Раздел II . Экономические основы цивилизации

Дата: 2025-05-25; Просмотры: 5

Оценка:

0.00 из 5.00 — оценок

Скачиваний: 0

Скачать

4. ФОРМЫ ЭКОНОМИЧЕСКИХ ВЗАИМОСВЯЗЕЙ

Общественный характер производства, характеристика которого была дана в первой главе, находит свое проявление в формах эко­номических взаимосвязей членов общества. Формы экономичес­ких взаимосвязей многообразны с исторической и функциональ­ной сторон, они отражают внешние и внутренние аспекты дви­жения экономической системы. Ряд из них отражает структуру производительных сил и "стыковые" экономические феномены, интегрирующие отдельные стороны как производительных сил, так и производственных отношений. Данные формы связей пред­стают как механизм взаимного воздействия двух сторон общест­венного производства. Реализуются они как на организационном, так и на социально-экономическом уровнях функционирования производства.

При этом организационные связи, обусловленные обществен­ной природой производительных сил, структурой совокупной ра­бочей силы, совместным характером труда непосредственных про­изводителей благ, с необходимостью приобретают и социально-экономические качества, отражающие специфику отношений соб­ственности. Логика изучения экономи­ческой системы предполагает движение от содержания способа производства (производительных сил) к его социальной форме (производственным отношениям), далее от их общеэкономичес­кого и общеисторического содержания - к специфическим соци­альным формам проявления. С неизбежной долей нестрогости и частных отступлений такой подход позволит реализовать принци­пы логического движения "от простого к сложному", "от абстракт­ного - к конкретному"[141].

4.1. Организационно—экономические взаимосвязи в процессе труда

Кооперация труда. Чем обусловлен общественный характер производства? Прежде всего, тем, что составляющий его содер­жание процесс труда люди совершают совместно, соединяя свои усилия, навыки, интеллектуальные способности, подчиняясь единой цели и включаясь в единый организационный механизм. Данные свойства процесса труда являются атрибутивными, то есть неотделимыми от его сущности. Их понятийным отражением вы­ступает категория "кооперация", что в буквальном переводе тер­мина с латинского означает "сотрудничество", "совместная дея­тельность"[142].

Кооперация представляет собой не только неотъемлемое свой­ство процесса труда, и даже не только атрибут социальной формы движения. Корни ее глубже, они имеют биологическое происхож­дение[143]. Как и другие биологические основы существования, ко­операция по мере развития общества приобретает все более бога­тые социальные свойства, что, прежде всего, проявляется в про­цессе труда. "Та форма труда, при которой много лиц планомерно работает рядом и во взаимодействии друг с другом в одном и том же процессе производства или в разных, но связанных между со­бой процессах производства, называется кооперацией[144]".

Совместный труд всегда связан с обменом деятельностью. До­стижение некоторого результата посредством кооперации усилий означает, что одни люди предоставляют полезный эффект своего труда другим людям, получая от них возможность пользоваться эффектом их труда. Так, каждый из двух человек, совместно под­нимающих тяжесть, предоставляет другому возможность исполь­зовать эффект своей деятельности, обменивая его на аналогич­ный встречный эффект. В результате достигаются как индивиду­альные, так и совместные цели. Простейшие формы собиратель­ства были связаны с обменом опытом, информацией, со стремле­нием к наилучшему совместному использованию индивидуальных способностей и т.д.

Важнейшее экономическое свойство кооперации - это ее спо­собность качественным образом повышать эффективность процесса труда. Уже первичные формы трудовой деятельности предпола­гают осуществление операций, которые чрезвычайно сложно или невозможно выполнить отдельному индивиду. Кооперация как форма экономической связи обладает резко выраженной систем­ной интегративностью и органичностью, то есть отражает несводимость свойств системы к сумме свойств ее элементов. Так, су­ществуют виды деятельности, при которых кооперация всего не­скольких индивидов позволяет выполнить работу, которую миллион человек не могли бы осуществить, трудясь каждый отдельно. "Множество простых операций, осуществляемых трудом человека, ясно свидетельствуют, что два работника, действуя сообща, выполня­ют большую работу, чем четыре или четырежды четыре, каждый из которых работает порознь. Примером таких работ являются поднятие больших тяжестей, валка и распиловка леса, крепление снастей на корабле, гребля на многовесельных судах, ... дробле­ние камней для ремонта дорог с тем, чтобы последние на всем протяжении всегда поддерживались в удовлетворительном состо­янии. При выполнении всех этих и еще тысяч других простых операций абсолютно необходимо, чтобы много людей работало сообща одновременно, в одном и том же месте и пользуясь одними и теми же приемами[145]".

Повышение эффективности функционирования труда в ре­зультате кооперации находит качественное выражение в росте по тенциальной производительной силы и фактической производи­ тельности труда[146]. Совершенствование кооперации в ходе истори­ческого развития производства приводит в действие взаимосвязи отражаемые общим экономическим законом роста производитель­ности общественного труда. Именно кооперацией труда опреде­ляются системные свойства совокупной рабочей силы, представ­ляющей собой не сумму работников, а их системную организа­цию на основе обмена деятельностью. Производительная сила со­вокупного работника обусловлена не способностями к труду вхо­дящих в ее состав лиц, точнее говоря - не столько этими способ­ностями, сколько формами их кооперационного соединения, эф­фективностью включения индивидуальных способностей в сис­темную организацию и самоорганизацию трудового процесса[147]. "Здесь дело идет не только о повышении путем кооперации ин­дивидуальной производительной силы, но и о создании новой про­изводительной силы, которая по самой своей сущности есть мас­совая сила... Предмет труда подвергается обработке одновремен­но с разных сторон, так как комбинированный или совокупный рабочий имеет глаза и руки и спереди, и сзади, и является в из­вестной мере вездесущим"[148].

Всесторонний характер обработки предмета труда обусловлен не только соединением усилий отдельных людей во времени, но также и вариантностью пространственных свойств кооперации: возникающими возможностями либо сосредоточения работников на малом пространстве, либо, напротив, рассредоточения их на больших расстояниях (например, при обслуживании систем транс порта и связи). Общим же и для того, и для другого случая явля­ется координация действий работников.

Совокупный экономический эффект кооперации определяет­ся, наряду с главным фактором - ростом производительности об­щественного труда, - также относительной экономией средств про­ изводства; особенно это относится к таким элементам средств труда, как здания и сооружения, энергетические установки, транс­портные коммуникации. "Комната, в которой работают 20 ткачей на 20 станках, должна быть вместительнее, чем комната, в кото­рой работает самостоятельный ткач с двумя подмастерьями. Но постройка мастерской на 20 рабочих стоит меньшего количества труда, чем постройка 10 мастерских на 2 рабочих каждая ..."[149] После машинного переворота и основные орудия труда приобрели ха­рактер ориентации на преимущественное (или даже исключитель­ное) их применение в системе кооперированной рабочей силы; тем более это относится к современным электронным средствам труда (хотя каждая из этих технологических ступеней порождает и специфические для нее формы индивидуальных трудовых опе­раций).

Разумеется, преимущества кооперации труда не умаляют зна­чимости высокого качества индивидуальной рабочей силы. Меж­ду совокупной и индивидуальной рабочей силой существует диа­лектическая системная взаимосвязь: индивидуальная готовит­ся и функционирует в системе совокупной, а последняя, при про­чих равных условиях, действует тем эффективнее, чем выше каче­ство входящих в ее состав элементов. При этом следует иметь в виду, что степень совершенства кооперационной организации может быть различной, соответственно различным будет и ее эко­номический эффект.

К атрибутам кооперации, непосредственно влияющим на по­вышение производительности труда, относятся порождаемые ею соревновательные отношения.

Соревновательные взаимосвязи в экономике. Совместная дея­тельность в системе кооперации труда выявляет не только производственное единство членов общества, но и с необходимостью обнаруживает различия между ними как работниками по степени способностей, умелости и т.д. Различия эти обусловлены природ­ными и социальными факторами, и их существование порождает неизбежную соотносительность хода и результатов трудовой дея­тельности. При предположении исходного соединения в одном социальном субъекте (общине, семье, индивиде) качеств произ­водителя и потребителя, сопоставление хода и результатов его деятельности с аналогичными параметрами других субъектов об­наруживает естественные основания, также выходящие за рамки социальной формы движения и коренящиеся в биологических предпосылках социума[150].

Соревновательные отношения характеризуются всеобщностью форм социальной реализации. Они присущи базисным и надстро­ечным сферам, производству и потреблению, труду и досугу, ма­териальным и духовным параметрам общественной жизни, про­являются в пространственных и временных аспектах и т.д. Всеоб­щность соревновательности как формы социальной связи была отмечена еще в античную эпоху; тогда же было выяснено, что по степени необходимости, глубины выражения сущности общества как самоорганизующейся системы данная форма связи однопорядкова со связями сотрудничества[151].

