Деревня ковали. Крутов
Шел седьмой час вечера, когда Крутов свернул со Смо– ленской трассы, проехал Летошники, Гостиловку, пересек железнодорожные пути и остановил машину на площади у Жуковского вокзала. Не потому, что захотел полюбоваться архитектурными красотами райцентра, а потому, что ему пришлось остановиться: Жуковка встретила его странной молчаливой демонстрацией, в которой участвовало по меньшей мере пятьсот человек. Процессия, ведомая седым мужчиной с траурным кре– пом на рукаве пиджака, медленно двигалась по дороге, со– бирая любопытных ребятишек и женщин. Пара милиционе– ров наблюдала за ней издали, но регулировать движение не пыталась. На лицах молодых ребят было написано мол– чаливое сочувствие и понимание. Крутов выбрался из кабины, подошел к негустой толпе у вокзала, наблюдавшей за процессией, и тихо обратился к пожилой женщине со скорбными глазами:
– Что случилось, мать? Что за шествие? Женщина не ответила, словно не услышала вопроса, зато ее соседка, старуха лет семидесяти, осенявшая себя торопливыми крестами, обернулась к майору:
– Второй раз идут, мил человек. Первый в мае прошли, когда девочку-восьмиклассницу подружки убили.
– Так это похороны?
– Какие похороны – “черный марш”, как говорят, против… этой… разгульности… преступленности…
– Разгула преступности?– догадался Крутов.
– Ее, ее,– закивала старуха, снова начиная креститься. Крутов продолжил расспросы и в результате узнал, что причиной марша стало убийство девятнадцатилетнего пар– ня, приехавшего к родителям после окончания первого кур– са Брянского машиностроительного института. Евгений Сергачев отмечал с друзьями успешную сдачу сессии возле Жуковского дома отдыха, на берегу Десны, когда к ним подошли четверо накачанных парней с бей– сбольными битами. Завязалась ссора, драка. “Спортсмены” похитили Сергачева и увезли с собой. Мучили, истязали его пять дней, пока не забили до смерти. Ни за что, из спортив– ного интереса. Труп аккуратно закопали. Убийц удалось поймать: четверых молодых парней, не– плохих кстати спортсменов-футболистов, в возрасте от во– семнадцати до двадцати лет, и молодую женщину, оказав– шуюся вожаком банды. В свои двадцать два года она была матерью троих детей и оказалась жестокой садисткой, по сути добившей Сергачева. Как потом показало следствие, на счету банды числилось еще два убийства и разбойные нападения на отдыхавших ветеранов в домах отдыха Брян– ской области. Процессия свернула к центральному проспекту Жуковки, собираясь провести митинг у здания местного отделения внутренних дел. Крутов задумчиво глядел ей вслед и душу раздирали противоречивые чувства. С одной стороны он был рад возвращению, с другой – огорчен и расстроен та– ким совпадением, встречей с траурной процессией, с треть-ей – вдруг понял, что возвращается вовсе не домой, не в страну детства, а в другую страну, совершенно не по– хожую на прекрасные картины детства, живущие в памяти. Сем-надцать лет назад, когда он уезжал из Ковалей и из Жуков-ки, людей ради спортивного интереса не убивали. Так с растрепанными чувствами, удивляясь своей сенти– ментальности, Крутов и выехал из райцентра, решив не заезжать к дядьке Ивану, который жил недалеко от желез– ной дороги. Остро захотелось поскорей увидеть родные места, вдохнуть полузабытый запах родины и вспомнить молодость, что тоже в общем-то не было свойственно пол– ковнику безопасности в расцвете сил, обладающему трез– вым взглядом на жизнь и накопившему кое-какой жизнен– ный опыт. Пятнадцать километров от Жуковки до Фошни Крутов преодолел за двадцать минут, а вот оставшиеся три до Ковалей ехал со щемящим чувством узнавания и ожида– ния. Знаком был каждый куст, каждое дерево, каждый по– ворот дороги. За мостом через Березну он и вовсе оста– новился, разглядывая уходящее вправо болотце, где он ко– гда-то собирал малину. В памяти всплыли строки Некрасо– ва:
– И вот они опять, знакомые места, Где жизнь отцов моих, бесплодна и пуста, Текла среди пиров, бессмысленного чванства, Разврата грязного и мелкого тиранства… Егор успехнулся невольно, мысленно произнося по– след-ние слова. Мелкого тиранства в жизни отца и деда было много, а вот насчет пиров и разврата – чего не наблю– далось, того не наблюдалось. Зато хватало работы и бес– просветной нужды: дед с войны вернулся инвалидом и вынужден был хвататься за любую работу, отец же пил по– черному, хотя в сущности был человеком незлобивым и мягким. Умер он два года назад в возрасте шестидесяти лет, почти вслед за дедом. Мать Крутова, переехав к род– ственникам по линии бабушки в Украину, пережила отца всего на один год. Зато бабка Аня в возрасте девяносто семи лет еще держалась молодцом, Егору в прошлом году удалось навестить ее и получить заряд бодрости и любви, в которых он подспудно нуждался, не признаваясь в этом даже самому себе. В Ковалях же у него остались только двоюродные дядьки – двое, Осип и Василий, тетки – трое, Ксеня, Валя и Фруза, и двоюродные сестры – тоже трое, Татьяна, Нина и Лида. Татьяна и Нина имели собственные хозяйства и подрабатывали на полях бывшего колхоза “Ленинский путь”, теперь – агрофирмы “Медвежий угол”, Лида работала в Брянске и лишь приезжала по субботам– воскресеньям к матери. Сдерживая сердцебиение, Крутов подъехал к деревне, обогнав какого-то велосипедиста – незнакомую девушку в джинсах и футболке, и притормозил на пригорке, глядя на панораму Ковалей. Его дом, в котором он прожил без мало– го восемнадцать лет, стоял вторым от дороги, на берегу небольшого пруда, и с виду совсем не изменился: оцинко– ванная крыша, светящаяся нежным янтарным блеском мансарда, стеклянная веранда, полускрытая яблонями (ан– тоновка и штрифель), зеленые дощатые стены, антенна над крышей, за высоким – в рост человека – деревянным забором из ровных фигурных досок кусты черемухи и сире– ни. Какими словами можно выразить чувства человека, вер– нувшегося домой после долгих странствий? Не было этих слов и у Крутова. Девушка на велосипеде проехала мимо, глянув на води– теля с явным интересом, но мысли Егора были заняты дру– гим, и на взгляд из-под густых длинных ресниц он не отре– агировал никак. Отпустил тормоз, тихо скатился с пригорка к дому и остановил машину у ворот. И тотчас же распахну– лась дверь в сени, словно его здесь ждали, и на пороге возник дядька Осип, великан с круглой лысой головой и седыми усами, громадный и меднолицый, с хитрыми вечно смеющимися глазами. Он был старше Крутова на тридцать лет, однако выглядел гораздо моложе, несмотря на почти голую голову.
– Батюшки светы, никак Егорша приехал!– пробасил он, приближаясь и вытирая громадные руки о фартук; видно, готовил ужин.– Вспомнил, наконец. Баба Аксинья ономнясь*
– * Ономнясь – недавно.
– тебя во сне видела, будто бежал ты по болоту голый, а за тобой какая-то девица невиданной красоты гналась. Грит: это ён приедет непременно. Вишь, ты и прикатил. Ну, про-ходи, проходи, чего застрял? Дом-то твой теперя. А я тут ужин варганю. Они обнялись. От дядьки вкусно пахло дымом, струж– ками и жареным луком. Он обхватил Крутова за пояс и при– поднял от земли на метр, демонстрируя силу и хватку охот– ника на медведей. Судя по всему силы в его руках не уба– вилось. Егор еще помнил, как эти руки подбрасывали его, мальчишку, вверх на добрых два метра и, ухватившись за рога, шутя валили с ног быка.
– Топай, племяш,– подтолкнул его к дому дядька.– Комна– та твоя стоит нетронутая. Аксинья кажен день молится на нее.
– А где она?
– К Фросе пошла, за молоком. Крутов вошел в прохладные сени, где стояла кадка с ко– лодезной водой, лежали дрова, а по стенам был развешан домашний инвентарь, потом шагнул в дом, жадно разгля– дывая его убранство, не менявшееся из века в век. Справа стояла огромная русская печь с лежанкой, на которой он когда-то по вечерам в зимнюю пору любил чи– тать приключения и фантастику, коник напротив – скамья в виде длинного ящика с крышкой, стол с выскобленной до блеска столешницей, слева – комната бабушки Ули– покойницы, дальше горница на полдома с телевизором в углу, сервантом, кроватью и столом с четырьмя стульями, и за печью – две спальни. Крайняя принадлежала ему, Егору Крутову. Не замечая сочувственного взгляда дядьки, полковник с неким внутренним трепетом вошел в спальню и споткнулся, увидев на этажерке с книгами, которые он собирал в детст– ве, фотографию: он и Наташа, обнявшись, стоят под ябло– ней. Этой фотографии было ровно пять лет.
– Ну, ладно, ты давай устраивайся,– прогудел сзади Осип,– а я пойду дела доделывать. Ужинать будем через полчаса. Потом в баню. Я как знал, что ты приедешь, с утра истопил. Или ты сначала желаешь в баню, а потом ужи– нать?
– Сначала в баню,– обрадовался Крутов.– Жаль, пива за– хватить не догадался. Чего улыбаешься? Или и пиво у тебя в холодильнике припрятано?
– А то!– ухмыльнулся дядька, удаляясь на кухню.– Мест– ное, конечно, “Дебрянское” называется, но очень вкусное. Кстати, и сиводер имеется, если вдруг захочешь опохме– литься. Крутов улыбнулся. Сиводером местные мужики называ– ли самогон, причем по многим параметрам он был качест– веннее государственной водки. Но Егор спиртное такого свирепого градуса не пользовал, позволял себе лишь пиво да легкое вино.
– Надысь встрел твоего дружка, Мстислава Калиныча,– продолжал Осип, возясь у печки.– Ничуть не изменился че– ловек, только важным стал, осанистым. Крутов, стягивая с себя рубашку, вышел из спальни с удивленным видом.
– Учитель был в Ковалях?!
– В Жуковке, я туда по делам ездил, за семенами. Сидел он в автомобиле навроде твоего, с какими-то важными та– кими господами в костюмах и при галстуках. Меня увидел, но сделал вид, что не узнал. Ну, и я, понятное дело, не стал подходить.
– Ты точно его видел?
– Обижаешь, енерал,– укоризненно проговорил дядя, вы– глядывая из-за печки.– Глаз у меня еще зоркий, комара за версту видит.
– Странно…– Крутов переоделся в спортивный костюм.– Что Мстиславу делать в Жуковке? Он же в столицу подал– ся… Мстислав Калинович Джехангир был первым учителем Егора по рукопашному бою,– в те времена это называлось “каратэ”,– и смог дать юному Крутову главное – волю к по– беде и умение добиваться поставленной цели. Технику реального боя Крутов изучал уже под руководством инст– рукторов комитета.
– Надолго-то в наши края?– снова выглянул в горницу Осип.– Или снова на два-три дня?
– Насовсем,– вздохнул Крутов. Дядька высунулся в изумлении – руки в муке , уставился на племянника.
– Али выгнали со службы?
– Уволили, Демьяныч.– Крутов подумал и,вспомнив мест– ный термин, добавил.– За огурство*.
– * Огурство – своеволие, строптивость.
– От расспросов его спасло появление супруги Осипа, бабки Аксиньи, дородной и неспешной женщины, ходив– шей, сколько помнил себя Крутов, в одном и том же наря– де: понева со множеством сборок и убрус – платок, расши– тый узорами, расписанный золотом и жемчугом. И выгля– дела она всю жизнь одинаково доброй, с кротким ласковым лицом, которое не брали невзгоды и старость.
– Мальчик приехал, Егорша мой родной,– запричитала Аксинья, бросаясь обнимать и целовать Крутова.– Какой за– звонистый*, ладный! А я смотрю – машина-от вроде не на-
– * Зазвонистый – важный, знатный, великолепный.
– ша , не местная, думаю, кто это к нам на такой красавице… Несколько минут Крутову пришлось терпеть ее поцелуи, слезы, ахи да охи, расспросы и причитания. Потом Осип решительно отодвинул жену в сторону:
– Все, хватит требесить* и нюни разводить, размокнет.
– * Требесить – говорить вздор, нести околесицу.
– Готовь на стол, я икру и суп уже сготовил, а ты все осталь– ное ставь. Пусть человек пока в баню сходит. Габерсуп, небось давно не хлебал? Крутов с улыбкой покачал головой. Габерсупом Осип на– зывал овсяной суп с крапивой и грибами. Ему дали простыню, полотенце, проводили во двор, где стояла новая баня, поставленная уже Осипом, и вскоре Егор сидел в парилке и с удовольствием хлестал себя по спине березовым веником, разомлев от жары и приятных чувств. Блаженство, наступавшее после бани, он не испы– тывал давно. Через час распаренный, розовый, благоухающий трава– ми и березовым духом, счастливый, переполненный ни с чем не сравнимым чувством ч и с т о т ы тела, он сидел за столом в компании родственников: прибежал дядька Васи– лий, подвижный, худой, с гривой черных волос без единого седого волоска – несмотря на солидный возраст, пришли тетки – Ксения и Валя, и сестры – Нина и Лида. И Крутов впервые за много лет (со времени своего последнего появ– ления на родине с женой) почувствовал себя семейным человеком. Верховодил за столом конечно Осип, умело направляя разговор, сыпля прибаутками и анекдотами, подшучивая над всеми, в том числе и над Крутовым, почти не вмешива– ющимся в общую беседу. Егор с эйфорическим удоволь– ствием слушал дядьку, и мысли его были легки и просты, занятые только теми, кто сидел рядом. Осип же смешил и смешил всех, неистощимый на выдумку и острое слово. Обладая истинно русским характером, он всю жизнь стойко терпел лишения, любил выпить, хотя до скотского состоя– ния никогда не напивался, любил поесть и побалагурить, побунтарствовать – среди равных ему, был везде лидером и нередко кидался из крайности в крайность. Последнюю черту его характера хорошо иллюстрировал тот факт, что еще пять лет назад, когда Крутов приезжал в Ковали с На– ташей, Осип был рьяным атеистом, сегодня же, судя по иконам в горнице и постоянным поклонам красному углу с иконой Божьей матери, дядька ударился в богоискательст– во, правда, не теряя при этом природного юмора и добро– душия. Аксинья, бдительно присматривающая за “енеральным” гостем, подложила ему в тарелку “чертовой бороды”, и Кру– тов, давно не едавший икры из кочетыжника, он же орляк, а проще говоря – папоротник, с удовольствием очистил та– релку. А поскольку на расспросы о житье-бытье он отвечал коротко и неохотно, женщины завели беседу о видах на урожай, перешли на местные новости и сплетни и говорили бы долго, если бы не неутомимый Осип, принявшийся тра– вить анекдоты. Все они были с бородой, и все же успех у аудитории имели шумный. Однако на последнем Крутов за– дремал, и вечер кончился. Его всей гурьбой отвели в спальню, уложили на кровать с хрустящими простынями, и в доме наступила тишина. Последней мыслью Крутова была удивленно-благостная: как же здесь хорошо!…
* Утром он по привычке вставать рано проснулся в семь часов, но вспомнив, где находится, повернулся на другой бок. Окончательно Егор встал в начале десятого, уловив прилетевшие с кухни запахи поджаривающихся шкварок: баба Аксинья пекла блины.
– А где Демьяныч?– вышел Егор из спальни в спортив– ных трусах, обнял сзади Аксинью, чмокнул в щеку.
– По грибы пошел,– расплылась в улыбке стряпуха, ру– мяная от печного жара; печку она летом не топила, но ради гостя решила истопить, попотчевать его деревенской вкус– нятиной.
– Я пока физкультурой позанимаюсь, через полчаса при– бегу. Крутов вышел во двор, по которому бродили куры, за– глянул в “хитрый домик”, который Осип оборудовал унита– зом без дна, и сделал в саду за домом зарядку, после чего выбрался через огород к пруду и побежал вокруг, вдыхая всей грудью чистый, не отравленный никакой химией или газами воздух, напоенный ароматами трав и цветов. А спрыгивая с огромного пня на тропинку, ведущую в лес, неожиданно нос к носу столкнулся с девушкой на велоси– педе, которую встретил еще вчера, при въезде в деревню, только на сей раз на ней был летний легкий сарафан вме– сто джинсов, а волосы были распущены, а не увязаны в длинную косу. Она бы упала с велосипеда, если бы Егор не успел под– ставить руку.
– Простите… держитесь.
– А вы не выскакивайте из леса, как леший… извините. Несколько секунд они рассматривали друг друга: незна– комка сердито, он заинтересованно и оценивающе,– потом Крутов улыбнулся и получил ответную снисходительную улыбку. Девушку нельзя было назвать красавицей. Больше– губая, большеглазая, глаза цвета морской волны с густыми и длинными ресницами, лицо продолговатое, с курносым носиком, грудь небольшая, но крепкая (и похоже, девица лифчик не носит), талия тонкая, ноги длинные, но полнова– тые… И все же присутствовал в ней некий таинственный шарм, проявляющийся не то во взгляде, не то в улыбке, в повороте головы, в жесте, который заставлял вглядываться в нее снова и снова и ждать откровения или чуда, а может быть, просто улыбки.
– Я вас видел вчера.
– Я вас тоже, Егор Лукич. А вы меня не узнаете? Крутов пригляделся повнимательней, и вдруг с удивле– нием понял, что перед ним повзрослевшая на семнадцать лет толстушка-хохотушка Лизка, дочь соседей Качалиных. Когда он уезжал из Ковалей, ей едва исполнилось во– семь лет.
– Елизавета? Ты же была… такой.. такой кругленькой…
– Толстухой, вы хотите сказать?– засмеялась Лиза.– Как видите, кое-что изменилось, узнать меня трудно. А вы на побывку приехали, Егор Лукич? Надолго?
– Зови меня Егор, а лучше Горка, как прежде. Приехал же я скорей всего надолго, не меньше, чем на месяц. Так что заходи в гости, буду рад. Поговорим.
– Ой, непременно зайду, да и вы тоже не забывайте…
– Не забывай, мы же перешли на “ты”.
– Ой, ну хорошо, Егор Лу… то есть Горка, – она снова за– смеялась,– надо еще привыкнуть, Горка, уж очень ты … суровый и крутой, городской.
– Зазвонистый, как сказала бабка Аксинья. Ты где сейчас обретаешься? Работаешь, учишься?
– Уже год, как работаю менеджером в одной Брянской рекламной фирме, “Навигатор” называется, может, слы– шал?
– Я телеболвана смотрю редко. А что заканчивала?
– Рекламно-дизайнерскую академию в Москве.
– Глянь-ка,– удивился Крутов,– я ведь тоже там прописан. Были рядом, можно сказать, и ни разу не встретились. А куда это ты с утра на велосипеде? Я смотрю, это твой “на– циональный” вид транспорта?
– Удобно,– в который раз улыбнулась Елизавета, и от этой улыбки в душе Крутова тихо зазвенели какие-то чуткие струны.– Я здесь пейзажи снимаю, совершенно чудные, пригодятся для работы. Только теперь Егор обратил внимание на лежащую на багажнике велосипеда коробку с видеокамерой “LG”.
– Понятно. А не боишься заблудиться? Проводник не нужен? Елизавета сморщила носик.
– Я с отцом здесь все чащобы облазила, не заблужусь. К тому же в лесу теперь стоит какая-то воинская часть, забор из колючей проволоки, дорогу асфальтированную проложи– ли, говорят – прямо к Московской трассе. В общем, цивили– зация стучится в наш медвежий уголок.
– Воинская часть еще не цивилизация,– хмыкнул Крутов.– Интересно, кто это решил загнать солдат в наши болота?
– До встречи, Егор Лукич,– села в седло девушка.– Про– должайте свою кросс-прогулку, но не удивляйтесь, коль увидите перемены. Увидимся вечером. Она уехала. Взметнулся подол сарафана, открывая пол– ные бедра девушки. Крутов постоял в задумчивом трансе некоторое время и рысцой направился к дому, теперь уже не огородами, а проулком и улицей. А возле коммерческой палатки с рекламой кока-колы на крыше, прятавшейся в тени раскидистой ивы, его окликнули:
– Эй, спортсмен. Крутов затормозил, оглянулся. За палаткой стояли двое крупногабаритных молодых людей в майках и джинсах: уг– рюмоватые квадратные лица, короткие прически, бритые виски, у одного золотая серьга в ухе, у другого на груди и плечах цветные наколки – драконы и девы.
– Ты лучше обходи эту девочку стороной,– продолжал тот, что с серьгой.– А то неровен час с машиной твоей что случится.
– А-а,– потерял интерес к парням Егор, вспомнил извест– ное изречение Вишневского: “тебя сейчас послать или по факсу?”– но вслух произнес другое, повежливее:– я гляжу, крутые вы ребята, и лбы у вас крепкие… Не оглядываясь более, он свернул с проезжей части улицы на “тротуарную” тропинку вдоль забора и через ми– нуту был дома, гадая, как его могли увидеть с Елизаветой эти двое. Разве что в бинокли. Или же у них есть наблюда– тель, который следит за девчонкой и передает по рации своим хозяевам о каждом ее шаге. Егор усмехнулся, оценивая свою фантазию: “по рации”,– и принялся обливаться водой и умываться, фыркая и ухая. Аксинья с крыльца наблюдала за ним с довольным видом, приготовив полотенце. Вскоре пришел и Осип, в плаще и сапогах похожий на лешего, с лукошком грибов, молоденьких подосиновиков, подберезовиков, сыроежек и белых.
– Надо было меня с собой взять,– сказал Крутов, с зави– стью перебирая грибы.– Где брал? Вроде ж не сезон.
– У нас тут всегда сезон, а два дни назад дожди прошли, грех грибам не появиться. Да и мест грибных достаточно. Ты их и сам знаешь. Белые я собирал в основном в Ереми– ном раменье*, за болотцем.
– * Раменье – густой дремучий лес.
-
– А я в дубнячке за Добрушкой.
– Туда сейчас не пройти – запретная зона. Загородили колючкой, ни пройти, ни проехать. Ты уже умылся? Тогда пошли завтракать.
– Что еще за зона такая?– полюбопытствовал Егор, выти– раясь.– И Лизка мне говорила – военные, мол, какая-то часть стоит.
– Лизка Качалина, что ль, дочь Ромки? Уже успел к сосе– дям сбегать?
– Да нет, я ее у пруда встретил, не узнал, конечно.
– Она на велосипеде тут всю округу исколесила, снимает наши красоты деревенские на камеру. Вот и сходи с ней по грибы, сам убедишься, что в лесу чей-то лагерь разбит. Только сдается мне, это не военные, больно тихо стоят. Ромка Качалин клянется, что слышал какие-то крики за проволокой, даже перепугался – страшные такие крики, смертные. Но как туда пройдешь? Вернулся, конечно. Я лично ничего такого не слышал, хотя стоит зона уже года три. А как тебе Лизавета-Лизка? Вытянулась-то как девка, прямо красавица! Ты себе зазнобу сердешную не завел?– Осип покоился на задумчиво покусывающего травинку мле– мянника.– А то пригласил бы ее в гости.
– Я пригласил.– Крутов вспомнил двух крепких молодых людей, предупредивших его об опасности продолжения знакомства с Елизаветой.– Демьяныч, а кто это тут у вас палатку рискнул поставить? Возле Гришанковской хаты?
– Приезжие,– потускнел Осип– Старый Гришанок умер, а сын его дом продал, ну и приехали какие-то… рожи бандит– ские, поставили киоск, торгуют всякой всячиной. Четверо их, двое постарше, двое помоложе. Ни с кем особенно не общаются, живут довольно тихо, лишь изредка к ним отку– да-то целая компания приезжает на черном автомобиле, в баню помыться. Одни мужики. Ромка грит – это точно из зоны, но я не проверял. Один из этой компании к Лизке за– хаживает, когда она к родичам приезжает по субботам-вос– кресеньям.– Осип прищурился, пытаясь прочитать на лице Крутова его мысли.– Но она его не сильно привечает.
– Понял я, понял,– улыбнулся Егор.– А не боишься, что они мне накостыляют?
– Пусть попробуют,– ухмыльнулся в усы старик, показав громадный свой кулак.– Они чужие тут, а у нас полдеревни – свояки да шурины.
– Хватит балакать, тары-бары растабары разводить, ста– рый,– возникла на крыльце Аксинья,– блины давно на столе стынут. Идите завтракать, потом нагомонитесь. Крутов послушно поплелся вслед за Осипом в дом и вдруг почувствовал на спине чей-то взгляд. Стремительно обернулся. По улице медленно шествовал, засунув руки в карманы, давешний молодой человек с кольцом в ухе. От– вернуться он не успел, поэтому демонстративно оглядел дом, сад, повернулся и так же медленно зашагал обратно.
БРЯНСК-ЖУКОВКА. ВОРОБЬЕВ
Панкрат еще спал, когда позвонил заместитель и сооб– щил о новом нападении мотобанды на автомашину, прина– длежащую одному из известных Брянских коммерсантов, известному тем, что на свой страх и риск построил заводик по производству пива и малоалкогольных напитков.
– Где это произошло?– хриплым со сна голосом осведо– мился Воробьев.
– В Овстуге.
– Что он там делал?
– Родители его жены живут там.
– Он один ехал или с охраной?– Панкрат бросил взгляд на часы: стрелки застыли на половине девятого утра. Спал он таким образом почти шесть часов.
– С женой, гувернанткой и ребенком. Он-то как раз уце– лел, хотя и получил три пули, а жену, гувернантку и ребенка убили.
– Ясно.– Панкрат помолчал, приходя в себя, с силой про– вел по лицу ладонью, словно стирая остатки сна, и поднял– ся.– Ты где?
– Жду ребят, я их уже поднял.
– Что говорит милиция?
– А что она говорит в таких случаях? Разборки, мол, двух банд, хотя парень как раз не был замечен в связях с банди– тами.
– За это наверное и убили, не поделился. Ждите меня за мостом, через полчаса буду. Поедем в район. Инструмент захватить не забудьте.
– Обижаешь, майор,– хмыкнул заместитель; под “инстру– ментом” подразумевалось оружие. Зарядку делать Панкрат не стал, умылся только да вы– дул поллитра кефира. Оделся, останавливаясь на пороге, разглядывая комнату и силясь вспомнить, не забыл ли чего. Эту квартиру он снял в центре Брянска, на улице Вербного Воскресенья, четыре дня назад, однако ночевал всего один раз и теперь считал, что сделал это напрасно. А с другой стороны все время метаться по дорогам Брянщи– ны было невозможно, следовало иметь пару помещений для офиса и отдыха, не считая базы для команды. Базой они обзавелись сразу же после передислокации из Подмосковья в Брянскую губернию, выбрав заброшен– ное стрельбище в двух километрах от вокзала, выходящее краем пустыря к Десне, починив ворота и забор вокруг стрельбища, а жили ребята пока у родственников Вити Баркова, бывшего подполковника Московского ОМОНа, списанного по состоянию здоровья, ставшего заместите– лем Панкрата. Ему, как и Панкрату, недавно исполнилось трид-цать лет, а в команду “асфальтовых мстителей”, кото– рую он предложил назвать отрядом “Час”, что было аббре– виату-рой слов “чистый асфальт”, Барков попал по наводке при-ятеля Панкрата из отдела кадров Федеральной службы безопасности: у бывшего подполковника дорожные банди– ты убили сестру. Когда к нему пришли и предложили работу в отряде мстителей, он, прошедший школу Афгана и Чечни, согласился без колебаний. Панкрат выгнал из сарая, приспособленного под гараж, свой “лендровер”, закинул в кабину сумку с костюмами спецназначения и оружием, и выехал со двора, окруженно– го старыми пятиэтажками. А выезжая на площадь перед автовокзалом, вспомнил наконец, что забыл дома жвачку; он любил, чтобы от него пахло травами и мятой. Остановил машину у киоска и вылез.
– Здесь платная муниципальная стоянка,– подошел к не– му немолодой прихрамывающий охранник в серой унифор– ме.
– Сколько?
– Пятерка в час.
– Какие проблемы?– Воробьев достал два рубля.– Я все– го на минуту, квитанцию можешь не выписывать. Он выбрал в киоске мятный “орбит”, кинул в рот поду– шечку, вернулся к джипу и, уже садясь в кабину, обратил внимание на разыгравшуюся сцену. Невдалеке, через ма– шину, садился в бежевого цвета “БМВ” какой-то молодой мордоворот, стриженый под ноль, небритый, пузатый, и судя по его реакции на появление сторожа стоянки, пла– тить за стоянку он не собирался. Панкрат приоткрыл двер– цу.
– Вы стоите уже больше часа,– говорил охранник заиски– вающим тоном.– Платите пять рублей.
– Щас, разбежался,– отвечал жирным уверенным голо– сом пузан.– Вали отсюда, хромой, не раздражай. Панкрат подумал и вылез из кабины, подошел к “БМВ”, возле которого топтался охранник, и, нагнувшись к окошку водителя, сказал с ласковым укором:
– Дядя у нас такой крутой? Платить не хочет? Здоровьем рискует?
– А ты кто такой?– вытаращился водитель.
– Я блюститель закона в этом конкретном месте,– доход– чиво объяснил Панкрат.– Платить будем?
– Какой еще бля… блю?..
– ститель,– докончил Панкрат, повернул голову к опасли– во отодвинувшемуся сторожу стоянки.– Сколько времени он здесь торчит?
– Полтора часа.
– С тебя семь пятьдесят,– не меняя притворно ласкового тона, сказал Воробьев.– Гони мальчик копеечку и выезжай.
– Да я тебя…– пузан не договорил, к машине подошли еще двое молодых людей в пиджаках и черных брюках, не– смотря на жару, с деревянными лицами “деловых” людей.– Эй, Тимчик, а ну уговори мудака отойти от аппарата, навер– ное, пьяный или жить надоело. Тимчик, широкий в плечах, но тоже с заметным брюш– ком, оглядел выпрямившегося Воробьева, обошел машину и шагнул к нему, вынимая из кармана пиджака черный пе– нальчик с металлическими рожками, в котором Панкрат с удивлением узнал электрошокер “павиан”.
– Ну, долго будем надоедать уважаемым людям?– про– сипел Тимчик.
– А недолго,– вздохнул Панкрат, нанося два удара: ногой по голени и тыльной стороной ладони по морде парня. Тимчик выронил электрошокер, ударился головой о дверцу “БМВ” и упал. Его напарник и водитель, вылупив глаза, смотрели то на своего приятеля, то на Воробьева. Вокруг стала собираться толпа, и Панкрат понял, что надо заканчивать спектакль. Светиться ему было не резон. Од– нако и проходить мимо проявлений беспардонного хам– ства не хотелось. Вынув из кожаного чехольчика, крепившегося к ремню изнутри брюк, слегка изогнутый бакмастер*, он приставил
– * Нож американской фирмы “Бакмастер”, соединяющий в себе несколько инструментов.
– его к шее водителя и сказал с нажимом, уже без ласки в голосе, не обращая внимания на дернувшегося к нему вто– рого молодчика, длинноволосого и смуглого:
– Плати, крутой, и мотай отсюда! Шутить я больше не намерен. Ну?! Небритый пузан, побледнев, достал бумажник, вынул десятирублевую купюру, Панкрат взял ее и передал встре– пенувшемуся охраннику, не верившему своим глазам.
