Глава 2 « Ломая тишину »
«Words like violence
Break the silence».
Depeche mode «Enjoy the silence»
– Так ты давно в Зоне? – спросил Ксавье, поглощая тушенку на пару со мной.
Я взглянул на смутные очертания молодого, наивного, словно ребенок из детсада, парня, неизвестно как оказавшегося в Зоне и неизвестно как выжившего в этом гнилом месте такой долгий срок. Чудеса, да и только.
Дуракам везет, оно и понятно. А ты чего хотел? Ты не дурак, вот и вляпываешься вечно в истории.
Фонарик стоял на полу и рассеянно-желтым конусом освещал часть помещения, упираясь широким кругом в потолок. Он замещал нам костер. Можно считать, мы сидели практически во мгле. Разводить огонь в таком подвале, как мы нашли, нежелательно: вентиляции никакущей, от дыма можно задохнуться за первые пять минут.
– Года полтора, – я ответил первое пришедшее мне в голову.
– Оно и видно.
– М?
– Ну, вот взгляни на меня. – Ксавье обвёл себя руками. – Я – отмычка. Я в Зоне месяц. И по мне заметно это. А по тебе, наоборот, видно, что ты тут шаришь.
– Шарить в Зоне недостаточно, чтобы выжить. Это же не какой-то механизм из радиофизики, в схеме которого можно разобраться, чтобы починить или построить подобный. Это живая система. Организм. Что-то в нем разумеют и ученые, вот только много ли минут они продержатся здесь без вооруженного солдата, который не умеет даже мысли в предложения формировать?
– В этом ты, безусловно, прав. Но я во всех смыслах употребил «шаришь». У тебя вон и оружие, и амуниция неплохие. И боец ты хороший, и человек не последней паршивости, раз спасаешь жизни других в таком месте, где каждый спасается сам. Только больно ты неразговорчивый.
– По правде говоря, я колебался, спасать тебя или нет. Тот кровосос… впрочем, неважно.
– Но выручил же в конечном итоге. Значит, есть у тебя душа. Закрытая, темная, молчаливая, но все же – душа.
Я не стал ничего отвечать, запивая консервы и сухие галеты минералкой «Аксинья». Все это добро я вчера снял с одного хамоватого мародера, решившего вынести мне мозги. Надеюсь, труп его уже терзают клыки псевдопсов.
Может, Ксавье и прав. Может, и нет. Я уже сам в себе плохо разбираюсь. Да и не нужно мне это особенно, не психолог я, увы.
А может, не увы, а к счастью?
Я – сталкер. Причем не самый худший. А сталкерам особенно некогда копаться у себя в душе, если таковая имеется.
– Имя ты так и не скажешь?
Я отрицательно покачал головой.
– А зачем эта краска на лице?
Чертенок, все-то тебе надо! Мало ли, чем измазано мое лицо? Какое тебе дело? Но нет же, как только я, войдя в помещение, снял шарф и очки, Ксавье беспрестанно начал пялиться на мое лицо.
– Камуфляж, – неохотно признался я.
– А-а. И что, помогает?
– Ещё как. Чувствуешь себя, как в маске.
– Просто… – он поводил пальцами по своим щекам, – напоминает мне бойцов спецназа из каких-то фильмов.
– Это реальность, малыш. Тут каждый выживает, как может.
Ксавье очень сильно смутился. Переждав, пока с лица сойдет багровая краска, он задал очередной вопрос:
– А что будет после Выброса?
– Обратный Гон. Новые аномалии и прочая дрянь будет менять дислокацию. А ты не знал?
– Не, это я знал, я о другом. Куда ты направляешься?
Я взглянул на него удивленными глазами.
– Так куда? – переспросил он.
– Ты совсем дурак?
– Нет… – опешил и немного обиделся парень, – чего дурак-то сразу? Я просто хотел…
– Послушай, мальчик. Я не люблю читать нотации, но ты меня довел. Во-первых, раз и навсегда выбрось из своего лексикона слово «просто», иначе, ей-богу, я тебя пристрелю, и филологи, если таковые в Зоне имеются, скажут мне большое спасибо.
– Чем тебе слово «просто» не нравится? – оживился Ксавье, удивленный моей раздражительностью, как думалось ему, на пустом месте.
Этот малец почувствовал себя смелым, отыскав, за что меня надо задеть, чтобы разговорить.
– «Просто» даже чернобыльские вороны не летают. Но у меня есть аргумент весомее.
– Ну, вот что ты все одно да одно? Чуть что, так за оружие хватаешься. По-другому проблемы не умеешь решать, кроме как застрелить.
– А это самый действенный метод. Нет человека – нет проблемы, – на самом деле я был ошеломлен тем бесстрашием, что Ксавье проявил, раскрывая себя с наилучшей стороны.
Он начинал мне нравиться. Я даже допустил мысль, что, может быть, когда-нибудь, возможно, мы могли бы в теории поработать как напарники. Но потом я вспомнил, что всегда работаю один.
– По-моему, ты просто скрытный неразговорчивый тип с темным прошлым.
