3. Православие в прибалтике
ТРАГЕДИЯ ВЕЛИКОЙ СТРАНЫ
Н.И. Рыжков
Николай Иванович Рыжков как никто другой имеет право на эту книгу воспоминаний. Ему не в чем себя упрекнуть за случившееся. Ценой его противостояния с Горбачевым, который предал КПСС, стал срыв сердца, которое не выдержало огромных нагрузок. Памятное обращение Николая Ивановича к Верховному Совету: «Вы ещё вспомните последнее советское правительство!» сегодня, спустя полтора десятилетия разрушительных либеральных реформ звучит как подлинное пророчество.
В книге честно и пронзительно повествуется о трагедии великой страны.
Светлой памяти моих родителей Александры Павловны и Ивана Федоровича Рыжковых посвящаю эту книгу
Сердечно благодарю всех, кто помогал мне в работе над книгой и советом, и замечаниями, и интересными предложениями. Огромное спасибо Григорию Петровичу Харченко за его большую помощь в освещении событий в Украине, а также Валерию Васильевичу Иванову (Литва) за его неоценимые консультации по Прибалтике.
Особо выражаю признательность Льву Александровичу Вознесенскому за огромнейшую помощь, которую он оказал мне в глубоком осмыслении событий, происходивших в СССР и России в то трагическое нашей Родины время.
Искренне благодарю журнал «Наш современник», лично Куняева Станислава Юрьевича и Казинцева Александра Ивановича за публикацию ряда глав этой книги.
Н.И. Рыжков
ОТ ПЕРВОГО ЛИЦА
Как это было и к чему привело — таковы содержание и смысл этой книги, в подробностях повествующей о событиях 1989—1991 годов, которые привели к развалу могучей державы, и об их последствиях для миллионов и миллионов в отпавших бывших республиках. Нет повести печальнее на свете. Читать эту книгу тяжело. Особенно для старших поколений: они были и свидетелями, и участниками тех событий и невольно несут в себе боль и вину за происшедшее. Но читать эту книгу необходимо.
Пятнадцать лет прошло, как в декабре 1991-го окончательно распался СССР. За пятнадцать лет появилось новое поколение россиян, для которого эти события отодвинулись в прошлое так же далеко, как революция в 1917-м или даже польская интервенция в начале XVII века. Оно, это поколение, наполовину поредевшее в сравнении с предшествующими годами, вступило в жизнь в обкорнанной, отягощённой невиданными лихоимством, страданиями и неправдой стране. Сегодняшняя межпартийная борьба за власть сделала их игрушкой в руках политиков и выводит на улицы. С обозначением на одеждах и транспарантах «наши» — ибо есть ещё и «не наши». Резвясь и дурачась в колоннах, школьники и студенты обучаются таким образом активной гражданской позиции. Фарс, да и только.
Глядя на них, невольно вспоминается более чем стотысячное шествие на Манежную площадь в разгар «перестройки» взрослых и образованных сторонников Ельцина из подмосковных научных городков. Образованных выше некуда, умных, казалось бы, тоже. Но как ополоумевшие в общем психозе рвали и топтали они на Манежной розданный им в изобилии номер газеты «Правда» с перепечатанной там статьей итальянского журналиста о пьяных выходках Ельцина в Америке. Их кумир в тоге отца демократии, их знамя, безупречное сладкое имя только что обретённого вождя затмило им всё, и никакой другой образ, никакую иную правду они не в состоянии были принять. Редактора газеты через несколько дней уволили. Выкрики выступающих и утробный гул наэлектризованного академического волеизъявления до сих пор стоят у меня в ушах как нечто совсем уж непотребное, хотя и до того, и после в Кремлёвском дворце съездов и на улицах и площадях насмотрелся и наслушался я вдоволь. Мы — Василий Белов, Владимир Крупин и я — пришли на Манежную в сопровождении нескольких крепких ребят, взявших на себя нашу охрану на случай, если будем узнаны и зачислены во враги. Мы пытались отказаться от сопровождения, считая такую предосторожность излишней, но... «На всякий случай» - решительно сказано было нам.
Позже, в сентябре 1991-го, когда Съезд народных депутатов распустил сам себя и я с облегчением, что кремлёвское моё сидение, слава богу, закончилось, выходил из Кремля через Спасские ворота, на меня и моего спутника набросилась толпа разъярённых женщин, и сбили бы с ног, да подоспела помощь.
Вспоминаю об этих случаях, чтобы показать атмосферу и психоз тех «окаянных дней». Воистину: кого Господь хочет наказать, у того отнимает разум.
Николай Иванович Рыжков осторожно обмолвился в книге о негативной роли Съезда народных депутатов в событиях тех лет. Как депутат этого «органа народовластия», не пропустивший ни одного съезда и даже ни одного заседания, могу сказать больше: дьявольский ум запустил это «изобретение» на и без того раскалённую почву. Но раскалена она была только в больших городах и по национальным окраинам — трансляция Первого же Съезда, продолжавшегося в мае-июне 1989 года две недели, разнесла науку махровой ненависти везде и всюду. «Революционеры» подготовились к нему прекрасно и роли свои распределили с выверенной точностью. Не исключено, что и тбилисские события за полтора месяца до съезда были спровоцированы и приурочены к нему же, уж очень они пришлись кстати для оголтелого наступления на союзную власть. И видно стало на всю страну, что власть слаба и идёт на уступки. До съезда — тбилисские события, и сразу после него в июне — резня в Фергане, в январе 1990-го ещё более страшная резня в Баку и уже вдогонку самостийщикам, побежавшим из «тюрьмы народов», — провокация у телебашни в Вильнюсе с применением оружия и жертвами. Или случаен этот кровавый опояс России? Если бы... На крови, как известно, замес гуще.
Неописуемое дикарство творилось и на заседаниях Съезда. Неправое дело для победы своей требует не просто безнравственности и бесстыдства, но и безумия. Какая там демократия, какое цивилизованное обсуждение! Объединившись в межрегиональную группу, как в боевую организацию, опьянённые первыми успехами и не получающие серьёзного отпора, поддержанные явными и тайными врагами России за рубежом, они приступом брали микрофон, оскорбляли зал и обращались не столько к нему, залу, сколько к телекамерам, не давали говорить другим. На тех, в ком они видели опасную для себя силу и кто противостоял их разрушительному энтузиазму — на того же Н.И. Рыжкова, на Е.К. Лигачёва, генерала армии Родионова, — набрасывались, ако псы бешеные, с надуманными обвинениями, лжесвидетельствовали, во всю мощь своего бесстыдства устраивали сцену за сценой, напоминающие психатаку.
И всё это моментально подхватывалось в провинции и лезло таким же макаром во власть.
Взяли её в конце концов, стали хозяевами России. Как нахозяйничали — известно, до сих пор не опомнимся.
Когда в 1993-м после расстрела Белого дома собрались они, новые хозяева, в Кремле, чтобы отпраздновать очередную победу на выборах, а победы не случилось, один из них, самых оголтелых, писатель Ю. Карякин закричал в камеру:
— Ты сдурела, Россия!
А нищая, полуживая Россия только-только начала приходить в себя от навязанной ей в государственном масштабе дури.
Н.И. Рыжков не был защитником старого порядка и системы, которые уже с видимым трудом передвигали свои износившиеся маховики, он стоял за постепенный и безболезненный переход на современное хозяйничанье. Если бы была принята программа правительства Н.И. Рыжкова о переключении экономики на рынок в течение шести-восьми лет, а не за 500 дней, на которых настояли авантюристы, не обрушилось бы оставшееся без подпорок огромное и тяжеловесное здание государственности и не погребло бы под собой десятки миллионов жизней.
Как никто, имел Николай Иванович право на эту книгу скорбных воспоминаний. Не только имел право, а должен был жить с чувством обязанности написать её. Ему не в чем себя упрекать за случившееся. Горбачев лавировал, стараясь быть добреньким для тех и других в непримиримом противостоянии, Шеварднадзе тайно, Яковлев явно сочувствовали и помогали взломщикам, Лигачёв вынужден был защищаться от фальшивых и бесстыдных обвинений и на время оказался выключенным из активной роли, и только Н.И. Рыжков снова и снова поднимался на трибуну и взывал к разуму, пока ещё не поздно, остановить разрушение.
В межэтнических конфликтах (да и не конфликтах уже, а побоищах!) он был там, в самом пекле, в Фергане выхватывая из рук смерти сотни и тысячи турок-месхетинцев и на самолётах отправляя их в Россию, а из Баку в срочном порядке снаряжая воздушные и наземные транспорты со спасёнными армянами и русскими. В книге трагические события конца 80-х — начала 90-х годов доведены до их логической законченности. Никто не выиграл от развала союзного государства, нет мира и благополучия ни на Кавказе, ни в Прибалтике, ни в Украине, ни в азиатском «подбрюшье». У одних гонор, бахвальство и сопутствующее подобным качествам бессилие, другие пали на колени перед Западом, сделавшись мелкими вассалами, и им ещё предстоит испытать, что это такое, третьи никак не найдут себе подходящего лица. И отовсюду, кроме Беларуси и частью Кыргызстана, изгоняется, как назойливый агент России, русский язык. Никак не успокоятся они, возросшие под крылом России, никак не перестанут морщиться: тьфу-тьфу, русским духом пахнет! Это, впрочем, водится и в самой России.
И опять по-рыцарски бросается Н.И. Рыжков уже на защиту русского языка и миллионов и миллионов наших соотечественников, оказавшихся волею расчленителей в чужих пределах. И опять правды не имут. Но имут или не имут, а он будет её говорить. Он, никогда не отсиживавшийся в укрытии.
Валентин Распутин
Глава первая
РАСТУЩЕЕ НАПРЯЖЕНИЕ
Зарождение и развитие крупных, порой эпохальных исторических событий живо напоминают мне реку. Как и она, такие перемены в жизни народов, даже всего человечества, имеют исток и основное русло, в которое со временем впадают различные притоки. Они расширяют и углубляют реку, но нередко несут с собой и вредные примеси. Подобно ей поток жизни набирает силу и в конце концов приносит людям или радость обновления и улучшения, достигнутого ранее, или горе от разрушения всего и вся.
Нечто подобное произошло и с нашей страной — с Советским Союзом, с его народом. За 15 лет, прошедших после уничтожения единого государства, опубликовано множество мемуаров, аналитических работ о причинах свершившегося. Каждая по-своему трактует и результаты, и методы, и причины содеянного, и перспективы дальнейшей жизни.
И это — лишнее свидетельство того, что история, к сожалению, часто оказывается заложницей того времени, когда её «оформляют» с помощью пера или компьютера, а чаще всего — переписывают заново в угоду очередным правителям. Так было и при советской власти, так есть и в теперешней, «демократической» России. Конечно, переосмысливать историю в свете новых знаний необходимо, но фальсифицировать её то на один, то на другой лад не только подло, но и бессмысленно: в конечном счёте она своё слово чистой правды скажет...
Понимаю, что мне, не профессионалу-историку, к тому же не располагающему каким-либо политологическим институтом или иным аналитическим центром, вряд ли возможно охватить все факты, все причины разрушения нашей страны. Однако поделиться собственными наблюдениями и размышлениями по этому вопросу полагаю небесполезным как для тех же историков, так и для широкого читателя.
Начну, пожалуй, с напоминания о документе теперь уже шестидесятилетней давности — выступлении директора ЦРУ А. Даллеса в присутствии президента США Г. Трумэна на заседании Совета по международным отношениям. Уже тогда, в 1945 году, он чётко сформулировал цели, задачи и методы разрушения нашей Державы:
«Окончится война, кое-как всё утрясется, устроится. И мы бросим всё, что имеем, — всё золото, всю материальную мощь на оболванивание и одурачивание людей.
Человеческий мозг, сознание людей способны к изменению. Посеяв там хаос, мы незаметно подменим их ценности на фальшивые и заставим их в эти фальшивые ценности верить. Как? Мы найдём своих единомышленников, своих союзников в самой России.
Эпизод за эпизодом будет разыгрываться грандиозная по своему масштабу трагедия гибели самого непокорного народа, окончательного, необратимого угасания его самосознания. Из литературы и искусства мы, например, постепенно вытравим их социальную сущность, отучим художников, отобьём у них охоту заниматься изображением, исследованием, что ли, тех процессов, которые происходят в глубинах народных масс. Литература, театры, кино — всё будет изображать и прославлять самые низменные человеческие чувства. Мы будем всячески поддерживать и подымать так называемых художников, которые станут насаждать и вдалбливать в человеческое сознание культ секса, насилия, садизма, предательства — словом, всякой безнравственности. В управлении государством мы создадим хаос и неразбериху...
Мы будем незаметно, но активно и постоянно способствовать самодурству чиновников, взяточников, беспринципности. Бюрократизм и волокита будут возводиться в добродетель. Честность и порядочность будут осмеиваться и никому не станут нужны, превратятся в пережиток прошлого. Хамство и наглость, ложь и обман, пьянство и наркомания, животный страх друг перед другом и беззастенчивость, предательство, национализм и вражду народов, прежде всего вражду и ненависть к русскому народу, — всё это мы будем ловко и незаметно культивировать, всё это расцветёт махровым цветом... И лишь немногие, очень немногие будут догадываться или даже понимать, что происходит. Но таких людей мы поставим в беспомощное положение, превратим в посмешище, найдём способ их оболгать и объявить отбросами общества. Будем выбрасывать духовные корни большевизма, опошлять и уничтожать основы духовной нравственности. Мы будем расшатывать таким образом поколение за поколением, вытравлять этот ленинский фанатизм. Будем браться за людей с детских, юношеских лет, главную ставку будем делать на молодёжь, станем разлагать, развращать, растлевать её. Мы сделаем из них циников, пошляков, космополитов. Вот так мы и сделаем».
Именно так через 40 лет всё и произошло: цель Запада, и особенно США, уничтожить Советское государство была полностью реализована. Однако я далёк, конечно, от мысли, что трагическое разрушение Державы произошло под воздействием только внешних факторов. Без внутренней «пятой колонны», фактически разделявшей цели противников Советского Союза, только извне с нашей страной никто ничего сделать бы не мог — достаточно вспомнить историю России на протяжении сотен лет, включая трагическое время и вместе с тем победоносный исход Великой Отечественной войны.
Как известно, нет лучшего учителя на свете, чем сама жизнь. А она показала, к чему на деле привели так называемые демократические перемены, в первую очередь — в социально-экономическом положении десятков миллионов людей. Неудивительно, что всё чаще и чаще многие задаются вопросами: а нужна ли была перестройка, была ли она исторически необходимой и неизбежной? И немудрено, что многие с уважением вспоминают советское прошлое — не очень богатое, но с твёрдыми гарантиями прав на труд, отдых, образование, медицинское обслуживание, обеспечение необходимыми социальными льготами и т.д.
Люди наконец-то убедились, что их цинично обманули «демократы» первой волны, и их розовые обещания скорой райской жизни рассеялись, как утренний туман. Другие же, составляющие значительно меньшую часть населения, получили всё, о чём даже и не мечтали. Но произошло это фактически за счёт прямого ограбления большинства людей. Так что у многих существует резко отрицательное отношение к «перестройке». Приходится признать этот факт, печальный тем более, что в основе его лежит глубокое заблуждение, усиленно поддерживаемое в сознании людей средствами массовой информации.
Дело в том, что в представлении многих горбачёвская «перестройка» и гайдаро-чубайсо-ельцинские «радикальные реформы» слились в единый процесс, хотя по своим целям, социально-экономическому содержанию и движущим политическим силам они прямо противоположны друг другу. Общее между ними состоит лишь в одном: неудача, провал «перестройки» (во что тогдашние и будущие «демократы» и их зарубежные вдохновители и покровители вложили немало сил и средств) создали благоприятные условия для уничтожения Советского Союза и коренного изменения общественно-политического строя в нашей стране. Но такое зыбкое «общее» ни в малейшей степени не означает какого-либо единства «перестройки» и «радикальных реформ», и в дальнейшем изложении я буду относить первое из этих понятий к 1985—91-му, а второе — к последующим годам.
С учётом сказанного моя позиция была и остаётся неизменной. Суть её такова: любая общественная система будет достаточно стабильной, если она всесторонне развивается, постоянно реагируя на новые запросы времени. Застой — первый признак её устаревания, возникновения условий для её гибели. Вот почему реформирование советского общества, его перестройка в соответствии с требованиями нового времени была исторически необходима и неизбежна. Безусловно, она должна была начаться несколькими десятилетиями раньше, при куда более благоприятных для такого сложного процесса экономических, социальных и прочих условиях. Но она пришла, как известно, лишь в 1985 году, и путь её был усеян не столько розами, сколько шипами. Вот об этом, о трагедии «перестройки» и «перестройщиков» — а я был в гуще событий тех лет, — о величайшей трагедии нашего народа мне и хотелось бы рассказать читателям предлагаемой книги. Но сначала вкратце о том, что и как в действительности происходило тогда в основных сферах жизни и было использовано деструктивными силами для достижения их целей, как стремительно росло напряжение в обществе.
1. ЭКОНОМИКА
Нужно сказать прямо, что, начиная реформирование страны, её руководство не просчитало должным образом всех необходимых для этого взаимосвязанных шагов и их долговременных последствий. Думаю, что те, кто упрекает реформаторов 80-х годов в отсутствии чёткой программы действий, к сожалению, правы. Конечно, они не учитывают конкретной политической обстановки, в которой приходилось принимать те или иные решения, но это не устраняет справедливости их обвинения по существу. Но вот что в тот момент было реально и верно, с моей точки зрения, — так это решение начать с реформирования экономики. Собственно говоря, горбачёвская перестройка в своём первоначальном виде вообще задумывалась как реформирование именно её, экономики страны.
Жёсткая плановая система, созданная в 30-е годы, успешно справилась с индустриализацией, обеспечила ей победу над сильнейшим врагом — гитлеровской Германией, позволила в немыслимо короткое время восстановить народное хозяйство, а в годы холодной войны создать военный паритет с Западом. Но жизнь не стояла на месте, и постепенно мы стали ощущать, что наше народное хозяйство не может в полной мере удовлетворять возросшие социально-экономические запросы населения, да и решать ряд других важнейших задач развития страны.
Нужно было найти более эффективные методы функционирования народного хозяйства. В середине 60-х годов Председатель Совета Министров СССР А.Н. Косыгин начал свою экономическую реформу. Она не затрагивала базовых устоев социалистической системы, но давала предприятиям определённую свободу. В то время я был главным инженером, а затем генеральным директором «Уралмаша», и мы были весьма удовлетворены тем, что жёстко регламентированная система управления была смягчена, в частности, предоставлением заводам довольно-таки существенной самостоятельности в создании различных фондов и использовании их по собственному решению коллектива.
В целом реформа привела к тому, что восьмая пятилетка (1966—1970 годы) имела самые высокие экономические показатели. Увы, после чехословацких событий 1968 года косыгинскую реформу постепенно свели к нулю. Дальнейшие, при Л.И. Брежневе, попытки в какой-то степени реанимировать и усовершенствовать её практического успеха уже не имели.
Но вот в 1983 году новый Генеральный секретарь ЦК Ю. В. Андропов всенародно поставил задачу: разобраться, в каком же обществе мы живём? Вопрос этот был крайне серьёзным — необходимо было заново определить сущность созданного в стране строя и его место в истории человечества. В связи с этим Ю. Андропов поручил члену Политбюро М. Горбачеву, кандидату в члены Политбюро В. Долгих и секретарю ЦК по экономике Н. Рыжкову тщательно изучить сложившееся в экономике положение и подготовить предложения по её реформированию. Наши наработки по этому вопросу выполнялись с привлечением огромнейшего числа учёных, специалистов и производственников на протяжении двух лет и легли в основу апрельского (1985 года) доклада Горбачёва на Пленуме ЦК КПСС. А далее в течение всей второй половины 80-х годов в Правительстве СССР шла постоянная и напряжённая работа по выработке конкретных путей и методов реформирования экономики.
Для того чтобы придать «второе дыхание» экономике, было необходимо решить ряд принципиальных проблем. Если смотреть в корень вещей, в первую очередь предстояло преодолеть всё более очевидное отчуждение человека от средств производства и результатов его труда. В силу этого у работника была явно недостаточной мотивация к труду ответственному, эффективному и высококачественному. В связи с этим перед нами встал вопрос о собственности в нашем обществе и перспективах её развития. Как известно, основной её формой являлась государственная, общенародная. К тому же и колхозно-кооперативная собственность постепенно тоже приобрела признаки государственной. С учётом мнения учёных, опыта зарубежных стран мы считали, что в руках государства целесообразно сохранить примерно 50—60 процентов собственности — имелись в виду базовые отрасли народного хозяйства и предприятия оборонного комплекса. Соответственно, остальные 50—40 процентов могли находиться в акционерной и частной форме, но не на землю, кроме приусадебных, дачных и садово-огородных участков. Особый упор в своих разработках мы делали на так называемые народные предприятия, владельцами которых являлись бы только их коллективы.
Этой точке зрения противостояли взгляды либеральных экономистов, а также политиков во главе с А.Н. Яковлевым, воспевавших лишь частную собственность. Они утверждали, что только она автоматически решит все социально-экономические проблемы страны. Не о подобных ли проповедях и делах писал в своё время, как бы предвидя будущее, мудрый М.Е. Салтыков-Щедрин: «Горе — думается мне — тому граду, в котором и улица, и кабаки безнужно скулят о том, что собственность [речь шла о частной! — Н. Р.] священна! Наверное, в граде сем имеет произойти неслыханнейшее воровство!»? А ведь так и получилось.
Перед разработчиками программы постепенного перехода к социально ориентированной рыночной экономике с необходимым государственным регулированием стояло множество других, не менее сложных проблем: создание всех необходимых условий для осуществления в нашей стране глубокой и всеобъемлющей научно-технической революции, реформирование системы ценообразования, изменение соотношения производства средств производства и производства предметов потребления в пользу последних и т.д., и т.п.
В общем, откликаясь на зов времени, исходя из реального социально-экономического положения, Правительство СССР в 1989 году выработало вариант, сочетающий энергичные меры по углублению реформы со взвешенностью действий на всех уровнях управления. Мы шли к рынку, стремясь прежде всего стабилизировать социально-экономическую ситуацию, а затем двигаться дальше, к более развитой системе товарно-денежных отношений.
Кое-кто призывал нас сразу, без подготовки, броситься с головой в омут рынка и приводил в пример историю стран Европы и США, вышедших из Второй мировой войны с фактически централизованной плановой экономикой и тут же безоглядно и смело нырнувших в него. Да, но они имели долгий рыночный опыт, в определённой степени прерванный на пять-шесть лет из-за войны. Им было куда нырять. К тому же, замечу, они и в послевоенный период отнюдь не чурались и не чураются элементов государственного планирования, от которых ныне бегут, как от чумы, наши новоявленные рыночные оракулы, а на поверку — теперешние слепые поводыри отечественной экономики.
Наши предложения по переходу страны на социально ориентированные рыночные отношения с необходимым государственным регулированием и при минимальных трудностях для населения встретили в штыки либеральные экономисты, политические и прочие общественные деятели, ближайшая цель которых состояла в том, чтобы до основания уничтожить существовавшую экономическую систему. Вместе с определённой частью тогдашней номенклатуры они вполне успешно достигли своей цели. Характерная для этой циничной публики деталь: в то время ни один из них не говорил о тяжелейших испытаниях, которые обрушат на население «либеральные реформы», а в середине 90-х годов, когда они уверовали в их необратимость, откровенно глумливо стали утверждать, что прекрасно знали, к каким последствиям для большинства народа и для государства приведёт развитие событий по их сценарию.
Время показало абсурдность и гибельность действий сторонников радикальных экономических реформ. После «пинка под зад матушке России», как выражался один из лидеров либералов, народ протрезвел и уже сегодня вряд ли встретил бы аплодисментами и восторгом так называемую программу «500 дней». Помнит ли о ней Ельцин, взявший её на вооружение в борьбе с руководством СССР? Помнит ли он свои слова, что самый счастливый день в его жизни будет 501-й?
Полагаю, помнят о ней её авторы: Г. Явлинский, Г. Бурбулис, Б. Федоров, М. Задорнов и другие. Помнят, но стремятся, чтобы народ о ней забыл. Григорий Алексеевич после разрушения страны создал даже партию «Яблоко». Десять лет он проповедовал свои идеи, но при этом ни разу не вспомнил своё детище «500 дней». Наконец-то люди раскусили, что яблоко оказалось червивым! Сейчас же нас учат жить из своего института последователь радикализма в экономике Е. Гайдар и его соратники.
Эти люди, сделав своё подлое дело, ушли в сторону, а народ и государство остались со своими невзгодами и бедственным положением.
Итак, этими сверхкраткими заметками я хотел обратить внимание читателей на переплетение экономических факторов, способствовавших созданию в обществе атмосферы неудовлетворённости условиями существования и надежд на скорое изменение их к лучшему. Этими факторами, на мой взгляд, были неосуществление на протяжении четверти века развития основных идей так называемой косыгинской реформы, постоянное снижение эффективности народного хозяйства, а также неудовлетворение возросших потребностей советского народа вследствие значительного ухудшения развития потребительского рынка. Всё это отразилось на материальном положении людей и их общественных настроениях. Но весьма опасным общественным явлением был разрыв, в том числе чрезмерный во времени, между декларациями, решениями, программами и обещаниями политического руководства улучшить материальное положение людей и реальным состоянием дел в этой сфере.
Конечно, ситуация «разогревалась» и другими экономическими да и не только экономическими факторами...
2. ВНУТРЕННЯЯ ПОЛИТИКА
О событиях в этой сфере мне придётся рассказать несколько подробнее, ибо именно в ней развернулись основные «бои» между теми, кто стремился сохранить реформированный Советский Союз, и теми, кто жаждал его уничтожения.
К концу 1987 года у Горбачёва и его ближайших соратников окрепло убеждение, что прогрессивные изменения в экономике не произойдут, если они не будут сопровождаться политической реформой. В первую очередь, по его образному выражению, необходимо было «встряхнуть КПСС».
Говоря объективно, в самой партии уже давно назрела необходимость перемен. Она сыграла свою действительно великую историческую роль. В напряжённейшие ЗО-е годы, когда всё дышало Второй мировой войной, во время Великой Отечественной, в послевоенный период с его холодной войной именно КПСС держала в своих руках всю жизнь страны. Вряд ли можно было в те годы осуществить гигантские свершения при другой политической системе.
Но наступили иные времена, и, конечно, в деятельности партии должны были произойти серьёзные, даже кардинальные изменения. Учитывая, что за социально-экономическое развитие страны отвечало в основном правительство, я считал, что партия должна отойти от прямого управления экономикой, передав эти функции законодательной и исполнительной власти. На мой взгляд, идеологию и выработку стратегии развития было целесообразно оставить за КПСС, освободив её при этом от устоявшегося десятилетиями догматизма в теории и практике партийной работы.
Да и ранний Горбачёв был такого же мнения. Например, на Пленуме ЦК КПСС в феврале 1988 года он говорил: «Мы подошли теперь к необходимости перестройки нашей политической системы. Речь идёт, разумеется, не о замене действующей системы, а о том, чтобы внести в неё качественно новые структуры и элементы, придать ей новое содержание и динамизм... Коренной вопрос реформы политической системы касается разграничения функций партийных и государственных органов. И здесь также в основу должны быть положены ленинские идеи. Направляющая и руководящая роль партии — непременное условие функционирования и развития социалистического общества».
Учитывая его дальнейшие поступки и, уже после отставки, откровенно отрицательные высказывания в отношении партии, невольно засомневаешься в его искренности и убеждённости да и в порядочности тоже.
23 августа 1991 года на «трибуне позора» в Верховном Совете России униженный Президент СССР, только что привезённый из форосского 72-часового «сидения», ещё заявлял о своей приверженности идеям социализма и вере в реформированную партию. А на следующий же день... сложил с себя обязанности Генерального секретаря ЦК КПСС! В заявлении по этому поводу он путано говорил о своей обязанности защитить коммунистов как граждан страны от необоснованных обвинений и в этой связи — о самороспуске партии.
Круг замкнулся. Рано или поздно это должно было произойти — пути Горбачёва и партии разошлись. Но до сих пор остаётся загадкой, почему его рекомендации Центральному комитету о самороспуске КПСС многие восприняли как уже свершившийся факт? Думаю, что подсознательно сработала воспитанная десятилетиями вера в безусловную правильность действий её лидера — Генерального секретаря.
Это были дни пьянящей эйфории у победителей и у тех, кто всегда стремительно примазывается к ним, к власти — какой бы она ни являлась. Собственные убеждения у приспособленцев всегда начисто отсутствуют. Казалось бы, прорвавшиеся к власти и называвшие себя единственными в стране демократами, будь они действительно ими, должны были поручить столь же «демократической» прокуратуре начать следствие против тех, кто, как они считали, за семьдесят лет привёл страну к унизительному и нищенскому существованию. Ведь именно «демократы» стали представлять себя в качестве благороднейших борцов за построение в стране истинно правового общества!
Но ведь тогда неизбежно возник бы вопрос и о вчерашних коммунистах, далеко не последних в партийной иерархии, их роли и ответственности. И не поэтому ли взамен родился абсолютно беззаконный и антидемократический Указ о роспуске КПСС? Пятнадцать миллионов коммунистов оказались вне закона. Пожалуй, редкая из газет в то время удержалась, чтобы не назвать этот Указ подарком Ельцина поверженным коммунистам к их празднику. Они, правда, «забыли», что в течение многих десятилетий это был самый главный праздник государства, всего народа.
Как же могло произойти, что КПСС, став инициатором преобразований в стране — перестройки, через пять лет сошла с политической арены, а из многомиллионных членов партии никто не вышел на её защиту?
Дело в том, что в 1989 году политическая обстановка в стране резко изменилась. В начале лета состоялся Первый Съезд народных депутатов СССР, образованный в соответствии с изменённой Конституцией. В разгорячённой атмосфере Съезда было забыто всё великое, связанное с деятельностью КПСС, но зато в её адрес звучало много претензий, тяжёлых обвинений и призывов к возмездию. В выступлениях чувствовалась гражданская и политическая незрелость ораторов, выражавших надежду помочь стране, освободив её от «гнёта КПСС». Несли они в себе и справедливую критику, обнажающую реальные проблемы деятельности партии в обществе, но были и вполне сознательные, хорошо срежиссированные акции по её дискредитации. В результате исторического развития КПСС стала мощной политической организацией, глубоко интегрированной в государственные структуры. Именно поэтому было крайне опасно разрушать её авторитет в интересах деструктивных сил. Но тот, кто дирижировал всем этим, знал, что для смены власти и общественного строя необходимо было сломать именно партийно-государственный стержень, на котором держалась страна.
Существовали и объективные причины явно разраставшегося политического кризиса. После XIX партконференции (1988 года) и прихода к государственной власти новой структуры в виде Съезда народных депутатов и постоянно действующего Верховного Совета СССР партия должна была немедленно, опережающими темпами по сравнению с остальным обществом перестроиться, кардинально реформироваться, чтобы успешно работать в новых условиях — организационных, теоретических, идеологических...
Все эти субъективные и объективные обстоятельства вызывали тревогу многих партийных организаций, от них поступали предложения о немедленном созыве Пленума ЦК, на котором нужно было рассмотреть вопросы о характере деятельности партии в новых условиях, об изменениях в ней самой. Было очевидно, что если не выработать новую стратегическую линию её деятельности, то вся перестройка может обернуться для народа небывалой бедой.
Вместо Пленума в ЦК КПСС 18 июля 1989 года состоялось совещание первых секретарей ЦК компартий союзных республик, крайкомов и обкомов партии, членов Правительства СССР, руководителей Верховного Совета СССР. Обеспокоенный складывавшейся ситуацией в партии и стране, я решил выступить на нём. Наиболее объективный комментарий моего выступления дал бывший работник аппарата ЦК В.М. Легостаев в своей книге:
«На этом совещании внимание всей партии вызвало обширные комментарии в партийной среде выступление Н.И. Рыжкова, члена Политбюро ЦК, Председателя Совета Министров СССР. Оно было воспринято как наиболее смелое, принципиальное, наиболее партийное из всех, звучавших на совещании. В нём содержался точный анализ нарастания негативных явлений в КПСС, откровенно говорилось о том, к чему это может привести всё общество. Косвенным, но достаточно ясным образом ответственность за подобное состояние партии возлагалось, наряду с Политбюро и уже не существовавшим тогда Секретариатом, и на Генерального секретаря: “Особо хотел сказать, что мы должны всячески содействовать, чтобы Генеральный секретарь ЦК М. С. Горбачев больше внимания уделял своим партийным обязанностям”. В общем, Генсеку предлагалось заняться партией, доверив хозяйственные дела правительству.
Заканчивая своё выступление, Н.И. Рыжков сказал: “Дело ещё не дошло до того, чтобы правомерным стал лозунг: “Партия в опасности”. Но, глядя правде в глаза, мы должны ясно видеть: такая возможность существует...» Слова эти, несмотря на смягчающую оговорку “дело ещё не дошло”, звучали из уст главы правительства как очень серьёзное предостережение».
Многочисленные отклики на это выступление да и автор цитируемой книги делают вполне прозрачный намёк, что на этом совещании появился новый Рыжков. Не забуду, что, когда я ещё не сошёл с трибуны, один из членов ЦК вскочил со своего места и закричал: «Почему товарищ Рыжков не говорит об экономике?» Я вынужден был ответить ему, что действительно часто с этой трибуны говорю о проблемах народного хозяйства, но сейчас наступил тот момент в нашей жизни, когда необходимо говорить о партии. И я как член Политбюро сделал это.
Мной тогда не ставилась цель анализировать деятельность КПСС в тяжелейшие для страны и народа «перестроечные» годы. Я лишь хотел показать парадоксальную ситуацию, которая заключалась в том, что мощнейшая в нашей истории партия не только возглавила проведение необходимых реформ, как это, например, делали и делают китайцы, но одновременно и хоронила себя, фактически создав условия, при которых ничтожным по сравнению с ней силам удалось сбросить её с политической арены.
Увы, моё выступление не нашло позитивного отклика у Генсека и его окружения.
Впоследствии мне стало известно, что после моего выступления А. Яковлев пригласил некоторых региональных партийных лидеров и задал им вопрос: «Вы видите, кто готовит нож в спину перестройки?»
К своей трагедии КПСС подошла потому, что на протяжении десятилетий, имея монополию на власть, она утратила способность к реальной, повседневной политической борьбе. В результате партия, как единый организм, потеряла свои лучшие качества — боевитость, самопожертвование, бескорыстие... Произошло её одряхление.
По мере того как КПСС в силу этих и других причин теряла влияние, на народные массы, в стране стали возникать оппозиционные общественные движения, сыгравшие существенную роль в процессе разрушения государства и общественного строя. Их следует условно разбить на три группы: диссиденты, неформалы и демократы. Можно обозначить и три волны их деятельности.
Диссидентское движение, возникшее в начале 60-х годов, в основном занималось правозащитной деятельностью, не шло на сотрудничество с властями и отказывалось от применения силы. Оно было малочисленным, раздробленным и слабоорганизованным, но привлекало внимание Запада и пользовалось поддержкой небольшой части отечественной интеллигенции. Для них важен был сам факт, что в Советском Союзе существуют оппозиционные круги, которые могут при определённых условиях приобрести какой-то политический вес.
Старшее поколение помнит судебные процессы над диссидентами. Сведения о таких процессах доходили до части населения (в основном — интеллигенции, особенно так называемой творческой), главным образом из радиопередач всевозможных зарубежных «голосов» с характерной для них смесью правды и небылиц.
Но вот в декабре 1986 года было принято политическое решение отказаться от уголовного преследования оппозиции. Из лагерей и тюрем начали выходить бывшие диссиденты. Однако их движение практически не восстановилось. Многие устали от «борьбы за права человека», а другие, получив известность на Западе, предпочли спокойную жизнь за рубежом. Парадоксально, но факт, что точку в истории диссидентского движения поставило именно тогда, в 1986 году, прекращение их преследования.
В это время в стране начали быстро возникать многочисленные общественные структуры, членов которых стали называть неформалами. Общих принципов у этих организаций практически не было. В их среде оказались демократы и патриоты, анархисты и монархисты, коммунисты, социал-демократы, либерал-консерваторы и т.п. Многие группы формировались не по идеологическим принципам, а по направлениям деятельности — экология, защита памятников и т.д. В отличие от диссидентов неформалы спокойно относились к взаимодействию с властями, вхождению в государственные и другие официальные структуры (профсоюз, комсомол и т.д.). Но вскоре деятельность многих неформалов стала приобретать всё более политизированный, а затем и просто политический характер. Участники неформальных объединений своеобразно «играли в большую политику», набирались опыта и вскоре научились выводить на улицу многочисленные толпы народа.
Внутренние дискуссии оттачивали мастерство оппозиционных деятелей и воспитали будущих политиков, журналистов, общественных активистов. В 90-е годы некоторые из них стали руководителями общественных организаций, свежеиспечённых политических институтов, средств массовой информации. Этих людей и сегодня можно видеть на экранах телевизоров, на различных политических «тусовках». Они и сейчас учат народ, как ему жить в условиях демократических перемен, за которые они, во многом наивно, ратовали двадцать лет назад. В те далёкие годы они называли себя основой будущего гражданского общества, а сейчас со скорбными лицами заявляют, что мы от него стали ещё дальше, чем в дни их юности.
Чтобы показать картину происходившего в этой сфере общественной жизни, приведу два-три примера.
В феврале 1987 года на базе Центрального экономико-математического института (ЦЭМИ) был создан клуб «Перестройка». В его работе приняли участие сотрудники ЦЭМИ, в том числе экономист (тогда ещё коммунист) Е. Гайдар и др. Сначала дискуссии в «Перестройке» были публичным продолжением академических споров. Но, как и следовало ожидать, в этих рамках они не удержались. Не случайно, что ЦЭМИ с его клубом в дальнейшем стал одним из инициаторов радикальных экономических реформ, а активный его член — Е. Гайдар принимал участие в разрушении страны вместе с Ельциным в Беловежской Пуще и впоследствии исполнял обязанности главы Правительства России. С января 1992 года он с благословения того же Ельцина начал радикальные экономические реформы, которые на много лет отбросили страну назад, а большую часть населения — в бедность и просто в нищету.
В августе 1987 года возникла группа «Мемориал». Основной её целью было увековечение памяти жертв сталинских репрессий. Одна часть группы считала необходимым выходить на улицы со своими лозунгами, вторая же предпочитала сбор подписей на мероприятиях определённой части интеллигенции. Подписантами обращений стали известные деятели — Б. Окуджава, Е. Евтушенко, А. Приставкин и др. На деятельность «Мемориала» обратили благосклонное внимание «архитекторы» и идеологи перестройки — А. Яковлев и др.
«Мемориал» принимал активное участие в выборах 1989 года, в организации митингов и других мероприятий демократического движения. Многие вышеупомянутые лица пришли затем в демократические движения различного толка, о которых достаточно подробно будет говориться в этой книге.
В 1983 году было организовано историко-литературное патриотическое объединение «Память». Эта организация вызывала отторжение со стороны других неформалов своими ксенофобскими лозунгами — борьба с «сиономасонским заговором» в КПСС и во всём мире. После прихода в конце 1985 года к руководству объединения Д. Васильева эта организация стала сильно радикализироваться. Опираясь на пресловутые «протоколы сионских мудрецов», Васильев рисовал картину мировой борьбы между сионизмом и патриотическими силами. Перестройку он трактовал как очищение партии и государства от «сионистской агентуры», поддерживал борьбу с «алкоголизацией» страны.
В мае 1987 года «Память» провела в Москве первую несанкционированную демонстрацию, приобретя при этом всесоюзную известность. Поводом для её проведения стало разрушение одного из символов Москвы— Поклонной горы, где в то время развернулись работы по созданию памятника Победы. Колонны демонстрантов в несколько сотен человек с Манежной площади двинулись по улице Горького к Моссовету. Во главе колонны развевался красный флаг. В демонстрации принял участие первый секретарь Компартии Москвы Б. Ельцин. Он заверял собравшихся, что скоро положение изменится и больше не будет разрушения памятников истории и культуры.
Полагаю, что организация Д. Васильева принесла не меньше вреда нашей стране, чем другие политические и общественные неформалы того времени. Если те подтачивали основы общественного строя и государства, то «Память», делая заявления, будто поддерживает перестройку, своими лозунгами и действиями фактически отталкивала от неё часть народа.
Как уже говорилось, неформалы не были идеологически едиными. В их среде были сильны, в частности, социалистические тенденции. Но победили и возглавили третью волну общественного движения те, кто присвоил себе наименование «демократы». Эти быстро избавились от некоторых «предрассудков» неформалов, особенно от ненасильственного характера деятельности, использовали любые, вплоть до самых грязных, средства в политической борьбе с целью разрушения СССР и его общественного строя и закончили тем, что значительной своей частью поддержали расстрел Верховного Совета Российской Федерации в 1993 году. Впрочем, к тому времени, уже после уничтожения СССР, «демократы» перекрасились в «либералов» и навязали обществу ту программу его развития, а точнее — всесторонней деградации, которую в народе справедливо связывают с именами Ельцина, Гайдара и К°.
Итак, неспособность КПСС осуществить реформы в необходимом направлении и в кратчайший, отпущенный историей срок привела к рождению оппозиционных политических движений, часть которых вольно или невольно способствовала разрушению Советского Союза и ликвидации существовавшего общественного строя.
3. ВНЕШНЯЯ ПОЛИТИКА
В отличие от своих предшественников, Хрущева и Брежнева, которые только во второй половине своего правления окунулись во внешнеполитическую деятельность, Горбачёв сразу с большим удовольствием стал заниматься этим направлением.
Начало сотрудничества Горбачёва с Западом было положено его, рядового члена Политбюро, встречей осенью 1984 года с премьер-министром Великобритании М. Тэтчер. Эту встречу, как известно, организовал советский посол в Канаде А. Яковлев, с которым несколько ранее будущий Генсек познакомился и близко сошёлся по своим идейным позициям. Обращает на себя внимание то, что встреча состоялась не в обычном правительственном особняке в Лондоне (Даунинг-стрит, 10), а в особой, загородной резиденции в Чеккерсе, предназначенной для приёма лишь тех иностранных руководителей, находящихся в Великобритании с официальным государственным визитом, с которыми премьер-министр хотела провести особо важные доверительные беседы.
Практически это были смотрины будущего Генсека: руководители Запада прекрасно представляли себе состояние здоровья К. Черненко. После встречи Тэтчер обронила крылатую фразу: «С этим человеком можно иметь дело... Ему можно доверять». Это был сигнал «железной» леди своим коллегам в других странах. И она впоследствии с гордостью говорила: «Мы сделали Горбачёва Генеральным секретарем».
В начале этой главы я процитировал выступление Даллеса. Надо отдать должное американским аналитикам и политологам — они хорошо бегают на «длинные дистанции», на десятки лет вперёд разрабатывая свою программу действий по разложению советского общества как изнутри, так и при помощи военно-политического давления извне. Правда, даже у самых больших оптимистов из их числа не хватило фантазии предположить, что разрушение Советского Союза может произойти в такие короткие сроки. Ведь для этого у нас должен был появиться руководитель государства, который шаг за шагом, притом ускоренными темпами, будет сдавать Западу великую Державу. И он нашёлся — им стал человек, с которым противникам СССР было «можно иметь дело».
Объективно говоря, внешнюю политику, конечно, нужно было проводить более активно и эффективно хотя бы потому, что у нас имелись серьёзные проблемы с затратами на вооружение и содержание армии. Но, на мой взгляд, Горбачёвым двигали другие устремления — стать фигурой мирового масштаба, новым «мессией», который спустился к нам, чтобы полностью изменить мир. Это льстило его непомерному самолюбию и амбициозности.
В этой связи я могу процитировать А. Яковлева о поведении Горбачёва на вышеупомянутых «смотринах». Выдержка взята из его книги «Омут памяти»:
«Переговоры продолжали носить зондажный характер до тех пор, пока на одном из заседаний в узком составе (я присутствовал на нём) Михаил Сергеевич не вытащил из своей папки карту Генштаба со всеми грифами секретности, свидетельствующими о том, что карта подлинная. На ней были изображены направления ракетных ударов по Великобритании, показано, откуда могут быть эти удары, и всё остальное.
Тэтчер смотрела то на карту, то на Горбачёва. По-моему, она не могла понять, разыгрывают её или говорят всерьёз. Пауза явно затягивалась. Премьерша рассматривала английские города, к которым подошли стрелы, но пока ещё не ракеты. Затянувшуюся паузу прервал Горбачев:
— Госпожа премьер-министр, со всем этим надо кончать, и как можно скорее.
— Да, — ответила несколько растерянная Тэтчер.
Из Лондона уехали раньше срока, поскольку нам сообщили, что умер Устинов — министр обороны».
М. Горбачёв своего добился: на Западе его «утвердили» раньше, чем это произошло в Кремле. Хотел бы я посмотреть, что стало бы с подобным руководителем в другой стране!
В октябре 1986 года, после двухмесячной паузы, Р. Рейган согласился на предложение Горбачёва встретиться с ним в Рейкьявике. Там они с глазу на глаз провели многочасовые тайные переговоры. Президенту США нужно было знать, готов ли Горбачёв поступиться интересами СССР и быть лояльным по отношению к США. Позднее, в 1993 году, находясь во Франции, Горбачёв развязал язык и признался, что на встрече в Рейкьявике он «фактически отдал СССР на милость Соединенным Штатам», что «Рейкьявик на деле был драмой, большой драмой... Я считаю, что без такой сильной личности, как Рональд Рейган, процесс не пошёл бы... На этой встрече в верхах мы... зашли так далеко, что обратно уже повернуть было нельзя».
После Рейкьявика состоялись другие многочисленные контакты и переговоры. В конце 1989 года во время встречи Горбачёва на Мальте с президентом Бушем-старшим была поставлена точка в процессе сдачи всех политико-оборонных позиций СССР. Как образно выразились тогда острословы и дипломаты, холодную войну похоронили в тёплых водах Средиземного моря.
За шесть лет пребывания на посту Генсека Горбачёв одиннадцать раз встречался с Президентом США. В итоге политики во многом крайне односторонних уступок рухнула Берлинская стена, уничтожены Варшавский договор, содружество социалистических стран и сам Советский Союз. Под звуки оркестра, которым дирижировал пьяный Ельцин, войска постыдно покидали свои военные базы и уходили в никуда — в чистое поле с походными палатками. Таков был позорный итог соглашения М. Горбачёва с его другом Г. Колем на государственной даче в Архызе.
Внешняя политика Горбачёва—Шеварднадзе (его подручного в роли министра иностранных дел СССР) привела к падению международного авторитета нашего государства. В результате в течение нескольких лет мы потеряли статус супердержавы, а мир — двухполярную систему геополитического равновесия, позволявшую ему относительно благополучно просуществовать всю вторую половину XX века. Теперь человечество живёт в мире однополярном, где господствует единственная супердержава, США, со своей экономической и военной мощью и маниакальным стремлением перестроить жизнь остальных стран по своему шаблону и в своих интересах.
Итак, было бы нелепым утверждать, что вся деятельность Генсека — президента Горбачёва на международной арене была ошибочной. Но то, что она удовлетворяла прежде всего интересам Запада, и слишком часто за счёт интересов СССР, — это бесспорно. Такая политика не только ослабляла его позиции на мировой арене, но и способствовала усилению влияния Запада на население Союза ССР, активизации антисоветских, антисоциалистических сил внутри нашей страны и в конечном счёте — к её исчезновению с карты мира.
4. ИДЕОЛОГИЯ
Строго говоря, идеологические проблемы в той или иной мере уже затронуты в предыдущих разделах главы, и всё же хотелось бы продолжить эту тему ввиду её исключительной роли в жизни страны и в перестроечные, и в постперестроечные годы.
«Архитекторы», «прорабы» и прочие идеологи и организаторы перестройки прекрасно понимали, что коренные экономические и политические преобразования в стране возможны лишь при их поддержке большей или хотя бы значительной частью общества. Однако к восьмидесятым годам, уже в далёком героическом и славном прошлом осталось то время, когда партия напрямую действительно опиралась на рабочий класс и крестьянство и вместе с ними составляла, можно сказать, грозную силу. Постепенно эта связь становилась всё более формальной и односторонней — сверху, от партии к массам, и намного, намного слабее — снизу, от масс к партии. К тому же мощное воздействие на формирование духовной жизни общества стали оказывать бурно развивавшиеся средства массовой информации, в первую очередь телевидение и радио, а также ежедневные газеты и еженедельники, «тонкие» и «толстые» журналы. Ну, а кто там работал и определял их позиции? Естественно, люди интеллектуального труда. Так интеллигенция оказалась на авансцене политической жизни, и от неё в огромной, а вскоре и в решающей мере стали зависеть «климат» в духовной жизни народа, общественное сознание и гражданское, политическое поведение широких кругов населения.
Получить поддержку перестройки со стороны интеллигенции можно было, только обеспечив в стране реальную свободу слова.
Руководство страны, в том числе и пишущий эти строки, были за такой поворот в жизни общества — в сторону его открытости как внутри государства, так и внешнему миру. Для многих из нас было очевидно, что с учётом нашей сложнейшей истории делать это нужно весьма осторожно и взвешенно, дабы не раскачать государственный корабль. Каким бы он ни был, но это был наш корабль, на котором мы все плыли со своими радостями и невзгодами, и подвергать опасности его даже во имя прекрасного будущего, отправив на дно вместе с пассажирами, было недопустимо.
Провозглашённая гласность, ослабление, а затем и полная отмена цензуры, «плюрализм мнений» немедленно сказались на всплеске прежде всего политико-идеологических публикаций. Резко выросли тиражи «толстых» журналов. К примеру, «Новый мир» достиг полуторамиллионного тиража. К сведению, в нынешнее «демократическое» время, свободное от официальной цензуры, тираж этого журнала в 2005 году был всего 8 тысяч экземпляров.
Помню, как в те годы правительство страны лихорадочно искало возможность увеличить объём бумаги для журналов и газет. Пришлось резко повысить поставки бумаги из Финляндии и других стран. Считая линию на свободу выражения мнений правильной, мы делали всё, чтобы печатным органам было на чём публиковать свои, в том числе и антиправительственные статьи. Сейчас, насколько я информирован, такой проблемы нет. Есть деньги — покупай бумагу и печатай, нет — закрывайся, но к правительству не смей даже обращаться: отношения-то рыночные...
В 1986 году произошла смена руководства ряда центральных изданий. Во главе их были поставлены либерально-коммунистические «шестидесятники». Особенно отличались в критике прошлого и «застойных чиновников» настоящего газета «Московские новости» во главе с Е. Яковлевым и журнал «Огонёк» во главе с В. Коротичем.
Мне вспоминается история его назначения на пост главного редактора «Огонька». До того он работал и жил в Украине. Во время обсуждения этой кандидатуры некоторые товарищи, хорошо знавшие Коротича, возражали против его перевода в Москву. Но всё решил Е. Лигачёв, который со свойственным ему напором добился назначения своего протеже, считая, что тот будет хорошим «перестройщиком». Егора Кузьмича можно было понять. У меня в домашней библиотеке хранится книга «Лицо ненависти» будущего главного редактора журнала. Посвящённая его поездке по США, она бичевала американский расизм. Впоследствии, в постсоветское время, он в течение многих лет там работал и жил (а по существу, скрывался), но знали ли студенты и преподаватели учебного заведения, где он преподавал, что писал этот профессор об их стране раньше? Вряд ли! А вот Лигачёв и другие его соратники читали этот опус, и, безусловно, он повлиял на назначение Коротича главным редактором журнала. Ну, это так, к слову, просто один из примеров гибкости ума и совести многих из наших «интеллигентов».
Думаю, что это было время расцвета гласности. Появилось много новых «смелых» фильмов, пьес, книг и т.д. Но постепенное расширение сфер, доступных для публичного обсуждения, продвижение к свободе слова, получившее наименование «гласность» (это слово вошло во все словари мира без перевода), очень скоро превратились в шквал информации, в том числе недостоверной и просто высосанной из пальца, всё более откровенно направленной против существовавшего общественного и государственного строя. Для этого прежде всего использовались чёрные страницы нашей жизни, а их, к сожалению, было не мало в сталинскую эпоху. Конечно, за десятки лет, прошедших с тех пор, многое изменилось в стране, она стала другой, но тем не менее прошлое стало орудием для разрушения её настоящего и, как вскоре стало очевидно, будущего тоже.
За несколько лет свобода слова, вместо того чтобы находить конструктивные подходы к лечению болезней общества, была использована для того, чтобы его уничтожить.
Однако политика поддержки гласности и других демократических процессов осталась неизменной. В мае 1987 года прекратилось глушение передач «Голоса Америки» и других антисоветских радиостанций, а в июле вошёл в действие облегчённый порядок выезда наших граждан за рубеж.
2 ноября 1987 года состоялось торжественное собрание, посвящённое 70-летию Октября. С докладом выступил М. Горбачёв. Он заявил: «КПСС не сомневается в будущем коммунистического движения — носителя альтернативы капитализму... Мы идём к новому миру — миру коммунизма. С этого пути мы не свернём никогда!»
Через четыре года после этих произнесённых под бурные овации слов не стало ни Советского Союза, ни социализма и тем более — коммунизма, к чему призывал Генсек. Диву даёшься его цинизму: через несколько лет он заявит, что всю свою сознательную жизнь мечтал коммунизм похоронить...
Увы, в своей беспринципности и продажности он не одинок. Вот лишь один эпизод чуть более позднего времени — встреча в апреле 1993 г. Ельцина с «лучшими представителями творческой интеллигенции» в Бетховенском зале Большого театра. Чего только не насмотрелись и не наслушались телезрители! Выкрики «Крепче!», «Круче с ними!», «Канделябрами их!» были самыми безобидными в устах впавших в экстаз «ведущих мастеров культуры». Их бешеная злоба — с одной стороны, и неприкрытое холуйство — с другой, вызвали чувство омерзения (и я знаю это из многих встреч с самыми разными людьми) у миллионов телезрителей. А ведь это был момент, когда можно и надо было стать самим собой. И они стали! Такого неприкрытого «холуяжа», как сказал патриарх-драматург, ныне покойный Виктор Сергеевич Розов, наше поколение уже и не помнит. Они духовно ограбили всех, кто им верил. Но ещё раньше ограбили самих себя. Не буду перечислять когда-то уважаемые и любимые имена, а скажу лишь, что своим убогим политическим и нравственным обликом, так неожиданно проявившимся не только в тот день, но и вообще в новых условиях, многие из них зачеркнули в душах людей и свои прошлые творческие достижения.
Конечно, дело каждого выбирать свой путь, но если ты — «соль общества», то не имеешь права быть глухим к боли народа, к тяжкому недугу своей Отчизны. Увы, в теперешнем голосе политически активной части творческой интеллигенции эта тема не звучит. Но подлинная интеллигенция не приемлет ни лжи, ни тем более лизоблюдства. Она призвана говорить правду своему народу, в том числе правду о нём самом, думать о его духовном благополучии. А ведь Иисус Христос, на авторитет которого теперь ссылаются и правые, и левые, говорил: «...бойтесь убивающих душу».
Пусть правильно поймут меня читатели: не все в те дни занимали такую позицию и не все так мыслят сейчас. Но, к сожалению, их трезвые голоса тонут в хоре верноподданнических. Кстати, многие из нынешних носят звания «народных... СССР». Вот такой парадокс: всё старое топчется, Советского Союза нет, интересы народа преданы — а от таких почетных званий никто не отказался.
К счастью, и среди «творческой интеллигенции» были, есть и будут люди с высокоразвитым чувством гражданского достоинства, независимости от политической конъюнктуры, стойкости убеждений. Одним из них был безвременно ушедший из жизни выдающийся деятель искусства, народный артист СССР, Герой Социалистического Труда, профессор Игорь Олегович Горбачёв. С этим умнейшим человеком, патриотом до мозга костей, у меня были продолжительные беседы. Он остро переживал возникший в стране нравственный раскол. По его да и по мнению многих, многих других людей, сейчас у нас противостоят друг другу два способа существования: индивидуалистический, наиболее полно выразивший себя в капитализме, и выстраданный веками наш соборный, коллективистский подход к жизни, стремление народа к социальной справедливости. Именно к этим принципам тяготели формы взаимоотношений людей, созданные в результате Великой Октябрьской социалистической революции, которая изменила экономические, политические, социальные и нравственные основы общества. На этой базе выросла новая общность людей — советский народ.
Подчеркну, что, на мой взгляд, именно идея социальной справедливости была и остаётся наиглавнейшей русской духовной традицией. Сегодня она, как и многие другие лучшие качества советского человека, не в чести у тех, кто формирует нравственный климат в обществе.
Я согласен с Игорем Олеговичем и в том, что нельзя терять веру в наше будущее: всё наносное, чуждое национальному стереотипу не будет долговечным, а все то, что имеет глубокие исторические корни, в итоге обязательно победит. Если народам навязываются схемы, противоречащие национальному естеству, возможна только катастрофа.
Два десятилетия мы живём в вихре социальных потрясений. За эти годы не стало нашего единого государства, изменился общественный строй. Страна потеряла статус великой державы, занимавшей особое положение в мире. Заметно оскудела духовная жизнь народа, люди всё больше и больше отходят от вековых традиций и отечественной корневой культуры, мы теряем присущее нам своеобразие в укладе жизни, во многом бездумно идя на поводу у современной идеологии и практики так называемой глобализации.
Решающее значение в проникновении в культуру России западных начал (языковых, жизненных стандартов, бытовых навыков и т.д.) в наше время имеют средства массовой информации. Возможно, мы ещё недооцениваем их роль в условиях XXI века. Американцы же, стремясь к уничтожению самобытной русской, а точнее — российской цивилизации, не скрывают своих целей и методов их достижения. В одном из американских журналов в 90-х годах было прямо сказано: «Центральной задачей внешней политики США в век информации должна стать победа в борьбе за мировые потоки информации. Мы должны доминировать в них, как Великобритания некогда правила морями». И далее: «Лучшая культура — американская, потому что она представляет собой модель здорового отсутствия культурного багажа». Вот к чему нас ведут, пока мы в отличие, скажем, от Франции и ряда других европейских стран, извините за грубоватость, хлопаем ушами и не контролируем, не противостоим должным образом американской агрессии в языке, в искусстве, во всех сферах национальной культуры.
Известна истина, что интеллигенция — душа и мозг нации. Она должна стоять на страже интересов народа, а не отдельных его руководителей. Честность — величина постоянная, а не изменяющаяся от времени и ситуации. Российская интеллигенция потому и была почитаема в нашем обществе, что она проповедовала свои идеи, убеждения вопреки официальной идеологии, вопреки властям. Гонения и страдания были платой за её беззаветную защиту правды и справедливости. Но она жила. Её голос звучал даже через глухие стены, и народ улавливал его.
Остаётся надеяться, что лучшие качества отечественной интеллигенции рано или поздно возобладают в ней ради неё самой и всего нашего народа.
Итак, в области идеологии разрушительные тенденции победили позитивные потому, что КПСС, а точнее, её ЦК и генеральные секретари (за исключением Ю.В. Андропова, успевшего хотя бы указать на такую необходимость), за всё послесталинское время даже не ставила перед собой, партией и обществом задачу преодолеть въевшийся в их плоть и кровь догматизм, давно не отражавший действительного положения вещей в кардинально изменившихся мире и стране, не поняли исторической необходимости глубокого научного анализа и существенного развития теории и практики создания общества нового типа.
Объявив переход к гласности, свободе слова, всесторонней демократизации, Горбачёв и Политбюро ЦК не взяли на себя инициативы научно обоснованного, объективного, взвешенного пересмотра во многом фальсифицированной со времен сталинского «Краткого курса...» истории партии и государства, отдав весь этот мощный пласт острейшей информации в руки своих потенциальных, а затем и открытых противников, создавших себе на этом образ борцов за правду и справедливость и получивших, таким образом, возможность повести за собой значительную, если не большую часть общества.
Политически беспомощный Горбачёв (или это было просто предательством с его стороны?) и ЦК партии практически ничего не противопоставили зачастую клеветнической кампании, широко развёрнутой «демократами» против КПСС, стоявшей во главе страны семь (и каких!) десятилетий. Идеологическая «машина» партии оказалась абсолютно неработоспособной в условиях реального наступления противников СССР и социализма.
Призывы к честной, открытой политике сопровождались всяческими виляниями и откровенной ложью Горбачёва (например, по поводу секретных протоколов к пакту «Риббентроп—Молотов» или «Катынского дела»), многочисленные лозунги и программы оказывались пустышками, не подкрепленными ресурсами и должной организационной работой. Горбачёв был не способен понять, что в политике невыполненное обещание представляет собой только разрушительную силу.
Всё это, вместе взятое, предопределило массовое разочарование в перестройке, партии, Горбачёве и, соответственно, усиление позиций их противников.
5. МЕЖНАЦИОНАЛЬНЫЕ ОТНОШЕНИЯ*
* В этой части главы использованы теоретические труды доктора философских
наук, профессора М.С. Джунусова.
На протяжении большей части XX века мир с удивлением и восхищением взирал на то, как в СССР была решена проблема межнациональных отношений. Можно сказать, что наше многонациональное государство было эталоном, казалось, нерушимой дружбы народов. И вдруг здесь, на территории одной шестой части мира — то в Прибалтике, то в Украине, Грузии, Азербайджане, то в некоторых союзных республиках Средней Азии, — вновь появилось звериное мурло национализма. В качестве массового и сколько-нибудь угрожающего безопасности страны это явление не существовало в сильном государстве, но как только Советский Союз стал ослабевать, оно превратилось в мощный таран для его разрушения.
Но что такое «национализм», каково содержание этого понятия? К сожалению, ученые, политики, общественные деятели, творческие работники единого мнения по данному вопросу не имеют.
Одни считают, что национализм — это негативные действия государства или одного народа, ущемляющие интересы других государств или народов. Нередко такие действия принимают грубую и дикую форму разгула беззакония. Национализм — это идеология разъединения и противостояния народов.
Вторая точка зрения практически диаметрально противоположна. По мнению приверженцев этой трактовки, национализм означает любовь к своей нации так же, как патриотизм — к своей Родине.
Различные толкования сущности этого деликатного и взрывоопасного явления часто вводят в заблуждение при оценке межнациональных отношений и событий, густо замешанных на националистической основе. Корень терминов «национальный» и «националистический» один и тот же — нация. Наиболее глубокие мысли о ней высказаны великим русским философом Н.А. Бердяевым в его книге «Философия неравенства». По его мнению, нация есть категория историческая по преимуществу, конкретно-историческая, а не абстрактно-социологическая. Нацию, считал он, определяет единство исторической судьбы.
В своей работе Бердяев пишет: «Нация не есть слагаемое, она есть изначальное, вечно живой субъект исторического процесса, в ней живут и пребывают все прошлые поколения... Всякая нация по здоровому инстинкту своему стремится к максимуму силы и цветения, к раскрытию себя в истории».
Нет в мире народа, который не обладал бы национальным самосознанием, не ощущал бы свою индивидуальность. Но оно достойно уважения только в том случае, если признает естественным и правомерным существование других наций. Между нацией и её окружением должны быть нормальные взаимоотношения. В этом кроется смысл мира и спокойствия между народами.
И снова — слово Н.А. Бердяеву, прозорливо говорившему об этом более восьмидесяти лет тому назад: «В конкретном всеединстве не может быть противоположения между нацией и человечеством: во всеедином человечестве утверждаются все нации, в нём они достигают силы и цветения... Братство народов предполагает существование народов, национальных личностей, как братство людей предполагает существование людей, человеческих личностей. Истинная любовь всегда есть утверждение лика любимого, его неповторимой индивидуальности. И моя русская любовь к французу, англичанину или немцу не может быть любовью к отвлечённому человеку, человеку вообще, она может быть лишь любовью к французскому, английскому или немецкому человеку, к индивидуальному образу».
Думаю, всё сказанное позволяет сделать некоторые выводы относительно национализма как явления, крайне опасного для мира между и их процветания.
Национализм — это игнорирование принципа равенства народов, языков, культур, заслуживающих одинакового взаимного уважения.
Национализм — это абсолютизация самобытности того или иного народа, стремление видеть в ней его исключительность в роде человеческом, якобы превосходство над всеми другими нациями. Эта позиция порождает национальный эгоизм и служит оправданием для реализации интересов своей нации за счёт ущемления интересов других народов.
Термин «национализм» выражает комплекс явлений, порождающих недоверие между народами и способных мобилизовать волю и чувства людей на унижение национального достоинства других наций, на участие в кровопролитных конфликтах и войнах.
Национализм, как правило, выступает под видом заботы о национальных интересах, национальной гордости и достоинстве. Существование национального самосознания, национальной чувствительности, гордости и достоинства используется различными политическими силами для привлечения населения на свою сторону. Националистической демагогии порой поддаются и светлые умы, даже у них притупляется нравственная бдительность. Национализм — мощный фактор мобилизации масс в политической борьбе.
В нашей стране всплеск национализма в 80-х годах начался вроде бы с благими намерениями: надо-де развивать самосознание народов, придать новый импульс развитию культуры... Никто и не возражал против таких хороших помыслов. Если считаете, что в Украине в школах и других учебных заведениях нужно обязательно изучать украинский язык — изучайте. Кстати, школу и техникум я заканчивал в Донбассе, в Украине, и должен был изучать второй язык — украинский. Ничего, не умер и до сих пор понимаю разговорную речь «щирых» украинцев. Считаю ошибкой, что в 70-х годах в учебных заведениях изучение «титульного» языка стало факультативным. Много бед принесло это потом.
Когда же разговоры о национальном самосознании в некоторых союзных республиках переросли в национализм, мне стало ясно, что, по существу, происходит резкий поворот к сепаратизму. Впрочем, об этом будет рассказано в следующих главах.
Говоря о национализме, нельзя обойти стороной и проблему шовинизма. Если национализм — это гипертрофированное национальное самосознание, то шовинизм (от фамилии ветерана наполеоновских войн Н. Шовена, рьяного приверженца завоевательной политики Бонапарта) есть крайняя, самая, если хотите, отвратительная форма национализма, противопоставление интересов одной нации всем прочим, презрение и ненависть к другим расам и народам. Особый разговор о русском, великорусском шовинизме. Люди старшего поколения помнят фразу В. И. Ленина, относящуюся к периоду образования СССР как союзного федеративного государства: «Великорусскому шовинизму объявляю бой не на жизнь, а на смерть». Вполне вероятно, что в тот момент она имела практически политический смысл, поскольку в ней подчёркивалось, что в создаваемом многонациональном государстве все, большие и малые по численности народы будут иметь абсолютно равные права. Смысл её также был в том, что если царская Россия, как острополемически утверждал Ленин, была «тюрьмой народов», то в «союзном социалистическом государстве каждому из них гарантирована свобода всестороннего национального развития». Думаю, ни один здравомыслящий и объективный человек не станет утверждать, что эти постулаты, касающиеся СССР, не были осуществлены.
Но как быть не с тогдашним сиюминутным, так сказать, использованием понятия «великорусский шовинизм», а с самим этим явлением? Характерно ли оно для дореволюционной России и послереволюционного её преемника — СССР? Чтобы разобраться в этом, обратимся к опыту истории.
Россия исторически складывалась как политический и экономический союз земель. В него входили народы со своей культурой, скреплённые общегосударственными интересами. Принятые в лоно России, они были призваны не соперничать, а сотрудничать в едином государстве. Огромные пространства, сложные географические и геополитические условия, этническое многообразие предопределили и общий национальный интерес — всемерное укрепление государства, всех его институтов. Они должны были обеспечить территориальную целостность и внешнюю безопасность нашей страны, выработать приемлемые формы сосуществования различных национально-этнических, религиозных и культурных особенностей.
«Всякая нация стремится образовать государство и укрепиться в нём, — писал Н.А. Бердяев. — Через государство раскрывает нация все свои потенции. С другой стороны, государство должно иметь национальную основу, национальное ядро, хотя племенной состав государства может быть очень сложным и многообразным. Русское государство было русским государством, оно имело в своей основе русское ядро и осуществляло русскую идею в мире. Государство, не имеющее национального ядра и национальной идеи, не может иметь творческой жизни».
В нашей стране главную тяжесть держателя растущего государства, как самый многочисленный, нёс русский народ, он был основным каркасом его строительства и укрепления. При этом никаких специальных «русских» привилегий не существовало. Ни одна из национальностей России не являлась ни господствующей, ни подчинённой. Вот почему я полагаю, что абсолютизировать упомянутые формулировки В.И. Ленина, вырывать из конкретного исторического контекста и механически повторять их по любому поводу и даже без него по меньшей мере неверно. Мне представляется, что ни в России, ни тем более в СССР «великорусского шовинизма» как государственного явления не существовало. Оно иногда могло быть на частном, личном, бытовом уровне, но это уже совсем другое дело: известно, что в семье — не без урода...
Однако история, как она порой любит делать это, преподнесла нам поразительный парадокс: при подготовке и после выхода союзных республик из СССР в некоторых из них махровым цветом расцвели национализм и даже местный шовинизм. Широко известно, например, какие изощренные методы применяют шовинисты в прибалтийских республиках для дискриминации и прямого выдавливания из них русской части населения, так много сделавшего для развития этих государств за время их пребывания в составе СССР.
Да и в самой России, к сожалению, после прихода к власти «либерал-демократов» стали возникать группы и группки шовинистов и, хуже того, фашиствующих маргиналов, прикрывающих свою убогость и дикость националистическими лозунгами, заботой об интересах русского народа. В большой мере это было следствием того, что рвавшиеся к власти и захватившие её были или прямыми приспешниками Запада или, в лучшем случае, его идейными последователями, решившими сдать Россию ему на потребу. Такая психология и соответствующая практическая деятельность (вспомним хотя бы постыдно холуйствовавшего перед своими зарубежными партнёрами ельцинского министра иностранных дел России Козырева) неизбежно имели свою обратную сторону — оголтелый, агрессивный национализм, по существу, противоположный подлинному патриотизму. Более того, антипатриотизм в 90-е годы стал прямо-таки фирменным знаком ельцинской власти. Патриотизм и патриотов обливали грязью на каждом шагу и делали всё возможное для того, чтобы сами эти понятия были полностью дискредитированы, особенно в глазах молодого поколения. Подонки при власти пытались стереть из памяти народа даже самые святые для него события и даты, вплоть до Дня Победы в Великой Отечественной войне. В значительной степени всё это и вызвало реакцию — уродливую, конечно, — в виде появления националистических настроений и экстремистских организаций.
Грани между такими понятиями, как «национализм» и «шовинизм», с одной стороны, и «патриотизм» — с другой, не всегда отчётливы в сознании человека, тем более молодого. Поэтому приведу характеристику понятия «патриотизм», сложившуюся в литературе за последние годы.
Патриотизм — это высоконравственное свойство личности: сугубо положительное отношение к своим согражданам, своей стране, её исторически сложившимся ценностям. Это гордость за свой народ, за свою страну, боль, огорчение за их неудачи — то есть глубокое осознание человеком своего гражданского долга, своей собственной ответственности за судьбы родины.
Что такое всенародный патриотизм на деле, убедительнее всего показала Великая Отечественная война. Могли бы непатриотически настроенные люди перенести страшные потери, пережить тяжелейшие лишения и тяготы жизни и победить? Нет!
В последние годы положение в стране в этом отношении меняется к лучшему. Стали чтить ветеранов войны и тыла, уважительнее относиться к своей непростой Истории. Ну и, как всегда в таких случаях, в патриотическое движение стали приходить те, кто ещё вчера топтал нашу историю и Великую Победу. Но уж поистине — Бог им судья.
И ещё об одном понятии, в какой-то мере соприкасающемся с теми, о которых шла речь, — о так называемых общечеловеческих ценностях. В 1987 году Горбачёв ввёл в идеологический арсенал эту доктрину, чтобы несколько «разбавить» традиционные партийные идеологические постулаты. Вначале это понятие предназначалось для «внешнего употребления», поскольку включало в себя идеи поддержания мира, разоружения, предотвращения экологических катастроф.
Затем в число «общечеловеческих ценностей» стали входить принципы правового государства, основные элементы западной демократии. Тогда-то, можно считать, и произошёл поворот главы партии и государства в сторону «западных ценностей». Это сказывалось практически во всём — во внешней политике, в идеологии, экономике и т.д. Такая перемена во взглядах Генсека была встречена в руководстве страны и на региональном уровне неоднозначно. «Архитектор» перестройки А. Яковлев — идеолог этого поворота Горбачёва — всячески пропагандировал, особенно за рубежом, кардинальную смену «вех». Большая же часть партийно-хозяйственного актива встретила её весьма настороженно.
Почему? Ведь общечеловеческие ценности действительно есть, в мире существуют определённые универсальные правила поведения человека. Они прописаны, например, и в Библии в виде известных 10 заповедей, а в наше время, в очень близком к ним варианте, были воспроизведены в Программе КПСС в виде Морального кодекса строителя коммунизма. Дело, однако, в том, что горбачёвские «общечеловеческие ценности» означали не столько общепринятые нормы поведения отдельного человека, сколько безоговорочное принятие западной модели общественного устройства, вытесняющей традиционные российские и тем более советские принципы и традиции.
Вместо присущего нам коллективизма в жизни страны стал утверждаться индивидуализм; общественная собственность на средства производства заменена частной; народ разделён на две враждебные друг другу части — богачей, присвоивших себе основные богатства, и обнищавшую большую часть населения; великая отечественная культура вытесняется дешёвыми западными подделками, рассчитанными на примитивный вкус людей, высшим идеалом которых был и остаётся чистоган, и т.д., и т.п. Вот то, к чему привели нас за последние полтора десятка лет и что называется возвращением в лоно «мировой цивилизации». Но начался-то процесс ещё при Горбачёве, и теперь наша страна, бывшая для многих в мире духовным лидером, оказалась в положении отставшего ученика.
Бездумноодностороннее, механическое перенесение на российскую почву «общечеловеческих ценностей», безусловно, выгодно для осуществления мировой глобализации под эгидой США. При этом национальные ценности народа и суверенитет государства уходят на второй план со всеми вытекающими отсюда политическими, социально-экономическими и культурными последствиями.
Наша трагедия в том, что мы потеряли «советские ценности», не взяли с собой в новое время из прошлого всего положительного, что было в нём. Вместо этого в обществе насаждаются чуждые нам догмы, не поддерживаемые большей частью народа. В стране нет объединяющей идеи — есть разъединяющие, чужие идеи и ценности.
В этой части главы я попытался обозначить те основные сферы жизни и протекавшие в них процессы, которые в своей совокупности и взаимодействии подготовили почву для осуществления антисоветской, антисоциалистической, пышно названной «демократической» революции. И всё же из всех факторов и условий я особенно выделяю, как самую зловещую и разрушительную силу, национализм. В разных формах и с разной степенью агрессивности он действует в ряде стран СНГ и сейчас, и именно рассмотрению истории его искусственного, можно сказать, пробуждения и использования ради уничтожения СССР и посвящён ряд глав этой книги.
6. МИР ПОСЛЕ РАЗРУШЕНИЯ СОВЕТСКОЙ ДЕРЖАВЫ
Действия Горбачёва в период «перестройки» во многом напоминали хрущёвское правление: такая же непоследовательность, отсутствие стратегической линии преобразований, поспешность, непродуманность и импровизация практически во всех делах. Скульптор Э. Неизвестный талантливо выразил действия и характер Никиты Сергеевича в надгробном памятнике, чётко разделив его (из белого и чёрного мрамора) на две части, подчеркнув тем самым противоречивость мыслей и действий этого человека.
Действительно, с одной стороны, он смягчил контроль за творчеством деятелей культуры, а с другой — разгромил выставку скульптур в Манеже, в том числе и работы Э. Неизвестного. Разрешил печатать антисталинские произведения — и нанёс большой урон Русской православной церкви, обрушил мощный удар на Советскую Армию.
С учётом такой непоследовательности возникает вопрос, какой же была эта «оттепель»: тёплой погодой, сопровождавшейся таянием снега, или «слякотью» — жидкой грязью, мокрелью, туманом? Ответ, на мой взгляд, будет таким же неоднозначным: всё зависит от того, с каких позиций смотреть на это явление.
Горбачёв в начале своей деятельности на высоком государственном посту уважительно относился к военным. Взойдя на «престол», он понимал, что на протяжении всей истории России армия всегда была уважаемой частью общества. Но вскоре и он начал наступление на армию, вплоть до подключения «аналитиков», которые убеждали народ, что живётся ему плохо, потому что много денег уходит на армию.
В этом Горбачёву активно помогал его подручный — министр иностранных дел Э. Шеварднадзе, оставивший, как известно, зловещий след в истории СССР. Этот деятель, между прочим, заявил, что военные расходы нашей страны составляют 19 процентов от национального дохода. Впоследствии Горбачёв взял и округлил эту цифру до 20 процентов, хотя оба прекрасно знали, что удельный вес «оборонки» у нас никогда не поднимался более чем на 12 процентов. Так что в этом отношении Горбачёв чётко повторял действия Хрущёва по подрыву авторитета Советской Армии.
Вот таким образом, целеустремлённо и настойчиво, шаг за шагом в годы правления Горбачёва сдавались военно-политические и оборонные позиции государства. Читатель может спросить: а где же были остальные члены руководства страны? В качестве ответа отошлю их в нынешнее время. Знают ли министры Правительства Российской Федерации о внешнеполитических переговорах и решениях президента? Безусловно, нет. Так было и в СССР: министры обороны, иностранных дел, Председатель КГБ формально входили в состав правительства, а на самом деле полностью «замыкались» на Генсека — Президента СССР.
С 1945 года, в послевоенный период, в мире сложилась двухполярная геополитическая система: с одной стороны — Советский Союз и с другой — Соединенные Штаты Америки. Эта система создавала серьёзные предпосылки для сохранения мира от всеобщего вооружённого конфликта, несмотря на так называемую холодную войну. Благодаря примерно равному соотношению военной мощи двух ведущих мировых держав держалось относительное геополитическое равновесие, позволявшее в конечном итоге находить политические решения возникавших проблем. Так было во Вьетнаме, Афганистане и во многих других случаях.
Разрушение Советского Союза в 1991 году устранило все сдерживающие факторы агрессивности Запада, и в первую очередь США. Двухполярный мир рухнул. Создание же многополярного, о котором так много говорили после разрушения СССР политические деятели некоторых государств, осталось благим пожеланием, так как для оставшейся в одиночестве сверхдержавы — США такая раскладка политических сил была совершенно не приемлема. Они же десятилетиями мечтали о своей лидирующей роли в мире — и наконец-то добились своего, теперь руки у них развязаны.
Результаты не заставили себя долго ждать. Первый удар был нанесён дружественной нам стране — Югославии. В течение десяти лет единое, признанное во всём мире государство было расчленено на шесть частей, и сейчас на очереди седьмое «суверенное» государство — Косово.
Как и следовало ожидать, США нашли предлог, чтобы ввести свои и союзные войска в Афганистан, из которого во второй половине 80-х годов так настойчиво требовали вывода советских Вооруженных сил.
Затем сколотили, не посчитавшись даже с ООН, коалицию для вторжения и оккупации Ирака и установили там «демократический» образ жизни и управления. В результате в этой стране льются реки крови. На очереди Ливан, Иран, Северная Корея и другие суверенные государства, которые в той или иной мере не подходят под американский стандарт.
Сегодня, по существу, происходит то же, что свершилось в Европе в 1938 году, когда лидеры Великобритании и Франции подписали Мюнхенское соглашение, а точнее — сговор с Гитлером и Муссолини. Этим актом Запад включил зелёный свет фашистской Германии для порабощения ею европейских стран и развязывания войны с Советским Союзом. Ныне Западная Европа своей поддержкой агрессивной политики США собственными руками расчищает ей путь к мировому господству.
С этой целью миру навязывается представление о том, что существует якобы лишь одна цивилизация — американо-западноевропейская, являющаяся наследницей всех великих древних цивилизаций (не только европейских — греческой и римской, но и восточных — китайской, индийской и др.), что западная — «атлантическая», как её ещё называют, — система ценностей является единственной подлинно гуманной и демократической.
Но авторы теории единственной «атлантической» цивилизации просто поражают своим цинизмом. В этой основной и «бесспорной», по их мнению, цивилизации совершенно нет места для Китая, Ирана, Индии, России и других стран. Приверженность многих западных политиков этой теории нисколько не поколебали даже те мощные научные, культурные и экономические рывки, которые продемонстрировали Япония и Китай, а сегодня демонстрируют Индия и страны Индокитая. Такое явное нежелание видеть реальность весьма опасно для мира.
Между тем в мире нет единой, единообразной цивилизации, что, кстати, первым, ещё в 1868 году, вполне убедительно доказал наш великий соотечественник Николай Данилевский. В мире было и есть, считал он, несколько культурно-исторических типов великих цивилизаций, каждая из которых развивалась или развивается, в основном, независимо от других, сохраняя и даже оберегая свои особенности. Именно существование различных культурно-исторических типов, или цивилизаций, является одним из важных условий развития мира, его взаимного обогащения.
Общечеловеческая цивилизация может быть только многоцветием, «симфонией» цивилизаций разных народов.
Проблема цивилизаций тесно связана с пониманием характера исторического процесса. Сейчас на Западе формально признают глобальный характер истории XX века. Однако подспудно при этом внедряется мысль о том, что история творится прежде всего в крупнейших странах Запада. Даже величайшая трагедия — развал Советского Союза подаётся как якобы проявление неудержимого стремления советского общества к «западным ценностям». Но ещё полвека назад здравомыслящие учёные предупреждали, что абсолютизация содержания и роли западной либеральной демократии близорука и бесперспективна. Показательно, что современные зарубежные мыслители видят главный конфликт сегодняшнего мира в противостоянии между приверженцами американо-западноевропейской, «атлантической» цивилизации и остальным человечеством.
