§ 6. Итальянские антитринитарии, или социниане.
I . Столкновение элементов, порожденных протестантской религиозной реакцией, с теми началами, которые были плодом нашей вековой гуманистической культуры, имело двоякого рода последствие; при этом надо заметить, что в истории редко встречается, чтобы две категории фактов, вызванных к жизни одной общей причиной, и в дальнейшем оставались бы так резко отграниченными друг от друга.
Первая категория заключает в себе: влияние реформации на Италию, т. е. ее быстрое, но неравномерное и непоследовательное распространение; поспешную, энергичную и победоносную реакцию римской курии и князей против реформации, в результате чего только единственный слабый росток
1 Hallam "Introduction to the literature of Europe in the XV, XVl and XVII centuries", франц. пер. Borghers, Париж, 1839-1840, том II, глава 2, стр, 82; Lecky, II, стр. 35; Brook “Lectures of Tolerance", Нью-Йорк, 1887, стр. 34.
2 Tollin, op. cit., стр. 115, 129; Möller-Kawerau, op. cit., III, 84, 411, 428.
71
ее остался у вальденсов, живущих в некоторых альпийских долинах и предрасположенных к протестантству своим старым и упорным еретичеством.
Вторая категория обнимает: эмиграцию тех итальянских реформаторов, которые не пожелали подчиниться и не были схвачены и убиты; их духовное общение с главными деятелями реформации; участие их как в догматических спорах того времени, так и в новом религиозном устройстве Европы; и общем, все это можно формулировать как влияние итальянского элемента на реформацию.
Это влияние, хронологически совпадающее с началом эмиграции, если и не отразилось, хотя бы слабо и косвенно, на делах Италии, которую католическая контр-реформация сдавила в своих тисках и совершенно отрезала от протестантского мира, — если этому влиянию и не удалось оставить в протестантском мире таких значительных следов, как это сделали, не говоря уже о немецких и швейцарских реформаторах, французские реформаторы, — то все же оно заронило здесь жизненные семена, мощные побеги которых распространились далеко за пределы первоначальной почвы, в лице Швейцарии, и захватили Трансильванию, Польшу, Пруссию, Голландию, Англию, Францию вплоть до Америки. Поэтому, только идя по этому тонкому, но глубокому следу, мы можем восстановить развитие мысли о религиозной свободе.
Насколько мне известно, до сих пор еще никто в итальянской литературе не занимался этим интересным развитием фактов и доктрин1.
И это очень прискорбно, потому что, несмотря на всю важность и серьезность этого вопроса, иностранные ученые довольно мало им занимались, а если и писали что-либо по этому поводу, то всегда с известным пристрастием и даже недоброжелательством2. Поэтому, надо думать, что некото-
1 Работа Cantu "Gli eretici d'Italia", Турин, 1866, том II, disc. 38 стр, 481 и не всегда точна в передаче фактов; автор враждебно относится к новаторам и, кроме того, явно тенденциозен. Точно так же мало дает книга Anelli "I Riformatori del secolo XVI", Milano, 1891, том II, стр. 328 и далее. Краткие, но в высшей степени ценные намеки мы находим у Соmba "I nostri protestanti", том II: "Durante la Riforma nel Veneto e nell'Istria", Флоренция, 1897.
2 Это замечание принадлежит Гарнаку (см. его "Dogmengeschichte", III, 656), и оно вполне понятно. Поскольку этим
72
рый краткий обзор не покажется, в данном случае, читателю неуместным1.
Когда многочисленные итальянские беглецы в Швейцарии и прирейнских странах вошли в сношения с вождями реформации и основали там общину, то они принесли с собою не только философское направление, но и свои собственные принципы. Как итальянцы, они обладали врожденным духом умеренности и уравновешенностью, столь свойственными этой нации; затем, как светские люди, они отличались вполне естественным отвращением ко всякому чрезмерному теологическому ригоризму. По сравнению с другими реформаторами, занятая ими индивидуальная позиция представляла собою нечто совершенно своеобразное. Принадлежа к числу людей с утонченным литературным образованием, они не могли и не умели сыграть в своей стране роль руководителей в широком интенсивном народном движении и были, в полном смысле слова, штабом без войска2; научная истина, сама по себе, неизмеримо более была близка их сердцу, нежели ее прикладные выводы для массы верующих.
Поэтому, когда реформация порвала связь с католицизмом, который, как мы видели выше, неустанно и непреклонно задерживал свободное развитие гуманистической мысли в области религии, итальянские выходцы не преминули вос-
предметом занимались лютеране или кальвинисты, постольку авторы не всегда умели отделаться от старинной враждебности к диссидентам и крайне неохотно признавали за людьми этого времени какое-либо значение в деле предугадывания и приуготовления последовавших событий. В особенности это относится к направлению, принятому Ричлем в немецкой теологической школе (см. Harnack, 659, п. 1).
