76 Отчеты о раскопках Лерны публиковались в журнале «Hesperia» (Vol. 23—
28 за 195-1— 1959 гг.). См. также обобщающую статью: Caskey J. L. The Early
Helladic period in the Argolid // Hesperia. 1960. 29. 3.
----------------------- Page 63-----------------------
полосе Арголиды в глубине Аргосского (теперь Навплийского)
залива на примерно одинаковом удалении от Аргоса и Тиринфа.
Подобно Трое—Гиссарлыку, Лерна представляет собой много
слойный археологический памятник, древнейшая история кото
рого восходит к самым отдаленным глубинам эпохи неолита (к
этой эпохе относятся два первых поселения, существовавших на
этом месте — Лерна I и II). Временем наибольшего процветания
в истории этого поселения может считаться хронологический
промежуток продолжительностью около двух или трех столе
тий — приблизительно с 2500/2400 по 2300/2200 гг. Эта так назы
ваемая Лерна III (Ил. 12) возникла после довольно значительной
паузы, в течение которой это место оставалось незастроенным,
и за два или три столетия своего существования неоднократно
перестраивалась. В это время все поселение было обнесено до
вольно мощной оборонительной стеной из кирпича-сырца на ка
менном цоколе. В ходе раскопок был открыт большой ее отрезок
протяженностью около 50 м с полукруглой башней. Стена эта
была сначала одинарной, но потом была усилена и в своем окон
чательном виде состояла из двух рядов кирпичной кладки, между
которыми образовались прямоугольные замкнутые камеры ши
риной около двух метров. Первоначально все обнесенное стеной
пространство было довольно плотно застроено домами разной
величины и конфигурации. Между домами были проложены ули
цы, вымощенные галькой и крупными камнями. Вдоль улицбыли
устроены канализационные стоки. Таким образом, в это время
Лерна представляла собой поселение протогородского типа, на
поминающее уже известное нам поселение Полиохни на острове
Лемнос. Одна из построек этого периода, однако, резко выделя
ется среди более или менее стандартных блоков жилых домов и
своими размерами (его ширина около 12 м, длина в сохранившей
ся части около 17 м), и своими геометрически правильными очер
тания ми. Это так называемое здание BG, остатки которого были
открыты рядом со сменившим его «домом черепиц». Н а завер
шающей стадии развития поселения, т. е. в конце периода Лерны
III, вся занятая им территория подверглась радикальной пере
планировке. «Здание BG», окружающие его жилые дома и даже
оборонительные стены были снесены. На освободившейся пло
щади была возведена всего одна постройка, но зато по своим
архитектурным достоинствам намного превосходящая все, что
было до нее.77
77 Caskey J. L. Excavations at Lerna 1955 II Hesperia. 1956. 25. 2. P. 162 fl.;
idem. Excavations at Lerna 1957 // Hesperia. 1958. 27. 2. P. 127 fT Позже
монументальные постройки того же, как его называют иногда, «коридорного
типа» были открыты и в некоторых других местах, например в Аковитике
(Мессения) и в Колонне (остров Эгина) — см.: Dickinson О. Op. cit. Р. 144 Г.
----------------------- Page 64-----------------------
----------------------- Page 65-----------------------
Этот так называемый дом черепиц представлял собой пря
моугольное вытянутое в длину здание, отдаленно напоминаю
щее своими пропорциями целлу позднейшего греческого хра
ма. Его стены были построены из необо енного кирпича на
каменном основании и снаружи и изнутри обмазаны толстым
слоем штукатурки. С наружной стороны вдоль стен тянулись
обмазанные красной глиной скамьи, на которых, по всей ви
димости, восседали старейшины и вожди во время происходив
ших на площади возле здания народных собраний. Полы в его
внутренних помещениях были покрыты слоем плотно утрамбо
ванной глины. Судя по многочисленным обломкам черепицы,
частью глиняной, частью вырезанной из сланца (отсюда и само
его название «дом черепиц»), здание имело тщательно выло
женную черепичную крышу, скорее всего двухскатную. Обна
руженные в нескольких местах нижние части лестниц достаточ
но ясно свидетельствуют о том, что вся постройка была
двухэтажной.
И из ряда вон выходящие размеры (25 * 12 м2), и подчерк
нутая монументальность основных архитектурных конструк
ций, и необычайная тщательность их отделки — все это резко
выделяет «дом черепиц» на общем фоне обычной жилой за
стройки раннеэлладской эпохи, известной по раскопкам в той
же Лерне и других поселениях Пелопоннеса и Средней Греции,
и ставит его в один ряд с мегаронами Трои II (самому боль
шому из них он лишь немного уступает по занимаемой площа
ди). Необычна также и внутренняя планировка этого соору
жения. Его основную часть занимала анфилада из четырех
просторных прямоугольных «залов», с двух сторон (северной
и южной) фланкированных узкими коридорами, вытянутыми
вдоль наружных стен здания. Самое большое из этих помеще
ний, напоминающее своими очертаниями мегароны поздней
ших микенских дворцов, сообщалось широким проходом с от
крытым портиком. Скорее всего, именно здесь в восточной
части здания находился основной парадный вход. Все эти осо
бенности архитектуры «дома черепиц» ясно показывают, что
он по крайней мере в сохранившейся его части не был предна
значен для жилья (жилые покои могли находиться в верхнем
не сохранившемся его этаже, хотя это, конечно, не более чем
догадка).
