Лес у Коре... А сколько их еще... Окопов, крепостей... И только мертвые и мертвые вокруг... Их не сочтешь... И это все Верден...
Мощный удар немецкой армии под Верденом стал полной неожиданностью для французского верховного командования. Наступлению 21 февраля 1916 года предшествовала девятичасовая артиллерийская подготовка. На протяжении девяти часов германские пушки громили французские позиции. На головы оборонявшихся обрушилось настоящее море огня, тонны стали, океан шрапнели. Для разрушения траншей в изобилии применялись минометы. По французским батареям обстрел велся химическими снарядами, а командные пункты и форты поражались сверхтяжелой артиллерией, ста пятидесяти и двухсот десяти миллиметрового калибра. Огненный шквал проводился путем его последовательной концентрации по площадям, накрывая траншеи первой и второй оборонительных линий. Мощь артиллерийского огня была такая, что землей от снарядных разрывов засыпало насмерть целые подразделения! По самым скромным подсчетам, за время этого массированного девятичасового обстрела, германские орудия выпустили около двух миллионов снарядов. «Немцы пытались создать такую зону смерти, в которой ни одна часть не могла бы удержаться. Тучи стали, чугуна, шрапнелей и ядовитых газов разверзлись над нашими лесами, оврагами, траншеями и убежищами, уничтожая буквально все. Ужасные взрывы потрясали наши форты, покрыв их дымом. Невозможно описать это наступление, которое, безусловно, не имеет равного по силе», - вспоминал позднее генерал Петен.
Результаты не замедлили сказаться. Большая дальнобойность артиллерийских орудий германской армии помноженная на его великолепную корректировку, обеспечила хорошую концентрацию огня, что имело чрезвычайно сильное разрушительное и моральное значение. Первая линия обороны была уничтожена почти полностью, сообщение с тылом прервано, а управление войсками – парализовано. Так, только по итогам артиллерийской подготовки несколько батальонов Тридцатого корпуса французской армии находящихся в окопах передовой линии, погибли полностью! В 16 часов обстрел прекратился и в атаку пошли пехотные цепи. Впереди двигались специальные штурмовые группы, усиленные огнеметами и в изобилии снабженные ручными гранатами. Заходя в траншеи, немцы забрасывали чудом уцелевшие блиндажи связками гранат, щедро заливая шквалом огня все живое. Следовавшие за штурмовой группой стрелки проводили окончательную зачистку занятой позиции. Более полутора сотен разведывательных аэропланов неутомимо кружили над полем боя, предоставляя в германские штабы всю необходимую информацию о ходе наступления.
Первая атака проводилась силами шести дивизий на участке в восемь километров, причем стычки с уцелевшими под огнем французскими подразделениями приносили большую задержку, чем если бы наступление проводилось на более широком фронте. Да, сопротивляющиеся французы гибли. Гибли, но ценой своих жизней задерживали атакующих. В лесу Кор геройски сражались Пятьдесят шестой и Пятьдесят девятый батальоны Сто шестьдесят пятого пехотного полка, погибшие ДО ПОСЛЕДНЕГО ЧЕЛОВЕКА, но не отступившие ни на шаг. Все части французского Тридцатого корпуса, принявшие на себя первый удар немцев понесли ужасающие потери и практически полностью утратили боеспособность. Однако с наступлением темноты немецкие части остановились, вместо того, чтобы максимально развивать успешно начавшееся продвижение вперед. Правда, так гласил изначально отданный им приказ. Германские войска сумели полностью выполнить поставленные перед ними задачи на этот день: овладеть лесом Кор, где располагались первые линии французских траншей и выяснить степень разрушения вторых. Крайне скромная задача, учитывая огромный потенциал наступающих! Однако генерал Эрих фон Фалькенгайн посчитал, что для первого дня этого вполне достаточно. Но тем самым французы получили целую ночь передышки. Передышки, в которой они так отчаянно нуждались, и которая была так своевременно предоставлена врагом. Это стало первой крупной ошибкой германского командования с начала Верденской наступательной операции.
