Уэйк заметил на полке еще одно знакомое имя - агент Найтингейл. Тот самый агент ФБР, который преследовал его в трейлерном парке и чуть было не застрелил.
- Вот этому парню действительно нужен мозгоправ, - сказал Барри, увидев кассету. - Найтингейл хотел засадить меня за решетку лишь потому, что я с тобой знаком.
Уэйк убрал обе кассеты в карман пиджака вместе с небольшим проигрывателем, который лежал на книжном шкафу. У него будет достаточно времени прослушать записи потом. Он уже повернул дверную ручку, когда заметил фотографию, висевшую на стене кабинета: весь персонал лечебницы позировал возле солнечных часов на фоне озера.
- Что-то не так, Ал?
Уэйк ткнул пальцем в человека, стоявшего рядом с Хартманом.
- Я знаю этого парня.
Он сверился с именами под фотографией. Бен Мотт. Это был похититель. Тот самый человек, который якобы удерживал Элис в заложниках. Тот, кого поглотила Темная Сущность. Мотт работал на Хартмана. Уэйк вспомнил, как тот молил тьму о пощаде, убеждал ее, что они не похищали Элис, а лишь пытались заставить Уэйка сотрудничать.
- Да ну? - удивился Барри. - Рассказывай.
- Не о чем, - ответил Уэйк. - Просто я начал кое-что понимать. Потом объясню.
Дверь распахнулась, влетел Хартман и, увидев их, вскрикнул.
- Вы... вы напугали меня, мистер Уэйк. Рад видеть и вас тоже, мистер Уилер. - Он совладал со своим дрожащим голосом, но не телом. Уэйк не поверил, что доктор настолько испугался его и Барри.
- Вам не следует здесь находиться, Алан. Не только потому, что это вторжение в личное пространство, этическое и правовое нарушение, но и потому, что это может замедлить ваше выздоровление. Мы должны доверять друг...
- Я знаю, что вы сделали, - сказал Уэйк, кипя от гнева. - Я знаю про Мотта.
- Мотт?
Уэйк достал пистолет и наставил его на мягкое лицо Хартмана, отчего тот попятился и врезался в стол.
- Солгите мне еще раз. Ну же, давайте.
Лоб Хартмана блестел от пота, но он попытался отвести угрозу.
- Нет нужды устраивать спектакли, Алан. Давайте вместе поработаем над проблемой.
- Нет, не получится, - ответил Уэйк, крепко сжимая пистолет.
- Вы слишком эмоциональны, - гнул свое Хартман. - Как вы не понимаете? С вашими творческими способностями - он одернул воротник рубашки - и моими уникальными знаниями и навыками, мы сможем создать нечто совершенно удивительное...
Сверкнула молния, и тут же ударил, сотрясая лечебницу до основания, гром. Свет моргнул и погас. На этот раз - навсегда.
Окна кабинета задрожали от приближавшегося со стороны озера рева, перекрывавшего собой раскаты грома. Уэйк увидел, как по стеклу покатились чернеющие капли дождя - Темная Сущность прорывалась внутрь.
Уэйк толкнул Барри к двери, вышел за ним в коридор и, захлопнув дверь за собой, навалился на нее всем весом.
Запертый внутри Хартман бился и кричал, а рев в кабинете становился все громче и громче. Уэйк узнал звуки, издаваемые Хартманом: пронзительный плач, смесь невыносимой боли и абсолютного ужаса... те же самые звуки он слышал на Зеркальной Вершине, когда Темная Сущность поглощала Мотта.
Внезапно рев прекратился, и за дверью осталась только тишина.
Барри потащил Уэйка по темному коридору. Заходящее солнце стало единственным источником освещения лечебницы, оно окрашивало залы и комнаты в красный, и казалось, что все здание кровоточит. Каждые пять секунд шумел генератор, и в помещениях вспыхивал свет. На первом этаже разбилось стекло. Звук был такой, словно в стену швыряли мебель. Раздались голоса - некоторые ругались, некоторые молились, некоторые... хрюкали, но это были уже не люди вовсе. Звенели окна, гром сотрясал лечебницу.
- В следующем году... в следующем году выбирай другое место для отпуска, - посоветовал Барри.
- Берегись этой штуки, - сказал Уэйк, указывая на черную, похожую на пудинг, блестящую в лучах заходящего солнца слизь, медленно стекавшую по ступенькам.
- Что это? - спросил Барри.