1 Наилучшее освещение этой стороны реформации мы находим у TrechseI "Die protestantischen Antitrinitarier vor F. Socin", том I, Сервет, Гейдельберг, 1839; том II — "Antitrinitari italiani, specie Lelio Socino", Ib. 1844; затем у Фока (Fock) "Der Socianismus" (1-я часть — История, 2-я — Система социнианизма), Киль, 1847. См. также Amphoux "Essai sur la doctrine socinienne", Strassbourg, 1850; Allen "An historical sketh of the Unitarian Movement since the Reformation", Нью-Йорк, 1894. Прекрасное изложение всех выдающихся работ по этому вопросу у Schaff "History of the Christian Church", том VII, 2-е изд., Нью-Йорк, 1894, §§ 127-132, стр. 628 и далее.
2 Harnack, op. cit. Ill, 660; уже Кальвин презрительно называл их: "Academici scetteci".
73
пользоваться своим излюбленным методом свободного от предрассудков критико-рационалистического исследования. Первым и наиболее крупным результатом их толковании Священного Писания, гораздо более убедительным, нежели у других реформаторов, было отрицание божественного характера личности Христа и, неразрывно связанное с этим разрушение догмы о Троичности Божества; отсюда происходит и самое их название — антитринитарии.
Благодаря итальянским ученым, антитринитаризм становится значительным фактором последующей исторической эволюции и, в то же самое время, лучше всего характеризует их школу. И действительно, антитринитарская доктрина Сервета существенно отличается по своему основанию, которое у итальянцев было чисто пантеистическим. Впрочем Сервет, принимая во внимание, что Испания не участвовала в реформации, представляет собою совершенно изолированное явление, настоящий "парадокс истории", как верно говорит Гарнак1.
Итальянские антитринитарии приобрели себе приверженцев среди тех просвещенных анабаптистов2, которые, спасаясь от гонений, около 1540 года укрылись в Венеции; в 1550 году у них в Венеции был Собор, на котором, благодаря венецианцу Пиедро Манельфи, восторжествовал антитринитарский принцип3. Но и в Швейцарии начинается и распространяется живая и интенсивная деятельность итальянских антитринитариев4, среди которых выделяются: юрист Лелий Социн (иначе Соццини) из Сиены5, врач Джорджио Бландрата (Бриандрата) из знатного рода в Салуцци, юрист Грибальди Мофа
1 Op. cit. Ill, 661.
2 Мы говорим о тех анабаптистах, у которых ничего не осталось от распутно-революционного духа, характеризовавшего первое выступление этой секты. См. Möller-Kawerau, III, 402 и след.
3 Trechsel, II, стр. 32-64; Веnrath, "Geschichte der Reformation in Venedig", Halle, 1887, стр. 75-103; Соmba, op. cit., passim.
4 См. обозрение у Trechsel, II, стр. 64 и далее; Сantu, II, disc. 38, стр. 481 и сл. См. также Coligny "L'Antitrinitarisrm à Gèneve au temps de Calvin", Gen. 1873; Galiffe, "Le refuge italien de Gèneve aux XVI et XVII siècles", 1881.
5 См. относительно него также у Trechsel, op. cit. II стр. 137-201; Вurnat, "Lelio Socin", Vevey, 1894.
74
из Киери и Джиованни Валентино Джентили из Козенцо1, впоследствии с ними сближается знаменитый генерал капуцинов Бернардино Окино2, настоящий сиенец. В тот момент, когда итальянские антитринитарии столкнулись в южной Швейцарии и Граубиндене с религиозным творением кальвинизма, реформация переживала очень глубокий кризис, причем, если бы одержало верх итальянское влияние, — а в этом нет ничего невероятного, принимая во внимание склонность швейцарцев к антитринитаризму, — то тем самым решилось бы будущее великого религиозного переворота. Но сила осталась на стороне Кальвина — и антитринитаризм был объявлен ересью. Драконовский образ действий Кальвина, — как говорят немцы, — спас лютеранскую веру. Среди итальянцев, если кто не умер, как Джентили, присужденный к смерти Кальвином и обезглавленный в Берне в 1566 году, и не замкнулся в полном молчании, как Лелий Социн и Грибальди Мофа, — тот должен был искать себе убежища в Польше, как Бландрата и Окино.
Совершенно другая участь ожидала здесь изгнанную доктрину, и причины этого заключались не только в свободе домашнего богослужения, утвержденной всемогущей шляхтой, но еще и в том факте, что отношения между Польшей и Италией, во времена Возрождения, носили очень тесный характер, и польские города до такой степени прониклись итальянской культурой, что во всей Европе не могло быть более однородной почвы для перенесения принципов итальянских реформаторов. Но антитринитаризм распространился точно так же в Семиградии и в Литве, при помощи известного старосты Ивана Кицки (Kizka).
