"Теперь началось", - сказала она с удовлетворением. Пять часов спустя, обессиленная и мокрая от пота, Кларис начала, не
выть, но кричать при каждой схватке. Некоторые из молодых женщин были
шокированы. Бьянка, стоя позади нее, продолжала смачивать лоб, как ей
было сказано. Она никогда не видела родов и чувствовала себя не очень
хорошо; только спокойствие акушерок, которые шутили с
гувернанткой и грубо подбадривали роженицу, помогало ей сохранять
бодрость духа, потому что она понимала, что, если бы была какая-то реальная опасность, они
бы так себя не вели.
“Как ты думаешь, сейчас самое подходящее время пойти перекусить, не так ли?”
- сказал один из двоих. Кларис бросила на нее свирепый взгляд, но
на самом деле можно было сказать, что их спокойствие было полезно и для нее.
"Синьора, - сказал другой, - скажи повару, чтобы приготовил что-нибудь для нас двоих
женщины, мы обслужим вас лучше на полный желудок, чем на пустой”.
Кларис едва успела кивнуть; затем ее глаза распахнулись и, насколько
она устала избегать этого, она снова закричала, как будто она была в агонии.
“Дева Мария, я умираю, я умираю, пожалуйста, помоги мне", - пробормотала она,
когда боль прошла. Акушерки снова переглянулись.
"Взгляни”, - сказал тот, что постарше. Другая опустилась на колени,
заставила женщин, которые загораживали свет, отойти с ее пути и
откинула одеяло. Без долгих предисловий она положила руки
на бедра Кларис и осмотрела ее трещину.
"Может быть, да", - сказала она. "Давайте подождем следующего”.
Они оставались в тишине в течение двух или трех минут, ожидая. Затем,
внезапно Кларис закричала и выгнула спину, положив руки на
почки и колотя акушерку ногами.
“Нет, это нехорошо!" - раздраженно сказала акушерка, в то время как Кларис продолжала
кричать. "В следующий раз держись за ее руки и ноги”. Когда боль
прекратилась, Кларис закрыла глаза и уютно устроилась на подушках. Видя, что она
не возражает, женщины схватили ее за запястья и лодыжки.
"Раздвиньте ноги, - приказала акушерка, - и держитесь крепче“.
После еще одного трехминутного ожидания, которое, казалось, никогда не закончится,