Глава 17 «Сладкая месть»
Ночью сталкер Немой связался с четырьмя сталкерами и сообщил, что пока все идет по плану. Шанхай доложил, что они будут в Баре часам к десяти утра. Еще сказал, что получали от Вальца инфу, которой он надеялся подтолкнуть его, Айзу, Язу и Хаки на убийство Немого.
«Па-лессу убил Немой. Сегодня он принес ее голову. Теперь я не уполномочен его защищать, как своего заказчика. Можете делать с ним все, что хотите», – писал сталкерам барыга.
«Он просто не хочет платить Немому, – подумала Па-лесса. – Хочет разом убить двух зайцев, старый прохвост. Ну я ему покажу кузькину мать».
Часов в десять утра сталкер Немой спустился из своего номера и направился в подвал к барыге. Охрана на посту пропустила его безропотно, даже с каким-то отвращением. Среди двух охранников был и тот, что вел Немого к Вальцу в прошлый раз, и другой, что задирал его. В этот раз ни один, ни второй не сказали Немому и слова.
Бросив взгляд на пьянствующего одинокого Дамаска, Немой спустился в подвал.
Слава Черному сталкеру, его никто не стал проверять на наличие оружия.
Валец был слегка испуган, это Немой скорее чувствовал, чем видел. Ведь внешне лицо торговца оставалось бесстрастным.
– Я пришел за платой, – грубо сказал Немой и встал напротив Вальца. – Точнее, за расплатой.
– Что ты имеешь ввиду? – тот был явно не против поговорить, оттягивая до последнего момент, когда придется отдать родные денежки.
– Расплата, – повторил сталкер.
– За что?
– За предательство.
– Чье?
– А, не важно. Это я так, фигню несу. Опять нервы шалят. Давай мои денежки, Валец.
Повисла тишина.
– Валец?
– Да?
– Не ломай комедию.
– В смысле?
– Ты ведь хочешь меня о чем-то спросить перед тем, как отдать деньги?
– Откуда ты знаешь?
«Я прочла твои мысли», – подумала Па-лесса, а вслух сталкер Немой ответил:
– Чувствую.
– Слушай, как тебе это удалось?
– Я просто везучий сукин сын.
– Кто ты такой? Ты слишком везуч для новичка. Скажи мне, ты из спецслужб?
– Нет.
– Почему ты скрываешь свою внешность? Я имею ввиду эти шарфы, очки, шапки, капюшоны. Ты мажешь лицо чем-то черным. Зачем? У тебя там шрамы? Ожоги?
– Нет.
– Так почему? Сними же ты шарф, я не могу так с тобой разговаривать, мне неуютно.
Вот он, вот он, думала Па-лесса, момент истины, который так хочется оттянуть.
– Хорошо.
Немой снял шарф. Валец прищурил глаза, вглядываясь в черты лица. Такие смутно знакомые, но в то же время…
Валец начинал догадываться. Немой сидел молча, как и подобает нормальному немому.
– Сним-ми капюшон, – дрожащим голосом попросил Валец.
Немой улыбнулся тонкими губами и откинул капюшон.
– Шап-пку… т-тоже.
Копна красных волос упала на плечи. Глазные яблоки барыги очень старались оторваться от сосудов и вывалиться из глазниц. Его лицо исказил такой испуг, какой не посещает даже молодого безоружного сталкера при встрече с голодным кровососом.
Па-лесса представила себя со стороны: черная лоснящаяся кожа, выделяющиеся на ее фоне серебристо-серые глаза, которые мистически светятся, ненавидят и желают смерти.
Валец отодвинулся на стуле, как будто это могло его спасти.
– А твой голос? – спросил он еле слышно.
– Голосовой чейнджер, – ответила Па-лесса мужским баритоном.
Барыга непонимающе покачал головой, словно сошел с ума.
Па-лесса закатила глаза к потолку и вытащило изо рта девайс. Прокашлялась, и уже своим голосом сказала:
– Теперь узнаешь?
