Валентин (перебивает, Бернарду): Что бы ты ни сказал, ты уже проиграл.
Бернард . Да, конечно, ты сейчас меня сразишь наповал пенициллином и пестицидами! Не надо этого, и я не буду напоминать про бомбы и озоновую дыру. Только не путай прогресс и способность к совершенствованию. Великий поэт всегда современен. Великий философ необходим. На Ньютона спроса нет. Кого не устраивал Аристотелев космос? Лично мне он очень даже нравился. Пятьдесят пять хрустальных сфер, вращающихся с помощью коленчатого вала господа Бога – такая Вселенная мне вполне по душе. Я не могу придумать ничего тривиальнее скорости света. Кварки, квазары, большие взрывы, черные дыры – кому они на хрен сдались? Как вы умудрились так нас всех одурачить? Вытянуть из нас столько денег? И с чего вы так собой гордитесь?
Хлоя: Ты против пенициллина, Бернард?
Бернард . Не дразни гусей. (Снова Валентину). Я бы вас всех со скалы сам спихнул. Кроме этого, в инвалидной коляске[38], потому что все бы на уши встали, даже не разобравшись, ради чего я так поступаю.
Х а н н а (громко). Что значит, «на обложке»?
Бернард (не обращая на нее внимания). Если познание – это не самопознание, на что оно годится, приятель? Расширяется ли Вселенная? Сжимается? Стоит на одной ноге и распевает «Когда папа покрасил гостиную»? Не приставайте ко мне с этим. Я свою Вселенную расширю и без вас. «Она идет во всей красе, – светла, как ночь ее страны. Вся глубь небес и звезды все в ее очах заключены, как солнце в утренней росе, но только мраком смягчены»[39]. Вот, получите, он это написал, придя домой с вечеринки. (До обидного вежливо). А что ты делаешь со своими тетеревами, Валентин, можно поинтересоваться?
(Валентин встает, и вдруг выясняется, что он дрожит и готов расплакаться).
Валентин (Хлое). Он не против пенициллина, и он знает, что я не против поэзии. (Бернарду). Я бросил тетеревов.
Х а н н а . Валентин, не может быть!
Валентин (уходя): Я не могу больше.
Х а н н а . Почему?!
Валентин: Слишком много шума. Просто, мать его, слишком много шума!
(Валентин уходит. Хлоя, в слезах, вскакивает и начинает без особого результата молотить Бернарда кулаками).
Хлоя: Сволочь ты, сволочь! (Она убегает вслед за Валентином. Пауза).
Х а н н а . По-моему, всем раздал. Теперь можешь идти, по дороге еще Гаса пни.
Бернард . Да, зря я.. Оказывается, когда это не среди своих, получается совсем не смешно.
Ханна: Да.
Бернард: Ну... (Он начинает складывать листки со свей лекцией в сумку и вспоминает). Ты хотела узнать про обложку своей книги? «Лорд Байрон и Каролина Лэм в Королевской Академии»? Рисунок Генриха Фюсли[40]?
Ханна: Ну и что?
Бернард: Это не они.
Ханна (взрывается): Кто сказал?!
(Бернард вынимает из сумки журнал).
Бернард: Эксперт по Фюсли в «Журнале Байроновского Общества». Мне прислали последний.. Как особо отличившемуся лектору..
Ханна: Но ведь это же они! Все знают!