Информационное письмо RE: Поведение
Доброе утро. В приложении вы найдете руководство для сотрудников с обновленным Разделом 7, в котором внимание акцентируется на ненадлежащем поведение на рабочем месте.
Пожалуйста, следите за своим почтовым ящиком. Мисс Таггерт из отдела ИТ сегодня отправит краткий запрос относительно содержания Раздела 7; все сотрудники должны повторно подписать/подтвердить соглашение о сексуальных домогательствах, личных границах и служебных романах. Напоминаю, что неуместные разговоры, сообщения в чатах и электронные письма недопустимы, т. е. являются основанием для увольнения.
Служебное письмо продолжается. И продолжается.
— Ты... ты думаешь, это как-то связано с тем электронным письмом, которое я отправила Риму прошлой ночью? — Нервно жую ноготь большого пальца — ужасная привычка, которая у меня всегда была.
Жен закатывает глаза и протягивает мне свой мобильный.
— Конечно, речь шла о твоем электронном письме, тупица. Предлагаю тебе перечитать то, что ты отправила ему прошлой ночью. И постарайся не обмочиться.
Взяв её телефон, фокусирую свои затуманенные глаза на электронном письме в папке «Отправлено» и читаю, желая провалиться сквозь землю с каждым предложением, которое кажется мне крайне унизительным, а это большинство из них.
Я работаю на тебя.
Я безнадежно, глупо, как школьница, втюрилась в тебя, хотя ты последний мужчина на земле, в которого я должна влюбляться.
Хочу, чтобы однажды ты увидел во мне кого-то большего, нежели одного из своих сотрудников.
Я безумно хочу покувыркаться с тобой.
Вжимаюсь в кресло, подплечники моего платья достигают до ушей.
— Это плохо, да?
Всё ещё скручивая руки на коленях, Жен говорит:
— Ну, пока они не смогут отследить тебя, что практически невозможно, поскольку мы не использовали твое имя, с тобой будет все в порядке. — Практически. «Практически невозможно» не придает мне уверенности.
— А как насчет тебя? Ты создала адрес этой электронной почты.
Она пожимает плечами.
— Не беспокойся обо мне. У меня есть способы обойти все это. — Сделав глубокий вдох, подруга продолжает: — Важно, чтобы мы заставили Кимберли и Вив молчать, поскольку они были там, когда ты сочиняла письмо, и вели себя как можно спокойнее.
— Заставить их молчать? Ты что, состоишь в мафии?
Она пожимает плечами.
— Осторожность никогда не бывает лишней.
— Женевьева. — Я смеюсь, от этого действия у меня болят виски.
Съеживаюсь.
— Я забыла о Вив и Кимберли, но мы не будем заставлять их молчать.
— Они сплетничают обо всем. Вот почему мы должны убедиться, что они ничего не помнят о прошлой ночи.
— Ты действительно пугаешь меня прямо сейчас. Прекрати, чудачка. — Тем не менее, я сажусь и поправляю свое платье-костюм, разглаживая множество складок. — Я возьму еще кофе и заскочу к Вив. Ты не заглянешь к Кимберли вместо меня?
— Окей. — Вставая, Жен поворачивается, чтобы уйти, а затем говорит:
— А что, если… — она делает паузу и прикусывает нижнюю губу, — что, если Рим ответит тебе?
Я смеюсь над абсурдностью этой мысли. Рим Блэкберн отвечает мне по электронной почте? Если бы.
— Поверь мне, Жен, он не будет отвечать, — я фыркаю. — Нам не о чем беспокоиться. Этого никогда не произойдет.
ГЛАВА 6
РИМ
— О чем, черт возьми, было это письмо? — Хантер врывается в мой кабинет, даже не постучавшись — в этом нет ничего необычного, но все же чертовски неприятно.
У него нет гребаных манер.
Судорожно выхожу из почтового ящика и поправляю галстук, изо всех сил стараясь выглядеть нормально, а не так, как себя чувствую.
Испытываю отвращение.
Заинтригован.
