88 Snodgrass A. M. The Dark Age of Greece. P. 415.

Дата: 2025-05-25; Просмотры: 3
Оценка:
0.00 из 5.00 — оценок
Скачиваний: 0

 

----------------------- Page 739-----------------------

 

191. Древнейшая Смирна: 1 — овальный дом протогеометрического времени;

 

----------------------- Page 740-----------------------

 

3

2 — древнейшая стена города; 3 — стена Смирны II

 

дившейся к признанию исторического приоритета азиатской

Греции в процессе становления полисной государственности.

Несколько позже эта мысль была подхвачена другим англий­

ским археологом Н. Колдстримом.89 Однако в то время (в

1977 г.) сам Снодграсс уже начал склоняться к пересмотру своей

прежней позиции, признав, что ранние фортификационные со­

оружения, открытые в Смирне и в некоторых других поселе­

ниях IX—VIII вв., не могут служить надежным критерием при

определении характера политического устройства занимавших

эти поселения общин. Таким критерием, в его понимании, те­

перь могло быть только наличие или, наоборот, отсутствие

храма божества — покровителя общины.90 Строительство до­

рогостоящих укреплений, вероятно требовавшее крайнего на­

пряжения сил от всех членов общины, было продиктовано

прежде всего стремлением обезопасить себя от нападений

 

89 Coldstream J. N. Op. cit. P. 314.

90 Snodgrass A. M. Archaeology... P. 24 f.; idem. Archaic Greece. P. 32 f.; ср.:

Starr Ch. G. Individual and Community. The Rise of the Polis. 800—500 В. C.

New York; Oxford, 1986. P. 39 f.; Hurwit J. M. Op. cit. P. 42 f.; Murray O. Das

frühe Griechenland. München, 1982. S. 80.

 

----------------------- Page 741-----------------------

 

враждебно настроенного местного населения в таких поселени­

ях малоазиатского побережья, как та же Смирна или более

поздний Ясос в Карии, или от набегов повсюду рыскавших пи­

ратских шаек в островных поселениях типа Загоры на острове

Андрос или Айос Андреас на Сифносе. Такого рода укреплен­

ные пункты, по мнению Снодграсса, вполне могли возникать

и в условиях еще неизжитой трибальной организации задолго

до появления полиса в его основном качестве гражданской об­

щины.91

Эти колебания авторитетного английского историка весьма

показательны. Возможно, в основе их лежит не выраженное яс­

но и, может быть, даже скрываемое от самого себя осознание

того крайне неутешительного факта, что в настоящее время не

существует достаточно надежных археологических критериев,

позволяющих сколько-нибудь точно датировать сам момент

возникновения полиса и его институтов.92 В этой связи, веро­

ятно, уместно было бы напомнить о том немаловажном обсто­

ятельстве, что поселения, достаточно близко напоминающие

архаическую Смирну или Загору и своей планировкой, и ха­

рактером застройки, и другими присущими им особенностями

архитектурной организации пространства, существовали в Гре­

ции и на островах Эгеиды на протяжении всей эпохи бронзы.93

Многие из них были достаточно хорошо укреплены, имели

компактную (конгломератную) застройку с более или менее

ясно выраженной сетью улиц и «городских кварталов». В не­

которых из них, например в Айя Ирини на острове Кеос, в

Филакопи на Мелосе были открыты небольшие общинные

святилища, отдаленно напоминающие древнейшие греческие

храмы.94 В отдельных местах, например в Маллии и Гурнии

(восточный Крит), центральную часть поселения занимала от­

крытая площадка, совмещенная со святилищем или «дворцом

правителя», в чем можно видеть отдаленный прообраз позд­

нейшей греческой агоры. Некоторые из этих поселений, по всей

видимости, были заняты вполне суверенными, обособленными

от внешнего мира общинами, другие могли входить в состав

неких иерархически организованных сообществ или примитив­

ных государств. В зависимости от этого одни из них могут

 

91 Snodgrass А. М. Archaic Greece. P. 33.

92 Ср.: Hurwit J. M. Op. cit. P. 73 f.; Яйленко В. Я. Архаическая Греция

и Ближний Восток. М., 1990. С. 24 сл.

93 См. их общую характеристику в нашей работе «Островные поселения

Эгейского мира в эпоху бронзы» (Л., 1989).

94 Андреев Ю. В. Указ. соч. С. 191, 202 сл. В сущности те же самые функции,

хотя в иных формах и на ином уровне выполняли и так называемые дворцы

минойского Крита (см. там же. С. 99 сл., 126 сл.).

 

----------------------- Page 742-----------------------

 

быть отнесены к категории так называемых квазигородов, дру­

гие — к категории «протогородов».95

В некоторых из наших прежних работ нам уже приходилось

размышлять о возможности выживания поселений этого типа

или, как мы тогда его обозначили, «эгейского протополиса» в

резко изменившихся социально-экономических условиях эпохи

темных веков.96 Как было тогда же замечено, хотя археологи­

чески засвидетельствованные примеры такого выживания

крайне немногочисленны, тенденция к спонтанной регенерации

первичного полиса должна была сохраняться на протяжении

всего этого периода греческой истории. Этому способствовал,

с одной стороны, сам греческий ландшафт с его необычайно

изрезанным рельефом и множеством укрепленных самой при­

родой возвышенностей, с другой же — уже отмеченная выше

жизнеспособность основного земледельческого субстрата насе­

ления страны, сохранявшего на протяжении целого ряда сто­

летий, последовавших за крушением микенской цивилизации,

традиционные формы общинной организации. Правда, в неко­

торых районах Греческого мира земледельческие общины, по-

видимому попавшие в неблагоприятные для их выживания и

развития условия, нередко оказывались на грани полной дис­

социации и распада, о чем может свидетельствовать распро­

странение дисперсных форм поселений, обитатели которых жи­

ли в изолированных, разбросанных на обширном пространстве

усадьбах-ойкосах или в небольших деревнях.97 Однако рано

или поздно стремление к социальной и политической сплочен­

ности, казавшейся столь необходимой перед лицом почти всег­

да враждебного внешнего мира, одерживало верх над тенден­

циями центробежного характера, и тогда вновь начинался

процесс территориальной консолидации (нуклеации) разроз­

ненных коллективов, вновь появлялись компактно застроен­

ные, укрепленные поселения. В хронологических рамках сред­

ней фазы темных веков стены и дома Смирны II все еще

остаются эталонным археологическим памятником, подтверж­

дающим историческую реальность этого процесса.98 Какова бы

ни была социальная структура и политическая организация об­

 

95 Об этих разновидностях древних поселений см.: Андреев Ю. В. Указ. соч.

С. 12 сл.

96 Андреев Ю. В. Раннегреческий полис. JI., 1976. С. 27 сл.; он же. Началь­

ные этапы становления греческого полиса // Город и государство в древних об­

ществах. JI., 1982. С. 5 сл. Ср.: Snodgrass А. М. Archaic Greece. P. 31.

97 См. литературу, указанную в примеч. 3.

98 Следы более ранних, но зато и гораздо более примитивных укреплений

ПГ и РГ периодов были открыты вместе с остатками компактно сгруппиро­

ванных жилых домов при раскопках ряда поселений в горах восточного Крита

(см.: Hayden В. J. Work Continues at Vrokastro 1910— 12, 1979—82 // Expedition.

1983. 25. 3. P. 18).

 

24 Ю. В. Андреев 737

 

----------------------- Page 743-----------------------

 

щины, поселившейся в городке на холме Баюраклы (скорее все­

го, она представляла собой именно «случайное сообщество

аристократов и их приверженцев», как и все почти греческие

апойкии этого и более позднего времени), вряд ли есть осно­

вания сомневаться в том, что она уже сделала первый шаг по

пути, ведущему к полису.

Подводя итоги нашему обзору социального и культурного

развития греческого общества в хронологических рамках сред­

ней фазы темных веков, нельзя не заметить, что в научной ли­

тературе преобладают достаточно осторожные оценки этого

периода. Его скромные (в сравнении с тем, что за ними должно

было последовать) достижения иногда характеризуются мета­

форически как «мнимый восход» (false dawn). Снодграсс упо­

требляет эту метафору применительно к концу ПГ периода или

второй половине X в ." Колдстрим использует то же самое вы­

ражение, говоря о времени около середины IX в .100 При этом

оба автора имели в виду крайнюю медлительность темпов ис­

торического прогресса в течение всего этого периода, вследст­

вие чего он считался и продолжает считаться интегральной

частью эпохи темных веков.

И все же сейчас уже трудно усомниться в том, что хроно­

логический отрезок, охватывающий X—IX вв., не может быть

изъят из истории Греции как какое-то лишнее звено. Учитывая

все последующие события, мы вправе охарактеризовать этот

период как время постепенного накопления сил перед новым

стремительным подъемом, время затишья перед бурей. Под

внешним покровом почти абсолютного покоя и неподвижности

в недрах греческого общества шла напряженная подготови­

тельная работа, без которой был бы невозможен социально-

экономический и культурный прогресс архаической эпохи. При

всей кажущейся непродуктивности средней фазы темных веков

она, несомненно, оставила глубокий след в истории греческой

культуры. В этой связи приходится еще раз напомнить чита­

телю о той печальной истине, что археология, остающаяся

вплоть до середины VIII в. до н. э. нашей единственной путе­

водной нитью в постижении процессов социального и культур­

ного развития основных районов Греческого мира, способна

дать лишь их крайне неполную и одностороннюю картину.

Многие существенно важные детали этой картины просто ус­

кользают от нас по недостатку информации. В сущности мы

по-прежнему ничего или почти ничего не знаем о тех глубоких

сдвигах, которые происходили в этот период в сознании и ми­

ровосприятии греческого народа, приближая торжество олим­

 

99 Snodgrass А. М. The Dark Age of Greece. P. 402.

100 Coldstream J. N. Op. cit. P. 71.

 

----------------------- Page 744-----------------------

 

пийского политеизма и героических идеалов в поэзии и искус­

стве. Лишь ретроспективный взгляд в прошлое с вершин гоме­

ровской «Илиады» и гесиодовской «Теогонии» позволяет хотя

бы в самых общих чертах представить направление и масштаб­

ность пройденного за это время пути духовного совершенство­

вания.

 

----------------------- Page 745-----------------------

 

ЗА К Л Ю Ч И Т Е Л Ь Н А Я Ф АЗА Т Е М Н Ы Х В Е К О В

 

И Н А ЧА Л О А Р Х А И Ч Е С К О Й Э П О Х И .

 

П Р О Б Л Е М А « Г Р Е Ч Е С К О Г О Р Е Н Е С С А Н С А »

 

Восьмое столетие до н. э.1 занимает особое промежуточное

положение на стыке двух больших исторических эпох: темных

веков, или эпохи послемикенского упадка и регресса, и архаи­

ческой эпохи, по праву считающейся временем стремительного

социально-экономического и культурного подъема греческого

общества, увенчавшегося рождением цивилизации нового, еще

неведомого в истории Древнего мира античного типа. В опре­

деленном смысле VIII в. может считаться интегральной частью

каждой из этих эпох, поскольку никому еще не удалось с аб­

солютной точностью установить тот переломный исторический

момент, которым завершается столь характерная для темных

веков полоса культурной стагнации, изоляции от внешнего

мира и бедности материальных ресурсов и с которого начина­

ется период архаической «бури и натиска», радикальной пере­

стройки основных социальных структур греческого общества,

пересмотра всей системы его культурных и нравственных цен­

ностей, неудержимого экспериментирования в технологии, по­

литике, искусстве, религии и других сферах творческой дея­

тельности. Вероятно, как это чаще всего и бывает в истории,

переход из одного состояния в другое занял не одно десятиле­

тие, и в течение какого-то времени тенденции консервативно-

 

1 Согласно принятой сейчас археологической периодизации, этот хроноло­

гический отрезок включает в себя две последние фазы в эволюции геометри­

ческого стиля вазовой живописи в Афинах и Аттике: среднегеометрическую II

(СГ II) и позднегеометрическую I и II (ПоГ I—II). К керамике других районов

Греческого мира эта схема может быть применена лишь с более или менее

существенными поправками (см. хронологическую таблицу в книге Колдстри-

ма — Coldstream J. N. Geometric Greece. Cambridge, 1977. P. 385).

 

----------------------- Page 746-----------------------

 

статические должны были сосуществовать в жизни общества

с тенденциями прогрессивно-динамическими.2

Тем не менее взятое в своей исторической целостности VIII

столетие отличается от предшествующих ему веков упадка и

застоя своим ярко выраженным динамизмом, проявившимся в

резком ускорении темпов социального и культурного прогрес­

са. Для того чтобы убедиться в этом, достаточно уже беглого

сравнения исторической ситуации начала века с тем, что мы

находим в его конце. В начале VIII в. Греция все еще остается

тем маленьким замкнутым в себе мирком, каким мы привыкли

ее видеть на протяжении по крайней мере трех предшествую­

щих столетий.3 В конце того же хронологического отрезка —

уже в полном разгаре Великая колонизация, греческие мо­

реплаватели быстро и энергично осваивают морские пути, ве­

дущие на восток и запад, север и юг, вступают в деловые и

культурные контакты почти со всеми странами средиземно-

морского бассейна. В начале VIII в. господствующей формой

социально-политической организации повсеместно в Греции

оставалась примитивная сельская (территориально-родовая)

община. Ближе к концу столетия во многих районах как евро­

пейской, так и азиатской Греции уже появляются первичные

полисы, наделенные признаками не только государств, но в ря­

де случаев также и городов или скорее все же протогородов.

В начале VIII в. в греческом искусстве почти безраздельно пре­

обладали абстрактно-геометрические, орнаментальные мотивы

(.Ил. 192). К концу столетия уже наметился решительный пово­

рот в сторону изобразительно-повествовательного, фигуратив­

ного искусства (Ил. 193—195). В начале VIII в. мы еще не на­

ходим в Греции никаких следов письменности. В конце

столетия здесь уже, вне всякого сомнения, было хорошо освое-

 

2 Ср. во многом сходную с нашей оценку VIII столетия в книге В. П. Яй-

ленко «Архаическая Греция и Ближний Восток» (М., 1990. С. 5): «VIII столетие,

гесиодовский век, во многом принадлежит к раннеархаическому периоду (т. е. к

темным векам. — Ю. А.), став как бы итогом развития последнего. Вместе с тем

если в раннеархаическом периоде свет цивилизации вновь (после микенской

эпохи) еще только забрезжил над Элладой, то на VIII век приходится также и

утренняя заря исторической Греции: гесиодовский век характеризуется теми

экономическими, социально-демографическими и политическими явлениями,

которые определили дальнейшее сложение облика собственно античной Греции».

Мы не можем, однако, согласиться с общей концепцией автора, объединяющего

темные века или, точнее, их среднюю фазу (X—IX вв.) и архаический период в

одну большую «архаическую эпоху».

3 Ср., однако, парадоксальные суждения Н. Перселла, решительно, но, на

наш взгляд, не очень убедительно оспаривающего концепцию «маленькой Гре­

ции» и в соответствии с этим отрицающего наличие какого бы то ни было ис­

торического водораздела между эпохой темных веков и греческой архаикой

(Purcell N. Mobility and the Polis // The Greek City from Homer to Alexander / Ed.

by O. Murray and S. Price. Oxford, 1990. P. 31 ff.).

 

----------------------- Page 747-----------------------

 

192. Аттическая керамика среднегеометрического II периода. Первая полови­

на VIII в. до н. э.: 1 — пиксида. Афины. Музей Керамика; 2 — скифос из

Элевсина. Элевсин. Музей

 

----------------------- Page 748-----------------------

 

но новое алфавитное письмо, и сложилась богатая и многооб­

разная литература, об уровне развития которой мы можем су­

дить по поэмам Гомера и Гесиода.

Такого рода сопоставления почти неизбежно подталкивают

современного исследователя к мысли о том, что все VIII сто­

летие или по крайней мере значительная его часть может рас­

цениваться как период своего рода «греческого ренессанса»

или же «структурной революции».4 Последнее из этих двух

определений, видимо, может быть принято без особых колеба­

ний с той, однако, оговоркой, что здесь имеется в виду рево­

люция отнюдь не в специальном марксистском значении этого

термина как целенаправленный процесс социальных измене­

ний, возглавляемый неким «классом-гегемоном» и преодоле­

вающий на своем пути сопротивление враждебных сил «старо­

го порядка». Что же касается словосочетания «греческий

ренессанс», то эта дефиниция в применении к VIII или даже к

следующим за ним VII и VI столетиям представляется нам не

вполне удачной, так как неизбежно порождает мистифицирую­

щие ассоциации с эпохой западноевропейского возрождения.

В этой связи приходится еще раз напомнить о том, что новая

эллинская цивилизация, процесс становления которой, по всей

видимости, берет свое начало именно в VIII столетии, по всем

основным своим параметрам принципиально отличалась от от­

деленной от нее чередой темных веков микенской цивилизации,

и, следовательно, ни о каком возрождении, т. е. полном или

частичном возврате вспять и повторении однажды уже прой­

денного пути здесь говорить не имеет смысла. К вопросу о ми­

кенских реминисценциях в греческой культуре заключительной

фазы темных веков мы еще вернемся в дальнейшем. Теперь же

попробуем более внимательно присмотреться к тем симптомам

и одновременно факторам социального и культурного прогрес­

са, которыми ознаменовался этот период в истории Греции.

Имеющийся археологический материал и в первую очередь

результаты обследования некрополей позволяет утверждать,

что в хронологических рамках VIII в. или, что то же самое, в

течение СГ II—ПоГ периодов в Греции происходил своеобраз-

 

4 Выражение «греческий ренессанс» применительно к VIII в. было впервые

использовано Э. Берном (Burn A. R. The World of Hesiod. A Study o f the Greek

Middle Ages, c. 900—700 B. C. L., 1936. P. 150). См. также: Snodgrass A. U. The

Dark Age of Greece. Edinhurgh, 1971. P. 417 ff.; Coldstream J. N. Op. cit. P. 107 ff.

Под этим же названием в 1983 г. был издан сборник материалов международного

симпозиума при Шведском институте в Афинах (Greek Renaissance of the Eigth

Century В. C... / Ed. by R. Hägg et al. Stockholm, 1983). Термин «структурная

революция» в применении к тому же периоду употребляет в другой своей работе

Э. Снодграсс (Snodgrass А. М. Archaic Greece. Ch. 1—2; ср.: Starr Ch. С. The

Origins... Ch. 6— 11).

 

----------------------- Page 749-----------------------

 

193. Аттическая керамика позднегеометрического (ПоГ) I периода.

Вторая пол. VIII в. до н. э.: 1 — кратер из Афин.

Афины. Национальный музей; 2 — фрагментированный дипилонский кратер

из Керамика. Париж. Лувр

 

----------------------- Page 750-----------------------

 

 

----------------------- Page 751-----------------------

 

194. Аттическая керамика ПоГ II периода. Мифологические сцены:

1 — Молионы (Эврит и Ктеаг) побеждают Нестора в беге на колесницах во время похоронных игр

в честь Амаринка. Ойнохоя. Вторая пол. VIII в. до н. э. Афины. Музей Агоры: 2 — Тезей и Ариадна

садятся на корабль. Кратер. Ок. 730—720 гг. до н. э. Лондон. Британский музей;

 

----------------------- Page 752-----------------------

 

3 — кораблекрушение Одиссея. Ойнохоя. После 750 г. до н. э.

Мюнхен. Государственное античное собрание

 

ный демографический взрыв (demographic explosion, по опре­

делению Снодграсса), сопровождавшийся резким увеличением

численности населения если не на всей территории страны, то

по крайней мере в некоторых наиболее процветающих ее рай­

онах.5 Так, изучение некрополей, расположенных в ближайших

окрестностях Афин и в самих Афинах, показало, что в промеж­

утке с 780 по 720 г., т. е. в течение жизни примерно двух по­

колений продолжительностью по тридцать лет каждое общее

число погребений, а следовательно, и численность населения

на этой территории увеличилась приблизительно в семь раз,6

причем в сельских районах Аттики этот рост населения был

даже более заметным, чем в городской черте Афин (заметим

попутно, что само это понятие в применении к тому времени,

о котором сейчас идет речь, может использоваться лишь в до­

статочно условном значении, поскольку в VIII в. Афины, по

 

5 Snodgrass А. М. Archaeology and the Rise of the Greek State. Cambridge,

1977. P. 10 ff.; idem. Archaic Greece. P. 20 ff.; Murray O. Das frühe Griechenland.

München, 1982. S. 80. Ср., однако, возражения Ч. Старра против этой концепции:

Starr Ch. G. The Economic and Social Growth of Early Greece 800—500 В. C. N. Y.

1977. P. 43 ff.

6 Как показывают диаграммы, приведенные в тех же работах Снодграсса

(Archaic Greece. Fig. 3—4), до первых десятилетий VIII в. в течение X—IX вв.

численность погребений в афинских некрополях оставалась в целом на одном и

том же уровне. См. также: Snodgrass А. М. Two Demography Notes // Greek

Renaissance of the Eighth Cent. В. C. P. 167—171 (полемика Снодграсса со статьей

John McK. Camp II. A Drought in the Late Eighth century В. C. // Hesperia. 1979.

Vol. 48, 4. P. 400 f.).

 

----------------------- Page 753-----------------------

 

195. Обнаженная богиня. Статуэтка из слоновой кости.

Ок. 750—725 гг. до н. э. Афины. Национальный музей.

Найдена в геометрическом сосуде из некрополя Дипилона

 

----------------------- Page 754-----------------------

 

всей видимости, еще не успели стать настоящим городским

центром). Это последнее обстоятельство может свидетельство­

вать об оттоке части населения из полиса, если допустить, что

в то время Афины уже были полисом, на периферию области

или о своего рода внутренней колонизации. Примерно такое

же соотношение в численности погребений между началом

и концом периода зафиксировано и в Арголиде.7

Причины демографического скачка в завершающей фазе

темных веков могут объясняться по-разному. Одно из таких

объяснений дает выдвинутая Э. Снодграссом гипотеза о начав­

шейся в VIII столетии радикальной перестройке структуры гре­

ческой экономики с переносом «центра тяжести» с преимуще­

ственно скотоводческого хозяйства на земледельческое.8

Действительно, находки большого количества костей домаш ­

них животных, сделанные при раскопках поселений и некропо­

лей этого периода (в последнем случае это могли быть остатки

заупокойных тризн), позволяют говорить об интенсивном разви­

тии скотоводства в течение начальной и средней фаз темных ве­

ков.9 Как давно уже замечено, гомеровские герои почти совер­

шенно не едят хлеба, овощей, рыбы. Основу их рациона состав­

ляет жареное мясо. Скот служит в эпосе главным мерилом

богатства и нередко становится причиной раздоров между сосед­

ними племенами и общинами. Даже царские сыновья, например

 

7 Snodgrass А. М. Archaeology and the Rise of the Greek State. P. 15 f.; idem.

Archaic Greece. P. 24.

8 Snodgrass A. M. Archaeology and the Rise of Greek State. P. 15; idem. Archaic

Greece. P. 35 f. Ср. более обстоятельное обоснование этой концепции с привле­

чением нового археологического и в особенности остеологического материала в

работе: Fagerström К. Greek Iron Age Architecture. Göteborg, 1988 (SIMA. Vol. 81).

P. 139 ff. Последовательно развивая идею Снодграсса и подкрепляя ее новыми

аргументами, шведский археолог приходит, однако, к прямо противоположному

выводу: не демографический взрыв был следствием постулируемой «аграрной

революции», а, наоборот, сама эта революция была вызвана быстрым ростом

народонаселения Греции. Обратная зависимость представляется нам все же более

вероятной, поскольку первые признаки реорганизации греческого сельского хо­

зяйства появляются, согласно тому же автору, уже в IX в. до н. э., тогда как

факты, свидетельствующие о быстром росте населения в Аттике и других райо­

нах, относятся к следующему столетию. Ср.: Coldstream J. N. Op. cit. P. 313 f.;

Murray О. Op. cit. S. 80; Starr Ch. G. Op. cit. P. 44, 157.

9 Этот вывод вполне согласуется с догадками Старра и некоторых других

авторов о возрождении традиций древнего номадизма в эпоху послемикенского

регресса. Анализ остеологического материала из Нихории (Мессения) см. в ра­

боте Фагерштрема (Fagerström К. Op. cit. Р. 140 f.). Ссылки Снодграсса на ре­

зультаты производившегося в некоторых местах палинологического анализа,

будто бы указывающие на резкое (в сравнении с микенской эпохой) сокращение

земельных площадей, занятых под злаковыми и многолетними культурами, еще

нуждаются в дополнительном подтверждении и проверке (ср.: Fagerström К. Ор.

cit. Р. 142).

 

----------------------- Page 755-----------------------

 

Парис в «Илиаде», не гнушаются пасти отцовские стада. Однако

сразу же следует оговориться, что мотивы такого рода явно вос­

ходят к исторически наиболее ранним пластам эпической тради­

ции. В восприятии самого Гомера и его аудитории героический

тип хозяйства, базирующийся преимущественно на разведении

скота, уже явно отходит в прошлое.10 Во многих эпизодах поэм

(вспомним хотя бы сцены, украшающие щит Ахилла) любовно и

с большим знанием дела описываются всевозможные земледель­

ческие работы: пахота, жатва, уход за садом и виноградником и

т. п. Не случайно всех вообще людей поэт называет «хлебоядны-

ми» (этим они отличаются в равной мере и от диких циклопов, и

от блаженных богов, которые хлеба не едят). В «Трудах и днях»

Гесиода — этой энциклопедии греческого крестьянина мы нахо­

дим множество советов и наставлений, касающихся обработки

земли и выращивания различных сельскохозяйственных куль­

тур, но специально о скотоводстве в этом произведении почти

ничего не говорится. Оно явно отходит здесь на второй план и

опять-таки связывается скорее с прошлым, чем с настоящим.

Вспоминая о поколении медных или бронзовых людей, Гесиод

обращает особое внимание читателя на их необыкновенную во­

инственность, склонность к насилию, а также на характерное для

них отвращение к хлебной пище (Opera, 145 sqq.). Эти свидетель­

ства письменных источников отчасти подтверждает и археоло­

гический материал. В жилищах, датируемых СГ II—ПоГ перио­

дами, кладовые с пифосами, использовавшимися для хранения

зерновых и других продуктов земледелия, занимают значительно

больше места, чем в домах более раннего времени.11 В некоторых

местах, например в Смирне, при раскопках были обнаружены и

остатки специальных построек, служивших житницами.12 Такие

находки, как оригинальная глиняная модель зернохранилища из

датируемой серединой IX в. до н. э. могилы знатной афинской

«дамы», ясно показывают, что уже в это сравнительно раннее

время хлеб как мерило и одновременно символ богатства срав­

нялся по своей значимости со стадами скота или даже превзошел

их.13

Нетрудно догадаться, что далеко не последнюю роль в этом

подъеме греческого земледелия должно было сыграть начав­

шееся уже в X I—X вв. развитие индустрии железа и его ш иро­

кое внедрение в сельскохозяйственное производство. В гоме­

ровское время плуг с железным лемехом, железный серп, топор

 

10 Snodgrass А. М. Archaic Greece. P. 36; Fagerström K. Op. cit. P. 142; ср.:

Starr Ch. G. Op. cit. P. 160.

