20 Schachermeyr Fr. Die minoische Kultur... S. 269 ff.
21 Ibid.
19 Ю . В. Андреев 577
----------------------- Page 582-----------------------
тура минойского общества при всем их внешнем сходстве была
более гибкой и пластичной, а стало быть, и более динамичной,
более способной к развитию, чем жесткие «кристаллические»
структуры синхронных обществ Передней Азии, что в общем
было бы вполне закономерно, если учесть явное смещение
«центра тяжести» критской экономики в сторону таких мо
бильных видов хозяйственной деятельности, как мореплавание
и торговля. Пластичность минойского общества может быть
объяснена и как коррелят его архаичности. Н а Крите не успели
сложиться слишком жесткие потестарные структуры типа тех,
которые еще в III или даже IV тыс. существовали в Египте или
Шумере. Критские дворцовые государства, видимо, были на
много более рыхлыми и аморфными структурами и не стесняли
в такой степени самодеятельность отдельных большесемейных
и сельских общин, а иногда и отдельных индивидов. Конечно,
не располагая сколько-нибудь надежными письменными источ
никами, можно строить лишь более или менее вероятные пред
положения о существовании на Крите достаточно многочис
ленного и влиятельного «среднего класса», состоявшего из
купцов, судовладельцев и профессиональных ремесленников.22
Мы можем представить себе этот «класс» как особую социаль
ную прослойку, либо совершенно независимую от дворцового
государства, либо находившуюся лишь в частичной зависимос
ти от него, либо, что кажется наиболее вероятным, объединен
ную вокруг дворца в некое подобие акционерной компании и,
может быть, даже державшую дворцовое хозяйство под своим
совместным контролем.23
Выражением естественного оптимизма преуспевающих тор
говцев и мореплавателей может считаться столь характерная
для произведений минойского искусства подчеркнутая динами
ческая экспрессия и их особый, можно сказать, форсированно
мажорный эмоциональный настрой. Атмосфера праздничной
22 Ср.: Willetts R. F. Cretan Cults and Festivals. L., 1962. P. 75 о flexible social
relations на Крите; Alexiou St. Minoan Palaces as Centres of Trade and Manufac
ture II FMP. P. 252; Kopeke G. The Cretan Palaces and Trade // FMP. P. 259;
Блаватская Т. В. Греция в период формирования раннеклассового общества
(XXX—XII вв.) II История Европы. T. I. Древняя Европа. М., 1988. С. 151 сл.
23 Возможно, недалек от истины греческий археолог А. Зоэс, квалифицирую
щий дворцы как средоточие не столько царской, сколько общинной власти
(zentral-kommunale Verwaltungsbauten, см.: Zois A. Gibt es Vorläufer der
minoischen Paläste auf Kreta? Ergebnisse neuer Untersuchungen // Palast und Hütte.
Mainz am Rhein, 1982. S. 209, 214). Находки на Крите большого количества пе
чатей с изображениями кораблей, датируемых в основной своей части ПМ II
периодом, в свое время натолкнуло Сп. Маринатоса на мысль о том, что весьма
значительную часть минойского общества в это время составляли люди, так или
иначе связанные с морем и мореплаванием (Marinatos Sp. La marine créto-
mycénienne II BCH. 1933. 57. P. 181).
----------------------- Page 583-----------------------
эйфории и беззаботного веселья одинаково царит и в сценах
из «придворной жизни», представленных на фресках Кносского
дворца, и в основных эпизодах уникального миниатюрного
фриза из Акротири с его великолепной морской панорамой,
изображающей два города и плывущий между ними флот, и в
сцене шествия пьяных поселян на так называемой вазе жнецов
из Айя Триады и даже в сценах заупокойного культа на зна
менитом саркофаге из той же Айя Триады, охватывая, как мо
жет показаться, все слои минойского общества.
Конечно, этот минойский оптимизм далеко не тождественен
более позднему эллинскому оптимизму, а в некоторых отноше
ниях даже и прямо ему противоположен. В отличие от миной-
цев греки не пытались как-то замаскировать или скрыть от са
мих себя трагическую изнанку бытия, не играли в прятки со
смертью, а смело вступали с ней в открытое противоборство.
Героическое, мужественное начало, столь ярко выраженное в
классической греческой культуре, в «матриархальной» культу
ре минойского Крита было явно сильно принижено и оттесне
но на самый дальний план господствующей системы ценнос
тей. И все же в некоторых достаточно важных своих аспектах
мироощущение минойцев, несомненно, предвосхищает миро
ощущение античных греков. Главное, что сближает между со
бой эти два в остальном столь несхожих между собой этноса,—
это присущая им обоим удивительная способность радоваться
жизни во всех ее даже самых незначительных проявлениях,
соединенная с обостренной восприимчивостью к красоте окру
жающего мира. Болезненно переживая его очевидное несовер
шенство, как греки, так и минойцы стремились по мере воз
можности внести в этот мир элементы гармонии и порядка и
постоянно преобразовывали его если не в действительности, то
хотя бы в своем воображении. Отсюда ярко выраженная идеа
лизирующая окрашенность их искусства, наглядно свидетель
ствующая о явно гипертрофированном эстетическом чувстве, в
равной мере свойственном обоим народам.