Непринужденный и деловой — вот кто я, а не тот парень, который пытается выяснить, кто прислал мне электронное письмо. Нет, бл*дь. Я даже не буду использовать эту жалкую отмазку, чтобы уделить больше внимания этому письму. И уж точно, вашу мать, не буду анализировать каждое слово и строку.
Здесь не причем тот факт, что меня оно заводит, ведь это письмо может повлиять на благополучие компании. П*здец.
Я кашляю.
Уклоняюсь от вопроса моего друга.
— Когда ты научишься стучать?
Вместо того чтобы обидеться, Хантер плюхается задницей на стул напротив моего стола и принимает свою обычную позу: ботинки лежат на краю моего стола, руки за головой, брови приподняты, а рот изогнут в дерзкой ухмылке.
— Скажи мне, в чем суть твоего письма.
Выравниваю и без того ровную стопку бумаг. Кладу ручку на место. Щелкаю мышкой.
Поджимаю губы. Постукиваю указательным пальцем по рабочему столу.
— У тебя есть результаты бета-тестирования (прим. пер.: Бета-тестирование — интенсивное использование почти готовой версии продукта (как правило, программного или аппаратного обеспечения) с целью выявления максимального числа ошибок в его работе для их последующего устранения перед окончательным выходом продукта на рынок) новых палаток? Почему ты здесь?
— Пфф, не-а. — Он смеется. — Вчера вечером не было времени занести их в таблицу. Я был занят другим делом. — Хантер шевелит своим темно-коричневыми бровями.
Дырки на его джинсах и темное пятно от кофе на клетчатой рубашке… вместе с рабочими ботинками — это нарушение дресс-кода, и мне следовало бы отправить его домой переодеться, но сейчас мне плевать на его наряд.
— Мне нужны результаты этих тестов, Хантер.
— Да, да, я знаю. — Он отмахивается от меня. — Я займусь ими ради тебя. Расслабься, мужик. Кого-нибудь застукали за просмотром порно?
— Нет. — Слава богу.
— Кто-то писал друг другу эротические смс-ки? — Друг шевелит бровями.
— Не совсем, — недовольно ворчу я, откинувшись на спинку стула. — Но довольно близко.
Увлеченный Хантер хлопает в ладоши перед собой. Радостно потирает их.
— Расскажи мне больше.
Хантер — мой лучший друг и доверенное лицо. Я знаю, что, если покажу ему это электронное письмо, он будет держать свой болтливый рот на замке — по крайней мере, перед другими людьми, — но я не сомневаюсь, что он вывалит на меня кучу дерьма по этому поводу, если ему представится такая возможность. Компромат на меня сложно достать, а это отличный материал для высмеивания.
Хер с ним.
Поправляю воротник рубашки.
— Кто-то прислал мне крайне неприемлемое письмо по электронной почте компании. Очень неуместное.
Я говорю как гребаный ханжа.
Словно моя бабушка.
— Неприемлемое? — Поднявшись на ноги, мой лучший друг ровно за две секунды обходит стол, с жадным взглядом заглядывая через моё плечо, чтобы увидеть экран. — Покажи мне. Покажи мне прямо сейчас, черт возьми.
— Перестань дышать мне в затылок.
Взволнованный Хантер игнорирует меня.
— Кто это был? Покажи мне.
— Электронное письмо анонимно.
— Ещё интереснее. Дай мне посмотреть, дай мне посмотреть.
Он толкает меня локтем — умоляет, как пятилетка, — наверное, потому, что у нас нет секретов.
— Это останется между нами, — строго предупреждаю я.
Он кивает.
— Да, да, да.
Смеряю его ещё одним тяжелым взглядом, прежде чем открыть свой ноутбук и дать ему возможность нахально глазеть на светящийся экран и открытый почтовый ящик.
Прожорливые глаза Хантера радостно бегают туда-сюда, как и мои, и на его лице появляется ухмылка, пока он читает. Я читаю вместе с ним и постоянно застреваю на одном предложении: «Я безумно хочу с тобой покувыркаться».
Господи Иисусе, кто вообще так говорит?