- И знать не хочу, - ответил Уэйк, аккуратно спускаясь вниз и стараясь держаться края. На лестнице он проверил фонарик и сразу его выключил. Барри не стал спорить: он знал, почему Уэйк экономит батарейки.
В меркнущем свете главный зал лечебницы представлял собой хрипящий карнавал - по потолку мелькали тени, пациенты толпились вокруг парящей в воздухе мебели, тяжелые диваны и шкафы плавали по кругу, словно были сделаны из ваты.
- Ал... - сказал Барри, когда в воздух поднялся очередной стол. - Ал... ты видишь то же, что и я?
В середине комнаты скакали братья Андерсоны, длинные седые волосы сверкали в темноте. Они что-то весело пели, но Уэйк не смог разобрать слов.
Уэйк увидел стонущего, наступившего в черную слизь толстого медбрата Бирча. Попался. Он упал на колени, из ушей хлынула кровь. Уэйку показалось, что слизь медленно ползла по ноге мужчины.
Барри попытался открыть двойные двери, ведущие на веранду, но его сбил с ног и загородил путь пролетевший по залу диван. Уэйк отскочил от летящего в него мраморного стола, и тот разлетелся на куски там, где он стоял секунду назад.
- Сюда, - Уэйк кивнул на дверь в другом конце комнаты.
Барри поспешил за ним, но тут же замер, когда шкафчик картотеки скатился по лестнице и полетел прямо в него.
Уэйк включил фонарик и направил луч на шкаф, тот замедлился и завис в воздухе в паре дюймов от лица Барри.
- Ал? - Барри глядел на шкаф, медленно вращавшийся в слабом красном свечении. - Ал?
Уэйк держал свет на шкафчике, пока тот не вспыхнул и не исчез.
Барри обмяк и еще долго дышал тяжело, следуя за Уэйком.
- Мне здесь не нравится, Ал. Не нравилось, когда я был заперт там... а теперь не нравится еще больше.
Один телевизор был включен, изображение мерцало. На экране снова был сидящий в комнате печатающий человек - тот же самый, которого Уэйк видел на заправке у Стаки. Сейчас Уэйк сразу его узнал. Это был он сам.
- Ал, на что ты там уставился?
Уэйк подошел ближе, прибавил громкость, чтобы перекрыть шум в зале.
- В моей голове засела тень. Я могу сосредоточиться только на писательстве, все остальное размыто, - сказал человек в телевизоре, сидя спиной к Уэйку. - Я заперт в этом доме... снаружи вечная темнота.
- Ал, нам нужно уходить!
- Мне кажется, я совершил ужасную ошибку, - произнес человек, его слова тонули в непрекращающемся стуке клавиш. - Оно лгало мне, использовало меня, чтобы получить нужную ему историю.
- Эй! - Едва Барри успел оттолкнуть Уэйка, как мимо пронеслась тяжелая керамическая подставка для зонтов.
Экран телевизора погас.
- Спасибо... спасибо, Барри, - сказал Уэйк, очнувшись от летаргии. Он снова был самим собой. Здесь и сейчас.
Мебель начала двигаться быстрее, словно Темная Сущность почувствовала угрозу. Диваны и кресла, столы и книжные шкафы летали по комнате, сталкивались, создавая вихрь теней.
Пока они пересекали зал, Уэйк использовал фонарик дважды: уничтожил чугунный цветочный горшок и торшер, норовивший проткнуть его. Как только Барри выскочил через дверь, огромный китайский шкаф с грохотом загородил проход. Рев в комнате усиливался. Уэйк направил было луч фонарика на шкаф, но сверху на громадину упал диван, сделав препятствие еще более непреступным.
- Ал! - закричал Барри, гавайская рубашка развевалась на ветру, словно флаг.
- Иди! - Уэйк пытался перекричать грозу. - Я найду другой путь.
Тени медленно наполняли комнату, чернеющая тьма стекала по лестнице, словно дизельное масло. Уэйк бежал через зал, уворачиваясь от мебели и темного ковра, который пытался обернуться вокруг его ног. Один раз он случайно наступил в небольшую лужу черной слизи, которая просочилась с верхнего этажа. Он почувствовал, как из него высасывают силы, кости словно превратились в воду, а череп пронзила острая боль. Но хуже боли и тошноты был голос, звучавший в его голове, голос молил его не уходить, остаться здесь. Голос Элис.
Уэйк, теряя сознание, вырвался, освободился от слизи. Он продолжал идти. Он больше не верил голосу, как когда тот просил его остаться во тьме.
