Комсомольцы, в поход! Первые шахты, первый сланец. С.М. Киров на строительстве рудников. Звенят молодежные песни. Живы славные традиции!
Новый период истории города Сланцы начался с появления здесь ленинградских, новгородских и псковских строителей, прибывших по призыву партии для создания Сланцевского бассейна, получившего название Ленбасс.
Было это так.
В один из первых апрельских дней 1930 г. на разъезд № 9 железнодорожной линии Псков-Гдов-Большие Поля прибыла первая группа строителей. Выйдя из поезда, они увидели убогую картину: на небольшой поляне — товарный вагон, служивший одновременно вокзалом и жильем начальнику станции, да несколько покосившихся хибарок, затерявшихся среди болот и перелесков... Но молодые энтузиасты не отступили. Отсюда, с этого места, они начали ожесточенную битву за создание нового центра горнодобывающей промышленности, за новый город.
В течение месяца на разъезд ежедневно прибывали отряды молодежи. Они вылезали из вагонов, выгружали свою скромную поклажу и сразу же брались за дело.
...С глухим шумом падали на топкую землю деревья — одно, другое, третье. На раскорчеванных участках новоселы сооружали бараки и натягивали палатки. На парусине выводили большими буквами: «Контора», «Столовая», «Комитет комсомола».
Работать и жить приходилось в трудных условиях: не было электричества, не хватало спецодежды, даже простейший инвентарь — кирки, лопаты, тачки — был дефицитен.
Обстановка осложнялась тем, что строительство рудников велось в двух километрах от государственной границы с буржуазной Эстонией; это обязывало комсомольцев всегда помнить о бдительности. Молодые патриоты не раз помогали пограничникам охранять священные рубежи нашей Родины.
Сохранилось несколько фотографий, сделанных в 1930 г. первыми сланцевскими новоселами. От времени эти любительские снимки выцвели, поблекли, но тем не менее они живо рисуют обстановку, царившую на стройке в те незабываемые дни.
Вот первый снимок: на лесной полянке стоят несколько пареньков. Одни из них — в ватниках, другие — в гимнастерках, третьи — в стареньких пиджачках. В руках у всех лопаты или топоры, на земле — несколько толстых бревен. Второй снимок: по деревянному настилу шириной в одну доску шагают рабочие, толкая перед собою тачки, груженные породой... И третий снимок: комсомольцы на первом субботнике.
Потом их было много, этих субботников, — их проводили и тогда, когда надо было ускорить строительство здания рудоуправления, и когда возникла необходимость поскорее пустить в ход пекарню, и когда требо валось прокладывать гужевые дороги. Молодежь днем рубила лес, строила бараки, закладывала шахты, монтировала оборудование, а после рабочего дня спешила на очередной субботник.
Дело успешно подвигалось вперед. Уже 6 апреля на левом берегу Плюссы заложили первую опытную шахту. За пять месяцев прошли 7 погонных метров ствола, однако работу пришлось на некоторое время приостановить: потребовалось преодолеть плывун и преградить путь воде, беспрерывно и обильно поступавшей в ствол будущей шахты.
Старые дома на улице Горняков.
Тем временем шло строительство других объектов. Комсомольцы соорудили котельную, электростанцию, а затем, когда воду, наконец, удалось задержать, снова приступили к проходке шахтного ствола. К концу 1930 г. глубина его составляла 14 метров, в феврале 1931 г. — уже 35, а летом 1932 г. на глубине 68,7 метра удалось достигнуть пласта сланца мощностью в 1,3 метра. Промышленная эксплуатация шахты стала экономически целесообразной.
К июлю 1932 г. были закончены бетонирование и армировка шахтного ствола. В самой шахте установили два центробежных насоса, ввели в действие врубовую машину, смонтировали и пустили подъемную машину, установили два копра. Затем на руднике оборудовали парогенератор, — правда, его мощность достигала всего 10 лошадиных сил, но работал он исправно. Значительно облегчился труд строителей, когда в строй вступила техническая мастерская. Параллельно росли и надшахтные сооружения.
И вот первый сланец пошел на-гора. В июле же 1932 г. началась подготовка к строительству второго рудника. Тут положение несколько упрощалось тем, что у коллектива строителей и шахтеров имелись уже некоторые навыки, накопленные за время работы на опытной шахте, стало больше техники.
