198 глава 3. смысловые структуры, их связи и функционирование
Принципиальный момент, который необходимо здесь подчеркнуть, заключается в том, что конституирующая функция мотива — функция побуждения (мы рассматриваем здесь побудительную и направляющую функции мотива в их единстве, трактуя их проявления как соответственно количественную и качественную стороны или аспекты направленного побуждения к деятельности в конкретной ситуации), в которой проявляются его динамические характеристики,— неотделима от его содержательно-смысловой характеристики и смыслообразующей функции. «Детерминация через мотивацию — это детерминация через значимость явлений для человека». «Значение предметов и явлений и их "смысл" для человека есть то, что детерминирует поведение» (Рубинштейн, 1997, с. 30, 93). Смыслообразующая функция мотива проявляет себя в порождении СМЫСЛОВЫХ СТРУКТУР — ЛИЧНОСТНЫХ СМЫСЛОВ И СМЫСЛОВЫХ
установок, осуществляющих регуляцию протекания деятельности в соответствии с этой направленностью. Выше мы уже показали, что жизненный смысл мотива определяется его связью с актуальными потребностями. Говоря теперь о функционировании мотива в деятельности мы выдвигаем и ниже аргументируем следующее положение, позволяющее рассматривать побуждение как феномен смысловой регуляции деятельности: жизненный смысл мотива определяет особенности побуждения к деятельности как в каче ственном, так и в количественном отношении.
Выше уже шла речь о том, что жизненный смысл мотива (как и его побудительная сила) определяется потребностями, реализация которых обусловлена деятельностью, направленной на данный мотив. Связи мотива с потребностями имеют смысловую природу. Как правило, смысл и побудительная сила мотива определяются, как указывалось выше, его связями с целым рядом потребностей, каждая из которых сообщает мотиву свой смысл. Мотив может иметь и амбивалентный смысл, включающий в себя, наряду с позитивными, негативные компоненты, если реализация в деятельности одних потребностей сочетается с ущемлением других. Нам теперь необходимо рассмотреть взаимосвязь побудительно-динамической и содержательно-смысловой стороны мотива.
Наиболее наглядным подтверждением зависимости первой от второй служат те случаи, когда смысловая связь мотива с потребностью не является естественной, сущностной, внутренне необходимой, напротив, осуществление некоторой деятельности внутренне не связано с реализацией потребностей субъекта. В этих случаях имеет место искусственная смысловая связь, заданная «извне» или отдельным человеком (людьми), от которого (которых) зависит реализация
3.3. Мотив
199
наших потребностей («сделаешь уроки — пойдешь гулять*), или даже целой системой общественных отношений, условий жизнедеятельности, когда деятельность человека оказывается отчужденной от реализации его собственных потребностей, а мотивы, замыкающие эту смысловую связь, воспринимаются не как смыслообразующие мотивы, а как внешние «мотивы-стимулы» (Леонтьев А.Н., 1971). Эти мотивы тоже придают деятельности свой, отчужденный, смысл. «Для себя самого рабочий производит не шелк, который он ткет, не золото, которое он извлекает из шахты, не дворец, который он строит. Для себя самого он производит заработную плату... Смысл двенадцатичасового труда заключается для него не в том, что он ткет, прядет, сверлит, а в том, что это — способ заработка, который дает ему возможность поесть, пойти в трактир, поспать» (Маркс, Энгельс, 1957, с. 432). Смысл такой «отчужденной» деятельности, как отмечает А.А. Леонтьев (1969), оторван от ее значения, объективное и субъективное содержание деятельности не совпадают. Тем не менее, как мы видим из этого примера, и смысл отчужденной деятельности, так же, как и смысл любой деятельности, определяется отношением этой деятельности к реальным потребностям данного конкретного субъекта. Действенность самих «мотивов-стимулов» зависит от того, с какими реальными потребностями субъекта они связываются. Отметка не будет стимулировать школьника, лишенного контроля со стороны родителей и собственной мотивации движения. Высокая зарплата не прельстит человека, равнодушного к деньгам. В другом известном примере Маркса (1974, с. 122) о том, что для торговцев минералами минералы не имеют смысла минералов, подчеркивается, что для них в минералах на первый план выступает их рыночная стоимость, то есть что они имеют вполне определенный, хоть и отчужденный, смысл — смысл средства наживы. Более того, именно деньги, нажива выступают здесь реальным смыслообразующим мотивом.
Сказанное позволяет иначе взглянуть на ставшее уже традиционным различение двух классов мотивов: смыслообразующих мотивов и мотивов-стимулов (Леонтьев А.Н., 1971), а также на сходное по своей сути противопоставление «внутренней» (intrinsic) и внешней (extrinsic) мотивации. Это последнее весьма распространено в западной психологии и «почти столь же старо, как и сама экспериментальная психология мотивации» (Хекхаузен, 1986 б, с. 234). С интринсивной (или внутренней) мотивацией мы имеем дело тогда, когда цель «тематически однородна» с действием, так что последнее осуществляется ради своего собственного содержания. С экстринсивной (или внешней) мотивацией мы имеем дело, когда действие и результат являются средством к достижению