVI - I четверти XVII вв. характерна высокая динамичность, непрерывная смена социальных ориентиров и мотивов.
Новые города на ранних этапах своего развития являлись «государевыми крепостями» основу населения которых составляли «государевы служилые люди» - стрельцы и городовые казаки. Даже если основание города не влекло за собой организацию широкомасштабных акций по привлечению в него населения, желающие записаться в стрельцы или городовые казаки находились всегда. Другое дело, что население по-разному оценивало степень привлекательности новой службы, а потому города развивались медленно и неравномерно. Правительственные мероприятия не исключали и самостоятельной деятельности наиболее динамичных социальных групп Российского государства. Но «вольная колонизация» была только дополнительным фактором, который подкреплял действия правительства и к которому правительство в разные периоды относилось по-разному. Имеющиеся на сегодняшний день источники не позволяют говорить ни о «широком вовлечении народных масс» в колонизационные процессы, ни о том, что беглые крестьяне составляли основную массу служилого населения новых русских городов на юге России. В конце XVI в. крестьянское население не имело ни социальных мотивов, ни реальных условий для массовых переселений в регион. Но следует учитывать, что новые города представляли всем желающим возможность сменить свой социальный статус - стать «государевым служилым человеком».
Нам представляется, что процесс заселения и освоения территорий «Поля» складывался из взаимодействия трех основных компонентов. Во-первых, это усилия центрального правительства, которое решало целый комплекс общегосударственных проблем (защита территориальной целостности и населения страны). Во-вторых, это интересы так называемой «служилой мелкоты», беспоместных или малопоместных детей боярских, увидевших в получении новых земель на юге России шанс повысить свой социальный статус и поправить материальное положение. В-третьих, это интересы разорявшихся малоимущих крестьян и бобылей, переселившихся из центральных районов страны. Каждая из этих сил преследовала собственные цели и задачи и добивалась их реализации всеми доступными способами - от политических компромиссов до прямого участия в антиправительственных выступлениях.
С конца XVI века начинается и процесс складывания служилого уезда, который формируется в специфической для этого региона форме. Его характерными чертами были экономическая однородность - полное отсутствие крестьянства (Белгород, Старый Оскол) или его малочисленность (Ливны, Елец, Курск), незначительные размеры собственной запашки, полная зависимость от «государева жалования» (поставок зерна и «ружейного запаса») и социальная однородность - отсутствие видимых различий между социальным статусом служилых людей «по отечеству» и «по прибору». Служилые города юга России по своему социальному развитию еще не достигли стадии понимания сословных интересов, в первую очередь, в силу отсутствия каких-бы то ни было сословных привилегий. Нам представляется, что более правильным на этом этапе будет говорить о наличии корпоративных интересов, цементирующих всю служилую массу «города» в одно целое и неизбежно противопоставляющую ее представителям администрации - воеводам. Таким образом, социальная рознь реализовывалась не на внутригородском уровне (богатые и бедные, дворяне и казаки и т.п.), а на системном - мы (город) и они (правительство).
Анализ реальной позиции, которую занимали служилые города в начале Смуты, дал возможность выявить первые попытки консолидации провинциального служилого дворянства. В таком контексте можно рассматривать мятеж дворянских войск под Кромами (апрель-май 1605 г.). Допустимо предположение, что поставленное перед выбором между «вторым изданием опричнины» Годуновых и «шляхетскими вольностями» Лжедмитрия, дворянство предпочло поверить обещаниям Лжедмитрия. С этого момента его можно считать выразителем интересов всего населения юго-западных границ, недовольных политическим и экономическим курсом правительства Б. Годунова.
Восстания лета 1606 г. стали закономерным ответом населения юго-западного пограничья на московские события. Первым центром антиправительственных выступлений стал Путивль, к которому присоединились «северские города» - Чернигов, Рыльск, Севск, Кромы, и «польные» -Царев-Борисов, Белгород, Старый Оскол и Курск, население которых имело все основания хранить верность «царю Дмитрию». Основным лозунгом восставших было признание его «чудесного спасения».