– А теперь вели своим дружкам сесть в машину и жми на газ. В следующий раз плати сам. Договорились?
– Договорились…– пробормотал парень, включая двига– тель. Его приятель, держась за щеку, смерил Воробьева нехо– рошим взглядом, проковылял к машине, выставив вперед круглый, как у роженицы, живот, с трудом уместился на заднем сидении. Машина уехала. Мужчину портят три вещи, глубокомысленно подумал Панкрат, глядя ей вслед: алкоголь, шорты и брюхо. Моло– дые, а уже пузатые, как им себя в зеркале видеть не про– тивно?
– Спасибо,– выдавил подошедший охранник.– Только вы с ними будьте поосторожней, это охранники местного авто– ритета Пашки Первицкого.
– Будь здоров,– отозвался Панкрат, садясь в джип. Вско– ре он был за мостом через Десну, где его на двух машинах ждала команда “Час” во главе с Барковым.
– Ты же обещал приехать через полчаса,– влез в кабину джипа Барков,– а мы тут уже больше часа прохлаждаемся.
– Обстоятельства,– буркнул Панкрат, трогая машину с места. Остальные машины двинулись следом.
– Что еще за обстоятельства? Панкрат помолчал немного, прибавляя скорость, и рас– сказал об инциденте на площади у автовокзала.
– Что-то ты в последнее время слишком сентименталь– ным становишься, командир,– хмыкнул Барков, низкорос– лый крепыш с лицом пьяницы,– если уж начинаешь реаги– ровать на такие мелочи.
– Это не мелочи, это проявление хамства, а хамство я с детства не терплю.
– Тогда давай вообще переквалифируемся в народных защитников, будем чистить города и села от всякой мрази, раз государство с этим не справляется. Я даже книгу читал о создании такой команды “чистильщиков” под названием “Стопкрим”.
– А что,– неожиданно согласился Воробьев,– это идея. Вот закончим разборку с дорожной мафией и создадим свой реальный “Стопкрим”. Заместитель, желавший всего лишь поиронизировать, промолчал. Он еще не научился различать, когда Панкрат шутит, а когда говорит серьезно.
– И в Брянске уже появились муниципальные стоянки?– пробормотал он.– Быстро идет прогресс выкачивания денег с автолюбителей.– Он усмехнулся.– Анекдот вспомнил сто– личный: частник поставил машину на Красной площади, милиционер кричит ему: “Вы что делаете?! Тут же прави– тельство, президент!” А тот отвечает: “Ничего, у меня сиг– нализация и замки хорошие”. Панкрат улыбнулся.
– Любишь ты анекдоты с бородой. Подробности нападе– ния в Овстуге выяснил?
– Я не дежурный УВД по области, подробности мне не докладывают. Известно лишь, что остановили машину мо– лодцы на мотоциклах, стреляли с двух сторон, машина вся в дырках, как решето. Коммерсант вез немалую сумму де– нег, они исчезли. И я уверен, что без наводки здесь не обошлось. Так как банда орудует на дорогах Брянщины уже месяц и еще ни разу не попалась, то у нее наверняка есть аналитики, контролирующие коммерческие и силовые свя– зи, а также агенты в ГАИ и милиции.
– Добавь еще – и база. После каждой операции они куда– то прячутся, исчезают. Эту базу надо вычислить и уничто– жить. Где они уже показали свои зубы?
– Да практически во всех районах Брянщины, кроме Жу– ковского, зафиксировано двенадцать нападений, сегодняш– нее в Овстуге – тринадцатое.
– Кроме Жуковского, говоришь? Приятель наш как раз оттуда родом.
– Какой приятель?
– Что вчера отметелил байкеров в Выселках, Егором зо– вут. Видно судьба у него такая – встревать в наши дела. О чем это говорит?
– Что судьба у него такая?
– Что Жуковский район пока бандой не тронут. Барков помолчал. Джип выбрался из Брянска на Смо– ленское шоссе и увеличил скорость.
– Одно из двух: или у банды база в Жуковском районе или они наметили нанести удар по нему в последнюю оче– редь.
– Соображаешь, полковник. После Овстуга придется пе– реключить внимание на Жуковку. Через час они приехали в Овстуг и узнали подробности нападения мотобанды на машину коммерсанта. Удостове– рение майора спецназа внутренних войск, имевшееся у Воробьева, действовало безотказно, тем более, что объяс– нял он свой интерес к расследованию дорожных нападений поиском сбежавшего с оружием военнослужащего. Бандитов было пятеро, одеты все были в черные комби– незоны, а вооружены автоматами (“калашников” с укорочен– ным прикладом – судя по описанию свидетелей) и пистоле– тами-пулеметами “клин” отечественного производства. Дей– ствовали нагло и открыто: перегородили дорогу мотоцикла– ми и открыли огонь, не потребовав документы, словно точ– но знали, кто едет и что везет. Куда потом делись, никто объяснить толком не смог, ни свидетели, ни милиция. План “Перехват”, задействованный силами местного ОМОНа и милиции спустя час после происшествия ничего не дал, да и немудрено: за час бандиты могли преодолеть около ста километров и залечь на базе до следующего мероприятия.
– Едем в Жуковку,– сказал Панкрат, оглядев хмурые лица своих гвардейцев, после того как они получили всю возмож– ную информацию о нападении и собрались в лесочке за Овстугом, у какого-то ручья.– Либо действительно база бан– ды находится в Жуковском районе, либо там они скоро выйдут на охоту. Витя, твое направление – милиция, ты у нас подполковник Московского ОМОНа “в командировке”. Барков молча кивнул.
– Петро, тебе с группой придется поколесить по району, поспрашивать в деревнях и селах, не видели ли парней на мотоциклах. Петя Ладыженский, бывший лейтенант-афганец, ране– ный в ногу и потому прихрамывающий, но не потерявший мастерства разведчика и бойца, также промолчал. Он был не из разговорчивых.
– Бандиты должны питаться и снабжаться боеприпаса– ми,– продолжал Панкрат,– поэтому твоя задача, Тагир, объ– ездить все базы снабжения в районе, в том числе военные. Давно известно, что армия торгует. Тагир Темирканов, молодой дагестанец с красивыми усиками, поднял вверх сжатый кулак, показывая, что зада– ние понял.
– Остальные вместе со мной займутся ресторанами рай– она. Такие наглые твари, как эти убийцы на мотоциклах, наверняка любят потусоваться в своей среде, пофорсить, показать ловкость и силу. Жить будем в гостиницах, связь по рациям постоянная. Легенда у каждого своя, продумай– те. Все понятно? Мстители стали расходиться по машинам, все было яс– но и без слов.
КОВАЛИ. КРУТОВ
Послеполуденный дождик прибил пыль, освежил воздух и слегка снял жару, что весьма положительно сказалось на настроении Крутова. В пять часов пополудни он зашел к соседям, где его встретили старик Качалин, совсем больной семидесятипя– тилетний Евграф, седой как лунь, и отец Елизаветы Роман Евграфович или, как его звал Осип, Ромка, которому скоро должно было исполниться пятьдесят лет. Это был худой, лысоватый, подвижный мужичок с ясным взором ястреби– ных глаз, не дурак выпить, малоразговорчивый и стесни– тельный в трезвом состоянии и неудержимо болтливый в подпитии. Уже через полчаса он был навеселе, рассказал кучу страшных историй о своей охоте на медведя, о встре– чах со стаей волкособак, потом стал требовать от гостя “откровенного мужского разговора”, и спасло Егора лишь появление женского населения семьи Качалиных: дород– ной Степаниды, матери Елизаветы, и самой девушки, оде– той на этот раз в юбку, открывающую ноги выше колен, и белую вышитую блузку, которую тут называли шемизеткой. Посидев еще полчаса в компании Качалиных, Крутов перемигнулся со все понимающей Лизой, и они сбежали из гостеприимного дома Качалиных, сославшись на встречу с друзьями, что было не совсем правдой, потому что ни Его– ровых одногодков, ни Елизаветиных в деревне практи-чески не осталось. Все они поразъезжались кто куда и дома по– являлись редко, как и сам Крутов. Однако у него в Ковалях оставалось достаточно родственников, которых он и навес– тил по очереди вместе с Лизой. Закончился этот поход – под прицелом глаз белобрысого молодого человека с на– колками, бдительно охранявшего киоск – у Крутовых на ве– ранде, выходящей в сад, где Аксинья накрыла стол, при– готовив роскошный по деревенским меркам ужин. Осип сначала участвовал в распитии напитков, посме– шил молодежь (хотя себя Крутов считал молодым относи– тельно), порасспросил соседку о житье-бытье в Брянске, потом сослался на дела и ушел. Таким образом Егор и Елизавета остались одни, ни мало не смущаясь этим об– стоятельством. Егор везде чувствовал себя нормально, столичная жизнь и быт профессионального перехватчика террористов приучили его маскировать свои ощущения, играть любую роль, Елизавета же работала в такой фирме, которая за основу профпригодности брала такие парамет– ры, как живость, контактность, ум и умение влиять на кли– ента. Влиять на клиента Лиза Качалина умела, Егор испы– тал это на себе.
– Ну что ж, господин Крутов,– заявила она, раскраснев– шаяся, сверкающая глазами, превратившаяся в прекрас– ную даму,– вы так мне ничего и не рассказали , где работа– ете и кем. Моя разведка донесла, что вы работали в каком– то спецназе и якобы уволились. Это правда? Егор понял, что Осип уже проговорился соседу об его увольнении, подумал в сердцах: ах ты болтун старый! Вслух же сказал:
– Яволь, фрейлен. Все так и есть, как вы сказали. Раз– ведка у вас на высоте.
– И что же, ты теперь безработный?– Глаза Елизаветы еще больше распахнулись, полные любопытства и участия. Боясь окунаться в них надолго, Крутов поднял рюмку с ирландским сливочным ликером “O Casey,s”,– он привез пару квадратных бутылок без особой надежды на то, что его поймут в деревне,– пожал плечами и проговорил фило– софски:
– Каждый благородный дон имеет право хоть раз в жизни побыть безработным. Елизавета рассмеялась, лукаво взглянула на собесед– ника поверх своей рюмки.
– Мне говорили, что ты был женат. Не сошлись характе– рами? Крутов с трудом сделал глоток, поставил рюмку, чтобы гостья не заметила, как у него задрожали пальцы. Сказал бесстрастно:
– Она погибла. Елизавета перестала улыбаться, глаза ее потемнели, на щеки легла краска.
– Извини, я не знала…– Она посидела немного, глядя на Крутова странно, испытующе, накрыла его руку ладонью.– Прости…
– Ничего, все нормально.– Егор заставил себя успокоить– ся; было приятно чувствовать прикосновение пальцев и ладошки девушки, душа от этого замирала и мурлыкала.– Расскажи лучше о себе. Что ты рекламируешь? Чем вооб– ще занимаешься в своей фирме?
– Начинала я с маркетинга, точнее, со стайлинга.– Елиза– вета сняла с его руки ладонь, закинула руки за голову и выгнулась, так что грудь ее рельефно обозначилась под натянувшейся блузкой, а у Крутова перехватило дыхание: лифчик девушка действительно не носила. Каждый жест ее почему-то кружил голову, и это было нечто новое в его от– ношении к женскому полу после гибели жены. Присутствие Ольги в свое время так на него не действовало.
– Стайлинг – это придание какому-нибудь изделию внеш– него вида, соответствующего тренду современной моды,– продолжала Елизавета, словно не замечая состояния со– беседника,– и психологии покупателя. Я неплохо рисую, и дизайн давался мне легко. Знаешь что, давай погуляем? Не хочется сидеть в такую погоду за столом.
– Давай,– согласился Крутов. Они предупредили Аксинью, что еще вернутся пить чай, и по тропинке между огородами вышли к пруду, в котором когда-то молодой Крутов ловил рыбу и стрелял из само– стрела по лягушкам. Шел девятый час вечера, жара ушла окончательно, природа благоухала, пребывая в тишине и спокойствии, душа ждала какого-то чуда и хотелось гово– рить стихами.
– В общем. стайлингом я занималась недолго,– вспомни– ла Елизавета о теме разговора, искоса глянув на задумчи– во-умиротворенное лицо Егора,– в начале карьеры. Теперь я служу в отделе по работе с клиентами, разрабатываю полную рекламную концепцию каждого. Продолжать?– Лиза снова искоса посмотрела на Крутова.
– Очень интересно!– поспешно сказал он.
– Ну, а в полную рекламную концепцию входит куча вся– кого рода брифов: рекламные цели, маркетинговые цели, общая целевая аудитория, исследование конкретных раз– работок, рынка вообще, выбор СМИ, разбивка бюджета по позициям, дизайн макетов, выбор времени проведения кампании и тому подобное. Кроме того я ищу подрядчиков, устанавливаю контакты с видеостудиями, работаю с круп– ными модельными агентствами, даже с такими как Red Stars and Modus Vivendis. Все понял?
– Так точно!– вытянулся Егор, не моргнув глазом, потом подошел к воде поближе, разглядывая кувшинки в десятке метров от берега.– Но ведь для этого надо знать чертову уйму тонкостей!
– Главное – нужно знать компьютер ПиСи вдоль и попе– рек, иначе не справишься ни с одним проектом.
– Ты знаешь? Елизавета засмеялась.
– А как ты думаешь? Или мне вручили должность менед– жера за красивые глаза? Крутов оценивающе оглядел лицо девушки и серьезно кивнул:
– Я бы так и сделал.– Потом, не предупреждая, вдруг во– шел в пруд по пояс, сорвал три кувшинки и вручил Елиза– вете. Ее широко раскрывшиеся глаза сказали ему, что она чувствует, и Крутов, толком еще не разобравшись в своих собственных ощущениях, не желая размышлять, что соеди– нило его с девушкой, внезапно понял, что это судьба! Их руки и губы встретились, поцелуй был долгим и неж– ным, так что оба как бы растворились в нем, едва не задох– нувшись, и лишь спустя несколько минут она тихо спроси– ла, все еще прижимаясь к нему всем телом, так что он чув– ствовал сквозь ткань рубашки и блузки ее грудь:
– Ты не слишком спешишь, Крутов?
– Я опаздываю,– хрипло отозвался Егор, и девушка за– смеялась, отодвигаясь, поправляя волосы, прижала кув– шинки к лицу.
– Как давно я здесь не гуляла! С детства … Пройдемся? Крутов послушно двинулся в обход пруда, остановился у полузатопленной коряги. Воспоминания обрушились на не– го, как лавина.
– Здесь меня укусила змея…
– Когда? Расскажи.
– Я тогда учился в Жуковке, жил у дядьки Ивана, а сюда приезжал на лето. Это уже в десятом классе случилось. Я ее не заметил, удочку закидывал, а она сидела под коря– гой. Ну, и укусила. Знаешь, я боли не почувствовал, только поплыл куда-то, как от стакана самогонки. Хорошо, бабка Уля еще жива была, дала мне выпить трехлитровую банку молока, пошептала что-то, погладила, ногу разрезала… В больницу меня привезли без сознания, врач посмотрел, говорит: ну, этот не жилец… А я, как видишь, выжил. Елизавета покачала головой, не сводя огромных глаз с лица Егора, погладила его по плечу.
– Видно, бабка твоя была целительницей, царство ей небесное! Ты у нее ничего не перенял? Каких-нибудь экс– трасенсорных способностей? Крутов подумал о своих возможностях, основанных на медитации и пробуждении сверхреакции, но говорить об этом не стал.
– Да нет, вроде бы нормален. Елизавета фыркнула.
– Был бы нормален, не целовал бы ведьму. У меня в ро– ду одни колдуны да ведуньи были, то сглаз лечили, то пор– чу снимали, то кровь заговорами останавливали. Даже ма– ма умеет это делать.
– А ты?
– И я тоже. Уверен, что я тебя не околдовала? Они вышли на поляну за прудом, окруженную березня– ком. За поляной начиналось болотце, где молодой Крутов когда-то собирал крапиву для подкормки домашних кур. Не отвечая на вопрос Лизы, он вслух медленно прочитал:
– Я прогнал тебя кнутом В полдень сквозь кусты, Чтоб дождаться здесь вдвоем Тихой пустоты… Елизавета оглянулась, недоумевающая и заинтересо– ванная.
– Ты любишь Блока?
– Не то, чтобы люблю, но предпочитаю, у него есть за– мечательнейшие строки. Бальмонта уважаю, Верхарна, Ру– бена Дарио. А ты?
– Я деревенская девчонка, и вкусы у меня деревенские, поэтому я люблю Есенина.
– Не жалею, не зову, не плачу.
Все пройдет, как с белых яблонь дым…
– Это хрестоматийное. Больше ничего не помнишь? Крутов наморщил лоб.
– Ты жива еще, моя старушка?
Жив и я, привет тебе, привет! Елизавета покачала головой, засмеялась, хотя глаза ее затуманились, погрустнели. Вполне вероятно, она вспоми– нала сейчас какую-то не слишком веселую страницу своей жизни. Крутов так и не решился задать ей вопрос, как ей жилось и была ли она замужем.
– А вот это помнишь?
Где ты, где ты, отчий дом, Гревший спину под бугром?
Синий, синий мой цветок, Неприхоженный песок… Крутов качнул головой.
– Читал, но не помню. Лиза взялась рукой за ствол березы, обошла ее кругом, глаза ее стали и вовсе темными и печальными.
– Зеленая прическа, Девическая грудь, О тонкая березка, Что загляделась в пруд?
Что шепчет тебе ветер?.. Прервала себя, оборачиваясь к наблюдавшему за ней Егору.
– Что ж ты не спросишь, замужем я или нет?
– А это существенно?– осторожно сказал он.
– Конечно, нет,– со странным смехом ответила она, убе– гая вперед, касаясь берез ладонью.– Но замужем я уже побывала и больше не хочу. Так что не зови. Крутов не нашелся, что ответить, гадая, что на нее на– шло, двинулся следом, потом побежал и встал у нее на пути. Однако обнимать и целовать не стал, тонко чувствуя ее настроение. Ее ресницы удивленно взлетели вверх, Лиза почувствовала его желание и одновременно железное самообладание, насмешливо оглядела его лицо.
– Ты сильный, Крутов, но боюсь и ты не в силах мне по– мочь. Ребят у киоска возле Гришанковской хаты видел? Егор кивнул.
– Один из них – брат моего бывшего мужа. Как и почему он оказался здесь, и что делает, я не знаю, но проходу он мне не дает, следит…– Она передернула плечами.– Все пытается вернуть заблудшую овечку в загон брата…
– А ты?
– Я давно указала бы им на дверь, да боюсь. Муж заме– шан в каких-то криминальных делах, всегда приезжает с телохранителями, все надеется… даже тут меня достает, стариков моих уговорил… а я не могу на него смотреть!
– Чего же боишься, коли не любишь и в разводе?
– Не в разводе, Егор Лукич, в том-то и дело.– Елизавета отвернулась, смахивая повисшую на ресницах слезу, улыб– нулась невесело.– Такие вот дела. А боюсь я не за себя. Полгода назад появился у меня ухажер, хороший парень, специалист по маркетингу, нравился мне очень… а они его подстерегли однажды и… в общем, калека он теперь, ходит без глаза… Крутов подошел ближе, обнял девушку, осторожно вы– тер ей глаза кончиком платка, потом поцеловал оба.
– Как сказал бы Вишневский: не от хорошей жизни Вас целую. Успокойся, все будет хорошо. Мой глаз твоему мужу не по зубам. А почему ты развод не взяла? Елизавета глубоко вздохнула, улыбнулась, взяла его под руку.
– Не будем об этом. Всему есть причина. У него связи чуть ли не во всех властных кабинетах Брянска, мэр города его отец. Ни одно мое заявление до суда не дошло… В об– щем, Егор Лукич, не повезло тебе, брось-ка ты обхаживать Лизку Качалину, выйдет это тебе боком.
– Ну уж извини, этого не проси, не брошу! Она остановилась, поворачиваясь к нему лицом, рас– крывая глаза шире, и плавилась в них такая надежда и признательность, что Крутова шатнуло. Он притянул ее к себе, слабо сопротивлявшуюся, и поцеловал, как никого прежде не целовал – до эйфорического головокружения. Наверное он мог бы пойти и дальше, так сказать, довести порыв страсти до логического конца, но ощутив под руками упругую грудь и почувствовав, как Лиза вздрогнула, вовре– мя остановился. Воздушный замок, который он начал было строить в мечтах вопреки скептическому взгляду на жизнь, слишком легко можно было разрушить.
– Почитай мне Блока,– шепнула она, снова удивленная и испуганно-обрадованная его безошибочным чутьем ситуа– ции и желанием не причинить ей боль,– то самое, что на– чал, про кнут. Крутов с некоторым трудом разжал объятия, оторвался от Елизаветы, и они пошли по траве краем березняка, мимо болотца, переживая удивительное чувство взаимопонима– ния и единения, ощущая себя частью природы и влекомые тайной, соединившей их дороги. Девушка часто поглядыва– ла на него, по новому оценивая его жесты и речь, отмечая его выдержку, собранность, внутреннюю решительность, независимость, умение держаться и убеждать, наталкива– ясь на его ответный взгляд, прямой, волевой и пронизыва– ющий, и сердце ее замирало отчего-то и шептало на своем языке: он – не он… тук-тук… он – не он… Хотелось верить, что – он… Крутов повторил прочитанные строки и, вспомнив стихо– творение полностью, с выражением продолжил:
– Вот – сидим с тобой на мху Посреди болот.
Третий – месяц наверху – Искривил свой рот.
Я, как ты, дитя дубрав, Лик мой также стерт.
Тише вод и ниже трав – Захудалый черт… Что-то изменилось вокруг, словно тень накрыла солнце, скатившееся к горизонту, хотя небо было глубоким и чис– тым, без единого облачка. Крутов замедлил шаги, остано– вился, уже поняв, в чем дело. Из-за кустов слева от болот– ца вышли навстречу трое парней, среди которых Егор узнал длинноволосого смуглого красавца с серьгой в ухе и бело– брысого крепыша с наколками. Третий был в два раза шире каждого и напоминал двустворчатый шкаф, обзавев-шийся короткими и толстыми ногами. Квадратная челюсть его вполне могла бы принадлежать гигантопитеку. На всех троих были одинаковые рубашки защитного цве– та с четырьмя кармашками и стоячим воротником – послед– ний писк моды, серые джинсы и кроссвоки “хард” с метал– лическими заклепками по всему канту. Почему-то именно они привлекли внимание Крутова. Ткакая обувь была оди– наково удобна как для драки, так и для бега, и носили ее все спецформирования министерства обороны. Парни явно не были обычной гражданской шпаной.
– Эй, спортсмен гребаный,– сказал смуглолицый абори– ген с серьгой в ухе,– мы тебя предупреждали по-хорошему. Что же это ты чужих замужних баб лапаешь и целуешь? Елизавета вспыхнула.
– Гафур! Что вам здесь надо? Я не просила следить за мной!
– А тебе слова не давали,– наставил на нее палец бело– брысый с наколками.– Сделай фокус – смойся с глаз, с то– бой потом разбираться будем. Георгий будет очень недо– волен твоим поведением.
– Я свободный человек! Борис, я требую!..
– Требовать будешь соску у мамаши дома, иди, а мы тут поговорим с твоим хахалем. Елизавета беспомощно посмотрела на Крутова, и тот успокаивающе погладил ее по плечу.
– Подожди меня у пруда, я скоро догоню. Девушка, непрестанно оглядываясь, обошла троицу и остановилась за кустами, кусая губы и сжимая кулачки, ре– шив посмотреть, что будет. Троица двинулась к Егору, за– ходя с двух сторон.
– Мужики,– проникновенно сказал Крутов,– лучше бы вам не связываться со мной. Человек я мирный, никому зла не желаю, но всегда готов ответить адекватно. В данном же случае все не так просто, как вам кажется. Девушка не же– лает жить с твоим братом, парень, и заставлять ее не сто– ит, и следить за ней не надо. Она действительно сво– бодный человек. Ферштеен зи?
– Заткнись!– скривил губы белобрысый Борис.– Тебя пре– дупреждали, ты не внял, теперь придется тебя слегка по– учить. Не сможешь уехать отсюда сам, вызовем скорую. Крутов вздохнул. Его миролюбивое поведение восприни– малось этими безмозглыми качками, как проявление сла– бости, и убедить их в обратном можно было только нагляд– но. И все же первую атаку он пропустил. Они бросились на него не всем скопом, а согласно так– тике групповых действий (что говорило об их принадлежно– сти к какой-то военизированной организации): длинноволо– сый Гафур отвлек его внимание, а Борис тут же прыгнул сбоку, довольно умело нанося удар ногой в живот Крутову. Если бы не боевые инстинкты, срабатывающие помимо сознания Крутова, схватка могла бы закончиться для него плачевно. Однако, пропустив удар (ослабив его поворотом тела и напряжением мышц живота), он тут же захватил ногу белобрысого, рванул ее вверх и ответил ударом ноги в пах. После чего, заблокировав удары Гафура (кулак в лицо, кулак в шею), Егор применил “шат” – щелчок по носу снизу вверх, что мгновенно приводит к временному ослеплению противника, и от души врезал ему в грудь ногой. Смуглоли– цый с серьгой кубарем покатился по толстому ковру сле– жавшихся листьев. Борису к этому времени удалось разогнуться, но бойцом он был уже никаким, удар по гениталиям – это вам не поще– чина, и Крутов свалил его спиралью захвата-броска за руку через локоть. Оглушенный падением брат мужа Елизаветы выбыл из борьбы окончательно. Оставался шкафоподоб– ный бугай с челюстью, напоминавшей отвал бульдозера, но его-то как раз Крутов боялся меньше всего, парень был громаден и ощутимо силен, но слишком малоподвижен, за полминуты с начала атаки на Крутова он успел всего лишь сделать два шага и посмотреть на своих упавших прияте– лей. У Крутова же в арсенале хватало приемов борьбы с такими гигантами. К тому же силой Бог его тоже не обидел. Егор мог не только гнуть пальцами гвозди, но и по часу висеть над пропастью на двух пальцах, зацепившись ими за ребро скалы.
– Может быть, ограничимся поклонами и разойдемся?– предложил Егор серьезно, не замечая на квадратном лице бугая следов размышления. Скорее всего этот тяжеловес думать не умел вовсе.
– Ты мертвец,– сообщил он, надвигаясь, неожиданно жидким,по сравнению с массой и размерами тела, голосом.
– Тогда тебе не понравится полный контакт с мертве– цом,– хладнокровно отозвался Крутов. Бугай ударил – одной рукой-кувалдой, потом другой. Каж– дый такой удар наверное мог бы свалить быка. Однако для мастера реального боя, которым был полковник антитер– рористического подразделения ФСБ, опасности они не представляли. Егор просто ушел с линии атаки поворотом тела и одновременно врезал локтем в спину бугая ниже плеча, в район третьего ребра. Но и его удар не достиг цели. Гигант его почти не почувствовал, только сделал полшага вперед, пытаясь определить, куда девался его противник.
– Ну, ты и бронепоезд!– с невольным восхищеним прого– ворил Крутов, ощупывая занывший локоть.– Тебя наверное только гранатометом и можно взять!
– Егор!– вдруг крикнула видевшая драку Елизавета.– Сзади! Но Крутов и сам почувствовал движение за спиной, упал вперед, спасаясь от удара палкой сзади, перекатился на бок, выполняя тэнкай – “круг нейтрализации”, и уронил бугая ударом ноги под колено. Вскочил разгибом вперед (учитель называл этот прием “тати-нагарэ”) и успел перехватить еще один удар палкой. Захватил руку нападавшего, выкрутил влево и вверх, церемониться не стал – влепил ногой по гениталиям и Гафуру.
– Хватит, Егор!– снова окликнула его Елизавета. Крутов остановился, оглядел поверженных соперников, из которых мог продолжать бой лишь мало получивший бугай с квадратной челюстью, вытянул навстречу ему рас– топыренную ладонь:
– Остынь, бронепоезд, защита хозяина – дорогое удо– вольствие, оправдывается редко.
– Оставь его, Хряк,– сквозь зубы прошипел Борис, вста– вая с явным трудом.– Мы с ним еще поговорим… по душам.
– Мадам, не улыбайтесь, это страшно…– пробормотал Егор и не спеша направился к вышедшей из-за кустов Ели– завете, круглые глаза которой говорили сами за себя.
– Мне говорили, что ты в каком-то спецназе, но я не представляла…
– И не надо,– добродушно сказал Крутов, дотрагиваясь до саднящего места на животе, куда пришелся удар ногой Бориса.– Это совсем не так красиво, как подается в кино– боевиках. От ее внимания не ускользнул жест полковника.
– Что это ты за живот держишься?
– Попал, каратист хренов. Пустяки, до свадьбы заживет. Елизавета остановила его, заставила задрать рубашку, и Егор обнаружил у себя ссадину с темной полосой гема– томы – след заклепки на кроссовке Бориса.
– Ерунда, не стоит беспокоиться.
– Давай полечу.
– Я же говорю, заживет… Елизавета отняла его руку и положила на живот свою ладошку, закрыла глаза. Коже стало горячо, внутри мышц началось какое-то странное щекочущее шевеление. Посто– яв с минуту, Лиза несильно надавила на живот ладонью, потом прошептала что-то, пальцами второй руки погладила кожу вокруг ладошки, отчего по спине Егора пробежали приятные мурашки, и сняла ладонь. Крутов глянул на живот и не поверил глазам: ссадина и гематома исчезли!
– Ну, как?– слабо улыбнулась Елизавета, открывая глаза.
– Ведьма!– искренне восхитился он, обнимая и целуя де– вушку так, будто они были в лесу одни. Ругань, шелест и возня приходящей в себя троицы не волновали уже ни его, ни Лизу. В деревню они вернулись, когда совсем стемнело. По– пили чаю вместе с Осипом и Аксиньей, и Егор проводил девушку домой.
– Знаешь что, давай пойдем завтра по грибы?– вдруг за– горелся он.– Дядька целую корзину белых и подосиновиков приволок, а я тоже места знаю.
– Почему бы и не сходить?– кивнула Елизавета, пребы– вая все это время в задумчивом состоянии; она вдруг по– верила, что может окончательно порвать с прошлым и на– чать новую жизнь. Уверенность и мастерство Крутова про– извели на нее сильное впечатление. Хотя сам Крутов в душе считал, что родственник и телохранители неведомого Георгия, мужа Лизы, могут пойти и на более эффективные меры вплоть до применения оружия, а воевать Егор ни с кем не хотел.
– Тогда встаем в шесть утра и в полседьмого выходим, я стукну в окно. О, кей?
– Ол райт,– засмеялась девушка. В рассеянном свете фонаря, освещавшего киоск ком– мерсантов, загадочно и маняще блеснули ее глаза, Крутова с огромной силой повлекло к девушке, задыхаясь от чувств, не понимая, что с ним творится, он обнял ее, целуя лицо, шею, губы, грудь, и резко отодвинулся, уловив тревожный толчок сердца и удержав язык от признания в любви. Его остановил не рассудок, а некое высшее чувство, глубинное понимание сути явления, видение ауры девушки. Эти сло– ва не следовало произносить под влиянием минуты, чтобы не разочаровать Елизавету впоследствии и не разочаро– ваться самому. На ум пришли строки Константайна, потряс– шие когда-то Егора: Не раньте ангелов словами. Они открыты, словно дети. Дарите ласку им. За ней И сходят к нам созданья эти… И тогда она, женским чутьем угадав, что творится в его душе, сама обняла его и поцеловала… Прервал их объятия и полет в астрале лишь скрип две– ри дома: отец Елизаветы вышел на улицу, чтобы посмо– треть, кто стоит с его дочерью.