Трахаться. Перепихнуться. Заниматься сексом.
Но кувыркаться?
Хантер практически прыгает возле меня.
— Ну, черт, это…
— Ужасно? Я знаю. Мне придется…
— Чертовски круто. — Отступив назад, Хантер издает вопль. — Дружище. Как же тебе повезло!
Прямо сейчас он меня раздражает...
— Господи, садись.
На этот раз засранец слушает. Слава богу.
Он почесывает щетину на челюсти, когда возвращается к своему стулу.
Опустив своё гигантское тело на кожаное сиденье, закидывает ногу на ногу и изучает меня.
— Ты ответишь. — Хантер говорит это небрежно, но это заявление словно разрыв бомбы в моем кабинете.
— Я отвечу? Ты что, спятил? Нет. Я не удостою отправителя ответом.
— Почему нет, черт возьми? — Его голос повышается на октаву; невыполнимая задача, учитывая, насколько он глубокий. — Ты сумасшедший?
Я закатываю глаза.
— Да, О’Рурк, я здесь сумасшедший.
— Да, отчасти так и есть.
— Ты не в себе, если хоть на секунду подумал, что я собираюсь отвечать сотруднику, — я шиплю, и мне все равно.
Хантер потерял свою проклятую голову. Я буквально только что разослал служебное письмо всей компании, предупреждающее сотрудников о неприемлемом поведении. Я, бл*дь, не собираюсь сам вести себя подобным образом.
Он поднимает руки вверх в знак отступления.
— Расслабся. Расслабся. Просто послушай меня две секунды, хорошо?
— Даю тебе две секунды.
— Ладно. Что, если это та девушка из отдела логистики, которая каждую среду надевает розовый кардиган? Она довольно милая в стиле «У меня есть кошки и нет парней».
— Я без понятия, о ком ты говоришь, черт тебя дери.
— Это, мой друг, твоя проблема. Ты не бываешь на нижних этажах. Ты не имеешь представления, кем являются твои сотрудники.
— А ты, полагаю, знаешь?
Хантер фыркает:
— Конечно.
— Я знаю, кто из них самый важный. — Даже для моих собственных ушей я звучу как полный мудак.
Он усмехается:
— Ты напыщенный балабол.
Хантер не ошибается. Ни чуть.
— У меня нет времени знакомиться со всеми моими сотрудниками или отвечать на неподобающие электронные письма.
— Верно, я понял. — Он понимающе кивает. Покровительственно? Не могу сказать.
— Понял что? — Тупая боль начинает пульсировать в висках.
— Ты боишься, что это парень.
Вот дерьмо.
Я даже не думал в эту сторону, но теперь, когда он упомянул об этом, семя сомнения зародилось в моем мозгу.
Нахмурив брови, прищуриваюсь, глядя на Хантера.
— Ты, бл*дь, чокнулся? Это письмо написал не парень.
— Это легко может быть парень. Разве ты никогда не смотрел сериал «Одиночество в сети»? Может, кто-то тебя разводит. Вот и всё, что я хотел сказать. Типа, чувак. О. — Он щелкает пальцами и садится немного прямее. — Возможно, это один из твоих конкурентов, пытающийся сбить тебя с толку. Напиши им в ответ, попроси показать фото члена.
Потираю виски, желая, чтобы этот кошмар закончился.
— Теперь можешь убраться из моего кабинета.
— Ладно, ладно, давай пока не будем просить фото члена. Есть простой способ узнать, женщина ли это. Прочитай мне еще раз, что это были за напитки?
— Ты серьезно?
— Да, не томи. — Он делает жест рукой, ожидая информации.
Вздохнув, просматриваю электронное письмо и говорю:
— Э-э, три маргариты, шоты Swedish fish и пиво… потому что выпивка была бесплатной.
