Глава 12 « Когда рассветет »
When the dawn breaks
I can feel the heat of your sun rising
Rising up inside me
I can feel the waves of
your heart rushing
Rushing over me.
Narcotic trust – «When the dawn breaks».
Рассвет в этот день был красивым, как и в день моего попадания в Зону.
Алые, фиолетовые и лимонные всполохи огненными волнами накатывали друг на друга над горизонтом, гонимые восходящим солнцем со слепяще-бирюзовой каймой. Лучи-протуберанцы насквозь пробивали плотные облака и сжигали их своим жаром. Испаряясь, облака оседали на землю ржавым туманом, застилающим глаза и проникающим сквозь ткань одежды.
Несколько секунд полюбовавшись рассветом, я решила, что времени больше терять нельзя. Если пропустить нужный момент, придется ждать аж сутки до следующего восхода солнца. А это – абсолютно ненужная потеря времени, чреватая неприятной встречей со слугами Хозяев, неприятными разборками и не менее неприятными последствиями.
Копаясь в бездонных недрах моего огромного рюкзака, я всерьез задумалась об охоте на меня. Мне слишком легко удавалось их обманывать столь долгое время. Не верится даже, что могущественные Хозяева Зоны купились на мой дешевый камуфляж.
Неприятная червоточинка запульсировала у меня в груди, а в голове, словно что-то зашевелилось – большое (явно больше моей черепной коробки) и сильное.
Голос проснулся. Может, это он помогал мне скрываться целый год?
– Доброе утро, – подумала я. – Сегодня у нашего раздвоения личности будет раздвоение личности. Ха. Смешно сказала. Нас станет четверо.
– Не станет. Вас будет двое, а я останусь один. В твоей голове. До самой смерти.
– Почему ты не копируешься?
– Потому что я не материален. Я только голос, твои мысли. А «чертова паутина» не способна к передаче наследственной информации, она раздваивает лишь физическую оболочку. Твой клон не будет обладать ни твоими мозгами, ни твоими способностями, ни мной.
– Ты уверен? Если это так, то это облегчает дело. Если у копии не будет моего способа мышления, то проблем с ее убийством не будет. Главное, чтобы все прошло гладко.
Голос кивнул.
И когда мы успели стать союзниками?
Я вытащила наружу предмет, завернутый в фольгу. Оглянулась, словно только что украла его – сталкеры спали сном младенца. Еще бы, всю ночь не спать чисто из солидарности, зевая, растирая красные глаза и выкуривая каждую минуту по сигарете.
Мужественная борьба со сном ближе к четырем утра потерпела фиаско – извиняясь, мужики один за другим улеглись в железнодорожной будке и моментально вырубились.
Даже не знаю, хотелось бы мне, чтобы они увидели это своими глазами. Что-то подсказывало мне: если я клонирую себя, пока они спят, сталкеры сильно обидятся.
Придется их будить.
Взгляд на фольгу – мятую, шершавую, хрустящую от прикосновений.
Взгляд на горизонт, разгорающийся первыми искрами рассветного светила.
– Мужики, подъем. Просыпайтесь.
Я стояла на пороге будки и осматривала безмятежно спящих, и таких любимых людей.
Они неохотно начали шевелиться: кто зевал, кто потягивался, кто первым делом тянулся за сигаретой, а кто – за крепким.
Совсем расслабились в моем присутствии. Полностью вопрос безопасности повесили на меня.
Конечно, если я даже в темноте вижу, то почему бы не доверить мне свои жизни и спокойно спать?
– Я только хотела сказать, что я вас ни в коем случае не заставляю при этом присутствовать. Вы не обязаны…
– О чем ты? Мы встаем, – хрипло заявил Шанхай.
– У меня нет много времени, солнце уже всходит. Еще минуту – и я начну.
– Хорошо, – Яза поднялся первым, стал разминаться.
– Я быстро, сбегаю, отолью, без меня не начинайте, – попросил Айза.
– Да куда уж мы без тебя. Хаки, как ты?
Он лишь кивнул. Знаю, каково это, когда собственный голос отвратительно слышать.
– Поторопись. У тебя одна попытка, – вежливо подгонял Голос.
Я шла к «чертовой паутине», на ходу медленно разворачивая лепестки фольги. Сталкеры довольно бодро следовали за мной.
Серебристая пленка беззвучно упала на землю, и в моих руках появился артефакт, доселе никому не ведомый.