Не случайно уже в самых ранних своих публикациях, по
священных раскопкам в Лерне, Кэски постоянно называет от
крытый им комплекс «дворцом». При этом он, однако, делает
одну важную оговорку,7* замечая, что «мы, в сущности, ничего
78 Caskey J. L. The House of Tiles at Lema — an Early Bronze Age palace II
Archaeology. 1955. 8. P. 119.
3 Ю. В. Андреев
----------------------- Page 66-----------------------
не знаем о той политической организации, которую может под
разумевать это слово. Единственное, в чем мы можем быть уве
рены, так это в том, что строители („дома черепиц“) имели в
своем распоряжении большие материальные ресурсы, а также
высокое техническое искусство». Несколько иную оценку этого
уникального памятника эгейской архитектуры находим мы в
книге Э. Вермел.79 «Быть может,— пишет она,— мы слишком
спешим использовать такие термины, как „дворцы“ и „цари“
в их более позднем историческом смысле. Эти безымянные
строения скорее могли быть чем-то вроде деревенских амбаров
(granges), к которым все граждане имели одинаковый доступ.
Концепция общинной фермы с большим укрепленным зданием
в центре гармонирует с другими аспектами раннеэлладской ци
вилизации». Весьма вероятно, что «дом черепиц» действитель
но был центром довольно сложной хозяйственной системы и
наряду с некоторыми другими функциями выполнял также и
функции общественной житницы, в которой хранилось зерно
и другие продукты, поступавшие от окрестного земледельчес
кого населения то ли в виде податей, то ли, что более вероятно,
в качестве добровольных отчислений в общий страховой фонд.
Правда, в самом этом здании не удалось обнаружить не только
никаких следов этих продуктов, но даже и тары, в которой они
могли бы храниться.80 Зато, как было уже сказано, в одном из
его боковых помещений было найдено большое скопление гли
няных слепков с печатей (всего 124 экземпляра), из чего со всей
очевидностью вытекает, что «дом черепиц» по крайней мере в
нижней его части был именно складом, предназначенным для
аккумуляции и хранения всевозможных материальных ценнос
тей, главным образом, конечно, сельскохозяйственных продук
тов.81
Как было уже сказано, к концу периода Лерны III «дом че
репиц» остался в гордом уединении. Теперь он был единствен
ной постройкой на всей площади, некогда занятой поселением.
Ж илые кварталы Лерны то ли совсем исчезли, то ли были ото
двинуты куда-то далеко, где они оказались за пределами дося
гаемости для работавших здесь археологов. Э тот любопытный
факт допускает два взаимоисключающих объяснения. Либо
«дом черепиц» со всем его содержимым был признан моно
79 Vermeule Е. T. Op. cit. Р. 36.
80 Разгадка этой странной ситуации, возможно, заключается в том, что зда
ние было со ено, прежде чем его успели достроить, и весь комплекс, следова
тельно, так и не начал функционировать.
81 В более раннем доме ДМ, очевидно, синхронном зданию BG, аналогичные
слепки с печатей были обнаружены в помещении кладовой, в которой хранились
разнообразные ремесленные изделия и продукты питания (в числе прочего здесь
были найдены обуглившиеся зерна пшеницы и фиги).
----------------------- Page 67-----------------------
польной собственностью какого-то одного рода или даже лица
(царя Лерны?) и теперь все прочие, низшие по статусу семьи и
роды должны были держаться на почтительном удалении от
этого здания, окруженного мистическим ореолом верховной
власти и, может быть, даже какой-то божественной святости,
если предположить, что здесь находился не только администра
тивный, но еще и ритуальный (религиозный) центр некоего ро
доплеменного сообщества (протогосударства). Либо, наоборот,
здание считалось коллективной собственностью всего этого со
общества и в этом случае все входящие в его состав группы
сородичей также должны были соблюдать дистанцию и стро
ить свои жилища на таком расстоянии от этого «народного до
ма», чтобы ни у кого не возникло подозрения, будто кто-то из
них намерен его узурпировать. Второе из этих двух объяснений
кажется более правдоподобным, если соответствует действи
тельности высказанное выше предположение относительно на
значения слепков с печатей, найденных в одном из помещений
«дома черепиц» (по всей видимости, это были знаки родовых
коллективов).
Монументальные архитектурные комплексы раннеэллад
ской эпохи могли очень сильно между собой различаться и по
своим внешним формам, и, видимо, также по выполняемым
ими функциям. Для того чтобы убедиться в этом, достаточно
сравнить тот же «дом черепиц» с еще более загадочным соору
жением, открытым в Тиринфе (Ил. 13) на противоположном
берегу Аргосского залива. Здесь прямо под руинами раскопан
ного еще Ш лиманом микенского дворца были обнаружены ос
татки какого-то круглого здания, датируемого тем же РЭ II пе
риодом, что и Лерна III.82 Поражают колоссальные размеры
этой постройки: при толщине стен (в основании) около 4,7 м
ее диаметр составлял почти 28 м.83 Все здание было построено
из необо енного кирпича на каменном фундаменте и имело
черепичную крышу, подобно «дому черепиц» в Лерне. О пла
нировке его внутренних помещений сейчас трудно сказать что-
либо определенное, поскольку работавшим здесь еще в начале
века немецким археологам удалось очистить от позднейших на
слоений лишь около 1/6 его общей площади. Все остальное по
ка еще скрыто под полами микенского дворца. Кроме того,
нужно иметь в виду, что от всего сооружения сохранился лишь
фундамент и частично нижний цокольный этаж, вероятно,
представлявший собой некое подобие подвала или погреба.