— Бинго. — Хантер поднимает палец вверх. — Уверен на все сто, что это цыпочка. Ни один уважающий себя гей не стал бы напиваться шотами Swedish fish, а бесплатные напитки получают только женщины. Ты в безопасности, скорее всего, это не развод. — Он выглядит самодовольным. — Хотя сейчас мы играем в совершенно новую игру. Кто эта помешанная на сексе девуля, которая хочет с тобой покувыркаться? Я все еще ставлю на розовый кардиган. Она выглядит так, как будто может быть извращенкой вне работы.
— Почему это ты так решил?
— Она смотрит мне в глаза каждый раз, когда я прохожу мимо.
— Как часто ты проходишь мимо?
— Достаточно часто.
— И она извращенка, потому что смотрит тебе в глаза, — невозмутимо говорю я.
— Она не просто смотрит мне в глаза — она смотрит мне в глаза, если ты понимаешь, о чем я.
— Можешь перестать болтать хотя бы на одну гребаную минуту? — Хантер вызывает у меня чертову головную боль. У меня раскалывается голова.
Упираясь локтями в стол, потираю виски.
Я безумно хочу с тобой покувыркаться.
Не могу представить девушку, который каждую среду носит розовый кардиган и присылает мне подобное письмо.
— Тебе определенно нужно ответить. Это единственный способ узнать, кто она.
О, кто-то определенно будет уволен.
— Как насчет того, чтобы я не делал этого, а просто вернулся к своей проклятой работе.
— Нет, моя идея мне нравится больше.
Конечно, потому что Хантер — похотливый придурок.
Он снова встает и подходит к моему столу, отталкивая меня в сторону и решительно пробираясь к компьютеру. Оказавшись на коленях, он пихает меня в грудную клетку, пока у него не появляется пространство для набирания текста. Его пальцы зависают над клавиатурой, колеблется.
Хантер начинает печатать, говоря вслух:
— Дорогая, секси-леди…
— Что? Нет. Я бы, бл*дь, никогда так не сказал… — Я пытаюсь убрать его со своего пути, но он остается на месте и продолжает печатать.
— Дорогая Твоя. Спасибо за ваше письмо.
Мои ноздри раздуваются.
— Ты, черт возьми, серьезно?
Мой друг игнорирует меня.
— Как вы заметили, мое нижнее белье туго скручено и засунуто так глубоко в мою собственную задницу, что рядом со мной довольно часто неприятно находиться рядом.
Закатив глаза, откидываюсь на спинку стула и позволяю этому придурку насладиться моментом, но, вашу мать, я ни за что не отправлю это электронное письмо.
— Но позвольте мне заверить вас, — Хантер делает паузу, — мои практичные хлопчатобумажные трусы (вероятно, скучного белого цвета) раскрутились из-за вашего письма, и я никогда не чувствовал себя таким свободным. Можно сказать, хожу без трусов. — Ладно, эта часть заставляет меня смеяться. Идиот.
— Ваше электронное письмо может быть тем, что мне нужно, чтобы вытрахать из меня мудака; я хотел бы вернуть услугу. Как насчет того, чтобы посидеть у меня на коленях во время совещаний по обновлению персонала — которые являются пустой тратой времени каждого сотрудника, когда то же самое можно было бы сделать посредством электронного письма. — Хантер искоса ухмыляется, и я показываю ему средний палец. — Пожалуйста, пришлите мне ксерокопию вашей попки, чтобы я знал, чью задницу посадить к себе на колени.
С уважением, Медвежонок Рим.
P.S.: Давайте потрахаемся.
С широкой, довольной улыбкой Хантер читает свое электронное письмо и уже собирается навести курсор на кнопку «ОТПРАВИТЬ», когда я вскакиваю со стула и шлепаю его по руке.
— Что, черт возьми, ты собирался сделать?
— Отправить, ясень пень. — Он прижимает руку к груди, когда встает. — Почему ты такой раздражительный?
— Почему ты такой извращенец?
— Я не извращенец. Я нормальный. Это тебе нужно расслабиться. Расслабься, мужик. Отдохни. Повеселись. Господи.
— Я не могу отправить такое электронное письмо.
— Но…
Неловко ерзаю в кресле.
— Но… нет.
Друг встает, смахивая пыль с ковра, которая могла попасть на колени его грязных джинсов.