Для политической экономии предметом изучения является экономическое соревнование, а исходно - соревнование в труде. В системе кооперации диалектически взаимодействуют сотрудниче­ство и состязательность. "...Помимо той новой силы, которая воз­никает из слияния многих сил в одну общую, при большинстве производительных работ уже самый общественный контакт вы­зывает соревнование и своеобразное возбуждение жизненной энергии..., увеличивающее индивидуальную производительность отдельных лиц... Причина этого заключается в том, что человек по самой своей природе есть животное, если и не политическое, как думал Аристотель, то во всяком случае общественное"[152].

В условиях внутренней социальной общности и однороднос­ти кооперационной системы влияние и сотрудничества, и сорев­нования на повышение производительности труда однотипно. По мере же развития внутрисоциальной обособленности и диффе­ренциации возникают самостоятельные механизмы, причем для соревновательных отношений характерным становится воздействие на тру­довой процесс через опосредованное влияние состязательности в потреблении (это также было отмечено в античную эпоху[153]). Во взаимосвязях сотрудничества данная утилитарная установка вы­ражена в гораздо меньшей степени, хотя в какой-то мере и имеет место. И сотрудничество, и состязательность выступают как кон­кретизация связи производства и потребления. В условиях внут­ренне недифференцированного общества "вектор" этой связи одинаков: от труда - к его результатам. При возникновении экономической обособленности для отношений сотрудничества он остается преж­ним, в то время, как для отношений соревновательности меняет­ся на противоположный. Именно состязательность в потребле­нии становится первичным и причинным фактором относительно состязательности в труде.

Кроме того, не следует забывать о сложности структуры со­ревновательных отношений. Диалектика сотрудничества и состязательности проявляется и в кооперации, и в соревновании[154]. Ве­дущей стороной для кооперации выступает сотрудничество, для соревнования - состязательность. В то же время, состязательность не­обходимо присуща кооперации, а сотрудничество - соревнованию (иногда через ряд посредствующих звеньев). Состязаясь, эконо­мические агенты обеспечивают рост производительности общест­венного труда, индуцируют информацию о наиболее эффектив­ных способах хозяйствования и, тем самым, способствуют совер­шенствованию совокупного производственного процесса. Они являются соучастниками совокупного процесса труда, и в этом смысле сотрудничают (хотя, с точки зрения экономического по­ложения отдельных хозяйствующих субъектов, их включение в совокупный труд через отношения состязательности может иметь отрицательные последствия). Итак, соревнование в труде - это всегда сочетание состязательности и сотрудничества (совместно­го участия в общественном производстве), при доминировании первого аспекта.

Соревнование как одна из всеобщих форм экономических вза­имосвязей приобретает много модификаций в историческом, фазово-воспроизводственном (соревнование в производстве, распре­делении, обмене и потреблении) и организационном разрезе. Не­смотря на различия, иногда довольно значительные, все эти мо­дификации едины как воплощение сущностного качества отно­шений соревновательности в системе общественного производст­ва. "В условиях постоянных и относительно устойчивых общест­венных контактов работников, объединенных для совместной тру­довой деятельности, всеобщий характер принимает и экономи­ческое соревнование. Как определенное отношение между людь­ми, порождаемое кооперацией труда, оно не просто взаимодейст­вует с производством, но и составляет имманентно присущую ему особенность... Возникающий в соревновании импульс самодви­жения придает производству динамизм в развитии"[155]. И не только производству (хотя это, безусловно, главное); соревновательность - мощнейший интегративный внутрисоциальный фактор разви­тия цивилизации.

Известно, что социальные общности, по тем или иным при­чинам изолированные от себе подобных, существенно отстают в развитии, и чем выше степень изоляции, тем сильнее отставание (в XIX и даже в ХХ в. на отдаленных океанских островах, в джун­глях, в пустынях неоднократно обнаруживались изолированные племена, биологически принадлежащие к человечеству, но нахо­дящиеся на уровне древнекаменного века - не овладевшие огнем, не знающие лука и стрел, то есть пребывающие в состоянии, при­сущем социуму сотни тысяч лет назад)[156].

Высказываются также предположения, что именно меньшая интенсивность межплеменных и межгосударственных контактов и соревновательности (наряду с ограниченностью возможного набора окультуриваемых злаков и приручаемых животных) яви­лась причиной отставания, по состоянию на середину минувшего тысячелетия, так называемого "Нового света" от "Старого" (ко времени прибытия каравелл Колумба в Америку высшие формы существовавших там цивилизаций соответствовали по формационному уровню египетскому Древнему царству и ранним государ­ствам Междуречья, то есть отставание составило примерно пять тысячелетий. Интересны разрабатываемые в фантастических про­изведениях обратные исторические модели, то есть варианты за­воевания восточнополушарных территорий выходцами из части света, именуемой сегодня Америкой, - с созданием Новой Ацтекии в Европе, Новой Инкии - в Азии и т.д.). Ограничение сорев­новательности в рамках той или иной экономической системы, или между нею и другими системами приводит, в конечном итоге, к ее отставанию в объективно воспроизводящемся соревновании с более динамичными социальными образованиями. В то же вре­мя, нельзя исключать принципиальную возможность (а в совре­менных условиях - и элементы необходимости) общественного регулирования соревновательных отношений в целях предотвра­щения стихийного возникновения их разрушительных форм, осо­бенно на межгосударственном уровне.

Всеобщий характер соревновательных экономических связей позволяет вести речь об экономическом законе соревнования[157].

Координация, экономическое управление, дисциплина труда. Необходимой стороной кооперации является координация, то есть упорядочение, согласование, приведение в соответствие, в соот­ношение с общесистемными целями действий людей в процессе труда. Координация может осуществляться равноправными участ­никами экономических отношений через взаимное согласование на паритетных началах. Но уже в простейших формах совместно­го труда необходимостью становится экономическое управление иерархическое целенаправленное координирование действий лю­дей в экономических процессах. "Всякий ... совместный труд, осу­ществляемый в сравнительно крупном масштабе, нуждается в боль­шей или меньшей степени в управлении, которое устанавливает согласованность между индивидуальными работами и выполняет общие функции, возникающие из движения всего производствен­ного организма в отличие от движения его самостоятельных орга­нов. Отдельный скрипач сам управляет собой, оркестр нуждается в дирижере"[158].

Общей функцией управления, проявляющейся в биологической, технической, социальной сферах, является поддержание сис­темного качества и развитие его сущностных свойств. Экономи­ческое управление, обеспечивающее иерархически скоординиро­ванное включение социальных субъектов в систему взаимодейст­вия производства и потребления, выступает, тем самым, как все­общая форма экономической связи членов общества. Их дейст­вия, посредством управленческого упорядочения, превращаются в элементы единой производственной системы, будучи включены в которую, все люди оказываются связаны друг с другом.

Управление в качестве иерархической координации неотде­лимо от движения информации (которую в исходно-обобщенном понимании можно рассматривать как некоторую совокупность передаваемых знаний и меру упорядоченности системы)[159]. Ин­формация о потребностях порождает управляющие воздействие на производство, информация о результатах производства фор­мирует потребление, информация о расхождении результатов про­изводства и фактического потребления с объективными потреб­ностями посредством механизмов обратной связи оказывает кор­ректирующее влияние на производственный процесс.

Данные элементы экономического управления сохраняют свою содержательную природу независимо от особенностей форм уп­равления. Среди них, в первую очередь, необходимо выделить две основные: самоуправление экономической системы посредством действия объективных законов и сознательное управление экономическими процессами, осуществляемое социальными субъекта­ми. В обоих случаях имеет место один и тот же механизм общих управленческих воздействий, информационных контуров, рассмот­ренный выше, но форма его функционирования различна.

Управленческие воздействия законов реализуются объектив­но, то есть независимо от знания или незнания людьми содержа­ния этих законов, желания или нежелания им следовать, созна­тельного или стихийного включения в экономические связи, отражаемые законом. Возьмем, например, механизм действия закона пропорциональности. Объективно существует некая система по­требностей, для удовлетворения которых необходимы определен­ные производственные пропорции. Если эти пропорции и струк­тура результатов процесса труда окажутся не в полной мере соот­ветствующими структуре потребностей, то информация о расхож­дении ("результатная информация в обратном направлении") бу­дет способствовать, независимо от желаний людей, изменению производственных пропорций. Если такое изменение объективно невозможно, то необходимым станет изменение пропорций в сис­теме потребностей. Установятся новые пропорциональные соот­ношения между системами потребностей, производства и в рам­ках каждой из них. Данные взаимосвязи могут реализовываться стихийно: люди в каждой хозяйственной операции будут следо­вать некой экономической необходимости.

Тот же механизм, в зависимости от специфики и уровня раз­вития соответствующей экономической системы, может быть ре­ализован сознательно. Некий социальный субъект (человек или группа людей) на основе предварительного сбора и обработки информации о потребностях, принимает решение о формирова­нии пропорций производства. Информация об этом решении по каналам управляющих воздействий передается субъектам органи­зации и осуществления процесса труда (последние могут быть как тождественны субъектам управления, так и представлять собой самостоятельную социально-экономическую группу или группы). Далее информация идет от производителей к потребителям, а от тех и других, по каналам обратной связи, - к субъектам управле­ния, которые, в случае необходимости, корректируют пропорции либо потребностей, либо производства, либо обеих сфер.

