"Факт остается фактом, что мы больше не уезжаем отсюда, а из
Alessio. Спроси его, может ли он пустить нам туда лошадей ”.
Переводчик перевел. Последовала долгая дискуссия на турецком,
из которой сэр Лоренцо ничего не понял, кроме того, что другая сторона
все больше раздражалась.
“Он говорит, что это невозможно", - перевел Спинелли в обобщении.
"Что ж, тогда скажи ему, чтобы он убирался к дьяволу”, - резко закончил сэр Лоренцо;
и начал вставать. Но другой мужчина, его лицо покраснело от гнева, ударил
кулаком по столу.
“Ты же не посылаешь меня к дьяволу, венецианская собака”, - сказал он на
ломаном, но вполне понятном итальянском. Сэр Лоренцо покраснел и
положил руку на рукоять своего меча.
"Ради всего святого", - закричал драгоман и, буквально прибегнув к
физическому насилию, заставил его сесть, в том числе благодаря помощи
секретаря, который сделал тот же жест с другой стороны.
“Мы не можем плохо обращаться с этим человеком! Он сын брата Ага из
Кастельнуово, - взволнованно объяснил он.
"Но разве он не сказал, что он христианин?” Сэр Лоренцо спросил, ошеломленный.
"И что же? Здесь все возможно, и вы не должны позволить этому пройти мимо
сюрприз.”
Ксарко, говорящий наполовину по-турецки, наполовину по-итальянски, дал понять, что он чувствует
глубоко оскорблен.
"Так чего же он хочет?” Спросил сэр Лоренцо, когда он закончил,
раздраженный, но, тем не менее, полный решимости довести инцидент до конца.
Драгоман на мгновение задумался.
"Я дал ему четыре цеккини в качестве задатка. Я бы сказал, что если мы позволим ему сохранить
им этого должно быть достаточно.
Мужчина покачал головой и что-то добавил.
“Он хочет еще одного", - перевел переводчик.
"Тогда давайте отдадим это ему", - с облегчением заключил сэр Лоренцо и отправил его
дьяволу в его сердце, учитывая, что он не мог сказать это вслух.
Когда Ксарко отправили обратно в Рагузу, были наняты восемь носильщиков, чтобы нести
носилки, которые сэр Лоренцо привез с собой в преддверии долгого и
утомительного путешествия. Торговцы, снова созванные на совет, посоветовали взять
с собой драгомана для изучения рабского языка, поскольку на нем говорило
большинство народов, подвластных туркам; сэр Лоренцо одобрил, и они
нашли некоего мастера Винченцо Питковича, который за соответствующую
компенсацию согласился сопровождать экспедицию в Константинополь.
В последующие дни ветер с Леванта оставался сильным и
устойчивым, толкая галеру в открытое море и вынуждая сопракомито и
лоцмана заказывать частые остановки. В те редкие моменты, когда ветер
стихал, галера могла двигаться на веслах, и в определенный момент небольшой
северный ветер позволил ей набрать некоторую скорость на несколько часов; но в целом
у сэра Лоренцо сложилось впечатление, что они никуда не продвинулись.
“Я больше не могу терпеть это плавание!" - прокомментировал он, когда команда
корабля была вне пределов слышимости. "К счастью, мы сейчас выходим и можем
продолжить путь пешком”.
В рыбацкой деревушке недалеко от Дольчиньо, где они остановились, чтобы набрать
дров и воды, сэр Лоренцо обедал в качестве приглашенного гостя
местного священника, когда в дверь приходского дома постучал мужчина
и спросил, здесь ли знаменитый синьор Бернардо.
"Я - это он", - удивленно сказал Лоренцо. Человек искал его и
направлялся в Дольчиньо, где он ожидал его найти; но, заметив
с дороги галеру, стоявшую на якоре у берега, ему пришла в голову идея приехать
и посмотреть. Он нес два письма от человека, которые губернатор
Каттаро отправил санджак-бею Скутари; сэр Лоренцо прочитал первое и
выругался.
Секретарь и два переводчика, которые были с ним на обеде,
посмотрела на него с удивлением.
"О, это действительно ничего! Вы помните санджак-бея из Скутари,
который является нашим большим другом и которого губернатор считал таким
хорошим соседом? Ну, кажется, они были слишком дружелюбны, потому что его
отозвали, он уже ушел, и никто не знает, кто займет его
место ”.
“О, это просто здорово!" - воскликнула секретарша.
"Джентльмены, так всегда бывает, когда вы путешествуете по стране