— Если ты не отправишь это письмо, подумай о том, чтобы отправить другое. Что самое страшное может произойти? Ты немного повеселишься, черт побери? Пофлиртуешь? Возбудишься на что-то другое, кроме электронной таблицы?
Дерьмо.
Он прав; однажды я действительно возбудился, когда увидел финансовую таблицу компании на конец года. Это было великолепно и сексуально.
Подайте на меня в суд. Деньги меня заводят, понятно?
Это не преступление.
Медвежья лапа Хантера вцепилась в моё плечо, сжимая.
— Просто подумай об этом.
— Хорошо. — Закатываю глаза, потому что мне больше нечего сказать.
Я не буду отвечать этой женщине.
Кем бы она ни была.
Эта идея смехотворна.
Когда Хантер наконец-то уходит, у него хватает манер захлопнуть за собой дверь, оставляя меня наедине с моими мыслями.
Нет шансов, что прямо сейчас я возьмусь за какую-либо работу. С таким же успехом я мог бы собрать своё барахло и уйти на весь день, но сейчас только середина утра.
Бл*дь.
Его нелепое сообщение светится черно-белым цветом, пародия на любовное письмо. Дешевая имитация флирта. Я бы никогда не сказал ничего подобного.
Я бы сказал…
Что бы я сказал?
Почесываю щетину на подбородке, потому что этим утром у меня не было достаточно времени, чтобы побриться. Волоски темные и грубые, покрывают мою сильную челюсть и подбородок. Колючие.
Что бы я сказал?
Я удаляю чушь, которую только что напечатал мой друг, не сводя глаз с этого мигающего, манящего курсора.
Скажи что-нибудь… будто то говорит он мне. Давай, ты трус.
Я? Испугался?
Это чушь собачья. Я ничего не боюсь, кроме белок, и ни одна душа не знает об этом, кроме меня.
Маленькие мерзавки с глазами-бусинками.
Тому, кого это касается:
Как вы, наверное, поняли, вы вызвали много шума своим небольшим заявлением. Это было непрофессионально и могло быть неверно истолковано как домогательство, что, я уверен, не входило в ваши намерения. Я воздерживался от ответа, главным образом потому, что мне нечего сказать; это недоразумение будет решаться отделом кадров вместе с отделом ИТ, и когда они вас найдут… вы будете уволены.
Ваш босс,
Рим Блэкберн.
Постскриптум: Очевидно, вы были пьяны, когда сочиняли это письмо, и оно является результатом употребления алкоголя.
Вот.
Профессионально. По делу. Авторитетно?
Я босс. Я всё контролирую, а не какая-то таинственная женщина, которая, вероятно, работает в гребаном почтовом отделении.
***
Какого хрена я здесь делаю?
Я говорю себе, что причина в том, что мне нужно лучше контролировать мою компанию.
Ни по какой другой причине.
Не-а.
Обычно я не бываю на нижних этажах; в основном потому, что прячусь в своем кабинете, опустив голову и щелкая по клавиатуре. Или разговариваю по телефону, отвечая на важные звонки.
У меня нет причин идти куда-либо, кроме моего офиса, уборной, зала заседаний или комнаты отдыха, где можно выпить кофе, и работа Лорен заключается в том, чтобы приносить его мне.
Но вот я здесь.
И я чувствую себя тигром, расхаживающим по проходам отдела маркетинга, медленно подкрадывающимся к середине кабинок, улыбаясь, сжав губы, и кивая каждому, кто смотрит в мою сторону.
Все разбегаются, как крысы, убираясь с моего пути.
— Здравствуйте, мистер Блэкберн.
— Ой. О, э-э, мистер Блэкберн. О, Рим. Э-э... Мистер...
— Я как раз готовлю этот файл для вас, сэр. Я… Я не забыл, я...
Несколько бумаг разлетаются в стороны.
Громкий кашель.
В качестве маскировки поднимается множество папок.
С чем я имею здесь дело? Отдел, полный кисок? Господи.
