ДЖОРДЖ (отбирает у нее чемодан): Да, прости меня, Дорис. Я... у меня было столько всякого на душе. И вот увидеть тебя в таком состоянии... это просто выбило меня из колеи. Хочешь выпить?
ДОРИС: Нет. Сам пей. Зря приехала... И Гарри говорил — не надо ехать... У тебя неприятности?
ДЖОРДЖ: Это как раз то, о чем бы мне не хотелось говорить. Просто я мечтал об этом уик-энде и нашей близости.
ДОРИС: Ты опять?
ДЖОРДЖ: Ну, если у нас сегодня этого не будет, не надо об этом говорить?
ДОРИС: А хочешь я расскажу тебе такое о себе, чего никогда еще в жизни никому не рассказывала?
ДЖОРДЖ: Боюсь, что на сегодняшний день с меня хватит сюрпризов.
ДОРИС: Тебе это понравится. (С трудом поднимается с кресла и усаживается к нему на колени). Ты мне все время снился.
ДЖОРДЖ: Когда?
ДОРИС: Последнее время. Почти каждую ночь.
Она целует Джорджа в лоб, он высвобождается, вытирает лоб платком, выбрасывает его в камин.
ДЖОРДЖ: Что же это были за сны?
ДОРИС: Вот это как раз и странно. Всегда одни и те же. Мы с тобой бываем близки, но всегда под водой. В подвалах, гротах, плавательных бассейнах — всегда под водой. Разве это не странно? Может быть, это из-за того, что я беременна? Как считаешь?
ДЖОРДЖ: Под водой?
ДОРИС (кивнула): А теперь расскажи мне какой-нибудь очень большой секрет о себе.
ДЖОРДЖ: Я не умею плавать.
ДОРИС: В самом деле?
ДЖОРДЖ: Конечно, в самом деле, Дорис! Если я говорю, что я не умею плавать, я только и хочу сказать — я не умею плавать.
ДОРИС: Как же это случилось?
ДЖОРДЖ: Что значит, случилось? Просто я никогда не учился, пока я был ребенком. Но я никогда никому об этом не рассказывал. Правда, Элен сама узнала, когда однажды столкнула меня с пирса в море. И я чуть не утонул. Но даже дети мои не знают. Когда мы ходим на пляж, я делаю вид, что у меня болит колено.
ДОРИС: А у тебя болит колено?
ДЖОРДЖ: Нет.
ДОРИС: Вот видишь, сработало. Мы с тобой разговариваем, словно уже вместе переспали.
ДЖОРДЖ: Э-э... ты извини меня за то, что я говорил раньше. Все равно я рад тебя видеть.
ДОРИС: Не будете ли вы так добры и не приступите ли вы к официальной части нашего представления?
ДЖОРДЖ: Что? Хорошо! Вот садись, пожалуйста, начну со злой истории. Приходим мы с ней с какой-то вечеринки, ложимся в кровать и предаемся любовным утехам. Но... ничего не происходит... у меня. Я не могу. Ну, в общем, картина ясна. Но это же не катастрофа, ну нет — так нет. Но потом, примерно через полчаса, когда я уже засыпаю, она вдруг говорит: «Забавно, когда я выходила за тебя замуж, ядумала, что дороже всего в тебе для меня будут твои глаза». Пошутила.
Дорис молчит.
... Короче говоря, меня больше всего отделяет от Элен то, что она уже не вызывает во мне желания.
ДОРИС: Ты импотент? Когда это случилось, дорогой?
ДЖОРДЖ: Опять? Что вы все «Случилось — случилось...» Дорис, мы же говорим не о каком-то несчастном случае. Это же не то, что мы проснулись одним прекрасным утром и сказали: «О Боже, все наши фамильные драгоценности исчезли!» Тут же все идет постепенно.
ДОРИС: И ты винишь в этом Элен?