* В семь утра они перешли по мостику через ручей, впа– да-ющий в маленькую тихую речку Добрушку, и углубились в лес, простиравшийся на десятки километров на север и восток Брянщины. Крутов был одет, как завзятый грибник, в спортивный костюм, ветровку, головной убор под названием панама и кеды – вместо сапог; в руках он нес вместительную ивовую корзину и подаренный бетдаггер вместо грибного ножика. Елизавета, впервые увидев необычной формы нож, попро– сила его поносить, но Крутов дал ей всего лишь подержать “летучую мышь”, способную резать, колоть и рубить. На девушке были джинсы, футболка, ветровка, платок и сапожки, а корзину она несла вдвое меньшую – туесок из березовой коры. Оба понимали, что поход за грибами лишь предлог по– быть вдвоем, однако делали вид, что выбрались в лес, чтобы плюбоваться природой, насладиться ее вечным по– коем и отдохнуть от городксого шума, и обоим эта игра нра– вилась, будто к ним вернулись школьные годы, безза– ботная и ветреная юность. Лиза взяла с собой видеокаме– ру, запечатлела на кассету переход Крутовым мостика, по– том они поспорили, кто будет нести камеру дальше, поце– луй их помирил, и камера осталась у Елизаветы. Обычно Крутов начинал грибные маршруты с березняка за болотцем на окраине Ковалей, однако на этот раз решил сразу повести девушку за Добрушку, в сторону Николаевки, где в дубовой роще всегда собирал боровики. За речкой пошли смешанные березово-сосновые леса, сменявшиеся в низменных местах осинничками с кленами и дубками, где росли подберезовики и подосиновики. За час похода грибники набрали по полкорзины молоденьких крас– ноголовиков, и настроение у обоих поднялось до возвы– шенно-мечтательного, умиротворенного, жизнерадостного. Забылись беды, невзгоды, неприятные встречи, заботы, рутинные дела, впереди маячила призрачная фигура птицы счастья, обоим было весело и хорошо, и поцелуи их, будо– ражащие душу и заставлявшие чаще биться сердце, были как бы прологом будущих наслаждений. В девять часов вышли к Бурцеву городищу, и Елизавета долго снимала со всех сторон осевший, десятиметровой высоты курган, частокол заостренных бревен вокруг верши– ны, почерневших, но до сих пор не сгнивших, хотя возраст их перевалил за тысячу лет. А вот идол, венчавший верши– ну холма, к которому любил взбираться Крутов, исчез. И еще одна деталь неприятно поразила Егора – раскоп. За кучей валунов у подножия кургана виднелось целое поле свеже-вырытой земли площадью с волейбольную площад– ку. Складывалось впечатление, что подножие и часть скло– на холма перекопали любители старинных кладов. Крутову вспомнился сон с человеческими руками, торча– щими из разрытого кургана, и настроение его упало.
– Пойдем,– подошел он к увлеченной видеосъемкой, рас– красневшейся Елизавете, не отрывающейся от видоиска– теля камеры.– Скоро станет совсем жарко, а мы еще не до– брались до места. Девушка с видимым сожалением закончила съемку, сме– нила кассету, и они углубились в чащобный елово-сосно– вый лес, который Осип называл раменьем. Однако до ду– бовой рощи добраться им не удалось. Сначала путь преградила асфальтовая ленти дороги, о которой говорил Осип, что она будто бы ведет аж до Мин– ско-Московской трассы. Выйдя на дорогу, Егор и Лиза по– смотрели в одну сторону, в другую, потом друг на друга, и Крутов покачал головой.
– Чудеса в решете, да и только. Кому понадобилось класть асфальт по нашим болотам?
– Здесь недалеко начинается запретная зона,– задумчи– во проговорила девушка.– Какая-то воинская часть стоит.– Она помолчала, теряя жизнерадостность.– Я слышала кра– ем уха, что якобы это не то экспериментальный военный полигон, не то военная лаборатория.
– От кого слышала?– подозрительно прищурился Крутов.
– От деда мого,– отрезала девушка и, видя, что он готов обидеться, с неохотой добавила.– От Георгия слышала…
– А он откуда знает?
– У него очень широкий круг знакомств.– Лиза вдруг рас– сердилась.– Что ты меня пытаешь? Я передаю только то, что сылашала.
– Дядька мне говорил, что к брату твоего мужа раз в ме– сяц компания приезжает на крутых машинах, поразвлечься, попариться в баньке. Не отсюда ли?
– Ну что тебе до этого?..– Елизавета замолчала, прикусив губу, потом прямо посмотрела на флегматически рассеян– ное лицо Егора, призналась,– знаешь, я об этом не думала. Может быть, ты прав. Но что из этого следует?
– Да ничего особенного. Я просто размышляю вслух. Но чует мое сердце, странные дела тут у вас делаются. Ну, по– топали дальше? Они сошли с узкой асфальтовой ленты со следами про– текторов (ездили на каких-то тяжелых машинах), углуби– лись в лес, однако через двести метров уперлись в забор из колючей проволоки высотой метров в пять. Он был двух– рядным и добротным, сделанным надолго и прочно. Вмес– то столбов использовались стволы деревьев, вершины ко– торых были спилены. И вдоль забора с той стороны Крутов увидел протоптанную тропинку, что говорило о наличии жи– вой охраны зоны.
– Похоже, белых грибов нам сегодня не видать,– глубоко– мысленно сказал Крутов.– Но контора здесь устроилась серьезная, если судить по дороге и колючке. Сними-ка эту изгородь на пленку.
– Зачем?
– Пригодится когда-нибудь . Елизавета послушно подняла видеокамеру, и в тот же момент слева, метрах в двадцати, раздался чей-то голос:
– Эй, телеоператоры, а ну прекращайте съемку! По ту сторону изгороди зашевелились кусты акации, за деревьями замелькали тени, и на свободное от кустов про– странство вышли двое угрюмого вида мужчин в пятнистых комбинезонах и беретах, с автоматами через плечо.
– Здесь снимать запрещено,– продолжал один из них, лобастый, темноволосый, с глубокопосаженными прозрач– но-серыми глазами и морщинистым лицом.– Поворачивайте и валите отсюда подобру-поздорову.
– Кем запрещено?– полюбопытствовал Крутов, сразу оценив профессиональную подготовленность охранения: один прикрывал второго, а оба двигались по-особому гибко и свободно.
– Не твоего ума дело. Сказано – поворачивай, значит по– ворачивай. Второй, что шел сзади, худой и горбоносый, со впалыми щеками дистрофика, но жилистый и сильный, коснулся спи– ны напарника и кивнул на нож в руке Крутова, который тот не успел спрятать. Они о чем-то заговорили, понизив голос, в то время как Егор и Елизавета, переглянувшись, начали отступление. Тогда морщинистолицый окликнул Крутова:
– Эй, малый, а ну подойди ближе.
– Зачем?– оглянулся Егор.
– Кидай сюда свой ножик.
– Иди, не останавливайся,– одними губами бросил Кру– тов девушке, сам же приостановился на секунду.
– А больше ты ничего не хочешь, лягушка пятнистая?
– Двигай сюда, я сказал!– Часовой заученным движением снял “калашников” с плеча, поднял ствол и спустил скобу предохранителя.– Не то уложу на месте!
– Какой ты храбрый,– хмыкнул Крутов, подбрасывая бет– даггер с особой подкруткой, поймал нож и одним точным безошибочным движением воткнул его в чехол на поясе.– Может, посоревнуемся, кто окажется быстрей, ты или я? Парни переглянулись, и в то же мгновение Крутов взял т е м п и исчез в кустах, догоняя ушедшую вперед Елиза– вету. Наверное он произвел впечатление на сторожей за колючей проволокой, а может быть, они только пугали гриб– ников, во всяком случае, стрелять вслед молодой паре они не стали.
– Зря ты их дразнил,– сказала девушка, когда они снова выбрались на асфальтовую дорогу.– Таким, как они, ничего не стоит убить человека.
– Здрасьте,– поклонился Крутов,– с какой это стати я дол– жен был отдать им нож? И с какой это стати они открыли бы огонь по мирным гражданам? Партизанские войны в этих краях кончились еще в сорок четвертом году.
– В сорок третьем.
– Тем более. Кстати, куда ты так спешишь? Во-первых, мы не завтракали, во-вторых, не набрали боровичков. Я знаю еще одно место неподалеку, завернем туда… Елизавета замедлила шаг, но не остановилась, лицо ее стало хмурым и озабоченным.
– У меня дурное предчувствие…– Она передернула пле– чами.– И оно меня никогда не подводило. Что-то случилось в деревне. Пошли домой.
– Ну вот еще! Что там может случиться?
– Я тебя прошу. Егор подумал, молча догнал ее и ускорил шаг. В Ковали они вошли в половине одиннадцатого, сразу увидев столб дыма посреди села: дымилась куча угля и золы, оставшаяся от коммерческой палатки. По деревне ходили потерянные жители, многие из них, в основном женщины, собрались возле Гришанковой хаты, у которой были выбиты стекла. Во дворе дома стоял “уазик” скорой помощи, на земле лежал человек в окровавленной рубаш– ке, а над ним склонились двое мужчин в белых халатах.
– Что случилось?– спросил Крутов у женщин возле со– седнего дома, ища глазами своих, потом увидел на улице четкие следы колес и понял, что в деревне побывала бан– да на мотоциклах. С плачем к нему кинулась тетка Ксения, за ней подошла сестра Лида. Через минуту он узнал, что Осипа и Аксинью подстрели– ли подонки, ворвавшиеся в село, и что обоих уже увезла машина реанимации. Пострадали и коммерсанты: одного из них, смуглолицего Гафура, ранили в грудь и в ногу, вто– ро-му – старшему из продавцов, проломили голову; именно он и лежал в палисаднике у дома. Бориса, брата мужа Ели– за-веты, в момент нападения в деревне не было, прибыл он буквально за минуту до возвращения Крутова и Лизы из леса и на их появление лишь бешено сверкнул глазами. Подходить к ним не стал.
– Когда они уехали?– спросил Егор, прижимая к себе плачущих женщин, вдруг понимая, что его план мирного отдыха на природе рушится на глазах.
– Еще девяти не было,– опомнилась сестра Лида, выти– рая слезы.
– Я пойду к своим?– тихо проговорила Елизавета.
– Иди,– кивнул Крутов, добавил торопливо,– расспроси там, что они видели. Сколько их было?
– Человек двадцать,– еле выговорила бабка Ксения.
– Семь или восемь,– покачала головой Лида.– Все такие черные, страшные… на таких огромных мотоциклах… по– лезли по домам, стали отбирать деньги, еду… Дед Осип шуганул одного, а дружки полезли в драку. Он за ружье, они за автоматы…
– А бабу Аксинью как подстрелили?
– Ее не подстрелили, сильно побили. Она вступилась за деда… один ударил ее ногой, потом прикладом… Крутов стиснул зубы. В голову шибануло волной нена– висти, в глазах поплыл кровавый туман. Усилием воли он задавил ненависть, голова стала чистой и холодной. Не обращая внимания на причитания и вопросы бестолково суетящихся женщин, он быстрым шагом направился к дому и сразу же обнаружил, что колеса его “рено” пробиты. Дого– нять бандитов было не на чем. Присев на корточки, Егор потрогал спущенные шины, выругался сквозь зубы и вдруг услышал шаги. Стремительно обернулся. На него из-за свежесобранного стога сена смотрел свет– ловолосый молодой человек, в котором он не сразу узнал нового знакомого, Панкрата Воробьева.
ЖУКОВСКИЙ РАЙОН. ВОРОБЬЕВ
К обеду подразделение милиции и следователь Жуков– ской районной прокуратуры уехали, и деревня опустела. Женщины еще продолжали судачить о случившемся, но всех ждали дела, некормленная и недоеная скотина требо– вали забот, и сельчане разбрелись по домам, садам и ого– родам. Ковали снова превратились в идиллически мирную деревеньку конца двадцатого века, еще не исчезнувшую с лица земли, но уже постепенно приходящую в упадок по причине старения. Средний возраст ее жителей уже давно перевалил за пятьдесят лет. После того, как все следственные процедуры закончи– лись, Крутов уехал на мотоцикле родственника в больницу навестить своих пострадавших дядю и тетю, и Панкрат ос– тался один в его доме. Он ждал известий от своих развед– чиков, помчавшихся вдогон за бандитами. В принципе, он мог быть доволен своей прозорливостью, позволившей ему определить предполагаемый район удара банды и при– мчаться к месту происшествия буквально через час после нападения на деревню, но столь открытое и наглое напа– де-ние заставляло задуматься, и Панкрат час просидел на веранде дома Крутова, размышляя над случившимся, пока не пришел к выводу: банда имела не только аналитиков, просчитывающих объекты операций, но и какую-то серьез– ную “крышу”, позволявшую ей не слишком беспокоиться о возможных последствиях своих действий. Самыми же на– дежными “крышами” в данной ситуации следовало считать две конторы: милицию и армию. А поскольку милиция в последнее время по данным разведчиков Воробьева сама понесла потери в результате контактов с бандитами, пред– полагать ее участие в деятельности банды было трудно, хотя этот вариант и не исключался, и Панкрат переключил свое внимание на военные объекты района и области. В непосредственной близости от Ковалей располага– лось три таких объекта плюс охраняемый склад ГСМ, раз– ведчи-ки отправились по адресам, и теперь надо было лишь ждать результатов разведки, сдерживая Крутова, который рвался преследовать банду и воздать каждому по справед-ливости. В час дня из больницы вернулся хозяин, с виду сдер– жанно спокойный, хладнокровный и целеустремленный. Панкрат с удовольствием оглядел его ладную, сильную, мускулистую, хотя и не слишком накачанную, фигуру, худо– щавое, узкое, замкнутое лицо с крутым лбом и умными, все понимающими, карими, с желтым блеском, глазами, спо– собными становиться теплыми либо ледяными, в зависи– мости от чувств. Этот тридцатипятилетний ас из спец– группы ФСБ, вынужденный уйти в отставку из-за какой-то несогласованности и безответственности командиров, знал и умел многое и был отличным кандидатом в команду “Час”, но Панкрат не хотел торопить события и удочку в этом направлении пока не закидывал. Всему свое время, подумал он, в том числе и время собирать камни. Поинте– ресовался, имея в виду больницу:
– Ну, что там?
– Дядя потерял много крови, но выживет. Уже в сознании и пытается веселить больных и медсестер. У тети разорва– на подвздошная сумка и сломано ребро, бил ее специа– лист, но в общем ничего страшного. Врачи там неплохие, поднимут на ноги.
– В Жуковке?
– Их отвезли в Фошню, тут рядом, в трех километрах. Год назад американцы построили в Фошне реабилитацион-ный центр, вся губерния лечиться ездит. Узнал что-нибудь?
– Терпение, мой друг, терпение, разведка дело не быст– рое, сам знаешь. К вечеру, я думаю, кое-что знать будем. С милицией больше не общался? Крутов постоял возле веранды, поглядывая на дом со– се-дей, потом с видимым усилием пошел к себе. Сказал на ходу:
– Разговаривал с дежурным в Фошне. Послал он меня…
– Ясно. Значит, ничего у них нет. Может, чаю попьем?
– Сейчас обедать будем.– Крутов появился через минуту переодетый в джинсы и такую же рубашку с короткими ру– кавами.– К нам никто не заходил?
– Кого ты имеешь в виду?– прищурился Панкрат.– Сосед– ка приходила, тебя спрашивала. Симпатичная молодая аборигенка, очень сексуальная. Крутов на словах “очень сексуальная” сдвинул брови, и Панкрат с усмешкой поднял руки вверх.
– Понял, понял, это она… губа у тебя не дура, Егор… э-э, как там тебя по батюшке? Лукич? Вкус у тебя весьма неду– рен, Егор Лукич.
– Она замужем.
– Ну, это делу не помеха… шучу, шучу, вижу, что у тебя серьезные намерения. Сходи к ней, успокой. Крутов загремел чугунками и тарелками у печки, налил щей, нарезал хлеба, и вскоре они обедали на веранде, где было не жарко и свежо, несмотря на жару снаружи.
– Гаишника встретил…– проговорил Крутов как бы между делом,– на мотоцикле.
– Ну и что?– насторожился Воробьев.
– ГАИ у нас только в Жуковке, в села заезжает редко, а тем более – гоняет по лесным дорогам на роскошном “хар– лее” с кучей прибамбасов.
– Та-ак.– Воробьев отставил тарелку.– Ты думаешь?..
– Ничего не думаю. Он ехал из Петуховки и свернул на проселочную дорогу, которая скорее всего выходит за реч– кой на новую асфальтовую трассу.
– Понятно.– Панкрат достал рацию, щелкнул кнопкой.– Второй, я первый, как слышишь? Прием.
– Хорошо слышу, первый,– почти сразу же ответила ра– ция.– Готов к докладу.
– Погоди с докладом. Прочеши-ка район Петуховки и лес севернее реки Добрушки на предмет выявления постов ГАИ. Как понял?
– Понял нормально, первый, выполняю.
– Сразу после рейда ко мне. Панкрат выключил рацию, снова принялся за еду.
– Подождем. ГАИ – тоже интересный вариант для созда– ния “крыши”. Кстати, знаешь, кто был первым на Руси га– ишником? Соловей-разбойник. Он нес дозор на пере– крестке дорог, свистел и грабил проезжающих. Крутов на шутку не прореагировал, только поморщился.
– Еще что-нибудь заметил? Крутов покачал головой, думая о своем.
– Никак не возьму в толк, почему они действуют так на– гло. И почему в качестве объекта для нападения выбра-ли Ковали, маленькую деревушку с единственным коммер– ческим ларьком. Всего-то и взяли – ящик водки, консервы да пару тысяч зеленых…
– Все дело в крыше, Егор. Есть у меня кое-какие версии на этот счет, сейчас они проверяются. Не гони лошадей, подождем. Вспомни китайскую стратигему номер шестнад– цать: если хочешь схватить, прежде дай отойти. Крутов промолчал, с видом флегматика доедая щи. В свое время он изучал китайские стратигемы – тридцать шесть китайских секретов успеха в воинских делах, поэтому знал точное значение стратигемы номер шестнадцать, но говорить об этом не стал. А Панкрат вдруг ощутил, на– сколько напряжен его новый приятель. Подумалось: если бы не я, парень уже разыскивал бы бандитов сам.
– Как ты думаешь, как у них поставлен дележ добычи?
– Что?– не сразу понял вопрос Егор.– Львиная доля не– бось идет вожаку. Зачем тебе это знать?
– Да просто любопытно,– хмыкнул Панкрат.– Знаешь, как у русских казаков делилась военная добыча? Лишь одна десятая шла царю, то есть главному “вожаку”, такая же доля отходила храму, еще одна десята самим казакам и семь десятых – вдовам и сиротам. Крутов непонимающе уставился на Воробьева.
– Ты к чему клонишь?
– Просто анализирую. У бандитов конечно расклад иной. Да перестань ты копаться в себе самом, возьмем мы этих лихоимцев, возьмем.
– Я не сомневаюсь.– Егор собрал посуду и через минуту вышел из дома.– Я сейчас. Панкрат посмотрел, как он заходит к соседям, и понима– юще усмехнулся. Если бы у него был такой раздражитель под боком, как соседская дочь, он тоже вряд ли усидел бы дома и остался спокоен, как скала. Крутов вернулся через полчаса, а вслед за ним приехал на джипе Барков, координирующий действия разведчиков. Панкрат познакомил их, и все трое уединились не на веран– де, а в спальне Егора, будто это гарантировало их от про– слушивания.
– Они нигде не засветились,– сообщил бывший подпол– ковник, с любопытством приглядываясь к хозяину дома.– То есть ни в одном селе их не видели!
– И о чем это говорит?– отеческим тоном осведомился Воробьев.
– О том, что у них где-то здесь недалеко база.
– Предположения, версии?
– Воинская часть. Некоторые следы мы все же обнару– жили. Километрах в пяти от деревни проходит хорошая асфальтовая дорога, Родик понюхал ее и определил, что по ней недавно проехала группа мотоциклистов. А девать– ся им, кроме как на территорию воинской части, некуда. Я оставил там ребят, они понаблюдают за солдатиками и доложат, если обнаружат интересующие нас объекты.
– А если нет?
– Тогда остается другой вариант: болото. Но для их про– чесывания у нас нет никаких средств. В первую очередь нужен вертолет, во вторую собаки.
– Погодите,– вмешался внимательный Крутов.– О какой воинской части речь? Тут их как минимум три. На одну я сегодня напоролся с… со спутником, когда ходил по грибы, расположена километров в пяти на север.
– Эта на западе. Судя по всему, там стоит радиотехни– ческий батальон. Крутов повернул голову к Панкрату, отрицательно кач– нул головой.
– Вряд ли банда прячется на территории батальона… если только он не липовый.
– Не липовый вроде, все чин по чину: локатор, куча ан– тенн, КПП, охрана.
– Тогда их там нет. Настоящая армия не потерпит крими– нальной связи с байкерами. Поищите следы в зоне на се– ве-ре. Оч-чень странная территория. Охраняется, как госу– дар-ственная граница, но при этом часовые не носят знаков отличия на форме. Панкрат и Барков переглянулись.
– Да оставил я там двоих, оставил,– пожал плечами зам Воробьева.– На всякий случай. Но все же считаю…– он не договорил, запищала рация.– Слушаю, второй.
– С территории зоны два выехал гаишник на мотоцикле,– доложил наблюдатель.
– Куда направился?
– На восток, в сторону Николаевки.
– Один за ним, на цыпочках, второй – продолжать наблю– дение за зоной. Барков выключил рацию, посмотрел на собеседников; оба насторожились и напружинились.
– Один мотоциклист только что выехал с территории се– верной зоны. В форме инспектора ГАИ.
– Едем?– встал с кровати Крутов.
– Не спеши,– мягко возразил Панкрат.– Необходимо дей– ствовать наверняка. Крутов мгновение смотрел в пол, излучая нетерпение и недружелюбие, не направленное впрочем на гостей, потом расслабился и расправил плечи.
– Прямо ли, криво ли вижу, Только душою киплю.
Так глубоко ненавижу, Так бескорыстно люблю!
– Стихи твои?– уважительно проговорил Панкрат.
– Некрасова,– усмехнулся Крутов.– Ладно, ждем. Что-то я сегодня несобран. Чаю хотите? Могу кофе сварить. А у дядьки в погребе десятилитровая бутыль медового квасу стоит. Принести?
– Давай,– кивнул Панкрат. Когда Егор принес всем по кружке исключительно вкус– ного холодного кваса, наблюдатели Баркова сообщили, что гаишник на мотоцикле свернул к складу ГСМ, а из зоны на севере выехали еще два мотоциклиста.
– Они!– поднялся Панкрат.– Чует мое сердце, это они! Собирай команду, Витя. Не трогай только жуковских, пусть контролируют милицию. К складу горюче-смазочных материалов, расположенно– му в шести километрах от Фошни, на берегу небольшой речушки Березны, команда Панкрата подъехала к пяти ча– сам дня. Разведчики уже обосновались там, наблюдая за территорией склада с двух сторон.
– Мотоциклисты в наличии,– сказал один из них по имени Родион, высокий, как жердь, и такой же худой.– Еле устерег– ли. Гоняют по буеракам, как на соревнованиях, только треск стоит. Хорошо, что дороги здесь петляют, словно кишки в животе. Панкрат взял у него бинокль, высунулся из-за елового молодняка на пригорке, откуда склад ГСМ был виден, как на ладони. Территория склада, обнесенная двумя рядами колючей проволоки, была невелика – сто на сто метров, и вмещала всего четыре штабеля металлических бочек, три цистерны, одна из которых была врыта в землю, небольшой автопарк в четыре военных заправщика, плюс старенький “газик” по прозвищу “козел” и две новеньких машины: “газель” и “бы– чок”. Кроме того здесь имелись: караульное помещение, вышка с часовым, небольшое кирпичное строение без окон, низкий деревянный барак и совсем маленький, на две ком– наты, домик комендатуры, где жил комендант склада, пожи– лой старлей. Мотоциклы “гаишника” и его приятелей стояли возле этого домика.
– Часовых трое,– пробубнил Родион в спину Панкрата.– Один на вышке, двое у ворот. Контингент еще тот – все в дымину! Можно брать голыми руками. Смена дожидается своего часа в караулке – трое. Двое водил ковыряются в моторах на площадке. Кроме коменданта в его халупе на– ходятся две женщины. Плюс мотоциклисты. Панкрат передал бинокль Крутову.
– Поразмяться с девочками приехали. Непостижимо вы– соки ндравы в родной армии! Что скажешь, Лукич?
– Никакой стрельбы!– тихо сказал Егор.– Эти пацаны не виноваты.
– Обижаешь, майор,– развел руками Воробьев.– Возьмем всех без шуму и пыли, тихо и живыми. Мы еще не озверели до степени противника. И я далеко не убежден, что в клетку попались те самые птички, что грабили твою деревню.
– Солдаты – твои, мотоциклисты – мои.
– Как скажешь, начальник.– Панкрат, не глядя на подчи– ненных, поднял вверх ладонь и сжал ее в кулак. Жест этот был понятен всем, в том числе и Крутову. Началась опера– ция захвата часовых. В другое время Панкрат дождался бы темноты и разо– ружил солдат в секунды, но в нынешнем положении не было уверенности, что приезжие останутся здесь до ночи, приходилось действовать днем, уповая только на выучку “мстителей”. Всего отряд Воробьева насчитывал девять человек, включая и разведчиков-наблюдателей. Однако малая чис– ленность состава компенсировалась профессионализмом каждого члена отряда, каждый из них когда-то работал в органах или был ветераном спецслужб. Двое из них,одетые в пятнистые спецкостюмы, спустились к реке и вплотную подобрались к вышке с часовым, который изредка приса– сы-вался к бутылке пива, делал три-четыре шага по пери– метру своей “мечети” и садился на пол. Еще трое подполз– ли к проволочным воротам с красными звездами на створ– ках. Где-то на задворках склада тарахтел движок, взревы– вал двигатель одного из заправщиков, что облегчало зада– чу. Часовых сняли за несколько секунд. Ударом ноги Барков распахнул ворота, сорвав замок, а его напарники мгновенно скрутили обалдевших солдат, находившихся в состоянии опьянения и не успевших со– образить, что происходит, заткнули им рты и связали. В то же самое мгновение те, кто стерегли часового на вышке, дождались, когда он встанет на ноги, чтобы “обозреть ок– рестности”, и одновременно метнули самодельные игада– ма*, в качестве которых использовались трехсантиметро-
– * Игадама – “металлические каштаны”, метательные снаряды ниндзя.
– вые стальные шарики, вынутые из шарикоподшипников нефтенасосных механизмов. Метили, конечно, не в голову,– такой шарик мог свободно убить человека,– а в шею, но промахнулись: один шарик попал в плечо часового, другой в челюсть. Правда, этого оказалось достаточно, часовой отшатнулся, сломал перила вышки и кувыркнулся вниз. Остальная команда Воробьева точно так же технично и тихо обезоружила сменное отделение охраны и успокоила водителей, копавшихся у своих машин. Вся операция по захвату территории склада длилась четыре минуты. Крутов вынужден был признать, что его “витязи” вряд ли сработа– ли бы лучше. Никто из охраны, руководства и гостей склада ГСМ не ожидал нападения. Они были хозяева здешних лесов и болот и никого не боялись. К домику комендатуры Панкрат и Егор подкрались с двух сторон, стали по обе стороны двери, прислушиваясь. Из одной комнаты доносились понятные всем стоны и охи: там занимались любовью сразу две пары. В другой разго– вари-вали двое мужчин, с хохотом перебивая друг друга.
– И тут она нагибается,– басил один,– и я вижу трусики красного цвета. Представляешь?
– Такая строгая дама, жена полковника – и в красных?– визгливо отвечал второй.– Никогда бы не подумал. Ну, а ты что?
– А я делаю вид, что поднимаю с пола авторучку и раз– глядываю ее задницу…
– Счастливые люди,– раздвинул губы в презрительной полуулыбке Панкрат.– Какие красоты природы они видели! И как умеют их описать! Крутов легонько толкнул оказавшуюся незапертой дверь и вошел в помещение. Двое собеседников, сидевших за столом с початыми бутылками водки и закусками, замолча– ли и вытаращились на него. Один был толстый и обрюзг– ший, с залысинами и редкими волосами на круглой голове с жабьим лицом; на нем мешком сидела кургузая полевая армейская куртка с погончиками старшего лейтенанта. Ви– димо, он и представлял собой местную власть, комен– данта. Второй щеголял в мундире инспектора ГАИ, и Крутов сразу узнал в нем морщинистого стража зоны, встреченного им с Лизой во время похода за грибами. Этот был опытней и намного опасней хозяина, заведующего охраной и выда– чей горюче-смазочных материалов. Одно мгновение он переводил взгляд с Крутова на вошедшего следом Панкра– та и вдруг метнулся к автомату, стоящему в углу помеще– ния. До автомата дотянуться он не успел, наткнувшись ли– цом на ногу Крутова. Удар отбросил его к столу, зазвенела сбитая на пол посуда. Комендант склада привстал было со стула, багровея и силясь сообразить, что происходит, открыл рот. Егор навел на него указательный палец и сказал:
– Сидеть! Старший лейтенант закрыл рот и сел. Крутов шагнул вперед и перехватил выпад “гаишника”, целившего носком сапога ему в колено. Ответил рубящим блоком и хлестко шлепнул его ладонью по уху. Охнув, мор– щинистолицый ударился спиной о стену и, зажав рукой ухо, остался в таком положении, глядя на гостей мрачным, но отнюдь не испуганным, волчьим взором. Звуки горячей любви за стеной стихли.
– Я сейчас,– шагнул к двери в комнату Панкрат. Мгновение там стояла тишина, потом раздался удар, грохот, треск, звон стекла и визг женщин. Одна из них, со– вершенно голая, вылетела в первую комнату со столом, оглядела всех присутствующих расширенными глазами и метнулась обратно.
– Тихо!– рявкнул Панкрат. Визг и крики стихли.
– Лечь и молчать! Шорох простынь, поскуливание, стон кроватей и тишина. Воробьев вышел из спальни с двумя автоматами, писто– летом и дубинками, кивнул.
– Все в порядке. Можно начинать допрос.
– Ты вожак шайки, напавшей утром на деревню?– тихо спросил Крутов.
– О чем ты?– криво усмехнулся “гаишник”.
– Отвечать только “да” или “нет”,– не повышая голоса, так же внешне спокойно продолжал Егор.– Я тебя узнал. Утром ты охранял зону за колючкой.– Егор показал бетдаг– гер.– Узнаешь? Он тебе очень понравился. Так вот,в девять утра ты еще был охранником, а после полудня стал инспек– тором ГАИ. Мотоцикл у тебя такой же, как и твоих подель– ников, и точно на таких же прибыли бандиты. Ход рассуж– дений понятен?
– Позвони в ГАИ,– продолжал криво ухмыляться “инспек– тор”.– Там тебе подтвердят, кто я.
– Позвоню в свое время,– кивнул Крутов.– Заканчиваю. Ты живешь в зоне, и банда после нападения смылась туда же, почему ее и не обнаружила милиция. В рабочее время вы – военнослужащие, хотя это еще вопрос, в свободное время вы – бандиты, ради развлечения грабящие и убиваю– щие людей. Доказывать я ничего не буду, я не следова– тель, поэтому будь паинькой, отвечай на вопросы точно и быстро. Ты командовал бандой во время налета?