На следующее утро началась более широкомасштабная атака, вновь начатая с артиллерийского обстрела. Теперь часть германской артиллерии специальным приказом переподчинена пехотным дивизиям. Стрелки получили непосредственную артиллерийскую поддержку, пехотные командиры сами определяли участки нуждающиеся в огневом накрытии, а это очень важно. Орудия и минометы оказали большую помощь пехотным цепям - пулеметные точки, задерживавшие движение пехоты, расстреливались прямой наводкой. С этого момента французский фронт стал постепенно , но неумолимо размываться.
Не имея ни малейшего понятия о масштабах наступления, командующий армейской группой генерал Лангль де Кари немедленно выдвинул навстречу немцам Тридцать седьмую и Сорок восьмую дивизии оперативного резерва. Войска перебрасывались частью на грузовиках по дороге Суйи – Верден, а частью шли пешком. При переходе через реку Маас французские колонны попали под плотный артиллерийский огонь и были полностью расстроены. Командование Франции на этом этапе сражения просто не ориентировалось в происходящем, попросту не понимая, что происходит. Подкрепления на передовую направлялись беспорядочно, часто оказываясь совсем не там, где нужно. Вступая в бой с противником, они не имели четко поставленных задач, сведений о связи с соседями, оставались без артиллерийской поддержки, зачастую попадали в окружение, не имея при этом даже подготовленных траншей для укрытия. Огромный беспорядок в движение войск вносило беспорядочное передвижение обозов и автомобилей снабжения. Французские солдаты отчаянно цеплялись за каждый клочок своей земли, пытались беспрестанно контратаковать, но силы были слишком неравны. Превосходство наступающих в тяжелом вооружении было просто ужасающим. Бездумные контратаки, обреченные на провал изначально, лишь приводили к чудовищным потерям, погубив практически все оперативные резервы, имевшиеся под Верденом. Причем столь необходимые подразделения погибли абсолютно впустую. Впоследствии, генерал Анри Петен вспоминал: «Войска, прибывшие на помощь, шли наудачу. Они направлялись прямо на север, безуспешно разыскивая находившихся в огне начальников частей и теряя среди взрывов и газов своих проводников. Продвигаясь таким образом сквозь дым и оглушительный грохот сражения и внезапно наталкиваясь на противника, они сковывали его, противопоставляя ему за отсутствием других средств, груду своих тел». Такова была расплата за вопиющую безалаберность французского генералитета.
К концу третьего дня наступления (23 февраля 1916 года), Седьмой корпус германской армии овладел пунктом Бомон и вышел на линию между Брабаном и Орн. Лес Эрбэбуа был занят стрелками Третьего корпуса немецких войск. Общая глубина продвижения германцев не превышала двух-трех километров. Наступление по-прежнему проводилось исходя из принципа: артиллерия разрушает, а пехота занимает. Но теперь небольшие штурмовые группы германцев вели наступление безостановочно, подавляя оставшиеся очаги обороны и разрушая уцелевшие от огня коммуникации. Медленно, но верно, немецкий таран разбивал рубежи французской обороны.
Даже не проведя элементарную рекогносцировку французское командование бросило в огонь дивизии Двадцатого корпуса, начавшего занимать позиции на высотах Дуомона с 24 февраля. Его задачей явилось немедленно залатать бреши пробитые в оборонительных позициях первого и второго рубежей обороны — Тридцатого корпуса французской армии. Цель была заведомо недостижимой, поскольку первая линия французской обороны была уже полностью уничтоженной, а вторая представляла собой одну сплошную брешь. Командование Франции прекрасно понимало, что отправляло свой корпус на верную гибель, но по-другому поступить было просто нельзя — атакующим германцам нужно было срочно хоть что-нибудь противопоставить. Иначе конец. Пока солдаты Двадцатого корпуса бросались в самоубийственные атаки, на помощь Вердену спешили дивизии Первого и Тринадцатого корпусов, прибытие которых на передовую началось вечером 24 февраля.