11 Fagerström K. Op. cit. P. 138, 157, 167.

12 Coldstream J. N. Op. cit. P. 313; Fagerström K. Op. cit. P. 157 f.

13 Smithson К B. The Tomb of a Rich Athenian Lady, ca 850 В. C. // Hesperia.

1968. Vol. 58, 1. P. 92.

 

----------------------- Page 756-----------------------

 

и лопата уже успели стать привычными орудиями греческого

крестьянина (см. II. XXIII, 114, 807, 826). Непосредственно сле­

дующий за Гомером носитель эпической традиции Гесиод уже

прямо причисляет самого себя и всех своих современников к

«поколению железного века». Употребление железных орудий

труда для него — вполне привычный и естественный порядок

вещей. Не случайно время начала жатвы (после восхода Плеяд,

т. е. в мае—июне) определяется в его поэме, видимо, стандарт­

ной формулой как время, «когда люди начинают точить желе­

зо» (Opera, 386— 387; см. также 573, 742). Гесиод хорошо знает,

как изготовляется железный лемех для плуга и как само железо

добывается из руды в глухих горных ущельях (Theog., 861—

866). Как уже отмечалось, освоение техники обработки железа

резко расширило экономические возможности средней крес­

тьянской семьи, снабдив ее надежным инструментарием, при­

годным для расчистки еще невырубленных лесов и пустошей

под пашню, для сельскохозяйственного использования мало­

плодородных земель по склонам гор и на окраинах аллювиаль­

ных речных долин. Таким образом, железо стало важнейшим

техническим фактором, способствовавшим расширению зоны

культивируемого земледелия, постепенному нарастанию про­

цесса внутригреческой колонизации и в конечном счете обще­

му росту численности населения страны.14

В поисках причин демографического взрыва VIII в., по-

видимому, не следует сбрасывать со счета и еще один немаловаж­

ный момент. Мы имеем в виду относительную геополитическую

стабильность, установившуюся в Греции после того, как пришел

к своему естественному завершению процесс расселения гречес­

кой народности по территории Балканского полуострова, остро­

вов и побережий Эгеиды и прекратились передвижения племен

вместе с неизбежно сопутствовавшими им вспышками геноцида,

непрерывным перекраиванием границ и опустошением целых об­

ластей, подвергшихся вражескому нашествию.15 С тех пор как на

юге Пелопоннеса окончательно исчерпала себя растянувшаяся

на несколько столетий инерция дорийского завоевания (очевид­

но, именно так мы можем сейчас оценивать установление спар­

танского владычества над Лаконией и Мессенией), в северной

части того же полуострова возникла, а затем вновь распалась

держава Фидона Аргосского и завершилось мирное объединение

Аттики вокруг Афин (так называемый Тесеев синойкизм),16 по­

 

14 Маркс К. и Энгельс Ф. Соч. Т. 21. М., 1961. С. 162 сл.

15 Ср.: Starr Ch. G. Op. cit. P. 45.

16 О до сих пор остающихся спорными датировках этих событий см.:

Jeffery L. Н. Archaic Greece. The City-States с. 700-—500 В. C. L., 1976. P. 84, 115,

117, 134; Hopper R. J. The Early Greeks. L., 1976. P. 120 f., 159, 165 ff.

 

----------------------- Page 757-----------------------

 

литическая карта Греции не претерпела сколько-нибудь серьез­

ных изменений вплоть до начала эпохи греко-персидских войн и

образования Афинской архэ. Большинство полисов и всяких

иных общин, образовавшихся до конца VIII в., в дальнейшем на

протяжении по крайней мере двух столетий сохраняли почти не­

изменными свои границы, несмотря на вспыхивавшие то там, то

здесь междуусобицы, иногда перераставшие в затяжные войны

(примером может служить знаменитая Лелантская война между

Халкидой и Эретрией). Лишь немногие из них успели за это время

либо совершенно исчезнуть с карты страны, как это произошло,

например, с фокидским полисом Киррой после I Священной вой­

ны,17 либо поменять своих хозяев, как это случилось с малоази­

атской Смирной, отнятой ионийцами у эолийцев.18 Сложившаяся

таким образом система динамического равновесия множества

мелких политических организмов, поделивших между собой все

жизненное пространство, имевшееся в южной части Балканского

полуострова, на островах Эгейского и Ионического морей и на

противолежащем побережье Малой Азии, и в то время (до появ­

ления киммерийцев на границах Ионии и усиления Лидийского

царства) еще достаточно надежно застрахованных от угрозы

внешнего вторжения, несомненно заключала в себе весьма ши­

рокие возможности их общего процветания, экономического и

культурного роста и поэтому должна быть признана одной из

главных предпосылок того умножения народонаселения Греции,

о котором здесь сейчас идет речь. Утверждая это, мы в сущности

лишь повторяем мысль, некогда высказанную Фукидидом в его

«Археологии» (Thuc Л, 12,4; 13,1), где он прямо связывает начало

греческой колонизации и прирастание «национального богатст­

ва» эллинских государств с «успокоением Эллады» и прекраще­

нием передвижений племен.

Основным историческим результатом демографического взры­

ва VIII в., бесспорно, может считаться широкая территориаль­

ная экспансия греческой народности, вошедшая в историю под

именем Великой колонизации. Но прежде чем говорить о ней,

следует обратить внимание на некоторые важные перемены в

жизни греческого общества, ставшие особенно ощутимыми на

заключительной стадии темных веков и, видимо, также самым

непосредственным образом связанные с ростом общей числен­

ности населения страны. Прежде чем приступать к освоению

новых, для большинства из них еще неведомых земель в дале­

ких и чуждых странах варварского мира, греки, вероятно,

должны были попытаться в полной мере использовать те ре­

сурсы и возможности выживания, которые заключала в себе их

 

----------------------- Page 758-----------------------

 

собственная страна. О том, что такие попытки предпринима­

лись ими на протяжении всего VIII столетия, а также и в пос­

ледующее время, свидетельствуют те факты, о которых мы уже

упоминали выше, и в том числе отмеченное в некоторых рай­

онах материковой и островной Греции расширение зоны куль­

тивируемого земледелия, заселение ранее пустовавших земель

или внутренняя колонизация, признаками которой могут счи­

таться увеличение общей численности некрополей в окрестнос­

тях Афин и некоторых других культурных центров той эпохи,

а также появление во многих местах сельских святилищ и сле­

дов заупокойного культа на древних, нередко еще микенского

времени могилах, о чем нам еще придется специально говорить

в дальнейшем.

Н о главным симптомом радикального изменения демогра­

фической ситуации в стране, безусловно, следует признать

весьма ощутимый рост численности археологически полностью

или частично обследованных поселений, среди которых теперь

достаточно видное место занимают укрепленные «городки» с

более или менее компактной внутренней застройкой. Примера­

ми такого рода прото- или квазигородов могут служить для

этого периода такие уже упоминавшиеся ранее поселения, как

Смирна II на ионийском побережье Малой Азии и Загора на

острове Андрос, а также Врулия на Родосе, Ксоборго на Тено-

се, Кастро на Сифносе, Цикаларио на Наксосе, Фест, Врока-

стро и Кавуси на Крите.19 Все эти поселения довольно сильно

различаются между собой по характеру планировки и типам

жилой застройки, которые в каждом конкретном случае зави­

сели от рельефа местности, климатических условий, наличия

или, наоборот, отсутствия строительных материалов и тому по­

добных обстоятельств. В некоторых из них (Загора, Ц икала­

рио, Врулия, Ксоборго, Фест, Врокастро) прямоугольные вы­

строенные из камня или из сырцового кирпича дома ставились

вплотную друг к другу, образуя либо компактные, сотообраз­

ные блоки— «кварталы», более или менее точно ориентирован­

ные по сторонам света, либо длинные сплошные ряды жилищ,

вытянутые вдоль общей задней стены, которая могла служить

также и оборонительной стеной всего поселения (наиболее яс­

но выраженным образцом планировки этого второго рода до

сих пор остается Врулия). В других, как, например, в Смирне,

 

19 Drerup H. Griechische Baukunst in geometrischer Zeit // Archaeologia

Homerica. Bd. II. Kap 0. Göttingen, 1969. S. 50 f., 96 f.; idem. Bürgergemeinschaft

und Stadtentwicklung im Griechenland // Wohnungsbau im Altertum. B., 1978. S. 88

ff.; Snodgrass A. M. The Dark Age... P. 371 ff., 423 ff.; idem. The Historical Signifi­

cance of Fortification in Archaic Greece // La Fortification dans l’histoire du Monde

Grec / Ed. par P. Leriche et H. Tréziny. P., 1986. P. 126 ff.; Coldstream J. H. Op.

cit. P. 303 ff.

 

----------------------- Page 759-----------------------

 

изолированные дома прямоугольной, апсидальной и даже

овальной формы были беспорядочно разбросаны по всей об­

несенной стеной площади поселения. Во всех этих случаях, од­

нако, отчетливо прослеживается одна и та же доминирующая

тенденция — стремление разместить на крайне ограниченном,

укрепленном самой природой (практически все названные

здесь поселения располагались либо на крутых, обрывистых

возвышенностях, либо на выдвинутых в море мысах) и челове­

ком пространстве возможно большее количество жилых и хо­

зяйственных построек20 (Ил. 19 — 198).

Но в этот же период в Греции существовали поселения

совершенно иного, можно даже сказать, прямо противополож­

ного типа. В свое время мы условно обозначили его как экстра­

вертный в противоположность интравертному типу, пред­

ставленному такими поселениями, как Смирна или Загора.2'

Наглядное представление о нем может дать городище Эмпорио

(Ил. 199) на острове Хиос.22 Работавшая здесь английская

археологическая экспедиция под руководством Дж. Бордмэна

раскрыла фундаменты примерно пятидесяти домов П оГ перио­

да, беспорядочно разбросанных по склонам довольно высокого

(230 м над уровнем моря) холма. Его вершина была обнесена

низкой грубо выложенной из камня стеной без башен и ворот.

Здесь стояли два здания прямоугольной формы, своими разме­

рами значительно превосходящие почти все остальные дома го­

родка. Одно из них было определено Бордмэном как храм

Афины, другое — как «дом правителя» (Megaron Hall). Окру­

женное стеной пространство, на котором находились оба эти

здания (его площадь составляла около 2500 м2), могло исполь­

зоваться и как священный участок (темен), и как место народ­

ных собраний (агора), и, конечно, далеко не в последнюю оче­

редь, как убежище на случай военной опасности для жителей

поселка, расположенного на склонах холма. Впрочем, этот

примитивный акрополь, занимавший около 40% от всей пло­

щади поселения и, видимо, вполне сознательно оставленный

свободным от всякой жилой застройки, за исключением «дома

 

2й Более подробную характеристику этой группы поселений геометрического

периода см. в работах: Андреев Ю. В. Раннегреческий полис. С. 21 сл., 26;

Яйленко В. П. Указ. соч. С. 24 сл. Там, где укрепленный «город» существовал в

течение достаточно длительного времени, естественный рост населения рано или

поздно приводил к тому, что часть его жилого массива как бы выплескивалась

за черту оборонительных стен, образуя какое-то подобие предместья или посада.

Именно такую ситуацию мы наблюдаем в Смирне уже в конце VIII—VII вв. до

н. э.; Snodgras А. М. The Historical Significance of Fortification... P. 130.

21 Андреев Ю. В. Указ. соч. C. 25 сл.

22 Boardman J. Excavations in Chios, 1952—55. Greek Emporio // BSA.

Suppl. VI. 1967; Drerup H. Griechische Baukunst... S. 49 f.; Coldstream J. N. Op. cit.

P. 306 fif.

 

----------------------- Page 760-----------------------

 

196. Загора на Андросе. Общий план поселения с храмом в центре

 

----------------------- Page 761-----------------------

 

правителя», легко мог вместить на своей территории население

нескольких таких поселков вместе с принадлежащим ему ско­

том, и это обстоятельство невольно наводит на мысль о том,

что цитадель Эмпорио выполняла функции стратегического,

политического и религиозного центра в составе целого объеди­

нения связанных между собой узами родства и дружбы сель­

ских общин.23 Аналогичные συστήματα των δήμων (по выраже­

нию Страбона — VIII, С 337), группировавшиеся вокруг вновь

основанных общинных убежищ или же (в ряде случаев) забро­

шенных, а затем снова использованных по своему основному

назначению микенских цитаделей, могли существовать в этот

период так же, как и в более ранние времена, во многих других

местах как на островах, так и в материковой Греции. Согласно

 

23 Андреев Ю. В. Указ. соч. С. 26 сл.

 

----------------------- Page 762-----------------------

 

19Н. Кастро на Сифносе

 

----------------------- Page 763-----------------------

 

199. Эмпорио на Хиосе

 

----------------------- Page 764-----------------------

 

вполне правдоподобным предположениям, неоднократно вы­

сказывавшимся в научной литературе, нечто подобное пред­

ставляли собой в IX—VIII вв. Афины, Аргос, Коринф и неко­

торые другие культурные центры Греческого мира,24 хотя

прямыми археологическими подтверждениями этих догадок

мы пока не располагаем, и Эмпорио все еще, насколько нам

известно, остается едва ли не единственным образцом поселе­

ния экстравертного типа за весь геометрический период.23

Весьма показательно, что в гомеровском эпосе представле­

на только одна из двух известных сейчас разновидностей ран­

негреческого полиса — укрепленное поселение с типично ин-

травертной планировкой, в котором основная часть жилого

массива размещается внутри кольца оборонительных стен, а не

за его пределами, и, таким образом, задача создания оптималь­

ной системы защиты населения на случай вражеского нападе­

ния решается здесь способом, прямо противоположным тому,

который по каким-то неизвестным нам причинам был избран

основателями Эмпорио. В эту схему в той или иной мере

укладываются все те «города», описания которых, иногда бег­

лые, иногда более подробные, мы встречаем на страницах

«Илиады» и «Одиссеи», и в том числе Троя, два полиса, изо­

браженных Гефестом на щите Ахилла, полис феаков.26 Опреде­

ленное сходство этого последнего с известной нам по раскоп­

кам малоазиатской Смирной, проявляющееся уже в самом его

местоположении на мысу у входа в удобную бухту (Od. VI,

262 сл.), было отмечено уже не раз.27 0 том, что в своих пред­

ставлениях о «городе» и «городской жизни» Гомер ориентиро­

вался преимущественно на интравертную модель укрепленного

 

24 См. литературу, указанную в примеч. 3 к гл. 2; также: Snodgrass А. М.

Archaic Greece. P. 3!.

25 Укрепленные акрополи в Мелии (Иония). Ясосе (Кария), Айос Андреас

(Сифнос). возможно, были центрами аналогичных поселений (см.: Coldst­

ream J. к . Op. cit. Р. 261, 303; Drerup И. Op. cit. S. 164; Snodgrass Л. Я . The

Historical Significance of Fortification... P. 126). Правда, почти полное отсутствие

следов жилой застройки не дает возможности восстановить их первоначальную

планировку. Тем не менее Снодграсс включает эти городища, так же как и Эм­

порио, в ту же самую группу укрепленных поселений, к которой он относит и

Смирну, и Загору, и Врулио, и некоторые другие поселения, на наш взгляд, ско­

рее инфавертного, чем экстравертного типа, и в то же время решительно ис­

ключает из нее все поселения материковой (европейской) Греции, в том числе

Афины, Аргос, Торик, Микены, Азину, Коринф, Фивы, Иолк и другие, в кото­

рых не найдено никаких следов укреплений геометрического периода, хотя их

жители могли использовать для обеспечения своей безопасности сохранившиеся

и, может быть, местами подновленные стены микенских цитаделей (Ibid. Р. 130).

26 Андреев Ю. В. Указ. соч. С. 32 сл.

27 Cook J. М. Old Smyrna, 194S—51 II BSA. 1958— 1959. 5 3 -5 4 . P. 16;

Murray О. Op. cit. S. 79 f.; Hammond M. The CitV in the Ancient World. Cambridge

Mass., 1972. P. 161.

 

----------------------- Page 765-----------------------

 

поселения, может свидетельствовать хотя бы последователь­

ность действий основателя феакийского полиса Навситоя (Od.

VI, 9 сл.): сначала он возвел вокруг «города» стены, затем по­

строил дома, соорудил святилища богов и, наконец, разделил

землю на наделы. Мысленный взор поэта здесь явно движется

сначала от периферии к центру, а затем в обратном направле­

нии. Видимое предпочтение, которое иониец Гомер отдает в

обеих своих поэмах поселениям с компактной, упорядоченной

линией фортификационных сооружений застройкой, может

расцениваться как дополнительный довод в пользу того уже

давно бытующего в науке мнения, что зоной их преимущест­

венного распространения первоначально была восточная часть

Греческого мира, включающая острова центральной и южной

Эгеиды и побережье Малой Азии.28

Острая заинтересованность в обеспечении собственной без­

опасности, вынуждавшая обитателей таких геометрических го­

родков, как Смирна, Загора, Цикаларио, тесниться на неболь­

ших выступах береговой полосы, обрывистых кряжах и плато,

дополняя их естественную неприступность более или менее ис­

кусно сооруженными стенами, может быть объяснена как след­

ствие постоянной вражды между греческими колонистами и ко­

ренным населением западного побережья Малой Азии для

поселений этого региона (заметим попутно, что почти никакой

конкретной информацией о такого рода враждебных отнош е­

ниях мы не располагаем вплоть до начала усиления Лидийско­

го царства в конце VII в.) или же как свидетельство эскалации

пиратства в эгейском бассейне, представлявшего реальную

угрозу в первую очередь для островных поселений (подтверж­

дением этой версии служат краткие сообщения Гомера и ряда

более поздних письменных источников, но пиратство было на­

стоящим бедствием не только для восточных, но также и для

западных греков).-9 Не отказываясь от этих двух возможностей

объяснения феномена раннегреческой урбанизации, не следует

сбрасывать со счета и еще один не менее, а может быть, и более

правдоподобный его вариант. В конкретной исторической си­

туации, сложившейся в Греции на завершающей стадии темных

веков и характеризовавшейся, как это было уже отмечено, стре­

мительным ростом населения страны, а стало быть, и нараста­

нием демографической напряженности в особенно плотно на­

селенных ее районах, не обладавших к тому же достаточными

земельными ресурсами, территориальная консолидация разроз­

ненных сельских общин и их сосредоточение в укрепленных по­

 

28 См., например: Bengtson H. Griechische Geschichte. München, 1969. S. 59 f.

29 Оба эти объяснения мы находим в статье Снодграсса: Snodgrass А. М. The

Historical Significance of Fortification... P. 179.

 

----------------------- Page 766-----------------------

 

селениях протогородского типа, по-видимому, оставались наи­

более простым и естественным выходом из создавшегося за­

труднительного положения, пока и поскольку каждая из этих

общин претендовала на сохранение своего суверенитета и

своей, как правило, очень небольшой территории. Ж изнь на

ограниченном стеной пространстве в неком подобии человечес­

кого муравейника, видимо, при всех ее неудобствах, казалась

обитателям Смирны или Загоры все же более предпочтитель­

ной, нежели их прежнее существование вразброс по изолиро­

ванным усадьбам или небольшим поселкам, ибо не только

обеспечивала надежной защитой на случай внезапного вражес­

кого нападения их дома и имущество, но и существенно укреп­

ляла их позиции в той извечной борьбе за землю, воду и скот,

которую им приходилось вести с их ближайшими соседями, та­

кими же греками, как и они сами.30

Это хорошо понимал уже великий греческий историк Фу­

кидид. В своей «Археологии» он четко разграничивает два ос­

новных этапа в развитии греческого общества, используя в ка­

честве главных критериев, во-первых, присущий ему на каждом

из этих этапов образ жизни: первоначально (в отдаленной

древности) кочевой или полукочевой, характеризующийся по­

стоянными перемещениями по территории страны как целых

племен, так и отдельных семей, а затем (уже в сравнительно

недавнее время) оседлый и, во-вторых, наиболее характерный

для каждого из них тип поселения: сначала разрозненные, ли­

шенные стен деревни-комы, а впоследствии хорошо укреплен­

ные города-полисы (см. Thuc. I, 2, 1— 2; 5, 1; 7, 1). По мысли

Фукидида, переход от бродячего образа жизни к оседлому и от

деревень к городам был тесно связан с развитием мореплава­

ния и торговли. Торговля ведет к накоплению богатства, при­

чем такого, которое в отличие от скудных пожиток вечно блуж­

дающего первобытного земледельца или скотовода требует

специальных средств защиты. Но она же дает человеку возмож­

ность такие средства приобрести, т. е. окружить свой полис

стенами и жить у самого моря, не опасаясь, как в прежние вре­

мена, пиратских набегов. Э та мысль ясно звучит в известных

словах историка: «Все города, основанные в последнее время,

когда мореплавание получило уже большее развитие, а средст­

ва имелись в большем избытке, обводились стенами и стро­

ились непосредственно на морских берегах; кроме того, в видах

 

30 Андреев Ю. В. Указ. соч. С. 30. Согласно оригинальной, но достаточно

спорной концепции Снодграсса, лишь во второй фазе архаического периода, т. е.

после 700 г. до н. э., греческие полисы стали обзаводиться стенами, которые

должны были защищать их от других греков, а не от каких-то внешних врагов

(Snodgrass А. М. Op. cit. Р. 131).

 

----------------------- Page 767-----------------------

 

торговли и для ограждения себя от соседей, все старались за­

нимать перешейки» (I, 7; ср. I, 8, 3, где та же самая ситуация

перенесена во времена талассократии М иноса и похода на

Трою, т. е. в совсем другую историческую эпоху).31

В реальной жизни греков геометрического периода богат­

ство, нажитое торговлей, скорее всего еще не играло той гла­

венствующей роли, которую приписывал ему Фукидид, пытав­

шийся охватить мысленным взором — не будем забывать об

этом — Все «новое время» (νεώτατα), т. е. в современной пери­

одизации греческой истории архаическую эпоху, и ориентиро­

вавшийся в своих рассуждениях, что также очень важно, на

передовую экономику и империалистическую политику Афин

второй половины V в. до н. э. Тем не менее одна существенная

черта конкретной исторической ситуации, сложившейся в Гре­

ции уже в VIII столетии, несомненно, схвачена им верно.

Это — резкое обострение межобщинной вражды, вызванное,

как мы теперь понимаем, нарастанием столь характерных для

Греции также и в более поздние времена перенаселенности и

земельного голода, и непосредственно связанное с этой враж­

дой возникновение поселения нового типа — укрепленного

полиса32 (впрочем, сама новизна его, как было уже замечено,

была лишь относительной).

Конечно, в той или иной мере отмеченная тенденция могла

проявлять себя в различных районах Греческого мира как на

западном, так и на восточном побережьях Эгейского моря, так

же, как и на лежащих между ними островах. В своем обзоре

 

*3i Фукидид. История. T. I. Пер. Ф. Мищенко и С. Жебелева. М.: Изд.

Сабашниковых, 1915. С. 7.

з: В одной из своих работ Э. Д. Фролов попытался оспорить нашу концеп­

цию рождения полиса, использовав в качестве главного контраргумента только

что приведенное высказывание Фукидида (Рождение греческого полиса. Л., 1988.

С. 83 сл.). В его понимании, «не демографический фактор сам по себе, как вы­

ходит у некоторых исследователей, и в частности у Ю. В. Андреева, а сложное

взаимодействие социально-экономического развития и вызванного им резкого

роста народонаселения дало толчок к выделению из сельского материка много­

людного города как центра экономической и социальной жизни определенной

области, населенной гомогенной этнической группой». В свое оправдание мы

можем сказать лишь то, что отнюдь не отрицаем обусловленности демографи­

ческого взрыва раннеархаической эпохи рядом экономических и, видимо, также

политических факторов (это ясно следует из всего уже сказанного выше). Однако,

в отличие от Э. Д. Фролова, мы не склонны отводить решающую роль в эконо­

мическом прогрессе этого времени успехам греческого ремесла и торговли, в тот

период еще достаточно скромным, и вслед за Снодграссом оставляем это «по­

четное место» все же за сельским хозяйством. Заметим также, что ни Смирна,

ни Загора, ни Эмпорио, ни другие более или менее известные нам сейчас посе­

ления VIII в. никак не могут считаться «многолюдными городами», да и вообще

городами, если, конечно, использовать этот термин в его строго научном значе­

нии. Впрочем, к этому вопросу мы еще вернемся несколько ниже.

 

----------------------- Page 768-----------------------

 

последних столетий греческой истории Фукидид как будто не

отмечает никаких особенно резких различий между Грецией ев­

ропейской и азиатской или материковой и островной, по край­

ней мере в том, что касается темпов и характера урбанизации.

Тем не менее в восточной части эгейского бассейна нехватка

земли и демографическая напряженность со всеми вытекающи­

ми из нее последствиями должны были ощущаться особенно

остро. Как мы уже видели, в течение XI— IX вв. миграционные

потоки двигались по преимуществу в направлении с севера на

юг и с запада на восток. Вследствие этого западное побережье

Малой Азии и островная зона Эгеиды, включая Крит, должны

были рано или поздно превратиться в своеобразные «отстой­

ники» или «накопители», в которых напор избыточного на­

селения был особенно силен. Способ «откачивания» этого

населения посредством вывода новых колоний в Италию, С и­

цилию, Причерноморье и Северную Африку был найден далеко

не сразу и в полной мере освоен лишь в VII—VI вв. Х роноло­

гическая «пауза», отделяющая окончание Ионийской колони­

зации (приблизительно рубеж X— IX вв.) от начала Великой

колонизации (последние десятилетия VIII в.), по-видимому, и

была тем «инкубационным периодом», в течение которого в

Восточной Греции происходило вызревание поселений прото-

городского типа.

В свое время мы квалифицировали раннегреческую урбани­

зацию на начальном ее этапе, более или менее точно совпада­

ющем с заключительной фазой темных веков или, может быть,

со всем геометрическим периодом, как «предварительную» и в

известном смысле слова даже как «преждевременную».33 При

этом имелось в виду, что так называемый город формировался

здесь в весьма еще архаичной и примитивной социальной

среде, по существу еще доклассовой (предклассовой) и догосу-

дарственной, что главную роль в процессе его становления

играли факторы отнюдь не экономического, а скорее военно­

политического и демографического характера, поскольку тор­

говля и ремесло, которым в таких случаях обычно отводится

почетное первое место, в этот период сами только еще начи­

нали зарождаться и обособляться от сельского хозяйства, что

основным градообразующим элементом здесь в силу этого мог­

ло быть только возглавляемое родовой знатью свободное крес­

 

*33 Андреев Ю. В. Указ. соч. С. 114; он же. Античный полис и восточные

города-государства // Античный полис. JI., 1979. С. 20 сл.; он же. Начальные

этапы становления греческого полиса // Город и государство в древних

обществах. JI., 1982. С. 16 сл.; он же. Историческая специфика греческой

урбанизации // Город и государство в античном мире. Проблемы исторического

развития. Л„ 1987. С. 29 сл.

 

----------------------- Page 769-----------------------

 

тьянство и что в соответствии с этим сам «город» на этой ста­

дии его развития представлял собой ничто иное, как укреплен­

ное и более или менее, хотя далеко не всегда и не везде, регу­

лярно застроенное поселение земледельческой (сельской)

общины или в отдельных случаях объединения таких общин.

Эта наша концепция вызвала решительный протест Э. Д. Ф ро­

лова, который отверг ее, не утруждая себя сколько-нибудь вни­

мательным разбором выдвинутой в ее поддержку аргумента­

ции и вновь водрузил на расчищенном таким образом месте

традиционную марксистскую доктрину, утверждающую при­

оритет ремесла и торговли в зарождении и развитии раннего

города.

Рассматривая в некоторых из наших работ греческую и бо­

лее раннюю эгейскую урбанизацию34 в широком «контексте»

древнейшей истории Средиземноморья и стран Передней Азии,

мы пришли к заключению, что она отнюдь не может считаться

даже на своих начальных этапах каким-то особым, исключи­

тельным явлением. Уже древнейшие «города» Ш умера и вооб­

ще Двуречья по своей социологической сути не могли быть

ничем иным, кроме как огромными аггломерациями земледель­

ческого населения, в общей массе которого профессиональные

ремесленники и купцы составляли лишь самый ничтожный

процент. И здесь ранняя и интенсивная урбанизация была от­

ветом на крайне напряженную демографическую ситуацию и

диктовалась так же, как и в Греции VIII в., в первую очередь

мотивами стратегического или геополитического, отнюдь не

чисто экономического характера.35 Конечно, шумерские мега­

полисы типа Ура или Лагаш а были намного крупнее, чем

микроскопические греческие полисы типа Смирны или Загоры.

