77 Nilsson M. P. GGR. Taf. 15, 1—2; Evans A. PoM. Vol. 1. P. 500 fT. Fig. 359—
362, 377.
----------------------- Page 322-----------------------
80. Богини со змеями: 1—2 — фаянсовые статуэтки из Кносского дворца
Ок. 1600 г. до н. э. Гераклион. Археологический музей
----------------------- Page 323-----------------------
----------------------- Page 324-----------------------
----------------------- Page 325-----------------------
ил. 6 1).78 С культом «Змеиной богини» обычно связываются те
минойские святилища, в которых находят особого рода риту
альные сосуды (Ил. 81) в форме цилиндрических или конусо
образных труб с ручками или просто налепами из глины, на
поминающими змей. Предполагается, что в таких трубах
находили себе приют обитавшие в святилище священные змеи,
в которых суеверные минойцы видели воплощение божества.79
Встречаются сосуды того же типа, но несколько иной конструк
ции с прилаженными к их тулову чашечками, из которых змеи
могли пить молоко или мед. Особый интерес представляют
оригинальные сосуды с перфорированной (усеянной отверстия
ми) поверхностью и прикрепленной к тулову фигуркой змеи
(Ил. 82). По мнению Эванса, впервые открывшего сосуды этого
типа в одном из домов вблизи от Кносского дворца,80 они вос
производили в глине соты диких пчел, в которых змеи поедали
личинок. Вместе с культовой утварью такого рода иногда на
ходят и достаточно примитивных («rustic», по определению
того же Эванса) глиняных идолов, по всей видимости изобра
жающих саму «Змеиную богиню». Такие находки были сдела
ны, например, при раскопках святилища в Каннии близ Гор-
тины (богиня изображена в диадеме, из которой, как из гнезда,
торчат головки змей; змеи ползут также по ее рукам) и в Гур
нии.81
Уже Эванс, впервые высказавший мысль о существовании
на Крите особого культа «Змеиной богини» и подкрепивший
эту мысль достаточно весомыми аргументами, оценивал его
как культ по преимуществу домашний, ссылаясь на многочис
ленные этнографические параллели, свидетельствующие о ши
роком распространении среди народов Европы почитания змей
в качестве покровительниц семьи и домашнего очага. Однако,
рассуждая в духе своей основной концепции «минойского мо
нотеизма», замечательный археолог был вынужден признать в
заключении своего пространного экскурса, посвященного это
му вопросу, что с течением времени, попав из чисто домашней
обстановки в новую для нее дворцовую среду, «Змеиная боги-
78 Другие попытки найти это божество среди персонажей, участвующих в
сценах на печатях, вызывают сомнения. Вряд ли можно считать его изобра
жением женскую фигуру с мечом и так называемым кропилом в руках на печати-
бусине из Кносса. Эванс был уверен, что ее обвивают змеи (РоМ. Vol. II. Pt II.
P. 793), хотя догадка эта кажется весьма произвольной: странные линии,
принятые им за змей, могут быть истолкованы и как-нибудь иначе.
79 Evans А. РоМ. Vol. IV. Pt. I. P. 138 ГГ.; Nilsson M. P. MMR. P. 74 ff.; 271 f.;
GGR. Taf. I—2, I; Schachermeyr Fr. Op. cit. S. 154; Rutkowski B. Op. cit.
P. 215 f.; 325.
so Evans A. PoM. Vol. IV. Pt. I. P. 155. Fig. 118— 119.
81 Boyd Hawes H. et al. Goumia. Philadelphia, 1908. P. 47 fT.; Rutkowski B. Op.
cit. P. 248, 255.
