Бьянка была осторожна, чтобы не сказать ей, что, конечно, она знала, где. “Рядом с ним его магазин, а он живет над ним", - продолжила женщина.
"Сегодня вечером ты просишь свою любовницу отпустить тебя завтра на два часа, чтобы навестить
свою свекровь в больнице. Прошло много времени с тех пор, как ты
был там, не так ли?”
Бьянка чувствовала себя плохо. Это было правдой. Кларис постоянно нуждалась в ней и
неохотно давала ей разрешение выходить, а Дзанетта все время была все более слабой
; в последний раз, когда она была в церкви Святых Иоанна и Павла, она едва
узнала ее. Бьянке было немного стыдно за себя, но у нее не было
особого желания навещать ее. Она ничего не сказала и склонила голову.
"Итак, тогда ты скажешь своей хозяйке, что перед рождением ребенка ты хочешь
навестить ее еще раз, что после этого, как ты знаешь, будет слишком много
дел, и она отпустит тебя завтра и послезавтра; и когда ты
выйдешь, ты скажешь всем, что собираешьсянавестите свою тещу, а вместо
этого отправляйтесь в магазин сэра Джакомо, и все будет хорошо, вот увидите”.
Бьянка минуту молчала, потом решила прыгнуть.
“Хорошо", - прошептала она.
"Хорошая девочка! И я молю вас, будьте добры к нему. Он замечательный человек. Он будет
сделать тебя счастливым. Но между нами, женщинами, тебе не нужно, чтобы я учил тебя
определенным вещам, верно?”
На следующий день, не смея взглянуть в глаза своей госпоже, Бьянка
попросила у нее разрешения навестить свою свекровь. Кларис сразу заметила ее
смущение, но, хотя она привыкла заглядывать в
души своих женщин, на этот раз она неправильно поняла; она подумала, что Бьянка
боится, что ей сделают выговор, потому что она хотела уйти из дома
, когда роды были неизбежны.
"Продолжайте, это хороший поступок", - решила она. "Но иди направо
уеду завтра утром”.
Итак, на следующий день Бьянка встала раньше обычного, сделала столько
работы, сколько смогла, а затем во время открытия магазина надела чистую
блузку и свое хорошее платье, перекрестилась и ушла.
25.
Было пронизывающе холодно и моросил дождь. Улицы были почти пустынны.
Кирпичные стены сочились сыростью, из труб на крыше валил серый
дым. Бьянка шла, прижимаясь к стенам домов, стараясь не
испортить свои туфли на каблуках в грязи. Через несколько минут она подошла к
лавке специй, где рабочий все еще снимал деревянные доски, которыми они
закрывали лавку на ночь. Вокруг больше никого не было.