Намного более сложной была их внутренняя социальная струк­

тура и политическая организация. Храмовые и дворцовые хо­

зяйства — эти, по выражению А. Оппенгейма, «великие орга­

низации», наложившие свой весьма заметный отпечаток на

весь процесс градообразования в его шумерском и других древ­

невосточных вариантах, в «геометрической Греции» были

практически неизвестны. И все же в силу уже указанных выше

 

Андреев Ю. В. Спарта как тип полиса // Античная Греция. М., 1983. T. I.

С. 200 сл.; он же. Ранние формы урбанизации // ВДИ. 1987. № 1. С. 3— 18; он

же. Островные поселения Эгейского мира в эпоху бронзы. Л., 1989. С. 83 сл.;

он же. Гражданская община и государство в античности // ВДИ. 1989. № 4.

С. 71 сл.

*35 Андреев Ю. В. Начальные этапы становления греческого полиса. С. 16;

он же. Историческая специфика греческой урбанизации. Л., 1987. С. 27 сл.; он

же. Ранние формы урбанизации // ВДИ. 1987. С. 11 сл.; он же. Историческая

специфика греческой урбанизации. Полис и город // Город как социокультурное

явление исторического процесса. М., 1995. С. 88.

 

----------------------- Page 770-----------------------

 

причин даже и самые значительные из известных нам сейчас

поселений Ш умера остаются где-то на полпути между перво­

бытным негородом и городом в собственном значении этого

термина, который мы определяем как устойчивую форму тер­

риториальной консолидации гетерогенного населения, непосред­

ственно не занятого в сфере сельскохозяйственного производст­

ва, и могут быть отнесены лишь к категории так называемых

протогородов. Что же касается раннегреческого полиса, то

здесь нам приходится выбирать между двумя возможными де­

финициями : либо «протогород», либо квазигород.36

У нас нет оснований для того, чтобы сомневаться в том,

что в жизни обитателей тех же Смирны, Загоры, Эмпорио и

других поселений ПоГ периода сельское хозяйство с преиму­

щественно земледельческим уклоном играло достаточно важ­

ную роль как основной источник средств существования и

естественный центр всей сферы их экономических интересов.

Сам характер их застройки (обширные помещения кладовых в

домах, отдельно стоящие зернохранилища, сооружения, напо­

минающие загоны для скота) позволяет думать, что основную

массу их населения составляли крестьяне-земледельцы, зани­

мавшиеся обработкой своих полей, расположенных на извест­

ном удалении от «городских» стен. Открытые в некоторых мес­

тах ремесленные мастерские, как, например, две кузницы в

Питекуссах (остров Исхия), едва ли могут существенно из­

менить это общее впечатление безусловного преобладания

аграрного сектора в экономике и демографической структуре

раннегреческого полиса. Один или даже несколько оседлых ре­

месленников еще не создают города.37* В Лефканди и Аргосе

следы металлургического производства восходят еще к ПГ пе­

риоду, т. е. к тем временам, когда в обоих этих местах, как и

повсюду в Греции, не было даже и намеков на городскую

жизнь и подавляющее большинство населения ютилось в не­

больших деревушках и одиночных усадьбах. Своя кузница бы ­

ла и в гесиодовской Аскре, которую сам поэт называет «ко­

мой» (Opera, 639). П равда, в жителях приморских поселений

типа все той же Смирны или Загоры сама близость моря долж­

на была рано пробудить дух наживы и предпринимательства,

как об этом писал Фукидид. Однако, даже и извлекая некото­

 

*36 Отенгейм А. Лео. Древняя Месопотамия. Портрет погибшей

цивилизации. М., 1980. С. 95 сл. (2-е изд. М., 1990. С. 76); Andreev Y. V. Urbani­

zation as a Phenomenon of Social History // Oxford Journal of Archaeology. 1989.

Vol. 8, 2. P. 169 ff.

37 Fagerström К. Greek Iron Age Architecture. P. 158—160; ср. у него же о

Загоре; Coldstream J. N. Op. cit. P. 311; Яйленко В. П. Указ. соч. С. 21, 22.

* Начиная с этого и до конца, за исключением 40-го, примечания сделаны

по заметкам на полях рукописи (Л. LU.)

 

----------------------- Page 771-----------------------

 

рую прибыль, когда для этого представлялся удобный случай,

из занятий морской торговлей, рыболовством или пиратством,

основная их масса, конечно, не могла сразу порвать с привы­

чным укладом крестьянского быта и хозяйства и превратиться

в профессиональных купцов и мореплавателей. Как известно,

свой корабль был и у Гесиода, который не любил и боялся

моря, а его отец, выходец из эолийской Кимы, некоторое время

промышлял морской торговлей, но затем вновь вернулся к бо­

лее тяжелому, но и более надежному труду земледельца уже

в Беотии (Opera, 618—660).

Итак, с какой бы точки зрения мы ни оценивали раннегре­

ческий полис в том его виде, в котором он сформировался к

началу VIII в. или даже еще до этой даты — с точки зрения

чисто социологической, т. е. по составу его населения, или же

чисто экономической, т. е. по характеру и основной направ­

ленности его хозяйственной жизни, термин «город» в любом

из этих случаев следует признать неуместным, поскольку он не

способен выразить сколько-нибудь адекватно историческую

сущность этого достаточно своеобразного феномена.38 Речь

здесь может идти — мы еще раз повторяем и подчеркиваем

это — лишь об одной из двух промежуточных (между собст­

венно городом и негородом) форм поселений: либо о квазиго­

роде, либо о протогороде. Выбор одной из этих дефиниций бу­

дет зависеть в первую очередь от наших представлений о

непосредственно окружающей ранний полис внешней сфере,

которая могла представлять собой либо некую систему зависи­

мых от него сельских поселений — усадеб, хуторов, деревень

и т. п., либо необжитое пространство полей и гор с разбросан­

ными среди них земельными наделами и пастбищами. Архео­

логический материал, который мог бы пролить хоть какой-

нибудь свет на эту проблему, пока еще крайне скуден.

Свидетельства же письменных источников и прежде всего го­

меровских поэм создают далеко не однозначную картину от­

ношений между полисом и его хорой.

При чтении «Илиады» и «Одиссеи» может возникнуть впе­

чатление, что их создателю было абсолютно чуждо обычное в

позднейшей античной литературе противопоставление города

и деревни как двух резко различающихся между собой типов

поселения и соответствующих им форм человеческого сущест­

вования. Второй компонент этой привычной антитезы — де­

ревня как будто вообще не входит в число эпических реалий.

Само слово «деревня» (кома) в гомеровском лексиконе не

встречается. Почти все как главные, так и второстепенные ге­

 

38 Ср.: Яйленко В. П. Указ. соч. С. 14 сл. Ср., однако, полисы VII—VI вв.

до н. э.

 

----------------------- Page 772-----------------------

 

рои обеих поэм живут в «городе»-полисе и, следовательно, при­

надлежат к категории «горожан» (πολϊται). Правда, эти «горо­

жане» ведут в своих домах, очевидно более или менее компакт­

но построенных и обнесенных общей оборонительной стеной,

еще вполне деревенский образ жизни. Многочисленные стада

Одиссея пасутся за «городом» под надзором «божественного

свинопаса» Евмея и других пастухов. Однако навоз для удоб­

рения полей заготовляется во дворе «городского» дома царя

Итаки (Od. XVII, 298 сл.). За чертой «городских» стен, в «поле»

поэт не видит никаких человеческих поселений, которые заслу­

живали бы специального упоминания. Может показаться, что

Трою , Итаку, Схерию, другие гомеровские полисы окружают

совершенно безлюдные поля и горы. Лишь кое-где попадаются

разбросанные на большом удалении друг от друга загоны для

скота и пастушьи хижины при них.

П равда, Гомеру уже известны и более крупные загородные

постройки типа позднейших сельских усадеб. В них живут, по

крайней мере, некоторые из его персонажей, например убийца

Агамемнона Эгисф и отец Одиссея старец Лаэрт (Od. IV,

517 сл., XXIV; 208 сл.). Рассказывая о горестной судьбе Лаэрта,

поэт ясно дает понять читателю, что считает отшельническую

жизнь вдали от «города» и от таких привычных для гомеров­

ского аристократа занятий, как дружеские попойки и слово­

прения на агоре, недостойной благородного человека. Лишь

сила обстоятельств может вынудить «превосходного мужа» за­

сесть в своем деревенском уединении и забыть дорогу в город.

Сам термин «поселяне» (άγροιώται), обозначающий в поэмах

постоянных обитателей «поля», несет на себе ясно выраженную

печать социальной неполноценности. В двух случаях из пяти

он обозначает пастухов, пасущих чужой скот, в одном случае

совершенно определенно имеются в виду рабы (Od. XXI, 85).

В «Илиаде» (XI, 676) Нестор вспоминает, как погиб от его руки

энейский герой Итимоней, сражаясь, как подобает благород­

ному, в первых рядах, после чего λαοί άγροιώται, очевидно,

стоявшие в тылу, немедленно разбежались. Последний эпизод

ясно показывает, что эти «сельские жители», число которых

могло быть, как видно из этого места, довольно значительным,

считались людьми «второго сорта» и, как правило, были свя­

заны отношениями личной зависимости с так называемыми ца­

рями (басилеями) и другими представителями аристократичес­

кой верхушки гомеровского общества.

В этом же смысле может быть интерпретирован и известный

пассаж из XXIII песни «Илиады» (832 сл.), в котором Ахилл,

обращ аясь к участникам погребальных игр, устроенных им в

честь погибшего Патрокла, предлагает им метнуть глыбу не­

обработанного железа (σόλον αύτοχόωνον). Она же будет и при­

 

----------------------- Page 773-----------------------

 

зом, который получит победитель. Глыба эта так велика, что

«даже если у кого и очень много есть далеко разбросанных туч­

ных полей, он (все равно) будет обеспечен им (т. е. железом)

на полных пять лет, так что у него ни пастух, ни пахарь не

пойдут в город, нуждаясь в железе, но он (сам) их снабдит».

Этот текст имеет чрезвычайную историческую ценность как

древнейшее письменное свидетельство о применении железа

для изготовления сельскохозяйственных орудий, что может

указывать на его достаточно широкое распространение и от­

носительную дешевизну, а также как косвенный намек на то,

что гомеровский полис уже воспринимался современниками

как средоточие ремесла и торговли и в этом смысле как посе­

ление, наделенное определенными городскими признаками (ко­

нечно, лишь в тех достаточно скромных масштабах, которые

допускал общий уровень экономического развития той эпохи).

Из текста ясно следует, что упомянутые здесь вскользь пахари

и пастухи находятся в зависимости от героя — владельца же­

лезной глыбы и постоянно живут на принадлежащих ему полях

вдали от стен полиса, являясь в этом смысле типичными

άγροιώται. Неясным остается их социальный статус. Они могли

быть и сельскими рабами, как, например, Евмей или рабы Л а­

эрта в «Одиссее», и наемными поденщиками-фетами, и просто

зависимыми людьми типа римских клиентов. Не вполне ясен

также и сам их образ жизни. Они могли жить и компактно в

каком-то подобии поселков или деревень, и вразброс — каж­

дый на своем земельном участке или пастбище. Последнее ка­

жется более вероятным.

Правда, уже Гесиод, по всей видимости отделенный от вре­

мени создания «Илиады» примерно полустолетием (сам он мог

быть младшим современником автора «Одиссеи»),39 изобража­

ет сельскую жизнь совсем по-иному. В его поэмах поселяне,

кстати так же именуемые άγροιώται (Theog., 26),— явно сво­

бодные люди (по крайней мере, у некоторых из них могли

быть, как у самого поэта, свои собственные рабы или наемные

работники) и живут не в одиночных усадьбах или хуторах, а

компактными массами по деревням. Родное селение Гесиода

Аскра названо в «Трудах и днях» (639) «злосчастной деревней»

(ονζυρη κώμη — первый случай использования этого термина в

греческой поэзии; ср. Scutum, 18). Общеизвестно, какое значе­

ние придавал беотийский поэт добрым отношениям с соседями,

соблюдению разного рода общинных обычаев и т. п. Его на­

ставления создают впечатление постоянного и достаточно тес­

ного общения соседей-земледельцев в рамках небольшого свя­

занного с одной определенной местностью коллектива. Таким

 

39 Ср.: Яйленко В. П. Указ. соч. С. 36.

 

----------------------- Page 774-----------------------

 

ΒΥΖΑΝΤΙΟΝ

byzantium* καλχ

 

calc

 

γμϊτοϊ ·

SESTOS # *ΒΥί

 

ΛΗΜΝΟΙ ïT£tQW ΑΘΥΕ

LEMNOS ΙΜΒΡΟΣ ЖКО*

«BROS * *ΤΤ™Α

 

-KMkûS и*егмкя#

Π ΑΓΑ! At lOIKOS μ ΕΤηυμνα

PAOASAt· ΛΕΧΒΟΣ

 

6ΛΑΙΑ

•gl.A!A

ΚΥΜΗ

• KYME

0 ΦΩΚΑΙΑ

РНОСАЕА

•КУИН

ΑΕΥΚΑΝΤΙ KYMê

■teuKAND' 1 ΣΜΥΡΝΗ

ΧΑΛΚ1Σ

CHALKI^ щ ÇPETPIA ** · SMYRNA

OH BAI eRËTRIA φ ΚΛΑΖΟΜΕΝΑΙ

ΚΙΑΖ0Μ6ΝΕ

 

ΕΛΕΥΣΙΣ

IIKYOM ΜΕΓΑΡΑ EltUSIS

SIKYON* MEGARA * «

ΚΟΡΙΝΘΟ!

COHINtH Ш (20MU ΪΑΜΟΙ

ΝΕΜΕΑ ISTHM»

SAUOS·

ΝΕΜΕΑ »MYKHNAt А1ГШ - . ΠΡΙΗΝΜ

ΑΡΓΟΣ* WVCEW^ W4MOW *ΡΗ1£ΝΕ

ARGOS AMfo* ÏOWBON KERAiOM — ΜΙΛΗΤΟΣ

. воуык MILETUS

 

ίΑΛΥΧΟϊ

* IALYSOS

« KAUÏIPOI

KAMIROS .

- AtfteÛX

LtfWOS

 

ΡΟΛΟΣ

 

ΚΫΠΡΟΙ ΚΡΗΤΗ

CRETE

CTPRU8

 

----------------------- Page 775-----------------------

 

образом, у Гесиода мы находим в отличие от Гомера противо­

поставление уже не просто двух различающихся форм челове­

ческого существования: городской, предполагающей постоян­

ное общение отдельных индивидов между собой, и сельской,

для которой характерна, напротив, полная их оторванность от

внешнего мира и полная разъединенность (образ жизни свино­

паса Евмея в его хижине «на краю поля», видимо, можно счи­

тать в этом смысле типичным для всех άγροιώται), но двух раз­

ных типов поселения. Один из них — полис охарактеризован

поэтом как средоточие общественной жизни. Здесь находится

агора, на которой «цари-дароядцы» вершат свой неправедный

суд (Opera, 220 сл.). Деревня же остается, в его восприятии, по

преимуществу тем местом, где проводит свою нелегкую, испол­

ненную трудов и забот жизнь крестьянин-земледелец.

Конечно, во времена Гесиода, т. е. в конце VIII—начале

VII в., это разграничение носило еще достаточно условный ха­

рактер. Основную массу населения как в полисе, так и в окру­

жающих его комах составляли люди, самым непосредственным

образом связанные с землей и работавшие на ней.40 В этой свя­

зи, бесспорно, заслуживают самого серьезного внимания ре­

зультаты археологического обследования местности, произво­

дившегося на родине Гесиода — в районе Феспий (западная

Беотия) английской экспедицией, возглавляемой Э. Снодграс­

сом и Дж. Бинтлифом.41 Собранный в ходе этой работы по пре­

имуществу подъемный материал выявил любопытную картину.

В хронологических рамках геометрического и раннеархаиче­

ского периодов (между 800—600 гг.) в этой местности сущест­

вовало два относительно крупных поселения, одно из которых

английские археологи отождествили с Феспиями, другое с Аск-

рой — деревней, в которой жил Гесиод, и еще несколько мел­

ких поселков или, может быть, усадеб. При этом выяснилось,

что предполагаемые Феспии не имели сплошной застройки и

в свою очередь делились на три или четыре обособленных жи­

лых массива, что, как отмечает Снодграсс, соответствует из­

вестному фукидидовскому описанию Спарты, граждане кото­

рой еще и в V в. до н. э. жили по старинному эллинскому

обычаю по деревням. В каком из этих поселков находился глав­

ный политический и религиозный центр фаспийского округа с

агорой и расположенными вблизи от нее храмами, пока неиз­

 

40 Различие между ними заключалось лишь в том, что в то время как пер­

вым — жителям полиса приходилось преодолевать иногда довольно значитель­

ные расстояния, чтобы добраться до своих земельных наделов, вторые —

обитатели ком — обрабатывали участки, расположенные в непосредственной

близости от их домов.

41 Snodgrass А. М. The Historical Significance of Fortification in Archaic Greece.

P. 119 ff.

 

769

25 IO В Амлросн

 

----------------------- Page 776-----------------------

 

вестно. Мы не знаем также, были ли они укреплены каждый в

отдельности или же имели некое общее убежище вроде акро­

поля Эмпорио.

М ожно предполагать, что в тех местах, где существовали

укрепленные компактно застроенные городки типа Смирны

или Загоры, грань, отделяющая полис от поселений хоры, была

более ощутимой, хотя, как было уже замечено, в плане чисто

социологическом, т. е. по составу населения они, вероятно, не

так уж сильно между собой различались. Как бы то ни было,

вполне вероятно, что именно в VIII столетии процесс урбани­

зации в Греции заметно продвинулся вперед и перешел со ста­

дии квазигорода на стадию протогорода. К первому из этих

двух типов поселения еще явно тяготеет гомеровский полис, на

хоре которого, похоже, нет никаких других населенных пунк­

тов, кроме него самого. В этом, как, впрочем, и во многом

другом, нашла свое выражение вообще характерная для

эпической поэзии нарочитая архаизация, т. е. сознательная

ориентация на сравнительно недавнее или более отдаленное

прошлое. В «Трудах и днях» Гесиода, в целом, несомненно, да­

ющих более реалистическую, более приближенную к истори­

ческой действительности раннеархаической эпохи картину

жизни греческого общества, чем условно идеализированные

сцены из жизни героического века в гомеровских поэмах, мы

находим уже иной тип полиса, по крайней мере некоторыми

своими чертами в большей степени отвечающий принятому в

этой работе определению протогорода. Здесь яснее вырисовы­

вается противостояние центра и периферии или собственно

полиса и хоры, которая теперь представляет собой уже не пус­

тое пространство с разбросанными по нему земельными наде­

лами, пастбищами и редкими усадьбами, но целую систему

дочерних, зависимых от полиса поселений — ком. Как два вза­

имно уравновешивающих друг друга полюса в диалектическом

единстве противоположностей город и деревня начинаю т об­

ретать здесь свое «лицо», хотя, конечно, еще только в анти­

чном, отнюдь не в современном значении этих двух терминов,

и в своей совокупности образуют иерархически организован­

ную социально-пространственную модель миниатюрного госу­

дарства. Сам полис при этом мог быть лишен даже чисто внеш­

них, морфологических признаков поселения протогородского

типа, таких как стены, сплошная застройка, элементы регуляр­

ной планировки и т. п. По всей видимости, именно так обсто­

яло дело вплоть до очень позднего времени (по крайней мере

до конца VI в. или даже первой половины V в.) и на родине

Гесиода — в Беотии, и даже в таких экономически более раз­

витых районах, как Аттика, Арголида, район Истма и др. Тем

не менее уже само по себе территориальное размежевание

 

----------------------- Page 777-----------------------

 

полиса и комы создавало некое, пусть еще достаточно аморф­

ное, ядро протогорода.

О том, что собой представляло в действительности это ядро

зарождающегося «города-государства», мы можем судить по

таким археологическим памятникам геометрического периода,

как уже упоминавшийся акрополь Эмпорио на Хиосе, верхняя

площадка которого, обнесенная стеной и освобожденная от

жилой застройки, по всей видимости, выполняла функции при­

митивной агоры. Более сложный архитектурный ансамбль, сви­

детельствующий о зарождении полиса как протогорода и госу­

дарства в одно и то же время, был открыт еще в 30-е гг. XX

столетия в Дреросе (восточный Крит. Ил. 200). Его основную

часть образовывала большая прямоугольная терраса (ее общая

площадь — 40 X 25 м2), занимавшая седловину двойного акро­

поля. В ее юго-западном углу сохранились семь широких ка­

менных ступеней, расположенных в виде буквы П и, очевидно,

служивших местами для сидения. Первоначально эта конструк­

ция окаймляла весь южный край террасы. Несколько выше это­

го своеобразного амфитеатра, который мог использоваться для

собраний как политического, так и религиозного характера, на

склоне восточной вершины акрополя был расположен неболь­

шой храм, от которого сохранились только фундамент и часть

стены. Весь комплекс датируется последней четвертью VIII в.42

Первооткрыватели этого интереснейшего памятника критской

архитектуры П. Демарнь и А. Ван Эффантер вполне резонно

заключили, что перед ними дреросская агора, и у нас нет ни­

каких оснований для того, чтобы отвергнуть эту догадку. О

том, что именно здесь находился политико-административный

и вместе с тем культовый центр протогорода, свидетельствуют

вырезанные на стене храма и датируемые VII в. декреты, в од­

ном из которых впервые в греческой эпиграфике появляется

слово «полис». Позднее, по-видимому еще в течение архаичес­

кого периода, к первоначальному ансамблю, включавшему

храм и ступенчатую террасу, было добавлено еще несколько

сооружений явно общественного характера. Среди них — зда­

ние совета и пританей с общественным очагом [ср. агору Ла-

то]* . Вероятно, подобным же образом — в виде агоры, совме­

щенной с цитаделью и важнейшими святилищами (Ил. 201),

был спланирован первоначальный общественнный центр и в

таких крупных полисах, как Афины, Аргос, Коринф и др.,43

причем сами они, как было уже замечено, представляли собой

 

42 Coldstream J. N. Geometric Greece. P. 279.

* Здесь и далее в квадратных скобках — замечания автора на полях ру­

кописи, которые он не успел перевести в примечания (Л. Ш.)

43 Starr Ch. G. The Economic and Social Growth of Early Greece... P. 202 ff.

 

----------------------- Page 778-----------------------

 

200. Дрерос на Крите: 1 — план; 2 — храм в Дреросе.

План и вертикальный разрез

 

в те времена всего лишь «гнезда» деревень и поселков, беспо­

рядочно разбросанных вокруг акрополя.

Эта комбинация священного округа с площадкой для про­

ведения народных собраний и укрепленным убежищем [Агора

и акрополь в Смирне, Загоре и т. п. Ср. Яйленко], особенно

характерная в качестве структурного ядра нарождающегося

протогорода для поселений с экстравертной планировкой, та­

ких как Эмпорио или Дрерос, ясно показывает, что его соци­

альной основой отнюдь не могло быть случайное скопище

ремесленников и торговцев (такое представление почти неиз­

бежно вытекает из признания приоритета чисто экономических

факторов в процессе урбанизации). Сама идея протогорода как

поселения, господствующего над своей сельской округой и в

то же время образующего в совокупности с ней определенного

рода гармоническое единство, едва ли смогла бы воплотиться

в жизнь, если бы она с самого начала не опиралась на некую

достаточно четко конституированную политическую и одно­

временно культовую организацию, которая в понятиях той

эпохи могла быть квалифицирована только как полис [Полис

и демос у Гомера. Ср. Яйленко]. Как верно заметил Ч. Старр,

 

----------------------- Page 779-----------------------

 

*< 1 <■ I

 

----------------------- Page 780-----------------------

 

 

----------------------- Page 781-----------------------

 

H ekolom pedos ΙΑ * в ,„,

 

201. Модель дома-храма; I — из Герайона в Аргосе. Афины. Национальный музей; 2 — из святилища Геры Акрайи

в Перахоре. 750— 725 гг. до н. э. Там же; 3 — план двух фаз строительства храма Геры (Гекатомпедон I) на Самосе.

VIII в. до н. э.

 

----------------------- Page 782-----------------------

 

«корень города лежит в консолидации полиса, и по мере того

как полис приобретал все большее гражданское единство в те­

чение VII и VI столетий, его физический центр иногда развивал

внешние признаки урбанизации».44 В действительности оба эти

процесса — и консолидация полиса, и урбанизация начались

еще в VIII в., если даже не раньше, и уже изначально были

неразрывно связаны друг с другом. Поэтому было бы пустой

схоластикой пытаться определить, что первично и что вторич­

но в этом единстве: полис как эмбрион государства или же

протогород как начальная ступень в становлении собственно

города [Ср. Фукидид о полисах, заселенных по комам, и гоме­

ровский полис как квазигород].

Скудная информация, содержащаяся в наших источниках,

не дает возможности составить сколько-нибудь ясное представ­

ление о реальных путях становления раннего полиса в его но­

вом протогородском варианте. В зависимости от конкретных

географических, демографических и социально-экономических

условий, сложившихся в различных районах Греческого мира,

этот процесс мог идти по разным, иногда параллельным,

иногда пересекающимся направлениям. Одним из таких на­

правлений (возможно, наиболее важным) должен быть признан

надежно засвидетельствованный в античной исторической тра­

диции синойкизм, т. е. политическая интеграция ряда первич­

ных общин, как правило, сопровождавшаяся переселением зна­

чительной части их населения в один новый большой полис. В

истории если не всех, то по крайней мере очень многих гречес­

ких государств синойкизм занимает чрезвычайно важное, мож­

но сказать, ключевое положение как завершающий этап в дли­

тельном и сложном процессе внутренней консолидации

аморфного родоплеменного сообщества (этноса или филы?),

предшествовавшего полису на занимаемой им территории, и

вместе с тем как начальный этап в не менее сложном процессе

становления города-государства. Спарта, которая сумела обой­

ти в своем политическом развитии этот важный момент и даже

в пору своего наивысшего могущества продолжала сохранять

по крайней мере в своем внешнем облике некоторые черты и

признаки древнего союза сельских общин, оставаясь, по опре­

делению Фукидида (I, 10, 2), «несинойкизированным полисом

(οΰτε συνοικισθείση), заселенным по древнему эллинскому обы­

чаю по деревням», должна быть признана, как, впрочем, и во

многом другом, скорее исключением из общего правила.

 

44 Starr Ch. G. Op. cit. P. 100. Ср.: Кошеленко Г. A. !) Древнегреческий

полис // Античная Греция. T. I. М., 1983. С. 10 сл.; 2) Полис и проблемы

развития экономики // Там же. С. 220 сл., 238. *См. также; Андреев Ю. В.

Историческая специфика греческой урбанизации. Л., 1987. С. 7 сл., примеч. 10.