Эволюция уездов первой группы (Елецкого, Ливенского и Курского) шла по пути, характерному для большинства уездов «метрополии» - возникновение полноценных дворянских корпораций (с органами сословного самоуправления) и, как следствие, устойчивый прирост не только количества помещичьих дворов, но и численности крестьянских и бобыльских хозяйств. После завершения строительства Белгородской засечной черты в середине XVII в. по уровню социального и экономического развития они приближаются к общей массе старых замосковных уездов.
В уездах второй группы (Белгородский, Воронежский и Оскольский) развивался совершенно иной тип хозяйственной деятельности. Основой экономики этих уездов являлось оброчное хозяйство, что в первую очередь развивало городскую торговлю. Это объясняется составом доминирующей социальной прослойки в «служилом городе», которая состояла преимущественно из казаков. Дворянские корпорации этих уездов только начинали формироваться. Помещики стремились не к интенсификации собственного хозяйства в традиционных формах (осаждению на своих землях зависимого населения и росту запашки), а к получению прав на аренду оброчных угодий.
Как мы видим, корректные выводы по социально-политическому развитию можно получить лишь с учетом дифференциации общих тенденций развития региона и специфических черт каждого отдельного уезда. «Города на Поле», объединенные единством места и времени возникновения, дали два совершенно различных типа эволюции, которые определял целый комплекс факторов - социальный состав и политические симпатии населения, уровень хозяйственного развития, степень вовлеченности населения в события Смутного времени.
На основе изученных нами источников, мы рассмотрели генезис новых русских городов. Из «государевой крепости», находящейся на полном государственном обеспечении, они вырастают до полноценных административных единиц (уезда), дающих государству подати и служилых людей. Такая эволюция базировалась на взаимодействии многих связанных между собой компонентов - условий экономического развития, социального состава служилой среды и степени ее заинтересованности в интеграции в общероссийское правовое пространство. Этим объясняется неравномерность процесса, а также его необязательность — как мы видели, не каждая новая крепость становилась уездным центром.
В пограничных городах население относилось, в основном, к служилому сословию разных категорий. Это были дети боярские, казаки (беломестные, поместные и др.), станичники, сторожа, стрельцы. Отдельную категорию составляли принятые на службу из других земель.
К служилому сословию относились служилые «по отечеству»: московские чины, городовые дворяне и дети боярские, которые несли личную поземельную повинность и служили за свой счет. За службу получали поместья. Из них наименее обеспеченными землей были дети боярские. В прошлом они несли обязательную службу, получая за это от князей, бояр, церкви поместья; в рассматриваемое время служили государству. Гарнизоны крепостей состояли из служилых людей и «по отечеству», и «по прибору».
Служилые «по прибору» формировались по правительственному набору из лично свободных крестьян и горожан. Одной из военно-служилых групп пограничных городов «по прибору» являлись казаки «государевой службы». Кроме них упоминаются стрельцы, пушкари, затинщики. Они получали денежное и хлебное жалованье и освобождались от государственных налогов и повинностей, в свободное время занимались огородничеством, ремеслом, торговлей, промыслами.
В период Ливонской войны была введена практика расселения приборных служилых людей на вновь присоединенных территориях «на вечное житье». На границах селили «сведенцев» из других городов государства, часто уже состоящих на государственной службе, а также переведенных в службу из других категорий населения (из крестьян, детей боярских, иностранцев).
Казачество подразделялось на городовых и вольных. Основным занятием городовых казаков была служба в пограничных городах. Они относились к особому сословию и были иррегулярным войском на службе государства. Это означает, что в мирное время они могли вернуться к своим дворам. Они также были экономически и по роду службы тесно связаны с Полем. Гарнизоны всех пограничных городов имели в своем составе казацкие отряды. Это были городовые казаки. Из них частично набирали отряды пограничников – станицы и сторожи.
Сочетание промысловой деятельности со службой государству являлось особенностью экономического положения служилого сословия Юга России, которое представляло группу государевых людей, периодически находящихся в Поле.
Нередким было переселение в Московское государство для несения службы групп или отдельных лиц с территории Речи Посполитой. Категории черкас отвечали такие группы: запорожские черкасы, «послушные» черкасы и особая группа «непослушных» – воровские черкасы. Послушные черкасы служили на границах Русского государства и за это получали жалованье, воровские занимались разбоем на степных дорогах.