Запад пытается дать принципиально новое философское обоснование своему экспансионизму, стереть грань между такими фундаментальными категориями, как война и мир. В частности, для этого вводятся в обиход новые термины, например, «операция, не достигающая масштабов войны», или опасно расширяется толкование понятия «миротворчество», основным элементом которого теперь становится «принуждение к миру». Всё это психологически лишь увеличивает вероятность войны, ибо снижает порог применения силы.
В современном, быстро меняющемся мире Россия со всеми её сложностями и проблемами тем не менее активно утверждается на достойном нашей великой истории месте. Но этот процесс возрождения, к сожалению, таит в себе и определённую опасность — опасность растерять некоторые драгоценные черты своего менталитета, своего образа жизни, своей самобытной цивилизации.
Россия — это великая евразийская цивилизация, сложившаяся на основе многовекового сотрудничества славянских, тюркских и других многочисленных народов. Уникально её геополитическое положение, она является сухопутным коридором между Европой и Азией.
Огромные просторы России, духовно-культурные и природно-климатическое разнообразие, длительное взаимодействие различных национальностей и религий требовали от общества, с одной стороны, перспективного мышления, умения бороться с надвигавшимися опасностями, и с другой — объединения народов, всех сил для решения государственных проблем. Отсюда склонность как к человеколюбию, так и к лидерству, мессианству в духовной и культурной жизни. Эти качества национального самосознания не привнесены извне, а исторически обусловлены. Они органически включают в себя чувства патриотизма, государственности, державности, без чего невозможны были выживание огромной страны, сохранение общности народа.
В российской цивилизации прочно утвердились приоритеты духовного над материальным, нравственного над меркантильным. Не безудержное обогащение небольшой группы людей, а благополучие всего населения должно быть целью общественного развития. В этом и состояло отличие православной морали от идейных устоев других конфессий. Психология протестантов, где каждый сам за себя, возможно, и соответствует потребностям западного общества, где материальное явно довлеет над духовным. Но то, что в результате Запад погряз в бездуховности, — это его адепты признают сами.
Одной из важнейших основ русской цивилизации является православие. Именно оно как державостроительная идея способствовало консолидации разрозненных сил российского общества много столетий назад, становлению нашей государственности. Идейный конфликт между католической и православной ветвями христианства, уходящий корнями в далекую историю, определял суть борьбы между Востоком и Западом. Противостояние католицизму и протестантизму было одной из форм сдерживания западной идейной экспансии, за которой стояли прежде всего территориальные интересы. Далее в этой книге будет рассказано о конфессиональной борьбе в Прибалтике и Украине со всеми вытекающими последствиями.
Наше государство, проводя в жизнь те или иные политические решения, всегда должно учитывать умонастроения собственного народа, его глубинные духовные истоки. Православие является национальной религией русского народа, наиболее полно отвечающей его миросозерцанию.
Вместе с тем в такой многонациональной стране, как Россия, от государства требуется, несмотря на то что церковь отделена от него, не меньше внимания и уважения и ко всем другим конфессиям. Ведь определённая часть населения исповедует ислам, буддизм, иудаизм. Но, относясь с уважением к этим традиционным для нашей страны религиям, в этой главе я хотел бы сказать именно о православии.
Сегодня всё чаще можно слышать утверждение о том, что православие как система ценностей не соответствует рыночной экономике. Идёт скрытая атака на него через настоящий крестовый поход западных миссионеров, через широкую экспансию различных религиозных сект и культов. По сути, речь идёт о попытках изменить облик всего нашего общества. В результате этой страшной операции на месте исторической России должно быть сконструировано государство — возможно, с тем же названием, но с полностью деформированной психологией народа, в котором не будет места его традиционным ценностям.
В уничтожении российской цивилизации одну из ведущих ролей играло искоренение нашей самобытной, с вековыми традициями, многонациональной отечественной культуры. США, например, этих целей и не скрывают. Россия в последние годы, по существу, стала объектом информационно-культурной агрессии Штатов, направленной на разрушение российских духовных ценностей и общественной морали. Значительная часть творческой интеллигенции, проклиная советскую цензуру, используя гласность — кто слепо, а кто и сознательно, — прямо-таки стала ярой поклонницей западной, и особенно американской, культуры.
Как результат этого наступления, проходящего при поддержке отечественных «властителей дум», американцы через своих ставленников в нашей стране фактически определяют политику российского телевидения как наиболее массового средства информационного воздействия на население. Идут размывание традиционных ценностей, навязывание народу принципов и стиля «американского образа жизни». Попытки здравомыслящих людей и общественных деятелей противодействовать этому встречаются ожесточённым сопротивлением реальных хозяев российского телевидения.
Исполнительная и законодательная власть практически мирится с таким положением. Более того, отечественная культура нынче в целом отброшена в зону тёмных, суеверных, антинаучных взглядов. Поток мракобесия, который льётся с телеэкранов, со страниц «жёлтой» прессы, настолько густ, что в нём просто тонут крупицы здравого смысла, порядочности и нравственности.
После Второй мировой войны рубеж между цивилизациями вернулся на своё исторически естественное место, обозначив западную границу расселения родственных нам славянских народов Польши, Чехии, Словакии, Югославии и Болгарии. Способствуя разрушению Советского Союза, Запад ставил своей задачей сдвинуть цивилизационный водораздел Европы на восток. Однако архитекторы «нового мирового порядка» не собираются на этом останавливаться. Речь идёт об очередной попытке ликвидировать самобытную российскую, и прежде всего русскую, цивилизацию как давнего стратегического соперника западного мира.
И, к сожалению, это произошло. Практически все славянские народы, растерявшиеся после разрушения Советского Союза, попали в жёсткую зависимость от Запада, оказались привязанными к нему через НАТО и другие политические, экономические и военные механизмы. Исключением стала Югославия. И главная причина, по которой она была избрана объектом агрессии и разрушения, именно в том, что она осмелилась сохранить свою политическую независимость, а с ней — и свою самобытность в широком смысле этого слова.
Всё, что происходило в Югославии, косвенно подтверждает предположение о том, что разлом цивилизаций будет происходить прежде всего по линии Запад—Россия. Сегодня стало ясно, что западная цивилизация, несмотря на все усилия извне и внутри нашей страны, пока не смогла поглотить и ассимилировать русскую, российскую цивилизацию. История показывает, что, воспринимая западные технологические и культурные достижения, наша страна никогда не вливалась в западноевропейскую цивилизацию, а, наоборот, обретала новые возможности для проявления своей яркой самобытности.
Резкий рывок России в сторону Запада в 90-е годы свидетельствуе о том, что некритическое отношение к западным идейным ценностям, их механическая пересадка на русскую почву без учёта культурной индивидуальности России могут привести к разрушению отечественной цивилизации, а не к её совершенствованию. Тем более что западная цивилизация, как выясняется, вообще не жаждет принять Россию в свои объятия.
По мнению некоторых учёных, близких к Ельцину, большевики прервали процесс европеизации нашей цивилизации, не дали возможности радикально изменить её. Правда, эти учёные хотя бы говорят о российской цивилизации, другие же начисто отвергают даже само её понятие.
И всё-таки будущее человечества заключается не в противостоянии цивилизаций, а в их диалоге. Деятельность Организации Объединённых Наций, обеспечившая сохранение мира во второй половине XX века, во многом определяется именно идеей межцивилизационного обмена. Как известно, инициатором создания ООН был великий американский президент Франклин Рузвельт. То, что делает американское руководство сейчас, это прямой отказ от идеалов знаменитого предшественника, попытка совершить стратегический поворот от диалога цивилизаций к их унификации на базе западных ценностей.
К сожалению, последнее десятилетие прошлого века (после развала СССР) подорвало доверие к некоторым международным организациям, задача которых заключается в сохранении мира на земле. Сегодня, в начале третьего тысячелетия, мы сталкиваемся с глубочайшим кризисом мировой системы коллективной безопасности.
Бесцеремонное движение НАТО на восток, присвоенная им роль вершителя судеб народов и государств, практический выход членов этого военно-политического блока из-под контроля ООН и катастрофическая потеря последней своего авторитета дают основания для вывода, что эти международные организации в нынешнем своём виде не смогут больше объективно решать мировые проблемы. Все они попали под контроль США и в большей или меньшей степени являются их орудием. Они уже не в состоянии быть гарантами мира. Надо полагать, что перед угрозой новых мировых потрясений человечество найдёт эффективные пути принципиальной модернизации механизмов сохранения стабильности в мире.
И тем не менее комплекс накапливающихся глобальных цивилизационных проблем будет основной угрозой безопасности нашему миру в XXI веке. Их решение будет, на мой взгляд, самой сложной задачей человечества в наступающем веке.
«Я думаю, — считает ректор МГУ, академик РАН В.А. Садовничий, — что главная линия, по которой можно спасти людей, это признание факта разных цивилизаций и налаживание диалога между ними. Всплеском человеческой злобы ничего не решить. Надо исходить из того, что наш мир очень разнообразен, это сложная система, и потому необходимо делать ставку на взаимную деятельность. Уверен — величайшие империи прошлого ушли в небытие тогда, когда терялся этот диалог, когда кончалось взаимопроникновение культур. Сейчас, как никогда, нужна толерантность. Надо найти те нити, те струны, по которым, несмотря на все сложности, попытаться выработать решения для распутывания столь закрученного клубка проблем. Научиться вести диалог между разными людьми, разными цивилизациями, представителями разных религиозных конфессий — вот задача дня».
Говоря о противостоянии цивилизаций и необходимости диалога между ними, следует, по моему мнению, учитывать, что во многом успех будет зависеть от решения внутрироссийских проблем. Споры об историческом месте России у нас не только не утихают, но даже обостряются. Общество в этом отношении разделилось на две неравные части.
Большая часть, состоящая из патриотично настроенных людей, считает, что Россия должна всегда быть хозяйкой своей судьбы. Самое главное при этом — сохранить верность отечественным традициям и нормам. В нашей стране, как и прежде, нужно различать добро и зло, красоту и уродство, преступников и праведников.
Конечно, нынешнее руководство не проповедует какого-то особого русского, российского пути, а стремится, чтобы и у нас были хорошие дома, дороги, приемлемый уровень жизни, но в то же время оно не потерпит и «внешнего управления». Такую систему взглядов недавно выразил заместитель главы администрации президента страны в своём нашумевшем интервью одной иностранной газете. Он ввёл понятие «суверенной демократии», которая, признавая общепринятые её основы, вместе с тем морально, политически и организационно отвергает всякие посягательства на нашу традиционную государственную независимость. На мой взгляд, новое понятие является реакцией на насильственное насаждение демократии американского образца в Югославии, Ираке, Афганистане.
Другое крыло состоит из западников, так называемых либералов. Они являются принципиальными идейными противниками русской и шире — российской национальной самобытности. Они за Россию, где не останется ничего традиционного, ничего русского, кроме языка, который пополняется — к тому же не без их помощи — новомодными словами и словечками, главным образом англо-американского происхождения, употребляющимися к месту и не к месту. Некоторые же «инженеры человеческих душ» в своих опусах считают возможным пересыпать текст нецензурной бранью и другой ненормативной лексикой, которая в любом цивилизованном обществе недопустима.
Главная задача российских либералов состоит в том, чтобы выкорчевать из сознания граждан нашей страны остатки национальной самоидентификации, чтобы Россия уже никогда не была самой собой. Отчизна для них, видите ли, — это «империя» и уже поэтому не имеет права на существование.
Для таких деятелей, а скорее — словоблудов любовь к Отечеству и патриотизм есть признак духовного убожества, дорога к национализму и антисемитизму. На самом деле они сеют вражду между народами нашей страны, и здесь явно прослеживается агрессивная русофобия. Следуя их «логике», невозможно объяснить, почему русским запрещено делать то, что присуще всем народам: любить свою страну, сохранять свои традиции, свою национальную самобытность.
Естественно, что понятие «суверенная демократия» западниками встречается в штыки. Оно и понятно, ведь тогда надо подвергнуть критике их друзей — в первую очередь Соединенные Штаты Америки. Но такая позиция привела бы к разрушению всей их идеологической основы, к необходимости признать ошибочность их взглядов и пагубность того экономического курса, который они вместе с Ельциным избрали 15 лет тому назад. Поэтому постепенный поворот российского руководства в сторону защиты наших национальных интересов по-прежнему будет встречать сопротивление не только многих западных стран, но ещё более яростное — их прихлебателей внутри страны. Россия не нужна им самостоятельной и сильной. Они хотят видеть её слабой и нищей.
Два десятилетия мы живём в вихре социальных потрясений. За эти годы не стало нашего единого Союза, изменился общественный строй. Страна перестала быть великой, занимавшей особое положение в мире, превратившись просто в большое региональное государство.
Изменилась духовная жизнь народа, люди всё больше и больше становятся другими, отходя от национальных вековых традиций и отечественной корневой культуры. Изменился за эти годы и уклад жизни — мы на глазах теряем лучшие черты присущего нам своеобразия.
Происшедшие перемены осуществлялись с помощью жёстких и откровенно античеловеческих мер теми, кто стоял у истоков разрушения существовавшего образа жизни советского народа. К сожалению, немалая часть людей поверили их сладким речам, не вняли известному библейскому предостережению:
«Он сказал ученикам Своим:
“Остерегайтесь книжников, которые любят ходить в длинных одеждах и любят приветствия в народных собраниях, председания в синагогах и предвозлежания на пиршествах” (Еванг. от Луки. Глава 20, стих 46).
На этом примере мы видим, что есть преступления, для которых нет и не может быть прощения за истечением срока давности. Народ, конечно, суверенен и неподсуден. Он может лишь сам морально осудить себя за свои ошибки, вольные или невольные. Другое дело — конкретные люди. Вот о них, убийцах нашего Отечества, каждый его гражданин, каждый патриот своей Родины может сказать: «Да свершится над ними в конце концов суд не только земной, но и Небесный!»
И это будет высшим актом справедливости.
«И когда пришли на место, называемое Лобное, там распяли Его и злодеев, одного по правую, а другого по левую сторону.
Иисус же говорил: “Отче! прости им, ибо не знают, что делают”. И делили одежды Его, бросая жребий.
И стоял народ и смотрел» (Еванг. от Луки. Глава 23, стих 34,35,36).
Но наши знали, что делают. Поэтому пусть их судит не только земной суд, но и Господь в мире ином.
* * *
В предлагаемой книге делается попытка осмыслить причины обрушившихся на нашу страну невзгод. И я буду весьма удовлетворён, если читатель найдёт в ней ответ хотя бы на некоторые волнующие его вопросы нашего смутного времени.
Глава вторая
АЛМА-АТА.
Декабрь 1986-го
1. ПЕРВЫЕ ЖЕРТВЫ НАЦИОНАЛЬНОЙ ПОЛИТИКИ
16 декабря 1986 года в Алма-Ате состоялся рекордно короткий Пленум ЦК Компартии Казахстана. За 18 минут собравшиеся единодушно освободили от должности первого секретаря ЦК КП республики Динмухамеда Ахмедовича Кунаева, руководившего Казахстаном в течение почти трех десятилетий. Столь же единодушно избрали на его место рекомендованного Центральным комитетом КПСС лидера Ульяновской партийной организации Геннадия Васильевича Колбина...
Шёл двадцатый месяц провозглашённой М.С. Горбачевым перестройки. Она сопровождалась значительными кадровыми изменениями: многие из старых руководителей, долгие годы работавшие, ещё при JI.И. Брежневе, должны были уступить свои позиции новым, более восприимчивым к свежим идеям и формам деятельности.
Строго говоря, заметная смена кадров началась ещё при Ю.В. Андропове, более интенсивно продолжалась при К.У. Черненко и в решающую фазу вступила при М. Горбачёве. Достаточно сказать, что, начиная с 1983 года, в течение нескольких лет были заменены около 90 процентов секретарей обкомов и ЦК компартий союзных республик. Ротация секретарей горкомов и райкомов партии во второй половине 80-х годов привела к двух-трёхкратному обновлению этого слоя партийных работников.
Первый этап замены кадров, догорбачёвский, расчистил ему дорогу во власть. Было совершенно очевидно, что в окружении брежневских кадров Горбачёву трудно будет ожидать кресла Генерального секретаря ЦК КПСС. Второй этап — это подбор кадров для осуществления грядущих преобразований — перестройки.
Характерно, что именно с приходом Горбачёва на высший в стране пост — Генерального секретаря ЦК КПСС — началась «чистка» прежде всего верхнего эшелона партийной иерархии.
Уже в июле 1985 года на Пленуме ЦК партии был освобождён от обязанностей секретаря ЦК и члена Политбюро и отправлен на пенсию Г. Романов. Его место в Секретариате ЦК с тем же кругом обязанностей — курирование военно-промышленного комплекса — занял лидер ленинградской парторганизации Л. Зайков.
Прошло ещё немного времени, и в декабре того же года руководитель столичной партийной организации В. Гришин был отправлен на пенсию, а его пост достался Б. Ельцину, до этого недолго проработавшему в должности заведующего Отделом строительства ЦК, а затем и секретаря ЦК КПСС.
Кстати, как ни парадоксально, но первую скрипку здесь сыграл Е. Лигачёв. Именно он добился появления в Москве своего будущего злейшего и непримиримого врага. Став секретарём ЦК и занимаясь партийными кадрами, Егор Кузьмич посетил Свердловск. Ему очень понравился энергичный первый секретарь обкома КПСС, и по приезде он настойчиво, со свойственной ему напористостью начал доказывать, что именно такой тип руководителей необходим для перестройки. Безусловно, Лигачёв в первую очередь убедил в этом Черненко и Горбачёва. Со мной да и с другими секретарями ЦК по этому поводу никто не советовался. Я часто задаю себе вопрос: почему так произошло, почему именно Лигачёв стал инициатором перевода Ельцина в Москву, вывел его на всесоюзную орбиту? Думаю, потому, что в их характерах много общих черт. Однако подобно одноимённым зарядам, они рано или поздно обязаны были оттолкнуться друг от друга. Так и произошло.
В состав Политбюро ЦК входили два руководителя компартий союзных республик — Казахстана и Украины, Д. Кунаев и В. Щербицкий. Они были весьма авторитетными личностями в партии, не только входили в «ядро» Брежнева, но и являлись его личными друзьями. Кстати, так получилось, что на заседании Политбюро ЦК по случаю кончины Черненко ни Кунаева, ни Щербицкого не было: Кунаев не успел прилететь из Алма-Аты, а Щербицкий — из Америки. Их отсутствие вежливо учли: назначили повторное заседание ПБ — перед Пленумом, который состоялся на следующий день, в понедельник, 22 марта. К слову сказать, Щербицкий и на него не успел. В последующие годы по этому поводу немало было написано. Не думаю, что всё было сделано преднамеренно. В той обстановке даже возражение Щербицкого, если бы оно прозвучало, не могло изменить положение.
Как было уже сказано, в состав Политбюро ЦК входил и руководитель Компартии Казахстана Кунаев. Динмухамед Ахмедович был известным политическим деятелем не только в своей республике, но и во всей стране.
Казах, он окончил Московский институт цветных металлов и золота, а затем был машинистом бурового станка, мастером и начальником цеха, главным инженером и директором Коупрадского рудника Балхашского медеплавильного комбината «Алтайполиметалл», директором Риддерского рудника и Лениногорского рудоуправления. Как талантливый организатор производства и грамотный специалист, он был назначен заместителем Председателя Совета народных комиссаров, Совета Министров Казахской ССР, а позднее — Председателем Совета Министров республики. Защитив диссертацию, он стал доктором технических наук, действительным членом республиканской Академии наук, а затем и её президентом. Признанием его заслуг перед республикой и всей страной стали восемь орденов Ленина и звание Трижды Героя Социалистического Труда. Так что Казахстан он знал, как никто другой, и его знали в республике все, от мала до велика.
В 80-х годах я достаточно тесно общался с Д. Кунаевым. Работая в Госплане СССР, секретарём ЦК КПСС по экономике, Председателем Совета Министров СССР, часто встречался с ним, рассматривал многие экономические и социальные проблемы Казахстана. Динмухамед Ахмедович был умным и образованным человеком, в нём чувствовалась производственная, научная и политическая закалка. Бросались в глаза присущие ему спокойствие, выдержанность, простота и доступность в общении, что явно отличало его в лучшую сторону в сравнении с некоторыми другими членами высшего партийного
И вот этот уважаемый партийный и государственный деятель 14 декабря 1986 года прилетел в Москву. Как всегда, остановился в гостинице Казахского постпредства. Утром отправился в ЦК КПСС, где через считаные минуты узнал о том, что он — уже бывший первый секретарь республиканского ЦК Компартии, и о том, кто будет его преемником.
Д. Кунаев, как человек и трезвый политик, сам понимал, что ему пора уходить с этого поста. И годы приличные, и методы руководства уже иные, да и косой взгляд новой московской власти уверенности и оптимизма в работе и жизни также не прибавлял.
Позднее в одном из интервью он честно скажет: «Оправданий себе не ищу, решения принимал правильные и неправильные: были и ошибки, и удачи. Но знаю точно: нельзя много лет подряд быть “во главе”. Теряется чутьё по отношению к себе. Делаешь неизбежные промахи, и более всего — в кадровой политике. Окружать себя надо не поклонниками, а умами, трансформирующими идеи».
В ЦК КПСС считали, что Кунаев — личный друг Брежнева (что вызывало у Горбачёва и его ближайшего партийного окружения неприязнь к нему, хотя сами они тоже работали при Леониде Ильиче). По их мнению, руководитель Казахстана был человек «застойного» времени, создавший за долгие годы работы в республике руководящую касту с характерными для неё негативными проявлениями, исповедовавший принцип «не выносить сор из избы».
Разумеется, как это часто бывает, в его окружении действительно были люди и нечестные, замешанные в сомнительных делах. Ему и самому всячески пытались навязать обвинение в коррупции, однако из этого ничего не вышло. Он не был аскетом, но бескорыстию у него могли бы поучиться многие, и не только в Казахстане. При любых недостатках в работе Д. Кунаева принимавшие решение о его освобождении от занимаемого поста должны были учитывать, что он, сделавший немало хорошего и полезного для республики, пользовался в ней большой популярностью. А это означало, что в данном случае проводить намеченные кадровые изменения требовалось с повышенной деликатностью, о которой, судя по всему, руководство ЦК КПСС даже не подумало.
Хуже того, в Москве решили, что в сложившейся в республике обстановке возглавить ЦК Компартии Казахстана должен принципиальный и жёсткий руководитель — против чего вряд ли могли возникнуть какие-либо возражения, — но почему-то обязательно русский. И выбор пал на Г. Колбина.
С Геннадием Васильевичем я был знаком давно и хорошо знал его трудовой путь. Начал он свою рабочую жизнь учеником модельщика на заводе в Нижнем Тагиле, втором по величине и значению городе на Среднем Урале, и дошёл там до должности заместителя главного инженера и секретаря заводского партийного комитета, став затем секретарём райкома и Нижнетагильского горкома партии. В последующие годы был вторым секретарём Свердловского обкома КПСС, вторым секретарём ЦК Компартии Грузии, первым секретарём Ульяновского обкома КПСС, первым секретарем ЦК Компартии Казахстана. Завершил он свою трудовую деятельность, заслуженно отмеченную многими государственными наградами, в качестве председателя Комитета народного контроля СССР.
Наши жизненные пути во многом совпадали и пересекались. Связывали нас с Г. Колбиным «земляческая» дружба, примерно одинаковый возраст, работа в промышленности на Урале, когда постоянно встречались и официально, и по-дружески.
В то время, когда он был первым секретарём Нижнетагильского горкома КПСС, я работал главным инженером «Уралмашзавода». Наш завод тесно сотрудничал с мощнейшим Нижнетагильским металлургическим комбинатом, который был оснащён, в основном, уралмашевским оборудованием.
В этом же городе расположен завод «Уралвагонмаш». Его название отражает его профиль только частично. Он действительно производил в больших количествах вагоны для железных дорог страны. Вторая же часть завода занималась изготовлением танков. Так было и в Великую Отечественную войну, когда завод выпускал легендарные танки Т-34, так было и в послевоенный период. Во время войны «Уралмашзавод» поставлял, «Уралвагонмашу» танковые пушки и корпуса танков, а после войны — пушки для всех модификаций выпускаемых современных танков. Кстати, как ни прискорбно об этом говорить, Белый дом в 1993 году расстреливали из танков и пушек, изготовленных на «Уралвагонзаводе» и «Уралмаше».
В один и тот же период времени Г. Колбин был назначен вторым секретарём Свердловского обкома партии, а я — генеральным директором «Уралмашзавода». Как известно, тогда партийные органы осуществляли практически все функции жизни региона. Это касалось и промышленности, поэтому с Колбиным, который курировал промышленность, контакты у меня стали более тесными. Надо отдать ему должное, он не пас нас на коротком «поводке». В нём сказывалась производственная закалка. Это был принципиальный и жёсткий руководитель, но понимающий все тонкости промышленно-заводской жизни, и за это заводчане уважали его.
Так получилось, что и Урал мы с Колбиным покинули практически одновременно, с разницей в один месяц. Он был избран вторым секретарём ЦК Компартии Грузии, а я — первым заместителем министра тяжёлого и транспортного машиностроения. Но и после этого связь с ним не прерывалась. Колбин постоянно ставил перед нами вопросы по работе предприятий нашей отрасли в Грузии, вносил предложения по развитию машиностроения в республике.
Мы часто общались, когда я работал в Госплане СССР и секретарём ЦК КПСС, а он — в регионах страны и представлял в Центре их интересы. Так, Геннадий Васильевич прекрасно видел определённую однобокость экономического развития Грузии и стремился всячески способствовать всестороннему подъёму республики. И ему много удалось сделать для этого. В Грузии он пользовался большим авторитетом благодаря своему профессионализму, работоспособности, неуёмной энергии и демократизму в общении с людьми.
Невозможно забыть и о его деятельности в Ульяновске, в том числе о настойчивости в создании колоссального авиационного комплекса, который сейчас носит название «Авиастар». Это, пожалуй, самый мощный современный завод по производству уникальных самолётов. Вся страна работала на его сооружение. К сожалению, теперь он влачит жалкое существование. Адо сих пор строящийся мост в Ульяновске через Волгу? Первый секретарь обкома партии не давал никому покоя с этим вопросом, и строительство моста началось только благодаря ему. И не вина Колбина, что до сих пор этот грандиозный объект, важный не только для области, но и для всей страны, так и не вошёл в строй.
Ну, а затем был Казахстан... Почти два с половиной года спустя, когда на сессии Верховного Совета СССР рассматривалась кандидатура Колбина на пост председателя Комитета народного контроля СССР, Горбачёв, напомнив о заслугах Геннадия Васильевича и объясняя принятое в своё время решение, говорил, что «он сделал много полезного. Именно это позволило, опираясь на его жизненный и партийный опыт и учитывая его политические и человеческие качества, рекомендовать Колбина на пост первого секретаря ЦК Компартии Казахстана».
Тем не менее, при утверждении в Верховном Совете СССР Колбина в должности председателя Народного контроля СССР были подняты вопросы декабря 1986 года. Полился поток лжи против Геннадия Васильевича, началось целенаправленное уничтожение его личности. Чего только не писали и не говорили тогда! Я не хочу цитировать эти разнузданные публикации. Невольно вспомнишь выражение из Евангелия: «Камни возопиют». Если перевести на современный язык, то евангельское изречение говорит о такой степени возмущения, что не только люди, но даже камни — если бы они были наделены даром речи — выразили бы своё негодование.
Заканчивая описание своего отношения к Г. Колбину, хочу сказать, что он был выразителем идей того времени, в котором воспитывался и жил. И здесь нет никакой его вины. Мы все воспитывались с верой в идеалы партии. Да, у нас были сомнения в некоторых её действиях, но в стратегическом плане мы были ей верны. Геннадий Васильевич был продуктом своего времени, но именно такие, как он, взялись за осуществление коренных преобразований, которые впоследствии их же и сокрушили. В этом величие и трагедия людей того поколения.
Я считал и считаю — при всем уважении к личности Г. Колбина и его деятельности, — что это его назначение было явно непродуманным шагом со стороны Горбачёва, Лигачёва и тогдашнего Политбюро. Мало того, что на высшую должность в национальную республику был вопреки существовавшей десятилетиями традиции назначен русский, но к этому прибавилось и то, что в Казахстане его фактически не знали. Колбин в отличие от Кунаева был известен и авторитетен лишь в тех регионах, где работал, хотя и являлся членом ЦК КПСС и депутатом Верховного Совета СССР. Но ведь до этого республика, как одна из самых крупных и мощных в составе Советского Союза, была представлена в Политбюро ЦК КПСС первым секретарём своей Компартии, что имело для неё не только морально-психологическое, но и весьма важное организационно-практическое значение. Естественно, что все эти обстоятельства не могли не вызвать негативных настроений в руководстве Казахстана.
И всё же главная и очень серьёзная ошибка Горбачёва и его соратников в партийном руководстве состояла в другом: в новых условиях, ими же провозглашённых, они стали действовать с помощью полностью устаревших методов кадровой политики, которые теперь уже не могли не вызывать возмущения, тем более — в национальной республике.
В самом деле, Генеральный секретарь ЦК уже почти два года на всю страну и мир, можно сказать, трубил о перестройке и гласности, всячески поощрял плюрализм мнений и т.д. — и вместе с тем сам использовал прежние, сугубо бюрократические методы. Ведь ни с руководством республики, ни с активом её партийной организации, ни тем более с народом никто не советовался.
Все узнали о новом лидере республики только на Пленуме ЦК КП Казахстана, когда секретарь ЦК КПСС Г. Разумовский объявил об отставке Д. Кунаева — разумеется, по «его личной просьбе» — и от имени руководства партии, её Центрального комитета, рекомендовал на должность первого секретаря Компартии республики Г. Колбина. Конечно, следуя партийной дисциплине, участники, так сказать, автоматически проголосовали за предложенную кандидатуру, но упомянутые начале главы 18 минут, ушедшие на эту процедуру, взорвали спокойствие в Казахстане и дали толчок к подобным событиям в дальнейшем и в других республиках СССР.
А развивались они в Алма-Ате неожиданно и стремительно. Напомню, Пленум состоялся 16 декабря 1986 года, а уже в 7—8 часов утра 17-го на площади перед зданием ЦК Компартии появились первые группы молодёжи, в основном, студенты столичных вузов, человек двести—триста, с лозунгами, выражавшими их протест против решения Пленума ЦК, недовольство избранием Колбина. В 11.30 демонстранты покинули площадь и направились на городские улицы. В 13.30 колонны молодёжи возвратились на прежнее место, преодолев по дороге заграждения из грузовиков. Теперь численность демонстрантов составляла до пяти тысяч человек. На площади к этому времени собрались любопытствующие прохожие, не принимавшие участия в марше по городу. Вскоре появилось «подкрепление»: большая колонна молодёжи вышла на площадь со стороны улицы Мира, а около шестисот человек — со стороны Казахского университета. Они скандировали: «Ауельбеков, Назарбаев!» Демонстранты держали плакаты: «Ленин и партия вместе!», «Мы — за Казахстан!». У многих возникла было мысль, что это очередной митинг в поддержку перестройки, но другие плакаты — например, с вопросом: «Где Кунаев?» — опровергали такое предположение. Демонстранты требовали выхода к ним Кунаева, предъявляли претензии по поводу тяжёлых условий жизни, трудностей с жильём, работой, ограниченностью сферы применения родного языка. Эти претензии и требования отражались в лозунгах на казахском и русском языках: «Ни одной нации — ни одной привилегии!», «Требуем уважения ленинских принципов национальной политики!», «Да здравствуют идеи Ленина!», «Каждой республике — свой вождь!». Люди были безоружны. Они несли портреты Ленина, пели народные песни. На этом этапе событий никаких выпадов против других народов, призывов к свержению государственного строя, хулиганских выходок не было.
Однако был отдан приказ блокировать площадь, никого не впускать и не выпускать. Подходящие к площади новые группы демонстрантов прорывали оцепление, возникали стычки. Находившиеся внутри оцепления помогали вновь прибывшим прорвать его, создалась напряжённая обстановка. Министр внутренних дел А. Власов отдал приказ о переброске в Алма-Ату спецчастей внутренних войск из восьми городов страны. На площадь прибыли воинские части. Экипировка — бронежилеты, каски, щиты, дубинки. В двух спецмашинах находились спецсредства — дымовые шашки, сигнальные ракеты, слезоточивый газ «Черёмуха». С военными было отделение служебно-розыскных собак.
С 15 до 17 часов на трибуне находились члены Бюро ЦК КП Казахстана 3. Камалиденов, М. Мендыбаев, С. Мукашев, Н. Назарбаев. Их призывы разойтись были встречены шумом, свистом. В трибуну полетели снежки, куски льда. Перед собравшимися выступил Председатель Президиума Верховного Совета республики С. Мукашев. Он объявил, что требования демонстрантов необоснованны, и призвал их разойтись.
Это не помогло: собравшиеся оскорбляли солдат и курсантов, охраняющих трибуну, срывали с них шапки. Милиция выхватывала из толпы активистов, их пытались отбить, началась свалка. Солдатам был отдан приказ отогнать толпу в глубь площади, но их забросали камнями, кирпичами, кусками штукатурки. Появились раненые.
Всё это время с трибуны, сменяя друг друга, Камалиденов, Елимисов, Басаров призывали собравшихся разойтись, предупреждали о применении силы. Выступали также известные деятели культуры. Однако всё это не помогало: толпа никого не слушала и настаивала на одном — убрать Колбина. Суть всех требований состояла в том, чтобы заменить назначенного на пост первого секретаря ЦК Компартии Казахстана русского на казаха. Раздавались призывы вернуть Кунаева, предлагали в руководство республики Назарбаева, Камалиденова.
Постепенно стычки митингующих с правоохранительными органами стали переходить в ожесточённые схватки. Затем собравшиеся на площади с громкими криками.бросились на штурм здания ЦК, пытаясь опрокинуть шеренги солдат, милиции и пограничников. Завязалась драка. В ход пошли колья, арматура, камни. Солдаты были вынуждены применить ремни и дубинки. Разбушевавшиеся хулиганы подожгли несколько автомашин, разгромили витрины двух магазинов. Число погромщиков увеличивалось. Попытки усмирить толпу оказались безуспешными. Раненые появились с обеих сторон. Не обошлось и без жертв: зверски убили дружинника Савицкого — работника местного телевидения. А шестнадцатилетнего русского мальчика закололи ножом в автобусе довольно далеко от площади: он что-то дерзкое сказал кондуктору, и стоявший рядом вонзил ему нож в сердце. Через три дня скончался казах, раненный в драке на площади.
О происходивших в Алма-Ате событиях лучше всего говорят официальные донесения:
«21.00—22.00. Доставленные на площадь военные машины со спецсредствами были забросаны камнями, охрана разбежалась, спецсредства попали в руки людей, находившихся на площади.
В 22.00 начальник УВД города получил приказ применять для разгона демонстрантов пожарные машины, 20 машин двинулись на людей, поливая их из лафетных стволов. Толпа забросала машины камнями — 30 пожарных получили ранения.
В 23.30—24.00 проведена операция по разгону демонстрантов с применением малых сапёрных лопаток, дубинок и служебных собак. Оставшиеся на асфальте после проведения операции люди подобраны и увезены. Площадь очищена. Преследование убегающих с площади продолжалось на прилегающих улицах, в подъездах жилых домов, у общежития».
По указанию Горбачёва из Москвы в Алма-Ату в срочном порядке вылетела группа руководителей КГБ, МВД, Прокуратуры СССР и т.д. Во главе группы стоял член Политбюро ЦК КПСС М. Соломенцев. В её составе был и первый заместитель председателя КГБ Ф. Бобков, который вспоминал:
«К нашему прилёту дебош на площади закончился. Мы лицезрели его последствия. Столица Казахстана произвела удручающее впечатление, особенно центр — площадь Брежнева, где находилось здание ЦК Компартии Казахстана. На площади и прилегающих улицах видели несколько догорающих автомобилей, всюду валялись осколки стекла, булыжники, палки, железные прутья — следы происходившего здесь побоища. Едва вошли в здание ЦК партии, почувствовали, как напряжена здесь обстановка. Колбин, Назарбаев и другие руководители явно нервничали. По отдельным замечаниям Колбина стало ясно, что основную вину за всё, что произошло, они возлагают на Председателя КГБ — Мирошника, не обратившего должного внимания на козни кунаевских ставленников, якобы организовавших эти провокационные выступления. Возникло даже подозрение, будто бы Мирошник сознательно утаил от Колбина информацию о готовящихся выступлениях студентов.
Все осуждали Кунаева, который отказался выступить на митинге и призвать собравшихся на площади поддержать избрание Колбина. Кроме того, все участники встречи сошлись во мнении, что выступление студентов организовано Кунаевым и его сторонниками. Соломенцев потребовал выявить организаторов массовых беспорядков».
Однако интервью Д. Кунаева, данное им через три года после этих, вносит ясность в вопрос, который в течение долгого времени усиленно запутывался некоторыми из их участников, чтобы как-то обелить себя:
«17 декабря около 11 часов утра мне позвонил второй секретарь ЦК КП Казахстана Мирошхин О.С. и просил приехать в ЦК. На мой вопрос: “Чем это вызвано? Ведь я же на пенсии!” — он ответил: “На площади собралась группа молодёжи. Они требуют разъяснить решение прошедшего вчера Пленума ЦК. Было бы хорошо выступить вам перед собравшимися и разъяснить суть дела”. Выразив согласие, я спросил: “Согласен ли Колбин?” Мирошхин ответил утвердительно.
После этого я немедленно приехал в ЦК и зашёл в кабинет первого секретаря ЦК, где были в сборе все члены Бюро. Они совещались, как поступить с собравшимися на площади. Колбин предложил Назарбаеву и Камалиденову выступить перед молодёжью. Мне никаких поручений дано не было. О моём выступлении речь не шла, несмотря на то что я просидел в кабинете Колбина свыше двух часов. Затем Колбин начал переговоры с Москвой, и, чтобы ему не мешать, я и другие, кроме Мирошхина, вышли из кабинета.
Через небольшой промежуток времени Колбин собрал всех членов Бюро и пригласил меня. Обращаясь ко мне, он сказал: “Вы свободны, отдыхайте. Мы сами примем меры и наведём порядок”. Перед уходом я спросил у Мирошхина, почему меня вызывали и не дали возможности выступить. Он ответил: “Посоветовались и решили вас на площадь не выпускать, и вам выступать не надо”. В июне 1987 года в Москве во время работы Пленума ЦК КПСС Мирошхин ещё раз подтвердил, что мне не разрешили выступать на площади.
...Никто из руководителей республики не разъяснил молодёжи суть решения Пленума. Вместо этого жестоко расправились с собравшимися. Пострадало множество студентов и рабочих. За участие в событиях или за их поддержку, по данным ЦК комсомола Казахстана, несколько тысяч студентов были исключены из вузов, многие вынуждены были бросить учёбу. В отношении большой группы коммунистов были применены меры репрессивного характера.
...Одним из главных организаторов “алма-атинских событий” выставили меня, несмотря на то что я не имел к ним никакого отношения. Колбин указывал, что одной из основных причин развернувшихся событий был мой отказ выступить перед молодёжью на площади. Не только это, но и все негативные явления, имевшие место в жизни партийной организации республики, начали связывать с моим именем, с моей деятельностью, забывая, что продолжительное время ЦК нашей партии доверял мне работу в крупных промышленных предприятиях, научных учреждениях, в партийных и советских органах. Я всегда стремился честно выполнять свой партийный и человеческий долг».
Во время этих событий с Кунаевым разговаривал Горбачёв. В тот момент я находился в кабинете Генсека. Настроенный однобокой информацией из Алма-Аты, он довольно жёстким тоном потребовал от Кунаева прекратить беспорядки, недвусмысленно заявив, что именно его считает виновным в них. Однако Кунаев категорически отверг обвинения в свой адрес, заявив, что не имеет никакого отношения к произошедшим событиям. Думаю, он говорил правду.
На следующий день, 18 декабря, на площади перед зданием ЦК людей почти не было, остались лишь немногочисленные любопытные. На улицах города собирались редкие группы молодёжи, которые бросали камни в патрульные машины.
Основные беспорядки остались позади, но народ не успокаивался. Начались разговоры, что выступления прошли якобы под лозунгом,независимости Казахстана, с требованием суверенитета республики, что это массовое публичное проявление возросшего национального самосознания. Полагаю, что в то время такие высказывания не имели под собой серьёзной почвы. Тем не менее сам факт событий в Алма-Ате, какой бы ни была их подоплёка, не мог пройти бесследно. Действительно, всего через несколько лет у нас были Карабах и Сумгаит, Фергана, Тбилиси и Баку, Прибалтика и Украина. И, наконец, разрушение Советского союза. «Закваска» была уже иной, нежели в Казахстане, куда более зловещей, ибо в большинстве случаев она включала в себя идеологию и практику главного врага единства страны, общества, народа — национализм.
2. СОЗДАНИЕ И РАЗРУШЕНИЕ
ОБЩЕГО ДОМА
Чтобы попытаться разобраться — в следующих главах — во всём этом достаточно объективно, завершу начатый рассказ о событиях в Казахстане, предварив вытекающие из них выводы краткой историей взаимоотношений Казахстана с Россией.
Процесс формирования казахского этноса был длительным и сложным. В его состав вошли различные тюркоязычные и монголоязычные народности. История казахов как уже сформировавшегося народа насчитывает более 500 лет, со второй половины XV века. К тому времени сложилось несколько узлов этнической консолидации в виде трёх казахских жузов (орд) — старшего, среднего и младшего.
Первой исторической формой казахской государственности были ханства (XV—XVII вв.). Раздоры между ханами из-за власти, пастбищных земель и по прочим поводам служили серьёзными препятствиями для создания единого государства на территории Казахстана. Российские дипломаты умело использовали соперничество между этими правителями. В присоединении их территорий к России основную роль сыграли не столько военные действия, сколько дипломатические средства. Включение казахских жузов в состав России было длительным процессом — он продолжался почти сто лет, с 1730-го по 1824 год. В течение этого времени ханы всех трёх жузов, один за другим, обращались к императорской власти с просьбой принять их в подданство России. Так что пребывание казахского населения в составе России продолжалось для одной его части около двух веков, для другой — около века.
Объединившись с Россией, казахи оградили себя от иноземных захватчиков и смогли сохранить себя как исторически сложившуюся общность людей, как народ. Прекратились постоянно возникавшие войны между ханствами. Немаловажным фактором духовного прогресса казахского общества стала связь с культурой России. Положительные изменения произошли и в экономике, и в социальном развитии.
Вместе с тем часть казахской территории изъяли в государственный фонд, за счёт которого выделялись наделы переселенцам из малоземельных районов Центральной России и Украины. Подавляющее большинство из них прибыли в Казахстан, гонимые именно безземельем и нуждой. Конечно, это ущемляло интересы коренного казахского населения. Но нельзя не учитывать, однако, и того, что переселенцы обживали бескрайние просторы, на заселение которых потребовалась бы не одна сотня лет, и несли в скотоводческий край культуру земледелия и оседлый образ жизни.
С этим движением на восток, на свободные земли связана и судьба моей семьи. Я — сын и внук шахтёров. Мой прадед был земледельцем и из-за безземелья в начале второй половины девятнадцатого века отправился со своей многочисленной семьёй на вольные восточные земли. Не знаю уж, по какой причине они обосновались на постоянную жизнь в одной из казачьих станиц Войска Уральского.
Это был особый край Российской империи. Уральские казаки не признавали частной собственности на землю. Вся их территория находилась во владении общины. Владимир Короленко в своих известных очерках писал: «...вся земля эта не знает частной собственности, ни даже русских общинных переделов...»
Уральские (яицкие — до 1775 года) казаки — это сложный и противоречивый народ. Их особый характер во многом объясняется тем, что они в течение долгого времени жили в атмосфере постоянной угрозы извне.
Не всё было гладко в их глубинных отношениях. К естественным экономическим вопросам примешивались и национальные: приезжие — русские, украинцы, казахи — были инородным телом в казачьей среде. Для казаков все приехавшие из России были «русскими»...
Вот в таких противоречивых условиях жил мой прадед со своей семьей. Шли годы, и его дети (мой дед) женились на коренных казачках. Отсюда и пошёл мой род — сплав русских из средней полосы исконной России и свободолюбивых казаков Войска Уральского.
Через много лет мой дед и моя бабушка-казачка в силу обстоятельств вернулись в Донбасс. Он стал сначала землепашцем, а затем — шахтёром.
Русские, украинцы стремились жить по соседству друг с другом. В Казахстане немало русских названий сёл и городов. В 1837 году было построено казачье укрепление Верное. Это название было выбрано как символ стойкости и неизменной верности российскому подданству. До этого там было казахское поселение Алматы. В годы Советской власти название города было изменено на Алма-Ата.
Различные социальные и политические слои казахского общества далеко не одинаково оценивали сам факт и последствия нахождения Казахстана в составе России. Одни — его традиционная элита — нередко рассматривали ломку патриархального образа жизни, развитие товарно-денежных отношений как надругательство «над святым духом предков». Другие ориентировались на демократические силы России, способствовавшие развитию просветительских идей в казахском народе.
С установлением Советской власти в Казахстане начался новый этап государственного строительства. В августе 1920 года Президиум ВЦИК РСФСР принял постановление о создании Автономной Киргизской (первоначальное название — Казахской) Советской Социалистической Республики в составе ряда областей с казахским населением, а в 1924 году в результате национально-государственного размежевания Средней Азии были объединены все казахские земли в единое национальное советское государство, которое в апреле 1925 года изменило своё наименование на исторически правильное и стало называться Казахской республикой.
Численность казахов составила более 61 процента населения республики. Уже тогда вносилось предложение перевести Казахскую АССР в категорию союзной республики, но это преобразование состоялось только в 1936 году.
В 20-х годах прошлого столетия был проведён ряд мер, направленных на улучшение положения населения. Так, желающие заниматься земледелием были наделены пахотной землёй, сенокосными угодьями. Возникли новые фабрики, даже целые отрасли промышленности. В то же время и эту часть страны не миновал политический экстремизм. Голощёкин, известный тем, что в 1918 году был активным участником расстрела царской семьи на Урале, с 1925 года в течение 8 лет возглавлял Казахский крайком ВКП(б) и оставил кровавую память о себе и в республике. В результате ультрареволюционных действий по насильственной оседлости кочевников и полукочевников исчезла почти пятая часть её населения.
С начала 30-х годов прошлого века началось интенсивное развитие экономики республики, её промышленности, а затем и сельского хозяйства. Достаточно сказать, что в 1937 году в Казахстане работало уже 2 тысячи только крупных предприятий промышленности. Темпы роста численности промышленно-производственного персонала в 1940—1975 гг. были в 2,7 раза выше, чем в России. Конечно, на такие темпы повлияли и обстоятельства военного времени, но главная роль здесь принадлежала политике, проводившейся в СССР и предусматривавшей, в частности, всестороннее ускоренное развитие национальных республик. Это касалось прежде всего экономики, которая создавалась как с помощью общегосударственных средств, так и путём мобилизации местных ресурсов, в том числе полезных ископаемых. Последними Казахстан как раз очень богат. Известно, например, более четырёхсот месторождений каменного угля, десятки — медных, железорудных, свинцово-цинковых, золото-медных, фосфоритных, нефти, газа и других. На этой многообразной сырьёвой базе быстро развивались не только предприятия добывающей промышленности, но и металлургической, алюминиевой, химической и других отраслей. Казахстан производил более 50 наименований цветных, редких, благородных, редкоземельных и прочих металлов. К сожалению, менее развиты были металлообработка, тяжёлое и тракторное машиностроение. Но этот недостаток в какой-то мере компенсировался обширными кооперационными связями с другими республиками, пока все они входили в единое государство.
В высоком экономическом потенциале Казахстана я, можно сказать, зримо убедился, когда в 1987 году посетил республику, где в Экибастузе ознакомился с ГРЭС-2, а затем осмотрел угольный разрез «Восточный». Оба объекта поражали своими гигантскими масштабами и, что ещё важнее, высокой технической оснащённостью. В Усть-Каменогорске на меня произвёл большое впечатление свинцово-цинковый комбинат. Трудно было даже представить себе, насколько высокотехничным могло быть производство таких крайне необходимых для народного хозяйства, но вредных в процессе их производства цветных металлов, как свинец и цинк. Привлёк моё внимание и посёлок хороших индивидуальных домов, который вырос на окраине города. По-видимому, это были первенцы настоящей индивидуальной застройки в крупных городах нашей страны.
Во время посещения Карагандинского металлургического комбината меня не покидало ощущение, будто я оказался на своём родном Уралмаше. Многие цеха были оснащены оборудованием, изготовленным на моём заводе в то время, когда я работал там главным инженером и генеральным директором. Да, это было наглядное воплощение высокоэффективного разделения труда и производственной кооперации в нашем общем огромном государстве.
Примерно одна пятая часть экономически активного населения Казахстана была занята в сельском хозяйстве. Здесь чётко прослеживалась специализация животноводства. После освоения с помощью всех советских республик целины Казахстан стал одним из основных районов страны по производству зерна. Так, если в 1940 году там производилась каждая тридцать восьмая тонна зерна в СССР, то в 1986-м — уже каждая седьмая.
В общем, было очевидно, что Казахстан нуждается в ускоренном развитии обрабатывающей и перерабатывающей промышленности, но, увы, необходимого для такой серьёзной структурной перестройки времени уже не оставалось...
Громадные изменения произошли и в духовном развитии Казахстана: практически ликвидирована сплошная неграмотность населения, сформирована научная, художественная, инженерно-техническая интеллигенция, создана широкая сеть высших учебных и научных учреждений. Именно в годы Советской власти республика стала цивилизованным, современным государством. Её развитие в тот период было одним из ярких примеров высокой эффективности национальной политики, проводившейся в Союзе ССР.
Историю, однако, недопустимо ни чернить, ни идеализировать, тем более если рассматривать её именно с позиций разработки и осуществления национальной политики, непосредственно воздействующей на крайне чувствительную, требующую особенно деликатного подхода систему отношений между людьми разной этнической принадлежности, между народами. На мой взгляд, нельзя сказать, что здесь всё было в порядке и в теории, и на практике. И в том, и в другом отношении делу основательно вредило оставшееся с прошлых времён и так и не преодолённое стремление забежать вперёд по сравнению с действительным положением вещей. Утверждалось, например, что национальный вопрос в нашей стране полностью решён, и на таком фоне изучение реальных процессов развития наций и их взаимоотношений очень часто подменялось просто лозунгами.
Учёные, некоторые представители художественной интеллигенции, а с ними и политики явно преждевременно делали акцент на слияние наций. Тех же, кто говорил о первостепенном значении всестороннего развития каждой нации, бережном отношении к её традициям и обычаям, обвиняли в национализме. Отсюда и практические решения в области экономики, социального развития, культуры больших и малочисленных народов нашей страны на разных уровнях управления во многих случаях не учитывали всей сложности и всего богатства оттенков межнациональных отношений.
Нежелание отказаться от устаревших шаблонов, неумение думать шире, глубже, осторожнее в области национальной политики в многонациональной стране не могли не привести к крупным неприятностям и даже трагедиям не только в Казахстане, чему посвящена эта глава, но и в других республиках, не исключая России.
Последние полтора десятка лет показали, что и ныне национальный вопрос как внутри России, так и в межгосударственных отношениях на постсоветском пространстве имеет не меньшее значение, чем это было в СССР. Более того, сейчас эта проблематика (как, впрочем, и во всём мире) приобрела новые и порой самые мрачные черты и особенности. А ведь многое из свершившегося было очевидно заранее.
Напомню, ещё в конце 1988 года Верховный Совет Эстонской ССР принял Декларацию о её суверенитете. Но особенно опасным было то, что Декларация провозглашала верховенство законов Эстонии над законами Союза ССР. Казалось бы, это глупость: часть заявила о праве диктовать свою волю целому, — но дурные примеры заразительны, и в 1990 году такой тезис приобрёл реальную разрушительную силу.
Дело в том, что именно в этом году по стране прошёл, как его окрестили тогда же, «парад суверенитетов». О своей самостоятельности заявили не только союзные, но и автономные республики, края, округа и даже отдельные регионы, хотя последних образований до того не существовало и в природе. Самым сильным ударом по единству страны в ходе этой вакханалии явилась принятая 12 июня 1990 года Декларация Верховного Совета РСФСР о государственном суверенитете России, провозгласившая верховенство российских законов над союзными. Вот после этой акции разрушение Советского Союза действительно стало вопросом времени, ибо, по существу, это означало неизбежную ликвидацию общесоюзного центра власти и управления и тем самым создавало все условия для уничтожения единого государства.
Трезвые голоса, звучавшие с разных сторон, услышаны не были. Например, стремясь сохранить Союз ССР, парламентарии Казахстана призывали доморощенных «реформаторов» «проявить политическую мудрость, выдержку, демократичность, сделать всё возможное, чтобы предотвратить грядущую катастрофу — развал нашего великого союзного государства». Их слова оказались пророческими, в том числе и по отношению к Казахстану: «Развал Союза неизменно повлечёт за собой полный крах — крах экономики республики, резкое ухудшение жизни миллионов людей, отбросит всех нас вспять на целые десятилетия, нанесёт непоправимый ущерб сотрудничеству со странами союзного сообщества. У нас нет иного пути, кроме обновления Союза на основе заключения Союзного договора между суверенными, равноправными республиками...»
1 декабря 1991 года состоялись всенародные выборы первого в истории Казахстана президента республики. Им стал Н.А. Назарбаев. О нём хотелось бы сказать несколько слов.
Особенно хорошо узнал я Нурсултана Абишевича в 80-е годы, когда он был Председателем Совета Министров Казахской ССР. По статусу он входил в состав Президиума Совета Министров СССР. Возглавляя тогда Правительство Советского Союза, я, естественно, имел с ним самые тесные контакты. Уже тогда у меня сложилось впечатление о нём как о человеке, который, несмотря на свою молодость для государственного деятеля, обладал большими способностями, аналитическим умом, твёрдым характером, целеустремлённостью. Он, как правило, активно выступал на расширенных заседаниях правительства страны, которые проводились ежеквартально. Конечно, в первую очередь Назарбаев ставил вопросы, касающиеся развития Казахстана, но не ограничивался только этим: его кругозор, масштаб мышления были значительно шире. И нужно сказать, что дальнейшее развитие событий в республике, где затем он был первым секретарём ЦК республиканской Компартии, а также всё, происходившее в нашем Союзе ССР и в СНГ, только укрепило моё мнение об этом крупном государственном деятеле, пользующемся авторитетом не только в Казахстане, но и далеко за его пределами.
16 декабря 1991 года была провозглашена государственная независимость Республики Казахстан. Но это произошло уже после того, как 8 декабря в малоизвестном белорусском селении Вискули, запрятанном в дебрях Беловежской Пущи, в трёх километрах от польской границы, случилось непоправимое: Союза Советских Социалистических Республик не стало. Под документом об этом чудовищном событии, как известно, стоят подписи руководителей РСФСР, Украины и Белоруссии. Три человека — Ельцин, Кравчук и Шушкевич, прямо надо сказать, не самые выдающиеся личности в отечественной истории, — взяли на себя ответственность за разрушение великого государства. Правда, даже политическая эйфория, в которой они пребывали, сдобренная винными парами, не помешала им понять, что творимое ими есть государственный переворот, а за это ни в одной стране мира (кроме нашей, как оказалось) по головке не гладят. Эти подельники заявили, будто они лишь констатируют политическую смерть Советского Союза. Но эта уловка сродни ситуации, как если бы группа врачей сознательно довела больного до тяжёлого заболевания, а затем, собравшись «на троих», объявила ещё живого пациента ушедшим в мир иной и отправила его в морг. Надеюсь, в будущем подлинная роль этой публики окажется оценённой по достоинству.
Н. Назарбаев не принимал участия в позорном беловежском событии, политическая прозорливость спасла его от этого. Но, как говорится, дело было сделано, а так как тогда же, 8 декабря, было объявлено о создании вместо СССР Содружества Независимых Государств (СНГ) в составе Белоруссии, России и Украины, то и другим, теперь уже бывшим советским республикам пришлось определять свою будущую судьбу. В результате 21 декабря 1991 года в Казахстане состоялось подписание Алма-Атинской декларации о создании Содружества Независимых Государств в составе 11 независимых государств из числа республик, входивших в СССР. Думаю, что тогда подобный документ был необходим, так как создание СНГ сняло угрозу хаотичного распада Союза со всеми возможными в этом случае последствиями. Очень многое из того, что предусматривалось полтора десятка лет тому назад, так и осталось на бумаге. В немалой степени это связано с обострившимися за прошедшие годы проблемами национального и межнационального характера внутри каждой из стран—членов Содружества и в их взаимоотношениях.
Естественно, возникает вопрос — почему это произошло? Полагаю, ответ надо искать в самом факте крутого перелома в истории нашего государства в 1991 году. До него мы все жили в стране, которую называли многонациональной, а я бы хотел даже охарактеризовать как интернациональную, поскольку этот термин точнее показывает характер сложившихся за годы Советской власти отношений между людьми разных национальностей. В самом деле, разве не бросилась вся страна на помощь Узбекистану и Армении, когда там произошли трагические по своим последствиям землетрясения? Разве не была Москва родным домом для грузин, украинцев, прибалтов, для представителей всех республик, привозивших сюда (и в другие города страны тоже) свои спектакли, выставки и т.д., а деятели науки, культуры, искусства не пользовались всенародным признанием и любовью абсолютно независимо от их национальности? Всё это — лишь отдельные штрихи величайшего по своему значению в истории процесса подлинного единения народов, при котором проблема национальной принадлежности на деле, в повседневной жизни людей ушла на какой-то дальний план, если не исчезла вообще.
И вдруг это рухнуло, когда разрушили наш общий дом и все разошлись по своим национальным квартирам. Тут же нашлись политические пройдохи и авантюристы, решившие прорваться к власти, раздув уже, казалось бы, почерневшие угли былого национализма. В ход пошли любые средства: учёные начали переписывать в диаметрально противоположном направлении свои статьи и учебники, политики тут же забыли русский язык, на котором получили образование, и лихорадочно стали учиться правильно произносить новые для них лозунги о национальных интересах на языках своих республик. Ну, а народившиеся «деловые люди» овладевали «красивыми» зарубежными терминами — «бизнес», «баксы», «мани» и т.п. На всё это можно было бы смотреть с усмешкой, если бы вскоре новые направления мысли то там, то сям не стали перерастать в антирусские, антироссийские заявления и действия. Их природа тоже лежит на поверхности: чем хуже идут дела в той или иной стране, чем менее способны их руководители справиться с трудностями, с кризисными ситуациями, чем сильнее хотят они угодить своим кукловодам из-за океана, тем больше соблазна у тех, кто теряет авторитет у собственных граждан, вновь пустить в ход краплёные карты национализма и найти врагов, мешающих добиться обещанного внутри страны и за её пределами. И, конечно, лучшего врага, чем Россия, «изобрести» невозможно: и крупный, и под боком, и положить на лопатки невозможно, а сделать вид, что борешься с ним из последних сил во имя блага своего народа, можно...
Этих политических мотыльков, летящих на лживые огни (которые рано или поздно сожгут их крылышки) и, к сожалению, дезориентирующих часть населения тех или иных республик, и называть-то поимённо не стоит: недолговечен их полёт да и чести было бы им слишком много. Но есть массив проблем, возникших в новых государствах после разрушения СССР, куда более серьёзных. Одна из самых острых и для России, и для этих стран — положение в них русского и русскоязычного населения и его миграция под крыло матери Родины.
Рассмотрим хотя бы вкратце такую ситуацию, пронизанную в значительной мере, если не целиком, националистическими настроениями или, точнее, искусственно раздуваемую теми, кто заинтересован в этом в новых государствах, и сделаем это на примере того же Казахстана.
3. ЕВРАЗИЙСКАЯ ИНИЦИАТИВА
С Республикой Казахстан у России сейчас, можно сказать, очень хорошие отношения. Нас объединяют во многом общие экономические интересы, внешнеполитические задачи, научные и культурные связи. Вместе с тем после разрушения СССР даже в этой республике русской части её населения пришлось (и приходится) пережить немало трудностей, заставивших многих людей эмигрировать из неё. В советское время русские внесли огромный вклад в развитие Казахстана. Достаточно сказать, что именно русские составляют основную часть — до 70 процентов — рабочего класса республики. Однако в 1991—1992 гг. представители русского населения вдруг превратились в «шовинистов», «оккупантов» и «колонизаторов». Сократилось число русскоязычных школ, а также предметов с преподаванием на русском языке в вузах республики. Понятно, что в такой обстановке они при малейшей возможности стремятся устроиться на работу за её пределами, по возможности в России, всё бросают и выезжают на новые места жительства.
Миграционные процессы между Россией и Казахстаном затронули огромную массу людей и сопоставимы по своим масштабам с крупнейшими в истории человечества «переселениями народов». В результате миграции людей из Казахстана только в Россию он потерял в 1990 — 1999 гг. около 1,4 млн человек. Самых высоких абсолютных величин этот поток достиг в середине 90-х годов — более 760 тыс. человек. Удельный вес миграции в Россию из Казахстана составляет около 40 процентов, т.е. четвёртую часть всех прибывших в Россию за последнее десятилетие из ближнего зарубежья. Интересно отметить, что, по данным переписи 1989 года, в России проживали 636 тысяч этнических казахов. За десять лет нашу страну покинули из них всего 6 тысяч человек. Сейчас население в Казахстане примерно на 40 процентов состоит из казахов, столько же русских, а 20 процентов составляют представители других национальностей.
Развитие событий в последние годы даёт некоторое основание для определённого оптимизма в отношении исторической перспективы русских в Казахстане. Сложившаяся ситуация вызвала ряд негативных последствий для самой республики, и это привело к пересмотру её руководством некоторых ориентиров национальной внутренней и внешней политики. На это были направлены официальные заявления и действия прежде всего Президента Казахстана, подписание ряда специальных соглашений с Россией, открытие консульств в нашей стране и т.д. Создаётся впечатление, что в Казахстане наиболее грубые и достаточно массовые проявления национализма остались в прошлом и национальная политика вошла, в основном, в нормальное русло. По всей вероятности, это не даёт полной гарантии стабильного пребывания русского населения в республике, но, во всяком случае, может обеспечить ему длительный период относительно спокойной жизни, который оно может использовать для адаптации и формирования механизмов защиты своих интересов в будущем.
Не только исторический опыт, но и современная практика взаимоотношений России и Казахстана показывают, что лучшим противоядием против оголтелого и разрушительного по своей сути национализма является всестороннее сотрудничество государств и народов, их интеграция на почве общих интересов. К сожалению, взаимодействие по широкому кругу проблем всех стран, вошедших в СНГ, до сих пор вызывает немало разочарований. Это побудило некоторых руководителей государств — бывших республик СССР искать более эффективные межгосударственные интеграционные формы.
Одним из инициаторов строительства такого нового союза стал Президент Казахстана Н. Назарбаев. В 1994 году, находясь в Москве с официальным визитом, он на лекции в Московском государственном университете объявил о необходимости создания Евразийского союза. Многие государственные и общественные деятели России и ряда других стран СНГ положительно отнеслись к этой идее, ибо понимали, что сотрудничество между ними существует в значительной степени формально, двусторонние межгосударственные отношения не обеспечивают решения накопившихся и вновь возникающих вопросов. И в сентябре этого же года в Алма-Ате по инициативе Н. Назарбаева состоялась Международная научно-практическая конференция «Евразийское пространство: интернациональный потенциал и его реализация».
Прошло три года после разрушения Советского Союза. Всё это время меня не покидала мысль: что же всё-таки произошло с мощной великой Державой? Что нас ожидает в дальнейшем и есть ли какой-либо путь объединения бывших союзных республик, а ныне суверенных государств в новую интеграционную структуру?
Получив приглашение Президента Казахстана на эту конференцию, я много думал о своей позиции в данном вопросе и, естественно, о своём выступлении на конференции. Для меня это было весьма важно — три года я не имел возможности высказать свою гражданскую позицию по этому важнейшему вопросу, из-за которого наряду с несогласием с экономической политикой я ушёл в отставку с поста Председателя Правительства СССР.
Я позволю себе привести здесь выдержки из моего выступления на этой конференции:
«Почти символичным выглядит сам факт проведения конференции здесь, на казахстанской земле. Именно отсюда в последнее время стали исходить инициативы по интеграции постсоветского пространства. Идея Евразийского союза — одна из них...
Всё больше и больше сторонников находит позиция Президента Казахстана. Привлекательность и понимание такой позиции, на мой взгляд, заключаются в том, что она отражает объективную реальность, весь ход государственного переустройства бывшего Советского Союза и реформирования образованных на его территории новых стран. Границы и таможни, бесправие и нищета многих слоёв населения, развалившиеся хозяйственные связи, потоки беженцев, обвал преступности и коррупция, региональные конфликты, растущее недоверие друг к другу — вот что мы получили в результате развала некогда могучей державы.
Появившиеся сегодня в нашем лексиконе выражения типа «ближнее и дальнее зарубежье», «эмигранты», «подписанты», «беженцы» и т.п. стали своеобразными приметами времени.
Политико-государственная децентрализация обернулась экономической дезинтеграцией. Распалась вся система общесоюзного разделения труда, в которой основными принципами на протяжении многих десятилетий выступали взаимозаменяемость и взаимодополнение.
Произошло обвальное разрушение экономических условий материального воспроизводства, самого содержания, установившегося между республиками торгово-экономического обмена и особенно кооперационных связей. На счёт этого фактора в разных странах СНГ относят от 30 до 50 процентов произошедшего сокращения их валового внутреннего продукта...
В странах СНГ набирает силу тенденция к переориентации внешнеэкономических связей на так называемое дальнее зарубежье. При сокращении их взаимных поставок одновременно на мировые рынки перебрасываются ресурсы топлива, металла и другого сырья.
Но было бы неправильно увязывать необходимость интеграции ныне независимых государств только с рецидивами развала СССР. Главным доводом за интеграцию выступают прежде всего экономика государств, использование здесь того мощнейшего потенциала, который был накоплен в прежнем СССР. Этот потенциал обязательно должен выполнить свою стабилизирующую роль, нейтрализовать многие шоковые проявления перехода к рынку...
Строго говоря, понятие «интеграция государства» не вполне применимо к нашему Содружеству. В мировой практике оно, как правило, распространяется на изначально самостоятельные государства с собственными и потому различными схемами экономического регулирования, большим набором условий объединения, главными из которых являются государственно-политическое устройство, экономический и оборонный потенциал. (Взять, к примеру, то же Европейское сообщество...)
В нашем случае речь идёт о реинтеграции независимых государств, которые не только располагаются на евроазиатском материке в непосредственной близости друг от друга, но и унаследовали от прежнего существования в рамках единой экономики бывшего СССР всестороннюю зависимость, взаимосвязанные кооперационные производства, нередко отличающиеся технической отсталостью при высоком уровне монополизации. Продукция многих предприятий из-за низкой конкурентной способности, надо признать, может найти сбыт, в основном, на рынке взаимной торговли. Таковы сегодняшние реалии».
Учитывая, что интеграция в любой сфере опирается прежде всего на народнохозяйственные взаимосвязи государств СНГ, я подчёркивал: «Хотим этого или нет, но мы исторически вынуждены находиться в орбите ранее существовавших экономических отношений. Вопрос только в том, будут ли эти отношения хаотическими, неупорядоченными или мы введём их в русло скоординированной экономической системы, где, по известному выражению, “...каждое единичное следует рассматривать в той связи, которая ведёт к общему”...
Я всегда выступал и выступаю за открытую экономику, но при соблюдении принципов партнёрства и взаимных интересов. Когда же нас не считают равноправным партнером, то мы должны учитывать это при выработке стратегии внешних связей. Пока же подобная “игра” продолжается.
Можно с большой уверенностью предположить, что западные инвестиции если и будут направляться, то преимущественно в сырьевые и экологически не благоприятные для Запада отрасли. В первую очередь в топливно-энергетический комплекс. Он им нужен и сегодня, и завтра. Не видеть всего этого — значит способствовать нашей зависимости от Запада, громадным перекосам в нашей собственной экономике, консервации на долгие годы, отсталости многих её секторов. (Хочу обратить внимание читателей, что это было сказано в 1994 году!)
Сейчас в мире явно выделяются три мощных центра экономического развития: США, Объединённая Европа и Тихоокеанский регион. Отношения между этими центрами весьма непростые, с противоречиями и даже конфронтацией. Но налицо и углубляющаяся кооперация. Таково веление времени. Задача состоит в том, чтобы найти в этом “треугольнике” своё равноправное место, сделать его источником собственного экономического благополучия.
Это может произойти лишь в том случае, если мы сумеем правильно распорядиться своим огромным потенциалом, преодолеем комплекс собственной неполноценности, который в нас ещё глубоко сидит. У нас есть всё, чтобы стать полноправным партнёром, а не придатком мировой экономики. Для этого в первую очередь нужны реинтеграция, объединение усилий всех для достижения благополучия каждого...В рамках СССР роль России хотя и была очевидной, тем не менее она не “выпячивалась”. Её донорские обязанности в отношениях с некоторыми республиками, удовлетворении их немалых запросов в едином народнохозяйственном комплексе, к сожалению, как бы не замечались...
В новом объединении прежнего донорства со стороны России быть не может. Достигнутые немалой ценой независимость и суверенитет новых государств объективно предполагают обязательное соблюдение принципов партнёрства и взаимовыгодных отношений...»
Таковы лишь немногие из мотивов моего тогдашнего, двенадцатилетней давности, выступления.
С момента провозглашения Н. Назарбаевым идеи создания Евразийского союза прошли годы. Многие главы государств в то время не восприняли этого предложения. Боязнь хоть в чём-то поступиться своим суверенитетом, даже ради укрепления и развития собственных стран, толкало их на отторжение какой-либо эффективной интеграции. Но жизнь настойчиво требовала создания новых форм объединения, и поэтому появились иные региональные союзы. И идея Евразийского союза, несмотря ни на что, не уходила в небытие. Однако потребовалась смена главы России, чтобы она получила своё официальное признание: в октябре 2000 года в Астане президенты пяти государств — Белоруссии, Казахстана, России, Таджикистана и Узбекистана — подписали Заявление об учреждении Евразийского экономического сообщества (ЕврАзЭС) и соответствующий Договор, а в мае 2001 года он был ратифицирован российскими Государственной думой и Советом Федерации.
В феврале 2003 года в Москве открылся первый экономический форум ЕврАзЭС. Основной целью этого масштабного мероприятия явилось углубление процессов экономической интеграции между странами — членами ЕврАзЭС. И сама эта интеграция, и создание ряда необходимых для неё национальных органов позволили нашим странам повысить эффективность их сотрудничества по тем или иным направлениям в большей степени, чем это до сих пор происходит в рамках СНГ. Ну и, как и предполагалось, одним из как бы побочных, но крайне важных её последствий стало очевидное смягчение межнациональных противоречий и трений, прежде всего в межгосударственных отношениях. Практика подтвердила, что интеграция — непримиримый враг национализма и самое действенное средство борьбы с этим злом.
Вот теперь, после всего сказанного в этой главе, я хотел бы вернуться к уже далёким алма-атинским событиям 1986 года и попытаться прийти к определённым выводам относительно их природы. Уже было упомянуто, что в тех декабрьских событиях и беспорядках по горячим следам разбиралась присланная в Алма-Ату московская комиссия. Как и во время волнений, она взяла руководство в свои руки. Рассматривались разные варианты, вплоть до предположений, что существовал специальный штаб по организации массовых демонстраций (в основном, напомню, студенческой молодёжи), что на улицы вышли наркоманы, пьяницы и деклассированные элементы. Но больше всего комиссия склонялась к тому, что это было организованное националистическое выступление.
Однако тщательное расследование показало, что версия о наркоманах и алкоголиках почвы под собой не имеет. По данным Минздрава республики, на основании актов медэкспертизы, среди задержанных не оказалось ни одного наркомана, ни одного алкоголика. Выяснилось также, что не было и никакого штаба. Было другое: в ближайшее окружение Кунаева входило немало людей, замешанных в подозрительных делах. Они-то и выступали подстрекателями беспорядков, используя экспансивность молодёжи. Вот, например, слова одного простого рабочего: «Надо наводить в республике порядок, мы живём здесь как братья, у нас нет друг с другом никаких счётов, а все эти бесчинства организовали мафиозные структуры, криминальные элементы, взяточники, коррумпированные чиновники, которые боялись, что после прихода Колбина ситуация в республике может измениться, тем, кто получил много благ, прячась за спиной Кунаева, придётся за всё ответить».
Большую, можно сказать, провокационную роль в алма-атинских событиях сыграли и некоторые представители вузов, отличавшиеся националистическими настроениями. И всё же эти беспорядки в то время ещё не имели отчётливой националистической окраски. Здесь явно сказалось влияние совместной жизни казахов и русских в одной семье в течение десятков лет.
Вот что пишет по этому поводу Н. Назарбаев: «Считаю, что основной причиной, побудившей представителей Москвы полностью отстранить нас от контроля за происходящим на площади, стало подозрение, что мы, пользуясь настроением масс, попытаемся использовать его в своих интересах. Особую обеспокоенность у них вызвал поток записок от демонстрантов, предлагавших в качестве кандидатур на пост первого секретаря ЦК Компартии Е. Ауельбекова, В. Демиденко, О. Мирошхина, Н. Морозова, С. Мукашева, Н. Назарбаева и других. Кстати говоря, даже перечень приведённых фамилий однозначно свидетельствует, что молодёжь отнюдь не выступала против того, чтобы к руководству республики пришёл человек русской национальности. Тем не менее карта пресловутого “казахского национализма” была роздана. Со мной лично в те дни московские руководители разговаривали в исключительно безапелляционном, оскорбляющем человеческое достоинство, приказном тоне».
Вот в этом стиле общения московских властей с местными кадрами, на мой взгляд, и заключалась главная причина волнений, переросших в беспорядки. Голый диктат Центра не только руководителям республики, но и её населению, топорная, скажу прямо, работа Лигачёва, отвечавшего за кадровую политику партии, и просто глупость Генсека, пошедшего у него на поводу, вызвали волну возмущения у людей, с молодым энтузиазмом поверивших в подлинную перестройку всей системы общественных отношений в стране, — им просто плюнули в душу. И правильно сказал о происшедшем известный поэт Олжас Сулейменов, народный депутат СССР: «На возникновение этих событий повлияли изменение политической ситуации в стране, начавшиеся процессы демократизации, когда молодёжь поверила заявлениям о том, что воля большинства становится законом для правительства... Расхождение новых слов и старых действий резко возмутило особенно молодёжь, студенчество, молодых рабочих, которые поверили в перестройку».
Но могли ли представители Центра, прибывшие в Алма-Ату, и московские инициаторы и организаторы назначения первого секретаря республиканской Компартии признать своё интеллектуальное и политическое поражение? Конечно, нет, ведь диктат, авторитаризм были у них в крови. И тогда они совершили ещё одну, не меньшую, чем первая, ошибку, вытащив на свет жупел национализма.
Первое же информационное сообщение гласило, что беспорядки были организованы «несознательной частью молодёжи, подстрекаемой националистическими элементами». Газеты методично выстреливали всё новыми открытиями: «Мафия. Коррумпированные кланы. Подпольная националистическая организация». Впервые прозвучало понятие — «антиперестроечные силы». Наконец, было принято постановление ЦК КПСС, в котором появились строки о «казахском национализме».
Алма-атинская история показала, насколько обоюдоострым оружием является национализм, когда та или иная (или обе, как в этом случае) сторона берёт его в руки, даже исходя из самых благих намерений. Порой мне кажется, что ошибочные выводы Центра о характере событий в Казахстане сыграли в какой-то мере провоцирующую роль в раздувании националистических настроений в стране, наглядно показали, как с их помощью можно добиться тех или иных политических результатов, взбудоражив массы и выведя их на улицы. Конечно, это вызвало сначала глухую, а потом и открытую негативную реакцию в республике, и через три года XV сессия Верховного Совета Казахстана единодушно осудила постановление ЦК КПСС за необъективную и непринципиальную оценку декабрьских событий как «проявление казахского национализма». На очередном Пленуме ЦК республиканской Компартии было заявлено: «Следует вполне определённо сказать о том, что выход молодёжи на площадь не был нацелен против других народов».
Декабрьские события в Алма-Ате — это первое в стране столкновение слабых ростков молодой демократии и существующей в то время системы, которая жила ещё старыми правилами и нормами решения политических вопросов. Тогда впервые публично проявилось противоречие между декларацией о гласности и готовностью людей принять её и на деле пользоваться ею — с одной стороны, и старым мышлением и навыками работы партийного и государственного аппарата — с другой.
Громогласно провозгласив «гласность» и «перестройку», их инициатор Горбачёв не подумал о сложностях переходного периода, когда эти два положения общественной жизни столкнутся с укоренившейся десятилетиями системой. Свойственные ему импульсивность, поспешность и поверхностность в решениях явились причиной этих и многих других событий второй половины 80-х годов.
В декабре 1986 года в Алма-Ате состоялся первый экзамен перестройки, и она его, к сожалению, не выдержала. Но ещё хуже то, что глубинных уроков из него партийно-государственные руководители страны во главе с Горбачёвым так и не извлекли. Они увидели проявление национализма там и тогда, где и когда его, по существу, не было, но не разглядели опасности его возрождения и использования антисоциалистическими, антисоветскими, антиперестроечными силами для уничтожения партии, государства и общественно-политического строя в нашей стране.
И вскоре мы встретились с настоящим национализмом наяву, чему и посвящены следующие главы этой книги.
Глава третья
ТБИЛИСИ.
9 апреля 1989-го*
* В этой главе использованы с согласия авторов материалы А.Г. Чехоева, бывшего первого секретаря Осетинского обкома партии и кандидата в члены бюро КП Грузии; командующего Закавказским военным округом генерал-полковника И.Н. Родионова, а также следственные материалы Генпрокуратуры СССР по тбилисским событиям 1989 г.
1. НАЦИОНАЛИСТИЧЕСКИЙ УГАР
7 апреля 1989 года М. Горбачёв поздно вечером прилетел из Великобритании. Вместе с ним в поездке находился и министр иностранных дел Э. Шеварднадзе. По правилам того времени, все члены Политбюро и секретари ЦК встречали Генерального во Внукове. Этот ритуал касался лишь зарубежных вояжей Генсека, на встречу его из внутрисоюзных поездок секретари не приглашались.
Столь же традиционно все собрались в кружок в здании аэропорта, и Горбачёв коротко рассказал о результатах поездки, а также поинтересовался и у нас: что чрезвычайного произошло за время его перелёта из Хитроу.
Буквально накануне у берегов Скандинавии затонула подводная лодка «Комсомолец», и весь мир, естественно, шумел об этом. Д. Язов и О. Бакланов по очереди доложили о принимаемых мерах, в частности, о создании комиссии по расследованию. Горбачёв коротко подвёл итог.
— Ты и возглавь её, — сказал он Бакланову, — подбирай людей, и выезжайте на место.
Я рассказал ещё об одном ЧП. В Норильске произошла первая крупная забастовка шахтёров. Уже несколько дней они сидели в шахте и не желали выходить на поверхность, пока правительство не удовлетворит их требований. Закона о забастовках ещё не было, и правительство хотело обсудить эти требования не в тёмном штреке, а за столом. Олег Шенин, бывший в то время первым секретарём Красноярского крайкома КПСС, спустился в шахту, но забастовщиков не уговорил, сидели намертво. Мы с главой профсоюзов С. Шалаевым составили текст телеграммы шахтёрам — надо отметить, достаточно жёсткий. Я прочитал её Горбачёву. Он согласился в целом, внёс небольшую правку.
Затем Е. Лигачёв поведал о волнениях в Тбилиси, сообщив, что собирал в ЦК совещание по этому вопросу, о чём, кстати, я только в аэропорту и узнал.
Пригласить на совещание меня не сочли нужным. Поясню: согласно премьерскому статусу, на любое совещание в ЦК меня имел право пригласить только Генеральный секретарь. Если же в его отсутствие проводилось официальное заседание Политбюро, то в этом случае я был обязан явиться. Но Лигачёв Политбюро не собирал, он ограничился совещанием. А заседание Политбюро по «тбилисскому вопросу», на которое он ссылался в своём известном выступлении, призывая меня в свидетели, если когда-то и состоялось, то как раз в аэропорту «Внуково-2», вечером 7 апреля, и называлось не «заседание Политбюро», а «встреча Генерального секретаря из Лондона».
Горбачёв сразу сказал:
— Надо лететь в Грузию.
И предложил Шеварднадзе и Разумовскому вылететь в субботу утром. На том и расстались.
В субботу, 8-го, я, как всегда, был на работе, внимательно следил за ситуацией в Норильске: шахтёры, к слову, после нашей с Шалаевым телеграммы немедленно появились на свет божий. Позвонил по какому-то вопросу секретарю ЦК КПСС Вадиму Медведеву, помощник ответил:
— Он на совещании.
— По какому поводу совещание? — поинтересовался я.
— События в Грузии обсуждают.
— Туда же Шеварднадзе и Разумовский должны были улететь, — удивился я. — Не рано ли обсуждать? Или случилось что-то?