Контуры прямой и обратной связи, направленность движе­ния информационных потоков и объективная целевая ориента­ция[160] в обоих рассмотренных случаях аналогичны, но в первом процесс осуществляется стихийно, во втором - сознательно, и в этом случае в информационный контур встраивается новый блок - блок сознательных координирующих сигналов.

По мере развития общественного производства значение со­знательного экономического управления (как общая тенденция) возрастает, формы его совершенствуются, становятся все более адекватны требованиям объективных законов. Идеальные управ­ленческие модели приближаются к необходимым материальным взаимосвязям, а потери общества вследствие расхождения между объективно требующимся и фактическим состоянием экономи­ческой системы снижаются.

С управлением как формой экономической взаимосвязи чле­нов общества сопряжена дисциплина труда, выступающая как сим­метрично-дополняющий фактор управления[161]. Объективные и субъ­ективные управленческие сигналы влияют на экономическую сис­тему через деятельность работников, и чем точнее эта деятель­ность соответствует управленческим установкам, тем в большей степени фактические результаты производства отражают правильность или ошибочность решений, принятых субъектами управле­ния. При отклонении фактической деятельности работников от управленческой модели усложняется определение природы воз­никающих эффектов - как положительных, так и отрицательных, так как трудно выявить, являются ли эти эффекты результатом управленческих решений или, напротив, отклонениями от них. Тем самым, обнаруживается роль дисциплины труда как необхо­димого элемента оптимальной системы управления.

Дисциплина труда - обязательное условие не только управле­ния, но и всякого сотрудничества (кооперации) и координации действий. Само существо совместного труда и совместного уста­новления порядка включает в себя дисциплинарную форму связи как имманентный момент.

Разделение труда. Исторически рассмотренные выше всеоб­щие формы экономических связей возникли в условиях перво­бытного общества, когда все работники выполняли одни и те же или однотипные виды трудовых операций (собирательство, пер­вичные формы охоты и т.п.)[162]. Однако уже на ранних этапах чело­веческой истории возникает структурированность совместного труда - труд общий начинает трансформироваться в систему вза­имодействия его особенных форм. Возникают, а затем усиливают­ся моменты внутренней дифференциации процесса труда, выра­жающейся в особенном, отличном от других содержании трудо­вых операций данного работника, то есть появляется разделение труда. "Разделение труда - дифференциация, специализация тру­довой деятельности, приводящая к выделению и сосуществова­нию различных ее видов. Общественное разделение труда - диф­ференциация в обществе как целом различных социальных функций, выполняемых определенными группами людей, и возникновение в связи с этим различных сфер общества"[163].

Первоначально разделение труда имело естественный харак­тер, было обусловлено природными факторами - биологически­ми, географическими[164] и т.д. Затем на базе естественного возни­кает общественное разделение труда, превращающееся в важней­шую форму внутрисоциальных экономических связей и отражаю­щее качественное усложнение системы кооперационной органи­зации производства. Взаимодействие форм содержательно одно­родного труда (простая кооперация) дополняется приобретающей ведущее значение сложной кооперацией - системно-организован­ной производственной деятельностью в условиях разделения труда.

Разделение груда выступает как диалектическое взаимодейст­вие двух социальных феноменов: особенности, специфичности, отличия содержательных параметров труда данного работника от труда других и, вместе с тем, - взаимной обусловленности, зави­симости, связи разных работников и форм их деятельности друг с другом, а в условиях развитой системы разделения труда - невоз­можности их существования друг без друга. Никто оказывается не в состоянии удовлетворить свои потребности за счет результатов лишь собственного труда, каждый нуждается в продукции, произ­веденной другими людьми. Тем самым, выявляется неточность термина "разделение труда" - он отражает лишь одну сторону понятия, представителем которого является в структуре языка, - а именно, аспект разделенности, особенности, отдельности произ­водителей. Категория же "разделение труда" (не термин, а эле­мент мышления, научное понятие) - воплощает не только разде ленность, но и необходимую связь, взаимозависимость, взаимоо­бусловленность, экономическое единство специализированных производителей[165].

Формы присвоения результатов труда других людей могут быть различными: возмездными и безвозмездными, эквивалентными и неэквивалентными, осуществляться посредством обмена и без него, на добровольной или принудительной основе и т.д. На данном уровне анализа ключевым является обоснование принципа (или закона) всеобщности взаимной экономической связи членов об­щества, включенных в систему общественного разделения труда. Необходимыми важнейшими следствиями разделения труда являются усложнение форм обмена деятельностью, рост производительности труда[166] и повышение качества производимой продукции[167].

Весьма сложна структура разделения труда. В качестве основ­ных аспектов ее анализа можно отметить временной (историчес­кий), пространственный (географический) и функциональный. От­влекаясь от форм естественно обусловленной специализации, во временном разрезе выделяют, по тому или иному критерию, ис­торически исходные ступени разделения труда (например, выде­ление скотоводческих племен, отделение ремесла от земледелия) и последующие его этапы, вплоть до современных. В пространст­венном разрезе существует разделение труда между территория­ми, регионами, странами, группами стран (международное разде­ление труда), причем пространственное разделение труда может иметь как естественно-географические, так и социальные, в част­ности - исторические, причины (регионы и страны, находящиеся в практически одинаковых природно-географических условиях, могут занимать существенно различающиеся места в системе меж­дународного разделения труда).

Основное значение при анализе структуры разделения труда имеет функциональный разрез - в узком смысле слова он и отра­жает систему связей, которая понимается как разделение труда. Данный разрез выявляет производственную специализацию со­циальных субъектов и их совокупностей с точки зрения выполня­емых ими экономических функций. По масштабам и степени спе­циализации производственных функций традиционно выделяют общее, частное и единичное разделение труда. Первые две формы находят организационно-хозяйственное воплощение в функцио­нировании родов производства (промышленность, сельское хо­зяйство, строительство, транспорт, связь), отраслей и подотрас­лей; под единичным понимается разделение труда в рамках пер­вичных хозяйственных единиц (предприятий). Последняя форма разделения труда (в некоторых случаях - в сочетании с признака­ми частного разделения) составляет экономическую основу тако­го конкретно-хозяйственного явления, как "профессия" работни­ка - функционально и терминологически зафиксированный вид производственной деятельности определенной специализации.

Помимо названных, существуют особые формы разделения труда, отражающие некоторые интегративные организационные свойства экономической системы. Таково отмеченное выше раз­деление на труд по управлению и по исполнению, а также разде­ление на труд физический и умственный; производственная и управленческая специализация города и деревни и некоторые другие.

Разделение труда является противоречивым социальным фе­номеном. Помимо того, что оно одновременно и разъединяет, и связывает членов общества, противоречивость его проявляется в порождении, наряду с отмеченными достоинствами, ряда нега­тивных социальных последствий. Прежде всего, это относится к одностороннему, "однобокому" развитию способностей специа­лизированного работника, к превращению его в "частичного" субъ­екта труда, функционирующего в жестко заданных узкопрофес­сиональных границах (специалист, по известному афоризму Козь­мы Пруткова, подобен флюсу - полнота его односторонняя). По мере углубления разделения труда острота этой проблемы возрас­тает. В современных условиях она, кроме того, усложняется необ­ходимостью многолетней (для некоторых профессий - в течение нескольких десятилетий) подготовки высококвалифицированно­го специалиста, что усугубляет "разрыв" между профессиями.

Данный факт противодействует очевидной, на современном уровне цивилизации, необходимости как можно более полного развития способностей каждого индивида. Нерешенной пока ос­тается сформулированная еще в прошлом веке задача "частично­го рабочего, простого носителя известной частичной обществен­ной функции, заменить всестороннее развитым индивидуумом, для которого различные общественные функции суть сменяющие друг друга способы жизнедеятельности"[168]. Концепция необходи­мости "перемены труда", отражая нормативную идею, не содер­жит пока разработок механизма ее осуществления. Варианты внеш­не-формального соединения различных видов работы в течение некоторого циклического периода трудовой деятельности - дня, месяца, года (по принципу "землю попашет - попишет стихи"), перемена труда в форме "хобби", то есть за рамками основной профессиональной деятельности, - паллиативны по своему суще­ству и малоэффективны по содержанию. Переход к автоматизи­рованным технологиям, смягчая остроту проблемы одностороннего развития "частичного" рабочего традиционно-индустриаль­ного типа, порождает новые формы однобокой, теперь уже - ком­пьютерной специализации. Разделение труда продолжает углуб­ляться, и перспективы разрешения возникающих при этом про­тиворечий пока не ясны.

В целом, все основные всеобщие формы экономических вза­имосвязей - кооперация, координация, соревновательность, уп­равление, трудовая дисциплина, разделение труда - выступают как способы движения и факторы развития производительных сил. Степень эффективности этих связей, обусловленная объективны­ми и субъективными причинами, является одним из важнейших моментов, влияющих на производительную силу труда^.[169]. В значи­тельной мере эффективность отношений, имеющих общеэконо­мическое организационное содержание, определяется той соци­альной формой, которую эти отношения принимают.