Одновременно с ростом производственных объектов в Сланцах разворачивалось строительство жилищ и бытовых учреждений для шахтеров: появилось общежитие на 120 рабочих, двухэтажный дом для инженерно-технических работников, медицинский пункт, красный уголок, спортивная площадка. Прошло еще немного времени — и в эксплуатацию одно за другим вступили несколько новых бытовых зданий: четыре рубленых жилых дома, еще одно общежитие для рабочих, баня, столовая. Жизнь понемногу начинала налаживаться.
* * *
Решающим в истории развития Сланцев стал 1934 г., когда на строительство шахт государство отпустило большую сумму — 16,5 млн. рублей. Сразу же расширился фронт работ, ускорились темпы. Потребовались дополнительные материалы, машины, а главное — люди.
Ленинградская комсомольская организация, взявшая шефство над новостройкой, мобилизовала в городе 1200 лучших своих представителей и направила на строительство шахт.
— Наш поезд, — вспоминает Николай Симченков, нынешний старожил нового города, а тогда — один из молодых активистов-ленинградцев, — отходил от Варшавского вокзала. Эшелону предстоял недолгий путь — Ленинград-Луга-Псков-Гдов; ехать мы должны были без малого сутки. Провожали нас тепло, сердечно. На перроне играл духовой оркестр, представители комсомольских организаций города и области выступали с напутственными речами. Мы обещали не посрамить славного имени ленинградцев... Настроение у всех было приподнятое, даже торжественное, и только родители отъезжающих сокрушались: шутка ли, молодые ребята и девушки отправляются в необжитые, почти незаселенные места, как-то они устроятся?
Но сами уезжающие не собирались унывать: в вагонах звенели боевые комсомольские песни времен грджданской войны, звучали тут же сочиненные задорные частушки, раздавались добродушные шутки. Многие комсомольские активисты давно знали друг друга — только 140 человек прислал комсомол Нарвской заставы, с предприятий Васильевского острова в Сланцы ехало 80 человек. Ребята с «Красного путиловца», с Северной верфи, с заводов имени Ленина, «Большевик», с фабрики имени Володарского узнавали друг друга и радостно окликали; остальные быстро знакомились — в молодые годы люди сходятся быстро.
— Все мы тогда были очень молоды, — продолжает свой рассказ Симченков. — Мне, например, было девятнадцать лет, другим столько же или на год-два побольше. Но все мы чувствовали себя взрослыми, самостоятельными людьми, которым по плечу любое дело, все гордились доверием, которое нам оказала партия, и горели желанием это доверие оправдать.
Шахтерскими специальностями никто из направлявшихся в Сланцы не владел: Николай Симченков был рабочим с писчебумажной фабрики имени Горького, Анна Шарандо — операционисткой в коммунальном банке, Семен Овчинников работал грузчиком в морском порту, Василий Сорокин — поваром в столовой Госнардома...
— Ничего, научимся, — говорили ребята. — Шахтером никто не родится, шахтерами становятся.
И они становились шахтерами.
Выйдя из вагонов на том же девятом разъезде, где четыре года назад ступили на сланцевскую землю первые посланцы страны, молодые ленинградцы прямо по топям и болотам, по грязи и лужам направились к деревянному дому барачного типа, где размещалось рудо управление. Там они получали направление в общежитие, назначение на работу.
Разумеется, все стремились попасть на строительство новой шахты, все хотели стать шахтерами. Но приходилось идти туда, куда направляли: надо было осушать новые участки болота, валить лес, прокладывать дороги, возводить жилые здания. Только наиболее здоровых, крепких, выносливых ставили на подземные работы.
Здесь помещалась первая больница.
— Техники почти совсем не было, — вспоминает Н. Симченков, работавший на руднике. — Забурник — метровый восьмигранный стальной стержень, — кувалда да лопата — вот и весь инструмент, который поначалу нам дали. Работаешь на совесть, весь потом обливаешься, а пробуришь за день всего один метр... Когда некоторое время спустя нас вооружили пневматическими бурильными молотками, мы смогли проходить уже по пятнадцать-двадцать метров, и это казалось нам невиданным достижением.
Молодежь работала в шахтах не только бурильщиками, но и коногонами, вагонщиками — надо было подвозить добытый сланец от забоя к стволу шахты, где бадьи выдавали его на-гора.