321
И Ю. В. Андреев
----------------------- Page 326-----------------------
----------------------- Page 327-----------------------
ня» должна была изменить свой первоначальный характер. В
ее облике появились новые устрашающие черты грозной вла
дычицы Преисподней (одной из главных ипостасей Великой
богини), свидетельством могущества которой считались страш
ные подземные толчки, в считанные минуты обращавшие в
руины дворцы и поселения минойцев.s: Эту концепцию в раз
личных ее модификациях мы находим в работах целого ряда
авторов, среди которых одни делают главный акцент на пер
вом тезисе Эванса («Змеиная богиня» как преимущественно до
машнее божество), другие — на втором («Змеиная богиня» как
Хозяйка загробного мира).к3
Несколько особняком в этом ряду стоит, пожалуй, только
статья К. Брэнигена «Генезис домашней богини»,м "в которой
был сделан достаточно смелый вывод о том, что первона
чально (еще в преддворцовую эпоху) «Змеиная богиня» была
отнюдь не домашним божеством, как считали многие вслед
за Эвансом, и почиталась преимущественно в горных святи
лищах, где и был^ сделаны наиболее ранние находки, свя
занные с ее культом. Лишь с наступлением периода «новых
дворцов» (CM III период), по мере того, как горные святи
лища все более приходили в упадок, богиня спустилась с вер
шин на «бренную землю» и обосновалась в небольших до
машних святилищах дворцов и вилл, которые, в понимании
Брэнигена, сменили peak sanctuaries в качестве их эквивален
та, и таким образом превратилась в домашнее божество. В
подтверждение этой любопытной гипотезы были приведены,
хотя и немногочисленные, но достаточно важные факты, ко
торые мы здесь никак не можем оставить без внимания. Как
указывает Брэниген,*5 древнейшие (датируемые CM I перио
дом) образцы так называемых змеиных труб со змееобразны
ми ручками-налепами и без них были найдены в горных свя
тилищах Кумасы, Хамези и Кателионаса.*6 Вблизи от перво
го из этих святилищ — в Кумасе было открыто и наиболее
раннее (Брэниген относит его так же, как и Эванс в свое
*г Evans A. PoM. Vo!. IV. Pt. ï. P. \86 f. В связи с этим Эванс даже высказал
предположение, впрочем ничем серьезно не подкрепленное, что начиная по
крайней мере со CM HI периода, со «Змеиной богиней» в сознании минойцев
ассоциировалась уже не относительно безобидная гадюка (adder), а более
опасная «кошачья змея» (cat snake).
83 Ср.: Nilsson Si. P. MMR. P. 278 fT.; idem. GGR. S. 288 fT.; Levy G R. Op.
cit. P. 218 fT.; Schachermeyr Fr. Op. cit. S. 154; James E. 0. Op. cit. P. 130 f.;
Burken И'. Op. cit. P. 30; Alexiou Si. Op. cit. P. 87 f.
Branigan K. The Genesis of the Household Goddess II SMEA. 1969. VIII.
ss Ibid. P. 34.
86 Заметим сразу же, что по крайней мере одно из этих святилищ — святи
лище Хамези многие исследователи в отличие от Брэнигена относят к категории
домашних святмлкш (см., например: Ruikowski В. Op. cit. Р. 50 fT.. 242, 248, 325).
----------------------- Page 328-----------------------
время,87 к PM II периоду) изображение «Змеиной богини» —
антропоморфный сосуд (ритон. Ил. 83) в виде женщины, об
витой змеей. К сожалению, автор статьи умалчивает о том
немаловажном факте (может быть потому, что он плохо со
гласуется с его гипотезой), что это интереснейшее произведе
ние раннеминойского искусства было найдено не в самом
святилище Кумасы, а в одной из расположенных неподалеку,
но не на возвышенности, а на равнине купольных могил, из
чего можно было бы заключить, что в древнейший период
истории минойского Крита «Змеиная богиня» почиталась
преимущественно в некрополях как покровительница мерт-
вых.м Кстати, в двух своих книгах, опубликованных годом
позже, английский исследователь уже писал, проявляя стран
ную непоследовательность, что первоначально основными
местами почитания этого божества были именно «танцеваль
ные площадки» в толосных некрополях Месары.89 В этой ста
тье Брэниген оставил без ответа неизбежно встающий вопрос
о первоначальном характере культа «Змеиной богини» (если
вначале она не была покровительницей домашнего очага, то
кем же она тогда была?). Он не объясняет также, каким об
разом почитание этого божества, казалось бы по самой своей
природе тесно связанного с низменными местами, могло уко
рениться на вершинах гор, куда змеи заползают довольно
редко.