 

----------------------- Page 783-----------------------

 

Древнейшим из всех известных в истории Греции актов

синойкизации принято считать приписываемый мифическому

герою Тесею афинский синойкизм. Античные авторы интер­

претировали это событие как политическое объединение А т­

тики вокруг Афин, в результате которого Афины были при­

знаны единственным полисом в пределах всей области, имею­

щим право так называться, тогда как все прочие аттические

полисы, существовавшие, согласно преданию, еще со времен

Кекропа, были низведены на положение сельских общин —

демов, лишенных своей прежней автономии (Ял. 202). Имен­

но так передает суть того, что произошло, уже Фукидид —

древнейший из наших источников. Основную заслугу Тесея

историк видит в том, что он учредил в Афинах один" общий

для всего государства булевтерий и пританей, упразднив все

существовавшие до этого местные органы власти, и, таким

образом, «принудил всех (жителей Аттики) пользоваться од­

ним этим полисом» (II, 15, 2; см. также Plut. Thes. 24). Ни

Фукидид, ни другие авторы, писавшие о синойкизме, ничего

не сообщают о переселении в Афины обитателей других

полисов Аттики. Более того, в рассказе Фукидида о событи­

ях первого года Пелопоннесской войны дважды подчеркнуто,

что основная масса гражданского населения Афин как до си-

нойкизма, так и после него (вплоть до начала войны) была

рассеяна по всей территории Аттики и жила «на своих по­

лях», т. е. там, где и находились когда-то старинные полисы,

входившие в состав так называемого Кекропова двенадцати-

градья (II, 14, 2; 15, 1—2, 16, 1—2). Именно по этой причине

вынужденное переселение в Афины, под защиту городских

стен в связи с вторжением спартанской армии было воспри­

нято афинскими гражданами как настоящее бедствие. Тем не

менее перемещение в ходе синойкизма какой-то части насе­

ления Аттики с периферии в центр, поближе к акрополю с

размещенными на нем правительственными зданиями и хра­

мами, видимо, все же подразумевалось. Иначе было бы труд­

но понять слова того же Фукидида о том, что в результате

осуществленного Тесеем объединения страны вокруг Афин

этот полис «стал велик», тогда как до этого он весь состоял

из одного акрополя (II, 15, 2—4). Глагол συνοικέω, исполь­

зуемый историком для передачи существа произошедшего со­

бытия, так же как и упоминаемое им празднество Синэкни

(II, 15, 3; 16, 1) едва ли могут быть истолкованы в каком-то

переносном, чисто формальном смысле. Ясно, что имелось в

виду именно совместное поселение если не всех вообще жи­

телей Аттики, то, во всяком случае, какой-то значительной

их части. Здесь в рассуждения Фукидида явно вкралась ло­

гическая неувязка.

 

----------------------- Page 784-----------------------

 

202. Поселения Аттики ПоГ периода (по Колдстриму)

 

Археология способна дать сейчас лишь грубо приблизи­

тельное подтверждение этих догадок. Отмеченный Снодграс­

сом рост численности некрополей на территории Аттики, судя

по приводимым им картам, в VIII в. привел к максимальной

их концентрации в городской черте Афин и в непосредственной

близости от нее, даже несмотря на то, что в сельских демах

этот процесс шел как будто более быстрыми темпами.45 Таким

образом, мы получаем возможность хотя бы и очень неточно

датировать событие, до сих пор остававшееся по ту сторону

 

45 Snodgrass А. М. Archaeology and the rise of the Greek State... Fig. 3— 5.

 

----------------------- Page 785-----------------------

 

203. План Афин геометрического времени с указанием погребений: РГ = Е.

СГ = М, ПоГ = L (по Колдстриму)

 

зыбкой грани, отделяющей историческую Грецию от ее все еще

весьма туманного мифического прошлого. Однако, как спра­

ведливо предостерегает тот же Снодграсс,46 было бы ошибкой

полагать, что все пространство между отмеченными на карте

Афин геометрическими могильниками было уже в то время

сплошь занято жилой застройкой. Поселение, образовавшееся

вокруг акрополя в результате «Тесеева синойкизма», по всей

видимости, не было городом даже в античном значении этого

слова (Ил. 203). Его «кварталы», вероятно, не так уж сильно

 

46 Snodgrass А. М. Archaeology... Р. 29.

 

----------------------- Page 786-----------------------

 

отличались от окрестных деревень и так же, как и они, имено­

вались «демами» (за пределами Аттики эквивалентом этого

термина считалась «кома»). [Аттические полисы и комы до си-

нойкизма — квазигорода или деревни?]

Н а общем фоне истории архаической Греции объединение

Аттики вокруг Афин воспринимается как явление не совсем

обычное и в известном смысле даже аномальное. Сравнимые

по своим масштабам процессы политической унификации про­

слеживаются в этот же период (VIII—VII вв.) лишь в некото­

рых областях Пелопоннеса, прежде всего в Лаконии и Мессе-

нии, ставших составными частями Спартанского государства,

и в Арголиде, объединенной, правда, лишь на короткое время

под властью знаменитого Фидона Аргосского. Территориаль­

ный рост большинства греческих полисов, сдерживаемый, с од­

ной стороны, их собственным свободолюбием и нежеланием

поступаться своей автономией, с другой же — упорным сопро­

тивлением соседних общин их захватническим притязаниям,

прекратился довольно рано, видимо еще до конца VIII в. В ре­

зультате сложилась достаточно жизнеспособная (напомним,

что она без сколько-нибудь существенных изменений просуще­

ствовала вплоть до образования римских провинций — Ахайя

и Азия) «популяция» карликовых государств, многие из кото­

рых имели территорию, не превышающую 100 или даже 50 км2,

и гражданский коллектив, насчитывающий лишь несколько сот

человек. Располагая крайне ограниченным жизненным про­

странством, «среднестатистический» греческий полис зачастую

просто не имел возможности развернуть на своей земле сколь­

ко-нибудь сложную систему поселений — сателлитов, груп­

пирующихся вокруг общего городского центра. Во многих

случаях создание такой системы, по-видимому, оказывалось

нецелесообразным с экономической, политической и страте­

гической точек зрения. И тогда проблема территориальной

организации государства решалась простейшим из всех воз­

можных способов: основная масса гражданского и вообще сво­

бодного населения сосредотачивалась в единственном посе­

лении протогородского типа или в собственно полисе, а на

территорию хоры выносились в качестве его хозяйственных

«аванпостов» сельские усадьбы, обычно «привязанные» к зе­

мельным наделам граждан. Деревни возникали или, наоборот,

сохранялись лишь в наиболее крупных полисах, обладавших

достаточно большой территорией для того, чтобы на ней могла

быть развернута более сложная иерархия городских и сельских

поселений.47 Видимо, именно по этой причине деревня до сих

 

47 Насколько типична эта ситуация, ср.: Kirsten E. Die griechische Polis als

historisch-geographisches Problem des Mittelmeerraumes. Bonn, 1956. S. 92 f. Фуки­

 

----------------------- Page 787-----------------------

 

пор остается наиболее трудноуловимой для археологов разно­

видностью греческого поселения, в то время как изолирован­

ные постройки усадебного типа открыты теперь уже во многих

местах как на территории самой Греции, так и в некоторых

районах колониальной периферии (Великая Греция, Северное

Причерноморье). [Ср., однако: Snodgrass A. Survey Archaeology

and the Rural Landscape of the Greek City в сб.: «The Greek

City...».] В сравнительно небольших государствах синойкиза-

ция, по-видимому, нередко влекла за собой весьма ощутимое

запустение сельской округи полиса, возникавшее в результате

интенсивного «перекачивания» населения из деревни во вновь

основанный «город». Симптомом такого рода демографичес­

ких подвижек может служить судьба ряда уже упоминавшихся

ранее поселений геометрического периода. Некоторые из них,

в том числе Загора на острове Андрос, Эмпорио на Хиосе, К у­

ку нарис на Паросе, Лефканди на Эвбее, были покинуты своими

обитателями в самом конце VIII в. Никаких признаков вражес­

кого вторжения, следов пожаров и разрушений во всех этих

местах обнаружить не удалось. Остается предположить, что

жители этих небольших поселков добровольно оставили свои

жилища и перебрались в какие-то более крупные поселения из

соображений безопасности, социального престижа или каких-

то других. Так, лефкандиоты могли переселиться в соседнюю

Эретрию, как раз в то время вступавшую в полосу своего про­

цветания, обитатели Загоры, вероятно, пополнили население

«города» Андроса, с тех пор остававшегося единственным

полисом этого острова.48 Во всех этих случаях локальные си-

нойкизмы носили, по-видимому, намного более радикальный

характер, чем «Тесеев синойкизм», и сопровождались полной

ликвидацией всех сколько-нибудь значительных поселений на

периферии нового полиса, а не просто понижением их полити­

ческого статуса, как это было в Аттике.

В дальнейшем (во многих местах, вероятно, уже в пределах

геометрического периода) эта убыль населения на хоре могла

быть восполнена, но в основном, по-видимому, за счет разного

рода зависимых, неполноправных и вообще социально ущерб­

ных людей, в числе которых могли оказаться и покупные рабы,

и кабальные должники, и наемные поденщики, и просто мало­

имущие крестьяне, земельные наделы которых были расположе­

ны на удаленной периферии территории полиса, как правило, на

 

дид об образе жизни афинян, Ксенофонт о диойкизме Мантинеи. (*См. об этом:

Андреев Ю. В. Историческая специфика греческой урбанизации. JI., 1987. С. 20).

Ср.: Jameson М. Private Space and the Greek City // The Greek City from Homer

to Alexander / Ed. by O. Murray and S. Price. Oxford, 1990. P. 173.

48 Snodgrass A. M. The Historical Significance of Fortification... P. 128;

Murrey O. Das frohe Griechenland S. 81 f.

 

----------------------- Page 788-----------------------

 

самых плохих, мало пригодных для обработки землях. Весь этот

сельский люд был рассеян по одиночным усадьбам, в большин­

стве принадлежавшим более или менее состоятельным гражда­

нам полиса, постоянным местом жительства которых был сам

«город», хотя весной и летом — в страдное время они могли пере­

браться в свои загородные жилища, чтобы прямо на месте на­

блюдать за ходом полевых работ. Ясно, что численность привя­

занных к земле и не принимавших никакого участия в жизни

полиса сельских работников должна была расти по мере того,

как все дальше и дальше продвигался процесс социального рас­

слоения греческого общества, увеличивался приток привозных

рабов, набирало силу рабство-должничество и оказывались на

грани нищеты и закабаления наименее обеспеченные слои крес­

тьянства. Все это создавало благоприятную почву для развития

достаточно ясно выраженного в наших источниках антагонизма

между «городом» и «деревней» даже там, а, может быть, и в осо­

бенности там, где эта последняя представляла собой лишь сово­

купность разбросанных по полям усадеб. Первые намеки на него

мы встречаем уже в гомеровских поэмах, хотя численность сель­

ского населения во времена создания «Илиады» и «Одиссеи» в

ионийской части Греции еще не могла быть особенно большой,

поскольку процесс классообразования и, соответственно, соци­

ального размежевания «города» и «деревни» еще только начи­

нался. Негативное отношение к поселянам (άγροιώται, αγροίκοι)

можно обнаружить и у более поздних греческих поэтов, таких

как Гесиод (Theog., 26), Алкман (fr. 13 Diel), Саффо (fr. 61 Diel),

Феогнид Мегарский (53— 57).

Определенная социальная дистанция и вытекающая из нее

рознь между «городскими» и сельскими жителями существовала

в архаическую эпоху, а во многих местах и в еще более позднее

время также и в более или менее крупных полисах, в которых

значительную часть населения хоры составляли свободные крес­

тьяне, селившиеся преимущественно «компактно по деревням».

В «Политике» (1305а 19—21) Аристотель объясняет успешный

захват власти первыми тиранами тем, что в то время народ в ос­

новной своей массе жил вдали от города — «в полях» и не вме­

шивался в государственные дела. В одном из сохранившихся

фрагм ентов «Наксосской политии» того же автора (fr. 510 Rose =

Athen. VIII, 348) приводится конкретный пример именно такого

положения дел: в момент прихода к власти на Наксосе тирана

Лигдамида «люди состоятельные жили по большей части в горо­

де (άστυ), тогда как прочие были рассеяны по комам».49 Сохра­

 

49 Ср.: Etym. Magn. о евпатридах (Яйленко В. П. Указ. соч. С. 19). Спарта.

*См. также: Андреев Ю. В. Историческая специфика греческой урбанизации. М.,

1995. С. 90 сл.

 

----------------------- Page 789-----------------------

 

нились сведения отчасти полуанекдотического характера о спе­

циальных мерах, будто бы принимавшихся некоторыми тирана­

ми для того, чтобы удерживать крестьян в местах их обычного

проживания и не давать им стекаться в города (Arist. Ath. Pol. 16,

2— 3; Pollux, 7, 68; Arist. Pol. 1311a 13— 15). Меры такого рода

могли быть вызваны резко усилившейся в конце архаической

эпохи мобильностью сельского населения, которая в свою оче­

редь могла стимулироваться развитием товарно-денежных отно­

шений, спонтанным ростом городов и демократизацией их поли­

тического строя. [Ср. Феогнид].

Синойкизм был широко распространенной, возможно, даже

доминирующей формой раннегреческой урбанизации (в преде­

лах самой Греции), но, видимо, не единственной. Чисто умо­

зрительно, так как никаких прямых указаний на него в наших

письменных источниках не сохранилось, можно представить

себе и иной, прямо противоположный путь становления систе­

мы полис-хора и перехода полиса со стадии квазигорода на

стадию протогорода. По всей видимости, это был путь спон­

танного разрастания уже существующего поселения (первично­

го полиса или комы) и «отпочковывания» от него ряда дочер­

них поселений (ком или сельских усадеб), т. е. то, что может

быть названо «внутренней колонизацией», поскольку вся сфор­

мировавшаяся таким образом система не выходила за рамки

одного «города-государства». Третьим вариантом градообра-

зования, характерным для архаической Греции уже на завер­

шающей стадии темных веков [ср. Яйленко], может считаться

внешняя колонизация, к которой мы еще вернемся ниже.

Завершая этот экскурс, видимо, не лишним будет еще раз

напомнить о том, что возникновение ранних полисов в IX—

VIII вв. было лишь начальным этапом в весьма длительном и

сложном процессе становления греческого «города-государ-

ства». Естественно, что сама урбанизация на этом ее этапе шла

практически кратчайшим из всех возможных путей и носила

во многом поверхностный или, как было уже сказано, «пред­

варительный» характер. Отделение города или, точнее все же,

протогорода от деревни чаще всего сводилось в этот период к

чисто механическим перемещениям массы населения из центра

на периферию (внутренняя колонизация) либо в противопо­

ложном направлении — с периферии в центр (синойкизм).

Вследствие этого переход со стадии сельской общины на

стадию «города-государства», как правило, не сопровождался

сколько-нибудь глубокими органическими изменениями в

структуре и характере тогдашнего греческого общества. Даже

там, где этот переход принимал форму целенаправленного по­

литического акта, как, например, в Аттике в период «Тесеева

синойкизма», внутренняя перестройка преобразующегося в по­

 

----------------------- Page 790-----------------------

 

лис территориально-племенного сообщества, по-видимому, не

шла дальше известного упорядочения системы гентильных со­

юзов и более четкого конституирования уже существующих со­

циальных слоев и разрядов. Основные принципы социальной

организации оставались при этом неизменными. Начальный

этап урбанизации создал, таким образом, лишь самую грубую

предварительную основу для того совершенно уникального ис­

торического феномена, который мы называем «классическим

греческим полисом».

Тем не менее нельзя недооценивать то влияние, которое

ранний полис уже самим фактом своего существования, пред­

полагающим довольно высокий уровень концентрации населе­

ния в поселениях протогородского типа, мог оказать на только

еще начинавшийся в то время процесс классообразования. В

условиях тесного каждодневного общения больших масс лю­

дей, составляющего неотъемлемую черту городской жизни уже

на самых ранних этапах ее развития, этот процесс должен был

идти более интенсивно, нежели это было возможно в условиях

разрозненных сельских общин.50 Именно протогородская поли­

сная община стала той социальной средой, в которой за срав­

нительно короткий исторический срок могла быть осуществле­

на коренная перестройка архаических структур варварского

общества, чтобы тем самым подготовить почву для скорейшего

вызревания основных классов новой рабовладельческой фор­

мации. Таким образом, с самого момента своего возникнове­

ния полис становится главным структурообразующим элемен­

том греческой цивилизации и сохраняет это свое значение

вплоть до самого конца античной эпохи.

 

50 Ср.: Vittinghoff Р. Urbanisation als Phänomen der Antike // Reports of the

XIV International Congress of the Historical Sciences. Vol. 2. N. Y., 1977. P. 779.

 

----------------------- Page 791-----------------------

 

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

 

Сейчас уже можно с уверенностью утверждать, что на ран­

них своих этапах процесс, в котором тесно переплелись основ­

ные тенденции общеэгейского культурогенеза и этногенеза гре­

ческой народности, шел крайне неравномерно и прерывисто

(дискретно). Н а протяжении III—II тыс. до н. э. ростки циви­

лизации несколько раз возникали в разных частях географи­

ческого ареала, именуемого Эгейским миром. Но каждый раз

становление общественных классов, государства и обычно со­

путствующей им высокой культуры внезапно прерывалось, сде­

лав лишь несколько первых шагов по пути, ведущему к «наме­

ченной цели». Уже в эпоху ранней бронзы, или в III тыс. до

н. э., мы обнаруживаем на карте Греции и Эгейского мира це­

лое «гнездо» таких, по определению E. Н. Черных, «несосто-

явшихся цивилизаций», в число которых входили археоло­

гические культуры Трои-Гиссарлыка (Троя I—V), островов

Кикладского архипелага, раннеэлладская культура материко­

вой Греции, раннеминойская культура Крита и некоторые

другие. Из всех этих культур уровня настоящей дворцовой ци­

вилизации, во многом сходной с цивилизациями Египта и Пе­

редней Азии, в начале следующего II тыс. до н. э. достигла

лишь культура минойского Крита. Все остальные исчезли с ис­

торической сцены, не оставив после себя почти никаких ясно

различимых следов.

Н о нечто подобное повторилось также и спустя еще не­

сколько столетий — уже в конце эпохи бронзы (XIV—X II вв.

до н. э.), когда одна за другой ушли в небытие две главные

эгейские цивилизации бронзового века: критская, или миной-

ская, и микенская. Сначала — еще во второй половине XV—

первой половине XIV вв. до н. э. резко деградировала, а затем

впала в состояние своеобразной прострации, близкой к полно­

му угасанию, более древняя и более развитая цивилизация К ри­

та. Позднее — в конце XIII—XII вв. до н. э. та же участь п о­

стигла и ее младшую, многим ей обязанную «сестру» —

 

----------------------- Page 792-----------------------

 

цивилизацию микенской (ахейской) Греции. Таким образом,

окончилась неудачей попытка использования на греческой

почве опыта государственного и хозяйственного строительства

ближневосточных деспотий (тенденции этого рода особенно яс­

но проявились в политической организации и общем «стиле»

жизни и культуры микенских дворцовых государств). Очевид­

но, рудиментарное, еще только зарождавшееся в менталитете

и культуре эгейских обществ европейско-эллинское начало бы­

ло тем не менее уже настолько сильно, что смогло на этот раз

предотвратить поглощение Греции миром древневосточных

цивилизаций. Правда, это, по-видимому, еще вполне бессозна­

тельное отторжение от главных очагов исторического прогрес­

са той эпохи дорого обошлось стране и населявшему ее народу

или скорее народам, отбросив их, как думают некоторые исто­

рики, на несколько веков назад к тому пограничному состоя­

нию между варварством и цивилизацией, в котором они пре­

бывали еще в конце III—начале II тыс. до н. э .1

Как бы то ни было, на протяжении ряда столетий, после­

довавших за гибелью главных жизненных центров микенской

цивилизации (так называемые темные века — XI— IX или, по

другой периодизации, XII—VIII вв. до н. э.), вся жизнь гречес­

кого общества не выходила за рамки самого примитивного де­

ревенского или даже пастушеского быта и оставалась начисто

избавленной от таких атрибутов подлинной цивилизации, как

поселения городского типа, будь то так называемые про­

тогорода или хотя бы квазигорода,2 монументальная архитек­

тура, сооружения сакрального или сакрально-администра­

тивного характера, изобразительно-повествовательное искусство

и, наконец, письменность хотя бы в ее простейших пиктогра­

фических или слоговых формах.3 Лишь где-то около середины

VIII в. до н. э. с началом архаического периода или эпохи Ве­

ликой колонизации в наиболее передовых районах греческого

мира, таких как Аттика, Эвбея, Арголида, район Истма, Кик­

лады, Крит, Родос, Ионийское побережье М алой Азии, стали

появляться первые, пока еще очень слабые симптомы, свиде­

 

1 Snodgrass А. М. The Dark Age of Greece. Edinburgh, 1971. P. 383 f;

Андреев Ю. В. К проблеме послемикенского регресса // ВДИ. 1985. Ns 3.

С. 15 сл.

2 Андреев Ю. В. Греция в XI—IX вв. до н. э. по данным гомеровского эпоса //

История древнего мира. Ранняя древность. 3-е изд. М., 1989. Кн. I. С. 332—350.

Desborough V. R. â ’A. The End of Mycenaean Civilization and the Dark Age.

(a) Archaeological Background // CAH. Vol. II. Pt. 2. Cambridge, 1975. P. 669 f.;

Snodgrass A. M. Op. cit. P. 360 ff.; Starr Ch. G. The Origins of Greek Civilization.

1100—650 В. C. N. Y., 1961. P. 80 ff.; Bouzek J. Homerisches Griechenland. Praha,

1969. P. 22 ff.; Coldstream J. N. Geometric Greece. Cambridge, 1977; Андреев Ю. В.

К проблеме послемикенского регресса. С. 11 сл.

 

----------------------- Page 793-----------------------

 

тельствующие о возобновлении надолго прерванного цивили­

зованного процесса в этой части древнего Средиземноморья:

укрепленные поселения городского или скорее все же протого­

родского типа, простейшие периптерные храмы, примитивные

изображения фигур людей и животных в вазовой живописи и

мелкой пластике, древнейшие, как правило, очень короткие

надписи, выполненные знаками нового алфавитного письма.4

Внедрение всех этих новшеств в жизнь греческого общества

происходило на фоне возобновившихся после долгого переры­

ва интенсивных контактов со странами Востока и, несомненно,

было самым непосредственным образом с ним связано. Тем не

менее на этот раз процесс становления цивилизации в Греции

сразу же пошел по совершенно иному пути, нежели это было

в эпоху бронзы, резко свернув в сторону от давно уже прото­

ренной «столбовой дороги» цивилизаций Древнего Востока.

Это отклонение стало вполне очевидным лишь на завершаю­

щих стадиях архаического периода (вторая половина VI в. до

н. э.), когда окончательно сформировались основные институ­

ты греческого полиса, явившего миру новый, еще невиданный

прежде тип государства и общества, и во всем своем блеске

предстали перед изумленным человечеством классическое гре­

ческое искусство, литература и философия. Однако уже и за

два столетия до этого на исходе длинной череды темных веков

внимательный наблюдатель, наверное, сумел бы распознать

первые проблески нового, подлинно эллинского, а стало быть,

и подлинно европейского мировосприятия и жизнеотношения

в эпических гекзаметрах Гомера и Гесиода, в торжественном

величии позднегеометрических вазовых росписей.

Этот резкий поворот на новый, еще неведомый древнему

человечеству путь политического и культурного созидания не­

редко приписывается воздействию на греческое общество не­

ких внешних сугубо материальных факторов, таких, например,

как очередная «техническая и одновременно хозяйственная ре­

волюция», вызванная внедрением в экономику древних об­

ществ Средиземноморья и Передней Азии индустрии железа,

пришедшей на смену индустрии бронзы, выражаясь фигураль­

но, как раз накануне тех событий, которые обычно объединя­

ются в понятии «рождение греческого чуда».5 Не отрицая того,

что факторы такого рода действительно могли ускорить и ин­

тенсифицировать процесс становления цивилизации нового ти­

па в архаической Греции, все же нельзя не заметить, что такие

 

4 Starr Ch. G. Op. cit. P. 381; idem. The Economic and Social Growth of Early

Greece 800—500 В. C. N. Y., 1977. P. 3 ff; Snodgrass A. M. Op. cit. P. 402; idem.

Archaic Greece. Berkeley — Los Angeles, 1980. P. 15 ff.; Coldstream J. N. Op. cit.

3 Bakhuzen S. C. Greek Steel // World Archaeology. 1977. 9, 2.

 

----------------------- Page 794-----------------------

 

объяснения случившегося, в сущности, ничего не объясняют,

ибо «революция раннего железного века», как иногда называ­

ют произошедший в то время технический переворот, носила

поистине всеобъемлющий, применительно к масштабам той

эпохи, глобальный характер, тогда как «греческое чудо» было,

как и положено настоящему чуду, явлением уникальным, един­

ственным в своем роде и четко ограниченным как в про­

странстве, так и во времени. Исходя из этих соображений, мы

должны отдать в своем решении загадки этого исторического

феномена безусловное предпочтение факторам скорее внутрен­

него духовного порядка, а именно особенностям этнического

характера и психического склада древних греков или, что при­

близительно одно и то же, их специфическому менталитету,

который в основных своих чертах, по всей видимости, оконча­

тельно сформировался где-то незадолго до начала новой анти­

чной эпохи, скорее всего в хронологических рамках периода

послемикенского регресса, или темных веков, и, действуя в го­

раздо большей степени на уровне подсознания, нежели ясно

осознанного выбора одной из двух противоположностей, вы­

нудил этот народ направить свои духовные поиски в сторону

новых европейских горизонтов, сойдя с уже проторенного ази­

атского пути. Разумеется, за этим сугубо субъективным реше­

нием проблемы выбора своей исторической судьбы скрывались

и некие вполне объективные процессы, впрочем, скорее биоло­

гического (генетического), нежели социально-экономического

или технологического порядка. Но об их реальном течении и

приводивших их в движение «механизмах» мы можем сейчас,

конечно, только гадать.

Итак, как мы теперь это ясно видим, движение отдельных

этнических групп, населявших Эгейский мир в III—II тыс. до

н. э. и в конце концов (видимо, уже к началу I тыс. до н. э.)

слившихся в один большой греческий этнос, от варварства к

цивилизации отнюдь не было плавным и последовательным

восхождением с низших ступеней лестницы исторической эво­

люции на более высокие. Скорее, напротив, это движение было

вполне скачкообразным, прерывистым и беспорядочным и

изобиловало всевозможными катастрофами, отклонениями от

однажды избранного пути, продолжительными остановками и

паузами и даже возвращениями вспять на, казалось бы, уже

пройденные исторические рубежи, после которых, впрочем,

прерванное движение каждый раз возобновлялось, причем

всегда на новом, как вскоре выяснилось, более высоком витке

исторической спирали. Очевидно, мы вправе отсюда заклю­

чить, что движению этому сопутствовала, несмотря на все раз­

рывы эволюционной цепи, определенная культурная преемст­

венность. Однако, с другой стороны, есть основания полагать,

 

----------------------- Page 795-----------------------

 

что эта преемственность осуществлялась не столько на уровне

традиции, т. е. посредством простой передачи накопленной ин­

формации от поколения к поколению, сколько на уровне чисто

биологического наследования определенных черт психическо­

го, в особенности эмоционального и интеллектуального склада

и тесно связанных с ними и потому глубоко укорененных в ге­

нотипе этноса особенностей мировосприятия и жизнеотноше-

ния, от которых в окончательном счете должно было зависеть

и своеобразие присущих данному этносу на том или ином этапе

его этногенеза форм культуры.

Следуя этой логике, мы вряд ли сможем признать цивили­

зацию классической Греции прямой наследницей микенской

цивилизации, а стало быть, как считают некоторые авторы,6 и

новой, более высокой фазой в процессе поступательного дви­

жения единой греческой цивилизации, непрерывно существо­

вавшей и развивавшейся на протяжении по крайней мере двух

тысячелетий. Но точно так же и сама микенская цивилизация

едва ли может считаться продолжением более древней культу­

ры или культур, существовавших на территории Пелопоннеса

и к северу от него — в средней Греции в хронологических рам­

ках так называемого раннеэлладского периода (приблизитель­

но 3200—2100 гг. до н. э.), когда в этих районах появились

первые археологические комплексы (например, комплекс Лер-

ны III в Арголиде), свидетельствующие о начале цивилизаци­

онного процесса. В обоих случаях — как между классической

греческой цивилизацией и микенской цивилизацией, с одной

стороны, так и между микенской цивилизацией и материковы­

ми культурами раннеэлладского периода — с другой, прихо­

дится констатировать наличие огромных временных «зазоров»

продолжительностью в первом случае около трех-четырех

веков, во втором — около семи столетий, в течение которых

никаких признаков продолжения или возобновления этого про­

цесса на всем пространстве южной и средней Греции не наблю­

далось.