24 и 25 февраля 1916 года стали страшными днями для Франции. Вражеский натиск значительно усилился. Тщетные попытки французских контратак вновь были лишены всякого смысла и не давали ничего кроме больших потерь. Штурмовые группы немцев действовали чрезвычайно умело и эффективно, разрушая связь пехоты с артиллерией и гарнизонами тяжелых фортов. Пали пункты Саманье и Лувемон. К вечеру 25 февраля 1916 года большая часть оборонительных укреплений Вердена была потеряна французскими войсками. Захваченными оказались высоты Талю и Пуавр, а также самый мощный из фортов Верденского укрепленного района – господствующий над местностью форт Дуомон.
По иронии судьбы и глупости командования, гарнизон столь сильного укрепления насчитывал всего двадцать три человека (некоторые источники приводят цифру в пятьдесят восемь человек, что не меняет общей картины). Более того, приказ о том, что рубеж обороны теперь проходит по линии фортов, так и не был своевременно доставлен в Дуомон. В этот день разыгралась сильная метель. Сквозь снежную пелену световых сигналов не было видно, проводная связь оказалась полностью уничтоженной германскими снарядами. В итоге все привело к тому, что форт был захвачен немецким штурмовым отрядом без единого выстрела. Более того, все другие германские штурмовые подразделения получили приказ об отмене атаки на Дуомон в виду ее неподготовленности. Все, кроме одного. Но беспечность французов оказалась просто поразительной: они не выставили даже элементарного боевого охранения! Результаты такой безалаберности не заставили себя ждать. Небольшая группа германских солдат Двадцать четвертого Бранденбургского пехотного полка во главе с лейтенантом Брандисом (единственный штурмовой отряд до которого не дошел приказ об отмене атаки на форт), просто зашла в настежь распахнутые ворота Дуомона и быстро пленила его гарнизон, который, скорее всего, просто не понял что же все таки произошло. Так глупо пал самый мощный рубеж всей Верденской обороны. Лишь на рассвете 26 февраля опомнившиеся французы предприняли попытку немедленно отбить Дуомон. Увы, но она не увенчалась успехом: немцы подтянули резервы, успели закрепиться на территории форта по всем правилам обороны, и с легкостью отбили все контратаки.
Через несколько дней германское штурмовое подразделение предприняло попытку хитростью овладеть не менее мощным фортом Во. Немецкие солдаты были одеты в трофейную французскую форму, что открыло им дорогу на территорию форта. Однако на свою беду, никто из них не смог без акцента сказать по-французски ни единого сколь-либо связанного предложения. На этот раз, защитники укрепления были начеку: быстро разгадав намерения врага, французы мгновенно окружили переодетых немцев и уничтожили на месте.
Первые успехи германских войск вызвали взрыв ликования как в Берлине так и во всей Германии. В честь захвата мощного форта Дуомон, даже школьникам был предоставлен дополнительный выходной день. Ну, а солдаты, участвовавшие в «штурме» Дуомона (овладение фортом немецкая пресса с пафосом преподнесла это событие как «яростный штурм»), получили награды от самого кайзера. «Я в высшей степени обрадован новыми и великими примерами Бранденбургского мужества и верности, не останавливающихся перед смертью примерами доблести, которые проявили сыны этой земли во время их неудержимого натиска на самую сильную крепость нашего главного врага», - писал Вильгельм II в своем обращении к войскам.
В Париже напротив, известие о взятии форта погрузило столицу в пучину страха и уныния. Падение Дуомона стало крупным тактическим успехом наступающих: по приказу командующего группой центральных французских армий генерала Лангль-де-Кари войска Второго корпуса вынуждены были отойти из Веврской долины на Мааские высоты что бы избежать угрозы полного окружения. 25 февраля генерал Эрих фон Фалькенгайн последовательно ввел в битву свои резервы: Пятый и Пятнадцатый корпуса, которые нанесли вспомогательный удар с фланга. К концу того же дня немцы сумели полностью овладеть всей Веврской долиной, закрепившись на линии реки Маас через форт Дуомон, восточнее Муланвиля и Ронво.