Все эти недоуменные вопросы должны отпасть сами собой,
если предположить (и материал, использованный в статье Брэ-
нигена, а также известный нам по некоторым другим работам,
дает основание для таких предположений), что божество, обыч
но именуемое «Змеиной богиней», никогда не было замкнуто
в тесные рамки домашнего или какого-то иного специфическо
го культа, а так же, как и две другие уже охарактеризованные
выше минойские богини, мыслилось как некая универсальная
сила, охватывающая всю природу и сообразно с этим прони
кающая в различные сферы человеческой деятельности. Следы
ее культа, как мы только что видели, были обнаружены в са
мых различных местах: и в горных святилищах, и в некропо-
87 Evans А. РоМ. Vol. IV. Pt. I. P. 163.
88 Впрочем, во многом сходный с ритоном из Кумасы и относящийся к тому
же времени, что и он, антропоморфный сосуд был открыт при раскопках ран
неминойского поселения в Миртосе (Фурну Корифи) в помещении, которое с
известными оговорками может быть квалифицировано как домашнее святилище
(IVarren Р. М. Myrtos: Ап Eariy Bronze Age Settlement in Crete. Oxford, 1972.
P. 260, 265). Восстановленные из обломков руки «богини Миртоса» в действи
тельности, возможно, также изображали змею.
89 Branigan К. The Foundations of Palatial Crete. L., 1970. P. 123; idem. The
Tombs of Mesara. L., 1970. P. 132.
----------------------- Page 329-----------------------
КЗ. Антропоморфные сосуды: / - из Кумасы; 2 - «Богиня Миртоса». PM II. Агиос Николаос. Археологический му*й
----------------------- Page 330-----------------------
лях, и на поселениях, и во дворцах. Лишь немногие из этих
мест могут быть квалифицированы как домашние святилища
в точном значении этого слова. Таковыми, по-видимому, могут
считаться самое раннее по времени (PM II период) святилище
в Миртосе (Фурну Корифи), святилище, находившееся внутри
овальной постройки (жилого дома?) в Хамези, одно из поме
щений позднеминойского дома, примыкающего с юго-запада к
Кносскому дворцу, в котором Эванс открыл большой пифос,
наполненный разнообразной культовой утварью, среди кото
рой были уже упоминавшиеся «змеиные трубы», сосуды в виде
сотов и тому подобные предметы, возможно, также позднее
святилище в каннии. Священным животным «Змеиной богини»
и одним из ее воплощений считалась на Крите не только змея,
но и птица, возможно голубь, хотя определить ее породу по
сохранившимся изображениям довольно трудно. Глиняные фи
гурки птиц были найдены вместе с идолами «Змеиной богини»
и характерной для нее культовой утварью, например, в малень
ком святилище Гурнии.90 Но что особенно важно, сама «Змеи
ная богиня» — по крайней мере, на некоторых ее изображени
ях — соединяет в своем облике змеиные и птичьи черты.91 Это
относится, например, к уже упоминавшемуся антропоморфно
му сосуду из Кумасы: ее голова, отдаленно напоминающая го
ловы кикладских идолов, придает богине определенное сходст
во с птицей. Но особенно ясно эта двойственность его природы
выражена в крайне редких живописных изображениях, по всей
видимости, того же самого божества вместе с его фиасом на
упоминавшихся ранее чаше и обломке «вазы для фруктов» из
Феста (Ил. 84). Спиралевидные завитки, на головах самой бо
гини и ее спутниц и покрывающие ее туловище «скобки», на
поминающие ручки на «змеиных трубах» (сходство скорее все
го не случайное) достаточно ясно показывают, что и здесь
перед нами — все та же «Змеиная богиня», хотя на ее физио
номии мы видим некое подобие птичьего клюва, а порхающие
вокруг нее спутницы явно уподоблены птицам характерными
движениями их рук-крыльев.