ДЖОРДЖ: Нет, конечно. Я... мне просто хотелось рассказать тебе об этом, но я не мог придумать более изящной формы, чтобы ввести эту тему в наш разговор. Честно говоря, я все ждал, что ты спросишь: «Ну что у тебя новенького?» И уже заготовил ответ: «Новенького ничего, но могу сказать, что у меня состарилось». Слушай, это ведь не такая уж трагедия? (Дорис не улыбается) ... Нет, в самом деле, я буду в порядке. И цветов пока не посылайте, пациент еще не умер. Он отдыхает.
Она протягивает ему руку.
...Дорис, с чем ты меня поздравляешь, я не понимаю.
ДОРИС: Встать помоги.
Он помогает ей встать. Она берет в ладони его лицо, целует.
...Я очень сочувствую тебе.
ДЖОРДЖ: Какого черта? Что это такое?
ДОРИС: Это маленький там внутри толкнулся.
ДЖОРДЖ: Все на меня нападают. Почему бы и ему меня не
пихнуть?
ДОРИС: Странно, последнее время он был спокоен.
ДЖОРДЖ: Дорис, как ты себя чувствуешь в таком состоянии?
ДОРИС: Неповоротливой, неуверенной, сердитой, прагматичной, отдающей себе во всем отчет и, все-таки, испытывающей чувство материнства. И все примерно в таком порядке.
ДЖОРДЖ: У тебя совершенствуется словарный запас.
ДОРИС: Ах, да, ты же еще не знаешь. Ты же разговариваешь с человеком, получившим высшее образование.
ДЖОРДЖ: То есть как?
ДОРИС: Видишь ли, первые три месяца моей беременности я была прикована к постели, и решила, уж лучше доучиться, чем лежать без дела. И я прошла заочный курс.
ДЖОРДЖ: А знаешь, ты настоящий человек!
ДОРИС: В день, когда по почте прибыл мой диплом, Гарри купил мне новый туалет и повел меня танцевать. Ну, мы, конечно, не танцевали... так... потоптались. А потом зашли в кафе и съели пломбир.
ДЖОРДЖ: Он все еще продает недвижимость?
ДОРИС: Занимается страховкой. Это дает ему удобный повод видеться со своими друзьями по армии.
ДЖОРДЖ: Дорис, тебе удобно стоять в таком положении?
ДОРИС: Дорогой мой, в моем положении уже не может быть удобно ни в каком положении.
Джордж берет ее за руки и ведет к кровати.
ДЖОРДЖ: Пойдем, сядь, здесь поудобнее.
ДОРИС: Спасибо. А как поживают твои детишки?
ДЖОРДЖ: Что?
ДОРИС: Джордж, почему ты так на меня смотришь?
ДЖОРДЖ: Так... так, ничего.
ДОРИС: Тебя шокирует мой живот?
ДЖОРДЖ: Нет, не в этом дело. Расскажи мне что-нибудь хорошее о Гарри.
ДОРИС: Мне было очень трудно сказать ему, что я беременна. Но, когда я ему в конце концов сказала, он посмотрел на меня и вдруг говорит: «А что, у нас в доме есть револьвер?» Джордж, ты опять! В чем дело?
ДЖОРДЖ: Это похабство!
ДОРИС: В чем дело?
ДЖОРДЖ: Как только я дотронулся до тебя, я вдруг почувствовал волнение. Это же извращенность! Смотрю на женщину в двести фунтов весу, и меня бросает в жар! Один твой вид меня возбуждает!
ДОРИС: Позволь мне тебе сказать... Это самое прекрасное, что я слышала от кого бы то ни было за многие-многие годы.
ДЖОРДЖ: Но это вовсе не смешно!
ДОРИС: А разве ты не рад?
ДЖОРДЖ: Рад. Это напоминает мне мой день рождения, когда мне исполнилось семь лет. Мой дядя подарил мне пятьдесят центов. Я бежал целых две мили, а когда добежал, кондитерская была уже закрыта!
ДОРИС: Но разве это не снимает все твои опасения?
ДЖОРДЖ: Само намерение ничего не решает, только выполнение!
ДОРИС: Я действительно тебе нравлюсь?
ДЖОРДЖ: Извини меня.