4.2. Социально-экономические взаимосвязи по поводу результатов труда

Продукт труда и его экономические формы. Результатом про­цесса труда являются созданные блага, понятийным обобщением которых выступает категория "продукт труда". Продукт при этом понимается широко - это вещи и услуги, полезные свойства кото­рых могут быть использованы в процессе потребления[170].

Для создания продукта необходимо взаимодействие средств производства и рабочей силы, которые в процессе труда частично или полностью потребляются. Воспроизводство предполагает, как минимум, восстановление израсходованных средств производст­ва и способности работников трудиться. В связи с этим, продукт имеет две необходимые составные части - фонд возмещения и фонд потребления. Первоначально весь фонд потребления мог обеспечить лишь простое воспроизводство рабочей силы (а иногда был недостаточен и для этого), в связи с чем он имел качество необходимого продукта. Необходимый продукт (как его обычно определяют) - это часть вновь созданного продукта, изготовлен­ного работниками материального производства в виде фонда жиз­ненных средств, предназначенных для нормального поддержания и воспроизводства жизни работника с точки зрения существую­щих социально-экономический условий.

Функциональная роль элементов продукта в качестве частей либо фонда возмещения, либо фонда потребления, как правило, явно определяется их натурально-вещественной формой. Однако функциональная структура продукта является результатом пред­шествующего распределения совокупной рабочей силы и сово­купного фонда рабочего времени по видам работ, то есть отража­ет отношения координации, управления и дисциплины труда. Тем самым, продукт уже на данном исходном уровне его рассмотре­ния выступает как овеществленная форма общественных отноше­ ний - (пока только организационно-экономических), как овещест­вленная форма экономических связей членов общества. В усло­виях разделения труда необходимым проявлением этих связей ста­новится обмен результатами производственной деятельности хо­зяйствующих субъектов. Обмен деятельностью как одна из всеоб­щих форм экономических взаимосвязей приобретает конкретную форму обмена продуктами труда.

Однако продукт воплощает не только организационно-эко­номические отношения. Будучи результатом совместного труда, он выступает как общественный продукт. Некоторые формы его потребления также могут быть осуществлены членами общества совместно, но значительная часть процесса потребления (что в определенной мере обусловлено биологическими причинами) с необходимостью осуществляется индивидуально или в рамках внутрисоциальных групп (например, семей). Необходимость индиви­дуального или группового присвоения значительной части совмест­но созданного продукта порождает проблему социальных форм присвоения, так как люди через некоторую систему отношений друг с другом должны определить, какая часть совместно создан­ного продукта и посредством какого механизма поступает для ис­пользования, соответственно, в ходе совместного, группового и индивидуального потребления. Здесь также присутствует общеэ­кономический организационный момент, но возникновение об­щественных отношений по поводу присвоения продукта означает формирование социально-экономических отношений - отноше­ний собственности. Управление присвоением продуктов есть функ­ция собственника этих продуктов, принимающих социальные формы общественного, группового и индивидуального продукта. В последних двух случаях, когда присвоение осуществляется час­тью общества, возникают отношения, отражаемые понятием част­ного продукта.

Пока объем фонда потребления сводится к необходимому продукту, отношения собственности в значительной мере пересе­каются с организационными взаимосвязями, так как необходи­мый продукт в любом случае должен быть потребительно при­своен работником (иначе невозможным станет воспроизводство), - и вопрос состоит в том, посредством какого именно организа­ционного механизма это должно быть осуществлено. Положение существенно меняется, когда вследствие роста производительности общественного труда усложняется его структура: наряду с необхо­димым трудом появляется прибавочный труд, в результате чего возникает излишек над необходимым продуктом[171], получивший название прибавочного продукта. Прибавочный продукт - сово­купность материальных благ, создаваемых в сфере производства и сфере услуг сверх необходимого продукта. Суть возникающей при этом социально-экономической проблемы состоит в том, что при­своить прибавочный продукт может как его создатель, так и дру­гое лицо[172].

Уже само появление прибавочного продукта создает возмож­ность для внутрисоциальной дифференциации, так как отдель­ные лица и группы людей могут различаться по количеству произ­водимого и присваиваемого прибавочного продукта (на базе лишь необходимого продукта дифференциация крайне ограничена и не отражает сущностных свойств социальной системы). Но пока речь идет о присвоении продукта собственного труда, возможна лишь количественная имущественная дифференциация. Вследствие же присвоения результатов прибавочного труда других людей, возни­кают качественные социально-экономические различия, превра­щающие отношения собственности в сущностную "ось" всей эко­номической системы.

Собственность как форма экономических взаимосвязей. По­скольку через потребительное присвоение продукта реализуется системно-качественная цель воспроизводства, то собственность на продукт становится ключевым общественным отношением эко­номической системы. Это отношение имеет сложную структур­ную организацию; через те или иные формы присвоения продук­та, отдельных его элементов все члены общества включены в сис­тему отношений собственности.

От форм присвоения необходимого продукта зависит харак­тер воспроизводства рабочей силы, чем определяется социально-экономическая взаимосвязь непосредственных производителей между собой, имеющая ведущее значение, когда качества работ­ника и субъекта первичного присвоения продукта совпадают. Далее очевидна зависимость всех членов общества от непосредственных создателей благ, ибо потребительно присвоить можно лишь то, что произведено. Однако эта очевидная зависимость приобретает сложные модификации при разделении собственности и труда. В обществе появляются субъекты первичного присвоения продукта и зависящие от них субъекты вторичного и последующих уровней присвоения. В структуре результатов труда, как было отмечено, имеются элементы, функционально предназначенные для возме­щения средств производства и для личного потребления. Субъек­ты первичного присвоения средств производства получают при­оритетные возможности управления их движением в следующем воспроизводственном цикле. Это, в свою очередь, превращает их в субъектов управления процессом труда и процессом присвоения его результатов. Возвращая, в той или иной форме, необходимый продукт непосредственным производителям, субъекты первично­го присвоения результатов труда получают далее возможность по­требления прибавочного продукта.

Именно эта форма потребления, при отделении качеств ра­ботника от качеств собственника, становится целью последнего; средствами же её достижения выступают присвоение факторов производства и управление процессом труда. Но для реализации этих средств собственнику необходим контроль над фондом воз­мещения и над необходимым продуктом. Таким образом, для до­стижения действительной цели собственника, отделенного от про­цесса труда, - присвоения прибавочного продукта - становится необходимым присвоение всех элементов продукта.

Контролируя процесс труда, любой собственник - как вклю­ченный в этот процесс в качестве непосредственного производи­теля, так и отделенный от него - подчиняет своим социально-экономическим целям все организационные связи и становится первичным социальным носителем, воплощением этих связей. От­ношениями собственности опосредованы связи кооперации и ко­ординации, функцией собственности становится управление, соб­ственник организует соревнование между работниками[173] и сам вступает в соревнование с другими собственниками, он же кон­тролирует состояние дисциплины труда и предпринимает необхо­димые действия для поддержания ее на должном уровне. Через организацию присвоения отдельных элементов продукта собст­венник управляет движением воспроизводственного процесса.

Таким образом, отношения собственности превращаются в ин­тегрированную, ведущую, основную форму экономических взаи­мосвязей членов общества, причем все эти взаимосвязи оказыва­ются подчинены интересам собственников.

Экономические интересы. Все участники экономических от­ношений, вступая во взаимосвязи, объективно имеют и субъек­тивно стремятся реализовать свои интересы. "Интерес" (лат.- иметь значение) - понятие, характеризующее объективно значимое, нуж­ное для индивида, семьи, коллектива, класса, нации, общества в целом... Интересы - порождение объективных социальных условий, определяющих соответствующую направленность воли и дей­ствий людей"[174]. Система всех социальных интересов характеризу­ется сложностью структуры; ключевое место в ней занимают эко­номические интересы, что определяется ролью базисных отноше­ний. "Объективное основание интересов - экономические отно­шения данного общества, при этом материальные интересы явля­ются коренными, обусловливающими все другие интересы, отно­шение класса или социальной группы к совокупности обществен­но-политических институтов, материальных и духовных ценнос­тей"[175].

Структура экономических интересов, в свою очередь, опреде­ляется субъектной структурой производственных отношений, по­скольку носителем интереса является тот или иной социаль­ный субъект. Интересы, с одной стороны, отражают объективное положение того или иного субъекта в социально-экономической системе, а с другой, будучи осознаны, превращаются в стимулы, определяющие субъективные цели, механизмы, ориентацию кон­кретной экономической деятельности. Укрупненная группиров­ка интересов отражает взаимосвязи между обществом в целом, группами людей и отдельными индивидами, в связи с чем выде­ляют общественные, групповые (коллективные) и личные инте­ресы. Поскольку субъектов без интересов не существует, то про­изводственные процессы не могут происходить иначе, как через движение интересов. "Экономические отношения каждого данного общества проявляются прежде всего как интересы”[176].