Постепенно молодые горняки, — а их уже насчитывалось свыше 2000, — приобретали необходимые навыки, сноровку, опыт, знания. Это позволило за короткий срок открыть восемь лав. Добыча «горючего камня» значительно поднялась.
К сентябрю 1934 г. правительственная комиссия приняла новую шахту, впоследствии ей присвоили имя С.М. Кирова. Шахта, которая и сейчас остается в строю, вступила в промышленную эксплуатацию. Первые железнодорожные составы со сланцем пошли в Ленинград. А в Центральный Комитет партии была отправлена телеграмма. В ней сообщалось, что вступила в строй действующих предприятий Советского Союза шахта с годовой производительностью в 300 тыс. тонн сланца. «Единый, сплоченный вокруг партийной организации рабочий коллектив, — говорилось в телеграмме, — и впредь готов по-большевистски бороться за выполнение исторических решений XVII партсъезда о максимальном использовании местных видов топлива, за создание сланцевого Ленбасса».
* * *
Одновременно со строительством шахт ударным фронтом велись и другие работы, без которых не могла дальше расти и развиваться сланцевая промышленность: возводились центральная электростанция, два завода — сланцевый и кирпичный, лесопильная рама, прокладывалась линия электропередачи, разравнивались автогужевые дороги.
В то время на предприятиях Сланцев работало всего 4000 горняков. Уже тогда началось строительство центрального поселка, в перспективе рассчитанного на 35 тыс. человек. Это еще больше воодушевляло местных жителей; люди верили, что бытовые трудности, которые всегда неизбежны, когда обживаются новые места, скоро останутся позади. Закладывались жилые дома, столовая, баня, хлебопекарня, клуб, школа, больница.
Каждому новоселью радовались не только сами новоселы, но и те, кто еще жил в общежитиях. Они знали: пройдет год-два, и настанет их очередь переселяться в новые квартиры.
И парни, и девушки трудились так, что к концу смены, казалось, совсем не оставалось сил. Но после гудка, наскоро умывшись и пообедав в «столовке», люди выходили на строительные площадки: надо было разбить сквер в центре поселка, спортивную площадку, отремонтировать общежитие.
— Жилось трудновато, — вспоминает Анна Шарандо, — но на сердце было легко, хорошо: мы понимали, что выполняем важное для Родины дело и были счастливы сознавать, что делаем его честно.
Недавние ленинградцы не смотрели на себя, как на «гастролеров», временных жителей в этом неприветливом краю. Они понимали, что приехали сюда на всю жизнь и старались сделать этот край лучше, краше, уютнее. Поэтому так охотно, с песнями и шутками, выходили они на субботники, строили город на века.
А некоторое время спустя здесь были сыграны первые комсомольские свадьбы, стали складываться семьи: поженились Анна Шарандо и Михаил Губернаторов, затем привел молодую жену Владимир Цухлов, вышла замуж Евгения Золотовская...
Сланцы стали родными для многих и многих комсомольцев, приехавших сюда в тридцатых годах. В городе сейчас с уважением называют имена старожилов — тех, кто твердо здесь обосновался, закладывал шахты, возводил дома. Многие из них в годы Великой Отечественной войны ушли в ряды Советской Армии или в партизаны; некоторые, защищая любимую Родину, пали смертью храбрых, а те, что остались живы, возвратились сюда после победы над врагом, возродили из руин и пепла свой город и продолжают и поныне здесь жить и работать. Таковы Н. Симченков, В. Сорокин, B. и Е. Цухловы, М. Губернаторов и А. Шарандо, C. Овчинников, К. Ширенко и другие.
«Мы — коренные сланцевчане», — с законной гордостью говорят они сейчас, и в их устах это звучит так же, как звучало когда-то: «Мы — коренные ленинградцы».
* * *
Ленинградская партийная организация постоянно держала сланцевские предприятия в поле своего зрения, оказывала молодому городу повседневую помощь.
Сергей Миронович Киров, бывший в тот период секретарем Ленинградского областного комитета, дважды — в 1932 и в 1934 гг. — приезжал на строительство. Здесь, на месте, он вникал в производственные дела коллектива, выяснял его неотложные нужды, интересовался, как выполняется план.
Внимательно следил С.М. Киров и за использованием сланцев на предприятиях Ленинграда. Бывая на заводах, он останавливался у топок и смотрел, как сланец горит, расспрашивал у специалистов, каковы его теплотворные свойства, экономические показатели его использования в промышленности.
