Великий визирь бросил на него ироничный взгляд.
"Если он действительно так сильно хочет, мы позволим ему", - ответил он.
Когда их лодка проходила мимо садов сераля, Спинелли
привлек внимание сэра Лоренцо.
"Посмотрите на киоск прямо напротив нас, тот, что покрыт беседкой из
красные виноградные лозы. Но не позволяй им увидеть тебя”.
"Ну?"
”Ну, человек, сидящий там внутри - вы видите окно с мрамором
решетка? -человек, который смотрит на нас, это Великий Турок собственной персоной ”.
Сэр Лоренцо с трудом разглядел человека в роскошной одежде, с
огромным белым тюрбаном, сидящего на горе подушек и окруженного
большим количеством слуг, неподвижных, как статуи.
"Это, - объяснил Спинелли, - его немые. Великого Господа всегда
окружают только немые, и он разговаривает и подает знаки с ними, потому что ему
нравится жить в тишине, его спокойствие не нарушается. Теперь он, должно быть
, спустился к киоску, чтобы посмотреть, как ваша светлость проходит мимо, поскольку они сказали ему
, что вы привезли с собой бог знает какие грандиозные предложения! ”
Зная, что в эту самую минуту он находится под непроницаемым взглядом
Великого турка, сэр Лоренцо почувствовал, как по спине пробежал холодок; и он был
рад, когда лодка, направляясь к Топхане, оставила позади киоск,
султана и его немых.
В последующие дни они должны были навестить других пашей, принеся всем
им, как это было принято, роскошные подарки в виде одежды и тканей. Последним
в списке, в соответствии с неизменным порядком очередности
, установленным протоколом, был визит, которого сэр Лоренцо ожидал с
величайшим любопытством, визит к капудан-паше, как турки называли
командующего своим флотом. Хассан-паша был венецианцем, захвачен в плен во
время Кипарисовой войны на транспортном судне, где он был писцом; и так же мало
несмотря на симпатию к ренегатам, сэр Лоренцо не мог не заинтересоваться
им. Паша, чьи люди звали Хассана Венецианцем, был в
отпуске в своем яли на Босфоре; одноэтажная деревянная вилла с причалом
для лодок и обширным садом, разбросанным с киосками, выходящими на воду.
В тени, попивая розовый сироп, Хассан говорил долго и гордо
, радуясь развлечению венецианского патриция, одетого в пурпур, который
был вынужден слушать его с уважением. Вначале он говорил по-турецки,
а Спинелли переводил, шепча прямо на ухо сэру Лоренцо, чтобы
между предложением и предложением он мог незаметно
для собеседника вставить несколько своих комментариев.