Экономические интересы представляют собой чрезвычайно противоречивую социальную систему. С одной стороны, внутрен­нее единство производственного процесса, его общественный характер, интегративные свойства общества как целого предопре­деляют элементы общности экономических интересов всех без ис­ключения членов общества. Например, все люди объективно за­интересованы в развитии производительных сил, в росте эффек­тивности производства, в повышении среднего уровня жизни и т.д. "...Интерес - вот что сцепляет друг с другом членов граждан­ского общества. Реальной связью между ними является граждан­ская жизнь... Общий интерес существует не только в представле­нии как "всеобщее", но прежде всего он существует в реальной действительности в качестве взаимной зависимости индивидов..."[177]. Последнее замечание является ключевым в контексте проблема­тики настоящей главы, так как характеризует роль интересов как формы экономической связи членов общества.

Однако не только общественный (в значении - общий, еди­ный для всех социальных субъектов) интерес выражает экономи­ческую взаимозависимость в рамках экономической системы. Эта взаимная зависимость проявляется и в движении интересов дру­гих уровней. Всеобщность экономических связей выражается в данном случае в том, что, вследствие внутреннего органического единства экономической системы, действия некоторых субъек­тов, преследующих свои цели, стремящихся к реализации своих интересов, способствуют одновременной реализации интересов других субъектов и общества в целом[178]. Как известно, модель именно этого системного механизма составляет одну из ключе­вых идей выдвинутой А.Смитом концепции "невидимой руки"[179].

Вместе с тем, ограниченность объектов, по поводу которых возникают социально-экономические отношения и формируются материальные интересы, предопределяет такое атрибутивное свой­ство системы интересов, как противоречивость ее отдельных уров­ней и элементов. Это очевидно проявляется относительно объек­тивно ограниченных благ, являющихся результатами труда. Даже применительно к ранее названным предельно общим экономи­ческим параметрам (развитие производительных сил и т.д.) возможно возникновение негативной материальной заинтересо­ванности (кому-то, в силу специфики его деятельности, выгодно разрушение производительных сил, снижение среднего жизненного уровня и т.п.). Тем более явной противоречивость интересов ста­новится, когда возникают отношения присвоения отдельных эле­ментов продукта, причем возможна вариантность форм присвое­ния. Экономическая взаимосвязь, таким образом, может прояв­ляться не только через единство, но и через различия и даже про­тивоположность интересов.

Последнее характерно, преимущественно, для условий разде­ления собственности и труда. Моменты общности интересов соб­ственников и работников как участников единого воспроизводст­венного процесса предстают как абстрактные, далекие от реалий повседневной борьбы между ними, почти незаметные соотноси­тельно с доходящей до антагонизма противоположностью их ин­тересов по поводу присвоения результатов труда, и особенно -фонда потребления. Противоположность экономических интере­сов вызывает к жизни различные формы социальной борьбы, выс­тупающей как форма деятельности в защиту своих интересов[180]. В условиях различия и противоположности интересов новые соци­альные черты приобретают общеэкономические организационные связи: управление превращается в господство, исполнение управ­ленческих решений - в подчинение, объективно необходимая дисциплина труда реализуется как принуждение и т.д. Трансформа­ция управления в господство и принуждение способствует тому, что в системе интересов ведущее значение приобретают интересы собственни­ков; они становятся господствующими интересами, а все прочие - подчиненными. Не только интересы не-собственников, но и совокупные общественные интересы становятся вторичными и могут быть реализованы только через посредство удовлетворения первичных интересов, то есть интересов собственников. Соответ­ственно, общеэкономическая связь производства и потребления, общеэкономические цели воспроизводства достигаются только через реализацию интересов собственников в потреблении.

Структурную конкретизацию организационные и социально-экономические взаимосвязи членов общества приобретают в сис­теме способа производства.

5. СПОСОБ ПРОИЗВОДСТВА

5.1. Структурные параметры способа производства

Технологический и общественный способ производства. В пред­шествующих главах была дана исходная категориальная ха­рактеристика способа производства, отмечены основные элемен­ты его структуры, воплощающие функционирование технологи­ческих, организационных и социально-экономических связей. Задача данной главы - конкретизировать анализ этих связей по­средством рассмотрения форм внутреннего самодвижения спосо­ба производства и его соотношения с социально-исторической средой.

Как было отмечено, производительные силы, сохраняя каче­ственное общеисторическое единство своей социальной сущнос­ти и основные параметры структуры, определяемой взаимосвя­зью средств производства и рабочей силы, обладают, вместе с тем, исторической природой относительно конкретных форм факто­ров производства. И средства производства, и рабочая сила в про­цессе развития приобретают все новые свойства, которые оказы­вают модифицирующее воздействие на механизм соединения эле­ментов в системе производительных сил. Отдельные качествен­но-исторические уровни этого механизма отражаются понятием технологического способа производства, то есть технологический способ производства - это те же производительные силы, но взя­тые не в аспекте их общеэкономической сущности, а в системном аспекте конкретно-исторического состояния. Глубинной причиной развития производительных сил является постоянно воспроизво­дящееся противоречие между производством и потреблением, обу­словливающее необходимость совершенствования производитель­ных сил для удовлетворения растущих потребностей.

Историческое движение производительных сил подчинено общедиалектическим закономерностям развития. Оно сочетает эта­пы относительно медленного эволюционного совершенствования с “перерывами постепенности” - резкими скачкообразными из­менениями, следствием которых становится утверждение качественно новых форм взаимоотношений общества и природы, мето­дов производительного воздействия человека на природные объекты. На ранних этапах истории развитие было (с точки зрения современной социальной динамики) весьма медленным, включа­ло многочисленные частные случаи торможения, стагнации и даже регресса[181]. Интервалы эволюционного совершенствования произ­водительных сил, постепенного накопления улучшений неприн­ципиального характера - занимали длительные периоды времени. В последние века динамизм технологических параметров цивили­зации значительно возрос.

Вопрос о количестве существовавших в истории технологи­ческих способов производства, об их качественном содержании и внутренней градации является спорным. Поскольку специальный анализ этого вопроса выходит за рамки предмета политической экономии, отметим лишь исходные и наиболее общие моменты возможной периодизации.

Прежде всего, вся история экономической цивилизации рас­падается на два больших периода: присваивающего и производя­щего хозяйства. В условиях первого человеческое общество встро­ено в естественный биогеоценоз; люди лишь присваивают (по­средством собирательства, охоты, рыбной ловли) продукты, кото­рые возникают в результате природных процессов, и количество и качество которых никак не зависит от жизнедеятельности лю­дей. В этом отношении человек еще не отличается от других био­логических видов; отличие состоит в том, что он изготавливает и применяет орудия труда, используемые для присвоения создан­ных природой продуктов. В рамках данного периода можно выде­лить этапы (или рассматривать их как самостоятельные техноло­гические способы производства), связанные с овладением огнем и с изобретением лука и стрел. Хотя и после этих технологичес­ких переворотов хозяйство оставалось присваивающим, но мето­ды воздействия человека на природу менялись значительно, и сте­пень независимости от естественной среды возрастала.

Качественно иными параметрами характеризуется производящее хозяйство: в его рамках создается такая комбинация при­родных объектов и процессов, которая возможна лишь в условиях социальной формы движения и вне ее, естественным образом не могла бы возникнуть[182]. Развитие производящего хозяйства, начавшееся в ходе "неолитической революции", продолжается до на­стоящего времени. В рамках данного периода достаточно четко выделяются три этапа (технологических способа производства): аграрный, когда, помимо орудий труда, в качестве основного эле­мента средств производства выступала земля; машинный (инду­стриальный) и формирующийся ныне постиндустриальный, сре­ди ряда важнейших особенностей которого (информационный, компьютерный, сервисный, экологический, глобальный и др.) пока трудно выделить одну, безусловно преобладающую.

Очевидно, что организационные связи между людьми в про­цессе труда и социально-экономические отношения по поводу при­своения продуктов существенным образом зависят от параметров технологического способа производства. Как правило, качествен­ные изменения в социальной форме производственного процесса происходили (с тем или иным временным лагом и через ряд по­средствующих звеньев) в результате технологических переворотов. Но абсолютной, автоматической адекватности между данными фе­номенами не существует; социальные отношения представляют собой достаточно автономную систему, обладающую собственны­ми внутренними закономерностями, не сводимыми к зеркально­му отражению технологических закономерностей. Анализ произ­водственных взаимосвязей не может быть ограничен изучением отношений между обществом и природой; объектом исследова­ния общественных наук являются внутриобщественные отноше­ния людей по поводу их участия в производственном процессе. Закономерности этих отношений оказывают значительное моди­фицирующее влияние на фактическую реализацию технологических параметров, в связи с чем движение производительных сил в диалектическом единстве с производственными отношениями объ­ ективно выступает как общественный способ производства[183].

Общественный способ производства является качественно осо­бой экономической системой, воплощающей движение произво­дительных сил и производственных отношений на определенном уровне их развития, когда сохраняется единство внутреннего сис­темного качества как тех, так и других, а также формы связи меж­ду ними. Сохранение единства внутреннего системного качества производственных отношений означает, что в рамках способа про­изводства господствующей является одна и та же форма собст­венности.