К вольному казачеству относились запорожские, донские и другие «речные» казаки. Запорожские черкасы были полуоседлым населением Нижнего Поднепровья и находились в подданстве Речи Посполитой. Слово «черкас», «черкашенин» не всегда означало принадлежность к казацкому сословию, но всегда определяло место выхода – Поднепровье. Запорожские черкасы осваивали Нижнее Поднепровье – за порогами. На Дону жили донские казаки, вслед за этими группами славянского промыслового населения появились и другие, они именовались по названию рек, где подолгу занимались промыслами. В конце XVI в. известны донецкие и оскольские казаки.
«Речные» казаки обычно считали себя находящимися на службе русского государства, за конкретные услуги государству получали жалованье. Это могло быть участие в походе против татар и турок, освобождение пленных, отбитых у кочевников, донесения о продвижении врага и др.
В начале XVII в. огромная территория от Курска до Азова, входившая в Белгородский уезд, была заселена слабо. В 1620 г. здесь зафиксировано только 23 поселения с 874 дворами. В состав Белгородского уезда входила также Донецкая волость, охватывавшая значительную часть нынешнего Донецкого бассейна. На всей этой территории было несколько юртов (имений).
Согласно данным источников, с 20-х годов XVII в. наблюдается ежегодный приезд на Тор (ныне Казенный Торец) «охочих людей» из Валуек, Оскола, Белгорода, Рыльска, Ельца, Курска, других «окраинных» городов и Левобережной Украины для выварки соли из рапы местных озер. Собирались они на промысел обычно группами, чтобы легче было отражать внезапные нападения крымских орд. Около озер приезжие солевары располагались «табором». Наварив соли за две-три недели, возвращались домой. Новопоселенцы изучали недра края.
В 1645 г. в районе нынешнего Славянска уже добывали соль. Об этом докладывал царю Алексею Михайловичу один из донских станичников. Алексей Михайлович придавал большое значение развитию рудного дела и поискам руд. Им были предприняты меры для розыска руд, давались привилегии всем, кто имел желание их искать.
В 1646 г. был построен острожек Тор для охраны от крымских татар, совершавших набеги на новопоселенцев и «охочих» людей (ныне г. Славянск). А в 1650 г. начали действовать частные соляные заводы острожка Тора.
Установлено, что в 1665 г. в Торе был заложен первый царский соляной завод, состоявший из трех куреней, в которых вываривалась соль. Всего здесь насчитывалось 40 вмазных котлов. Для ссыпки соли было построено три амбара. Но завод этот из-за отсутствия рабочей силы бездействовал – присылаемые из центральных губерний солевары разбегались. Лишь в 1676 г., после поселения вдоль Северского Донца черкас (ушедших из-под ига польской шляхты украинцев) началось регулярное солеварение.
Расширению соледобычи не только в речных лиманах и солончаках Причерноморья, но и на Торе и в других близких к нему местах, способствовал рыбный промысел, который требовал достаточного количества соли.
Изюмские казаки из торских и маяцких городков, а также донские казаки из Сухаревской станицы стали варить соль не только в Торе, но и на Бахмутке притоке Северского Донца. Возле новых соляных промыслов вырос городок Бахмут (известен с 1663 г.).
После возведения Маяцкого городка в марте 1664 г. из царской канцелярии белгородскому воеводе Г. Ромадановскому поступило распоряжение «завести на Торе казенные варницы», а для их оборудования доставить из Ельца 100 котлов и другой инвентарь. Для реализации распоряжения в мае того же года воевода направил на Тор 230 человек работников и 88 стрельцов в качестве охраны промыслов. В течение летнего сезона они построили три варницы, в которых размещалось 40 котлов (из 100 котлов доставили лишь 40), на них выварили 5 558 пудов5 соли. Из них 5 158 пудов крестьяне Чугуевской волости доставили зимой в Белгород.