И однако, несмотря на все это, рассматриваемые нами

культуры и цивилизации, безусловно, были связаны между со­

бой как звенья единой, тянущейся через тысячелетия цепи

этногенеза и органически слитого с ним культурогенеза эллин­

ской народности. Ведь, как было уже замечено, передача

культурной или, может быть, правильнее было бы сказать, по­

тенциально культурной информации продолжалась при всех

периодически обрушивавшихся на Грецию и Эгейский мир ис­

торических катаклизмах и сопутствовавших им замираниях

 

6 См., например: Блаватская Т. В. Греческое общество II тыс. до н. э. и его

культура. М., 1976.

 

----------------------- Page 796-----------------------

 

культурной жизни общества если не через прямое усвоение

младшими поколениями традиций и обычаев предков, то через

наследование ими определенных психических признаков или

нравов своих отцов и дедов. Конечно, сами нравы при этом

отнюдь не оставались абсолютно неизменными. Скорее, напро­

тив, они постоянно трансформировались, ухудшались или,

наоборот, улучшались под влиянием постоянно меняющихся

условий жизни и быта или в результате мучительных психичес­

ких травм и душевных потрясений, которые, несомненно,

должны были сопутствовать бесчисленным социальным катас­

трофам, войнам, переворотам и стихийным бедствиям. Посте­

пенное перемешивание этнических групп в ходе никогда не пре­

кращавшихся на территории материковой Греции и островов

Эгейского моря передвижений племен влекло за собой пере­

стройку их генотипов, делало их более гибкими, пластичными

и благодаря этому легче поддающимися гибридизации и мети­

сации в самых разнообразных их формах. В результате этносы,

поначалу разительно отличавшиеся друг от друга и, казалось

бы, абсолютно несовместимые в своих главных психических

установках, как, например, древнейшие обитатели Крита

минойцы и греки-ахейцы и дорийцы понемногу ассимили­

ровались, сливались в более или менее однородную массу, из

которой затем могли вырасти новые этносы, одновременно по­

хожие и непохожие на своих «родителей» [ср. JI. Н . Гумилев].

Этот сложный процесс, несомненно, включал в себя как одну

из главных составляющих также и медленное преобразование

содержащейся в этническом генофонде информации, которое

рано или поздно должно было привести к возникновению

новых, еще невиданных форм культуры. Очевидно, приблизи­

тельно так могла происходить в постоянно менявшейся исто­

рической обстановке бронзового и раннежелезного веков под­

готовка к рождению «греческого чуда». Скрытые от нашего

непосредственного наблюдения, не оставившие почти никаких

следов в материальной культуре этой эпохи или эпох серии

сменявших друг друга генетических мутаций в конце концов

вызвали к жизни уникальный исторический феномен, именуе­

мый классической греческой цивилизацией.7

 

7 Залогом ее стремительного роста и еще невиданных в истории человечества

социальных и культурных достижений может считаться, таким образом, отнюдь

не какая-то особая расовая чистота эллинской народности, не ее беспримесный

индоевропеизм или арийство, как склонны были думать еще полвека тому назад.

 

----------------------- Page 797-----------------------

 

ВМЕСТО ЗАКЛЮ ЧЕНИЯ

К К Н И ГЕ «ОТ ЕВРАЗИИ К ЕВРОПЕ»

 

Если предположить, что история Греции в III—I тыс. до

н. э., т. е. от конца эпохи неолита до прихода римлян, превра­

тившего эту страну в некое подобие насекомого, погребенного

в янтаре, все же имела общий «смысл», «цель» или «направ­

ленность», а значит, постепенно приближалась к реализации

определенной потенции или потенций, уже изначально зало­

женных в ней ее природой или же неким макроисторическим

процессом, сценой действия которого было все Средиземномо­

рье или даже весь Древний мир (представим его себе как ор­

кестр, в котором каждый инструмент заранее знает и ведет

свою партию, хотя это, конечно, и маловероятно), то этой «це­

лью» неизбежно должна быть признана классическая греческая

цивилизация, венчающая собой длительную историческую эпо­

ху эгейского культурогенеза, охватывающую по меньшей мере

два с половиной тысячелетия. Иначе говоря, при всей неравно­

мерности, сбивчивости и дискретности этого процесса, очень

далекого от непрерывно восходящей эволюционной кривой

однолинейного прогресса, при всей его внутренней поливари­

антности, предполагающей одновременное сосуществование

нескольких различающихся путей развития, мы все же вправе

представить его себе как своего рода временной континуум,

внутри которого отдельные периоды, культуры, цивилизации,

несмотря на все их многообразие, гетерогенность и разделяю­

щие их исторические лакуны, совпадающие с фазами кризиса,

упадка, регресса и т. п., все же были так или иначе связаны

между собой если не прямой физической преемственностью, то

своего рода морфологической традицией или инерцией, порож­

дающей сходные формы культуры в более или менее сходных

экологических и исторических обстоятельствах. И таким обра­

зом, существовал некий магистральный путь исторического

прогресса, ведущий к заранее более или менее точно опреде­

ленной цели или, если выражаться точнее, настойчиво повто­

ряющийся и постепенно нарастающий лейтмотив (вроде знаме­

нитых витков музыкальной спирали в «Болеро» Равеля).

Отдельные эгейские культуры, начиная с троянской и киклад-

ской, образуют внутри этого единого временного потока некое

подобие вех, держась за которые пловец или путник может

пройти его весь от истока до русла. Далее поток застывает,

замороженный римским завоеванием, и, оттаяв вновь через не­

сколько столетий с началом византийской эпохи, избирает уже

 

----------------------- Page 798-----------------------

 

совсем иное русло, да и «химический состав» его воды резко

меняется.

Основной структурный принцип, выступающий в качестве

общего видового признака всех или по крайней мере большин­

ства эгейских культур от начала III до конца I тыс. до н. э. и

пролагающий себе дорогу через все запутанные коллизии и

хитросплетения их исторических судеб, может быть определен

как принцип разумного самоограничения и гармонической

взвешенности конкретных проявлений культурного морфогене­

за при поддержании на оптимальном уровне их внутренней

артикуляции. В кратчайшем виде этот принцип может быть вы­

ражен известной формулой «гармония целого и части». Разу­

меется, поиски таких форм в каждом конкретном случае могли

идти лишь путем длительных проб и ошибок, зачастую сопро­

вождавшихся утратой однажды найденных качеств и обретени­

ем такой ценой «свободы маневра», необходимой для создания

все новых и новых структурных комбинаций.

Рассмотрим некоторые конкретные примеры такого рода

поисков. Особый тип социума, представляющий собой укруп­

ненную или просто разросшуюся (может быть, в результате

слияния нескольких первичных общин) земледельческую общи­

ну со своей, как правило, очень небольшой экологически сфор­

мированной территорией («экологическая ниша») и с одним

поселением квази- или протогородского типа (протополисом),

возникает и распространяется на островах Эгеиды и отчасти в

прибрежной полосе ее материкового обрамления уже в III или

самое позднее II тыс. Наиболее известные по материалам рас­

копок его образцы — Полиохни и Ферми для III тыс., Фила-

копи, Айя Ирини, Акротири, может быть, некоторые из крит­

ских поселений для II тыс. Эти миниатюрные республики

могли существовать и развиваться как совершенно самостоя­

тельно (на принципах полной автономии и автаркии), так и в

условиях более или менее жестко оформленной «вассальной»

зависимости от более крупных политических образований —

дворцовых государств Крита и микенской Греции. Эти послед­

ние, несмотря на их бурный, хотя и кратковременный расцвет,

могут расцениваться как своего рода инородные тела среди той

популяции социумов, которая сложилась на островах и берегах

Эгейского моря в эпоху бронзы. Во всяком случае само их воз­

никновение на греческой почве было результатом не спонтан­

ной эволюции неких первичных социальных структур (тех же

земледельческих общин), а скорее их радикальной трансфор­

мации под воздействием привнесенных извне политических

стереотипов. Такими стереотипами в одних случаях могли ока­

заться заимствованные на Востоке дворцово-храмовые хозяй­

ства с соответствующими им формами бюрократического уп­

 

----------------------- Page 799-----------------------

 

равления и контроля, институтом «священной царской власти»

и тому подобными атрибутами, в других — дружинная орга­

низация индоевропейских завоевателей (прагреков) и со­

зданные на ее основе протогосударства (вождества). В конце

концов оба эти направления политогенеза слились и переме­

шались, образовав микенские дворцовые государства в их клас­

сической форме. Государства эти, однако, оказались столь же

нежизнеспособными, как и предшествовавшие им государства

минойского Крита, возможно, по причине их слишком одно­

стороннего (сверхспециализированного) экономического раз­

вития и неспособности адаптироваться в полной мере в мест­

ной этнической и природной среде (об этом свидетельствует

определенная ущербность, недоразвитость самой микенской

цивилизации). Сейчас нельзя с уверенностью сказать (археоло­

гический материал не дает надежной опоры для решения этого

вопроса), что последовало за распадом микенских бюрократи­

ческих монархий: регенерация эгейского протополиса вместе с

соответствующей ему формой общинной организации, простое

выживание его в отдельных районах — своего рода «резерва­

циях», менее всего пострадавших от катастроф и социальных

потрясений XIII—XII вв., или же полная его деградация и дис­

социация, выразившаяся в переходе к дисперсной форме посе­

ления (по небольшим деревням и усадьбам). Как бы то ни бы­

ло, очевидно одно: начиная по крайней мере с VIII в. до н. э.

этот тип поселения и, видимо, также адекватная ему форма со­

циальной организации становятся доминирующими в наиболее

передовых районах Греческого мира, принимавших наиболее

активное участие в новом витке эгейского культурогенеза —

так называемого ренессанса VIII в.

Греческий полис в его классической форме, утвердившейся

и в самой Греции, и на колониальной периферии в VI—IV вв.

до н. э., может расцениваться как результат своеобразной суб­

лимации, т. е. перехода в новое качество исторически предше­

ствующей ему поземельной общины, известной в разных фор­

мах и под разными названиями (демос, кома и т. д.). Община,

ставшая полисом, базировалась на принципах гармонии, т. е.

разумного и красивого самоограничения самого социума и его

политической организации, разумной сбалансированности всех

составляющих ее элементов. Отсюда все наиболее важные и ха­

рактерные признаки типичного полиса: небольшая территория,

чаще всего ограниченная более или менее ясно очерченной

ландшафтной нишей (речной или приморской долиной, гор­

ным плато, островом или полуостровом), и соответствующее

ей по численности население, отсутствие профессиональной ар­

мии и в соответствии с этим сравнительно низкий уровень ми­

литаризации общества (даже в таком государстве, как Спарта),

 

----------------------- Page 800-----------------------

 

отсутствие жестко и последовательно проведенного принципа

государственного централизма и соответствующей ему иерар­

хии властей (даже в таком сверхразвитом по греческим мас­

штабам государстве, как Афины), отсутствие специального ап­

парата подавления и охранения (единственное исключение —

Спарта, но и здесь этот аппарат был направлен не внутрь граж­

данской общины, а вовне), отсутствие специальной сакральной

власти, т. е. профессионального жречества, наделенного пра­

вом контроля и вмешательства в частную жизнь граждан под

видом всевозможных предписаний и запретов (хотя религия не

отделена от государства, она занимает внутри него свое доста­

точно скромное место — «духовного департамента» и не пре­

тендует на всевластие), наконец, отсутствие внутри граждан­

ской общины полиса жесткой, ясно выраженной социальной

иерархии типа сословного или кастового строя. Рабы, илоты,

метеки, периэки и тому подобные категории несвободного и

неполноправного населения расценивались как некий жизнен­

но необходимый придаток полиса, как своего рода питательная

среда, в которой он только и мог существовать, но не сам по­

лис.

История греческого полиса — это история постепенного

сглаживания социальных градаций внутри гражданской общи­

ны. Уже в гомеровское время в Греции, по-видимому, не суще­

ствовало более сословия или касты профессиональной военной

знати, хотя в микенских дворцовых государствах функциональ­

ная стратификация общества была обычным явлением. Гоме­

ровская знать отличалась от простонародья лишь своим богат­

ством, своими родословными и некоторыми связанными с ней

наследственными привилегиями вроде права занимать жречес­

кие должности. С течением времени знать превратилась в со­

циальный слой, выделяющийся среди общей массы граждан

лишь по формально-генеалогическому признаку. Внутренняя

артикуляция полисной общины, в какой-то своей части, по-

видимому, восходящая еще к эпохе бронзы (героическому ве­

ку), таким образом, сохранилась, но целостная гармония об­

щественного организма от этого не пострадала. Лишь с

нарастанием кризисных явлений в экономике, ростом имуще­

ственного расслоения граждан в IV— III вв. эта гармония во

многих местах стала нарушаться.

Скорее эстетическое, чем какое-либо иное чувство лежит в

основе греческого рабства. Захват иноплеменника в плен с по­

следующей его перепродажей считался наиболее достойным

свободного эллина и, главное, наиболее красивым способом

приобретения необходимой в хозяйстве и для других надобно­

стей рабочей силы. Греческий способ добывания рабов чаще

всего сводился к индивидуальной сделке купли-продажи или к

 

----------------------- Page 801-----------------------

 

индивидуальной же охоте на варваров где-нибудь в колониях.

Крупные внешние войны были большой редкостью, а сопле­

менников, судя по всему, старались в плен не брать. Поэтому

завоевание целой страны, которому сопутствовало покорение

целого народа, как это было, например, во время Мессенских

войн, воспринималось как нечто чрезмерное. Небольшие рабо­

владельческие хозяйства в масштабах одной катоновской вил­

лы практически до конца эпохи независимости оставались до­

минирующей формой производственной ассоциации греческой

экономики. Концентрация рабов, превышающая несколько де­

сятков человек, в одном хозяйстве (в эргастерии или усадьбе)

обычно отмечается в источниках как нечто исключительное.

Таким образом, при всем своем прославленном рациона­

лизме греки строили свою жизнь, свою историю и даже свое

загробное существование, руководствуясь мотивами явно ир­

рационального характера, лежащими в сфере эстетики и эсте­

тически ориентированной морали. Это неудержимое желание

быть прекрасными и гармоничными любой ценой в конце кон­

цов и привело греческие полисы к стагнации, упадку и погло­

щению гигантским организмом мировой римской державы.

Но, что особенно важно, героический отказ греков от личного

бессмертия в конце концов поверг их в состояние тяжелого

нервного стресса, единственным выходом из которого могло

быть только обращение к евангельскому учению, покаяние и

отказ от всей привычной системы ценностей. Греки перестали

быть греками и превратились в совсем другой народ — визан­

тийцев.

 

М еж ду гармонией и хаосом

 

Глубоко укорененная в архаическом (мифологическом) со­

знании антитеза гармонии и хаоса должна была играть совер­

шенно исключительную роль в культурном развитии таких

морских народов, как греки, а до них минойцы и кикладцы.

Вообще свойственное древним народам ощущение погранич-

ности своего положения в этом мире на стыке жизни и смерти,

добра и зла, света и тьмы, по всей видимости, переживалось

ими особенно остро и болезненно, воплощаясь в извечном про­

тивостоянии и противоборстве двух стихий — земли и моря.

Это противоборство происходило у них на глазах, и все они

так или иначе были в него вовлечены. Однако психологичес­

кая, а стало быть, и культурная реакция на это величественное

зрелище могла быть различной у различных народов в зависи­

мости от их темперамента, психического склада, стабильности

или, наоборот, лабильности нервной системы и тому подобных

 

----------------------- Page 802-----------------------

 

факторов. Сравнивая в этом плане минойцев и греков, мы по­

лучаем особенно интересные результаты.

Импрессионистическое, говоря условно, искусство миной-

ского Крита может расцениваться как дерзкая попытка запе­

чатлеть мир во всем многообразии, многоцветий, непрерывной

изменчивости и подвижности (калейдоскопичности) его зри­

мых форм и образов. При всем несовершенстве и ограничен­

ности доступных им технических средств минойские художни­

ки сплошь и рядом покушались на решение таких сложных и

трудных задач, которые, вероятно, никогда не осмелились бы

даже поставить перед собой гораздо более искушенные и тех­

нически лучше оснащенные греческие мастера классического и

эллинистического периодов (их отношение к натуре было на­

много более избирательным и в целом свидетельствует о трез­

вой оценке своих возможностей). Только благодаря этому

творческому безрассудству могли появиться такие шедевры ми-

нойского искусства, как сцена охоты на львов на одном из кин­

жалов, извлеченных из шахтовых могил в Микенах, миниатюр­

ный фриз из Акротири, многие сцены на печатях и т. д. На

самых ранних этапах истории минойского искусства (преддвор-

цовая или раннеминойская эпоха) художники Крита восприни­

мали окружающий мир так, как его воспринимают дети, толь­

ко что явившиеся на свет из материнской утробы. Он был для

них чем-то вроде живописного хаоса, пестрой, мерцающей и

колеблющейся сумятицей цветовых пятен и световых бликов.

Они радовались случайным сочетаниям таких пятен, возникав­

шим на поверхности сосуда из потеков краски и следов копоти

в результате неравномерного обжига (так называемая пятнис­

тая керамика из Василики). Им доставляла наслаждение при­

хотливая игра цветных прожилок на срезе камня, из которого

они вытачивали миниатюрные сосудики, найденные в погребе­

ниях Мохлоса и толосных гробницах Месары. Во всех этих ве­

щах ощутима радостная готовность отдаться свободной, не

скованной никакими правилами и законами игре стихийных

сил, раствориться в ней без остатка. Со временем глаз худож­

ника начинает различать в этом хаосе некие образы или знаки,

смысл которых он, по всей видимости, улавливал лишь смутно,

с трудом, вероятно не особенно стремясь к их ясному понима­

нию. Причудливыми комбинациями таких знаков-образов, на­

поминающими странную стилизованную растительность, само­

произвольно расползающуюся по стенкам сосуда, украшены

вазы стиля Камарес — эта наиболее интересная и репрезента­

тивная отрасль минойского искусства периода «старых двор­

цов». Расписанные в этой манере сосуды воспринимаются как

сгустки (кванты) подвижной, живой материи, наполняющей со­

бою, своим стремительным, вращательным движением весь

 

----------------------- Page 803-----------------------

 

космос. Здесь не видно даже попыток выявить какие-то ост­

ровки стабильности и покоя в этой лавине движущейся мате­

рии, отделить космос от хаоса. Хаос для минойского вазописца

это и есть космос, и наоборот. Картина этого космоса-хаоса

не остается неизменной. С течением времени в ней появляются

новые черты. Она становится более понятной и узнаваемой,

более приближенной к реальной жизни природы. Об этом сви­

детельствуют вазы морского и флорального стилей, фрески из

Кносса, Айа Триады, Акротири, Филакопи и других мест, раз­

нообразные изделия из камня, фаянса, слоновой кости, бронзы,

золота и т. д., относящиеся к периоду расцвета минойской ци­

вилизации (период «новых дворцов»). Как правило, в этих про­

изведениях мир природы обращен к человеку своей светлой,

радостной стороной, как благостный лик великого женского

божества. Минойские художники явно стремятся смягчить,

сгладить, облагородить, можно даже сказать, очеловечить (гу­

манизировать) этот страшный и таинственный мир, устранив

все его чересчур жестокие, пугающие и отталкивающие черты

или же просто сделав вид, что их не существует. Отсюда стран­

ное для людей эпохи бронзы невнимание к темам борьбы, стра­

даний и, наконец, смерти в искусстве Крита. Критские мастера

либо касаются их вскользь, полунамеком, не задерживаясь, не

вникая в детали, либо вообще избегают. Столь популярный в

искусстве Древнего Востока мотив «терзания» в минойском ис­

кусстве появляется достаточно поздно, в основном в сценах на

печатях ПМ II—III периодов и, видимо, под микенским влия­

нием. Идиллические картины из жизни природы (лужайки,

усыпанные цветами, извивы речного русла, резвящиеся лани и

антилопы, порхающие птицы, стремительно карабкающиеся по

скалам голубые обезьяны, ныряющие в волнах дельфины и ры ­

бы), украшающие стены дворцов и «частных домов» Кносса,

А йа Триады, Акротири, росписи ваз, фаянсовые пластины с

аналогичными мотивами в своей совокупности создают чарую­

щее своей красотой и безмятежной гармонией видение земного

рая или некое подобие искусственной среды обитания, в кото­

рой населявшие дворцы и особняки изнеженные «патриции»

могли чувствовать себя в относительной безопасности от су­

ровых и страшных реалий окружающего их мира. В своей

глубинной сути это было, по всей видимости, своеобразное

приручение или магическое заклятие диких, стихийных сил

природы средствами искусства, попытка интеграции этих сил

в рамках единого культурного пространства.

Сами минойцы, однако, вероятно, вполне осознавали или

скорее ощущали непрочность и иллюзорность этой гармонии

человека и природы. Скрытая напряженность, невротизм, даже

некоторая истеричность, возможно уже изначально заложен­

 

----------------------- Page 804-----------------------

 

ные в «фундамент» минойского менталитета, время от времени

напоминают о себе, прорываясь сквозь завесу царящей в крит­

ском искусстве атмосферы безмятежного веселья и наслажде­

ния жизнью. Бурные, экстатические пляски жриц или богинь,

запечатленные в сценах на печатях, странные, неестественно

напряженные (как перед эпилептическим припадком) позы не­

которых фигур в минойской пластике («богиня со змеями»,

адорант из Тилисса, «принц» и «офицер» на «кубке принца» из

Айя Триады и т. п.) как бы приоткрывают перед нами эту

обычно остающуюся скрытой или хорошо замаскированной

сторону минойской души. Если раньше мы лишь догадывались

о ее существовании, то теперь, после сенсационных открытий

следов человеческого жертвоприношения и ритуального кан­

нибализма, эта раздвоенность мироощущения минойцев стано­

вится совершенно очевидной. В соответствии с этим двойствен­

ный смысл приобретают и некоторые наиболее характерные

черты минойской культуры, отраженные в искусстве.

Так, акцентированный, иногда даже несколько преувели­

ченный динамизм, наполняющий лучшие его образцы особого

рода лирической взволнованностью (в противоположность су­

ховатым и в большинстве своем сугубо прозаичным и буднич­

ным творением восточных мастеров), может быть понят, с

одной стороны, как демонстрация избытка жизненных сил,

бодрости и энергии молодого и деятельного этноса, с другой

же — как проявление присущей ему неуверенности в прочности

своего земного бытия, неспособности найти надежную точку

опоры, утвердиться и обосноваться на каком-то одном опреде­

ленном месте. Налет почти истерической взвинченности, при­

сущий многим сценам в позднеминойской глиптике (участвую­

щие в них фигуры людей и животных как бы вибрируют от

переполняющего их страшного напряжения), наводит на мысль

о том, что в основе этого пристрастия критских художников к

изображению стремительно движущихся фигур (впрочем, опре­

деленно подвижными в их произведениях становятся растения

и даже скалы и почва) лежит своего рода фобия — страх или

отвращение перед неподвижностью (horror immobilitatis или

horror inertiae), обычно сопутствующая некоторым формам

неврозов. Конечно, не обязательно думать, что это упоение

движением уже изначально заключало в себе нечто патологи­

ческое. Психологической почвой, на которой возникло дина­

мическое или кинетическое (по Ш ахермайру) искусство Крита,

могла быть просто определенная разбалансированность (ла­

бильность) нервной системы населявшего остров этноса,

связанная с повышенной эмоциональной возбудимостью и обо­

стренной восприимчивостью к малейшим изменениям (подвиж­

ности) внешней среды. У людей такого психического склада

 

■Ж

 

----------------------- Page 805-----------------------

 

наблюдения за жизнью моря и прямое участие в этой жизни

уже в достаточно раннее время (вероятно, еще в эпоху ранней

бронзы, если не раньше) должны были породить представление

о всеобъемлющем водном хаосе, постоянно меняющем свой

облик и пребывающем в вечном движении (нечто подобное

этим представлениям, видимо, пытались запечатлеть киклад-

ские гончары, изготовлявшие так называемые сковородки, в

которых образ великого женского божества — матери всего су­

щего причудливо соединен с образом морской стихии). Как

было уже сказано, в самых ранних (датируемых второй поло­

виной III тыс.) из дошедших до нас произведений минойского

искусства, таких как «пятнистая керамика» и сосуды из цвет­

ного камня, ощутима готовность к слиянию человека-

художника с миром природы, готовность отдать себя во власть

первородного хаоса и раствориться в нем, как в лоне божества.

Здесь нет ничего похожего на противодействие окружающей

среде, стремление как-то обособить себя от нее, самоопреде­

литься и самоутвердиться перед лицом этой всепоглощающей

грозной стихии. Напротив, во всем отчетливо звучит «музы­

кальная тема» того самого «упоения в бою и мрачной бездны

на краю», о котором много веков спустя будет размышлять

Пушкин. Понимая гибельность противостоящих ему стихий­

ных сил, постоянно ощущая близость подстерегающей его

смертельной опасности, в чем бы она не заключалась — в гроз­

ной мощи бушующего моря или в страшных конвульсиях зем­

летрясения, древний критянин шел навстречу этим силам, но

не для того, чтобы вступать в неравную борьбу с ними, а для

того, чтобы слиться с ними и самому стать их частицей. Сама

мысль об этом должна была приводить его в состояние экстаза,

своего рода священного неистовства, которое было явно срод­

ни безумным оргиям позднейших куретов и корибантов, участ­

ников дионисийских фиасов и тому подобных мистических

братств.

В минойском искусстве запечатлены разные стадии или, мо­

жет быть, скорее разные формы этого экстаза — от страшного,

почти смертельного оцепенения, охватывающего человека, ре­

шившегося взглянуть в глаза божества (таковы бронзовые фи­

гурки адорантов и, как своего рода комментарий к ним, из­

вестная сцена на слепке печати из Кносса с богиней на вершине

горы), до радостного эйфорического возбуждения, владеющего

толпой участников праздничной церемонии, изображенной на

миниатюрных фресках из Кносса, или поселянами, шествую­

щими на «вазе жнецов». Разным фазам (формам) мистического

экстаза, видимо, соответствуют и разные виды движения, фик­

сируемые минойскими художниками. В одних случаях мы ви­

дим резкие, синкопические, почти конвульсивные движения

 

----------------------- Page 806-----------------------

 

охваченных священным неистовством танцоров (обычно в сце­

нах на печатях, на той же «вазе жнецов»), в других — плавные,

как бы летящие движения животных, изображенных в состоя­

нии «летящего галопа», или акробатов — участников миной-

ской тавромахии. Однако как в тех, так и в других случаях

явное предпочтение отдается вращательному, круговому дви­

жению. Это вихреобразное движение (так называемый торзи-

он) буквально пронизывает минойские вазовые росписи, вы­

полненные как в морском стиле, так и в стиле Камарес.

 

----------------------- Page 807-----------------------

 

ЛИТЕРАТУРА

 

I. ЭГЕЙСКИЕ КУЛЬТУРЫ И ЦИВИЛИЗАЦИИ БРОНЗОВОГО ВЕКА

 

Ägäische Bronzezeit / Hrsg. von H.-G. Buchholz. Darmstadt, 1987.

Akurgal E. The Art of the Hittites. L., 1962.

Ale.xiou St. Minoan Civilization. Heraclion. [S. a.].

— Minoan Palaces as Centres of Trade and Manufacture // FMP. 1987.

— Das Wesen des minoischen Handels // Ägäische Bronzezeit / Hrsg. von

H.-G. Buchholz. Darmstadt, 1987.