Интересовали Сергея Мироновича и возможности применять сланцы для отопления жилищ. Чтобы самому уяснить, так сказать, бытовые свойства сланцев, Киров в одну из зим сам отапливал сланцем свою квартиру в Ленинграде. Он дал новому топливу высокую оценку.
Во время второго своего приезда в Сланцы — в июне 1934 г. — Сергей Миронович посетил второй и третий рудники; на этот раз его особенно интересовало, как на месте используют новую технику, «выжимают» ли из нее все, что она может и должна дать.
Старожилы рассказывают о таком примечательном эпизоде. В котельном отделении механического цеха С. М. Киров обратился к кочегару Шатилову с просьбой показать, как тот сжигает сланцы в топках котлов, недавно здесь установленных. Кочегар, явно смущаясь, стал подробно рассказывать, как он забрасывает топливо, как регулирует процесс горения, как очищает топку.
— А нельзя ли показать, как вы все это делаете,— сказал Сергей Миронович.
— Нет, Сергей Миронович, — ответил кочегар. — Рад бы показать, да не могу.
— Но почему же? — удивился С.М. Киров. — Вы так обстоятельно все рассказали.
И тут выяснилось, что Шатилов действительно не мог показать практическую работу котла: котел в это время выбыл из строя. Начальник строительства электростанции Сперанский сказал Кирову:
— Если бы вы, Сергей Миронович, вчера приехали, то посмотрели бы, как сланцы горят, а вот сегодня, как на зло...
Киров, не дав Сперанскому закончить фразу, ответил:
— Вот это уже не дело... Был я на Кавказе и знал там одного осетина, он всегда говорил: «Ты бы, друг, вчера приехал — и шашлык был, и вино было, и деньги были...» Так же и у вас. Строительство приняло широкий разворот и требует полного и каждодневного обеспечения электроэнергией. Это не какая-нибудь кустарная мастерская, а огромное и важное строительство. Значит, и работать тут надо умело.
Находясь на стройке, Киров встречался с комсомольцами. Беседуя с ними, он подчеркивал, что они решают важную проблему обеспечения Ленинграда местным топливом, что сланцы для промышленности — это все равно, что хлеб для людей.
«Вы должны досконально изучить горняцкое дело,— призывал С.М. Киров молодежь, — задача это нелегкая. А мы, большевики, говорим так: всему можно научиться, если захотеть (Музей С.М. Кирова. Ленинград. Фонд IV-49).
Эти слова вызвали горячий отклик в сердцах комсомольцев. Под руководством партийной организации рудничный комитет комсомола стал работать еще инициативнее, еще энергичнее.
Возглавляли комитет приехавшие вместе со всеми из Ленинграда Михаил Александров и Павел Московский. Где было особенно трудно, где кто-нибудь падал духом, обязательно появлялись Михаил или Павел: одного подбодрят добрым словом, другого пристыдят, третьему помогут делом. Комсомольские отряды направлялись на ликвидацию так называемых «узких мест», комсомольские субботники и воскресники меняли лицо поселка, облик предприятий и молодежных общежитий.
Среди комсомольских вожаков особенно выделялись своей активностью и трудолюбием С. Абакумов, А. Меденко, П. Балашов, А. Яковлева, И. Франтишев, Г. Хаскин, И. Чудинов.
И. Чудинова вскоре назначили редактором первой печатной сланцевской газеты — «Ударник сланца». Газета была небольшой по формату, но боевой, зубастой, напористо воевала против недостатков, горячо призывала работников строительства и шахтеров перевыполнять задания. Молодые сланцевчане любили свою газету и охотно участвовали в ней как рабкоры, распространяли ее.
* * *
Направив большой отряд молодежи на строительство «шахтерской столицы» Северо-Запада и взяв шефство над ним, Ленинградская комсомольская организация постоянно заботилась о выполнении плана производственных работ, о том, чтобы молодые горняки, живя и трудясь в непривычных, тяжелых условиях, могли бы в свободное время хорошо отдохнуть, развлечься.
«Каждый молодой работник культурных учреждений нашего города обязан позаботиться о том, чтобы их товарищи, поехавшие на строительство Гдовских сланцев, отдыхали весело и интересно», — с таким призывом обратился обком комсомола к молодым деятелям культуры Ленинграда.
