Мастеру Зуанне уже надоело позировать. Роскошный фиолетовый
халат, отороченный горностаем, символ его августейшей должности, тяготил
его, ему хотелось почесать голову и высморкаться, и вообще,
посвятить себя чему-нибудь другому; но художник попросил его
потерпеть еще полчаса, эскиз его головы был почти закончен,и
он смирился. Но когда они пришли сказать ему, что
великолепный Мастер Лоренцо Бернардо попросил принять его, он решил
, что это отличный повод прервать заседание.
"Мне очень жаль, сэр Якопо, приходите завтра, если сможете. В любом случае, это
мне кажется, у нас осталось не так уж много света ”.
Тинторетто покорно поклонился и начал собирать свои вещи. Мастер
Зуанн слез со стула с высокой спинкой, на котором он сидел, подошел
к холсту, установленному на мольберте, и взглянул. Фигура была едва
набросана, но голова и лицо были легко узнаваемы. Сходство
удивительно, признал он. Даже слишком; не было ни одной морщинки вокруг его
глаз, бороздки на лбу, дряблости на щеках, которые не были
бы воспроизведены. Едва приоткрытые веки, холодный, суровый взгляд, рот
, спрятанный под густой ухоженной бородой, были ему больше по душе. Я правильно сделал
, что позвонил ему, решил он. Стыдно за эти мешки под глазами,
такие опухшие и потрескавшиеся, какие могут быть только у того, кто слишком мало спал и
слишком много пил. "У тех, кто тратит свою жизнь, беспокоясь о
здоровье Республики, в конечном итоге такие же лица, как у пьяниц, которые
тратят все свое время в тавернах", - подумал он с досадой.
В приемной он подошел поприветствовать сэра Лоренцо, извинившись за
то, что принял его в таком торжественном наряде, и объяснив почему. Ему было любопытно
узнать об этом визите; он был хорошо знаком со старым сэром Алвизе, который на более
не один случай вызывал у него припадки в Совете, но он мало что знал об
этом сыне, который начал свою карьеру всего несколько лет назад, занимая незначительные
должности магистратуры на материке. Но он знал, что у него только что родился наследник
, и он поздравил его.
"Я, - сказал сэр Лоренцо, когда они исчерпали формальности, -
пришел побеспокоить вас, чтобы попросить вас об одолжении”; и, не теряя времени, он
объяснил ему дело Микеле и сказал, что хочет получить помилование.
Мастер Зуанн ничего не помнил об этом инциденте, и ему не напомнили
об этом, даже когда сэр Лоренцо рассказал ему подробности; но именно по
этой причине он почти сразу понял, что удовлетворить просьбу будет нетрудно
. Если он не помнил, то маловероятно, что кто
-то другой вспомнит; и кто захочет пойти против него и выдвинуть возражение, если
на основании какого-то оправдания он предложит помиловать бедного парня?
Морозини быстро обдумал это, потому что его гость ждал. Было
ли это полезно для него или нет, взять это на себя? Если сын старого Альвизе пришел просить
его об одолжении, было ясно, что значение этого жеста выходит далеко
за рамки данного конкретного случая. Лоренцо, теперь, когда он тоже был главой
семьи и имел наследника мужского пола, готовился занять место своего отца в
политической жизни Венеции, и он хотел сделать это своей дружбой. Хорошо,
подумал мастер Зуанн. Это просто замечательно. Все, что ему нужно было сделать, это не создавать
впечатления, что все было так просто, как было на самом деле.
"Посмотрим", - проворчал он, дергая себя за бороду. "Но почему,
простите, семья Бернардо решила взяться за это дело именно
сейчас?”