Диалектика производительных сил и производственных отноше­ ний. Производительные силы составляют содержание обществен­ного способа производства, а производственные отношения - его форму. Как и всякая система, способ производства может сущест­вовать в режиме нормального функционирования при единстве со­держания и формы. Движение производительных сил осущест­вляется через производственные отношения, которые, в свою оче­редь, имеют содержательный смысл, если обеспечивают необхо­димое взаимодействие факторов производства[184]. Внутренняя фор­ма воплощает структуру системы[185], и в этом разрезе производст­венные отношения предстают как структура взаимосвязи элемен­тов общественных производительных сил.

Вместе с тем, диалектический характер взаимодействия про­изводительных сил и производственных отношений означает и противоречивость их связи, то есть не только единство, но и борьбу (реально выступающую в форме борьбы интересов различных эко­номических субъектов). Логика противоречия между сторонами общественного производства обусловлена общим соотношением содержания и формы. Содержание (производительные силы) вы­ступает как первичная, ведущая сторона, развитие которой опре­деляет и развитие формы (производственных отношений). Пос­ледние должны быть адекватны содержанию способа производст­ва, что находит отражение в законе соответствия производствен­ных отношений характеру и уровню развития производительных сил. Существует общесоциологическая тенденция более динамич­ного развития производительных сил сравнительно с производст­венными отношениями; последние в большей мере подвержены механизмам социальной инерции[186]. Это объясняется экономичес­кими интересами собственников, которые, утвердив свое господ­ство в некоторой данной экономической системе, негативно от­носятся к переменам в производительных силах, способным на­нести ущерб их положению и оказаться выгодными для новых собственников.

Факторы инерционности движения производственных отно­шений могут привести к несоответствию между сторонами обще­ственного производства. Остроконфликтные формы этого несо­ответствия приводят к социальной революции, посредством кото­рой происходит перерыв постепенности развития экономической системы и осуществляется переход к ее новому качеству, то есть новому способу производства. "На известной ступени своего раз­вития материальные производительные силы общества приходят в противоречие с существующими производственными отноше­ниями, ... с отношениями собственности, внутри которых они до сих пор развивались. Из форм развития производительных сил эти отношения превращаются в их оковы. Тогда наступает эпоха социальной революции"[187].

Таким образом, исходная зависимость производственных от­ношений от производительных сил сочетается с активным обрат­ным влиянием - что характерно для всякой внутренней формы, то есть структурной организации элементов содержания. От эф­фективности формы связи между элементами зависит их собст­венное состояние и движение[188]. Производственные отношения могут тормозить или, напротив, способствовать ускорению разви­тия производительных сил. Фактически в экономической системе имеет место постоянное изменение соотношения формы и содер­жания, постоянное опережение или отставание одной из сторон - при общей тенденции ведущей роли производительных сил и ка­чественного единства исторически определенного характера их связи с производственными отношениями. Соответствие сменя­ется несоответствием, разрешение возникающих при этом проти­воречий вновь восстанавливает соответствие и т.д., - в историчес­ких рамках системного единства способа производства.

В архаических социумах данные механизмы растянуты во вре­мени и менее заметны, после же возникновения индустриального общества единство и борьба производительных сил и производст­венных отношений воспроизводятся более динамично. Высказы­ваются предложения о необходимости обобщенной теоретичес­кой характеристики взаимосвязей, отражаемых законом соответ­ствия, и об оценке его в качестве частного случая более общего закона диалектики производительных сил и производственных отношений. "Основной закон развития человеческой истории..." - закон "диалектики производительных сил и производственных отношений... В каждом явлении и процессе действительно есть соответствие противоположностей, но лишь как момент их борь­бы, взаимоотрицания и перехода друг в друга. В соответствии с диалектической логикой существенно не соответствие, а единство и борьба производительных сил и производственных отношений. ... Производительные силы и производственные отношения не­прерывно полагают и отрицают друг друга (до определенного, впрочем, предела, выход за который означает их новое состояние)"[189]. Переход к этому новому состоянию означает не только качественный скачок в развитии материальной экономической сис­темы, но и отражается через наличие момента дискретности, ло­гического скачка в понятийной системе предмета политической экономии.

Способ производства и структура общей политической экономии. Предмет политической экономии составляют производственные отношения, но различным способам производства соответствуют различные системы производственных отношений, каждая из ко­торых обладает внутренними закономерностями. В связи с этим, формирование корпуса общей политико-экономической теории сталкивается со сложной методологической проблемой органи­ческого соединения в единой, системно организованной поня­тийной модели теоретической характеристики, во-первых, обще­исторических, "сквозных" экономических структур; во-вторых, специфических производственных отношений отдельных спосо­бов производства и, в-третьих, причин и механизмов перехода от одного способа производства к другому, то есть смены систем производственных отношений.

Принципиальная идея о необходимости создания общей по­литической экономии выдвинута уже достаточно давно[190]. Но по­пытки ее практической реализации столкнулись с серьезными трудностями. В течение ряда десятилетий научная и учебная ли­тература шла по пути "наименьшего сопротивления": преоблада­ли варианты механистического, конгломеративного подхода к ха­рактеристике проблем общей политической экономии; последняя трактовалась, фактически, как внешне взятая сумма теорий от­дельных способов производства. Разработанный А.А. Богдановым подход, явившийся в свое время важным шагом на пути к созда­нию общей политической экономии[191], превратился в объект догматизации и при некритическом воспроизведении в последую­щие десятилетия потерял исходный новаторский научный потен­циал. Общеэкономические категории и законы хотя и признава­лись, но этим признанием проблематика общей политической эко­номии, по сути, ограничивалась, что предопределяло ее малосо­держательный, формальный характер, низкую степень системной целостности, внешний способ связи отдельных разделов корпуса научной теории[192].

Движение социальной формы производства есть диалектичес­кое взаимодействие состояния и процесса, функционирования и развития, прерывности и непрерывности. Взаимосвязь некоторой исторически качественно особой, "ставшей" (по гегелевской тер­минологии) системы экономических законов некоторого способа производства с процессом перехода от одной такой системы к другой, с выявлением причин, необходимости и механизмов пере­хода - это, по существу, "главный нерв" проблемы построения общей политико-экономической теории. Опасностью является при этом механистическое упрощение сложных диалектических зави­симостей, разрыв между "отдельным" рассмотрением системы категорий того или иного способа производства и "отдельным" анализом процессов перехода, хотя определенные упрощения в ходе подобного анализа неизбежны[193]. Общая политическая эко­номия в форме теоретической модели, построенной на едином субстанциональном основании, воплощающем единство функци­онирования и развития производственных отношений, - пока на­ходится в стадии становления[194]. Элементы идеального упрощения действительности, "отдельного" рассмотрения аспектов непрерыв­ности движения производственных отношений, с одной стороны, и дискретности - с другой, присутствуют и в настоящем учебном пособии.

Проблема заключается в том, чтобы идеальное упрощение, отражение действительности посредством понятий в максималь­но возможной степени было ориентировано на задачу "уловить" и адекватно воспроизвести диалектику объективного движения, избегая метафизического огрубления, омертвления процессов функционирования и развития вследствие их разрыва. Важным методологическим подспорьем в этом отношении может быть кон­цепция социальной статики и динамики. ("Это необходимое раз­личие в основе своей соответствует во внешнем мире тому, что... представляется нам всегда между двумя соотносительными состо­яниями существования и движения; отсюда, во всякой реальной науке, вытекает основное различие между статической и динами­ческой оценками какого-либо предмета. Оба вида отношений одинаково способствуют объяснению явлений и равным образом приводят к возможности их предвидеть"[195].)

В контексте необходимости разработки содержательных и структурных аспектов общей политической экономии проблемы экономической статики и динамики приобретают особую ориен­тацию - они становятся инструментом исследования макроисторической стадиальности и форм взаимосвязи, единства и преем­ственности экономических структур во временном разрезе. В об­щем плане можно оценить роль статического подхода как увязан­ного с исследованием "горизонтальных" пластов, законов функ­ционирования способов производства (при условном отвлечении от их внутренней эволюции), а роль динамического - как подхо­да, акцентирующего внимание на проблемах перехода от одного способа производства к другому (и в рамках каждого - от одной стадии к другой). Нельзя, конечно, при этом забывать об относи­тельности различий между статическими и динамическими зако­номерностями[196]. В качестве теоретической интеграции тех и других выступает модель расширенного воспроизводства, объединяю­щая характеристику как некоторого состояния производственных отношений, так и их перехода в иное состояние, что в пределе ведет к выходу за рамки данного способа производства.

5.2. Способ производства и развитие экономической цивилизации

Новый способ производства как "точка роста" цивилизации. Одним из механистических упрощений "конгломеративного" ва­рианта общей политической экономии было изображение разви­тия мировой экономической цивилизации как некоторой правиль­ной последовательности "рядоположенных" во времени способов производства. Мировая история выглядела при этом как аналог движения по ступеням лестницы: человек переходит от одной сту­пени к другой, находясь в каждый данный момент в каком-то определенном месте. Аналогия эта, правильно фиксируя идею ис­торической стадиальности производственных отношений, явля­лась, вместе с тем, чрезмерно упрощенной, поскольку не отража­ла соотношения разных способов производства в реальном вре­мени и пространстве. Создавалась иллюзия, что все человечество в правильной последовательности переходило от одной экономи­ческой системы как целого к другой, и хотя в явном виде этот тезис не формулировался, но эффект указанной иллюзии исполь­зовался для критики самого принципа формационности.