82 Müller К . Tiryns, die Ergebnisse der Ausgrabungen des Instituts. Bd. 111.
Augsburg, 1930. S. 80 fT.
83 «Дом черепиц» мог бы весь целиком поместиться внутри этого огромного
здания.
----------------------- Page 68-----------------------
Конечно, по этим остаткам очень трудно теперь судить, как
выглядела первоначально вся эта постройка и тем более каково
было ее прямое назначение. На этот счет высказывались самые
различные мнения. Одни склонны были расценивать этот ти-
ринфский «толос» как царскую усыпальницу, другие — как не
кое культовое сооружение, третьи — как грандиозную житни
цу, в которой хранилось зерно, собранное чуть ли не со всей
Аргосской равнины. К сожалению, при раскопках не удалось
найти ни скоплений керамической тары, ни слепков с печатей,
словом, ничего такого, что могло бы послужить для археоло
гов хоть слабой подсказкой и открыть им глаза на назначение
этого здания. Пока ясно лишь одно: для возведения постройки
----------------------- Page 69-----------------------
и такого масштаба нужны были объединенные усилия многих
сотен, может быть, даже тысяч людей, и уже по одной лишь
этой причине она не могла быть чьим-то частным жилищем.
Гораздо более вероятно, что, как и в случае с «домом черепиц»,
речь может идти только о каком-то общественном здании, будь
то житница, «мужской дом», помещение для заседаний совета
старейшин или же все это, вместе взятое.8“1
Было бы вполне логично ожидать, что в обществе, где та
кого блестящего развития достигла монументальная архитек
тура, на столь же высоком уровне находились и все прочие ви
ды искусства и художественного ремесла. Однако именно в
этом отношении раннеэлладская культура балканской Греции
как раз и не оправдывает наших ожиданий. Правда, найденные
в раннеэлладских поселениях и немногочисленных могильни
ках изделия из меди и бронзы (главным образом оружие), ке
рамика и некоторые другие артефакты сделаны вполне доброт
но и в чисто техническом отношении нисколько не уступают
лучшим изделиям троянских или кикладских мастеров этой же
эпохи. Но среди них не так уж много найдется вещей, которые
могут быть признаны произведениями подлинно высокого ис
кусства.
В какой-то степени объяснением этого парадокса может
служить то обстоятельство, что до сих пор удалось найти и
обследовать лишь несколько раннеэлладских некрополей, а
основная масса художественных изделий высокого класса и
вообще предметов роскоши в те времена обычно оседала в
погребениях, откуда их и извлекают теперь археологи. В сущ
ности мы до сих пор так и не знаем, где обитатели раннеэл
ладской Греции хоронили своих мертвецов. Быть может, они
просто сбрасывали их в море или в расщелины скал. Эта до
гадка, хотя она и не очень хорошо согласуется с общим обли
ком раннеэлладской культуры, судя по некоторым признакам,
уже почти вплотную подошедшей к порогу цивилизации, от
части как будто подтверждается сделанными в разных местах
археологическими находками. Так, в Коринфе была открыта
глубокая шахта или, может быть, колодец, сверху донизу за
битый человеческими останками (всего здесь было найдено
около двадцати скелетов).85 Но даже и там, где людей хоронили
нормальным способом — или в простых ямах, или в каменных
ящиках-цистах, как на островах Кикладского архипелага, или,
наконец, в вырубленных в скале склепах, дорогостоящие пред
меты, имеющие вместе с тем и особую художественную цен-
84 Ср.: Schachermeyr Fr. Op. cit. S. 187; Vermeule E. T. Op. cit. P. 35 f., Di
ckinson P. Op. cit. P. 59.
85 Vermeule E. T. Op. cit. P. 42.
----------------------- Page 70-----------------------
14. Раннеэлладская керамика. Типы сосудов: /— 3 («Лерна III») — чаша,
аск, соусник; 4— 6 («Лефканди I») — тарелка, кубок, кувшин;
7 («Лерна IV») — высокая кружка (кубок)
ность, встречаются крайне редко. В самом большом из ранне
элладских могильников, насчитывающем несколько десятков
цистовых могил по несколько погребений в каждой — некро
поле близ поселения Айос Космас (восточная Аттика), не уда
лось найти ни одного золотого или серебряного украш ения.86
Даже в так называемых царских могилах, открытых В. Дёрп-
фельдом в Стено на острове Левка, самые ценные из найденных
вещей (золотые окладки рукоятей бронзовых кинжалов в муж
ских могилах, золотые бусы и серебряные браслеты в женских
могилах) выглядят более чем скромно и не идут ни в какое
сравнение с великолепными украшениями из троянских кла
дов.87 Скульптурные изображения людей и животных в ранне
элладских некрополях и поселениях встречаются чрезвычайно
86 Mylonos C. E. Aghios Kosmas, an Early Bronze Age Settlement and Cemetery
in Attica. Princeton, 1959. P. 137.
87 Dörpfeld W. Alt-Ithaka. Ein Beitrag zur Homer-Frage. Bd. I. München, 1927.
S. 287 ff.
----------------------- Page 71-----------------------
редко. Лишь в тех районах, которые по своему географическо
му положению были особенно тесно связаны с Кикладами, на
пример в восточной Аттике, изготовлялись мраморные идолы,
явно подражающие кикладским образцам. Несколько таких
фигур со сложенными под грудью руками было найдено при
раскопках уже упоминавшегося некрополя в Айос Космас.“8
Обитатели Пелопоннеса, даже в таких передовых его районах,
как Арголида, так и не освоили искусство кикладских камне
резов и поэтому вынуждены были довольствоваться для выра
жения своих религиозных чувств грубо высеченными из мра
мора коническими идолами, имеющими лишь отдаленное
сходство с человеческой фигурой. При такой бедности ранне
элладского искусства не приходится рассчитывать на сколько-
нибудь обильную информацию о религиозных верованиях тог
дашнего населения Греции. Практически мы почти ничего и не
знаем об этой стороне его жизни.