Просматриваю проход, тридцать с лишним кабинок — некоторые пустые, большинство из них заняты — одну за другой, изучая каждое лицо, которое внимательно смотрит на меня. Высматриваю… что-что.
Знак.
Подсказку.
Проблеск виноватого выражения лица.
Её.
Она здесь, в этом отделе, я чувствую.
Облизываю губы, улыбаясь Джорджу Фландерсу, моему самому давнему рекламному директору.
Джордж, может быть, и никудышный старожил, но его жена готовит чертовски классные пироги.
На ум приходит извращенная шутка, которую Хантер однажды рассказал мне о «нарезке пирога», и я хихикаю, заворачивая за угол в комнату отдыха. Она есть на каждом этаже; отделанная плиткой просторная комната с холодильником, несколькими столиками, раковиной, столешницей, микроволновой печью, кофеваркой и кофе-машиной фирмы Keurig. Каждую пятницу доставляют множество закусок и рогаликов.
Я толкаю тяжелую дверь и просовываю голову внутрь, затем останавливаю взгляд на молодой женщине в углу, которая стоит, поднеся журнал к лицу с сэндвичем в руке. Её платье слишком большого для нее размера отвратительного оливково-коричневого оттенка, устаревшая модель, которую я видел только в старых фильмах. Перед ней на столе стоит бутылка газированной воды, и она не слышит, как я вхожу в комнату и прислоняюсь к стойке.
Смотрю на неё, мой взгляд скользит вверх с её скрещенных ног, к одутловатым складкам огромных рукавов её платья, огибающих её локти. Кто она, черт возьми?
И почему она так одета?
Я достаточно прошелся по своей компании, чтобы знать, что никто так не одевается.
Не то, чтобы это действительно имело значение… но… наплечники.
Она не замечает меня, когда я прочищаю горло.
Я отхожу и делаю вид, что завариваю чашечку кофе. Он мне не нужен. Я уже выпил три, но делаю это, чтобы привлечь её внимание.
Всё ещё.
Ничего.
Что, вашу мать, я должен сделать, чтобы эта цыпочка посмотрела на меня? Взорвать бомбу? И какого хрена я вообще пытаюсь?
— Прекрасная погода сегодня. — Неубедительно.
— М-м-м…. — бормочет она.
— Я мог бы разбить палатку прямо здесь, в этой комнате, — тяжело вздыхаю я.
Её журнал шуршит, когда она переворачивает страницу.
— Ага…
— Черт, мистер Блэкберн, конечно, придурок.
Она фыркает. Смеется.
— Ага.
Вот как. У нас прогресс.
— Вы видели тот галстук, который был на нём вчера?
Она делает глоток из своего стакана с водой.
— Вчера на нём не было галстука.
Журнал трепещет.
Что ж. Интересно.
— Не было?
Она игнорирует меня так, как это делает только Хантер.
— Как вы думаете, что его так разозлило, что он написал то электронное письмо?
Страницы журнала неподвижны, он медленно опускается, и её темные глаза сверлят во мне дыры, когда она встречается со мной взглядом. Я вижу, как щеки девушки краснеют, глаза расширяются от ужаса, а зубы прикусывают нижнюю губу.
Пейтон?
Такую Пейтон я никогда раньше не видел: неряшливая и помятая, выглядит немного потрепанной, макияж слегка смазан — или это такой макияж, — одежда помята. Я не знаю, что, черт возьми, это за платье и где она его нашла, но оно п*здец как ужасно и его нужно сжечь.
Позволяю этому неловкому моменту между нами повиснуть, давая ей возможность связать пару слов и спасти ситуацию.
Но она этого не делает.
Сидит ошеломленная.
Таращится на меня.
Рот широко открыт в недоумении, как у карпа.
Я подавляю ухмылку.
— Доброе утро.
— Доброе, — отвечает Пейтон хриплым голосом.
— Тяжелая ночка?
Её ответ — слабая улыбка, которая касается только одной стороны её лица. Натянутая?
Она определенно с похмелья.