Наступили сумерки, разрываемые вспышками молний, но света было еще достаточно, чтобы Уэйк смог добраться до двери в другом конце зала и покинуть лечебницу на озере Колдрон.
Уэйк бежал вниз по ступенькам. Он слышал, как позади него бьются в клинике окна.
- Сюда, Ал! Я нашел свою машину!
Уэйк увидел Барри за запертой оградой, окружавшей территорию лечебницы.
- Ал, иди через лабиринт, - сказал Барри. - Парковка находится на другой стороне. Моя машина все еще там!
Уэйк остановился у входа в лабиринт из живой изгороди, высотой не меньше восьми футов. Такому строению самое место в психбольнице Хартмана. Все для отдыха и восстановления сил пациентов. Никаких расстройств, страхов и всепоглощающего чувства беспомощности, которые заставят человека с психическими проблемами бежать к своему доктору. Он переминался с ноги на ногу, обдумывая решение войти в лабиринт.
- Это не так уж сложно, - кричал Барри. - У тебя получится!
- Как будто у меня есть выбор, - пробормотал Уэйк. Он оглянулся на лечебницу и увидел, как её поглощают тени - тьма расширялась, расползаясь по крыше, балконам, стекая по стенам. Уэйк развернулся и вошел в лабиринт.
Внутри было темно - темнее, чем в сумерках, - и Уэйку пришлось включить фонарик.
Батарейки уже садились. Он свернул направо, затем налево, стараясь держаться одного направления.
Ветер затих, единственными звуками в лабиринте были его собственные шаги и тяжелое дыхание. Лабиринт был неухожен, изгородь давно не стригли, тут и там торчали ветки, сланцевые плиты потрескались, по углам валялся мусор. Он наткнулся на кусты. Щелкнул фонариком. Тупик.
Он пошел обратно и на следующем перекрестке свернул в противоположную сторону. На земле лежала перевернутая тачка, груз из комнатных растений давно засох. Уэйк ожидал увидеть за очередным поворотом скелет - пациента, который решил прогуляться по лабиринту, но так и не смог найти выход.
Еще один тупик.
Уэйк старался сохранять спокойствие, но это было нелегко. Он на секунду погасил фонарик, доказывая себе, что справится, что не боится. Если он сдастся, если позволит страху взять верх, то останется здесь навсегда, мечась взад и вперед до полного изнеможения. Он зашел слишком далеко, чтобы теперь дать ужасу захлестнуть его. Потом будет достаточно времени, чтобы бояться. Потом он может свернуться калачиком, сосать палец и сморкаться в платочек. Но только после того, как найдет Элис. Уэйк замер в лунном свете, выбирая путь.
Раздался гудок. Три коротких сигнала. Уэйк улыбнулся. Барри пытался помочь ему найти выход.
Уэйк, как мог, шел на сигналы Барри, но ему все казалось, что он ходит кругами. Он свернул налево, прошел немного вперед, затем свернул направо.
Он уже потерял счет времени, проведенного в лабиринте в поисках выхода, как вдруг заметил нечто странное. У его шагов было... эхо, но это невозможно.
Уэйк сделал пару шагов. Остановился. Сделал еще несколько. Звук определенно дублировался. Вдруг он услышал низкий гортанный голос, и до него, наконец, дошло. В лабиринте он был не один. Кто-то его преследовал. «Ты не спал уже несколько дней, теряешь хватку, Уэйк», - сказал он себе. Алан включил фонарик, достал пистолет и побежал.
Бип, бип, бип! Барри, казалось, был всего в паре коридоров от него.
Уэйк дважды свернул направо, споткнулся о разбитую керамическую ванну для птиц и упал на гравий лицом вниз, фонарик отлетел в сторону и погас.
- Вы можете включить телевизор, но только если не будете драться за пульт! - Голос доносился с другой стороны изгороди, странно искажая слова.
Уэйк начал быстро шарить вокруг себя в поисках фонарика, гравий громко шумел под руками.
- Примите две таблетки утром, и тогда вы будете спокойными весь день. - Голос двигался там, же где шел Уэйк, но Одержимый ошибся. Путь тот вел в тупик. Уэйк выиграл немного времени.
Теряя терпение, Уэйк упал на колени и продолжил искать фонарик дальше.
- Вы почему еще не в постели? Доктор Хартман будет очень недоволен!
Этот голос... он не должен был оказаться там. Рука Уэйка нащупала фонарик, он направил луч вперед и увидел покрытого тенями человека, перелезающего через изгородь.