Andronicos M. Musée National. Athènes. 1977.

Astour M. C. Hellenosemitica. Leiden, 1967.

Atkinson T. D. et al. Excavations at Phylakopi in Melos. L., 1904.

Atti 1 C1M. Roma, 1968.

 

Barber R. L. N. Phylakopi 1911 and History of Later Cycladic Bronze Age // BSA.

1974. 69.

— The Late Cycladic Period: A Review // BSA. 1981. 76.

— The Cyclades in the Bronze Age. L., 1987.

Barber R. L. N. and McGillivray. The Early Cycladic period: Matters of definition

and terminology // AJA. 1980. Vol. 84. 2.

Becatti G. La ieggenda di Dedalo // RM. 1953/54. Bd. 60/61.

Berliner Klassikertexte. Vol. 2. Griechischen Dichterfragmente (2). 1907.

Bernabo-Brea L. et al. Poliochni: Città preistorica nell’isola di Lemnos. Vol. 1-2.

Roma, 1964— 1976.

Best G. P. Lema und Thrakien // Dritter Internationaler Thrakologischer Kongress.

Bd. I. Sofia, 1984.

Betancourt P. (ed.). The Scope and Extent of the Mycenaean Empire. Philadelphia,

1984.

Bethe E. Minos // RhM. 1910. Bd. 65.

Biesanz H. Kretisch -mykenische Siegelbilder. Marburg, 1954.

Bintliff J. L. Natural Environment and Human Settlement in Prehistoric Grece. P. I.

L„ 1977.

— (ed.). Mycenaean Geography. Cambridge, 1977.

— Structuralism and Myth in Minoan Studies // Antiquity, 1984. 58. 222.

Blawatskaya T. De Герорее Cretoise du XVH-e s. au XV-e s. av. notre ere // 2iva

Antika. 1975. XXV, 1— 2.

Biegen C. W. et al. Troy. Excavations conducted by the University of Cincinnati,

1922— 38. Vol. 1. Princeton; New Yersey, 1950.

Biegen C. W. and Lang M. The Palace of Nestor. Excavations of 1957 / AJA. 1958.

Vol. 62.

Biegen C. W. Troy and the Trojans. L., 1963.

Bosanquet R. C. and Dawkins R. M. Excavations at Palaikastro 11 BSA. 1902— 1905.

9— 11.

 

26 Ю. В. Андреев

 

----------------------- Page 808-----------------------

 

Boulotis Chr. Die mykenischen Fresken // Das mykenische Hellas. Heimat der

Helden Homers. Athens, 1988.

Bouzek J. The Aegean, Anatolia and Europe: cultural interrelations in the second

millenium В. С. Praha, 1985.

Boyd Hawes H. et al. Goumia. Philadelphia, 1908.

Branigan K. The Genesis of the Household Goddess // SMEA. 1969. V III.

— The Foundations of Palatial Crete. L., 1970.

— ТЪе Tombs of Mesara. L., 1970.

— Minoan Settlements in East Crete // Man, Settlement and Urbanism / Ed. by

P. J. Ucko et al. L., 1972. (MSU).

— Aegean Metalwork of the Early and Middle Bronze Age. Oxford, 1974.

— Minoan Colonialism // BSA. 1981. 76.

— Minoan Community Colonies in the Aegean? // The Minoan Thalassocracy. Myth

and Reality / Ed. by R. Hägg and N. Marinatos. Stockholm, 1984. (MT).

— The Economic Role of the First Palaces // The Function of the Minoan Palaces

/ Ed. by R. Hägg and N. Marinatos. Stockholm, 1987. (FMP).

— Some Observations on State Formation in Crete // Problems in Greek Prehistory

/ Ed. by E. B. French, K. Wardle. Bristol, 1988. (PGP).

Bronze Age Migrations in the Aegean. Archaeological and linguistic problems in

Greek prehistory / Ed. by R. A. Crossland and A. Birchall. L., 1973

(BAMA).

Bronze Age Trade in the Mediterranean / Ed. by N. H. Gale. Jonsered, 1991

(BAT1M).

Broodbank C. The Longboat and Society in the Cyclades to the Keros—Syros

Culture // AJA. 1989. Vol. 93. 3.

Buchholz H.-G. Zur Herkunft der kretischen Doppelaxt. München, 1959.

— Thera und das östliche Mittelmeer // Ägäische Bronzezeit. Darmstadt, 1987.

Buchholz H.-G. (Hrsg.) Ägäische Bronzezeit. Darmstadt, 1987.

Buchholz H.-G. und Karageorghis V. Altägäis und Altkypros. Tübingen, 1971.

Buck R. J. The Minoan Thalassocracy Reexamined // Historia. 1962. 11.

Burkert IV. Greek Religion. Cambridge Mass., 1985.

Butterworth E. A. S. Some Traces of the Pre-Oiympian World in Greek Literature

and Myth. B., 1966.

 

Cadogan G. Was there a Minoan landed gentry // BICS, 1971. 18.

— Why was Crete different? // The End of the Early Bronze Age in the Aegean /

Ed. by G. Cadogan. Leiden, 1986.

Cameron M. H. S. The «Palatial» Thematic System in the Knossos Murals // FMP.

Stockholm, 1987.

Caskey J. L. The House of Tiles at Lema — an Early Bronze Age palace //

Archaeology. 1955. Vol. 8.

— Excavations at Lema 1955 // Hesperia. 1956. Vol. 25. 2.

— Excavations at Lema 1957 // Hesperia. 1958. Vol. 27. 2.

— The Early Helladic period in the Argoiid // Hesperia. 1960. Vol. 29. 3.

— Excavations (investigations) in Keos, 1960— 1961, 1963, 1964— 1965 // Hesperia

1962. Vol. 31. 3; 1964. Vol. 33. 3; 1966. Vol. 35. 4.

— Investigations in Keos, 1966— 1970 // Hesperia. 1971. Vol. 40. 4.

— Greece, Crete and the Aegean Islands in the Early Bronze Age // CAH. Vol. I,

Pt. 2. Cambridge, 1971.

— Greece and the Aegean Islands in the Middle Bronze Age // CAH. 1973. Vol. II

Pt. 1.

— Did the Early Bronze Age end? // The End of the Early Bronze Age in the Aegean

/ Ed. by G. Cadogan. Leiden, 1986.

Caskey M. E. Ayia Irini, Kea: The Terracotta statues and the cult in the Temple //

Sanctuaries and Cults in the Aegean Bronze Age / Ed. by Hagg and

N. Marinatos. Stockholm, 1981.

Cassola F. La talassocrazia cretese e Minos // Parola del Passato. 1957. 12.

 

----------------------- Page 809-----------------------

 

Catling H. W. Archaeology in Greece II AR. 1975— 1976. Vol. 22.

Chadwick J. The Mycenaean World. Cambridge etc., 1977.

Chantraine P. Dictionnaire étymologique de la langue grecque. T. I. P., 1968.

Chapman J. The Vinia Culture of South-East Europe. Pt. 1— il. Oxford, 1981.

Cherry J. F. Islands out of the Stream: Isolation and Interaction in Early East

Mediterranean insular Prehistory // Prehistoric Production and Exchange: The

Aegean and Eastern Mediterranean / Ed. by A. B. Knapp and T. Stech. Los

Angeles, 1985.

— Polities and Palaces: Some Problems in Minoan State Formation // Peer Polity

Interaction and Socio-political Change / Ed. by C. Renfrew and J. F. Cherry.

Cambridge etc., 1986.

Childe V. G. The Prehistory of European Society. L., 1958.

Christou Ch. Potnia Theron. Thessalonica, 1968.

Chrysoulaki St. and Platon L. Relations between the town and palace of Zakros //

FMP. Stockholm, 1987.

Closs A. interdisciplinäre Schamanismusforschung an der indogermanischen

Völkersgruppe II Anthropos. 1968/69. Vol. 63/64, fasc. 5—6.

Coldstream: J. N. und Nuxlea G. L. Die Minoer auf Kythera II Buchholz H.-G. et

al. Ägäische Bronzezeit. Darmstadt, 1987.

Coleman J. E. «Frying Paus» of the Early Bronze Age Aegean // AJA. 1985. Vol. 89.

2 .

Conrad J. R. Le Culte du Taurean de la Préhistoire aux Corridas espagnoles. P.,

1961.

Cook A. B. Zeus. Vol. I— II. Cambridge, 1914— 1925.

Coulomb J. Le «Prince aux lis» de К nossos reconsidéré // BCH. 1979. 103. I.

Crouwel J. H. Chariots and Other Means of Land Transport in Bronze Age Greece.

Amsterdam, 1981.

 

Davies A. M. The Linguistic Evidence: is there any? The End of the Early Bronze

Age in the Aegean / Ed. by G. Cadogan. Leiden, 1986.

Davies E. N. The Political Use of Art in the Aegean: The Missing Ruler // AJA.

1986. Vol. 90. 2.

Demargne P. Naissance de l’art grec. P., 1964.

Deonna IV. Le symbolisme de l’acrobatic antique. Bruxelles, 1953.

Deroy L. La valeur du suffixe prehellenique — nth... etc. // Glotta. 1956. 35. 3— 4.

Desborough V. R. The Last Mycenaeans and their Successors. Oxford, 1964.

Diamant St. Mycenaean Origins: Infiltration from the North? II Problems in Greek

Prehistory. Bristol, 1988. (PGP).

Dickinson О. T. P. K. The Origins of Mycenaean Civilization. Göteborg, 1977.

— The Aegean Bronze Age. Cambridge, 1995.

Dietrich В. C. Peak Cults and their Place in the Minoan Religion // Historia. 1969.

18.

— The Origins of Greek Religion. B„ 1974.

— A Religions Function of the Megaron // Rivista Storica delPAntichità. 1976. 3.

— Tradition in Greek Religion. B.; N. Y., 1986.

Dodds E. R. The Greeks and the Irrational. Berkeley etc., 1956.

Doumas Chr. Early Bronze Age settlement patterns in the Cyclades // Man,

Settlement and Urbanism / Ed. by P. J. Ucko, R. Tringham and

G. W. Dimblery. L., 1972. (MSU).

— The Minoan Eruption on the Santorini Volcano // Antiquity. 1974. Vol. 48. 190.

— Les Idoles Cycladiques // Archeologia. 1976. F. 100.

— Thera, Pompei of the Aegean World. I—II / Ed. by Chr. Doumas. L., 1978— 80.

— Die Ausgrabungen von Akrotiri auf Thera // Antike Welt. 1980. II. Jahrg. Heft

2. (AntW).

— Town Planning and Architecture in Bronze Age Thera // 150 Jahre Deutscher

Archäologisches Institut. Mainz, 1981.

— The Minoan Thalassocracy and the Cyclades // AA. 1982. Heft 1.

 

----------------------- Page 810-----------------------

 

Doumas C. G. Cycladic Art. Ancient Sculpture and Pottery from the N. P.

Goulandres Collection. L., 1986.

— ЕВА in the Cyclades: Continuity or Discontinuity И Problems in Greek

Prehistory / Ed. by E. B. French and Κ.. A. Wardle. Bristol, 1988.

— The Wall-Paintings of Thera. Athens, 1992.

Duhn F. Sarkophag aus H. Triadha // Archiv für Religionswissenschaft. 1909. 12

(ArRelW).

 

Edey M. A. Die verlorene Welt der Ägäis. Nederland, 1979.

Eliade M. Le mythe de l’etemel retour. Archétypes et répétition. P., 1949.

— Le chamanisme et les techniques archaïques de l’extase. P., 1951.

— Naissances mystiques. P., 1959.

The End of the Early Bronze Age in the Aegean / Ed. by G. Cadogan. Leiden, 1986.

Evans A. Mycenaean Tree and Pillar Cult // JHS. 1901. Vol. XX I.

— The Palace of Minos at Knossos. Vol. 1— IV. L., 1921— 1935. (PoM).

— The Ring of Nestor // JHS. 3925. Vol. 45.

Evans J. Time and Chance. The Story of Arthur Evans and his Forebears. L. etc.

1943.

 

Faure P. Labyrintes crétois et méditerranéens // REG. I960. LX XI1I. N 345— 346.

— Fonctions des cavernes crétoises. P., 1964.

— Sur trois sortes de sanctuaires crétois // BCH. 1969. 93, I.

— Vie quotidienne en Crète au temps de Minos. P., 1973.

Forsdyke J. Minos of Crete II Journal of the Warburg and Courtauld Institutes. 1952.

XV.

Frazer J. The Goigen Bough. Vol. III. The Dying God. L., 1912.

French D. H. Migrations and Minyan pottery in Western Anatolia and the Aegean //

Bronze Age Migrations in the Aegean. L., 1973. (BAMA).

Frontisi-Ducroux F. Dédale. Mythologie de l’artisan en Grèce ancienne. P., 1975.

The Function of the Minoan Palace / Ed. by R. Hägg and N. Marinatos. Stockholm,

1987. (FMP).

Furumark A. Studies in Aegean Decorative Art. Antecedents and Sources of the

Mycenaean Ceramic Decoration. (Diss.) Uppsala, 1939.

— The Mycenaean Pottery. I. Analysis and Classification. Stockholm, 1941.

— The Mycenaean Pottery. II. Chronology. Stockholm, 1941.

— Gods of Ancient Crete II OpAth. 1965. VI.

Furtwängler A. Die antiken Gemmen. Bd. III. Leipzig, 1900.

 

Geisau H. von. Labyrinthos // KIPauly. Bd. 3. München, 1979.

Geiss H. Zur Entstehung der kretischen Palastwirtschaft // Klio. 1974. Bd. 56. Heft

2 .

— Reise in alte Knossos. Leipzig, 1981.

Georgiev G. The arrival of the Greeks in Greece: the linguistic evidence // BAMA.

L„ 1973.

Gesell G. С. The Minoan Palace and Public Cult // FMP. Stockholm, 1987.

Gill M. A. V. The Minoan Genius // AM. 1964. 79.

Gimbutas M. Bronze Age Cultures in Central and Eastern Europe. Mouton, 1965.

— The Gods and Goddesses of Old Europe 7000— 3500 B. C. L., 1974.

— The Civilization of the Goddess. The World of Old Europe. San Francisco, 1991.

Gjerstad E. Veiovis — A Pre-Indoeuropean God in Rome II OpRom. 1973. 9.

Graham J. W. The Palaces of Crete. Princeton, N. J., 1972.

Graillot H. Le culte de Cybele. P., 1912.

Groenewegen-Frankfort H. A. Arrest and Movement. N. Y., 1972.

Guilaine J. La mer Partagée. La mediterranee avant Pecriture 7000— 2000 a

J. Chr. Hachette Livre, 1994.

Guthrie W. К. С. The Religion and Mythology of the Greeks // CAH. Vol. II. Pt. 2.

Ch. XL. Cambridge, 1975.

 

----------------------- Page 811-----------------------

 

Habherr F., Stefani E., Banti L. Haghia Triada nei periodo tardo palaziale //

ASAtene. 1977. 39.

Hafner G. Geschichte der griechischen Kunst. Zürich, 1961.

— Kreta und Hellas. Baden-Baden, 1968.

Hägg R. and Lindau Y. The Minoan «Snake Frame» reconsidered // OpAth. 1984.

XV.

Hägg R. Die göttliche Epiphanie im minoischen Ritual // AM. 1986. 101.

— On the Reconstruction of the West Facade at Knossos // FMP. 1987.

Haider P. Grundsäzliches und Sachliches zur historischen Auswertung des

bronzezeitlichen Miniaturfrieses auf Thera // Klio. 1979. Bd. 61. Heft 2.

Hailager E. The Mycenaean Palace at Knossos. Stockholm, 1977.

— ТЪе Master Impression. Göteborg, 1985. (SIMA, 69).

Halstead P. The Bronze Age Demography of Crete and Greece // BSA. 1977. 72.

Halstead P. and O'Shea J. A Friend in need is a friend indeed: social storage and

the origins of social ranking // Ranking, Resource and Exchange: Aspects of

the Archaeology of Early European Society / Ed. by C. Renfrew and

St. Shennan. Cambridge etc., 1982.

Halstead P. On Redistribution and the Origin of Minoan-Mycenaean Palatial

Economies // Problems in Greek Prehistory / Ed. by E. B. French and

K. A. Wardle. Bristol, 1988. (PGP).

Hänsel B. Mykenei und Europa // Das mykenische Hellas. Heimat der Helden

Homers. Athen, 1988.

Harrison J. E. Themis. A Study of the social origins of Greek Religion. Cambridge,

1912.

— Prolegomena to the Study of Greek Religion. 3d ed. Cambridge, 1922; N. Y.,

1957.

Härtner W. The Earliest History of the Constellations in the Near East and the Motif

of the Lion-Bull Combat // Journal of the Near Eastern Studies. 1965. 24. 1.

Heath M. C. Early Helladic Clay Sealings from the House of the Tiles at Lema //

Hesperia. 1958. Vol. 27. 2.

Helck W. Die Beziehungen Ägyptens und Vorderasiens zur Ägäis bis ins 7.

Jh. v. Ch. Darmstadt, 1979.

Heller J. L. A Labyrinth from Pylos? // AJA. 1961. Vol. 65. 1.

Herberger H. Ch. F. The Riddle of the Sphinx. Calendric Symbolism in Myth and

Icon. N. Y. etc., 1988.

Hermanns M. Schamanen — Pseudoschamanen, Erlöser und Heilbringer. T. 1— 3.

Wiesbaden, 1970.

Higgins R. A. The Aegjna Treasure Reconsidered // BSA. 1957. 52.

— Minoan and Mycenaean Art. L., 1986.

Hiller St. Das Löwentor von Mykene // AntW. 1973. 4. Jg. H. 4.

Hiller S. und Panagl 0. Die frühgriechischen Texte aus mykenischer Zeit. Zur

Erforschung der Linear-Tafeln. Darmstadt, 1976.

Hiller St. Die minoische Kreta nach den Ausgrabungen des letzten Jahrzehnts. Wien,

1977.

— Mykenische Heiligtdmer: das Zeugnis der Linear-В Texte // Sanctuaries and Cults

in the Aegean Bronze Age / Ed. by R. Hägg and N. Marinatos. Stockholm, 1981.

— Zur Frage der griechischen Einwanderung // MÖAUF. Wien, 1982. 32.

— Die Mykener auf Kreta. Ein Beitrag zum Knossos-Problem und zur Zeit nach

1400 v. Chr. auf Kreta // Buchholz H.-G. Ägäische Bronzezeit. Darmstadt,

1987.

— Palast und Tempel im Alten Orient und im minoischen Kreta // FMP, 1987.

Hood S. The Minoans. Crete in the Bronze Age. L., 1971.

— The Eruption of Thera and its Effects in Crete in the Late Minoan I // Proc. 3

Cret. Congr. I. Herakleion, 1973.

— The Arts in Prehistoric Greece. Harmondsworth, 1978.

Hood M. S. F. and Smyth D. Archaeological Survey of the Knossos Area. L., 1981.

 

----------------------- Page 812-----------------------

 

Hood S. Evidence for Invasions in the Aegean Area at the End of Early Bronze

Age II The End of the Early Bronze Age in the Aegean? / Ed. by G. Cadogan.

Leiden, 1986.

Hooker J. T. Coming of the Greeks // Historia. 1976. Vol. 25. 2.

— Mycenaean Greece. L„ 1980.

Hurwit J. The Dendra Octopus Cup and Problem of Style in the Fifteenth Century

Aegean // AJA. 1979. Vol. 83. 4.

Hutchinson J. S. Mycenaean Kingdoms and Medieval Estates // Historia. 1977

X XVI. 1.

Hutchinson R. W. Prehistoric Crete. Harmondsworth, 1962.

 

Immeravahr S. A. Mycenaeans at Thera: some reflections on the paintings from the

West House // Greece and the Eastern Mediterranean in Ancient History and

Prehistory. Studies pres, to Fr. Schachermeyr. B.; N. Y., 1977.

Indelicato D. S. Piazza publica e palazzo nella Creta minoica. Rome, 1982.

— Place publique et palais dans fa Crète minoenne II Proc. 5. Cret. Congr. (1981).

I. Herakleion, 1985.

 

James E. 0. The Cult of the Mother Goddess. L., 1959.

— The Tree of Life, an archaeological study. Leiden, 1966.

Jeanmaire H. Couroi et courètes. Lille, 1939.

 

Kandeler R. Das Silphion als Embiem der Aphrodite. Zur Deutung eines Siegelringes

aus dem Schatz von Mykene // AntW 29. Jahrg. 1998. 4.

Kanta A. The Late Minoan III Period in Crete. A Survey of Sites? Pottery and their

Distribution. Göteborg, 1980. (SIMA, 58).

Karagearghis V. Myth and Epic in Mycenaean Vase Painting // AJA. 1958. Vol. 62.

4.

— Chypre. Genève, 1968.

— The Civilization of Prehistoric Cyprus. Athens, 1976.

Kuretsou A. The Peak Sanctuary of Mt. Juktas // SCABA. Stockholm, 1981.

Karo G. Altkretische Kultstätten // ArRelW. 1904. 7.

— Die Schachtgräber von Mykenai. Munich, 1930—33.

Kaschnit: von Weinberg G. Mittelmeerische Kunst. В., 1965.

Kenna V. E. G. Cretan Seals. Oxford, 1960.

— Ancient Crete and Use of the Cylinder Sea! // AJA. 1968. Vol. 72. 4.

Kerényi К. Labyrinth — Studies. Amsterdam; Leipzig, 1941.

— Labyrinthen Studien. Zürich, 1950.

— The Gods of the Greeks. L., 1995.

Kern O. Orphicorum Fragmenta. В., 1922.

Kilian К. The Emergence of Wanax Ideology in the Mycenaean Palace // Oxford

Journal of Archaeology. 1988. Vol. 7. № 3.

Kilian-Dirlmeier I. Remarks of the Non-military Functions of Swords in the

Mycenaean Argolid // Celebrations of Death and Divinity in the Bronze Age

Argolid / Ed. by R. Hägg and G. C. Nordquist. Stockholm, 1990.

Koehl R. B. The Chieftain Cup and a Minoan Rite of Passage // JHS. 1986. 106.

Kofou A. Crete. All the Museums and Archaeological Sites. Athens, 1992.

Kopeke G. The Cretan Palaces and Trade // FMP. 1987.

Kosay H. Z. Disques solaires mis au jour aux fouilles d’Alaca-Höyük II BSA. 1940.

X X X V II (session 1936—37).

Kraft J. The Cretan Labyrinth and the Walls of Troy // OpRom. 1985. XV.

Krause E. Die Trojaburgen Nordeuropas, ihr Zusammenhang mit der indogermani­

schen Trojasage, ... den Trojaspielen, Schwert- und Labyrinthtänzen...

Glogau, 1893.

Krzak L. The Labyrinth. A Path of Initiation II Archaeologia Polona. 1985. XXIV.

Kunst und Kultur der Kykladeninseln in 3. Jht. v. Chr. / Red. J. Thimme. Karlsruhe,

1976. (K K K ).

 

----------------------- Page 813-----------------------

 

Lqffmeur R. Mycenaeans at Thera: Further Evidence? // MT. Stockholm, 1984.

Lamb W. Excavations at Thermi in Lesbos. Cambridge, 1936.

Lang M. L. The Palace of Nestor at Pylos in Western Messenia. Vol. II. The Frescos.

Princeton; New Jersey, 1969.

Laser S. Sport und Spiel // Archaeologia Homerica. Kap. T. Göttingen, 1987.

Lawlar L. B. The Geranos Dance — a New Interpretation // TAPhA, 1946. 77.

Leaf W. Ad loc. in the Iliad of Homer. Vol. II. L., 1960.

Lebessi A. and Muhly P. Aspects of Minoan Cult. Sacred Enclosures // AA. 1990.

3.

Levi D. L ’archivio di cretule a Festos // ASAtene. 1958. 35/36.

— The Recent Excavations at Phaistos. Lund. 1964.

— Festôs e la civiltà minoica. T. I. Rome, 1976.

Levy G. R. The Gate of Horn. L., 1948.

Lloyd S. and Mellaart J. Beycesultan Excavations // Anatolian Studies. 1956. 6.

Long Ch. R. The Ayia Triadha Sarcophagus. A Study of the Late Minoan and

Mycenaean Funerary Practices and Beliefs. Göteborg, 1974. (SIMA 41).

 

MacGillivray J. A. Pottery Workshops and the Old Palaces in Crete // FMP.

Stockholm, 1987.

Majewski K. La dance dans le monde égéen d’après les sources des monuments

crétois-myceniens // Eos. 1930. Suppl. XVI.

Malten L. Elysion und Rhadamanthys // Jdl. 1913. Bd. 28.

— Der Stier in Kult und mythischen Bild // Jdl. 1928. Bd. 43.

Marinatos N. The West House at Akrotiri as a Cult Center // AM. 1983. Bd. 98.

— Minoan Threskeiocracy on Thera // MT. Stockholm, 1984.

— The Date-Palm in Minoan Iconography and Religion // OpAth. 1984. XV.

— Minoan Sacrificial Ritual. Stockholm, 1985. (MSR).

— Art and Religion in Thera. Reconstructing a Bronze Age Society. Athens, 1985.

— An offering of saffron to the Minoan goddess of nature: the role of the monkey

and the importance of saffron // Gifts to the Gods. Proceedings o f the Uppsala

Symposium. 1985/ Ed. by T. Linders and G. Nordquist. Uppsala, 1987.

— Public Festivals in the West Courts of the Palaces // FMP. Stockholm, 1987.

Marinatos Sp. La marine créto-mycénienne // BCH. 1933. 57.

— Mycenaean culture within the frame of Mediterranean antropology and

archaeology // Atti I CIM . Roma, 1968.

— Die Ausgrabungen auf Thera und ihre Probleme. Wien, 1973.

— Excavations at Thera. VI, V II. Athens, 1974, 1976.

Marinatos Sp. and Hirmer M. Kreta, Thera und mykenische Hellas. München, 1976.

Matz Fr. Die kretisch-mykenische Kunst. Form und Entwicklung // Die Antike.

1935. X I.

— Geschichte der griechischen Kunst. Bd. 1. Frankfurt am Main, 1950.

— Torsion: eine formendkundliche Untersuchung zur ägaischen Vorgeschichte.

Mainz, 1951.

— Göttererscheinung und Kultbild im minoischen Kreta. Wiesbaden, 1958.

— Minoischer Stiergott // Kretika Chronika. 1961— 62. 15— 16.

— Crete and Early Greece. The prelude to Greek art. L., 1962.

Mavleev E. Charun // LIM K. Vol. III. 1.

McEnroe Y. A Typology of Minoan Neopalatial Houses // AJA. 1982. Vol. 86. 1.

Mehl E. Troiaspiel // RE. Suppl. Bd. 8. Stuttgart, 1956.

Meuli K. Scythica // Hermes. 1935. 70.

Mitchell Havelock C. Cycladic Sculpture: A Prelude to Greek Art? // Archaeology.

1981. Vol. 34. 4.

Moody J. The Minoan Palace as a Prestige Artifact // FMP. Stockholm, 1987.

Morgan Brown L. The Ship Procession in the Miniature Fresco // Thera and the

Aegean World / Ed. by C. Doumas and H. Puchelt. Vol. 1. L., 1978.

Morris S. P. A Tale of Two Cities: The Miniature Frescoes from Thera and the

Origins of Greek Poetry // AJA. 1989. Vol. 93. 4.

 

----------------------- Page 814-----------------------

 

Muhly J. D. Sources of Tin and the Beginning of Bronze Metallurgy // AJA. 1985

Vol. 89. 2.

Müller K. Tiryns, die Ergebnisse der Ausgrabungen des Instituts. Bd. III. Augsburg

1930.

Müller-Karpe H. Handbuch der Vorgeschichte. Bd. III, 2. Kupferzeit. Bd. IV.

Bronzezeit. München, 1974; 1980.