– Это и есть «каркадэ»? – Яза заглянул мне через плечо.
– Да, он самый.
Я держала вишневую массу размером с кулак, с алыми и пунцовыми прожилками и наростами. Невероятно уродливый артефакт чем-то напоминал только что вырванное сердце – он пульсировал на ладони.
Несмотря на желеобразную консистенцию, на ощупь он был суше, чем мука.
Волнения не было. Вокруг все смолкло. Только едва слышно потрескивало электричество в трансформаторах.
– Ну что ж. Пора.
Чья-то рука легла мне на плечо.
– Ты уверена, что это тебе не повредит? Ты ведь никогда этого не делала!
– Нет, Шанхай, не уверена. В Зоне ни в чем нельзя быть уверенным на сто процентов.
– Что мы можем сделать, если что-то пойдет не так?
Я улыбнулась. Как наивно полагать, что ты можешь играть против самой Зоны: останавливать какой-то Ее процесс, отменять решения и предотвращать последствия, выбранные Ею.
– Ничего. Просто не думайте об этом.
Они не ответили.
Вплотную подойдя к «чертовой паутине», я села на корточки и бережно положила «каркадэ» на электрические нитки, видимые только мне.
– Сейчас начнется самое интересное, – смаковал Голос.
Несколько секунд ничего не происходило, затем артефакт начал вибрировать, и сталкеры как по команде отошли на несколько шагов назад.
Вибрация все нарастала, это было уже похоже на жужжание целого роя шмелей размером с яйцо.
«Каркадэ» стал разжижаться. Прожилки таяли, и красные комки разваливались, переходя в агрегатное состояние жидкости, растекаясь по упругим паутинкам.
Несмотря на законы физики, капли текли не только вниз под силой притяжения, но и вверх, словно их направляла сильная струя воздуха.
Полотно электрической паутины стало багровым, будто его сполоснули в крови, и начало пульсировать, сверкая перламутрово-алыми бусинками «каркадэ».
– Черный Сталкер, помоги, – шепнула я и, так и сидя на корточках, окунулась в паутину, сразу же уходя с головой в мглистое марево, возникшее от соприкосновения активированной аномалии и живой материи.
Представьте, что вы – кубик сахара. Представьте, что вы сидели на краю кружки с кипятком и сорвались вниз. Меня разрывало на части, а части – расщепляло на молекулы.
Я закрыла глаза, потому что перестала видеть. Аномалия лишила меня зрения – марево застило взор. Махая руками, я начала кричать, пока не поняла, что не слышу собственного голоса.
После того, как я почувствовала, что у меня из ушей, из носа и изо рта потекла кровь, я лишилась и осязания.
Затем – разума.
Я превратилась в абсолютное ничто. Последнее, что я успела понять, это – процесс копирования начался.
Сейчас от меня оторвут ровно половину, и обоим кускам нарастят недостающие части.
Хорошо, что я лишилась чувств, хотя бы боли больше не будет. Я ошибалась.
Очень странное ощущение – быть никем, и в то же время, быть уже в двух экземплярах, ощущать свою копию прямо поблизости, сливаться с ней, вновь отрываться, как пластилин…
Не знаю, сколько времени прошло, но органы чувств потихоньку начинали функционировать.
Как ни странно, первым вернулся слух. Так странно слышать, и не чувствовать… Я услышала шорох. Шершавый шорох – кого-то тащили по гравию. Потом – тяжелое, сбитое, испуганное дыхания. Звуки речи, которые я, за неимением разума, не могла связать в слова. Шлепки – как по щекам.
«Наверное, бьют меня», – подумала я и поняла, что вернулась способность мыслить.
Очень скоро выяснилось, что все это время я держала глаза широко раскрытыми – изображение в короткий миг проявилось на сетчатке, как проявляют фотографии на бумаге.
Как будто свет включили, и сразу стало видно, что четверо крайне обеспокоенных лиц склонились надо мной и рассматривают взглядами из-под нахмуренных бровей.
Я моргнула.
И тут пришла боль. Нет, не совсем так.
Пришла БОЛЬ.
Я сделал вдох – резкий, глубокий, обжигающий язык, гортань и легкие. От нестерпимых уколов по всему телу, от взрывов внутри головы я выгнулась дугой и чуть не сломала себе позвоночник.
Это напоминало эпилепсию – я задыхалась, в глазах снова потемнело, и от болевого шока я провалилась в небытие.