Составленная летом 1665 г. опись Торских соляных промыслов позволяет представить состояние казенных варниц. Каждая из них представляла собой сарай 46 сажень6 в длину, а 3 – в ширину, покрытый лубьем. Под сплошной стеной размещались печи, в которые были вмонтированы котлы. Около печей имелись корыта, садовницы и другой инвентарь для хранения и просушивания соли. За сезон 1665 г. в казенных варницах добыли 9 331 пуд соли, из которых 7 211 отправили в Белгород. Кроме казенных варниц, на Торе работали и частные, принадлежавшие жителям Цареборисова, Чугуева, Салтова, Нового Оскола, Усерда, Рыбинска, Сум, Харькова, Землянска, Змиева, Лебедина, Ахтырки, Колонтаева, Котельвы, Брянска, Богацка, Боровска, Олешни, Плотвы, Кузьминска, Зеньковска, Грунска, в которых насчитывалось 418 котлов.
Составитель описи сообщал, что летом на Тор для выварки соли приезжают до 10 тыс. человек из Левобережной Украины и порубежных русских городов. Варят они соль 2 3 недели, кому сколько надобно, и уезжают обратно. Солеварение велось с перебоями из-за нехватки рабочих рук и частых набегов татар. Если учесть, что в среднем каждый мог вывезти до 60 пудов соли, то на Торе вываривали за год до 0,5 млн. пудов соли.
В документах 1665 г. сохранилось подробное описание соляных заводов при Торских озерах. Можно предположить, что именно угроза татарских набегов и побуждала торских солеваров вести поиски новых соляных источников на левой стороне Северского Донца. В 1681 г. Иван Клушин и его отец Тимофей, а также Емельян Сазонов разведали соляные источники на правом берегу реки Жеребец и обратились к белгородскому воеводе за разрешением вываривать там соль. Спустя восемь лет Сазонов разведал соляные источники и на левой стороне Жеребца. Однако их рапа оказалась низкой концентрации и вскоре они были заброшены.
Более высокой концентрации оказалась рапа соляных источников, разведанных казаками Сухаревского юрта в среднем течении Бахмута. Поскольку сухаревцы пользовались этими источниками «наездом», то есть сезонно, то с 1697 г. сюда стали переселяться торяне и маячане, варницы которых были разрушены во время татарского набега. В 1701 г. они пробурили первую скважину и стали добывать соль. Бахмутская рапа оказалась самой высокой концентрации, что и повлекло столкновения между донскими казаками и старшиной слободских полков за эти источники.
Обе стороны обратились к царю с просьбой закрепить соляные источники за ними. На Бахмут была отправлена комиссия, которая должна была выяснить, кто первым начал осваивать источники. Оказалось, что хотя донские казаки открыли источники, промышленное их освоение начали слобожане.
Солеварные заводы представляли собой довольно крупные мануфактуры, но несмотря на применение вододействующих механизмов, техника солеварения была примитивной. В связи с истощением лесов предпринимались неоднократные, хотя и безуспешные в целом, попытки применить минеральное топливо для выварки соли и для кузнечных работ.
С соляным промыслом связано формирование первых рабочих кадров в Донбассе. Торский завод обслуживали попеременно направлявшиеся из ближайших городов служилые люди, в том числе и переселившиеся на юг России выходцы из Правобережной Украины. Они выполняли тяжелую государственную повинность и под любым предлогом уклонялись от работы или разбегались, не отбыв положенного срока. Из-за отсутствия работников варницы временами бездействовали.
В казачьих поселениях и городках вдоль Северского Донца и Дона было налажено металлургическое, горное и кузнечное производство.
Важное место среди занятий населения занимал вылов рыбы в местных реках и морях. Запорожцы по жребию распределяли между куренями рыбные угодья, как на реках, так и в морях, прежде всего в Азовском, Днепровско Бужском лимане, а также при Гарде (ныне город Первомайск) на реке Буг. Туда направлялись вместе с казаками полковник, есаул и писарь. Целое лето, если казаки не отправлялись в поход, они заготавливали рыбу, которая была наиболее распространенным продуктом питания и охотно обменивалась приезжими чумаками на другие товары, прежде всего на ремесленные изделия, спиртные напитки, доставляемые на Сечь из других районов.
Основными товарами, поступавшими за пределы региона, были рыба и соль. За ними приезжали купцы из разных мест. Немало их доставляли в разные места и местные жители.
