Бернард выходит из себя. Становится шумно, все стараются перекричать друг друга, потому что Бернард, похоже, решил уйти, и его упрашивают продолжать.
Бернард . Все! Забудьте об этом!
Ханна: Прости…
Бернард . Нет. Я так не могу – перебиваете, издеваетесь…
Валентин: Я-то что сделал?
Бернард . Никакого уважения к возможно самому сенсационному литературному открытию столетия…
Хлоя: Ну что ты, они просто завидуют, Бернард…
Ханна: Ни слова больше не скажу.
Валентин: Я тоже, продолжай, Бернард, мы обещаем.
Бернард (соглашаясь): Ладно… Но только если ты перестанешь кормить черепах!!
Валентин: Но ему пора обедать…
Бернард: И при условии, что вы будете относиться ко мне с уважением, как ученые к выступающему коллеге…
Х а н н а . Ни звука, пока ты не дочитаешь!
Бернард . После чего все замечания будут сделаны с подобающим университетской школе..
Х а н н а . Достоинством, Бернард!
Бернард . Тактом.
Х а н н а . Тактом. Я это и хотела сказать. Мы все тут ученые, можешь спокойно продолжать.
(Отшвырнув свои бумаги очень театральным жестом, Бернард теперь долго их собирает, занимает свое место и подозрительно смотрит на остальных, думая, что они издеваются).
Бернард . Последний абзац. «Известно, что Эзра Чейтер бросил кому-то вызов. И если туманным апрельским утром 1809 года в Сидли-парке действительно состоялась дуэль, его противником, судя по всему, был критик, способный осмеять любое произведение и соблазнить любую женщину. Разве не очевидно, кто это был? Известно, что миссис Чейтер овдовела к 1810 году. И разве не очевидно, от чего так внезапно и тихо скончался Эзра Чейтер? Известно, что, едва став известным в литературных кругах, лорд Байрон, охваченный необъяснимой паникой, бежит из страны и остается за границей два года, хотя в то время путешествия по Европе были редки и небезопасны. Что было тому причиной – разве не очевидно?»
(Со свойственной ему любовью к театральным эффектам, Бернард весьма доволен впечатлением, которое произвела заключительная часть его речи. Многозначительная тишина).
Х а н н а . Чушь собачья…
Хлоя: Кто бы говорил.
Х а н н а . Ты выбросил все, что не вписывалось в твою теорию. Байрон болтал об отъезде в Европу несколько месяцев, есть письмо, написанное в феврале.
Бернард . Но он же не уехал тогда!
Ханна: А потом он не уезжал до июля!
Бернард . Тогда все делалось медленнее. Время было другое. Он две недели просидел в Фалмуте, в ожидании попутного ветра или чего-то там еще.
Х а н н а . Бернард, я сама не понимаю, почему меня это волнует. Ты – высокомерный, жадный и неосмотрительный тип. Тебе что-то померещилось, и ты уже уверен, что так и было на самом деле. Ты заслужил то, что получишь, и, по-моему, ты спятил. Но я ничего не могу с собой поделать, ты похож на несносного ребенка, который катит на своем трехколесном велосипеде прямо к краю пропасти, и я обязана что-то предпринять. Поэтому послушай. Если Байрон убил Чейтера на дуэли, то я – Мария-Антуанетта. Тебя это так «прославит», что ты из дома выйти не сможешь!
Валентин: Вообще-то, Бернард, как ученый ты мог бы и доработать теорию.
Бернард: То есть, я – не ученый?