Лишь два вида ремесленных изделий позволяют судить об
эстетических вкусах людей раннеэлладской эпохи и в какой-то
степени об их мировосприятии. Это — керамика и слепки с пе
чатей. Раннеэлладская керамика периода расцвета (РЭ II пери
од или период Лерны III)*9 не отличается богатством декора
тивного убранства (Ял. 14). Большая часть сосудов этого
времени вообще лишена росписей. Их покрывает только блес
тящий лак, иногда темно-коричневый, иногда желтоватый —
так называемый Urfirnis (обычно он наносился на поверхность
сосуда еще до обжига). Изредка встречается простейший гео
метрический орнамент, иногда выписанный темной краской по
светлому фону, иногда процарапанный резцом по лаку, как на
кикладской керамике. Если что и может привлечь наше внима
ние в раннеэлладских керамических изделиях, так это их плас
тическая форма, зависевшая, что само собой разумеется, в
первую очередь от чисто утилитарного назначения сосуда.
Наиболее ходовыми типами сосудов в это время были так на
зываемый соусник — овальная открытая ваза с сильно вытя
нутым, слегка изогнутым носиком и ручкой на «корме» (ясно,
что он использовался для разливания каких-то жидкостей —
то ли молока, то ли вина, то ли просто воды), кувшин с высо
ким горлом, так называемый аск — небольшой яйцевидный со
судик с коротким носиком-сливом на конце, амфора с широким
шарообразным туловом, резко сужающаяся книзу, с низким
горлом и маленькими петлеобразными ручками. Заметим, что
все эти виды керамики были изготовлены без помощи гончар
88 Mylonas G. Е. Op. cit. P. 138 ГГ. _ „
89 Matz Fr. Crete and Early Greece. L., 1962. P. 50 f.; Renfrew C. Op. cit.
P. 100 ff.
----------------------- Page 72-----------------------
ного круга (это приспособление стало известно в материковой
Греции лишь на закате раннеэлладской эпохи, т. е. уже в пос
ледние века III тыс.), т. е. просто вылеплены из глины, покры
ты лаком и после этого подвергнуты обжигу в печи. И тем не
менее некоторые из этих сосудов выполнены с подлинным ар
тистическим блеском и не уступают лучшим образцам совре
менного дизайна, являя собой настоящий триумф самодовлею
щей пластической формы. Прекрасным примером высокого
искусства элладских гончаров может служить необычайно эле
гантный (в лучшем смысле этого слова) «соусник» из Рафины
(восточная Аттика. Ил. 15).™ Упругие, натянутые, как струна
или тетива лука, линии его корпуса придают ему отдаленное
сходство с кораблем или с готовящейся взлететь птицей. Не
обыкновенная простота и вместе с тем выразительность силуэ
та превращают этот сосуд в одно из самых совершенных про
изведений искусства эпохи ранней бронзы. Он настолько
прекрасен сам по себе, что не нуждается ни в каких дополни
тельных украшениях. Очевидно, вылепивший его гончар хоро
шо сознавал это и поэтому не стал испещрять его стенки ор
наментом, оставив нетронутым покрывающий их желтоватый
глянцевый лак. Суть пластической концепции «соусника» из
Рафины может быть выражена в нескольких словах как «ак
тивное противодействие» окружающей среде ради утверждения
своей индивидуальности. Всмотревшись как следует, мы пой
мем, что его контур, до предела наполненный упругой силой,
как бы раздвигает в разные стороны окружающее пространст
во, отторгает его от себя и тем самым самоутверждается в сво
ем художественном совершенстве. Ничего похожего на это про
тивоборство со средой мы не найдем в кикладском искусстве.
Будь то мраморные идолы или сосуды из камня и глины, там
все погружено в себя, все замерло и оцепенело, малейший на
мек на движение задушен в зародыше, все формы как бы сжаты
давлением среды (отсюда странные призматические формы го
лов и частей тела у идолов) и абсолютно пассивны и нейтраль
ны. Сдержанная горделивая мощь ощущается и в великолепной
амфоре из Орхомена (Беотия. Ил. 16).9' Ее ш арообразный от
ливающий бронзой корпус как бы растет на наших глазах, на
полняется воздухом откуда-то изнутри и торжественно засты
вает в своей непреходящей монументальности. И здесь, как и
в «соуснике» из Рафины, возникает и звучит во всю свою мощь
тема героического противоборства с враждебным внешним ми
ром и самоутверждения в этой борьбе. Через длинный ряд сто
летий это замечательное творение элладского мастера перекли-
90 Mal: Fr. Op. cit. P. 48, PL 6.
91 Ibid. P. 51, PI. 7.
----------------------- Page 73-----------------------
кается с такими известными каждому созданиями греческого
художественного гения, как дипилонские амфоры и кратеры
геометрического стиля или колоннады первых дорических хра
мов. Особое эгейское чувство формы с характерным для него
пониманием мерности, т. е. гармонической сбалансированнос
ти части и целого, несомненно, присутствует здесь так же, как
и в кикладских идолах и сосудах, но уже в ином, можно ска
зать, жизнеутверждающем его варианте. Само собой разумеет
ся, что появлению таких шедевров должен был предшествовать
длинный ряд более или менее удачных попыток, о которых мы
можем теперь судить по дошедшим до нас образцам раннеэл
ладской керамики этих же двух типов, но выполненных на го
раздо более низком художественном уровне.