В 1664 году под прикрытием крепости на Торских озёрах был построен первый государственный солеварочный завод — началось производство казенной соли. Тут были построены варницы, амбары, появилось жилье работных людей курени и землянки. Население постепенно пополнялось переселенцами. Для защиты от татар возвели стену между Соленым и Пресным озёрами.
В 1676 году вблизи Торских озёр была построена крепость Тор, рядом с которым возникло селение, превратившееся в город Соляной. Жители города занимались солеварением, рыбной ловлей, охотой и торговлей. Этот год считается официальным годом рождения Славянска.
С 1685 года город Тор стал сотенным местечком Изюмского полка.
В 1696 году крепость в результате пожара практически полностью сгорела, но была заново отстроена.
В 1697 Тор был опустошен татарами.
Неурожай в 1698 и 1699 годах повлек за собой голод.
Таким образом, сведения источников о постоянном солеварение на Торских соляных озерах (в пределах нынешнего г. Славянска Донецкой области) можно отнести к концу XVI в., а на реке Бахмут (совр. название Бахмутка) к последним годам XVII в., когда после разрушения крымскими татарами в 1697 г. соляных варниц на Торе, местные жители стали переселяться на Бахмут и заниматься здесь солеварением, поскольку рапа бахмутских подземных источников, разведанных казаками Сухаровского юрта в 1683 г., оказалась более качественной, чем вода торских соляных озер.
С развитием соляных промыслов в Торе и Бахмуте формировалась небольшая прослойка профессиональных солеваров, обслуживавших как казенные (в качестве «государевого тягла»), так и частные варницы. Летом на промыслы приходили бурлаки, искавшие работу.
4. Формирование культурных традиций и обычаев.
Жизнь на границе Русского государства целиком определялась соседством с Крымским ханством и его политикой. Видимо, много ресурсов было потрачено на возведение Торской линии, т.к. через 4 года видно, что Маяцкий острог на время «забыли». Крепости острожного типа быстро разрушались, требовали починки, нарушались и земляные укрепления. В 1688 г. воевода писал царю: «Мояцкий худ во многих местах и ров осыпался и прихода воинских людей в осадное время сидеть не в чем и не с чем».
Поселения нового времени, расположенные в среднем течении Северского Донца, привлекли внимание исследователей уже в начале XX в. В. А. Городцов описал валы оборонительной линии Донец-Захаржевского, Н. В. Сибилев обратил внимание на находки отдельных ярких предметов, происходивших из Царево-Борисова, первого русского города на территории Донецких степей.
В 1984 г. во время раскопок у с. Ильичевка Краснолиманского р на был выявлен культурный слой XVII XIX вв. и остатки постройки (первой половины XIX в.), в подвале была которой собрана большая коллекция керамики. В 1986 г. были проведены исследования у подножия меловой скалы Святогорского монастыря, где обнаружены постройки, существовавшие на этом месте в последней четверти XVII в. Выявленные здесь материалы характеризуют быт небольшого, но достаточно богатого и обеспеченного населенного пункта, каковым был монастырь этого времени.
Основное количество находок на поселениях Донецкого края, представлено керамикой. Толстостенные русские белоглинянные горшки крайне немногочисленны и встречаются в основном на ранних памятниках. Судя по всему, к концу XVII в. их вытесняют сосуды, изготовленные на быстро вращающемся гончарном круге. Именно эта посуда преобладает на поселениях XVII XVIII вв., расположенных в среднем течении Северского Донца. Распространение этого изобретения (круга, вместе с сопутствующими ему формами сосудов и технологическими приемами их изготовления и орнаментации) шло с запада на восток и попало на территорию Донецкого края вместе с переселенцами из Поднепровья. Эта посуда отличалась изящными формами, малым весом, высоким качеством обжига, тонкими стенками. Абсолютное большинство сосудов было украшено орнаментом, нанесенным красной или коричневой краской. Встречаются сосуды с красивой черной поверхностью, украшенные блестящими линиями, выполненными при помощи лощения. Обычно такой сосуд выглядел, как полированный. Указанный эффект достигался путем добавления в печь во время обжига всевозможных древесных смол. Часть керамических сосудов имеет покрытие глазурью. Такой керамики относительно немного, что объяснялось более высокой ее стоимостью. Так, тарелка, покрытая поливой, была в 4 раза дороже, чем неполивная. Основная часть поливной посуды представлена кружками, мисками и тарелками, на которых покрытие глазурью сочеталось с иными видами орнаментации: прочерченным линейно-волнистым рисунком или оттисками штампа. Показательно, что в материалах Святогорского монастыря и Торской крепости поливной керамики было больше, чем на малых поселениях, что свидетельствовало о большем материальном благополучии жителей этих населенных пунктов.