Валец заплакал. Натурально заплакал. Ему было страшно, как никогда в жизни. И эта сцена не вызвала у Па-лессы чувства отвращения. Она же понимала, что эти слезы искренни. И что эти слезы, пусть их прольется хоть несколько ведер, ему не помогут.
– Прости-и меня... – всхлипывал барыга. – Если можешь, прости…
–Зона простит, – пожала плечами девушка и поднялась.
– Стой! Стой! Не убивай! – замахал руками торговец. – Они думают, что ты мертва! Я им еще все вчера сказал!
– Думаешь, этот поступок может отсрочить твою смерть? Да после того представления, что я вчера устроила, тебе было вовсе не обязательно что-то делать. Скоро вся Зона будет только и говорить о моей смерти. Вся Зона. Узнает. Что меня больше нет. Ясно тебе? Тварь.
– Забирай все! Забирай все мои деньги! Забирай мой Бар! Только оставь меня в живых! Пожалуйста!
Па-лесса улыбнулась и отрицательно покачала головой.
– Теперь я свободна, понимаешь? Я так долго стремилась к этому, что не могу себе позволить оставлять в живых человека, который может все разрушить. Смирись, тебе судьбой написано умереть от моей руки.
Валец закрыл глаза, продолжая всхлипывать. Па-лесса молниеносно наклонилась через стол и без лишних разговоров свернула ему шею.
Все. Кончено.
Безвольное тело обмякло в кресле.
Па-лесса облачилась обратно в свой камуфляж и снова превратилась в Немого.
Потом Немой забрал из тайника Вальца все деньги, имеющиеся в наличии (около двухсот тысяч долларов), засунул в рюкзак и покинул подвал.
Выходя в помещение Бара, Немой коснулся руками обоих охранников и произнес:
– Ваш шеф умер от сердечного приступа.
– Наш шеф умер от сердечного приступа, – хором, но негромко повторяли охранники с затуманенными глазами.
– Он умер намного позже того, как к нему приходил сталкер Немой. Немой не виновен в смерти Вальца.
Охранники повторяли.
– Теперь Баром владеют сталкер Дамаск и бармен Щас. Вы им будете подчиняться. Через полчаса вы пойдете в подвал, обнаружите труп и похороните своего шефа. Все будут думать, что у него случился инфаркт. Вам понятно?
Бритоголовые парни медленно, заторможенно кивнули.
Тогда Немой отпустил их и направился к опохмеляющемуся Дамаску.
Сел к нему за стол. Заставил чуть-чуть протрезветь.
– Чего тебе надо? Тварь… я тебе… мы тебе… отомстим. За нашу девочку… – Дамаск икнул.
– Сейчас внимательно посмотри на меня, – приказал Немой, спуская шарф и обнажая лицо. – Внимательно.
– Ну и че ты хочешь? Черномазый… хрен… – сталкер еле связывал слова.
– Протрезвей же, Дамаск. Сколько же ты выпил?.. – сокрушался Немой. – Даже я не в силах привести тебя в чувства, разогнать облака алкоголя, затуманившие твой ум.
– Ты че? Ты че-е-е-е… Ты? Зачем ты?..
– Посмотри же мне в глаза, – умолял Немой, наклоняясь к пьянице. – Очень внимательно посмотри мне в глаза, Дамаск.
Дамаск послушался и внезапно замер. Словно просто время остановили. В его взгляде мелькнула искорка узнавания.
– Молчи только, – предупредил Немой. – Кричать не надо. Но надеюсь, ты понял, что это реальность, а не белочка?
Дамаск закивал. Схватил Немого за руку.
– Как?! Скажи мне, как?
– Не важно. Жива я, жива. Видишь? Но все должны думать иначе, ради моего же блага. Ясно тебе?
Сталкер схватился за голову, которая теперь заболела еще сильнее.
– И Щасу сообщи. Только чтобы не растрындели мне тут. Можете с ним поминать меня еще дня два. Потом хватит, а то сопьетесь, черти. Будто я вас не знаю.
