Глава 13 « Подстрекатель »
Now you're a clone,
With heart of stone,
Synthetic soul,
Brainwashed and cold.
You're just a clone,
Got no control,
Forced in a mold,
Processed and sold.
Ash – «Clones» .
В тот миг, как клон открыл глаза, Шанхай подскочил с места, махнув целой рукой, и выкрикнул:
– Не-ет! Стой!!!
Удивленно уставившись на него, я опустила ствол.
Всё. Просрала момент. Другого слова, так ярко выражающего мой провал, просто не подобрать.
«Он мешает тебе? В чем проблема? Как ты привыкла устранять помехи?» – тут же вмешался голос.
Он-то, в отличие от меня, момента никогда не упустит.
– Мне ничто не помеха, – жестко возразила я, сама не замечая, что вслух.
Шанхай покачал головой и сел рядом с копией на корточки. Остальные столпились вокруг и ждали.
Чего они ждали? Что клон скажет им: «Убейте ее, это я – настоящая Па-лесса»?
Я тоже подошла. Копия без интереса посмотрела на меня и поднялась, подчистую игнорируя мои попытки ей помочь.
Она осмотрела нас всех, затем осмотрела себя саму. Обратилась ко мне:
– И чего ты ждешь? Чем дальше, тем больше они ко мне привыкают.
Голос копии был совсем как у меня. Она даже глаза точно так же прищуривала, когда скользили недовольные интонации.
– Ты знаешь, зачем ты создана? – спросила я, наклоняя голову.
– Разумеется. Ведь мой прототип думал об этом, перед тем, как шагнуть в паутину. Мне передаются последние его переживания и мысли.
– И ты не против того, что мы тебя убьем? – уточнил Шанхай.
– Вот мой прототип, – копия указала на меня пальцем. – Он решает, что делать со мной.
– Тебе все равно? Ты человек?
– Я – копия. Я не человек. Меня создают с какой-то целью. Я – функция. Я – инструмент в руках прототипа. Мне все равно, что будет со мной. Копии не живут долго. Поэтому использовать их нужно в ближайшее время после копирования.
– Какова продолжительность жизни копий? – поинтересовался Яза.
– От пяти до десяти дней.
Я сложила руки на груди. Сказала про себя:
– Ну и как тебе она?
– Очень на тебя похожа, но глупее. Опасности никакой не представляет, мне кажется. – Добродушно отозвался Голос.
Сталкеры переглянулись.
– Ты обладаешь способностями своего прототипа?
– Ни одна копия не обладает способностями своего прототипа. Копия наделена самыми простейшими умениями, малой способностью к обучению и возможностью отвечать на поставленные корректно вопросы.
– Ты пила водку? – спросил Айза.
Копия улыбнулась. Все остальные – растерялись.
– Вопрос корректен, сталкер. Я не пила водку. Копии не могут есть и пить то, что употребляют в пищу их прототипы. Копии не питаются. Копии живут за счет энергии своего прототипа.
– Понятно. Как ты относишься к тому, что мы тебя убьем?
– Положительно. Копия будет рада любому применению себя, если оно покажется полезным. Тогда копия выполнит свою функцию.
– Главная функция копии – быть полезной своему прототипу?
– Да.
– Ребята, вам это ничем не напоминает заповеди каких-нибудь роботов?
– Читаешь мои мысли.
– Кто создает копии?
– Копии создают их прототипы.
– Нет. Ты не поняла. Как получается, что человек копируется, и получаешься ты?
– Вопрос некорректен.
– Черт… Что ты знаешь о процессе копирования?
– Ничего. Когда копия приходит в себя, она уже знает о своей сущности. И знает своего прототипа.
Я выпятила нижнюю губу и посмотрела на Шанхая.
– Вот видите. Она – не человек. Она придаток ко мне. Она даже рада будет, если мы найдем ей применение.
Шанхай и остальные согласно закивали.
– Даже легче, что в ней нет ничего человеческого. Иначе я бы не смог… поднять на нее руку. Хотя она…миленькая.
– Миленькая? – переспросила я.
– Как и ее прототип, – успокоил меня Яза.
Я приоткрыла рот, но развивать тему не стала. Не люблю говорить о своей внешности.
Только сейчас я поняла, что копия – это настоящая я, без маскировки и чейнджера. Она – чистая я, ничего лишнего. Красные волосы раздувает ветер, веснушки на лице, серые глаза. Интересно смотреть на себя со стороны. А у меня ничего так фигура…
– Копия, мы должны тебя убить.
– В этом моя польза? – насторожилась копия.
– Да. Ты даже не представляешь, какова будет твоя польза от этого.
– Я готова. Мне лечь?