Но в небытии не было пусто. Там меня уже ждали. Причем, довольно давно. Лет восемь.
– Привет, – сказал Голос.
Он выглядел в точности как я, только ужаснее, ожесточеннее: устрашающие клыки поверх сухих, плоских черных губ; матовые глаза налиты дегтем; под ними – большие и темные тени, напоминающие синяки; черты лица хищно заостренные, скулы остро выступающие; тело худое, костлявое и серое, как небо над Зоной.
Но у существа были мои веснушки, мои красные волосы и мой голос!!!
Оно протянуло мне руку – тощую и когтистую – в пригласительном жесте и оскалилось.
– Подойди ближе. Поговорим.
Я сделала пару шагов навстречу и замерла – зрелище внушало страх. Даже мне!
– Ты это я? Мое второе я?
– Я – тот, кем ты могла бы стать. Тот, кого на протяжении восьми лет растили из тебя Хозяева. Тот, кто затаился внутри тебя и ждет своего часа.
– Меня растил мой отец, а не чертовы Хозяева! – злость накипала волнами, как в забытой на газу кастрюле с водой.
– Твой отец сдох, как и твоя мать! Сгорели в огне! Вспомни, в тот самый день! Давай же, я помогу тебе вытащить его из глубин подсознания, куда ты его запихнула.
– Заткнись сейчас же! Чего ты добиваешься? Хочешь вывести меня?
– Я хочу, чтобы ты тоже сдохла!
– Но если умру я, исчезнешь и ты. Ты всего лишь голос в моей голове! Ты заключен внутри меня.
– Ты права. Я всего лишь голос, и поэтому меня убить не получится, я бесплотен. А вот ты умрешь, как и твое сознание. И тогда я займу освободившееся место. У меня хватит сил для регенерации клеток. Ты уйдешь, а я восстановлю твое тело.
– И что дальше?
– Я буду свободен. А свобода для меня – высшая из наград.
– Как и для меня. Только у тебя не получится меня спровоцировать. У тебя не получится обрести свободу. Я сама гоняюсь за ней уже столько лет!
Я закипала.
– Так вот почему ты так подгонял меня начать копирование – ты знал, что мы встретимся здесь! Вот почему ты помогал мне, ты вёл меня к этому! Тварь! Лицемерная! Я почти поверила в то, что ты изменился!
– Ты сдохнешь от собственной ярости, задохнешься, захлебнешься ею! Ты уже горишь, как твои чертовы родители!
Монстр нашел мое больное место и тыкал в него иглой.
Я побежала вперед, издавая чудовищный крик, но столкновения не случилось. Тело Монстра оказалось туманом, и я открыла глаза, задыхаясь от ярости.
Сильные руки толкнули меня в плечи, возвращая в положение лежа.
– Эй, полегче! Чуть четверых взрослых мужиков не раскидала!
Только тут я поняла, что сталкеры изо всех сил прижимают меня к земле, стараясь удержать на месте, как санитары разбушевавшегося психа. Но я не ощущала тяжести четырех тел под сто килограмм каждое.
Дернувшись, я разбросала их вокруг себя, быстро-быстро, хоть меня и качало, встала на колени, затем поднялась во весь рост.
Сталкеры отряхивались, опасливо посматривая на меня, но к оружию не прикасались. Пусть бы только попробовали!
Я все никак не могла отойти от состояния бешенства, очень опасного для окружающих и такого приятного для меня. Даже физическая боль отошла на второй план и стала несущественной.
– Убей их всех! Тебе же так хочется выместить на ком-то свою злобу!– подстрекал Голос.
Я схватилась за голову и осела на колени.
– Убирайся и заткни свой зубастый рот!
– Па-лесса! Что с тобой?
Подбежавшего Шанхая я оттолкнула слишком сильно.
– Приди в себя, пожалуйста! Дело не закончено! Нам страшно за тебя!
Закрыв глаза, я на четвереньках отползла подальше и попыталась унять Монстра, прогнать эту красную пелену.
С невероятным трудом, но у меня получалось. Я рычала, завывала, переходя на истеричный крик, издавала совершенно нечеловеческие звуки, кусала собственные волосы и била кулаками по гравию, разбивая пальца в кровь.
Монстр присмирел, поняв, что проиграл эту схватку, и впустил в меня новую порцию боли, забирая силы. Напоследок он сказал, что выбрал себе достаточно сильного противника, но сражение не закончено.