— Ничего не случилось, — успокоил меня помощник Медведева. — Патиашвили (первый секретарь Компартии Грузии. — Н. Р.) контролирует ситуацию, никто в Грузию не улетел, не понадобилось...
Что обсуждалось на том совещании, до сих пор не ведаю. Но, полагаю, Генеральный не мог не знать, что Шеварднадзе и Разумовский не выполнили его вечернего поручения, не допускаю такого нарушения субординации со стороны двух партийных работников с огромным руководящим стажем. Думаю, вряд ли Эдуард Амвросиевич забыл в бытность свою лидером Компартии Грузии демонстрантов, вряд ли рвался исправлять ситуацию, тем более что Патиашвили её «контролировал». Как он её контролировал, я узнал на следующий день, когда из моей приёмной на дачу позвонил дежурный и, волнуясь, прочитал по телефону шифротелеграмму о ночных событиях в Тбилиси. Я спросил только:
— Политбюро будет?
— Не знаю, — осторожно ответил дежурный, — не звонили, не приглашали...
События 9 апреля — это не спонтанное, сиюминутное действие, а хорошо продуманная, длительно готовящаяся акция.
Отсчёт можно начинать с XIX партийной конференции КПСС. В Грузии, как по мановению волшебной палочки, стали создаваться «демократические» партии, организации и объединения. Если в Прибалтике достаточно дипломатично говорили о региональном хозрасчёте и принципах самоуправления, то в Грузии всё сразу перешло в политическую плоскость. Появились лозунги «Долой имперские амбиции Кремля!», «Долой всевластие КПСС!», «Да здравствует независимая Грузия!», а следом и «Грузия — для грузин!», «Всех негрузин из Грузии — грузинской метлой!» и так далее. Появились лидеры — 3. Гамсахурдиа, М. Костава, Т. Чантурия и другие. По сути, Грузия стала полигоном по отработке антисоветских акций. Многочисленные эмиссары западных «демократических центров» сменяли друг друга в Тбилиси.
В конце 1987 года было образовано «Общество Ильи Чавчавадзе» и в общественно-политической жизни республики стали усиливаться националистические и изоляционистские тенденции. Борьба за лидерство привела к тому, что каждый «вождь» создал свою организацию:
— «Общество святого Ильи Праведного», лидеры — 3. Гамсахурдиа, Церетели;
— «Общество Ильи Чавчавадзе — либералы», лидеры — 3. Чхеидзе, Г. Мамулия, И. Чавчавадзе;
— «Союз национальной справедливости Грузии», лидеры — И. Шенгелая и др.
Одновременно создавался Народный фронт Грузии во главе с Шенгелая, Чхеидзе и другими деятелями культуры. Они держали в своих руках молодёжную прессу и телевидение. Под прикрытием лозунгов перестройки начались критическая переоценка исторического прошлого Грузии, обличение «имперской» политики России И Т.Д.
В 1988 году лидеры этих объединений приступили к активной деятельности по созданию и развитию в республике оппозиционного КПСС и существующему строю политического движения. Главный упор делался на студенческую молодёжь, массовые митинги которой преподносились как социальная активность народа и пробуждение его национального самосознания, и на значительную части творческой и научной интеллигенции, увлечённой в то время националистическими лозунгами, под которыми шли выступления в Прибалтике.
Оппозиционные силы в Грузии поддерживала группа из числа людей, близких к Шеварднадзе и сотрудничавших с ним в бытность его первым секретарем ЦК Компартии Грузии. Они выступали с заявлениями, будто Грузия в 20-е годы была захвачена большевиками, и обращались к так называемым правозащитникам, активным противникам советского строя в Грузии, чтобы обосновать свои высказывания. К их числу относились Гамсахурдиа, Костава, Чантурия, Церетели и другие.
Я не имею возможности дать политическую характеристику каждому из них. Остановлюсь только на Звиаде Гамсахурдиа, одном из самых активных лидеров существовавшей в то время оппозиции. В дальнейшем судьба Грузии будет связана с этим человеком.
Гамсахурдиа Звиад Константинович, 1939 года рождения. Закончил факультет западноевропейских языков, кандидат филологических наук, старший научный сотрудник Института Шота Руставели. Первый арест — в 1956 году за организацию нелегального общества «Горгославели», ставящего своей целью достижение независимости Грузии.
Имя Звиада Гамсахурдиа стало известно благодаря славе его отца — классика грузинской литературы Константина Гамсахурдиа. Звиад приобрёл ореол мученика правозащитного движения. Безмерное тщеславие обуревало этого человека всю жизнь. Он больше других стремился к власти и даже пытался одержать победу на выборах... Патриарха Грузинской православной церкви. Гамсахурдиа вновь был арестован и предстал перед судом в 1979 году. На суде он полностью признал себя виновным и сделал по этому поводу специальное заявление, которое передавалось по Центральному телевидению. Его приговорили к трём годам ссылки, которую он отбывал по ходатайству руководства республики на альпийских пастбищах горного Кавказа. Возвратившись, Звиад практически отошёл от активной политической жизни и вновь появился на сцене лишь в конце 80-х годов.
Основными формами деятельности националистов были митинги, собрания, демонстрации.
Наибольшего напряжения обстановка в столице республики достигла в ноябре 1988 года, когда у Дома правительства (здание Президиума Верховного Совета и Совета Министров Грузинской ССР) систематически стали проводиться многотысячные митинги. На них зазвучали призывы и требования о немедленном предоставлении Грузии полной независимости, с выходом из состава СССР — «русско-советской империи, продолжавшей ныне курс великодержавного шовинизма Романовых» (у меня будет ещё возможность сделать небольшой экскурс в историю отношений Грузии и России). Во время одного такого митинга с крыши Дома правительства был даже сорван государственный флаг Грузинской ССР. Конечной целью лидеров движения было свержение существующей власти в республике, «идущей на поводу у Москвы».
После выступления по грузинскому телевидению прокурора Тбилиси и обращения Генерального секретаря ЦК КПСС Горбачёва с конца ноября несанкционированные митинги прекратились, а попытки лидеров неформальных объединений организовать их в других городах Грузии не получили поддержки у местного населения.
Приведу высказывания бывшего второго секретаря ЦК КП Грузии Б. Никольского по поводу ноябрьских, 1988 года событий в республике:
«...окончательно проявилась антисоветская, антисоциалистическая, антикоммунистическая суть деятельности лидеров экстремистских формирований, особенно Гамсахурдия, Костава, Церетели, Чантурия и ряда других, однако никаких конкретных действий по их отстранению от негативного влияния на молодёжь, студенчество, интеллигенцию сделано не было. Это было крупнейшей и непростительной ошибкой;
...ноябрьские дни показали слабость советских и партийных органов, первичных партийных организаций, партийного и хозяйственного актива в организации политической работы среди трудящихся, населения, молодёжи, всей идеологической деятельности в экстремальных условиях. Хотя определённые меры потом и были предприняты, но, как показал ход событий, они оказались недостаточными, половинчатыми;
...слабо в данной ситуации показали себя и правоохранительные органы. Не имея достаточно опыта и чётких инструктивных указаний, как вести себя в этой сложной обстановке, они занимали, в основном, пассивную позицию. Это подрывало веру у трудящихся и населения в силу закона. Соответственно возрастала наглость экстремистов и подстрекателей, их уверенность в безнаказанности своих противоправных действий и поступков.
...Всё это, вместе взятое, не стало предметом глубокого и всестороннего анализа в партийной организации республики, не были внесены соответствующие коррективы в её организаторскую, особенно идеологическую, воспитательную деятельность, что и привело в дальнейшем к осложнению обстановки...»
Были и более глубокие корни этих событий. Бытует мнение, что в ноябре снять напряжение в Грузии якобы удалось Э.Шеварднадзе. До сих пор мало кто знает, о чём договаривался член Политбюро ЦК КПСС с лидерами неформалов, но то, что после этого была дана команда «неформалов не трогать!» и их политический вес стал день ото дня расти, — это факт!
В многочисленных документах, посвящённых событиям 9 апреля, умышленно замалчивается общественно-политическая ситуация, сложившаяся в то время в Грузии. В период работы одного из «архитекторов» перестройки, Э.Шеварднадзе, в Грузии немыслимого размера достигла коррупция. Продавалось абсолютно всё — от должностей до судебных решений. Дошло до того, что каждый нижестоящий орган имел свою «ставку» в денежном выражении для ежемесячной передачи вышестоящему. Об этом говорили открыто и не стесняясь, люди, сочувствуя, давали в долг, если у кого-то недобиралась «ставка».
После Шеварднадзе к власти пришёл Д. Патиашвили — честный, порядочный человек, интернационалист. Он решил дать этому бой. Была арестована большая группа партийных и советских работников, и среди них — правая рука Э.Шеварднадзе, секретарь ЦК КП Грузии по организационно-партийной работе С. Хабеишвили. Они дали весьма любопытные показания.
Во дворе ЦК в своей машине застрелился прокурор республики К. Барабадзе. Застрелился в своём кабинете первый секретарь Кутаисского горкома партии М. Асланикашвили. Оба они были выдвиженцами и ближайшими сподвижниками Э. Шеварднадзе. По данным, имеющимся у первого секретаря Юго-Осетинского обкома партии, кандидата в члены бюро ЦК КП Грузии А. Чехоева, дела раскручивались нешуточные: уже достаточно громко зазвучала фамилия Шеварднадзе — образно говоря, ещё немного, и на его руках могли защёлкнуться наручники. Причём Д. Патиашвили в этом вопросе стал не управляем со стороны ЦК КПСС. Оно и понятно: если бы он тогда остановился и спустил дело на тормозах, то неминуемо наручники нашли бы его самого.
Хотя Москве кое-что удалось — был отправлен на пенсию председатель КГБ Грузии А.Н. Инаури, что дало определённую временную передышку. На его место был назначен слабовольный карьерист Г. Гумбаридзе. (Показателен факт — комиссии, созданной Съездом народных депутатов во главе с А. Собчаком по событиям 9 апреля, он доложил, что о готовящейся силовой акции узнал за 15 минут до её начала! И это — член бюро ЦК, председатель КГБ!!!)
О том, что происходило в ЦК КП Грузии, М. Горбачёв, естественно, знал, и для него потеря Шеварднадзе была не просто потеря члена команды и доверенного лица, а полная дискредитация курса перестройки. Учитывая, что антигорбачёвские настроения в партии уже набирали силу, можно только гадать, как сложилась бы его собственная судьба, если бы один из главных «архитекторов» перестройки оказался за решёткой.
Как уже было сказано чуть выше, можно только догадываться, о чём вёл разговор с лидерами Народного фронта Э. Шеварднадзе в ноябре 1998 года, но факт остаётся фактом: им надо было расшатать ситуацию в Грузии, убрать Патиашвили, и в этом вопросе Гамсахурдия, Костава, Чантурия и другие стали союзниками, а по большому счёту — спасителями Шеварднадзе.
В конце февраля 1989 года вновь последовали акции протеста. Начал постоянно функционировать штаб Народного фронта. Именно отсюда стали управлять средствами массовой информации и телевидением республики, и именно сюда стали приходить партийные и советские функционеры засвидетельствовать свою солидарность с идеями независимой Грузии. Наиболее благодатной для Народного фронта оказалась сфера межнациональных отношений. Грузины всегда с упоением рассуждали о своей национальной исключительности. Национализм постоянно присутствовал в общественно-политической жизни Грузии, особенно в кадровой политике.
В республике, где из 5,5 миллиона населения только 3 миллиона были грузинами, центральные органы управления, министерства, ведомства практически на 95 процентов были мононациональными. Так что национальная тема была легко возбудима и сулила привлечение под знамёна «неформалов» абсолютного большинства грузин. Тем более что карт-бланш был дан на XXVII съезде КПСС Горбачёвым, заявившем о необходимости коренной перестройки межнациональных отношений.
Первыми атаке националистов подверглись азербайджанцы в Восточной Грузии и армяне в Джавахетии, но жёсткая позиция Баку и Еревана быстро остудила горячие головы. Затем последовала планомерная длительная атака на осетин и абхазов. На многотысячных митингах Абхазию и Южную Осетию называли пятой колонной России, из министерств и ведомств в эти республики стали поступать распоряжения о переводе делопроизводства на грузинский язык. Одна статья профессора Кванчилашвили чего стоила, когда он, по сути, предложил стерилизацию всех негрузин. Свою лепту в «перестройку межнациональных отношений» добавила и Грузинская церковь: в своём обращении её глава Илиа II пообещал проклясть грузина, убившего грузина.
ЦК Компартии Грузии, обсуждая ситуацию, всё чаще стал говорить об угрозе вооружённого противостояния. Нужны были экстраординарные меры, но Москва, как загипнотизированная, только твердила: терпите, идите на диалог. Вседозволенность опьяняла — в те дни можно было вытолкать с митинга чуть ли не пинками первого секретаря ЦК.
Поводом для очередной кампании массовых выступлений и нагнетания напряжённости в Грузии послужил так называемый абхазский вопрос.
18 марта 1989 года в с. Лыхны Гудаутского района республики на санкционированном 30-тысячном митинге лиц абхазской национальности было принято «Обращение» абхазской общественности, в котором говорилось: «Просить ЦК КПСС, Верховный Совет СССР, Совет Министров СССР восстановить статус Советской Социалистической Республики Абхазии, какой она была провозглашена в 1921 году».
Основанием для принятия такого решения, как указывалось в «Обращении», явилось то, что «национальный вопрос в Абхазии загнан в тупик. Идёт борьба за выживание коренного населения автономной республики, оказавшегося на грани этнической катастрофы... Репрессиям подвергаются абхазский язык, абхазская культура и история, национально-государственный статус республики, исконные географические названия, абхазский алфавит... Шовинисты упразднили абхазские школы и ввели в них преподавание на грузинском языке...». Перестройка, демократизация и гласность обнажили запретные зоны в национальных отношениях. Используя сложившуюся благоприятную обстановку, оживили свою деятельность националистически настроенные элементы. Так, в Тбилиси и некоторых других городах Грузинской ССР стала проводиться открытая пропаганда «национал-социалистических» идей под флагом грузинских меньшевиков с требованием огрузинить негрузинское население республики, например: «В Грузии ничего негрузинского не должно быть...»
Умело используя «абхазский вопрос» и разжигая националистические страсти, лидеры «неформалов» постепенно изменили характер лозунгов и требований на организованных ими в Тбилиси митингах. От резкого осуждения «сепаратистской» политики руководства Абхазской АССР перешли к неприкрытой дискредитации КПСС, союзного правительства, призывая к ликвидации Советской власти в Грузии и выходу её из состава СССР.
Положение с каждым днём усугублялось. Чувствуя свою безнаказанность, 27 марта на митинге у здания Тбилисского государственного университета один из его организаторов, Церетели, объявил о создании новой партии — «Партии национальной независимости Грузии». Здесь же были изложены основные положения программы, которые включали упразднение Советской власти в Грузии, выход её из состава СССР, вывод с территории республики советских войск и ввод иностранных. Оглашено было требование объявить Грузию независимым государством со своей национальной армией, с введением грузинской денежной единицы и созданием национального банка. Но на этом новая партия не остановилась: она потребовала возвращения аннексированных после «советизации» грузинских земель, переданных Турции, России, Азербайджану и Армении. Выступавший на митинге Гамсахурдиа призывал упразднить Абхазскую АССР и Юго-Осетинскую автономную область.
4 апреля 1989 года митингующие самоуправно, вытеснив работников милиции, заняли площадь перед Домом правительства, Комитетом по телевидению и радиовещанию и с этого времени стали проводить в Тбилиси и других городах несанкционированные многотысячные митинги, содержание которых носило резко выраженный антисоветский, националистический и экстремистский характер. С целью привлечения к себе внимания большего количества людей они установили на площади звукоусиливающую аппаратуру и микрофоны.
У Дома правительства, в основном, находились сотрудники научно-исследовательских институтов, издательств, киностудий, служащие различных учреждений, организаций, ряда промышленных предприятий, студенты высших учебных заведений и старшеклассники общеобразовательных школ.
У присутствовавших на митингах, в том числе у подростков, была взята клятва активно, «вплоть до кровопролития», сопротивляться и не уступать силам охраны правопорядка, оставаться на местах митингов до полного удовлетворения выдвинутых ими требований, которые все по своей сути являлись антиконституционными.
Во время многочисленных выступлений перед митингующими Гамсахурдиа, Костава, Церетели, Чантурия и активисты их партий призывали население к проведению всеобщей политической забастовки и голодовок протеста, созданию «единого комитета народного движения», забастовочных комитетов. Они настаивали на массовом неповиновении законно избранным органам власти, создании «временного правительства», пикетировании промышленных, транспортных предприятий, учебных заведений и учреждений. Их целью было формирование отрядов молодёжи, захват общественного транспорта, баррикадирование ближайших к местам проведения митингов улиц, организация активного, «вплоть до кровопролития», сопротивления силам охраны правопорядка.
Эти политические «деятели» призывали митингующих к «расправе» 9 апреля в Сухуми сначала с лицами абхазской, а затем осетинской национальностей. Наряду с «абхазским» вопросом в выступлениях большинства ораторов основное внимание уделялось необходимости применения конкретных, практических мер, связанных с силовым нажимом на партийные и государственные органы республики (политические забастовки, митинги, обращения к правительствам других стран) с целью свержения в Грузии Советской власти, создания «независимого грузинского государства» и выхода Грузии из состава СССР. Для обеспечения этих антиконституционных требований Гамсахурдиа, Костава, Церетели и другие лидеры «неформалов» от имени «грузинского народа» обратились за содействием к правительствам иностранных государств, призывая последних оказать им соответствующую помощь и ввести на территорию Грузинской ССР войска ООН.
С утра 5 апреля несанкционированные митинги у Дома правительства и у здания Гостелерадио продолжились, число митингующих достигло примерно 5—6 тысяч человек. Митинг завершился к 5 часам утра 5 апреля. По его окончании группа молодёжи у Дома правительства (около 30 человек) объявила голодовку до тех пор, «пока Грузия не станет независимым государством». В последующие дни их число увеличилось примерно до 150 человек.
Атмосфера на митингах приобретала всё более ярко выраженный антисоветский, националистический, экстремистский характер. Среди митингующих впервые появились заранее подготовленные лидерами «неформалов» транспаранты с антиконституционными, экстремистскими лозунгами. Работа общественного транспорта в местах проведения митингов была парализована.
В Сухуми, где продолжалась забастовка грузинских студентов и учащихся среднеобразовательных школ, на работу не вышли бригады локомотивного депо, вследствие чего временно было прекращено движение пассажирских и грузовых поездов. Несанкционированные митинги проходили и в зоне города Гагры.
Гамсахурдия, призывая митингующих в Тбилиси и население Грузии к продолжению антиобщественных действий, в частности, заявил: «Абхазская нация исторически никогда не существовала. Если эти племена поймут это, мы встанем рядом с ними, но только при том условии, чтобы они восстановили историческую справедливость и уступили нам нашу землю и обосновались там, откуда пришли... они борются с грузинами, с Грузией для того, чтобы обруситься. Их цель — обрусение, а не самоопределение. Стремления к национальному самоопределению у них нет, у них стремление присоединиться к России и размещаться в России...
Грузины должны объединиться во всеобщей национальной борьбе. Эти забастовки, которые начались в Тбилиси, являются началом большой всеобщей национальной забастовки. Мы объявляем солидарность забастовщикам грузинского населения в Сухуми и Абхазии, где бастуют транспорт и учебные заведения, ряд предприятий. Вчера и сегодня всё это продолжается, и в Тбилиси должно продолжаться... Призываем весь грузинский народ присоединиться ко всеобщей забастовке...»
Со стороны активистов и лидеров неформальных объединений были предприняты попытки склонить на свою сторону рабочий класс столицы, для чего на промышленные предприятия города направлялись группы агитаторов. Благодаря усилиям неформалов к митингующим в эти дни примкнули часть рабочих НПО «Эльва» и авиационного производственного объединения им. Димитрова, а также основная часть студентов и преподавателей Тбилисского государственного университета, Политехнического института и ряда других учебных заведений, представители которых в организованном порядке прибывали на площадь к Дому правительства.
На митинге 6 апреля у Дома правительства было зачитано обращение к Президенту, Конгрессу США и странам — участницам НАТО с просьбой оказать помощь Грузии для выхода из состава СССР, приурочив одно из заседаний ООН к дню суверенной Грузии, и признать 25 февраля 1921 года «днём оккупации Грузии большевистскими силами России».
Разве не знаком почерк лидера Грузии Шеварднадзе? Пытаясь броситься в объятия НАТО, ликвидировать российские военные базы, пригласить американские армейские подразделения, он как-то забыл, что уже давно не является министром иностранных дел великой страны, к разрушению которой основательно приложил руку. Он — глава разорванного на части государства, которое на Западе и на карте-то найдут с трудом. К тому же Грузия ещё и жила в долг у России.
На митинге в тот день выступил Церетели и объявил о создании Центрального забастовочного комитета, куда вошли представители практически всех неформальных объединений.
Во второй половине дня в районе площади Героев собралось около 3—4 тысяч человек, которые к вечеру двинулись к зданию Государственного комитета ГССР по телевидению и радиовещанию. Демонстранты потребовали от руководства Гостелерадио организовать по телевидению прямую трансляцию митинга на площади перед Домом правительства.
6 апреля состоялось заседание бюро ЦК, где было принято решение обсудить в тот же день обстановку на заседании Верховного Совета Грузии, но, к сожалению, выступление Д. Патиашвили никем не было поддержано. Просто никто не стал выступать. Да и немудрено — здание Дома правительства окружил многотысячный митинг, где в открытую прелагалось свергнуть существующую власть, выйти из состава СССР, провозгласить независимость и обратиться к Западу за помощью и поддержкой. В тот же день в ЦК собрали партийно-хозяйственный актив. Здесь разговор был более конкретный — обстановка взрывоопасна, ЦК должен действовать! Были обращения и к командующему войсками Закавказского военного округа И. Родионову о немедленном вводе войск в Тбилиси, на что генерал чётко заявил, что это не входит в компетенцию армии, пусть проблему решают МВД и внутренние войска.
В течение всего дня 7 апреля обстановка в городе продолжала оставаться напряжённой. На митингах у Дома правительства, общей численностью от 10 до 15 тысяч человек, у здания Гостелерадио и в других местах всё больше и больше раздавались националистические, антисоветские высказывания. Увеличилось число школьников, представителей интеллигенции, рабочего класса, делегаций из других районов республики, принимавших участие в манифестациях. Активизировалась агитационная работа по привлечению к забастовкам коллективов промышленных предприятий, в результате чего частично не работали станкостроительный, авиационный и вагоноремонтный заводы.
Выступление Д. Патиашвили 7 апреля по радио и телевидению, которое транслировалось на площади перед Домом правительства, выразившего готовность к диалогу с представителями неформальных организаций и предупредившего, что «дальнейшее развитие приведёт к катастрофе», положительного результата не дало. Лидеры неформальных объединений отказались идти на какие-либо переговоры с правительством, призывая не верить руководству и заявляя, что они «будут говорить от лица свободной Грузии лишь с Кремлём».
С очередной программной речью на митинге выступил И. Церетели:
«...Дорогие соотечественники! Я обращаюсь к вам от имени единого национального движения Грузии. Каждый из вас сейчас слышал слова первого секретаря ЦК Компартии Грузии Д. Патиашвили. Друзья! Я хочу заявить вам, что так называемой Компартии Грузии не существует. Существуют прогрессивные компартии Франции, Италии, и рядом с ними — гнилая Компартия Советского Союза. Существует Компартия Советского Союза, но не существует Компартии Грузии, потому что она не выражает и не защищает интересов Грузии. Патиашвили считает, что невозможно выйти из состава СССР, но этот вопрос уже поставлен и вполне решаем.
Мы не должны оставаться в составе коммунистической империи, так называемом СССР... После Первой мировой войны разрушилась русская империя, после Второй мировой войны пошатнулась коммунистическая империя, а после третьей войны она полностью разрушится. Эта империя обязательно разрушится, и это будет крушением последней империи в мире, и человечество окончательно вздохнёт облегчённо...
...Грузинской ССР не существует, существует Грузия, исторически суверенная страна, которая была порабощена Российской коммунистической империей. Мы требуем незамедлительного выхода из состава так называемой русской коммунистической империи. Из Грузии после её выхода из состава СССР незамедлительно должна быть выведена армия русской империи, незамедлительно отменена власть марионеточного грузинского правительства. В Грузию должны войти армейские подразделения ООН, которые временно будут защищать нашу безопасность... Далее Грузия должна будет войти в НАТО как военный союзник. Это позиция всех неформальных организаций Грузии. США являются символом мира, защиты прав человека и демократии. Независимая Грузия должна брать ориентацию на США... Наступает время, когда у грузин будет независимая свободная страна. Мы должны восстать и бороться для этого. Нас поддержит мировая общественность, и мы сможем выйти из состава империи...
Я хочу, чтобы мы все объединились для освобождения Грузии и боролись до конца. Призываю всех грузин и представителей других национальностей ко всенародной забастовке...»
В связи со сложившимся положением руководство республики и министр внутренних дел ГССР обратились за помощью в союзные органы.
7 апреля 1989 года на заседании ЦК КП Грузии было принято решение «ввести в Тбилиси, в случае необходимости, особое положение», а в ЦК КПСС направлена шифрограмма, где наряду с оценкой резко обострившейся ситуации сообщалось о принятом на Бюро ЦК решении, для реализации которого потребовалось привлечение дополнительных сил МВД и войск Закавказского военного округа. Обращает на себя внимание тот факт, что принятия силового решения в Грузии активно стали требовать прежде всего люди Шеварднадзе, а их в руководстве было много.
Наконец было принято решение о вытеснении митингующих с площади Руставели в ночь на 9 апреля. Должен был прилететь Шеварднадзе. Но тут поступил приказ из Москвы: в Тбилиси с 22.00 вводился комендантский час, а командующий ЗакВО назначался военным комендантом.
Уходя из здания ЦК на телевидение для сообщения о своём назначении и введении комендантского часа, И. Родионов в сердцах бросил: «...Вы же потом всё свалите на меня!» Вызывает недоумение, что запись выступления Родионова вышла в эфир в 23.00, хотя была готова в 19.30.
В этот же день командующий войсками Закавказского военного округа генерал-полковник И.Н. Родионов направил министру обороны СССР генералу армии Д.Т. Язову шифротелеграмму, где информировал о происходивших событиях и о противоправных действиях «неформалов»:
«...Все проводимые митинги не санкционированы, мер со стороны руководства республики по их рассеиванию не предпринимается. К руководителям (организаторам) митингов решительных мер не применяют.
Войска МВД выполняют роль наблюдателей.
Руководство республики пытается стабилизировать положение с помощью активных действий войск, что обострит имеющееся негативное отношение к армии. Имеют место случаи нападения на военнослужащих, их избиения, оскорбления и взламывания квартир.
Второй секретарь ЦК КП Грузии товарищ Никольский роль армии видит только в выполнении ею милицейских функций».
В связи с осложнением политической обстановки в Грузии и обращениями руководства республики за помощью в союзные органы 7 апреля 1989 года состоялось совещание в ЦК КПСС. В нём приняли участие члены Политбюро — Е. Лигачёв, В. Медведев, Н. Слюньков, В. Чебриков, кандидаты в члены Политбюро ЦК КПСС — А. Лукьянов, С. Разумовский, Д. Язов, а также Председатель КГБ СССР В. Крючков, заместитель министра внутренних дел СССР В. Трушин и другие ответственные работники.
В ходе обсуждений участники совещания пришли к выводу о необходимости оказать правительству республики помощь для поддержания правопорядка силами и средствами МВД СССР и Министерства обороны СССР, в связи с чем руководителям указанных министерств было предложено рассмотреть этот вопрос и принять соответствующие решения в пределах своей компетенции. При этом подчёркивалось, что руководство республики должно проявлять крайнюю осмотрительность при использовании выделяемых сил и средств, принимая все меры для нормализации положения политическими методами, а также была дана рекомендация не вводить в настоящее время в Тбилиси особое положение.
В этот же день по распоряжению заместителя министра МВД СССР И. Шилова и начальника Генерального штаба Министерства обороны СССР М. Моисеева были приняты соответствующие распоряжения и директива по переброске в район Тбилиси оперативных частей внутренних войск и армейских подразделений Закавказского военного округа.
Кроме того, по распоряжению министра обороны СССР 7 апреля 1989 года в Тбилиси из Ленинакана вместе с генерал-полковником И. Родионовым прибыл первый заместитель министра обороны СССР генерал армии К. Кочетов, которому было предложено разобраться в сложившейся ситуации и в случае необходимости оказать помощь генералу Родионову.
Между тем обстановка в столице Грузии приближалась к критической. С утра 8 апреля в основные районы проведения несанкционированных митингов — к Дому правительства, зданию Гостелерадио ГССР, Тбилисскому государственному университету, педагогическому институту — начали прибывать колонны демонстрантов. В организованном порядке к Дому правительства стали подходить вместе с педагогами ученики средних и старших классов общеобразовательных школ. Организаторы митинга обратились к собравшимся со следующим призывом: «Педагоги и директора школ! Не препятствуйте участию в забастовках и демонстрациях своих учеников, не теряйте своего авторитета перед ними».
В этот день была предпринята ещё одна попытка, не прибегая к крайним мерам, повлиять на критическое развитие событий, предостеречь митингующих и их лидеров от дальнейших противоправных действий. В соответствии с принятым решением утром 8 апреля город на небольшой высоте облетели две эскадрильи военных вертолётов. Затем, около 12 часов, по улицам Тбилиси разными маршрутами проследовали три колонны боевой техники, двум из которых надлежало пройти и по проспекту Руставели.
Вопрос о демонстрации военной техники как одной из предупредительных мер к митингующим предварительно обсуждался 7 апреля на Бюро ЦК КП, о чём имеются объяснения Патиашвили, Никольского и Махарашвили (первый секретарь Тбилисского горкома партии).
Во время движения по проспекту одной из колонн, состоящей из 10 боевых машин пехоты, митингующие стали забрасывать её камнями, металлическими урнами и другими предметами, запрыгивать на машины и закрывать водителям-механикам обзор. У кинотеатра «Руставели» группа бесчинствующей молодёжи захватила патрульную автомашину ГАИ «Нива» и, развернув её поперёк проезжей части в непосредственной близости от двигающейся БМП, спровоцировала наезд последней на «Ниву», а её водителя — старшину милиции Магалдадзе, избив, пытались заставить лечь под БМП.
В результате хулиганских действий митингующих семь военнослужащих получили множество ушибов, ссадин и кровоподтёков. Были повреждены оба сопровождавших колонну автомобиля, а патрульная машина ГАИ полностью уничтожена.
Кроме того, группы хулиганствующих элементов из числа участников митинга у Дома правительства подвергли словесным и физическим оскорблениям ряд сотрудников ГАИ, обвиняя их в том, что они не воспрепятствовали прохождению по проспекту боевой техники. При этом с работников милиции срывали погоны, фуражки, пытались избить их, в связи с чем многим инспекторам ГАИ пришлось скрываться бегством.
Второй колонне бронетехники не удалось проследовать по проспекту, поскольку при въезде на него с площади Республики демонстранты, заняв всю проезжую часть, не давали возможности двигаться боевым машинам.
Таким образом, предпринятая утром 8 апреля 1989 года попытка стабилизировать положение в Тбилиси путём демонстрации военной техники своей предупредительной цели не достигла.
Общественно-политическая обстановка в Тбилиси и в целом по республике днём 8 апреля достигла крайней степени напряжённости и продолжала обостряться, приняв ещё более резко выраженный антисоветский, националистический и экстремистский характер. Нарушения общественного порядка стали проходить чаще и более агрессивно, что свидетельствовало, по существу, о практической подготовке в столице республики и в Абхазии антиобщественных действий с непредсказуемыми в дальнейшем последствиями.
Количество митингующих у Дома правительства днём достигло уже 25—30 тысяч человек. С фасада здания Дома художников на проспекте Руставели митингующими демонстративно был сорван и растоптан государственный флаг Грузинской ССР, вместо которого водружён флаг периода буржуазно-демократического правления в Грузии. Многочисленные, включающие до 3—4 тысяч человек, митинги продолжались также у здания Гостелерадио, ряда институтов и в других местах города.
Около 3 тысяч женщин приняли участие в манифестации и сидячей забастовке у дома первого секретаря ЦК КП Грузии, требуя вывода из столицы внутренних войск МВД СССР. До 400 человек увеличилось количество голодающих студентов и старшеклассников у Дома правительства. Голодовки молодёжи были организованы и в других местах Тбилиси.
Созданные Гамсахурдиа, Костава и Церетели мобильные группы агитаторов продолжали возбуждать в столице и других городах общественное мнение, организовывать «стихийные» митинги, голодовки, пикетирование промышленных, транспортных предприятий, учреждений и учебных заведений, среди работников которых была усилена агитация прекратить работу и присоединиться к митингующим. Занятия в высших и средних учебных заведениях, общеобразовательных школах не возобновлялись. Дополнительно забастовали работники ряда заводов, учреждений и организаций. К этому же группы молодёжи усиленно склоняли к этому и служащих тбилисских узлов связи.
Продолжались стычки между представителями трудовых коллективов и группами агитаторов, оскорбления, угрозы и нападения на сотрудников милиции и военнослужащих. Агитаторы активно распространяли антисоветские листовки.
Однако добиться полной поддержки своих антиобщественных акций со стороны рабочего класса и сельских тружеников лидерам неформальных объединений всё же не удалось. Большинство предприятий и учреждений столицы продолжало работать в обычном режиме, хотя и не с полной нагрузкой.
Тем не менее к Дому правительства организованными колоннами прибывали делегации бастующих из других городов и районов республики, и количество митингующих достигло нескольких тысяч человек.
В такой обстановке 8 апреля состоялось заседание Бюро ЦК КП Грузии, на котором обсуждались положение дел в Тбилиси и «план первоочередных политических и организационных мероприятий», включающий меры по наведению порядка, а затем проведено собрание партийно-хозяйственного актива республики, где этот план был одобрен. По завершении работы актива заседание Бюро продолжилось. Учитывая сложившуюся взрывоопасную ситуацию, на Бюро ЦК КП Грузии было принято решение о пресечении несанкционированного митинга у Дома правительства «с помощью милиции, войск МВД и подразделений Советской Армии» с возложением руководства по проведению этой операции на командующего войсками ЗакВО генерал-полковника И. Родионова.
Следует отметить, что никаких указаний о назначении И. Родионова руководителем операции от Министерства обороны СССР не поступало, однако требования Устава гарнизонной и караульной служб Вооружённых сил СССР обязывали генерал-полковника И. Родионова принять в данной обстановке командование всеми войсками, силами и средствами, выделенными для наведения порядка в городе.
В соответствии с Уставом, утверждённым Указом Президиума Верховного Совета СССР, при совместном расположении в гарнизоне воинских частей Советской Армии, войск КГБ СССР и МВД СССР все они подчиняются начальнику гарнизона, который назначается приказом командующего войсками военного округа.
Таким образом, именно генерал-полковник И. Родионов, обладая как командующий войсками ЗакВО и старший по воинскому званию всеми правами начальника гарнизона, должен был возглавить руководство операцией, и решение Бюро ЦК КП Грузии по этому вопросу является правомерным.
В 17 часов 30 минут того же дня состоялось заседание членов Совета обороны (Д. Патиашвили, Б. Никольский, О. Черкезия, 3. Чхеидзе, Г. Гумбаридзе) с участием представителей военного командования (К. Кочетов, И. Родионов, А. Новиков) и руководителей правоохранительных органов (Ш. Горгодзе, А. Каранадзе, В. Шарашенидзе, И. Шошиашвили), на котором политическая обстановка в республике была оценена как крайне обострённая, «граничащая с катастрофической». В ходе заседания его участники ещё раз единодушно высказались за необходимость «принятия быстрых и решительных мер в рамках закона для восстановления нормальной жизни и деятельности республики». Было определено примерное время проведения операции — в ночь на 9 апреля 1989 года — с учётом того, что в предыдущие дни на площади у Дома правительства в эти часы оставалось наименьшее количество людей. Совету Министров ГССР было предложено подготовить и издать соответствующее постановление как правовую основу для действий органов МВД и привлечённых воинских подразделений по наведению общественного порядка.
В соответствии с изданным Советом Министров ГССР распоряжением МВД ГССР «с привлечением военнослужащих внутренних войск и Советской Армии», предписывалось принять дополнительные меры по поддержанию общественного порядка — удалить митингующих с площади перед Домом правительства и закрыть свободный доступ граждан к указанному правительственному учреждению, а «к организаторам и активным участникам несанкционированных массовых мероприятий принять установленные законные меры». Аналогичные меры предписывалось осуществить на территории, прилегающей к зданию Гостелерадио ГССР, и при необходимости в других местах города.
Являясь высшим исполнительным и распорядительным органом государственной власти республики, Совет Министров ГССР, согласно Конституции Грузинской ССР, осуществлял, в частности, меры по защите интересов государства, охране общественного порядка, по обеспечению и защите прав и свобод граждан, а его постановления и распоряжения, также в соответствии с Конституцией, были обязательны к исполнению на всей территории Грузинской ССР.
Оперативные же части внутренних войск МВД СССР и подразделения Советской Армии были выделены соответствующими союзными министерствами для оказания помощи правительству республики в поддержании общественного порядка, и вопрос об их использовании специально согласовывался с представителями МВД СССР и военного командования.
Тем временем группы молодёжи стали захватывать в городе большегрузные автомобили с щебнем и другими стройматериалами, автобусы и троллейбусы, которые перегоняли на проспект Руставели для его блокирования как со стороны площадей Ленина и Республики, так и со стороны прилегающих к проспекту улиц. Всего с этой целью они использовали большое число единиц транспорта, причём их захват сопровождался угрозами в адрес водителей. Предпринятые работниками ГАИ попытки по освобождению проспекта Руставели и прилегающих к нему улиц от автотранспорта пресекались митингующими, которые активно противодействовали сотрудникам милиции, угрожали и оскорбляли их.
Хулиганские действия в отношении военнослужащих, дерзкий захват государственного автотранспорта, сопряжённый с насилием, сопротивление работникам милиции при исполнении ими обязанностей по охране общественного порядка ещё раз подтвердили всю взрывоопасность ситуации.
Вечером среди митингующих стало появляться всё больше людей в нетрезвом состоянии. Массовую доставку на митинг спиртных напитков и наличие там большого количества пьяных в ходе дальнейшего расследования подтвердили многочисленные свидетели.
В ночь на 9 апреля 1989 года также обострилась обстановка в расположенном вблизи Тбилиси одном из индустриальных центров республики — Рустави. Здесь, как и в Тбилиси, в эти дни проходили организованные представителями неформальных объединений и аналогичные по своему содержанию и направленности массовые несанкционированные митинги.
8 апреля во второй половине дня организованная «неформалами» многотысячная толпа людей, в основном, молодёжи, митинговавшая до этого в центре города, двинулась к Руставскому металлургическому заводу. На площади перед заводоуправлением митинг продолжился. В выступлениях ораторов наряду с требованиями о независимости Грузии и её выходе из состава СССР стали раздаваться призывы к рабочим остановить завод, прекратить работу и присоединиться к митингующим. Слышались возгласы: «Вы варите металл и отдаёте России, а она делает оружие и уничтожает нас!». Затем последовали предложения прорваться на завод и провести митинг в мартеновском цехе, что получило бурную поддержку митингующих. Неоднократные обращения работников завода и прибывших сюда сотрудников милиции проявить благоразумие, а также предложения разойтись никакого воздействия не оказали.
К 24 часам обстановка на площади перед заводоуправлением обострилась, огромная толпа людей с возгласом: «Что слушаете их! Разорвём цепи металлургического завода!» — ринулась к центральной проходной, чтобы силой прорваться на территорию завода. Тогда против бесчинствующей толпы были использованы пожарные машины, подогнанные к центральным воротам со стороны завода. Струи воды из брандспойтов несколько охладили нападавших, однако вскоре запасы воды закончились и напор на ворота усилился. В этот критический момент заместитель начальника охраны завода произвел пять предупредительных выстрелов вверх из револьвера, чем пресёк дальнейшие попытки митингующих проникнуть на территорию завода. Последние постепенно переместились от центральной проходной к площади перед заводоуправлением, которую покинули около 3 часов ночи.
Проведение митинга у Руставского металлургического завода было задумано с целью сагитировать большинство жителей города и рабочих, перетянуть их на свою сторону. Лозунги и призывы тбилисских эмиссаров не оказали должного влияния: рабочие не позволили митингующим пробиться на заводскую территорию, остановить завод, создать в городе неуправляемую обстановку, посеять хаос и панику.
2. СТРАШНАЯ НОЧЬ
В соответствии с принятым решением генерал-полковник И. Родионов, как руководитель операции по пресечению несанкционированного митинга у Дома правительства, поручил генерал-майору Ефимову (начальнику войсковой оперативной группы МВД СССР) совместно с министром внутренних дел ГССР — генерал-лейтенантом Горгодзе разработать план операции, который был утверждён им около 24 часов 8 апреля. К сожалению, те, кто принимал решение, не оставили своих «автографов» на этом документе, и генерал Родионов, как и предвидел, в тот момент стал «крайним» в тбилисских событиях.
Операцию по пресечению несанкционированного митинга у Дома правительства предусматривалось начать в 4 часа 9 апреля 1989 года, для чего сосредоточить основные силы на площади Ленина в 3 часа 30 минут.
Согласно существующим нормам, внутренние войска были экипированы следующим образом: стальные каски, бронежилеты, резиновые палки, пластиковые и металлические щиты, офицеры были вооружены личным оружием. Приданные парашютно-десантные подразделения были снабжены положенными по штату стальными касками, бронежилетами, малыми пехотными лопатами, офицеры и прапорщики вооружены штатным оружием.
Всего к участию в операции, помимо работников республиканской милиции, привлекались 2300 человек, шесть БТР, восемь БМП, два санитарных автомобиля и четыре пожарные машины. При планировании операции предполагалось применить в случае необходимости против митингующих струи воды из пожарных машин, однако впоследствии было решено использовать пожарные расчёты только при поджогах техники или возникновении пожаров в ходе операции.
Примерно в 3 часа подполковник Гвенцадзе по распоряжению генерал-лейтенанта Ш. Горгодзе выступил перед собравшимися у Дома правительства и предложил покинуть площадь, предупредив, что в случае продолжения несанкционированного митинга для его пресечения будут использованы войска. Однако митингующие это предупреждение проигнорировали. Тогда по просьбе подполковника перед ними в 3 часа 16 минут выступил Католикос всея Грузии Илия II. Последний обратился к собравшимся с просьбой прекратить митинг, предупредив о реальной опасности, до которой «осталось несколько минут».
Услышав этот призыв, один из организаторов митинга — Церетели, находившийся в помещении медпункта в Доме художника, с криком «Кто дал ему (т.е. Католикосу) право распоряжаться людьми?» выбежал на площадь, завладел микрофоном и начал призывать людей не покидать площадь, остаться верными данной клятве.
После неоднократных предупреждений о применении силы, когда стало уже совершенно очевидным, что войска и военная техника вскоре двинутся по проспекту к Дому правительства, на площади через звукоусиливающую аппаратуру в 3 часа 50 минут зазвучала музыка, песни, в отдельных местах проспекта небольшие группы демонстрантов начали танцевать.
Специально подготовленная звукозапись танцевальных мелодий и одновременно организованные в нескольких местах танцы, явно показное и не естественное в минуты грозящей опасности веселье свидетельствуют о том, что лидеры неформальных объединений, действуя по заранее разработанному сценарию, стремились придать митингу видимость безобидной, мирной манифестации.
В 4 часа 9 апреля 1989 года, как это предусматривалось планом, подразделения 4-го мотострелкового полка медленно двинулись к Дому правительства.
Практически с первых минут движения военнослужащие десантных подразделений подверглись нападению со стороны митингующих. Ещё до соприкосновения боевых порядков с участниками митинга от ударов камнями, бутылками и другими предметами получили телесные повреждения различной степени тяжести шесть десантников.
При проходе бронетранспортеров митингующие, пропустив боевую технику по проспекту, вновь сомкнулись. Войсковые цепочки 4-го мотострелкового полка после неоднократных остановок и обращений подполковника Бакланова через радиомегафон к участникам митинга с предложением покинуть проспект и предупреждением в случае отказа о применении силы в 4 часа 06 минут вошли в соприкосновение с митингующими в районе правого крыла Дома правительства, пытаясь потеснить их вдоль проспекта с помощью щитов.
Установлено, что ещё 8 апреля организаторы митинга готовились к активному отпору силам правопорядка, для чего формировали группы спортсменов, физически крепких мужчин, владеющих приёмами борьбы. Непосредственно перед началом операции эти люди встали в первых рядах митингующих и ещё до столкновений с военнослужащими внутренних войск начали забрасывать их бутылками, камнями и другими предметами, а затем оказали яростное и упорное сопротивление, используя для этого палки, металлическую арматуру, ножи, пики и т.д.
Преодолевая упорное сопротивление митингующих, военнослужащие 4-го мотострелкового полка продолжали медленно вытеснять их вдоль проспекта в направлении площади Республики. Критическая ситуация, чреватая резким увеличением потерь личного состава и срывом операции, а также отсутствие резерва сил МВД вынудили генерал-полковника Родионова по просьбе генерал-майора Ефимова выделить в помощь группе вытеснения парашютно-десантную роту в количестве 59 человек.
После кратковременного (не более 10 минут) соприкосновения с митингующими личный состав парашютно-десантных подразделений, как это и предусматривалось планом, стал выполнять лишь охранные функции и в дальнейшем вытеснении не участвовал.
Военнослужащие продолжали медленно теснить толпу вдоль проспекта в направлении площади Республики. Сопротивление митингующих становилось всё более ожесточённым. Вот свидетельство студента 4-го курса Политехнического института: «...Я находился у микрофона в центре у входа в Дом правительства. Солдаты подошли очень быстро и около 4 часов начали вытеснять митингующих... Мы просто озверели от увиденного и, как могли, стали избивать солдат. В руках у нас были палки. Я лично разломал скамейку у 1-й средней школы и с этим колом пошёл крушить солдатские головы. Жаль, что они были в шлемах, иначе я не одного бы послал на тот свет... Часть солдат была окружена нашими грузинскими ребятами, среди которых были спортсмены, занимающиеся карате, дзюдо, боксом. Эти ребята достаточно быстро расправились с солдатами. Шла драка насмерть, было пролито много крови — и нашей, и солдатской. Я подключился к этим ребятам. Сам я 10 лет занимался вольной борьбой. Ребята отнимали дубинки, ломали щиты и укладывали солдат штабелями на землю...»
Наряду с наличием у экстремистски настроенной части митингующих заранее приготовленных орудий нападения в виде металлических стержней, пик, ножей у них имелось и огнестрельное оружие.
Продолжая преодолевать упорное сопротивление бесчинствующей толпы, личный состав 4-го мотострелкового полка примерно к 4 часам 30 минутам закончил освобождение площади от митингующих. К этому времени на лестнице, площадке и газонах перед входом в Дом правительства — у левой части его фасада, где ранее возникла большая давка, — были обнаружены 16 погибших и многочисленные пострадавшие, которым немедленно оказывалась помощь милицией, военнослужащими и прибывшим персоналом «Скорой помощи».
После вытеснения митингующих от Дома правительства внутренние войска, продолжая выполнение поставленной задачи, подошли к рубежу улиц Джорджиашвили и Леси Украинки. В этом районе они вновь встретили организованное и ожесточенное сопротивление большой группы мужчин-демонстрантов (от одной до нескольких тысяч человек). Помимо забрасывания боевых порядков войск камнями, бутылками и другими предметами, в отношении военнослужащих были применены пики, ножи, обрезки металлических труб, бутылки с зажигательной смесью. В солдат бросали различными тяжёлыми предметами из окон, балконов и с крыш жилых домов. Вследствие этого продвижение войсковых шеренг приостановилось, солдаты, защищаясь от множества летящих предметов, вынуждены были сгруппироваться и укрыться щитами. Не менее 40 военнослужащих получили телесные повреждения различной степени тяжести.
В этой исключительной ситуации, когда жизни и здоровью военнослужащих угрожала реальная опасность, генерал-майор Ефимов с целью предотвращения более тяжких последствий в полном соответствии с Уставом боевой службы внутренних войск отдал приказ на применение спецсредств «Черёмуха».
Подполковник Бакланов по радиомегафону призвал митингующих к прекращению сопротивления и предупредил их, что в противном случае будут использованы слезоточивые вещества. Однако это никаких результатов не принесло. После этого специальным расчётом были применены пятнадцать единиц «Черёмухи-6», что позволило рассредоточить бесчинствующую толпу.
Аналогичная ситуация сложилась на проспекте Руставели и в районе улиц Луначарского и Чавчавадзе, где по решению генерал-майора Ефимова и подполковника Бакланова были использованы три единицы «Черёмухи-4» и семь единиц «Черёмухи-5».
При выходе к площади Республики войска вновь встретили яростное сопротивление митингующих, действовавших, в основном, из-за баррикады, составленной из большегрузных машин, троллейбусов и автобусов. Отсюда они забрасывали военнослужащих камнями, металлическими и деревянными предметами. Не возымело действия и применение двух единиц «Черёмухи-4». Тогда подполковник Бакланов отдал распоряжение на использование четырёх единиц химических спецсредств «К-51», после чего толпа рассеялась.
В 5 часов 10 минут вытеснение митингующих с проспекта Руставели было завершено. В результате организованных противоправных действий митингующих получили ранения и травмы 187 военнослужащих.
В дальнейшем было установлено, что давка среди митингующих началась в момент появления на площади боевых порядков 4-го мотострелкового полка, а затем постоянно усиливалась вследствие возникшей паники.
Активное сопротивление первых рядов митингующих не позволяло находившимся за ними людям покинуть митинг через специально образованные в боевых порядках проходы.
Уйти с проспекта в направлении площади Республики для большинства собравшихся (особенно от лестницы Дома правительства) оказалось крайне затруднительно из-за встречного притока больших групп митингующих. Так как на ступеньках Дома правительства сидели и лежали люди, поддавшиеся на призывы организаторов митинга не уходить, то, когда они стали падать друг на друга, именно в этом месте возникла наибольшая давка, в которой погибли либо получили телесные повреждения демонстранты.
После пресечения несанкционированных митингов у Дома правительства и здания Гостелерадио ГССР в течение дня 9 апреля обстановка в Тбилиси продолжала оставаться напряжённой. По городу распространились слухи о многочисленных жертвах, экстремистски настроенные элементы настойчиво призывали к «отмщению» и возмездию военнослужащим, пытались противодействовать предпринимаемым воинскими подразделениями и органами милиции мерам по наведению порядка.
В целях стабилизации положения в тот же день Указом Президиума Верховного Совета Грузинской ССР в Тбилиси был введён комендантский час.
Центр занимал странную и непоследовательную позицию. Политбюро, и в первую очередь Горбачёв, требовало нормализации обстановки в республике — и в то же время ЦК Компартии Грузии (Патиашвили, а затем и Гумбаридзе) обвинялся в излишней драматизации событий.
Кстати, в те дни Политбюро в полном составе не собиралось. Были лишь встречи некоторых членов Политбюро для рассмотрения создавшегося положения. Совет Министров СССР совсем не привлекался к участию в этом деле.
Излюбленная фраза Генсека: «Не следует драматизировать события» — сковывала руководителей, не давала им принимать решения, а средства массовой информации, которые практически все являлись органами ЦК КПСС, боялись показывать истинное лицо происходившего. В результате люди получали явно тенденциозную информацию, видели всё в ложном свете, верили слухам.
Подобный стиль, проявившийся в тбилисских событиях, вообще был характерен для Горбачёва. Он уходил от принятия непопулярных решений, особенно если это касалось наведения порядка. В итоге власти на местах оказывались парализованными и лишёнными возможности влиять на события. Любимое же выражение Горбачёва: «Процесс пошёл» — можно было истолковывать по-разному. Применительно к описываемым событиям: куда он пошёл? Как оказалось, в сторону развала великой державы и уничтожения существующего строя.
Москва рекомендовала не допускать конфронтации и не гасить «процесс» и в то же время приказывала держать войска наготове, не допуская погромов или захвата правительственных учреждений. Это было указание Горбачёва, который, находясь тогда в Англии, постоянно поддерживал связь с Москвой и был полностью в курсе дела. Ни одна команда не поступала в Тбилиси без согласования с ним.
До сих пор возникают вопросы: почему Шеварднадзе и Разумовский не вылетели в Тбилиси 8 апреля, как предписывал Горбачёв? Кто и зачем отменил принятое поздно вечером 7 апреля решение о поездке? Плохо верится, что она была отменена по просьбе первого секретаря ЦК Компартии Грузии. Вряд ли теперь кто-либо узнает истинное положение дел в те трагические дни, но я лично полагаю, что это была игра Шеварднадзе и Горбачёва. Шеварднадзе не хотел находиться в гуще событий, где волей-неволей ему пришлось бы принимать какие-либо решения. Горбачёв, выведя из «игры» своего друга, фактически оставил руководство Грузии один на один с проблемой, а заодно подставил и армию, которую не любил да и побаивался.
Первым 9 апреля прибыл в Тбилиси заместитель Председателя КГБ Ф. Бобков. 9 апреля в 12 часов должно было состояться заседание Бюро ЦК, а затем расширенный Пленум ЦК. Как вспоминает А. Чехоев: «Я выехал своевременно, но уже на подъезде к Тбилиси мне позвонили в машину и сообщили, что всё отменяется и надо возвращаться. Тем не менее я въехал в город, чтобы самому посмотреть, что произошло. На улицах были военные патрули, но в городе было спокойно, работали все предприятия и организации. Более того, в ЦК мне сказали, что в трудовых коллективах прошли митинги, где действия власти признаны правильными, высказано удовлетворение тем, что всё руководство “неформалов” арестовано, вакханалия прекращена и наконец стали наводить порядок.
Бюро и Пленум по предложению Москвы было намечено провести 10 апреля, после прибытия Шеварднадзе и секретаря ЦК Разумовского. Этот перенос имел в дальнейшем существенное значение».
К вечеру 10 апреля прибыли представители ЦК, но сразу стало ясно, что у них совсем другие задачи. Во-первых, Д. Патиашвили попросили не приезжать в аэропорт для встречи, во-вторых, не заезжая в ЦК, Шеварднадзе и Разумовский немедленно отправились к месту гибели демократов и возложили венок из Москвы, преклонили колени и поставили свечи за упокой. Затем после краткого посещения ЦК отправились на встречу с интеллигенцией в университет — осиное гнездо «демократов». И тут начался шабаш: Шеварднадзе сказал, что сожалеет о непродуманных и жестоких действиях ЦК (он выделял именно этот орган, без правительства), МВД, армии и что он приехал разобраться и строго наказать виновных! Он чётко заявил, что армия по приказу Патиашвили набросилась в 4 часа ночи на мирно танцующих юношей и девушек и жестоко изрубила их сапёрными лопатками. Тут же по требованию общественности было дано распоряжение немедленно выпустить арестованных.
Поздно вечером состоялось Бюро ЦК Компартии Грузии. Было решено разоблачить роль подлинных провокаторов, выяснить, кто собрал людей и организовал их противоправные действия.
Об этом говорили ночью, а утром события были истолкованы совсем по-иному. Весь удар был направлен на армию. Генерала Родионова, прекрасного человека и высокого профессионала, честно выполнявшего свой долг, сделали козлом отпущения. Уже не было и речи об ответственности Гамсахурдиа и его сподвижников. Вскоре все они оказались на свободе и даже получили разрешение на участие в выборах в Верховный Совет Грузии. Оказывается, во всём были виноваты Москва, армия и Патиашвили.
В результате произошёл невероятный рост авторитета «народных фронтовиков». Теперь их акции проходили под охраной и в сопровождении милиции. Более того, они стали вызывать к себе республиканских руководителей на отчёт (!) и диктовать новому руководству ЦК, кого куда назначить, кого снять.
Э. Шеварднадзе же прослыл великим миротворцем, сумевшим успокоить Тбилиси, о чём с гордостью на Пленуме ЦК КПСС сообщил М. Горбачёв. Генерал И. Родионов, как дисциплинированный военный, в то время не мог рассказать об истинной роли Генсека в этой истории. Горбачёв же занял позицию человека, ни о чём не ведающего. Кстати, это не единственный пример его «двойственности». У Горбачёва появилась с тех пор новая формула: «Надо наводить порядок. Действуйте, я вас поддержу». Каким образом он поддержит армию, руководство Грузии и Москвы, мы сможем увидеть, когда тбилисские события будут обсуждаться по материалам «Комиссии Собчака» на Съезде народных депутатов. Там вскроются настоящее лицо фальсификаторов событий, спекуляции жертвами той ночи, роль сапёрных лопаток и отравляющих газов. Но всё это впереди.
3. ПОЗОРНОЕ СУДИЛИЩЕ
Первый Съезд народных депутатов СССР открылся, как известно, 25 мая 1989 года. В то утро в Кремлёвском дворце съездов собралось более двух тысяч народных депутатов.
В день открытия Съезда режиссер-постановщик киностудии «Грузия-фильм», а по совместительству депутат Шенгелая поднял вопрос о произошедшем в Тбилиси 9 апреля и предложил посмотреть видеофильм о тех трагических событиях. В заключение всю ответственность он возложил на генерала И. Родионова: «И последнее. Вследствие этой — другого слова я не нахожу — военной карательной акции погиб к сегодняшнему дню 21 человек, более 4 тысяч человек обратились за врачебной помощью, более 3 тысяч отравлены, сотни покалечены и ранены. Этой акцией руководил генерал Родионов. Я не думаю, что к лицу нашему Съезду такой депутат в наших рядах. Вот что я хотел заявить».
Такова была трактовка событий этого дня. Власти Грузии ни при чём. Есть только жестокий генерал Родионов!
В конечном итоге было принято решение создать специальную комиссию по расследованию тбилисских событий, и на своём заседании 31 мая Съезд приступил к её формированию.
Обстановка была накалена. Одни заявляли, что нет необходимости создавать комиссию Съезда, т.к. уже существует комиссия Верховного Совета СССР, которая во всём разобралась. Другие (казахская делегация) упорно настаивали, чтобы председателем комиссии стал член Политбюро Яковлев А.Н.
Депутат М. Полторанин, политический обозреватель Агентства печати «Новости» и близкий в то время соратник Ельцина, предложил избрать председателем комиссии Н. Назарбаева. Кстати, в своём выступлении Нурсултан Абишевич дал этим событиям чёткую и взвешенную оценку.
Для того чтобы представить атмосферу, в которой проходило это обсуждение, приведу фрагмент стенограммы:
«Депутат (не представился): Мои совесть и убеждения не позволяют мне сотрудничать с убийцей. (Шум в зале.) Поэтому я слагаю с себя полномочия депутата до тех пор, пока среди нас находится генерал Родионов. (Шум в зале.)»
В конечном итоге комиссию утвердили, а председателя поручили избрать её членам. Вот так во главе комиссии стал «демократ» первой волны, приснопамятный Собчак. Много бед наделал этот говорун. История уже вынесла ему приговор.
Прежде чем говорить о дальнейшем развитии и оценке тбилисских событий, я бы хотел остановиться на истории взаимоотношений России и Грузии.
Осмысливая происходившее в Грузии в 80—90-х годах ушедшего столетия, зададим себе вопрос: как Грузия оказалась в составе России, а затем СССР, на каких условиях и в результате каких завоевательных войн она была присоединена к России?
В своей политике на Кавказе Россия, имея стратегические цели, опиралась также на встречное движение его многочисленных народов, искавших у своего северного соседа защиты от притязаний иранских и турецких феодалов.
Ещё в XVII веке, во времена Михаила Федоровича, первого царя династии Романовых, началось движение отдельных княжеств Грузии по переходу их в русское подданство.
Новый импульс к сближению России с народами Кавказа дала деятельность Петра I. Целая серия переговоров с феодалами Грузии, отправка воинских частей в Закавказье вынудили иранского шаха пойти на уступки.
В 1763 году императрица Екатерина II подписала указ о поселении в урочище Моздок окрестившихся осетин. Здесь же стали возводить крепость, в которой разместились русские войска. В этот район началось переселение казаков с Дона и Волги, а затем под Моздок стали переезжать ингуши и кабардинцы. Всё это отражало прорусские настроения среди горских народов Кавказа.
Как известно, в декабре 1782 года царь Картли-Кахетии Ираклий II и царь Имеретии Соломон I обратились к Екатерине II с просьбой о принятии их владений под покровительство России. В начале 1783 года в крепости Георгиевск на Северном Кавказе был подписан договор об установлении протектората России над Восточной Грузией. Георгиевский трактат был бессрочным. Цари Восточной Грузии обещали защищать на своей территории права российских подданных и нести вольную службу для пользы России. В свою очередь, России были даны права в управлении и льготы в торговле.
В конце XVIII века в Грузию вторглись войска шаха Ирана. Существование грузинских княжеств оказалось под вопросом. Протекторат России не мог служить надёжной гарантией безопасности.
В 1800 году преемник Ираклия II Георгий XII обратился в Петербург с просьбой о вступлении в российское подданство. Царь Павел I 18 января 1801 года подписал манифест о присоединении Грузии к России.
Выдающийся грузинский общественный деятель и писатель И. Г. Чавчавадзе так писал в связи со вступлением русских войск в Тбилиси:
«Покровительство единоверного великого народа рассеяло вечный страх перед неумолимыми врагами. Утихомирилась давно уже не видевшая покоя усталая страна, отдохнула от разорения и опустошения, от вечных войн и борьбы. Исчез грозный блеск занесённого над страной и нашими семьями вражеского меча. Исчезли полыхающие пожары в которых гибли дома и имущество наших предков, канули в вечность грабительские набеги, оставившие лишь страшное, потрясающее воспоминание. Наступило новое время, время покоя и безопасной жизни для обескровленной и распятой на кресте Грузии».
Спустя 5 лет в ходе русско-турецкой войны, согласно Сан-Стефанскому мирному договору, Россия приобрела Аджарию и Западную Армению. Так завершилось формирование границы России в Закавказье.
В 1983 году, работая секретарём ЦК КПСС, я был свидетелем, как упорно настаивал первый секретарь ЦК Компартии Грузии Э. Шеварднадзе на проведении в стране широкомасштабного юбилея «Георгиевского трактата». Его мотивы были весомы — два столетия назад Грузия добровольно вошла в Россию и с тех пор живёт в дружной семье народов СССР.
Наступил 2003 год, но почему-то господин Шеварднадзе ни словом не обмолвился о проведении 220-летнего юбилея! В это время он был занят другими делами: пригревал террористов в своём ущелье, обнимался с американскими генералами, без оглядки рвался в НАТО. Вот такой оказалась его «вечная дружба».
Революция 1917 года, Гражданская война, разрушение Российской империи вызвали стремительные центробежные силы в государственном строительстве. Образовалось большое количество суверенных государств со своей собственной властью и государственным устройством.
Однако по окончании Гражданской войны начался трудный процесс реформирования государственного устройства, который закончился 30 декабря 1922 года принятием Декларации и Договора об образовании СССР.
12 марта 1921 года полномочная конференция представителей Социалистических Советских Республик Азербайджана, Армении и Грузии, «исходя из провозглашённого великой пролетарской революцией права народов на самоопределение, признавая независимость и суверенность каждой из договаривающихся сторон и сознавая необходимость сплотить свои силы в целях обороны и в интересах хозяйственного строительства, постановила, что отныне Социалистические Советские Республики Азербайджана, Армении и Грузии вступают между собой в тесный военный, политический и экономический союз».
Кампания по оформлению Закавказской федерации была закончена в ноябре 1921 года. Все советы Грузии, Азербайджана и Армении единодушно высказались за образование федерации. Пленум Закавказского краевого комитета партии в феврале 1922 года принял решение о созыве полномочной конференции представителей ЦИК Азербайджана, Армении и Грузии.
Конференция состоялась в Тифлисе 11—12 марта 1922 года. Она приняла Союзный договор Закавказских Советских Социалистических Республик и воззвание к трудящимся всех стран о значении федерации.
Закавказская Социалистическая Федеративная Советская Республика просуществовала до февраля 1937 года. Как известно, представители РСФСР, УССР, ЗСФСР и БССР подписали Декларацию об образовании СССР.
Обращает на себя внимание особый в те годы подход руководства партии к вопросам государственного строительства в Закавказье. Он резко отличается от политики, проводимой по этому вопросу в РСФСР.
В письме закавказским коммунистам В.И. Ленин характеризовал его так:
«Больше мягкости, осторожности, уступчивости по отношению к мелкой буржуазии, интеллигенции и особенно крестьянству. Использовать экономически всячески, усиленно, спешно капиталистический Запад в политике концессий и товарообмена с ним. Надо это сделать широко, твёрдо, умело, осмотрительно, используя это всячески для улучшения положения рабочих и крестьян, для привлечения к строительству хозяйства интеллигенции.
Более медленный, более осторожный, более систематический переход к социализму — вот что возможно и необходимо для республик Кавказа в отличие от РСФСР. Вот что надо понять и уметь осуществить в отличие от нашей тактики».
Подобная позиция была высказана им в марте этого же года в письме Г. Орджоникидзе: «Необходима особая политика уступок по отношению к грузинской интеллигенции и мелким торговцам. Надо понять, что их не только нерасчётливо национализировать, а надо пойти на известные даже жертвы, лишь бы улучшить их положение и оставить им возможность вести мелкую торговлю...
Прошу напомнить, что и внутренние, и международные условия Грузии требуют от грузинских коммунистов не применения русского шаблона, а умелого и гибкого создания своеобразной тактики, основанной на большей уступчивости всяческим мелкобуржуазным элементам».
Известно, что во второй половине 1922 года возникло острое противоречие между ЦК РКП (б) и ЦК КП Грузии. Основа конфликта заключалась в том, что Сталин, Орджоникидзе, Дзержинский выступали за создание жёстко централизованного государства. Члены ЦК КП Грузии настаивали на предоставлении большей самостоятельности национальным регионам и просили войти в будущий СССР непосредственно, а не через ЗСФСР. Полемика с обеих сторон носила грубую форму, сопровождалась навешиванием ярлыков и оскорблениями. Закончилось это рукоприкладством Орджоникидзе в отношении А. Кабахидзе, который назвал Серго «сталинским ишаком».
Ленин, как известно, был глубоко возмущён «русским рукоприкладством» Орджоникидзе и снисходительностью к нему Дзержинского, расследовавшего этот факт. Ленин потребовал «защитить российских иноверов от нашествия того истинно русского человека, великоросса-шовиниста, в сущности, подлеца и насильника, каким является типичный русский бюрократ».
Под сильным воздействием так называемого грузинского инцидента в декабре 1922 года была напечатана работа (письмо) В.И. Ленина «К вопросу о национальностях или “об автоматизации”». Он сформулировал своё понимание интернационализма применительно к русской нации: «...Необходимо отличать национализм нации угнетающей и национализм нации угнетённой, национализм большой нации и национализм нации маленькой.
По отношению ко второму национализму почти всегда в исторической практике мы, националы большой нации, оказываемся виноватыми в бесконечном количестве насилия, и даже больше того — незаметно для себя совершаем бесконечное количество насилий и оскорблений.
Поэтому интернационализм со стороны угнетающей или так называемой великой нации (хотя великой только своими насилиями, великой только так, как велик держиморда) должен состоять не только в соблюдении формального равенства наций, но и в таком неравенстве, которое возмещало бы со стороны нации угнетающей, нации большой то неравенство, которое складывается в жизни фактически».
Я привожу здесь большие выдержки из работы Ленина, т.к. в национальных вопросах политические деятели длительное время ориентировались на эту работу.
В апреле 1923 года состоялся XII съезд РКП(б). На нём полную поддержку получила ленинская трактовка интернационализма. «Нельзя даже подходить здесь с точки зрения равенства наций... — утверждал Н. Бухарин. — Наоборот... мы в качестве бывшей великодержавной нации должны идти наперерез национальным стремлениям и поставить себя в неравное положение в смысле ещё больших уступок национальным течениям... Только идя наперерез, только при такой политике, когда мы себя искусственно поставим в положение более низкое по сравнению с другим, только этой ценой мы сможем купить себе настоящее доверие прежде угнетённых наций».
Сделанный Лениным перекос в сторону «угнетённых» наций поставил «угнетающую» нацию — русский народ в неравное положение в политической системе государства.
Ленинская линия чётко выполнялась в годы Советской власти. В РСФСР, где проживали большинство русских, они же и оказались в худшем положении, нежели в остальных республиках Советского Союза. Материальных ценностей Россия производила больше, чем потребляла. Разница уходила для подтягивания национальных «окраин». Как они это оценили, можно сделать вывод по тбилисским событиям, а также по всплескам национализма в Узбекистане, Казахстане, Азербайджане, Украине, в Прибалтике и других республиках.
Я специально привёл данные из некоторых работ по так называемой оккупации Грузии да и других республик имперской Россией. Время покажет, к какому берегу «прижмётся» Грузия в будущем.
Комиссия Съезда народных депутатов СССР по расследованию тбилисских событий в составе 24 народных депутатов избрала председателя — А. Собчака и ответственного секретаря — не менее известного С. Станкевича. Как ни парадоксально, но впоследствии, насладившись властью, один — в Ленинграде, другой — в Москве, они пустились в бега: один — во Францию, другой — в Польшу. Но это будет позже, через несколько лет, а тогда они были ведущими ниспровергателями существовавшего строя.
В конце июня комиссия отбыла в Тбилиси и приступила к расследованию. По итогам работы были подготовлены заключения, подписанные всеми членами комиссии, и доклад Собчака Съезду народных депутатов.
Нет необходимости полностью цитировать тот и другой документы. Остановлюсь только на некоторых положениях этих материалов и прокомментирую их имеющимися у меня заключениями. Следует отметить, что часть положений официального документа комиссии не совпадает с тезисами выступления Собчака. Так, в устном докладе Съезду 24 декабря 1989 года он сообщает, что события 9 апреля 1989 года нужно рассматривать в контексте общих процессов национальных и демократических движений, которые сегодня происходят в стране. Таким образом, он превращал агрессивно действовавших националистов чуть ли не в героев «перестройки».
Комиссия была обязана объективно оценить суть и методы этих «мирных демонстраций», роль их организаторов — Гамсахурдиа, Церетели да и члена комиссии Шенгелая. Чем можно объяснить привлечение детей и подростков, учащихся школ, которые вместе со своими учителями организованно направлялись на митинги? Разве мирные цели преследовали люди, вооружившиеся прутьями, ножами, заточками и т. д.?
Впрочем, комиссия была вполне снисходительна к ним. Она отмечала, что «в ходе расследования не было выявлено террористических актов, не установлены факты, свидетельствующие о реальных попытках захвата власти, случаях насилия или покушения по политическим мотивам в отношении работников советских и партийных органов».
Никакая демократия не отрицает того, что необходимо иметь силовые структуры для поддержания порядка. Но все выступающие на Съезде — и депутаты, и представители Генпрокуратуры — говорили о недопустимости применения армии в решении таких проблем. Прошло 5 лет, и главный демократ, Ельцин, для расстрела российского парламента в 1993 году привлёк регулярную армию.
Комиссия сделала вывод, что политическую и иную ответственность за трагические события несут секретари (к тому времени уже бывшие) ЦК Компартии Грузии — Д. Патиашвили и Б. Никольский. Ответственность за нарушения и просчёты возлагалась также на генералов К. Кочетова, И. Родионова, Ю. Ефимова. Министра внутренних дел Грузии Ш. Горгодзе, который в силу своего положения обязан был обеспечить порядок и спокойствие в городе, только немного пожурили. Для приличия упомянули и о зачинщиках и организаторах этих массовых беспорядков — Гамсахурдиа, Церетели и др. Но всё это было сказано мимоходом. Серьёзной оценки их действиям не дали. И в то время, и особенно сейчас, спустя много лет, совершенно очевидно, что комиссия заняла одностороннюю позицию.
После доклада Собчака выступил Главный военный прокурор СССР А. Катусев. По некоторым позициям он не согласился с выводами комиссии и дал им своё толкование. Может быть, поэтому Съезд и принял решение не публиковать его выступление.
Наибольшие разногласия между «Комиссией Собчака», руководством Грузии, армейским руководством, Генеральной прокуратурой и многочисленными публикациями возникли по вопросу применения сапёрных лопаток, использования отравляющих средств и причины гибели людей в тот день. Рассмотрим эти факты.
Миф о сапёрных лопатках. Как известно, сложившееся в ту ночь положение потребовало ввести в действие парашютно-десантный батальон. Одна рота численностью 59 человек, как уже было сказано, нахолилась в соприкосновении с толпой всего 10 минут. Командование приказало не выдавать солдатам автоматы и штык-ножи. Сапёрные лопатки стали единственным средством самозащиты.
Командир парашютно-десантного батальона дал команду защищаться от летящих в них предметов сапёрными лопатками. Сообщения о том, что десантники преследовали людей, разбегавшихся по проспекту Руставели, и били их сапёрными лопатками, являются вымыслом. От ударов могли пострадать только нападавшие на десантников боевики. Между прочим, эксперты-медики выявили 7 человек, пострадавших от злополучных лопаток. Тогда как только среди десантников ранения различной степени тяжести получили 30 человек.
Больше половины свидетелей дали показания примерно одинакового содержания, а именно: солдат русской или среднеазиатской национальности беспричинно жестоко избил лопаткой девушку, мальчика (либо парня), который своим телом пытался закрыть женщину. Все показания свидетелей в дальнейшем были проверены. Ни один из приведённых фактов своего подтверждения не нашёл. Анализируя их в совокупности с другими доказательствами, следствие признаёт показания свидетелей в этой части недостоверными, ложными.
Не соответствуют обстоятельствам дела и являются надуманными, пропагандировавшимися в прессе, на радио и телевидении (в том числе в некоторых союзных средствах массовой информации) факты жестокости военнослужащих, которые якобы беспощадно рубили лопатками людей на площади. Миф о сапёрных лопатках до сих пор переходит из одной публикации в другую, используется политическими деятелями по поводу и без повода. Главной причиной такой живучести легенды является стремление показать жестокость русского народа и Советской Армии. Подобные заявления являются хорошо продуманной и спланированной акцией с целью подрыва авторитета Вооружённых сил СССР в глазах народа.
Об отравляющих веществах. Тбилисские медики в первые же дни указали во врачебных свидетельствах, что 12 человек погибли в результате асфиксии (от сдавливания). Вопреки этому на основании заключения патологоанатома Деканосидзе появились выводы, будто причиной смертей стало также отравление химическими веществами. Явно не научное заключение вынудило следователей допросить Деканосидзе, и она нашла мужество признать, что при описании обстоятельств гибели использовала слухи, а в выводах вышла за пределы своей компетенции. Ложность её заключения убедительно доказали высококвалифицированные эксперты. Следователи в строгом соответствии с законом получили, оформили и направили в экспертные учреждения препараты из внутренних органов и одежду погибших. Эксперты категорически отвергли версию отравления.
Однако в ноябре этого же года через комиссию Съезда в прокуратуру снова поступили препараты, о которых было заявлено, что они без оформления хранились всё у той же Деканосидзе. Проанализировав их, консультанты, по словам председателя комиссии, не исключают отравления. Была назначена новая экспертиза, и снова эксперты сообщили, что выводы об отравлении неверны.
Что же происходило на самом деле? Как было уже сказано, столкнувшись с ожесточённым сопротивлением, военное руководство приняло решение применить против нападающих химические спецсредства «Черемуха» и «К-51». Об этом митингующих заранее предупредили через мегафон, в очередной раз призывая их разойтись. Однако они не вняли предупреждению.
Позже, объясняя причины своего решения использовать спецсредства, полковник Бакланов сказал: «Разъярённая толпа забросала нас градом камней, бутылок, металлических прутьев, а по бронетранспортёрам бросали деревянные скамейки, разбили все фары, габаритные огни. У личного состава было разбито 30 процентов щитов... Автобус с ранеными был забит полностью. Бесчинствующие митингующие разбили стёкла в автобусе и санитарных машинах. Я доложил об этом генералу Ефимову и по его приказу дал майору Маслову задание применить специальное средство «Черёмуха».
Вопреки усиленно распространяемым слухам о применении войсками отравляющих веществ, использовании ими противогазов и т.п. ничего подобного они не имели и не применяли. Что же касается «Черёмухи» и «К-51», не являющихся отравляющими веществами, то внутренним войскам было предоставлено право применять такого рода спецсредства «для пресечения массовых беспорядков, групповых нарушений общественного порядка и иных антиобщественных действий».
Наши «Черёмуха» и «К-51» относятся к «полицейским газам» и используются для противодействия правонарушителям. Согласно Женевскому протоколу о запрещении применения на войне ядовитых и удушающих газов (1925 г.) и Документу ООН (03.02.1989 г.), эти вещества не относятся к химическому оружию. Полагаю, что многие видели на экранах телевизоров, как эти «полицейские газы» широко применяются в различных странах для ликвидации массовых беспорядков.
По заключению специальной судебно-химической экспертизы, в работе которой принимали участие представители ООН, применение спецсредств 9 апреля не создавало угрозы для жизни и здоровья митингующих. Опасной концентрации «Черёмухи» и «К-51», а тем более каких-либо действительно отравляющих веществ эксперты не обнаружили.
Об оценке ущерба здоровью и причинах гибели людей. По данным Минздрава Грузинской ССР, во время операции и после неё в больницы Тбилиси поступил 251 человек, из них 183 — госпитализированы. По данным Генпрокуратуры СССР, в этих событиях пострадали 189 военнослужащих. Трагический результат состоял в том, что 16 участников погибли на месте происшествия, а трое вскоре скончались в больнице.
Вокруг этих смертей, как и вокруг сапёрных лопаток, было много домыслов и спекуляций. В действительности же по призыву Гамсахурдиа часть митингующих сели на асфальт и ступени лестницы перед Домом правительства. Когда возникла паника, то сидящие уже не могли подняться, их просто затоптала толпа.
Сопоставление сообщений очевидцев и показаний военнослужащих позволяет сделать однозначный вывод: повлёкшая за собой человеческие жертвы давка возникла не в результате действий солдат, а в связи с провокационной и усиливавшейся паникой, а также общим хаосом в деятельности организаторов митинга и их подручных боевиков.
Причины гибели и нанесения ущерба здоровью людей были в полной мере использованы теми, кто стремился манипулировать человеческими чувствами в своих политических целях для маскировки собственной подстрекательской роли.
Вот такое позорное судилище произошло в 1989 году на Первом съезде народных депутатов СССР. Читатель, полагаю, убедился, что это был суд над существовавшей в стране властью, политический рычаг для дестабилизации положения. Рвавшиеся к власти «демократы» первой волны в максимальной степени использовали трагические события в Грузии. В то время им было наплевать, что они выпускают из бутылки «джинна» — махровый национализм, который стал одним из основных истоков разрушения единого государства. Непоследовательность политики руководства, безнаказанность забастовщиков и бунтовщиков ясно показали пути, средства и методы уничтожения Советского Союза и общественного строя.
Поскольку этот съездовский шабаш транслировался день и ночь по телевидению, у людей складывалось впечатление, что бедных и невиновных грузин обижают союзные «дяди». Чтобы передать абсурд «обсуждения» этого вопроса, приведу в качестве примера поведение народных избранников.
После своего выступления на Первом Съезде народных депутатов СССР Д. Патиашвили двинулся под улюлюканье «демократической» части депутатов по проходу к своему месту, но, когда стали скандировать «Убийца!», «Позор!», «Негодяй!», он вдруг остановился, развернулся и двинулся обратно к трибуне! Надо было в этот момент обратить внимание на Горбачёва и Шеварднадзе. Первый с побледневшим лицом отвалился на спинку стула, а второй, опёршись обеими рукам о стол, приподнялся и налитыми кровью глазами буквально стал сверлить Патиашвили. Однако секундные эмоции прошли, сработала партийная дисциплина и... махнув рукой, Патиашвили понуро пошёл на своё место.
4. ПОЛИТИЧЕСКИЕ АВАНТЮРИСТЫ
И ЛИЦЕМЕРЫ
Прошло немало лет после трагических тбилисских событий 9 апреля 1989 года. По мнению многих российских политиков, Тбилиси стал своего рода полигоном для отработки тактики действий по дискредитации центральных и региональных органов государственной власти и деморализации армии.
За прошедшие годы в Грузии произошли большие политические катаклизмы. Эдуард Амвросиевич добился своего. Свергнув Гамсахурдиа, он стал президентом государства. По-видимому, его расчёт был на поддержку зарубежных друзей — известных западных государственных деятелей, которые ему и Горбачёву весьма и весьма обязаны. Он полагал, что в Грузию потекут потоки долларов и она станет цветущим краем. Однако и сейчас за политику своих вождей расплачивается лишь народ республики. Дорого заплатила Грузия, чтобы привести Гамсахурдиа к власти, и ещё дороже — за правление Шеварднадзе. Полагаю, что и за «цветную» революцию во главе с Саакашвили тоже придётся расплачиваться, и довольно основательно, простым людям.
Более четверти века знаю господина Шеварднадзе лично. Все эти годы я внимательно присматривался к этому человеку. Он — неординарная личность. Но его неординарность не в таланте, не в глубине знаний, не в политической яркости. Этот «белый лис», как его называют в средствах массовой информации, всегда отличался невероятной изворотливостью, приспособленчеством, непомерной лестью по отношению к вышестоящим руководителям. Он хорошо приспособился к советскому социалистическому строю и так же легко, как хамелеон, поменял кожу на буржуазную.