Другой характерной особенностью минойской цивилиза
ции, опять-таки сближающей ее с цивилизацией классической
Греции, следует признать ясно выраженную установку на досуг
и обычно сопутствующие ему наслаждения как главные жиз
ненные ценности.24 Не случайно в искусстве Крита мы практи
чески не встречаем сцен крестьянского труда и изображений
ремесленников, столь популярных, например, в египетском ис
кусстве. В сравнении с египетскими вельможами, вся жизнь ко
торых протекала в непрерывных трудах и заботах, государст
24 О месте категории досуга в греческой общественной мысли см.:
Welskopf E. C. Probleme der Musse im alten Hellas. B., 1962.
----------------------- Page 584-----------------------
венных, военных, хозяйственных и т. п., о чем свидетельствуют
рельефы и настенные росписи, украшающие их гробницы,25 лю
ди из высших слоев минойского общества производят впечат
ление беспечных сибаритов и бонвиванов. Жизнь аристократи
ческой элиты критской морской державы, если судить о ней по
сценам, представленным на фресках из Кносского дворца, была
совершенно безоблачной, свободной от каких бы то ни было
житейских тревог и волнений. Она проходила в приподнятой
над обыденностью обстановке почти непрерывных празднеств
и религиозных церемоний, больше похожих на красочные иг
рища. Война и охота, занимающие столь важное место в сис
темах ценностей, присущих синхронным обществам Ближнего
Востока, в жизни минойской знати как будто не играли
сколько-нибудь заметной роли.
Конечно, нельзя не считаться с тем, что реальная жизнь это
го социального слоя представлена на кносских фресках в силь
но идеализированном виде и именно благодаря этому чем-то
напоминает безмятежные пиршества гомеровских феаков или
самих олимпийских богов. Тем не менее появление такого рода
идеальных картин именно в критском искусстве, видимо, не
было простой случайностью. Вероятно, повседневная жизнь
верхушки минойского общества и в самом деле была более сво
бодной и, главное, не столь однообразной, как жизнь египет
ских или вавилонских вельмож, в большинстве своем занятых
на всевозможных чиновничьих должностях при царском дворе
и пи в аппарате централизованного бюрократического государ
ства. Далекие морские экспедиции вроде той, которую запечат
лел уже упоминавшийся выше фриз из Акротири, и не отни
мавшие слишком много времени хозяйственные заботы, по
всей видимости, чередовались в ней с более или менее длитель
ными периодами вынужденного безделья, заполнявшимися
жертвоприношениями богам, ритуальными пиршествами и
иными обрядовыми действиями, которые постепенно превра
щались в привычную форму приятного времяпрепровождения.
Критские художники, изображавшие эти церемонии на стенах
дворца, судя по всему, именно так их и воспринимали. Отсюда
тот особый колорит светской непринужденности и даже неко
торого легкомыслия, который так резко отличает эти живопис
ные композиции от убийственно серьезных сцен ритуального
характера в древневосточном искусстве. Н а некоторых из них
(миниатюрные фрески из «малого святилища» вблизи от север
ного входа в Кносский дворец)26 мы видим только возбужден
25 Франкфорт Г., Франкфорт Г. А., Уилсон Дж., Якобсен Т. В преддверии
философии. М., 1984. С. 96 сл.
2« Evans А. РоМ. Vol. III. Р. 46 ff.
----------------------- Page 585-----------------------
ную толпу зрителей, наблюдающих за какой-то церемонией, но
не видим самой этой церемонии, из чего можно заключить, что
создавших их живописцев религиозный обряд интересовал не
столько сам по себе, сколько как удобный повод для празднич
ного общения людей из «высшего общества».
Да и сами обрядовые действа там, где минойский художник
находит нужным их показать, легко могут сойти за вполне
«мирские» забавы и развлечения. Так мало в них, конечно, на
наш современный взгляд, настоящего религиозного благочес
тия и подобающей моменту серьезности и так много непод
дельного веселья и жизнерадостности.27 Это наблюдение в осо
бенности относится к столь частым в минойском искусстве
сценам так называемых игр с быками. Не случайно даже такой
искушенный исследователь критской религии, как М. Нильс
сон, упорно настаивал на том, что это были именно игры, т. е.
