"Я в восторге", - сказал сэр Лоренцо и, снова собрав всю свою театральную энергию, признал, что это неправильно, что прославленный лорд байло был одет в черное.
"Но поскольку я заключенный!” Сэр Джироламо с горечью возразил:
"О! Заключенный в собственном доме! Тебя отозвали в Венецию, но я
конечно, нам не приказывали обращаться с вами как с заключенным, - сказал сэр Лоренцо.
Несмотря на то, что его мучила совесть, он заметил, что также испытывает определенную
степень удовлетворения от того, насколько хорошо он играет свою роль.
"Умоляю вас, - настаивал он, - оденьтесь в пурпур".
После обмена комплиментами сэр Джироламо согласился и вернулся
поднялся в свою комнату и вскоре вернулся в просторной пурпурной мантии
магистрата.
“Так-то лучше!” - сказал сэр Лоренцо с улыбкой на лице.
Ужин, однако, не был забавным. Липпомано неоднократно пытался
выяснить, имел ли сэр Лоренцо какое-либо представление об обвинениях,
выдвинутых против него, а другой, чтобы не выдать себя, предпочитал много не говорить
. Затем, поскольку Липпомано продолжал в том же духе, он решил нанести ответный удар.
"Милорд байло, - сказал он, - мы изучили ваши документы, и я благодарю
вас за то, что вы дали нам ключи; естественно, мы не нашли ничего, что было
бы чем-то менее законным”.
Сэр Джироламо гордо кивнул.
"Однако, - продолжил сэр Лоренцо, - я ожидал найти несколько писем от
твои братья или от других родственников, а вместо них никого нет”.
Липпомано оставался бесстрастным.
"Я не слежу за ними", - коротко ответил он. "У меня есть привычка
порвать их, если они не содержат чего-то важного для моих
дел”.
"Это естественно”, - вежливо сказал сэр Лоренцо, после чего все
вернулись к тому, что у них было на тарелках.
“Ах, вот как это бывает!" - сказал Великий визирь. Он повторил несколько раз,
поглаживая свою длинную бороду; затем он вызвал секретаря и что-то ему сказал.
Поскольку он не позаботился о том, чтобы попросить двух своих гостей-христиан покинуть
комнату, Спинелли решил, что не будет невежливым перевести его слова для сэра
Лоренцо.
"Его Великолепие приказал ему немедленно отправиться к Великому сеньору,
сообщить ему, что прибыл венецианский посол и что в этом деле
нет ничего важного”.
Сэр Лоренцо, вопреки своему желанию, почувствовал себя немного обиженным; но, увидев
веселый взгляд в глазах великого визиря, он сказал себе, что так будет лучше
. За день до этого магистр Паскуаль, драгоман байло, сказал
им, что в Константинополе возлагали большие надежды на его
прибытие, полагая, что он приедет обсудить ситуацию в Европе
и представить какое-то грандиозное предложение; теперь реакция великого визиря была
с видимым облегчением, и это было лучшее, что могло случиться,
потому что без его согласия сэр Лоренцо никогда бы не смог
завершить свою миссию.
Отпустив секретаря, великий визирь немного пошевелился на
подушках, на которых он сидел, отчего его тюрбан съехал набок, и ему пришлось
его поправить. Синан-паша был старым албанцем, худощавым и суровым, с
неприятно проницательным взглядом, который часто озарялся вспышкой иронии.
"Прославленный байло, - сказал он, поправив свой тюрбан, - пользуется
весьма благосклонным отношением этой Блистательной Порты. Он всегда вел себя хорошо и
служил интересам Своего Спокойствия. Нам неприятно слышать, что наши
друзья-христиане - да просветит их Бог! - лорды Венеции
недовольны им”.
Ну вот и все, подумал сэр Лоренцо. Он прочистил горло и ответил,
заверив Его Великолепие, что байло, безусловно, сможет снять
с себя обвинения, выдвинутые против него, и что
именно для того, чтобы позволить ему полностью прояснить ситуацию, его
срочно отозвали в Венецию. В конце концов, сказал себе сэр Лоренцо в
своем сердце, лгать негодяю и ради миссии, столь необходимой
Республике, на самом деле не было грехом.
Выслушав перевод, паша заговорил снова, кратко и в
тон, который был вежливым, но твердым.
"Его Величество — чтобы Бог даровал ему вечную победу — желает, чтобы
в его Порту все чувствовали себя в безопасности; поэтому он не допустит
, чтобы прославленного Байло силой отправили обратно в Венецию", - перевел его Спинелли.
"Его не отправляют обратно силой, но он сам хочет уехать,
чтобы рассеять все подозрения и вновь занять свое место среди лордов
Венеции", - заверил его сэр Лоренцо. Великий визирь слушал его со
вспышкой веселья в глазах.