Ей следовало бы пить кофе, чтобы взбодриться, черт подери, а не воду.
— В следующий раз я был бы признателен, если бы вы позвонили и взяли отгул, а не приходили в офис в виде... — Позволяю незаконченному предложению повиснуть в воздухе, с удовлетворением отмечая, что она ерзает на стуле. — С другой стороны, вы увольняетесь… сколько осталось? Семь дней? Шесть?
Пейтон прочищает горло.
— Одиннадцать.
Я прислоняюсь к стойке, пока варится кофе, скрестив руки на груди.
— Одиннадцать. — Позволяю цифре слететь с моего языка. — Судя по вашему виду с похмелья сегодня утром, похоже, вы сожалеете о своем решении покинуть такую влиятельную компанию.
Пейтон расправляет плечи…. хорошо сложенные плечи.
— Я ни о чем не жалею. — Она закрывает журнал, кладет сэндвич и ловко складывает руки перед собой. — Я очень воодушевлена своим новым начинанием, если вам интересно.
Качаю головой и хватаю свой кофе.
— На самом деле я не хочу знать. Что мне действительно интересно, так это то, почему вы бездельничаете в комнате отдыха, читаете журнал и едите сэндвич, когда еще нет, — бросаю взгляд на свои золотые часы, — даже десяти утра.
Её взгляд мечется. Попалась. С поличным. Она прикусывает щеку, и как раз в тот момент, когда я думаю, что Пейтон будет просить прощение, она расправляет плечи, подносит сэндвич ко рту и откусывает огромный кусок.
Горчица украшает её верхнюю губу, а кусок индейки свисает с хлеба, пока она говорит.
— Если вам действительно интересно знать, мне захотелось перекусить сэндвичем с индейкой в середине утра. — Девушка встает и засовывает журнал под мышку. Взяв воду, она обращается ко мне, тряся своим сэндвичем: — А теперь, если вы не возражаете, мне нужно доесть остатки этой восхитительной вкусной индейки и отправиться в свою кабинку. Кто-то должен заниматься здесь маркетингом.
Самоуверенная, чертовски гордая, она проходит мимо меня, вода капает с распущенных прядей её волос, как будто она только что вышла из душа.
Я наблюдаю, как она уходит, если быть предельно честным, она немного в беспорядке.
Какого хрена она делала сегодня утром, одевалась в гребаной темноте??
И почему у неё такая походка, как будто она находится на подиуме?
Виляет задницей.
Плечи покачиваются.
Затем её шаг замедляется, и она спотыкается о свои проклятые ноги.
Но она удерживает себя от падения. Снова выпрямляясь, исчезает за стеной.
Ухмыляюсь, вспоминая её слова. Кто-то должен здесь заниматься маркетингом.
Чертовски дерзкая женщина.
Если бы мне не было интересно узнать, что она наденет в понедельник… возможно, ещё один тренч до лодыжек, я бы уволил её задницу.
Она не единственная в отделе маркетинга.
Сделав глоток кофе, выхожу из комнаты отдыха и иду в противоположном направлении, одна мысль не дает мне покоя: когда Пейтон уйдет, лишусь я высокомерной штучки, или она на самом деле является жизненно важной частью моей компании?
ГЛАВА 7
ПЕЙТОН
Поверить не могу, что этот мерзавец оскорбил меня.
Ладно, хорошо — да, я признаю, мне просто не верится, что он сделал это, глядя в мои глаза. Еще одна ложь. Этот парень — мудак; конечно, он будет оскорблять меня прямо в лицо.
Я спешу к столу, который будет моим еще одиннадцать дней, выдвигаю стул, плюхаюсь на него и устраиваюсь поудобнее, руки уже на клавиатуре, прежде чем пододвигаюсь к столу.
Возмущённое «хмм» вырывается из моего горла, когда я слышу мурлыканье своего компьютера, действуя на автомате: проверяю социальные сети компании; добавляю хэштеги к публикациям в Facebook; создаю три поста в Instagram и загружаю новое фото в сторис; добавляю ссылки на покупку спального мешка в опцию смахивания вверх (при. пер.: проведение пальцем вверх по экрану мобильного устройства).