О замечательном искусстве раннеэлладских камнерезов —
резчиков печатей можно составить представление в основном
по большой коллекции слепков, найденных в Лерне,92 хотя от-
92 Heath М. С. Early Helladic Clay Sealings from the House of the Tiles at
Lerna // Hesperia. 1958. 27. 2.
----------------------- Page 74-----------------------
дельные экземпляры встречаются и в других местах, например
в Азине (также на территории Арголиды). Лернейские слепки
при всем их многообразии отличает определенное единство
стиля, внутри которого можно выделить несколько разли
чающихся между собой индивидуальных манер — почерков,
вероятно присущих разным резчикам (Ил. 17). Среди исполь
зуемых орнаментальных мотивов преобладают всевозможные
геометрические фигуры от самых простых до чрезвычайно за
мысловатых. Особенно часто встречаются различные виды
крестов, свастик, меандров, спиралей, лабиринтов. Некоторые
----------------------- Page 75-----------------------
/ Λ ->.
Λ / 4 ^
/ · / /
V / t /
17. Печати Лерны из «дома черепиц». 2300—2200 гг. до н. э. Аргос. Музей
из них имеют жесткую кристаллическую структуру наподобие
снежинок. Другие выполнены плавными, льющимися линиями,
напоминающими прихотливое плетение букв в какой-нибудь
старинной рукописи. Одни из этих узоров застыли в холодной
неподвижности. Другие совершают ощутимое глазом вращ а
тельное движение. Одни абсолютно симметричны. В других за
метны явные отклонения от принципа строгой симметрии. При
этом все они имеют ясно выраженный центр и четко вписаны
в круг печати. Круглая рамка печати, как правило, активно
участвует в создании орнаментальной композиции, придавая
ей необходимую графическую завершенность и не давая рисун
ку расползаться за пределы отведенного для него пространст
ва. В лучших из этих композиций ощущается та же упругая
сила сопротивления натиску окружающей среды, которую мы
улавливаем в пластических формах наиболее совершенных из
делий раннеэлладских гончаров. Каждая из них как бы стре
мится во что бы то ни стало отстоять свое индивидуальное
своеобразие, сохранить то единственное в своем роде, неповто
римое сочетание линий, которое отличает один рисунок на пе
чати от всех прочих, не дать этому крохотному островку гар
монии снова раствориться в окружающем его со всех сторон
безбрежном море довременного хаоса.
В этой характерной для раннеэлладского искусства индиви
дуализации («самовитости») художественных изделий уже до
----------------------- Page 76-----------------------
статочно ясно проявляет себя тенденция к самоопределению
отдельной человеческой личности, ее обособлению внутри
кровнородственного или какого-то иного коллектива. Это
самоопределение, конечно, еще очень далеко отстоит от насто
ящего индивидуализма и прямого противопоставления своего
«я» некой компактной группе людей, будь то род или земле
дельческая община. Тем не менее ощущение своей «особливос-
ти», непохожести на других людей в то время, по всей види
мости, уже настолько обострилось и усилилось, что мастер
стремился вложить в каждое свое изделие тот максимум само
выражения, на который он был способен, а заказчик, со своей
стороны, готов был отдать предпочтение именно тем вещам,
которые отличались от всех прочих, так сказать, «лица необ
щим выражением». Таким образом, возникала особого рода
интимная связь между вещью и человеком как тем, кто ее из
готовил, так и тем, кто ею владел. Печати и слепки с них в
этом смысле особенно показательны, поскольку, как было уже
замечено, они с самого начала были рассчитаны и как амулеты,
и как знаки собственности, хотя бы и родовой, не индивиду
ального пользователя.
К сожалению, в то время, о котором сейчас идет речь, эта
интересная «заявка» на еще один самобытный вариант эгей-
ской цивилизации так и осталась нереализованной. Д альней
шее развитие раннеэлладской культуры было прервано как раз
в тот момент, когда она уже была близка к своему «зениту».
Наиболее важные ее центры погибли в огне пожара или около
2200 г., т. е. с началом перехода от РЭ II к РЭ III периоду, или
уже после этой даты. Следы разрушений, относящиеся к этому
времени, обнаружены в Лерне, Тиринфе, Азине, Зигуриесе, К о
ринфе и других местах.93 Некоторые из этих поселений были,
по-видимому, на долгое время заброшены. В других жизнь во
зобновилась после более или менее продолжительной паузы,
но уже в иных формах и на иной основе. Общая численность
занятых поселений в это время заметно сокращается в сравне
нии с РЭ II периодом. М атериальная культура уцелевших
поселений Пелопоннеса и Средней Греции полностью преоб
разилась. В целом это был явный откат назад, к более прими
тивным формам повседневного быта, жизнеустройства и, ви
димо, также социальной организации, хотя некоторые важные
культурные новшества проникли в Грецию именно в это время,
как, например, гончарный круг, ранее здесь практически неиз
вестный. Об общем упадке культуры свидетельствует, прежде
всего, сам облик поселений конца эпохи ранней бронзы. Осо-
93 Caskey J. L. The Early Helladic period in the Argolid... P. 301.
----------------------- Page 77-----------------------
бенно красноречивую картину наступивших перемен дает все
та же Лерна. Теперь это была, по словам Кэски, «уже не цита
дель и не средоточие центральной власти, а совершенно зауряд
ный городок, поначалу, может быть, не более чем маленькая
деревушка».94 Совсем иными в этот период стали и планировка
поселения, и общий характер застройки. Центральная его часть
в течение долгого времени оставалась незастроенной. На месте
разрушенного «дома черепиц» был воздвигнут насыпной кур
ган диаметром около 19 м. Возможно, руины этого огромного
(по тогдашним, конечно, понятиям) здания внушали священ
ный ужас новым обитателям Лерны, и они старались держаться
на почтительном удалении от этих загадочных развалин. Тер
ритория вокруг кургана была застроена небольшими продол
говатыми иногда прямоугольными, иногда апсидальными, т. е.