Не имея специального образования и опыта работы во внешнеполитической сфере, не зная ни одного иностранного языка, господин Шеварднадзе получил высокую должность главы внешнеполитического ведомства Советского Союза.
Горбачёв был очарован этим человеком. Что лежало в истоках его любви к нему — одному богу известно. Но после развала СССР и краха КПСС в интервью этих людей проскальзывали откровения: ещё в бытность Шеварднадзе первым руководителем Грузии они имели задушевные беседы, откровенно неприязненные по отношению к существовавшему строю. Так что Михаил Сергеевич не случайно так настойчиво подтягивал своего единомышленника поближе к себе, в Центр.
Чтобы подтвердить свои мысли об этом человеке, вернусь к XXVI съезду КПСС, который проходил в конце февраля — начале марта 1981 года. Я был делегатом съезда. На нём меня выбрали членом ЦК КПСС. Хотелось бы показать поведение некоторых высокопоставленных партийных и государственных функционеров на этом последнем съезде Брежнева (ему оставалось жить немногим больше года). Пройдёт время, и многие руководители начнут говорить совершенно противоположное тому, что до недавнего времени считалось их убеждениями.
Несколько лет я работал на «Уралмаше» при жизни Сталина. Мне, молодому ещё тогда человеку, не подготовленному политически, бросилось в глаза слововосхваление Сталина. В то время существовало неписаное, но обязательное правило — воздать хвалу Вождю в начале выступления, в середине и, безусловно, в конце речи.
Нечто подобное происходило и в последние годы жизни Брежнева. На мой взгляд, среди многих причин и истоков разрушения великой Державы была и эта: прямо-таки холуйская лесть в адрес руководителей, особенно партийных лидеров. Неуёмное словоблудие вызывало обратную реакцию у народа, в том числе и у членов КПСС. И это — одно из звеньев в цепи явлений, приведших к трагедии нашей партии.
Готовя материал, я прочитал стенограмму выступления Шеварднадзе на этом съезде КПСС. В своей речи он 13 раз славословил Леонида Ильича!
Надеюсь, читатели простят меня за цитирование речи Шеварднадзе — в противном случае мои слова могут рассматриваться как личное неприятие этого товарища-господина:
«Доклад Леонида Ильича Брежнева — этапное событие современности. Он представляется не только эпохальным документом, но и живым организмом, всеми своими клетками связанным с каждым членом нашего общества. Кажется, живой организм вобрал в себя все качества его автора, его творца, нашего мудрого руководителя, великого революционера-ленинца Леонида Ильича Брежнева: научную глубину, неуёмную целеустремленность, безграничный оптимизм и реалистичность, масштабность и классовую принципиальность, человеколюбие, прозорливость и силу правды, великую силу правды. Доклад Леонида Ильича — это мысли и чаяния всего нашего советского народа...
...Свет — символ будущего. Этим светом озарён доклад Леонида Ильича. Луч будущего, вера в будущее воцарились в этом историческом зале».
Что бросается в глаза? Обычно самое бурное восхваление вождей достигало пика в последние годы их жизни и деятельности. По-видимому, в силу биологического состояния организма они уже совершенно неадекватно реагировали на такие проявления «любви народа». Безнравственные подхалимы пользовались этим и приобретали ореол верных соратников тяжелобольных людей. Невольно вспоминаешь гербовый девиз небезызвестного Аракчеева: «Без лести предан». Но тот хотя бы декларировал «без лести».
Кстати, на второй день после той речи Шеварднадзе присвоили звание Героя Социалистического Труда и торжественно вручили Звезду прямо на съезде.
Полагаю, теперь уже нет необходимости говорить о роли Шеварднадзе в деле разрушения СССР, социалистического строя, отчуждения Грузии от России и доведения грузинского народа до полной нищеты, дрейфа в сторону НАТО и ещё о многих непредсказуемых действиях этого «злого гения» современности. И сейчас трудно сказать, когда он врал — в те далекие 80-е годы или позже, менее чем через 10 лет, когда отрекался от своих убеждений и действий.
Ещё раз вчитайтесь, уважаемые читатели, что говорил этот человек на упомянутом съезде:
«Между этой великой хартией труда, борьбы, перспективы и тем, что некоторые лидеры из другого мира именуют своими программными выступлениями, — расстояние, как между небом и землёй. Здесь — мир, свобода, демократия и вера в будущее. Там — гонка вооружений, реакция и безысходность.
...Завтра исполняется 60 лет, как Серго Орджоникидзе отправил телеграмму в Кремль: “Над Тбилиси реет Красное знамя. Да здравствует Советская Грузия!” Подписывая эту телеграмму, легендарный Серго смотрел в будущее, ясно представлял себе сегодняшнюю Грузию. Преданность этому ленинскому знамени, национальная политика партии, братство и дружба народов привели к возрождению нашего края. Юбилей мы справляем в мае. А май у нас — пора цветения роз. Приглашаю всех вас, дорогие друзья, и, конечно, первым долгом приглашаем первого делегата нашего съезда, глубокоуважаемого и глубоко любимого Леонида Ильича Брежнева.
Через два года торжественно отметим двухсотлетие породнения с Россией. Акакий Церетели, наш великий предок, думая о будущем своего народа, завещал грядущим поколениям идти вместе с рвущейся к свету молодой Россией. Мечта сбылась. Россия прорвала мглу и сама стала негаснущим светочем. С Россией вместе, ведомые Россией и великим русским народом, развеяли тьму другие народы-братья. И теперь все мы вместе. Вместе с социалистическим содружеством — активные творцы социалистической цивилизации».
Глубочайший цинизм, отсутствие каких-либо морально-нравственных принципов — вот оценка, которая может быть дана подобным людям. Повторяю — именно такие руководители высшего ранга и стали главными разрушителями нашего великого государства, нашего общественного строя.
Грузия находится в тяжелейшем экономическом положении.
Надежды, которые долгое время возлагало руководство республики на западные инвестиции, практически не оправдываются — и на этом фоне «демократическое» руководство современной Грузии получает «зелёные» от Соединенных Штатов Америки персонально! Это беспрецедентное для суверенного государства поведение лидеров Грузии сходит (надеюсь, временно) им с рук. Я часто задумываюсь: а что, если бы на митинге в апреле 89-го года в Тбилиси было сказано, что Д. Патиашвили и другие руководители республики лично получают деньги от иностранного государства? Да их растерзали бы на части и организовали на этом политические акции с далеко идущими последствиями.
Казалось бы, в такой ситуации надо искать взаимопонимание со своими историческими соседями — в первую очередь с Россией, развивать с ними взаимовыгодные политические и экономические отношения. Всё же делается прямо наоборот. Если Шеварднадзе лавировал, хитрил, юлил, то новый лидер Саакашвили действует, как топор.
В политическом отношении новое руководство Грузии ведёт себя агрессивно и непредсказуемо. Летом 2005 года начался вывод воинских подразделений из российских баз, расположенных в Грузии. Окончательный их вывод планируется в 2008 году. Совершенно очевидно, что Грузия в недалёком будущем примет вояк из НАТО, а затем и войдет в его состав.
Два друга по «цветным» революциям — М. Саакашвили и В. Ющенко ведут кулуарные переговоры о смене российских миротворческих сил в Абхазии и Южной Осетии в Украинский контингент. Совершенно не гибкую политику руководство Грузии проводит по урегулированию внутриполитического положения. В революционном угаре быстро расправились с Аджарией, но в Абхазии и Южной Осетии «блицкриг» провалился.
Если говорить языком политики, нынешняя Грузия ведёт в отношении России и регионов Закавказья холодную войну. Как известно, в ходе такой войны главное для сторон — представить противника как можно в более зловещем облике. Вот это и взяли на вооружение сегодняшние лидеры Грузии при явной поддержке своих новых европейских и заокеанских друзей.
Тбилисские события способствовали разрушению Советского Союза. Но они дестабилизировали обстановку и в самой Грузии: много лет нет мира на этой земле, все эти годы здесь льётся кровь, а грузинский народ загнан в беспросветную нищету.
Невольно вспомнишь библейскую мудрость: «Кто сеет ветер, пожнёт бурю».
Глава четвёртая
ФЕРГАНА.
Чёрный июнь 1989 - го
После трагедии в Тбилиси следующим этапом разрушения державы стали события в Фергане. Они получили куда меньший резонанс, но далеко превосходили тбилисские по жестокости.
Поначалу местные власти пытались представить кровавый конфликт как череду бытовых ссор между узбеками и турками-месхетинцами, компактно проживавшими в Ферганской долине. Однако не прошло и нескольких дней, как выявился их подлинный — страшный — масштаб.
Такой вывод можно было сделать из состоявшегося диалога в Верховном Совете СССР 6 июня 1989 года во время утверждения ещё Первого секретаря ЦК Компартии Узбекистана Нишанова Рафика Нишановича на пост Председателя Совета Национальностей Верховного Совета СССР:
«Председательствующий (Горбачёв М.С.): Товарищ Нишанов, пожалуйста.
Нишанов Р.Н., первый секретарь ЦК Компартии Узбекистана, член Верховного Совета СССР: Прежде всего надо сказать, что события, которые приобрели в последние дни межнациональный характер, начинались с мелких бытовых стычек. Если коснуться истории проживания в Ферганской долине турок-месхетинцев, то я хотел бы подчеркнуть, что 45 лет тому назад узбеки приняли турок-месхетинцев как родных братьев, сестёр, создали им все условия для жизни, благополучия, труда, образования.
Председательствующий: Сколько их там проживает?
Нишанов Р.Н.: В Узбекистане проживают 60 тысяч турок-месхетинцев. В Ферганской долине — 12 тысяч. Все они обеспечены соответствующей работой, окружены вниманием, участвуют во всех органах государственной власти, есть и члены партийных комитетов, есть депутаты местных Советов. Всё шло хорошо.
Но в последние годы начались массовые выступления турок-месхетинцев с требованием возвратить их в родные места. Эти выступления несколько активизировались именно в последнее время, в связи с созывом Съезда, но столкновения начались с совершенно маленькой бытовой стычки на рынке, во время купли-продажи сельскохозяйственной продукции. Один из турок-месхетинцев из-за высоких цен грубо обратился к продавщице, которая продавала выращенные ею продукты. Кончилось тем, что он опрокинул тарелку с клубникой, а находящиеся там граждане восприняли это как оскорбление, завязалась драка. Вскоре драку удалось прекратить, но через некоторое время небольшая группа турок-месхетинцев напала на местных молодых людей, одного из них убили. Принятыми мерами ситуацию удалось нормализовать, а вот через неделю неожиданно для местных органов, для самих турок-месхетинцев и узбекской части населения большие группы молодёжи в возрасте примерно от 15—16 до 20—22 лет, некоторые в опьянённом или алкоголем, или наркотиками состоянии, с прутьями в руках и так далее, начали нападать на жилища турок-месхетинцев. При этом бесчинствующая узбекская молодёжь, вооружённая цепями, топорами, палками, избивала всех, кто попадался, поджигала дома турок-месхетинцев. Это проявление вандализма кончилось трагически.
По нашим данным, на сегодняшний день имеется примерно 50 человек погибших, из них 35 или больше, сейчас уточняется, турок-месхетинцев, 10 узбеков, 1 таджик и 1 русский — из тех, кто наводил порядок и попал случайно. Эти события происходили исключительно между узбеками и турками-месхетинцами. За то время, пока положение было бесконтрольным, успели поджечь несколько домов. Благодаря экстренным мерам, принятым союзными и республиканскими органами, а также силами МВД республики и Союза, сейчас установлен полный контроль. Турки-месхетинцы находятся в местах постоянного проживания, а часть мы эвакуировали в военный гарнизон, разместили в казармах, обеспечили им соответствующие бытовые условия и безопасность. Во всех районах, где возникли столкновения, Указом Президиума Верховного Совета Узбекской ССР введён комендантский час. Обеспечивается должный порядок.
Вчера и сегодня ситуация не получила дальнейшего осложнения, она находится под контролем, и мы надеемся, что местным партийным, советским и административным органам удастся до конца локализовать обстановку.
Я выезжал туда, встречался с турками-месхетинцами — и в местах компактного проживания, и с теми, которых мы разместили в военном гарнизоне. От имени партийной организации и всех трудящихся республики я осудил вандализм узбекской молодёжи и принёс глубокие соболезнования и извинения нашим братьям, сёстрам — туркам- месхетинцам. Думаю, что мы до конца выполним свой интернациональный долг и создадим им необходимые условия.
В целом трудящиеся Узбекистана — узбеки, русские, таджики, казахи, каракалпаки, туркмены, киргизы, которые проживают на территории республики, — гостеприимные, трудолюбивые, скромные люди. Считаю, что имевшие место акты вандализма вызывают всеобщее осуждение и заслуживают того, чтобы мы извлекли из этого соответствующие выводы, чтобы впредь подобное никогда не повторилось.
Председательствующий: Пожалуйста, спрашивайте дальше.
С места: Рафик Нишанович, скажите, пожалуйста, возникали ли раньше в Узбекистане конфликтные ситуации на межнациональной основе и как вам удавалось урегулировать эти отношения?
Нишанов Р. Н.: Раньше возникали отдельные столкновения, но исключительно на бытовой основе. На национальной почве такие факты не имели места. Это первый такой случай — на межнациональной основе».
На самом деле не базарная склока из-за миски с ягодами, не обычная пьяная драка привела к разгулу хулиганства — это было началом страшных событий, начавшихся с города Кувасай. Кое-кому очень хотелось, чтобы всё выглядело как небольшая ссора на бытовой основе между молодыми людьми узбекской и турецкой национальностей.
Сотрудники милиции Ферганской области зафиксировали на видеоплёнку все подробности событий 23 мая в этом городе. К толпе обратились председатель облисполкома, прокурор области, первый секретарь обкома партии. И тем не менее во второй половине дня площадь заполнили группы узбекской молодёжи, подогретой алкоголем и наркотиками. С кличем «Турки ничего не поняли, их надо проучить!» толпа отправилась к махалле (районы компактного проживания узбеков, турок-месхетинцев и т.д.), где жили турки-месхетинцы. В ход пошли камни, железные палки, ножи, взрывпакеты. Только к двум часам ночи удалось рассеять толпу.
Подобное происходило и на следующий день. По кишлакам и махаллям разъезжали провокаторы, возбуждали народ, говоря, что в Кувасае турки захватили основные должности в экономике, торговле, притесняют узбеков (на самом деле турки работали, в основном, рабочими на цементном комбинате, в строительстве, садоводстве), убивают их детей, насилуют женщин.
Волна беспорядков перекинулась на многие населённые пункты, где компактно проживали турки-месхетинцы.
В Ташлакский район ринулись подстрекатели. Они рассказывали о «зверствах» турок в Кувасае. 3 июня с утра стали собираться толпы возбуждённых людей. Среди враждебно настроенной молодёжи было очень мало ташлакцев. Приезжие призывали толпу к расправе над турками-месхетинцами. Хулиганы рванулись на улицы, круша всё на своём пути. Вспыхнули дома турок, душераздирающе кричали женщины.
Первый натиск разъяренных молодчиков пытались остановить прибывшие из Ферганы работники милиции. Но хулиганы продолжали накапливать силы, их набралось около трёх тысяч. Пройдя по окрестностям, они вечером вернулись в Ташлак. Погромы продолжались. Дома турок вначале грабили, измывались над людьми, а уже затем забрасывали окна горящими факелами и бутылками с зажигательной смесью. Власти поспешно эвакуировали турок-месхетинцев в здание райкома партии. В зале заседаний райкома нашли временное пристанище несколько сот турок: стариков, женщин, детей, инвалидов.
На следующий день толпа предприняла настоящий штурм здания райкома партии, требуя выдачи турок. Видя, что удержать райком невозможно, пытаясь оттянуть время, первый секретарь райкома и председатель райисполкома предложили себя заложниками. Этот поступок руководителей района требовал мужества — заложников унижали, наносили им побои. Толпа норовила растерзать их, сжечь.
Подобное произошло и с районным отделением милиции. Штурм продолжался четыре часа, 15 милиционеров получили серьёзные ранения, один из них вскоре скончался. За эти дни здесь было сожжено 43 дома, разграблено 170, сгорело 10 автомашин.
Забегая вперёд, должен сказать, что перед лицом закона предстали 12 чедовек, которым были предъявлены обвинения в совершении убийств на территории Ташлакского района 4 июня 1989 года. Приведу только один факт дикого вандализма.
В ночь с 3 на 4 июня эти молодчики остановили машину, в которой от погрома бежали из полыхающего посёлка Орач четыре турка-месхетинца, в том числе женщина. Сначала их жестоко избили, затем сожгли машину. Издевательства продолжались несколько часов, после чего избитых до полусмерти людей увезли в поле и связанными оставили до утра. На следующий день убийцы вернулись, турок облили бензином и заживо сожгли.
Организаторы группового убийства приговорены к исключительной мере наказания — расстрелу.
4 июня Москве стало ясно, что характер столкновения между турками-месхетинцами и узбеками из локального перерос в широкомасштабный. Он охватил многие районы области. Обстановка выходила из-под контроля и становилась неуправляемой. Очаги погромов находились в разных местах. Действия погромщиков были отработаны: вначале оголтелая «промывка» умов, концентрация толпы до 500—1000 человек, затем налёты на турецкие дома, грабежи, поджоги, убийства.
В ночь с 3 на 4 июня в Ферганскую область для поддержания общественного порядка стали прибывать подразделения внутренних войск МВД СССР. Войсковые подразделения с первых минут были брошены в самое пекло побоищ и погромов. Руководил подразделениями начальник внутренних войск Министерства внутренних дел СССР генерал-полковник Ю. Шаталин.
Я не буду дальше подробно останавливаться на положении дел в те дни в других районах, на заводах, фабриках, в колхозах и совхозах, Поверьте мне, они ужасны. То, что я увидел здесь, никому в жизни не хотел бы пожелать видеть.
Кто же они, турки-месхетинцы?
Сегодня в любой стране, где когда-то в Средние века проходили турецкие войска, можно найти бывших жестоких завоевателей, но их потомки давно стали вполне мирными жителями. Больше всего их оказалось в Месхетии — области Грузии, граничащей с Турцией.
В Ахалцихском районе Грузинской ССР было 220 турецких сёл. В основном, население их составляли турки, но были и армяне, грузины. В целом люди жили безбедно, занимались сельским хозяйством, садоводством, ковроткачеством — традиционным ремеслом турок.
В 20-х годах началось давление на этот народ. До 1926 года в сёлах существовали начальные школы с обучением на турецком языке; но к 1937 году преподавание стало вестись на грузинском языке, которого большинство турок не знали.
Дело шло к лишению мусульманской части населения Грузии национальной идентичности. Турок, как и других мусульман, заставляли брать грузинские фамилии, менять национальность.
В Великой Отечественной войне принимали участие более 40 тысяч турок, из ни 26 тысяч погибли на различных фронтах. Восемь турок удостоены звания Героя Советского Союза.
Вероятность войны с Турцией, близость её границ — 60—70 километров — создавали якобы объективные причины для выселения турок с возможной прифронтовой полосы. Ночью 14 ноября 1944 года из всех 220 населённых пунктов Месхетии по приказу Сталина были выселены свыше ста тысяч человек мусульманской веры.
Эшелоны шли на восток. В середине декабря первые партии турок начали прибывать в Узбекистан. Переселенцев разместили, в основном, в Фергане и её пригородах — Коканде, Ташлаке, Кувасае и Маргилане. Как правило, компактно. В городах работали на заводах, фабриках, в строительстве, преимущественно рабочими. В сельских районах занимались хлопководством, животноводством, садоводством. Большинство турок — крестьяне. Людей с высшим образованием мало. В Ташлакском районе из 2350 турок лишь 8 закончили вузы и 18 — техникумы.
Дети учились в узбекских и русских школах. В быту разговаривали на турецком и узбекском языках. Но ни литературного, ни научного турецкого языка практически не было. Постепенно забывались народные обычаи, ритуалы и обряды.
Всё это вызывало тревогу у турок, они боялись раствориться и исчезнуть как народность. Поэтому они мечтали вернуться на свою историческую родину, не ставя при этом перед собой цели освободить покинутые более сорока лет назад дома. Они не желали сеять смуту в Грузии.
В общем же, произошедшие переселения народа во время войны стали одним из факторов национальных конфликтов, разгоревшихся в Узбекистане спустя много десятилетий, в мирное время.
К сожалению, этот фактор не был единственным...
С каждым днём, особенно после 4 июня, становилось всё яснее, что межнациональный конфликт в Узбекистане имеет более глубокие социально-экономические и политические корни. Надо было разбираться на месте, решать судьбу тысяч турок-месхетинцев, находящихся в лагере под охраной внутренних войск и милиции.
Председатель Совмина Узбекистана Г. Кадыров, улетевший с сессии в Фергану ещё 3 июня, постоянно звонил мне, кричал в трубку:
— Надо действовать! В любое время они снимутся отсюда, все пятнадцать тысяч, и — назад, в Фергану. А что тогда будет...
В это же время ко мне явились московские представители месхетинцев, судя по всему, постоянно обитающие в столице, назвались «Комитетом за возвращение на Родину» и потребовали от меня не одномоментного, пожарного, но капитального решения проблемы:
— Верните месхетинцев в Месхетию. Это наша земля, а не грузинская... Понимаем, что всех сразу туда переселить невозможно, так давайте начнём с небольшой партии. И сразу же решите вопрос с образованием автономии.
Кадыров возмущался по телефону:
— Какой это Комитет! У нас Комитет! Здесь, в лагере. Приезжайте, встретитесь с ними. Они прекрасно понимают, что Грузия — дело дальнее, нескорое. Им сейчас жить по-человечески надо. Здесь же дети, старики...
— Вывозите, — отвечал я Кадырову. — Скажите, когда. Немедленно пришлём самолеты.
К тому времени несколько областей России уже были готовы принять беженцев. Этот вопрос руководство РСФСР решило быстро.
— Не-ет, — не соглашался упрямый Кадыров, — они так не хотят. Они хотят с кем-то из руководителей страны говорить. Они хотят перспективу знать.
Группа депутатов Верховного Совета СССР 9 июня официально обратилась ко мне с просьбой-предложением:
«Уважаемый Николай Иванович!
Учитывая Вашу человечность, доброжелательность, просим Вас вылететь в Фергану. Если Вы приедете к нам, то — мы уверены — сразу утихнут волнения народа, всё успокоится. Социально-экономическую запущенность срочно надо выправлять». Депутаты — 14 подписей.
Решили лететь в Фергану утром 12 июня. Вместе со мной вылетели член Политбюро, секретарь ЦК КПСС, ныне покойный, Виктор Михайлович Чебриков и Председатель Совета Национальностей Верховного Совета СССР, ещё не освобождённый от обязанностей первого секретаря ЦК Компартии Узбекистана Рафик Нишанович Нишанов.
Совпадение, конечно, но когда обрушились на нас трагические события в Фергане, то Генеральный вновь оказался за рубежом, на сей раз в Бонне. В моём архиве сохранилась узбекская газета «Правда Востока» за 15 июня 1989 года, где на первой полосе две фотографии. На одной — улыбающийся Горбачёв приветствует немцев с балкона Боннской ратуши. На второй — потрясённые увиденным горем Рыжков и Чебриков стоят у сожжённого месхетинского дома в Фергане...
Фергана встретила нас жарой и тишиной, многочисленными военными патрулями на улицах, сожжёнными, полуразрушенными домами месхетинцев, которые когда-то были крепкими, добротными.
В этой публикации и без того полно смертей и крови, но всё же не могу не сказать, что трупы убитых и зверски замученных людей находили едва ли не до нашего приезда и после отъезда тоже. Её Величество Ненависть правила очередной кровавый бал. Какой по счёту?
По приезде вечером в город я предложил немедленно ехать, в лагерь беженцев, но Кадыров категорически возражал. Дело в том, что в этот день хоронили погибших. По настоянию собравшихся — а это было несколько тысяч турок-месхетинцев — открыли гробы. Вид изуродованных и сожжённых людей взбудоражил весь лагерь. По поступившей информации, в такой обстановке никакого нормального разговора не могло быть, да и вопросы безопасности были не пустым звуком.
Но я прекрасно понимал, что без посещения лагеря беженцев и их Комитета моя поездка в Фергану будет бессмысленной. Заявил руководству республики, что завтра в 9 часов утра буду в лагере.
Весь вечер и ночь Кадыров вёл переговоры с Комитетом лагеря. Ими было принято совместное решение, что наша встреча в лагере состоится утром следующего дня. Комитет гарантировал создать условия для переговоров и безопасность делегации.
Выехали автобусом рано утром, а когда добрались до места, то я ужаснулся: как там можно жить? Выжженное, абсолютно голое, без единого деревца место, насквозь просвечивающие худые бараки, армейские палатки, вода в цистерне, нагретая едва ли не до кипения...
Я вышел из автобуса и попал в этакий коридор, образованный крепкими парнями, взявшимися за руки. Остальные мужчины, женщины, старики, вездесущие детишки толпились позади. Вокруг стоял дикий стон. Две женщины сразу же подхватили меня под руки и повели по этому живому коридору к бараку. Там нас ждали. Это и был обещанный Кадыровым Комитет. И ещё — старики. Старейшины. Аксакалы.
Часа полтора шли переговоры. Вела их женщина, одна из тех, что шли со мной от автобуса. Разговор вела жёстко, спокойно, резко обрывала любую попытку что-то выкрикнуть, выплеснуть переполнявшие людей эмоции. Никто слова плохого об узбеках не сказал, лихом не помянул. Наоборот:
— Они нам последнюю лепёшку отдавали, когда мы сюда приехали, когда голодные сидели...
И тут же:
— А сколько в Узбекистане людей с высшим образованием? Знаете? А сколько среди них месхетинцев? То-то и оно! Мы — рабочие лошади. Наше место — земля. И нам всегда исподволь, не впрямую указывали наше место. Мы не хотим так больше. Мы хотим вернуться в Грузию. Пусть не завтра, не послезавтра, мы всё понимаем, там уже другие люди на нашей земле, но решите этот вопрос в принципе...
На переговорах были приняты в срочном порядке решения по эвакуации людей из лагеря на военно-транспортных самолтах в глубь России. Будущие места проживания в восьми областях Российской Федерации были нами согласованы ещё перед моим отъездом в Узбекистан, а военно-транспортная авиация стояла в полной готовности в Ферганском аэропорту.
Но выехать по окончании переговоров не дали. Такая же процедура — коридор из крепких парней, две женщины, ведущие под руку Председателя Совета Министров СССР. Я не мог понять, почему меня, здорового человека, держат под руки женщины. Только потом мне сказали, что, по их обычаям, никто не сможет тронуть мужчину, если с ним женщина. Так что они охраняли меня с двух сторон.
Импровизированная трибуна из сколоченных досок и пятнадцатитысячная масса — старики, сидящие на выжженной земле, женщины в чёрном, дети. И гул. Не разговоры. Протяжный крик обездоленных людей. Никогда, ни до, ни после этого, я не слышал ничего подобного. Как будто голая, выжженная земля стонала от горя и безысходности. Недаром этот военный полигон окрестили «лагерем ненависти и скорби».
Одна из моих спутниц — член Комитета — без всяких вступительных речей предоставила мне слово. Установилась мёртвая тишина. Выступление было коротким. Проинформировал о согласованных с Комитетом решениях. Призвал срочно выехать в новые места проживания. Из первых рядов поднялся аксакал с белой бородой и обратился ко мне:
— Прежде чем принять ваше предложение, ответьте нам, товарищ Рыжков: виноваты ли турки-месхетинцы в том, что нас сорок с лишним лет назад выкинули с родной земли?
— Нет, — отвечаю я. — Это было несправедливое решение, и ему партией дана соответствующая оценка.
И снова:
— Виноваты ли турки-месхетинцы в этой дикой резне?
— Нет, — отвечаю я, — но и узбекский народ в этом не виновен. Он приютил вас сорок лет назад, делился с вами последним. Виновны те, кто разжигал межнациональную рознь, устраивал грабежи, погромы, убийства.
Я обещал здесь — кстати, и в других местах республики, — что органы безопасности и внутренних дел найдут виновников содеянного, а суд накажет их по заслугам. Никакой пощады, никаких смягчающих обстоятельств для бандитов и насильников не будет. От ответственности никто не уйдёт, в том числе и тот, чья рука управляла этими тёмными силами. Никто не избежит законного возмездия.
Своё обещание я выполнил.
После посещения лагеря беженцев, рассмотрения многих проблем с руководством республики и центральных ведомств, получения от них исчерпывающей информации о положении дел и расследовании уголовных дел были поездки в Андижан, Наманган, посещения совхозов и фабрик, участие в многотысячных встречах с турками-месхетинцами и узбеками.
Стало известно, что в погромах принимали участие даже советские и партийные работники. Это давало произошедшим событиям уже другую окраску. Привожу выдержку из публикации республиканской газеты:
«...Ответить на все эти вопросы можно, лишь тщательно разобравшись во всём, сказал Н. И. Рыжков. На это нужно время, но уже сегодня проясняются некоторые детали. Например, теперь стало известно об участии в погромах отдельных партийных и советских работников. Я хотел бы, подчеркнул Председатель Совета Министров СССР, показать их, снабжавших бандитов бензином и транспортом, поивших юнцов водкой. Хотел бы заставить их дать ответ ни в чём не повинным людям. Многое видел в своей жизни, но то, с чем вчера пришлось столкнуться в лагере турок-месхетинцев, не сравнимо ни с чем. Убийцы и насильники дадут ответ за свои преступления по всей строгости закона. Но с коммунистов, запятнавших авторитет партии, доброе имя узбекского народа, спрос особый...»
К счастью, пособниками погромщиков среди партийных и советских работников оказались единицы. И они понесли суровые наказания. Подавляющее же большинство работников принимали все меры по предотвращению этого дикого разгула. О подвиге двух руководителей Ташлакского района я уже сказал.
Перед проведением актива в Ташкенте 14 июня мы подвели предварительные «итоги» этого жесточайшего межнационального конфликта между людьми, десятилетиями жившими вместе.
Сожжено более тысячи домов, на тот день было выявлено 106 трупов, в том числе 43 из них — турок-месхетинцев, 12 — азербайджанцев, 35 — узбеков, 5 — русских. Получили телесные повреждения более 1000 гражданских лиц и около 150 военнослужащих. Сотни людей пропали без вести (уже были известны случаи скрытых захоронений) — вот таков страшный результат ферганских событий.
До 1 июля 1989 года за пределы Ферганской области выехали 21 тысяча человек, в том числе более 16 тысяч турок-месхетинцев.
Во время своей поездки по районам дикого разгула межнациональных страстей я не стал делать поспешных выводов из этой человеческой трагедии. Моя задача заключалась в том, чтобы немедленно решить не терпящие отлагательства вопросы, остановить резню, глубже разобраться с истинными корнями произошедшего. Об этом свидетельствует и приводимое ниже моё интервью узбекскому телевидению:
«Мы прибыли в Узбекистан, чтобы на месте разобраться с теми проблемами, которые здесь возникли в последнее время.
Начали с посещения лагеря, где размещены турки-месхетинцы, которые потеряли свой кров, жильё или просто бросили дома и были вынуждены укрыться на военном полигоне. Мы беседовали с членами Комитета, который народ уполномочил вести переговоры с нами. Очень сложными были эти переговоры.
Сейчас, по-видимому, трудно делать окончательные выводы. Да это было бы преждевременно. Надо поглубже разобраться с теми процессами и, самое главное, разобраться в политическом плане: что же произошло в республике, как могло случиться, что вдруг, за несколько дней, буквально с 23 мая по сегодняшний день, произошли такие события в республике, которые привели к трагическим последствиям? Другого слова просто не могу найти, это действительно трагические последствия. К народу, который 45 лет жил бок о бок с узбекским народом, вдруг проявили такую вражду.
Я должен сказать, что, несмотря на всю трагедию, турки-месхетинцы, которые находятся, на мой взгляд, в тяжёлом моральном положении, в стрессовой ситуации, все-таки ценят то, что всегда делал для них узбекский народ.
Они и сегодня говорят: мы не виним узбекский народ, он здесь ни при чём. Это действует определённая группа людей. Мы просим правительство, нашу партию разобраться, кто же эти люди, которые столкнули, по сути дела, нас, и мы оказались сейчас в таком сложном положении.
Я думаю, оценка сегодняшней ситуации в республике такова: она напряжённая, хотя в Ферганской области и здесь, в Коканде, где мы находимся, нет тех действий, которые были 7—8 июня. Но есть всё-таки недоверие, боязнь людей, что такое может произойти не только с турками-месхетинцами, что это может коснуться и других национальностей.
На мой взгляд, это самое опасное дело. Должно быть доверие. Люди жили рядом десятки лет, и никто никогда не спрашивал, какой они национальности. Мы беседовали с людьми, были на двух фабриках. Там прямо говорили: мы никогда не спрашивали, кто узбек, русский, крымский татарин, турок. Мы жили одной семьёй, и вдруг развернулись такие события.
Конечно, в правовом отношении мы должны сделать очень серьёзные выводы. Подключаются к работе лучшие следователи прокуратуры, они начали разбираться тщательно в каждом случае.
Мы должны дать оценку случившемуся. И, конечно, каждый должен получить по заслугам. Но самое главное — это вопрос политический. Надо разобраться в тех процессах, которые произошли. Не может быть, чтобы собралась группа юнцов, пусть их даже несколько сот, и стала буквально терроризировать несколько областей. Проблема, на наш взгляд, имеет более глубокие корни.
Я думаю, республиканская партийная организация, собрание актива, которое намечается провести, в конце концов должны дать оценку событиям. Уверен, что коммунисты сумеют выявить причины, которые привели к подобным явлениям в Узбекистане. Я бы не упрощал всего того, что произошло в республике. Есть глубокие корни, которые постепенно привели к этим событиям.
Вопрос: Сейчас началось переселение турок-месхетинцев. Я вчера сказал в своём репортаже, что этот трудолюбивый народ, куда бы он ни поехал, будет поднимать сельское хозяйство, деревню. Я не хотел сказать, что он останется там на постоянное жительство. Пользуясь случаем, я хочу пояснить, что месхетинцы переезжают временно. Скажите, как будет решаться проблема переселения этого народа на родину, в Грузию?
Н.И. Рыжков: Обстоятельства складываются следующим образом. Очень длительное время турки-месхетинцы ставили вопрос о переселении их в те места, где они жили 45 лет назад, то есть в некоторые районы Грузии. Мы объясняли, что этот вопрос непросто решить, причин для этого очень много, да и в Грузии есть определённая напряженность. И поэтому ответить просто — давайте будем переселять этих людей — нельзя. Этот вопрос надо решать с руководством Грузии.
Верховный Совет собирается создать специальную группу, комиссию в Совете Национальностей, которая должна проводить эту работу вместе с заинтересованными республиками.
Конечно, для этого потребуется время. Мы абсолютно убеждены, что этот вопрос быстро не может быть решён, но он будет решаться.
Совершенно очевидно, что оставлять 15 тысяч людей в этом лагере, при страшной жаре, в палатках, без всяких удобств, — невозможно.
Сложилась ситуация, при которой доверие нарушено между турками-месхетинцами и узбеками там, где они жили. Ещё раз хочу повторить: нельзя весь узбекский народ винить в произошедшем.
Восемь областей Российской Федерации согласились принять турок-месхетинцев. Но они попросили вывезти их в 3 области, для компактного проживания. Если мы сейчас перевезём в РСФСР людей, то это будет временным актом. Мы понимаем, что они будут проситься куда-нибудь на постоянное жительство, и поэтому мы ещё раз подтвердили — и во время встречи с Комитетом, и на митинге, который был после переговоров, — что это временный акт и, как только вопрос решится, люди переедут. Сегодня другого выхода мы не видим. Дети должны жить нормально.
Наша позиция поддержана и Комитетом, и всем народом.
Я повторяю, надо глубоко разобраться во всём случившемся, надо, чтобы было доверие, спокойствие. В Узбекистане живёт много национальностей. И сегодня между ними чувствуется определённое трение. Этот толчок волей-неволей заронил недоверие. Я думаю, что тут дело времени. Как было большое доверие, уважение друг к другу, так, по-видимому, будет и дальше. Мы убеждены в этом».
Естественно, и нас, находящихся в Узбекистане, и в целом политическое руководство страны в первую очередь беспокоил вопрос: какие побудительные мотивы были в основе этого дикого конфликта?
Отчасти на этот вопрос был получен ответ на партийном активе 14 июня в Ташкенте, часть же проблем пришлось потом дополнительно анализировать и делать выводы.
Обобщая многочисленные версии и факты расследования событий правоохранительными органами, можно сделать следующие выводы: совершенно очевидно, что произошедшее в Фергане не является стихийным выступлением определённой части населения. Во главе этих событий стояли националистически настроенные организации.
С осени 1988 года в республике в отрытую начали проявляться националистические настроения. На собрании преподавателей и студентов Ферганского политического института заявлялось: «Нам не следует изучать русский язык, так как пришельцы нам давно надоели». В ответ — бурные аплодисменты.
Специально распространялись слухи, что в определённое время состоится выдворение иноверцев. Лозунги: «Узбекистан — для узбеков!» или «Всех гнать из Узбекистана — татар, турок, евреев, русских...» — стали повседневными во многих городах.
В декабре 1988 года на многотысячном митинге в Ташкенте подняли транспарант с лозунгом: «Русские, уезжайте в свою Россию, а крымские татары сами уберутся в Крым!» Тогда же в Андижане распространяли листовки со словами: «...Не уступайте русскому народу... Они забыли, что в тяжёлые годы приехали без штанов... В Узбекистане нет им места!» В феврале 1989 года в Ташкенте, избивая пассажиров трамвая, распоясавшиеся хулиганы кричали: «Русских зарежем! Русские в Узбекистане всем надоели, их нужно вешать на фонарных столбах!»
Я об этом пишу не для того, чтобы разжечь противостояние между узбеками и русскими. Но, как говорится, из песни слова не выкинешь, да это и не являлось общим мнением узбекского народа. Он знал, что русские не были ни угнетателями, ни колонизаторами. Наоборот, они отдавали максимально всё для подъёма экономики и культуры этой республики.
Вот так планомерно проводилась идеологическая обработка народа республики. Дальше — подготовка и проведение акции. Ещё в феврале 1989 года бывший заместитель министра внутренних дел Узбекистана Э. Дидоренко в интервью «Ташкентской правде» привёл убийственные факты. По его данным, только за три последних года органы внутренних дел республики обезвредили около 700 организованных преступных групп. Из них можно было сформировать полнокровную дивизию. В 1988 году в Маргилане почти открыто записывали «добровольцев», пожелавших принять участие в будущих беспорядках. В декабре они были оповещены: «Ждите сигнала!»
В Коканде прошли религиозные собрания, в которых приняли участие делегаты практически всех областей Узбекистана. На них шёл разговор об образовании независимой Исламской республики Узбекистан. В этом городе в вооружённой толпе был поднят лозунг: «Душим турок. Душим выродков Ленина — русских. Да здравствуют исламское знамя, мусульманская вера и аятолла Хомейни!»
В Ферганской области с февраля практически в открытую стали изготовлять оружие — пики из арматуры, самодельные бомбы, бутылки с зажигательной смесью.
Что, этого не знали руководители республики? Маловероятно.
Среди участников событий было много молодёжи, очень велик состав ранее осуждённых, не работающих. Как правило, они были в алкогольном опьянении, накачаны наркотиками.
Часто задавался вопрос: «Откуда такая неслыханная жестокость и садизм? Не является ли это национальной чертой узбеков?» Нет, не является. Мир знает узбеков как народ с величайшей исторической культурой. Плохого народа не бывает — бывают плохие люди. Акции жестокости были подготовлены управляющим подпольным центром. Именно он специально отбирал подонков, чьими руками сделано это жесточайшее, тёмное дело в июне 1989 года.
На партийном активе 14 июня в Ташкенте в моём и других выступлениях были даны оценка и анализ свершившегося. Многие вопросы перекликаются с тем, что было сейчас мной отмечено. Я попытался связать произошедшее с социально-экономическим развитием республики и политическим положением в ней.
В последние пятилетия темпы развития экономики были весьма низки, они не опережали быстрого роста населения. Потребление продуктов на душу населения было значительно ниже среднего по стране, а структурная перестройка сельскохозяйственного производства между тем осуществлялась крайне неудовлетворительно.
Отставание в развитии производства, его перекос в сторону монокультуры хлопка привели к тому, что каждый пятый взрослый трудоспособный житель не работал в общественном производстве. Других видов занятости населения, как известно, в то время не было. Так пополнялись ряды безработных — благодатный материал для преступной среды.
Дана была и политическая оценка руководства республики.
Довольно интересна была реакция за рубежом. В качестве примера приведу информацию Би-би-си. Она наиболее полно освещает эти события и позицию Советского правительства в те дни:
«Председатель Совета Министров СССР Николай Рыжков обещал месхам, живущим в Узбекистане, что их требование о возвращении на их историческую родину, в Грузию, будет официально рассмотрено. Месхи, насильственно депортированные Сталиным из Грузии во время Второй мировой войны, стали объектом нападения со стороны коренного населения Узбекистана. Но будет ли практичным переселить месхов обратно в Грузию? Вот что сообщает об этом сотрудник русской службы Би-би-си.
Большинству народностей, депортированных Сталиным во время второй мировой войны, в конце 50-х годов, после того как Хрущёв разоблачил сталинские преступления, было разрешено вернуться на родину. Чеченцы, ингуши, калмыки, балкарцы и карачаевцы — все вновь обрели свои автономии на Северном Кавказе и в степных районах юга России.
Но существует 4 исключения из общего правила: корейцы советского Дальнего Востока, поволжские немцы, крымские татары и месхи. Этим народностям, хотя со временем с них и сняли обвинения в измене, не разрешили вернуться в родные места. Официально эта несправедливость никак не была обоснована, более того, сам вопрос о депортированных народах был под запретом в эпоху Брежнева. Но на практике главной причиной этого, вероятно, было то, что местные власти на родине депортированных решительно возражали против их возвращения. Ведь со временем эти спорные районы густо заселили люди, которые по религиозной и национальной принадлежности сильно отличались от депортированного населения.
В случае возвращения на родину месхов главная трудность связана с жизненным пространством. Месхетия, расположенная на юго-западе Грузии, — это район глубоких долин и высоких гор, где очень мало пахотной земли. После войны большое число грузин были насильственно переселены в Месхетию. Таким образом, крестьяне, живущие там уже два поколения, будут решительно возражать против массового возвращения месхов.
Однако не исключена позиция по этническим соображениям со стороны грузинского населения в целом. Некоторые месхи говорят по-грузински и считают себя грузинами, которые были вынуждены перейти в мусульманство во времена Оттоманской империи турок, оккупировавших Месхетию в XVIII и XIX веках.
Грузинская интеллигенция заявляет, что этих месхов можно будет принять обратно и ассимилировать среди грузин. Грузинские власти, вероятно, согласятся с такой идеей. Но многие месхи, с другой стороны, говорят по-турецки и считают себя турками. В 70-х годах некоторые из их лидеров требовали, чтобы им разрешили эмигрировать в Турцию, раз уж им не дозволено вернуться в Месхетию. Сегодня они хотят создания автономной мусульманской области в Грузии.
Перспектива массового возвращения этих туркоязычных месхов в Грузию и, возможно, образование там чужеродного тела уже вызывает тревогу у грузинской общественности. Надо полагать, что власти с особой чуткостью отнесутся к этой тревоге, поскольку им известно, с какой быстротой любая потенциальная угроза территориальной целостности Грузии может вызвать недовольство масс.
В прошлом году на востоке Грузии происходили беспорядки, вызванные сообщениями о том, что азербайджанцы мусульмане скупают там земельные участки. Да и апрельские демонстрации в Тбилиси, разогнанные войсками, первоначально были организованы в знак протеста против требования абхазцев отделиться от Грузии.
В переселении месхов грузины также могут усмотреть угрозу себе. Ряд семейств, вернувшихся в Грузию, уже подверглись нападениям. В конечном итоге Советское правительство, скорее всего, предложит депортированным народам большую автономию в культурной области в местах их нынешнего проживания во избежание нового массового перемещения населения».
Что мог решить глава правительства страны в это сложнейшее время?
Я обещал, что требование турок-месхетинцев будет официально рассмотрено. Честное слово, я действительно хотел попытаться обсудить эту проблему с руководством Грузии о возможности вернуть хотя бы часть месхетинцев. Среди них есть те, чей родной язык — грузинский, им просто было бы ассимилироваться. Но большинство месхетинцев говорят по-турецки, они мусульмане, и вряд ли Грузия захотела бы впустить к себе «чужеродное тело». Помните лозунг «Грузия — грузинам!»? Я помнил его. Хочу ознакомить читателя с одной сохранившейся у меня в личном архиве телеграммой из Грузии, полученной мной в те дни:
«Многоуважаемый Председатель!
Зная Вашу эрудицию и рассудительность, тем более меня удивляют ваши слова, сказанные 14 июня в интервью по Центральному телевидению. Неужели не замечаете, что нация “турки-месхетинцы” звучит несерьезно? Почему вы повторяете чужие ошибки? Вы же знаете, что существуют или турки, или месхетинцы, то есть грузины, и что один человек не может принадлежать сразу двум нациям. И ещё: близкий по происхождению с одной верой народ не может жить вместе. Почему же их подбрасываете нам? Не кажется ли Вам, что уступки, сделанные Вами, подтолкнут народы русских, грузинов, прибалтийцев, среднеазиатов и других приступить к изгнанию из своих же земель тех же русских, грузинов, армян, азербайджанцев, т.е. тех иноземцев, которыми так щедро населены наши республики.
Осторожно, товарищ Председатель, Вы начали разжигать межнациональный огонь — пожнёте бурю. С глубоким уважением, Патеишвили Анзор Титевич, журналист, редакция “Сабнота Аджара”, г. Батуми».
Как чувствовал себя этот журналист в последние годы, когда подобное произошло в суверенной Грузии, куда так и не были переселены турки-месхетинцы?
Не мы вызывали бурю, мы с ней боролись. Зачем же сейчас снова русских солдат-мальчиков приглашают для установления кордона между Грузией и Абхазией? А Южная Осетия? Я полагаю, что мне нет необходимости напоминать уважаемому журналисту обо всех событиях в его родной Аджарии.
Так на что же я надеялся? Я вспомнил, как сидел в бараке на деревянной лавке, слушал этих бесконечно усталых людей, не имеющих сил даже заплакать, представлял на своём месте моих грузинских коллег и, не веря, всё-таки верил! Хотя прекрасно понимал: в переселении месхетинцев грузины могут усмотреть угрозу своей целостности, как это случилось, когда абхазцы и южноосетины заявили о желании отделиться. Да и были, были уже факты самостийного переселения месхетинцев в Грузию. Увы, но в тех случаях грузины вели себя, мягко говоря, очень негостеприимно... Я это прекрасно знал и поэтому не мог давать твёрдой гарантии.
Видит Бог, я потом не однажды совершал эту попытку... Когда же окончательно понял, что Грузия не даст убежища месхетинцам, я предложил своеобразный компромисс лидерам нашей законодательной власти — чтобы мы избрали в народные депутаты и ввели в Верховный Совет СССР хотя бы одного представителя месхетинцев. А ещё лучше — двух, трёх. И от немцев тоже. Выбывали же депутаты — Абалкин, например, став моим заместителем. Вместо него. Вместо ещё кого-нибудь. Они смогли бы представить в Верховном Совете страны всех своих соотечественников.
Кроме этого, я предложил создать или при Верховном Совете СССР, или при правительстве официальные представительства тех народов, которые не имели территориальной автономии. Повторяю, это был всего лишь паллиатив. «Да, да, вы правы, Николай Иванович», — вежливо покивал Горбачёв мне в ответ. И всё. Он же не был в Фергане в лагере беженцев.
Где сейчас месхетинцы? Кто-то вернулся назад, в Узбекистан. Кто-то так и живёт в России.
По большим праздникам они собираются в Москве, у Манежа, всё с тем же требованием: верните нам родину! Где она, их родина? Увы, далеко, и ей, Грузии, сейчас, ой, как не до «каких-то месхетинцев». Более того, став независимой, Грузия немедленно начала преследовать тех, кто хоть в чём-то, хоть в самом малом не согласен с ней. Осетин. Абхазов. Аджарцев.
Ныне там снова иная власть. Лучше прежней?
Прошло немного времени после «цветной» революции. Вместо нахождения путей национального согласия — бряцание оружием, шовинистический угар, безмерное упоение властью. Бездумное стремление испортить отношения с Россией, забывая нашу историю, экономические связи, то, что сотни тысяч грузин живут в нашей стране и кормят семьи, оставшиеся на их исторической родине... О каких турках-месхетинцах может сейчас идти речь?
Во время моих многочисленных поездок по стране, особенно по центральным областям, ко мне нередко подходят люди «кавказской национальности», жмут руку и говорят, что они — те турки-месхетинцы, которые в чёрный июнь 1989 года по моему предложению вылетели из лагеря на военно-транспортных самолётах в глубь России. С соседями — нормальные отношения. Но в глазах грусть... Ведь это уже третья родина...
В этой публикации много крови, жестокости, изуверства. Невозможно пригладить всё это. Казалось бы, надо воспринимать случившееся как предостережение. Но...
Да, невольно вспомнишь истину: «Бог долго ждёт, но больно бьёт». И он ударил — к сожалению, не в последний раз.
Глава пятая
БАКУ.
Январь 1990-го
Январские события 1990 года в Баку, о которых сейчас пойдёт речь, не могут рассматриваться как локальные. Они являются зеркалом, отображающим борьбу за власть с использованием националистической карты и межнациональных конфликтов. Не затухающий уже несколько лет пожар в Нагорном Карабахе дал питательную среду для острых националистических проявлений как в Азербайджане, так и в Армении. И там, и там на этой волне рвались к власти политические группы с националистической окраской. Невольно вспомнились слова, что национализм — это не любовь к своей нации, а ненависть к чужой. Разменной монетой в политической борьбе в обеих республиках, как это обычно бывает в таких случаях, стали люди.
В этой главе речь пойдёт, в основном, о событиях в Азербайджане. Различных публикаций о событиях того времени в печати предостаточно — кстати, выводы у газет совершенно разные. Главный упор в нынешних материалах делается на то, что Центр боролся за Советскую власть в Азербайджане, противился расчленению «имперской» державы, выступал против национального самоопределения. Бесчинства и погромы ушли в тень, да и стоит ли вспоминать о таких «мелочах»!
Слухи и легенды о происходившем постепенно стали перекочёвывать и в официальные документы. В основе любой легенды всегда лежит реальный факт, но степень соответствия правде неодинакова. Там, где недостаточно информации, её источником являются слухи и вымыслы. Однако, вольно или невольно, фальсификация прошлого — удар по будущему. И я полагаю необходимым и полезным осветить январские события в Баку не с хронологической точностью и мельчайшими деталями, это дело исследователей и историков. Моя задача — предать гласности действия руководства страны в те дни, поведать правду о них.
В конце 1989-го и начале 1990 года обстановка в Азербайджане стала накаляться. Взаимные обвинения, не прекращавшиеся ни на один день, перешли всякие границы. От разговоров и вооружённых конфликтов в Нагорном Карабахе республики перешли к принятию официальных документов, затрагивающих, в частности, суверенитет Азербайджана. Сепаратистское движение в Нагорном Карабахе укрепило позиции Народного фронта Азербайджана, который занимал в этом отношении более радикальную позицию, нежели официальные власти. Почва была подготовлена, действия не заставили себя долго ждать. На республику обрушилась стихия несанкционированных митингов, демонстраций, акций гражданского неповиновения. Было очевидно, что в Азербайджане назревают серьёзные события и Народный фронт не остановится ни перед чем.
В самых последних числах уходящего года поступили сведения, что около 200 километров инженерных сооружений на государственной границе с Ираном разрушено. По информации Председателя КГБ В. Крючкова, в этих беспорядках принимали участие тысячи людей, в том числе женщины и дети. Надо было быть наивным до глупости, чтобы не понимать, что это организованная акция сил, стремящихся любыми путями столкнуть в кровавой схватке мирное население и военных-пограничников. В основном, на границе несли службу русские ребята, которые не применяли оружия, что говорит об их мужестве и мудрости. Почему-то нынешние публикаторы стыдливо умалчивают, что рвущиеся к власти народнофронтовцы впереди разрушителей пограничных сооружений заставили идти детей и женщин. Да, так именно и было. И руководство страны, рассматривая эти события, чётко определилось в своей позиции — ни в коем случае не допустить кровопролития. Надо искать причины случившегося и наказать тех, кто всё это организовал.
Однако организаторы разгрома границы остались безнаказанными, а последующие три недели затушёвали эти первые акты гражданского неповиновения. Декабрьский разгром госграницы, которая в сознании людей всегда являлась символом защиты государства, был первым за десятки лет существования СССР, но он не получил должной оценки.
В последние годы в средствах массовой информации непрерывно говорится о событиях на таджикско-афганской границе. Десятки наших молоденьких российских солдат закончили там ещё по-настоящему не начавшуюся жизнь. Не является ли это отголоском того времени, когда в угоду так называемым демократическим силам было позволено бесцеремонно обращаться с границей в Закавказье и этим дать возможность и другим странам не считаться с нами? Как быстро умеют приспосабливаться некоторые властители дум, которые в то время изрекали: «Надо ли говорить о какой-то границе тоталитарного государства? Не нужна она нам, как и сама империя». Что же мы тогда защищаем в государствах, входящих в аморфное географическо-политическое понятие «СНГ»?
Вернёмся же в Азербайджан. В начале января 1990 года обстановка там накалилась ещё больше. Утверждается, например, план развития народного хозяйства Нагорно-Карабахской автономной области на 1990 год — реакция Баку незамедлительна. Всё это подогревало антиармянские, а затем и антирусские настроения населения и использовалось в политической борьбе с официальной властью республики. Во время сборищ раздавались призывы разъярённых людей к расправе над военными, а также над армянами и представителями других национальностей: «Азербайджан — для азербайджанцев!»
Следующим шагом в дестабилизации обстановки был разгон органов власти в Ленкорани и Джалилабадском районе. Вооружённые боевики, стремясь посеять хаос и неразбериху, изгнали её представителей. И снова Москва не пошла на силовые методы, хотя ни одна «цивилизованная» страна не смирилась бы с подобным положением у себя. Но синдром Тбилиси, выводы председателя парламентской комиссии, краснобая, народного депутата, юриста Собчака на Втором Съезде депутатов, полная дискредитация в прессе нашей армии — всё это постоянно витало в воздухе.
В эти дни Горбачёв был опять где-то за рубежом. Так уж сложилось, что во время острых конфликтов на межнациональной почве он, как правило, находился за пределами нашей страны. Когда зрели события в Тбилиси — был в Англии, когда разгребали ферганскую межэтническую резню — в ФРГ, начало бакинских событий — тоже где-то. Этим обстоятельством пользовались те, кто считал, что все неприятности идут от консервативного крыла Политбюро, а не от Горбачёва, Яковлева, Шеварднадзе и Медведева, которые частенько вместе выезжали за границу. Наивны люди, верившие этим детским сказкам! Неужели такие события можно организовать и осуществить за несколько дней? Они ведь являются следствием каких-то причин и зреют не один день. Тем более что Генсек, а затем и президент (как и Председатель Совмина) ни одну минуту не находились вне связи с любой точкой нашей страны да и всего мира.
В районы безвластия мной был послан адмирал Владимир Николаевич Чернавин, народный депутат Азербайджана, с тем чтобы на месте совместно с руководством республики рассмотреть все вопросы и решить их мирным путём. Его переговоры с местными властями и лидерами движений, объективные ежевечерние доклады свидетельствовали о том, что положение очень серьёзное, республика становится неуправляемой. Чувствовалось, что назревают более масштабные события и в этническом отношении, и в борьбе за власть.
В отсутствие Горбачёва первый секретарь ЦК республики А. Визиров тоже информировал меня о положении дел. В эти дни ещё не стоял вопрос о введении в Баку или других районах Азербайджана чрезвычайного положения. Упор снова делался на политическое урегулирование назревшего конфликта как между двумя республиками, так и внутри каждой из них. Козырной картой в нём был Нагорный Карабах. Визиров твёрдо занимал позицию дружбы народов. Это стало и его трагедией, и его историческим оправданием. Безусловно, в те дни единственным эффективным отрезвляющим действием были бы кардинальные решения по Нагорному Карабаху. Но с этой проблемой руководители страны и обеих республик постепенно погружались, как в болото. Разговоров и решений — масса, а результатов — ноль.
В пятницу, 12 января, Визиров сообщил, что в субботу в Баку намечено проведение митинга под руководством Народного фронта. Он был очень встревожен предстоящим сбором. Имелись опасения, как бы действия в провинции по ликвидации власти не перекинулись в Баку, не распространились на центральные органы республики. Первая половина субботы, 13-го, прошла в ожидании. Информация, поступающая в КГБ, МВД, говорила о том, что митинг состоялся, но итоги его не были ясны. Примерно в три часа дня мне позвонил Визиров и сообщил, что митинг закончился, приняты решения и народ стал расходиться. Немного отлегло от сердца — никаких ЧП не произошло, и можно ещё и ещё раз взвесить всю обстановку и принять необходимые решения по её стабилизации.
Приблизительно через два часа снова раздался звонок Визирова. Он был возбуждён и страшно взволнован.
— Николай Иванович, после окончания митинга в городе начались погромы. Бьют, в основном, армян, но среди пострадавших есть люди и других национальностей. Меры принимаются, но погромы распространяются по всему Баку.
Стало очевидно, что оппозиционные силы пошли на крайние меры.
В отношении бакинского погрома существует много домыслов и предположений. Одни публикаторы говорят, что это действия уголовников и азербайджанцев-беженцев из Армении. Другие — что это происки Центра, который якобы был заинтересован в раздувании карабахского конфликта.
Я могу высказать только своё личное мнение. За спиной уголовных элементов и азербайджанцев из Армении стояли определённые силы в республике, которые дирижировали этим гнусным делом. Они искусно использовали беженцев. По данным того времени, в Баку их было 80 тысяч человек, или почти одна треть от общего числа бежавших из Армении. Люди эти были, в основном, выходцами из сельской местности, и им нелегко было адаптироваться в таком большом городе. Не было жилья, средств для существования. Вот и готовая среда для осуществления противоправных действий.
С этого часа уже больше не было уверенности, что борьбу, раздирающую республику, можно завершить мирным политическим путём. Гибли люди, необычайная жестокость охватила Баку. Ежечасно оттуда поступала информация — в МВД (Бакатин) и КГБ (Крючков). Естественно, этим, как сейчас говорят, силовым министрам были даны указания контролировать обстановку и оказывать максимальную помощь правоохранительным органам республики. Стали поступать более подробные сведения о невероятно жестоком насилии над людьми. Одного армянина, укладывающего свои вещи в контейнер, закрыли в нём и сожгли живьём. Выбросили в окно с пятого этажа сначала мужа на глазах у жены, а потом и её. Даже сейчас трудно писать об этом. И чем дальше, тем страшней становились картины побоища. И не надо сейчас делать из погромщиков национальных героев. Они — преступники, в какие бы одежды ни рядились.
Было очевидно, что республика сама не справится с этим. На нашей памяти был Сумгаит, где также безжалостно были убиты более тридцати человек. Тогда все упрекали центральную власть в том, что она действовала с опозданием на сутки. По-видимому, неуверенность и медлительность республиканских и центральных властей в оценке сумгаитских событий дали возможность безнаказанно устроить новый погром. Правоохранительные органы высказали своё мнение, что пресечь этот разгул можно, введя в городе чрезвычайное положение. Такое решение, по существующему тогда положению, мог принять только Президиум Верховного Совета СССР.
Как я уже говорил, Горбачёв, в то время Председатель Верховного Совета СССР, отсутствовал, и необходимо было ждать его приезда. Вечером в субботний день, 13 января, все члены Политбюро, как водилось, встречали его в аэропорту. Он был проинформирован о случившемся в Баку, о том, что погромы всё больше набирают силу и что срочно требуется собрать Президиум Верховного Совета СССР для обсуждения этого вопроса. Здесь же было принято решение провести заседание Президиума в понедельник, 15 января. Кроме того, как всегда в подобных ситуациях, была создана бригада для выезда непосредственно в Баку. В неё вошли Председатель Совета Союза Верховного Совета СССР Е. Примаков и секретарь ЦК КПСС А. Гиренко. Они прибыли в Баку 15 января.
Между тем обстановка там ухудшилась. Число погибших уже исчислялось десятками. Раненых было мало. Били насмерть. После первых часов погрома началось бегство людей, в основном, армянской национальности. В субботу, 13-го, улетели самолетом 90 человек, больше погромщики не дали возможности ни улетать, ни уезжать на поездах. В тяжелейшие минуты своей жизни, перед лицом страшной смерти люди находят самые необычные решения. На следующий день поток беженцев устремился на паром. Только за этот день в Красноводск через Каспийское море переправились 650 человек.
После получения в воскресенье известия, что началось массовое бегство людей, вечером я нашёл своего заместителя В. Догужиева, находившегося в командировке, и поручил ему срочно вылететь в Баку и заняться организацией эвакуации людей, стремящихся во что бы то ни стало покинуть город. Начиная с 15 января, этот поток стали вводить хоть в какое-то организованное русло.
Президиум Верховного Совета СССР собрался к концу дня 15 января. Вёл заседание Горбачёв. До членов Президиума была доведена информация о состоянии дел в республике за прошедшие 2—3 недели, особенно за последние двое суток. Было высказано мнение, что, если не будут приняты экстренные меры, ситуация окончательно выйдет из-под контроля органов власти, и тогда Сумгаит по сравнению с этим покажется маленьким эпизодом. Предлагалось ввести чрезвычайное положение в Баку и некоторых районах республики. Но против этого категорически выступила Э. Кафарова — Председатель Президиума Верховного Совета Азербайджанской ССР. В то же время на вопрос, сможет ли руководство республики гарантировать безопасность граждан и соблюдение порядка в городе, вразумительного ответа она дать не смогла. Было видно, что толком она так ничего и не скажет.
В многочисленных публикациях о бакинских событиях делается упор на то, что центральное руководство страны в лице Верховного Совета не приняло во внимание мнения республиканских властей. Вот чёткий ответ на это: 15 января 1990 года Президиум Верховного Совета Азербайджана принял постановление: «Просить Министерство обороны, правоохранительные и другие исполнительные органы СССР оказать Азербайджанской ССР всю необходимую помощь в соответствии со статьёй 81 Конституции СССР».
В этот же день, поздно вечером, с учётом резкого возражения Кафаровой и вечного лавирования Горбачёва Президиумом Верховного Совета СССР было принято решение ввести чрезвычайное положение, но не в Баку, где уже вовсю лилась кровь людская, а в Нагорном Карабахе и некоторых районах Азербайджана и Армении. Снова наше российское «авось». Авось пронесёт, авось погромщики и те, кто их подстрекал, испугаются. Но они не испугались, а, наоборот, ещё больше утвердились в своей безнаказанности. Я понимал это и не скрывал своего негативного отношения к таким, мягко говоря, непонятным решениям. Обсуждаем события Баку, а принимаем решения по Нагорному Карабаху.
Полагаю, что прими Президиум другое постановление — не было бы трагической ночи с 19 на 20 января. Не было бы смертей ни мирного населения, ни солдат. Понимали ли участники заседания Президиума, что они развязывают руки погромщикам? Государственный разум победило чисто политическое лавирование — важно, кто что скажет, а не то, что произойдёт. Сумгаит ничему не научил. Опять власть плелась в хвосте событий.
Принятое половинчатое решение, как и следовало ожидать, ничего не остановило. Погромы продолжались, формировались отряды бандитов, началось блокирование дорог, аэропорта. Лидеры Народного фронта втягивали республику в хаос. Посланцы Москвы — Е. Примаков и А. Гиренко, вместе с руководством Азербайджана проводили работу по предотвращению насилия, пытались найти общий язык с лидерами Народного фронта. Призывы к диалогу, согласию, терпимости остались гласом вопиющего в пустыне. Более того, участились нападения на военнослужащих и склады оружия. Обстановка с каждым днём накалялась.
Барометром атмосферы тех дней был поток беженцев. Для нас, правительства, это был главный вопрос. В Баку этим занимался Догужиев, в Москве же и Председатель Совмина, и его заместители постоянно держали эту проблему на контроле. У меня сохранились цифры по эвакуации людей. Из Баку были эвакуированы организованно, подчёркиваю это слово, 15-го — 1200 человек; 16-го — 2100; 17-го — 500, 18-го — 1600; 19 и 20-го — по 1500 человек. Сколько выбрались из города самостоятельно, можно только предполагать...
Кроме того, за эти дни были вывезены самолётами 250 человек, на военных катерах в Махачкалу — 700, на поездах в Ростов — около 500 человек. Всего покинули свои жилища примерно 20 тысяч человек.
Вот такой поток людей ринулся из города, где всё больше и больше брали власть в свои руки те, кто громко называл себя демократами. Такова гримаса нашего времени. Разве когда-либо раньше называли таких людей этим благородным словом? В начале века им было дано чёткое определение — погромщики.
В последующие годы многочисленные публикации делали из этих «демократов» героев, боровшихся с ненавистным тоталитарным режимом, а про беженцев или умалчивали, или представляли их продуктом этого режима. Правительству страны в те дни пришлось непосредственно заниматься выброшенными за борт жизни людьми. Почему не говорится вся правда о тех, кто бежал из своего родного города от расправы? Для того чтобы оправдать так называемых демократов? Неужели сегодняшним «оправдателям» не ясно, что если «демократия — это грань между недозволенностью и вседозволенностью», то в событиях тех дней второе перевесило первое?
Только всемирно известный шахматист, а ныне политический деятель Г. Каспаров со своей семьёй и родственниками улетел из Баку с комфортом — и тем не менее именно он больше всех поливал грязью власти, которые спасли его драгоценную жизнь. Остальные покидали свои жилища в халатах, пижамах, майках, в тапочках. В Красноводске скопилось огромное число беженцев без питания, одежды, не имея элементарных необходимых условий. Благородные «демократы», которые потом за два года довели республику до гражданской войны, не давали возможности нормально, на поездах и самолётах, вывезти обезумевших людей из этого ада.
Многие аналитики, в том числе и русские, основной акцент делают на то, что центральная власть боролась за сохранение Союза. Да мы же и не скрываем, что были против его развала, но борьба была направлена в первую очередь против погромщиков и тех, кто стоял за ними.
Из Красноводска был налажен организованный вывоз людей самолётами. Более трагичную ситуацию трудно себе представить. Примерно половина вылетели в Армению, около тысячи человек — к своим родственникам в разные города страны. Люди, состоящие в смешанном, особенно армяно-азербайджанском, браке — а об этом никто никогда всерьёз не задумывался, — оказались в наиболее отчаянном положении. Они покидали Азербайджан, а въезд в Армению для одного из супругов был практически закрыт. Трещина межнациональной ненависти прошла не только между народами, но и коснулась многих семей. Люди смешанных браков ринулись, в основном, в Москву.
Вторая волна беженцев, после 15-го, состояла из русских и представителей других национальностей, это были семьи военнослужащих.
И снова неоправданные домыслы — якобы их насильно вывозило из республики военное начальство. Надо быть или совершенно не информированным, или иметь патологическую ненависть к своей армии, чтобы делать подобные выводы. Кому из офицеров хотелось бы увезти жену с детьми из бакинской квартиры в казармы городков какого-нибудь военного округа? (Только в казармах Ленинградского военного округа были размещены примерно три тысячи беженцев.)
Забегая вперёд, стоит сказать, что вторая волна беженцев (первая была в 1988 году из Армении и Азербайджана) создала огромное число проблем. Где жить? На что жить? Были изъяты во временное пользование подмосковные базы отдыха, пансионаты и пионерские лагеря министерств и ведомств. Это «временное» решение растянулось на многие месяцы и даже годы. Государственная комиссия по чрезвычайным ситуациям Правительства СССР в срочном порядке готовила предложения по решению проблем беженцев. В конце января первое такое решение было принято.
Подключилась Комиссия Российской Федерации. Надо отдать должное, она работала оперативно и с полным пониманием трагичного положения этих людей. Беженцев стремились расселить и дать работу в городах России. Не всё получалось, как хотелось, но реакция властей соответствовала российскому характеру. Правда, позже один из советников Президента России, господин Станкевич (да-да, тот самый!) заявил, что «они» всё делали не так. Надо было строить специальные города. Конечно, он, младший научный сотрудник академического института, пройдя школу демагогии эпохи раннего периода «демократии», а также «выучку» на посту заместителя небезызвестного бывшего правителя Москвы Г. Попова, имел «большой» опыт практической работы: дороги Москвы, которые он обещал сделать идеальными, стали при нём не дорогами, а только «направлениями»...
В дни бакинских событий, а точнее, 18 и 19 января, в Большом Кремлёвском дворце состоялось Всесоюзное совещание рабочих, крестьян и инженерно-технических работников. Это совещание проходило под лозунгом: «Перестройке — энергию дел!» Как будто перестройка замышлялась не для дела! Впрочем, такая постановка вопроса была явным симптомом того, что намеченные преобразования стали заходить в тупик, и надо было послушать работников из сферы материального производства, заручиться их поддержкой. На совещании присутствовали все члены Политбюро, секретари ЦК КПСС, заместители Председателя Совета Министров СССР. Как всегда, с докладом выступил Генсек, в то время ещё не президент страны, а только Председатель Верховного Совета СССР. Мне нет необходимости в этой публикации подробно останавливаться на данном совещании. Оно освещалось в печати, да и тема нынешнего разговора о Баку имеет с ним только одну взаимозависимость — временную.
В ходе совещания в Президиум стали поступать записки от представителей Армении и Азербайджана с просьбой предоставить им слово в связи со сложной ситуацией в их республиках. Было принято решение 18-го встретиться с этими делегациями после окончания заседания. Вечером на встречу остались не менее половины всех участников совещания. И снова посыпались взаимные упрёки со стороны представителей обеих республик в адрес союзных органов власти: «Почему погромы идут в Баку, а чрезвычайное положение вводят в районах Армении? Почему центральная власть не пресекает погромов?» В ответ — многословные объяснения и ничего конкретного.
Утром 19-го, перед началом второго дня совещания в комнате президиума обсудили имевшуюся на вчерашний вечер информацию о положении в Армении и Азербайджане. Ситуация оставалась сложной, но теплилась надежда на лучший исход. Она улетучилась ровно в 10 утра. Минута в минуту, как было принято, руководство страны выходило в зал заседания. В это время раздался звонок правительственной связи, и один из помощников Горбачёва сообщил ему, что звонит Е. Примаков из Баку и просит переговорить с ним.
— Нехорошо задерживать начало работы совещания, — говорит Горбачёв, — переговори с ним, Николай Иванович, выясни, что там у него, а потом скажи мне. Мы же пойдём на совещание.
Все ушли. Телефонная трубка лежит, Евгений Максимович ждёт разговора. С его первых фраз стало ясно, что в Баку произошла трагедия — власти в республике нет. Утром вооружённые боевики заблокировали здание Совета Министров, Верховного Совета и ЦК компартии. Положение критическое. Обстановка не контролируется. Надо принимать меры.
Приблизительно вот такой разговор произошёл с Председателем палаты Верховного Совета СССР Е. Примаковым. Я уточнил некоторые вопросы и сказал ему, что сейчас передам эту информацию Горбачёву. Попросил, чтобы он был недалеко от правительственной связи. Затем вошёл в президиум совещания, очень коротко проинформировал Генсека о состоявшемся разговоре и попросил его срочно связаться с Примаковым.
Примерно через полчаса меня вызвали в комнату президиума, и Горбачёв сообщил более подробно, что произошло в Баку, в том числе и о том, что поздним вечером 18-го Народный фронт объявил там чрезвычайное положение. В городе возводятся баррикады, усилилось бегство людей, продолжаются погромы. Советские и партийные органы фактически перестали контролировать ситуацию. Сообщил, что он пригласил сюда министра обороны Д. Язова, Председателя КГБ В. Крючкова и министра МВД В. Бакатина. Пока он передавал содержаниесостоявшегося разговора, все трое приглашённых прибыли.
Горбачёв проинформировал их о положении в Баку и предложил им немедленно вылететь туда. Крючков сразу же заявил, что ему нет необходимости вылетать, т.к. там находится его заместитель. Бакатин же сказал, что для того, чтобы принимать меры по восстановлению порядка в городе, необходимо решение о введении чрезвычайного положения, т.е. то решение, которое не было принято 15 января. Горбачёв тут же дал поручение помощникам пригласить своего первого заместителя А. Лукьянова. Здания в Кремле находятся рядом, и примерно через десять минут Анатолий Иванович уже прибыл. Он также был проинформирован о случившемся в Баку и о том, что сейчас туда вылетают Язов и Бакатин для принятия мер с целью избежать хаоса и массовых беспорядков с непредсказуемыми результатами. Горбачёв поручил Лукьянову срочно решить вопрос о принятии Президиумом Верховного Совета СССР Указа о введении чрезвычайного положения в Баку. Анатолий Иванович высказал сомнение в возможности быстро решить этот вопрос. В ответ ему было сказано:
— Это твоя забота, но решение должно быть принято немедленно, так как сложившееся положение не терпит ни одного часа.
Мне неизвестны подробности, как это все происходило. На заседание Президиума меня не приглашали и никаких разговоров со мной по поводу принятия Указа в течение дня не было. Указ Председателя Верховного Совета СССР приняли, и чрезвычайное положение в Баку было введено с ноля часов 20 января. Загадкой для меня остаётся вопрос, почему сразу же после подписания Указа он не был передан по Центральному и республиканскому радио и телевидению. Дело в том, что средства массовой информации были подотчётны в своей работе не правительству, а руководству и некоторым отделам ЦК партии. Думаю, что рано или поздно, но на это белое пятно в событиях тех дней прольётся свет. Что это — небрежность тех, кто принимал и подписывал Указ, или умышленное замалчивание? Возможно, что ответ содержится в материалах следствия.
Около 11 вечера я приехал домой. Не успел войти, как раздался звонок правительственной связи. У телефона был Председатель Совета Министров Азербайджана Аяз Муталибов. Мы были знакомы с ним много лет, раньше он работал председателем Госплана республики, а я — первым заместителем председателя Госплана СССР. Срывающимся голосом он кричал, что войска входят в город, идёт стрельба, и просил прекратить ввод войск. Я предложил ему перезвонить мне через полчаса с тем, чтобы разобраться в истинном положении дел. В таких сложных ситуациях нужно иметь информацию из разных источников. Не отходя от телефона, поручил соединить меня с Примаковым или Язовым. Трубку взял Язов. Я сообщил ему о звонке Муталибова и потребовал рассказать мне о положении в городе на данный момент. Министр обороны чётко, как и полагается военному, проинформировал, что в соответствии с Указом Председателя Верховного Совета СССР Горбачёва в город вводятся войска армии и МВД с тем, чтобы к началу введения чрезвычайного положения (ноль часов 20 января) они находились в определённых местах города для охраны общественного порядка и пресечения массовых беспорядков. Действуют они по плану. Далее он сообщил, что при продвижении воинских частей заслоны из грузовиков и автобусов перекрывают дороги. Боевики ведут интенсивный огонь из-за углов и, крыш домов. Уже есть жертвы среди военных. Отвечаем огнём только на огонь.
Через несколько минут после доклада — снова звонок от А Муталибова. Сообщил ему информацию Язова, а также предложил повлиять — если, конечно, у него есть такая возможность — на лидеров Народного фронта и его штаб Совета национальной обороны (такой орган был — НФА), чтобы они прекратили обстрел войск и избежали ненужного кровопролития. В заключение этого тяжёлого разговора я твёрдо сказал Муталибову, что с учётом сложившейся обстановки в республике, и особенно в Баку, останавливать ввод войск в город мы не будем.
О том, что происходило в ту трагическую ночь в Баку, известно. Об этом много писалось, но, как всегда бывает в этих случаях, одни и те же события освещались с разных позиций. Гибли солдаты и боевики, гибли ни в чём не повинные мирные люди.
Средства массовой информации республики — и некоторые центральные — представляли русских солдат как исчадие ада, приписывая им зверские наклонности. Ловко манипулируя общественным сознанием людей, Народный фронт, считавшийся выразителем демократических идей, делал всё для противостояния Центру страны в целом и русским в частности. Свои же, российские доморощенные политические демагоги получили возможность снова ударить по армии. Ведь они били, в основном, по тому, что было сильно в стране: армия, военно-промышленный комплекс, космос и т.д. Перед ними была поставлена специальная задача, и они её выполнили.
Размышляя о тех днях января 90-го, я, естественно, проецирую эти события на последующее положение в суверенном государстве Азербайджан. Прошло немного времени, и запылали города и сёла, каким-то полковником в отставке объявилась самостоятельная республика Нахичевань, кстати, со столицей опять же в Ленкорани. Законный президент тряс бородой в родном горном селе, а бывший член Политбюро и мой заместитель Гейдар Алиев пытался спасти положение. Но в любом случае разве можно обвинять народ, людей, будь они азербайджанцами, армянами или русскими? Это было бы унизительным и оскорбительным для памяти всех погибших в конфликтах Закавказья с 1988 года и до наших дней, в том числе и в январе 90-го. Тень любых злодейств не должна падать на народы, будь это Нагорный Карабах, Сумгаит или Баку. Здравомыслящие люди всегда отделяли озверелую толпу от народа в целом. Экстремисты и выродки составляют лишь ничтожную часть от него.
В этой публикации я обвиняю не азербайджанский народ, а тех политиканов НФА, его лидеров, которые ввергли людей в январе уже далёкого 1990 года в пучину страданий. Они, и только они виновны в этом страшном конфликте. Они рвались к власти, так стоило ли им при этом считаться с жизнью и благополучием азербайджанцев, армян, русских, евреев?
Разве демократический публицист А. Нуйкин, впервые в жизни приехавший в Нагорный Карабах в конце 1991 года и пробывший там несколько часов в здании аэропорта, помог своей статьей в демократической газете примирить два народа, назвав их народом-жертвой и народом-палачом? Межнациональная рознь, будь то конфликт или гражданская война, всегда отличалась жёсткостью и непримиримостью. Так можно ли обвинять в этом один какой-то народ? Отрезанные уши, пытки в присутствии родственников, призыв России вместе с армянами воевать против азербайджанцев — вот далеко не полный перечень измышлений этого господина, публициста-демократа. Но разве он единственный, кто пытался — да и сейчас не оставляет мысль — столкнуть два народа, армянский и азербайджанский? И не патологическая ли это ненависть подобных политологов к своему, русскому народу, которому они стараются навязать роль жандарма в национальной драме?
А вот материал по горячим следам одного из корреспондентов центральной газеты, бывшего в тот день в Баку: «...в штабе совета национальной обороны Народного фронта, расположившегося в Доме культуры завода им. лейтенанта Шмидта, мне удалось побывать буквально за несколько часов до начала событий. При подъезде к зданию бросалось в глаза скопление автобусов и легковых автомобилей. Стояли группы молодых людей, как это ни странно, в форме Советской Армии, какие-то моряки. Особенно выделялись крепкие парни в защитного цвета куртках с повязками НФА.
— В наших рядах более 100 тысяч боевиков-ополченцев, — охотно рассказывал Нураддин Абдуллаев, представившийся начальником штаба совета. — Они есть и в Баку, и во всех населённых пунктах республики. При необходимости мы можем перебрасывать отряды самообороны из одного района в другой. А на случай критических ситуаций у нас найдётся достойный ответ и все необходимые для него средства...»
И действительно, страшный ответ не заставил себя долго ждать: он последовал в виде выстрелов и взрывов, следов трассирующих пуль в ночном небе. По заявлению Д. Язова, боевиков было примерно 40 тысяч человек. Откуда они взялись? Это что, детские игры с боевым оружием в руках? Эти «игры» идут до сих пор, и в их жернова снова попадают простые люди, далёкие от политической борьбы, от рвущихся к власти проходимцев.
Уже по первой информации министра обороны я понял, что верхушка Народного фронта ни перед чем не остановится. Это подтвердилось и в систематических ночных докладах. Нарыв лопнул.
Так прошла эта бессонная, тяжелейшая ночь. В эти часы я непрерывно поддерживал связь с Д. Язовым, Е. Примаковым в Баку, с В. Крючковым в Москве. Глубокой ночью я 2—3 раза созванивался с Горбачёвым — он ведь был Верховным главнокомандующим Вооружённых сил страны. Из разговора с ним я сделал вывод, что ждать от него точных указаний, чёткой позиции по событиям той ночи — дело бесполезное. В конце концов он изрёк: «Делай, как считаешь нужным!» Что это было — растерянность или уход от принятия решения? Победил, как всегда в критической ситуации, его «принцип»: моя хата с краю...
Утром 20-го после многочисленных переговоров было принято решение, что в середине дня в Москву прилетят руководители республики. Во второй половине дня в здании ЦК КПСС, в зале, где сейчас расположена Администрация Президента России, состоялась встреча М. Горбачёва с членами бюро ЦК Компартии Азербайджана А. Муталибовым, Г. Гасановым, М. Мамедовым и ныне покойным В. Поляничко. С московской стороны, кроме Горбачёва, принимали участие ещё 7 человек, в том числе и я. Встреча была сложной, напряжённой и нервозной. Да и откуда ей быть другой — ведь погибли люди!
Обсуждение, в основном, свелось к двум проблемам: какие меры надо принимать сейчас и о руководстве республики. На наш вопрос, считают ли они возможным обеспечить порядок в городе, если войска будут выведены, мы получили чёткий ответ — нет. И в такой ситуации чрезвычайное положение в городе сохранялось до августа 1991 года, т.е. более полутора лет.