Отдельной категорией находок являются печные изразцы, которые довольно часто встречаются на поселениях среднего течения Северского Донца. Многочисленные находки их связаны с широким распространением печи с кафельной грубой. Судя по всему, кафельная печь не считалась роскошью и пользовалась большой популярностью у населения. Большинство плиток имеет т. н. «ковровый» орнамент. Такие изразцы создавали на грубе сплошную орнаментальную композицию, делая печь весьма нарядной. Этот тип орнаментации получил широкое распространение в Европе, а затем попал на русские земли. Близкие аналоги изразцам этого типа можно встретить на Левобережье Днепра.
Второй тип изразцов представлен плитками с цельными одиночными или сюжетными изображениями, которые более характерны для русского изразцового дела. Так, при раскопках Торской крепости были встречены фрагменты плиток с изображением герба Российской Империи двуглавого орла Особый интерес представляет найденный на Казачьей Пристани изразец с изображением Георгия Победоносца, поражающего Змия. На нем святой показан без нимба в трехзубом венце, что свидетельствует о том, что перед нами известное в русском искусстве изображение «Ездеца» православного царя, который скачет вправо, поражая Зло, олицетворением которого является Змий. На изразце конь со всадником развернут влево. По всей видимости, мастер перепутал направление, при вырезании негатива на форме. На дальнем плане видна колокольня церкви.
Еще один тип представлен изразцами, рисунок которых копирует турецкие мотивы. Изображение этого типа представлено на одном из изразцов с поселения Явор.
Большая часть форм керамики и основная часть изразцов памятников, распложенных в среднем течении Северского Донца находит прямые аналоги в материалах Левобережной Украины. В связи с тем, что керамика составляет основную часть комплекса находок с поселений, данный факт, в свое время, дал основание выдвинуть предположение, что материальная культура населения рассматриваемой нами территории имеет «украинский» облик. Тем не менее, если посмотреть на керамический материал, выявленный при раскопках Теплинского городка, заселенного донскими казаками, то он также очень близок материалам Левобережья. Частой находкой является «слободская» керамика и на Нижнем Дону, в области компактного проживания донского казачества, где «украинский» этнический компонент был минимальным. Данный феномен объясняется тем, что мы здесь имеем дело с посудой, которая является продуктом товарного гончарного производства. Таким образом, она отражает не этническое лицо населения, использовавшего эту продукцию, а традицию, которую использовал гончар, производивший ее. Уже в XVII XVIII вв. в пределах нынешней Полтавщины, Сумщины, Харьковщины появляются крупные центры гончарного производства, которые обеспечивают своей продукцией огромные территории, вплоть до Нижнего Дона. Во второй половине XVIII в. такие центры начинают формироваться и в пределах Донецкого края (у с. Диброва Краснолиманского р на и Пискуновка Славянского р на). К середине XIX в. их продукция полностью обеспечивает местный рынок.
Довольно частой категорией находок являются детские игрушки, среди которых присутствуют, как качественно сделанные гончарами свистунцы, так и выполненные местными жителями, грубо вылепленные и обожженные, фигурки людей Одна из таких фигурок имеет отверстие в районе левого уха, в котором ранее находилась серьга. По мнению И. Свешникова, мода носить серьгу в левом ухе была воспринята на Украине достаточно поздно, в середине XVIII в. До этого времени данный обычай широко бытовал среди донских казаков. Если это так, то фигурка должна была изображать казака дончака.