Здесь германское командование сделало следующую ошибку: продвинувшись на глубину от пяти до восьми километров вглубь вражеской обороны, атакующие вновь останавливаются на достигнутых рубежах. Они ожидали передислокации своей артиллерии для нанесения нового огненного шквала по позициям оборонительных линий, спешно возводимых французами. Однако сила первоначального вновь удара утрачена, безостановочность движения нарушена, а противник опять получил драгоценное время. Кроме того, по непонятным причинам германцы не предпринимали никаких наступательных действий на левом фланге обороняющихся, предпочитая атаковать только в центре. А ведь французская артиллерия на левобережье Мааса уже доставляла серьезные неприятности наступающим своим фланкирующим огнем! Таким образом, очередная приостановка наступления стала еще одним крупным просчетом генерала Эриха фон Фалькенгайна в ходе операции «Герихт» (если не считать ошибкой всю операцию в целом, разумеется).
Командующий французскими войсками генерал Жоффр, слишком поздно осознал масштабы надвигающейся беды. Вплоть до 24 февраля он с каким-то ослиным упрямством считал, что Верденское наступление есть лишь маскировка настоящего удара, который должен последовать почему-то непременно в Шампани. В это трудно поверить, но даже первые трое суток немецких атак не смогли убедить его в обратном. Лишь поздно вечером 24 февраля 1916 года к Главнокомандующему сумел пробиться прибывший из Вердена генерал Кастельно. Его остановили: уже поздно, Главнокомандующий спит и беспокоить его никак нельзя. Не выбирая выражений, генерал сумел, наконец, разъяснить дежурному адъютанту всю серьезность ситуации (благо в пленительности определенных фраз, французский язык ничуть не уступает великому и могучему). Слова генерала Кастельно возымели действие: Главнокомандующий соизволил встать с постели и выслушать прибывшего посланца. Озабоченный мрачными новостями Жоффр, немедленно отправил генерала Кастельно в назад Верден, наделив его неограниченными полномочиями действовать от имени верховного командования. Поставленный перед фактом, командующий французскими войсками вынужден был одобрить решение генерала Лангль-де-Кари об оставлении Веврской долины, но категорически запретил даже думать о дальнейшем отступлении за реку Маас. «Я одобряю заранее, - писал Жоффр, - решение которое Вы предпримите в отношении отхода по направлению к высотам реки Маас войск, расположенных в глубине Вевра, если Вы сочтете это необходимым. Но Вы должны удерживать за собой фронт на севере, на участке между рекой Маас и Вевром, всеми средствами, какими Вы располагаете». А заодно генерал Жоффр немедленно подписал приказ держаться до последнего на указанных позициях, грозя в случае самовольного отступления военным судом и расстрелом. Что ж, хорошо быть Главнокомандующим: проворонил вражеское наступление и ничего, зато смело можно отправлять под расстрел отступающих по причине твоей глупости солдат. Прибывший в Верден 25 февраля 1916 года генерал Кастельно подтвердил приказ Главнокомандующего, направив в войска следующую директиву: «Оборона реки Маас должна производится на правом берегу. Здесь следует задержать противника любой ценой».
В аналогичном неведении пребывало и политическое руководство Франции. «Серьезные известия из Вердена», записал в своем дневнике Президент Республики Раймон Пуанкарье 21 февраля 1916 года. Запись от 23 февраля гласила: «Известия из Вердена неутешительны». И лишь 26 февраля 1916 года (т.е. спустя пять дней после начала вражеского наступления), Президент признал очевидное: «Немцы, несомненно, метят на Верден». Что тут можно сказать. Вот уж поистине, поразительно своевременная констатация свершившегося факта!
Утром 25 февраля 1916 года руководство обороной Вердена было поручено командующему Второй армией генералу Анри Филиппу Петену, что во многом стоило Франции конечной победы. Он уже был известен своими организаторскими способностями, спокойствием, выдержкой и умением действовать хладнокровно в критических ситуациях. Назначение толкового военачальника главой Верденской обороны, бесспорно стало одним из самых удачных решений верховного командования Французской Республики. Этот полководец действительно оказался на своем месте и в нужное время. Получив соответствующий приказ генерала Жоффра, Анри Петен с трудом добрался до своей новой ставки в Суйи. Дорога была забита войсками, двигающимися в обоих направлениях, санитарными машинами, а также гражданским населением, в панике покидавшим Верденский район.