Мужчина спрыгнул на землю, тяжело приземлившись перед Уэйком.
- Три таблетки вечером, и вы спите как младенец.
В руках у него что-то было.
Уэйк направил луч света на мужчину и увидел тлеющие тени, но фонарик тут же погас. Он успел разглядеть, что это был Бирч, вернее, был им когда-то, державший в руках садовые ножницы. Уэйк ударил по фонарику рукой, как только Одержимый приблизился, щелкая ножницами, вжик, вжик, вжик.
- Прекратите сопротивляться! - Вжик, вжик, вжик. - Здесь все мы друзья. Это часть вашего лечения. - Вжик, вжик, вжик.
Уэйк все сильнее бил по фонарику, пытаясь привести его в чувство.
Вжик, вжик, вжик приближался, гравий хрустел под ногами Бирча.
Уэйк еще раз ударил по фонарику, засиял свет. Он направил мерцающий луч Бирчу, приблизившемуся на расстояние вытянутой руки, точно в лицо.
Одержимый вздрогнул, тени соскользнули, рассеялись, блестя на свету. Удерживая луч на Одержимом, Уэйк выстрелил ему в голову. Выстрелил еще раз и еще, пока тот не рассеялся, как сверкающие пылинки, и Уэйк тут же вспомнил пыль, которую видел сегодня утром, когда проснулся под взором Хартмана. Он задумался, где Хартман сейчас. Задумался о том, стал ли тот тоже Одержимым.
Бииииииииииииип!
Звук вырвал Уэйка из собственных мыслей, заставил сдвинуться с места. Он опять услышал чьи-то шаги за спиной. Нет... теперь их было больше. Свернув за угол, он бросился бежать по тропинке прямо.
Бип, бип, бип.
Уэйк слышал позади голоса затерявшихся в лабиринте Одержимых, перепрыгивавших изгороди. Он выбежал из коридора, увидел выход и Барри, машущего ему из машины.
Бииииииииип.
В спешке Уэйк чуть не оторвал дверцу со стороны пассажирского сидения.
Задыхаясь, он залез внутрь, и Барри поехал. Почувствовав зуд в затылке, Уэйк посмотрел назад.
В лабиринте стоял Одержимый, наблюдал за машиной, наблюдал за Уэйком - существо, поглощенное настолько глубокой тьмой, что человека, которым оно раньше являлось, узнать было невозможно.
Уэйк посмотрел в зеркало заднего вида, когда Барри выехал с парковки. Одержимый все еще стоял на месте, словно у него в запасе было все время планеты.
***
Когда Томас Зэйн влюбился в Барбару Джаггер, все случилось быстро. Она была молода, жизнерадостна и красива, полна сил. Он никогда не был особо счастлив, но она с легкостью все изменила. Он впервые по-настоящему наслаждался жизнью. Все, что она для него делала, являлось отдельной частью общей картины, которую он, пока даже не подозревая об этом, скоро потеряет. Но самым удивительным было то, что она заставляла нужные слова идти непрерывным потоком, делая их сильными и острыми. Она была его музой.
ГЛАВА 18
Штормовой ветер бил в лобовое стекло, дворники арендованной машины Барри еле справлялись с проливным дождем. По обеим сторонам узкой дороги мелькали деревья, фары бурили путь сквозь тьму.
- Ал, ты уверен, что нам не стоит сейчас же ехать навстречу ближайшему знаку "Вы покидаете Брайт-Фоллс, до скорой встречи!"?
- Ты действительно хочешь сбежать?
Барри покачал головой. В своей вновь надетой красной куртке он походил на карлика.
- Ни за что, - ответил он. - Половину проведенного в этом месте времени я старался не напрудить в штаны от страха, а всю остальную половину чувствовал себя по-настоящему живым.
- Добро пожаловать в мой ночной кошмар, - сказал Уэйк, слушая через наушник одну из записей Хартмана.
«- Итак, миссис Уэйк, не могли бы вы рассказать мне о проблемах Алана? - звучал наполненный притворной озабоченностью голос Хартмана.
- Он все чаще и чаще теряет контроль над собой, доктор, - сказала Элис. - Эти вечеринки допоздна, а он постоянно зол…»
Уэйк выключил запись.
- Вот, значит, как Мотт обдурил меня в полицейском участке. По телефону говорила не Элис - Хартман вырезал отрывок из их беседы, а Мотт его просто воспроизвел. Они ее не похищали.