– Ребята, вы наверно не понимаете, во что вляпались,– перестал кривить губы морщинистолицый, опуская руку и поправляя китель; глаза его злобно сверкнули.– Да вас через час вычислят и похоронят так, что никто никогда не найдет!
– Не в кургане часом?– простодушно поинтересовался Крутов, по наитию решив проверить реакцию мотоциклиста. Тот вздрогнул, отшатываясь и бледнея, шире раскрывая глаза, и внезапно сунул руку за борт кителя. В ту же секун– ду Крутов оказался рядом и приставил к горлу “гаишника” нож. Затем левой рукой вытащил из подмышки пистолет – отечественный девятимиллиметровый “дротик”, кинул че– рез плечо Панкрату, покачал головой.
– Интересно ты реагируешь… инспектор… Не твоя ли банда разрыла курган на Бурцевом городище? Морщинистолицый сглотнул, глаза его остекленели.
– Время,– негромко сказал Панкрат.– Коли его по делу. Крутов отнял нож.
– Отвечать будешь? “Гаишник” молчал. Лицо его покрылось крупными капля– ми пота, словно внутри него происходила какая-то борьба.
– Я принесу паяльную лампу,– предложил Воробьев.– Жареные яйца очень помогают выяснять истину. “Гаишник” дернулся, ненавидяще глянул на Панкрата, потом на Крутова, прохрипел:
– Вы покойники… Егор шлепнул его тыльной стороной ладони по щеке, отрезвляя.
– Думать уже можешь? Вот и отлично. О зоне я с тобой поговорю в следующий раз. А сейчас меня интересует дру– гое. Вопрос первый, причем задаю я его в последний раз: ты вожак банды?
– Нет,– с видимой неохотой ответил “инспектор”.– Он на…
– На базе? Глаза пленника сверкнули. Он действительно не боялся допроса и человеком был сильным.
– Да.
– Базой является воинская часть за колючкой?
– Воинская,– покривил губы “инспектор”.
– Что за база? Какому ведомству принадлежит? Мини– стерству обороны, ГРУ, ФСБ? “Гаишник” сузил глаза.
– Да кто ты такой, черт возьми?! Крутов замахнулся. Пленник вжался спиной в стену.
– Ведомство?
– Пошел ты?..– Глаза пленника снова начали стеклянеть, и эта его нестандартная реакция на стандартные в общем– то вопросы заставила Крутова насторожиться. Парень не нехотел говорить – не мог. Удар по щеке – глухой стук затылка о стену.
– Ну?!
– Я же сказал…
– Ну его к хренам,– проворчал Панкрат.– Некогда выяс– нять, что за секретная часть прячется в лесу. За стеной послышалась какая-то возня, стук, вопль и падение тела. Воробьев на это и бровью не повел. Сказал спокойно:
– Все нормально, это мои орлы вернули наших мотодру– зей, сбежать наверное хотели через окно.– Он резко накло– нился к бледнеющему “инспектору”.– Кто главарь банды?! Имя?!
– Дима… Чабан…
– Кто участвовал в нападении на деревню?
– Не знаю. Панкрат воткнул палец в кадык “инспектора”, тот закатил глаза от боли, но быстро пришел в себя.
– Повторяю: кто был в команде налетчиков?
– Я не интересовался,– “гаишник” заторопился, видя сдвинутые брови Воробьева.– Знаю только троих: Петуха… Петухова, Харчука и Силкина. Петух здесь.– Он кивнул на спальню. Панкрат вышел в соседнюю комнату и вскоре вернулся с голым мужиком, тощим и нескладным, со впалой грудью, с рыжей порослью на подбородке, которую трудно было назвать бородой, и крупным носом, действительно напоми– навшим клюв. Грива у него зато была выдающаяся, рыжая, пышная, хотя и неухоженая, грязная. Кличка Петух ему вполне подходила. Прикрывая гениталии руками, он просе– менил на середину помещения и быстрым взглядом испод– лобья оглядел присутствующих. Панкрат вернулся в спальню с девицами, принес черные кожаные штаны, бро– сил на руки Петуху.
– Надевай. Ты был в деревне утром? Петух снова оглядел допрашивающих взглядом испод– лобья, облизнул губы, посмотрел на “гаишника” с красными пятнами на щеках от пощечин, и Панкрат поразился тому, как эти два разных человека похожи, особенно волчьими взглядами. Шагнув вперед, он легонько стукнул рыжего по затылку.
– Повторить вопрос?
– Не надо,– заторопился Петух, постоянно облизывая уз– кие бледные губы.– Я был… не один… я ничего… никого не трогал… только водку взял…
– А кто трогал? Взгляд на “гаишника”, тусклый блеск в глазах, короткая заминка, и тут же новый щелчок по затылку: Панкрат был неплохим психологом и не хотел успускать инициативу.
– Не тяни время. Крутов резко шагнул к мотоциклисту, так что тот отшат– нулся, взял его за шею и приблизил лицо к своему, глядя, как у парня (лет тридцать, а то и больше) расширяются зрачки:
– Кто стрелял в деда и бил старуху?! Быстро! Петух вдруг натурально заплакал, рухнул на колени, глядя на Крутова снизу вверх.
– Не убивайте меня, у меня дети… мать больная, я не стрелял, не убивайте… дети…
– Тьфу!– сплюнул Панкрат.– Таких подонков надо убивать еще до того, как они обзаведутся потомками. В крайнем случае кастрировать.– Он присел возле плачущего бандита на корточки.– Успокойся, мразь, не будем мы тебя убивать, только покалечим маленько… чтоб на мотоцикл не смог больше сесть. Кто стрелял в деда, если не ты?
– Серый… Боб… то есть Борис Силкин… а кто старуху бил, не знаю, может, Харчо… Киса Харчук…
– Брешешь, сучара!– донеслось из спальни, и на пороге возник еще один любитель сексуальных утех, плотный, низ– корослый, с широким плоским лицом, на котором выделя– лись маленькие глазки-буравчики. Затылок и виски у него были выбриты, а посреди головы проходил колючий гре– бень волос.
– Это же ты ее ударил, сначала в грудь, потом ногой в живот! На кого свалить хочешь, падла?! Последующие события произошли в течение долей се– кунды. Рыжеволосый вдруг взвился в воздух прямо с колен, как пружина, увернулся от руки Крутова, схватил со стола нож и метнул в своего приятеля: взмах руки, бросок – и нож во– шел в шею широколицего. Удар этот назывался дзигай и выполнен был мастерски. Но больше ничего сделать Петух не успел. Панкрат ухватил его за плечо, развернул к себе и растопыренной ладонью ударил в лицо, вплющивая в него нос. Рыжеволосый обмяк, теряя сознание. Потеющий от избытка чувств комендант склада при– встал было, расширенными глазами глядя на лужу крови, расползавшуюся под убитым, но тут же сел. Воробьев поймал взгляд Крутова, говоривший: и что те– перь?– кивнул на дверь. Они вышли.
– Что дальше?– угрюмо пробормотал Егор.
– Следовало бы повесить всех троих,– серьезно сказал Воробьев,– но я не палач, безоружных не убиваю. Попробу– ем попугать мерзавцев, чтобы они призадумались, стоит ли и дальше бандитствовать на дорогах. Однако судя по все– му – это “отморозки”, причем опирающиеся на секретную базу. Им на все наплевать, в том числе на собственную жизнь.
– Но он же убил своего!..
– Ну и что? Это еще раз подтверждает мои слова. Бу– дешь говорить с этим “инспектором”? Крутов подумал и качнул головой.
– Нет смысла. Он ничего не скажет, а если и скажет, мы его все равно не сможем проверить. И все же с этой зоной за колючей проволокой не все чисто. Чует мое сердце, что мы зацепили нечто очень и очень странное, верхушку како– го-то секретного айсберга.
– Не вздумай копать,– посоветовал Панкрат.– Мы-то люди никому не известные, сегодня здесь, завтра там, а ты у всех на виду, и деревня твоя рядом с зоной. В один прекрасный день тебя просто пристрелят.
– Пусть попробуют.
– Полковник, это профессионалы. Видал, как он ножик бросил? Такое могут вытворять только классные мастера. И бабку твою он бил со знанием дела. По-дружески сове– тую: не лезь к ним с расследованием, лучше уезжай отсю– да поскорей. Крутов отвернулся. Панкрат мельком глянул на своих бойцов, прохаживающихся по территории склада, с понима– нием и сожалением поглядел на Егора и вошел обратно в комендатуру. Через секунду послышался его выразитель– ный голос:
– А теперь давай разберемся с тобой, парень. Ты явно не рядовой бандит, раз тебе доверяют рекогносцировку местности. Тебя сегодня я не убиваю только потому, что не могу доказать степень твоего участия в прежних акциях банды, за которой я вышел на охоту.
– Я только исполнял приказы,– пробубнил “инспектор” в ответ.
– Удобная позиция для убийцы: я только исполнял при– казы… Но для того, чтобы исполнять приказы, достаточно иметь позвоночник, голова для этого не обязательна, ты же на вид гораздо умнее рядового исполнителя. И все же – живи, сволочь. Но передай вожаку: еще раз выйдете на большую дорогу – ликвидирую всех! Обещаю! И не поможет вам ни “крыша”, ни Бог, ни дьявол!
– Не много на себя берешь? Молчание, стук, вопль, грохот бутылок, тарелок, звон стекла. Крутов покачал головой, побрел с территории скла– да к выходу. Последнее, что он услышал, было:
– Не буди во мне зверя, ублюдок! О дорожных мстителях слышал? Так вот я – их командир… В помещении же комендатуры разыгралась следующая сцена. Поскольку морщинистолицый “инспектор” смотрел на него непонимающе, Панкрат сделал вывод, что о “мстителях” здесь не слышали.
– Значит, не в курсе,– усмехнулся он.– Что ж, будем зна– комы, урод. Но не дай тебе Бог еще раз встретиться у меня на пути!
– Мы тебя сами…– начал было “инспектор”, явно приме– риваясь к прыжку, и Панкрат с наслаждением влепил ему усиро кэри*, прямо через стол, в голову. “Инспектор” отле-
– * Усиро кэри – удар ногой назад (ниндзюцу).
– тел назад, ударился затылком о стену и сполз со стула на пол. Зашевелился и рыжеволосый Петухов, шаря рукой по полу – полубессознательно – в поисках оружия. Рефлексы у него были явно боевые, тренированные. Панкрат терпели– во подождал, пока он придет в себя, и жестоким ударом – ребром выгнутой ладони – сломал ему правую руку. Вскрик– нув, Петух снова рухнул на пол.
– Это тебе за старуху,– одними губами выговорил Пан– крат.– Шлафензиволь*.– Повернул голову к побелевшему
– * Schlafen sie wohl – приятного сна (нем.)
– за– трясшемуся старлею-коменданту.– Я не знаю, жаба, с како– го ты боку попал в эту грязную компанию, но будет леч-ше всего, если ты позвонишь в милицию и расскажешь, чем занимаются твои приятели. Забрав оружие мотоциклистов, Панкрат вышел из доми– ка горюче-смазочной канцелярии, махнул рукой своим бой– цам и сел в подогнанный к воротам джип, где его ждал Кру– тов. Машина резво побежала по разбитой бетонке, выехала на проселочную дорогу.
– Вы теперь куда?– спросил Егор.
– Мы туда же, куда и ты. Тебе надо срочно организовы– вать приличное алиби.
– Зачем?
– На всякий пожарный случай. Эти негодяи запросто мо– гут заявить в милицию о нападении банды и укажут на тебя. А комендант тебя опознает.
– Но тогда они сами засветятся…
– Только в том случае, если не связаны с органами пра– вопорядка. Мы не знаем их связей и возможностей. Конеч– но, какое-то время мы еще покрутимся по здешним лесам, понаблюдаем за твоей запретной зоной, но придет время, когда ты останешься один… если только не послушаешься совета и не уедешь. Короче, бери сейчас мотоцикл, на ко– тором ездил в больницу, предупреди соседей и поезжай снова в… эту… в Фошню. В случае чего в больнице должны будут подтвердить, что ты весь день просидел возле своих пострадавших родственников. А мы подготовим еще одну дезу. В Фошне ресторан или кафе есть?
– Какие там рестораны – столовая да два магазина, про– дуктовый и промтоварный.
– Отлично. В три часа ты обедал в столовой. Крутов усмехнулся, покрутил головой, разглядывая рас– сеянное лицо Воробьева, сказал виновато:
– Спасибо за заботу. Но ей-богу же не стоит со мной во– зиться, как с мальцом. Уверяю тебя, все будет нормально, они не рискнут связываться со мной.
– Плохо ты знаешь жизнь, полковник,– меланхолически вздохнул Панкрат.– В чем-то ты профессионал, а в чем-то откровенный дилетант.– Он вдруг оживился.– А что это ты говорил о курганах? Этот “гаишник” аж позеленел. Что за курганы? При чем тут они?
– Да так…– Крутов замолчал, не желая пересказывать Воробьеву свой сон.– Будет время, побывай у местной дстопримечательности – Бурцева городища. Говорят, ему тыща лет. Стоит это городище на кургане… и кто-то вско– пал его подножие.
– Ясно,– сказал Панкрат, не дождавшись продолжения, хотя ничего ему ясно не было.– Посмотрю. Больше они не разговаривали, занятый каждый своими мыслями. Джип довез Крутова до Ковалей и высади в начале восьмого вечера высадил его у поворота на мостик через канаву. Не оглядываясь, Егор зашагал по обочине дороги к деревне.
– В Фошню,– коротко сказал Панкрат водителю.
ДЕРЕВНЯ КОВАЛИ. КРУТОВ
Из Фошни он вернулся в начале десятого вечера, побы– вав в больнице и заодно у троюродной бабки, родственни– цы дяди Василия, еще очень подвижной и бойкой старуш– ки, быстро сообразившей, что ей надо говорить, если кто– нибудь станет спрашивать о Крутове. Осип тоже понял, что от него требуется, но ему стало хуже, и Егору не удалось поговорить с ним по душам и объяснить все досконально. Побывал он и в палате, где лежала Аксинья, бледная и потерянная, так и не уразумевшая, за что ее избили. После этой встречи настроение Егора упало, и он как о чем-то второстепенном подумал, что возможно придется до конца разобраться с бандой на гособеспечении и выяснить, чем занимаются люди в камуфляже на территории запретной зоны. “Нормальная” воинская часть вряд ли позволила бы военнослужащим вести себя подобным образом. Елизавета прибежала, как только Крутов поставил на дворе мотоцикл дядьки Василия. Она была в халатике и босиком, и Егор невольно залюбовался фигурой соседки с крутыми бедрами и тонкой талией, удивляясь при этом, почему его так тянет к этой девушке. До сего дня его муж– ское естество не топорщилось и не возбуждалось от жела– ния при одном взгляде на красивых юниц.
– Ну, как там у них?
– Нормально,– ответил Крутов, успокаивая дыхание.– Ак– синью выпишут дня через четыре, Осипа позже, у него лег– кое задето. Но состояние неплохое… для подстрелянного. Елизавета ойкнула, закрыв рот ладошкой, и Крутову, чтобы успокоить ее, пришлось пошутить:
– Я там анекдот в больнице услышал. Больной прибега– ет к хирургу и говорит: помогите, доктор, у меня живот бо– лит. Хирург ему: надо срочно уши отрезать! Больной в ужа– се прибегает к терапевту: доктор, у меня живот болит, а хирург предлагает уши отрезать. Ох уж эти хирурги,– ворчит терапевт,– все-то им резать надо. Вот тебе таблетки, вы– пьешь – сами отвалятся. Елизавета прыснула. Крутов удовлетворенно кивнул сам себе и зашел в дом. стягивая с себя запыленную рубашку.
– Ты посиди у меня, пока я к родичам загляну, надо со– общить им новости. А если хочешь, пойдем вместе.
– Пойдем,– согласилась Лиза,– только я переоденусь. Кстати, к вам какой-то парень заглядывал, я его раньше не видела. Обошел хату, постоял на огороде. Заметил меня и заспешил прочь.
– Странно… Как он был одет?
– Обыкновенно: брюки, рубашка с короткими рукавами, черного цвета, и ботинки. Знаешь, такие высокие, со шну– ровкой, как у солдат.
– Очень интересно… ты оказывается наблюдательна. Ну, беги, надевай туфли на высоком каблуке. Прикидывая, что за гость приходил в отсутствие хозяев, Крутов переоделся, подождал Лизу, и они начали обход крутовских родственников. Длился он всего полчаса. Все тетки и сестры собрались у деда Василия и ждали появле– ния Егора, не расходясь по домам. Расспрашивая его, они то и дело посматривали на ничуть не смущавшуюся Елиза– вету, и в глазах женщин ясно читалось осуждение. Они зна– ли, что Елизавета замужем. Крутов пожалел, что взял ее с собой, однако чувства сестер понимал и лишь посмеивался в душе над их умозаключениями. В десять часов вечера он оказался предоставлен само– му себе, точнее – Елизавете, которая не спешила домой и словно чего-то ждала. Егор даже заподозревал, уж не ждет ли она визита мужа или его послов, однако вслух высказы– вать свои предположения не стал. Он надеялся просто отдохнуть и не встревать ни в какие разборки, тем более – с “охранниками нравственности”, которых корчили из себя Борис и его приятели. Правда, им в этот вечер тоже было не до слежки за Лизой: Гафура и киоскера увезли в боль– ницу, что, во-первых, отрезвляло остальных, во-вторых, говорило об отсутствии связи между коммерсантами и бан– дитами из секретной воинской части. Крутов и Лиза прошлись по деревне, опустевшей к вече– ру, обошли пруд, но долго гулять не стали, настроение не способствовало прогулкам даже в такой чудесный, теплый, тихий вечер.
– Зайдешь?– предложил Егор у калитки своего дома, ни на что собственно не надеясь и ни на что не намекая.– Гри– бов жареных поедим, чаю попьем. Или ты занята?
– До пятницы я совершенно свободна,– с улыбкой отве– тила девушка словами Пятачка из мультфильма “Винни– Пух”.– Вспомнила байку о грибах. Подбегает к отцу сын: папа, что такое “кранты”? Тот удивленно: почему ты об этом спрашиваешь? Сын: мама звонила кому-то по телефо-ну и сказала: “Я своего дурака накормила грибами и теперь ему кранты”. Крутов усмехнулся, открывая калитку и пропуская Лизу.
– Этого можешь не бояться, мухоморы и поганки мы с тобой не собирали. Кстати, а что такое действительно “кранты”?
– Я не филолог, могу только предположить, что это сло– во родственно другому – “каюк”. А вообще, конечно, это абракадабра.
– А что такое абракадабра?
– Случайно я знаю, что оно означает: “он исцелил”. Это арабское слово.
– Ну вот, а говоришь – не филолог.– Егор включил свет на веранде, заглянул на кухню, спросил оттуда.– Так что будем пить-есть?
– Тащи свои грибы, я голодная. Крутов включил электроплиту, подогрел грибы, приго– товленные еще днем, поставил чайник, достал икру, и вско– ре они ужинали, уютно устроившись на веранде, с неопре– деленным интересом присматриваясь друг к другу. Обоим было так хорошо и спокойно, словно они были знакомы уже целую вечность. То, что они бок о бок провели детство, воспринималось как-то отстраненно, информационно, па– мять не затрагивала эмоциональных центров и слоев, где хранились бы образы соседской девчонки или мальчишки, семнадцать лет назад ничего общего: ни игр, ни развлече– ний,– у них не было.
– А куда ты ездил со своим знакомым, Панкратом?– спросила Лиза. Врать Егор не любил, сказать правду не мог, поэтому решил отмолчаться, но Елизавета оказалась проницатель– ней, чем он думал.
– Искал бандитов, да? “Любимая, да ты и собеседник!”– вспомнил Егор своего незабвенного Вишневского, вслух же сказал:
– А если да, то что?
– Я так и поняла, когда ты уехал. У тебя было такое ли– цо… Ну и как, нашел? Крутов перестал есть, внимательно и серьезно посмо– трел на девушку, близость которой все больше волновала и кружила голову.
– Лиза, ко мне никто не приезжал… я имею в виду Пан– крата. Ты его не знаешь и никогда не видела. Я же никуда не уезжал, только разве что в больницу. Ты поняла? Легкая насмешливость в глазах девушки уступила место тревоге.
– Я поняла. Значит, вы их все-таки нашли… и что сдела– ли? Крутов собрал и унес посуду, принес чай.
– Один из них мертв. Елизавета вздрогнула, глаза ее расширились.
– Ты…
– Не я. Бандит пришил бандита, причем по собственной инициативе. И я уверен, что на этом дело не закончится. Ты ничего не слышала о зоне, возле которой нас с тобой за– держали?
– Ничего. Говорят – воинская часть. Кому после такого объяснения придет в голову проверять?
– Да, конечно. Только уж больно странная это часть… если на ее территории базируется мотобанда.
– Откуда ты знаешь?
– Сорока на хвосте принесла. А твой Борис с ними не связан? Сама же говорила, что к нему в баню приезжает раз в месяц целая компания. Не из той ли части?
– Он такой же мой, как и твой,– поморщилась Лиза.– Я не интересовалась, кто его навещает и зачем. Только едва ли эта компания из воинской части. Если бандиты оттуда, за– чем они напали на киоск, на деревню вообще?
– К сожалению, ты права, не стыкуется. Ладно, давай по– говорим о другом.
– А почему ты сам решил искать бандитов? Чтобы отом– стить? Тебе мало, что ими занимается милиция? Закон? Крутов покатал в ладонях чашку с чаем, не пролив при этом ни капли, исподобья глянул на себеседницу.
– Во-первых, местная милиция скорее всего связана с бандитами, во всяком случае ищет она их плохо. Во-вто– рых, с такими “отморозками”, как эти мотоциклисты, невоз– можна фэйр плей.
– Честная игра?– перевела Лиза.
– Игра по правилам. Они презирают все законы, отрица– ют любые нормы поведения, ненавидят людей и руковод– ствуются только своими желаниями. С ними можно и нужно разговаривать на их языке. Что касается меня… Многие лю– ди всю жизнь ищут истину, доброту, красоту, гармонию, со– вершенство, справедливость, так вот я из всего этого спек– тра предпочитаю последнее…
– Справедливость?
– По характеру я – борец за справедливость, понима– ешь? В школе за это попадало, в институте… Так получа– лось, что мне все время приходилось ее восстанавливать. Елизавета несколько мгновений смотрела в глаза Кру– това, потом вдруг встала, обошла стол и оказалась рядом, наклонилась к нему, закрывая глаза. И ему ничего не оста– валось делать, как поцеловать ее… Поцелуй был долог и нестерпимо нежен. Они целова– лись, не касаясь друг друга руками, не пытаясь прижаться друг к другу; казалось, у обоих живут только губы… и только они могут выразить то, что ощущали оба. Потом Елизавета отодвинулась и села на место, как ни в чем не бывало, глядя на захмелевшего Егора насмешливыми, дерзкими, потемневшими глазами.
– Ты… ты колдунья!– хрипло проговорил он.– Такого со мной никогда не было.
– Я предупреждала,– пожала плечами Елизавета.– Толь– ко я не колдунья, а всего лишь внучка ведьмы. Всего, что знала моя бабка, я не знаю. Крутов засмеялся, чувствуя удивительную легкость во всем теле и приятное головокружение.
– Мне только ведьмы в жизни не хватало. Надеюсь, ты меня в лягушку не превратишь?
– Будешь вести себя плохо – превращу!
– Я так и понял. Придется вести себя хорошо. Хочешь посмотреть мою коллекцию металлических рублей? Я ее лет десять собираю, почти сотню насобирал. Лиза встала и Крутов повел ее в дом. Включил в спаль– не свет, достал из тумбочки бювар с монетами и вдруг по– чувствовал, как Елизавета осторожно положила ему на плечи ладони. Замер. Медленно выпрямился и повернулся к девушке, вбирая глазами ее лицо, огромные, загадочно мерцающие глаза, губы, волосы. В памяти снова всплыли строки Блоковского “Демона”: “Прижмись ко мне крепче и ближе, Не жил я – блуждал средь чужих…” Почти не слышно касаясь руками его тела, Елизавета расстегнула рубашку, сняла, бросила на пол. Увидела шрам на груди слева, там, куда пришелся удар кинжала таджикского моджахеда.
– Нож?.. Крутов кивнул. Голова кружилась все сильней и сил сдерживать себя уже почти не осталось. Елизавета наклонилась и поцеловала шрам. Потом уви– дела еще один – на предплечье, поцеловала и его. По– вернула послушного Егора спиной, обнаружила под лопат– кой темное пятнышко – след пули, погладила пальцем.
– Пуля?.. Егор не ответил. Что-то зашуршало за спиной, упало на пол, холодком обдав ноги. Он обернулся: девушка стояла перед ним без блузки, бесстрашно глядя ему в глаза. Ее упругая, идеальной формы грудь с торчащими сосками была на расстоянии ладони, и Крутов потянулся к ней рука– ми, уже не желая бороться с магией взаимного притяжения и с самим собой… Ровно в полночь они мылись в бане, еще не потеряв– шей тепло после суточного простоя – с момента прибытия Крутова. Мылись, не стесняясь друг друга, дважды при этом занимаясь любовью, пока не насытились окончатель– но. Да и то, как оказалось, не на долго. Жажда любви, под– стегнутая долгим ее ожиданием, была сильнее их. Потом пили чай, сидя на кровати в спальне: Елизавета – в рубашке Егора на голое тело, он – по пояс голый, завер– нутый ниже талии в простыню.
– Расскажи,– кивнула девушка на шрам на груди Крутова. Перед мысленным взором Егора всплыла сцена боя, в котором он получил ранение. Это случилось в девяносто втором году в Таджикистане. Крутов, тогда еще капитан спецназа Чучковской бригады особого назначения, был двадцать восьмого сентября под– нят по тревоге и в составе “ограниченного контингента” (сводный отряд в количестве четырехсот человек) россий– ских войск перебазирован в Курган-Тюбе. Задачу им поста– вили – охранять военные и государственные объекты в рес– публике Таджикистан. Тогда они еще не знали, какой слож– ной окажется эта легкая на первый взгляд задача в услови– ях межнационального конфликта. Бой, в котором произошла проверка возможностей спец– наза и качеств входящих в отряд людей, по сути мог бы послужить яркой иллюстрацией того, с чем пришлось стол– кнуться “чучковцам”. Тогда ни Крутов, ни другие команди– ры, не ведали, к каким хитростям могут прибегнуть боевики таджикской оппозиции, чтобы завладеть военной техникой, оружием и боеприпасами. Так, например, при погрузке и сопровождении боеприпасов для двести первой дивизии правительственных войск командиру отряда сопровожде– ния давали приказ: там-то и там-то груз будут досматри– вать таджикские контролеры. Ну, досматривать, так досма– тривать, приказ есть приказ, ничего особенного, хотя зачем нужен такой контроль – непонятно. А досмотр этот выливал– ся потом в захват техники и боеприпасов: о транспортиров– ке боевики предупреждались заранее. Успевал командир сообразить, в чем дело, давал бой – засада срывалась, не успевал – мало того, что гибли люди,– российские команди– ры обвинялись потом как торговцы, специально сдавшие груз боевикам. Крутову этот момент удалось определить: сработала ин– туиция, реакция организма на “ветер смерти”. Колонна БТРов и грузовиков вползла на перевал. Кругом скалы, камни, горные склоны, голое пространство с редки– ми кустиками какой-то травы. На дороге самодельный шлагбаум, военная палатка, пост, мотоцикл и почему-то бульдозер. Пять человек: три солдата в касках, офицер в пилотке, почему-то небритый и седой – “контролер”, и жен– щина в камуфляжном комбинезоне. Крутов ехал впереди, сидя на лобовой броне переднего бронетранспортера. В бинокль оглядел пост и остановил колонну. Интуиция заговорила, как только он разглядел заросшее седой щетиной лицо таджикского офицера.
– Седьмой,– сказал он в микрофон рации,– приготовьтесь отразить атаку. Второй, высади группу слева, за скалой, чтобы не было видно с поста, пусть ребята обойдут пост и посмотрят, что за скалами на склоне. Остальным следо– вать за мной. Не доезжая метров пятьдесят до шлагбаума, Егор снова остановил колонну, спрыгнул на дорогу и в сопровождении ординарца направился к ожидавшим его солдатам.
– Старший группы сопровождения капитан Крутов,– ко– зырнул он.– С кем имею честь?..
– Полковник Рахимбоев,– ответил с акцентом небритый офицер, сделав жест, лишь отдаленно смахивающий на козыояние.– Пройдемте. Он направился к палатке. Крутов последовал за ним, отметив краем глаза заинтересованный взгляд женщины, судя по типу лица и цвету волос – литовки или эстонки. В палатке его и ординарца ждал сюрприз. Палатка оказалась пустой, ничего в ней не было, если не считать четверых вооруженных людей: кожаные и ват– ные безрукавки, дикого покроя штаны грязно-зеленого цве– та, сапожки и такие же грязно-зеленые чалмы на головах, бородатые небритые лица. Они стояли неподвижно и мол– ча, направив на вошедших автоматы, и были готовы от– крыть огонь в любой момент. Полковник Рахимбоев сделал разворот и приставил к виску ординарца Крутова пистолет. Несколько мгновений длилась тишина, потом к вошедшей группе подошел низко– рослый чернобородый таджик с мощными бровями Караба– са-Барабаса, снял с Егора его автомат, забрал из кобуры пистолет, разоружил ординарца и отступил в сторону. Все это – без единого слова. Крутов пожалел, что не оставил ординарца у палатки. Будь он здесь один, трюк с угрозой – пистолет к виску – у боевиков не прошел бы.
– Что вам надо?
– Прикажи своим освободить бэтэшки и грузовоки,– ска– зал “полковник”.– Оружие на землю. Колонна окружена. Начнете сопротивляться, перестреляем всех как шакалов. Крутов уловил косой взгляд сержанта (впоследствии по– лучившего звание лейтенанта) Вохи Васильева и понял, что тот ждет команды. Этого парня не смущали численный перевес противника и его вооружение.
– Только не убивайте!– плачущим голосом взмолился вдруг Крутов, кривя лицо, безвольно опуская плечи.– Мы все отдадим, все сделаем, только не стреляйте, прошу вас… Хлюпнул носом, притворяясь до смерти испуганным, и ординарец. На лице “полковника Рахимбоева” появилась понимаю– щая ухмылка, стволы автоматов четверки, ожидавшей жертву в палатке, чуть опустились. Боевики поверили в трусливое желание жить русских командиров. “Полковник” опустил пистолет, махнул рукой в сторону выхода из палатки.
