Хиггинс (задвигая последний ящик). Ну вот, как будто и все.
Пикеринг. Удивительно, просто удивительно! Но должен вам сказать, что я и половины не запомнил.
Хиггинс. Хотите, можно кое-какие материалы посмотреть еще раз.
Пикеринг (встает, подходит к камину и становится перед ним, спиной к огню). Нет, спасибо, на сегодня хватит. Я уже больше не могу.
Хиггинс (идет за ним и становится рядом, с левой стороны). Устали слушать звуки?
Пикеринг. Да. Это требует страшного напряжения. До сих пор я гордился, что могу отчетливо воспроизвести двадцать четыре различных гласных; но ваши сто тридцать меня совершенно уничтожили. Я не в состоянии уловить никакой разницы между многими из них.
Хиггинс (со смехом отходит к роялю и набивает рот конфетами). Ну, это дело практики. Сначала разница как будто незаметна; но вслушайтесь хорошенько, и вы убедитесь, что все они так же различны, как А и Б.
В дверь просовывается голова миссис Пирс, экономки Хиггинса.
Что там такое?
Миссис Пирс (нерешительно; она, видимо, озадачена). Сэр, вас желает видеть какая-то молодая особа.
Хиггинс. Молодая особа? А что ей нужно?
Миссис Пирс. Простите, сэр, но она утверждает, что вы будете очень рады, когда узнаете, зачем она пришла. Она из простых, сэр. Из совсем простых. Я бы вам не стала и докладывать, но мне пришло в голову – может быть, вы хотите, чтоб она вам наговорила в ваши машины. Возможно, я и ошиблась, но к вам иногда такие странные люди ходят, сэр… надеюсь, вы меня простите…
Хиггинс. Ладно, ладно, миссис Пирс. А что, у нее интересное произношение?
Миссис Пирс. О сэр, ужасное, просто ужасное! Я, право, не знаю, что вы в этом можете находить интересного.
Хиггинс (Пикерингу). Послушаем, а? Давайте ее сюда, миссис Пирс. (Бежит к письменному столу и достает новый валик для фонографа.)
Миссис Пирс (лишь наполовину убежденная в необходимости этого). Слушаю, сэр. Как вам будет угодно. (Уходит вниз.)
Хиггинс. Вот это удачно. Вы увидите, как я оформляю свой материал. Мы заставим ее говорить, а я буду записывать – сначала по системе Белла, затем латинским алфавитом, а потом сделаем еще фонографическую запись – так, чтоб в любой момент можно было послушать и сверить звук с транскрипцией.
Миссис Пирс (отворяя дверь.) Вот эта молодая особа, сэр. В комнату важно входит цветочница. Она в шляпе с тремя страусовыми перьями: оранжевым, небесно-голубым и красным. Передник на ней почти не грязный, истрепанное пальтишко тоже как будто немного почищено. Эта жалкая фигурка так патетична в своей напыщенности и невинном самодовольстве, что Пикеринг, который при входе миссис Пирс поспешил выпрямиться, совсем растроган. Что же до Хиггинса, то ему совершенно все равно, женщина перед ним или мужчина; единственная разница в том, что с женщинами, если он не ворчит и не скандалит по какому-нибудь пустяковому поводу, он заискивающе ласков, как ребенок с нянькой, когда ему от нее что-нибудь нужно.
Хиггинс (вдруг узнав ее, с разочарованием, которое тут же, чисто по-детски, переходит в обиду). Да это ведь та самая девушка, которую я вчера записывал. Ну, это неинтересно: лиссонгровского диалекта у меня сколько угодно; не стоит тратить валик. (Цветочнице.) Проваливайте, вы мне не нужны.