Обсудили вопрос о нормализации жизни в Баку. Договорились, что для этих целей в Азербайджан вылетит первый заместитель Предсовмина Л. Воронин, а В. Догужиев в Москве займётся беженцами и подготовкой постановления правительства по этой проблеме. Вторым был вопрос о руководстве республики. Первый секретарь ЦК Компартии Азербайджана А. Визиров должен был оставить этот пост, поэтому необходимо было решить: кто встанет во главе республиканской Компартии? Остановились на кандидатуре А. Муталибова. На должность Предсовмина договорились рекомендовать Г. Гасанова. Он по своим взглядам был близок к оппозиции, таким образом, в руководстве республики намечалось своеобразное национальное согласие. Вечером Горбачёв выступил по Центральному телевидению с обращением к народу в связи с событиями в Баку.
Впереди были долгие месяцы попыток стабилизации обстановки, но армяне больше не возвращались в Азербайджан, а азербайджанцы — в свои родовые гнёзда в Армении. В 1988 году в почти двухмиллионном Баку проживали свыше 200 тысяч армян. Это был второй после Еревана город по количеству армянского населения. Всего же в Азербайджане к началу конфликта проживали около 500 тысяч армян. Это было самое крупное за пределами Армении место их компактного проживания. Сейчас в Баку остались несколько тысяч армян, в основном, женщины, находившиеся в смешанных браках.
Молох национализма продолжал да и сейчас продолжает собирать свои жертвы. Надо ли это вспоминать? Надо. Мудр тот, кто держит в уме настоящее и будущее, а в сердце настоящее и прошлое. Это прошлое довлеет над двумя народами уже более пятнадцати лет, и конца и края ему пока не видно. А следом и Грузия стала расправляться с осетинами и абхазами, да и своего «всенародно избранного» президента «демократически» обстреляли из орудий. Ну, а последующего президента, «отца» российской и грузинской демократии Э. Шеварднадзе, «цветная» революция с позором вышибла из его, так полюбившегося ему кресла.
Ещё и ещё раз анализируя действия союзных и республиканских властей, народных депутатов СССР и широкой общественности в то время, задаю себе вопрос: можно было избежать трагических событий в Баку января 90-го? Можно, если бы последовательно и честно разрешались межнациональные конфликты, особенно в Закавказье. Если бы проблемы Нагорного Карабаха, Сумгаита, захват власти в районах Азербайджана, разрушение государственных границ с Ираном и т.п. не забалтывались речами в многочисленных комиссиях. Надо было при появлении этих проблем решать их незамедлительно — политически, а где надо, и административными методами.
Общественность же, особенно в Закавказье, или индифферентно относилась к происходящему, или явно поддерживала боевиков. Да и органы государственной власти в некоторых республиках не отличались интернационализмом. В качестве примера приведу выдержку из заявления Комиссии Верховного Совета Азербайджанской ССР по расследованию событий в Баку 19 и 20 января 1990 года, сделанного ею 14 февраля этого же года на сессии Верховного Совета СССР:
«...Воспользовавшись такой обстановкой, уголовные элементы спровоцировали в Баку 13 января погромы, бесчинства, приведшие к многочисленным человеческим жертвам, преимущественно лиц армянской национальности. Азербайджанский народ, трудящиеся республики гневно осуждают совершённые преступления, требуют сурового наказания их организаторов и исполнителей.
Однако сложившуюся в Баку и в целом в республике сложную обстановку нельзя было расценивать как попытку насильственного захвата власти...»
Вот так-то. Не было попытки насильственного захвата власти. А что было? Безмятежная встреча друзей?
Надо быть абсолютно никудышным политиком или политическим циником, чтобы не разобраться в происходящем. К власти рвались люди, в националистическом угаре ведя борьбу с ненавистным им Центром, который дал когда-то государственность Азербайджану.
Да, поистине вспомнишь народную мудрость: войну заваривают грязные политики и жестокие авантюристы, расхлёбывает же её простой народ.
Когда я писал эти строки, по Российскому телевидению показывали события из Баку. Разъярённую толпу усмиряли мощные отряды правоохранительных органов. Это президент Г. Алиев реально использовал данные ему полномочия для предотвращения хаоса и беззакония в стране. Любой нормальный правитель печётся о спокойствии своего народа и целостности государства.
Слишком дорогой ценой досталась всем нам эта непреложная истина.
Закавказский пожар не мог не сказаться на стабильности в государстве в целом. Трещины от этих многолетних конфликтов пошли по всем республикам Союза. Разрушителям страны надо было её ослабить, охаять, деморализовать. С какой яростью говорилось о Советской Армии — жандарме и её генералах, о необходимости деполитизации армии, о недопустимости использования её для погашения внутренних конфликтов. Всё это было среди лозунгов так называемых деморадикалов, с помощью которых они пришли к власти, а затем запели совершенно иные песни. Маршала Д. Язова и генерала И. Родионова после Тбилиси и Баку стирали в порошок, а «демократический» генерал Грачёв инспектировал на Северном Кавказе части уже Российской Армии, выполнявшей те же задачи. А кто ещё совсем недавно погибал в Чечне?
После прихода во власть в «демократической» России «перекрасившийся» генерал Д. Волкогонов убеждённо говорил, что Российской Армии отводится «исключительно важная роль внутреннего государственного стабилизатора». А как же понятие «жандарм»? На сборе руководящего состава Вооружённых сил РФ незабвенный Ельцин заявил:
— Армия сегодня — это не только гарант безопасности страны. Она призвана быть гарантом стабильности, гарантом экономических и политических реформ России.
Всё забылось. В своей речи «гарант Конституции» уже открыто призывал при помощи армии обеспечить экономические и политические реформы. Но не он ли со своими соратниками в те тяжелейшие для нашего народа и всей страны годы предавал анафеме действия союзных властей и руководства армии?
Государство является сложнейшим организмом. В нём, особенно многонациональном и с федеративным устройством, зачастую возникают особые обстоятельства — всплески сепаратизма, межнациональные конфликты, терроризм. Всё это не может не оказывать влияния на целостность государства, жизни людей.
Для предотвращения подобных ситуаций власть обязана в полной мере использовать правоохранительные органы, а в критические моменты — армию. Мы прекрасно понимали это и действовали соответственно, за что подвергались жесточайшей травле со стороны людей, которые спустя несколько лет убеждали общество — для его же блага — в необходимости таких мер. Всё это называется политическим цинизмом, другого определения я дать не могу.
Прошло время после трагических событий 1990 года.
Смута, посеянная азербайджанскими националистами, постепенно ушла в прошлое. Это оказалось возможным, когда во главе государства встал Гейдар Алиев. Он вновь был востребован своим народом. Страна стала управляемой и предсказуемой. Талант и воля этого неординарного человека позволили решить многие вопросы, в том числе и национальные.
Я прекрасно знал Гейдара Алиевича. Нас в один день избрали на Пленуме ЦК КПСС в ноябре 1982 года: его — членом Политбюро, меня — секретарём ЦК по экономике. Через три года, когда я возглавил Совет Министров СССР, он стал моим первым заместителем. Кстати, работал он очень хорошо.
Сейчас Г. Алиева уже нет. Но будем надеяться, что его политику по руководству Азербайджаном продолжит его сын.
В этой публикации приведены только отдельные эпизоды бакинских событий января 90-го года. Надо полагать, что исследователи восстановят всеобъемлющую и правдивую картину азербайджано-армянского конфликта и его последствий для Баку, да и народная оценка всё равно рано или поздно расставит всё на свои места. Взаимосвязь этих событий прямая, что бы об этом ни говорили. Но надо помнить слова поэта: «Чем эпоха интересней для историка, тем для современников печальней».
Глава шестая
ПРИБАЛТИКА:
ОТ НАЦИОНАЛИЗМА К СЕПАРАТИЗМУ
События, произошедшие в нашей стране на национальной почве во второй половине 80-х годов прошлого века, о которых рассказано в предыдущих главах, носили локальный характер, но они дали толчок начавшимся через несколько лет лавинообразным разрушительным процессам.
Особая роль в них, роль катализатора и детонатора, принадлежит прибалтийским республикам. Литва, Эстония и Латвия первыми заявили о своём государственном суверенитете и о выходе из Союза ССР. Ну, а бездарная и беспомощная политика Центра в связи с этими событиями показала России, Украине и другим союзным республикам, что любые их действия по разрушению единого государства останутся фактически без последствий для их организаторов.
О том, на каком фоне и как всё начиналось, к чему все это привело в Прибалтике, о неразрывной связи национализма и сепаратизма и рассказывается в этой главе. Мной не ставится цель описывать историю формирования в Прибалтике или вне её политических сил, постоянно стремившихся с помощью Запада к выходу этих республик из состава СССР. В основном, я хочу осветить события, происходившие во второй половине 1980-х годов, о которых знаю не понаслышке.
Бурная деятельность этих сил проявилась на съездах народных депутатов и Верховного Совета СССР. В конечном итоге всё закончилось подписанием М. Горбачёвым в августе-сентябре 1991 года указов о выходе прибалтийских республик из состава Советского Союза.
1. РОЖДЕНИЕ НАЦИОНАЛИСТИЧЕСКИХ ДВИЖЕНИЙ
К приходу М. Горбачёва к власти в 1985 году в стране накопилось достаточно много проблем. Поэтому провозглашённый новым Генеральным секретарём ЦК КПСС курс на перестройку, т.е. реформирование различных сторон жизни государства, вызвал в обществе большое одобрение. Стали создаваться многочисленные общественные движения в поддержку этого курса. Разумеется, их участники по-своему оценивали сложившееся в стране положение и давали собственные рецепты лечения болезни. В этой ситуации многие руководители на местах, особенно в областях и республиках, сделали для себя выводы, что в Центре происходит острая борьба сторонников реформ с «консервативной» частью высших органов государственной и партийной власти.
Поводы для таких выводов давал сам Горбачёв. Полагаю, многие из старшего поколения помнят его призыв, прозвучавший во время поездки в Сибирь: на местах надо давить на противников перестройки «снизу», а мы (т.е. «прогрессивная» часть власти) будем это делать «сверху». После такого призыва, естественно, в стране ещё более активизировались движения разного толка. Давление «снизу» коснулось и КПСС. Рядовые члены партии и беспартийные начали давить на «верхи» — руководителей обкомов и горкомов КПСС. Мне вспоминается, с каким восторгом говорил Горбачёв о событиях на Сахалине, когда там на митинге сбросили с поста первого секретаря обкома партии. На второй день после одобрительной оценки Генсека по телевидению этого события я сказал ему, что подобные действия могут закончиться очень печально, проблемы, в том числе в партии, нужно решать иным путём. Ответ был: «Процесс пошёл!»
Вольно или невольно, но Горбачёв спровоцировал появление десятков, если не сотен оппозиционных существовавшему строю течений, включая внутрипартийные, депутатских групп и самых разнообразных группочек. Он часто шёл на мелкие и не очень мелкие уступки то «правым», то «левым», постоянно балансируя между ними. Генсек яростно возражал тем, кто требовал чёткой и конкретной программы действий; он её не имел и, самое главное, не хотел иметь. Это был человек импровизации, и можно сказать, что она слишком часто управляла его действиями.
Перестроечные годы (1985—1991), на мой взгляд, можно условно разделить на два этапа.
Первый — это начало необходимых демократических преобразований, ослабление жёсткого контроля во многих сферах общественной жизни, гласность и т.д.
Второй этап я отсчитываю с середины 1989 года. Он характеризуется ростом агрессивного национализма и развернувшейся борьбой за власть. «Открыла» этот этап работа Первого Съезда народных депутатов СССР. Следует заметить, что в Прибалтике такой «националистический» угар начался несколько ранее, чем в целом по Союзу, — с середины 1988 года. Это был весьма важный предупреждающий сигнал, который не мог не заметить лидер страны, приступая к реальному осуществлению перестройки.
На первом этапе М. Горбачёв купался в лучах славы. В 1986 году в Хабаровске он провозгласил, что «нынешняя перестройка охватывает не только экономику, но и все другие стороны общественной жизни: социальные отношения, политическую систему, духовно-идеологическую сферу, стиль и методы работы партии, всех наших кадров. Перестройка — ёмкое слово. Перестройку мы будем... делать на марше».
Его действия поддерживала подавляющая масса народа. Но Горбачёв так увлёкся, что забыл, точнее, не учёл главного — особенностей страны. Ведь в СССР проживали почти 300 миллионное населения, многонационального и многоконфессионального. Государство было могучим и богатым, но значительная часть людей на себе этого не ощущала. В таких условиях каждый реформаторский шаг должен был особенно чётко и строго выверяться — по направлению, по размаху, по темпу, по времени. То есть действовать нужно было в соответствии с конкретной и реалистической программой. Но у Генсека её не было.
Горбачёв спешил. Трудно сейчас определить, что двигало им тогда — то ли характер, то ли кто-то постоянно подталкивал его торопиться: время, дескать, не ждёт. Полагаю, было и то, и другое. Архитекторы «перестройки», используя определённые черты характера Генсека, проводили свою линию — быстрее расшатать государство, уничтожить ненавистный им общественный строй. Когда же А. Яковлев со товарищи подвели Горбачёва ко второму, критическому для страны периоду, он уже ничего не мог сделать. Рубикон был пройден. Думаю, он понимал, в какую ловушку его завели, поэтому начал метаться, терять власть и авторитет, накопленный им в первые годы перестройки. И здесь оправдалось мудрое изречение: «От любви до ненависти — один шаг».
На этом этапе радикальная, националистически настроенная оппозиция перешла в наступление. Показательным примером перерождения общественной поддержки перестройки в националистические движения могут служить образовавшиеся в странах Прибалтики во второй половине 1980-х годов литовский «Саюдис» и латвийский и эстонский Народные фронты. Именно они возглавили «поход» прибалтийских республик — сначала за региональный хозрасчёт по-прибалтийски, а затем за выход из СССР.
Наиболее радикально националистически настроенным был «Саюдис». Он продемонстрировал всю мощь разрушительной силы в борьбе за власть, за выход Литвы из Советского Союза. Правда, достигнув на постоянно поднимаемой им волне националистических настроений самых больших политических высот в своей республике, «Саюдис» в дальнейшем оказался не способным решать конкретные, чисто житейские вопросы, прежде всего социальные и экономические. Уже через три с липшим года движение потерпело морально-политическое крушение, и ему не помогла даже независимость Литвы. Подобное произошло практически со всеми националистическими общественными движениями. Показательно, что уже в 90-е годы сошли с арены их лидеры: Ельцин, Кравчук, Шушкевич, Тер-Петросян. Они остались в истории своих стран с отрицательной оценкой их деятельности.
Конечно, объективно говоря, «Саюдис» и другие подобные ему крупные общественные движения создавались на основе недовольства населения социально-экономическими условиями жизни, практикой административно-бюрократического руководства — как в Центре, так и на местах, а также перекосами в национальной и кадровой политике. Роль перестройки и заключалась в решении этих назревших проблем, но для этого необходимы были время и вдумчивый подход.
Первые митинги «Саюдиса» летом 1988 года в своих резолюциях выдвигали требования большей демократизации общества, большей независимости, большей социальной справедливости («Нет партийной номенклатуре и её “кормушкам”!»), восстановления «исторической правды» и т.п. Но вскоре стало понятно, что «Саюдис» и подобные ему движения использовали лозунги реформирования своих республик в совершенно иных целях — для разрушения существовавшей системы и захвата власти.
Не без участия высших структур тогдашнего руководства ЦК Компартии Литвы и республиканского КГБ «Саюдис» сформировался довольно быстро как реальная политическая организация, ядром которой стала интеллигенция. Около 95 процентов членов «Саюдиса» составили литовцы. Его действия характеризовались исключительной оперативностью, организованностью и продуманностью тактических шагов. Были решены при помощи зарубежных «друзей» финансовые и материально-технические вопросы.
Движение быстро набирало силу. Созданная в самом начале июня 1988 года инициативная группа состояла из 36 человек. Через 10 дней она уже провела политическую акцию протеста против депортации 1941 года, в которой участвовали около 200 человек. Перед началом XIX Всесоюзной партийной конференции на площади Гедиминаса состоялся двадцатитысячный митинг, посвящённый проводам делегатов конференции и вручению им наказов от имени сторонников нового движения. 9 июля этих делегатов встретили несколько десятков тысяч человек. Тем самым был осуществлён акт публичной презентации активистов движения «Саюдис». Широкое признание и организационное оформление движения состоялись на многотысячном митинге в Вильнюсе 23 августа 1988 года в связи с очередной годовщиной подписания пакта Риббентропа—Молотова. На этом митинге впервые были объявлены программные положения «Саюдиса».
Проблемы политического, социально-экономического и культурного развития всё чаще стали рассматриваться с позиций национального эгоизма и обособленности. Это отталкивало от «Саюдиса» не только русских, белорусов, поляков, проживающих в Литве, но и часть литовцев. И всё же верх брал национал-радикализм. Наступившее у народа разочарование в итогах перестройки послужило благодатной почвой для того, что недовольство в относительно короткое время — он овладел массами.
Росту авторитета «Саюдиса» и всё более националистическому характеру этой организации способствовали и крайне непоследовательные действия Центрального Комитета Компартии Литвы. Он практически устранился от работы с людьми, начал идти на уступки, и в итоге его позиция оказалась весьма двойственной. Например, секретари ЦК А. Бразаускас и Л. Шепетис стали открыто принимать участие в мероприятиях «Саюдиса», заявлять о поддержке его деятельности.
Накануне упомянутого августовского 1988 года митинга «Саюдиса» в Литву прибыл член Политбюро, секретарь ЦК КПСС А. Яковлев. Он встретился с лидерами зарождающихся «народных фронтов» и, убедившись, что их основной целью является отделение от СССР, повёл двойную игру. Произнося речи о дружбе народов, он одновременно растолковывал «ученикам» стратегию и тактику достижения их главной цели.
Впоследствии обновленное руководство ЦК Компартии Литвы на платформе КПСС сделало вывод, что А. Яковлев практически дал идейно-теоретическое обоснование процессам, приведшим республику к январю 1991 года, когда на улицах Вильнюса пролилась кровь. «Архитектор» и «прораб» перестройки первым из крупных деятелей Центра Поддержал сепаратистские настроения «Саюдиса». После этого визита «Саюдис» почувствовал, что ему отводят роль главной политической силы — своеобразного тарана, нацеленного на развал существовавшего общественно-политического строя.
Началась широкая публичная пропаганда идей «Саюдиса». События стали захлёстывать республику, и ситуация выходила из-под контроля. Той частью руководства Литвы, которая не поддерживала сепаратистов из «Саюдиса», 28 сентября 1988 года в Вильнюсе была предпринята неумелая попытка пресечь проведение несанкционированного митинга силовыми методами. Демонстративно использовались милицейские и специальные воинские подразделения. Произошло столкновение между представителями правопорядка и участниками митинга. Этот инцидент был умело использован «Саюдисом» в пропагандистских целях. Массово растиражированные на плакатах фотографии солдат с резиновыми дубинками в руках вызвали сильный общественный резонанс в Литве. Действия властей были названы «расправой тех, кто мешает перестройке, над свободным демократическим волеизъявлением народа».
Последовал кризис политической власти в республике. С поста первого секретаря ЦК Компартии Литвы был снят безвольный партийный функционер Р. Сонгайла, а на его место утверждён с согласия ЦК КПСС А. Бразаускас, который к тому времени сумел завоевать симпатии у многих активистов «Саюдиса». Обстановка частично стабилизировалась.
22—23 октября 1988 года состоялся Учредительный съезд «Саюдиса». Обращает на себя внимание массовость этого мероприятия: 4500 участников, из них 1122 — делегаты Съезда. В качестве гостей приехали деятели различных эмигрантских центров, представители ряда республик и городов СССР.
Открыл Съезд народный поэт Литвы Ю. Марцинкявичюс. В числе приветствовавших был и отец одного из тогдашних лидеров «Саюдиса», 90-летний бывший министр коллаборационистского профашистского правительства Литвы В. Ландсбергис-Жямкальнис. Его подпись стоит под челобитным, верноподданническим обращением к Гитлеру, датированным четвёртым днём Великой Отечественной войны, 25 июня 1941 года, и носившим название «Слово к народу независимого временного правительства Литвы». В нём, в частности, говорится: «Временное литовское правительство благодарно спасителю европейской культуры рейхсканцлеру Великой Германии Адольфу Гитлеру и его отважной армии, освободившей литовскую территорию».
Любопытно было поведение Горбачёва. Он поручил Бразаускасу передать от него Учредительному съезду «искренние приветствия и пожелания», подчеркнув при этом, что в «Саюдисе» он «видит ту позитивную силу, которая способна служить на благо перестройки и ещё выше поднять авторитет Советской Литвы». Невольно напрашивается вопрос: это что — незнание истинного лица этого скатывающегося на националистические позиции движения или лавирование мечущегося и теряющего власть руководителя? Полагаю, что второе, да и почерк Яковлева виден здесь невооружённым глазом.
Не остались в долгу и саюдисты. Учредительный съезд принял текст послания: «Просим судить о нас по нашим конкретным действиям и просим способствовать самоопределению Литвы в семье суверенных народов СССР. Мы верим Вам, Михаил Сергеевич. Ваши слова — на наших плакатах. Движение не собьётся с пути, начертанного партией, с пути к осуществлению глубинных и конструктивных перемен в нашей жизни».
В Москву ушла ещё одна приветственно-благодарственная телеграмма, в которой, в частности, подчёркивалось: «Когда мы говорим и думаем о русском народе, когда мы говорим “интернационализм”, мы имеем в виду таких людей, как Вы. Совокупность Вашей деятельности, Ваше недавнее посещение Литвы позволяют нам верить и доказывать тем, кто не верит, что эти слова не пустой звук». Кому же она адресовалась? Конечно же, члену Политбюро, секретарю ЦК А. Яковлеву! Послание опубликовали в республиканских газетах, а также передали по радио и телевидению.
Эта новость стала достоянием не только населения республики и пристально следивших за этим действом латышей и эстонцев, но фактически всего мирового сообщества. Ведь из 400 журналистов, освещавших съезд, 103 представляли мировые информационные агентства и крупнейшие издания 17 зарубежных стран. Для «Саюдиса» это стало мощнейшей поддержкой в политической борьбе не только с местными «консерваторами», но и с Москвой.
Обсуждение политики Центра и высказывания в поддержку идеи суверенитета республики сопровождались на съезде бурными аплодисментами и скандированием поднявшегося зала. Антирусские, антисоветские выступления, лозунги «Русские — оккупанты!», «Вывести из Литвы оккупационную армию!» и тому подобное, также встречаются неистовыми овациями и скандированием «Ле-ту-ва!». И вот этому сборищу глава Советского Союза передаёт приветствие!
Учредительный съезд закрепил «Саюдис» как основную политическую силу республики, избрал его руководящие органы: Сейм в количестве 220 человек и Совет из 35 человек. Председателем Сейма был избран профессор В. Ландсбергис. К тому времени движение добилось издания своей газеты «Атгимимас» («Возрождение»), выходящей двухсоттысячным тиражом на литовском и русском языках. Таким образом, политическое и организационное становление «Саюдиса» завершилось. Следует отметить, что решения съезда и принятые им 30 резолюций во многом шли вразрез с действующим в то время законодательством и Конституцией страны.
Кто же он такой, руководитель движения «Саюдиса» Витаутас Ландсбергис? Сошлюсь на его бывшего соратника, известного литовского писателя Витаутаса Петкявичюса, который несколько лет назад написал книгу «Корабль дураков». Вот несколько строк из неё: «Вспомните поговорку — несчастен тот народ, где властвует профессор... Наш профессор хотел стать пианистом. Учился у Дварёнаса. Тот на третьем курсе написал ему характеристику: “Молодой человек, не мучайте ни себя, ни меня. Пианиста из Вас не будет”. Тогда молодой человек стал музыковедом. Окончил консерваторию. Написал книгу о живописи Чюрлёниса. Он не музыкант, не музыковед, не художник. Интриговать он — мастер... Он говорит: “Ох, как будет плохо, если я уйду!” А сам ненавидит свой народ. Как только он его не называл — и собачье отродье, и красные гниды... А теперь еще и дикари...»
Пополним этот портрет выдержками из книги генерал-майора КГБ Вячеслава Широнина «КГБ—ЦРУ. Секретные пружины перестройки»:
«Для полноты характеристики Ландсбергиса-младшего стоит упомянуть о его контактах с бывшим КГБ Литовской ССР. Республиканские коллеги рассказывали мне, что он по собственной инициативе обратился к одному из оперативных сотрудников госбезопасности с предложением передавать ему интересующую органы КГБ информацию — в обмен на разрешение частных поездок к отцу, проживающему за рубежом. Конечно, простаков среди чекистов не было. Только после получения полезной информации о литовских эмигрантских организациях, а также передачи органам КГБ подробных сведений на ряд интересовавших КГБ лиц Ландсбергису-младшему был открыт выезд в зарубежные страны. Надо полагать, этого деятеля преследовала мысль о необходимости скрыть факты своего инициативного контакта с КГБ. Не случайно после его прихода к власти в отношении оперативного работника, с которым он поддерживал регулярную связь, была совершена провокация.
Но концы в воду Ландсбергису спрятать не удалось. В сентябре 1997 года специальная комиссия литовского Сейма по расследованию связей парламентариев с зарубежными спецслужбами вынесла вопрос о сотрудничестве с КГБ ещё с середины 70-х годов спикера парламента Витаутаса Ландсбергиса. Выяснилось, что даже в самые суровые советские времена, которые в Литве называют периодом «советской оккупации», Ландсбергис мог выезжать не только в Германию к отцу, но и в Австралию к своему старшему брату, тамошнему бизнесмену...
Одним из первых государственных решений Ландсбергиса была ликвидация КГБ Литовской ССР. Он также потребовал возвращения трофейных и фильтрационных документов о лицах, насильственно вывезенных в Германию, — эти документы якобы необходимы для работы реабилитационной комиссии. Мне довелось лично возглавлять делегацию КГБ СССР на переговорах по указанным проблемам. Реабилитация — вещь деликатная и крайне важная. Поэтому все необходимые материалы литовской стороне были переданы. Однако я твёрдо знаю, что они были использованы не по назначению. Достоверно известно, что из них были изъяты документы, связанные с семейством Ландсбергисов и их родственниками».
И было ради чего уничтожать такие документы, ибо автор книги продолжал:
«Неизвестна также судьба переданных литовской стороне документов на более чем триста литовских граждан, принимавших участие в истреблении евреев в период фашистской оккупации Литвы. Но могу предположить, что добраться до них не так просто.
Пока ничего не слышно о вильнюсских судебных процессах над теми, кто проводил массовое уничтожение евреев, — известно, что в Литве националисты отличались особой жестокостью именно по отношению к еврейскому населению. По числу уничтоженных евреев относительно общей численности населения Литва занимает первое (!) место в Европе. По количеству фактов участия фашистских пособников из местного населения в убийствах евреев — увы, тоже первое.
Правда, истинные размеры холокоста в Литве останутся неизвестными: ведь сюда гитлеровцы сгоняли для уничтожения евреев из Франции, Италии, Норвегии, Дании. Сюда же после начала войны бежали евреи из Польши. Все они попали в литовские концлагеря Ландсбергиса-старшего, большинство были истреблены...»
Каким же тёмным личностям поверили люди! Когда, наконец, они перестанут попадать на политический крючок проходимцев и краснобаев? К сожалению, проходят годы, и только тогда народ начинает понимать, что его жестоко обманули. Так было в Литве, так было и в России, так было и во многих других союзных республиках СССР.
2. «САЮДИС»:
ОТ ЛОЗУНГОВ - К РАЗВАЛУ СССР
Учредительный съезд «Саюдиса» ещё больше обострил непростую обстановку в республике. Нарастало противостояние по национальному признаку. Началась кампания против «мигрантов». В политической борьбе верх брала нетерпимость, формировался новый образ врага. К этой политической истерии дружно подключились зарубежные радиоголоса и другие средства массовой информации, многочисленные советники и эмиссары.
Не осталось в стороне и тогдашнее руководство Компартии Литвы и республиканской комсомольской организации. Уже в том же октябре 1988 года оно распорядилось отчислять несколько процентов от партийных и членских взносов на поддержку «Саюдиса». Аналогичную инструкцию получили руководители крупнейших предприятий на территории республики, благодаря чему руководство «Саюдиса» к декабрю 1988 года располагало средствами во многие сотни тысяч рублей. По тем временам это были очень большие деньги, и они позволили литовским национал-сепаратистам развернуть широкомасштабные пропагандистские операции.
Съезд вызвал и ответную реакцию. Так, в ноябре 1988 года в Вильнюсе, а затем по всей республике, в основном, среди рабочих коллективов крупных предприятий, начало формироваться движение интернационалистов, позднее зарегистрированное властями Литовской ССР под названием «Социалистическое движение за перестройку в Литве “Vienybe-Единство-Jedność”» (слово «единство» на литовском и польском языках). Этот факт упорно замалчивается до сих пор всеми СМИ национал-сепаратистов. Движение призывало к национальному равенству, к введению двух государственных языков (конкретно: русского и литовского, а польского — в качестве языка межнационального общения в районах с компактным проживанием его населения), социальной справедливости, к дальнейшему развитию экономики и демократии в Литве, но без выхода республики из состава СССР. Лидеры этого движения понимали, что только союзное государство всем своим огромным экономическим потенциалом может гарантировать конструктивное развитие современного общества.
Казалось бы, они должны были найти необходимую поддержку прежде всего в Центральном комитете Компартии Литвы во главе с Бразаускасом и секретарём по идеологии Шепетисом. Однако многократные обращения интернационалистов из «Единства» в ЦК КП республики не нашли там никакого понимания. Руководство Компартии Литвы не только отвергло это движение, но и, хуже того, начало травлю и дискредитацию его членов.
Остались, в сущности, без ответа и помощи руководители движения, стремившегося противодействовать развалу СССР, и тогда, когда они обратились непосредственно в ЦК КПСС, к Горбачёву лично. Этот факт лишний раз даёт повод убедиться, что поддержка М. Горбачёвым литовских национал-сепаратистов была вполне сознательной и целенаправленной.
Новый виток политического противоборства выпал на начало 1989 года, когда развернулась острейшая борьба в связи с выборами народных депутатов СССР. 12 февраля 1989 года около Вильнюсского дворца спорта по инициативе лидера «Vienybe-Единство-Jedność» В. Иванова состоялся стотысячный митинг сторонников этого движения с требованиями обеспечить национальное равенство всем коренным этносам в Литве, сохранить социалистический путь развития республики. Потрясённые этим успехом левых сил, лидеры «Саюдиса» растерялись, начали терять опору в руководстве Центрального Комитета компартии Литвы. На состоявшемся Пленуме ЦК КП Литвы возобладало мнение принципиальных коммунистов, впервые за это бурное время давших чёткую оценку политической ситуации в республике. Были проанализированы ошибки и упущения республиканского руководства, сделана попытка разработать конкретную программу действий и чётко заявлено, что дальнейшая деятельность республиканской парторганизации возможна только в составе КПСС, а реальный суверенитет республики — только в составе СССР.
И вот тут лидеры «Саюдиса» пошли, что называется, ва-банк. Они опубликовали специальное «Заявление», в котором содержался призыв бойкотировать решения, принятые пленумом. «Заявление» фактически стало идеологической инструкцией к их предвыборной кампании. Накануне выборов народных депутатов от «Саюдиса» были выдвинуты кандидаты во всех избирательных округах. Подпитываемые огромными финансовыми средствами и пропагандируемые государственными средствами массовой информации, кандидаты от «Саюдиса» получили 34 места в Верховном Совете СССР из 41, предназначенного для народных избранников от Литовской ССР в высшем органе власти Советского государства.
Началась подготовка к предстоящему Первому Съезду народных депутатов СССР. Комплектование и программа деятельности литовской и двух других прибалтийских делегаций были продуманы со всей тщательностью. Учитывая, что в связи со сравнительной малочисленностью у них не будет возможности часто выступать на пленарных заседаниях, мы предлагали сделать основной упор на работу в комитетах и комиссиях. Заранее определялись функции членов делегаций: на первый план выдвигались люди, настроенные националистически и в то же время компетентные по своим профессиональным качествам. Особое внимание обращалось на общую культуру, контактность, ораторские возможности, умение убеждать, даже на внешние данные.
Всё это было бы нормально и даже хорошо, если бы это не делалось ради достижения националистических и сепаратистских целей.
Вместе с депутатами из Москвы и Ленинграда прибалтийские парламентарии задавали тон дискуссий на Съезде. Они активно работали в Межрегиональной депутатской группе, лидером которой был Ельцин. Как известно, эстонский академик В. Пальм вошёл в состав руководящего органа этого объединения. Так как всё происходящее на заседаниях Съезда транслировалось по телевидению, у населения прибалтийских республик была возможность делать свои выводы о принципиальности, активности и политической направленности своих представителей.
С самого начала работы Первого Съезда прибалтийские депутаты предпринимали всевозможные шаги, чтобы добиться выхода их республик из состава СССР. Каждый обсуждаемый вопрос, если в него можно было хоть как-то вставить эту проблему, немедленно ими использовался. Таким образом, не без их помощи Съезд сыграл роль своеобразного катализатора в развитии сепаратистских настроений не только в прибалтийских, но и в некоторых других республиках СССР. Находясь в гуще этих столкновений, я часто спрашивал себя: во имя чего мы, представители великого государства, терпим такое унижение от кучки политиканов-националистов? И хотя было понятно, что их так называемое национальное самосознание при определённых условиях выльется в махровый национализм, я всё же не мог представить себе в полном объёме всего, что произошло потом.
Националистические движения в Прибалтийских республиках брали на вооружение всё, что могло содействовать их основной цели — выходу из Советского Союза. Особо следует остановиться на их интересе к секретному протоколу к договору о ненападении между СССР и Германией от 23 августа 1939 года (так называемому пакту Риббентропа-Молотова). Именно его использовали в первую очередь. Он стал своего рода политическим рычагом для сокрушения СССР, одним из поводов для квалификации его в качестве «оккупанта».
Если проанализировать общественно-политические действия националистически ориентированных организаций и большей части руководства Прибалтики — митинги, «круглые столы», шествия, выступления в средствах массовой информации и т.д., — то можно сделать чёткий вывод, что все их усилия были направлены на требование дать политическую и юридическую оценку этого советско-германского договора, особенно секретного протокола к нему.
Съезд народных депутатов СССР предоставил для этого прибалтийским националистам прекрасную трибуну. Появилась возможность совершенно легально поставить вопрос о Договоре перед всевидящими камерами телевидения, которые денно и нощно на всю страну вели репортажи с этого громогласного собрания. О такой удаче можно было только мечтать. В «демократическое» время Ельцина, да и после него, каждое выступление по телевидению общественного деятеля — будь то депутат парламента или кандидат на каких-либо выборах — было расписано по минутам. Желаешь побыть на экране свыше положенного времени — плати деньги, и деньги немалые. Но тогда всё было проще, и уже 1 июня 1989 года эстонский депутат академик Липпмаа внёс проект постановления Съезда по образованию комиссии по правовой оценке советско-германского договора от 1939 года и секретного протокола к нему. В состав комиссии были предложены кандидатуры наиболее радикально настроенных депутатов из Прибалтики, а также из Москвы, Украины, Молдавии, Армении.
По этому предложению развернулись дискуссии. Трезвые голоса — например, депутата И. Ярового, директора предприятия Таллина, говорившего о нецелесообразности обсуждения этого вопроса, так как уже полтора года в республике идёт обработка коренного населения, в результате чего неэстонская часть превратилась в «оккупантов» и «колонизаторов», — не возымели положительного отклика. Подобная реакция была и на предложение академика, будущего лауреата Нобелевской премии Ж.И. Алфёрова, призывавшего не рассматривать этот вопрос, поскольку 22 июня 1941 года, после нападения Германии на Советский Союз, договор между ними потерял силу. Ну, а за создание комиссии выступили секретари ЦК Компартий Литвы и Латвии, представители научных кругов Москвы и Прибалтики, а также известные своей активностью российские депутаты, которые в настоящее время весьма энергично возмущаются поведением руководства суверенных государств Прибалтики по отношению к России и к русскому народу.
Слово попросил Горбачёв. В своём, как всегда, путаном выступлении он довёл до сведения Съезда, что оригинала секретного протокола нет ни у нас, ни в Германии. При этом он сослался на разговор с Колем. А затем... поддержал создание комиссии по изучению документа, оригинала которого, как он утверждал, не существует, и предложил включить в неё А. Яковлева! Через день постановление было принято подавляющим большинством голосов. Против проголосовали 6 депутатов, воздержались — 7. Председателем комиссии был избран член Политбюро ЦК КПСС Яковлев.
Следует сказать, что ситуация с секретными протоколами была непростой. Члены Политбюро неоднократно обращались к Горбачёву с вопросом, существуют ли документы по секретному протоколу к договору Риббентропа—Молотова, а также по Катыни, и получали твёрдый ответ: таких документов у нас нет. Большая часть членов Политбюро полагали, что если нет оригинала, то с юридической точки зрения не может быть и речи о правовой оценке протокола. Иную позицию занимал Яковлев. Он считал, что достаточно копий, о которых было известно ещё с 1948 года, когда Госдепартамент США опубликовал сборник «Советско-нацистские отношения 1939—1941 гг.». Среди них был так называемый секретный протокол к советско-германскому договору 1939 года.
Я лично также не раз обращался к Горбачёву с вопросом, действительно ли не существует оригинала. Однажды он попросил принести в свой кабинет карту, сделанную на листе ватмана. Выполнена она была вручную. На ней были определены границы территорий после военных действий 1939 года. На карте стояли две подписи — Риббентропа и Сталина. Кроме того, рукой Сталина красным карандашом были сделаны некоторые изменения в нашу пользу и его карандашная подпись. Кстати, на этой «карте» стран Прибалтики не было. Больше никаких документов по этому вопросу ни я, ни другие члены Политбюро не видели. Прошло несколько лет, и стало известно, что Горбачёв обманывал своих соратников по Политбюро ЦК, народных депутатов СССР да и всю общественность страны.
Что же происходило на самом деле? В 1985 году, когда Горбачёв стал Генеральным секретарём ЦК КПСС, по существующему положению А. Лукьянов, в то время заведующий Общим отделом ЦК, доложил ему о том, что в архиве Политбюро Общего отдела ЦК в специальном секторе хранятся строго засекреченные пакеты. Примерно через год новый заведующий Общим отделом ЦК В. Болдин тоже доложил Генсеку, что в особом архиве Политбюро находятся документы, хранящиеся в невскрытых пакетах, и среди них есть секретные документы и по советско-германскому договору 1939 года, и по Катыни.
По словам Валерия Ивановича Болдина, он принёс Генсеку эти конверты в запечатанном виде, хотя по инструкции вскрывать их должен был заведующий Общим отделом ЦК. Горбачёв сам вскрыл пакеты. В них лежали документы по договору и карта, о которой я уже сказал. Таким образом, мне и, по-видимому, ещё некоторым членам Политбюро, в том числе и Яковлеву, из секретного пакета была показана только карта. На вопрос Болдина, следует ли ознакомить кого-нибудь из членов Политбюро с этими документами или доложить о них на заседании Политбюро, Горбачёв ответил отрицательно и добавил, что при необходимости он сам ознакомит с ними кого надо. Генсек лично запечатал конверты и вернул их для хранения в специальном секторе архива Политбюро в Общем отделе ЦК. К слову, имеются сведения, что до 50-х годов эти документы находились в МИДе, а уже затем были переданы в ЦК КПСС.
Итак, Горбачёв знал об этих документах, знал о них и В. Болдин. Однако первый сознательно утаивал данную информацию, а второй — выполнял требования Генсека не распространять её. Из этого можно сделать заключение, что и председатель специальной комиссии Съезда народных депутатов Яковлев тоже был в неведении и видел только эту карту, о которой и доложил Съезду.
После разрушения СССР и запрета КПСС архивы, в том числе и архив Политбюро, перешли в ведение Президента России Ельцина. Вот тогда и были обнародованы эти документы, и более того, некоторые из них даже переданы другим государствам, например, Польше.
В продолжение темы секретных документов по Прибалтике я позволю себе высказать собственное мнение. Из опыта мировой и отечественной истории можно сделать общий вывод, что все государства во все времена использовали секретные договоры и соглашения, дабы защитить или удовлетворить свои государственные интересы. Это всегда было неотъемлемой частью государственной политики и дипломатии.
Во время Первой мировой войны её участники с обеих сторон имели секретные соглашения. В ноябре 1917 года Ленин опубликовал «Тайные договоры» стран Антанты, в которых было чётко зафиксировано, что должны были получить Англия и Франция. России обещали определённые территории Австро-Венгрии, Турции, Персии и Афганистана.
Кстати, литовская делегация в своих устремлениях выйти из состава СССР постоянно делала упор на Московский мирный договор от 12 июля 1920 года, который предоставил ей суверенитет. Так вот, этот договор также имел секретные соглашения! Они определяли степень участия Литвы в действиях «российских войск Рабоче-крестьянского Правительства РСФСР» против Польши с использованием территории Литвы и с соблюдением нейтралитета последней. Что, между прочим, обеспечило беспрепятственный проход через Литву в Россию отступающих из Польши красноармейцев. Соблюдение Литвой этих секретных соглашений было соответственно оценено большевиками. Измученная войной, голодающая Советская Россия 16 октября 1920 года передала литовскому правительству 3 миллиона рублей золотом. До этого на основе того же Московского мирного договора 14 августа 1920 года командование Красной Армии передало город Вильну и прилегающие территории литовским вооружённым частям. Об этом нынешние власти, нещадно эксплуатируя секретные протоколы Риббентропа-Молотова, стараются забыть.
Новейшая история густо насыщена всевозможными секретными соглашениями и договорами. Примерно в то время, когда был подписан договор между СССР и тогдашней Германией, за две недели до нападения Германии на Советский Союз, 10 мая 1941 года заместитель Гитлера и основатель «старой гвардии» нацистской партии Р. Гесс перелетел на самолёте в Великобританию. Англичане засекретили дело Гесса на 60 лет, а когда подошло окончание этого срока, продлили его ещё на много лет. По-видимому, у наших союзников по Второй мировой войне есть особые причины не предавать гласности это дело.
Вернёмся снова к пакту Риббентропа—Молотова от 23 августа 1939 года и секретному протоколу к нему. В них ничего не говорится о намерении СССР напасть на Прибалтику либо каким-то иным образом оказать на неё воздействие. Сегодня это можно прочитать в документах, ставших доступными каждому. Более того, в пункте первом протокола говорится, что интерес Литвы по отношению к Виленской области признаётся обеими сторонами. Это произошло после того, как за полтора года до этого, в марте 1938 года, руководство Литовской республики в своей столице Каунасе юридически отказалось в пользу Польши от своих претензий на Вильну и Виленскую область.
Раздел «сфер интересов» по этим документам — это не раздел суверенных государств и не договорённость об их захвате. Это практически соглашение между договаривающимися сторонами об их деятельности, военной и политической, до определённой ими совместно разграничительной линии.
Если бы тогда не было такой линии, то уже в 1939 году и Прибалтика — при молчаливом согласии Запада — могла быть оккупирована Германией. Мир стал бы иным, и современным политическим деятелям ныне суверенных прибалтийских стран некому было бы задавать вопросы по этому пакту. Разве только Гитлеру? Вряд ли они посмели бы сделать это. Советский Союз спас эти страны, их народы от настоящей военной оккупации немецкими нацистами, а затем сделал всё возможное для ускоренного развития им же освобождённых прибалтийских республик. Люди без совести обозвали «оккупантом» страну-освободительницу СССР и её Красную Армию, в рядах которой сыны их народов, их отцы и братья плечом к плечу на равных с советскими людьми всех национальностей сражались против фашистских захватчиков.
Я глубоко убеждён, что настанет время, и объективные учёные-историки вынесут свой вердикт по состоянию дел в Европе перед началом Второй мировой войны и по действиям Сталина в тот период. Многие сейчас рассматривают шаги советского руководства с позиций конца прошлого — начала нового века, а не 1939 года, когда война с отмобилизованной фашистской Германией была уже на пороге нашей страны, а нам жизненно необходимо было хотя бы ещё несколько лет мира, чтобы подготовиться к этой жесточайшей схватке. Но не только нам, а и Прибалтике, народам и государствам, которым Гитлером была уготована более чем печальная участь, да и всему миру: если бы границы СССР не были продвинуты на запад, ход Великой Отечественной войны мог быть ещё трагичнее, а значит, и вся Вторая мировая война могла быть ещё более длительной, кровавой и разрушительной.
Но вернёмся к работе Комиссии, которую возглавлял Яковлев. По его словам (книга «Омут памяти»), началась нудная и тяжёлая работа. Представители прибалтийских республик занимали радикальную позицию, их активно поддерживал народный депутат СССР Юрий Афанасьев. Интересна и личная точка зрения председателя Комиссии. Он говорит, что, «в сущности, со многими замечаниями и требованиями прибалтов можно было согласиться, но решения обвинительного характера в адрес СССР Съезд всё равно не примет».
В своих мемуарах Яковлев умалчивает о том, что в июле 1989 года предложения Комиссии не были внесены на Съезд народных депутатов, а направлены в Политбюро ЦК КПСС. В своей сопроводительной записке он говорил о неуступчивости народных депутатов, в том числе и членов КПСС. Для придания твёрдости своей «партийной позиции» в борьбе с «агрессивными прибалтами» Яковлев проинформировал Политбюро, что удалось убрать требование Ю. Афанасьева со товарищи «осуждения сговора с фашизмом», не допустить признания прямой связи между секретными протоколами и вступлением Эстонии, Латвии и Литвы в Советский Союз в 1940 году и т.д.
В записке Яковлева было достаточно много информации по поводу того, какую позицию занимал тот или иной народный депутат. Но главный, ключевой вопрос Яковлевым не был решён. Он объяснил это в записке следующим образом:
«Можно было бы предпринять попытку внедрить в проект заключения Комиссии мысль о том, что существующие в Европе территориальные реальности есть итог Второй мировой войны и, следовательно, покоятся на других реальностях, чем договорённости 1939 года с Германией. Если бы это удалось, приверженцы восстановления “независимости” трёх республик были бы вынуждены менять свою тактику».
Это действительно так, но возникает вопрос: почему Яковлев использует в записке такие осторожные фразы, как «предпринять попытку», почему «можно было бы», а не «нужно»? Тем более что он прекрасно знал: с правовой точки зрения признание существования протокола не имело никакого значения, т.к. он вообще не включался в процедуру ратификации договора и с чисто юридической стороны не мог определять судьбу государств. Да и весь договор о «дружбе», как уже было сказано, сгорел в военном пламени 22 июня 1941 года. Поэтому автор записки только повторил аксиому, что послевоенное строительство Европы осуществлялось на совершенно иной основе — в соответствии с международно-правовыми нормами, зафиксированными в Уставе ООН и Заключительном акте Общеевропейского совещания в Хельсинки в 1975 году.
24 декабря 1989 года, в последний день работы Второго Съезда народных депутатов СССР, Яковлев доложил об итогах деятельности комиссии. И в тот же день было принято постановление Съезда по этому вопросу. Процитирую только один пункт этого документа:
«Съезд народных депутатов СССР осуждает факт подписания “секретного дополнительного протокола” от 23 августа 1939 года и других секретных договорённостей с Германией. Съезд признаёт секретные протоколы юридически несостоятельными и недействительными с момента их подписания.
Протоколы не создавали новой правовой базы для взаимоотношений Советского Союза с третьими странами, но были использованы Сталиным и его окружением для предъявления ультиматумов и силового давления на другие государства в нарушение взятых перед ними правовых обязательств». За принятие постановления проголосовали за — 1435, против и воздержались — 517 народных депутатов.
При всей обтекаемости этих формулировок Второй Съезд народных депутатов таким решением юридически закрепил политическую победу прибалтов. К тому же хронологически это совпало с расколом Компартии Литвы на её XX съезде в декабре 1989 года. Создание самостоятельной Коммунистической партии Литвы плюс официальное осуждение Съездом народных депутатов документов, согласно которым, Литва вошла в состав СССР, — всё это как бы слилось в единый, всё сильнее бурлящий поток, который выводил сторонников отделения Литвы от СССР на прямую дорогу к достижению поставленной цели.
Медлительность в работе комиссии во главе с Яковлевым способствовала политическому накалу вокруг этой проблемы. При образовании Комиссии на Первом Съезде народных депутатов было выдвинуто категорическое требование: после изучения истории с протоколами дать Съезду ответ к 50-й годовщине их подписания — 23 августа 1989 года. Эти требования сопровождались грозными резолюциями, митингами и даже голодовками. Но в самый ответственный момент председатель Комиссии уехал отдыхать, что было расценено как сознательный очередной уход Кремля от ответа по существу. Тут же последовала немедленная реакция — проведение 23 августа 1989 года широкомасштабной политической акции под названием «Путь Балтии» (об этом чуть ниже). Судя по последующим событиям в Прибалтике, затягивание Яковлевым работы Комиссии было преднамеренным, с целью заложить в этот период политическую основу для активизации деструктивных сил Прибалтики.
В этой главе я уделяю большое внимание деятельности этого человека в последние годы существования СССР. Недавно А. Яковлев ушёл в мир иной. Народная мудрость гласит, что о мёртвых говорят или хорошо, или ничего. По-видимому, здесь кроется глубокий смысл. Если ты в жизни сделал слишком много плохого, то ответ тебе держать придётся на суде перед Всевышним, он и воздаст тебе по грехам твоим земным.
Яковлев был не рядовым членом нашего общества и Политбюро: он оставил огромнейший след в разрушении Советского Союза и КПСС. Поэтому необходимо дать оценку его деятельности ещё здесь, на грешной земле. Ведь судят же политических и общественных деятелей, живших до нашей эры и в последующих двух тысячелетиях. До сих пор не стихают споры о роли личности в истории — Наполеона и Гитлера, Ленина и Сталина, да и Ельцин попадёт в эту обойму как разрушитель великой Державы.
О Яковлеве сказано уже достаточно много за последние двадцать лет, но, на мой взгляд, немало осталось и «за кадром». К примеру, можно только догадываться, какую роль сыграл он в выдвижении Горбачёва на пост Генерального секретаря ЦК КПСС. Близко они познакомились в 1983 году, когда Яковлев, советский посол в Канаде, обхаживал мало заметного тогда члена Политбюро и секретаря ЦК по сельскому хозяйству Горбачёва, бывшего там с официальным визитом.
В связи с этим я вспоминаю один случай из своей жизни в стенах ЦК КПСС. Однажды после окончания моей встречи один на один с Ю.В. Андроповым ему доложили, что в приёмной находится Горбачёв, которому была назначена встреча с Юрием Владимировичем. Я стал собирать свои бумаги и хотел уйти, но Андропов попросил меня остаться. Михаил Сергеевич начал подробно докладывать Генеральному секретарю о своей поездке в Канаду. Он положительно высказался о сельском хозяйстве этой страны, о сельхозтехнике, удобрениях, хранении и переработке сельхозпродукции. Внимательно выслушав его доклад, Андропов спокойно подвёл итог встречи — если вам понравилось сельское хозяйство Канады, сделайте всё, чтобы и у нас так было.
Видя, что настроение у Генсека хорошее, Горбачёв решил обратиться к нему с предложением, смысл которого состоял в том, что наш посол Яковлев уже десять лет находится в Канаде и ему надоело там сидеть, может быть, его следует вернуть в Москву? Я не был знаком с Яковлевым, но многое слышал о нём в аппарате ЦК, да и его нашумевшую статью в «Литературной газете», послужившую то ли поводом, то ли причиной его отправки в Канаду, читал, живя на Урале. Поэтому меня, естественно, интересовало мнение Андропова об этом человеке. Юрий Владимирович вдруг посуровел и резко бросил Горбачёву только одну короткую фразу: «Пусть сидит!» Вот так закончилась его попытка вернуть Яковлева из «ссылки», как он потом неоднократно говаривал. Дай бог каждому попасть в такую «ссылку»! Вскоре Андропов умер, и Яковлев оказался в Москве.
Он негативно относился к своей стране — считал её империей, в которой союзные республики якобы были лишены всех свобод. Его мысли, высказывания, вся деятельность показывают, что и к России, где он родился, и её народу, включая русских, у него также не было никакого уважения. В этой главе подробно рассказано о его негативной роли в прибалтийских процессах, но и на Кавказе он способствовал накаливанию обстановки вокруг Нагорного Карабаха, практически подстрекал к войне Армении с Азербайджаном. Республики Средней Азии он воспринимал как нечто чужеродное. Известно, какое значение имела граница с Афганистаном для безопасности нашего государства, но взаимоотношения с этой страной он считал проблемой лишь самих республик.
Прослеживая жизнь и деятельность А. Яковлева, нельзя не заметить, что основной чертой его характера было лицемерие. Оказывается, весь советский период нашей истории для него — это сплошная чёрная страница. Но только в 1990-х годах, когда стало модно не скрывать своих истинных взглядов, Яковлев начал их высказывать: резко отрицательно оценивать Октябрь 1917 года, Ленина. К КПСС, в которой он состоял десятилетия и вырос до секретаря и члена Политбюро ЦК, он относился просто с ненавистью, не видя для неё места в нашей жизни. После августа 1991 года он публично и демонстративно говорил о своих личных заслугах в устранении партии с политической арены.
Автор «перестройки», коим он считал себя, да и не только он, люто ненавидел советский, социалистический строй. Яковлев с раздражением говорил о колхозах, не скрывал своего однозначно негативного отношения к государственной собственности — об этом мне рассказывал В.А. Стародубцев, который находился в своё время в поездке по Канаде и имел многочасовую беседу один на один с послом Яковлевым.
Но особенно поражало всех его циничное отношение к нашей Победе в Великой Отечественной войне. Поражало потому, что сам он был участником этой войны и получил на фронте тяжёлое ранение. Большой «вклад» внёс этот человек и в дискредитацию итогов Второй мировой войны с фашистской Германией, которых человечество достигло ценой большой крови — в первую очередь советского народа.
Горбачёв и Яковлев — вот две зловещие фигуры нашей действительности, которые лицемерили всю свою жизнь. Коварные задумки да и их исполнение у «архитектора» и «прораба» перестройки одни и те же, они органически дополняли друг друга. И тот и другой сбросили маски только после разрушения Советского Союза и запрета партии, которая вела их по жизни и которую они привели к гибели. Оба этих политика предали и свою великую Державу, и свой народ. История уже воздаёт им то, что они в действительности заслужили, и чем дальше будет уходить в прошлое то драматическое время, тем глубже и объективнее оценит общество деяния этих «каинов» нашего Отечества.
Создавшееся в Литве к концу лета 1989 года положение вызывало в Москве большую тревогу. К тому же 23 августа — в 50-ю годовщину подписания пакта Риббентропа—Молотова, как уже было сказано, «Саюдис» провёл упомянутую политическую акцию под названием «Путь Балтии». Масштабность мероприятия, его политический накал во многом были связаны, как уже было отмечено выше, со слишком длительным отсутствием оценки советско-германского договора 1939 года со стороны комиссии Яковлева. Населению Литвы, Эстонии и Латвии настойчиво внедряли в сознание, что комиссия специально тянет время, дабы скрыть истинные цели советского руководства в те предвоенные годы.
Акция «Путь Балтии» в Вильнюсе началась с крупномасштабной манифестации, организованной Союзом независимости Литвы, с участием представителей Народных фронтов разных регионов республики.
Участники держали транспаранты: «Горбачёв, выведите Красную Армию из Литвы!», «Русские оккупанты, идите домой!», «Литовцы и поляки! Объединяйтесь в борьбе с общим врагом!». Выступавшие заявляли об «оккупации» Литвы, призывали к выходу Литвы из состава СССР и т.д. Среди ораторов были представители националистических организаций Латвии, Эстонии, Украины, Молдавии, Белоруссии, московского «Демократического союза». В тот же день национальный союз «Молодая Литва» в ряде райцентров, в Вильнюсе и Паневежисе провёл публичную сдачу молодёжью военных билетов.
Наиболее же масштабной стала акция «живая цепочка». Взявшись за руки, несколько сот тысяч человек образовали живую цепь длиной во многие сотни километров вдоль автотрассы Вильнюс—Таллин. В этом мероприятии были задействованы большое число автобусов и до 30 тысяч личных автомобилей. Митинги состоялись по всей трассе. Если учесть, что происходящее освещалось средствами массовой информации, в том числе и зарубежными, велись прямые передачи по республиканским радио и телевидению, то, безусловно, было достигнуто значительное идеологическое воздействие на население Прибалтики.
Было бы наивно полагать, что о таком мероприятии, требующем большого количества времени на подготовку, ничего не знали в Москве. Но Генсек в эти дни находился в Крыму, в Форосе, председатель специальной комиссии по прибалтийским республикам В. Медведев тоже укреплял своё здоровье на юге, а председатель съездовской комиссии по правовой и политической оценке советско-германского договора отдыхал на Валдае.
Когда Генсек, будучи в Крыму, увидел по телевидению сюжеты о происходящих в Прибалтике событиях, он дал указание в ЦК КПСС срочно подготовить заявление. Вскоре текст этого заявления был доведён средствами массовой информации до сведения жителей всей страны. Документ вышел с подписью «Центральный Комитет Коммунистической партии Советского Союза». Прибалты стали уточнять, когда же собирался Центральный Комитет КПСС. Выяснилось, что никто из членов ЦК прибалтийских республик в работе подобного Пленума ЦК не участвовал, но ведь его и вообще не было. Кстати, и ответственные за дела в Прибалтике Медведев и Яковлев о заявлении узнали только из газет. Сейчас уже доподлинно известно, что составили Заявление ЦК КПСС Горбачёв и его помощники. Так что срочное поручение ЦК они выполнили собственными силами.
Заявление вызвало в стране двоякое отношение. Население многих республик и областей, плохо информированное о происходивших в Прибалтике процессах, восприняло тревожную оценку разыгравшихся событий как акт, заслуживающий общественной поддержки. В Прибалтике же настроения были другие. Сепаратистские круги после небольшого шока, вызванного тем, что их неблаговидные дела были названы прямо, встали на путь его дискредитации. Осуждающую позицию по этому документу заняли многие общественные организации республики, в их числе ЦК КСМ Литвы, творческие союзы, Союзы женщин, некоторые национально-культурные общества. И в средствах массовой информации Прибалтики тоже развернулась кампания по дискредитации Заявления. На протяжении нескольких дней с момента публикации оно упоминалось в материалах «Голоса Америки» 39 раз, Би-би-си — 25, «Немецкой волны» — 27, Международного французского радио — 21, Радио Канады — 8, Радио Швеции — 4.
Всё это передавали не собственные корреспонденты этих органов информации, а публиковались выступления депутатов, общественных деятелей и других известных людей. В это время «Саюдис» создал новую газету — «Республика», для которой Ландсбергис привёз из США новейшее техническое оснащение. Газета выходила на литовском, русском, польском, английском, а позднее — ещё на немецком и французском языках.
Уместно упомянуть, как Горбачёв в мемуарах оценил свою личную роль в этих сложных, противоречивых событиях, повлиявших на политическую обстановку во всей стране: «Вне зависимости от того, какую роль сыграл я в создании этого документа (заявления ЦК КПСС), должен признать, что и сам поддался эмоциональной реакции на события». И здесь снова горбачёвское словоблудие — «вне зависимости». Он был обязан, уйдя с политической арены, честно, для истории сказать, что всё происходившее в стране находилось в прямой зависимости от него. Он же был первым лицом в великом государстве, а не сторонним наблюдателем или проповедником, лишь произносящим длинные маловразумительные речи.
Одновременно разрасталась и антиармейская пропаганда. Делались попытки нападения на воинские склады в Каунасе и других городах. Появились воззвания к бойкоту осеннего призыва на военную службу. В основных городах республики продолжались акции по сдаче военных билетов и призывных документов. Под обращением с требованием о выводе советских войск из Прибалтики подписалось большое число людей. Демократическая партия и «Лига свободы Литвы» организовали в Клайпеде митинг, на котором высказывались предложения создать национальную армию для «отпора русским танкам». Требовали судить за «предательство интересов народа» тех, кто поддержал Заявление и высказался против сепаратизма.
В этих же мемуарах Горбачёв признаёт, что Заявление «привело к результатам, противоположным задуманному», и приводит слова Первого секретаря ЦК КП Эстонии В. Вяляса, который в телефонном разговоре с ним заявил, что эстонцы весьма болезненно восприняли тональность документа, многие в знак протеста стали сдавать партбилеты. «В Эстонии, — сказал он, — за исключением экстремистов, никто никогда не ставил вопрос о выходе из Союза».
3. НОВЫЕ ШАГИ К РАЗВАЛУ СССР
Январь 1990 года принёс новые тревоги. Не исключалась вероятность, что на очередной сессии Верховного Совета Литовской ССР будет принято официальное решение, направленное на отделение республики от Союза. По поручению Генсека Медведев, Маслюков, Слюньков, Яковлев, Лукьянов и Разумовский подготовили предложения для рассмотрения в ЦК КПСС: «О мерах в связи с возможным принятием Верховным Советом Литовской ССР решений, направленных на отделение республики от Союза ССР». В документе приоритет отдавался политическим и правовым методам, исключающим применение вооружённой силы. Но в то же время говорилось о том, что необходимо, чтобы размещенные в республике воинские формирования были готовы обеспечить надёжную защиту граждан, безопасность и интересы страны.
Кроме того, предлагалось использовать и экономическое воздействие. Предусматривалась возможность принять ответные меры на те односторонние шаги, которые способны нанести ущерб единому народнохозяйственному комплексу. В их числе было намечено ограничение на поставку в Литву дефицитных энергоносителей, сырья, ряда других товаров. Чётко была сформулирована позиция по приостановке передачи в собственность республики предприятий и организаций союзного подчинения. Не исключалась также постановка вопроса о принадлежности Литве территорий, переданных ей в своё время Советским Союзом: Клайпеды, Виленского края, ряда районов Белоруссии. Среди средств воздействия значилась и поддержка требований об образовании в республике национальных польских районов.
Однако все эти разработанные в Центре меры остались лишь на бумаге. В этих условиях Генсек предпринял ещё одну отчаянную попытку повлиять на развитие событий. На начало января 1990 года он наметил поездку в Вильнюс. Но прежде туда был заброшен большой десант во главе с В. Медведевым. Здесь были и члены Политбюро, и народные депутаты, и руководители центральных ведомств, и партийные лидеры Узбекистана, Вологодской и Витебской областей.
11 января Горбачёв вместе с Раисой Максимовной прибыл в Литву. Состоялись всевозможные контакты, в том числе и с жителями города. Существенный удар по иллюзорным надеждам Горбачёва был нанесён на встрече в Доме печати с представителями литовской интеллигенции. На прямо заданный Горбачёвым аудитории вопрос: «Действительно ли Литва хочет отделиться от СССР?» — последовал однозначный и категоричный ответ: «Да». С разной тональностью, но такие же суждения он услышал и во время поездки по республике, а также в конце визита на встрече, состоявшейся в здании республиканского ЦК партии. Можно с уверенностью сказать, что после этой поездки Генсек понял, что необходимо думать о механизме выхода союзной республики из состава СССР.
Бывший член Бюро ЦК Компартии Литвы на платформе КПСС профессор Ю. Ермалавичюс, получивший восемь лет тюремного заключения от новых, «демократичных» властей Литвы по надуманному обвинению в участии в январских, 1991 года событиях у телебашни в Вильнюсе, заявил:
«В январе 1990 года, когда Горбачёв приезжал к нам и встречался с членами Бюро ЦК Компартии Литвы, я понял, что он отлично знает механизмы разрушения Советского Союза. И чем дальше, тем больше я убеждался, что он ведёт себя таким образом, чтобы не помешать действию этих механизмов. Более того, сам действует в соответствии с той же реакционной логикой международного антикоммунизма, под управлением тех же зарубежных сил. Нам в Литве особенно хорошо была видна вся эта игра. Как в кукольном театре: артисты и режиссеры за океаном дергают за ниточки, а марионетки у нас дома повторяют все их замыслы по разрушению государства».
Полагаю, читатель уже обратил внимание, что в драматическом развитии ситуации в республиках Прибалтики, и особенно в Литве, не были видны сколько-нибудь позитивная позиция и реальная роль республиканских партийных организаций. А ведь по тем временам КПСС являлась основой жизни всей страны и каждого региона в частности. На мой взгляд, стремительное падение авторитета лидеров республиканских компартий обусловлено двумя основными причинами.
Во-первых, потому, что они находились в тяжелейшей политической ситуации, и когда вовсю развернулась деятельность националистических движений, они фактически бездействовали, оставались в стороне. Естественно, в глазах значительной части населения они выглядели предателями национальных интересов.
Во-вторых, серьёзные ошибки Центра, ЦК КПСС, неумелые действия, неуклюжие заявления, высказывания и двуликость некоторых его секретарей ставили руководителей республиканских компартий в сложнейшее положение. Если говорить объективно, ЦК КПСС не справлялся с задачей пресечения националистических действий в республиках Прибалтики.
Как уже было сказано, в Литве сменилось партийное руководство. Первым секретарём стал А. Бразаускас, а затем на упомянутом выше съезде Компартии Литвы произошёл её раскол. Большую часть бывшей единой республиканской парторганизации составили национал-сепаратисты во главе с А. Бразаускасом, открыто выступавшие накануне Съезда за выход из состава КПСС при полном бездействии Генсека Горбачёва. Меньшую — литовские коммунисты, оставшиеся на платформе КПСС, во главе с профессором, доктором исторических наук М. Бурокявичюсом. Фактически за верность КПСС он проведёт 12 лет в тюрьме строгого режима.
В Латвии в последние годы Советской власти первым секретарём республиканской парторганизации был А Рубике, который за свои убеждения также отсидел в тюрьме «демократической» Латвии более 6 лет.
В Эстонии парторганизацию возглавил В. Вяляс, взращённый первым секретарём Компартии республики И. Кэбиным. По поручению Горбачёва Вяляса вызвали из Никарагуа, куда он был назначен послом СССР. Я хорошо помню его выступление на XIX партийной конференции в Кремле. Он говорил о своей преданности идеям марксизма-ленинизма, о том, что единственно верный путь развития Эстонии — только вместе с Россией. Свои предложения он передал президиуму конференции — и оказалось, что в них были чётко сформулированы пути выхода Эстонии из СССР.
10 марта 1990 года ещё продолжались выборы депутатов в Верховный Совет Литовской ССР нового созыва, а на вечер была уже назначена первая сессия. Спешка объяснялась тем, что 12 марта в Москве открывался внеочередной, Третий Съезд народных депутатов СССР. Основным вопросом для рассмотрения на нём был проект Закона об учреждении поста президента страны и внесение соответствующих изменений и дополнений в Конституцию СССР.
Новому литовскому руководству во главе с избранным председателем Верховного Совета Литовской ССР В. Ландсбергисом необходимо было во что бы то ни стало внести на обсуждение этого Съезда решение Верховного Совета Литвы о восстановлении независимого литовского государства. В связи с этим поспешно, поздней ночью 11 марта 1990 года Верховный Совет Литовской ССР принял решение о своей государственной независимости и выходе из состава СССР. В итоге в днище мощного многонационального государства образовалась такая пробоина, которую уже ничем нельзя было закрыть. Был принят Закон о новом названии республики и гербе. Литовская ССР стала называться Литовской Республикой, Литвой, её герб — изображение всадника на белом коне.
На этой же сессии также был принят Закон, согласно которому, все бывшие органы государственного управления республики, бывшие министры, комитеты и ведомства должны подчиняться только Литовской республике. Председателем Совета Министров Литвы избрали К. Прунскене. Депутаты Верховного Совета приняли тексты писем к Горбачёву и Рыжкову. В них они, в частности, просили считать это обращение официальным предложением о двусторонних переговорах. В письме Председателю Совета Министров СССР выражалась надежда, что до заключения двусторонних договоров будут действовать сложившиеся экономические связи.
На следующий день после начала работы Съезда на утреннем заседании Горбачёв проинформировал народных депутатов о принятых решениях Верховного Совета Литвы. Он обратил внимание, что литовцы — а к ним присоединились и представители Эстонии и Латвии — выдвигают предложения о переговорах. «Думаю, ни о каких переговорах не может быть и речи: переговоры мы ведём с иностранными государствами». Это подлинные слова Горбачёва из его выступления в то утро.
В последний день работы, 15 марта 1990 года, Съезд принял специальное постановление по решению Верховного Совета Литовской ССР от 11 марта, в котором отметил, что рассматривает этот документ как не имеющий законной юридической силы. Постановлением поручалось Президенту СССР, Верховному Совету СССР, Совету Министров СССР обеспечить защиту законных прав каждого человека, проживающего в Литве, соблюдение на территории республики прав и интересов СССР, а также союзных республик.
Между тем литовский Верховный Совет ускоренно начал штамповать новые законы республики как уже суверенного государства. Был отменён Закон СССР о всеобщей воинской обязанности на территории Литовской республики, и в связи с этим там прекратилась деятельность военных комиссариатов. Министерство внутренних дел Литвы даже срочно заказало новую форму с национальной атрибутикой. Подсуетились и спортсмены — отказались принимать участие в официальных чемпионатах СССР. Через несколько дней было принято решение по организации неконтролируемого вывоза товаров из республики. С этой целью намечалось создать 37 пограничных контрольных пунктов.
С каждым днём всё более жёсткие и бесцеремонные заявления делал новый председатель Верховного Совета Литвы В. Ландсбергис. Отвечая на вопрос, как следует реагировать на решение Съезда народных депутатов СССР о принятых решениях Верховного Совета Литвы, он сказал, что это — решение чужой страны и для нас оно необязательно.
Верховный Совет республики принял постановление о назначении уполномоченных представителей для проведения межгосударственных переговоров между Литвой и СССР. Через несколько дней Ландсбергис направил Горбачёву письмо об отношении Верховного Совета республики к постановлению Съезда народных депутатов СССР от 15 марта 1990 года. В письме говорилось, что решение этого Съезда лишено правовой основы. Что касается гражданских прав людей, проживающих в республике, то здесь всё будет соответствовать международным нормам и правилам. Как выполняется это заявление — и не только в Литве, но и в других суверенных государствах Прибалтики, — об этом будет рассказано далее. Руководство республики практически отвергло решение высшего органа власти СССР.
Разрушительные действия нового руководства Литвы по выходу республики из состава СССР стремительно набирали силу. Каждый день приносил новости по тому или иному вопросу. В марте 1990 года уже был назначен председатель Литовского банка — самостоятельного банка с правом эмиссии национальной валюты. Подготовка к этому шагу, не допустимому в условиях единого государства с единым экономическим полем, началась за полгода до описываемых событий в Литве. Представители трёх республик — Эстонии, Латвии и Литвы — подписали протокол по банковскому делу и денежной системе в условиях экономической самостоятельности республик. Прискорбно, что этот документ подписали и представители Внешэкономбанка СССР и Госбанка СССР. Это не только тёмное пятно на репутации этих уважаемых союзных финансовых структур, но и вина моего правительства, которое не дезавуировало этого документа и не привлекло банкиров к административной ответственности.
На территории Литвы находилось свыше 150 предприятий союзного подчинения. В марте этого же года парламент республики принял постановление по установлению им нового статуса. Они переходили в юрисдикцию республики и в систему государственного регулирования Литовской республики. Директоров предприятий теперь должны были назначать республиканские органы, а не союзные.
«Ценный опыт» по передаче предприятий союзного подчинения республиканским властям оказался заразительным. Ельцин, придя к власти в РСФСР летом 1990 года, немедленно сделал то же самое, и даже больше того — он освободил их от налогов. Впрочем, похоже, учителя и наставники у них были одни, и находились они далеко за океаном.
Можно было бы и дальше говорить о действиях этих людей, как правило, некомпетентных, нахальных и алчных, настроенных националистически. Они потеряли элементарную порядочность, быстро забыв, что жили в одной большой интернациональной семье, благодаря которой избавились от бедности, ели и пили за одним столом, вместе учились, совместно развивали культуру и т.д. Россия делилась с ними, как с равными, всеми своими ресурсами, порой в ущерб самим русским людям из необъятной глубинки.
Ветераны Великой Отечественной войны не могли смириться с тем, что они, воевавшие за эту землю, оставившие многих своих товарищей навечно лежать в ней, теперь вдруг стали «захватчиками». Люди в солидном возрасте также не могли понять, как случилось, что они, после войны подняв из руин города республики, построив заводы и фабрики, превратились в «оккупантов». Многие русские, да и не только русские, особенно в Латвии и Литве, сознавали, что им будет несладко жить в суверенных государствах, хотя часть из них, объективности ради нужно признать, поддерживала движение за суверенитет этих республик.
Между тем обстановка в Литве продолжала накаляться. Видя брожение и начавшееся противостояние в литовском обществе, Ландсбергис обратился с посланием «Призыв людей Литвы к согласию». Документ небезынтересен, но, как показала жизнь, лжив. В нём предлагалось забыть старое и простить всем, «даже погрязшим во лжи и пороках, шпионившим», им не был заказан «путь к воскресению». «Независимость — это не суровый судный день, не стремление к слепому возмездию», — взывал глава парламента. «Разделение своих ближних на “хороших” и “плохих” по анкетным данным, партийной или национальной принадлежности... может стать пагубным», — говорится в послании.
Через десять дней после провозглашения независимости Литвы, 21 марта 1990 года, Горбачёв издал Указ о мерах по обеспечению прав советских граждан, охране суверенитета Союза ССР на территории Литовской ССР. В этом Указе поручалось Совету Министров СССР, правоохранительным органам СССР, органам местной власти обеспечить защиту и права граждан СССР на территории Литвы, а пограничной службе, министерствам иностранных дел и внутренних дел СССР — обеспечить порядок въезда и проживания иностранных граждан в этой республике. С той поры прошло немало лет, и сейчас, перечитывая этот документ, я невольно задаюсь вопросом: почему в нём так много говорилось об охотничьих ружьях и ничего не было сказано о притеснениях русских и инакомыслящих граждан в этой стране, хотя бы членов того же «Единства»?
В Литве не удостоили вниманием и этот Указ. Многочисленные попытки союзных руководителей приостановить принятие антисоюзных решений или встречались в штыки, или просто игнорировались.
Положение союзного руководства становилось весьма двусмысленным: издаются постановления, указы, а в ответ — прямо противоположная реакция или явно пренебрежительное отношение. В апреле Центру стало окончательно ясно: необходимы жёсткие шаги, чтобы привести в чувство зарвавшихся политиков. Было принято решение сделать серьёзное предупреждение руководству Литовской республики.
В связи с этим было подготовлено письмо в адрес Верховного Совета и Совета Министров Литовской ССР. В 1990-х годах в средствах массовой информации появилось сообщение, что это жёсткое письмо подготовили «консерваторы» — Рыжков и Маслюков, а Горбачёв подписал его под давлением их и других членов Политбюро. Действительно, подготовкой документа занимались мы с Юрием Дмитриевичем Маслюковым, но Горбачёв принимал самое активное участие в его создании, и только после его окончательных корректировок письмо было опубликовано 14—15 апреля 1990 года в печати. У меня сохранился черновик, где рукой президента были внесены существенные изменения. Учитывая резонанс, который вызвал этот документ не только в Прибалтике, но и во всем мире, привожу его целиком:
«Искусственно и противоправно созданная руководством Литовской ССР проблема положения республики в союзном государстве всё более затягивается в тугой узел, приобретает характер политического тупика. Несмотря на то что со стороны высших органов государственной власти СССР были предприняты конструктивные и взвешенные меры, способные вывести проблему укрепления суверенитета Литовской ССР в конституционное русло, руководство республики принимает все новые законодательные акты и решения, которые противопоставляют Литовскую ССР другим республикам и Советскому Союзу в целом. Так, 5 апреля принят Закон “Об удостоверении гражданина Литовской республики”, дискриминирующий советских граждан, желающих жить и работать в соответствии с конституционным порядком и законами СССР. Грубейшим нарушением Закона СССР “О всеобщей воинской обязанности” является решение Верховного Совета Литовской ССР о прекращении в республике деятельности по осуществлению весеннего призыва граждан на действительную военную службу. Вопреки постановлению Совета Министров СССР “О мерах по защите собственности КПСС на территории Литовской ССР” республиканские власти предпринимают противозаконные попытки захвата этой собственности.
Подобные действия, перечень которых можно было бы продолжить, не могут быть далее терпимы. Они направлены на подрыв политической и социально-экономической стабильности в стране, наносят ущерб развернувшимся в ней демократическим процессам, серьёзно ущемляют права советских граждан.
Со стороны других союзных республик правомерно ставится вопрос — почему они должны по-прежнему в ущерб своим нуждам поставлять в Литву продукцию, в то время как её руководящие органы продолжают антиконституционные действия, пренебрегают законными интересами единого народнохозяйственного комплекса и граждан страны.
В создавшейся обстановке мы вынуждены сделать следующее предупреждение.
Если в течение двух дней Верховный Совет и Совет Министров Литовской ССР не отменят свои вышеназванные решения, то будут даны указания о прекращении поставок в Литовскую ССР из других союзных республик тех видов продукции, которые реализуются на внешнем рынке на свободно конвертируемую валюту.
Мы за то, чтобы дело не дошло до применения указанной меры, но это сейчас полностью зависит от руководства Литовской ССР.
Одновременно с этим ещё раз подтверждаем, что мы ждём от Верховного Совета и Совета Министров Литовской ССР принятия решений, которые восстановили бы положение республики по состоянию на 10 марта 1990 года. Это позволило бы безотлагательно заняться рассмотрением всего комплекса вопросов».
Документ 13 апреля 1990 года подписали Президент СССР М. Горбачёв и Председатель Совета Министров СССР Н. Рыжков.
В те годы да и позже многие, обвиняя нас, задавали вопрос: зачем мы пошли на этот шаг? Отвечаю сейчас, как отвечал и тогда, что только безответственные действия литовских властей поставили на повестку дня вопрос об этих неизбежных мерах, которые могли вызвать серьёзные и не заслуженные литовским населением трудности для него. Руководство страны исчерпало весь арсенал увещеваний и призывов. Забота о будущем народов СССР не допускала дальнейшего промедления в защите других союзных республик от последствий политических и хозяйственных неурядиц в Литве. И всё это происходило на фоне того, что уровень жизни её населения в течение многих лет был намного выше, чем в других республиках и регионах Советского Союза. Свидетелями этому являлись многие тысячи советских граждан, приезжавшие в Литву погостить или жить и работать. Эта республика находилась в привилегированном положении, существенно больше получая от «общесоюзного пирога», чем привнося в него. Достижения в области повышения производительности труда в республике поощрялись значительными поставками энергоносителей, изделий машиностроения и других отраслей промышленности по ценам, которые иначе как льготными не назовешь. Однако дисбаланс в пользу Литовской ССР в экономических отношениях с другими республиками преднамеренно искажался новыми руководителями в Вильнюсе.
Товарообмен между Литвой и другими союзными республиками успешно развивался в течение всего послевоенного периода. Он способствовал развитию производительных сил республики, в результате чего на её территории появилось немало объектов союзного и межрегионального значения.
Как было уже сказано, в марте 1990 года под воздействием саюдистского руководства Верховный Совет Литвы принял постановление об изменении статуса предприятий, учреждений и организаций союзного и союзно-республиканского подчинения. Не требуется доказывать, что такой акт, принятый в одностороннем порядке, нарушал не только конституционный порядок и Закон о собственности в СССР, но и элементарную порядочность и логику. Если литовское руководство, исходя из своих эгоистических замыслов, склонно было пренебречь коренными интересами населения не только республики, но и всей страны, то союзное правительство с этой позицией согласиться не могло.
Литовские власти заявляли, что они действуют таким образом во имя независимости, причём немедленно и невзирая на последствия для своего же народа. Но тем не менее они предпочли не спрашивать население о том, хочет ли оно этого и готово ли на тяжёлые жертвы ради призрачных свобод, которые принесут независимость и выход из Советского Союза. А какие, собственно, дополнительные свободы и права обещало литовское руководство по сравнению с теми правами, которыми уже располагало население республики или могло иметь в ближайшем будущем в связи с развитием демократии в стране и совершенствованием советского законодательства? Литовские руководители предпочли отмолчаться на этот счёт.
В описываемое время население Литвы только начинало ощущать возрастающие трудности. Терпимость, проявленная центральными органами власти по отношению к решениям и мерам Верховного Совета и правительства Литовской ССР, позволяла литовскому руководству заявлять, что обстановка в республике спокойная, и Декларация о независимости не вызвала каких-либо серьёзных потрясений.
Что касается утверждения властей о готовности поддерживать прежние экономические связи, то он носили весьма лицемерный характер, практически означало создание экспортного потенциала Литвы за счёт других союзных республик. Этого союзное правительство допустить не могло. Взять, к примеру, часть внешнего долга, приходившуюся на долю Литовской ССР, она составляла порядка 600 млн рублей в свободно конвертируемой валюте (тогда не было исчисления в американских долларах). Из общей суммы внутреннего государственного долга на Литовскую ССР приходилось 5,8 млрд рублей.
Обращаясь к литовским руководителям, президент страны и Председатель Совета Министров уповали на их чувство разума и готовность заботиться о нуждах населения республики. Это обращение было предупреждением, что тяжёлая ответственность за последствия лежит на литовском руководстве в силу его ошибочных действий.
