Валентин (раздраженно): Я знаю, это мой дом.
(Валентин снова погружается в работу. Ханна садится на свой стул. Она листает тетрадь).
Ханна: Вэл, Септимус был ее учителем, они с Томазиной могли бы…
Валентин. Занимайся своим делом.
(Пауза. На сцене два исследователя.
Пятнадцатилетний лорд Огастес, одетый по моде 1812 года, вбегает в комнату через дверь напротив музыкальной гостиной. Он смеется, ныряет под стол. За ним гонится шестнадцатилетняя Томазина. Она в ярости. Она сразу же замечает Огастеса).
Томазина: Ты поклялся! Ты дал честное слово!
(Огастес выскакивает из-под стола и бежит вокруг него от Томазины).
Огастес: Расскажу маме! Маме расскажу!
Томазина: Свинья!
(Она настигает Огастеса. Из музыкальной гостиной входит Септимус, с книгой, своей папкой, графином и бокалом).
Септимус: Что здесь происходит? Милорд! Ведите себя прилично!
(Томазина отпускает Огастеса).
Септимус: Весьма признателен.
Септимус кладет свои вещи на стол. Наливает себе бокал вина.
Огастес (многозначительно): Доброго Вам утра, мистер Ходж!
(Он чему-то улыбается. Томазина послушно берет альбом и садится рисовать. Септимус открывает свою папку).
Септимус: Вы присоединитесь к нам сегодня, лорд Огастес? У нас урок рисования.
Огастес: В колледже у меня это неплохо получается, мистер Ходж, но мы рисуем только обнаженных женщин.
Септимус: Можете работать по памяти.
Томазина: Омерзительно!
Септимус: Я просил бы соблюдать тишину.
Септимус вынимает из папки тетрадь Томазины и бросает ей через стол; возвращает домашнюю работу. Томазина открывает тетрадь.
Томазина: Где же оценка? Вам не понравилось мое уравнение кролика?
Септимус: Я не заметил, чтобы оно походило на кролика.
Томазина: Он пожирает свое собственное потомство.
Септимус (помолчав): Я этого не заметил.
(Он протягивает руку, и Томазина возвращает ему тетрадь).
Томазина: Мне не хватило места, чтобы продолжить.
(Септимус и Ханна листают удвоенные временем страницы. Огастес начинает лениво рисовать).
Ханна: Так все-таки мир спасется?
Валентин: Нет, он по-прежнему обречен. Но раз его создали по этим законам, возможно, по ним создадут и следующий.
Ханна: По законам старой доброй английской алгебры?
Септимус: В результате получается бесконечность, ноль или все Ваши вычисления не имеют смысла.
Томазина: Вы про квадратные корни из отрицательных величин[44]? Наверное, это все-таки возможно, потому что дальше все возводится в квадрат, и смысл опять появляется.
(Септимус листает тетрадь. Томазина рисует. Ханна закрывает тетрадь и обращается к «садовым книгам»).
Валентин: Слушай, твой чай остывает.
Ханна: Я люблю холодный чай.