Нищий. (поднимаясь и подходя к Лонгрену) Дай, хозяин, покурить бедному человеку. Мой табак против твоего не табак, а, можно сказать, отрава.
Лонгрен. Я бы дал, но табак у меня в сумке. Мне, видишь, не хочется будить дочку.
Нищий. Вот беда! Проснется, опять уснет, а прохожий человек взял да и покурил.
Лонгрен. Ну, ты не без табаку все-таки, а она устала. Зайди, если хочешь, попозже.
Нищий. Принцесса, ясное дело. Вбил ты ей в голову эти заморские корабли! Эх ты, чудак-чудаковский, а еще хозяин!
Лонгрен. Слушай-ка, я, пожалуй, намылю сейчас твою здоровенную шею. Пошел вон!
(нищий плюёт и трусливо уходит)
Картина 2
(Грей и кухарка Бетси на сцене с краю, видно, что они откуда-то выходят. С другой стороны сцены стол и два стула)
Бетси. Помнишь ту бочку в подвале, которую мы только что видели?
Грэй. Да. Старую такую и на медных обручах что-то написано, я не разобрал, что?
Бетси. Там написано там по латыни: «Меня выпьет Грэй, когда будет в раю». А внутри лежит такое вино, за которое не один пьяница готов отдать богу душу.
Грэй. Как так - в раю?
Бетси. Вот-вот. Эта надпись толковалась так пространно и разноречиво, что твой прадедушка, высокородный Симеон Грэй, построил дачу, назвал ее «Рай», и думал таким образом обмануть судьбу. Однако, что ты думаешь? Он умер, как только начали сбивать обручи, от разрыва сердца. С тех пор бочку эту не трогают. Возникло убеждение, что драгоценное вино принесет несчастье.
Грэй. Но ведь это случайность, что так случилось?
Бетси. Кто знает! После того случая возникло убеждение, что это вино приносит несчастье.
Грэй. А откуда оно?
Бетси. Эти бочки привез в 1793 году твой предок, Джон Грэй, из Лиссабона, на корабле «Бигль»; за вино было уплачено две тысячи золотых пиастров. Этого вина никто не пил и не пробовал.
Грэй. Я выпью его
Бетси. Вот храбрый молодой человек! Ты выпьешь его в раю?
Грэй. Конечно. Вот рай!.. Он у меня, видишь? (раскрывает свою руку и снова сживает в кулак) Вот он, здесь!.. То тут, то опять нет…
(оба смеются)
Бетси. Ну пойдём на кухню. (медленно идут в сторону стола и стульев) А вот насчет рая. Ты зачем вчера картину испортил? Ее знаменитый художник нарисовал!
Грэй. Я не испортил.
(останавливаются)
Бетси. Так ты же краской замазал руки и ноги Христа!
Грэй. Мне все равно. Я не могу допустить, чтобы при мне торчали из рук гвозди и текла кровь. Я этого не хочу.
(с другой стороны сцены выходят старшая кухарка и девушка прислуга. Девушка занята чем-то мелким, нарезает что-то, скидывает, берет)
Старшая кухарка. Бетси, надо кастрюлю поправить.
(Бетси идет к кастрюле на плите, Грэй немного в отдалении за ней. Бетси неаккуратно двигает кастрюлю, суп расплескивается и обваривает руку)
Бетси. Ай-яй-яй, как больно!