Вторая фигурка имеет на груди прочерченное изображение креста Обычай ношения нагрудного креста после XIV в. широко распространяется среди населения Украины лишь в середине XVIII в., что связано с влиянием России и, в частности, Дона.
Достаточно частыми являются находки стеклянных предметов, представленных оконным стеклом, фрагментами бутылей, бутылок, штофов, чарок, кружек, стаканов и прочей посуды Стеклянные изделия сделаны качественно. Основная часть их изготовлена из стекла зеленых тонов, но встречаются и полихромные предметы, которые, вероятно, были привозными. Большая же часть стеклянных вещей изготавливалась на месте. В пользу местного стеклодельного производства на интересующей нас территории в XVIII в. свидетельствуют находки колб-заготовок для стеклянного литья на Казачьей Пристани, Торской крепости и в материалах Святогорского монастыря. Более того, о наличии при монастыре мастеров-стеклодувов свидетельствуют и документальные данные.
Население городков, возникших в среднем течении Северского Донца, вело активную хозяйственную деятельность, о которой свидетельствуют многочисленные железные предметы, найденные в процессе раскопок. Среди них представлены разнообразные орудия труда, свидетельствующие о развитой обработке дерева, кожевенном деле, косторезном производстве На Торской крепости в слоях начала XVIII века были выявлены предметы из дерева, кости и кожи, являвшиеся продукцией местных мастеров. Особенно многочисленными являются разнообразные ножи, часть которых использовалась для хозяйственных нужд. Довольно часто встречаются рыболовные крючки и грузы от рыбацких сетей, что свидетельствует о значительной роли промыслов в хозяйстве населения. Это также подтверждается находками костей крупных рыб. В слоях второй половины XVIII в. встречаются изделия из чугуна. Так, при раскопках Тора обнаружены чугунный котел и бытовой утюг, которые находились в заполнении подвала постройки.
О суровом военном быте свидетельствуют частые находки предметов вооружения на донецких городках. Так, при раскопках Казачьей Пристани были выявлены костяные детали декора ружей, части пороховницы, навершия рукоятей пистолетов, пулелейки, детали ружейных замков, крюк для подвешивания сабли к поясу, гарда от сабли, наконечники стрел. Гарда от палаша, датируемая XVI XVII вв., была найдена на Теплинском городище. Фрагменты сабель происходят из слоя Тора. Там же обнаружена кожаная пороховница и кошель с пулями для пистолета. На валах Торской крепости местными жителями была найдена небольшая чугунная пушка. Чугунная пушка, ранее охранявшая Святогорский монастырь, ныне находится в собрании Донецкого республиканского краеведческого музея.
На донецких городках проживали представители разных вероисповеданий, но абсолютное большинство жителей было христианами. Благодаря этому предметы христианского культа являются одной из распространенных находок на поселениях среднего течения Северского Донца. Только на Казачьей Пристани было обнаружено около двух десятков разнообразных нательных крестов. Крестики XVII в. и их фрагменты найдены на территории Торской крепости, и в пределах городской застройки современного г. Славянска. Все они повторяют образцы, широко распространенные на территории Русского государства. Часть таких крестиков вполне могла производиться на территории Святогорского монастыря, который уже в это время превращается в крупнейший центр, руководивший духовной жизнью края. В пользу такого предположения свидетельствуют находки в постройках под меловой скалой Святогорского монастыря обломков тигельков с застывшими капельками бронзы и фрагмента креста. Среди крестов особый интерес представляют обломки предметов, являющихся отливками по оттиску с типов, характерных для XVI в. Подобные находки могут свидетельствовать о наличии в среде поселенцев староверов или о каком-то влиянии последних на население этой далекой степной окраины Российской империи.
Кроме крестиков иногда встречаются нательные иконки, которые также копируют общерусские образцы. Особый интерес представляют бронзовые иконки с изображением Св. Николая Можайского, найденные на городке Казачья Пристань. Иконография этого святого, защитника городов, сформировалась на территории Руси в период борьбы с Золотой Ордой. Святой Николай Можайский изображался с поднятыми кверху руками: в одной из них он держал символическое изображение города, а в другой обнаженный меч или саблю. На русских землях, переживших длительную борьбу с кочевыми народами, этот святой пользовался особым почитанием. Находки же иконок с его изображением на далеком беспокойном степном пограничье вполне объяснимы. Постоянное соседство со степью, суровый быт военных поселенцев, могли вызвать здесь почитание именно этого святого, борца с «неверными», защитника православия.