В Семиградии энергичному Бландрата удалось добиться формального признания антитринитаризма, как четвертого христианского вероисповедания, наряду с католическим, лютеранским и реформатским, между тем как в Польше первое время антитринитарии должны были смешаться с реформата-
1 См. Treсhsеl, op. cit. II, стр. 277-290; Nani, "Di un libra di Matteo Gribaldi Mofa", Torino, 1883 (Mem. Acad. delle S., serie II, t. 35); краткая биография, стр. 1-7.
2 Вenrath, "Bernardino Ochino von Siena". Ein Beitrag zur Gesh. der Reformation. Лейпциг, 1875, стр. 320; 2-ое изд. Брауншвейг, 1892 стр. 262 и след.
75
ми1. Но вскоре серьезные разногласия появились и в Польше и в Семиградии среди антитринитариев, принявших там имя унитариев; последнее название удержалось и в наше время за одной из их фракций2. Помимо всякого родя разногласий, здесь большую роль играло проникновение в их среду чисто анабаптистских учений и вообще их тесные связи с анабаптистами3.
Одним из наиболее спорных пунктов был следующий: должно ли, по примеру анабаптистов, порвать всякую связь с государственною властью, отказываться от всякой службы, не обращаться к судьям и т. д. Эта мысль была принята сочувственно унитариями, издавна жившими в Польше, но у итальянцев, благодаря тонко развитому у них политическом смыслу, встретила отрицательное отношение4.
Среди всех этих затруднений Бландрата призвал к себе в Семиградию в 1578 году молодого Фауста Социна, служившего при дворе Козьмы Медичи во Флоренции; последний был племянником Лелия и наследником его неизданных сочинений5. Социн принял приглашение и, по словам Гарнака, во время своей деятельности, сначала в Семиградии, затем в Польше, обнаружил такую ясность во взглядах и такие врожденные таланты организатора и распорядителя, что ему удалось примирить и согласовать самые противоречивые мнения, в особенности по вопросу об отношении к светском власти. В этом пункте Социн занимал довольно уступчивую позицию, и хотя некоторые голоса упрекали его в излишней слабости6, тем не менее подчинились его влиянию.
Надо заметить, что Социн отрицал право сопротивления даже и в таком крайнем случае, как при защите собственной свободы совести. Главным образом, ему лично социнианизм обязан тем, что в отличие от всех многочисленных разветвлений анабаптизма, его учение признавало компетенцию свет-
1 Полный разрыв с реформатами произошел у них уже в 1565 году. См. Fосk, op. cit, стр. 150 и далее.
2 Относительно происхождения этого имени см. Allen, op. cit. стр. 63 и далее.
3 По вопросу об отношениях между двумя крайностями протестантизма — унитариями и анабаптистами — см. Fосk, op. cit., стр. 98 и след.
4 См. Fock, op. cit, стр. 165.
5 См. о нем у Фока, op. cit., стр. 159-183.
6 Bayle, Dictionnaire, s. v.; F. Socinus, nota С.
76
кой власти во всем, что только не затрагивало непосредственно самую догму1. Поэтому впоследствии был заподозрен в приверженности к социнианизму один из самых бесстрашных защитников прав государства в делах церкви, знаменный немецкий врач Эрастус, имя которого, как родоначальника особой теории эрастианизма, хорошо известно в истории.
Из хаоса различных анабаптистских и антитринитарских учений Фаусту Социну удалось создать ясную и точную доктрину унитаризма, или, вернее, социнианизма, как принято называть это учение в честь последовательного творчества дяди и племянника2.
Принципы своего религиозного учения, отличного от других евангелических исповеданий, он изложил и обновил в своем "Раковском катехизисе"; неожиданная смерть Социна в 1604 году помешала ему довести до конца этот труд, но один из его многочисленных последователей, немец Шмальц, в 1605 году (в латинском тексте в 1609) докончил и выпустил в свет работу своего учителя.
Нетерпимость иезуитов и протестантов поколебала положение социниан в Польше и, в конце концов, привела к поголовному изгнанию. Социниане снова появляются в Семиградии и в Германии, где Альтдорфский университет воспретил проповедь их учения. Затем они укрываются в Голландии, где они смешиваются частью с меннонитами, частью с ремонстрантами или арминианами, причем на догматику последних они, оказывают самое решительное и непосредственное влияние3.
Но социниане сыграли выдающуюся роль не только в религиозных движениях, имевших место в самой Голландии, но точно так же и в тех идейных течениях, которые зародились здесь и затем распространились за пределы этой территории. И действительно, как мы увидим далее, первое движение в сторону религиозной свободы среди французских гугенотов обязано влиянию социниан. И так называемый английский латитудинаризм, как единодушно при-
1 F. Sосini, "Ad amicos epistolae", Racov., 1618, стр. 18 и далее.