– Командуй, капитан. Остальные боевики сломали строй, задвигались, начали переговариваться, и в этот момент Крутов, проходя мимо, с поворота достал “полковника” ногой под колено, упал вмес– те с ним и отнял пистолет. Открыл огонь он, еще не достиг– нув пола. Сделал свое дело и Васильев, в подкате сбив ближай– шего боевика и вырывая у него автомат. Стрелять он начал почти в тот же момент, что и Крутов. Два выстрела, очередь – три трупа и двое раненых, – та– ков был итог мгновенного боя внутри палатки. Бой снаружи тоже завязался, но уже по сценарию, разработанному спец– назовцами. Боевики, потеряв несколько человек, отошли. А ранил Крутова тот самый моджахед, чернобородый и мощ– нобровый, что разоружал его и Васильева. Он незаметно выбрался из палатки и метнул в Егора, командовавшего боем, кривой горский кинжал. Оглянувшись на шум, Крутов чудом отклонился, буквально на пару сантиметров, и кин– жал миновал сонную артерию. Боевика пристрелил Ва– силь-ев, а Егор, вырвав кинжал из груди, еще полчаса про– дол-жал руководить отрядом. Плохо ему стало позже, по– сле значительной потери крови… Всего этого он конечно Елизавете не рассказал, приду– мал правдоподобную историю с тренировкой на базе и на– звал рану “царапиной”.
– Ох, обманываешь ты меня, Егор Лукич,– вздохнула де– вушка, еще раз погладив шрам пальцами.– Два сантиметра левее, и ты был бы мертв. Тебя ударили из засады? Так ведь? Не отпирайся.
– Недаром говорят: умная женщина – следователь по природе,– проворчал Егор.
– Больно было?
– Чепуха.
– А если бы этот бандит не промахнулся?
– Я знал, что встречу тебя, и берег себя, как мог,– отмах– нулся Крутов.– Ты спать очень хочешь?
– Нет.
– Я тоже нет. Давай пройдемся до пруда. Ночь тихая, луна… красота! Елизавета потянулась к нему, чмокнула в шею, вскочила и начала деятельно собираться. Через несколько минут они шли по тропинке вокруг огорода, обнимаясь, целуясь, отби-ваясь друг от друга и беззвучно хохоча. А еще через минуту наткнулись на берегу пруда на лежащего ничком человека. Луна сияла вовсю, высвечивая все детали пейзажа, и было видно, что куртка на спине человека порвана, как и светлые брюки ниже колен, а бурые пятна на них – кровь. Словно почуяв приближение людей, человек вдруг за– шевелился, приподнялся, упираясь в землю одной рукой, просипел: помогите!..– и уронил голову в траву.
– Господи!..– прошептала Елизавета, бледнея.– Что с ним?!
– Он ранен. Берись за руки,– сказал Крутов, приподнимая застонавшего незнакомца, и заученным движением переки– нул его через плечо.– Иди вперед. Они вернулись, но понесли раненого не в дом, а в баню, где Крутов мог обмыть его и перевязать. Однако стоило ему снять куртку и рубашку, как сразу стало ясно, что муж– чина – это был молодой человек лет двадцати – не жилец. У него были три огнестрельные раны – цепочка кровавых дыр пересекала верхнюю часть груди, стреляли скорее всего из автомата – и сломана ключица. Одна из пуль попала в лег– кие, в груди парня что-то клокотало и хрипело, а на губах пузырилась кровавая пена. Когда Крутов начал обмывать его грязное бледное лицо и раны, он пошевелился и от– крыл глаза.
– Где… я?
– В деревне Ковали.
– Кто… вы?
– Мы тут живем… временно. Кто ты сам? Что произо– шло?
– В меня стреляли…– В глазах раненого с расширенными зрачками шевельнулся ужас.– Я раскапывал курган…
– Зачем?
– Я археолог… почти… четвертый курс института… здесь пять тысяч лет назад жили древляне и кривичи… я ищу следы… материал для дипломной работы…– раненый вы– талкивал слова порциями и на глазах слабел.
– Его надо срочно в больницу,– прошептала Елизавета.
– И ты раскапывал курганы?– добавил Крутов.
– Да… я знаю, что нельзя… но там… там!– Глаза ранено– го еще больше раскрылись.– Мертвые люди!.. голые!.. мно– го!..
– Где? На Бурцевом городище?
– Я начал бить шурф… а там… человеческие руки!..– Ра– неный вздрогнул, закашлялся кровавой пеной.– А потом появились люди в форме… один меня ударил в грудь… я потерял сознание… очнулся, пополз… а они начали стре– лять по кустам… больше ничего не помню… Будущий археолог замолчал, обмяк, глаза его погасли.
– Берись,– сказал Крутов,– выносим его во двор. Они вынесли раненого из бани, с трудом уместили его в коляске мотоцикла и Егор забежал в дом, чтобы накинуть на себя куртку. А когда выбежал обратно, увидел во дворе людей с собаками и фонарями, окружившими мотоцикл. Его осветили.
– Стоять!– каркнул из темноты властный голос.– Никому не двигаться! Руки на затылок! Несколько фонарей скрестили лучи на Крутове, ослепив его на некоторое время, хотя он успел увидеть стоящую у стены сарая Елизавету: ее держал за руки кто-то в камуф– ляжном костюме, с маской на голове. Сопротивляться было бесполезно, непрошеные гости были вооружены автомата– ми, и Егор послушно поднял руки, сцепив их на затылке. Он не знал, что это за люди, но догадывался, что пришли они за раненым археологом.
– В чем дело, мужики? В то же мгновение чей-то приклад с силой врезался в живот Крутову. Тот охнул, инстинктивно прикрывая живот, опустился на колено и получил еще один удар – по спине.
– Руки за голову, тебе сказано! Вскрикнула Елизавета. Зарычала собака. Крутов напряг– ся, прикидывая свои возможности и дальнейшие действия, и замер, увидев перед глазами дуло автомата. Невидимый из-за бьющего в лицо света человек проговорил:
– Ты здесь хозяин?
– Я,– сквозь зубы ответил Крутов.– Что вам надо?
– Что успел вам рассказать этот самодеятельный золо– тоискатель?
– Раненый, что ли? Он был без сознания, когда мы его нашли. Я хотел отвезти его в больницу, умирает парень. А кто он в самом деле? Что сделал? Сбежал из тюрьмы, что ли?
– Сбежал,– хмыкнул допрашивающий.– Не врешь? Крутов сделал испуганно-заискивающее лицо.
– Вот те крест! Человек присел напротив на корточки и Егор увидел в прорези маски его бешеные глаза.
– Если ты, гнида, врешь, пожалеешь, что на свет родил– ся! И она тоже! Командир рыскающей по двору команды резко встал.
– Его надо в реанимацию,– недобро сказал Крутов, при– слушиваясь к возне у сарая.
– Мы доставим,– с иронией бросил командир.– Уходим, янычары! Дайте хозяину по морде пару раз, чтоб проникся, пеленайте археолога и по коням.
– Можно, я тут немного задержусь, Сват?– сказал кто-то со смешком.– Уж больно деваха хороша. Луч фонаря, бьющий в лицо Крутову, ушел в сторону, он повернул голову и увидел молча отбивавшуюся от парня в камуфляже Елизавету. Тот тискал ей грудь и норовил поце– ловать. И Егор не выдержал. Упругий подъем-прыжок с колена, удар в маску того, что стоял рядом с собакой и с фонарем. Прыжок к сараю, удар ребром ладони по затылку того, кто лапал Елизавету, ры– вок за руку, удар коленом в грудь и одновременно пере– хват автомата… Рукоять “калашникова” удобно легла в ладонь, вторая ладонь подхватила ствол, и Крутов дал короткую очередь в землю, перед носом рвущейся с поводка собаки, направил оружие на замерших парней в пятнистой форме спецназов– цев, отступил к стене сарая, прикрывая спиной девушку.
– Держите собак! Перестреляю! И выметайтесь отсюда! Изумленная тишина длилась несколько секунд. Потом защелкали предохранители автоматов и пистолетов и пять или шесть стволов нацелились на Крутова. В овал света от упавшего фонаря вышел командир отряда, покачал голо– вой.
– Лихой ты казак, однако! Похоже, я в тебе ошибся. Ну, ничего, это мы скоро выясним. А вот пушечку верни, верни, не доводи до греха. Хотя ты и умеешь с ней обращаться, но ты один, а нас десяток плюс четыре собаки. Многовато даже для профессионала. Да и девочку жалко. Ну, догово– рились?
– Убирайтесь!– повторил Крутов, понимая, что ситуация патовая.– Сейчас сюда прибегут мои родственники, и при– дется вам иметь дело со всей деревней. Командир группы думал недолго, прислушался к скрипу дверей, доносившемуся со всех сторон, сделал какой-то жест, и его подчиненные начали отступление, забрав ране– ного археолога и пострадавшего от атаки Крутова при– ятеля.
– Отдай “калашечку”, а?– проговорил командир.– По-хоро– шему. Егор подумал, поставил автомат на предохранитель и бросил на землю.
– Вот спасибо.– Чужак поднял оружие, осветил Крутова и дрожащую за его спиной Елизавету, сказал со зловещим спокойствием.– А с тобой я еще разберусь, ковбой. Зря ты полез на рожон, я такого не прощаю. И запомни: ты ничего не видел! Понял? И подруге своей посоветуй молчать. Послышались голоса, звуки шагов, деревня проснулась и заворочалась.
– Иди, иди,– насмешливо сказал Крутов.– Я все запомню и тоже постараюсь разобраться, кто вы такие… Сват. Фонарь погас. Человек в маске исчез. Ходил он бесшум– но и форму спецназовца носил не зря. За воротами замелькали огни, раздался голос соседа:
– Егор? Ты дома? Кто стрелял? Лизка с тобой? Крутов обнял девушку, погладил ее по спине, шепнул на ухо:
– Никому ни слова!– Шагнул к воротам, распахнул створ– ку.– Здесь я, Роман Евграфович, и Лиза здесь. А стрелял не я. Мы чай пили на веранде, разговаривали о том, о сем, вдруг стрельба! Выскочили во двор – никого… С трудом успокоив возбужденных сельчан, а также дядь– ку Василия, примчавшегося с ружьем, Крутов проводил Елизавету до дому и остался один. Прошелся по улице, прислушиваясь к затихающему шуму, вернулся к пруду, но следов никаких не нашел. Команда, преследовавшая сту– дента-археолога, который неожиданно для себя открыл какую-то страшную тайну, сгинула вместе с ним, не оставив ни одного намека на свое происхождение. Кроме одного: действовала она слишком прямо, по-армейски, профессио– нально, и могла принадлежать только какой-то военной конторе. А базировалась она скорее всего в таинственной зоне за колючей проволокой, там же, где прятались после рейдов по району бандиты на мотоциклах. Но больше всего Крутов размышлял над загадочным совпадением своего сна и открытия археолога: сон не был порождением фанта– зии Егора, он отражал реальность. Кошмар с закопанными в кургане людьми существовал на самом деле. Уснул Егор в третьем часу ночи. А утром, в шесть часов, его подняли с постели омоновцы…
ЖУКОВСКИЙ РАЙОН. КРУТОВ И ДРУГИЕ
Никогда прежде Крутов не чувствовал себя таким уни– женным, оскорбленным и бессильным. Ему в голову не могло прийти, что с ним кто-нибудь когда-нибудь будет вести себя как с обыкновенным преступником. Сон Егора не был крепким, интуиция разбудила его во– время, еще до того, как в дом ворвались омоновцы, и он скорее всего мог бы уйти, просочиться сквозь цепь опера– тивников, пришедших брать “опасного рецидивиста”. Одна– ко Крутов просто не мог представить себя в роли пресле– дуемого и на стук в дверь отреагировал мирно: в одних плавках, босиком, прошлепал к выходу из сеней, спросил: кто там?– получил ответ: откройте, милиция,– и отодвинул щеколду. В следующее мгновение удар ногой распахнул дверь, в сени ворвались вооруженные люди в масках и пятнистых комбинезонах (он даже подумал – не вернулись ли давеш– ние преследователи археолога?) и, насев на хозяина с трех сторон, начали выкручивать ему руки. Сопротивляться Кру– тов стал инстинктивно, мгновенно переходя в состояние бо– евого стресса. Ему удалось вывести из строя двоих напа– давших, повредив одному кисть руки, второму коленную ча– шечку, но третий ударил его прикладом автомата по затыл– ку, и на какое-то время Егор потерял сознание. Пришел в себя от того, что кто-то два раза ударил его ногой по реб– рам, пока не раздался зычный сытый голос:
– Хватит, волоките его в “воронок”. Крутова схватили за ноги и поволокли лицом вниз по ступенькам крыльца, потом по дорожке от дома к калитке. Связанные за спиной руки не позволяли ему изменить позу, однако ноги действовали, и Егор, чуть подтянувшись, рыв– ком выбросил их вперед, отбрасывая тащивших его лю-дей. Вскочив, он встретил их классическим хаппо кэри*, но –
– * Хаппо кэри – тройной удар ногой вперед, в бок и назад (не опуская ноги на землю).
– снова получил удар,– как показалось – по затылку и позво– ночнику одновременно, лишь позже он понял, что это был разряд полицейского электрошокера,– и упал вперед, сло– мав телом низкий штакетник палисадника.
– Силен, скотина!– буркнул тот, что бил его сзади.– Свя– жите ему ноги и дайте, как следует, не церемоньтесь. Пти– ца, видать, крупного полета. Крутова наградили несколькими умелыми тумаками, от которых он снова потерял сознание, и как бревно закинули в стоящий на улице “воронок” – милицейский джип с мигал– кой на крыше и зарешеченным задним окном. Вот тут-то он и взвыл про себя от боли и унижения, от осознания безна– дежности ситуации, которую обязан был просчитать и пре– дупредить. Бандиты после разборки с ними на складе ГСМ видимо пошли самым простым путем: вызвали милицию, вычислили, кто участвовал в налете, во всяком случае, его они-таки нашли, и обвинили в убийстве военнослужащего. В этой ситуации Крутов на месте омоновцев, вызванных по тревоге, тоже не поверил бы ни одному его слову. Теперь приходилось только скрежетать зубами от злости на самого себя, выдерживать хамство и зуботычины чувствующих свою правоту омоновцев, терпеливо ждать, пока им не начнет заниматься следователь, и верить, что алиби, ко– торым он обзавелся, сработает. Дверца кузова, на металлическом полу которого он ле– жал, открылась. Крутов с трудом повернул голову и увидел Елизавету: ее под руку вел по улице громила в камуфляже. Глаза девушки расширились, когда она заметила лежащего в машине Егора. Вырвавшись из рук конвоира, Елизавета бросилась к “воронку” и упала от толчка в спину. Крутов дернулся, пытаясь сесть, не обращая внимания на боль в избитом теле, скрипнул зубами. Но сесть ему не дали, кто– то наступил ногой ему на голову, придавил к полу.
– Не мечи икру, скотина!– раздался ленивый равнодуш– ный голос.– Еще раз шевельнешься – сниму скальп!
– Позови командира,– выдохнул Егор, поклявшись в душе выдать по справедливости всем, кто его задерживал.
– Обойдешься,– отмахнулся страж и больно наступил каблуком ботинка на ухо пленнику. Если бы Крутов не прошел огни и воды военных опера– ций, не пережил десятки боевых схваток, он бы наверное заплакал от оглушающей обиды и уязвленного самолюбия, но отчаиваться полковник не привык и лишь вывернул го– ло-ву, чтобы посмотреть на омоновца, чтобы узнать его, когда придет время. Елизавету посадили в другую машину. Со стуком закры– лись дверцы джипа. Знакомый зычный голос скомандовал:
– Разойтись! Всем разойтись по домам! Задержан опас– ный преступник, киллер, убивший военнослужащего. Поеха– ли.– Это уже своим подчиненным. Голоса односельчан, среди которых Егор узнал тенорок дядьки Василия, слились в неразличимый гул, отдалились. Крутов провалился в полубредовое состояние и перестал воспринимать действительность. Способность чувствовать вернулась к нему час спустя,когда отряд Брянского ОМОНа привез его в Жуковское отделение милиции. Егора грубо подняли, пинками выгрузили из чрева мили– цейского автомобиля, поставили на ноги и на виду у всех повели – почти голого, в одних плавках! – через двор к не– большому каменному строению со щелевидными окнами под крышей: это была местная КПЗ. На пороге Крутов оста– новился, поворачиваясь лицом к конвоирам.
– В чем меня хоть обвиняют?
– Еще спрашивает, паскуда!– замахнулся автоматом без– бровый верзила и промазал – Егор уклонился от удара. Он мог бы даже в этом состоянии обезоружить омоновца или “уронить его до нуля” – по терминологии спецназа, то есть серьезно вывести из строя, но драться в предлагае-мых условиях не имело смысла, его могли просто пристрелить и лишь потом начать разбираться, виновен он или нет, как это уже случалось.
– Я требую адвоката!– еще раз попытался отстоять свои права и воззвать к справедливости Крутов.– Я ни в чем не виноват.
– Будет тебе адвокат, бандит!– буркнул лейтенант мили– ции, возникший за спинами омоновцев.– В общак его.
– Дайте хотя бы штаны. Крутова схватили за руки, втолкнули в домик КПЗ и за– перли в одной из общих камер, где уже находилось трое задержанных: коричневолицый мужчина средних лет, похо– жий на чеченца, и двое совсем молодых людей сем– надцати-восемнадцати лет, абсолютно лысых, то есть на– голо обритых, щеголявших в кожаных безрукавках со мно– жеством молний и заклепок и грязных джинсах. Это были вероятно местные скинхэды. Они захихикали, показывая на голого Крутова пальцами. Небритый чеченец молча подви– нулся на нарах, и Егор, благодарно кивнув, сел, вдруг по– чувствовав, как болит избитое исцарапанное тело, не тело – английский пирог с отбитыми почками, как говаривал по данному поводу Саша Зубко.
– Эй, качок, тебя прямо с бабы сняли?– поинтересовался один из бритоголовых, с синяком на лбу, в то время как второй покатился со смеху. Крутов подумал немного и лег, расслабляясь, начиная вспоминать детали задержания и анализировать свое по– ве-дение. Было досадно, что он не смог предвидеть подоб– ного оборота событий и не учел связей бандитов с милици– ей. И еще настораживало, что вычислили его местонахож– дение слишком быстро. Вокруг зоны в лесу располагалось по крайней мере шесть деревень, “гаишник” и он же – часо– вой зоны не мог знать, из какой именно деревни пришли гриб-ники, и тем не менее Крутова и Лизу нашли уже через не-сколько часов после инцидента на складе ГСМ. Егор встрепенулся, вспомнив, что не спросил, куда по– местили Елизавету, но снова затих. Ему бы все равно не ответили. Через полчаса принесли мятые серые брюки, оказавши– еся слишком широкими и короткими, и фланелевую голу– бую рубаху с длинными рукавами, явно из комплекта ниж– него белья. Крутов оделся, однако качать права не стал, дежурный милиционер помочь ему был не в силах. Тогда Егор забрался на второй этаж нар, не обращая внимания на ехидные подколки юных скинхэдов, и углубился в само– созерцание, переходящее в медитацию по методу цигун “железной рубашки”, помогавшему залечивать раны и травмы.
* Лизу привезли туда же, куда и Крутова, в отделение Жу– ковской милиции, но в КПЗ сажать не стали. Растерянную, ничего не понимающую, ее привели в один из пустых по причине раннего утра кабинетов ОВД и оставили на попе– че-ние немолодого сержанта с бочкообразным туловищем и мясистым красным лицом. На все вопросы девушки он от– вечал стандартным “не положено”, и Елизавета в конце концов отстала от него, сев на стул в уголке комнаты и сгорбившись от переживаний. В девять часов утра пришел хозяин кабинета, немоло– дой, но сухощавый, подтянутый, с сединой в пышных воло– сах, красивый капитан. С интересом окинув взглядом безу– частную ко всему Елизавету, он отпустил сержанта и сел за стол, подвигая к себе лист бумаги и авторучку.
– Рассказывайте,– предложил он, задерживая взгляд на голых коленях пленницы. Лиза попыталась натянуть на колени юбку, вспыхнула, села по-другому и смело глянула милицейскому начальни– ку в глаза.
– Я не знаю, что рассказывать.
– Как это, не знаете?– удивился капитан.– Вас задержали как сообщницу опасного рецидивиста, убившего под Фош– ней, на складе горюче-смазочных материалов, человека.
– Чушь!– сердито сдвинула брови Елизавета.– Это же Егор Крутов, приехал на родину из столицы, у него полде– ревни – родственники. К тому же на его родных деда и ба– бушку напали бандиты, чуть не убили! Вы бы лучше их ис– кали, а не хватали честных людей. Между прочим, он тоже работает в каком-то столичном спецназе, и вам не поздо– ровится, если там станет известно о вашем само– управстве.
– Ух ты, как страшно!– улыбнулся капитан.– С ним мы еще разберемся, давайте пока решим, что делать с вами, Елизавета Романовна Качалина. Итак, вы отрицаете, что являетесь сообщницей этого бан… э-э, человека?
– Конечно, отрицаю. Я не сообщница, а он не бандит.
– И связь с ним отрицаете?
– А связь не отрицаю,– с вызовом ответила Елизавета.– И лезть в мои личные дела не советую.
– Значит, связь не отрицаете,– снова улыбнулся капи– тан; улыбка у него была неприятная, ехидненькая, намека– ющая на некий скрытый от подследственной смысл.– Пря– мо скажем, муж ваш не будет в восторге от этого заявле– ния.
– Плевать мне на мужа, с которым я давно не живу, и на ваши угрозы! Немедленно выпустите Крутова! И накажите тех, кто его избивал и издевался над ним.
– Он – убийца и при задержании оказал сопротивление.
– Сначала докажите, что он убийца. Как он мог кого-то убить на этом вашем горючем складе, если он целый день провел в больнице в Фошне, возле раненого деда? Пошли– те туда сотрудников, выясните.
– Выясним, золотце мое, выясним, не волнуйтесь. Что вы еще знаете о… гм, вашем приятеле?
– А того, что я уже сказала, мало?
– Вы с ним давно… имеете близкие отношения?
– Какое ваше дело?!– возмутилась Елизавета.– Какое это имеет значение?
– Для вас действительно никакого,– согласился капитан, продолжая оценивающе разглядывать – буквально разде– вать глазами!– Елизавету.– А вот для вашего мужа очень даже большое значение имеет.– Он многозначительно и ци– нично подмигнул девушке.– Теперь только от вас, Елизаве– та Романовна, зависит, выйдете вы отсюда или нет.
– Не поняла,– искренне удивилась Лиза.– Как это – от ме– ня? Почему от меня? Разве я в чем-нибудь виновата?
– Будете выгораживать своего… м-м, сожителя, раздели– те его участь. Понятно? То есть станете соучастницей убий– ства. А это означает – прощай свобода, работа, карьера. Понятно?
– И что же я должна по-вашему говорить?– стиснула зубы девушка, переживая приступ внутренней дрожи.
– Умница,– расплылся в улыбке капитан.– Ничего особен– ного от тебя не потребуется, надо только сказать, что виде– ла, как к дому вашего… Крутова подъезжали на джипе ка– кие-то люди, а он в разговоре с тобой нечаянно упомянул склад ГСМ.
– И все?
– И все. Как видишь, безобиднейшая информация. Мы подружимся? Елизавета покачала головой, внезапно успокаиваясь, смерила красивого самоуверенного милиционера презри– тельным взглядом.
– Какая же вы все-таки сволочь! Капитан вздрогнул, перестал улыбаться, хищно раздул ноздри, сказал вкрадчиво:
– Напрасно ты ерепенишься, шлюха. Посидишь денек– другой с проститутками и воровками, поумнеешь.– Он вда– вил кнопку вызова дежурного на столе.– Симачева ко мне! На пороге возник бочкообразный краснорожий милицио– нер, с которым она дожидалась начальства.
– Во вторую ее.
– Там же…– начал краснорожий.
– Во вторую, я сказал! Пусть поизучает изнанку жизни, ей это будет полезно. А завтра…– капитан не договорил. В кабинет без стука вошел высокий, крупного сложения, молодой мужчина с коротким ежиком волос, в дорогом кос– тюме и при галстуке. Губы у него были тонкие и прямые, подбородок тяжелый, глаза стального цвета – просто обра– зец мужской силы и обаяния. Это был Георгий Мокшин, муж Елизаветы. Он махнул рукой телохранителю, чтобы тот остался за дверью, небрежным жестом приказал выйти сержанту, подождал, пока тот покинет кабинет начальника ОВД, и проговорил не терпящим возражений тоном:
– Я ее забираю, Евгений Сергеевич. Капитан нахмурился, бросил в рот сигарету.
– Рад бы помочь, Георгий, да не могу, она под следстви– ем. Мокшин мельком посмотрел на замершую, потерявшую дар речи Елизавету, достал сигареты; он курил дорогие “галуаз”.
– Ты же знаешь, Сергеевич, что она не виновата. А нач– нешь допрашивать, шить дело, всплывет моя фамилия. Мне же это невыгодно. Ситуация понятна?
– Черт!– сморщился начальник ОВД.– Мне приказано это– го молодца…– он посмотрел на Лизу и умолк.– А улик нет, кроме оружия. Мы обнаружили у него пистолет и вот эту штуку.– Капитан достал из свертка, который принес, нож в форме летучей мыши и бросил на стол. Мокшин взял нож, повертел в руках, попробовал паль– цем остроту лезвия и чуть не порезался.
– Действительно, интересный ножичек. Откуда он у него?
– Узнаем после допроса. В общем, кроме этого – ничего.
– Найди улики. Я тоже заинтересован, чтобы он сел, и надолго.– Мокшин затянулся, ловко бросил сигарету в урну с бумагами, повернулся к Елизавете.– Пошли, любимая.
– Не пойду,– тихо отрезала Лиза.– Вы оба – подонки, ног– тя Егора не стоите! Он ни в чем не виноват и обязательно выйдет отсюда, и тогда – берегитесь! Он не бандит, но он не беззащитен! А я все расскажу, о чем вы тут договарива– лись! Мокшин и капитан переглянулись.
– Хороша у тебя женушка,– с кривой улыбкой покачал го– ловой начальник милиции.– Хахаля защищает, а родного мужа называет подонком! Плохо ты ее учил, как надо слу– шаться мужа.
– Еще не поздно.– Георгий шагнул к жене.– Идем отсюда.
– Не пойду!– вздернула подбородок Елизавета.– Я выйду только вместе с Егором. И ты не смеешь мной командо– вать!
– Еще как смею,– заверил ее Мокшин, распахнул дверь.– Слава, забери ее, а будет сопротивляться, отнеси в маши– ну на руках. Елизавета секунду смотрела на мужа, прикусив губу, не– навидяще и презрительно, потом резко встала и вышла. Мокшин подождал, пока закроется дверь, повернулся к начальнику ОВД.
– Первое, Сергеич. Как говорится: нет человека – нет проблемы. Устрой этому засранцу побег и пристрели при попытке к бегству. Что-то мне подсказывает,что он не прос– той любитель чужих жен. Сможешь?
– Не знаю,– почесал затылок капитан.– Мне он ничего не сделал.
– Зато для меня – как шило в заднице! Ладно, не спра– вишься, я сам им займусь. Второе: прекрати дело о напа– де-нии бандитов на Ковали. Капитан изумленно поднял брови.
– Они же твоих парней покалечили, деда чуть не при– шили…
– Закрой дело. Я сам с ними разберусь. Тут замешаны очень высокие люди, им невыгодна огласка происшествия. Пусти слух, что бандитов нашли и скоро будут судить, и тихо спусти все на тормозах. Начальник милиции снова почесал затылок, крякнул:
– Ну и задачи ты мне ставишь, Георгий! Я же запросто могу слететь с кресла!
– Мы что, мало тебе платим? Добавлю еще пару кусков. Ну? Начальник поерзал, что-то подсчитывая в уме, вздохнул.
– Хорошо, попробую, если не будут шевелить дело из области. А с этим… дружком твоей жены как? Он того кре– тина из зоны не убивал.
– Найди свидетелей, поработай с ним, посади в камеру с уголовниками, пусть помучают, а лучше “опустят”… он и признается. В общем, заказ тебе поступил?
– Откуда ты знаешь?
– Я много чего знаю. Вот и выполняй. Мокшин кивнул и вышел из кабинета походкой независи– мого уверенного в себе человека. Капитан посидел за сто– лом, бесцельно перебирая бумаги и папки, снял было труб– ку телефона, тут же бросил ибратно и рявкнул, забыв о кнопке вызова:
– Симачева! Сержант появился буквально через три секунды, будто ждал за дверью, приставив ухо к замочной скважине.
– Приведите мне задержанного. Бочкообразный милиционер испарился. Начальник ОВД посидел еще минуту и вызвал командира отряда ОМОН, сказал, с удовольствием разглядывая его мощную фигуру и простоватое застывшее лицо:
– Сейчас приведут вашего подопечного, лейтенант, бу– дем его допрашивать. При малейшей попытке увиливать и грубить – пресекать немедленно! Задача понятна?
– Так точно,– усмехнулся омоновец.
* Плёс был гладким, как стекло, без единой морщинки. Вода притягивала взор, хотелось смотреть на нее и смот– реть, пропуская мир сквозь глаза и уши. Солнце, отражаясь в водной глади, слепило глаза. Тишина стояла такая, что ее можно было зачерпывать горстями и есть. Лес над реч– ным обрывом стоял сонный, торжественно-тихий, умиро– творенный, полный медленной, не зависящей от человека, жизнью. Все леса, насколько было известно Панкрату, формировали свои биополя, большинством людей не вос– принимаемые, но он их с л ы ш а л, проникаясь чувством единения с природой и терпеливого ожидания. В отличие от других он обладал необходимым запасом терпения, что– бы успеть раствориться в лесном пространстве и стать его частью. Впрочем, подумал он отрешенно, терпение, как го– ворил известный ученый, всего лишь перевод собственного сознания в позицию стороннего наблюдателя. Жаль, что не всегда удается этого достигнуть. Недалеко за кустами жимолости раздался взрыв тихого смеха: неунывающий Родион Кокушкин спозаранку травил анекдоты.
– Тихо вы там!– цыкнул Панкрат.– Медведя разбудите! Ваш смех за сто километров услышать можно. К реке вышел улыбающийся Барков с полотенцем через плечо.
– Родик анекдот рассказал сексуальный.
– А вы готовы ржать по любому поводу. Секс, между про– чим, по теории даосов – дар Вселенной, в нем нет греха. И вообще много спишь, полковник, я уже успел размяться и зарядку сделать.
– Айкидо?– уточнил Барков, спускаясь к реке с обрыва и начиная умываться.
– Айки после,– пробормотал Панкрат.– Ребята должны были уже вернуться. Ты им никакого дополнительного зада– ния не давал?
– Нет. Да не волнуйся ты, командир, разведчики они опытные, не раз хаживали в рейды, еще будучи на службе.
– Почему же молчит рация?
– Ну, мало ли по какой причине… наблюдают за кем-ни– будь, соблюдая режим радиомолчания, выдавать себя не хотят.
– Все равно странно… не нравится мне их молчание. Бы– стро завтракаем, собираемся и к городищу. Посмотрим, чем они там занимаются. Воробьев беспокоился не зря. Еще вечером он послал двух своих разведчиков, Эдика Шмакова и Тагира Темирка– нова, покопаться в кургане Бурцева городища, и с тех пор от них не поступило ни одного сообщения. Ребята как в воду канули, хотя операми действительно были опытными: один четыре года воевал в Афганистане, второй два с по– ловиной года проработал в Тульском угрозыске, пока при задержании сбежавшего рецидивиста не пристрелил его собутыльника, оказавшегося впоследствии помощником депутата областной Думы. За кустами снова раздался смех. Панкрат рывком встал, пролез сквозь кусты.
– Прекратить веселье! Родион, рот заклею!
– Да я что, я молчу,– начал оправдываться смущенный, худой, жердеобразный Родион,– они сами меня подначива– ют. А я просто порезался, когда брился.
– Электрической бритвой надо пользоваться.