Я скривилась и застонала. Произошедшее заставило меня заплакать, и это было удивительнее и отвратительнее всего.
Да уж, вот это утро выдалось! Иногда и за целый день столько событий не происходит, сколько у меня за одно утро. Сколько же это длилось?.. может быть, уже день?..
Сталкеры рискнули подойти ко мне и даже прикоснуться.
Я подняла голову: картинка плыла, но взгляд фокусировался, движимый невидимым зумом моего зрения.
– Где… – пришлось прокашляться кровью, – Шанхай?
Яза помог мне подняться, но я упала в его объятия. Тогда он сел на землю, вытянув ноги и расположив верхнюю часть моего туловища у себя на коленях, и грустно покачал головой. Айза сидел рядом и держал аптечку, изредка подавая другу то, что он требовал.
Как я поняла, Яза вытирал кровь с моего лица в области рта, носа и ушей. Значит, в мозголомке мне не почудилось…
Я хрипела, а сталкеры принялись за мои окровавленные пальцы. Подошел Хаки, окинул жалостливым взглядом, произнес:
– Бедная девочка.
Яза поднял на него глаза:
– Зато жертвы хотя бы не напрасны.
– Где Шанхай? – повторила я.
Цыган скривился и неопределенно кивнул.
– Там. Сторожит копию одной рукой.
– Почему одной?
– А вторую ты ему сломала, когда отмахнулась от помощи.
Я вспомнила, что чувствовала в тот момент: в меня, как в пустой сосуд, вливался раствор из едких щелочей и раскаленное до неимоверной температуры металла. Ярость всегда давала мне невозможную силу.
– Па-лесса, может, ты объяснишь, что это была за буря? Внутри тебя прошелся смерч, или ураган?
– Моя копия пришла в себя? Она в сознании? – вместо ответа спросила я.
Сталкеры переглянулись и покачали головой с заметной обреченностью.
– Вставай, – Айза помог мне подняться и практически потащил на себе. Моя способность к передвижению пока оставляла желать лучшего.
Они были за трансформатором. Шанхай сидел на какой-то железяке, сморщившись от боли. Его правая рука была умело перевязана и зафиксирована повязкой на шее, виднелась под бинтами шина в виде толстого куска арматуры.
Он взглянул на меня абсолютно беззлобно, скорее заинтересованно, с легкой иронией. Весь его вид так и говорил: «Вот, взгляни, что ты сделала с любимым человеком. Видишь? Нравится?»
– Прости меня, – прошептала я одними губами и перевела взгляд на точную копию себя.
Клон лежал на земле, по волосам и одежде было видно, что его сюда оттащили.
– Она не приходила в сознание с момента ее… – Шанхай замялся, – рождения.
– Клонирования, – поправила я. – Так будет правильнее.
Ни в коем случае нельзя было допускать отношения к копии как к человеку.
– Как все произошло? Со стороны?
– С какого момента рассказывать? – поинтересовался Яза.
Слава богу, не придется рассказывать о провалах в памяти!
– С того момента, как я окунулась туда с головой.
– Серьезно? После этого ты уже не помнишь?
– Яза, ну зачем мне врать?! – разозлилась я, и в один момент в моем голосе прорезалась сталь, заставив сталкеров дрогнуть руками над оружием.
Это естественный, отработанный рефлекс, единственная верная реакция на опасность. Я не могу их обвинять, слишком свежи в их памяти воспоминания о моем приступе гнева и силе, которую этот гнев дает. Черт, но все равно обидно! Они во мне сомневаются!
– Спокойно. Я в порядке. Просто расскажите мне, как это выглядело со стороны.
Как я и ожидала, рассказ начал Яза – самый хладнокровный из всех. Значит, процесс клонирования действительно был ужасен для зрителей…
– Когда ты погрузилась в паутину, тебя заволокло туманом, так что мы видели только твой силуэт. Но готов поспорить, нити облепили тебе лицо и руки, потому что на трансформаторе и следов не осталось. Ты стала сильно дергаться, словно старалась вырваться из марева, но оно тебя не выпускало. Оно сделала вокруг тебя оболочку… как… кокон. Потом…
Яза замолк.
Я многозначительно посмотрела ему в глаза, заставляя говорить дальше.
– А потом ты начала кричать.
Снова пауза. Достаточно продолжительная, чтобы позволить мне понять – сталкеру трудно говорить об этом.