Mycenaean Geography / Ed. J. L. Bintliff. Cambridge, 1977.

Das mykenische Hellas. Heimat der Helden Homers. Athens, 1988.

Mylonas G. E. Aghios Kosmas, an Early Bronze Age Settlement and Cemetery in

Attica. Princeton, 1959.

— Mycenae and the Mycenaean Age. Princeton, 1966.

 

Nauerl J. P. The Hagia Triada Sarcophagus. An Iconographical Study // AntK.

1965. 8. 2.

Niemeier W.-D. Die Katastrophe von Thera und die spatminoische Chronologie //

Jdl. 1980. Bd. 95.

— Mycenaean Knossos and the Age of Linear В // SMEA. 1982. 23.

— The End of the Minoan Thalassocraty // MT. 1984.

— Die Palaststilkeramik von Knossos. B., 1985.

— Zur Deutung des Thronraumes im Palast von Knossos // AM. 1986. Bd. 101.

— On the Function of the Throne Room in the Palace at Knossos // FMP. 1987.

— Das Stuckrelief des «Prinzen mit der Federkrone» aus Knossos und minoische

Götterdarstellungen // AM. 1987. Bd. 102.

— The Priest-King Fresco from Knossos. A New Reconstruction and

Interpretation // Problems in Greek Prehistory / Ed. by E. В. French and

K. A. Wardle. Bristol, 1988.

— Cult Scenes on Gold Rings from the Argolid // Celebrations of Death and

Divinity in the Bronze Age Argolid / Ed. by R. Hägg and C. Nordquist.

Stockholm, 1990.

Nilsson M. P. The Minoan-Mycenaean Religion and its Survival in Greek Religion.

Lund; Oxford, 1927. 2nd éd. Lund, 1950. (MMR и MMR2).

— Homer and Mycenae. L., 1933.

— Geschichte der griechischen Religion. Bd. 1. München, 1976. (GGR).

Nixon I. C. The Volcanic Eruption of Thera and its Effect on the Mycenaean and

Minoan Civilizations // Journal of Archaeological Science. 1985. 12. 1.

NLxon L. Neo-palatial Outlying Settlements and the Function of the Minoan

Palaces // FMP. Stockholm, 1987.

Nyenhuis J. E. Daidalos et Ikaros II LIM K. Vol. III. 1.

 

Palaima T. G. Evidence for the influence of the Knossian graphic tradition at Pylos //

Concilium Eirene XVI. Prague, 1983.

— Linear В Palaeography and the Destruction of the Palace of Minos // AJA. 1983.

Vol. 87. 2.

— Preliminary comparative textual evidence for palatial control of economic activity

in Minoan and Mycenaean Crete // FMP. Stockholm. 1987.

Palmer L. R. The Interpretations of Mycenaean Greek Texts. Oxford, 1963.

Papastamos D. Nationalmuseum. Athens, 1978.

Paribeni R. II sarcofago dipinto di Haghia Triada // MonAnt. 1908. 19.

Peatfleld A. Palace and Peak: The Political and Religious Relationship between

Palaces and Peak Sanctuaries // FMP. Stockholm, 1987.

— Minoan peak sanctuaries: history and society // OpAth. 1990. X V III.

Peer Polity Interaction and Socio-political Change / Ed. by C. Renfrew and

J. F. CheiTy. Cambridge, 1986.

Pelon O. Le palais de Mallia et les jeux de Taureaux II Rayonement Grec. Hommages

à Ch. Delvoye. Bruxelles, 1982.

— Le palais minoen en tant quellien de culte // Temples et sanctuaires. P., 1984.

 

----------------------- Page 815-----------------------

 

Pelon O. Particularités et dévelopment des palais Minoens // Le Systeme palatial en

Orient, en Grèece et à Rome / Ed. par E. Lévy. Strasbourg, 1987.

— Minoan Palaces and Workshops; New Data from Malia // FMP. Stockholm,

1987.

Pendlebery J. D. S. The Archaeology of Crete: An introduction. L., 1939.

Persson A. fV. The Religion of Greece in Prehistoric Times. Berkeley, Los Angeles,

1942.

Picard Ch. Les religions préhelléniques. (Crète et Mycènes). P., 1948.

Pichler H., Schiering W., Schock H. Der spatbronzezeitliche Ausbruch des Thera —

Vulkans und sein Auswirkungen auf Kreta II AA. 1980. Heft. 1.

Platon N. Crète. Genève etc., 1966.

Popham M. R. E. A. and Catling H. W. Sellopoulo Tombs 3 and 4. Two Late

Minoan Graves near Knossos // BSA. 1974. 69.

Poursat J. C. Les fouilles récentes de Mallia et la civilization des premiers palais

crétois II Comptes rendus de l’Académie des Inscriptions et Belle-Lettres,

1972, Janviers-Mars.

— Town and palace at Malia in the protopalatial period // FMP. 1987.

Press L. Zycie codzienne na Krecie w pastwie Krola Minosa. Warszawa, 1972.

— The Worship of Healing Divinities and the Oracles in the 2 Mill. В. C. //

Archaeologia. 1978. 29.

— Thraco-Aegean Contacts in the Bronze Age // Dritter Internationaler

thrakologischer Kongress. Bd. 2. Wien, 1980.

— On the Creators of the Minoan Places of Worship II Klio. 1991. Bd. 73. Heft 1.

Problems in Greek Prehistory / Ed. by E. B. French and K. A. Wardle. Bristol, 1988.

(PGP).

Purcell N. Mobility and the Polis // The Greek City from Homer to Alexander / Ed.

by O. Murray and S. Price. Oxford, 1990.

 

Rairtgeard P. Hermès Psychagogue. Essai sur les origines du culte d’Hermès. P., 1935.

Rayet O. Thesee et le Minotaure — La Fuite de Dédale II Gazette Archéologique.

1984. IX.

Rehak P. New Observations on the Mycenaean «Warrior Goddess» Il AA. 1984.

Heft 4.

Reiche! A. Stierspiele in der kretisch-mykenischen Kultur // AM. 1909. Bd. 34.

Renfrew C., Caun J. R., Dixon J. E. Obsidian in the Aegean II BSA. 1965. 60.

Renfrew C. Problems in European Prehistory. Edinburgh, 1972.

— The Emergence of Civilization. The Cyclades and the Aegean in the Third Mill.

В. C. L„ 1972.

— Retrospect and prospect II BintlifF J. L. Mycenaean Geography. Cambridge,

1977.

— The Mycenaean Sanctuary of Phylacopi // Antiquity. 1978. 52. 200.

Robet C. Daidalos // RE. Bd. IV. Stuttgart, 1901. Kol. 1995.

Rodenwaldt G. Tiryns. Bd. II. Die Fresken des Palastes. Athens, 1912.

Rose H. J. Griechische Mythologie. München, 1974.

Rutkowski В. Lamaksy Egejskie. Warszawa etc., 1966.

— Cult Places in the Aegean World. Warszawa etc., 1972.

 

Säßund G. Cretan and Theran questions // Sanctuaries and Cults in the

Aegean Bronze Age / Ed. by R. Hägg and N. Marinatos. Stockholm, 1981.

(SCABA).

— The Agoge of the Minoan youth as reflected by Palatial Iconography // FMP.

1987.

Sakellarakis J. A . and Sapoima-Sakellaraki E. Drama of Death in a Minoan

Temple // National Geographic Magazin. 1981. 159. 2.

— Archanes. Athens, 1991.

Sakellarakis J. A. Herakleion Museum. Athens, 1993.

 

----------------------- Page 816-----------------------

 

Sakellariou A. Die minoischen und mykenischen Siegel des Nationalmuseumus in

Athen. (Corpus der minoischen und mykenischen Siegel. Bd. I). B., 1964

(CMS).

Sakellariou M. Who were the Immigrants? // The End of the Early Bronze Age in

the Aegean? / Ed. by G. Cadogan. Leiden, 1986.

Sanctuaries and Cults in the Aegean Bronze Age / Ed. by R. Hügg and N. Marinatos.

Stockholm, 1981. (SCABA).

Sandars N. R. The Sea Peoples. Warriors of the Ancient Mediterranean. L.; N. Y

1978.

Scarre Ch. The meaning of death: funerary beliefs and the prehistorian // The

Ancient Mind Elements of cognitive archaeology / Ed. by C. Renfrew and

E. B. Zubrow. Cambridge, 1994.

Schachermeyr Fr. Die ältesten Kulturen des Griechenlands. Stuttgart, 1955.

— Die minoische Kultur des alten Kreta. Stuttgart, 1964.

— Ägais und Orient: Die überseeischen Kulturbeziehungen von Kreta und Mykenai

mit Ägypten, der Levante und Kleinasien. Wien, 1967.

— Die ägäische Frühzeit. Bd. 1. Wien, 1976.

— Akrotiri — First Maritime Republic? // Thera and the Aegean World / Ed. by

Chr. Doumas. Vol. I. L., 1978.

— Griechische Frühgeschichte. Wien, 1984.

— Mykene und das Hethiterreich. Wien, 1986.

Schaeffer C. F. A. Sur un cratere mykenien de Ras Schamra // BSA. 1940. 37

(Session 1936— 37).

Schefold K. Heroen und Nymphen in Kykladengräbem // Antike Kunst. 1965. 8.

Jahrg. Heft 2.

— Unbekanntes Asien in Altkreta // Wort und Bild. Studien zur Gegenwart der

Antike. Basel, 1975.

Schuster C. and Carpenter E. Materials for the Study of Social Symbolism in Ancient

and Tribal Ал. Vol. 3. Rebirth. Book 2. The Labyrinth and other Paths to

Other World. N. Y., 1988.

Schwenn. Kybele // RE. XI. Stuttgart, 1922.

Scully V. The Earth, the Temple and the Gods. Greek sacred architecture. New-

Haven; London, 1963.

Seager R. B. Excavations in the Island of Pseira, Crete. Philadelphia, 1910.

— Explorations in the Island of Mochlos. Boston: New York, 1912.

Service E. R. Primitive Social Organisations: an Evolutionary Perspective. N. Y

1962.

Shaw J. Akrotiri as a Minoan Settlement // Thera and the Aegean World. Vol. !

L., 1978.

Sherratt A. and S. From Luxuries to Commodities: The Nature of Mediterranean

Bronze Age Trading Systems // BATIM. Jonsered, 1991.

Sikala A. L. The Rite Technique of the Siberian Shaman. Helsinki, 1978.

Sinos St. Die vorklassischen Hausformen in der Ägäis. Mainz am Rhein, 1971.

Srtijder G. A. S. Kretische Kunst. В., 1936.

Soles J. S. Mochlos, A New Look at Old Excavations // Expedition. 1978. Vol. 20.

— Social Ranking in Prepalatial Cemeteries // PGP. Bristol, 1988.

Starr Ch. G. The Myth of the Minoan Thalassocracy // Historia. 1954/55. 3.

— Minoan Flower Lowers // MT. 1984.

Stella L. A. La civiltà micenea nei document! contemporanei. Roma, 1965.

Stos-Gale Z. A. and Gale N. H. The Minoan Thalassocracy and the Aegean Metal

Trade // MT.

Szemerényi О. [Рец. на: Cahntraine P. Dictionnaire étymologique de la langue

grecque. T. III. P., 1974] // Gnomon. 1977. 49.

 

Taylour W. The Mycenaeans. L., 1983.

Thera and the Aegean World / Ed. by Chr. Doumas and H. Puchelt. Vol. I. L.,

1978.

 

----------------------- Page 817-----------------------

 

Thimme Y. Die religiose Bedeuthung der Kykladenidole // Antike Kunst. 1965. 8.

Jahrg. Heft 2.

Toepffer J. Attische Gemalogie. В., 1889.

Treuil R. Le Néolithique et le Bronze Ancien égéens. Athènes, 1983.

Trump D. H. The Prehistory of the Mediterranean. New-Haven; London, 1980.

Tsountas Chr. and Makati J. The Mycenaean Age. L., 1897.

Tzedakis Y. Λάρνακες ύστερομινωικοΰ νεκροταφείου Αρμένων// AAA. 1971. 4.

Tzedakis Y. and Hallager E. A Clay-sealing from the Greek-Swedish Excavations at

Khania // FMP. 1987.

 

Ucko P. Antropomorphic Figurines of Predynastic Egypt and Neolithic Crete. L.,

1968.

 

Valmin M. N. The Swedish Messenia Expedition. Lund, 1938.

Van Andel T. M. and Runnels C. N. An Essay on the Emergence of Civilization in

the Aegean World // Antiquity. 1988. 62. 235.

Vartdier J. Manuel d’archaeologie Egyptienne. T. III. Album. P., 1958.

Van Effenterre H. Politique et religion dans la Crète minoenne // Revue Historique.

1963. 87. 229.

Van Effenterre H. et M. Fouiles exécutées à Mallia: Le Centre politique. I. L'Agora.

P., 1969.

Van Effenterre H. Les fonctions palatiales dans la Crète minoenne // Le Systeme

palatial en Orient, en Grèce et à Rome / Ed. par E. Lévy. Strasbourg, 1987.

Van Royen R. A; Isaak B. H. The Arrival of the Greeks. The Evidence of the

Settlements. Amsterdam, 1979.

Ventris M. and Chadwick J. Documents in Mycenaean Greek. Cambridge, 1959. 2"

ed. Cambridge, 1973.

Vermeule E. T. Greece in the Bronze Age. Chicago, 1966.

— Götterkult // Archaeologia Homerica. Bd. III. Kap. V. Göttingen, 1974.

— Aspects of Death in Early Greek Art and Poetry. Berkeley; Los Angeles, 1979.

Vermeule E. T. and Karageorghis V. Mycenaean Pictorial Vase Painting. Cambridge

Mass., 1982.

 

Wagstaff J. M. The Reconstruction of Settlement Patterns on Thera in Relation to

the Cyclades // Thera and the Aegean World. Vol. I. L., 1978.

Walberg G. The Kamares Style. Uppsala, 1978.

— Palatial and Provincial Workshops in the Middle Minoan period // FMP.

Stockholm, 1987.

— Middle Minoan III — A Time of Transition. Jonsered, 1992 (SIMA. Vol. 97).

Ward A. Cretan bull sports // Antiquity. 1968. 42. 166.

Warren P. M. Myrtos: An Early Bronze Age Settlement in Crete. Oxford, 1972.

— Crete, 3000— 1400 В. C.: immigration and the archaeological evidence // BAMA.

L., 1973.

— The Miniature Fresco from the West House at Akrotiri // JHS. 1979. Vol. 99.

— The Stone Vessels from the Bronze Age Settlement at Akrotiri; Thera // Arch.

Eph. 1979.

— Minoan Crete and Ecstatic Religion // SC ABA. Stockholm, 1981.

— The Place of Crete in the Thalassocracy of Minos // MT. Stockholm, 1984.

— The Minoan Palaces // Scientific American. 1985. July.

— The Genesis of the Minoan Palace // FMP. Stockholm, 1987.

— Of Baetyls // OpAth. 1990. X V III.

— Merchant Class in Bronze Age Crete? The Evidence of Egyptian Stone Vases

from the City of Knossos// BATIM. Jonsered, 1991.

Watrous L. V. Ayia Triada. A New Perspective on the Minoan Villa // AJA. 1984.

Vol. 88. 2.

— The Role of the Near East in the Rise of the Cretan Palaces // FMP. 1987.

Webster T. B. L. From Mycenae to Homer. L., 1964.

 

----------------------- Page 818-----------------------

 

Weinberg S. S. Neolithic Figurines and Aegean Interrelations // AJA. 1951. Vol 55

2 .

Weingarten J. The Transformation of Egyptian Taweret into the Minoan Genius //

SIMA. Vol. 88.

— Late Bronze Age Trade within Crete: The evidence of seals and sealings //

BATIM. 1991.

Welskopf E. C. Probleme der Musse in alten Hellas. В., 1962.

Wiener M. H. Crete and the Cyclades in LM I: The Tale of the Conical Cups //

MT. Stockholm, 1984.

— Trade and Rule in Palatial Crete // FMP. Stockholm, 1987.

— The Nature and Control of Minoan Foreign Trade // BATIM. Jonsered, 1991.

Willetts R. F. Cretan Cults and Festivals. L., 1962.

— The Civilization of Ancient Crete. Berkeley; Los Angeles, 1977.

Woodford S. Minotauros // LIM K VI.

Woolley C. L A Forgotten Kingdom. L., 1953.

Wunderlich H. C. The Secret of Crete. N. Y„ 1974; Athens, 1990.

 

Younger J. G. Bronze age representations of Aegean bull-leaping // AJA. 1976

Vol. 80. 2.

 

Zenos Chr. L’art de la Crète néolithique et minoenne. P., 1956.

— L’art des Cyclades du début à la fin de l’âge du Bronze, 2500— 1100 a. n. e. P.,

1957.

Zois A. Anaskaphe Basilikes Hierapetras // Praktika. 1982.

— Gibt es Vorläufer der minoischen Paläste auf Kreta? Ergebnisse neuer

Untersuchungen // Palast und Hütte. Mainz a/Rhein, 1982.

 

Акимова JI. И. Мифоритуальный аспект ферейской фрески «Морская экспеди­

ция» // Балканские чтения. I. М., 1990.

— Ферейские фрески. Опыт реконструкции мифоритуальной системы: Авто-

реф. дисс. ... д-ра искусств. М., 1992.

Андреев Ю. В. Островные поселения Эгейского мира в эпоху бронзы. Л., 1989.

— Минойский Дедал // ВДИ. 1989. № 3.

— Минойская тавромахия в контексте критского цикла мифов // Μουσειον.

Профессору А. И. Зайцеву к 70-летию. СПб., 1997.

— Троя-Гиссарлык среди эгейских культур и цивилизаций бронзового века //

Шлиман. Петербург. Троя. Каталог выставки. Гос. Эрмитаж. 1998. СПб.,

1998.

— Человек и божество в кикладском искусстве эпохи ранней бронзы // Человек

и общество в античном мире. М., 1998.

— Минойские божества смерти на цилиндрической печати из Астракуса //

Συσσίτια. Памяти Юрия Викторовича Андреева. СПб., 2000.

Античная Греция / Под ред. Е. С. Голубцовой и др. T. I. М., 1983.

Антонова Е. В. Обряды и верования первобытных земледельцев Востока. М.,

1990.

Ардзинба В. Г. Ритуалы и мифы древней Анатолии. М., 1982.

Афанасьева В. К. Гильгамеш и Энкиду. М., 1979.

 

Басшов В. Н. Избранники духов. М., 1984.

Баюн Л. С. Древняя Европа и индоевропейская проблема // История Европы.

T. I. М., 1988.

Бпаватская Т. В. Ахейская Греция. М., 1966.

— Греция в период формирования раннеклассового общества (XX X— X II вв.) //

История Европы. T. I. Древняя Европа. М., 1988.

 

----------------------- Page 819-----------------------

 

Богаевский Б. Л. Крит и Микены. М.; Л., 1924.

— Мужское божество на Крите // Яфетический сборник. 1930. VI.

— «Кольцо Миноса» из Кносса // Сообщения ГАИМК. 1932. Ns 7-8.

— Первобытно-коммунистический способ производства на Крите и в Мике­

нах // Памяти К. Маркса. М.; Л., 1933.

Богораэ В. Г. Чукчи. Ч. II. Религия. Л., 1939.

Большаков А. О., Сущевский А. Г. Герой и общество в древнем Египте // ВДИ.

1992. № 1.

 

Вардиман Е. Женщина в древнем мире. М., 1990.

Виппер Б. Р. Искусство древней Греции. М., i 972.

 

Генри О. Р. Хе ы. М., 1987.

Голан А. Миф и символ. М., 1993.

Гордон Чайлд В. У истоков европейской цивилизации. М., 1952.

 

Давиденкое С. Я. Эволюционно-генетические проблемы в невропатологии. М.,

1947.

Демирханян А. Р. К мифологическим истокам геральдических композиций //

Культурное наследие Востока. Л., 1985.

Дьяконов И. М. Общественный и государственный строй древнего Двуречья.

Шумер. М., 1959.

— Проблемы экономики. О структуре общества Ближнего Востока до середины

II тыс. до н. э. // ВДИ. 1968. № 3.

— Архаические мифы Востока и Запада. М., 1990.

Дэбни М. К. Формирование государства на доисторическом Крите // ВДИ.

1994. № 3.

 

Жмудь Л. Я. Наука, философия и религия в раннем пифагореизме. СПб., 1994.

 

Иванов В. В. Бык // МНМ. Т. 1. М., 1980.

Иванов В. В. и Топоров В. Н. Древние Балканы как ареал межъязыковых и меж-

культурных динамических взаимодействий // Балканские исследования.

Вып. 7. М., 1982.

— Древнебалканская культура и письменность // Балканские исследования.

Вып. 9. М., 1984.

Иванов В. Дионис и прадионисийство. СПб., 1994.

История древнего мира / Под ред. И. М. Дьяконова. Т. 1. Ранняя древность.

М., 1982.

История Древнего Востока. Зарождение древнейших классовых обществ и пер­

вые очаги рабовладельческой цивилизации. Ч. I. Месопотамия / Под ред.

И. М. Дьяконова. М., 1983.

То же. Ч. 2. Передняя Азия и Египет / Под ред. Г. М. Бонгард-Левина. М.,

1988.

История Европы. T. I. Древняя Европа. М., 1988.

 

Кабо В. Р. Мотив лабиринта в австралийском искусстве и проблема этногенеза

австралийцев // Культура и быт народов и стран Тихого и Индийского

океанов. М.; Л., 1966.

Кинжалов Р. В. Культура древних майя. М., 1971.

Культура и искусство античного мира. М., 1980.

 

Лосев А. Ф. Античная мифология в ее историческом развитии. М., 1957.

 

Мелетинский E. М. Поэтика мифа. М., 1976.

Мелларт Дж . Древнейшие цивилизации Ближнего Востока. М., 1982.

Мень А., прот. История религии. В поисках истины и жизни. T. II. М., 1991.

 

----------------------- Page 820-----------------------

 

Мерперт Н. Я. Этногенез в эпоху энеолита и бронзового века // История

СССР. T. I. М., 1966.

— Ранние скотоводы Восточной Европы и судьбы древнейших цивилизаций //

Studia Praehistorica. 1980. 3.

Мифы народов мира: Энцикл. М., 1980— 1982. T. I— 2.

Молчанов А. А. Посланцы погибших цивилизаций (Письмена древней Эгеиды)

М., 1992.

Морган Л. Г. Дома и домашняя жизнь американских туземцев. Л., 1934.

 

Николаева Н. А., Сафонов В. А. Культура Винчи — древнейшая цивилизация

Старого Света // Балканы в контексте Средиземноморья. Проблемы ре­

конструкции языка и культуры. М., 1986.

Новик Е. С. Обряд и фольклор в сибирском шаманизме. М., 1984.

 

Откупщиков Ю. В. Догреческий субстрат. Л., 1988.

Отто Б. Приносимый в жертву бог // ВДИ. 1996. № 2.

 

Пендлбери Дж. Археология Крита. М., 1950.

Першщ А. И. Матриархат: иллюзия и реальность // ВАН СССР. 1986. № 2.

Полевой В. М. Искусство Греции. М., 1970.

Полякова Г. Ф. Социально-политическая структура пилосского общества. М.

1978.

— От минойских дворцов к полису // Античная Греция / Под ред. Е. С. Голуб-

цовой и др. T. I. М., 1983.

Прокофьева Е. Д. Шаманские костюмы народов Сибири // Религиозные пред­

ставления и обряды народов Сибири в X IX — нач. XX вв. Л., 1971.

Пропп В. Я. Исторические корни волшебной сказки. Л., 1986.

 

Рабинович Е. Г. Богиня-мать // МНМ. Т. 1. М., 1980.

Раевский Д. С. Модель мира скифской культуры. М., 1985.

Ревуненкова Е. В. Проблемы шаманизма в трудах Элиаде // Актуальные про­

блемы этнографии и современная зарубежная наука. Л., 1979.

Рубинштейн Р. И. Хатор // МНМ. Т. 2. М., 1982.

Рыбаков Б. А. Язычество древних славян. М., 1981. 2-е изд. М., 1994.

 

Семенцова Э. Л. Дионисийско-аполионийское мироощущение в эгейском искус­

стве III—II тыс. до н. э. // Культура и искусство античного мира. М.,

1980.

Сидорова Н. А. Искусство Эгейского мира. М., 1972.

Соловьев В. С. Первобытное язычество, его живые и мертвые остатки // Собр.

соч. T. VI. Брюссель, 1966.

 

Τοόοροβα X. Энеолит Болгарии. София, 1979.

Токарев С. А. Ранние формы религии и их развитие. М., 1964.

— Ранние формы религии. М., 1990.

Томсон Дж. Исследования по истории древнегреческого общества. М., 1958.

Топоров В. Н. Баба-яга. Древо жизни. Древо мировое // МНМ. М., 1980. Т. 1.

— Древнебалканская неолитическая цивилизация (ДБН): общий взгляд // Бал­

каны в контексте Средиземноморья. Проблемы реконструкции языка

и культуры. М., 1986.

 

Франкфорт Г., Франкфорт Г. А., Уилсон Дж., Якобсен Т. В преддверии фило­

софии. М., 1984.

 

Черных Е. И. На пороге несостоявшейся цивилизации // Природа. 1976. № 2.

 

Шифман И. Ш. Культура древнего Угарита (XIV — X III вв. до н. э.). М., 1987.

 

----------------------- Page 821-----------------------

 

Шнирельман В. А. Парадоксы половых ролей. В обсуждении статьи К. У. Гейли

«Диалектика пола в процессе формирования государства» II СЭ. 1990.

№ 6.

Шталь И. В. Эпические предания Древней Греции. Гераномахия. М., 1989.

 

Элиаде М. Космос и история. М., 1987.

 

Янковская Н. Б. Клинописные тексты из Кюль-Тепе в собраниях СССР. М.,

1968.

— Децентрализованный сектор экономики в Передней Азии. Дисс. Л., 1981.

 

а ГРЕЦИЯ В ЭПОХУ ТЕМНЫХ веко в

 

Akurgal E. Die Kunst Anatoliens von Homer bis Alexander. B., 1961.

Alin P. Das Ende der mykenischen Fundstätten auf den griechischen Festland. Lund,

1962.

Andreev Y. V. Urbanization as a Phenomenon of Social History II Oxford Journal

of Archaeology. 1989. Vol. 8. 2.

Andronikos M. Totenkult II Archaeoiogia Homerica. Bd. 3. Kap. W. Göttingen,

1968.

— The «Dorian Invasion» and the archaeological evidence II Actes du V IIe Congress

International des Sciences Préhistoriques et Protohistoriques. T. 2 Prague,

1971.

 

Bakhuizen S. C. Greek Steel II World Archaeology. 1977. 9. 2.

Beloch K. J. Griechische Geschichte. Bd. I. Abt. 1. Strassburg, 1913.

Bengtson H. Griechische Geschichte. München, 1969.

Betancourt P. P. The End of Greek Bronze Age II Antiquity. 1976. 50. 197.

Biegen C. W. The Athenian Grave Groups of about 900 В. C. II Hesperia. 1952.

Vol. 21. 4.

Boardman J. The Greeks Overseas. Harmondsworth, 1964.

— Excavations in Chios, 1952—55. Greek Emporio II BSA. Suppl. VI. 1967.

Bockisch G. Voraussetzungen und Anfänge der antiken Produktionsweise II EAZ.

1975. 16.

Bouzek J. Homerische Griechenland. Praha, 1969.

— The Aegean, Anatolia and Europe: Cultural interrelations in the second

millenium. Praha, 1985.

Bryson R. A., Lamb H. H.. Donley D. L. Drought and the Decline of Mycenae H

Antiquity. 1974. 48. 189.

Buchholz H.-G. (hrsg). Ägäische Bronzezeit. Darmstadt, 1987.

