ДОРИС: Но ты не потому уезжаешь? (Выходит из алькова и начинает собирать свои вещи).
ДЖОРДЖ: Что ты делаешь? Дорис, ведь это еще не конец света. Я же не навсегда тебя оставляю. В будущем году мы опять с тобой увидимся.
ДОРИС: Будущего года не будет, Джордж.
ДЖОРДЖ: Что ты говоришь? И только потому, что мне надо уехать пораньше в этом одном году, ты решаешься отказаться от наших встреч на всю жизнь!
ДОРИС: Не вижу никакого смысла продолжать это.
ДЖОРДЖ: Не пытайся меня обработать. (Пробует вырвать у нее из рук чемодан и подаренную обезьянку) У меня этого и дома хватает. Наши отношения не на этом держатся'
ДОРИС: А на чем они держатся, Джордж?
ДЖОРДЖ: А ты не знаешь?
ДОРИС: Знаю. Но мне кажется, что то, что знаю я, очень отличается от того, что знаешь ты. Поэтому не вижу никакого смысла продолжать все это.
Громко звучит музыка. Дорис собирает чемодан, Джордж пытается ее остановить.
ДЖОРДЖ: Может быть, я ошибался! Я ведь человек.
ДОРИС: Я тоже.
ДЖОРДЖ: Но ты другая! Ты сильнее! Ты всегда можешь как-то справиться, что-то преодолеть.
Стоят каждый у своего чемодана.
ДОРИС: Сядь' Джордж, в этом году я пять раз поднимала трубку и начинала набирать твой номер. Я не могу себя заставить не думать о тебе. Ты все время как-то врывался в мою жизнь, и это меня до смерти пугало. И больше того... я почувствовала себя виноватой. И я решила перестать видеться с тобой. Поначалу я решила совсем не показываться, но потом подумала, что должна, по крайней мере, объяснить тебе все это. Вот я и приехала. Но как только ты вошел в дверь, я поняла, что не в силах этого сделать.
ДЖОРДЖ: 0 Боже! Я чувствую себя таким виноватым!
ДОРИС: Пошел ты!
Музыка заглушает их дальнейший диалог. Свет медленно гаснет, зажигаются звезды, комната превращается в вагон мчащегося поезда.
ТРЕТЬЯ КАРТИНА.
День в феврале 1961 года.
Джордж говорит по телефону, одновременно распаковывает чемодан. В течении разговора, он постепенно снимает одежду и остается в одних трусах.
ДЖОРДЖ: Нет, мамочка. Я не оставлял Элен. У меня здесь чисто деловая поездка... Да нет, я не ухожу от твоего вопроса. Конечно, я понимаю, что все это серьезно. И все-таки, я не думаю, что это достаточный повод, чтобы звонить мне сюда по междугородней и... Слушай, откровенно говоря, по-моему, это не твое дело и уж, если совершенно откровенно, я отказываюсь... Да, я был у врача... Он сказал, что это пустяки, что временами это бывает у каждого мужчины... и... Слушай, если уж нам с тобой приходится это обсуждать, ты могла бы научиться произносить это слово правильно: им-по-тен-ция. Что это значит, «прихватил ли я это вовремя?» Это та же проблема рефлексов, а не какое-то серьезное заболевание. Слушай, как ты вообще об этом узнала? По некоторым намекам? Какого рода намекам? Ты ее спросила, и она странно ответила? Здорово... Да, конечно, пытаюсь что-то сделать... тебе необязательно говорить мне об этом. Все будет в порядке. Что значит «Когда»? — Скоро. Просто я знаю, и все. Ну, чувствую я, понимаешь? Я здесь повидаюсь с человеком, который хорошо в этом разбирается. Слушай, по-моему, мы не должны обсуждать этого... Извини, пожалуйста, я кладу трубку.
Джордж несколько раз на манер спортсмена пробегает мимо кровати, обильно обрызгивает ее и себя спреем. Ложится на кровать в надежде возбудиться — тщетно. Берет пижаму, тапочки, халат и удаляется в ванную комнату. Как только дверь за ним закрылась, спиной к зрителям входит Дорис, волоча за собой чемодан. Наконец, она взгромождает чемодан на подставку, поворачивается к зрительному залу, демонстрируя невероятной величины живот.
ДОРИС: Джордж!
ДЖОРДЖ (из ванной): Сейчас выхожу, дорогая!
Дорис, повернувшись спиной, смотрит в окно. Джордж в пижаме и халате выходит из ванны, останавливается и нежно ей улыбается.
...Как поживаешь, любимая? Дорис поворачивается к нему.
...Боже мой, что ты с собой сделала?
ДОРИС: Дорогой мой, если ты целый год не видел своего
старого друга, неужели не стоит поздороваться с
ним и поцеловать его?