скругленными на конце домами. Кэски отмечает низкое каче
ство кладки их стен, особенно бросающееся в глаза на фоне
монументальных конструкций «дома черепиц».’5 Никаких сле
дов оборонительных сооружений в Лерне IV обнаружить не
удалось. Резко меняется также характер домашней утвари, и
прежде всего керамики. Совершенно исчезают столь типичные
для раннеэлладской культуры периода ее расцвета «соусники»
и другие виды сосудов. На смену им приходит керамика, укра
шенная простым геометрическим орнаментом в виде полос и
штриховки, нанесенных темной краской по светлому фону.
Наиболее характерным ее типом может считаться простой дву
ручный кубок.96 В слоях Лерны IV почти совсем нет печатей,
очень мало изделий из металла. В разной степени и в разных
вариантах аналогичные изменения наблюдаются и в некоторых
других местах, главным образом на территории Арголиды,
а в Средней Греции в Аттике и Беотии.
С ама собой напрашивается мысль о том, что ответствен
ность и за разрушения раннеэлладских поселений, и за ради
кальную трансформацию их культуры должны нести какие-то
пришельцы. Но вот кто они были и откуда пришли в Грецию?
Ответ на второй из этих двух вопросов, хотя и не вполне чет
кий и однозначный, дает опять-таки археология.
В археологической культуре РЭ III периода, т. е. последних
столетий III тыс., при внимательном ее изучении обнаружива
ются характерные признаки по крайней мере двух географиче
ски довольно сильно удаленных друг от друга культур.97 Одна
94 Caskey J. L The Early Helladic period in the Argolid... P. 294.
« Ibid.
«s Ibid. P. 293 f t
97 Sakellariou M. Who were the Immigrants? // The End of the Early Bronze Age
in the Aegean? / Ed. by G. Cadogan. Leiden, 1986. P. 127. Ср. в том же сборнике
статью С. Худа (Hood S. Evidence for Invasions in the Aegean Area at the End o f
----------------------- Page 78-----------------------
из них локализуется преимущественно в северной части Б ал
канского полуострова (Македония, Фракия, Эпир и Иллирия).
Для нее характерны обычай так называемого интрамурального
погребения (т. е. погребения внутри жилища, под полом или в
стене), дома апсидального плана, каменные топоры с просвер
ленным отверстием для рукояти и некоторые особые формы
керамики вроде небольшой фляжки. Другая так называемая
курганная, или ямная, культура была распространена на об
ширных пространствах степей Северного Причерноморья и
далее на восток вплоть до южного Приуралья и А ральского
моря. Ее характерными особенностями, находящими опреде
ленные аналогии в культуре РЭ III периода, могут считаться
подкурганные погребения в ямах, использование охры и шкур
животных в погребениях, дома овального плана, палицы с ка
менными навершиями, так называемая шнуровая керамика и
т. п. Элементы этих двух культур появляются на территории
Греции иногда чересполосно (одни в одних поселениях или мо
гильниках, другие в других), иногда одновременно в одних и
тех же поселениях, причем с течением времени число таких
мест увеличивается. Для конца раннеэлладской эпохи их зафик
сировано всего 15, для следующей среднеэлладской эпохи
(XX—XVII вв.) уже 53. Таким образом, создается впечатление,
что в течение РЭ III периода, т. е. между 2200 и 2000/1900 гг.
через Среднюю Грецию и Пелопоннес прошли по крайней мере
две волны пришельцев: одна из северо-балканского региона и,
может быть, из Подунавья,98 другая из более удаленных облас
тей Северного Причерноморья. Обе они начали перемешивать
ся между собой еще в дороге и окончательно смешались уже
после оседания на территории Греции, вероятно ассимилиро
вав при этом и весьма значительную часть местного населения,
т. е. носителей раннеэлладской культуры предшествующего пе
риода. Вполне возможно, что какую-то часть пришельцев со
ставляли племена, которые могут быть в достаточной степени
условно названы «греками» или скорее «прагреками». Во вся
ком случае в последующей истории Балканской Греции вплоть
до начала микенской или позднеэлладской эпохи уже не было
больше сколько-нибудь ощутимых скачков или разрывов куль
турной преемственности, которые можно было бы связать с
Early Bronze Age. P. 51 ff.), а также ряд докладов в сб.: Bronze Age Migrations in
the Aegean / Ed. by R. A. Crossland and A. Birchall. L., 1973 (доклады С. Худа.
Р. Хоуэла, М. Гарашанина и М. Гимбутас) (далее — БАМА) и статьи:
Hooker J. Т. The Coming of the Greeks // Historia. 1976. 25. 2; Hiller St. Zur Frage
der griechischen Einwanderung // MOAUF. 1982. 32.