Создаю себе заметку — запланировать фотосессию для новой линии женской одежды; это до смешного милые вещи, которые поддеваются под верхнюю одежду. Я расстраиваюсь, потому что у меня не будет скидки, когда компания запустит новую линию бренда.
Выпячиваю нижнюю губу на несколько секунд.
Я буду скучать по этому месту — не только по своим друзьям и людям, с которыми я работаю, но и по самой работе. Это было отличное место работы, несмотря на высшее руководство.
Или из-за него?
Рим Блэкберн, может, и мудак, но он создал здесь нечто замечательное, а это значит, что ему действительно не всё равно, несмотря на наплевательское отношение и едкие замечания. «Roam, Inc» является инновационной, современной и быстро развивающейся компанией.
Здание красивое, в деревенском стиле, но без излишеств. Элегантное, но не стерильное. Комнаты отдыха на каждом этаже. Там всегда убрано. Продукты доставляются каждую неделю и хранятся в холодильнике. Моё любимое занятие — жевать еду, сидя за столиком в углу комнаты отдыха.
Не считая сегодняшнего утра. Что, черт возьми, делал здесь Рим? Он был последним человеком, которого я ожидала увидеть, когда отложила свой журнал, хотя мне стыдно, что я не узнала его голос. Предполагается, что я по уши в него влюблена. Как я могла не понять, что это был он?
Позор.
Он был так же ошеломлен, как и я, когда увидел, что именно я сижу там. Я поняла это по его глазам. Ох, босс пытался скрыть свою реакцию за привычным нейтральным выражением лица, но было невозможно скрыть вспышку шока, когда наши взгляды встретились.
Рим Блэкберн выглядел… заинтересованным.
Или, возможно, виной тому был туман от алкоголя, который так и не рассеялся?
Уф.
Или, возможно, его заинтересовало мое платье. Разглаживаю плотную ткань на ногах, съеживаясь от мерзкого полиэстера, которая облегает меня во всех неправильных местах.
Да, я почти уверена, что Рима больше интересовало, во что, черт возьми, я была одета, чем я сама.
Корплю над своим ноутбуком, настраиваю рекламный пиксель (прим. пер.: применяется, чтобы отслеживать посещения и поведение пользователей) и указываю целевую аудиторию для нескольких постов. Зеваю. Смотрю на часы, затем проверяю свою электронную почту.
Как и каждое утро, я просматриваю письма, пробегая пальцем по левому краю монитора, касаясь подушечкой пальца каждого нового сообщения, чтобы не пропустить ничего важного. Просматриваю их по очереди, удаляя те, которые являются мусором, или отправляю их в папку с файлами.
От: Рим Блэкберн.
Замираю.
Сердце сразу начинает бешено колотиться.
Какого фига…
О, блин, Жен добавила поддельный адрес электронной почты в мой профиль Outlook.
Подождите.
Ёшкин кот, он ответил.
Он, черт возьми, ответил.
Расслабься, Пейтон, он будет ругаться.
Не открывай, не открывай, не открывай…
Ничего хорошего из этого не выйдет.
Ничего.
Если бы он узнал, что исходное электронное письмо отправила я, моё барахло и моя задница были бы уже на тротуаре у парадного входа.
Чтобы начать свое дело, необходимы деньги, и мне нужны следующие одиннадцать дней. Мне нужна эта зарплата.
Я не должна открывать его письмо. Возможно, у Рима есть устройство отслеживания, которое сообщит, кто его открыл. Такое бывает? Нет, этого не может быть. Жен бы подумала об этом, верно?
Впиваюсь зубами в нижнюю губу, размышляя.
Открывать?
Нет, на самом деле не стоит.
Но…
К черту!
Щелкаю мышкой, открывая письмо, мои лицо и шея пылают, когда я начинаю читать. Моя кожа будто горит.
Но…
Мои глаза не могут читать достаточно быстро. Выговор в письменном виде не тот тип электронного письма, который должен меня напугать.