Прибыв к месту назначения, генерал Петен не потерял хладнокровия рьяно и взялся за дело. В 11 часов вечера он связался с генералом Бальфурье, тщетно пытавшимся наладить хоть какое-то подобие организованного сопротивления и сообщил ему о своем прибытии словами, навсегда вошедшими во французскую историю: «Это я, генерал Петен. Я принял командование. Сообщите об этом нашим войскам. Держитесь стойко! Я полагаюсь на вас». Оценив ситуацию Петен заметил, что сам факт нахождения Вердена во французских руках после вражеского напора 25 февраля, бесспорно является очевидным свидетельством французских успехов. «Нельзя больше совершать ни одной ошибки, нельзя больше терять ни одной пяди земли», - таковы были первые слова генерала в обращении к войскам.
Удостоверившись, что генерал Петен принял руководство обороной, командующий Жоффр сразу же потребовал от него немедленного перехода в контрнаступление, дабы любой ценой отбить захваченные немцами позиции. «Вы ясно чувствуйте подобно мне, что лучший способ отразить напор противника — это в свою очередь атаковать его. Нужно вернуть территорию, которую он захватил у нас. Боевых припасов у вас будет достаточно, фланкирующие позиции левого берега реки дадут вам возможность непрерывно поражать своим огнем противника», - так генерал Жоффр выразил свое видение сложившейся ситуации. Но мудрый Петен прекрасно понимал, что переход в серьезную контратаку повлечет за собой страшное поражение французских войск. Иной перспективы нет, поскольку противник в настоящее время превосходит французов по всем показателям. А в случае образования бреши на этом участке, неминуемо погибнет и Верден, а вслед за ним и Франция. Поэтому генерал попросту оставил требование командующего без ответа и занялся организацией полномасштабной эшелонированной обороны.
Серией четких и грамотных приказов Петен сумел выстроить единую линию оборонительных рубежей по периметру оставшихся в руках французов укрепленных фортов — Тиомона, Во, Таванна, Сувиля, Муленвиля и гребня Мааских высот, возвышавшихся над Веврской долиной. На левобережье Мааса оборона проходила через Кюмьер, высоты Морт-Омм и 304, а также Авокур.
До сведения французской армии открытым текстом довели решение генерала Петена — при необходимости он прикажет сжечь мосты через Маас, но отступления на левый берег реки не допустит. Говоря другими словами, солдатам предписывалось либо сдержать немцев на своих рубежах, либо умереть. Что ж, в то время для защитников Вердена действительно не существовало другой альтернативы.
Перегруппированные войска разделялись на четыре сектора: на правом берегу Мааса в их состав входят группы генерала Гильома (Первый корпус, две дивизии, расположенные на периметре от реки Маас до деревни Дуомон); группа генерала Бальфурье (Двадцатый корпус, четыре дивизий, дислокация между деревней Дуомон и фортом Во); группа генерала Дюшена (Второй корпус, четыре дивизии, сфера ответственности Маасские высоты). Защита позиций на левобережье Мааса оказалась возложенной на группу генерала Базелера (Седьмой корпус, три дивизии). За каждым сектором обороны закреплялось определенное число артиллерийских стволов. Истощенные и практически уничтоженные с начала немецкого наступления остатки частей Тридцатого корпуса, отводились в тыл для переформирования. По решению Верховного командования Франции к Вердену срочно направлялись войска Тринадцатого, Двадцать первого и Тридцать третьего армейских корпусов (всего шесть полноценных дивизий).