В те дни всё чаще приходилось слышать из уст литовских властей, что они рассчитывают на поддержку и помощь из-за границы. Вряд ли здравомыслящие люди верили, будто западные политики и монополии готовы восполнить всё то, что Литва получала от союзных республик. Ведь 27 процентов всей потребляемой продукции она завозила из других республик. В 1988 году ей было завезено 16,7 млн тонн угля, свыше 13 млн тонн нефти, получено 4,9 млрд куб. метров газа. Кроме того, в республику поступило 780 тысяч тонн проката, 824 тысяч тонн деловой древесины, 496 тысяч тонн минеральных удобрений, 2,7 млн тонн продовольственного зерна. Если такие экономические связи порвать, то «относительно светлой» жизни в Литве наступил бы конец, ибо её продукция на внешнеэкономическом рынке была неконкурентоспособна, а ресурсы для жизнеобеспечения требовали огромных валютных средств, которые республике взять было негде. Обман населения в области экономических перспектив мог ввергнуть Литву в суровые испытания.
Реакция Запада последовала незамедлительно. Мы прекрасно понимали, что западные страны, и особенно США, не преминут воспользоваться предупреждением советского руководства «борющейся» за независимость Литве и устроят политический гвалт, с тем чтобы в очередной раз пнуть ненавистный им Советский Союз. Я и тогда уже понимал, что эти весьма «демократические» государства действуют методом двойных стандартов. Когда им выгодно и нужно — они вводят эмбарго не задумываясь. И не только грозят им, как мы, но и реально его осуществляют! Так было в 1979 году, когда СССР ввёл войска в Афганистан, так было в Югославии, Ираке — нужно ли перечислять дальше? А стоило руководству нашей страны погрозить своей же республике — сразу раздался визг на всю Вселенную!
Президент США Буш-старший немедленно откликнулся на это событие, а государственный секретарь Бейкер предупредил нашего министра иностранных дел Шеварднадзе, что суровые меры против Литвы, пусть и без кровопролития, могут испортить отношения с Соединёнными Штатами. Не остались в стороне даже Япония, Франция, Финляндия и другие страны.
Ответ литовской стороны на наше письмо не заставил себя долго ждать. Уже 18 апреля 1990 года Председатель Верховного Совета Литвы Ландсбергис направил руководству страны ответ:
«Верховный Совет Литовской республики с пристальным вниманием вчитывался и изучал Ваше обращение, содержащее предупреждение о возможных экономических санкциях, а также подготавливал ответ с заранее намеченными предложениями. К сожалению, после поступления вчера конкретных сообщений о будущих санкциях нам мало что остаётся добавить к заявлению Совета Министров Литовской республики от 16 апреля 1990 года, разве только выразить сожаление относительно методов и позиции СССР. Как и прежде, мы готовы обсуждать любые вопросы, принимая во внимание все законные интересы СССР, прежде всего его граждан, а также стратегические интересы.
В период предварительных парламентских консультаций в случае, если они будут начаты, до 1 мая 1990 года мы готовы не принимать новых политических законодательных актов.
Для проведения таких консультаций нами создаётся депутатская делегация, которая прибудет в Москву в ближайшее время с надеждой встретиться с уполномоченными Вами лицами».
К письму было приложено и Постановление Верховного Совета Литовской республики «О развитии отношений между Литовской республикой и Союзом Советских Социалистических Республик» за подписью В. Ландсбергиса.
На два дня раньше письма Ландсбергиса в адрес Н. Рыжкова и М. Горбачёва была направлена телеграмма подобного содержания и тональности уже утверждённой в должности премьер-министра Литовской республики К. Прунскене.
Правительство СССР ожидало конкретного ответа на поставленные в Послании Президента СССР и Председателя Совета Министров СССР предложения, так как они самым прямым и непосредственным образом касались прав и интересов советских людей. Однако ни по одному из пунктов власти Литвы ответа не дали. Складывалось впечатление, что идёт разговор немого со слепым.
Учитывая, что руководство Литовской ССР не приняло в установленный в письме срок мер к отмене противоправных актов, касающихся вопросов собственности Союза ССР, введения удостоверений граждан Литвы, а также действия Закона СССР о всеобщей воинской обязанности, было дано указание о прекращении поставок нефти и о сокращении подачи природного газа в республику до объёмов, необходимых для обеспечения только бытовых и коммунальных нужд.
Мы сожалели, что действия литовского руководства привели к введению ограничений на поставки продукции в республику, и надеялись, что принятые меры будут иметь временный характер. Нарушение экономических связей Литовской ССР с другими союзными республиками противоречило не только интересам литовского народа, но и всех народов нашей страны. Теплилась надежда, что пока ещё возможно восстановить дух доброжелательности и здравого смысла во взаимоотношениях Литовской ССР с другими республиками и Союзом ССР в целом.
Между тем события стремительно развивались и в двух других республиках Прибалтики. В апреле 1990 года Горбачёв встретился с руководителями Эстонии и Латвии, которые также предприняли шаги к достижению независимости, хотя и менее быстрыми темпами, чем Литва. Эстонские руководители были предупреждены, что Москва не будет вести никакого диалога с Таллином до тех пор, пока там будут считать, что республиканские законы приоритетны по отношению к общесоюзным. Произошло это, к слову, за два месяца до того, как Ельцин провозгласил подобное литовскому и эстонскому решение на Первом Съезде народных депутатов РСФСР. И снова вопрос: не один ли был у них «консультант»? Думаю, да!
М. Горбачёв также встретился с председателем парламента Латвии А. Горбуновым. После встречи тот заявил прессе, что ему было сказано: «Если Латвия хочет отделиться от Советского Союза, это должно быть сделано в соответствии с общесоюзным законодательством». Напомню, что Закон, принятый в апреле 1990 года, разрешал выход республики из состава СССР только при условии, что две трети её граждан выразят на референдуме своё согласие на такой шаг.
В это время руководители Литвы давали интервью, ездили по странам, объясняя создавшееся в республике положение, и просили помощи. В. Ландсбергис в интервью американской телекомпании Си-эн-эн сказал, что литовцы сумеют выжить в сложившихся условиях, а французскому телевидению сообщил «по секрету», что Литва сможет просуществовать без газа и нефти сто лет. В это же время К. Прунскене в столице Норвегии Осло пыталась договориться о контрактах с нефтяными фирмами. Норвежское правительство заявило протест Советскому Союзу по поводу прекращения поставок горючего Литве, а её премьер-министру сказало, что Норвегия будет вести свои торговые отношения с Литвой на коммерческой основе. Подобную позицию заняло и шведское правительство.
Одновременно Ландсбергис делал и политические демарши. Он обратился к президенту Бушу с просьбой признать новое правительство Литвы. Подобная просьба была им высказана и Председателю Совета Министров Польши Т. Мазовецкому. Норвегия намеревалась первой признать независимость Литвы. Ландсбергис также пригласил посетить с визитом Литву Папу Римского, чтобы с его помощью добиться политических уступок Москвы.
Сокращение поставок, безусловно, ударило по работе предприятий Литвы. Я уже упоминал о попытках премьер-министра республики решить эти вопросы в других странах. Но, как говорит старинная русская пословица: «Дружба дружбой, а табачок врозь». Так и здесь — политическую поддержку окажем, но деньги за поставки сырья платите полностью.
Единственное, чего добилась К. Прунскене в Скандинавии, так это открытия в одном из стокгольмских банков счёта для сбора средств в фонд помощи Литве. По информации Ландсбергиса, на благотворительные цели со всего мира поступило всего несколько миллионов долларов. К сведению, только нефти и газа республике требовалось ежедневно на 5 миллионов долларов. Так что расчёт новой власти Литвы на то, что Запад будет субсидировать её независимость, полностью провалился.
Руководство Литвы начало вести прямые переговоры с Москвой и Ленинградом, а также с отдельными предприятиями. В то же время в республике прошли акции протеста, люди обвиняли литовских руководителей в том, что они ставят в тяжёлое положение население. Так, в конце апреля водители автотранспортных предприятий Вильнюса провели двухчасовую предупредительную акцию. Сразу же после этого министр путей сообщения уже «демократической» республики дал указание уволить с работы членов «Единства», организовавших это выступление.
Конечно, ограничение поставок в Литву ударило в первую очередь по рабочим — будь то литовец, русский или поляк. Но ответственность за это обязаны были нести руководители республики, нарушившие все законы и Конституцию страны, в которой жили десятки лет. Тем не менее они продолжали проводить свою линию, обращаясь к мировой общественности за сочувствием и помощью. Хотел бы я посмотреть, что сделали бы США, если бы один из её штатов, например, Калифорния, поступил подобным образом. Убеждён, что действия властей были бы жёсткими и немедленными, как сейчас говорят — адекватными.
Справедливости ради надо сказать, что в те дни в стенах республиканского парламента раздавались и трезвые голоса. Так, правительственная комиссия по антиблокадным мерам заявила, что прежде всего необходимы соответствующие политические решения. Были и реалистические предложения, например, Э. Бичкаускаса, нового полномочного представителя Литвы в Москве, — «ввести мораторий на принятие решений на весь срок ведения переговоров». Эти предложения радикально и воинствующе настроенным парламентом республики приняты не были.
17 мая 1990 года Горбачёв и я приняли в Кремле премьер-министра Литвы Прунскене. Она передала нам документы, в которых содержались здравые предложения по нормализации обстановки. Однако они не решали главного — не отменяли акта Верховного Совета Литовской ССР от 11 марта, о чём и было сказано Прунскене. Нами ещё раз было подчёркнуто, что без отмены или как минимум, приостановления этого акта невозможно обсуждение вопросов, которые волнуют в настоящее время Литву и являются предметом серьёзной озабоченности советской и мировой общественности. Премьер-министр обещала передать сказанное Верховному Совету Литовской ССР.
После полуторачасовой встречи в Кремле Прунскене провела в Литовском постпредстве пресс-конференцию. Она была достаточно сдержанна в оценке отношений с руководством СССР и далее вполне корректно изложила нашу позицию по самому болезненному для них в тот момент пункту: «Николай Иванович Рыжков считает, что никакой экономической блокады нет, имеют место недопоставки по отдельным позициям». Хотел бы я знать, как ныне оценивает Казимира Прунскене нашу позицию, когда мир приобрёл опыт десятилетнего эмбарго в Югославии, многолетней экономической блокады Ирака, где из-за отсутствия питания и медикаментов умирали тысячи детей. Может быть, теперь она стала понимать, что мы действительно не ставили перед собой задачу каким-либо образом наказать народ Литвы?
Долгое время в заявлениях литовских политиков звучала нота, что СССР в той или иной форме уже пошёл на переговоры. Раз, дескать, Президент СССР обращается к Литве, значит, он нас признаёт в качестве самостоятельной стороны. Но на пресс-конференции Прунскене сказала, что это не переговоры, а лишь обмен мнениями. Конечно, руководство Литвы и раньше прекрасно понимало, «что есть что», но желание выглядеть значительнее в глазах своего народа и мировой общественности возобладало над реалиями.
Вскоре по просьбе литовского руководства состоялась ещё одна встреча М. Горбачёва и Н. Рыжкова с В. Ландсбергисом, К. Прунскене и тремя депутатами Верховного Совета Литвы. В самом начале Ландсбергис сообщил, что основной её целью он считает обсуждение вопросов, касающихся переговоров между Литвой и СССР. Как он выразился, необходимо решить главную проблему — определить субъект переговоров, и подчеркнул при этом, что таковым является полностью политически независимая Литва. «Мы не хотим смотреть на СССР как на вражескую страну. Мы смотрим на неё, как на дружеское государство». Также он поставил перед нами вопрос: будут ли переговоры вестись отдельно с Литвой или сразу с тремя прибалтийскими республиками?
Горбачёвым и мной было высказано твёрдое мнение, что решения Верховного Совета Литвы от 11 марта являются антиконституционным актом. Что же касается переговоров с тремя прибалтийскими республиками одновременно, то это предложение абсолютно не приемлемо. В конце встречи определились, что предварительными этапами возможных переговоров должны быть консультации, обмен мнениями, выработка «пакета идей».
На этом и закончилась «дружеская беседа» с совсем не дружественными людьми.
Делегацию для обсуждения с Литвой взаимных вопросов руководство СССР сформировало 9 июля 1990 года. Литовская же делегация была создана намного позднее, поэтому первая встреча состоялась только 2 октября. Было потеряно почти полтора месяца. Как известно, все экономические ограничения, которые были нами введены в связи с действиями Верховного Совета Литовской ССР, были отменены немедленно, в тот же день, когда руководством республики было объявлено о моратории на принятие новых политических решений.
Советский Союз на октябрьских переговорах представлял член советской делегации, Председатель Госплана СССР Ю. Маслюков. Первое заседание показало, что стороны занимают достаточно жёсткую позицию. Это касалось и процедурных вопросов, терминологии, которая должна применяться во время переговоров, и даже языка, на котором они будут вестись. В то же время делегация СССР твёрдо придерживалась решений Третьего Съезда народных депутатов. Следовало чётко обозначить перечень вопросов, подлежащих обсуждению, включая протокольные вопросы, организацию рабочих групп и т.д. На этой встрече определились с количеством рабочих групп — их должно было быть девять.
20 октября 1990 года состоялась вторая встреча делегаций СССР и Литвы с моим участием как главы Правительства Советского Союза и руководителя советской делегации. У меня сохранилась публикация о ней в одной из центральных газет:
«Председатель Совета Министров СССР Н. И. Рыжков отвечает на вопросы журналистов.
Хотя это была суббота, но почти полный рабочий день — с 11 до 18 часов 20 октября длилась вторая консультативная встреча между делегациями Советского Союза и Литвы, возглавляемыми Председателем Совета Министров СССР Н. И. Рыжковым и Председателем Верховного Совета Литовской республики В. Ландсбергисом. И сразу же после завершения встречи глава Правительства СССР провёл пресс-конференцию, на которой рассказал о некоторых результатах переговоров.
Да, по сути дела, это были настоящие переговоры, хотя литовская сторона предпочитает называть их консультациями. Видимо, новым руководителям республики очень хочется соблюсти форму — в том числе действовать по международному протоколу, как Высоким Договаривающимся Сторонам. Второй же стороне — руководителям Правительства СССР, как показали ответы Н. И. Рыжкова на вопросы журналистов, важнее были практические результаты.
Они уже есть. В частности, решён один из спорных до сегодняшнего дня вопросов — участники Великой Отечественной войны, проживающие в Литве, будут иметь те же льготы, что и все жители Советского Союза. Литовская делегация гарантировала это.
Не найдено пока приемлемого решения по другому серьёзному вопросу — о призыве граждан Литвы в Вооружённые силы СССР. Литовская сторона предложила, чтобы, начиная уже с нынешнего осеннего призыва, на территории республики, по сути дела, действовал принцип добровольности в отношении воинской службы — без применения каких-то мер к юношам, отказывающимся служить в армии. Ответ союзного правительства: Литовская республика входит в Советский Союз, в котором есть Конституция и Закон о всеобщей воинской обязанности. Правительство СССР, по словам Н. И. Рыжкова, могло бы пойти навстречу: рассмотреть, допустим, вопрос, чтобы часть юношей, призванных в Литве, проходили службу в своей республике. Но самое главное — не нарушать основы.
Переговоры по этому вопросу будут продолжены.
Весьма подробно рассматривались проблемы экономических взаимоотношений Союза и Литвы в 1991 году. По мнению Н. И. Рыжкова, руководством Литвы ведётся много разговоров о том, что экономическое положение республики в будущем году очень их тревожит. Но практически ничего не делается для решения проблем. На этот раз Литва была предупреждена: или она остаётся в составе народно-хозяйственного комплекса СССР — тогда нужно решать вопросы в Госплане СССР, других центральных экономических ведомствах. Или же пусть скажет о своём неучастии и решает свои проблемы самостоятельно.
Как сообщил Н.И. Рыжков, литовская сторона высказала было намерение обойтись лишь “горизонтальными связями” с 12 союзными республиками (без Прибалтики) и вести всю экономику на прямых договорах. Но она же задала вопрос: будет ли Правительство СССР гарантом этих прямых связей? В чём получила отказ. Итог: в ближайшие дни представители Литвы приедут в Москву для согласования всех вопросов экономических связей республики с СССР.
Но все эти вопросы — сегодняшнего дня, не решающие главного: как будут развиваться взаимоотношения СССР с Литовской республикой? По словам Н. И. Рыжкова, есть примерно около десяти принципиальных вопросов, требующих согласования интересов. В их числе — собственность, границы, права и свободы граждан. Поэтому Правительство СССР заинтересовано в скорейшем начале полнокровных переговоров. Но у Москвы складывается впечатление, что если раньше Вильнюс очень торопился, то теперь литовская сторона под всяческими предлогами оттягивает переговоры.
Тем не менее на нынешней встрече стороны пришли к соглашению: официальные переговоры между Литвой и СССР начнутся в третьей декаде ноября.
Сторонам предстоит ещё, правда, согласовать протокол, и здесь тоже могут возникнуть сложности. В частности, Москва настаивает на том, чтобы на переговорах в качестве наблюдателей, без права голоса, присутствовали представители различных групп населения Литвы — общественных движений и национальных меньшинств, трудовых коллективов государственных предприятий. Официальный же Вильнюс категорически против.
“Нам непонятно, почему литовская сторона занимает такую жёсткую позицию, — сказал Н.И. Рыжков. — Почему в качестве наблюдателей не могут присутствовать три-четыре человека? Они не имели бы права решающего голоса, но по крайней мере слышали бы, о чём говорится, и могли высказать свои соображения. И уже дело официальных делегаций: принимать или не принимать эти предложения”.
Как сообщили журналистам, Правительство СССР считает такую жёсткую позицию Литвы неприемлемой.
Отвечая на вопросы журналистов, глава союзного правительства отметил, что, по его мнению, принятые парламентом страны Основные направления по стабилизации народного хозяйства и переходу к рыночной экономике, возможно, станут фактором, укрепляющим связь республик, входящих в Союз. Жизнь показала, что политические амбиции заканчиваются там, где приходится сталкиваться с реальными экономическими проблемами. А народное хозяйство союзных республик так интегрировано, что по отдельности им выжить будет весьма трудно. Принципы, заложенные в Основных направлениях, приемлемы для всех республик, в том числе и для Литвы.
Но, комментируя сообщение о том, что Литва собирается вводить свои собственные деньги, Н.И. Рыжков сказал: “В таком случае для экономики Литвы не будет единого экономического пространства с нашей страной. Если они введут свою денежную единицу, то они должны будут переходить на совершенно иные отношения с другими республиками и СССР в целом”.
Председатель Совета Министров СССР подчеркнул, что в нынешней ситуации и Литве, и другим республикам, и всему Советскому Союзу нужна хотя бы некоторая стабилизация, хотя бы некоторая передышка, чтобы перестроить экономику и начать реальный переход к рынку».
После того как информация о проведённых переговорах была передана по радио и телевидению и опубликована в газетах, в Кремль стало поступать много писем с благодарностью за мою позицию в этом сложнейшем вопросе, а также предложений, как руководству страны следует вести себя с этими сепаратистами. Приведу только одно из них:
«Уважаемый Николай Иванович, жители Швенчёнского района (русские, поляки, белорусы, прогрессивная часть литовцев и других национальностей) глубоко тронуты Вашим вниманием и заботой о них, заботой о сохранении Союза ССР.
Они с большим вниманием и одобрением встретили Вашу беседу с группой советских журналистов по итогам второй консультативной встречи делегаций СССР и Литвы и приветствуют твёрдую позицию, занятую Вами на данных переговорах.
Вам сердечно благодарны участники Великой Отечественной войны и партизанского движения, что Вы в трудное время не забыли их и потребовали от делегации Литвы, чтобы участники войны, проживающие в Литве, получили все положенные льготы в соответствии с союзным законодательством.
Жители района горячо поддерживают Ваше требование, чтобы в состав литовской делегации были включены наблюдатели от различных групп населения Литвы.
Горячо одобряем и ясную позицию советской делегации в вопросе о призыве юношей из Литвы в Советскую Армию. Чёткая позиция по данному вопросу поможет юношам не запятнать свою честь и достоинство.
Ваше мнение о том, что литовское руководство действительно не стремится к официальным переговорам, оправданно. Оно ждёт развала Союза. (Как же точно это было подмечено! — Н. Р.) Действительно и то, что руководство республики не думает о развитии экономики, улучшении жизни своего народа, а занято штампованием бесконечного количества законов, направленных на захват власти кучкой авантюристов, на ущемление прав и свободы народов Литвы.
Печатание литовских денег за рубежом — это реальность. Об этом заявил в интервью корреспонденту еженедельника “Гимтасис краштас” № 42 председатель правления Литовского банка Вилюе Бальдишис. Он сказал: “Да, работа идёт. Однако я не могу об этом конкретно сказать. Это коммерческая и государственная тайна. То же самое и относительно “когда” и “как” (намечено заменить рубли литами). Своя концепция, разумеется, есть, но решать будет Верховный Совет, будет принят закон”.
Отрезвление идёт у литовского народа, но не в руководстве Верховного Совета, Правительстве Литовской республики, реорганизованной КПЛ и других политических партий Литвы.
Уважаемый Николай Иванович, мы желаем Вам крепкого здоровья, успехов в защите интересов Союза, прав и свободы граждан Литовской ССР на переговорах СССР—Литовской ССР.
По поручению Швенчёнского районного гражданского комитета Литовской ССР И. Лавренов».
До сих пор помню тягостные ощущения, которые остались от этих встреч, особенно от бесед с главой делегации В. Ландсбергисом. Не понимающий азов экономики, государственного устройства, начинённый стереотипными фразами, он производил гнетущее впечатление. Сидя напротив него, я задавался вопросом: что же выдвинуло этого человека в лидеры нации? Чего ждёт она от него и как будет относиться к нему, когда пройдёт националистический угар?
Не у всех, однако, события в Прибалтике и личные контакты с их организаторами были таковыми. Например, Ельцин с самого начала работы Первого Съезда народных депутатов, и особенно после создания Межрегиональной депутатской группы, всячески поддерживал сепаратистские действия депутатов из Прибалтики. Думаю, что борьба этих республик за независимость была необходима ему в качестве поддержки его собственного стремления к власти в России. Вряд ли он ставил целью своей жизни достижение суверенитета в этих республиках, сами по себе нужны они ему были, как мёртвому припарка!
В августе 1990 года, находясь на отдыхе в Юрмале (хоть и бушует политическая жизнь в стране, а подкрепить здоровье надо!), он дал интервью одной японской газете. Процитирую только вопрос, касающийся сохранения целостности страны, и ответ на него.
«Вопрос: Есть ли у вас намерение в дальнейшем идти на сближение с президентом Горбачёвым и в области реконструкции федеративной системы?
Ответ: Российская республика намерена двигаться в направлении заключения двусторонних договоров с каждой из других 14 республик, входящих в СССР. У нас есть согласие с президентом по вопросу об экономических преобразованиях. Однако имеются большие разногласия по вопросу о Союзном договоре. То, на чём мы настаиваем, заключается в предоставлении права на полную самостоятельность и государственного суверенитета на высоком уровне. Короче говоря, согласие может быть достигнуто между государствами, обладающими полным суверенитетом. И всё же президент, вероятно, не сможет чего-либо достичь без согласия с Российской республикой».
Таким образом, уже в 1990 году Ельцин был нацелен не на придание максимальной самостоятельности союзным республикам в составе Союза, о чём впервые был поставлен вопрос нами, Правительством СССР, ещё в 1987 году, а на разрушение единого государства с центральной властью. Таков основной смысл действий его и ему подобных. Цена борьбы за личную власть оказалась чудовищной: уничтожение великого государства — СССР.
4. ТРАГИЧЕСКОЕ ВОСКРЕСЕНЬЕ
В январе 1991 года произошли события у телебашни в Вильнюсе, которые вывели проблемы, созревшие в Литве и других странах Прибалтики да и в целом в СССР, на совершенно новый виток.
Трагедия случилась, когда я лежал в больнице. В конце декабря 1990 года, во время работы Четвёртого Съезда народных депутатов СССР, я попал в Центральную клиническую больницу с сердечным приступом. Сердце не выдержало двухлетней оголтелой травли. Сейчас трудно представить себе, чтобы нормальные люди расправлялись с руководителями страны подобными садистскими методами. Но те люди рвались к власти, и для них были пригодны все способы. За неделю до своей болезни я последний раз выступил на пленарном заседании Съезда. Долго готовился, анализировал годы перестройки, плюсы и минусы этого периода, свою роль как главы правительства. Старался быть честным в своих выводах и оценках. Я прекрасно знал, что это моё последнее выступление как Председателя Совета Министров Советского Союза. Практически это было моё завещание для будущих поколений, которые когда-нибудь с холодной головой изучат то время и дадут ему и всем нам объективную оценку.
12 января 1991 года, в субботу вечером, в больничной палате появился Горбачёв. Он приехал ко мне с неприятной миссией: ему необходимо было получить моё личное согласие на уход с поста Председателя Совета Министров СССР. Для меня это не было неожиданностью, так как ещё в начале декабря 1990 года я сообщил ему, что после Съезда уйду в отставку. Я не мог согласиться со многими аспектами его политики реформирования экономики страны, а в конечном счёте, и разрушения СССР. Сейчас же, в больничной палате, я снова подтвердил Горбачёву, что ухожу в отставку, как и было заявлено ему больше месяца назад.
К нему у меня было две просьбы: первая — сдать полномочия не сейчас, а примерно через десять дней, когда меня выпишут из больницы. У меня уже была надежда, что к тому времени я выберусь оттуда, поборов болезнь. Я наивно полагал, что президенту будет неудобно освобождать от обязанностей человека, находящегося в больнице, да я вроде бы и не заслужил такого обращения. Вторая просьба заключалась в возможности после выздоровления предоставить мне работу — разумеется, вне правительства, чтобы я не сидел дома без дела. Горбачёв обещал решить эти проблемы. На том и расстались.
Днём в понедельник, 14 января, медицинские сёстры проговорились — а до этого я был лишён какой-либо информации, — что главой правительства страны уже назначен В. Павлов, министр финансов в моём правительстве. Вот так Михаил Сергеевич «выполнил» мою первую просьбу. Такая же участь постигла и вторую: никакого предложения новой работы я не получил, поэтому вынужден был впоследствии искать её и нашёл у одного из своих бывших заместителей.
Так что даты 12 и 14 января — лично для меня особые. Но важнее всего было 13 января, когда произошли события, которые дали окончательный толчок к выходу из состава СССР Литвы, а затем и других союзных республик.
О событиях в Вильнюсском телецентре написано много книг, исследований, действия всех сторон проанализированы по минутам. Но при просмотре многочисленных публикаций у меня складывается впечатление, что ни одна из этих сторон не говорит настоящей правды. Ведь история любых важных событий должна ответить на вопрос: кому это было нужно? На мой взгляд, это было нужно и Ландсбергису, и Горбачёву, а также третьей стороне — политикам Запада и их спецслужбам.
В чём же выражалась заинтересованность в этом нового литовского руководства? После принятия Верховным Советом Литвы 11 марта1990 года решения о её суверенитете власти республики повели себя бесцеремонно и нагло. Они игнорировали все обращения к ним президента страны, его указы, решения Третьего Съезда народных депутатов, не обращали внимания на постановления Верховного Совета СССР и Совета Министров СССР. Ими были созданы Департамент охраны края с функциями Министерства обороны и задачей выявления так называемых неблагонадёжных лиц. Были учреждены вооружённые таможенные посты на границах с другими республиками. Создавались собственные вооружённые формирования, в которые призывались юноши вместо прохождения ими действительной военной службы в Советской Армии. Был введён ряд ограничений гражданских прав некоренного населения, военнослужащих и их семей. Практически ставилась вне закона деятельность КПСС, началось преследование коммунистов только за их принадлежность к партии.
В начале января 1991 года для обеспечения выполнения Указа Президента СССР от 1 декабря 1990 года в соответствии с приказом министра обороны СССР для оказания помощи военным комиссариатам в призыве молодёжи на действительную военную службу в Литовскую ССР прибыли дополнительные воинские формирования. Используя этот факт, руководство республики через печать, радио и телевидение стало нагнетать обстановку истерии и психоза среди населения, призывая его к отказу от гражданства СССР, организованному неповиновению и вооружённому сопротивлению силам правопорядка, так как якобы готовится «военное нападение со стороны Советского Союза на независимое Литовское государство», а «решения Третьего Съезда ничего не значат для Литвы, как для другого государства», и «мы не признаём действия законов Советского Союза на территории Литовской республики».
Выступая 7 января 1991 года по республиканскому телевидению, Председатель Верховного Совета Литовской республики назвал ввод в Литву дополнительных воинских формирований попыткой «спровоцировать столкновения, ошеломить, запугать, ввести военное управление и диктатуру».
Принятое правительством Литовской республики 8 января1991 года постановление о многократном, в 4—6 раз, повышении розничных цен на продукты питания и промышленные товары вызвало у трудящихся республики естественное возмущение и создало ещё большую напряжённость в обществе.
Начались многотысячные митинги, демонстрации протеста и забастовки, на которых трудящиеся Вильнюса, Снечкуса, Каунаса и других городов требовали отставки правительства К. Прунскене, самороспуска Верховного Совета. Выдвигались также требования о введении в республике президентского правления, подписания Союзного договора и восстановления действия Конституций СССР и Литовской ССР.
С 8 января В. Ландсбергис неоднократно обращался по республиканскому радио и телевидению к жителям республики, заявляя, в частности, что «над нами завис меч, который может опуститься в любой день, в любой час», и призывая литовцев к оказанию поддержки литовским властям.
По указанию правительства республики сотрудниками Департамента по охране края вместе с вооружёнными боевиками «Саюдиса» и «Лиги свободы Литвы» митинги и демонстрации трудящихся пресекались с применением силы, а их представители и делегаты избивались.
Так, на митинг, проходивший у здания Верховного Совета Литовской ССР 8 января, собрались до 30 тысяч трудящихся предприятий Вильнюса. На плакатах были начертаны требования немедленно вернуть продовольственные цены на прежний уровень, отставки правительства, роспуска Верховного Совета Литовской ССР, принявшего незаконные сепаратистские юридические акты. Охрана, сняв входную дверь с петель (чтобы не мешала, поскольку с внешней стороны её закрывали пикетчики — это хорошо было видно на кадрах видеосъёмки), начала поливать собравшихся холодной водой.
В течение 9—12 января у здания парламента также происходили противостояния и мелкие стычки между 60—80 тысячами митингующих трудящихся из организации «Единство», от Компартии на платформе КПСС, от профсоюзов, с одной стороны, и лицами, поддерживавшими В. Ландсбергиса, объединение «Саюдис» и «Лигу свободы Литвы», — с другой. Подходы к зданию литовского парламента блокировались охраной сторонников «Саюдиса».
Обращение Горбачёва от 10 января парламентом Литвы было отвергнуто и названо ультиматумом, т.к. Президент СССР обратился якобы «к несуществующей Литовской ССР, Литовская республика отвергает все его обвинения». По призыву В. Ландсбергиса в Вильнюс в организованном порядке продолжали прибывать из сёл и городов республики вооружённые сторонники «Саюдиса» и «Лиги свободы Литвы».
В ответ на эти действия трудовые коллективы объявили политическую забастовку. К концу рабочего дня 10 января в Вильнюсе бастовало 22 предприятия. Утром 11 января колонны трудящихся направились к зданию Верховного Совета на митинг протеста. Подразделения полиции, отряды Департамента охраны края, боевики «Саюдиса» и «Лиги свободы Литвы» попытались блокировать митинг. Возникла реальная угроза столкновений. Созданные в этот же день на крупных предприятиях и в Вильнюсском железнодорожном депо стачечные комитеты обратились в Министерство внутренних дел с просьбой обеспечить безопасность населения и не допустить эксцессов. 11 января подразделениями внутренних войск МВД, а также Вооружённых сил страны были взяты под охрану здания Дома печати и ДОСААФ.
По предложению Ландсбергиса Верховный Совет Литвы принял ряд провокационных обращений и заявлений, в которых призывал население, всех своих сторонников как можно быстрее съезжаться в Вильнюс для защиты правительственных зданий. 12 января парламент республики принял постановление «О мерах по охране Литовской республики». Этим постановлением подразделениям республиканских органов, в том числе и Департаменту охраны края, было предписано «оказывать сопротивление любому нападающему в случае нападения на важнейшие государственные объекты». Заместитель председателя Верховного Совета Литвы Мотека заявил, что она находится в состоянии войны с Советским Союзом, и призвал сограждан к активной защите республики.
Попытка представителей трудовых коллективов вечером 12 января вручить руководству Литвы обращение с требованием об отставке парламента была агрессивно встречена бесчинствующими лицами из числа сотрудников Департамента охраны края и вооружённых боевиков, охранявших здание Верховного Совета. В результате представители трудовых коллективов были избиты.
В этой крайне сложной ситуации республиканское радио и телевидение резко усилили нагнетание напряжённости, круглосуточно продолжая призывать литовскую часть населения к вооружённому сопротивлению силам охраны правопорядка и общественной безопасности, к вооружённой борьбе с «оккупантами, русскими захватчиками». Руководство «Саюдиса» публично требовало «людской крови на алтарь свободы нации!».
В адрес военнослужащих, членов их семей, инакомыслящих и некоренной части населения республики раздавались различные угрозы, распространялись клеветнические измышления антисоветского и антиармейского содержания.
По призыву руководства Литовской республики к зданиям телецентра и Телерадиокомитета срочно перебрасывались вооружённые, в т.ч. автоматами и пистолетами, сотрудники Департамента охраны края, боевики «Саюдиса» и «Лиги свободы Литвы», а также их сторонники, в основном, из числа молодёжи соседних городов и сёл.
В течение 10—13 января был организован централизованный бесплатный подвоз автобусами, загруженными бесплатным питанием и горячительными напитками, населения из городов республики к «стратегическим объектам» Вильнюса. Среди пассажиров было немало детей из детских домов и учащихся из районных школ. Вооружённая охрана внутри зданий тоже была усилена, вокруг зданий стали создаваться заграждения из грузового автотранспорта, которым перекрывались и блокировались пути подхода к ним.
Вечером 12 января Комитет национального спасения Литвы опубликовал листовку с обращением к Верховному Совету Литовской ССР, Совету Министров республики, работникам республиканского радио и телевидения. В ней содержалось предложение о прекращении передачи, «провоцирующей братоубийственное столкновение». Однако обращение не было вручено, поскольку сами рабочие парламентарии, нёсшие петицию, подверглись жестокому избиению и часть из них была интернированы боевиками «Саюдиса». Такой демарш литовских национал-сепаратистов вызвал гнев и возмущение рабочих и дружинников, возвратившихся к половине второго ночи 13 января в здание Вильнюсского горкома Компартии Литвы на платформе КПСС. Оттуда они отправились к телебашне, где вооружённые сепаратисты продолжали всячески возбуждать толпу.
В создавшихся условиях командованием внутренних войск МВД СССР и Вильнюсского гарнизона с целью обеспечения общественной безопасности и правопорядка, предотвращения массовых столкновений, разоружения боевиков и защиты безоружных членов рабочих дружин, а также для прекращения телерадиопередач, подстрекающих население к кровопролитию, были приняты соответствующие меры.
Из войсковых подразделений было укомплектовано две группы. В состав каждой из них входили 190 военнослужащих, 14 бронетранспортеров и около 50 дружинников.
Ход дальнейших событий известен, в том числе и из материалов Генеральной прокуратуры СССР. Анализируя действия литовских властей в последние дни перед январской трагедией, можно ещё раз сделать вывод, что подобный кровавый сценарий был им крайне желателен и даже необходим, так как протестное движение в республике становилось всё мощнее и Ландсбергис со своими националистическими силами мог остаться без поддержки. Надо было любыми средствами спасать себя, вернуть таявший авторитет, перетянуть на свою сторону хотя бы часть разуверившихся в них и колеблющихся, и они выбрали кровавый путь. Одновременно им необходимо было показать в неприглядном свете нашу страну, где демократия подавляется насильственным путём. Вот в этом, на мой взгляд, и заключалась их заинтересованность в трагическом характере происходивших событий.
Вторым лицом, которому нужна была именно силовая, но не кровавая, конечно, операция, являлся Горбачёв. Начиная с лета 1989 года — а особенно это стало очевидным, когда руководство России возглавил Ельцин, — власть Президента СССР стала стремительно уходить, как песок сквозь пальцы. Начались его хаотические метания: то он просит дополнительные полномочия у Верховного Совета СССР, то постоянно выступает по поводу и без повода, то начинает менять Конституцию, то вводит институт Президентского совета — и тут же через восемь месяцев устраняет его. Остряки зубоскалили: Президентский совет оказался недоношенным. В конце 1990 года Горбачёв ликвидировал Совет Министров СССР как главный распорядительный и исполнительный государственный орган, учредив вместо него Кабинет Министров СССР, т.е. аппарат при президенте, а также ввёл пост вице-президента.
Страна реально теряла управляемость, а Литва после 11 марта1990 года практически уже не подчинялась Центру. Поскольку ситуация в этой республике вышла из-под контроля и политические увещевания ничего не дают, необходимо было введение прямого президентского правления на этой территории. Я убеждён, что Верховный Совет СССР дал бы согласие на это. Видя опасное положение, создавшееся в государстве, депутаты без какого-либо сопротивления удовлетворяли любые предложения Горбачёва. Но в таком случае он должен был нести полную ответственность за состояние дел в Литве, а он этого не хотел. В острых ситуациях, как это было, например, в Тбилиси, Горбачёв старался остаться в стороне.
Предложения о введении прямого президентского правления поступали как из Москвы, так и из Литвы. Так, доктор юридических наук, профессор И. Кучеров свидетельствует: «Я открою одну тайну, о которой знали до сих пор немногие. За три дня до “кровавого воскресенья” в Вильнюсе, 10 января 1990 года делегация конгресса демократических сил Литвы, в состав которой входил и я, прибыла в Москву для встречи с Горбачёвым, которую он сам назначил. Так как к намеченному часу мы опоздали, нас по поручению Горбачёва принимал Р. Нишанов. Мы приехали с одной просьбой: временно ввести в Литве президентское правление. Это, по нашему убеждению, привело бы к прямому диалогу между Горбачёвым и Ландсбергисом, страсти противоборствующих сторон улеглись бы и катастрофически нараставшая угроза кровопролития была бы отведена от людей. Р. Нишанов сказал, что президент знает об обстановке в Литве и, безусловно, примет меры. Далее он сообщил, что по поручению Горбачёва подготовлен текст Указа о введении прямого президентского правления.
Но Горбачёв Указа не подписал. Ландсбергис же, окруженный нахлынувшими из США и Германии “советниками”, а если точнее — профессиональными разведчиками, через средства массовой информации до предела накалил обстановку. Саюдисты очень жаждали крови. И кровь, к сожалению, пролилась».
10 января 1991 года, за три дня до трагических событий, Горбачёв подписал обращение к Верховному Совету Литовской ССР. Говоря о том, что ситуация, по существу, заходит в тупик, он сделал упор на то, что в союзные органы поступают многотысячные обращения о принятии мер по восстановлению конституционного порядка в республике, о введении президентского правления. И снова уговоры, увещевания и предупреждения о том, что власти Литвы должны понимать всю полноту своей ответственности перед народом республики.
12 января состоялось заседание Совета Федерации под председательством М. Горбачёва. Был рассмотрен вопрос об обстановке в Литовской ССР. Подчёркивалось, что крайне важно действовать прежде всего политическими методами. Было принято предложение президента о направлении в республику представителей Совета Федерации для уточнения сложившейся ситуации и выработки предложений по подготовке необходимых мер.
После вильнюсских событий, 14 января, в перерыве между заседаниями Верховного Совета СССР, на встрече с журналистами Горбачёв пытался объяснить свою политику в отношении Литвы. Он подчеркнул, что всегда стремился политическими методами вернуть процессы в конституционное русло, несмотря на то что на него оказывалось огромное давление, в том числе и в Верховном Совете СССР. Также он сообщил, что не хочет вводить президентское правление, а решил ограничиться хоть и строгим, но всего лишь предупреждением Верховному Совету Литвы. И вообще: «Я узнал о случившемся рано утром. Сообщение о трагедии всех застало врасплох».
17 января, в четверг, в центральных газетах было опубликовано Заявление Политбюро ЦК КПСС в связи с событиями в Литовской ССР, в котором давалась положительная оценка обращения Горбачёва к Верховному Совету Литвы. В Заявлении также говорилось, что вместо того, чтобы способствовать проведению конструктивного диалога, по республиканскому радио и телевидению постоянно нагнеталась обстановка, делались заявления о том, что Литва находится в состоянии войны с СССР, а советские Вооружённые силы должны рассматриваться как оккупационные. В заключение этого документа Политбюро — снова призывы к политическим методам решения проблемы, проявлению взвешенности при оценке происходящего в республике И Т.Д.
18 января, в пятницу, газета «Правда» посвятила почти всю первую полосу событиям в Персидском заливе, где западными странами во главе с США были нанесены удары по объектам Ирака. Литве была уделена небольшая заметка в углу страницы. Таким образом, Ирак представлялся как более чувствительная точка, нежели свои внутренние, криком кричащие проблемы. На этой же первой полосе газеты «Правда» был помещён, надо полагать, весьма «злободневный» для тех дней материал — «Кошечка Мими и собачка Жужу».
Таким образом, отношение Горбачёва к происходившему в Литве 13 января показывает, что он вновь и вновь уходил от подобных событий, и складывалось ощущение, что он — сторонний наблюдатель, который на всё смотрит издалека. Зная существовавшие тогда правила в руководстве страны, я абсолютно убеждён, что подобное решение о выдвижении на место событий воинских подразделений не могло произойти без ведома президента страны. При подготовке этого материала я прочитал много статей и интервью о тех событиях. И те, кто защищал конституционный строй в Литве, и те, кто всячески рьяно разрушал его, в один голос утверждают, что Горбачёв обо всём знал, а некоторые уверяют, что даже был в сговоре с сепаратистами. Трудно поверить в такое, но эта информация настойчиво циркулирует.
Создавшееся в Прибалтике положение было использовано Западом, его спецслужбами. Запад и особенно Соединенные Штаты Америки давно уже использовали прибалтийскую карту в своей политической колоде. Весь послевоенный период, особенно в годы холодной войны, они находили различные причины и поводы для давления на СССР. Здесь были и права человека, и демократия, и противостояние тоталитаризму. Полагаю, что многие тамошние политики вряд ли даже имеют представление, где находятся эти бывшие республики Советского Союза, и тем не менее для них это было дежурное блюдо, которым они постоянно потчевали мир в своих очередных целях. Поэтому, когда со второй половины 1980-х годов стали формироваться националистические движения, иностранные спецслужбы немедленно подключились к работе с ними. Они развили бурную, лихорадочную деятельность в Литве.
Достоверно известно, что именно западные спецслужбы руководили всеми действиями Ландсбергиса. Надо отдать им должное, это была отлично продуманная и проведённая операция по переключению общественного возмущения экономической политикой нового литовского руководства, о чём я говорил выше, на протест против Москвы. Стрелку внутренних экономических проблем успешно перевели на Центр, да ещё и в националистическом русле.
Богатый многолетний опыт иностранных спецслужб по свержению правительств в различных странах мира подсказывал, что для окончательного решения проблемы в Литве необходимо было создать какое-то особое ЧП, лучше с кровопролитием, вокруг которого в сжатые сроки можно закрутить тугой узел политических и националистических страстей.
Специалисты пришли к заключению, что дело было настолько сложным и срочным, что в одиночку западным спецслужбам не справиться. Что касается Ландсбергиса и компании, то их роль ясна. Но, по мнению наших спецслужб, здесь не обошлось и без Москвы. Нужна была чёткая координация действий, чтобы в центре Европы, в Литве, пролилась кровь. В связи с этим я снова процитирую профессора Ю. Ермалавичюса: «Слишком хорошо была разработана и осуществлена провокация. То, что она была заранее спланирована, подтверждают многие факты. Когда обострилась ситуация, вызванная резким повышением цен, в Вильнюс ещё за два-три дня до трагического 13 января понаехала масса зарубежных представителей, журналистов. Они заходили даже в здание ЦК. Некоторые в разговорах наивно спрашивали: “Почему не выполняется план?” Видимо, речь шла о плане январских событий, отрежиссированных за рубежом. Мы не смогли предотвратить трагедию: Горбачёв поставил задачу войскам, “Саюдис” поднял толпу. Соприкосновение развязало руки провокаторам».
В то время, как уже было сказано, в Литву ринулись сотрудники спецслужб всех мастей. Так, консультантом Департамента охраны края по вопросам обучения партизанских боевых формирований и проведения терактов был гражданин литовского происхождения Эйве Андрюс. Он являлся инициатором серии взрывов в местах дислокации и проживания советских военнослужащих и их семей, лично руководил действиями боевиков в их столкновениях с подразделениями Советской Армии. Во время январских событий Андрюс выполнял функции военного советника при парламенте и постоянно находился в здании Верховного Совета республики.
Новые власти Литвы, тесно контактируя с представителями западных спецслужб, вместе с тем демонстрировали своё негативное отношение к деятельности КГБ. Различными указаниями и решениями они связывали руки оперативному составу, целенаправленно мешали чекистам пресекать подрывную деятельность иностранных спецслужб.
Итак, действующие силы этой трагедии известны. Но полностью ли восстановлена истинная картина ночи 13 января 1991 года? Непонятно — кто и откуда стрелял? Почему у одного из убитых из тела была извлечена поразившая его пуля от мосинской винтовки, которых давно нет на вооружении Советской Армии? Почему все смертельные сквозные пулевые поражения проходили сверху вниз тел погибших, тогда как военные, которым это приписывается, двигались по плоскости дороги? Возникает вопрос: кто же убил в толпе в спину снизу вверх единственного военного, лейтенанта КГБ Шатских В.В.? Имелись многочисленные показания военнослужащих и других очевидцев, что молодую женщину специально вытолкнули из толпы под гусеницы танка, а затем сфотографировали. И таких вопросов много.
Сошлюсь ещё раз на высказывание одного из бывших лидеров «Саюдиса», известного литовского писателя В. Петкявичюса. Он утверждает, что первый министр обороны Литвы А. Буткявичюс привёз 18 «своих» пограничников, переодел их в гражданскую одежду и разместил в телебашне. Оттуда они и стреляли боевыми патронами. Как известно, в ту ночь погибли 13 гражданских лиц, а по его заявлению, в морг привезли не 13, а 18 трупов. Пятерых врачи «забраковали» — у них не было никаких ран. Кто они и как погибли?
Всех этих вопросов не возникло бы, если бы расследование Генпрокуратуры СССР в то время проводилось по всем правилам, совместно с прокуратурой республики. Но в докладе Генерального прокурора СССР Н. Трубина Верховному Совету СССР по поводу событий в Вильнюсе говорится, что республиканские власти всячески мешали работе специалистов союзной Генпрокуратуры. Её следователям было запрещено присутствовать при вскрытии трупов погибших и освидетельствовании раненых, препятствовали их участию в допросах оставшихся в живых потерпевших и очевидцев событий, а если они сами проводили полагающиеся в таких случаях мероприятия, работники прокуратуры Литвы сотрудничать с ними отказывались.
Невольно приходит на ум библейское выражение: «Нет ничего тайного, что не сделалось бы явным, и ничего не бывает потаённого, что не вышло бы наружу». Полагаю, что наступит время, и «потаённое» станет явным.
Преступники, организовавшие трагическое воскресенье у телебашни 13 января, до сих пор гуляют на свободе и занимают довольно высокие посты в Литве. Для того чтобы отвести удар от истинных виновников той страшной ночи, литовские власти устроили судилища над невиновными людьми, несмотря на то что по своему служебному положению в то время они не могли давать никаких указаний воинским подразделениям. И всё же в августе 1999 года после продолжавшегося в течение 6 лет следствия, во время которого шесть коммунистов Литвы находились в заключении, суд признал их виновными в «заговоре с целью свержения законной власти и участии в событиях 13 января 1991 года у Вильнюсской телебашни». Вот так закончился неправедный суд по «делу профессоров» — Бурокявичюса, Ермалавичюса и других.
Следует также сказать, что по делу о трагических событиях 13 января 1991 года в Вильнюсе проходят ещё 45 человек, среди них — бывший председатель КГБ СССР В. Крючков, маршал СССР Д. Язов, бывший заместитель министра обороны СССР В. Ачалов и многие другие известные лица.
Итак, битва за суверенитет прибалтийских республик завершилась, по существу, политической победой сепаратистов в январе 1991 года у телебашни в Вильнюсе. Окончательное юридическое оформление этого состоялось в августе-сентябре того же года, когда Горбачёв, глава новоиспечённого на скорую руку Госсовета, без всяких условий подписал решение о выходе из состава СССР Эстонии, Литвы и Латвии.
Через три месяца, в том же злополучном 1991-м, не стало Советского Союза.
Глава седьмая
СУВЕРЕНИТЕТ ПО - ПРИБАЛТИЙСКИ
1. ПРИБАЛТИЙСКИЕ ИЗГОИ
В августе-сентябре 1991 года три прибалтийские республики «стараниями» Горбачёва без всяких условий и обязательств вышли из состава Советского Союза, а в декабре этого же года, уже «с помощью» Ельцина, Кравчука и Шушкевича, была разрушена великая Держава, и однажды утром в 1991 году 25 миллионов наших соотечественников проснулись в совершенно других государствах. За пределами своей исторической родины оказались не только 18 миллионов русских, но и 7 миллионов граждан остальных стран СНГ.
После разрушения единой страны во многих государствах на постсоветском пространстве прокатилась волна националистического угара, враждебного отношения к русским. Это вызвало миграцию в Россию — в основном, это были квалифицированные рабочие и инженерные кадры. Заводы и фабрики в бывших республиках Союза остались без специалистов, да и в развитии науки и культуры в этих регионах русские занимали, как говорится, не последнее место.
В наиболее трудной ситуации оказалось русское население в Прибалтике. Задумываясь над тем, почему же именно здесь, среди определённой части населения и в большей степени среди политического руководства, продолжает процветать такая непримиримая ненависть к представителям других национальностей, особенно к русским, я отвечаю себе так: продолжительность периода ксенофобии да и существование её вообще зависит прежде всего от двух факторов — от степени цивилизованности, развития национальной культуры народа и от уровня политического мышления его руководителей. А ведь все три прибалтийские национальные государства довольно молоды. Местный этнос получил власть только в результате Октябрьской революции, а конкретней — из рук немцев, после заключённого с большевиками в марте 1918 года Брестского мира. Что касается национальной культуры, то, например, грамматика литовского языка была впервые издана лишь в 1920 году. До этого этнические жмудины (именно они были почему-то объявлены в конце XIX века литовцами) записывали свои мысли кто как мог — кириллицей или латинскими буквами: в первом случае — по правилам грамматики русского языка, во втором — польского или немецкого. Правда, сильнейший импульс для развития своих национальных культур народы стран Прибалтики получили в годы их пребывания в составе СССР, но возможно, что не все их политические руководители ощутили на себе его плодотворное влияние. Тем более что часть их до недавних времён жили и воспитывались за рубежом.
Так или иначе, но власти новых независимых государств Прибалтики при поддержке национальной интеллигенции практически стремятся объединить общество по племенному, языковому признаку, науськивая его против «инородцев», «некоренных», «нетитульных», «иноязычных» и т.д. Это и есть национализм в действии, где жертвой прежде всего и стали русские, фактически превратившиеся в бесправное национальное меньшинство. Политическое же руководство России, боясь быть обвинённым в намерении «возродить империю», оставило своих соотечественников на произвол судьбы. Этот принцип невмешательства развязал руки наиболее ярым национал-радикальным силам в прибалтийских республиках, и сейчас там повсеместно наблюдается преследование людей по национальному, языковому и религиозному признакам.
Происходит бесцеремонное давление на нетитульную нацию. Так, в Латвии, по существующим правилам, для многих профессий требуется владение латышским языком как родным — со всеми нюансами, использованием идиом и даже архаичных выражений. Для определения знания государственного языка вводятся вместо трёх — шесть оценочных ступеней. Должностным лицам Центра государственного языка, практически языковой полиции, дано право задерживать и проверять ранее выданные свидетельства о владении языком. Находятся даже горячие головы, которые требуют вооружить эту полицию стрелковым оружием. Немецкие оккупанты — и те не додумались до такого! А некоторые представители интеллигенции вообще предлагают создать русскоязычное гетто.
Справедливости ради следует сказать, что не все в Латвии разделяют взгляды национал-радикалов, порой звучат и трезвые голоса. Бывший советник латвийского посольства в России сожалеет, «что из Латвии уехали десятки тысяч русских, в которых мы теперь больше всего нуждаемся. Отток квалифицированных русских, спад производства повлекли за собой и выезд латышей за границу».
Но, к сожалению, не такие люди определяют политику государства. Решают другие: они делают вид, будто не понимают, что именно «помесь» наций создала, например, великое государство — США. Англичане тоже, между прочим, «помесь», как и французы, испанцы, итальянцы, русские и даже немцы, а ведь именно эти народы представляют лицо современной цивилизации. Если же хорошенько разобраться, то и сами латыши — та ещё «помесь»! И ничего «мерзкого» здесь нет. Наоборот, приток другой крови даёт толчок к развитию, в то время как племенная замкнутость ведёт к вырождению — это уже давно установлено наукой.
Президент Латвии, Вике-Фрейберга, не может не знать, что в Канаде, где она получила образование, помимо титульной нации, проживают и другие. Надо полагать, она не забыла, что франкоговорящего населения в Канаде всего 14 процентов, но при этом французский язык наряду с английским является официальным государственным. Не дай бог, если спикер в парламенте страны будет вести заседание только на английском языке! Как минимум франкоговорящие депутаты демонстративно покинут зал. Ей также должно быть известно, что попытка построения моноэтнических государств в современной Европе — затея пустая и даже вредная.
Говоря о ситуации русских в странах Прибалтики, я специально остановился прежде всего на их положении в Латвии, где дискриминация достигла наиболее ужасающих размеров, хотя нечто подобное происходит также в Эстонии и Литве. Но ведь в начале 1990 года все три республики дружно приняли декларации о независимости. Какие же обещания в них содержатся?
Передо мной находится текст Декларации о восстановлении независимости Латвийской республики, подписанной господином А. Горбуновым 4 мая 1990 года. Чтобы читатель мог сделать самостоятельные выводы, дословно приведу только один её пункт:
«Гарантировать гражданам Латвийской республики и других государств, постоянно проживающим на территории Латвии, социальные, экономические и культурные права, а также политические свободы в соответствии с общепризнанными международными нормами о правах человека. Распространять эти права и свободы в полной мере на граждан СССР, которые выразят желание проживать в Латвии, не принимая её гражданства».
Нечто подобное говорится и в Декларации о государственной независимости Эстонии. Республиканское собрание народных депутатов Эстонской ССР 2 февраля 1990 года в Таллине приняло решение:
«...Провозглашая идеал государственности Эстонии, мы знаем о поддержке идеи самостоятельной Эстонии сотнями тысяч неэстонцев. В государстве, восстановления которого мы добиваемся, будут уважаться права человека и права национальных групп на основе традиций Эстонской республики и принципов межнациональной терпимости. Различия в мнениях и подходах национальных и идеологических меньшинств должны быть в Эстонии защищены законом».
Наиболее лаконично по этому вопросу высказался господин В. Ландсбергис в Акте о восстановлении независимого Литовского государства 11 марта 1990 года. Он предусмотрительно ушёл от гуманитарной конкретики: «Литовское государство... гарантирует права человека, гражданина и национальных сообществ».
Через полтора года после заявлений эти республики стали самостоятельными государствами со своей внутренней политикой. Невольно возникает вопрос: появились ли непримиримые антирусские настроения в этих странах после выхода их из СССР или это более глубокое, временно спрятанное негативное отношение к нашему народу, которое до поры до времени не выплёскивалось на поверхность?
Некоторые специалисты по Прибалтике объясняют этот феномен тем, что прибалтийские страны на протяжении веков были расположены между большими государствами или на границе цивилизаций и их народы вынуждены были постоянно находиться между более могущественными соседями (шведами, датчанами, поляками, немцами, русскими). Именно этим пытаются объяснить и борьбу прибалтийских республик за суверенитет — сначала экономический, а затем и политический, в конце 80-х — начале 90-х годов прошлого столетия.
Но есть вопросы, которые так и остаются без ответа. Немцы огнём и мечом завоёвывали народы Прибалтики, насильно насаждая свою веру, и тем не менее во время Второй мировой войны население прибалтийских республик не только поддержало нацистскую оккупационную власть, но многие участвовали в войне против СССР, осуществляли карательные операции против русских, евреев и людей других национальностей.
Почему же русские стали ненавистным народом в этих странах? Может быть, потому, что прибалты привыкли к жёсткому, наподобие немецкого, кулаку? Мы же, русские, со своим православным менталитетом, стремились создать братство народов, поднять окраины за счёт коренной России. По-видимому, сказывается и то обстоятельство, что земли Латвии и Эстонии уже в начале XIII века были завоёваны рыцарями Тевтонского ордена и в течение нескольких столетий находились под сильным немецким влиянием. Жмудины, народ упрямый и физически крепкий, как могли, противостояли агрессии этого ордена. Надо полагать, что религиозная близость немцев, латышей и эстонцев, в основе которой — протестантизм во всех его церковных формах, — была той идейной платформой, которая позволила сформировать национальные части «СС» именно в Латвии и Эстонии (но не в Литве, где преобладает католицизм).
Безусловно, что провозглашённые в декларациях трёх прибалтийских союзных республик обязательства о соблюдении прав всех народов, проживающих на их территории, — не более чем «дымовая завеса» для мирового сообщества. Ещё до появления деклараций всем здравомыслящим людям было известно о широкомасштабной кампании против «мигрантов», развернувшейся в «перестраивающейся» Прибалтике.
Средствам массовой информации удалось отравить сознание многих людей темой «мигрантов» и «оккупантов». На митинге в Каунасе, состоявшемся в июле 1989 года недалеко от авиационной воинской части, прозвучал призыв: «Вспарывайте животы беременным женам офицеров, чтобы они не рожали оккупантов!» И это кричали люди, которые считали себя по культурному уровню значительно выше русских. Разве можно даже предположить, что русские могли бы позволить себе подобное в отношении не только прибалтийских, но и других женщин?!
В создание портрета «русского дегенерата» внёс свой вклад и профессор славистики Йелльского университета, бывший преподаватель Вильнюсского университета Томас Венцлова: «Русского считают жандармом, алкоголиком, апатичным варваром, развратником, наконец, убийцей. Как бы там ни было, прибывающие в Литву колонисты, в особенности администраторы, часто соответствуют если не всем, то хотя бы части этих эпитетов».
В это же время наряду с темой русских «мигрантов» в общественное сознание внедрялось понятие «тутэйшие», которым саюдисты пренебрежительно называли проживающих в республике поляков. Средства массовой информации вбивали в головы людей, что это вовсе не поляки, а ополяченные литовцы. Естественно, появился и «польский вопрос», проблема польского населения стала существовать реально.
На самом деле ещё в XIX веке и особенно в первой четверти XX века, во время первых межнациональных войн, «тутэйшими» называли себя потомки славянского племени кривичей, проживавшего с доисторических времён здесь, на территории нынешней юго-восточной Литвы, и заложившие свой город: Кривой город — Вильну — Вильнюс, который впервые упоминается в летописи 1129 года. Поляки пришли в православную Вильну позднее, частично — после Кревской (1385 год), а затем — после Люблинской унии (1569 год).
В «польских» районах и сёлах были самые низкие в республике социальные показатели. На одну тысячу работающих в Литве приходилось лиц с высшим образованием: среди литовцев — 197, русских — 123, белорусов — 56, поляков — лишь 32. В расчёте на одного жителя здесь было меньше жилья, дошкольных учреждений, школ. При обилии различных изданий на 200 тысяч поляков существовала лишь газета «Червоны штандар» и не было ни одного культурно-просветительного журнала.
Бесспорно, было бы несправедливо бросать тень национализма на всех литовцев. Приведу строки, принадлежащие великому классику литовской литературы Эдуарду Межелайтису: «Изолироваться опасно и отдельному человеку, и народу. Можно ещё добавить: и большому, и маленькому народу. Всем одинаково опасно, всем угрожает духовное малокровие. Дух получает мало пищи, нечем подкреплять его, и он начинает задыхаться, как рыба под толстым слоем льда, где не хватает кислорода. Кислород, культурный кислород необходим духу!»
Жаль, что не все в Прибалтике понимают это и по сей день. В 1980-е годы в её республиках уже чётко просматривалась тенденция перерождения перестроечных лозунгов в сторону национализма и сепаратизма, распространялась идеология «национально-народного социализма». В этой напряжённой ситуации действия Москвы поражали своей непоследовательностью и двусмысленностью. Наши идеологические вожди — А. Яковлев, В. Медведев и другие — успокаивали Политбюро и президента страны, утверждая, что «процесс» идёт правильно, что это есть не что иное, как углубление и развитие перестройки.
Хорошо помню заседание Политбюро, на котором Яковлев докладывал о своей поездке в Вильнюс. Его выступление было направлено на то, чтобы убедить политическое руководство страны, будто процессы, происходящие в Прибалтике, идут в русле перестройки. Его трактовка, оправдывавшая расцвет махрового национализма, вызвала у меня и ещё у некоторых членов Политбюро полное неприятие и критику. Впрочем, и сам Горбачёв во время пребывания в Прибалтике своей бездарной, неумной политикой только способствовал укреплению взятой тамошними лидерами линии на выход из Союза.
Известно: когда рушится общественный порядок, когда процветает хаос, власть получают демагоги. Так случилось и в Прибалтике. Прошло всего несколько лет, и мы видим, что делается в этих государствах сейчас. Найдутся ли в нынешнем мире ещё страны с законами, утверждающими подобную дискриминацию по национальному признаку? Вряд ли. За чертой политической, экономической, общественной жизни остаются сотни тысяч человек из «некоренного» населения. Мир наверняка взорвался бы в крике, если бы подобные законы были приняты в СССР или в современной России.
Те же деятели в Прибалтике, которые громче всех кричали о «нарушениях прав человека» в Советском Союзе, сейчас, придя к власти на волне националистического угара, не только грубейшим образом преследуют своих политических оппонентов и ущемляют права русского населения, но и ведут дело к созданию режимов апартеида. Сотни тысяч людей, десятилетиями проживающие в прибалтийских республиках, создавшие там современную экономику, в одночасье оказались полностью лишёнными политических прав лишь потому, что их родным языком является русский, а их родовые корни находятся в России.
Лидирующую роль в ущемлении прав русскоязычного населения, как уже было сказано, играет Латвия. По этому поводу возникает много вопросов: в частности, почему это происходит в государстве, где около 50 процентов — русские? По собственному опыту знаю, что латвийское руководство всегда проявляло максимум инициативы и исполнительности, чтобы добиться расположения Москвы. Рига неофициально считалась столицей Прибалтики со всеми вытекающими отсюда последствиями.
В Латвии приняты наиболее дискриминационные законы по отношению к русским, особенно в решении проблемы оформления гражданства. Так, негражданам нужно изыскать из своего нищенского бюджета 50 долларов только на прямую оплату такой процедуры, сопутствующие же затраты — впятеро больше.
Была введена обязательная сдача экзамена по государственному языку, включая письменное изложение, по истории, весьма тенденциозной, согласно которой, например, война для Латвии закончилась в... 1991 году, по Конституции Латвии, а также должна быть принесена клятва на верность. Принимают экзамены националистически ориентированные чиновники, от которых не приходится ждать доброжелательности.
Люди совершенно справедливо задаются вопросом: а почему, собственно, от них требуют сдачи каких-то экзаменов? Здесь налицо явная подмена понятий: одно дело — вновь приезжающие в страну, а другое — постоянные жители, много лет прожившие на данной территории. Для последних во всём мире существует практика: при любых разделениях и объединениях государств они становятся гражданами того государства, которое устанавливает свою юрисдикцию на этой территории. Так было при распаде Российской и Австро-Венгерской империй, при разделении Чехословакии, объединении Германии.
Разве латышей при вхождении Латвии в СССР заставляли сдавать экзамены по русскому языку и советской истории? Конечно, нет: степень знания русского языка была личным делом каждого. Паспорта советских граждан выдавали всем без каких-либо условий. Однако сейчас у них к русским прямо противоположное отношение.
В Латвии нет определения национальных меньшинств. Здесь имеются три категории юридических лиц, проживающих в стране: граждане, граждане иностранных государств и неграждане. По закону о статусе граждан от 1995 года к негражданам относятся бывшие граждане Советского Союза, постоянные жители Латвии, не имеющие законных оснований получить гражданство. На законном же основании можно получить гражданство в соответствии с двумя принципами: наследным (если вы прямой потомок граждан довоенной Латвии) и в процессе натурализации на общих условиях. Для натурализации необходимо, как было сказано выше, сдать экзамены по латышскому языку, истории, Конституции и пройти утверждение в парламенте.
Неграждане не имеют права голосовать и баллотироваться на выборах, занимать высшие посты в государственных ведомствах; имеют право, но не обязаны служить в армии и полиции. Для неграждан усложнены формальности при приобретении земли в собственность.
Естественно, многие россияне, которым небезразлична судьба наших соотечественников в Прибалтике, и в первую очередь в Латвии, задают вопрос: это что — акт отмщения?
Отмщения за что? За то, что русские спасли латышей от онемечивания и полной утраты национальной культуры? За то, надо полагать, что предоставили Латвии и двум другим прибалтийским республикам статус самостоятельных государств в 1918 году? За то, что предупредили их захват фашистской Германией в 1940 году? За то, что освободили их в 1945-м, оставив лежать в прибалтийской земле 140 тысяч бойцов и командиров Красной Армии? За то, что после войны усилиями и за счёт средств всего Союза ССР в Латвии построены десятки и сотни промышленных зданий, мосты, тысячи и тысячи жилых домов со всеми удобствами, поликлиники, больницы, санатории, школы, детские сады и пр.? Во время так называемой оккупации выстроена фактически ещё одна Латвия.
Уместно будет напомнить, что во времена Советского Союза латыши никогда не подвергались никакой дискриминации, более того, их выдвигали на самые престижные, важнейшие посты в СССР — даже осуществлять контрольные функции и командовать силовыми структурами (напомню из очень многих только два имени — А. Пельше, Б. Пуго). Русские в Латвии всегда с большим уважением относились к национальным традициям, нравам и обычаям латышей и, казалось бы, вправе были рассчитывать на взаимность.
Положение неграждан Латвии закрепляется выдачей странных документов, в которых они определены как «чужие», словно некие ужасные членистоногие инопланетяне, громадные пауки, которых надо уничтожать...
В подтверждение этого некоторыми представителями страны было заявлено, что в ближайшее время от неграждан необходимо избавиться. Это как же — подготовить новый Освенцим?
У русских сильно развито чувство справедливости; уважение к себе они ценят выше материальных благ и остро переживают унизительность своего положения, хотя и не кричат на каждом углу о своей боли. Боль у них внутри. Но нетрудно догадаться, что они при этом думают. Есть хорошая русская пословица: как аукнется, так и откликнется. Нормальные отношения между людьми и между народами можно строить лишь на основе взаимного уважения или по крайней мере равноправия и терпимости. Эту прописную истину политическим деятелям надо помнить всегда. Но она, к сожалению, абсолютно игнорируется латвийскими властями в отношении наших соотечественников.
Невольно сравниваю «демократическую» Латвию с совсем не демократической в недавнем прошлом ЮАР. На сегодняшний день треть постоянных жителей Латвии (около 700 тысяч человек), ранее полностью равноправных с остальными жителями страны, до сих пор не признаны её гражданами. Русские в массовом порядке живут в Латвии с 1666 года, когда в России произошёл церковный раскол и здесь поселились многие старообрядцы. В XVIII веке вся Латвия вошла в состав России, и русский язык получил там большое распространение.
Постановлением парламента Латвии в 1991 году гражданами Латвийской республики признаны лишь те её жители, которые имели гражданство Латвийской республики до 17 июня 1940 года, а также их потомки. Неграждане, родившиеся в Латвии в 40-х и 50-х годах и всю жизнь прожившие в Латвии, имели право подать заявление с просьбой о предоставлении гражданства только к 2000 году.
Таким образом, треть постоянных жителей Латвии лишена всех политических прав, возможности доступа к государственной службе и полностью отстранена от участия в управлении государством — точно так же, как и чёрное население ЮАР до 1994 года.
Люди, которым отказано во внесении в Регистр жителей Латвии (так называемые круглопечатники — прежде всего представители национальных меньшинств), дополнительно лишены ещё целого ряда естественных и жизненно важных прав: права на трудоустройство и получение любых социальных пособий, в том числе на детей.
Тысячи людей после временного выезда за границу Латвии не могут вновь легализовать своё пребывание в стране. Они становятся «нелегалами», подлежащими выдворению, хотя зачастую родились в Латвии и прожили в ней большую часть жизни. Такая ситуация стала причиной широко известного случая самосожжения в Даугавпилсе Равиля Ягудина в 1996 году.
Власти отказывают в регистрации общественным организациям, объединяющим представителей национальных меньшинств. Различия в правах между гражданами Латвии и её негражданами только на уровне закона и подзаконных актов насчитывают 68 пунктов, что является прямым запретом на многие профессии и выступает эквивалентом давнего южноафриканского апартеидного закона «О резервировании рабочих мест» (только для белых).
Например, неграждане не имеют права руководить аптечными учреждениями (неужто власти боятся, что ужасные русские отравят бедных латышей?), занимать должность пожарного, быть частными детективами, вооружёнными охранниками, адвокатами и их помощниками, госчиновниками, работать по эксплуатации и обслуживанию воздушных судов. К запрету на профессии следует добавить регулируемые законными и подзаконными актами ущемления в экономических и социальных правах, не говоря уже о праве собственности на землю и участии в выборах Сейма и органов местного самоуправления.
Основным инструментом дискриминации нелатышского населения является, как я уже говорил, знание (или незнание) латышского языка. Намеренно завышенные требования к знанию языка, а также истории Латвии и её основных законов являются главным препятствием для получения гражданства и, соответственно, политических и иных прав. Не думаю, что латыши, которые в Гражданскую войну 1918— 1922 годов занимали особое положение в России, в совершенстве знали русский язык. По данным историка С.П. Мельгунова, в органах ВЧК в Москве из двух тысяч человек три четверти были латышами.
По решению Кабинета Министров Латвии даже статус безработного (и, соответственно, право на пособие и социальную помощь) могут получить только те, кто получил образование на латышском языке или имеет удостоверение о знании латышского языка.
Государственная дума России неоднократно возвращалась к проблеме положения русских в Латвии. Направлялись заявления, обращения и даже рассматривался проект закона о введении экономических санкций к этому государству. Правительство РФ не поддержало этого законопроекта, не желая ссориться с соседом, а от обращений и заявлений Госдумы власти Латвии отмахиваются, как от назойливых мух.
В мае 2005 года латвийский Сейм в срочном порядке ратифицировал рамочную Конвенцию Совета Европы «О защите национальных меньшинств». Глава Министерства иностранных дел России Сергей Лавров назвал ратификацию профанацией. Всё дело в двух оговорках, предложенных правительством Латвии: не разрешается использование языков национальных меньшинств на табличках с названиями улиц и в других топографических названиях, а также в работе государственных и муниципальных структур. Хотя статьи 10 и 11 рамочной Конвенции прямо говорят об этом праве нацменьшинств.
Кроме того, депутаты Сейма утвердили разъясняющую декларацию, в которой даётся понятие термина «национальное меньшинство». К представителям такового в Латвии относят даже тех граждан страны, которые проживают здесь на протяжении нескольких поколений.
Глава Центризбиркома России Александр Вешняков в своём выступлении на «круглом столе» в Москве, оценивая фарс с ратификацией вышеупомянутой Конвенции, сказал, что власти Латвии руководствовались «то ли соображениями исторической мести, борьбой за чистоту титульной нации, то ли местечковыми интересами».
В январе 2005 года Москву с визитом посетил Президент Эстонии А. Рюйтель. Его главным заявлением для средств массовой информации было: «Русской проблемы в Эстонии нет».
Процитирую в связи с этим небольшую выдержку из эксклюзивного интервью корреспонденту «Независимой газеты» — один вопрос и ответ на него господина президента:
«— Существует ли в Эстонии проблема русскоязычного меньшинства?
— Эту тему специально обостряют. Эстония — демократическая страна, где все граждане имеют равные права и обязанности независимо от национальности. Можно сказать, что все народы, жившие в СССР, — жертвы сталинской политики. Не является исключением и русский народ, сталкивающийся ныне с серьёзными демографическими проблемами, которые в существенной мере возникли в результате политики того периода. В Эстонии сейчас живут люди примерно ста национальностей, но политика в отношении национальных меньшинств одна.
Уходит в прошлое тот период, когда политические организации в Эстонии пытались заработать очки на национальной розни. Неправительственная Ассоциация народов Эстонии, в которую входят участники организаций десятков национальных меньшинств, приняла на своём последнем форуме декларацию, в которой содержится интересная оценка. В ней говорится: “Ассоциация народов Эстонии испытывает озабоченность из-за продолжающегося вмешательства России в национальную политику Эстонии. Национальные меньшинства не ощущают нарушения своих прав в Эстонии. Россия не вправе представлять национальные меньшинства в Эстонии...”
...Естественно, что у нас, как это всегда бывает в быстро развивающихся государствах, есть различные проблемы. Но, рассматривая их, необходимо говорить и о причинах, их породивших. Например, большое количество лиц без гражданства, которых сейчас примерно 150 тысяч, является прямым результатом пакта Риббентропа—Молотова и последовавшего за ним сознательного переселения. Эта проблема возникла независимо от Эстонии, но сегодня она быстро решается».
Читаю эти «откровения» нынешнего руководителя Эстонии и диву даюсь его патологической неприязни к государству, в котором он жил.
Какое же нужно иметь глубочайшее неуважение к русскому народу, переживающему за судьбу своих соотечественников, чтобы сказать в принимающей его с визитом стране: «Россия не вправе представлять национальное меньшинство в Эстонии...» Господину президенту не мешало бы проконсультироваться по этому вопросу в США. Там ему напомнили бы, что Соединенные Штаты всеми силами и средствами, вплоть до военных, защищают интересы своих соотечественников в любой точке земного шара.
В прошлом господин Рюйтель был Председателем Верховного Совета Эстонской ССР и по Конституции СССР — заместителем Председателя Президиума Верховного Совета СССР. Находясь на «дежурстве» в Москве, т.е. выполняя свои обязанности заместителя Председателя парламента страны, он несколько раз приглашал нас, депутатов Верховного Совета СССР, на протокольные мероприятия — завтраки, обеды, даваемые, в основном, в честь иностранных делегаций. Послушали бы его речи тогда! Полагаю, что нет необходимости анализировать дальше поведение и позицию бывшего партийного и государственного деятеля советской эпохи. Пусть это останется на его совести.
Ну, а как же в действительности живется в Эстонии русскоязычному населению?
После предоставления Эстонии в 1991 году независимости безусловным приоритетом её внутренней политики и государственного строительства стало создание моноэтнического общества, «выдавливание» из страны русскоязычного населения, ассимиляция той его части, которая, несмотря на давление и дискриминацию, не желает выезжать из Эстонии, считая её своей родиной.
В настоящее время в Эстонии живут примерно 600 тысяч русскоязычных граждан при общей численности населения страны 1 млн 470 тысяч человек. Лишь менее 80 тысяч русских получили эстонское гражданство, 115 тысяч — граждане России. Остальные — свыше 300 тыс. человек — оказались вовсе без гражданства.
В январе 1995 года эстонский парламент принял Закон о гражданстве, существенно ужесточивший условия его получения даже по сравнению с законодательством, действовавшим в Эстонии в период с 1992-го по 1995 год. Согласно этому документу, воспользоваться правом на получение гражданства постоянные жители Эстонии могут лишь после проживания в стране в течение 3—5 лет по временному и в течение 5 лет по постоянному видам на жительство. Только после этого их заявления о предоставлении гражданства принимаются к рассмотрению, и они подвергаются сложнейшей процедуре натурализации в виде экзаменов по языку и на знание Конституции. Даже брак с гражданином (гражданкой) Эстонии, работа на территории республики и наличие недвижимого имущества не дают теперь никаких преимуществ при получении гражданства. На практике применение Закона лишает значительную часть населения Эстонии возможности восстановить утраченное гражданство и закрывает путь к участию в политической и социально-экономической жизни страны.
Таким образом, в Эстонии сформирована уникальная в своём роде дискриминационная законодательная система, на основании которой треть постоянных жителей страны произвольно лишены гражданства, объявлены иностранцами в собственной стране, ущемлены в основополагающих политических, гражданских, социально-экономических и культурных правах. В эстонском законодательстве насчитывается более 40 принципиальных различий в правах граждан и неграждан страны.
Для категории неграждан — постоянных жителей Эстонии в июле 1993 года был принят Закон об иностранцах, согласно которому, был определён порядок выдачи так называемых паспортов иностранцев лицам, которые подали ходатайство о виде на жительство. Обладатели такого паспорта получили гораздо меньший объем прав, чем не только граждане Эстонии, но и граждане других государств, проживающих в этой стране. В документе, в частности, предусмотрено проставление специальной записи «гражданин бывшего СССР», что относит его владельца к гражданству несуществующего государства и лишает его, по сути дела, целого комплекса прав, в том числе правовой и консульской защиты на территории любого зарубежного государства. Паспорт иностранца не бессрочен, требует продления одновременно с продлением вида на жительство, что затрудняет его использование.
Однако даже при таком отношении к постоянно проживающим в стране лицам процесс выдачи паспортов иностранца не был завершён к 12 июля 1996 года (как это предусматривалось постановлением Правительства Эстонской республики). Из более 110 тысяч заявлений на получение паспорта иностранца документально оформлено около 20 тысяч. Всего же в подобном документе нуждаются, по предварительным оценкам, не менее 200 тысяч человек.
Завершение к 12 июля 1996 года срока рассмотрения ходатайств о получении временных видов на жительство повлекло массовое изменение гражданско-правового статуса свыше 300 тысяч жителей Эстонии. Получив под давлением мирового сообщества право легально оставаться на территории Эстонии, они тем не менее оказались переведёнными из числа постоянных жителей в категорию временных, что лишило их целого ряда прав. В частности, согласно Закону о приватизации от 1993 года, правом приватизировать занимаемую жилплощадь обладают только постоянные жители республики. Приобрести в постоянное пользование жилое помещение также могут только постоянно проживающие в Эстонии лица. В соответствии с Законом о социальной защите безработных от 1994 года право на пользование услугами биржи труда и на получение пособия по безработице предоставляется исключительно постоянным жителям.
Эстонские власти тормозят реализацию многих положений российско-эстонского Соглашения по вопросам социальных гарантий пенсионерам Вооружённых сил Российской Федерации на территории Эстонии. В нарушение Соглашения ими введена практика выдачи видов на жительство этой категории на 2—5 лет и даже на 6 месяцев, что, учитывая сложность процедуры оформления таких документов и преклонный возраст их владельцев, ставит последних в крайне тяжёлое положение.
Основанием для отказа в выдаче и продлении вида на жительство может быть ссылка на прошлую деятельность военного пенсионера, в том числе его службу в государственных организациях — КГБ, ГРУ и даже в погранвойсках.
В Законе о выборах в органы местного самоуправления, несмотря на внесённые коррективы, сохранены многие дискриминационные положения. Созданы искусственные препятствия свободному волеизъявлению постоянно проживающих в Эстонии неграждан. Так, в качестве избирателей регистрируются только те из них, кто лично подаст отдельное ходатайство об этом в специально отведенных пунктах в крайне сжатые сроки. Граждане Эстонии подобной процедуре не подвергаются.
Хочу напомнить читателю, что Эстония была одной из республик Советского Союза, руководители которой на каждом перекрёстке кричали, что она находится под «оккупацией империи», а народ её угнетается русскими. Это вызывало большое сочувствие у определённой части нашей интеллигенции, которая при такой постановке вопроса закатывала глаза и удовлетворённо повизгивала от подобной оценки роли своих соотечественников — русских в одной из самых благополучных союзных республик. Но разве не Россия дала современным эстонцам образование, почётные звания? Разве не Россия открыла им дорогу в мир? Ещё неизвестно, кем бы стали многие из них, если бы их, как и других граждан страны, не защищал безусловный авторитет СССР.
Не так давно внутренняя политика Эстонии стала предметом обсуждения в ООН. В своём докладе эстонская сторона пыталась поставить под сомнение правомерность обсуждения сохраняющихся в Эстонии по сей день неоправданных различий между гражданами и негражданами в области политических, социальных, экономических и культурных прав. Эстонская элита считает, что в этом отношении в стране полный порядок. Но с таким утверждением не согласился Комитет по расовой дискриминации Организации Объединенных Наций и отверг попытки эстонской стороны ввести в заблуждение мировую общественность. В заключительных замечаниях Комитета по докладу Эстонии о выполнении ею международной Конвенции о ликвидации всех форм дискриминации дана негативная оценка ситуации в Эстонии по вопросу языков нацменьшинств, особенно по намерению властей ограничить обучение на них даже в местах компактного проживания этой категории лиц. Кроме того, Комитет выразил озабоченность тем, что эстонский Закон 1993 года о национально-культурной автономии распространяется лишь на граждан страны, что, согласно заключению Комитета, «сужает рамки широко разрекламированной Эстонией программы интеграции».
Министерство иностранных дел России в связи с этим обсуждением сделало вывод: дискуссии в Комитете и подготовленный им итоговый документ по данной проблеме вновь подтвердили, что ситуация в Эстонии в деле обеспечения прав лиц нетитульной нации — а это главным образом этнические россияне — вызывает серьёзную озабоченность непредвзятых наблюдателей.
