Как далеко зашли «органы» в глубинных подлогах, трудно сказать. Но что-то им сильно помешало.
Меня интересоовали не кажущиеся, а глубинные причины срыва акции психиатров и «органов». Видимых оснований для этого не было.
Юрий Иванович говорил что-то о симптомах шизофрении, но так что меня это не касалось. Рассуждал. Срыв, есть срыв. Он был «не в форме». Блуждали глаза. Говорил вяло. Наконец не выдержал и сказал:
- Не знаю как члены комиссии, но я не спал всю ночь, Ленский госпитализирован насильно по подложному заявлению.
Он ещё говорил, а я уже оценивал ситуацию.
-«Может быть им мешает московский диагноз?» - думал я.
Ещё в октябре 1988 года я предвидел возможность подобного хода «органов» и тайно уехал в Москву с целью перестраховаться там обследованием в психиатрической клинике. Через Минздрав меня направили в 1-ю клиническую психиатрию им.Кащенко. Семье было тяжело. Оставлять их было трудно. Жена нездорова. Семья измотана экономически и физически. Уехал я тайно и «сбил след».
И всё же для меня в психиатрической больнице был отдых: я здоров, а таких здесь полно. Не любят в «психушках» настоящих больных. Над ними издеваются, их бьют кому не лень. Если медицинская «обслуга» колотит «Машку» для порядка за то, что он выбрасывает в окна бокалы, как только они ему попадутся на глаза, то «больные» его бьют от скуки. Нравится, когда он кричит «нечеловеческим» голосом. Таких как «Машку» били не часто. «Машка» был практически «в себе».
- В зоне легче, - сказал мне как-то Кайрат. – Там нет такого издевательства, после того, как определён на своё место.
Я внимательно присматривался к «больным». Кого родственники сдали за пристрастие к спиртному, а кого «упрятали» СС. Есть и те, кто спрятался сюда, совершив уголовное дело или сбежал из армии. В целом «больных» около 60-70%.
Здесь и кинорежиссёр, и бывший подполковник КГБ и писатель и художник. Я даже организовал шахматный и шашечный турниры. Играли на уровне разрядников и мастеров. Психическая выдержка завидная. Не всякий здоровый обладает таким контролем над психикой. Что же удивительного в том? Эти «больные» прошли хорошую школу социальной действительности. У них опыт не из газет, из гущи человеческих взаимоотношений. Я удивлялся, как дурачат они врачей, хорошо зная специфические симптомы. И добивались соответствующих заключений. Впрочем, казалось, что врачи с удовольствием сами идут на это; им самим давно уже мерещатся маньяки, шизофреники, параноики, «психи». Я назвал бы их психическое отклонение манией поиска шизофреников. Но «больные» были здоровее их, так как знали их манию. Своих подопечных психиатры крепко держат в руках. Разговорился? Получай сульфазин. Теперь много не попрыгаешь. Кстати, сульфазин разработали ещё фашисты в концлагерях для усмирения.
На обследованиях я пробыл 41 день. Заведующий 21-м отделением Людмила Ивановна и врач Сергей Николаевич оповестили, что манию и шизофрению не обнаружили, но у меня просматривается истощение нервной системы. Жаль, что по положению Минздрава не выдаются документы. Тогда я ещё подозревал о нагласти органов КГБ. Через 9 месяцев они усиленно будут распространять слух, что у меня установлена шизофрения, но момент упустили, и теперь это их «сочинение» мелькнёт без малейшего успеха. Возможно, что за такое упущение кто-то был крепко наказан.
2.2.ПРОВЕРЯЙ ДЕЙСТВИЕМ
Для меня причина срывов «исполнителей» пока ещё не была ясна. Хотя я догадывался о перестраховки моих действий со стороны тех, кто, рискуя, вступил в борьбу с мутантами в самом логове КГБ.
Стойкое, уравновешенное и длительное сопротивление семьи оказалось «органам» не по зубам. Шаг за шагом в своих делах выявили они себя и своё духовное бессилие. «Диалог» шёл теперь молчаливый. Моей целью было выяснить, кто есть кто. После разговора с Ертугановым я, как обречённый на смерть, действовал, осмысливая каждый шаг.