– А куда я ее подключу?
– К заднице Толика,– подсказал появившийся Барков. Бойцы команды, уже практически собранные и готовые к действию, снова засмеялись, поглядывая на могучего те– лом, никогда ни на кого не обижающегося, Анатолия Зеле– нова. Панкрат осуждающе покачал головой.
– Аккумулятор в машине есть, юморист. Консервы от– крыли, хлеб нарезали, чай вскипятили?
– По-домашнему поесть хоцца,– вздохнул Родион,– или в ресторане. В Жуковку не скоро поедем, командир?
– Как только – так сразу.
– Понял. Тогда потолстение мне не грозит. Через четверть часа они свернули временный лагерь на берегу Березны, расселись по машинам и взяли курс на Фошню. Однако в деревню заезжать не стали, объехали стороной и вскоре выбрались на узкую проселочную доро– гу, петлявшую по лесу о окрестным болотам. К Бурцеву го– родищу подъехать близко было невозможно, но эта дорога проходила от него достаточно близко, в полутора километ– рах. Оставив машины под охраной двух “мстителей”, Пан– крат повел остальных к городищу. Шли уступами, внимательно прочесывая лес, глядя под ноги и обшаривая подозрительные кучи валежника. Лес был спокоен и беззаботен, а главное – безлюден, если не считать старика, мирно пасшего корову, и у Воробьева по– степенно сложилось впечатление, что они опоздали. Раз– ведчики, посланные вчерашним вечером, были здесь, Ро– дион обнаружил на лесной тропинке след мотоцикла, на котором они уехали, но куда они девались потом, приходи– лось только гадать. Старик, к которому подошел Панкрат, загримировавшись под грибника, никого не видел. Корова его, худая и длинноногая, носилась по лесу, словно тоже кого-то искала, и старику-хозяину было явно не до наблю– дений за “оперативной обстановкой”. Не удалось отыскать Шмакова и Темирканова и на горо– дище, зато команду Панкрата здесь ждал сюрприз – огром– ная яма, почти котлован, вырытый совсем недавно у под– ножия кургана скорее всего с помощью экскаватора. Она даже не успела еще наполниться водой, хотя место было низменное, болотистое, и вода стояла в почве высоко. Остановились на краю котлована, разглядывая неожи– данно возникшее искусственное понижение рельфа. Бар– ков опустился на корточки у кучи земли, просеял горсть песка сквозь пальцы, спрыгнул в яму.
– Интересно, что здесь искали… Древние клады?
– Не клады,– покачал головой Панкрат.– Здесь что-то бы– ло закопано недавно, спрятано, а теперь это “что-то” забра– ли.
– Что?
– Не знаю, нужны эксперты.
– Такой объем работ можно сделать только экскавато– ром, а следов никаких.
– Можно и вручную, если заставить копать под страхом смерти. Ищите, парни, кто бы тут ни копался, он д о л ж е н был оставить след. Группа рассыпалась вокруг городища, не забывая о под– страховке друг друга. Панкрат спустился в котлован вслед за Барковым, и они тщательно осмотрели овальную выем– ку, убеждаясь, что она действительно вырыта лопатами. Что-то блеснуло на склоне котлована. Панкрат нагнулся и вытащил из песка металлическую пуговицу.
– Что там у тебя?– подошел Барков. Воробьев протянул ему пуговицу.
– Wrangler,– прочитал Барков вытисненную надпись.– От джинсов?
– Или от джинсовой куртки. Тебе это не кажется стран– ным?
– Что именно?
– В глухом брянском лесу на дне раскопа легче встре– тить гранату или патрон, а не пуговицу от современных джинсов. Это могила, Володя, здесь были захоронены лю– ди.
– Ерунда,– отмахнулся Барков.– Кому понадобилось черт– те где рыть братскую могилу, а потом забирать мертвецов?
– И я тоже ломаю голову над этим вопросом. И очень бо– юсь, что ребята увидели процесс выкапывания…
– Что ты этим хочешь сказать?
– Что мы их не найдем. Они в руках тех, кто приспособил курган для братской могилы, надеясь, что никто не станет проверять, что здесь зарыто. Полковник был прав.
– Какой полковник?
– Наш новый знакомый, Егор Крутов. Кстати, надобно его проведать, как он там в своих Ковалях? Собирай ребят. Через полчаса они собрались у машин. Ни разведчиков, ни мотоцикла, ни каких-либо следов их пребывания у горо– дища найти никому не удалось.
– Обстановка изменилась,– сухо сказал Панкрат, оглядев озабоченные и хмурые лица “мстителей”.– Нам объявили войну. Дальнейшую совместную работу считаю невозмож– ной. Стало совсем тихо. Суровые парни, прошедшие тяжкие испытания в рядах спецназа, потерявшие близких людей во время налетов дорожных бандитов на автомашины, не раз рисковавшие не только свободой, но и жизнью, с недо– верием и недоумением смотрели то на командира, то друг на друга.
– Ты о чем говоришь, командир?– нарушил наконец мол– чание Барков.– Что значит, “совместную работу считаешь невозможной”?
– Против нас начала работать не какая-то мотобанда, дорожная мафия, грабители дорог, а хорошо оснащенная и информированная армия. Может быть, не совсем военная или совсем не военная, но армия! Я это почувствовал, ко– гда мы брали бандитов на складе ГСМ. А теперь я в этом убежден. Поэтому не могу заставить вас воевать в услови– ях повышенной опасности и ответственности, так сказать, “не по профилю”. “Мстители” зашумели и смолкли по жесту Баркова.
– Командир, не пори горячку. Мы согласны воевать не только с дорожной мафией. Ты же сам недавно предлагал создать команду “чистильщиков” и работать против банди– тов всех мастей. Неужели передумал?
– Для всех органов защиты правопорядка мы – незакон– ное формирование. Против нас будут работать не только мафиози, но и все правоохранительные структуры. Это вы понимаете?
– А для людей, пострадавших от бандитов, мы тоже вы– глядим антизаконно? Или ты знаешь другой рецепт огра– ничения беспредела?
– И тем не менее…
– Что ты предлагаешь? Разойтись? После двух лет со– вместной охоты на подонков?
– Я предлагаю тем, кто не хочет больше воевать и счи– тает дальнейший переход из “мстителей” в “чистильщиков” лишним, принципиально невозможным, покинуть команду. Члены отряда переглянулись, но не сдвинулись с мес– та.
– Командуй,– хмыкнул Барков.– Мы остаемся. Воробьев оглядел лица мужчин, ставших не просто со– ратниками в борьбе с бандитами, а друзьями, подумал, поднял палец.
– Хорошо, но с одним условием: если кому-нибудь из вас в дальнейшем надоест подпольно-бродячая жизнь и посто– янный риск, он имеет право уйти.
– Принято,– ответил за всех, пожав широченными плеча– ми, Толик Зеленов.
– Что ж, тогда… давайте о деле. Будем выручать ребят, если они в плену. План такой. В данном районе лишь два объекта претендуют на роль секретных баз, о которых нико– му ничего не известно кроме факта их расположения. Это зона за рекой Добрушкой и воинская часть западнее Фош– ни. Поскольку мотобанда базируется в зоне, о которой у нас нет никаких сведений, с нее и начнем. Вполне вероят– но, что наших парней захватили и увезли туда. Полковник, возьми троих и дуй туда. Выяснишь все, что можно и что нельзя. Но тихо. Связь держать постоянно. Питание – сухой паек, во всяком случае, на ближайшие сутки. Барков оглядел отряд, молча ткнул пальцем в грудь троим “мстителям”, посмотрел на Панкрата.
– Пешком?
– Берите “опель”. Если представится возможность, экс– проприируйте мотоциклы у нашего противника. Отправляй– тесь,– Панкрат усмехнулся,– партизаны. Никогда не думал, что буду возглавлять партизанский отряд в мирное время. Барков сел в кабину “опеля”, опустил стекло.
– Пошли кого-нибудь в Жуковку, кто-то из руководства района вполне может знать, что за воинские части располо– жены в лесах.
– Проверим. Барков уехал.
– Родион и Миша, ваша задача – понаблюдать за воин– ской частью под Фошней, порасспрашивать о ней в селе, только очень осторожно. Думаю, что это настоящая армия, но лучше перебдеть, как говорят, чем недобдеть. До Фошни я вас подброшу, а там смотрите сами.
– Ничего, попартизаним,– легкомысленно махнул рукой Родион.– Так даже интереснее. Панкрат внимательно посмотрел на парня, у которого дорожные бандиты когда-то убили жену и мать, и поразил– ся той готовности “партизанить”, которая в нем жила. Вряд ли ее основой была ненависть к бандитам и убийцам, не– нависть все же слишком сильное чувство, сжигающее душу и калечащее нервную систему, чтобы она могла долго ру– ководить поступками человека. Скорее всего Родиону было действительно интересно воевать с подонками, восстанав– навливать справедливость, чувствовать себя сильным и правым. Судя по всему, его не мучили сомнения и в душе он был уверен в необходимости скорого и сурового право– судия, пусть оно и не являлось законным с точки зрения де-мократической морали.
– Никаких ковбойских трюков,– предупредил Воробьев,– никаких непродуманных шагов! Вы всего лишь разведчики, которые должны вернуться домой во что бы то ни стало и доложить результаты разведки. Понятно?– Панкрат хотел добавить: “иначе подставите всю команду!”– но промолчал.
– Обижаешь, генерал,– оскорбленным тоном заявил Ро– дион.– Не впервой мне ходит в разведрейды. Послушай лучше анекдот про Петьку и Василия Иваныча. Панкрат повернулся и молча сел в машину. Переглянув– шись, остальные “мстители” последовали за ним. Джип, пе– реваливаясь на колдобинах и кочках, развернулся и пополз по лесной дороге в обратном направлении, где уже скрыл– ся “опель” с группой Баркова. Высадив Родиона и Михаила недалеко от Фошни, Пан– крат снова повернул и через несколько минут остановился у Ковалей. Машину загнал в лес, оставил возле нее двух человек, а сам с Толиком, налегке, без оружия, спустился к деревне. Дом Егора Крутова оказался пустым. Двери его были не заперты, но хозяин не отзывался, и территория усадьбы ак– тивно не понравилась Панкрату. Он увидел множество руб– чатых следов во дворе и в саду, а также в комнатах дома, опрокинутые стулья, разбросанную одежду и вещи, битую посуду на кухне, открытую машину Крутова с вывернутыми багажником и бардачком, и понял, что здесь шел обыск. А в бане обнаружились следы крови, что и вовсе привело Во– робьева в состояние горестной тревоги.
– Забрали нашего полковника,– глухо проговорил он, раз– глядывая разгромленную спальню Крутова, поднял с пола джинсы, рубашку, положил на кровать.– Знать бы – кто…
– Расспросим соседей,– предложил Толик. Панкрат еще раз пригляделся к отчетливому следу руб– чатой подошвы (армейский ботинок “леопард”, сорок пятый размер) на полу спальни и вышел. У калитки его ждал не– большого роста быстроглазый мужичок лет пятидесяти пяти в выгоревшей до цвета соломы ветровке, защитного цвета брюках и сапогах.
– Роман,– представился он, быстро переводя взгляд с одного гостя на другого и обратно,– шабер* я, рядом живу.
– * Шабер – сосед (стар. рус.)
– А вы не Егора ищете, часом?
– Кто к нему приходил?– оглянулся на дом Воробьев.
– Да почитай целый взвод,– заторопился Роман,– на трех машинах аж, ОМОН, кажись. Забрали Егора и Лизку мою увезли тож.
– Лизу, вашу дочь?– удивился Панкрат.– Ее-то за что?
– А кто их разберет. Сказали – как свидетельницу, мол, отпустим скоро. Утром раненько и забрали. Тут чего ночью– то случилось!..– Роман покрутил головой, зажмурился; было видно, что он не особенно переживает из-за дочери.– Но– чью к Егору военные приходили, стрельбу подняли… ну, мы и попросыпались, людей собрали… я ружье взял… В об– щем, пугнули армию, убрались оне подобру-поздорову. А вы кто Егору будете?
– Товарищи,– сказал Панкрат,– вместе служили. Так вы говорите, ОМОН его забрал? Точно?
– А как же, точно, я в этом деле разбираюсь, сам служил. Все в маскировочных комбинезонах, в масках, с автомата– ми, и начальник у них – лейтенант, по две звездочки на пле– чах. Конечно, ОМОН. Говорят, в Жуковке они теперя обос– новались, Казанов из Брянска вызвал, для усиления… это… борьбы, значит, с бандитами.
– Кто-кто?
– А начальник милиции, фамилия у него такая – Казанов, а кличут все – Казанова. Шут его знает, что за Казанова такая, но баб, говорят, любит… третий раз женился. Панкрат и Толик переглянулись.
– Да-а, кликуха у него знаменитая,– ухмыльнулся Толик.
– Что ж, спасибо за информацию, отец. Больше никто к Егору не приходил?
– Дак кто ж придет, коли Осип и Аксинья в больнице? Разве что сестры да Васька… дядя евоный, Василий Ива– нович, дак оне все знают, где он.
– Что ж не убрали в доме, если знають?
– Дак вить не велели подходить. Как не послушаешь? Власть…
– Понятно. Всего вам доброго.
– Прощевайте, добрые люди. Что говорить-то, ежели спросят – кто заходил?
– Кто спросит?
– Да мало ли… семо и овамо… милиция, к примеру. Панкрат глянул в хитроватые карие глазки-живчики Ро– мана: отец Елизаветы был далеко не дурак и не так прост, как казался с виду. Он многое замечал и все понимал.
– А ничего не говорите,– посоветовал Воробьев.– Меньше видишь – меньше знаешь, меньше знаешь – меньше отве– чаешь.
– Это оно конечно,– покивал Роман с пониманием и вдруг быстро спросил.– А правда, что Егор человека убил? Панкрат спокойно закрыл калитку, посмотрел на соседа, лицо которого выражало теперь сомнение и какой-то тре– вожный интерес.
– А кто сказал, что он убил человека?
– Да ОМОН жа…
– Не верьте. Егор – очень хороший человек, правильный, зря никого не обидит.
– Дак оно-то конечно…– с облегчением вздохнул отец Ли– зы,– я же и говорю… обознались ОМОНы-то.
– Обознались,– кивнул Панкрат.– Скоро все выяснится. До свидания. Он догнал ушедшего вперед Толика, и оба ускорили шаг, заметив выглянувших из окон домов с обеих сторон улицы женщин.
– Ты слышал?– задумчиво спросил Воробьев.
– Слышал.
– А понял?
– Если полковника взял ОМОН, то это означает, что его подставили бандиты, инкриминировав ему убийство своего приятеля на складе ГСМ.
– А это означает в свою очередь, что у хозяев зоны очень большие возможности и связи. Они запросто могут организовать свидетелей и доказать вину Крутова, несмо– тря на его алиби. Полковника надо выручать?
– Как? Атаковать райотдел милиции в Жуковке?
– Пока не знаю. Панкрат оглянулся. Отец Елизаветы стоял у своей хаты и смотрел им вслед.
ЖУКОВКА. КРУТОВ Светящееся снежное поле… ночь… звездный купол не– ба… торжественная морозная тишина… дорога с цепочкой телеграфных столбов… и тихий гул проводов, который мож– но слушать долго-долго, ни о чем не думая, ничего не же– лая, кроме бесшумного полета над бесконечным засне– женным полем… Что-то кольнуло в сердце, словно растаявшая льдинка… Крутов очнулся. Никакого снежного поля, никаких столбов с проводами (память детства), никаких звезд – тюремная камера с ряда– ми двухэтажных нар и зарешеченным окном высоко под по– толком. И гул в ушах – не от звенящих от мороза проводов, а гул крови в многострадальной голове, получившей нема– ло ударов утром, днем и вечером. Крутов пошевелился, соображая, что лежит на одной из коек нижнего яруса, повернул голову и встретил вниматель– ный взгляд длинноволосого – волосы собраны в пучок на затылке – молодого человека с буквально светящимися прозрачно-голубыми глазами.
– Живой?– вежливо спросил молодой человек.
– Уйти живым– сейчас уже красиво*…– пробормотал Егор,
– * В. Вишневский
– прислушиваясь к себе.– Странно… помню, как били, но ни– чего почти не болит… только в голове звон…
– Я вас немножко подпитал, энергетически, не серди– тесь.
– За что же?– Крутов задержал взгляд на лице парня, из– лучавшем удивительное, непоколебимое, наполненное внутренней силой, спокойствие.– Кто вы?
– Меня зовут Ираклий, Ираклий Кириллович Федотов, если угодно. А живу…
– Эй, сявки, кончайте базлать, человеку спать мешаете. Ираклий и Крутов посмотрели на говорившего, перегля– нулись.
– Блатные,– понизил голос Ираклий.– Позавчера задер– жали, за ограбление. Права качают.
– Чмо, тебе говорят! Облома захотел? Крутов оглядел компанию. Их было четверо, неуловимо похожих друг на друга, как шишки одной сосны, угрюмых, обветренных, с застывшими с т а р ы м и лицами, хотя возраст самого старшего из них вряд ли достигал пятидесяти лет. Один спал, укрытый про– стыней, трое тихо играли в карты, раздетые по пояс. Тот, кто оборвал разговаривающих Ираклия и Егора, был худ, но жилист, с волосатой грудью, не загорелый, а какой-то тем– ный, словно кожу его специально дубили. На плече у него красовалась цветная наколка: синий мужской член в зеле– ном лавровом венке и две красные ладони.
– Им место не в КПЗ,– сказал Егор,– а где-нибудь на Ко– лыме. А вы как сюда попали?
– Что-нибудь о РОЧ слышали?
– РОЧ? Это Российское общество…
– Российский Орден чести. Я магистр Жуковского отде– ления РОЧ. Крутов присвистнул.
– Каким же образом вы оказались в камере? Темнотелый татуированный “братан” что-то сказал сосе– ду, огромному пузану с висящими грудями, и тот, тяжело ступая, подошел к нарам, где сидели Егор с Ираклием. Камера притихла. Кроме четверых уголовников здесь на– ходилось еще четверо человек: лысый дедок, свернувший– ся калачиком у параши, двое молодых парней с бритыми головами и мужчина средних лет, спавший на койке верхне– го яруса.
– Жить надоело, бобики?– Пузан протянул пухлую руку к Ираклию, и Крутов аккуратно, не вставая, ударил его ногой под колено. Пузатый присел и едва не упал, хватаясь руками за сто– як нар. Выпучил глаза.
– Ты чё, оборзел, баклан?! Двое его приятелей перестали играть, посмотрели друг на друга, бросили карты и подошли к месту инцидента. Крутов сел, прикидывая, кого отключать первым, но голу– боглазый магистр Ордена чести остановил его жестом и повернулся к уголовникам, не вставая с места, глянул в бешеные глаза татуированного.
– Успокойтесь, господа, все нормально. Мы будем разго– варивать тихо. Несколько секунд длилось тяжелое молчание, потом та– туированный лидер повернулся и сел на место возле тум– бочки в углу камеры.
– Тасуй, Кощей.
– Ну, фрайер, я тебе еще…– прохрипел толстяк, кидая на Крутова выразительный взгляд. Троица снова принялась шлепать картами.
– Ловко вы их,– покачал головой Крутов.– Владеете пси– хическим дальнодействием? Гипнозом?
– Можно сказать и так,– улыбнулся Ираклий; улыбка у не– го была очень приятная: вежливая, дружелюбная, чуть извиняющаяся и в то же время гордо-уверенная, как бы предупреждающая.– Я с раннего детства занимался тем, что называется сейчас трансперсональной психологией и НЛП – нейролингвистическим программированием. Раньше это называлось гармонизацией человеческого духа с прин– ципами Вселенной. Я исповедую эту философию уже три– дцать пять лет.
– Тридцать пять?! Постойте,– Крутов нахмурился,– сколь– ко же вам тогда лет?
– Сорок,– блеснул улыбкой Ираклий.
– Вы случайно не занимались боевыми искусствами?
– Совсем не случайно. В принципе вся моя жизнь – это путь Воина, а Орденом я занимаюсь всего второй год по совету моего друга Сергея Моисеева. Имя знакомо?
– По-моему он президент Международной Ассоциации контактного каратэ…
– И гроссмейстер Международного Ордена чести, кава– лер Креста чести.
– Понятно. И вы уехали из Москвы…
– У меня в Жуковке родственники, а работать можно и нужно везде, в том числе и в провинции.
– И все же непонятно, как вы оказались здесь, в камере с этими типами.
– Вы же тоже попали сюда, хотя явно не принадлежите к криминальному миру. Говорят, вы кого-то убили?
– Гражданин Коркия, за что вы убили человека? За мэч– ту. Поясните суду, что вы имеете в виду. Я его убил нэ за то, что он спал с моей женой и тещей, дегустатор, понима– ешь. И не за то, что он спустился по водосточной трубэ из моего окна, каскадер понимаешь. Я его убил за то, что он сказал: я еще вэрнусь!– мэчтатель, понимаешь. Ираклий улыбнулся.
– Старый анекдот.
– Кое-кто решил предъявить мне счет… хотя я никого не убивал. Крутов Егор.– Полковник сунул руку Ираклию. Тот пожал руку, слегка поклонился.
– Очень приятно познакомиться. Я слышал, что вас об– виняют в убийстве, но не поверил. Расскажете, как все про– изошло?
– Сначала вы. Ираклий дернул уголком губ, пряча улыбку.
– Конечно. Все очень просто. РОЧ – организация общес– твенная, но официально зарегистрированная, ей необхо– дим офис или хотя бы помещение. В декабре прошлого года мы арендовали у Райкомимущества весь второй этаж бывшего Жуковского Дома культуры. Как положено, соста– вили и подписали договор, заплатили за аренду за год впе– ред. А в начале июля нас начали выселять.
– Почему? Вы же заплатили.
– Вот и я задал тот же вопрос, а мне ответили, что рас– ценки аренды изменились, а поскольку мы вовремя не до– платили – извольте покинуть помещение.
– А в инстанцию повыше не ходил?
– Не успел. Приехали крутые парни в униформе “дело– вых людей”: черный пиджак, серые брюки, галстук в горо– шек, туфли а ля “копыто лошади”,– и нам пришлось защи– щаться. Первый натиск мы выдержали, как-никак, у нас все документы в порядке, а второй раз они приехали рано ут– ром, связали сторожа, взломали двери, начали выбрасы– вать наши вещи, мебель, аппаратуру…
– Беспредел! Но ведь должна быть какая-то причина та– кого наглого вторжения.
– О, конечно, причина есть. У Брянского мэра есть брат, “новый русский”, ему и приглянулись наши апартаменты под свое представительство, а может быть, под какую– нибудь фирму. Я знаю, что он начал скупать дома и земли в деревнях района, якобы для создания сети современных магазинов и строительства клубов различного назначения, но так ли это на самом деле, не проверил.
– А в Ковалях он случайно не купил хату?
– По-моему, да, приобрел.
– Его не Борисом кличут? Ираклий внимательно посмотрел на Крутова.
– Ты с ним знаком? Егор покачал головой.
– Как тесен мир! Он наехал на меня в первый же день, как только я приехал к родственникам. Но тогда получает– ся, что его брат-мэр – муж Елизаветы?! Ираклий продолжал выжидающе смотреть на Крутова, и тот, мрачнея, рассказал ему историю своих отношений с Борисом Мокшиным, не вдаваясь в подробности.
– Ты не знаешь, куда поместили Лизу?
– К сожалению, нет. Здесь есть женская камера, но кто там сидит, не интересовался. Крутов поморщился, потер виски пальцами, чтобы снять боль от поднявшегося волнения, подумал и лег.
– Что, голова заболела?– спросил Ираклий.– Хочешь, на– учу снимать любую боль и даже вообще ее не чувствовать?
– Да я вроде и сам умею.
– Изучал систему или научил кто?
– Приходилось по роду деятельности заниматься китай– ским цигуном.
– Хорошая система, особенно если знать “рубашки”, но есть получше. С лунг-гом не знаком?
– С чем его едят?
– Это Тибетская система психофизических тренировок. Тебе, как подготовленному человеку, овладеть ею будет легко.
– Спасибо, будет время, расскажешь и покажешь.
– С удовольствием. Только мне кажется, что ты здесь не задержишься.
– А ты рассчитываешь сидеть долго? Они перешли на ты, не заметив этого. Ираклий улыбнулся.
– Больше пяти суток они не имеют права держать меня здесь, но уж очень сильно я обидел команду крутых маль– чиков Бориса. У тебя ко мне еще личные вопросы имеют– ся? Крутов понял.
– Что ты хотел узнать от меня?
– Где ты работаешь?
– Сейчас нигде, уволился… по состоянию здоровья, как написано в приказе. А работал в спецназе эсбэ, полковник.
– Я понял, что ты профессионал по выживанию, еще ко– гда лечил тебя. Что там произошло, на допросе, что вся милиция на уши встала? Кстати, похоже, тебя несколько раз долбали электрошокером. Я обнаружил на шее и на спине специфические пятна и рисунок.
– Мне не привыкать…– пробормотал Крутов.– В Таджикис– тане я чуть не сыграл в ящик. Жили мы на окраине Курган– Тюбе, в маленьких деревянных домиках, кое-как приспо– собленных для жилья. Провели свет, установили электро– нагреватели воды. Однажды я пришел с… э-э, работы, ре– шил искупаться, включил воду и нагреватель, а свет выру– били. Я минут десять повозился во дворе с техникой, вер– нулся в дом и первым делом распахнул дверь в ванную…
– И что же?
– Произошло то, что я меньше всего ожидал. Пока я во– зился во дворе, отключили и воду, а электронагреватель продолжал естественно работать. Обшивка ванной дере– вянная, начала тлеть, а когда я открыл дверь, волна угле– кислого газа выплеснулась мне в лицо. Я успел выдернуть шнур из сети, получил удар током и упал. В общем, все одно к одному. Не помню, как, добрался до кухни, пытался выбить стекло, а оно двойное, знаешь, рамы с двойным стеклом, одно пробил, порезался, второе не смог. Когда приехали пожарники, на кухню они заглянули в последнюю очередь, я уже был еле теплый…– Крутов усмехнулся.
– И все-таки выжил.
– В больнице врач посмотрел и говорит – хана, сердце не бьется… Но откачали. Как сказал потом врач, хороший му– жик, между прочим, классный специалист, меня спасло именно то, что долбануло током. Организм как бы перес– строился и не среагировал на угарное отравление.
– Интересный случай.
– Да уж, на всю жизнь запомнил. Поэтому я наверное и на электрошокеры реагирую не так, как другие, не отключа– юсь, а просто воспринимаю, как самый обычный удар пал– кой. Егор вспомнил сцену на допросе. В кабинете следователя, куда его доставили из КПЗ, на– ходилось три человека: красивый седоватый капитан, ока– завшийся начальником милиции, молодой, но какой-то се– рый, замученный то ли жизнью, то ли болезнями, следо– ватель и верзила-омоновец с лейтенантскими звездочками. Видимо, это его подразделение и приезжало за Крутовым в Ковали. Егора посадили на стул посреди комнаты, и следова– тель начал задавать вопросы, умело оперируя фактами происшествия на складе ГСМ. Было видно, что он хорошо знает, что именно там произошло. Отвечал Крутов коротко, почти не задумываясь, гадая, зачем в комнате присутствуют еще двое милицесйких на– чальников. Однако это он понял уже через минуту, когда в допрос вмешался капитан и задал тот же вопрос, что и следователь в начале разговора:
– Имя, фамилия?!
– Егор Лукич Крутов,– ответил Егор и, не удержавшись, добавил.– Вы же забрали мои документы,там все написано, или читать не умеете?
– Отвечать без рассуждений! На кого работаешь на са– мом деле?
– На китайскую разведку,– с иронией ответил Егор и тут же получил удар по уху, сбросивший его со стула.
– На кого работаешь, скотина?! Быстро! Крутов полежал на полу, справляясь с головокружением и шумом в голове, потрогал ухо, глянул снизу вверх на воз– вышавшегося над ним, как башня, омоновца, спросил без– различным тоном:
– Ты случайно не бейсболист?
– Встать!– рявкнул капитан. Егор встал, поднял глаза на лейтенанта.
– Еще раз ударишь, сверну шею, понял?
– Ты еще хамишь, паскуда?!– удивился начальник мили– ции.– А ну-ка, Онопченко, осади бандита! Лейтенант шагнул к Егору, схватил его за плечо и попы– тался, надавливая на ключицу, усадить на стул. Крутов убрал плечо, перехватил мощную руку омоновца, мгновен– но заблокировал предплечьем и нанес точный удар в шею, называемый в каратэ кодзеку – “коготь и крыло”. Лейтенант дернул головой и наверное упал бы, не поддержи его Кру– тов. Егор отвел омоновца к столу и усадил на второй сво– бодный стул. Сам же вернулся и сел на стул посреди ком– наты. Все произошло так быстро, что ни капитан, ни следо– ватель не успели среагировать, да и потом просто сидели и смотрели то на Егора, то на гаранта своей безопасности, закатившего глаза.
– Собака бешеная!– первым опомнился начальник мили– ции.– Ты что же это себе позволяешь?! Нападение на ра– ботника милиции при исполнении…
– Капитан,– проникновенно сказал Крутов,-тебе не страш– но связываться с конторой, в которой я служу? Она же от тебя мокрого места не оставит. Я же со своей стороны, ког– да выйду, а я обязательно выйду, обещаю, что угрохаю весь твой сраный ОМОН, ворвавшийся ко мне в дом. Я та– ких вещей не прощаю. Может быть, лучше будем сотрудни– чать? Я ведь много чего могу рассказать о бандитах, отды– хающих на складе ГСМ. Это именно они напали на Ковали, чуть не застрелив деда и избив старуху. Начальник милиции побледнел, глянул на растерявше– гося следователя, и кто знает, что он предпринял бы даль– ше, если бы не вмешался пришедший в себя командир взвода ОМОН. Он помотал головой, взревел и бросился на Крутова, доставая с пояса пистолет. Понимая, что сопро– тивление работникам милиции будет поставлено ему в ви– ну, но не желая пассивно ждать избиения, Егор принял предлагаемый сценарий действий. Не вставая со стула, он ударом ноги в живот остановил омоновца, а вторую ногу (прием “ножницы”) впечатал ему в скулу. Верзила отлетел к столу, сбивая с него телефон, чернильный прибор и бумаги, но пистолет не выронил, обучен был таким вещам. Он наверное мог бы и стрельбу начать, однако вскочивший капитан остановил лейтенанта и вдавил кнопку вызова дежурного. В помещение вбежали двое парней в камуфляже, за ни– ми сержант милиции, и дело приняло другой оборот. Кру– тов отскочил к стене, выставил вперед ладони.
– Все, все, сдаюсь, давайте поговорим спокойно… Но его схватили за руки, надели наручники и по команде лейтенанта начали избивать: один омоновец имел дубинку, второй – электрошокер. Зажатый в угол, Егор сопротивлял– ся некоторое время, разбив омоновцу лоб, а второму сло– мав нос, однако силы были не равны, в схватку вмешался лейтенант и, выждав момент, ударил Крутова по затылку рукоятью пистолета. Затем, упавшего, его с минуту били ногами, пока он не потерял сознание окончательно…
– Они что же, не поверили, что ты полковник?– помолчав, спросил Ираклий, когда Егор закончил рассказ. Крутов качнул головой.
– Им нужен козел отпущения, на кого можно многое сва– лить. Они будут из кожи лезть, чтобы доказать мою вину.