В слоях Торской крепости второй половины XVII в. найдено несколько дукачей, которые представляют собой литые бронзовые амулеты, с одной стороны которых изображен схематический портрет императрицы Екатерины II, а с оборотной крест. Фактически они дублируют дорогие украшения, изготовлявшиеся из русских серебряных монет с изображением бюста императрицы на лицевой стороне. Среди прочих женских украшений встречаются разнообразные бусы, заколки, кольца, и серьги, пуговицы и всевозможные пряжки.
Частыми находками являются перстни-печатки, которые относятся к предметам мужского обихода. На них представлены всевозможные изображения: схематичные геральдические композиции, иногда просто превращающиеся в набор прочерченных линий, в которых с трудом угадывается рисунок. Бывают и изображения смысловые. Так, на одном из перстней изображен Георгий Победоносец. Другой перстень несет на себе изображение равноконечного креста, над которым нарисована царская корона. Изредка на перстнях встречаются надписи. Так, на одном из перстней, найденных на Казачьей Пристани, начертано имя – Степан.
К предметам мужского обихода относились керамические курительные трубки, которые достаточно часто встречаются на донецких городках. Большинство их являются продукцией местных керамических мастерских. Также встречаются турецкие трубки и даже единичные образцы курительных трубок европейского производства.
Население, проживавшее в XVII XVIII вв. в среднем течении Северского Донца, было подвержено различным этническим и культурным влияниям, что сказалось на денежном обращении этой территории. Во второй половине XVII в. здесь используются серебряные монеты разных государств. Они попадали сюда как с территории России, в состав которой входили указанные земли, так и из Речи Посполитой, монеты которой были завезены с Поднепровья. Так, под меловой скалой Святогорского монастыря был обнаружен небольшой клад, состоящий из полуторагрошовиков, чеканенных в разные годы XVII в. в Речи Посполитой, Швеции, Эльблонге. Крупный клад европейских монет, зарытый, вероятнее всего, в 1670 г. во время событий Разинского восстания, был выявлен в 70 х гг. XX в. у Казачьей Пристани. Основную часть его составляли монеты номиналом полтора, три и шесть грошей, чеканенные на территории Речи Посполитой, Пруссии, Швеции и Прибалтийских государств. Часть монет этого клада ныне хранится в собрании Донецкого республиканского краеведческого музея. Полторагрошовики были найдены на территории других населенных пунктов, существовавших в XVII в., таких, как Маяки, Яровая (Краснолиманский р н), Славянск. Широкое распространение монет именно этого номинала связано было с тем, что полуторагрошовая монета, по содержанию в ней серебра, приравнивалась на русских землях к копейке.
Интересен клад, обнаруженный в нач. XXI в. у пгт. Райгородок. Он также содержал полуторагрошовики, выпущенные в Польше (20 е гг. XVII в.) и Швеции (30 40 е гг. XVII в.). Однако основная часть его была представлена русскими копейками, чеканенными в правление царей Михаила Федоровича и Алексея Михайловича. В кладе присутствовала даже копейка Ивана Грозного раннего чекана.
В XVII в. в среднем течении Северского Донца денежное обращение имело сходство с ситуацией, существовавшей на территории Речи Посполитой. То есть, в обороте находились монеты, чеканенные в различный период времени на территории разных государств, объединенные тем, что все они были изготовлены из драгметалла. Тем не менее, уже в этот ранний период наблюдается попытка адаптировать эту массу иностранной монеты к денежному делу Русского государства, которому принадлежали эти земли. Коренной перелом наступил в начале XVIII в.
Таким образом, на материальную культуру поселений XVII XVIII вв., расположенных в среднем течении Северского Донца, оказали влияние многие факторы, связанные с этническими и культурными процессами, связанными с формированием населения русского степного пограничья. Прямыми потомками этого населения являются нынешние жители населенных пунктов, расположенных в северной части Донецкого края.