Я моргнула. Во мне будто что-то сломалось. Это же неправильно… Как мы можем говорить о таком? «Я тебя убью». «Хорошо, мне лечь, чтобы тебе было удобнее?» Что это за диалог?! Это неправильно!!! Это словно небо под ногами и земля над головой, это словно ниточка песка в часах, струящаяся вверх, а не вниз. Чего только Зона не выкидывает, пренебрегая законами физики, но такое...
– Па-лесса, тебе не кажется, что что-то идет не так? – осторожно спросил Яза, касаясь моего плеча.
– Очень даже кажется. Здесь всё неверно. Так нельзя. Не по-людски это…
– Мне тоже так кажется. Нельзя так легко убивать человека. Пусть даже копию человека. Меня смущает то, что она не против... Если бы она начала буйствовать и хоть немного угрожала нашим жизням, я бы без колебаний. Ну, вы меня понимаете. А так просто. Нет. Я не знаю. Черный Сталкер, как все неимоверно тяжело!
Шанхай смотрел куда-то далеко в сторону, его взгляд был так же отстранен, как и голос.
– Неправильно ее убивать. Вот так, безо всякого. М. Не могу объяснить.
– Но так надо… – неуверенно, будто бы ища в их лицах одобрения, произнесла я. – Ты способна чувствовать боль? – обратилась к себе же самой, что стояла напротив.
– Изначально копии лишены чувств, кроме зрения и слуха. Изначально копии не знают, что такое боль и страх, поэтому не умеют их чувствовать. Но если копия будет много общаться и жить с людьми, копия станет похожа на человека. Научится думать, чувствовать, как люди. И так далее.
Я взглянула на Шанхая. В моем взгляде почти не было вопроса, но тот все равно кивнул. Уж если и он дал одобрение, то надо действовать.
– Затягивать нельзя. Иначе нам будет труднее… с ее… устранением.
– Па-лесса. – Сказал Яза и вздохнул. – Это цена твоей свободы. Заплатить за нее должна ты. Но это не значит, что мы с мужиками не будем платить потом. Будем, вспоминая об этом дне. Будем платить. И ты будешь вспоминать, и будешь еще долго платить. Но сейчас основная цена – твоя. Так что убить свою копию должна именно ты.
– Я знаю, Яза. Знаю. – Я тяжело выдохнула, покачала головой. – Ложись, – приказала я копии.
Это последнее слово прозвучало особенно жестко и безо всякого сожаления. Я поразилась самой себе. Девушка с красными волосами, веснушками на лице и серыми длинными глазами послушно легла на землю у моих ног, улыбнулась мне.
Ох, лучше бы она этого не делала! От этого мне стало еще более тошно, чем было. Мне улыбается тот, в кого я обязана выстрелить. Я убиваю себя. Кому еще такое удавалось в Зоне? Разве что Максу Болотнику, случайно встретившему своего шатуна...
Сталкеры все как-то незаметно отвернулись и отошли подальше. Они якобы не причём и якобы не имеют к происходящему ни малейшего отношения. Конечно. Это же не их плата. Это моя плата. Цена моей свободы.
Я отбросила всю сентиментальность в сторону, растоптала ее ногами, подняла руку с пистолетом.
Вдох.
Прицелилась копии в голову и нажала на курок.
Вы-ыдох.
– Умница. А теперь возьми катану и отруби ей голову.
– Без тебя знаю, что мне делать.
– Нет, не знаешь. Как думаешь, сталкеры сильно изменят свое мнение о тебе?
– Это я у тебя хотела спросить.
– Думаю, сильно.
– Но я убивала людей у них на глазах!
– Да. Но не саму себя же… На это нужна гораздо более сильная жестокость. Такая, которая отталкивает людей, даже если ты после этого будешь спасать всех бездомных котят на свете.
– Моя жестокость для них не в нове.
– Ты так думаешь? Сомневаюсь. Видела, как они отвернулись? Они побаиваются тебя. Всегда побаивались, а теперь вообще будут сомневаться в том, что в тебе осталось человеческое.
– Заткнись пожалуйста, а? Не разводи демагогию! Я сделала то, что нужно было. Между прочим, с их согласия.
– С их молчаливого согласия. Потому что никто из них не знал другого выхода. И никто из них не был бы в силах тебе помешать. Не ровня они тебе. Не смогли бы с тобой тягаться. Каждый из них это понимает.
– Но я... Господи. Как я вас всех ненавижу! За что вы сделали меня такой?..
– Не за что, а для чего. Это уже не важно – старые и давно проваленные планы. Делай свое дело. И станешь свободна.
– С чего бы такая дружелюбность?
Но Голос благоразумно промолчал. Он, как и я, не любит отвечать на вопросы, особенно, если их слишком много. Особенно, если они провокационные.