Буря трепала деревья вокруг, падавшие на дорогу листья танцевали в свете фар. Барри тихо выругался, протерев запотевшее лобовое стекло.
Уэйк помахал рукописью у него перед носом.
- Новые страницы закрывают множество пробелов, дополняют общую картину. Только послушай, - сказал он, достав одну из стопки.
«Несмотря на ее человеческую внешность, описать Темную Сущность как нечто разумное значило бы применить человеческие понятия к тому, что совершенно на человека не похоже. Но, тем не менее, она смогла отыскать единственное во всей закусочной место, где было достаточно темно. Она терпела ужасную боль, которую приносил ей пробивающийся в коридор свет. Писатель должен был скоро все исправить. Он должен был отправиться в то место, где у нее еще осталось былое могущество».
- Ты понимаешь? - спросил Уэйк. - Мы с Элис хотели арендовать коттедж у Стаки, но вместо него в закусочной меня встретила женщина в черном. Это она дала мне ключ от Дома На Птичьей Ноге. Дома, которого уже даже не существует. Это то самое место, где у нее еще осталось могущество. Повторюсь, Хартман и Мотт не похищали Элис, но... это сделала Тьма.
- Я все понял, будь уверен. - Барри покосился на Уэйка. - Я что-то не расслышал: кто эта женщина в черном? Разве не она сдала Джона Диллинджера копам?
- Там была дама в красном, - ответил Уэйк. - Ты что, издеваешься надо мной? Я не в настроении, Барри.
- Расслабься, Ал, я просто пытаюсь разрядить обстановку. Для меня все это тоже увеселительной прогулкой не было, знаешь ли.
- Я в курсе. – Уэйк пожал плечами. - Женщина в черной вуали не только отправила меня с Элис не к тому дому – это она стояла надо мной, когда я очнулся в трейлере Роуз… и это именно она поглотила Мотта на озере Колдрон. Ее зовут Барбара Джаггер.
- Барбара-кто?
- Томас Зэйн, писатель… Барбара была его любовницей, - пояснил Уэйк.
- А, вспомнил, - сказал Барри. – Местные мне о ней рассказывали. Говорят, она утонула сорок лет назад в озере Колдрон, прямо перед тем, как затонул остров.
Уэйк кивнул.
- Так все и было… но теперь она вернулась. Вроде как.
Он достал из стопки перепачканную грязью страницу и зачитал вслух:
«Долгие годы Тьма, носившая обличье Барбары Джаггер, беспокойно спала в темном месте, которое было для нее и домом, и тюрьмой. Голодная и изнывающая от боли, она с тоской вспоминала те короткие и великолепные ночи, когда стихи поэта призывали ее из глубин. На мгновения две рок-звезды вновь пробуждали ее, но, почувствовав писателя на пароме, тьма открыла свои глаза».
- Звучит неплохо, - сказал Барри. – Из этого может получиться хорошая книга. Правда, мне кажется, «Уход» – не слишком подходящее название. Может… «Темная Обитель». Как тебе?
- Ты что, вообще не слушаешь? – раздраженно спросил Уэйк. – Тьма носит обличие Барбары Джаггер. На самом деле, это не она. Так Темная Сущность может контактировать с нашим миром. Тот поэт, что призвал ее тогда… я думаю, это Томас Зэйн, а две рок-звезды… - Уэйк старался говорить внятно. – Должно быть, это братья Андерсоны, рокеры, которых Хартман держит взаперти в лечебнице.
- Ты ж сам говорил, что они чокнутые.
- И ты винишь их за это? – спросил Уэйк. – Сам бы ты не сошел с ума от прикосновения Темной Сущности?
Где-то позади сверкнула молния.
- Послушай, эти страницы – больше, чем просто книга, - продолжал Уэйк. – На них написана… правда. Все происходит именно так. Никто никогда не похищал Элис. Тьма удерживает ее на дне озера, но она все еще жива. – Он принялся за другую страницу.
«Элис кричала, пока не сорвала голос. Тьма, окружавшая ее, была реальной, холодной, мокрой, злобной и бесконечной. Она была заперта в темнице».
Барри глянул на него, но потом снова перевел взгляд на дорогу. Машина задрожала от удара грома.
«Ужас выжег бы ей разум, - громко читал Уэйк, - но ее спасало одно: в темноте она чувствовала присутствие Алана. Она слышала его. Слова, которые он писал, мелькали перед ней, словно тени. Он чувствовал ее тоже. Он пытался пробиться к ней.
Уэйк посмотрел на Барри.
- Я могу вернуть Элис, могу найти ее.