Buck R. J. The Mycenaean Time of Troubles II Historia. 1969. 48. 3.

Burkert JV. Greek Religion. Cambridge Mass., 1985.

Burn A. R. The World of Hesiod. A Study of the Greek Middle Ages, c. 900— 700

B. C. L„ 1936.

 

Calligas P. G. Него-cult in Early Iron Age Greece II Early Greek Cult Practice / Ed.

by R. Hägg et alii. Stockholm, 1988.

Carpenter R. Discontinuity of Greek civilization. Cambridge, 1966.

Cartledge P. Sparta and Lakonia. A Religion History 1300—362 B. C. L., 1979.

Cassola F. La Ionie nel mondo miceneo. Naples, 1957.

Catling H. W. The Knossos Area, 1974—76 // AR. 1976—77.

— Knossos, 1978 И AR. 1978—79.

— Archaeology in Greece, 1982—83 II AR. 1982—83.

Chadwick J. Who were the Dorians II PdP. 1976. 156.

Codino F. Einführung in Homer. B., 1970.

Coldstream J. N. Greek Geometrie Pottery. L., 1968.

 

----------------------- Page 822-----------------------

 

Coldstream J. N. Geometric Greece. Cambridge, 1977.

Cook J. M. Old Smyrna. 1948— 51 // BSA, 1958/59. 53— 54.

Cook J. M. and Nicholls R. V. Excavations at Old Smyrna // BSA 1958/59. 53— 54.

Cook J. M. The Greeks in Ionia and the East. L„ 1962.

— Greek Settlement in the Eastern Aegean and Asia Minor // CAH. Vol. 11. Pt. 2.

Cambridge. 1975.

Cook R. M. Greek Painted Pottery. L., I960.

Coulson W. D. E. The Greek Dark Ages. Athens, 1990.

 

Day L. P., Coulson И'. D. E. and Gesell G. C. Kavousi, 1983—84. The Settlement

at Vronda // Hesperia. 1986. Vol. 55. 4.

Day L. P. Excavations at Kavousi. Crete, 1987 // Hesperia. 1988. Vol. 57. 4.

Deger-Jalkotzy S. Fremde Zuwanderer im spätmykenischen Griechenland. Wien, 1977.

— Das Problem der «Handmade Burnished wäre» // Griechenland, die Ägäis und

die Levante während der «Dark Ages» vom 12. bis zum 9. Jh. v. Chr. Wien. 1983.

Demargne P. Naissance de l'art grec. P., 1964.

Deshorough V. R. d'A. Protogeometric Pottery. Oxford, 1952.

— The Last Mycenaeans and their successors. Oxford. 1964.

— et al. An Euboean centaur // BSA. 1970. 65.

— The Greek Dark Ages. L., 1972.

Desha vex J. Argos. Les Fouilles de la Deiras (Etudes Pfiloponnfissiennes IV) p

’ 1966.

Dickinson О. T. P. K. The Origins of Mycenaean Civilization. Göteborg, 1977.

Dietrich В. C. Evidence of Minoan Religious Traditions and their Survival in the

Mycenaean and Greek World // Historia. 1982. 31. I.

— Tradition in Greek Religion. B.; N. Y., 1986.

— Die Kontinuität der Religion im «Dunklen Zeitalter» Griechenlands //

Buchholz H.-G. Ägäische Bronzezeit. Darmstadt, 1987.

Dörp/cld IV. Alt Ithaka. Ein Beitrag zur Homer-Frage. Bd. I. München. 1927.

Drerap H. Griechische Baukunst in geometrischer Zeit // Archaeologia Homerica.

Bd. II. Kap. 0. Göttingen. 1969.

— Bürgergemeinschaft und Stadtentwicklung im Griechenland. B., 1978.

Durante M. Sulla preistoria della tradizione poetica Grece. Pt. I. Roma, 1971.

 

Fagerström K. Greek Iron Age Architecture. Göteborg. 1988. (SiMA. Vol. 81).

Finley M. J. Early Greece: The Bronze Age and Archaic Greece. L., 1970.

— The World of Odysseus. N. Y., 1978.

Forhes R. J. Bergbau. Steinbruchtätigkeit und Hüttenwesen II Archaeologia

Homerica. Bd. 2. Kap. K. Göttingen. 1967.

 

Gimhutax Xi. Bronze Age Cultures in Central and Eastern Europe. Hague, 1965.

Gordon Childe V. What happened in history. L., 1942.

Greek Renaissance of the Eighth Century B. C. / Ed. by R. Hjigg et al. Stockholm

1983.

The Greek City from Homer to Alexander / Ed. by O. Murray and S. Price. Oxford

1990.

 

Hafner G. Geschichte der griechischen Kunst. Zürich. 1961.

Hägg R. Die Gräber der Argolis. Bd. I. Uppsala, 1974.

— Zur Stadtwerdung der dorischen Argos // Palast und Hütte. Mainz a/R., 1982.

Hammond M. The City in the Ancient World. Cambridge Mass., 1972.

Hammond N. G. L. The End of the Mycenaean Civilization and the Dark Age //

CAH. Vol. II. Pt. 2. Cambridge, 1975.

— Migrations and Invasions in Greece and Adjacent Areas. Park Ridge, New Jersey,

1976.

Hanfmann G. M. A. Ionia, Leader or Follower? // Harvard Studies in Classical

Philology. 1953. 61.

 

----------------------- Page 823-----------------------

 

Harding A. F. The Mycenaeans and Europe. L. etc., 1984.

Hayden В. J. Work continues at Vrokastro, 1910— 12, 1979—82 // Expedition. 1983.

25. 3.

Heichelheim Fr. An Ancient Economic History. Vol. I. Leiden, 1958.

Herrmann J., Miiller R. Kontroverse Probleme der griechischen Kulturgeschichte //

Zeitschrift für Geschichtswissenschaft. 1980. 28. 6.

Hooker J. T. Mycenaean Greece. L., 1980.

Hopper R. J. The Early Greeks. N. Y., 1976.

Hurwit J. M. The Art and Culture of Early Greece, 1100— 480 В. С. Ithaca, 1988.

Huxley G. L. The Early Ionians. L., 1966.

 

Jakovides S. E. Perati, eine Nekropole der ausklingenden Bronzezeit in Attika //

Buchholz H.-G. Ägäische Bronzezeit. Darmstadt, 1987.

Jameson M. Private Space and the Greek City II The Greek City from Homer to

Alexander / Ed. by O. Murray and S. Price. Oxford, 1990.

Jeffery L. H. Archaic Greece. The City-States c. 700—500 B. C. L., 1976.

 

Kimmig W. Seevölkerbewegung und die Umenfeidkultur // Studien aus Alteuropa.

Bd. I. Graz, 1964.

Kirk G. S. The Songs of Homer. Cambridge, 1962.

Kirsten E. Die griechische Polis als historisch-geographisches Problem des

Mittellmeerraumes. Bonn, 1956.

— Gebirghirtentum und Geschäftigkeit — die Bedeutung der Dark Ages für die

griechische Staatwelt // Griechenland, die Ägäis und Levante während der

Dark Ages. Wien, 1983.

Kraiker W. Nordische Einwanderungen in Griechenland // Die Antike. 1939. 15.

Kraiker W., Kubier K. Kerameikos. Bd. I. Die Nekropolen des 12. bis 10. Jh. B., 1939.

Kübler K. Kerameikos. Bd. IV. Neufunde aus der Nekropole des 11. und 10. Jh. B„

1943.

 

Lefkandi I. The Iron Age / Ed. by M. R. Popham and L. H. Sackett. L., 1979— 1980.

Lejeurme M. Le damos dans la société mycénienne II REG. 1965. 368—370.

Lesky A. Homeros // RE. Suppi. XI. Stuttgart, 1968.

Levi D. Continuità della tradizione micenea neU’arte greca antica II Atti I CIM.

Roma, 1968.

Lorimer H. L Pulvis et umbra II JHS. 1933. Vol. 53.

 

Maddin R., Muhly J. D., Wheeler T. S. How the Iron Age began II The Scientific

American. 1977. 10, 4.

Maddoli G. Damos e basilees // SMEA. 1970. 12.

M ali Fr. Geschichte der griechischen Kunst. Bd. 1. Frankfurt a/M., 1950.

M aiarakis Ainian A. J. Early Greek Temples: Their Origin and Function // Early

Greek Cult Practice / Ed. by R. Hägg et al. Stockholm, 1988.

McDonald W. A., Rapp G. R. (eds.). The Minnesota Messenia Expedition: A Recon­

struction of a Bronze Age Environment. Minneapolis, 1972.

McK. Camp II J. A Drought in the Late Eighth Centuty В. C. // Hesperia. 1979.

Vol. 48, 4.

Meyer Ed. Forschungen zur alten Geschichte. Bd. I. Halle, 1892.

M ilojiit V. Die dorische Wanderung im Lichte der Vorgeschichten Quellen // AA.

1948/49.

Mountjou P. A. LH III С Late versus Submycenaean // Jdl, 1988. Bd. 103.

MüIIer-Karpe H. Metallgegenstände der Kerameikos-Gräber // Jdl. 1962. Bd. 77.

— Handbuch der Vorgeschichte. Bd. IV. Bronzezeit. München, 1980.

Murray O. Early Greece. Sussex; New York, 1980.

— Das frühe Griechenland. München, 1982.

Mylonas G. E. Mycenae and the Mycenaean Age. Princeton, 1966.

 

----------------------- Page 824-----------------------

 

Nilsson M. P. The Minoan-Mvcenaean Religion and its Survival in Greek Religion

Lund; Oxford, 1927. 2я8 éd. Lund, 1950. (MMR и MMR2).

— The Mycenaean Origin of Greek Mythology. Berkeley; Los Angeles, 1932.

— Geschichte der griechischen Religion. Bd. I. München, 1976. (GGR)

 

Oliva P. Sparta and her Social Problems. Prague, 1971.

 

Pendlbery J. D. S. and Money-Coults M. Excavations in the plain of Lasithi. 1Ц.

Karphi // BSA. 1937/38. 38.

Pendlbery J. D. S. Lasithi in Ancient Times // BSA. 1946/47. 47.

Pleiner K. R. Iron Working in Ancient Greece. Praha, 1969.

Popham M. R., Touloupa E. and Sacken L. H. Further Excavation of the Toumba

Cemetery at Lefkandi, 1981 // BSA. 1982. 77.

— The Hero of Lefkandi // Antiquity. 1982. 56. 218.

Popham M. R., Calligas P. G. and Sacket: L. H. Further Excavation o f the Toumba

Cemetery at Lefkandi, 1984 and 1986. A preliminary report // AR. 1988/89.

— (eds.) with J. Coulton and H. W. Catling. The Protogeometric Building at

Toumba. Part 2. The Excavation, Architecture and Finds // BSA. Suppl.

Vol. 23. L., 1992.

Popham M. R. and Lemos J. S. A Euboean Warrior Trader // Oxford Journal of

Archaeology. 1995. July. Vol. 14. № 2.

Purcell N. Mobility and the Polis // The Greek City from Homer to Alexander / Ed.

by O. Murray and S. Price. Oxford, 1990.

 

Renfrew C. The Emergence of Civilization. The Cyclades and the Aegean in the third

mill. B. C. L., 1972.

Renard L. Notes d’architecture proto-géométrique et géométrique en Crète II

L’Antiquité Classique. 1967. 36, 2.

Roebuck C. Ionian Trade and Colonization. N. Y., 1959.

Rohde E. Psyche. Seelenkult und Unsterblichkeitsglaube der Griechen. Bd. I.

Tübingen, 1907.

Roussel D. Tribu et Cite. P., 1976.

Rubinson L. The Dorian Invasion again // PdP. 1975. XXX.

Rutter J. B. Ceramic Evidence for Northern Intruders in southern Greece at the

beginning of the LH III С period // AJA. 1975. Vol. 79. 1.

— A Plea for the Abandonment of the Term «Submycenaean» // Temple University

Aegean Symposium. 1978. 3.

 

Sakellariou M. B. La Migration Greque en Ionie. Athens, 1958.

Salmon J. B. Wealthy Corinth. Oxford, 1984.

De Sanctis G. Storia dei Greci dalle origini alia fine del secolo V. Firence, 1939.

Sandars N. R. The Sea Peoples. Warriors of the Ancient Mediterranean. L.; N. Y

1978.

Sarkady J. Heortologische Bemerkungen zur dorischen Urgeschichte // Acta Classica

Univers. Scient. Debrecen, 1969. 5.

— Outlines of the Development of Greek Society in the Period between the 12,h

and 8‘ cent. В. C. // Acta Antiqua Acad. Scient. Hungar. 1975. 23, 1—2.

— Die Rolle der asiatischen Produktionsweise in der griechischen Entwicklung //

Oikumene. 1978. 2.

Schachermeyr Fr. Etruskische Frühgeschichte. B.; Leipzig, 1929.

— Griechische Geschichte. Stuttgart, 1960.

— Рец. на: Cassola F. La Ionie nel mondo miceneo. Naples, 1957 // Gnomon. 1960. 3Z

— Die Ägäische Frühzeit. Bd. 4. Griechenland im Zeitalter der Wanderungen. Wien,

1980.

— Die Zeit der Wanderungen im Spiegel ihrer Keramik // Griechenland, die Ägäis

und die Levante während der «Dark Ages» / Hrsg. von S. Deger-Jalkotzy.

Wien, 1983.

 

----------------------- Page 825-----------------------

 

Schachermeyr Fr. Griechische Frühgeschichte. Wien, 1984.

Schielte Fr. Zur «früheisenzeitlichen Revolution» der Produktivkräfte // Klio. 1979.

Bd. 61. Heft 2.

Schweitzer B. Die geometrische Kunst Griechenlands. Köln, 1969.

Severyns A. Grece et Proche-Orient avant Homère. Bruxelles, I960.

Skeat T. C. S. The Dorians in Archaeology. L., 1934.

Smithson E. B. The Tomb o f a Rich Athenian Lady, ca 850 В. C. // Hesperia. 1968.

Vol. 58. I.

Snodgrass A. M. The Dark Age of Greece. Edinburgh, 1971.

— Metalwork as evidence for immigration in the Late Bronze Age // Bronze Age

Migration in the Aegean / Ed. by R. A. Crossland and A. Birchall. L., 1973.

— Archaeology and the Rise of the Greek State. Cambridge, 1977.

— Archaic Greece. Berkeley; Los Angeles, 1980.

— The Historical Significance of Fortification in Archaic Greece // La Fortification

dans l’histoire du Monde Grec / Ed. par P. Leriche et H. Treziny. P.. 1986.

— Two Demography Notes // Greek Renaissance of the Eighth Century B. C. / Ed.

by R. Hägg et al. Stockholm, 1988.

— Survey Archaeology and the Rural Landscape of the Greek City // The Greek

City from Homer to Alexander / Ed. by O. Murray and S. Price. Oxford.

1990.

Starr Ch. G. The Origins of Greek Civilization 1100—650 В. C. N. Y., 1961.

— The Economic and Social Growth of Early Greece 800—500 В. C. N. Y., 1977.

— Individual and Community. The Rise of the Polis 800—500 В. C. N. Y.; Oxford,

1986.

Studien aus Alteeuropa. Bd. I. Graz, 1964.

Styrenius O. G. Submycenaean Studies. Lund, 1967.

 

Thomas C. Found: The Dorians // Expedition. 1978. 20. 3.

— The Celts: A Model for the Don an Invasion? // SMEA. 1980. 21.

Thompson H. A. Buildings on the West Side of the Agora // Hesperia. 1937. Vol. 6. 1.

Tomlinson R. A. Argos and the Argolid. Ithaca; New York, 1972.

Toynbee A. J. Hellenism. The History of a civilization. Oxford etc., 1959.

— Some Problems of Greek History. Oxford, 1969.

 

Vermeule E. Greece in the Bronze Age. Chicago, 1966.

Vittinghoff P. Urbanisation als Phänomen der Antike II Reports of the XIV!

International Congress of the Historical Science. Vol. 2. N. Y„ 1977.

 

Waele J. A. K. E. de. The layout of the Lefkandi «Heroon» // BSA. 1998. 93.

Waldbaum J. С. From Bronze Age to Iron. The Transition from the Bronze Age to

the Iron Age in the Eastern Mediterranean. Göteborg, 1978.

Wason C. R. Iron and Steel // Acta Antiqua Acad. Scient. Hungar. 1978. 26. 3/4.

Webster T. B. L. From Mycenae to Homer. L., 1964.

Wilamowiti-Moellendorf U. von. Ober die ionische Wanderung II Sitzungsb. Berlin.

B„ 1906. IV.

Winter F. H. An Historically derived Model for the Dorian Invasion // Symposium

on the Dark Ages in Greece / Ed. by E. N. Davis. N. Y., 1977.

 

Zervos Chr. La civilisation hellénique. T. 1. P., 1969.

 

Андреев Ю. В. Раннегреческий полис. Л., 1976.

— Античный полис и восточные города-государства // Античный полис. Л.,

1979.

— Начальные этапы становления греческого полиса // Город и государство

в древних обществах. Л., 1982.

— Спарта как тип полиса // Античная Греция. T. I. М., 1983.

 

----------------------- Page 826-----------------------

 

Андреев Ю. В. Об историзме гомеровского эпоса // ВДИ. 1984. № 4.

— К проблеме послемикенского регресса // ВДИ. 1985. № 3.

— Историческая специфика греческой урбанизации // Город и государство

в античном мире. Проблемы исторического развития. Л., 1987.

— Ранние формы урбанизации // ВДИ. 1987. № 1.

— Гражданская обшина и государство в античности // ВДИ. 1989. № 4.

— Греция в XI—IX вв. до н. э. по данным гомеровского эпоса // История древ­

него мира. Ранняя древность. 3-е изд. М., 1989.

— Коллапс микенской цивилизации и варварский мир Центральной Европы //

Археологические вести. I. СПб., 1992.

— Историческая специфика греческой урбанизации. Полис и город // Город

как социокультурное явление исторического процесса. М., 1995.

 

Блаеатская Т. В. Греческое общество II тыс. до н. э. и его культура. М., 1976.

БонгарО-Левин Г. М., Ильин Г. Ф. Древняя Индия. М., 1969.

 

Виппер Б. Р. Искусство Древней Греции. М., 1972.

 

Гордон Чайлд В. Прогресс и археология. М., 1949.

 

Доманскш Я. В. О характере ранних миграционных движений в античном ми­

ре // АСГЭ. 1972. Вып. 14.

 

Зайцев А. И. Культурный переворот в Древней Греции VIII—V вв. до н. э. Л., 1985.

 

Колобова К. М. Греция XI—IX вв. до н. э. Л., 1956.

Коулсон У. Д. Э. Новые археологические находки на Крите: Кавуси // ВДИ.

1999. № 1.

Кошеленко Г. А. Древнегреческий полис // Античная Греция. T. I. М., 1983.

 

Ленцман Я. А. Греция XI—IX вв. до н. э. // Всемирная история. T. I. М., 1955.

— Рабство в микенской и гомеровской Греции. М., 1963.

Лурье С. Я. История Греции. Ч. I. Л., 1940.

— Язык и культура микенской Греции. М.; Л., 1957.

 

Маркс К. и Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 21 и Т. 46, ч. I. М., 1961.

 

Оппенгейм А. Лео. Древняя Месопотамия. Портрет погибшей цивилизации. М.,

1980. 2-е изд. М., 1990.

 

Папазоглу Ф. К вопросу о преемственности общественного строя в микенской

и гомеровской Греции // ВДИ. 1961. № 1.

Пендлбери Дж. Археология Крита. М., 1950.

Полевой В. М. Искусство Греции. М., 1970.

Полякова Г. Ф. От микенских дворцов к полису // Античная Греция / Под ред.

Е. С. Голубцовой и др. T. I. М., 1983.

 

Томсон Дж. Исследования по истории древнегреческого общества. Первые фи­

лософы. М., 1959. T. II.

Тройский И. М. Вопросы языкового развития в античном обществе. Л., 1973.

Тюменев А. И. К вопросу об этногенезе греческого народа // ВДИ. 1953. № 4.

 

Фролов Э. Д. Рождение греческого полиса. Л., 1988.

 

Шепунова Т. М. В Академии наук СССР. Дискуссия об эгейской культуре //

ВДИ. 1940. № г

 

Яйленко В. П. Архаическая Греция и Ближний Восток. М., 1990.

 

----------------------- Page 827-----------------------

 

АА — Archäologischer Anzeiger

AAA — Athens Annuals of Archaeology

AJA — American Journal of Archaeology

AM — Mitteilungen des Deutschen Archäologischen Instituts. Athenische

Abteilung

AntK — Antike Kunst

AntW — Antike Welt

AR — Archaeological Reports

Arch. Eph. — ’Αρχαιολογική Έφημερίς

(Apx. Εφ.)

ArRelW — Archiv für Religionswissenschaft

ASAtene — Annuario della scuola archeologica di Atene e delle missioni italiane

in oriente

Atti I CIM — Atti e memorie del 1 Congresso Intemazionale di Micenologia.

Roma 27ΛΧ—3/X 1967. V ol 1—3. Roma, 1968

BAMA — Bronze Age Migration in the Aegean. Archaeological and linguistic

problems in Greek prehistory / Ed. by R. A. Crossland and

A. Birchall. L„ 1973

BATIM — Bronze Age Trade in the Mediterranean / Ed. by N. H. Gale.

Jonsered, 1991

BCH — Bulletin de Correspondance hellénique

BICS — Bulletin of the Institute of Classical Studies University of London

BSA — Annual of the British School at Athens

CAH — Cambridge Ancient History

CMS — Corpus der minoischen und mykenischen Siegel

EAZ — Ethnographische-archäologische Zeitschrift

Evans, PoM — Evans A. The Palace of Minos at Knossos. I—IV. L., 1921— 1935

FGrHist — Jacoby F. Fragmente der griechischen Historiker. В., 1926— 1958.

FM P — The Function of the Minoan Palaces / Ed. by R. Hägg and

N. Marinatos. Stockholm, 1987

IC — Inscriptiones Creticae. T. I—IV / Ed. M. Guarducd. Roma, 1935— 1950.

Jdl — Jahrbuch des deutschen Archäologischen Instituts

JHS — The Journal of Hellenic Studies

KKK — Kunst und Kultur der Kykladeninseln in 3. Jht. v. Chr. / Red.

J. Thimme. Karlsruhe, 1976

 

----------------------- Page 828-----------------------

 

KIPauly — Der Kleine Pauly. Lexicon der Antike. 1—5. München, 1979

LIMK — Lexicon Iconographicum Mythologjae Classicae

Marinatos, — Marinatos N. Minoan Sacrificial Ritual. Cult Practice and

MSR Symbolism. Stockholm, 1986

MÖAUF — Mitteilungen der österreichischen Arbeitsgemeinschaft für Ur- und

Frühgeschichte

MonAnt — Monumenti antichi

MSU — Man, Settlement and Urbanism / Ed. by P. J. Ucko, R. Tringham

and G. W. Dimbleby. L., 1972

MT — The Minoan Thalassocracy. Myth and Reality // Proceedings of the

Third International Symposium at the Swedish Institute in Athens /

Ed. by R. Hägg and N. Marinatos. Stockholm, 1984

Nilsson, — Nilsson M. P. Geschichte der Griechischen Religion. Bd. 1.

GGR München, 1976.

Nilsson, — Nilsson M. Ρ· The Minoan-Mycenaean Religion. Lund; Oxford

MMR . 1927. 2nd éd. Lund, 1950

и MMR

OF — Kern 0 . Orphicorum Fragmenta. В., 1922

OpAth — Opuscula Atheniensia

Op Rom — Opuscula Romana

РАЕ (ПАЕ) — Praktika tes en Athenais Archailogjkes Etaireias

PdP — Parola del Passato

PGP — Problems in Greek Prehistory / Ed. by E. В. French and

K. A. Wardle. Bristol, 1988

RE — Pauly A., Wissowa G. Realencyclopadie der classischen Altertum­

swissenschaft. Stuttgart, 1893— 1978

REG — Revue des Etudes Grecques

RhM — Rheinisches Museum fllr Philologie

RM — Mitteilungen des Deutschen Archäologischen Instituts. Römische

Abteilung

SCABA — Sanctuaries and Cults in the Aegean Bronze Age / Ed. R. Hägg

and N. Marinatos. Stockholm, 1981

SIMA — Studies in Mediterranean Archaeology

Sitzungsb. — Sitzungsberichte der Preussischen Akademie der Wissenschaften

Berlin

SMEA — Studi micenei ed egeo-anatolici

TAPhA — Transactions and Proceedings of the American Philological

Association

АСГЭ — Археологический сборник Государственного Эрмитажа

BAH — Вестник Академии Наук

ВДИ — Вестник Древней истории

MHM — Мифы народов мира: В 2 т. М., Т. 1. 1980. Т. 2. 1982

Сообщения — Сообщения Государственной Академии истории материальной

ГАИМК культуры. Л., 1926

СЭ — Советская этнография

 

----------------------- Page 829-----------------------

 

I. ЭГЕЙСКИЕ КУЛЬТУРЫ И ЦИВИЛИЗАЦИИ

БРОНЗОВОГО ВЕКА

 

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. ЭГЕЙСКИЙ МИР В ПРЕДДВЕРИИ ЦИВИЛИЗАЦИИ

(ЭПОХА РАННЕЙ БРОНЗЫ)

 

1. План поселения Полиохни на острове Лемнос........................ 32

2. План поселения Ферми на Лесбосе............................................. 34

3. План Трои II. 2150 г. до н. э.: А — большой мегарон; В —

внешний двор; С — ворота перед ним; D — юго-западные ворота

цитадели; Е — юго-восточные ворота...................................................... 35

4. Киклады. Аморгос: 2 — Докатисмата; Кеос: 2 — Айя Ирини;

Мелос: I — Филакопи; Сирое: / — Халандриани: Фери: I — Акро-

тири..................................................................................................................... 38

5. План поселения Кастри (Халандриани) на Спросе................ 40

6. Серебряные украшения; / — диадема из некрополя Халанд­

риани; 2— 4 — диадема, обруч, булавка с навершием в виде барашка.

Аморгос. Афины. Национальный музей.................................................. 42

7. Кикладская керамика: / — пиксида из Халандриани: 2 —

соусник с острова Наксос; 3 — пиксида (Сирое). Афины. Националь- 44—

ный музей.......................................................................................................... 45

8. Кикладская «сковородка» из некрополя Халандриани. В

центре — древнейшее в Европе изображение корабля. 2800—2200 гг.

до н. э. Афины. Национальный музей...................................................... 46

9. «Сковородка» группы «Кампос». Париж. Лувр...................... 49

!0. Хлоритовая пиксида с острова Наксос. 2800—2200 гг. до н. э.

Афины. Национальный музей..................................................................... ................. 5!

П. Кикладский идол. Период «Керос—Сирое». Афины. Музей

кикладского искусства (коллекция Николаса П. Гуландриса). . . . 52

12. План Лерны 111.................................................................................................. 64

13. «Толос» в Тиринфе............................................................................................ 68

14. Раннеэлладская керамика. Типы сосудов: 1— 3 («Лерна

III») — чаша, аск, соусник; 4—6 («Лефканди I») — тарелка, кубок,

кувшин; 7 («Лерна IV») — высокая кружка (кубок)............................. 70

15. «Соусник» из Рафины. Аттика. РЭ II. 2200—2000 гг.до н. э.

Афины. Национальный музей..................................................................... 73

16. Амфора из Орхомена. Беотия. РЭ II. 2200—2000 гг. до н. э.

Афины. Национальный музей..................................................................... 74

17. Печати Лерны из «дома черепиц». 2300—2200 гг. до н. э. Ар­

гос. Музей......................................................................................................... 75

 

----------------------- Page 830-----------------------

 

18. План поселения Миртос (Фурну Корифи)................................. 84

19. План поселения Василики.............................................................. 85