Кроме того, МИД России в своём специальном заявлении высказал упрёк эстонскому министру иностранных дел Томасу Ильвесу за подстрекательский характер его линии в отношениях с Москвой. Надо сказать, Томас Ильвес и ранее отличался заявлениями, которые не делали ему чести как политику-дипломату и наносили ущерб российско-эстонским отношениям. Возможно, на министра влияет то, что он очень долго жил в США и полностью забыл о совместной российско-эстонской истории, которую, как бы он ни хотел, невозможно вычеркнуть из сознания тех русских и тех эстонцев, которые в отличие от него не считают совместно прожитые полвека «советской оккупацией» и помнят о роли современной России в восстановлении эстонской государственности.
Политические деятели Эстонии в своих высказываниях преступили все разумные границы. В своей патологической ненависти к русским и России они готовы оправдать даже террористические злодеяния, в том числе чеченских бандитов. Вот, скажем, текст обращения к господину Дудаеву:
«Группа поддержки Чечни в Государственном собрании Эстонии выражает своё глубокое сочувствие чеченскому народу и Вам лично в связи с утратой командира Салмана Радуева. Чудовищное убийство выдающегося борца за свободу глубоко потрясло нас. Группа поддержки Чечни в парламенте Эстонии скорбит по Салману Радуеву вместе с чеченским народом».
Это обращение подписали 63 депутата парламента Эстонской республики (из 101). Только ярая антироссийская политика позволяет делать такие заявления, которые являются грубым вмешательством Эстонии во внутренние дела России и проявлением агрессивной русофобии, ставшей стержневой линией эстонской внутренней и внешней политики. Одновременно обращение представляет собой циничный вызов мировому общественному мнению, считающему политический терроризм крайне опасным явлением, в борьбе против которого международное сообщество должно объединить усилия.
Но и здесь эстонские власти ведут двойную политику. Полагаю, читатель не услышал ни одного слова осуждения в адрес исламских террористов за их преступления 11 сентября 2001 года в США или за теракты в Испании и Великобритании, когда погибли сотни ни в чём не повинных людей. Такова мораль эстонских политиков: на Западе такие люди — бандиты и террористы, в России же — борцы за свободу.
После всего этого трудно согласиться с утверждением г-на Рюйтеля, что русской проблемы в Эстонии нет.
Благодаря особой социально-экономической политике и в силу католического менталитета, нетерпимого к чужим этносам, современная Литва стала этнически однородной республикой в Прибалтике. К моменту разрушения СССР в 1991 году литовцы в Литве составили 81,6% населения, в то время как эстонцы в Эстонии — 63,5%, а в Латвии численность латышей была немного более половины населения — 51,8%. Реально этому способствовало принятие в середине 50-х годов специального решения литовских властей о строительстве предприятий только в определённых городах республики и о запрете строительства во многих населённых пунктах. Это решение резко ограничило приток русских и людей других национальностей на промышленные предприятия Литвы.
На первый взгляд положение наших соотечественников в Литве значительно лучше, чем в Латвии и Эстонии. Но это только на первый взгляд. На самом деле ассимиляция русскоязычного населения является целенаправленной политикой литовского правительства. Правовое положение проживания в Литве наших соотечественников определяется комплексом принятых законов, а также, в очень незначительной степени, Договором об основах межгосударственных отношений между Россией и Литвой. При этом, когда дело доходит до российских соотечественников, а в особенности — граждан России, наблюдается довольно своеобразная практика применения этих законов.
Особое значение для граждан России имеет Закон о правовом положении иностранцев в Литве. Если не принимать во внимание некоторые редакционные шероховатости, которые можно объяснить неопытностью законодателей, то строго правовая оценка этого закона должна быть положительной, поскольку, налагая на иностранцев определённые ограничения, он провозглашает, что иностранцы в Литве обладают такими же правами, что и граждане Литовской республики, если иное не оговорено Конституцией, данным законом, другими законами и международными договорами.
Однако, когда речь заходит о практическом распространении положений этой статьи на граждан России, осуществлении ими некоторых прав, признанных за гражданами Литвы, со стороны официальных лиц возникают категорические возражения. И это делается, несмотря на то что нормативных актов, запрещающих или ограничивающих для иностранцев реализацию этих прав (в частности, на мирные собрания и ассоциации), не существует.
Вызывает недоумение положение с Законом о национальных меньшинствах. Недавно предпринимались попытки заменить этот неудачный и в значительной мере декларативный закон, который нигде не применяется, Законом о национальных общинах, проект которого был опубликован в печати, что позволило судить о его реакционном характере. Составители проекта проявили большую озабоченность тем, чтобы на общественную жизнь национальных меньшинств наложить как можно более ограничений. Однако ряду парламентариев Литвы и этот законопроект показался недостаточно реакционным, потому ими подготовлен альтернативный законопроект о защите культуры и этнической самобытности национальных меньшинств, не соответствующий даже элементарным понятиям приличия.
Далее. Конституция Литовской республики лишает постоянно проживающих в Литве граждан России права на покупку и владение землёй на территории государства. Рассматриваемая в настоящее время в Сейме Литвы конституционная поправка, целью которой является разрешить иностранным гражданам покупать землю, на граждан России не распространяется, т.к. предполагает такое разрешение только для граждан стран — членов НАТО и Европейского союза. Подобная постановка вопроса на законодательном уровне страны является абсолютно дискриминационной и недопустимой.
Особо следует рассмотреть вопрос создания и функционирования общественных организаций наших соотечественников. Здесь, на мой взгляд, существует две проблемы — правовая и внутриобщинная.
Министр юстиции Литвы утверждает, что гражданам России не разрешается создание в республике своей собственной организации, поскольку в Конституции Литвы говорится: «Гражданам гарантируется право на...» — а это якобы исключает возможность применения данной статьи к лицам, не являющимся гражданами Литовской республики. Возможность публичного протеста против ущемления их законных прав заблокирована, поскольку при изложенной здесь трактовке Закон Литвы о собраниях запрещает иностранцам проведение даже сугубо мирных акций.
Особое место занимает вопрос объединения россиян Литвы, формирования жизнестойкой диаспоры. В настоящее время в Литве существует около 20 русских общественных организаций. Оставленные на произвол местных политических сил, не имея реальной поддержки Москвы, они все разобщены и лишены широкого влияния среди основной массы русских.
Решение проблемы объединения соотечественников видится в создании в Вильнюсе Российского информационно-культурного центра, в деятельности которого принимали бы активное участие представители здешней российской общины при обязательном доминировании в нём представителей граждан России. К сожалению, несмотря на имеющуюся между правительствами России и Литвы договорённость по этому вопросу, до практического его решения дело не доходит.
Несколько лет назад Президент Литвы Валдас Адамкус обратился к гражданам страны по случаю избрания нового парламента. Я внимательно прочёл это выступление. В нём затронуты многие вопросы внутренней жизни республики и её внешней политики. Упомянуто даже право каждого гражданина на Интернет. Но ни единого слова не было сказано о правах русских, которые составляют значительную часть населения этого государства.
Видимо, как и в Эстонии, в Литве русской проблемы нет!
В 90-е годы, после получения суверенитета, в Литве, как известно, прокатилась волна судебных процессов над инакомыслящими и ветеранами Второй мировой войны. Вот вам и свобода в «демократической» Литве! Всё это напоминает не столь далекие времена, когда на кострах жгли книги.
Кроме того, есть основания, которые заставляют сомневаться в независимости литовского суда. За примерами далеко ходить не надо. В. Ландсбергис, судя по сообщениям печати, в своё время заявил, что М. Бурокявичюса и его товарищей судят не за то, что они имеют или имели политические убеждения, а конкретно за организацию массовых убийств, как простых элементарных уголовников. Вызывает по меньшей мере недоумение, как можно давать такие оценки ещё до начала судебного процесса?
А в то же время в Литве на свободе находится бывший фашистский обер-полицмейстер Вильнюса Лелейкис, депортированный из США и обвиняемый в массовом уничтожении евреев, а также патриотов своей страны других национальностей.
Всё это напоминает начало процесса по делу ГКЧП в России. Каких только преступлений не приписывали обвиняемым, каких только ярлыков им не наклеивали! И. Силаев, бывший Председатель Совета Министров РСФСР, даже требовал, без суда и следствия, расстрела. В конечном счёте все они были амнистированы, а генерал армии В. Варенников не принял амнистии и добился того, чтобы судебный процесс был доведён до конца. Как известно, суд оправдал его.
Власти республики, и особенно её Сейм (парламент), и сегодня не могут успокоиться. Они с завидной энергией продолжают искать врагов. Так, недавно был принят Закон «Об оценке КГБ СССР (НКВД, НКГБ, МГБ) и нынешней деятельности кадровых сотрудников этой организации», на основании которого эта всемирно известная спецслужба вместе с её литовским отделением была объявлена «преступной». Со дня вступления Закона в силу бывшим кадровым сотрудникам КГБ будет запрещено в течение 10 лет «работать в Литве государственными должностными лицами или служащими государственной власти и управления, самоуправления, институтов охраны края, в департаменте госбезопасности, полиции, прокуратуре, судах, на дипломатической службе, в таможнях, в государственном контроле и других государственных институтах контроля и надзора, адвокатами и нотариусами, в банках и других кредитных учреждениях».
Невольно вспомнишь старый фильм, в котором юному революционеру Максиму не позволялось жить ни в каких губерниях, кроме... Сахалина. Так и здесь: этим людям разрешается работать, очевидно, только землекопом или заниматься каким-либо другим малоквалифицированным трудом.
При этом обещано оставить «в покое» тех сотрудников, которые спустя три месяца после вступления в силу данного Закона «зарегистрируются в Департаменте госбезопасности Литвы и раскроют ему все тайны о своей прежней работе, расскажут о связях с бывшими коллегами и агентами».
Комитет госбезопасности структурно был представлен во всех субъектах СССР. За время, прошедшее после его развала, ни в одном из вновь образовавшихся на базе бывших союзных республик государств дело не доходило до объявления в законодательном порядке организации безопасности бывшего СССР, как и Компартии, преступным. Литва сделала это первой.
В цивилизованном мире действует простое правило: объявить человека или организацию преступником можно только по приговору суда. Все остальные «приговоры» не имеют юридической силы и не подлежат исполнению. Следует напомнить, что в конце 1945-го — начале 1946 года в Нюрнберге в ходе судебного процесса над главными нацистами в Международном военном трибунале, кроме вынесения персональных приговоров, были также признаны преступными определённые структуры фашистской Германии.
Автор вышеупомянутого законопроекта о КГБ — спикер Сейма Литвы В. Ландсбергис, который в течение довольно длительного времени призывал Сейм «дать правовую оценку организации, участвовавшей в совершении военных преступлений, геноциде жителей на территории Литвы, оккупированной Советским Союзом, репрессиях, терроре и в политическом преследовании», — в конце концов добился своего. Ландсбергис — не юрист. Он музыкант и политик, и, наверное, поэтому от решения возглавляемого им Сейма веет некомпетентностью и политиканством. При этом Сейм проигнорировал отрицательное отношение к этому закону Президента Литвы В. Адамкуса.
Возникает вопрос: какими же сверхделикатными методами действуют, надо полагать, спецслужбы этой «демократической» республики? Недавно её президент В. Адамкус поручил прокуратуре расследовать сигнал о том, что сотрудники отдела, созданного при Департаменте охраны руководящих работников МВД, якобы осуществляли слежку за высокопоставленными должностными лицами страны, вплоть до президента. Конечным получателем этой информации будто бы был председатель Сейма Ландсбергис. Поводом для указанного разбирательства, скорее всего, стало заявление экс-президента А. Бразаускаса о том, что содержание его личных бесед становилось известно другим должностным лицам. Так кто же будет принимать закон о нарушении Конституции Литвы?
2. ИСТРЕБЛЕНИЕ РУССКОГО ЯЗЫКА
После Второй мировой войны русский язык очень быстро стал принимать международный характер. Это было, безусловно, одним из показателей авторитета СССР. Создали даже Международную ассоциацию преподавателей русского языка и литературы, объединяющую более 60 тысяч русистов из 76 стран мира. В 2003 году состоялся её X Конгресс. И до сих пор практически в любой стране всегда можно встретить людей, в той или иной степени владеющих русским языком. Есть, однако, государства, где его целенаправленно вытесняют из различных сфер жизни. И это делается, несмотря на возрастающую роль русского языка в области науки, культуры, политики во всем мире! Как известно, ООН объявила русский язык одним из официальных мировых языков.
Состояние языка — это показатель авторитета страны, её роли на международной арене. Положение, сложившееся в отношении русского языка, говорит о роли России на постсоветском пространстве, в странах СНГ и Прибалтики.
Как поступают другие государства, видя угрозу своему языку? Примечателен в этом отношении опыт Франции. Почувствовав падение интереса к французскому языку после Второй мировой войны, французы возвели заботу о нём в ранг приоритета государственной политики. Был создан Высший совет Франкофонии, т.е. франкоязычия, который возглавил президент республики. В правительство входит министр по делам сотрудничества и Франкофонии, выделяются большие средства для организаций, распространяющих французский язык по всему миру, финансируются франкоязычные регионы планеты, всячески поддерживаются зарубежные преподаватели языка, которых обеспечивают литературой и техническими средствами, приглашают на стажировку во Францию, награждают их орденами Французской республики. Был принят закон о языке, направленный на борьбу за его чистоту, против излишних англо-американских заимствований.
Критикуя страны Прибалтики за их стремление вытеснить русский язык, за их чудовищные, дискриминационные для наших соотечественников законы, стоит напомнить читателям, что и в России до сих пор не принят закон о русском языке. Он пылится в архивах власти более 10 лет и вряд ли в ближайшие годы будет рассмотрен, а тем более принят. Сколько было публикаций в газетах, крика на разных митингах, решений на соборах, шума в комитетах Государственной думы всех созывов — и никакого движения! Незаметно и тихо был похоронен Совет по русскому языку при Президенте России, учредившем его Указом от 7 декабря 1995 года.
В Советском Союзе существовало 130 языков, на которых говорили народы страны. Исторически сложилось, что именно русский язык на протяжении столетий являлся средством межнационального общения людей на одной шестой части земной территории, открывая им доступ к духовным сокровищам всего человечества и помогая выйти их культурам на мировую арену. Обогащая родные языки народов России и СССР, обогащался и он сам.
Это был, строго говоря, её совершенно естественный и глубоко положительный процесс.
Думаю, что политика Советского государства в области межнациональных культур в целом заслуживала высочайшей оценки. В каждой республике — академия наук, научно-исследовательские и учебные институты, национальные театры и музеи, творческие союзы и коллективы, представляющие все виды искусства (чем восхищались во многих странах мира), и т.д.
Но в условиях ухудшения межнациональных отношений русский язык оказался на острие политических проблем. Стали стремительно набирать силу две тенденции. Первая — это желание людей повысить статус своих языков, их роль в становлении новой государственности, формировании национального самосознания, духовности своего народа. Но в то же время имела место и другая тенденция, обратная сторона первой: разрасталась «языковая непримиримость». Этот перестроечный феномен стал новым, невиданным элементом в развитии межнациональных отношений, придав им оттенок махрового национализма. Языковой фактор начал использоваться для того, чтобы определить, считать человека «гражданином» или «мигрантом», «коренным жителем» или нет. Всё это стало реальностью в странах Прибалтики после получения ими полного суверенитета. Языковая проблема коснулась и детских душ, начиная со школ и даже детских садов.
К сожалению, руководство СССР длительное время недооценивало языкового фактора, традиционно считая, что это вопрос учёных- языковедов, философов, социологов. Правда, когда в самый разгар «перестройки» языковая проблема начала перемещаться из научной сферы в политику, в 1988 году на XIX партийной конференции КПСС была образована Комиссия по межнациональным отношениям во главе с членом Политбюро Рыжковым. В её резолюции было, в частности, записано: «Проявлять больше заботы об активном функционировании национальных языков в различных сферах государственной, общественной и культурной жизни. Поощрять изучение языка народа, именем которого названа республика, проживающими на территории гражданами других национальностей, в первую очередь детьми и молодёжью. Всё это не должно противопоставляться демократическим принципам свободного выбора языка обучения».
Однако на практике коренного поворота в этом вопросе всё же не произошло. В межнациональных отношениях главный упор по-прежнему делался на рассмотрение политических и социально-экономических вопросов. Проблеме языка так и не уделялось должного внимания. Откровенно говоря, я в этом вижу вину не столько Центра, сколько тогдашнего партийно-советского руководства республик.
Результаты этой недооценки не заставили себя долго ждать. Через полтора-два года языковая проблема была взята на вооружение националистически ориентированными политическими и общественными деятелями многих союзных республик, и в первую очередь — Прибалтики и Украины.
В условиях демократизации и гласности и последовавшего затем тотального разрушения всего и вся языковые и политические проблемы не только переплелись, но и стали питать друг друга. Тогда и сработал эффект внезапно разжавшейся пружины, подспудные процессы вышли наружу, приобрели взрывной, стихийно-хаотичный характер, и огромная часть высвобожденной социальной энергии устремилась именно в сферу языка — центрального идеологического национального символа.
Нельзя сказать, что и такому направлению в развитии культуры, как языки всех народов, населявших страну, не уделялось внимания со стороны государства. Ведь именно в то время пятьдесят прежде неграмотных национальностей обрели свою письменность, развили собственную литературу и литературный язык.
Вместе с тем у нас имелись и серьёзные недоработки в языковой политике. Национальных языков никто не запрещал, субъективно к ним относились вполне уважительно, но им не оказывалось всей необходимой государственной поддержки, и на каком-то этапе они были предоставлены сами себе. В результате вольно или невольно, но постепенно русский язык слишком потеснил другие языки.
Я родился в Донбассе, в русской семье, учился в русской школе, но с пятого класса, а затем и в техникуме было обязательное изучение украинского языка — грамматики и литературы. Прошло много десятков лет, но я почти полностью понимаю разговорный украинский язык. На мой взгляд, последовавшая в 70-х годах отмена обязательного изучения языка той или иной республики не только лишала человека полноценного общения с людьми, среди которых он живёт, но и вызывала их понятную неприязнь по отношению к подобному незнайке.
Каково же положение русского языка на постсоветском пространстве в настоящее время?
В большинстве стран — бывших республиках СССР, кроме Белоруссии, были приняты законы о языке, провозглашающие в качестве государственных только языки титульных национальностей. В Казахстане и Киргизии русский язык употребляется в качестве официального наравне с государственными. В законодательстве Азербайджана, Армении, Грузии, Узбекистана, Украины русский язык отнесён либо к иностранному, либо языку национального меньшинства, либо просто к понятию другого языка. Во многих странах русский язык исключён из официального делопроизводства и общественной жизни. Как мы видим на примере Прибалтики, жители, не владеющие местным языком, автоматически лишены ряда важных экономических, имущественных и политических прав.
В некоторых странах в массовом порядке были закрыты детские сады, русские школы, учреждения культуры, произошло сокращение классов, факультетов и отделений в высших учебных заведениях с преподаванием на русском языке. В настоящее время для русского и русскоязычного населения труднодостижимым становится не только высшее, среднее профессионально-техническое, но даже и общее образование, поскольку оно практически повсеместно переводится на языки титульных национальностей.
Обеспокоенность вызывает неадекватная оценка большинства исторических событий в учебной литературе, нередко их откровенно антироссийская направленность. Принижается роль русских и русской культуры в развитии ныне суверенных стран. У подрастающего поколения формируется искажённое представление о своих духовных и культурных корнях. Большие трудности испытывают русские драматические театры и библиотеки.
Но вернёмся снова в Прибалтику, и в первую очередь в Латвию.
В Латвийской республике началось осуществление программы насильственной ассимиляции представителей нетитульных народов. В Сейме обсуждался закон об образовании, направленный на вытеснение русского и других языков, являющихся родными для значительной части населения. Неуклонно сокращается число нелатышских государственных школ. Полностью ликвидированы возможности получения высшего образования в государственных вузах на нелатышском языке. Даже в частных учебных заведениях власти требуют преподавать часть предметов только на государственном языке. Таким образом, ломается система образования, основанная на принципе двуязычия, вводится обучение, характерное для моноэтнических государств. Следует отметить, что эти дискриминационные меры пользуются поддержкой ряда международных организаций, в частности, Программ развития ООН, ЮНЕСКО и Совета Европы.
Закон о государственном языке объявил русский язык иностранным и предусмотрел использование исключительно латышского языка в сфере труда, публичной информации и при обращении в любое государственное учреждение.
Положение дел в этой области значительно ухудшилось после принятия в апреле 2002 года Сеймом Латвийской республики поправок к Конституции Латвийской республики, исключающих возможность использования русского языка в работе органов законодательной и исполнительной власти различных уровней, государственных организаций и органов местного самоуправления, в том числе в районах компактного проживания национальных меньшинств. Это означает, что происходит насильственная ассимиляция нелатышского населения.
Хочу напомнить читателю, что в соседней с Латвией Финляндии — два государственных языка, шведский и финский, хотя шведы составляют всего восемь процентов от общего населения страны.
В феврале 2004 года Сейм Латвийской республики принял поправки к Закону об образовании от июня 1999 года, направленному на вытеснение русского языка из сферы образования. Был сделан очередной шаг к полной ликвидации русского языка — февральские поправки фактически довершили его разгром в школах.
С 1 сентября 2004 года по принятой поправке Закона об образовании в русских школах устанавливается порядок по формуле «60 процентов на 40 процентов», т.е. 60 процентов преподаётся на латышском языке, а остальные 40 — на русском. В число предметов, преподаваемых на латышском языке, уже попали математика, география, основы экономики и даже физкультура. В то же время на изучение русского языка и литературы в первом классе выделяется всего четыре часа в неделю. Как можно за эти четыре часа научить семилетнего ребенка читать и писать?
Политика латвийских властей, направленная на искоренение русского языка, привела к тому, что в 2003—2004 годах в республике произошли «школьные бунты». На площади Риги и других городов вышли многие тысячи школьников, родителей и учителей с требованием сохранить для них родной русский язык. «Руки прочь от русских школ!», «Вместе мы — сила!», «Латвия — позор Европы!», «Нет реформе!» и тому подобные лозунги выражали их позицию. Похоже, что русских в Латвии довели до точки кипения. Не следует ли вспомнить, что самое мощное восстание в ЮАР — «восстание школьников» в Соуэто в 1976 году — началось именно из-за лишения чернокожих права выбора языка для их среднего образования?
В августе 2005 года 20 оппозиционных депутатов Сейма подали иск в Конституционный суд Латвии о несоответствии проводимой реформы среднего образования основному Закону страны. В мае этого же года Конституционный суд отклонил этот иск.
Латвийские власти пытаются представить протесты против школьной реформы как заговор неких внешних сил против государства. В Риге опасаются, что уступка протестующим в виде введения моратория на реформу создаст впечатление, что Россия до сих пор может оказывать влияние на внутреннюю политику Латвии. Однако главная причина отказа властей от переговоров по реформе связана вовсе не с этим. Дело в другом: у правящей коалиции нет аргументов в пользу реформы. Латыши признаются, что главный мотив реформы — месть русским за «оккупацию» Латвии. Остальные аргументы выглядят ещё бледнее.
Комитет по безопасности и порядку Рижской думы собирается призвать Сейм внести изменения в Уголовный кодекс. По мнению комитета, за нарушение порядка в связи с проведением общественных мероприятий организаторов стоит строго наказывать — лишением свободы сроком до десяти лет. Руководитель комитета А. Вилкс заявил журналистам, что к принятию такого решения депутатов подтолкнули массовые акции протеста русских школьников. Один из активистов движения в защиту русских школ заявил, что создавшаяся ситуация позволяет сделать вывод, что реформа образования в Латвии давно перешла в ведение латвийского МВД.
Чтобы не было «русского духа», власти этой «демократической» страны пошли ещё дальше. На днях МИД Латвии торжествующе объявил о том, что Европейский суд по правам человека отказал в исках тем жителям страны, которые пытались оспорить «облатышивание» своих фамилий. Подобных казусов в Латвии полно. Фамилия русского поэта Пушкина в латышском исполнении звучит как «Пускинс». Но ведь мы не превращаем, к примеру, Раймонда Паулса в Паулсова, а Лайму Вайкуле в Вайкулеву...
К слову, президент Латвии Вайра Вике-Фрейберга заявила, что её республика, Литва и Эстония не желают более носить «советское» клеймо «Прибалтика». По её мнению, это отдаёт 1939 годом, «когда нам грозил СССР и требовал разместить свои базы».
Бесцеремонное и неистовое наступление на русский язык в Латвии чревато весьма серьёзными последствиями. Если завтра здесь исчезнет он, то в обозримом будущем на земле не будет и языка латышского, а жители территории, называемой сейчас Латвийской республикой, будут говорить на каком-нибудь местном варианте испорченного английского. И некому будет заступиться за латышскую культуру — никто о ней и не вспомнит.
Запрет на обучение детей на языке родителей — это грубейшее нарушение норм международного права, это ещё один шаг к созданию в Латвии системы апартеида. После ликвидации в ЮАР этой постыдной и гнусной системы, объявленной ООН преступлением против человечности, мир решил, что она больше не возродится. Однако при молчаливом согласии Европейского союза апартеид последовательно насаждается в Латвии и Эстонии.
Об отношении властей Латвии к русскому народу и России говорит ещё одно их решение. В Риге, как известно, есть дворец Петра I, который был подарен царю городом после вхождения Латвии в состав России. Император и все Романовы, посещавшие город, не раз здесь останавливались. В более поздней перестройке здания принимал участие великий Растрелли.
С 1991-го по 1998 год во дворце находилась Русская община Латвии. Здание планировалось использовать под Русский культурный центр и под музей истории русских в Латвии. Однако дворец продали с аукциона, общину и библиотеку выбросили на улицу, а исторический памятник перестроили под жилой дом — квартиры в старой Риге стоят дорого.
Жертвами дискриминации по этническому признаку в Прибалтике становятся сотни тысяч наших соотечественников. В конечном итоге, унижению подвергается и сама Россия — антироссийский закон был принят сразу после обращения Государственной думы России к Сейму Латвии с призывом воздержаться от этого шага. Под военным зонтиком НАТО и при политическом покровительстве ЕС латвийские шовинисты нагло отбрасывают призывы Москвы. Российский парламент получил чувствительную пощёчину от своих латвийских «коллег». Политика уговоров агрессивных русофобов в Риге только усиливает их наглость. После принятия этого закона один из латвийских политиков публично назвал сотни тысяч наших соотечественников «идиотами», оскорбив не только наших братьев и сестёр в Латвии, но и всю Россию.
В Литовской республике численность населения составляет приблизительно 3 млн 500 тысяч человек, в том числе литовцев — 80 процентов, русских — 8 процентов, поляков — 8 процентов, белорусов — 1,5 процента, там также проживают украинцы, евреи. Основная часть нелитовского населения сосредоточена на юго-востоке республики, и в этой среде на бытовом уровне используются русский и польский языки.
После провозглашения в одностороннем порядке независимости Литвы 11 марта 1990 года Верховным Советом республики 29 ноября 1990 года было принято постановление «О сроках осуществления статуса государственного языка». С января 1995 года всё население республики было обязано перейти на употребление государственного (литовского) языка. Однако не было взято почти никаких обязательств по обучению населения литовскому языку. Всё было отдано на откуп частным лицам и коммерческим структурам, которые преследовали прежде всего цели получения прибыли. И это всё происходило в ещё советской республике, входящей в состав СССР!
В апреле 1992 года правительство Литовской республики приняло постановление, в котором определялись три категории владения литовским языком для занятия тех или иных должностей в государственных учреждениях. Из-за этого постановления практически все лица нетитульной национальности были вынуждены оставить работу в государственных учреждениях в силу недостаточного знания литовского языка.
Сроки и качество преподавания на языке титульной нации, сложность грамматики этого языка (одного из наиболее архаичных языков в Европе) не позволяют освоить его в сжатые сроки. Хотя постановление касается прежде всего русскоязычных граждан, даже руководители Комиссии по государственному языку признают, что и литовцы не все смогут сдать экзамен на высшую категорию знания своего родного языка.
Абитуриенты, закончившие нелитовские школы, обязаны проходить собеседование на знание литовского языка и платить за это деньги. И только после этого они имеют право сдавать документы в учебные заведения. Оценить этот факт иначе, чем акт откровенной дискриминации по национальному признаку, просто невозможно.
Закон Литвы 1995 года о государственном языке гласит, что любые действия, направленные против такого его статуса, недопустимы. Для контроля за исполнением закона создан специальный орган с огромными полномочиями — Инспекция по государственному языку при Сейме Литовской республики.
Русский язык полностью исключён из официального делопроизводства и общественной жизни, не употребляется во взаимоотношениях государственных, коммерческих и других структур, действующих на территории Литовской республики. Свободное использование русского языка не запрещается только на бытовом уровне и в мероприятиях, проводимых общинами национальных меньшинств. За несоблюдение этого закона в Литве широко применяются административные взыскания в виде денежных штрафов, налагаемых на руководителей и должностных лиц.
Жёсткие требования к использованию государственного языка привели к тому, что даже в русских школах все надписи на кабинетах, наглядная агитация, ведение педагогической документации, классных журналов и дневников учащихся осуществляется на литовском языке. И, конечно, естественное возмущение родителей вызывает написание имён и фамилий детей на литовский лад.
Получение образования на русском языке в Литве ограничено практически рамками общеобразовательной школы. Получить высшее образование на русском языке в Литве возможно только в педагогическом университете на факультете славянской филологии в группе из 20 (двадцати!) человек. В других вузах преподавание на русском языке не ведётся вообще.
Можно предположить, что в ближайшее время резко сократится число русских дошкольных и школьных учреждений, а также объектов культурного назначения. Не будет представителей русскоязычного населения на всех уровнях законодательной и исполнительной власти, среди образованных людей и интеллигенции.
Существуют определённые проблемы и в обеспечении информационного пространства для наших соотечественников. Предоставляемая государственной властью информация на русском языке в СМИ очень скудна и однобока. Республиканское телевидение транслирует на русском языке только ежедневную программу «Новости» (10—15 минут). Один час выделяет на русское вещание национальное радио.
Днём в Литве ретранслируются передачи только одной государственной радиостанции — «Голос России». Правда, те, кто побогаче, владельцы кабельных или спутниковых систем, смотрят все ведущие российские телеканалы. Но основная масса русских редко имеет постоянную занятость, и то лишь на подсобных работах, поэтому об этих видах телевидения они даже не мечтают.
Подобная ситуация складывается и с изданием газет на русском языке. Наиболее доступные и читаемые издания — это еженедельные газеты «Лиетувос ритас», «Литовский курьер», «Обзор», «Республика», которые издаются небольшим тиражом. Но, во-первых, речь в публикациях идёт не о жизни русских в Литве, а о жизни Литвы на русском языке. Во-вторых, львиная доля всего материала — это дайджест «вчерашней» российской прессы. В киосках печати по коммерческим, высоким ценам можно приобрести отдельные российские издания, но они не отличаются оперативностью и актуальностью.
Таким образом, политика литовских властей не учитывает исторических условий проживания русскоязычного населения в Литве, их проблем в изучении литовского языка и связанных с этим социальных и экономических трудностей. Властями Литвы практически проводится насильственная ассимиляция этого населения. [Курсив Н. Рыжкова. Ред.]
В материалах литовского правительства умалчивается о резком уменьшении часов на изучение русской литературы в русских школах, о том, что из учебных программ исключены как самостоятельные предметы история и география России, которые теперь изучаются в контексте всемирной истории и географии.
В официальных материалах в Литве утверждается о наличии благоприятных условий для изучения государственного языка. Однако замалчивается, что курсы для населения — платные.
В Литве на фоне соседней Латвии на первый взгляд положение в вопросе русских школ и русского языка значительно лучше. На самом же деле и там происходят процессы, которые вызывают тревогу — в частности, «реорганизация» русских школ.
Произвольное толкование и исполнение иными чиновниками разных уровней недемократического закона о государственном языке, резкое сужение информационно-культурного пространства национальных меньшинств, их системы обучения и воспитания, безусловно, способствуют ускоренной ассимиляции нетитульного подрастающего поколения. В таких условиях многие родители также считают бесперспективным обучение своих детей в русских школах и отдают их в литовские. По данным выборочных социологических исследований, в 10 вильнюсских литовских школах в начальных классах — 25—30 процентов учащихся-нелитовцев. Налицо тенденция к сокращению притока учеников в русские школы и, соответственно, уменьшение, а затем и закрытие последних.
По мнению специалистов, проживающих в Литве, необходимы принятие более демократичного закона о государственном языке, расширение информационно-культурного пространства нетитульных наций Литвы, выработка концепций школ национальных меньшинств, которые позволяли бы им сохранить национальную идентичность и гармонично интегрироваться в жизнь литовского общества.
С моральной и политической точек зрения совершенно недопустимы ни решение проблем одних национальных школ Литвы за счёт других, ни демонстрируемая властями спешка в этом вопросе. Политики и профессионалы должны в решении столь деликатной задачи исходить из презумпции достаточного основания. В нынешних политических условиях по примеру других цивилизованных стран необходимо отказаться от идеи «плавильного» котла для нацменьшинств Литвы. Органическая солидарность народов возможна лишь при условии, что каждый останется самим собой и бережно сохранит свою культуры и просвещение.
Эстония. Ситуация с русским языком в этой стране, как и у её южных соседей, вызывает обеспокоенность. По-видимому, вряд ли кто-либо будет возражать против необходимости развития эстонской культуры и эстонского языка. Но это не должно делаться в ущерб русскоязычному населению. Никому не может быть позволено устраивать «селекцию» международных прав и свобод человека в зависимости от обложки паспорта или по национальному признаку.
Особо следует подчеркнуть безрадостную картину российских и русскоязычных СМИ. Если в Латвии российские программы телевидения передаются хотя бы через кабельные сети, то в Эстонии в общереспубликанском масштабе русскоязычное телевидение полностью отсутствует. Оно ведётся лишь в сетке действующих эстонских каналов. И это происходит в государстве, где треть населения — русские! Все программы ориентированы главным образом на пропагандирование моноэтнического государства и идеологическую обработку некоренного населения с целью его ассимиляции.
В конце 80-х годов в Латвии появилось слово «атмода», что в переводе на русский означает «пробуждение» — разумеется, национальное пробуждение. Я не обратил бы внимания на это слово, если бы духовным отцом «атмоды» не был Я. Петерс.
В июне 1989 года при рассмотрении структуры Правительства СССР — в то время парламент обладал таким правом — речь шла об общесоюзном Министерстве культуры. Некоторые из выступавших были против его создания. Почему — уже и тогда было нетрудно догадаться, а сейчас тем паче. Для достоверности привожу отрывок из официальной стенограммы того заседания.
«Председательствующий: Товарищ Петерс, пожалуйста.
Петерс Я. Я., писатель, председатель Правления Союза писателей Латвийской ССР, Рига, член Верховного Совета СССР:
— Товарищ Рыжков, вы настаиваете на функционировании общесоюзного Министерства культуры параллельно с министерствами культуры каждой суверенной республики. У меня по этому поводу два вопроса:
— Как в духе современности вы представляете управление национальными культурами из Центра? Не получится ли укрощения культурной жизни и поощрения монокультуры в духовной жизни нашего общества?
— Могут ли в сфере культуры объективно существовать отношения Центра и так называемой провинции?
Рыжков Н. И.: — В докладе я выразил свою точку зрения и сказал, что объективно существовало две позиции. Первая — я не знал, чья именно, но теперь понимаю, — кто-то из прибалтийских республик высказался в том плане, что общесоюзное Министерство культуры создавать не нужно. И другая, диаметрально противоположная, согласно которой, помимо общесоюзного министерства, нужен даже первый заместитель Председателя Совета Министров СССР по этим вопросам.
Свою позицию я высказал. Она заключается в том, что нам необходимо общесоюзное Министерство культуры, которое представляло бы в правительстве всю гамму культурной жизни нашей страны. Какие у него должны быть функции и будет ли оно подменять министерства культуры союзных республик? Думаю, вообще недопустимо, чтобы Министерство культуры насаждало в стране какую-то определённую монокультуру. Этого не должно быть в нашем многонациональном государстве. Каждая национальность имеет свою культуру, которая должна развиваться. Это не значит, что надо подменять одно другим. Но я убеждён, что недопустима и замкнутость одной культуры в самой себе. Без общей культуры, которая обогащает каждую национальность мировыми, общесоюзными ценностями, не обойтись. Я уверен, что общесоюзное министерство ни в коем случае не должно оказывать административное или какое-либо другое давление на культуру того или иного народа, но в то же время мы должны пользоваться благами развития общей культуры нашей страны».
Министерство культуры СССР защитили, но его бывший министр В. Г. Захаров стал заложником в этой драке — его не утвердили. Несколько месяцев министерство было без главы. В конце концов остановились на кандидатуре известного, уважаемого в обществе народного артиста СССР, главного режиссёра театра на Таганке Николая Николаевича Губенко.
Вспоминая этот диалог, невольно возвращаюсь к мысли — думали ли в то время Я. Петерс и иже с ним работники культуры и образования, куда пойдёт Латвия после получения полного суверенитета?
Мы прекрасно помним, что русские жители Латвийской ССР выходили на митинги «пробуждения» вместе с латышами под лозунгом «За вашу и нашу свободу». Освободились. И тут появились первые сомнения: «Как же так, боролись вместе, а теперь мы — граждане второго сорта?» — «А вы вообще не граждане», — ответили им «национально пробудившиеся» бывшие товарищи. Пришлось смириться в этой новой жизни: к тому, что они — «оккупанты», к тому, что судят ветеранов-антифашистов, к тому, что в их собственном паспорте написано «негражданин».
Вместе с НАТО приходят новые господа, со звёздно-полосатым флажком на военной форме. Они не пойдут слушать орган в Домский собор, не превратят Рижскую киностудию в новый Голливуд, не построят на холодном и скучном для них побережье Дом творчества и не переведут на «язык Шекспира» ни А. Упита, ни Я. Райниса, ни даже Я. Петерса, бывшего когда-то, как уже сказано, духовным отцом «атмоды». Плевать им на национальные таланты! Вот новые публичные дома и новые «Макдоналдсы» им, пожалуй, понадобятся...
Заканчивая разговор о судьбе наших соотечественников в «демократических» государствах Прибалтики, об их гражданских правах и языковых проблемах, невольно вспоминаю мудрую истину, которую не знают или не хотят знать власти этих стран: «Правительство существует для того, чтобы защищать права меньшинства».
За годы, прошедшие после провозглашения прибалтийскими республиками своих суверенитетов, положение в этих вопросах стало, к сожалению, «стабильным». Российской державе плюют в глаза, а она упорно делает вид, что это божья роса. Говорят, что надо проявлять и далее выдержку, дать рижским, таллинским и прочим «политикам» повзрослеть, обучиться международным приличиям. Вот, дескать, станут они членами НАТО и ЕС, там взрослые дяди будут обязательно ставить их в угол за то, что они обижают высокоуважаемых российских партнёров, являющихся членами «восьмёрок», всяких советов сотрудничества с Североатлантическим альянсом, Европейским союзом и т.д. Не вызывает сомнения, что НАТО и Евросоюз негласно поддерживают дискриминацию русскоязычного населения и подавление русского языка в странах Прибалтики. Иначе прибалтов без малейшего колебания скрутили бы в бараний рог. Достаточно главному европейскому миротворцу Хавьере Салану (который отдал приказ о бомбёжках Югославии) поднять бровь, как тут же всё будет урегулировано.
Если отбросить в сторону всякие «приятности» (вроде нашего вхождения в клуб «цивилизованных стран» и подписания многочисленных договоров о партнёрстве и сотрудничестве с этими государствами), сухим геополитическим остатком будет продвижение ЕС и НАТО на восток, вопреки всем протестам, уговорам и стенаниям нашей дипломатии. Наши дорогие партнёры последовательно цементируют результаты развала Советского Союза, создают необратимую ситуацию, оттесняя Россию назад на восток с тех позиций, которые она выстраивала в своих национальных интересах со времён Петра Великого.
Включение Прибалтики в НАТО и ЕС — это ещё один шаг к перекройке территориально-политической карты Европы. Шаг сознательный и вызывающий. На него долго не решались и пошли лишь после того, как твёрдо убедились, что наши предупреждения об опасности пересечения Североатлантическим альянсом «красной линии» не следует принимать всерьёз.
Как здесь не вспомнить «разделительную линию» пакта Риббентропа-Молотова! Разве «красная линия» географического разграничения НАТО и России не напоминает ту линию 1939 года? Почему же молчат власти нынешних суверенных прибалтийских государств? Ответ прост: сегодня их устраивают новые хозяева — Западная Европа и США. Но не пугает ли новых патронов доказанное историей непостоянство их новых прибалтийских друзей? Или им нужно только сегодняшнее политическое решение в отношении России? Но мировая история пережила уже всё это накануне Второй мировой войны!
Элементом цементирования нового после распада СССР территориально-политического устройства и придания дополнительной стабильности новым прибалтийским членам НАТО и ЕС является политика выдавливания из этих государств основной части проживающего там русскоязычного населения и насильственной ассимиляции остальных. Эта политика носит не эпизодический, а систематический и комплексный характер. Речь идёт о широком спектре мер, нацеленных на дискриминацию лиц нетитульной национальности. По сути дела, происходит дискриминация по этническому признаку весьма значительной части коренного населения, родившегося и выросшего в Прибалтике.
Глупо думать, будто в НАТО и ЕС не видят и не понимают этого. Видят, понимают и молчаливо одобряют, присматривая лишь за тем, чтобы дело не доходило до серьёзных эксцессов внутри самих прибалтийских государств и в их отношениях с Россией. Таких эксцессов до сих пор не было, и политика массовой дискриминации русскоязычных благополучно продолжается и совершенствуется.
На наши протесты и обращения мы слышим заверения, что с руководством прибалтийских республик якобы ведётся соответствующая воспитательная работа. Оно, мол, собирается исправляться. ЕС и НАТО внимательно следят за обстановкой там, и им кажется, что она постепенно улучшается.
Получается, что международные организации в целом ничего предосудительного в проведении прибалтийскими проводниками такой политики не находят и готовы лишь противодействовать отдельным перегибам отдельных должностных лиц и инстанций в этих странах. Выходит, что на деле прибалты успешно прячутся от нашей критики и требований за спины международных организаций.
Означает ли это, что нам остаётся лишь бессильно опустить руки? У нас есть много возможностей воздействия на прибалтийских националистов, которые, однако, до сих пор не использовались. Сейчас, как представляется, начинает складываться общее мнение, что продолжение прежней «толерантной» линии бесперспективно. Нужны новые подходы, новые инструменты, новый и более активный образ действий. Нужно принципиальное решение на этот счёт руководства страны. Без этого всё останется по-прежнему, к вящему удовольствию прибалтийских русофобов и их покровителей.
У Кремля уже сейчас есть добротное юридическое основание, чтобы действовать решительно, — Закон 1999 года о государственной политике Российской Федерации в отношении соотечественников. В нём прямо записано, что «несоблюдение иностранным государством общепринятых принципов и норм международного права в области прав человека в отношении соотечественников является достаточным основанием для принятия органами государственной власти Российской Федерации предусмотренных нормами международного права мер по защите интересов соотечественников». Наши соотечественники, в том числе и в Прибалтике, совершенно не видят и не ощущают действия этого закона. Так в чём же дело?
Примечательно, что и международные правозащитные организации, такие, как «Амнести Интернэшнл» или «Хельсинкская группа», прославившиеся активным вмешательством во внутренние дела Советского Союза, а ныне и современной России, именно под предлогом защиты прав человека цинично уклоняются от какой-либо помощи жертвам политических репрессий в Прибалтике.
Да и чего можно ожидать от них, питающихся со стола западных спецслужб? В январе 2006 года разразился скандал. На телеканале «Россия» в своей передаче А. Мамонтов привёл данные, что «Московская Хельсинкская группа» получила от Фонда глобальных возможностей при МИД Великобритании 23 тысячи фунтов стерлингов.
Вот они — пресловутые двойные стандарты в действии и откровенный политический цинизм!
3. ПРАВОСЛАВИЕ В ПРИБАЛТИКЕ
Я долго и мучительно думал: стоит ли мне касаться в этой главе роли и положения православия в Прибалтике? Основные мои сомнения состояли в том, что я, будучи человеком православным, всё же в силу своего жизненного пути был далёк от внутрицерковных проблем. Но мои раздумья, как общественного и политического деятеля, убедили меня в том, что картина жизни русскоязычного населения в Прибалтике, повсеместного ущемления их гражданских и политических прав, запрета русского языка будет не полной, если не осветить состояние дел в сфере духовной жизни наших соотечественников — в частности, положения Русской православной церкви.
К написанию этого раздела меня подвигли труды Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Алексия II, особенно его замечательная монография «Православие в Эстонии», а также очень интересные материалы по данному вопросу Отдела внешних церковных связей Московского патриархата.
Особенностью православия в Прибалтике является то обстоятельство, что на протяжении нескольких веков оно находится в прямом соприкосновении и в борьбе с католичеством и протестантизмом. Безусловно, это не могло не сказаться в целом на жизни народа этих стран и на политических отношениях с другими государствами, особенно с Россией.
Русская православная церковь, в основном, преподносится там как инструмент по русификации края, насаждению чуждой коренному населению «варварской восточной» культуры и веры. В то же время особенно прибалтийские немцы, а также политики и многие историки в течение уже двух столетий систематически оправдывают неприглядную роль немецкого рыцарства и западных религий в истории края.
Католицизм и лютеранство во многом способствовали многовековому угнетению и порабощению прибалтийских народов. Добиваясь их покорности, католические священники и пасторы вместо креста брали плеть и меч, но при этом до сих пор историки пытаются представить католичество и лютеранство в виде сил, способствовавших приобщению прибалтийских народов к западной культуре.
История же православия в Прибалтике, и особенно в Эстонии, доказывает, что православное учение во все времена являлось вероисповеданием, утверждающим мир и братство. Оно не навязывалось принуждением и страхом. Православная религия способствовала просвещению, поддерживала национальные интересы, защищала от поработителей, принёсших в край католичество и протестантство.
В последние годы, после получения прибалтийскими государствами суверенитета, предпринимаются беспрецедентные попытки исказить реальную картину религиозной жизни народов, населяющих эти страны, всячески вытеснить нашу исконную религию из жизни православно верующих людей. Материалы, которые я использовал для написания этого раздела главы, говорят о том, что православие в Прибалтике и по своему рождению, и по своей жизни неразрывно связано с Россией, с Русской православной церковью, и эту связь не смогут разрушить никакие действия политиков.
Исторически сложилось так, что основные конфессии в прибалтийских государствах весьма неоднородны, и во многом это зависит от развития этих стран в прошлые века. В Эстонии лютеране составляют 70 процентов населения, православные — 20 процентов; в Латвии лютеран — 40 процентов, православных — 35 процентов, католиков — 25 процентов; в Литве католиков — 90 процентов; православных — 4 процента.
Из всех прибалтийских республик наиболее не благополучная ситуация с православной религией сложилась в Эстонии. Непримиримое отношение к православию в этой стране имеет, по-видимому, исторические корни. Как известно, этот край ещё в XIII веке был завоёван Тевтонским орденом и больше всех подвержен немецкому влиянию, далеко не всегда благоприятному.
В Эстонии, где церковь и государство тесно переплетены в жизни людей, особенно наглядно устремление ряда политических деятелей использовать конфессиональную сторону для разжигания ненависти к русским и России.
В середине 1990-х годов Эстония стала наиболее «горячей точкой» православия. Трудная ситуация, в которой оказалась Эстонская православная церковь, явилась результатом всплеска национализма после развала СССР. В мае 1999 года в приветственном Послании патриарха Алексия II в адрес Совета церквей Эстонии говорилось: «Не секрет, что процесс обретения независимости и роста национального самосознания граждан Эстонии не всегда проходил гладко с точки зрения межнациональных и межкультурных связей».
Государственные власти Эстонии фактически не препятствовали ущемлению свободы совести русскоязычного населения, десятков тысяч православных христиан. Давлению подвергались священнослужители и верующие Апостольской православной церкви Эстонии с целью побудить их к самовольному разрыву канонической связи с Московским патриархатом.
Эстонская православная церковь оказалась глубоко разделённой. Это неизбежно привело к усугублению разобщенности внутри неоднородного по национальному и конфессиональному составу эстонского общества. Обращает на себя внимание тот факт, что печальная участь разделения не постигла ни эстонских католиков, духовный центр которых находится за пределами Эстонии, ни лютеран, имевших, как и православные, в советское время параллельную зарубежную церковь.
Для того чтобы иметь полное представление о конфликте между Церквями и недопустимой в нём роли светского, по Конституции, государства, есть необходимость хотя бы в основном осветить историю эстонского церковного конфликта.
В апреле 1992 года по решению Собора Эстонской православной церкви епископом Корнилием был подан на имя патриарха Алексия II рапорт с просьбой вернуть Эстонской православной церкви статус самостоятельности (автономии), дарованный ей патриархом Тихоном в 1920 году. При этом члены Собора единодушно выразили желание сохранить каноническое подчинение Московскому патриархату.
Просьба была удовлетворена, и епископ Корнилий получил решение Синода Русской православной церкви (РПЦ), в котором подтвердилось решение Святейшего патриарха Тихона от 1920 года о даровании Православной церкви в Эстонии самостоятельности. При этом принималось во внимание, что Эстонская православная церковь осуществляет свою деятельность в суверенном и независимом государстве. Этим же решением Преосвященный Корнилий был назначен правящим архиереем епархии с титулом «Таллинский и всея Эстонии».
Постановление Священного синода РПЦ эстонским духовенством было встречено неоднозначно: одни были рады, а другие — раздражены. Состоялось первое собрание эстонского духовенства, выявившее полную неподготовленность сторон к конструктивному диалогу.
В апреле 1993 же года в Пюхтицком монастыре состоялся Поместный собор, на котором председательствовал патриарх Алексий II. Мнение церкви по вопросу о правопреемстве было выражено в итоговом документе Собора: «Считать Эстонскую православную церковь преемницей православного наследия в Эстонии».
Параллельно Поместному собору в таллинском Преображенском храме происходило альтернативное собрание. Оно называлось «расширенным собранием Синода ЭАПЦ». В своём обращении к Вселенскому Константинопольскому патриарху Варфоломею от 29 апреля 1993 года оно именовало себя «собранием членов приходов Апостольской православной церкви граждан Эстонской республики». Как видим, критерием членства в ЭАПЦ объявлялось гражданство Эстонской республики.
После многочисленных обращений к властям государства представителям законной Эстонской Апостольской православной церкви было отказано в правопреемстве. Пропагандистская кампания, развёрнутая зарубежным «Синодом» и его сторонниками в Эстонии, объявила каноническую церковную организацию «оккупационной Церковью», «пятой колонной», «рукой Москвы». А законным представителем ЭАПЦ стала сохранившаяся «в изгнании» структура.
Злобная кампания в СМИ перешагнула все допустимые правила приличия и морали, человеческой этики. Ложь, омерзительные карикатуры на епископа Корнилия, Святейшего патриарха Алексия II — человека, который родился в этой стране и около сорока лет отдал служению Эстонской православной церкви, — все эти издевательства стали нормой эстонского «демократического» общества.
Попытки добиться законной регистрации ЭАПЦ, возглавляемой епископом Корнилием, остались безрезультатными. Священный синод РПЦ, состоявшийся 5 октября 1995 года, выразил принципиальное несогласие и горечь по поводу изложенной представителем эстонского правительства позиции в отношении юридического оформления Православной церкви в Эстонии, поскольку эта позиция нарушает элементарные права человека и находится в противоречии с общеевропейскими нормами религиозной свободы. Члены Синода постановили вступить в переговоры с Константинопольским патриархом Варфоломеем по этому вопросу и выразили надежду, что Священноначалие Константинопольской церкви, в чьей юрисдикции находится «Синод в изгнании», примет мудрое решение, способное предотвратить разгром Православной церкви в Эстонии.
В мае 1995 года, находясь с визитом в Финляндии, Константинопольский патриарх Варфоломей передал обращение к «возлюбленным чадам» из соседней Эстонии. В нём патриарх призвал верующих к «скорейшему возрождению Эстонской автономной православной церкви в непосредственном общении со... Вселенским патриархатом». Развивая эту идею, Константинопольский патриарх, в частности, пишет: «...Даже если бы воспоминания о советском периоде могли в будущем изгладиться из памяти, мы хорошо знаем, что размеры и мощь русского гиганта будут казаться Эстонии угрожающими. Поэтому мы понимаем некоторые имевшиеся опасения, что если вы, православные эстонцы, будете продолжать находиться в зависимости от Русского патриархата, то вас будут считать чуждыми эстонскому обществу и даже сотрудниками опасного соседа».
В обращении содержатся прямые выпады в адрес РПЦ, присутствие которой в Эстонии называется «последним остатком сталинской тирании». Особенно гнетущее впечатление производит то, что Константинопольский патриарх не стесняется открыто сеять вражду и недоверие между государствами и народами этих стран, называя Россию «опасным соседом» для Эстонии и полагая естественным, что население этой страны должно считать православных граждан Эстонии, не желающих изменять юрисдикционную принадлежность, «чуждыми эстонскому обществу».
Этот шаг ещё более обострил противостояние в церковной жизни страны. Неоднократные увещания со стороны Московского патриархата не возымели своего действия на патриарха Варфоломея. Нельзя не отметить явной, не соответствующей соборному духу православия тенденции Константинопольской патриархии к единовластному решению церковных проблем при полном отстранении от этого процесса остальных поместных церквей, имеющих своих верующих в этих регионах.
Сознавая, что создавшееся опасное положение угрожает церковному миру, Московский патриархат трижды направлял в Константинополь для ведения переговоров своих официальных представителей, а также принимал в Москве делегацию представителей Константинопольского патриархата.
Тем не менее 20 февраля 1996 года в Константинополе было втайне решено создать Эстонскую Апостольскую православную церковь в юрисдикции Константинопольского патриархата. Русская церковь узнала об этом из эстонских и финских средств массовой информации.
На заседании 22 февраля 1996 года члены Священного синода РПЦ постановили «признать планируемые действия Константинопольской патриархии по отношению к православным общинам Эстонии антиканонической акцией, ведущей к возможному прекращению евхаристического общения между двумя нашими церквами...». В срочной телеграмме Константинопольскому патриарху Варфоломею выражался решительный протест против подобных действий.
Вскоре после прекращения общения между Русской и Константинопольской церквами к их предстоятелям обратились главы Православных церквей и другие церковные деятели с просьбой о скорейшем преодолении раскола.
В мае 1996 года Константинопольский и Московский патриархаты было согласились в том, что обе православные церкви, каждая из которых подчиняется своему Патриархату, останутся функционировать в Эстонии. По данным на то время, в республике имелось всего 84 православных прихода, из которых 54 хотели подчиняться Константинополю, 6 колебались, а остальные были верны Москве.
В августе 1996 года делегации Константинопольского и Московского патриархатов встретились для нового раунда переговоров. В результате трёхдневных переговоров были оформлены соглашения между патриархатами. Оба патриархата заявили о своём намерении вести переговоры с эстонским правительством о легальном статусе своих церквей, а также по проблеме собственности.
В конечном счёте к концу 1996 года тяжелейший в истории Православной церкви конфликт, не раз именовавшийся в прессе «расколом», был частично разрешён путём компромисса — Русская и Константинопольская православные церкви согласились на существование церквей, принадлежащих двум юрисдикциям на территории Эстонского государства, что, строго говоря, не соответствует ни нормам церковного права, ни исторической справедливости.
Остался открытым весьма существенный вопрос: кому же принадлежат права собственности на церковное имущество? За прошедшие годы представители Московского и Константинопольского патриархатов неоднократно встречались и договаривались «о совместных усилиях по урегулированию имущественного вопроса». Но результатов они не приносили.
Время от времени церкви Московского матриархата удавалось достичь компромиссов с эстонскими властями. Например, было получено разрешение на гражданскую регистрацию Александро-Невского собора в Таллине. Он приобрёл право юридического лица и особое покровительство Патриарха Московского и всея Руси, став ставропигиальным, т.е. подчиняющимся напрямую Московскому патриарху. Собор стал канонической частью Московского патриархата на эстонской территории, обладающей правами автономии (самостоятельности).
Лишь в апреле 2002 года, после прихода к власти нового эстонского президента А. Рюйтеля, под давлением эстонских парламентариев и предпринимателей состоялась регистрация Устава Эстонской православной церкви Московского патриархата, которая не имела легального статуса на протяжении 9 лет.
После получения регистрации на первый план вышел упоминавшийся имущественный вопрос. МВД Эстонии предложило Эстонской православной церкви Московского патриархата арендовать 18 церковных зданий сроком на 50 лет за символическую плату — 1 крону (50 центов) в месяц. Московский патриархат, в течение долгого времени не соглашавшийся арендовать то, что он правомерно считает своей собственностью, в конце концов принял эти условия, и в октябре 2002 года митрополит Корнилий и министр внутренних дел Эстонии подписали соответствующий документ. Остаётся только задать вопрос: почему в Эстонии никому не приходит в голову сдать Церкви в аренду лютеранским приходам?
Спор между Москвой и Константинополем по поводу Эстонской церкви представляет собой характерный эпизод взаимоотношений двух патриархатов. На протяжении почти всего XX века Константинопольский патриархат, поддерживаемый государствами, враждебно настроенными по отношению к СССР, а впоследствии и к России, постоянно пытается ослабить позиции Русской православной церкви и проводит эту политику в Эстонии, в Украине, в Молдавии.
В результате Православная церковь в Эстонии оказалась глубоко разделённой: 50 приходов, насчитывающих 7 тысяч верующих, выбрали юрисдикцию Константинополя; 30 приходов и Пюхтицкий монастырь, в общей сложности от 50 до 100 тысяч верующих, остались верными Московскому патриархату. В драматических событиях, разыгравшихся в Эстонии, отразились как сложные процессы, происходящие между православными церквами, так и взаимоотношения Русской православной церкви и государственных институтов.
Здесь важно выделить два аспекта. Во-первых, очевидно, что на сегодняшний день Русская православная церковь, являясь единственной нерасчленённой структурой на территории бывшего Советского Союза, способна в какой-то мере не только консолидировать российское общество, но и также поддержать и объединить русских, проживающих в бывших республиках СССР. Во-вторых, необходимо отметить, что Эстония, имеющая общую с Россией границу, входит в сферу ближайших интересов Российской Федерации, является одним из важных направлений российской внешней политики. Имея в виду эти два обстоятельства, можно прийти к выводу о том, что агрессивная политика Константинопольского престола в Эстонии не лишена мощной поддержки враждебно настроенных по отношению к России политических кругов.
В январе 2005 года в Москву, как уже было сказано, с визитом прибыл президент Эстонии А. Рюйтель. Этот визит стал возможен исключительно благодаря посредничеству Патриарха Московского и всея Руси Алексия II. Он пригласил главу Эстонии для участия в торжественной церемонии вручения премий Международного фонда «Единство православных народов». Фонд, патронируемый Алексием II, наградил Рюйтеля своей высшей наградой «За выдающуюся деятельность по укреплению единства православных народов».
Как отмечала российская пресса, заинтересованность Патриарха в нормализации отношений между Россией и Эстонией вообще имела и чисто человеческий аспект. Ведь будущий патриарх (в миру Алексей Михайлович Ридигер) Алексий II родился в Таллине 23 февраля 1929 года и вырос в Эстонии. Здесь начал своё церковное служение сначала в качестве приходского священника, а затем — правящего архиерея Таллинской епархии Московского патриархата.
Став в 1990 году главой Русской православной церкви, Алексий II является и одним из самых авторитетных лиц в России. Патриарх сделал и делает всё зависящее от него, чтобы урегулировать взаимоотношения России и Эстонской республики, которые на протяжении последних 15 лет носят достаточно сложный характер.
Активное участие Алексия II в диалоге между Москвой и Таллином укрепляет позиции РПЦ и на международной арене, а также является серьёзным фактором влияния на церковно-политическую ситуацию в самой Эстонской республике и на сближение двух стран.
В заключение этого разговора о положении православия в современной, очень «демократической» Эстонии я хотел бы привести слова патриарха Алексия II: «Православие в Эстонии обретёт и спокойствие, и процветание, и духовное возрастание только в единстве с Матерью — Русской церковью. Об этом свидетельствуют вся история православия в Эстонии и мой более чем тридцатилетний опыт архипастырского окормления Эстонской епархии».
4. ОККУПАЦИЯ ПО-ПРИБАЛТИЙСКИ
9 мая 2005 года Москва готовилась торжественно отметить 60-летие Победы Советского Союза в Великой Отечественной войне. Для советского народа это особая дата. В этот день была поставлена последняя точка в жесточайшей мировой войне, какой ещё не знала история. Это была Победа великой Державы, Победа республик и народов, входящих в её состав.
Руководство Российской Федерации во главе с президентом В. Путиным делало всё возможное, чтобы это был праздник не только для России, но и для других стран, которые воздавали и воздают должное победителям и по достоинству оценивают их подвиг в тяжелейшей схватке с «коричневой чумой» XX века.
Могла ли Россия не отдать дань уважения воинам-фронтовикам Великой Отечественной войны, которых в живых осталось всего один миллион? Мог ли наш народ не воздать должное ветеранам — труженикам тыла, ковавшим орудие Победы?
Вдумайтесь только: в боях против Германии и её союзников армия США в 1941—1945 годах потеряла убитыми 405 тысяч человек, а СССР в ходе боевых действий за этот же период — 8 миллионов воинов. В немецко-фашистском плену погибли от голода, физического истощения, варварского обращения 3,9 миллиона советских солдат и офицеров. На принудительные работы в Германию из СССР были угнаны 5 миллионов человек, из их числа к 2000 году остались в живых всего 375 тысяч человек. Всего же наша страна потеряла 27 миллионов человек.
Столицу Германии Берлин Советская Армия взяла без американцев, французов и англичан. В то же время вот уже 20 лет все учебники по истории в США рассказывают детям сказки о решающей роли Соединенных Штатов и их западных союзников в войне 1941—1945 годов против Германии. Как будто не было сражения под Москвой в декабре 1941 года, где погибли более одного миллиона немцев, как будто не было Сталинграда, где в снегах осталось лежать столько же трупов солдат Вермахта, а также румын, итальянцев, венгров — союзников Германии!
Естественно, что в учебниках США нет и того, что остатки армии фон Паулюса (330 тысяч человек) были взяты в плен войсками Красной Армии в степях под Сталинградом, в пятистах метрах от Волги. Американские дети да и взрослое население не знают, что войска Сталинградской группировки армии Советского Союза сражались под лозунгом «За Волгой земли нет!».
Не знают они да и не хотят знать того, что в блокадном Ленинграде погибли свыше 800 тысяч человек, но в этот священный для советских людей город так и не вошли немецкие оккупанты.
Безусловно, в эти торжественные дни Победы нельзя было не выразить признательность союзникам нашего государства во Второй мировой войне. Народы бывшего СССР с благодарностью вспоминают о помощи, оказанной правительствами и народами США, Англии, Франции и других стран в борьбе с Германией и её четырнадцатью союзниками.
Празднование 60-летия Великой Победы в Москве должно было напомнить миру о трагических событиях XX века и предостеречь многие страны и их нынешних руководителей от проводимой ими политики — очень похожей на ту, которая осуществлялась Западом в ЗО-е годы прошлого столетия.
Этот торжественный день отмечался и в бывших республиках Советского Союза. Во всех, кроме Грузии, где президент Саакашвили в тот день готовился встречать своего «владыку», Дж. Буша. Даже в Латвии, Литве и Эстонии, где власти попросту глумятся над подвигом советского солдата и поддерживают недобитых эсэсовцев, — даже там к памятникам и могилам воинов-освободителей пришли тысячи людей. Торжества состоялись и во многих странах планеты, особенно в тех, которые испытали ужасы этой страшной войны.
В преддверии празднования 60-летия Победы в ряде государств, прежде всего в европейских парламентах, прокатилась волна заявлений, в которых на Советский Союз возлагалась чуть ли не равная с гитлеровской Германией ответственность за начало Второй мировой войны. Вновь были предприняты попытки пересмотреть её итоги, а также всю историю послевоенного периода.
Неудивительно, что сейчас в мире на волне осуществляемой США и Англией имперской политики т.н. глобализации усиленно проводится широкая пропагандистская кампания демонизации коммунистического строя в нашей стране, отождествления его с гитлеровским фашизмом. Российская Федерация официально признана правопреемником Советского Союза, с которым на мировой арене всегда считались и уважали как супердержаву. Другими словами, делается попытка обесценить все действия СССР и подписи его государственных руководителей на документах международно-правовой, военноразоруженческой, а также и хозяйственно-экономической системы второй половины XX века. Фактически эта политика США и её нынешних союзников ведёт к тому, чтобы России нечему было правопреемствовать, со всеми вытекающими последствиями.
В настоящее время, в век глобальных СМИ, демонизация какой-либо нации, общественного строя и даже в целом государства — дело весьма отработанное и эффективное. Это тоже война, но без танков и самолётов. Вспомним недавнюю демонизацию сербов. Против них настроили всю Европу и США — косовские албанцы с автоматами в руках были представлены «бедными и угнетёнными». Трезвые голоса, в том числе и из России, тонули в потоке специально нагнетаемой ненависти к сербам, на чьи головы в течение трёх месяцев сыпались бомбы и ракеты НАТО. Восемнадцать стран дружно и верноподданнически выполняли указание своего могущественного «хозяина» — США. Что произошло потом — всем известно: «бедные и угнетённые» явили сегодня миру своё истинное лицо угнетателей, разрушителей и убийц косовских сербов.
Особенно показательна антисоветская и антироссийская позиция трёх прибалтийских государств — Эстонии, Латвии и Литвы. Такие антироссийские настроения культивируются там уже на протяжении полутора десятков лет. Например, сравнительно недавно Сейм Латвийской республики проголосовал за «Декларацию об оккупации». Этот документ не только искажает историю, но и оскорбляет память советских людей, отдавших свои жизни в борьбе против фашизма. Декларация объявила «оккупантами» и сотни тысяч русских и русскоязычных жителей Латвии. Остальные республики Прибалтики взяли на вооружение этот термин и всячески использовали и используют в своих политических целях против России.
В канун празднования 60-летия Победы Президент России В. Путин пригласил руководителей многих стран в Москву принять участие в торжестве. Это приглашение было естественным шагом к тому, чтобы лидеры стран-победителей и народов, пострадавших в войне, встретились через 60 лет после её окончания и ещё раз подтвердили своё единство перед лицом Истории. Практически это был форум Памяти.
Приглашение было направлено и руководителям трёх прибалтийских стран. В Риге, Вильнюсе, Таллине начались метания, заявления о нецелесообразности поездки в Москву на празднование юбилея. Из этого можно было сделать далеко идущие выводы: не едут отмечать день Победы над гитлеровской Германией — следовательно, они до сих пор на стороне агрессора и не согласны с решениями Нюрнберга, тем более что в государствах Прибалтики в настоящее время весьма активно идёт процесс героизации СС.
Следует особо сказать о позиции президента Латвии Вике-Фрейберги. По поводу своего участия в этом торжестве она заявила, что «эта дата — не только день победы над фашизмом, она означает и потерю независимости для всех трёх стран Балтии». По её мнению, Вторая мировая война закончилась для Прибалтики лишь с разрушением СССР и получением независимости. До этого же момента все три прибалтийские страны были оккупированы советскими войсками. Президент Латвии также посчитала, что всех её соотечественников, принимавших участие в войне на стороне Германии, нужно реабилитировать посмертно, Так как «эти люди лишь отстаивали независимость своей страны от советских захватчиков».
Надо отдать должное Министерству иностранных дел России, которое быстро отреагировало на это циничное заявление: «Выдвигаемый Ригой тезис о равной ответственности Советского Союза и гитлеровской Германии за мировую трагедию 1941—1945 годов иначе как абсурдным назвать невозможно. Ответственным историкам как минимум известно, что начало перекройке карты Европы было положено аншлюсом Австрии и небезызвестным “Мюнхенским сговором” западных держав с Гитлером». МИД России «не усматривает ни исторических, ни международно-правовых оснований у продвигаемой латвийским руководителем концепции “оккупации” стран Балтии Советским Союзом в 1940 году».
Президента Латвии обуревала мысль — сорвать майские праздники в Москве. В январе того же года она заслала депешу президенту Чехии Вацлаву Клаусу с призывом отказаться от участия в праздновании 60-летия Победы. Можно предположить, что такие же послания из Риги ушли и другим адресатам, но там руководители оказались более благоразумными.
В конечном итоге, оскорбив ветеранов Отечественной: «9 мая — это когда собираются русские, пьют водку, едят воблу и поют частушки», — она всё же соизволила приехать в Москву. Два других прибалтийских президента, В. Адамкус и А. Рюйтель, ещё в марте 2005 года объявили о своём отказе участвовать в празднествах Победы в Москве.
Первый из них, Президент Литвы, выступая в Вильнюсе, чудовищным образом отождествил фашистских агрессоров и советских солдат-освободителей, германскую оккупацию и решение литовского народа присоединиться к Советскому Союзу с целью избежать участи оккупированных войсками Гитлера Австрии, Чехословакии, Польши, Бельгии, Голландии, Франции и т.д. Приравняв нацистов, массово уничтожавших людей во исполнение своих бредовых теорий о верховенстве арийцев, к тем, кто освобождал Советскую Литву, кто вёл борьбу с националистическим подпольем и недобитками фашистов, он совершил кощунственное надругательство над памятью погибших — литовцев, русских, евреев, поляков, белорусов, принявших Советскую власть.
Подобный акт публичного оскорбления русского народа и унижения руководства современной России, которое в лице президента В. Путина пригласило лидеров многих стран на празднование юбилея Великой Победы, равнозначен объявлению психологической войны. Она не предполагает наличия аргументов и фактов, которые используют умные люди в их вечном поиске истин, и не ориентируется на честную борьбу мнений, где нужны для начала хотя бы какие-то нравственные критерии. Нет, России, её гражданам пытаются сегодня навязать такую войну, которая ведётся с помощью самых низменных, гнусных и абсолютно безнравственных способов, шаманских заклинаний и приёмов зомбирования населения.
Печально, что в начале XXI века у нынешних вождей литовцев, эстонцев и литовцев прорезались такие атавизмы первобытного мировосприятия. Бесполезно говорить что-либо тем, у кого отсутствуют всяческие умственные и нравственные критерии, так необходимые цивилизованным людям.
В своё время в популярной литовской газете была опубликована биография В. Адамкуса: «10 июля 1944 года его семья собралась выезжать в Германию. Вальдас, которому не было ещё и 18 лет, отказался: он уже видел себя в рядах резистентов тех, кто помогал гитлеровцам сдерживать наступление Красной Армии. Лишь хитростью удалось усадить его в поезд. Проведя несколько недель в лагере для беженцев под Вроцлавом, Адамкус добрался до Восточной Пруссии, а оттуда до Жямайтии, где записался в воинское подразделение... Перебравшись из Восточной Пруссии в Литву, он вступил во 2-й литовский полк». Вот что он дальше пишет: «Я был в Седе. В город, сминая всё на своём пути, вошли русские танки и по нам открыли огонь. Пришлось спасаться бегством». Добравшись до Мемеля (Клайпеды), он примостился под танком в немецком военном эшелоне и снова оказался в Германии.
Затем жизнь и учеба в Германии. С 1949 года жил в США, где работал и учился. Во времена перестройки сначала посетил Вильнюс — пригляделся, потом вернулся в Литву, получил литовское гражданство. В 1998 году, сдав после выборов свой американский паспорт в посольство США в Вильнюсе (видимо, на хранение), принёс присягу в качестве президента Литовской республики.
Военная биография Адамкуса во время Второй мировой войны, его участие в операциях на стороне гитлеровцев заставляют тщательно проанализировать тревожные факты, которые стали известны в последние годы. Во время президентской кампании в Литве семь ультраправых партий, поддерживающих Адамкуса, потребовали от него публично заявить о территориальных претензиях всем соседям. После его победы на выборах они выступили с инициативой созыва международной конференции по «определению статуса» Калининградской области.
Ещё в начале 90-х годов официальный Вильнюс заявил, что «однажды Калининградская область станет частью Литвы». Тогдашние радикальные национал-сепаратисты во главе с Ландсбергисом представили правительству меморандум о путях её «интегрирования». А оказавшись с визитом в США, Ландсбергис публично называл Калининградскую область не иначе как «Малой Литвой». Сегодня активность, с которой представители лагеря Адамкуса обсуждают идею демилитаризации и интернационализации Калининградской области, не может не настораживать Россию.
Президент Адамкус заявил, что «останется праздновать с нацией» победу. Не следует сомневаться, какую победу он будет отмечать. И не случайно, что его ни разу не видели до этого на могилах советских воинов-освободителей. 8 мая 2005 года он впервые посетил могилы советских воинов-освободителей на Антокольском кладбище Вильнюса и возложил цветы. Любопытная деталь: когда он выходил из ворот кладбища, мимо него на мотоциклах промчались несколько человек в форме и касках солдат вермахта — вот такая своеобразная произошла демонстрация. Интересно, о чём думал Адамкус, бывший солдат вермахта? Наверное, что надо быстрее ехать на могилу своих бывших сослуживцев. Лицемерное поведение литовского президента у могил советских солдат длилось недолго, поскольку сразу после этого он действительно направился возлагать цветы на могилу фашистских приспешников.
Почти 60 процентов граждан Литовской республики, среди которых немало ветеранов, борцов за освобождение советской Литвы от немецких нацистов и их прихвостней, не одобрили безнравственной, вызывающей чувство моральной брезгливости позиции главы своего государства. Но литовские СМИ всячески поддержали «независимую позицию литовского президента».
Дело, однако, не в нравственной или «независимой» позиции литовского и прочих прибалтийских президентов, а в политической позиции той страны, которую они фактически представляют. Президент Адамкус стал рупором «имперской американской» политики. Не случайно именно в Вильнюсе в ноябре 2003 года президент Дж. Буш высказал весьма важную мысль: «Не будет больше ни Мюнхена, ни Ялты». Напомним: в Мюнхене осенью 1938 года так называемый цивилизованный Запад заключил пакт с Гитлером, пытаясь натравить нацистов на СССР и другие славянские народы Европы с целью их полного порабощения. А в Ялте СССР, США и Англия договорились о послевоенном устройстве планеты. Смешивая Мюнхен и Ялту, американский президент тоже поставил вровень фашистские страны и членов антигитлеровской коалиции.
Учитывая создавшееся в канун празднования 60-летия Великой Победы положение с муссируемым прибалтийскими националистами тезисом об «оккупации» Советским Союзом «стран Балтии», политическое руководство Российской Федерации, начиная с президента страны, заявило, что никакой «оккупации» прибалтийских стран — Литвы, Латвии и Эстонии — с точки зрения международного права никогда не было.
Подтверждением этому являются следующие факты: каждое из названных прибалтийских государств было общепризнанным членом международного сообщества — Лиги Наций. Каждое из них самостоятельно, на законных основаниях принимало решение о вступлении в состав СССР на правах суверенной союзной республики. Никакие агрессивные военные действия со стороны СССР против этих суверенных государств ни в 1939 году, ни позднее не велись. В результате страны антигитлеровской коалиции — СССР, США и Великобритания — на Тегеранской, Ялтинской и Потсдамской конференциях полностью договорились о послевоенном обустройстве Европы, о государственных территориях на континенте, в том числе и о западных границах СССР. Хельсинкский акт 1975 года подтвердил незыблемость границ тогдашних европейских государств, тем самым признавая законность нахождения в составе СССР и трёх прибалтийских республик.
Казалось бы, всё ясно. Приведённые исторические факты и политические обстоятельства раскрывают здравому политическому сознанию картину происходившего и не дают повода для каких-либо спекуляций. Однако, как мы видим, всё совсем не так. Не будем считать, что у нынешних американских конгрессменов вдруг «поехала крыша» и они разволновались по поводу «оккупации» прибалтов.
Непризнание вхождения прибалтийских стран в состав СССР — дело отнюдь не новое. В Государственном департаменте США идеология «оккупации стран Прибалтики» в течение всего послевоенного периода оставалась средством политического давления на руководство СССР. Постоянная политическая, финансовая и в особенности пропагандистская поддержка прибалтийских националистов была одной из форм их деятельности, которая вела к социальной эрозии советского общества в этих республиках.
Однако и поныне лидеры прибалтийских государств пытаются задним числом пересмотреть их послевоенный статус. В этом им активно помогают американцы. Печальную известность получили заявления президента США Дж. Буша и вице-президента Д. Чейни, сделанные с годовым интервалом в Вильнюсе. Подсуетились и американские законодатели. В резолюции, принятой единогласно в Сенате, говорится: «Включение в 1940 году прибалтийских стран — Латвии, Литвы и Эстонии — в состав СССР было актом агрессии, осуществлённым против воли суверенных народов».
Соответственно, считают заокеанские сенаторы, «Правительство Российской Федерации должно сделать ясное и недвусмысленное заявление о признании и осуждении незаконной оккупации и аннексии Советским Союзом с 1940-го по 1991 годы прибалтийских стран — Эстонии, Латвии и Литвы». Только такое покаяние сможет, по их мнению, улучшить отношения между Россией и «странами Балтии», укрепить стабильность в регионе. Следует подчеркнуть, что проект резолюции Сената был подготовлен ещё до юбилейных московских торжеств.
Показательно, что попутно американские законодатели осудили и официальный Вашингтон, то есть в каком-то смысле и самих себя. В резолюции говорится, что США признали «аннексию стран Балтии», которая принесла «неисчислимые страдания прибалтийским народам».
Именно такой путь — полного и многократного покаяния нынешнего руководства России — проповедовал Дж. Буш в речи, произнесённой им в Риге 7 мая, за два дня до своего участия в торжествах в Москве. Он не только призывал Москву осудить прошлую «аннексию стран Балтии», но даже вспомнил, что в США в своё время существовало рабство (извинился бы перед народами стран Африки, что ли!). Попутно, правда, американский президент весьма застенчиво дал понять принимавшим его латвийским руководителям, что им неплохо было бы подемократичней относиться к меньшинствам, читай — русским и русскоязычным.
В начале 2005 года в Европарламенте горячо обсуждали вопрос о запрете нацистской символики. Под шумок представители прибалтийских стран предложили обобщить все «тоталитарные символы», явно намекая и на советские. Но это было в прошлом году, а осенью 2006 года эстонским парламентом принят закон, приравнивающий советскую символику к нацистской. В соответствии с ним на всех памятниках, где есть эта символика, она будет уничтожена. Нарушителю устанавливается «эффективная» шкала штрафов и 3-летний срок тюремного заключения. Чем ответит на этот мерзкий шаг Россия?
Можно сколько угодно спекулировать на страхах перед «имперскими амбициями» Москвы. Но ведь на самом-то деле это нам, русским и россиянам, должно становиться жутковато от русофобства наших теперешних западных соседей. Но ведь от самого человеконенавистнического режима в истории человечества именно мы спасли прибалтийские государства. Именно мы водрузили над поверженным рейхстагом красное знамя, которое столь ненавистно нынешним прибалтийским депутатам. Так, может, Победа над нацизмом их соотечественникам была и не нужна?
В конце 2004 года сто европарламентариев в открытом письме подвергли критике планы России по празднованию Дня Победы во Второй мировой войне. Политики посчитали подобный праздник одобрением «советской оккупации» и «преступлений тоталитарного коммунизма». В письме также утверждалось, что Россия продолжает уклоняться от признания ответственности «за преступления, совершённые Советским Союзом против человечности в соседних странах».
Поводом для такого письма стало раздражение, вызванное в Европарламенте тем, что Президент России В. Путин пригласил глав государств — членов Европейского союза отпраздновать День Победы 9 мая 2005 года в Москве, в тот же день, когда в ЕС празднуют День Европы. В этом документе ещё раз было подчёркнуто, что прибытие за «железный занавес» руководителей стран — членов ЕС, чтобы почтить своим присутствием этот праздник, является оскорблением для народов Прибалтики.
Авторами этого открытого письма являются четверо европарламентариев: британец К. Бизли, эстонец Т. Келам, латыш А. Кускис, а также бывший руководитель литовского парламента В. Ландсбергис. То, что в этой компании — троица прибалтийских депутатов, никакого удивления не вызывает. Но как затесался туда британец, представитель страны-союзницы во Второй мировой войне против гитлеровской Германии? Это интересный вопрос.
Чтобы иметь истинное представление об этом антироссийском письме, я позволю себе привести небольшую выдержку из него:
«Хотим выразить главам государств и их жителям свою серьёзную обеспокоенность и просим их принять во внимание истинные цели мероприятия, планируемого Путиным 9 мая. Мы должны учитывать современную внутреннюю и внешнюю политику Российской Федерации. Считаем необходимым напомнить о трагической истории стран Балтии и других стран Центральной и Восточной Европы в 1939— 1991 годах...
Российская Федерация является законным преемником Советского Союза, но она продолжает уклоняться от признания ответственности за преступления, совершённые Советским Союзом против человечности в соседних странах. Предложенное мероприятие на высоком уровне в Москве 9 мая 2005 года в свете истинной истории является не празднованием окончания Второй мировой войны, а, скорее, одобрением советской оккупации и преступлений тоталитарного коммунизма».
Разнузданная кампания по признанию мировым сообществом «оккупации» прибалтийских республик в 1940—1945 годах перешла в следующую стадию — предъявление к России как правопреемнице СССР претензий относительно финансовой компенсации за «пятидесятилетнюю оккупацию».