Нет, ты все-таки слишком мягок с ним!
– Который спас тебе жизнь, – как бы невзначай напомнил я.
– Да! Я благодарен, но все же…
– Тебя что-то не устраивает?
– Ты не хочешь идти на контакт. Твоя кличка часом не Немой?
– По-моему, я ясно дал понять, что ничего о себе рассказывать не буду, и разговаривать вообще не люблю в принципе. – Как же мне отделаться от назойливого парня? Нагрубить ему, чтобы обиделся и замолчал? Подумав, я добавил, – тем более, с такими безнадежными бестолочами, как ты.
Ксавье осунулся и надулся, и это было именно то, что мне нужно.
О, тишина, о благо!
В неровном и тусклом свете фонарика его обиженное лицо приобрело контрастную гримасу, словно он сидел в клоунской маске. Это показалось мне забавным, и тут ударило в первый раз.
– Один, – сказал я, стряхивая с плеч осыпавшуюся с потолка пыль и мусор.
Ксавье испуганно заметался, словно ящерица, накрытая ведром, но места в подвале было не так уж и много, чтобы куда-то бежать и прятаться глубже.
– Не мельтеши, мы в укрытии, – убедительно сказал я, принимая со смирением еще один удар, возросший по силе, и прикрыл глаза, – два…
Выброс приближался.
Я часто считал его неумолимые шаги перед коронным появлением и заметил одну закономерность. Их всегда было семь. Первые три толчка шли с нарастающей мощностью. Четвертый был самым мощным, а дальше градация силы понижалась, становясь все слабее и слабее к последнему шагу. После седьмого, самого тихого и едва ощутимого толчка, который даже не все сталкеры чувствовали, и происходил Выброс. И еще, временной интервал между толчками мог достигать от нескольких секунд до получаса.
– А если он до нас доберется? – Ксавье зыркал то в потолок, то на меня. – Вдруг мы недостаточно глубоко? Вдруг он нас инвалидами сделает? Или ВООБЩЕ УБЬЁТ!
– Отставить кипиш, солдат. Двух метров с лихвой хватит. Мы же не в центре Зоны.
Я не стал для пущей убедительности рассказывать ему о своих не лучших временах, когда приходилось Выброс под гнилым корытом пережидать. Выжил же. Оклемался. Хотя было такое ощущение, что реально калекой останусь…
– Лучше приготовиться. Четвертый труханет так, что, если будешь болтать, откусишь себе язык и кровью захлебнешься.
Выброс «шагнул» в третий раз, и возникло ощущение, будто кто-то исполинский там, на поверхности, решил подпрыгнуть и сбить нашу планету с орбиты.
Ксавье посмотрел на меня щенячьими глазами и последовал моему примеру: я, перебирая ногами, на пятой точке подъехал к стене и плотно прислонился к ней всей спиной, голову вжал в плечи, колени обхватил руками и весь превратился в тугой комок, внутренне приготовившись.
Грянул четвертый.
И тут на меня словно наковальню уронили. Не знаю, что чувствовал бедный молодой Ксавье, но у меня возникло ощущение, что по мне медленно и гордо едет огромный, неповоротливый асфальтоукладчик. Казалось, гравитация вот-вот исчезнет, и мы с соседом всплывем к потолку, выплевывая внутренние органы.
Ксавье потерял сознание и безвольно съехал по стене. Еще бы, молодо-зелено. Такие нагрузки и перепады в давлении даже будущие космонавты на испытательных полигонах не проходят.
А я что? Я стерпел.
В первый раз, что ли?
В полубессознательном состоянии я продолжал считать утихающие толчки, пока после седьмого не явился Его Величество Выброс.
Где-то очень далеко, будто на другой планете, глухо стукнуло, словно столкнулись два сухих полена каждое толщиной с Пизанскую башню. В ушах стал нарастать едва уловимый писк – инфразвук, сопровождающий Выброс. Обычные люди его не слышат, но ощущают.
Представляю, что сейчас происходит там, снаружи.
Небо ярко-алое, вспыхивает, аки геенна огненная. Из трубы ЧАЭС вырывается слепящий столб аномальной энергии и неторопливо разливается по Зоне, будто кисель по сосуду. Накрывает землю радиационным покрывалом, убивая все живое, изменяя все неживое.
Любого, кого накроет такой вот «кисель», мне глубоко жаль. Выброс убивает мгновенно. Гибнут даже мутанты – казалось бы, порождения Зоны, а тоже подвластны Смерти от рук своей матери. Поэтому-то они, почуяв Выброс, стремятся сбежать от центра подальше на окраины, к Кордону. Это их сумасшедшее бегство и называется Гоном.
Все, кто не успел укрыться, все, кто остался на поверхности в этот час – уже мертвы. Лишь бы среди них не оказалось никого из моих друзей или старых знакомых.
Черный Сталкер, помоги.
Я вздохнул и предпочел отключиться ненадолго. Все равно очнусь раньше этого слабака. Да и организм уже требовал – не терминатор же я, Выбросы в добром здравии встречать…