Некоторые авторы склонны видеть в этой этнической группе фракийцев
или протофракийцев (см., например: Best G. Р. Lema und Thrakien // Dritter
Internationaler Thrakologischer Kongress. Bd. I. Sofia, 1984).
----------------------- Page 79-----------------------
приходом какого-то нового народа. С другой стороны, ареал
распространения курганной (ямной) культуры сейчас многими
исследователями, как археологами, так и лингвистами, отожде
ствляется с прародиной индоевропейцев,94 так как греки скорее
всего и были первыми индоевропейцами на территории Бал
канского полуострова, то проникновение в этот район элемен
тов курганной культуры логичнее всего было бы связать имен
но с их приходом, хотя появились они, по-видимому, не в
одиночку, а вместе с каким-то другим народом или народами
неизвестного нам происхождения. Предшественники «прагре-
ков» — носители раннеэлладской культуры периода ее расцве
та, об этнической принадлежности и языке которых сейчас
трудно сказать что-либо определенное,100 по всей вероятности,
были ассимилированы пришельцами. Это не означает, однако,
что культура материковой Греции уже в это время подверглась
сильной эллинизации и именно вследствие этого полностью из
менила свой внешний облик. Такой вывод был бы неправоме
рен хотя бы потому, что сами греки скорее всего оформились
как особый этнос, резко отличающийся от других народов ин
доевропейской языковой группы, только после того, как они
расселились по территории южной части Балканского полуост
рова и смешались с коренным населением этого региона. Как
бы то ни было, совершенно очевидно, что с приходом этой пер
вой волны северных варваров культура раннеэлладской Гре
ции, уже успевшая достигнуть в своем развитии достаточно вы
сокого уровня, была резко отброшена назад и, таким образом,
потерпела неудачу еще одна попытка перехода со стадии вар
варства на стадию цивилизации. Ждать следующей такой по
пытки в этой части Эгейского мира пришлось еще целых пять
или даже шесть столетий вплоть до появления в Микенах пер
вых шахтовых могил.
Единственным районом Эгейского мира, где дворцовая ци
вилизация все же возникла, причем возникла, так сказать, «в
99 Gimbuias М. Bronze Age Cultures in Central and Eastern Europe. Mouton,
1965. P. 23; Mepnepm H. Я. Этногенез в эпоху энеолита и бронзового века //
История СССР. М., 1966. Т. 1. С. 156; Баюн Л. С. Древняя Европа и
индоевропейская проблема // История Европы. М., 1988. T. I. С. 106.
100 Чересчур рискованной и слабо обеспеченной фактическим материалом
следует признать гипотезу болгарского лингвиста В. Георгиева, согласно кото
рой индоевропеизаиия Греции началась еще в эпоху неолита задолго до прихода
греков и первые греки уже застали здесь народ (пелазгов), говоривший на одном
из древнейших индоевропейских языков (см. доклад Георгиева «The arrival of the
Greeks in Greece: the linguistic evidence» и возражения на него Дж. Чедвика в
сборнике ВАМА. Малоправдоподобными представляются нам также и различ
ные видоизменения этой гипотезы в работах Т. В. Блаватской (Греческое обще
ство 11 тыс. до н. э. и его культура. М., 1976. С. 26 сл.) и Ю. В. Откупщикова
(Догреческий субстрат. Л., 1988).
----------------------- Page 80-----------------------
срок», т. е. на рубеже эпохи ранней и средней бронзы — в
конце III— начале II тыс., может считаться Крит. Как в неко
тором смысле «исключение из общего правила» ситуация,
сложившаяся на этом острове, заслуживает особенно внима
тельного изучения. И в первую очередь здесь необходимо об
ратить внимание на своеобразие его географического положе
ния. Замыкая с юга вход в Эгейское море, Крит был самой
природой превращен в своего рода форпост Европейского кон
тинента, выдвинутый далеко на юго-восток в сторону среди
земноморских побережий Азии и Африки, что уже изначально
создавало здесь исключительно благоприятные условия для
развития мореплавания и торговли. Следует также иметь в ви
ду, что на острове отсутствовали сколько-нибудь значительные
месторождения металла, вследствие чего его население остро
нуждалось в таких жизненно важных видах технического сы
рья, как медь и олово, и уже одно это обстоятельство должно
было ρ:ίΗ0 или поздно заставить его решиться преодолеть ба
рьер изоляции и отчуждения, в течение долгого времени отде
лявший Крит от всего внешнего мира. В то же время остров
был в избытке снабжен хорошим корабельным лесом (еще в
средние века венецианцы, а затем турки рубили здесь сосны и
кипарисы для своих кораблей) и, что особенно важно, имел
большие массивы пахотной земли, одной из самых плодород
ных в Греции (недаром уже Гомер называл его «тучным») и
обширные горные пастбища, пригодные для разведения как
крупного, так и мелкого скота. Таким образом, древнейшие
обитатели Крита, за которыми в науке со времен А. Эванса
закрепилось условное обозначение «минойцы», не только были
заинтересованы в торговле с другими странами, но и имели в
своем распоряжении богатый ассортимент природных ресур
сов, которые они могли предложить на внешних рынках в об
мен на столь необходимый им металл и другие виды дефицит
ного сырья и ремесленных изделий. Нетрудно догадаться, что
могло входить в его состав. По всей видимости, это были вы
сококачественная древесина, вино и оливковое масло, изготов
ленные на его основе благовония и специи, кожа и шерсть.