В действительности, каждый новый способ производства, бу­дучи порождением предыдущего, сосуществовал во времени и про­странстве не только с ним, но и со всей совокупностью предшест­вующих способов производства[197]. Вплоть до настоящего времени сохранились фрагменты первобытного хозяйства, а также элемен­ты, в том числе, с признаками системной организации, всех пос­ледующих типов хозяйства. Разумеется, некоторый предшествую­щий способ производства не трансформировался в последующий всей совокупностью своих элементов и по всему пространству своего распространения. Хотя всякие аналогии условны, и выс­шие формы движения в принципе не сводимы к низшим, не мо­гут быть сущностно познаны в терминах низших форм, но если уж использовать аналогии (по крайней мере, в учебных целях), то от образа механического движения по лестнице целесообразно перейти к биологической аналогии зарождения нового организма.

Новый организм возникает не по всему массиву клеток роди­тельского, а первоначально в одной клетке. Аналогично этому, новый способ производства появляется вначале в форме единич­ ных элементов хозяйствования, затем как особый уклад в предыду­щей экономической системе при наличии определенных условий: максимальной реализации всех возможностей технологического и социально-экономического развития в рамках предыдущего строя[198], устойчивой тенденции перехода к новому уровню производитель­ных сил, для которых господствующая форма собственности ста­новится препятствием, наличия активно-деятельностных общест­венных сил, заинтересованных в социально-экономических из­менениях. В точке пересечения действия этих факторов, характе­ризующейся наибольшим динамизмом общественных противоре­чий, и возникает "росток" нового способа производства, превра­щающийся в "точку роста" мировой цивилизации[199].

Взаимоотношения этого "ростка" с окружающей социальной средой противоречивы. Он для своего развития использует ресур­сы среды и, в то же время, выступает как конкурент действующих, давно утвердившихся социальных сил, отнюдь не склонных посту­питься своими интересами. В некоторых случаях им удается подавить развитие нового уклада и восстановить свои позиции (так, в XVI-XVIII вв. в Италии и Германии имело место "второе издание феодализма", сопровождавшееся коренным ограничением и даже ликвидацией возникших ранее в этих странах форм буржуазного хозяйства). Однако если зарождение новых экономических отно­шений не являлось случайностью, если они обусловлены истори­ческой необходимостью, то реставрация предшествующих форм неизбежно будет иметь временный и пространственно ограничен­ный характер. Как феномен развития мировой цивилизации, "рос­ток" нового способа производства не погибнет, изменятся лишь внешние формы и географическая локализация его эволюции.

По мере дальнейшего развития и укрепления, новый способ производства превращается во все более устойчивый социальный организм, усиливающий свое влияние на среду. Он использует и преобразует ее элементы соответственно собственной природе, подавляет и ликвидирует неорганичные для него формы произ­водственных отношений, либо, на своей функциональной и гео­графической периферии, превращает их (посредством целенаправ­ленной деятельности или просто самим фактом своего существования) во второ- (третье - и т.д.) степенные, малозначащие, подчинен­ные, реликтовые. Так росток будущего могучего дерева, при сво­ем первоначальном появлении из земли может мало чем отли­чаться по внешним признакам от ростков травы, - но по мере развития этого дерева в тени его кроны окажется и трава, и другие, менее высокие деревья, и иные организмы.

Новый способ производства побеждает, поскольку он обеспе­чивает качественно более высокий уровень экономической эф­фективности и, прежде всего, - роста производительности труда на базе кардинально совершенствующихся производительных сил. При этом, на ранних этапах движения возникающего уклада, когда появляются лишь фрагменты иных технологий, возможна своеоб­разная инверсия несоответствия производительных сил и произ­водственных отношений, когда последние, используя преимуще­ства новой социально-экономической организации, "вырывают­ся вперед", опережая эволюцию производительных сил. В таком случае новый уклад вынужден использовать широко распростра­ненные элементы материальной базы предыдущего строя, что чре­вато отмеченной возможностью реставрации. Подчинение труда новому виду собственности остается формальным, ибо на базе прежних производительных сил достаточно легко могут быть вос­становлены и прежние механизмы взаимосвязи собственности и труда[200]. После же системного перехода к качественно более высо­кому уровню производительных сил, новая система производст­венных отношений получает адекватную ей материальную базу, и подчинение труда соответствующему виду собственности из фор­мального превращается в реальное. Реставрация прежних форм становится экономически бессмысленной, ибо они, функциони­руя в ином режиме эффективности, не способны к устойчивому воспроизводственному соревнованию с победившей экономичес­кой системой.

Последовательность исторически необходимых способов про­изводства должна изучаться политической экономией в качестве "узловых точек" на линии магистрального развития цивилизации. Совокупность и историческое соотношение такого рода "узловых точек", прохождение которых "мировым духом" (по гегелевской терминологии) объективно неизбежно, можно назвать, по аналогии с некоторыми естественными науками, "главной последователь­ ностью" социально-экономического развития. Разумеется, необ­ходимо учитывать наличие тех или иных общественных феноме­нов "в стороне", вне главной последовательности; рассматривать соотношение "точек роста", превращающихся в "узловые точки" развития цивилизации, с их социальной средой, со второстепен­ными (или превратившимися в таковых[201]) социально-экономичес­кими структурами; изучать смешанные, нетипичные, переходные формы - но необходимая объективная логика движения цивили­зации в ее политико-экономическом отражении предстает именно как "главная последовательность" исторически необходимых способов производства. К числу таковых, как демонстрирует сово­купная мировая социально-экономическая практика, относятся первобытнообщинный, рабовладельческий, феодальный, капита­листический и ныне утверждающийся посткапиталистический (со­циалистический) способы производства[202]. Имеющий общецивилизационное значение переход от одного из них к другому полу­чил название мировой революции.

Мировая революция и проблема социального времени. Пере­ход мировой экономической цивилизации на качественно более высокий уровень развития, обусловленный утверждением нового спо­соба производства, в силу отмеченной противоречивости экономичес­ких интересов, не может осуществляться легко и безболезненно. Наряду с борьбой между собственниками и несобственниками в рамках предшествующего способа производства, возникает и уг­лубляется борьба между старыми и новыми собственниками, ко­торая принимает остроконфликтные экономические, политичес­кие, идеологические и иные формы. Максимальной остроты эта борьба достигает в некоторой исторически и пространственно локализованной точке, где в наибольшей степени созрели объек­тивные и субъективные предпосылки для формационного пере­лома.

Образ "точки формационного перелома" - это абстрактно-упрощенная модель качественного скачка в развитии экономи­ческой цивилизации ("точка" может представлять собой некото­рый интервал во времени и ареал в пространстве[203]). Для политической экономии важно, что в этой условной "точке" происходит социальный перелом, делающий развитие нового способа произ­водства необратимым. Переход экономической системы в качест­венно иное состояние более высокого цивилизационного уровня есть явление всемирно-исторической значимости - мировая рево­люция. Мировая революция - это система событий, делающих ут­верждение нового способа производства необратимым. Если до мировой революции новые социально-экономические отношения развивались как второстепенный блок в рамках предшествующего способа производства, то после прохождения "точки перелома" они превращаются в главную, ведущую силу мирового развития, а через некоторое время - и в господствующую силу, подчиняющую себе находящиеся с ней в контакте социальные феномены иной природы.

Как правило, в "точке перелома" борьба старого и нового спо­собов производства принимает ожесточенные формы и проявляет­ся в виде кровопролитных политических революций, всеобъем­лющих социальных катаклизмов, опустошительных гражданских и внешних войн[204]. Когда же всемирно-исторический перелом со­вершился, на удаленной от эпицентра событий периферии старо­го способа производства возможны, особенно в условиях возраста­ния степени целостности мировой цивилизации, смягченные, эволюционные, реформистские варианты перехода к новому строю. (В качестве типичных примеров можно назвать реформу 1861 г. в России или переход к капитализму в скандинавских странах. Не­избежность подобных преобразований после решающих антифео­дальных революций в Англии и Франции стала абсолютно оче­видной, и Александр II, объясняющий дворянам, почему нельзя обойтись без освобождения крестьян, - это своего рода символ действий уходящих социальных сил, признавших свое общецивилизационное поражение. "Старый господствующий класс в "за- поздавших" странах проходил "школу воспитания" на опыте стран в которых революция была оплачена этим классом дорогой це­ной. В результате он становился способным на реформы "свер­ху", идя навстречу требованиям времени"[205].)