Барри тихо постукивал пальцами по рулю.
- Ал, я люблю тебя, приятель, ты знаешь, и никто не уважает твои труды больше меня, но ты никогда не думал, что, быть может… слишком в себе уверен?
- Все дело в рукописи, - ответил Уэйк, - с самого начала. Он придвинулся ближе, словно тьма могла их подслушать. – В этом месте есть нечто особенное. Озеро каким-то образом воздействует на созданные здесь творения. Все начинает происходить на самом деле, но есть одна загвоздка: эта Темная Сущность коверкает написанное в свою пользу. Именно поэтому Хартман занялся лечением людей искусства – он хотел контролировать приезжающих, чтобы самому заполучить всю мощь.
- Ну, ему эта затея вышла боком, ага? – сказал Барри. – Как же этот несчастный ублюдок орал там за дверью…
Его передернуло.
- Прибереги свои сострадания, - посоветовал Уэйк. – Из-за Хартмана и Мотта я потерял кучу времени. Он долгие годы всех использовал в этой своей клинике. Они оба получили по заслугам.
- Он тогда выловил тебя из озера, - сказал Барри. – Хвастался этим, чтобы я поверил, какой он герой.
- Единственной причиной, по которой Хартман спас меня, была его уверенность в том, что он сможет меня использовать, - ответил Уэйк. – Он много чего узнал о Темной Сущности, но так и не понял, насколько тьма алчна и опасна. – Его лицо раскраснелось, кожа пылала. – Тьма… она использовала мою рукопись, чтобы подчинить своей воле людей, вещи, целую лечебницу. Я только что прочитал тебе об этом, Барри. Она использовала Томаса Зэйна. Она использовала братьев Андерсонов. Теперь принялась за меня. Андерсоны хотели мне обо всем рассказать, но им помешали наркотики, которыми травил их Хартман. Однако они все записали. Оставили для меня на ферме послание. Один сказал мне в лечебнице… Нам… нам осталось только найти его.
- А когда это Андерсоны успели смотаться на ферму, чтобы оставить для тебя записи? – спросил Барри.
- Хартман не особо за ними приглядывал, - ответил Уэйк. – Они без присмотра сидели в закусочной, когда мы с Элис прибыли в город. У них нет ничего, что могло бы заинтересовать Хартмана – Темная Сущность еще много лет назад выжала из них все соки.
- Показывай дорогу, - вздохнул Барри. – Всегда хотел побывать на ферме, посмотреть, откуда берутся яйца с беконом.
- Ты все еще думаешь, что я сумасшедший?
- О, я в этом уверен, - ответил Барри, - но раз я сейчас здесь и еду с тобой, то, наверное, тоже чокнулся.
- Ну, отлично. Да здравствует безумие.
Фары выловили на дороге нечто, лежавшее на середине полосы: непонятная мешанина из шерсти и крови. Барри, скрипя зубами, свернул на встречку.
- Я хочу официально заявить, что ты теперь мой большой должник.
- Официально заявить? – передразнил Уэйк. – А это согласованное слушание? Мне необходимо присутствие адвоката?
- Я имею в виду, что мои пятнадцать процентов всего этого не покроют, - сказал Барри, пытаясь сдержать улыбку. – Когда все закончится, ты купишь мне солярий, я прокачаю его до уровня Сверхновой и буду там жить. Никакой Темной Сущности. Никаких Одержимых. В мире Барри солнце будет светить двадцать четыре часа в сутки.
- Договорились. – Уэйк помедлил. – Спасибо, Барри. Спасибо, что ты сейчас со мной.
- Просто передай Элис, что я хороший парень, когда мы ее найдем, лады? Может, она наконец перестанет меня призирать.
- Спасибо за «когда найдем», а не «если», - сказал Уэйк.
- Да перестань ты меня благодарить, - ответил Барри. – Тебе это не идет.
- Я знаю, - сказал Уэйк.
- Я ж пошутил, - сказал Барри. – Не грызи себя так.
- А мне и не нужно, - ответил Уэйк. – Это делают записи.
Он помахал кассетным плеером.
«-Алан все чаще и чаще теряет контроль над собой, доктор, - сказала Элис. - Эти вечеринки допоздна, а он постоянно зол...»
Уэйк перемотал запись вперед.
«- Алан совершенно не высыпается, а его работа… ну, он теперь вообще ничего не пишет. Он часами сидит перед печатной машинкой, но от этого только еще сильнее расстраивается».
Он перемотал дальше.