Дальнейшая эволюция образа божества, по-видимому, шла
по пути все большей его антропоморфизации. Змеиные и пти
чьи признаки отделяются от его физического облика и стано
вятся его атрибутами. Примерами могут служить змеи, обви
вающие руки и туловище одной из двух кносских фаянсовых
статуэток или извивающиеся в руках ее партнерши. Птицы
90 Boyd Hawes H. et al. Op. cit. P. 47 f. Pl. XI.
91 Этот образ божества восходит к древн ей ш и м религиозным традициям эпо
хи евразиатского неолита и энеолита (Gimbutas М. The Gods and Goddesses of
Old Europe. P. 112 ff.; eadem. The Civilization of the Goddess. P. 230 ff.; 249 ff.).
----------------------- Page 331-----------------------
Н4. Фантастические гибриды на чаше и «вазе для фруктов» из Феста. Ок. 1850— 1700 гг. до н. э.
Гераклион. Археологический музей
----------------------- Page 332-----------------------
порхают вокруг обнаженной богини, изображенной на золотой
бляшке из 3-й шахтовой могилы круга А в Микенах.92 Прими
тивный идол из Каннии, изображающий, по всей видимости,
то же самое божество, вновь соединяет вместе обоих его спут
ников: змею и птицу. Змеи обвивают руки богини и кишат в
ее диадеме, в то время как птица уселась у самой ее щеки.93
Впрочем, на некоторых изображениях «Змеиной богини» или
лиц из ее ближайшего окружения, относящихся к периоду рас
цвета минойского искусства, эти атрибуты еще настолько тесно
сплетены с обликом божества, что их практически невозможно
92 Hood S. The Arts in Prehistoric Greece. Fig. 203, G.
93 Alexiou Si. Op. cit. P. 87 f. Fig. 36.
----------------------- Page 333-----------------------
отделить от него. Так, волосы бронзовой статуэтки из Берлин
ского музея (Ил. 85), изображающей адорантку или, что более
вероятно, одну из спутниц богини, при ближайшем рассмотре
нии оказываются целым клубком переплетшихся между собой
змей.94 Выше (см. предыдущую главу, ил. 61) мы уже обращали
внимание на определенно птичьи, а, может быть, также и зме
иные черты в фигурах четырех женщин, изображенных на зна
менитом золотом кольце из Исопаты. В пользу того, что этот
шедевр минойской глиптики был связан именно с культом
«Змеиной богини», говорят следующие соображения: 1) змея
изображена над головой одной из богинь (крайняя фигура сле
ва); 2) странные головы и руки всех четырех женщин, участву
ющих в этой сцене, указывают на их смешанную природу, в
которой человеческие черты соединялись с чертами животных,
скорее всего змей или птиц; 3) по своей композиции сцена на
кольце близко напоминает роспись на только что упоминав
шейся чаше из Феста, изображающей «Змеиную богиню» и
двух ее спутниц: и там и здесь мы видим эпифанию богини
(или богинь) в сопровождении ее фиаса и распускающиеся цве
ты — символ весеннего обновления природы с тем, однако,
различием, что на чаше из Феста божество как бы вырастает
из земли вместе с цветами, тогда как на кольце из Исопаты
оно спускается с неба.