– Я никогда в жизни не слышал такого звука. Даже если все мутанты Зоны закричат в предсмертной агонии, это все равно будет далеко от того, как орала ты. От тебя… будто… отрывали по куску, но ты при этом оставалась живой. Мы так… испугались за тебя, Па-лесса. Этот нестерпимый крик длился около десяти минут, пока марево не стало постепенно отделяться от тебя. Отделяться с…
Яза резко прервал свое повествование, крепко выругался и закрыл лицо руками. Дальше он просто физически не мог продолжать.
– Я бы отдал все что угодно, лишь бы избавиться от этих навязчивых воспоминаний, – Айза покачал головой и положил руку на плечо другу. В его глазах была тоска и отпечаток недавно пережитого ужаса.
– Па-лесса, туман отделялся от твоего тела, отрывая от него куски, – выдержанно закончил Шанхай. – Понимаешь, что мы видели?
– Мои внутренние органы? – предположила я.
– Ты как-то слишком спокойно об этом говоришь… Тебя разрывало у нас на глазах.
– Дело в том, что я еще была в сознании, когда это происходило. Так что поверьте, мне было хуже, чем вам. Что было дальше?
– Туман стал наращивать тебе – оторванные куски, а кускам – тебя. Он поднял вас в воздух… и щупальцами поддерживал обеих. Уже обеих. Потом он вас отпустил и просто сжался в точку. И исчез. Вы лежали рядом, и мы решили, что ее надо оттащить, чтобы после не запутаться.
– И как вы определили, кто есть кто?
– Во-первых, все происходило на наших глазах, и ты изначально была слева. Во-вторых, такие вспышки силы свойственны скорее тебе, чем твоей копии.
– Ясно. И сильно я вас?
– Ну, сначала ты пришла в сознание довольно безобидно, но ненадолго. Отключившись, начала дергаться, мы прижимали тебя к земле, пока ты нас не раскидала, как игрушки. Дальше, думаю, ты помнишь.
Шанхай отвернулся и одной рукой закурил.
– А она совсем как ты.
Я протерла лицо руками, вытирая слезы, на которые никто не обратил внимания. Так. Нужно собраться и выбраться из этого коматозного состояния.
Просить их дать мне пощечину было бы несколько неуместно, поэтому в абсолютной тишине я достала фляжку и сделала большой глоток спирта.
Мозги заработали моментально – меня прошибло до костей.
– Когда она придет в себя?
– Я не хочу ее убивать. Совершенно не хочу, – Айза разглядывал тело.
– Вы должны понимать, что это всего лишь моя копия. Подделка. Не настоящая я. Вы хотите прекратить охоту на меня?
– Она слишком похожа на тебя. Я буду думать, что отрезаю голову тебе, а не клону…
Я с трудом отыскала свой необъятных размеров рюкзак, позволяющий носить в нем что угодно, включая водородную бомбу, и вытащила из него полуметровый меч, освободив от чехла.
– Неужели никто из вас?.. – я шагнула к телу, рассматривая растерянные лица.
– Я пас, – Шанхай поднял руку с тлеющей сигаретой, – убивать тебя я не подписывался.
Айза отрицательно покачал головой. Мол, на меня даже не смотри.
Хаки угрюмо молчал. Да куда ему? Еще после смерти матери не оклемался. Лишать кого-то жизни, когда не смог сохранить жизнь родного человека? Так и с ума сойти недолго.
– Теоретически, я мог бы попробовать, пока клон без сознания, – задумчиво произнес Яза, – но практически – нет, не думаю, что у меня хватит духу завершить дело до конца. Ведь она очнется, как только я начну…
– Интересно было бы посмотреть на нее в сознании, – все обратили взгляды на Шанхая. – Она такая же безбашенная, как ты?
– Это будет излишним. Нужно быть жестче, ведь она – не я.
– Ты что-то скрываешь? Или ты сама боишься посмотреть ей в глаза?
– Не смей говорить, что я чего-то боюсь. Я ничего не скрываю и ничего не боюсь, – грубо ответила я. – Ты прости меня за руку, я была не в себе. Вы же не хотите, чтобы это повторилось? Тогда не стоит приводить ее в чувства.
– Но…
– Никаких но! Хватит! Если хочешь что-то сделать, лучше делай это сам…
Подумав, я убрала катану и достала пистолет. Так будет надежнее.
В тот момент, как я собиралась выстрелить копии в сердце, она открыла глаза.