Однако в своем сообщении Главнокомандующему датированным вечером 26 февраля, Анри Петен пока воздерживается от каких-либо гарантий того, что Верден гарантировано будет удержан французами. Но в его донесении уже содержаться оптимистические нотки. Петен уверен, что еще два-три относительно спокойных дня, дадут ему возможность окончательно устранить опасность потери Вердена. Всерьез обеспокоенный такими известиями генерал Жоффр, начал активные переговоры с английским верховным командованием. Он просил союзников как можно быстрее заменить британскими подразделениями французскую Десятую армию базировавшуюся в районе Арраса с целью ее немедленной переброски под Верден (Четырнадцатый, Пятнадцатый, Двадцать первый и Двадцать третий армейские корпуса). Британцы услышали просьбу союзников и свежие войска стали пребывать к местам новой дислокации 28 и 29 февраля 1916 года. О серьезности опасений генерала Жоффра, говорят и его решения о переводе Второй армии под свое непосредственное подчинение, а также предоставление генералу Петену право использовать по своему усмотрению войска Третьей армии.
Однако концентрация войск недорого стоит без организации их бесперебойного снабжения всем необходимым. Если армия будет отрезана от своих коммуникаций, она неминуемо погибнет. Железные дороги ведущие к Вердену либо уже были заняты противником, либо проходили по местности находящейся в зоне действия немецких тяжелых орудий. Оставалась автомобильная трасса, шоссе Бар-де-Люк - Верден, единственная артерия связывающая осажденный район с внешним миром. Очень скоро французская пресса окрестила ее «священной дорогой». Нужно отдать должное организационным талантам генерала Петена. Именно Анри Петен сумел в кратчайшие сроки превратить обычную провинциальную дорогу, в хорошо отлаженную и постоянно функционирующую коммуникационную линию, которая в конечном итоге и спасла Верден.
Оттепель, наступившая в первых числах марта, сделала дорогу непроходимой. Технические службы проявляли чудеса изобретательности сумев восстановить ее рабочее состояние даже не останавливая движения! Строительный материал невозможно было брать издалека – на это просто не было времени, ибо вопрос круглосуточно действующей дороги снабжения, это в прямом смысле слова вопрос жизни и смерти. Использовались каменоломни расположенные вдоль самой дороги. Бригады каменщиков разбрасывали строительный материал прямо под колеса идущим грузовикам, непроизвольно выполняющих функцию дорожных катков. Разорванные покрышки колес менялись тут же, на обочине, ремонтные отделения работали посменно, в буквальном смысле валясь с ног от усталости.
Порядок движения по шоссе был в точности скопирован с регламента железнодорожного транспорта. Дорога Бар-де-Люк - Верден, общей протяженностью около пятидесяти километров, подразделялась на шесть участков (кантонов), каждый из которых имел самостоятельную систему обслуживания. В такую систему входили средства бесперебойной связи, круглосуточного регулирования дорожного движения, устранения аварий, постов технического обслуживания, заправочных станций. Машинам строжайшим образом запрещалось останавливаться в пути, за исключением тяжелых аварий. В случае если аварийную машину нельзя было взять на прицеп, ее немедленно убирали на обочину. Проезд любых иных видов транспорта кроме военных автомобилей, строго воспрещался. До малейших деталей регламентировался процесс погрузки в автомашины людей, продовольствия и боеприпасов, прибывающих железнодорожным путем в Бар-де-Люк. Словом, на всем протяжении «священной дороги» каждый участник дорожного движения знал, что он должен делать в любой ситуации.
Прибывающие войска должны были высаживаться в пунктах Ревиньи, Бар-де-Люк и Линьи-ан-Барруа. Затем пехотинцы пересаживались в автомобили и направлялись непосредственно в район Вердена. Конные обозы и артиллерия следовали к боевым позициям своим ходом, пользуясь для этого боковыми дорогами. «Священная дорога» превратилась в своеобразную трубку для переливания французской крови: один конец был воткнут в сердце Франции, другой конец – в Верден.