При всей необычности и своеобразии облика «Змеиной бо
гини» между ней и двумя другими Великими богинями миной
ского пантеона, по-видимому, не было резкой разграничитель
ной черты. Как было уже замечено, так называемая змеиная
рама, водруженная на голове (или вместо головы) «Владычицы
зверей» на поздних крито-микенских печатях, может расцени
ваться как специфическая модификация «прически» «Змеиной
богини», что позволяет говорить об определенного рода кон
таминации образов этих двух божеств в религиозном сознании
минойцев, хотя семантическая наполненность этого странного
аксессуара, как мы уже видели, была намного сложнее, нежели
простой намек на змеиную природу божества. С другой сторо
ны, такая красноречивая деталь, как фигурка кошачьего хищ
ника, вероятно пантеры, усевшейся на тиаре одной «из двух
кносских богинь со змеями», невольно вызывает в памяти
«Владычицу зверей» с ее львами, означая, что сближение или
даже слияние этих двух божеств было вещью вполне возмож
ной. Кстати, эта же деталь является важным аргументом про
тив безоговорочного зачисления «Змеиной богини» в разряд
домашних божеств.
94 Evans А. РоМ. Vol. IV. Pt. I. P. 177. Fig. 138.
----------------------- Page 334-----------------------
Можно предполагать, что уже изначально «Змеиная богиня»
почиталась, подобно «Владычице зверей» и «Древесной богине»,
в первую очередь как верховный гарант и регулятор земного пло
дородия, т. е. как божество, властвующее над жизнью и смертью
всех живых существ. Вероятно, именно по этой причине ее глав
ными символами и воплощениями считались змея, ежегодно ме
няющая кожу и возвращающаяся к жизни после долгой спячки,
и птица, рождающаяся из яйца и сама откладывающая яйца, что,
по понятиям древнего человека, было наглядной демонстрацией
превращения неживого в живое, и наоборот.95
Итак, имеющийся материал источников дает основание для
предположений об одновременном существовании на Крите по
крайней мере трех культов Великих богинь, т. е. универсаль
ных божеств природы, хотя и различающихся между собой по
своим главным атрибутам, характеру святилищ96 и, вероятно,
также по приписываемым им функциям, но вместе с тем во
многом и достаточно близких друг другу. Правда, изображе
ния одной из этих богинь («Змеиной») появляются в миной
ском искусстве намного раньше, чем изображения двух других.
Древнейшие из них (ритоны из Кумасы и Миртоса) относятся,
как было уже сказано, еще к преддворцовой эпохе; хотя суще
ствует еще более ранняя (неолитическая. Ид. 86) версия, воз
можно, того же самого или очень близкого к нему божества —
терракотовая статуэтка полуженщины-полузмеи, восседающей
в йогической позе, из Като Иерапетры.97 Несколько более позд-
95 Ср.: Gimhuias М. The Gods and Goddesses of Old Europe. P. 93 ff., 142 ff.;
eu Jem. The Civilization of the Goddess. P. 249. Как указывает Гимбутас, богиня-
змея и богиня-птица могли существовать как вместе (в одном теле), так и
порознь. На Кикладах и в материковой Греции женские божества в облике птиц
почитались от эпохи ранней бронзы вплоть до конца микенской эпохи, тогда
как божества со змеиными признаками встречаются сравнительно редко. Во всем
этом ареале богини-птицы имели ясно выраженные черты матерен или нянек
(куротроф): груди и подчеркнутые гениталии кикладских идолов, груди орни-
томорфных сосудов с Санторина и др>тих островов Кикладского архипелага,
младенцы на р}"ках у микенских терракотовых статуэток и т. д.
96 Первоначально (в эпоху ранней бронзы и в начале эпохи «старых двор
цов») четкого разграничения между святилищами разных типов, так же как и
между почитавшимися в них божествами, по-видимому, еще не существовало.
Лишь с началом акматической фазы в развитии минойской цивилизации (СМ
Н! период) ситуация более или менее прояснилась и стабилизировалась, и разные
типы святилищ были закреплены за разными божествами. При этом горные свя
тилища достались «Владычице зверей», так называемые священные ограды —
«Древесной богине», а небольшие домашние и городские святилища — «Змеиной
богине». В то же время все эти культы нащли приют во дворцах, получив тем
самым статус общегосударственных культов.