– А ты действительно был на складе? Крутов встретил заинтересованный взгляд магистра Ор– дена чести и вдруг под влиянием импульса, поверив в его искренность и достойное отношение, принялся расска– зывать историю своего появления в Жуковском районе. За– кончив, тут же пожалел о своей откровенности, не понимая, чем она была вызвана, но реакция Ираклия его несколько успокоила. Магистр Ордена чести остался задумчиво-спо– койным и в глазах его не было сомнений и недоверия.
– Да, влип ты крепко,– сказал он.– Им будем легко дока– зать, что ты был на складе, свидетелей – хоть отбавляй. И ты слишком много знаешь, чтобы они тебя выпустили.
– А ты случайно не интересовался, что за воинская часть прячется в лесах за колючей проволокой? И воинская ли?
– Кое-что слышал,– уклончиво ответил Ираклий,– но это лишь слухи. Говорят, что там находится какой-то военный полигон, оружие новое испытывают. Но сам я в тех местах не бывал и свидетелей испытаний не встречал.
– Понятно,– разочарованно пробормотал Крутов.– Дейст– вительно, солидная вывеска – полигон… если только не фальшивая. А я думаю, что фальшивая, потому что те, кто сидит в зоне, действуют слишком по-бандитски, келейно, оглядываясь по сторонам. Настоящие армейские профи вызвали бы меня к себе или приехали бы ко мне и спокой– но дали бы понять, что охраняют гостайну, я ведь не хрен с бугра, а все-таки полковник ФСБ… хотя и бывший. О чем мато кто знает. Ладно, разберемся. Знаешь, что меня пора– зило после нападения бандитов на деревню?– реакция сельчан. Как-то народ воспринял случившееся слишком просто, будто ничего особенного не произошло. Ну, постре– ляли, пошумели, избили кого-то, ну ранили… и все! Посу– дачили и разошлись.
– Привык народ к беспределу.
– Но ведь это страшно! Страна становится не просто кри-минальным “раем”, но государством террора! В по– следнее время нас вызывали для захвата тер…– Егор осек– ся. Ираклий смотрел на него с улыбкой, хотя взгляд его ос– тавался строгим и оценивающим.
– Договаривай, хотя я и так догадался, что ты в пятом управлении работал, спецподразделение “АТ”. Угадал?
– С умным человеком и поругаться приятно…– Крутов за– крыл глаза, полежал немного, стиснув зубы, оживился.– Ты не из нашей конторы, часом, коль знаешь такие вещи?
– Не из вашей,– засмеялся Ираклий,– Но из родственной. И тоже полковник… в отставке. Засмеялся и Крутов.
– Родственные души, значит? Жаль, О.Генри умер дав– но, а то написал бы о нас новеллу.
– Еще найдется литератор, напишет.
– Если выживем. Рассказал бы ты о своем Ордене, все же любопытно, чем вы там занимаетесь. Раздался звук зевка. Беседующие оглянулись. Спящий под простыней человек зашевелился, сбросил простыню, сел, помассировал затылок, глянул из-под тяже– лых век на Крутова с Ираклием, сказал хрипло:
– Эй, вы, двое… Крутов оглядел уголовника, вызывающего уважение не только габаритами и массивным, бугристым от мышц, тор– сом, но и татуировкой на груди, изображавшей батальную сцену морского сражения, выколотую с большим мастер– ством. И взгляд у мужика был очень нехороший, недобрый, тяжелый, с легким флером безумия, говоривший о полном пренебрежении этого человека к нормам человеческого общежития.
– Подойдите,– поманил он приятелей толстым пальцем. Ираклий хотел что-то сказать, но Егор опередил его:
– Сам подойди, если чего надо. В камере установилась пугливая тишина.
– Я же говорил, оборзели, фрайера!– негромко произнес темнолицый зэк с татуировкой на плече.
– Что ж ты их не успокоил?– буркнул вожак, не поворачи– вая головы.
– Да мы…
– Засохни! Вожак соскочил на пол со второго яруса нар с грацией медведя, встал во весь рост. Тело его напоминало ствол эвкалипта: грудь, талия и шея казались одной толщины,– а руки походили на узловатые корни. Вероятно, этот экземп– ляр человеческой породы был очень силен.
– Бардадым…– вспомнил Крутов старика-водителя из Выселок.– Снежный человек.
– Шишголь*,– согласился Ираклий.
– * Шишголь – сброд, голь (стар. рус.)
– Они переглянулись с улыбками, отлично понимая друг друга.
– Пошли,– почти нежно проговорил “снежный человек”,– поговорим с парашютистами*.
– * Парашютист – заключенный, который выносит парашу (тюремно-воровской жаргон).
– Игравшие в карты уголовники с готовностью встали за спиной вожака, и тот направился к продолжавшим сидеть Ираклию и Крутову, одетый в спортивные штаны с надпи– сью “адидас”. Остановился в метре от койки, на которой сидел Ираклий. Крутов стал приподниматься, но Ираклий остановил его жестом.
– Дурь* есть?– тяжело спросил вожак.
– * Дурь – наркотик.
-
– Откуда?– пожал плечами Ираклий.– Мы тут люди слу– чайные.
– Чего ж тогда особняка* из себя лепишь?
– * Особняк – особо опасный рецидивист.
-
– Да ты успокойся, король, хочешь держать зону* – дер– –
– * Держать зону – быть неофициальным лидером среди заключенных.
-жи, мы не препятствуем,– тон Ираклия внезапно изменил-ся, похолодел,– но и нас не тронь! Вожак лениво почухал себя за ухом, так что заиграли чу– довищные мускулы на руке и плече, перевел взгляд с Ираклия на Крутова, задумчиво сплюнул. Было видно, что ему что-то мешает чувствовать себя хозяином положения.
– А если мы вас попишем, а ночью мокруху спроворим? Пузан с пухлыми руками и грудью услужливо подсунул главарю самодельный нож-заточку, сделанный из напиль– ника.
– А если мы в ответ устроим кипеж?– кротко сказал Ирак– лий. Вожак хмыкнул, повертел в пальцах нож, все еще пре– бывая в нерешительности, как ему поступить, чтобы не потерять лицо: эти двое явно его не боялись,– и вдруг вы– бросил вперед руку с ножом, норовя попасть в глаз Ирак– лию. В ту же секунду Крутов, поймавший кровавый блеск в глазах вожака, змеиным движением перебросил тело на другую сторону койки, а Ираклий, отклонившись, легко от– бил удар и вонзил два пальца в глаза вожака. Одновремен– но с ним атаковал противника и Крутов: захватив голову татуированного за затылок, ударил его лбом о стойку нар, пузатого игрока толкнул в грудь “лапой тигра”, а третьего просто сбил с ног коленом. Нож из руки вожака выпал, а сам он схватился за лицо, но не закричал, лишь утробно ухнул, отшатываясь, и, мелко переступая ногами в кроссовках (он так и спал в них!), попя– тился в проход, натыкаясь на своих охающих сподвижни– ков. Остановился, вытирая слезы, раскрыл покрасневшие глаза, исподлобья глянул на спокойно стоявших плечом к плечу полковников.
– Вам хана, люди! Я вам устрою шитвис…– он не догово– рил. Крутов, подобрав нож, метнул его между уголовниками, так что тот пролетел мимо них и вонзился в тумбочку. Компания обменялась понятными взглядами, отошла в свой угол и успокоилась. Ираклий и Крутов сели на койку, посмотрели друг на друга.
– Профессионально бросаешь ножичек,– похвалил Ирак– лий.
– Да и ты не слабо дерешься,– хмыкнул Крутов.– Я не за– метил, что ты сделал, хотя владею темпом.
– Тренировка.
– Лунг-гом?
– И она тоже. Образ жизни.
– Хитришь ты, полковник. Путь Воина, которым ты идешь, не декларация, это действительно образ жизни, который предполагает постоянное участие в драке. Все равно какой – спортивной или реальной. А судя по твоим кондициям, ты человек боя.
– Полковник, ты неплохой психолог, но слишком прям. Тебе это наверняка мешает в жизни. Наверное, из службы за просто так не увольняют, где-то ты проштрафился? Или сказал что-то невпопад, или приказ выполнил по-своему. Крутов усмехнулся.
– Кажется, мы достойны друг друга. Когда-нибудь я рас– скажу тебе, по какой причине я ушел в отставку. Кстати, я не одинок в этом вопросе. У меня появился приятель, быв– ший майор ОМОН, которого тоже уволили… за некие грехи. Так вот он в отличие от меня продолжает работать.
– Каким образом?
– О дорожных “мстителях” не слышал?
– Нет.
– У него бандиты убили сестру и он решил мстить. Со– брал бригаду из шоферов, пострадавших от грабителей и убийц, и теперь колесит по дорогам отечества, “мочит” всех без суда и следствия. И совесть его чиста. Ираклий задумчиво подергал себя за нос.
– Я его понимаю, хотя сам придерживаюсь другой точки зрения. Злобных и трусливых, агрессивных людей, садис– тов и убийц убивать нельзя, так как их ущербные души слишком рано обретают свободу и возвращаются в мир, чтобы овладеть новыми жертвами.
– Ты веришь в теорию реинкарнации? В устах бывшего полковника это звучит несколько…м-м, необычно.
– Вера – лишь одна из ступеней Лестницы Иакова,– за– смеялся Ираклий,– причем самая первая. Всего же ступе– ней семь. Человек, поднявшийся по всем семи, становится воплощением Бога. Но начинать надо с первой, с Веры.
– В Бога?
– В человека.
– Я читал,– кивнул Крутов,– но как-то не задумывался над практическим воплощением Лестницы. Семь ступеней – это Вера, Надежда, Любовь, Чистота кажется и… э-э… Смире– ние…
– Благодать и Слава. По сути Лестница Иакова – это ле– стница самосовершенствования и самореализации чело– века. Но вряд ли последние две ступени одолимы челове– ком, даже адептом духовного Пути. Даже магистром Ордена чести.– Ираклий подмигнул Егору, подшучивая над собой. Крутов хотел расспросить его о каноническом смысле Лестницы Иакова, однако в это время загремели запоры на двери камеры и тюремщик возвестил:
– Собирайсь на ужин! Возникла небольшая заминка. Обычно первыми из каме– ры выходили уголовники, привыкшие считать себя “тюрем– ной элитой”, но на сей раз все четверо сначала посмотрели на Егора и его собеседника, как бы признавая их первен– ство,– сработал закон силы,– и лишь потом, увидев, что они не торопятся, зашевелились, воспрянули духом и важно прошествовали к выходу. Крутов встретил иронический взгляд Ираклия, подмигнул ему, и они вышли следом. Столовая в местном СИЗО была небольшая, всего на двадцать человек, поэтому уединиться было негде, стол здесь был один, и беседовать не хотелось. Лишь поужинав: овсяная каша, хлеб, чай,– и дойдя до камеры, бывшие пол– ковники заговорили, и Ираклий наконец рассказал Крутову историю создания Ордена чести и объяснил его цели. Егор узнал, что кавалером Ордена может стать каждый человек, добровольно подчиняющийся правилам и дисци– плине Ордена, соблюдающий его иерархию и этику вне за– висимости от положения, которое он занимает в обществе. Главным же условием продвижения кавалера по иерархи– ческой лестнице Ордена было соблюдение “принципа муш– кетеров”: один за всех – все за одного! А также признание постулата: честь служения Ордену – выше любых должнос– тей!
– Ну, хорошо, звучит красиво,– сказал Крутов.– Однако каждый понимает слово “честь” по-своему. Какой смысл вкладываете в него вы?
– Толкование смысла этого слова может быть только од– но,– возразил Ираклий.– Честь означает гармоническое сое– динение нравственного, разумного и волевого начал,– это я цитирую Кодекс кавалеров Ордена,– следование пути, оп– ределенного этическими нормами человеческого опыта. С честью несовместимы проявления трусости, малодушия, слабоволия, лживости, алчности, моральной распущеннос– ти, унижения одного человека другим. Или ты не согласен?
– Согласен,– вздохнул Егор, вспоминая историю своих отношений с Елизаветой,– только где вы отыщете таких идеальных кавалеров? Существуют ли они в природе вооб– ще?
– Существуют,– кивнул оставшийся серьезным Ираклий,– один из них перед тобой.– Веселая искра в глазах говорив– шего явно относилась к реакции Егора.– Среди кавалеров Ордена немало офицеров, как действующих, так и в отстав– ке, бывших военнослужащих, в том числе афганцев и ре– бят, воевавших в Чечне, Абхазии, Молдове, но есть и уче– ные, писатели, актеры и даже политики. Крутов скептически поджал губы.
– Политика – дело грязное. Неужели в ваших рядах на– блюдаются честные политики?
– По большому счету ты прав. Еще Конфуций сказал: че– стные речи и любезный вид редко сочетаются в людях. И все же среди кавалеров Ордена чести есть и политики.
– Кто же, если не секрет?
– Моисеев Сергей Евгеньевич, например, Лебедев Алек– сандр Иванович, ряд политиков помоложе.
– Ну, хорошо, допустим. Но я так и не разобрался, каких целей добивается ваш Орден, чем занимается.
– Высшая цель Ордена – влияние на судьбу страны, на выбор стратегии развития. Если хочешь – споспешествова– ние росту духовного потенциала народа.
– Ни больше, ни меньше,– с иронией поднял бровь Кру– тов.– Сам-то ты веришь в достижение столь значимых це– лей? К слову, как ты представляешь себе “споспешествова-ние росту духовного потенциала”?
– Выход один,– Ираклий вдруг погрустнел,– создание вос– питательно-этических систем. Этот путь очень долог и тру– ден, но он единственно правильный. И мы – в самом на– чале пути. Мы создаем детские сады, гимназии, школы, клубы по интересам, спортивные базы, работаем с право– охранительными органами, военкоматами и армией, отдача слабая, но она есть. Крутов сделал вид, что переваривает информацию. Впе– чатление, сложившееся у него от всей беседы с Ираклием Кирилловичем, что Орден чести – лишь “крыша” какой-то “новомасонской ложи”, укрепилось окончательно. Уж боль– но эрудированным был этот бывший полковник, ставший магистром районного Ордена, слишком свободно он опе– рировал понятиями психологического программирования и чересчур профессионально владел рукопашным боем. Вслух же Егор сказал:
– Как ты думаешь, спать можно спокойно или лучше по очереди подежурить? Ираклий оглянулся на примолкшую в углу четверку уго– ловников, подумал и решил:
– Лучше подежурить.
МОСКВА. ДЖЕХАНГИР
Дубневич позвонил в семь утра, когда Мстислав Калино– вич принимал душ в своей роскошной ванной с гидромасса– жем. Ванна была подстать роскошной шестикомнатной квартире, расположенной на Новой Басманной, напротив церкви святых Петра и Павла, но Мстислав Калинович Дже– хангир, официально – владелец мощного рекламного агент– ства “Премьер-WW”, жил в ней один. Менее известно было другое занятие Джехангира – патронаж российских спортив– ных баз, в том числе – школ восточных и славянских едино– борств. И совсем неизвестной, причем не только широкой общественности, но и спецслужбам, оставалась миссия Мстислава Калиновича на поприще создания и руково– дства Российским Легионом, а также его деятельность в качестве начальника службы безопасности секретного третьего отде-ления ФУМБЭП – Федерального управления медикобиоло-гических и экстремальных проблем. Когда-то и сам Джехан-гир занимался боевыми искусствами, завое– вал звание мэй-дзина – мастера, достигшего совершенства, стал победите-телем двух финальных Боев без правил, создал свою школу в Брянске и три года учил детей и юно– шей искусству кунгфу (тогда это называлось “каратэ”). Од– нако в начале девяностых годов на него вышли наниматели РВС, предло-жили применить его знания и опыт несколько в иной области, и Мстислав Калинович согласился.Через семь лет он стал генералом и командующим Российским Легионом, о создании которого не знал даже президент страны.
– Появились кое-какие проблемы,– сказал Дубневич.– Я могу говорить? Джехангир с трубкой в руке вылез из ванной, вытираясь на ходу полотенцем, бросил взгляд на телефон в гостиной, на зализанном корпусе которого горел зеленый зрачок – сиг-нал включенного скремблера.
– Говори.
– Нами заинтересовалась военная контрразведка. Их агент прибыл в Брянск.
– Точнее.
– Пока неизвестно, кто он и какой легендой прикрыт, но мы работаем. Джехангир вытер полотенцем лицо и шею, поддерживая плечом трубку возле уха. Полковник Дубневич был замести– телем начальника штаба округа и начальником охраны военных объектов в Брянской губернии, а также команди– ром одной из бригад Российского легиона. Кроме того он лично курировал работу “Объекта №2” на территории Жу– ковского района, и если он поднимал тревогу, к этому стои– ло прислушаться.
– Что еще?
– Меня беспокоит психическое состояние команды, охра– няющей “Объект №2”. По-моему, у охранников начались не– обратимые изменения в психике, они превращаются в де– билов. Я только что узнал о создании ими мотобанды, ко– торая в свободное от службы время гоняет по дорогам об– ласти, нападает на автолюбителей и жителей деревень.
– Ты в своем уме?!– тихо спросил Мстислав Калинович.
– Я-то в своем,– угрюмо ответил Дубневич,– а кое-кто нет. Я еще полгода назад возражал против испытаний “ЗГ” на охранниках…
– Короче,– перебил полковника Джехангир.– Твои предло– жения?
– Срочно заменить охрану, послать в район команду “зачистки”. Если только уже не поздно.
– Что ты имеешь в виду?
– Эти идиоты налетели на деревню Ковали всего в шес– ти километрах от нашего объекта, напоролись на негосу– дарственную контору “Час”, на так называемых “дорожных мстителей”… От щек Джехангира отлила кровь.
– И ты ничего не предпринял?!
– Предпринял, как только узнал. “Мстителей” мы возь– мем, лишь бы не возникло резонанса. Кстати, вам фамилия Крутов ни о чем не говорит?
– Крутов?– Мстислав Калинович не сразу вспомнил быв– шего своего ученика.– Да, я знаю одного, если только этот тот Крутов. Егор?
– Так точно. Так вот он – полковник ФСБ, правда, в от– ставке, и по его словам приехал к родственникам на побыв– ку. Однако приехал он именно в тот момент, когда про– изошли те самые события. Вы его хорошо знаете?
– Я его не видел больше пятнадцати лет.
– Это может быть простым совпадением – его появление и участие в драке?
– Не знаю. Проверь. Понаблюдай за ним.
– Его взяли люди Казановы… э-э, капитана Казанова, на– чальника Жуковской милиции, по обвинению в убийстве военнослужащего, и сейчас он сидит в камере Жуковского СИЗО. Сватов подсуетился. Мстислав Калинович крякнул. Майор Сватов был на– чальником охраны “Объекта №2”, жестким и умным, но из– лишне самостоятельным и грубым. Это он предложил зом– бировать охранников объекта “с целью усиления ответ– ственности каждого за порученное дело”, а директор Про– екта, начальник “Объекта №2”, пошел ему навстречу. Что с него взять, для него это был лишь дополнительный мате– риал для испытаний “ЗГ”…
– Подробный отчет о происшедшем – мне на стол! Круто– ва отпустить.
– Но он же…
– Отпустить! Но держать под контролем. Не исключено, что он – подсадная утка. Не исключено также, что он станет нам полезен. “Мстители” должны исчезнуть, тихо. Охрану объекта… заменить.
– Понял. Будет сделано. Связь прервалась. Мстислав Калинович подержал трубку в руке, потом на– брал номер.
– Винсент Аркадьевич? Как насчет рандеву?
– Что-нибудь важное?– бархатистым раскатистым голо– сом отозвался председатель РВС Винсент Аркадьевич Ва– лягин.
– Возникли небольшие проблемы, но посоветоваться не– обходимо.
– Если только вечером.
– Где?
– Можно в сауне клуба.
– Это идея, давно не принимал массаж. Хотя есть пого– ворка: в баню ходит только тот, кому лень чесаться. Трубка донесла сытый смешок, и Валягин отключил ли– нию. Мстислав Калинович с улыбкой положил трубку и по– шел обратно в ванную.
В семь часов вечера они встретились в баре ночного стрип-клуба “Баттерфлайз”* на Садово-Каретной. Посетите-
– * Batterflies – бабочки (англ.)
– лей было еще мало, завсегдатаи клуба собирались позже, к девяти-десяти часам вечера, но беседовать в баре все равно было не с руки, и после двух кружек пива “кайзер” обе особо важные персоны отправились в сауну. Рядом с Валягиным Джехангир, сам в общем-то далеко не хилый человек, смотрелся, как “запорожец” рядом с “мерседесом”. Винсент Аркадьевич в молодости был куль– туристом: рост два метра один сантиметр, плечи – метр двадцать (почти косая сажень), объем шеи и бицепсов – шестьдесят девять сантиметров,– но и к пятидесяти пяти годам не потерял фигуры, разве что мышцы подзаплыли жирком, да пропала былая легкость движений. Посидев в парной, они нырнули в пустой бассейн с под– свеченной снизу водой и в блаженном расслаблении мед– ленно и долго плавали от стенки к стенке, пока нервная система не пришла в состояние гармонии со всеми частями тела, потом вылезли из бассейна, завернулись в простыни и уселись в низкие удобные кресла в комнате отдыха.
– Ну, что там у тебя стряслось?– поинтересовался нако– нец Валягин, беря со стола уже открытую незаметной при– слугой сауны бутылку пива “миллер”.
– Ничего особенного,– взял вторую бутылку Джехангир.– У меня все нормально. Проблемы возникли у системы.
– Конкретнее.
– Я предупреждал, что нельзя брать на работу уголовни– ков.
– О ком ты?
– И я был прав. Но Юрий Тарасович не пожелал тогда выслушать мои доводы, и вот результат. Валягин вытер красное, распаренное, мясистое лицо, смерил Мстислава Калиновича насмешливым взглядом.
– Ты как тот китаец, который никогда не признается, что не знает маршрута, о котором его спрашивает случайный прохожий. Скоро мне твоя манера разговора надоест, и я сошлю тебя в Сибирь, поближе к объектам номер один и три. Что случилось?
– “Объектом №2” заинтересовалась контрразведка. Валягин спокойно допил пиво, взял вторую бутылку.
– Ну, этого следовало ожидать. Спецслужбы не может не заинтересовать контора, я имею в виду наше управление, которую они не контролируют.
– И тем не менее эту проблему надо решать.
– Кто говорит, что не надо? Только способы решений мо– гут быть совершенно разными. Вот как ты, например, оли– цетворяющий безопасность системы, собираешься ее ре– шать? Мстислав Калинович пососал клешню рака, понимая, что инициативу ему предоставили неспроста, у Винцента Аркадьевича явно были с в о и наработки и идеи.
– По-моему, решение напрашивается простое. Оператив– ная разработка – это агентурная и техническая разведка, слежка, проверка, инженерно-технический контроль, внед– рение своих людей во все эшелоны спецслужб, выход на агентурную сеть противника. Но этот метод стар и не всег– да эффективен. Могу позволить себе предложить другое решение, с одной стороны – традиционное, ему много ты– сяч лет, с другой – мы его еще не применяли, я имею в виду российские спецслужбы.
– Ну-ну?– благосклонно поощрил собеседника Валягин.
– Это одна из китайских стратигем, стратигема номер двадцать семь. Звучит она примерно так: притворяться глупцом, не поддаваясь вожделениям.
– Какой в нее вкладывается смысл?
– Смысл таков, что лучше сделать вид, что ничего не знаешь и не хочешь ничего делать, чем делать вид, что владеешь знанием, и действовать торопливо и безрассуд– но. Валягин разломил крупного рака, пожевал мясо, разгля– дывая флегматичного с виду Джехангира.
– Ты случайно не китаец, Калиныч?
– В моей крови течет кровь русских и монголов.
– Я пошутил. Ну, и как ты собираешься воплощать свою стратигему в жизнь?
– Пусть контрразведка занимается своим делом, мы же запустим в ее сеть слух о приеме на работу на интересую– щий их объект и проверим всех, кто захочет получить рабо– ту.
– Приятно иметь умного начальника охраны,– хохотнул Валягин, намеренно принизив должность Джехангира.– Не зря мы тогда обратили на тебя внимание. Ты прав, у меня есть ноу-хау, хотя ему тоже не менее тысячи лет. Допус– тим, некая мощная структура хочет подчитнить другую, рав– ную себе. Как это сделать, не рискуя погибнуть? Война ведь может быть проиграна, силовое соперничество стра– тегически невыгодно. Между тем ответ действительно прост – сотрудничество! И последующее постепенное по– глощение. Джехангир перестал хрустеть раками, вытер руки краем простыни, не торопясь высказывать свое мнение.
– Идея неплохая… по большому счету. Однако военная контрразведка – не коммерческая фирма и даже не крими– нальная структура со своими методами защиты, с ней не очень-то посотрудничаешь, а тем более не заставишь ра– ботать на себя.
– Ошибаешься, Калиныч. Ты все время забываешь, над чем мы работаем. Испытания “ЗГ” проходят успешно, скоро мы их запустим в производство, а имея генератор, можно легко заставить любого человека делать то, что нам нужно. В том числе – руководителей ФСБ и других силовых струк– тур. А потом мы начнем работать над более глобальным проектом, над Проектом ПИ. Джехангир промолчал. Он не был ученым и в термино– логии Проекта разбирался слабо, знал только, что аббреви– атура ПИ означает “психотронное инициирование”, а сам Проект состоит в разработке квазиоружия на основе ПИ. Разработка и испытание “ЗГ” – зомбигенераторов “черный глаз” и пси-излучателей “удав”, подавляющих волю, на “ма– териале, то есть на людях, на “подопытных кроликах”, в качестве которых использовались заключенные, пригово– ренные к смертной казни или к пожизненному заключению, была лишь первым этапом Проекта.
– Совсем скоро мы испытаем действие “ЗГ” на тех, кто нам мешает,– продолжал,импозантно развалившись в крес– ле, Винцент Аркадьевич, также переставая насыщаться, и контрразведчики сами сообщат нам, кто из агентов сидит в Брянске и крутится вокруг объекта. Это все твои проблемы?
– Нет,– помолчав, ответил Мстислав Калинович.– По дан– ным Дубневича у охранников объекта начались изменения в психике, из-за чего они “засветились” сами и “засветили” объект.
– А вот это уже гораздо хуже. Ты обязан был предусмот– реть подобные инциденты. Пошли туда свою группу “ассе– низаторов”, пусть зачистит все, что можно.
– Я уже дал команду, но боюсь, что поздно. В инцидент впуталось множество посторонних людей. Лицо Винцента Аркадьевича стало твердым и злым.
– “Зачистить” всех! Подставьте кого-нибудь, свалите все на какую-нибудь банду, показательно уничтожьте ее, подго– товьте свидетелей… короче, не мне тебя учить, как это де– лать.“Объект №2” практически исчерпал свои возможности, но мы еще не готовы свернуть все работы , перебазировать его и ликвидировать следы деятельности. Займись этим сам.
– Хорошо,– меланхолически согласился Мстислав Кали– нович.
– А кого ты имел в виду под уголовниками? Якобы у нас работают уголовники…
– Я имел в виду зятя Юрия Тарасовича.
– Сватова, майора охраны объекта? Какой же он уголов– ник?
– Он сидел, а это уже характеристика. Все его приятели – бандиты и уголовники, и связи остались, и действует он, никого не признавая, бандитскими методами. По сути он и допустил утечку информации, глядя сквозь пальцы на “ша– лости” своих дебильных мальчиков.
– Я этого не знал. Но Юрий Тарасович не стал бы…
– Он директор Проекта, ему наплевать на проблемы ох– раны тайны и защиты территории, и слушать меня он не станет.
– Хорошо, я поговорю с ним. А пока готовься к легализа– ции Легиона.– Валягин встал.– Пошли, посидим в парилке еще раз. Мстислав Калинович с недоумением посмотрел на пред– седателя РВС.
– Не понял. О какой легализации речь? Легион – часть системы…
– Рано или поздно о его создании станет известно не только Совету безопасности и первому вицепремьеру…
– Которому мы заткнули рот взяткой.
– К сожалению, не каждого политика можно купить за леньги.
– Что нельзя купить за деньги, можно купить за большие деньги.
– Лебедева ты не купишь, а профессионал он ушлый и команда помощников у него грамотная. Так вот, прежде, чем о Легионе узнает оппозиция, надо его проверить в деле и порекомендовать президенту, как боевую единицу, спо– собную решать л ю б ы е проблемы. Что не так уж и дале– ко от истины. Валягин вышел. Мстислав Калинович вынужден был присоединиться к нему в парной, температуру которой – сто с лишним градусов по Цельсию – мог выдержать далеко не каждый здоровый человек.
– Я считал, что дело Легиона – поддержка РВС…
– Расслабься, Калиныч, дыши через нос. Легион был и останется в твоем подчинении, в качестве стратегического резерва РВС, хотя это действительно военная основа Рев– военсовета. Что касается первых вицепремьеров и лидеров оппозиции, то у нас родилась идея испытать один из “ЗГ” на них. Если испытания пройдут успешно, получим мощных сторонников, которые помогут нам в “час икс” реализовать революционную ситуацию.
– Вицепремьера можно отправить в отставку с помощью стандартного приема: сформировать “джентльменский на– бор” улик – взятка, злоупотребление властью и служебным положением, употребление наркотиков, женщины… Проще и надежней.
– Но дольше и дороже, дорогой генерал. С “ЗГ” это будет намного быстрее и дешевле: наставил аппаратик,– ты же видел “удав”? – похож на пистолет,– нажал на курок – и че– ловечек твой, со всеми его амбициями, идеями, идеалами и связями. Никакой крови, никаких угроз. Мстислав Калинович попытался подрегулировать дея– тельность внутренних органов секреции, чтобы выдавить из себя как можно больше пота, очистить организм от шлаков, но это у него не получилось, сказывалось отсутствие посто– янного тренинга, соблюдения режима. Надо заняться со– бой, подумал он, дыша, как рыба на берегу.
– Что замолчал?– покосился на собеседника мокрый, мо– гучий Валягин, разрисованный ручьями пота.– Или припас еще одну неразрешимую проблему?
– Да нет, думаю…
– Думай, думай, это полезно. Хочешь историю? Мне ее Ицкович рассказал. У него сын работает редактором какого– то военного журнальчика, и решили они объявить конкурс на рассказ из пятисот слов на военную тему. Первое место у них занял рассказ некоего Киселева: “Сержант Иванов приказал построить себе индивидуальный сортир, которым потихоньку пользовались солдаты. Однажды он застукал в туалете одного, влетело всему взводу. Солдаты обиделись и подпилили стойки. Здесь двадцать пять или шесть, не помню, слов, остальные четыреста семьдесят пять, недо– стающих до пятисот по условию конкурса, произнес сер– жант Иванов, вылезая из выгребной ямы. Валягин захохотал. Улыбнулся и Мстислав Калинович, хотя советника пред– седателя РВС Пашу Ицковича не любил и его истории не слушал. Из парилки Джехангир выбрался первым, организм уже не выносил таких перегрузок.