забавы для молодежи типа американского родео или особый
вид спорта, не имеющий абсолютно никакого отношения к сфе
ре культа.28 При всем гиперскептицизме этой оценки в ней все
же был свой резон. Будучи непосредственно связанной с глав
ными святынями минойского Крита — культами Великой
богини и божественного быка,29 тавромахия, несомненно, за
ключала в себе определенные элементы зрелищности и состя
зательности и в этом смысле предвосхищала позднейшую
греческую агонистику. Головоломные акробатические сальто
юных участников игр, по всей видимости, не были продикто
ваны только внутренней логикой обряда, конечной целью ко
торого могло быть, согласно наиболее вероятным предположе
ниям, умилостивление божества ценой кровавой бычьей или,
по другой версии, человеческой жертвы, а служили также и
средством демонстрации их силы и ловкости. Вполне возмож
но, что эти загадочные сцены зафиксировали самое начало то
го процесса десакрализации религиозной обрядности и ее пере
вода из чисто утилитарной сферы жизнеобеспечения в сферу
свободного творчества, который с течением времени должен
был привести к возникновению классических форм греческого
агона и, видимо, также театра. Вообще игра и игровое начало,
27 Trump D. Н. The Prehistory of the Mediterranean. New Haven and London,
1980. P. 180 f.; ср.: Groenewegen-Frankfon H. A. Op. cit. P. 186 f., 211.
28 Nilsson M. P. The Minoan-Mycenaean Religion and its Survivals in Greek
Religion. Lund etc., 1927. P. 322; idem. GGR. S. 297; ср.: Cook A. B. Zeus.
Cambridge, 1914. Vol. I. P. 497 fî.; Persson A. W. The Religion of Greece in
Prehistoric Times. Berkeley; Los Angeles, 1942. P. 97; Pelon O. Le palais de Mallia
et les jeux de Taureaux // Rayonement Grec. Hommoges à Ch. Delvoye. Bruxelles,
1982. P. 55 ss.
29 Более подробно см. об этом в нашей статье «Минойская тавромахия в
контексте критского цикла мифов» // Μουσειον. Профессору А. И. Зайцеву к 70-
летию. СПб., 1997. С. 17—30.
----------------------- Page 586-----------------------
несомненно, занимали в жизни минойского общества несрав
ненно более важное место, чем в жизни любого другого обще
ства бронзового века.30 Психический склад типичного минойца
как нельзя лучше укладывается в известную формулу Хейзинги
«homo ludens», чего, конечно, не скажешь о любом из его уг
рюмых современников, будь то египтянин, сириец или вавило
нянин, хотя и они находили время для отдыха и развлечений.
В определенном смысле минойская цивилизация была своеоб
разным прорывом из «царства необходимости в царство сво
боды», поскольку именно в ней — единственной из всех циви
лизаций эпохи ранней древности — впервые наметился ясно
различимый отход от всегда почти безраздельно господство
вавшего в сознании древнего человека сугубо утилитарного,
прагматического взгляда на жизнь.
Однако до полного торжества свободного человеческого ду
ха, заложившего основы подлинно европейского жизнеотноше-
ния в период блестящего расцвета классической греческой
культуры, в то время было еще далеко. Минойская цивилиза
ция вплотную приблизилась к историческому рубежу, отделя
ющему Евразию от Европы, но окончательно преодолеть его
так и не смогла. Для того чтобы справиться с этой нелегкой
задачей, ей нехватало еще очень многого. Она была еще слиш
ком отягощена грузом своего сравнительно недавнего неоли
тического прошлого. Во всем ее облике слишком ясно просту
пают черты определенной архаичности, недоразвитости, или,
по удачному определению К. Шефолда, «рафинированного
примитивизма»,31 особенно хорошо различимые, если сравни
вать ее не только с более поздними цивилизациями Античного
мира, но и с более или менее синхронными древневосточными
цивилизациями. Остановимся на некоторых конкретных про
явлениях этого примитивизма.
Анализ планировки критских поселений периода «новых
дворцов» позволяет говорить об относительно слабой выра
женности, можно даже сказать, о некоторой «стертости», несо
мненно, уже существовавшей здесь иерархической структуры
общества. В отличие от дворцов Передней Азии дворцы Крита
не были наглухо изолированы от окружающих их «городских»
кварталов. В таких крупных поселениях, как Като Закро, Мал-
лия и даже сам державный Кносс, они почти срастаются с эти
ми кварталами, напоминая средневековые кафедральные собо
ры, со всех сторон облепленные домами горожан.32 Как
заметил по этому поводу П. Уоррен, общество эпохи бронзы
30 Groenewegen-Frankfort H. A. Op. cit. Р. 186 f.