“Я никогда не делал этого дома!” - со смехом признался чернокожий мужчина, когда молитва была закончена. "Но прямо сейчас благодарность Богу кажется тем, что нужно сделать!”
“И это то, что ты делаешь каждый вечер?” - Спросила Мишель.
"Каждый вечер? Ты имеешь в виду, пять раз в день!” Большой Член ответил
с гордостью.
Мишель присвистнула.
"У тебя должно быть много свободного времени!”
К счастью, черный человек не обиделся.
"Каждому свое", “ философски заметил он.
Пока они искали дом раввина Абрама Абраванеля, лидера
что касается еврейской общины, то они увидели, что в Никосии, хотя она была полна
людей, магазинов и складов, церквей и мечетей, все еще было много
следов войны двадцатилетней давности, обстрелов и ужасных
грабежей, в результате которых все христианское население было убито или
превращено врабство. На площади перед католическим собором, который
османские власти превратили в мечеть, дворцы знати
построенные в венецианском стиле, они все еще были полуразрушенными руинами и необитаемыми, их
внутренние дворы были полны щебня и сорняков, стены обуглились от пожара. Все
трое остановились и уставились на него, разинув рты.
"Война!” Мами прокомментировала.
Как раз в этот момент из переулка выскочил мужчина и остановился, чтобы посмотреть с
они. Он был одет как фермер, и он был немного навеселе. Он сделал
сделал жест рукой и сказал что-то по-гречески. Когда он увидел, что они
не поняли, он повторил это по-турецки.
“Он спрашивает, видели ли мы, что произошло", - перевела Мами для Мишель. Когда
услышав итальянскую речь, мужчина подпрыгнул.
"Вы итальянец?” - сказал он Мишель враждебным тоном.
Мишель кивнул, защищаясь.
“Венецианец", - сказал он. Мужчина презрительно сплюнул.
"Разве ты не видишь, что случилось с венецианцами?” он воскликнул, в
ломаный итальянский, указывающий широким взмахом руки на разрушенные фасады
зданий. "Они обращались с фермерами как с рабами. Поистине, как рабы", -
повторил он. "Они не были хозяевами, они были дьяволами. Они заставляли их
работать, как животных. И посмотрите, что с ними случилось: пришли турки и
убили их всех”, - заключил он удовлетворенно.
“Давай, пойдем", - сказал Мами; и он потащил остальных с
он.
"Все они! Ни один не ушел! " - кричал пьяный позади
они.