Прошло всего несколько дней после торжеств в Москве, как Сейм Латвии приступил к рассмотрению требования к Российской Федерации. В принятой декларации Сейм призвал Россию признать «оккупацию Латвии» и учесть вытекающие из этого правовые и политические последствия. Сейм хотел бы, чтобы Москва признала свою моральную, правовую и финансовую ответственность «за совершённые ею преступления и ущерб, причинённый латвийскому населению». Латвийский парламент призывал возместить этот ущерб в соответствии с принципами международного права. По заявлению авторов документа, сумма, которую намечается истребовать у России, колеблется от 60 до 100 млрд долларов.
Ещё ранее, в июне 2000 года, Сейм Литовской республики принял закон о возмещении ущерба от оккупации СССР. Закон предусматривает предъявление материальных претензий к Российской Федерации за ущерб, якобы причинённый Литве Советским Союзом с 1940-го по 1990 год. Правительственная комиссия вынесла свой вердикт — ущерб составляет свыше 276 млрд долларов США. Потом, правда, решили удовольствоваться 20 млрд. Судя по разъяснениям заместителя министра, члена комиссии, в эту сумму входит урон, понесённый погибшими людьми, вынужденными эмигрантами, сосланными, призванными на службу в Советскую Армию, работавшими на ликвидации последствий аварии на Чернобыльской АЭС. Учитывался ущерб, причинённый общественным организациям, правовой и финансовой системе, а также экологии. Эти курьёзные игры с нулями (согласитесь — 20 млрд и 200, тем более 276 — большая разница) нагляднее любых аргументов свидетельствуют о произвольности литовских претензий к России.
Около двух лет назад Президент Литвы Адамкус в интервью центральной российской газете полностью подтвердил своё положительное отношение к закону о возмещении ущерба за «оккупацию». Те же штампы, те же доводы: мы, мол, не входили в СССР и мировое сообщество не признавало вхождения Литвы в состав Советского Союза и т.д. А то, что весь мир, все международные институты, в том числе и ООН, признавали СССР в границах 1945 года и Хельсинкские соглашения подтвердили это, для господина Адамкуса и его страны не имеет никакого значения. Он, как примерный ученик, повторяет то, что ему велят политики со второй его родины — США.
Дотошные литовские «эксперты», увлёкшись, подсчитали даже размер компенсации за ...«потерю Литвой доходов, которые могли бы быть в результате экономической деятельности». Но те же «эксперты» забыли подсчитать, сколько городов и сёл и на какую сумму построил в послевоенные годы Советский Союз в Литве, сколько заводов и фабрик, автомагистралей и аэродромов, домов отдыха и прочих объектов, работающих и поныне.
Не могли остаться в стороне от этой проблемы «друзья» нынешних литовских руководителей из Соединенных Штатов Америки. Американский конгресс летом 2005 года, в канун 65-й годовщины восстановления Советской власти в Литве и добровольного вступления Литовской Советской Социалистической Республики в состав СССР, принял резолюцию об «оккупации» её и других прибалтийских стран. Спикер литовского Сейма А. Пауласкас направил благодарственное письмо своим американским коллегам за такую оценку исторических событий, которые нынче приобрели весьма конкретное денежное выражение.
Из этого видно, как растут аппетиты, а также и желание потрафить своим новым хозяевам из-за океана, погрязшим в войнах в Ираке и Афганистане. Западные страны под диктовку США, безусловно, попытаются «понять исторические обиды прибалтов», закрыть глаза на их «болезнь роста». Но на самом деле это просто реваншизм, и ему надо жестко противостоять.
После многолетнего нагнетания руководителями прибалтийских республик вопроса «оккупации», принятия многочисленных законов, деклараций, заявлений, официальных речей западных лидеров следует всё-таки вспомнить историю вхождения Литвы, Эстонии и Латвии в состав Советского Союза.
Слово «оккупация» не является изобретением и детищем нынешних прибалтийских политиков, которое они могут трактовать, как им вздумается. Это не произвольный термин. Ещё 18 октября 1907 года на IV Гаагской конференции был принят международный правовой акт, определяющий понятие «оккупация» как следствие агрессивных военных действий на территории чужого государства, «О военной власти на территории неприятеля», который был дополнен Женевской конвенцией от 12 августа 1949 года. В том акте, помимо прочего, говорится, что оккупация возможна также в послевоенное время с целью достижения условий капитуляции, сохранения мира средствами, предусмотренными международным правом.
Каких-либо военных действий против литовского государства СССР никогда не вёл. Следовательно, определение «оккупация» в отношении присутствия частей Красной Армии на территории Литовской Республики до июля 1940 года, а затем на территории Литовской ССР до начала Великой Отечественной войны и после её окончания, до 1991 года, юридически абсолютно ничем не обосновано. Ввод частей Красной Армии в Литовскую республику в середине октября 1939 года и вывод советских войск из современной Литовской республики были осуществлены на основании соответствующих двусторонних межгосударственных договоренностей между Литвой и СССР, не содержавших никаких определений, которые констатировали бы оккупационный статус Советской Армии подобно, скажем, тому, как это было на территории Германии после разгрома вермахта и капитуляции Третьего рейха.
Понятие «аннексия» (присоединение), которое в последнее время всё чаще звучит в прибалтийских СМИ, также неуместно для определения того, что произошло здесь в 1940 году, поскольку силового присоединения территории другого государства к территории СССР не было.
На следующее утро после бегства 15 июня 1940 года Президента Литовской республики А. Сметоны (кстати, не куда-нибудь, а в Германию) телеграфное агентство ЭЛТА передало сообщение, в котором, кроме прочего, сообщалось, что «по сложившимся обстоятельствам правительство считает его (президента А. Сметону) ушедшим в отставку с поста президента», в связи с чем функции президента страны, в соответствии с Конституцией Литовской республики, принял премьер-министр А. Мяркис.
17 июня 1940 года А. Мяркис на основании Конституции Литвы поручил Юстасу Палецкису сформировать её правительство. Вслед за этим Ю. Палецкис предъявил А. Мяркису состав так называемого Народного правительства. Сразу после утверждения состава нового правительства и передачи Ю. Палецкису властных полномочий А. Мяркис подал в отставку. Ю. Палецкис принял на себя обязанности Президента Литовской республики, поручив известному литовскому писателю, профессору Каунасского университета Винцасу Креве-Мицкявичюсу замещать его на посту премьера.
Западные государства июньские события в Литовской республике восприняли нормально. Руководители дипломатических представительств зарубежных стран, которые располагались в Каунасе, 21 июня 1940 года нанесли визит исполняющему обязанности премьер-министра, министру иностранных дел Литвы В. Креве-Мицкявичюсу. Факт посещения и представления руководителю нового временного литовского правительства глав иностранных дипломатических миссий, бесспорно, являлся актом международного признания Народного правительства литовского государства. Креве-Мицкявичюса посетили: глава дипломатического корпуса в Каунасе — папский нунций из Ватикана; послы Германии, Франции, США, Италии, Великобритании, полномочные представители Швеции, Дании и СССР.
14—15 июля 1940 года состоялись выборы в Народный сейм Литовской республики. В результате были избраны 79 депутатов. 21 июля 1940 года в Каунасе начал свою работу представительный орган граждан литовского государства — Народный сейм. Решением его депутатов была провозглашена Литовская Советская Социалистическая Республика. Тем самым советский строй был установлен демократически избранным литовским парламентом. Депутаты Сейма приняли Декларацию о вступлении Литовской ССР в состав СССР и другие законы — о национализации земли, банков, крупных промышленных предприятий и т.д.
На основании решения Народного сейма Литовской ССР во время заседания 7-й сессии Верховного Совета СССР 3 августа 1940 года, был принят закон о вхождении Литовской Советской Социалистической Республики в состав СССР. Для этого в Москву выезжала полномочная делегация от правительства Литовской ССР. Данное решение нашло затем своё отражение в статьях Конституций СССР и Литовской ССР. Этот же закон позволил принять предложения Белоруссии о передаче Литовской ССР некоторых белорусских территорий, где литовское население было более многочисленным, чем белорусское.
Аналогичные процессы в течение июля и августа 1940 года происходили в остальных прибалтийских республиках. Вкратце напомню о них.
20 июня 1940 года было сформировано новое Народное правительство Латвийской Республики во главе с А.М. Кирхенштейном. Оно объявило себя правительством Пролетарского единого фронта, или Антифашистского фронта. Выборы в Народный сейм Латвии состоялись 14—15 июля 1940 года. 21 июля 1940 года Народный сейм в Риге провозгласил восстановление Советской власти в Латвии и объявил об образовании Латвийской Советской Социалистической Республики. Было принято решение обратиться с просьбой о принятии Латвийского государства в состав СССР. 5 августа 1940 года на заседании обеих палат Верховного Совета СССР было принято решение о принятии Латвийской ССР в состав СССР в статусе союзной республики.
Накануне и в период начала Второй мировой войны буржуазные власти Эстонской республики вынуждены были пойти на соглашения с СССР. 28 сентября 1939 года был подписан Пакт о взаимной помощи, согласно которому, предусматривалось размещение на эстонской территории ограниченного контингента частей Красной Армии. В своей ноте от 16 июня 1940 года правительство СССР предложило эстонской стороне строго соблюдать Пакт о взаимопомощи. Для обеспечения выполнения договора с согласия эстонского правительства на территорию страны вступили дополнительные части Красной Армии.
Весьма важным для понимания происходивших в Прибалтике серьёзных политических процессов, которые резко меняли военно-стратегическую обстановку, явилось то, что ситуация в Европе в середине июня 1940 года резко изменилась. Заняв Париж, Гитлер практически завершил оккупацию Франции и всей континентальной Европы. Теперь вся мощь европейской индустрии работала на оружие вермахта. Через год, как известно, оно ударило своей накопленной огромной силой по СССР.
21 июня 1940 года под руководством Коммунистической партии Эстонии прошли политические выступления рабочих в Таллине, Тарту, Нарве и других городах. В этот же день было сформировано Народное правительство во главе с Й. Варесом. На состоявшихся 14 — 15 июля 1940 года выборах в Государственную думу победили представители «Союза трудового народа Эстонии» — единого избирательного блока, созданного по инициативе Компартии Эстонии. 21 июля 1940 года Государственная дума приняла Декларацию о восстановлении Советской власти и провозгласила эстонское государство Эстонской Советской Социалистической Республикой. 22 июля 1940 года было принято решение о вступлении Эстонской ССР в состав СССР, а также о национализации банков и крупных промышленных предприятий.
6 августа 1940 года Верховный Совет СССР удовлетворил просьбу о вступлении Эстонской ССР в состав СССР на правах союзной республики. 25 августа 1940 года была принята Конституция Эстонской ССР. Во главе первого Эстонского советского правительства встал Й. Лауристин. В стране начались социалистические преобразования общества, экономики и культуры.
Вхождение прибалтийских государств в СССР не встретило в мире осуждения. Наиболее объективную оценку произошедшему дала в июле 1940 года лондонская «Таймс»: «Единодушное решение о присоединении к Советской России отражает... не давление со стороны Москвы, а искреннее признание того, что такой выход является лучшей альтернативой, чем включение в новую, нацистскую Европу».
Действительно, включение в нацистскую Европу принесло бы прибалтийским народам потерю государственности и низвержение их населения до положения слуг у немецких хозяев, и это прекрасно понимали люди, которые жили в тех реальных политических условиях 1930-х годов.
Нынешние власти трёх прибалтийских государств, как уже было сказано, в лучшем случае отождествляют их «оккупацию» Советским Союзом с действиями фашистской Германии во время Второй мировой войны. Некоторые же политические и общественные деятели этих республик идут ещё дальше: была, оказывается, только советская «оккупация», а гитлеровская Германия освободила от неё прибалтийские республики.
Ну что ж, приведём факты, особенно для тех прибалтийских политиков, которые полагают, что уж население-то их республики было бы обласкано нацистской верхушкой.
Фашистская Германия, как известно, имела чётко сформулированную расовую теорию и принципы построения и управления оккупированных ею территорий. В мае 1940 года, т.е. ещё за год до нападения на Советский Союз, рейхсфюрер СС Гиммлер издал документ об обращении с местным населением восточных областей, а в них непременно включались и прибалтийские республики:
«...Мы заинтересованы в том, чтобы ни в коем случае не объединять народы восточных областей, а наоборот, дробить их на возможно более мелкие ветви и группы. Что же касается отдельных народностей, мы не намерены стремиться к их сплочению... тем более к постепенному привитию им национального сознания и национальной культуры...»
«Доктрина» Гиммлера находила практическое осуществление на многих оккупированных Германией территориях. Например, латыши должны были быть разделены на земгальцев, курземцев (Курляндия), латгальцев и т.д. Дробление производилось по принципам расовой, родовой, племенной и этнической принадлежности, т.е. в том числе и «чистоты крови». Каждый должен был стремиться попасть в более «полноценную расовую группу». От этого зависело социальное положение, а иногда и само выживание.
Дробление на множество мелких этнических групп было выгодно немецким хозяевам, ведь удобней иметь дело с кучкой марионеточных властей, чем с морально сплочённым народом. В ряде немецких директив откровенно планировалась германизация населения Прибалтики. Но в августе 1942 года в статье того же Гиммлера отмечалось, что германизации подлежало не столько население, сколько территория:
«Наша задача — не германизация Востока в старом смысле слова, не обучение местного населения немецкому языку и немецким законам. Наша задача — обеспечить, чтобы на Востоке жили только люди действительно немецкой, германской крови...»
Для прояснения сознания современных гитлеровских поклонников из прибалтийских республик приведу ещё небольшую выдержку из недавно вышедшей в свет книги историка М.Ю. Крысина «Прибалтика между Сталиным и Гитлером». По мнению рейхсфюрера СС Генриха Гиммлера, «...только ничтожная часть латышей, эстонцев и литовцев является достойной стать германскими гражданами». Согласно показаниям фюрера СС и полиции в Прибалтике Ф. Йеккельна, «Гиммлер хотел в течение ближайших пяти лет уничтожить и выселить большую часть населения Прибалтики, и на их место поселить немцев». «Напутствуя меня, — сообщил Йеккельн, — Гиммлер говорил буквально следующее: “Остланд”, то есть Литва, Латвия и Эстония, являются древними областями поселения немцев”». По свидетельству Йеккельна, «Гиммлер особо подчёркивал свою ненависть к литовцам, считая их низшей расой. О латышах он отзывался несколько мягче, но и к ним высказывал своё пренебрежение...». Он считал возможным онемечивание латышей максимум на 30 %. «Эстонцев Гиммлер относил также к низшей расе, — сообщает далее Йеккельн, — особенно проживающих в сторону Балтийского моря. Белорусов Гиммлер называл недочеловеками. А о русских вообще говорил, что это якобы отсталая, некультурная, не способная руководить государством нация».
17 июля 1941 года на захваченных землях Прибалтики и Белоруссии был создан рейхскомиссариат «Остланд», который включал в себя территории Литвы, Латвии, Эстонии и Белоруссии. Белоруссия входила в состав рейхскомиссариата до апреля 1943 года, когда её решили передать в непосредственное подчинение имперского Министерства по делам оккупированных восточных территорий. Рейхскомиссаром «Остланда» был назначен гауляйтер Лозе, подчинявшийся напрямую Розенбергу.
Гражданская администрация, имевшая в сентябре 1941 года резиденцию в Риге, занималась всеми вопросами, касающимися управления землями на захваченных территориях, их экономической эксплуатацией, мобилизацией рабочей силы и военных ресурсов, деятельности политической администрации, в функции которой входило осуществление всех карательных акций для успешного проведения оккупационной политики.
Несмотря на всё это, в конце 80-х — начале 90-х годов миф о «борьбе за независимость», которую вели литовцы, эстонцы и латыши под знаменем Третьего рейха против большевизма, стал господствующей идеологией в республиках Прибалтики. История показывает, что национально-освободительные лозунги борцов за «независимость» предназначались лишь для простого народа. В действительности за ними скрывалась борьба правящей верхушки за власть и привилегии при германском «новом порядке». Гитлеровская Германия и не думала предоставлять прибалтийским республикам суверенитет, и это хорошо понимали марионеточные правящие круги Прибалтики, когда просили принять их под протекторат Третьего рейха в обмен на «пушечное мясо» простых литовцев, эстонцев и латышей.
Но вернёмся к усиленно муссируемому нынче вопросу о «советской оккупации» территорий прибалтийских государств.
После вхождения Литвы в состав СССР её территория увеличилась за счёт передачи части белорусских земель в районе населенных пунктов, носящих ныне следующие названия: Друскининкай, Марцинконис, Рудня; Шальчининкай, Девянишкес; Швенчёнис, Адутишкес, Твярячюс, Даугилишкес. Ещё раньше Советский Союз преподнёс Литовской республике существенный подарок — столицу исторической Литвы Вильнюс. Это произошло вследствие столь ненавистного нынешней литовской политической элите пакта Риббентропа-Молотова и последовавшего затем совместного советско-литовского документа о передаче Литовской республике города Вильнюса и Виленской области от 10 октября 1939 года. А ведь за полтора года до этого, в марте 1938 года, руководство Литовской республики публично отказалось от всяких претензий на Вильнюс и прилегающие территории.
Особо следует остановиться на проблеме города Клайпеды и Клайпедского края. История его уходит в XIII век, когда территория, получившая название Мемельский край, была заселена племенами пруссов, других прибалтийских племён, а также (в крупных поселениях) германскими рыцарями из католических монашеских орденов и ганзейскими торговцами. На протяжении своей почти 800-летней истории Мемельский край вплоть до окончания Первой мировой войны последовательно входил в состав Тевтонского ордена, Пруссии, Германской империи, но никогда не был под властью литовцев.
В 1919 году по Версальскому мирному договору территория Мемельского (Клайпедского) района была отторгнута от Германии и передана под управление Парижской мирной конференции — органа государств Антанты, уполномоченного разрешать политико-правовые вопросы, связанные с окончанием Первой мировой войны.
10 января 1923 года в этот регион были несанкционированно введены литовские военные формирования, переодетые в гражданское, и фактический контроль над ситуацией здесь перешёл к Литовской республике. Антанта заявила протест против действий литовского правительства. Однако после получения согласия Каунаса вступить в переговоры с целью определения особого статуса Мемельского (Клайпедского) края ведущие страны Антанты одобрили включение этой территории в состав государства литовцев.
Переговоры завершились подписанием 8 мая 1924 года в Париже Конвенции о территории Мемеля. Конвенция установила достаточно широкую автономию Мемельского края, а также право Польши на свободу доступа и использования Мемельского морского порта.
В период литовского правления значительная часть населения края сохраняла прогерманскую культурную и политическую ориентацию. Прогерманские настроения особенно усилились во второй половине 1930-х годов параллельно росту влияния Германии на политическую ситуацию в Европе. Образованная после выборов в январе 1939 года новая Директория Клайпеды (Мемеля) начала активно готовить восстановление целостности этой области с Германией.
20 марта 1939 года Берлин предъявил Правительству Литовской республики ультиматум с требованием о возвращении Германии Клайпедского (Мемельского) края. Через два дня в германской столице литовский и немецкий министры иностранных дел Ю. Урбшис и И. Риббентроп подписали договор о передаче Мемельланда — Клайпедского края и города-порта Мемеля — Клайпеды Германии. Глубокой ночью 23 марта И. Риббентроп телеграфировал Гитлеру, что договор подписан: литовцы вернули Германии часть территории Восточной Пруссии.
В самый разгар Второй мировой войны, 1 декабря 1943 года, на встрече глав правительств СССР, Великобритании и США в Тегеране руководитель советской делегации И. Сталин поставил следующий вопрос:
«Русские не имеют незамерзающих портов на Балтийском море. Поэтому русским нужны были бы незамерзающие порты Кёнигсберг и Мемель и соответствующая часть территории Восточной Пруссии. Тем более что исторически это исконно славянские земли. Если англичане согласны на передачу нам указанной территории, то мы будем согласны с формулой, предложенной Черчиллем».
Черчилль отметил, что это очень интересное предложение, которое будет обязательно изучено. Во время беседы глав правительств британский премьер-министр заявил, что «совершенно очевидным является тот факт, что Россия должна иметь выход в тёплые моря». В своих военных мемуарах Черчилль указывает, что он всегда считал «неправильным положение, чреватое гибельными конфликтами, когда такой могущественный массив суши», как СССР, не имеет в зимние месяцы свободного доступа к океанским просторам.
Передача СССР части Восточной Пруссии отвечала также интересам ликвидации самого опасного очага германского милитаризма, за что ратовали в Тегеране как Рузвельт, так и Черчилль.
Англия и США, в принципе, согласились удовлетворить советское пожелание. В послании И. Сталину, полученном в Москве 27 февраля 1944 года, Черчилль указал, что передачу СССР Кёнигсберга и прилегающей к нему территории английское правительство считает «справедливой претензией со стороны России... Земля этой части Восточной Пруссии обагрена русской кровью, щедро пролитой за общее дело... Поэтому... русские имеют историческую и хорошо обоснованную претензию на эту немецкую территорию».
Передача части Восточной Пруссии с городом Кёнигсбергом и прилегающих к нему районов, а также Мемеля (Клайпеды) и Мемельского (Клайпедского) края Советскому Союзу была подтверждена в феврале 1945 года Крымской конференцией руководителей трёх союзных держав — СССР, Великобритании и США.
Берлинская (Потсдамская) конференция глав трёх держав антигитлеровской коалиции решением от 2 августа 1945 года определила новую линию прохождения прилегающей к Балтийскому морю части западной границы СССР, окончательно закрепив тем самым северную часть бывшей Восточной Пруссии и Мемельский (Клайпедский) край за Советским Союзом. С этого момента все правовые нормы, касающиеся рассматриваемой территории, стали объектом исключительно внутренней юрисдикции СССР.
За их освобождение от немецких фашистов погибли 140 тысяч советских солдат и офицеров. Сейчас, как ни странно, некоторые литовские националисты, в том числе и из руководства республики, считают эти территории «оккупированными» Советским Союзом!
7 апреля 1946 года Президиум Верховного Совета СССР издал Указ об образовании Кёнигсбергской области в составе РСФСР. Документ гласил: «Образовать Кёнигсбергскую область на территории города Кёнигсберга и прилегающих к нему районов с центром в городе Кёнигсберге. Включить Кёнигсбергскую область в состав РСФСР». Из данной формулировки неясно, должен ли был в состав Кёнигсбергской области РСФСР (переименованной 4 июля 1946 года в Калининградскую) войти и Клайпедский район. Вообще отсутствие какой-либо расшифровки понятия «прилегающие районы» в тексте подобного акта крайне необычно для нормотворческой практики. Но такова, бесспорно, была воля победителя — генералиссимуса Сталина.
В мае 1950 года Президиумом Верховного Совета СССР принят Указ, в соответствии с которым в составе Литовской ССР образован ряд областей, в том числе — Клайпедская область. Вместе с тем каких-либо нормативно-правовых актов, санкционирующих собственно передачу Клайпеды и прилегающего района в состав Литовской ССР, органами власти Союза ССР в тот момент не принималось. И, наконец, в мае 1953 года Указом Президиума ВС СССР была упразднена Клайпедская область и эта территория была переподчинена республиканским органам Литовской ССР.
Подытоживая, особенно подчеркну: осенью 1991 года, выходя из-под «оккупации» СССР, Литва прихватила с собой территорию, почти на одну треть превосходившую ту, которой она обладала в начале Второй мировой войны.
После уничтожения СССР российские власти обратились к литовцам с предложением подписать договор о границе. Депутаты Государственной думы понимали, что подписание пограничного договора приведёт к утрате Мемельского (Клайпедского) края, отошедшего к СССР по итогам Второй мировой войны, а также возникнут большие транспортные проблемы с Калининградской областью. Кроме того, против подписания указанного договора выступали её население и руководство области, а также некоторые правительственные ведомства Российской Федерации.
С учётом этих обстоятельств группа депутатов подготовила обращение Государственной думы к Президенту России Б. Ельцину.
В обращении говорилось: по сообщениям печати, в октябре 1997 года должен состояться официальный визит в Москву Президента Литовской республики А. Бразаускаса, в ходе которого предполагается подписать российско-литовский пограничный договор. Подписание указанного документа будет означать окончательную утрату Россией юридических прав на Мемельский (Клайпедский) край.
Власти Литовской республики не признают вхождения Литвы в состав СССР 3 августа 1940 года и отрицают юридическую силу всех актов, принятых в СССР в отношении Литвы после этой даты. Следовательно, нынешние границы между Российской Федерацией и Литовской республикой, соответствующие административным границам между РСФСР и Литовской ССР, имеют временный характер. Известный литовский политик А. Бразаускас в интервью литовскому телевидению однажды признал: «После войны нет официальных документов о присоединении Клайпедского края к территории Литвы...»
Заключение договора о государственной границе с Литовской республикой, указывается в обращении, на основе предлагаемого проекта приведёт также к ухудшению положения Калининградской области, не связанной сухопутным коридором с территорией России, особенно в случае вступления Польши и Литвы в НАТО.
Некоторые известные литовские политики продолжали и продолжают открыто претендовать на Калининград. Председатель Сейма Литвы В. Ландсбергис в ходе визита в США сделал очередное заявление о том, что Калининградская область является какой-то «Малой Литвой» («Караляучюсом»), В своё время Ельцину напомнили, что отказ от прав на Клайпеду может вызвать в обществе обвинения в адрес российского руководства в раздаче земель.
Депутаты Госдумы также подчёркивали, что отнюдь не всё так просто в Литовской республике и с положением наших соотечественников. Хотя там не столь острая ситуация, как в Латвии и Эстонии, но дискриминация русского населения сохраняется, и прежде всего в вопросах политических прав, трудоустройства, образования всех уровней на русском языке. В Вильнюсе вовсю раскручиваются политические судебные процессы против российских граждан.
В момент принятия обращения Государственной думы литовское руководство энергично и откровенно стремилось в НАТО. При содействии США в Вильнюсе был создан Центр контроля за воздушным пространством, который соответствует стандартам НАТО и который создаёт реальные предпосылки для использования ВВС НАТО бывших советских военных аэродромов на территории Литовской ССР.
И вот в этой-то ситуации Россия сделала Литве «царский подарок» — оставила за ней порт Клайпеду, который вполне годится для использования военно-морскими силами НАТО против России.
В обращении депутатов Госдумы высказывались большая тревога и озабоченность таким шагом руководства страны:
«У Государственной думы есть основания предполагать, что подписание договора о границе президентами России и Литвы будет расценено как снятие одного из последних препятствий на пути вступления Литвы в НАТО».
В обращении было отмечено, что Литва активно стремится к заключению договора о границах, но избегает обсуждения договора о транзите российских пассажиров, включая военнослужащих, и грузов в Калининград. Эти два вопроса, несомненно, должны быть увязаны в один пакет. России нужен такой же весомый и широкомасштабный договор, как тот, который обеспечивал транзит трёх держав в Западный Берлин. Предметом обсуждения могло бы стать и получение в порту Клайпеда свободной зоны для России. Сейчас мы платим за транзит через Литву около 700 миллионов долларов в год. Возможны и другие варианты конструктивного решения этой проблемы, обеспечивающего защиту национальных интересов России.
В конце этого документа подчёркивалось, что «Государственная дума считает, что в нынешней ситуации нет никакой практической необходимости спешить с подписанием спорного договора о границе с Литвой. По-видимому, парламент и исполнительная власть могли бы выработать в этом вопросе единую позицию, отвечающую государственным интересам нашей страны.
Привлекая внимание Президента России к тому факту, что вполне разумное в иных обстоятельствах стремление к урегулированию отношений с Литвой может обернуться крупными политическими издержками, Государственная дума выражает надежду на взвешенный подход исполнительной власти к этой проблеме, столь весомо затрагивающей долгосрочные национальные интересы России».
Вот такое обращение к президенту страны было принято Государственной думой. Несколько дней спустя в еженедельном выступлении по радио (такая недолгая практика существовала в то время) Ельцин изрёк, говоря о предстоящем визите руководства Литвы в Москву: «Некоторые депутаты, понимаш, требуют, чтобы мы не подписывали договор с Литвой!» Далее шли нехорошие слова в адрес Думы и авторов обращения.
Прошли годы, и все наши тревоги полностью подтвердились. Договор был подписан — а другого трудно было и ожидать. Ведь Ельцин был крёстным отцом националистических, сепаратистских сил, стремившихся выйти из состава СССР, и «повивальной бабкой» решения соглашавшегося с этим нелегитимного Госсовета от 6 сентября 1991 года.
Договор, в котором были зафиксированы такие положения, при политическом раскладе в российском парламенте тех лет практически не мог быть ратифицирован. Обращение Госдумы к Ельцину, о котором шла речь выше, поддержали большинство парламентариев. Поэтому можно предположить, какая участь ожидала ратификацию. Руководители страны — президент и правительство — прекрасно знали об этом.
Договор был ратифицирован только в 2003 году, когда в Государственной думе резко ослабли позиции левых сил, которые всегда выступали против его ратификации. Проправительственное большинство парламента сказало дружное «да!». Опасения же по поводу вступления в НАТО и предоставления этому альянсу советских баз полностью подтвердились.
В ноябре 1966 года практически был полностью согласован и парафирован Договор о сухопутной и морской границе с Эстонской республикой. Таллин за эти годы был бы не прочь внести в него изменения с целью возвращения территорий, некогда принадлежавших Эстонии, а в советское время перешедших в состав Ленинградской и Псковской областей. Но эти пожелания никогда не выливались в форму ультиматума. Получится вернуть — хорошо, не получится — куда важнее урегулировать вопрос о границе с большим соседом на востоке.
В свою очередь, у России список претензий к политикам Эстонской республики был внушительный. Москва была недовольна положением русских и русскоязычного населения Эстонии и более чем терпимым отношением властей к бывшим «лесным братьям». Кремль раздражало постоянное требование Таллина признать факт советской оккупации Прибалтики. Разумеется, причиной такого требования было стремление эстонского руководства как можно скорее вступить в НАТО и ЕС, а туда, как известно, не пускают, если существуют не решённые с соседями проблемы.
И снова пресловутые двойные стандарты в политике Запада. В минувшие пару лет Эстония вместе с другими прибалтийскими республиками была принята сначала в НАТО, а затем и в ЕС. Более того, эти организации усилили давление на Москву, подталкивая её к скорейшему подписанию договоров о границе с Эстонской и Латвийской республиками.
Вот такое положение в данном вопросе сложилось к маю 2005 года. Как уже было сказано, Президент России В. Путин пригласил глав всех трёх прибалтийских государств — Литвы, Латвии и Эстонии — принять участие в торжествах 9 мая в Москве и одновременно подписать договоры о границах с Эстонией и Латвией. Президент А. Рюйтель демонстративно проигнорировал приглашение, и, естественно, подписание договора с Эстонской Республикой не могло состояться.
И тем не менее по итогам саммита Россия—ЕС, прошедшего 10 мая в Москве, Президент России Владимир Путин объявил, что, несмотря на отказ А. Рюйтеля приехать на торжества по случаю 60-летия Победы, он дал указание российскому МИДу подписать уже согласованные и не вызывающие никаких разногласий пограничные договоры с Эстонской республикой. Сделать это было решено в ходе ожидавшегося во второй половине мая визита в Россию главы эстонского МИДа.
А дальше стали происходить такие действия эстонских властей, которые иначе как вопиющими и постыдными не назовёшь. Вот хронология событий.
18 мая министр иностранных дел России С. Лавров и его эстонский коллега У. Паэт подписали Договор о сухопутной и морской границах между нашими странами.
Ещё два дня спустя, 20 мая, парламент Эстонской республики ратифицировал этот договор. Но депутаты включили в преамбулу закона о ратификации договора ссылку на положение о признании незаконной оккупации Эстонской республики.
Спустя ещё два дня, 22 мая, эстонский президент А. Рюйтель подписал этот закон.
В этот же день Министерство иностранных дел России объявило, что Россия отказывается от ратификации этого договора, и, соответственно, указало на невозможность направить пограничные договоры на ратификацию в российское Федеральное собрание. Дело в том, что в преамбуле к эстонскому закону содержатся ссылки на ряд документов, которые, по мнению Москвы, создают «ложный контекст для толкования и реализации положений этих договоров». В документах «содержатся утверждения об “агрессии Советского Союза против Эстонии”, “десятилетиях оккупации”, а также о “противозаконном” включении Эстонии в состав СССР».
По прошествии пяти дней, 27 мая, послу Эстонской республики в Российской Федерации Министерство иностранных дел России вручило ноту, в которой отмечалось, что «МИД России вынужден инициировать внутригосударственные процедуры, направленные на снятие в соответствии с международным правом с России обязательств, вытекающих из подписания ею упомянутых договоров». По сути, речь шла об отзыве подписи, которую поставил под договорами глава МИД РФ С. Лавров 18 мая 2005 года.
Во второй половине этого же дня эстонский МИД выступил с заявлением по поводу полученной ноты. В нём выражались удивление и сожаление в связи с действиями России, а также надежда на то, что МИД России всё-таки пересмотрит своё решение и договоры будут ратифицированы. Судя по последующему развитию событий, Москва заняла жёсткую позицию и не намерена менять своё мнение. Таким образом, вопрос о границах с Эстонией возвратился к своему началу.
Что касается Латвийской республики, то, несмотря на приезд на торжества президента Вайры Вике-Фрейберги, подписание пограничного договора с Ригой оказалось невозможным в связи с предпринятым в конце апреля 2005 года латышскими политиками демаршем — принятием декларации с территориальными претензиями к России. Они настаивали на подписании договора, переговоры по которому давно были завершены и который даже был уже парафирован, вместе с односторонней «разъяснительной декларацией».
В свете этого документа российско-латвийская государственная граница фактически объявлялась временной демаркационной линией. Подписание такого договора не отнимало у националистически настроенных латышских политиков из Латвийской республики права продолжать предъявлять претензии на Пыталовский район Псковской области Российской Федерации (латыши его именуют уездом Абрене, который с 1920-го по 1940 год входил в состав Латвии). Сейм счёл такой подход «не территориальной претензией, а желанием получить обратно то, что Латвии принадлежит по праву». Кроме этих претензий, декларация также намекала, что, подписав пограничный договор, Рига не откажется от выдвижения материальных претензий к Москве за «оккупацию».
В Москве крайне жёстко отреагировали на демарш Риги. Президент В. Путин в присутствии руководства Евросоюза на саммите РФ — ЕС назвал претензии латвийских властей «дурацкими».
В самой Риге вокруг договора разразился скандал. Премьер-министр республики поручил Госканцелярии провести проверку в Министерстве иностранных дел с целью выяснить, почему договор был парафирован «без учёта его юридической взаимосвязи с Конституцией Латвийской республики». Он не исключил, что в процессе согласования пограничного договора несколько лет назад представители МИДа превысили свои полномочия.
Россия же придерживается твёрдой линии, что между ней и нынешней Латвийской республикой договор о государственной границе будет подписан после того, как в Риге дезавуируют апрельскую декларацию.
Вот так завершилась эпопея с подписанием договоров о границах с современными Эстонской и Латвийской республиками.
Чем всё завершится в конечном итоге? Полагаю, что будут мобилизованы правительства США и Западной Европы для оказания как можно более сильного давления на Россию. Подключатся парламенты и конгрессы, многочисленные общественные организации «друзей» Прибалтики, гигантская армия СМИ. Откровенно говоря, и в России есть деятели, которые будут настаивать на подписании и ратификации этих договоров. Выдержит ли руководство России этот натиск? Дай Бог им — патриотам и истинным россиянам — твёрдости и последовательности!
В августе 2006 года латвийские власти пригласили бывшего российского президента Ельцина и вручили ему высшую награду Республики — «Орден трёх звезд». Теперь он — «командор «большого креста», удостоенный этого ордена за «признание независимости Латвии в 1991 году, вклад в вывод российских войск из стран Прибалтики...». Ну что ж, награда наконец-то нашла своего героя!
5. ПРИБАЛТИКА ПОД « ОККУПАНТАМИ»
Оккупация любой территории военным путём ставит своей задачей использование людских и природных ресурсов, экономического потенциала для удовлетворения краткосрочных и долгосрочных собственных целей агрессора.
Фашистская Германия в этом отношении имела чёткий план действий на оккупированных территориях Советского Союза, в том числе и в республиках Прибалтики. В частности, краткосрочной была задача обеспечения своей экономики людскими и природными ресурсами — для производства военной техники и поддержания жизненного уровня своего населения.
Руководители нынешних государств Прибалтики уже на протяжении полутора десятков лет вбивают в головы людей мысль о том, что их республики, будучи советскими, и в экономическом отношении «находились в оккупационном режиме СССР». Посмотрим же, как обстояло дело в действительности.
По вопросу социально-экономического развития Литвы мной были использованы материалы из книги бывшего Председателя Совета Министров Литовской ССР И. Манюшиса, а также другие публикации.
Войдя в состав СССР, Литовская республика приступила к широким социально-экономическим преобразованиям. Перед ней открылись большие перспективы быстрого и всестороннего развития производительных сил, расцвета национальной культуры, подъёма благосостояния трудящихся.
Принимались меры по ускоренному развитию промышленности Литвы — основы материально-технической базы её экономики. Благодаря помощи других республик страны, поставлявших оборудование, топливо, сырьё, в короткий срок были пущены заводы, фабрики, мастерские. Это имело важное значение и в социальном плане, так как позволяло ликвидировать унаследованную от буржуазного строя безработицу.
Перестройка сельского хозяйства на социалистической основе была начата с создания машино-тракторных станций, которые на очень доступных условиях оказывали крестьянам помощь в обработке земли. Из других советских республик в Литовскую ССР поступали трактора, комбайны, грузовые автомобили, поскольку в республике ничего из этой техники никогда не производилось. На землях бывших поместий создавались государственные сельскохозяйственные предприятия — совхозы. В Государственный земельный фонд поступило 607 тысяч гектаров земли. Более половины её получили безземельные и малоземельные крестьянские хозяйства. Была установлена максимальная норма частного землевладения — 30 гектаров.
Вместе с экономическими осуществлялись и социально-культурные преобразования. Конституция Литовской ССР, принятая ещё 25 августа 1940 года, гарантировала трудящимся широкие демократические права — на труд, отдых, образование, материальное обеспечение в старости, а также в случае болезни и потери трудоспособности.
Существенным изменениям подверглась система просвещения. Школа стала государственной, светской и демократичной. Образование было доступно детям всех трудящихся. С целью ликвидации неграмотности создавались школы для взрослых, поскольку процент абсолютно безграмотных, в основном, среди крестьянского населения, составлял более 50 процентов. В 1941 году было принято постановление о ликвидации неграмотности и малограмотности населения. В 1940—1941 учебном году на курсах и в школах для взрослых обучались около 157 тысяч человек, из них 120 тысяч неграмотных или малограмотных.
Реорганизации подверглась и высшая школа. 16 января 1941 года была основана Академия наук Литовской ССР. Значительно возросло количество учащихся в техникумах, студентов в вузах. Большинство из них обеспечивались государственными стипендиями. В 1940— 1941 учебном году в 7 высших учебных заведениях Литовской ССР обучалось более 6 тысяч студентов (против 3900 в буржуазной Литве в
1938 году).
Нападение гитлеровской Германии 22 июня 1941 года превратило в руины многие города республики, на месте сотен деревень чернели пепелища.
За время немецкой (действительно) оккупации в Литве было разрушено большинство имевшихся промышленных и коммунальных предприятий, вывезено в Германию свыше 10 тысяч единиц оборудования, большое количество различных сельскохозяйственных машин и орудий, сотни тысяч тонн сельскохозяйственной продукции. Значительно уменьшились посевные площади, почти вдвое сократилось поголовье скота.
Были взорваны или повреждены многие железнодорожные станции, депо, водонапорные башни, уничтожено свыше 300 километров железнодорожных путей, более 4,5 тысячи вагонов, около 200 паровозов, выведены из строя линии связи. Огромный урон был причинён жилищному и коммунальному хозяйству, школам, научным учреждениям, больницам. Немецкие оккупанты уничтожили или вывезли уникальные художественные ценности.
После освобождения советская Литва за короткий срок не только восстановила разрушенное войной народное хозяйство, но и преодолела вековую экономическую и культурную отсталость Неманского края. По подсчётам видного советского экономиста, академика Л. И. Абалкина, в народное хозяйство Литовской ССР ежегодно безвозмездно вкладывалось более одного миллиарда рублей, что составило за весь советский период развития республики более 40 миллиардов рублей (напомню, один американский доллар в те времена равнялся 67 копейкам, согласно официальному курсу Госбанка СССР).
Ликвидация последствий гитлеровской оккупации республики велась под руководством Коммунистической партии Литвы, которую возглавлял первый секретарь ЦК Антанас Снечкус. Решались задачи по осуществлению социалистических преобразований, подавлению антисоветского сопротивления, возрождению разрушенного народного хозяйства и развитию культуры. В те послевоенные годы в республиканскую профсоюзную организацию вступили и стали её членами 285 тысяч рабочих и служащих. (Здесь не могу не заметить, что сегодня в Литовской республике профсоюзное движение практически умерло. Крупные предприятия, да и мелкие, стоят, сельское хозяйство развалено. Более полумиллиона — 15 процентов от общего числа населения, в основном, молодых людей в поисках работы уже покинули Литву...)
После войны были возрождены существовавшие прежде высшие учебные заведения, открыты новые. В 1985—1986 учебном году в двенадцати высших учебных заведениях советской Литвы обучались уже более 65 тысяч студентов.
В 1970-е годы резко увеличилось число средних профессионально-технических учреждений, которые во многом способствовали осуществлению всеобщего среднего образования молодёжи. В 1945— 1984 годах профессионально-технические и технические училища подготовили около 46 тысяч квалифицированных рабочих.
За годы Советской власти на базе Академии наук Литовской ССР, а также союзных и союзно-республиканских министерств и ведомств при непосредственной помощи Академии наук СССР и субсидировании из союзных фондов в республике была создана разветвлённая сеть научно-исследовательских институтов.
В научных учреждениях Литовской ССР в последние годы Советской власти насчитывалось около 15 тысяч научных работников, среди них около 500 докторов наук и более 6 тысяч кандидатов наук. Примерно 84 процента научных работников были литовцы.
Литовская литература получила новый творческий импульс с восстановлением Советской власти в Литве в 1940 году. Тогда же был создан Союз писателей Литовской ССР. 1940—1941 годы характеризовались большим ростом театральной активности. Наряду с классикой — литовской, русской, а также других народов Советского Союза — ставились пьесы с революционной тематикой. В послевоенные годы при значительной поддержке государства литовское театральное творчество приобрело ещё больший размах. В 1985 году в Литовской ССР действовало 12 театров.
За годы Советской власти резко улучшилось здравоохранение. Не считая традиционных заболеваний, в буржуазной Литве было непропорционально много больных венерическими заболеваниями, туберкулёзом, глаукомой, высокой была детская смертность. С 1940 года ввели бесплатную медицинскую помощь. Была создана всеохватывающая сеть медицинских учреждений общего и специального профиля. Во всех районных центрах были построены или по-современному реконструированы местные больницы.
В 1986 году в республике работали 15,8 тысячи врачей всех специальностей, около 450 тысяч лиц среднего медицинского персонала. Для сравнения, аналогичные показатели на 1940 год: всего 2 тысячи врачей и приблизительно такое же число среднего медицинского персонала. Проблемы медицинской науки разрабатывались шестью институтами, созданными при Советской власти. В них и в учебно-медицинских учреждениях работали в последние годы Советской власти более 100 докторов и около 600 кандидатов медицинских и фармацевтических наук.
В 1941 году был разработан первый план развития народного хозяйства советской Литвы. Быстрыми темпами ликвидировалась безработица. Если к лету 1940 года насчитывалось около 70 тысяч безработных, то за первое полугодие 1941 года 56 тысяч безработных были трудоустроены. После осуществления аграрной реформы свыше 75 тысяч бывших батраков, безземельных и малоземельных крестьян получили землю.
После войны, в 1945 году промышленное производство составило только 40 процентов от довоенного уровня. Большинство действующих предприятий были небольшими — не более 500 человек. В основном в городах довоенной Литовской республики было развито мелкое ремесленное и кустарное производство с количеством рабочих до 10 человек. В августе 1946 года сессия Верховного Совета Литовской ССР приняла пятилетний план Восстановления и развития народного хозяйства советской Литвы на 1946—1950 годы. Одной из важнейших задач развития народного хозяйства явилась социалистическая индустриализация, создание прочной материально-технической базы.
В Литву из других союзных республик стали интенсивно поступать оборудование и сырьё для строившихся предприятий, промышленные изделия, горючее для автомобилей и уголь для населения. Это намного превосходило по объёму и себестоимости всё, что могла поставить в союзные республики Литовская ССР. Тогда она в порядке обмена направляла сельхозпродукты и лес. Расширялись традиционные для республики отрасли промышленности — лёгкая и пищевая (мясная, молочная). Была создана рыбная промышленность, организована база морского рыболовства.
С 1951 года начался рыбный промысел в Атлантике, который ощутимо увеличился после того, как у Литовской ССР появились крупные морские сейнеры и плавзаводы. Коренным образом была перестроена промышленность стройматериалов, началась механизация строительных работ.
Благодаря оказанной помощи и поддержке общесоюзных руководящих органов СССР в 1946—1950 годы среднегодовой прирост промышленного производства в Литовской ССР составил 36 процентов, в то время, когда по всей стране этот показатель равнялся 14 процентам. В 1951 году промышленные предприятия Литовской ССР выпускали в 2,3 раза продукции больше, чем в 1940 году. Численность промышленных рабочих составила 86 тысяч человек против 46 тысяч в 1940 г.
Вот далеко не полный перечень изменений, произошедших в республике с 1940-го по 1990 год. Это касается дорог, жилья, мелиорации и т.д. Таким образом, Литовская ССР за годы Советской власти сделала огромный шаг вперёд в области социально-экономического развития.
Могла ли оккупированная территория развиваться такими темпами, а оккупанты так заботиться о порабощённом народе?
Во время написания этой главы меня всё время не покидала мысль: возможно, нынешние прибалтийские государства развиваются сейчас более динамично, чем в годы Советской власти?
К сожалению, информации об истинном положении дел у нас очень мало. Поэтому для меня оказались весьма любопытными публикации известного литовского экономиста, члена Сейма Ю. Весялки в газете «Литовский курьер» в мае 2000 года. Его замечания о «развитии» современной Литовской республики были даны накануне вступления республики в НАТО. Вот что он пишет:
«Литва, развиваясь в направлении чистого капитализма и свободного, дикого рынка, с 1991-го по 1998 год (до дефолта России под руководством либерала С. Кириенко) потерпела следующий ущерб: в секторе сельского, лесного, рыбного хозяйства не произведено совокупного внутреннего продукта на 170 миллиардов литов (1 доллар США тогда равнялся 4 литам — лт); в промышленности — на 1300 миллиардов лт; в строительстве — на 60 миллиардов лт; всего — на 1530 миллиардов лт.
Следует также учесть и человеческие издержки и потери. Вот как они выглядят в Литве за период 1990—1998 годов: убиты — 3393 человека (при населении Литвы в 3,5 млн человек. — Н.Р.), покончили жизнь самоубийством — 13 283 человека; осуждены — 136 819 человек. Учёные объявили, что в Литве больше самоубийств, чем в любой другой стране.
Путь нейтралитета Литвы позволил бы ей за 20 лет сэкономить как минимум 17 миллиардов лт и направить эти средства на создание рабочих мест. Став членом НАТО, Литва будет вынуждена с каждого своего жителя ежегодно дополнительно жертвовать на алтарь НАТО по 230 лт.
С 1993-го по 2000 год внешнеторговый дефицит Литвы со странами ЕС составил 17,7 млрд лт. По этой причине мы лишились 680 тысяч рабочих мест. Также надо учитывать, что мы до 2000 года уже взяли в долг на Западе 3,8 млрд долларов, или 15,3 млрд лт. (Сейчас количество одолженных у Запада денег на одного человека составляет в Литве около 800, в Латвии — более 200, а в Эстонии — около 150 долларов США.) Вот результат: Запад предоставил кредиты на 15,3 млрд лт, но и товаров продал у нас на 17,7 млрд лт. Вслед за каждым одолженным литом к нам в страну поступает из ЕС товаров на 1,16 лт больше, чем мы продаём там. Это — не равноправные отношения, а отношения присоединения и эксплуатации. Нельзя соглашаться с давлением ЕС о преждевременном закрытии Игналинской АЭС. Если она будет закрыта, в Литве, может, придётся платить за киловатт энергии до 1,3 лт».
В заключение доктор экономических наук Ю. Весялка так суммировал свои наблюдения: «Наша политическая верхушка расценивает людей Литвы как второсортных, которыми должны управлять иностранцы».
Подобные результаты полувековой «оккупации» Советским Союзом видны и в другой республике Прибалтики — Эстонской ССР.
Немецко-фашистские войска вторглись на территорию республики в начале июля 1941 года. После упорных боёв враг 28 августа 1941 года овладел Таллином. Сражения на материковой части Эстонской ССР продолжались до 5 сентября 1941 года, а на островах Западного архипелага — до 2 декабря 1941 года. В боях с немецкими оккупантами участвовало 27 эстонских добровольческих истребительных батальонов, рабочих полков и отрядов (около 10 тысяч бойцов).
Около 60 тысяч граждан Эстонии эвакуировались в восточные районы страны.
Оккупированная территория Эстонской ССР, как уже упоминалось, была включена в состав т.н. Восточного края («Остланд»). На эстонской территории действовало более 20 концентрационных лагерей, были убиты свыше 61 тысячи мирных жителей и 64 тысячи военнопленных. Многие выехали или принудительно были вывезены на работу в Германию.
Материальный ущерб, нанесённый немецко-фашистскими оккупантами народному хозяйству Эстонской ССР, составил более 16 млрд рублей. Было разрушено 48 процентов промышленных предприятий, около половины жилых домов в городах.
Но уже в 1946 году промышленное производство достигло довоенного уровня, 1940 года, а в 1950 году превысило его в 3,4 раза. Эстонская ССР была развитой индустриальной республикой с высоким уровнем механизации сельскохозяйственного производства, с высоким уровнем разделения труда с другими социалистическими республиками.
В Эстонии сложился важнейший район сланцедобывающей и сланцеперерабатывающей промышленности с развитым производством электроэнергии, а также, машиностроительной, химической, лесной, целлюлозно-бумажной, текстильной, пищевой промышленностью. Сельское хозяйство специализировалось на молочно-мясном животноводстве и беконном свиноводстве.
С помощью других советских республик построены Прибалтийская и Эстонская ГРЭС, Маардуский химзавод, крупные шахты и карьеры, сланцеперерабатывающий комбинат и др. Союзные республики поставляли в Эстонскую ССР нефть, металлы, лес, хлопок, шерсть, кожу, а также оборудование для заводов, сельского хозяйства машины, транспортные средства и т.п. К 80-м годам валовая продукция промышленности возросла в 43 раза. Наибольший рост был достигнут в производстве электроэнергии и металлообработке.
Среди отраслей пищевой промышленности на первом месте находилась рыбная промышленность, затем мясная и молочная. В Таллине был фактически заново построен крупный рыбный порт для обслуживания экспедиционного рыбопромыслового флота. Свыше 80 процентов добываемой рыбы вылавливалось в океанических водах. Производство же продукции сельского хозяйства по сравнению с довоенным периодом увеличилось в 5 раз.
В советское время в Эстонии был самый высокий уровень жизни населения, по которому она опережала остальные две республики Прибалтики. Я вспоминаю рыболовецкий колхоз имени Кирова, бывший у всех на слуху, где ещё в 70-е годы действовал настоящий хозрасчёт. Мы помним, какие социальные условия были созданы для трудящихся этого коллектива. Об этом не то что тогда, но и сегодня можно только мечтать. Правительство СССР всячески поддерживало колхоз, пытаясь передать его опыт другим хозяйствам страны. Кстати, все начинания второй половины 80-х годов по различным видам подряда, распространившегося и в других республиках, во многом были продиктованы прекрасным опытом этого эстонского хозяйства.
Большие сдвиги произошли в области здравоохранения. До советского периода в Эстонии были распространены острые пищевые инфекции, туберкулёз и другие инфекционные заболевания, в том числе детские. После освобождения Эстонской ССР от немецко-фашистской оккупации сразу начала восстанавливаться и развиваться советская система здравоохранения всего населения республики, в результате чего были ликвидированы дифтерит, полиомиелит, малярия, трахома. Резко снизилась заболеваемость туберкулезом, детскими инфекциями. В 1940 году было 58 больниц на 5,1 тысячи коек, работали 1,1 тысячи врачей. В 1976 году было уже 160 больничных учреждения на 16 тысяч коек и 5,5 тысячи врачей.
Следует обратить особое внимание на состояние образования и науки в республике. В Эстонии традиционно высокий уровень общей грамотности населения, который связан с тем, что лютеранская конфессия христианства одной из основных задач своих прихожан считала освоение религиозных текстов на родном языке. Уже результаты первой Общероссийской переписи населения в 1897 году показали высокий уровень грамотности в Эстляндской и Лифляндской губерниях — 91,2 процента.
С восстановлением Советской власти в 1940 году введена новая система всеобщего народного образования. Все учебные заведения стали государственными, начался переход ко всеобщему 7-летнему образованию, а в 1966 году — ко всеобщему среднему образованию. В 38 средних специальных учебных заведениях получали образование около 25 тысяч учащихся; а в шести вузах бесплатно обучались 24,7 тысячи студентов.
Академия наук Эстонии была основана в 1946 году. На 1 января 1990 года в АН Эстонской ССР насчитывалось 46 академиков. Количество учёных в Эстонской ССР в 1991 году составило 7227 человек.
Несколько слов об эстонской культуре и литературе.
В советской Эстонии действовали союзы эстонских художников и композиторов. В крупных городах республики работало 8 государственных театров. Функционировал творческий Союз театральных деятелей Эстонии.
В Эстонской ССР существовало более 6,5 тысячи различных кружков художественной самодеятельности, в которых наиболее развиты были такие жанры, как хоровое пение и народные танцы. Участники художественной самодеятельности давали в год в среднем 15 тысяч концертов и спектаклей народных театров.
Советский период в истории эстонской литературы характеризовался интенсивным развитием творчества местных писателей на поприще дальнейшей разработки, расширения и углубления национальной эстонской тематики. Большое количество книг эстонских авторов переводилось на русский и другие языки народов СССР, что делало национальную литературу доступной не только для всех граждан Советского Союза, но и для широкой мировой общественности. На русский язык было переведено и выпущено массовыми тиражами около 600 произведений эстонских писателей. С другой стороны, на эстонский язык были переведены более 1300 произведений русской классики, а также свыше 500 произведений литературы других народов СССР и мира.
Вот таким образом в «оккупированной» Эстонии развивались наука и культура, образование и здравоохранение, промышленность и сельское хозяйство.
И, наконец, ещё одна республика — Латвийская ССР. Что же происходило здесь в течение пятидесяти лет Советской власти?
Вторая мировая война принесла большие беды на землю этой прибалтийской страны. Численность населения Латвии сократилась за годы войны на 450 тысяч человек, 280 тысяч латышей оказались за границей, более 100 тысяч жителей стали жертвами фашистского террора. Военные действия продолжались на территории Латвии до самого 9 мая 1945 года.
Интересные процессы происходили за годы советской «оккупации» в социальном составе населения республики.
В начале 1980-х годов почти 90 процентов населения Латвийской ССР принадлежали к социальной группе рабочих и служащих, их них почти 69 процентов — рабочие, 20 процентов взрослого населения — интеллигенция.
Численность рабочих и служащих в народном хозяйстве с 1940 года увеличилась с 262 тысяч до 1,21 миллиона в 1982 году.
В буржуазной Латвии в 1939 году 7 процентов населения в возрасте 9—49 лет были неграмотными. В начале 1980-х годов в Латвийской ССР неграмотных практически не было.
В 1939 году высшее образование имели 13,9 тысячи человек, а в 1979 году — 160 тысяч человек. Только 4 процента сельского населения в возрасте 10 и старше лет в 1939 году имели полное (или не полное) среднее или высшее образование, в 1979-м — 49 процентов.
В 1940 году на 10 тысяч человек населения учились 52 студента. В 1982—1983 учебном году в вузах республики уже был 181 студент. Этот показатель в Латвийской ССР был выше, чем в то время в ФРГ, Великобритании, Японии и Италии.
Обратите внимание на следующий интересный факт. В буржуазной Латвии за 1920—1939 годы было подготовлено всего 8 тысяч специалистов с высшим образованием. В 1980-х годах в Латвийской ССР ежегодно оканчивали бесплатные вузы 7 тысяч человек.
Необычайно быстрыми темпами развивалась наука. Число научных работников в 1940 году составляло около 1,1 тысячи человек, в 1982-м — 13,3 тысячи. Из них научных работников с учёной степенью доктора наук в 1940 году — 59 человек, в 1982-м — 340, кандидата наук соответственно — 254 и 4406 человек.
В 1982 году каждый десятый научный работник республики работал в системе Академии наук Латвийской ССР, которая была основана в 1946 году. В 1985 году в Латвии действовало 43 различных научно-исследовательских института.
Общее количество врачей в Латвийской ССР в 1940 году было 2,5 тысячи человек, в 1982-м —11,7 тысячи. Впечатляют сравнительные данные о состоянии здравоохранения в Латвийской ССР и во всём Советском Союзе, а также в других странах. На 10 тысяч человек населения в 1982 году в СССР было 39,5 врача и 127,1 больничной койки. В этом же году в Латвийской ССР было 45,8 врача и 138,0 больничной койки. Аналогичные показатели этого же года в Великобритании, Италии, США, Франции, Японии и ФРГ были значительно ниже.
Для всякого экономиста очевиден факт, что решение социальных вопросов в любом государстве невозможно без его экономического развития — в ином случае придётся постоянно жить за счёт чьих-либо дотаций. Чтобы быть объективным в этом вопросе, приведу основные показатели экономического развития Латвийской ССР в 1982 году по сравнению с 1940 годом.
Валовой общественный продукт вырос в 13,5 раза, а произведённый национальный доход — в 11,3 раза. Бросается в глаза необычайно высокий рост объёма промышленной продукции — в 47 раз, а капитальных вложений — в 126 раз.
Эти цифры говорят сами за себя. Приведу дополнительно лишь данные по производству электроэнергии, поскольку именно она обеспечивает развитие всех отраслей экономики и социальной жизни населения. В 1940 году установленная мощность всех электростанций республики составляла 153 тысяч кВт, а произвели они 251 миллионов кВт часов электроэнергии. В 1982 году мощность электростанций была уже 2 миллиона кВт (рост — в 14 раз), а производство электроэнергии выросло в 18 раз.
Приведённые социально-экономические показатели говорят о том, что республика развивалась динамично и достигла весьма высоких результатов, которым могли позавидовать многие регионы страны.
Вот так рассыпается миф о советской «оккупации» ещё в одной из прибалтийских республик.
6. ПОЛИТИЧЕСКИЙ ЦИНИЗМ
Политическим цинизмом можно назвать все действия в последние годы прибалтийских властей и их покровителей на Западе, особенно США. Наиболее нагло вёл себя президент США Буш-младший в праздничные майские дни 2005 года, когда в Москве отмечали святой для нас и для всего мира день.
Поездку Бушу запланировали так, я уже упоминал об этом, что перед визитом в Москву он высадился в Латвии, где отдал должное рождённой там демократии, которой, по его мнению, могут позавидовать в России и Белоруссии. Он даже пообещал американскую помощь в случае угроз со стороны «больших государств»: не нужно быть ясновидящим, чтобы догадаться, что речь шла о России.
Накануне своей поездки Буш дал интервью Литовскому телевидению. Он поблагодарил Президента Литвы за его усилия в деле распространения демократии в соседних государствах (имелось в виду посредничество В. Адамкуса во время так называемой оранжевой революции в Украине, а также его постоянное вмешательство во внутренние дела Белоруссии). Журналист поинтересовался, что ещё литовцы могли бы сделать в этом регионе.
Показателен ответ Буша: «Прежде всего я в самом деле благодарен президенту за его хорошую работу в Украине. Считаю, это был важный момент, когда руководитель Литвы начал призывать весь мир обратить внимание на движение свободы в Украине. Действительно, второй тур голосования был важным моментом в движении свободы, и я за это его сердечно поблагодарил.
Литва является прекрасным примером того, чего возможно достичь после долгих лет насилия. Литовцы сейчас свободны и могут показать, что поднимают экономику, имеют возможность свободно выражать себя и что после их освобождения общество стало живым. Было трудно. Переход от коммунизма к свободной демократии был трудным. Поэтому важно, чтобы литовское правительство поделилось своим опытом с другими, с теми, кто будет переживать то же самое. Я горжусь Литвой и называю её дружественной».
И ещё один вопрос журналиста: «Вы намереваетесь встретиться с Путиным. Повторите ли вы ему свои слова о том, что Вторая мировая война принесла оккупацию Советами стран Балтии?»
«Да, конечно, — ответил Буш, — я сказал ему в Словакии, что, по моему мнению, ему необходимо понять: мои друзья, лидеры стран Балтии, удручены. Они не считают большим поводом для праздника окончание Второй мировой войны, и этому есть причина. Он внимательно выслушал это».
Далее следуют откровения Буша: «Ваш президент решил не ехать в Москву. Я уважаю его за такое решение. Каждый лидер стран Балтии должен принять такое решение, которое его удовлетворило бы. Это было трудное время, поэтому и решение было трудным. Я уважаю решения всех трёх лидеров. Я так и сказал президенту Путину, что ощущается большая обеспокоенность. Люди не считают это моментом освобождения. Я надеюсь на его сотрудничество со странами Балтии. В интересах России то, чтобы страны возле её границ были свободными и демократическими. Чем больше демократии около границ страны, тем страна будет более мирной. Поэтому для многих американцев, выходцев из стран Балтии, это и сладкий, и горький момент. Кстати, многие американцы литовского происхождения были, с одной стороны, удовлетворены тем, что Соединенные Штаты победили нацизм, а с другой — они видели, как их Родину завоевал репрессивный коммунистический режим».
Из этого интервью ещё раз можно сделать выводы, что в современном мире, будь это в новых, независимых странах Прибалтики или в странах с уже устоявшейся демократией, США везде навязывают свои представления о демократии. К примеру, руководители прибалтийских государств среди первых приветствовали выборы в Ираке. Выборы эти проводились в присутствии иностранных войск, в том числе более ста тысяч военных армии США, оказавшихся в Ираке в результате прямой агрессии и военной оккупации этого государства Соединёнными Штатами Америки и их союзниками. И при этом они же не признают легитимного характера выборов 1940 года в Латвии, Литве и Эстонии, проведённых в присутствии контингентов Красной Армии, размещённых в этих странах с согласия их правительств. Одним словом, действуют по иезуитскому принципу «цель оправдывает средства».
После таких заявлений становится ясно — Россия стоит перед лицом новых важных событий. На территории прибалтийских государств, несмотря на ранее данные Кремлю обещания, разворачиваются базы НАТО, вооружённое жало которых устремлено прямо в сердце России. Русским людям не могут простить того, что Российское государство экономически укрепляется, в то время когда его недруги по собственной мировоззренческой глупости и из-за необузданных политических амбиций истекают кровью в Ираке, Афганистане и т.д.
В последнее время антироссийские действия стали набирать силу. По любому поводу — будь это выступление руководителей страны, принятие нужного для государства закона или положение в Чечне — делались заявления, начиналась мобилизация всей русофобской мощи многих весьма влиятельных мировых СМИ. Наступление разворачивалось широким фронтом.
27 января 2006 года в Страсбурге (Франция) открылась очередная сессия Парламентской ассамблеи Совета Европы (ПАСЕ). Несмотря на возражение российской делегации и ряда других стран Европы, в повестку дня сессии был включён вопрос «О необходимости международного осуждения преступления тоталитарных коммунистических режимов».
В преддверии рассмотрения этого вопроса в Страсбурге состоялась массовая демонстрация протеста против антикоммунистических действий ПАСЕ. Представители около двух десятков европейских коммунистических и левых рабочих партий пришли к стенам Дворца Европы с лозунгом «Нет европейскому маккартизму и антикоммунизму!». Лидер российских коммунистов Г. Зюганов и представители Компартии Греции от имени 73 коммунистических, левых и рабочих партий мира вручили председателю ПАСЕ голландцу Рене ван дер Линдену официальный протест против рассмотрения проекта антикоммунистической резолюции.
Сам факт появления в тихом и благополучном Страсбурге сотен людей с красными знамёнами, окруживших Дворец Европы, вызвал шок у местных обывателей. Европейская да и российская печать последние полтора десятилетия так усердно хоронила коммунизм, что Европа до сих пор не может прийти в себя от январских событий в Страсбурге.
Дальнейшие события развивались следующим образом. Перед дискуссией по докладу шведского парламентария Й. Линдблада российская делегация и группа «Объединённые левые» в ПАСЕ предложили вернуть вопрос на доработку. 70 европарламентариев поддержали эту инициативу. Но незначительным большинством (81 голос) предложение было заблокировано.
Между тем уже сам по себе этот факт показал, что единством в ПАСЕ по данному вопросу и не пахнет. Многие члены этой организации понимали его откровенно провокационный характер и хотели бы задвинуть этот вопрос подальше.
Но кукловоды, затеявшие этот позорный спектакль, были твёрдо намерены довести свой план до конца. Проекты соответствующих документов внесли на рассмотрение, и началось их обсуждение. Для выступлений записались 60 человек. Выступить удалось далеко не всем. Председатель ПАСЕ регулировал дебаты так, чтобы противники резолюции имели не слишком большую возможность высказать свою точку зрения. Докладчик почти истерично внушал всем, что коммунистические режимы — «это ад на Земле».
Большую активность среди сторонников принятия резолюции проявляли наши соседи из Восточной Европы. Особенно усердствовали члены ПАСЕ из Литвы, Латвии, Эстонии, Венгрии, Грузии и Болгарии. Такое рвение всегда свойственно «неофитам» — обращённым в новую веру. Они из кожи вон лезут, чтобы доказать свою лояльность новым хозяевам и свой полный разрыв с прошлым. Никакой внятной аргументацией их речи не отличались — это была смесь злобы, спеси и демагогии.
Вопрос, однако, заключается в том, кто у них по нынешним временам хозяева. Дело в том, что «старая» Западная Европа вела себя весьма сдержанно. Представители стран, пострадавших от фашизма или принимавших наиболее деятельное участие в борьбе с ним, в дискуссии практически не участвовали. Члены ПАСЕ из Германии, Италии, Испании, Великобритании никакой активности не проявляли.
Парламентарии же из тех стран, которые входили в состав гитлеровской коалиции, создавали у себя легионы СС или другие карательные части (всё те же Венгрия с Болгарией, Литва, Латвия и Эстония), старались изо всех сил. Их нынешнее место в международном раскладе тоже хорошо известно. Это откровенные марионетки США, и они с удовольствием исполняют роль провокаторов нестабильности в Европе. Америке ведь не нужна стабильная, преуспевающая и поэтому независимая Европа. И, как видим, их новые восточноевропейские вассалы роль дестабилизаторов выполняют с большим рвением.
Итак, восточноевропейские члены ПАСЕ очень старались, западноевропейцы помалкивали, но не препятствовали. Поэтому за антикоммунистическую бумагу проголосовали 99 членов ПАСЕ. Против — 42. Однако дальше европейских правых и недругов России ждало крупное разочарование. Им не удалось протащить рекомендации Комитету министров Совета Европы о конкретных мерах по борьбе с коммунизмом. Когда рекомендации были вынесены на голосование, их поддержали 85 депутатов, против были 50,11 — воздержались. Это меньше положенных двух третей голосов.
Нетрудно догадаться, что в этой истории присутствует и очень важный финансовый аспект, хотя его тщательно стараются замалчивать. Дело в том, что осуждение «тоталитарных коммунистических режимов» неизбежно поставит вопрос о компенсации «жертвам режима». Председатель ПАСЕ настойчиво уверяет, что вопрос о компенсации может возникнуть только в индивидуальном порядке.
На самом деле в Прибалтике всё уже готово к выдвижению запредельных требований к нашей стране о компенсации за «оккупацию». Практичные эстонцы успели даже придумать механизм выплат. Они люди скромные и могут обойтись без наличных денег, предложили лишь отдать им леса Новосибирской области на разграбление на 10 лет. А после этого никаких претензий к России не будет. Лесов в Новосибирской области, разумеется, тоже не будет.
Таким образом, рвение наших соседей из Восточной Европы имеет вполне материальную основу. За Прибалтикой требования о компенсациях обязательно выдвинут другие. Мол, неправильно освободили нас от фашистов — платите. Соответствующие требования уже фигурировали в проекте резолюции ПАСЕ на первоначальных стадиях. Тогда они были исключены из текста ввиду жёсткого сопротивления России. Но это вовсе не означает, что упорные прибалты не захотят вернуться к этому вопросу в ближайшем будущем.
Принятая ПАСЕ резолюция — это очередная попытка суда над Россией. И всё это происходило в год 60-летия Победы! Выходит, через шесть десятков лет разобрались, что, оказывается, не те победили в этой жесточайшей войне и что не советский народ понёс огромнейшие, ни с чем не сравнимые потери. Именно сейчас, когда уходят в мир иной оставшиеся в живых ветераны Великой Отечественной войны, над ними надо надругаться, а молодёжи вбить в голову, что Советский Союз — не победитель, а государство с преступным тоталитарным режимом, которое оккупировало Восточную Европу и Прибалтику!
Состоявшийся в ПАСЕ «суд» над коммунистическими режимами — это суд над коммунистической идеей как таковой. Но эту идею запретить нельзя, она не умрёт. Её можно загнать в подполье, можно преследовать её приверженцев, но убить её невозможно. И победит тот, чья идея ближе к чаяниям народа. Идею возвышают или принижают исполнители.
В Советском Союзе нарушение законности в КПСС и государстве осуждено на XX съезде партии. И сейчас, полвека спустя, нас решили судить, делая при этом далеко идущие выводы. Если СССР был преступным государством с тоталитарным режимом, то почему он участвовал в создании ООН, а также являлся одним из немногочисленных членов Совета Безопасности?
Через Компартию нашей страны прошли 40 миллионов человек. Это все командующие фронтов Великой Отечественной, первый космонавт планеты Ю. Гагарин, нобелевские лауреаты, учёные с мировым именем, известные писатели, артисты и много других достойных людей. Объективного ответа на свой вопрос я не получу ни от линденов, ни от линдбладов. Но и без того ясно: сильная и независимая Россия Западу не нужна, и для того, чтобы её окончательно дискредитировать, демонизировать, и ставится знак равенства между её предшественником — СССР и нацистской Германией. Горбачёв ошибался, когда говорил, что они с Рейганом похоронили в Рейкьявике и на Мальте холодную войну. Сегодня она продолжается, только ведётся другими методами и средствами.
В настоящее время я беспартийный. После запрета Горбачёвым и Ельциным КПСС за эти пятнадцать лет я больше не вступал ни в какую другую партию. У меня есть свои политические убеждения, своя гражданская позиция. А свою партию, КПСС, я не считал и никогда не буду считать преступной организацией!
Закончить тему страсбургского «суда» мне хотелось бы словами лидера КПРФ:
«В ПАСЕ вопрос ведь начинали вообще с требования осуждения коммунистической идеологии как таковой. Коммунистическая идеология — это социальная справедливость, счастье и дружба народов, уважение к человеку труда. Вы посмотрите, как развивался фашизм в XX веке: начинали с преследования коммунистов, а закончили газовыми печами, где жгли русских, всех славян, евреев, представителей других национальностей, объявленных недочеловеками... Кто поручится, что в дальнейшем развитие политических процессов не пойдёт по этому же сценарию?»
Пущенные в ход идеологические рычаги, подобные страсбургским — экономические, военно-политические и другие, — ставят своей целью разрушить Россию, как пятнадцать лет назад разрушили СССР.
В своё время я случайно ознакомился с одним любопытным материалом. Он был сформулирован в форме встречного иска России к Литовской республике и представляет, на мой взгляд, большой интерес в связи с затронутой в этой главе темой. Автор этого «иска» — Иван Помнящий. Он касается лишь одной нынешней прибалтийской республики — Литовской, но интересен принципиально поставленными в нём вопросами. Имя автора мне незнакомо, скорее всего, это «говорящий» псевдоним. Впрочем, это не столь важно, главное — автор достаточно компетентен.
Данный «иск» был подготовлен в октябре 2003 года в форме меморандума президенту В. Путину, когда в Литовской республике, первой в Прибалтике, радикальные национал-сепаратисты выступили с вопросом о компенсациях за «советскую оккупацию».
Ниже приводится его текст:
«Председатель Сейма В. Ландсбергис подготовил законопроект, обязывающий правительство Литвы вытребовать у России многомиллиардную компенсацию в долларах США за ущерб, нанесенный за годы оккупации Литвы Советским Союзом. По мнению В. Ландсбергиса, эта оккупация продолжается и по сей день, так как российские учреждения по-прежнему занимают здания довоенных литовских посольств в Риме и Париже. В представленном Сейму законопроекте спикер предусматривает, что правительство должно учредить специальный фонд компенсации нанесённого СССР ущерба, а также обратиться к России с просьбой перевести деньги на программы возвращения на родину сосланных советской властью литовцев. Причём в документе подчёркивается, что при вступлении в Совет Европы Россия обязалась помогать депортированным людям из стран Балтии.
В этой связи хотелось бы, чтобы российский президент напомнил своему визитёру кое-какие исторические особенности политических взаимоотношений между Литвой и Россией на протяжении XX века, чреватые определёнными материальными издержками для этой прибалтийской республики, обоснованные цивилизованным юридическим полем, принятым в Европе и ООН.
Исходя из этого, Государственной думе России (давно знавшей об этих готовящихся в Литве материальных претензиях к России), в свою очередь, уже сейчас, немедленно также следует приступить к формированию соответствующего закона, по которому нынешняя Литовская Республика должна будет компенсировать Российской Федерации (как правопреемнице СССР) в соответствующем денежном исчислении многомиллиардные издержки по следующим принципиальным пунктам:
— Нынешние власти Литовской республики официально объявили о своей юрисдикции на всей территории Литовской ССР, изначально никак юридически не урегулировав при этом свои территориальные отношения с Российской Федерацией. Таким образом, Российская Федерация может требовать либо возвращения тех земель, которые не входили в состав Литовской Республики в 1938 году (естественно, без территорий Вильнюсского, а также и Клайпедского краёв и Белоруссии), либо возмещения в денежном эквиваленте себестоимости этого земельного ареала. Возможно и возмещение натурой, путём предоставления части своей территории под коридор до Калининградской области, от союзного государства России и Республики Беларусь;
— освобождая Литву от немецко-фашистских оккупантов, на территории этого прибалтийского государства погибли около 200 тысяч воинов Красной Армии и более 600 тысяч их были ранены. Тысячи граждан СССР погибли от рук литовцев, которые были в рядах вермахта или других нацистских организаций. Эти фашистские коллаборанты непосредственно убивали и помогали гитлеровцам убивать не только военнослужащих СССР, но и мирных жителей, прежде всего тех, которые приняли Советскую власть в 1940 году и стали полноправными гражданами СССР и Литовской ССР.
Не прекратилась гибель граждан Литовской ССР и в послевоенные годы, когда те жители Литвы, которые не признали советского законодательства и не приняли Советской власти, с оружием в руках выступили против её представителей. В связи с бандитскими нападениями погибли несколько десятков тысяч советских людей, а также был нанесён огромный ущерб государственному имуществу.
Россия не должна оставаться безучастной к судьбе погибших людей и их семьям, поэтому обязана истребовать от нынешних властей Литовской республики компенсацию морального и материального ущерба для них, а также — возмещение убытков, понесённых экономикой СССР при освобождении территории Литвы от оккупантов, их пособников и от антисоветских вооружённых банд;
— в течение всего периода Советской власти Литовская ССР ежегодно получала более одного миллиарда рублей безвозмездных дотаций от правительства СССР, что составило сумму более 67 млрд долларов США (в тогдашнем исчислении). Все эти средства — кроме того, что было выделено на послевоенное восстановление, борьбу с разрухой, — расходовались на создание промышленности в Литовской ССР, развитие её сельского хозяйства, просвещения, науки, культуры, здравоохранения, спорта и туризма, баз отдыха, санаториев и курортов, услуг и т.д. Эти деньги отчислялись для Литовской ССР из общесоюзных фондов, следовательно, шли не на развитие других российских регионов.
Нынешнее руководство Литовской республики должно полностью компенсировать все эти многомиллиардные затраты, согласно имеющимся в России финансовым документам;
— образование Литовской республики (на основании незаконного акта от 6 сентября 1991 года, когда неконституционный Госсовет СССР признал выход Литовской ССР из состава СССР) и последовавшая за тем денационализация народного хозяйства Литовской ССР повлекли за собой развал промышленности, сельского хозяйства, общий упадок экономики республики. Это привело к резкому обнищанию большого количества людей в Литве, в первую очередь русской национальности. Самый высокий относительный процентный показатель безработицы наблюдается среди нелитовцев, особенно русских, что свидетельствует о лишении людей средств к существованию по национальному признаку. Это и есть национальный геноцид, который в цивилизованных государствах считается грубейшим нарушением прав человека.
Бывшие граждане Литовской ССР лишены своего имущества, в том числе и в казначейских билетах Госбанка СССР (рублях). Нынешнее литовское государство не помогает людям, оставшимся не по своей воле без работы, без средств к существованию, без пенсий. Никакой компенсации за это они не получают. Отсутствует и должное медицинское обслуживание.
Одна за другой закрываются русские школы для детей. Оставшиеся же «литуанизируются», поскольку в них всё шире вводится обучение предметов на литовском языке. Детей лишают возможности духовного роста и образования на родном языке.
Российские правительственные ведомства должны требовать от литовских властей прекратить сокращение числа предметов, преподаваемых на русском языке в русских школах, а также обеспечить незыблемость присутствия российской культуры на землях исторической Литвы, где издревле всегда проживали славяне. Российская Федерация обязана истребовать от властей Литовской республики денежные средства на финансирование действий по компенсации названных фактов и обеспечить получение этих средств российскими соотечественниками в Литве;
— С 1991года со стороны властей Литовской республики подверглись различного рода преследованиям и были брошены в тюрьмы десятки граждан СССР и Литовской ССР. Среди них — представители властных структур Советского государства и его административные работники, политические деятели, члены и функционеры Компартии Литвы, работники правопорядка и государственной безопасности. Их действия были абсолютно законными, происходили на территории Литовской ССР в рамках советских законов и всецело были направлены на сохранение целостности СССР и советского общественного строя. Желая сохранить суверенитет, мощь и целостность СССР, они мирно противодействовали антиконституционным сепаратистским действиям антигосударственной организации «Саюдис», лидеры и сподвижники которой являлись тогда гражданам Литовской ССР и СССР, а не гражданами Литовской республики. Последнее было введено только в июле 1992 года. Преследование властями нынешней Литовской республики людей, выполнявших свой служебный долг, является грубейшим нарушением цивилизованных правовых норм.
В связи с этим примененное в отношении граждан СССР и Литовской ССР насилие должно быть полностью морально и материально компенсировано государством Литовская республика. Российская Федерация, как правопреемница СССР, в лице президента обязана гарантировать такую компенсацию своим согражданам и соотечественникам.
Можно и дальше перечислять всё то, что должна возместить нынешняя Литовская республика гражданам Литовской ССР и СССР, у которых против их воли вместе с достойным будущим и нормальной человеческой жизнью было отнято общенародное советское государство».
Приведённый текст проекта «иска» в определённой степени дополняет изложенный мной материал об «оккупации» прибалтийских республик Советским Союзом.
В тяжелейшем XX веке политическая карта Европы подвергалась безжалостной перекройке. Западу, имеющему серьёзный опыт середины прошлого века, не надо забывать его. Да и своего друга, США, которые не знают по-настоящему всех ужасов войны, ему следует останавливать от безрассудства. И ещё: если все обиженные вдруг разом заявят о взаимных претензиях, как это пытается сделать Прибалтика, то неизбежен новый передел Европы. История же учит, что от такого передела в мире не выигрывал никто.
Глава восьмая
ФАШИСТСКИЕ ПОСОБНИКИ
В преддверии празднования 60-летия Победы чрезвычайно обострился вопрос о победителях и побежденных во Второй мировой войне. Были преданы забвению договорённости на Тегеранской, Крымской и Потсдамской конференциях, где руководители трёх держав антигитлеровской коалиции принимали решения о послевоенном мироустройстве. Как будто не существовало и Хельсинкского соглашения 1975 года.
Запад, и особенно США, забыв, что основную тяжесть в уничтожении «коричневой чумы» XX века вынес на своих плечах с неимоверными жертвами Советский Союз, проводит массированную дискредитацию роли и места нашей страны во время Второй мировой войны.
В предыдущей главе мне представилась возможность показать, как прибалтийские республики входили в состав СССР, каким образом советские «оккупанты» решали в их пользу территориальные вопросы, проблемы их социально-экономического развития. Но при этом в тени осталась тема, которая сейчас приобретает всё более важное значение как внутри прибалтийских республик, так и в их международных отношениях, особенно с Россией. Эта тема — роль националистических боевых формирований, созданных в Прибалтике в годы Второй мировой войны.
Сейчас на фоне националистического угара и русофобии усиленно разворачивается миф об освободительном движении в прибалтийских республиках в годы Великой Отечественной войны. Пособники фашистов да и сами фашисты всячески возвеличиваются, представляются борцами за независимость своих стран. Попробуем разобраться в этом вопросе не такого уж далёкого прошлого и, к сожалению, даже настоящего времени.