Такие меры дали необходимый результат. Автомобильные колонны шли непрерывным потоком из Бар-де-Люка в Верден. Там они разгружались, забирали раненых и отводимые на переформирование части, и тут же возвращались назад. Движение приняло безостановочный характер в обе стороны. Очень скоро пропускная способность «священной дороги» оказалась доведенной до шести тысяч автомобилей в сутки, или четырех машин в минуту, ошеломляющая цифра для того времени. В среднем, водители находились за рулем автомобиля не менее пятнадцати (пятнадцати!) часов в сутки! Численность автомобильной службы обслуживающей «священную дорогу» достигла около девяти тысяч солдат и офицеров. К шестому марта 1916 года автомобильный парк, насчитывавший около четырех тысяч машин (впоследствии это число увеличилось до восьми тысяч автомобилей), сведенных в сто семьдесят пять автомобильных взводов, успел перебросить к Вердену около двухсот тысяч солдат и до двадцати трех тысяч тонн боеприпасов. Помимо этого, благодаря деятельности генерала Петена безостановочно заработала узкоколейная железная дорога, ведущая в Верден. Историки окрестили ее «Мааской узкоколейкой». По ней перевозилось исключительно продовольственные грузы.
Совокупность указанных мер позволила значительно усилить французскую оборонительную группу войск, обеспечив ее регулярное снабжение необходимыми продовольствием и боеприпасами. А вот наступательный порыв немцев постепенно начал ослабевать. Сказывались истощение от постоянных боев, взятая верховным командованием пауза в наступлении, все возрастающее с каждым днем бешеное сопротивление французских солдат.
За боями в районе Верденского укрепленного района с напряжением следила вся страна. Париж заклеен плакатами со знаменитыми словами генерала Анри Петена - «Ils ne passeront pas![10]», словами, навсегда вошедшими в историю. Успехи немцев и впрямь никак нельзя было назвать впечатляющими. С ходу овладеть Верденом им не удалось. Лишь ценой огромных потерь германская армия сумела вклиниться во французские позиции на глубину не превышающую пять, а на отдельных участках восемь километров. И это все! Одна из парижских газет в эти дни писала, что немцы заняли ровно столько лишь французской земли, что бы похоронить всех своих убитых. Данное утверждение было не таким уж и далеким от истины. Справедливости ради скажем - безвозвратные потери французской армии были ничуть не меньше. Но, увы, это было еще только началом кровавого кошмара.
Не будет преувеличением сказать, что к первым числам марта 1916 года германский натиск на Верден потерял всякий смысл. В начале наступления немцы действительно были на волосок от победы. Генерал Фалькенгайн не без оснований полагал, что «... мощный немецкий удар тяжело потряс не только весь враждебный фронт на Западе, но его воздействие не миновало и других народов и правительств Антанты». И впрямь 21 февраля 1916 года германская армия не просто хорошо постучала в дверь Вердена, она с треском вышибла ее! Как знать, если бы атака продолжалась безостановочно (а на тот период Эрих фон Фалькенгайн еще располагал необходимыми резервами), может быть судьба Франции была бы сейчас иной. Но произошло то, что произошло. Даже кратковременные перерывы в германском наступлении сделали свое дело. Первоначальный эффект неожиданности оказался безвозвратно утраченным. Париж теперь точно знал направление главного удара и сумел перебросить в опасный район необходимые подкрепления и боеприпасы. Благодаря полководческим и административным талантам генерала Петена, мужеству и упорству рядовых солдат, самоотверженной работе тыловых служб, Франция выдержала первый удар. Страна сумела быстро подготовить новые мощные оборонительные рубежи, обеспечив при этом, блестящую работу коммуникационных линий. Анализируя ситуацию о положении под Верденом на 2 марта 1916 года, военный министр генерал Галинеи сообщил главнокомандующему: «Франция, уверенная и полная доверия, знает, что барьер, который представляет собой армия, не будет опрокинут».
Однако немецкий Генеральный штаб видимо считал иначе. По мнению командующего Пятой армией кронпринца Вильгельма, «… было ясно, что внезапная атака не привела нас к цели, которую мы надеялись достигнуть, все же не было никакого основания сомневаться в успехе и отказываться от наступления». Операция «Герихт» продолжалась.