Джордж подходит к пианино и начинает играть. Дорис поднимается и подходит к нему.
ДОРИС: Неужели ты так хорош, как я о тебе думаю?
ДЖОРДЖ: А насколько я по-твоему хорош?
ДОРИС: Ведь эти десять лет пианино стояло здесь, а ты
ни разу до него не дотронулся. Почему именно
сегодня?
ДЖОРДЖ: Оно действует вроде холодного душа.
ДОРИС: Играешь, чтобы уменьшить свой порыв?
ДЖОРДЖ: Свое напряжение.
ДОРИС: А почему ты мне никогда не говорил, что умеешь
играть на рояле?
ДЖОРДЖ: У меня были другие способы тебя развлечь.
ДОРИС: Правда, я всегда знала, что у тебя чудесные руки.
ДЖОРДЖ: Слушайте, леди, я здесь только работаю, мне не разрешается назначать свидания посетительницам.
ДОРИС: Джордж! Ты все еще расстроен?
ДЖОРДЖ: Я чувствую, что мне этого хватит еще на десяток концертов.
ДОРИС: Ты же измучаешься.
ДЖОРДЖ: На это я и рассчитываю. Дорис, я ждал три месяца, чтобы шар поднялся ввысь. Ну вот, он поднялся и не опустится до тех пор, пока...
ДОРИС: Дорогой мой, подойди ко мне.
Он перестает играть.
Подойди.
Он встает и подходит к ней. Она начинает расстегивать его куртку.
ДЖОРДЖ: Дорис...
ДОРИС: Ничего, все будет хорошо.
ДЖОРДЖ: Но ты же не можешь...
ДОРИС: Не беспокойся, милый, что-нибудь придумаем...
Дорис и Джордж скрываются за занавеской, их дальнейший диалог слышен из алькова.
ДЖОРДЖ: Что случилось? Дорис, что случилось?
ДОРИС: Если... Если память мне не изменяет, у меня начались схватки.
ДЖОРДЖ: Но... у тебя еще не может этого быть! Это, вероятно, что-то желудочное.
ДОРИС: Нет, это совсем другое.
ДЖОРДЖ: Но как ты можешь быть в этом уверена?
ДОРИС: У меня было и то, и другое.
ДЖОРДЖ: Но ты ведь еще не можешь рожать. Когда у тебя должны быть роды?
ДОРИС: Не раньше, чем через месяц.
ДЖОРДЖ: Боже ты мой, что же я наделал!
ДОРИС: А что ты, собственно, сделал?
ДЖОРДЖ: Я всему виной. Мой ...мой эгоизм.
ДОРИС: Джордж, не будь смешным. Ты абсолютно ни в чем
не виноват.
ДЖОРДЖ: Не веди себя со мной как с ребенком, Дорис.
ДОРИС: Ты перестанешь так волноваться или нет?
ДЖОРДЖ: Волноваться? А мне еще казалось, что у меня какие-то крупные неприятности. Ты можешь себе представить, какое это может оказать влияние на мою интимную жизнь?
ДОРИС: Джордж, ты перестанешь? Мне кажется, что лучше
присесть. (Садится на канапе).
ДЖОРДЖ: Господи, что ж я за человек?
ДОРИС: Джордж, могу я тебе кое-что сказать?
ДЖОРДЖ: Слушай, я очень ценю то, что ты пытаешься меня утешить, но что бы ты сейчас ни сказала, мне ничего не поможет.
ДОРИС: Да я и не пытаюсь тебя утешить.
ДЖОРДЖ: А в чем дело?
ДОРИС: Я буду рожать.
ДЖОРДЖ: Это я понимаю.
ДОРИС: Сейчас!
ДЖОРДЖ: О Господи! Боже!.. Ну, ты как? Как себя чувствуешь?
ДОРИС: Как? Как будто сейчас буду рожать.
ДЖОРДЖ: А вдруг это ложная тревога? Это должно быть ложная тревога.
ДОРИС: Дорогой мой, попытайся... постарайся взять себя в руки и узнай, где тут ближайшая больница.