Однако все эти преимущества географического положения
Крита были осознаны его населением далеко не сразу. Дело в
том, что море, омывающее остров, отличается весьма капризным
и неспокойным нравом. Сильные штормы нередко случаются
здесь не только в зимнее, но и в летнее время. М оряку, застигну
тому бурей у критских берегов, трудно найти убежище: удобных
гаваней на Крите не так уж много. На северном побережье ост
рова их сейчас только три: Хания, Ретимнон и Гераклион, на юж
ном побережье и того меньше. По словам Фр. Ш ахермайра, в
древности море не столько соединяло Крит с другими странами,
----------------------- Page 81-----------------------
сколько отделяло его от них.101 В его истории не раз бывали пе
риоды затяжной изоляции от внешнего мира, когда контакты да
же с ближайшими соседями по эгейскому бассейну становились
очень редкими и почти случайными. Вероятно, именно так об
стояло дело на протяжении всей эпохи неолита и большей части
эпохи ранней бронзы. Расстояние в сто с лишним километров,
отделявшее Крит от ближайших к нему островов Кикладского
архипелага — Мелоса и Феры, так же как и от южных берегов
П елопоннеса и Малой Азии, в течение долгого времени остава
лось почти непреодолимой преградой для эгейских мореплава
телей, еще не овладевших в достаточной мере навыками кораб
левождения в открытом море. К тому же, как было уже замечено,
примерно до середины III тыс. численность населения как остро
вов, так и материка оставалась на очень низком уровне, едва ли
намного превышавшем уровень эпохи неолита. Поэтому в тече
ние целого ряда столетий просто не находилось охотников нару
шить уединение минойцев на их острове, лежащем, как скажет
много позже Гомер, «посреди виноцветного моря». Никто не вме
шивался в их внутренние дела, не нарушал и однообразного те
чения их жизни.
Географическая обособленность Крита, несомненно, во
многом способствовала стабильности сложившейся здесь демо
графической ситуации и обусловила исключительную жизне
способность местных культурных традиций. Судя по всему, за
все III тысячелетие население острова не претерпело сколько-
нибудь существенных изменений в своем этническом составе,
и с началом эпохи дворцовой цивилизации (около 2000 г.)
здесь, по-видимому, жил тот же самый народ или, скорее, на
роды, что и на протяжении всей предшествующей, насчиты
вающей несколько тысячелетий, истории Крита. Во всяком слу
чае имеющийся археологический материал не дает никаких
оснований для предположений о сколько-нибудь значительных
перерывах в развитии раннеминойской культуры, которые
можно было бы связать с массированными вторжениями на
территорию острова каких-то пришлых племен, что, однако,
не исключает эпизодических заимствований минойцами от
дельных элементов чужих культур, в особенности кикладской
и западноанатолийской.102 Таким образом, критская культура
101 Schachermeyr Fr. Die minoische Kultur des alten Kreta. Stuttgart, 1964. S. 27.
О культурной изоляции Крита на протяжении всей эпохи неолита см.:
Cherry J. F. Islands out of the Stream... P. 27.
162 Branigan K. The Foundations of Palatial Crete. L., 1970. P. 201; Cadogan G.
Why was Crete different? // The End of the Early Bronze Age in the Aegean. P. 154.
Ср.: Schachermeyr Fr. Op. cit. S. 47 ff.; Platon N. Crète. Genève etc., 1966. P. 135;
Warren P. M. Crete, 3000— 1400 B.C.: immigration and the archaeological evidence//
БАМА. P. 41 ff.
----------------------- Page 82-----------------------
достигла уровня цивилизации в итоге спонтанно развивавш е
гося (без сколько-нибудь ощутимого вмешательства извне) эво
люционного процесса.103 В свою очередь это может означать,
что сложившаяся на Крите дворцовая цивилизация вобрала в
себя широкий спектр частью видоизмененных, а частью, воз
можно, сохранившихся в своем первозданном виде культурных
традиций неолитической эпохи.
Н а общем фоне эгейских культур эпохи ранней бронзы в
пору их наивысшего расцвета — в хронологическом проме
жутке приблизительно между 2500— 2200 гг. раннеминойская
культура Крита производит впечатление довольно-таки отста
лой, можно даже сказать, провинциальной, что, видимо, также
может считаться одним из следствий его географической обо
собленности. Как было уже замечено, критская металлургия
сильно отставала от кикладской. Первые изделия из металла
(простые медные ножи) появляются на Крите лишь после сере
дины III тыс. — в PM II периоде.104 До этого момента на ост
рове продолжал царить самый настоящий неолит, даже не хал-
колит. Но еще и в конце того же тысячелетия техника выплавки
бронзы была далеко не в полной мере освоена критскими ме
таллургами. Наряду с бронзовыми кинжалами, наконечниками
копий, инструментами продолжали изготавливаться в доволь
но большом количестве также и медные (около 40% от общего
их числа), а критские изделия из бронзы отличались низким
качеством, потому что олово в них часто заменял мыш ьяк.105
Видимо, прошло немало времени, прежде чем критские море
плаватели нашли пути, ведущие к источникам олова,— на за
паде или на востоке, это остается не совсем ясным.106 До этого
им приходилось добывать на внешних рынках бронзу, уже го
товую к употреблению в виде то ли слитков, то ли образцов
оружия. Также и в керамическом производстве Крит в течение
долгого времени уступал и Трое, и Кикладам, и материковой
Греции. Настоящий гончарный круг был здесь введен в упо
требление, видимо, лишь в самом конце эпохи ранней бронзы,
позже, чем где бы то ни было.107
103 Branigan К. Op. cit. Р. 204.
1(м Ibid. Р. 79 ff ; Renfrew С. Op. cit. P. 89.