Важнейшим результатом мировой революции является транс­формация параметров социального времени. Новый способ произ­водства, сосуществующий в физическом времени со своими пред­шественниками, функционирует в совершенно ином режиме со­циального времени - ускоренного, уплотненного, динамичного, наполненного немыслимым для ранее существовавших обществен­ных форм количеством событий и изменений. Соотносительно с режимом социального времени нового способа производства вре­мя всех предшествующих общественных, а тем более, природных систем предстает как "застывшее", остановившееся. Уже само возникновение социальной формы движения "остановило" геоло­гическое и биологическое время - соответствующие природные сферы практически не изменились в течение исторического интер­вала, за который общество совершило гигантский скачок от пере­ходных, полуживотных предсоциальных образований до современ­ного состояния[206].

Появление первых древневосточных цивилизаций рабовла­дельческого типа "остановило" социальное время первобытной периферии. В свою очередь, сам "азиатский способ производст­ва", в различных модификациях просуществовавший на огром­ных пространствах вплоть до XX в., предстает как общество, в котором "ничего не происходит" в сравнении с более динамич­ными социумами, начиная с античного. "Мировой дух" (по геге­левскому образу) оставляет восточные деспотии и шествует далее[207]. Для капитализма вся некапиталистическая часть мира - косная, застывшая социальная масса, объект для завоевания и преобра­зования.

Активность всякого нового способа производства в окружаю­щей социальной среде с преобладанием предшествующих эконо­мических форм напоминает действия персонажей фантастичес­ких произведений, получающих возможность двигаться в сотни раз быстрее других людей, в силу чего последние, несмотря на все свои усилия, неподвижны и беззащитны относительно "ускорив­шихся" субъектов. Сосуществуя в единой форме физического вре­мени, разные способы производства имеют разную содержатель­ную наполненность социального времени, что, наряду с разнока­чественными уровнями экономической эффективности, объясня­ет механизм утверждения господства более высокоорганизован­ной социально-экономической системы. Политико-экономичес­кий подход позволяет осуществить конкретизацию структуры со­циального времени; его природа наиболее полно обнаруживается "... при анализе "экономического" времени, скорость течения ко­торого не является равномерной, что отражает собой объектив­ный процесс ускорения развития человеческого общества, а не субъективистскую оценку времени... Выступая одной из форм со­циального движения, развития общества, время как экономичес­кая категория выражает экономические отношения"[208].

Концепции "точек роста" цивилизации и социального време­ни выявляют теоретическую бессодержательность оценок миро­вого исторического процесса по формально-количественным кри­териям величины населения и площади контролируемого геогра­фического пространства тех или иных социальных образований. Так, предпринимались попытки принизить мировое значение анти­чной цивилизации на том основании, что в Афинах периода рас­цвета проживало "всего" несколько тысяч человек (в то время, как в соседней, мировой по тем временам персидской державе – миллионы); капитализм объявлялся узкорегиональным западно­европейским явлением и т.п. В какой-то мере подобные оценки объяснимы как реакция на крайности "европоцентризма". Но, критикуя их, не следует впадать в противоположную крайность. Духовная ценность, культурологическая уникальность (и в этом смысле - равноправие) различных цивилизационных систем не могут отменить безусловного факта исторической и пространст­венной локализации "точек роста" и "точек формационного пере­лома", воплощающих ключевые, решающие моменты на маги­стральной исторической линии развития цивилизации[209].

Отмеченные концепции позволяют также дать соотноситель­ную характеристику предмета политической экономии как исто­рической науки, с одной стороны, - и экономической истории, с другой. Последнюю интересуют все экономические явления, их преемственность в координатах физического времени, в то время как в систему предмета политической экономии входят экономи­ко-исторические закономерности социального времени.

Вариантность подходов к пониманию экономической системы. В данной и предыдущих главах способ производства рассматрива­ется как экономическая система (экономический строй) общест­ва. Именно способ производства охватывает всю совокупность предпосылок, процессов и результатов экономического взаимо­действия между обществом и природой, причем данная совокуп­ность в рамках способа производства определена со стороны ее содержания и формы, структурирована, иерархизирована, выяв­лено также системообразующее ядро и противоречия как источ­ники движения, то есть речь идет о действительно системно-ор­ганизованном социальном образовании.

Однако в мировой литературе концепция способа производ­ства как экономической системы является далеко не единствен­ной. Под экономическими системами часто понимают модели в рамках отдельных способов производства или же только систему производственных отношений[210].

Набор возможных определений экономической системы чрез­вычайно велик, существуют даже особые научные направления - "теория экономических систем" и "сравнительная характеристи­ка экономических систем (компаративистика)".

Ключевая методологическая проблема, которую необходимо решать при анализе экономических систем, - это проблема крите­риев определения и соотношения данных систем[211]. "Если мы хо­тим выбраться из хаоса чудовищного исторического разнообра­зия, которое делает ненадежным любое познание и любые дейст­вия, то необходимо искать точку опоры Архимеда, отталкиваясь от которой можно познать экономическую действительность в присущих ей формах..."[212]. Для концепции способов производства такой "точкой опоры" является идея о диалектическом единстве исторически определенных производительных сил и производст­венных отношений при ведущей роли собственности в структуре последних.

По-видимому, возможно разделение всего многообразия концепций экономических систем на две большие группы - достаточ­но неоднородные, но характеризующиеся чертами общности от­носительно критерия историзма рассматриваемых систем. Тогда в первую группу войдут теоретические модели, анализирующие эко­номические системы и их соотношение на основании того или иного принципа исторической последовательности и преемствен­ности; во вторую же - концепции, избирающие иные, неистори­ческие, принципы в трактовке природы и соотношения систем.

В первую группу, как очевидно, входит концепция способов производства, рассматривающая их соотношение как закономер­ное историческое движение экономических систем. К этой же группе относится весьма популярное в мире теоретическое на­правление, руководствующееся, преимущественно, технологичес­кими критериями в определении макроисторической стадиальности и, в частности, природы и соотношения экономических систем. Различные варианты технологического направления (представлен­ные работами Д.Белла, Дж.Гэлбрейта, Э.Тоффлера и др.) тяготеют, в целом, к пониманию экономических систем на основе из­вестной "трехфазной" концепции развития мировой цивилизации (доиндустриальное, индустриальное, постиндустриальное обще­ство). В качестве технологических критериев исторического соот­ношения экономических систем предлагались также энергетичес­кий принцип (С.Геринг), степень и формы развития коммуника­ций (Г.Мак-Люэн) и др. Из вариантов нетехнологического пони­мания исторической эволюции систем следует отметить концеп­цию этапов развития торговли, трактующую "магистральное на­правление" мировой экономической истории как последователь­ность исторически сменяющихся торгово-рыночных систем. (Так, американский исследователь Р.Коллинз, отмечая значимость марк­систской концепции способов производства, дает анализ общеис­торической производственной динамики, исходя из того, что "ве­дущей стороной каждого из них [-обществ] является не способ производства и накопления, а особый тип рынка, и что именно вследствие изменений рынка каждая форма социальной органи­зации приобретает способность к росту, подвергается кризисам и трансформации в другой тип"[213]). Таким образом, независимо от _содержательной специфики, проблема экономических систем в рамках данного обобщенного подхода предстает в разрезе исто­рических уровней и форм их преемственности.

Иной исходный критерий присущ теоретическим моделям второй группы, для которой исторические параметры экономи­ческих систем либо имеют второстепенное значение, либо вооб­ще не играют никакой роли. Так, в разработках западногерман­ского неолиберализма ключевое значение имеет проблема форм регулирования и связанная с ней идея "идеальных типов хозяйст­ва" (или "чистых форм"), в соответствии с чем все "экономичес­кие порядки" тяготеют либо к "центрально-управляемому", либо к "рыночному" хозяйству, исторические вариации каждого из которых малосущественны[214]. Формы связи хозяйственных единиц и формы экономического управления анализируются при этом через призму указанного критерия, а экономические "подсисте­мы" понимаются или как разновидности "чистых форм", или (чаще всего) как их смешение, "сплав" в различных пропорциях.

Проблема исторического соотношения экономических систем вообще не рассматривается в теории "локальных цивилизаций", поскольку их социальное время считается совпадающим, хотя в физическом времени они могут отстоять друг от друга на тысяче­летия[215]. Данная теория (различные аспекты которой разрабатыва­лись Дж. Вико, Н.Я. Данилевским, О. Шпенгелером, А. Тойнби и др.), таким образом, абстрагируется от проблемы мирового исто­рического развития (что можно считать примером некорректной абстракции), ибо все движение цивилизации трактуется как некое воспроизведение в рамках разных социальных систем одного и того же цикла, сконструированного на основе биологических аналогий (зарождение, рост, расцвет, упадок). Экономическая система общества при этом трактуется как некий второстепенный феномен, определяемый формально природой, "духом" каждой локальной цивилизации, а по существу - как однотипный меха­низм добывания жизненных средств[216].

Концепция способов производства не отрицает влияния не­экономических факторов на воспроизводственные взаимосвязи но исходит при этом, во-первых, из признания примата базисных отношений соотносительно с надстроечными; во-вторых, из ис­торического понимания тех и других. Эти теоретические идеи, подтвержденные совокупной социальной практикой, нашли от­ражение в модели общественно-экономической формации.