ДЖОРДЖ: Но ведь мы не женаты! Это будет выглядеть...
странно!
Дорис встает, направляется в ванную.
ДОРИС: Возьми трубку, Джордж! И соединись с директором.
ДЖОРДЖ: А ты куда идешь?
ДОРИС: В ванную.
ДЖОРДЖ: Зачем?
ДОРИС: У меня нет времени отвечать на вопросы.
ДЖОРДЖ (говорит по телефону)/Хелло, мистер Челмерс? Джордж! Вы не можете мне сказать, где у вас тут ближайшая больница? В общем, это моя... моя.., жена. Да, это что-то совершенно неожиданное. Она была беременна и теперь собирается рожать... А как далеко? О Боже!.. Соедините меня с ним, можете? (Закрывает трубку рукой). Как ты там? Ничего? Дорис! (Никакого ответа.) Дорис, ответь мне, Дорис!
ДОРИС (из ванной): Да... сейчас. Я тут...
ДЖОРДЖ: Господи! (В трубку). Алло! Я остановился в гостинице «Си Шедоус» наподалеку от Мендончине... И я... я услышал вдруг стоны... стоны из соседнего номера. Ну, я постучал в дверь и застал там одну женщину, которую я никогда в жизни не видел, а она рожает' А вам это необходимо знать? Я просто не понимаю, зачем вам это нужно... Ну что ж, — Джон Петерсон! Ну, я не заметил так уж точно, но... должно быть три-четыре минуты назад... Подождите... Не бросайте трубку (Кричит). Дорис, как фамилия твоего врача?
ДОРИС (из ванной): Доктор Джозеф Харрингтон, Окленд, 365-78-78.
ДЖОРДЖ (в трубку): Доктор Джозеф Харрисон в Окленде. Его номер 365-78-78... Да-да, у меня здесь машина, и, конечно, я готов помочь. Я ее сейчас привезу. Сейчас-сейчас. Э... Можете вы мне ответить на один вопрос? Скажите, э... может ли, ну скажем, эротический момент в период беременности вызвать преждевременные роды? Нет, без всяких причин, мне просто хотелось узнать... Хорошо, я сейчас сделаю! (Кладет трубку.) Они звонят твоему врачу. Он ждет нас у себя в больнице.
В дверях ванной комнаты появляется Дорис, она стоит на четвереньках. Увидев ее в таком положении, Джордж тоже бухается на пол ...Дорис, ты меня слышишь?
ДОРИС: Не думаю, чтобы мы могли поехать в больницу.
ДЖОРДЖ: Что?!
ДОРИС: Поздно.
ДЖОРДЖ: 0 боже милостивый!
ДОРИС: Надо найти врача тут где-нибудь рядом.
ДЖОРДЖ: А вдруг мы не сможем найти?
ДОРИС: Ты жутко выглядишь. Ты не упадешь в обморок?
ДЖОРДЖ: Дорис' Я не умею принимать новорожденных!
ДОРИС: Вызови по телефону ближайшего врача.
ДЖОРДЖ (в трубку): Кто здесь ближайший врач? Соедините меня с ним, срочно! Очень срочно!
У Дорис снова начались схватки. Джордж с трубкой подбегает к ней, обнимает.
...Ничего, ничего... Держись! Держись! Дорис, держись! Сейчас, сейчас... Держись! Ты ничего?
ДОРИС: Это научит тебя не баловаться с замужними женщинами... Джордж, я боюсь!
ДЖОРДЖ: Все будет хорошо! Все, все... (В трубку). Да? (Кричит). Но кто-нибудь там должен ответить! Вы не понимаете. Она уже рожает... Ну садитесь в машину и поезжайте за ним на эту проклятую площадку! Везите его скорее! (Вешает трубку). Все в порядке, — он на поле, поехал играть в гольф, но поле для гольфа как раз по дороге сюда. Челмерс его привезет. Дорис, как ты?
ДОРИС: Я уже чувствую под руками ребенка!