Дамаск улыбнулся.
– Иди, – сказал он с таким выражением лица, будто к нему в один миг пришло понимание всего необъяснимого, что творилось с ним всю жизнь. – Тебя же наверняка ждут?
– Ты прав, – Немой спрятал лицо в шарф и подмигнул счастливому Дамаску.
Затем поднялся и молча вышел из Бара.
Уже спиной он услышал, как заорал Дамаск:
– Ща-а-ас! Старый хрыч, чтоб я сдох! Сюда иди, дело к тебе есть…
Недалеко от Бара Немого уже действительно ждали.
Эпилог
Дождь шел медленно, с натугой, нерасторопно. Словно кто-то сверху задерживал в воздухе тяжелые капли, не желая, чтобы они падали на землю вместе со слезами пяти человек.
Но слезы катились градом, хоть и молча, без рыданий и всхлипов.
Слезы грусти. Слезы злости. Слезы сострадания. Слезы отчаяния.
Здесь можно было позволить себе плакать. Здесь была не Зона.
Пятеро человек стояли на кладбище у могилы – одна девушка с красными волосами и четверо мужчин. Один из них только что положил на могилу две лилии и теперь обессиленно касался мокрыми дрожащими пальцами мраморного памятника. На сером мраморе была фотография пожилой улыбающейся женщины и выгравированная надпись: «Здесь покоится мать и вдова Анна Ивановна ПЛАТОНОВА. Пусть земля тебе будет пухом».
Мужчина поводил пальцами по надписи и отошел от могилы.
Другой мужчина похлопал его по плечу, потом обнял.
– Андрей, – тихо обратилась девушка. – Нужно жить дальше. Ты сможешь жить дальше, главное – захотеть.
– Но я не хочу, – одними губами ответил Андрей.
– У меня умерли родители, когда мне было семь лет. У меня на глазах, Андрей. И я живу. Потому что захотела выжить.
– Я знаю. Если хотите, можете идти. Я еще немного тут побуду.
Девушка вытерла слезы и обняла Андрея.
– Нет. Мы вместе – до конца.
– Спасибо…
Минут десять прошло в гробовом молчании.
– Я не верю, что все кончилось. Что мы наконец выбрались из Зоны. С кучей денег, к тому же, хоть это и не главное, – медленно проговорил мужчина, похожий на цыгана.
Он смотрел вникуда. И по его щекам тоже текли застывшие холодные слезы.
– Выбрались, друг. Только что нам эти деньги? Горели бы они в аду. Я бы все их, не раздумывая, отдал, чтобы сейчас мы не стояли здесь и не скорбели.
– Вы бы хотели остаться здесь? – неожиданно спросила девушка.
Ее очень сильно волновал этот вопрос.
– Вне Зоны, в обычном мире, за кордоном, – уточнила она.
– Я не знаю, – пожал плечами Андрей. – Меня здесь больше ничего не держит. Аб-со-лют-но ни-че-го. Я готов уйти в Зону.
– Но только без суицида, ладно?
Андрей натянуто улыбнулся.
– Айза, Яза?
– Я, как и все, – ответил цыган. – Не хотелось бы вновь вас всех терять.
– Я тоже, – поддержал друга рыжий мужчина.
– Саша, я тебя не могу заставлять, но…
– Любимая. Я пойду за тобой на край света. Скажи только, честно. Чего бы тебе самой хотелось?..
– Нормальной жизни. Возможно. Даже. Семьи?.. Брака. Лучших друзей, которые будут приходить к нам по праздникам. Я даже знаю троих таких на примете.
– Ты выйдешь за меня замуж? Но наши дети… я… облучен…
– Придумаем что-нибудь. Вы что скажете, мужики?
– А ты уверена, что Зона нас полностью отпустит? Что не начнет звать к себе, что не сведет с ума, не заставит сбегать из дома?..
– Нет, конечно, – улыбнулась Па-лесса. – А разве я сказала что-то о том, что мы больше там никогда не появимся?