Этот призыв был услышан, и комсомольские организации театров, кино, клубов, библиотек стали горячо обсуждать, что они практически могут сделать для шахтеров и строителей. Коллектив ленинградского кинотеатра «Крам» (ныне «Молодежный») смонтировал в Сланцах звуковую киноустановку, и с 8 июня 1934 г. шахтеры смогли смотреть новые кинокартины. А с какой радостью рабочие вместе со своими семьями спешили на концерты, с которыми к ним приезжали бригады артистов ленинградских театров и эстрады, клубов и домов культуры!
Не меньшей радостью для новоселов Сланцев было открытие первых библиотек, создание первых коллективов художественной самодеятельности, первые спортивные соревнования. В новом поселке, пусть пока еще не очень благоустроенном, они получали ту духовную пищу, без которой не может обходиться советский человек.
Молодежь была признательна своим ленинградским друзьям за такую заботу и в свою очередь тоже делала многое, чтобы все жители шахтерского поселка проводили свой досуг с пользой, содержательно и интересно. Комсомольцы организовали драматические кружки, которые с успехом разыгрывали сценки на темы, волновавшие молодежь: о борьбе за новый быт, о добросовестном отношении к труду, о дружбе и любви. Были созданы также танцевальный кружок, кружок художественного чтения. Их участники выступали в местном клубе и выезжали «на гастроли» в соседние деревни.
Как и все молодые люди, новоселы Сланцев любили петь. На стройках, в общежитии, в клубе часто звенели песни. Очень популярен, в частности, был «Марш проходчиков» на слова, которые в 1934 г. написал молодой рабочий Николай Симченков. Вот текст этого марша:
Бадьями породу качаем,
Ее на-гора выдаем,
Мы с песнями труд начинаем
И с песней с работы идем.
Мы бурим, мы бурим породу, -
Стучи, молоток наш, сильней.
Горючие сланцы заводу
Дадим мы с тобою скорей.
Мы бодрую песню свободы
В борьбе и в труде пропоем:
Ведь с каждой бадьею породы
Все ближе мы к сланцу идем.
Лучшие традиции первых комсомольцев — тех, что в труднейших условиях, в пустынной, заболоченной местности начали строить и построили город, — бережно хранят и с честью приумножают комсомольцы наших дней. Сейчас в Сланцах — крепкая, сплоченная организация ВЛКСМ. Следуя примеру своих старших товарищей — коммунистов, комсомольцы идут в первых рядах соревнующихся за успешное выполнение производственных планов, внедряют новую технику, настойчиво совершенствуют ее. Только в 1962 г. молодые рационализаторы внесли и внедрили свыше 620 ценных предложений, направленных на повышение производительности труда, снижение себестоимости продукции.
Молодые сланцевчане были в рядах тех, кто первыми завоевал почетное звание ударников коммунистического труда. Это — оператор печного цеха газосланцевого завода секретарь комсомольской организации Г. Соколова, машинист газовых компрессоров технологических цехов комбината В. Никитин и другие.
Комсомольцам до всего есть дело, они чувствуют себя в ответе за все, что происходит в коллективе. Яркий свет «Комсомольского прожектора» помогает выявлять нарушителей трудовой дисциплины, лодырей, бракоделов; молодежь наводит чистоту и порядок на рабочих местах, в столовых, в общежитиях. Многие комсомольцы участвуют в народных дружинах по охране общественного порядка в городе, борются против браконьеров. А разве можно себе представить вечер коллективного отдыха в шахтерском клубе или концерт художественной самодеятельности во Дворце культуры без активного участия молодежи и ее авангарда — комсомолии!
И сегодня молодым рабочим зачастую приходится нелегко. Не так-то просто, отработав смену в забое или на заводе, отсидев затем несколько часов за партой в школе рабочей молодежи или в техникуме (а ведь в Сланцах без отрыва от производства учатся 1644 молодых шахтера), идти патрулировать по улицам вечернего города, собирать металлический лом, заниматься
В коллективе художественной самодеятельности... Но трудности не пугают молодых, и нередко бывает, что после напряженного рабочего дня чей-нибудь звонкий голос затянет комсомольскую песню первых лет строительства Сланцев:
Мы с песнями труд начинаем...
И сразу же несколько голосов подхватывают:
И с песней с работы идем...
И шаг становится четче, бодрее, глаза смотрят веселее. Молодежь Сланцев шагает вперед.
В ТЕ ГРОЗНЫЕ ГОДЫ...