ЖУКОВСКИЙ РАЙОН. ВОРОБЬЕВ
Ночевал Панкрат в Жуковке, в гостинице “Услада”, пред– приняв конечно все меры предосторожности. Ночь прошла нормально, никто приезжими “коммерсантами из Тулы”, как они себя представили, не интересовался, и все же Панкрат чувствовал какой-то внутренний дискомфорт, который в принципе можно было передать всего двумя словами: идет гроза. Интуиция подсказывала, что впереди “мстителей” ждут нелегкие времена. В семь утра, после зарядки и водных процедур, Панкрат разбудил Мишу Ларина, бывшего десантника-афганца, и связался с Барковым, который за сутки дважды выходил на связь с командиром, но ничего существенного рассказать не мог. Зона за колючей проволокой выглядела мертвой, безлюдной, если не считать бдительно вышагивающих по периметру часовых, да выехавшего из ворот одинокого мо– тоциклиста.
– Ждите,– приказал Воробьев,– не высовывайтесь, обню– хайте там каждое дерево, каждую кочку. В зону идти пока рано.
– О,кей,– коротко отозвался Барков, на что Панкрат с ус– мешкой, больше ради психологической поддержки полков– ника, нежели ради шутки, произнес:
– Ты своим “океем” напоминаешь одного мужика-пиво– хлеба, который заказал пиво бармену: пиво энд омары… это ничего, что я по-английски?.. Барков понял, засмеялся и отключил рацию. Связь с другой группой разведчиков – Родионом и Толи– ком Зеленовым также не принесла особо важной информа– ции. Ребята проверили воинскую часть недалеко от Фошни, определили, что она настоящая – радиобатальон со стаци– онарным базированием, и Панкрат послал их в Ковали, что– бы понаблюдать за домом Крутова и выяснить обстановку в деревне после нападения бандитов. Сам же Воробьев на– чал прикидывать план освобождения полковника из Жуков– ского СИЗО.
– Пошли, погуляем по центру,– сказал он Ларину, сухонь– кому, низкорослому, невзрачному на вид, но великолепному самбисту. Они переоделись по местной моде: брюки местной фаб– рики “Выгода”, ковбойки, кроссовки,– и направились из гос– тиницы мимо школы к вокзалу, ничем не отличаясь от ред– ких пешеходов. Обошли здание милиции, двор, где стоял серый барак СИЗО, осмотрели подходы и подъезды к нему, прикинули высоту забора и его прочность. Потом Панкрат проглодался, и они завернули в кафе возле рынка, почти пустое по причине летней жары и раннего времени. Ларин был неразговорчив по натуре, поэтому Панкрат обращался к нему редко, но видел, что парня гложет какая– то мысль и настроение у него далеко не радужное.
– Ты не заболел?– спросил он Михаила, допивая кофе. Тот, почти не притронувшись к завтраку, который можно было охарактеризовать словами: я вас умоляю! – отрица– тельно качнул головой.
– Тогда в чем дело? Хочешь уехать? Еще один отрицательный жест.
– Тогда почему такой смурной?
– У меня мама заболела…– пробормотал Ларин.– Позво– нить бы…
– Что тебе мешает?– удивился Панкрат.– Пошли вместе, мне тоже надо позвонить кое-кому. Потом поедем в Фош– ню, проведаем родственников нашего бравого полковника и заберем ребят из Ковалей. Слегка вспотев от выпитого кофе, называемого здесь “фирменным напитком “Голливуд”, “мстители” вышли из ка– фе в жаркое летнее утро и, не спеша, побрели к главпоч– тамту, где находился центральный переговорный пункт. Михаил скрылся в одной кабинке междугородного телефо– на, Воробьев в другой, набрал номер МУРа и через минуту услышал голос заместителя начальника оперативно-розыс– кной бригады:
– Губарев.
– Привет, Михаил Сергеевич,– сказал Панкрат.– Рад слы– шать. Не чаял застать на работе, ты же собирался ложить– ся на обследование.
– Некогда, дел невпроворот. Откуда звонишь?
– Из Брянской области, городок Жуковка. Слушай, Серге– ич, у меня к тебе просьба: проверь-ка по своим каналам…
– Остынь, Воробьев,– перебил Панкрата подполковник,– на тебя началась настоящая охота! Очевидно, ты кого-то тронул там, на Брянщине, раз вопрос о ликвидации “пре– ступной группы” “Час” стоял даже на повестке дня совеща– ния у министра. Что ты натворил?
– Да ничего особенного,– озадаченно дернул себя за ухо Панкрат.– Нашел базу мотобанды, троих достал… но никого не замочил, один из них пришил своего же. Я поэтому и звоню. Эти бандиты сидят на территории какой-то секрет– ной воинской части…
– Брось это дело и немедленно сматывайся оттуда! Ты в разработке нашего управления, я ничем не смогу тебе по– мочь.
– Сможешь, если захочешь. Мне и надо всего-то выяс– нить, что за база здесь дислоцируется, в шести километрах от села Фошня.
– Откуда ты, говоришь, звонишь?
– Из Жуковки, с переговорного пункта…
– Совсем ошалел! Звони с какой-нибудь квартиры, завт– ра.
– Ты узнаешь?
– Попробую.– Тихий щелчок в трубке – отбой скремблера и гудки. Панкрат посмотрел на трубку, внезапно осознавая, что линия может прослушиваться, и обозвал себя идиотом. Он расслабился, чего не имел права делать. Телефон Гу– барева имел кодирующе-защитное устройство и опреде– лить его номер и владельца было невозможно, но если ли– ния действительно прослушивалась, слухачам станет из– вестно, что некто из Жуковки звонил в Московский уголов– ный розыск, и руководитель местных крутых ребят сделает надлежащие выводы. Ларин говорил дольше и когда вышел из кабины, вид у него был уже не такой хмурый.
– Пока все нормально, готовят к операции…
– Что с ней?
– Камни в почках.
– Ну, это легкая операция, лазером чик – и готово!
– Ультразвуком.
– Ну, ультразвуком. Теперь можно и ехать, хотя вести тревожные. Над нами, кажется, начинают сгущаться тучи. Они вернулись к гостинице, чтобы забрать вещи в номе– ре, и тут у Панкрата сработала интуиция. У здания стояла белая “волга” с двумя пассажирами, разглядывающими вход, а по тротуару напротив прогуливалась тройка креп– ких ребят, делая вид, что интересуются проходящими мимо девушками.
– Стоп!– негромко сказал Панкрат, нагибаясь, чтобы за– вязать шнурок на кроссовке.– Мне идти туда не хочется.
– Мне тоже,– отозвался Михаил, закуривая.– Здесь пах– нет “дипломатическим” приемом. Те трое не похожи на гу– ляющих мальчиков.
– Я тоже так думаю. Хорошо, что у нас здесь только курт– ки остались да предметы туалета, хотя, конечно, все равно жалко. Пошли потихоньку. Они миновали гостиницу и у Дома культуры напротив парка присели на скамеечку в окружении кустов черемухи.
– По наши души?– вопросительно глянул на командира Ларин.
– Не знаю,– буркнул Панкрат,– но свободу нашу начинают ограничивать.– Он достал из карман брюк рацию, вызвал Баркова.– Что у вас, Витя?
– Порядок,– донесся тихий голос полковника.– Во-первых, в зону заехал рефрижератор. Знаешь, такие громадные фуры величиной с вагон, с синей полосой и огромными цифрами “200” по борту.
– “Груз 200”*, что ли?– хмыкнул Панкрат.
– * “Груз 200” – трупы, перевозка мертвецов.
-
– Ну, рентгена у нас с собой нет, просветить рефрижера– тор нечем, может, и “двести”. Хотя с какой стати воинской части нужны трупы? Это же не кладбище.
– Вспомни курган.
– Да. о курганах. Мы тут неподалеку обнаружили еще один и тоже со свежим раскопом. Если не возражаешь, мы там покопаемся слегка.
– Только осторожно, с подстраховкой.
– Командир, что с тобой? Мы не дети, как говорится, не первый раз замужем.
– Эдик и Тагир тоже не дети, но их все-таки взяли! И не бандиты, а профессионалы.
– Хорошо,– после некоторой паузы сказал Барков.– Бу– дем работать по полному профилю.
– У тебя все?
– Да, в общем-то… комбинезончик у шофера рефрижера– тора мы разглядели интересный, когда он вылезал, черно– желтый, с необычной эмблемой в виде шестилучевой звез– ды.
– Пентакль?
– Что?
– Эту звезду называют пентаклем, печатью Соломона.
– А-а… может быть. А между зубчиков шесть букв: Ф, У, М, Б, Э и П.
– ФУМБЭП?
– Да их можно прочитать и так, и сяк, но если предполо– жить, что буквы Ф и У означают Федеральное управление… ты не знаешь организации с такой аббревиатурой? Управ– ление чего? Малых и больших электрических приводов?
– Их. Полковник, из тебя вышел бы отличный дешифро– вальщик. Я свяжусь с вами через пару часов.– Воробьев спрятал рацию.– Поехали, Михайла, пора работать. Машину они еще вечером оставили не на платной сто– ян-ке у гостиницы, а на окраине Жуковки, возле лесочка, рядом с добротным кирпичным домом, и теперь весьма по– радовались своей предусмотрительности. Джип стоял на прежнем месте, будто принадлежал хозяину дома, и никто возле него не слонялся. Из Жуковки выехали без каких-либо происшествий. Либо местная ГАИ не получала еще приказа проверять машины с чужими номерами, либо не спешила его выполнять, либо не имела сил и средств. В Фошню приехали в половине одиннадцатого утра. У здания больницы, построенного по английскому проек– ту из стекла, бетона и стали, на которое после сдачи его в эксплуатацию приезжали посмотреть чуть ли не со всей об– ласти, Панкрат машину ставить не стал, загнал в тупичок переулка с обыкновенными сельскими домами и полчаса наблюдал за входом и автостоянкой напротив, где вместе с двумя десятками запыленных мотоциклов, стареньких “за– порожцев”, “жигулей”, “нив” и “газонов”, парковались красав– цы “форды”, “БМВ”, “ауди” и даже один “мерседес”. Больни– ца принимала всех – и старых, и новых русских. Интуиция голоса не подавала, поэтому Панкрат прика– зал Михаилу ждать его возле больницы и направился к приемному покою. Узнав, где лежит раненый дед Осип из деревни Ковали, он взял в раздевалке халат и прошество– вал на третий этаж в первое хирургическое отделение, где располагалась палата Осипа. Дядя Егора Крутова выглядел почти здоровым. Панкра– та он не узнал и на “привет от племянника” сначала про– реа-гировал, как на шутку, и лишь потом, после короткого рас-сказа о происшествии с племянником, заговорил с Пан– кра-том серьезно.
– За что же его забрали, сукины дети? Он же сам воен– ный человек, ничего дурного не замышлял.
– Поэтому я и пришел к вам,– сказал Воробьев.– Хочу по– нять, что случилось. Егор действительно хороший человек, в тюрьме ему не место, надо выручать.
– А ты адвокат али еще кто?
– Еще кто,– усмехнулся Панкрат.– Друзья мы и делаем одно дело.
– Ясно,– усмехнулся и Осип.– Лихой ты человек, я гляжу, пролаз*. Но верить можно. Егор с каждым дружить не стал
– * Пролаз – проныра, плут, хитрец.
– бы. Лишь бы твои планы хинью* не пошли. Чего знать-то –
– * Хинью – даром, без пользы, на ветер.
– хочешь? В палате находились еще трое больных, посматриваю– щих на гостя с любопытством, и Панкрат понизил голос:
– До того, как Егор приехал, у вас в округе ничего стран– ного не происходило?
– А что у нас должно происходить? Тишь да гладь, да Божья благодать. Разве что вот корова у кума пропала, ме– сяц искал – не нашел. Машка еще Спиркина ногу сломала, за брагой в погреб лазила… вот и все чудеса.
– А чужие люди в деревню не заглядывали? Глаза Осипа остро блеснули. Старик понимал больше, чем прикидывался.
– Как же, чуть ли не каженную неделю ватага варнаков налетает… в баню помыться к Гришанкам. Но тихо гуляют, без вытребенек. Да вот еще ономнясь* каженик приходил,-
– * Ономнясь – недавно.
– ожи– вился старик.
– Кто?– не понял Панкрат.
– Каженик, человек, которого леший обошел*. Весь тря-
– * По русскому поверью у человека, которого “обошел ле– ший” , наблюдается потеря памяти, помешательство, бред, столбняк. Каженик не то делает, что думает, не то говорит, что слышит, в его речи нет смысла, печаль его неисходима.
– сется, бормочет что-то, шарахается от всех, глаза бегают. Я с ним не балагурил, издали-от посмотрел, а Ромка спола– горя* угомонил его, погутарил, домой отвел.
– * Сполагоря – легко, просто, без особого труда.
– Ромка – это сосед ваш, Роман Евграфович?
– Он, Ромка Качалин. Дед у него колдун был, да баба евоная, Степанида, заговоры всякие знает, боль снимает. Хорошая баба, да все же посуровей моей Аксиньи, хотя, конечно, всяко бывает. Как говорится: жена в больших ко– личествах – яд, в малых – лекарство. Панкрат засмеялся.
– Оригинальный у вас подход к жизни. А что он бормо– тал, каженик этот ваш?
– Ромка сказывал, околесицу всякую нес. Что за ним буд– то черти гонятся, с гадюками… или не, с удавами, ну тоже змея такая большая, что его похоронить живьем хотели, а кто он такой – не помнит.
– Ясно,– спокойно кивнул Панкрат, у которого от предчув– ствия свело живот.– И куда он потом делся?
– А приехали за ним из психбольницы, машина такая специальная, желтая, сплюснутая, гладкая, как лепешка, с черной звездой на заду. Оказывается, сбежал он из боль– ницы, псих. Ну, увезли, конечное дело.
– А звезда на заду машины не шестиконечная была?
– Шат его знает, не разобрал. Панкрат поднялся.
– Спасибо вам, Осип… э-э, не знаю, как по батюшке.
– Просто Осип. За что спасибо-то, мил человек? Я ить и не сказал ничего. И ты вот, тоже, не говори моей бабе про Егора ничего, а то почнет тугу* носить, хизнуть**.
– * Туга – скорбь, печаль; хизнуть – становиться слабым, болезненным.
-
– Хорошо, не буду,– пообещал Панкрат, отмечая вдруг, как изменилось лицо старика – расплылось в улыбке, и ог– лянулся. В палату входила молодая, очень симпатичная женщина с шикарными густыми русыми волосами по плечи, с тугой полной грудью, натянувшей оранжевую блузку, с красивы– ми ногами. Она смотрела на Осипа и улыбалась, показы– вая ямочки на щеках, и лицо ее кого-то напомнило Панкра– ту. Через секунду он сообразил – она была похожа на Егора Крутова.
– Лидка,– радостно зашевелился Осип,– пить принесла?
– Как просил, сколотки,– подняла трехлитровый бидон женщина, посмотрела на примолкшего Панкрата.– А вы кто?
– Это друг Егорши,– представил Воробьева Осип,– Пан– кратом кличут. А это сестра Егора двоюродная, Лидка, не– замужняя, между прочим, хотя и с детями.– Осип хохотнул. На щеках Лиды расцвел румянец.
– Что ты говоришь, дед!
– То и говорю, что ты у меня красавица. Вдруг сосватаю? Литр самогону поставишь?– Он снова засмеялся.– Заходи еще, хлопче, погутарим. А еще лучше к нам в гости в Кова– ли приезжай, я здесь не задержусь, через недельку сбегу. Панкрат поклонился, пряча в душе взгляд Лиды, теплый, смущенный и заинтересованный одновременно, сказал “до свидания” и пошел из палаты, но на пороге остановился.
– Если хотите, Лида, я вас подожду, довезу до деревни.
– Ой, не надо,– смутилась женщина,– тут недалеко, сама дойду.
– Да мне все равно в ту сторону ехать.
– Жди, жди,– шевельнул забинтованной рукой Осип,– подвезешь, ежели по пути. Лидия нерешительно посмотрела на деда, и Панкрат, проговорив: так я жду,– торопливо вышел в коридор. Ларин топтался у киоска возле больницы, как две капли воды похожего на тот, что сгорел в Ковалях, и Воробьев да– же подумал мимолетно – не одного ли хозяина они имеют?– но мысли тут же свернули в иное русло, душа была занята женщиной и топорщила перья, как бы прихорашиваясь и подыскивая предлог, чтобы продолжить знакомство, зая– вить о себе в полный голос. В принципе, Панкрат испыты– вал сейчас сладкий, кружащий голову шок и не мог ничего с собой поделать. Да и не хотел. В пустоте сердечного про– странства плавала лишь одна сияющая фраза: не упусти судьбу, парень, это она – т в о я женщина… не упусти…
– Что это с тобой?– перепугался Михаил, глянув на лицо Воробьева.– Дед умер, что ли? Засада в больнице? Панкрат очнулся.
– Заводи машину, подгоняй ко входу.
– Повезем кого?
– Повезем. Попутчицу. Ларин безмолвно повернулся и пошел за машиной, че– рез десять минут пригнал джип, и в этот момент из боль– ницы вышла Лидия, уже без халата, в оранжевой футбо– лочке, а не в блузке, как подумал сначала Панкрат, и в ко– роткой юбке, открывающей колени. Михаил посмотрел на нее, потом на командира, присвистнул и распахнул дверцы.
– Садитесь,– пригласил Лиду Панкрат.– Если вам еще ку– да надо ехать – нет проблем.
– На базар если только да в магазин, в булочную… Но я это и сама…
– Поехали. Они посетили Фошнянский рынок, накупили фруктов, овощей, колбасы, хлеба, заехали в местное кафе – по пред– ложению Панкрата – и выпили по чашке кофе с пирожными. Лидия сначала стеснялась, с некоторым удивлением при– глядываясь к майору, словно не понимая, почему она его слушается, потом перестала, покоренная манерой поведе– ния Панкрата, шутливо-ироничной, энергичной, располага– ющей к себе, и они заговорили уже как давние знакомые, перейдя на “ты”, с удовольствием делясь впечатлениями бытия и рассказывая о себе без утайки и смущения. Так Панкрат узнал, что Лида уже два года не замужем, разведена, муж – бывший военный – начал пить, гулять и в конце концов признался, что у него в Минске есть еще одна семья. Узнав об этом, Осип его чуть не прибил, и с тех пор Лида жила в Брянске одна, работая диспетчером автоко– лонны, на лето отдавая детей – пятилетнего Антона и трех– летнюю Настю – маме в деревню. В данный момент она была в отпуске, чем и объяснялось ее присутствие в Кова– лях. Неожиданно для себя самого разговорился и Панкрат, поведав историю своей жизни, правда, без некоторых под– робностей, касающихся работы в разведке. И все же на один вопрос Лиды ему захотелось ответить.
– За что тебя уволили из органов?– спросила женщина, когда они уже ехали в Ковали, сидя на заднем сидении джипа; Михаил вел машину медленно и в разговоре учас– тия не принимал.
– За игнорирование директивы,– усмехнулся Воробьев, вспоминая тот развердрейд, ставший притчей во языцех среди профессионалов спецслужб и предметом разбира– тельства на закрытом военном суде. Случилось это еще во время войны в Чечне, куда была заброшена группа “ходоков” Службы внешней разведки для охоты на террориста Басаева. О цели рейда знали очень немногие люди: генерал Карпухин, начальник управления разведки ближнего зарубежья, командир оперативно-дивер– сионной бригады полковник Зайцев и командир отряда “хо– доков” майор Воробьев. Официальным прикрытием рейда было получение данных о каналах поступления в Чечню оружия, неофициальная задача состояла в ликвидации Басаева и его боевиков. А поскольку любая разведка пред– полагает максимальное сохранение тайны рейда, сущест– вовала негласная директива службы, отражающая специ– фику разведдеятельности: свидетелей р а б о т ы группы быть не должно! Свидетель – это как правило провал, и Панкрату было известно, что многие рейды разведгрупп разных спецслужб оплачены ценой жизни свидетелей. Но он не знал, что ему самому придется столкнуться с той же проблемой. В район Хасавюрта группа наткнулась на двух чеченских охотников, молодого и старого, двое суток таскала их за собой, так как Воробьев не хотел убивать ни в чем не по– винных людей, имевших по их словам большие семьи и бывших единственными их кормильцами. В конце концов охотников отпустили, поверив в их принадлежность к “про– стому народу”, а через несколько часов группу настигла погоня. В результате во время боя был убит один из разведчи– ков и ранено четверо, в том числе и Воробьев, но группе все же удалось оторваться от преследователей и унести убитого и раненых, и тем не менее задачу группы посчита– ли невыполненной, а Панкрата спустя месяц судили и тихо уволили, не создавая прецедента, хотя причина стала из– вестна многим.
– Бедный,– пожалела его Лидия, положив прохладную ладошку на локоть майора.– Сколько тебе пришлось пере– жить!– И добавила с женской непосредственностью.– А же– на как на это прореагировала?
– Я не женат,– усмехнулся майор.– Но на самом деле я лучше, чем моя репутация. От Фошни до Ковалей было всего три километра, поэто– му как ни старался все понимающий Ларин ехать медлен– но, все же вся дорога заняла не более четверти часа, так что Панкрат с разочарованием вздохнул, когда показался мостик через ручей перед въездом в деревню. И тут же Ми– хаил резко затормозил: из-за кустов на берег ручья вышел длинный, нескладный с виду, одетый в живописное тряпье
– для маскировки наверное – Родион. Панкрат открыл двер– цу машины. Родион хотел что-то сказать, но увидел пасса– жир-ку и вопросительно глянул на Воробьева.
– Ну, вы тут поговорите, а я пойду,– заторопилась Лида,– тут уже близко. Спасибо, что подвезли, заходите в гости, хата мамы – слева, третья с краю, у колодца. Она пошла по дороге с увесистой продуктовой сумкой, а мужчины молча смотрели, как она идет в босоножках, жен– ственная и сильная. Потом Панкрат дернулся было помочь ей поднести сумку, но Родион остановил его за рукав.
– Погоди, командир, тут возникли некоторые трудности. За домом нашего полковника следят. Это раз. Панкрат оторвал взгляд от ног Лидии, подобрался, глаза его приобрели острый деловой блеск.
– Та-ак. Ты не ошибся?
– Елы-палы!– оскорбился Родион, постукал пальцем по голове.– Эта дыня меня еще не подводила!
– Ладно, не обижайся. Кто следит, усекли?
– Как минимум трое, в камуфляже, с разных сторон, в том числе со стороны огородов. Там сзади дома есть пруд, окруженный ивами и ракитником, и в кустах торчит бинокль.
– Понятно. Что еще?
– Мы встретили соседа полковника, такой смешной му– жичок…
– Ромка, Роман Евграфович, отец Елизаветы.
– Так он сообщил, что дочь его выпустили. Точнее, ее забрал из милиции муж и увез в Брянск. Панкрат озадаченно выпятил губы.
– Она же с ним давно не живет, по словам полковника, Может, муж увез ее насильно?
– Сие мне неведомо. Кстати, ты упадешь, если узнаешь, кто ее муж. Держись за что-нибудь.
– Мэр Брянска,– равнодушно сказал Панкрат.
– Ты уже знаешь?! Откуда?
– Корова на ухо шепнула. Придется, видимо, навестить этого мэра в Брянске, выяснить, с чего это у него интерес к жене загорелся, а главное, почему он так много внимания уделяет Жуковскому району. Садись в машину, поедем к Витьке, он где-то еще один курган нашел разрытый. Где Толик? Родион свистнул в два пальца. На другом берегу ручья показался Зеленов, таща на себе рюкзак и оружие. В отли– чие от Родиона одет он был в десантный комбинезон и выглядел устрашающе. Буркнув: привет,– он залез в джип. Панкрат кивнул Ларину, достал рацию и та, словно дож– давшись этого момента, запищала. Барков вышел на связь первым:
– Командир, на нас напали! Костя убит! Мы отходим… Одним из главных достоинств Воробьева было его мгно– венное вхождение в любую ситуацию. Времени на анализ событий ему не требовалось, он сразу включался в дело, не задавая лишних вопросов и не высказывая своего отно– шения к происходящему.
– Где вы?!
– “Опель” сгорел, отходим вглубь болота на север от зо– ны. Асфальтовая дорога в километре справа…
– Едем, держитесь! Панкрат еще не закончил говорить, а Ларин уже врубил передачу, развернул джип и рванул прочь от деревни, не обращая внимания на стон амортизаторов и толчки.
– Что там?– спросил Родион, упираясь руками в потолок кабины. Панкрат молча достал из-под сидения “никонов”, прове– рил магазин, буркнул:
– Приготовьте оружие. На Баркова напали.
– Кто?!
– Сейчас разберемся. Спустя полчаса бешеной гонки и дикой тряски джип вы– вернул на асфальтовую ленту, ведущую к зоне за колючей проволокой и погнал на север. Еще через несколько минут стала слышна стрельба. Ларин свернул с трассы в лес, ми– нуты три петлял между деревьями и кустами, влетел в кол– добину, и мотор заглох. Ни слова не говоря, “мстители” выскочили из джипа, растянулись цепочкой и углубились в чащу, прислушиваясь к звукам боя: стрельба велась в ос– новном из автоматов, изредка бухали помповые ружья и сухо щелкали пистолеты. Судя по всему, группу Баркова гнали к болоту сознательно, а прорваться сквозь цепь ата– кующих с мертвым Константином он не мог. Ускорили бег и вскоре вышли в тыл загонщиков, нето– ропливо постреливающих из автоматов (“калашниковы”, десантный вариант) и “помпушек”. Ребята Баркова отвеча– ли редкими пистолетными выстрелами, заставлявшими тем не менее преследователей тыкаться носом в землю. Судя по несуетливым действиям и ленивой с виду неспешности, это были не просто охотники или бандиты, но профессио– нальные военные в камуфляже, опытные и бывалые. Они точно знали, что беглецам никуда не уйти, и поэтому не то– ропились, уже празднуя победу. Панкрат насчитал десять стволов, передал по цепи: бе– рем левый фланг, каждый – своего, сигнал – моя атака. Сделал бросок вперед, выбирая мелькавшие за кустами спины преследователей Баркова и радуясь, что у них нет собак, и когда до загонщиков осталось меньше десяти ша– гов, остановился, поднимая автомат. Задержал дыхание, дал очередь по широкой спине гиганта в пятнистом комби– незоне, поливавшего пулями край болота, произнес одними губами:
– Штирлиц стрелял в упор, упор упал… Сомнений никаких он не испытывал, жалости тоже. Это была война, навязанная “мстителям” теми, кто прикрывал бандитов на своей территории, и поступать с ними надо было адекватно. Тотчас же раздались еще три очереди, чей-то истошный крик, стоны, и Панкрат перенес огонь вправо, туда, где цепь преследователей огибала болото. Затем заорал во всю мощь легких:
– Витя, мы здесь! Замри! Мы их сейчас умоем! Огонь загонщиков резко ослабел, среди них началась паника, раздались крики:
– Нас обходят!
– Сват, отходим!..
– А-а-а!.. Панкрат для острастки дал еще очередь на голоса, рявк-нул, подражая ротному старшине:
– Кургузов, зайди от болота! Смирнов, пленных не брать! Шапетин, гони эту мразь к дороге!.. Слева затрещал автомат Родиона, кто-то заухал, заба– рабанил палкой по стволу дерева, засвистел, но никто из подчиненных Воробьева с места не сдвинулся. Это был блеф, имитация атаки, и она имела полный успех, потому что ответная стрельба охотников стала удаляться, стихать, они бежали с поля боя. В просветах между деревьями зашевелились тени – с болота выползали люди. Впереди двигался Барков, изма– занный в болотной жиже, за ним двое “мстителей” тащили убитого Константина. Миша Ларин и Толик Зеленов бро– сились им на помощь. Панкрат встретил полковника, пожал ему руку.
– Пошли к машине, пока они не опомнились.
– Вовремя вы, еще бы полчаса и пришлось бы сдавать– ся.
– Они бы вас в плен брать не стали.
– Да уж,– скривил губы Барков,– влезли мы в их огород по самое некуда. Оглядываясь, держа пальцы на спусковых скобах авто– матов и курках пистолетов, они поспешили за ребятами к дороге, где оставили джип.
– Как убили Костю?
– Мы оставил его в охранении, сами пошли смотреть кур– ган. Они подкрались незаметно, убили его ножом в спину, профессионалы, ё-моё! Только он все равно успел нажать на курок пистолета. Атаки они не ожидали, отошли, но по– том… у них автоматы…
– Понятно. Крутые ребята, не боятся шума.
– Да, ведут себя как хозяева.
– Что-нибудь нашли на кургане?
– Раскоп, такой же, что и на Бурцевом городище. И вот это.– Барков достал из кармана продолговатый предмет, замотанный в носовой платок. Панкрат развернул платок и едва не выронил предмет – это был посиневший, закостене– лый человеческий палец с почерневшим ногтем.
– Вот именно!– пробурчал полковник в ответ на ругатель– ство Воробьева. Панкрат выбросил палец, вытер руки о листву деревьев.
– Значит, это все-таки могила…
– Братская. Что-то здесь творится непонятное, коман– дир, оч-чень некрасивое. Влезлим мы в такую халепу…
– Вылезем. Поможем нашему приятелю из Ковалей и по– дадимся поближе к столице. Мне тоже перестает нравиться здешний климат. “Мстители” вытащили джип из ямы, уложили на заднее сидение мертвого Константина, втиснулись сами, и Панкрат сел за руль. Вскоре они были возле Фошнянского кладби– ща, совершенно безлюдного на данный момент, что упро– щало похороны Кости. Вырыли могилу, завернули Констан– тина в палатку, похоронили. Постояли над могилой, скло– нив головы, потом на сговариваясь посмотрели на Воро– бьева.
– Еще раз предлагаю всем подумать, оставаться со мной или нет,– сурово сказал Панкрат.– Война с бандитами пере-росла в войну с армейской силовой структурой, имеющей секретную базу. У нас же нет ни базы, ни транс– порта, ни оружия, ни знания местности, мы на чужой терри– тории. Долго мы в таких условиях не продержимся. Но мне очень хочется узнать, что за дрянь здесь деется. Людей закапы-вают в курганы, а потом выкапывают не ради заба– вы. Сда-ется мне, кто-то прячет концы в воду.
– Я с тобой,– буркнул Барков.– Они убили Костю, а я не из тех, кто прощает убийц.
– Я тоже остаюсь,– флегматично пожал плечами Роди– он.– Мы все остаемся. Женатый среди нас только Толик, и детей у него двое, пусть уходит. Дети не должны расти без отца. Толик Зеленов посмотрел на Панкрата и отвел глаза. Воробьев обнял его за плечи, сказал негромко:
– Уходи, Толян, Родион прав. Ты свое дело сделал. Бери джип и езжай в Жуковку, оставишь машину у вокзала. Нам она уже не пригодится, слишком заметная. Зеленов в нерешительности потоптался у могилы, по– том обнялся с каждым, сел в джип и уехал. “Мстителей” оста-лось шестеро, если не считать Андрея Краснова, ждущего группу в Брянске.
– Переходим на нелегальное положение.– Панкрат огля– дел хмурых парней.– Сейчас все идем по магазинам, пере– одеваемся во всё цивильное, чтобы не отличаться от мест– ных жителей. Ищем транспорт – мотоциклы и велосипеды. Оружие ношения – только ножи, все остальное спрячем в одном месте, в какой-нибудь из деревень.
– В какой?– подал голос Ларин. Панкрат подумал.
– В Ковалях. После покупки одежды и переодевания про– сочимся туда по одному, чтобы не вызывать подозрений. Лучше поближе к вечеру. Третья хата с краю от ручья. Я буду там. Вопросы? “Мстители”, грязные, оборванные, мрачные, словно сбе– жавшие из другого мира в яркий, летний, солнечный день Земли, молчали.