Мелодия судьбы с Сергеем Смирновым
Имя Сергея Смирнова как-то тихо, но очень прочно проросло на богатом на личности бардовском поле. Его песни на стихи известных и неизвестных поэтов разные по характеру — грустные и озорные, лиричные и патриотичные. Их взахлёб поют на лесной поляне и на казачьем кругу, в маленькой кают-компании и в большом концертном зале, взрослые и дети. У всех песен Сергея есть одно общее — они необычайно искренни и мелодичны. Предлагаем вам публикацию записи беседы с Сергеем Смирновым автора слов некоторых из его песен известного барда Сергея Крылова.
«СВЕТЛАЯ ОСЕНЬ»
Крылов: Расскажи, «откуда взялась» каждая из этих песен. «Светлая осень»?
Смирнов: Я счастлив, что она написана на твои стихи — ведь нас с тобой связывает много-многолетняя творческая дружба — ещё со времён учёбы на физическом факультете МГУ. Мы оказались вместе в одной агитбригаде. Ты был её комиссаром, а я играл на аккордеоне. Там я впервые взял в руки гитару. Там я начал петь в квартете физического факультета МГУ под руководством Сергея Никитина.
Ты был одной из ярчайших творческих личностей нашего факультета. Достаточно назвать вашу с Сергеем Никитиным известную по всему миру «Песню о маленьком трубаче». А твой «Жёлтый цыпленок» — это вообще бессмертная вещь, достойная быть в «Песнях двадцатого века»…
К: На эту тему я готов говорить с тобой долго-долго, но вернёмся, всё же, к нашему основному разговору о «Светлой осени». Мы с тобой ехали из Переславля-Залесского…
С: Нет, мы ехали в Кондрово. Ты сидел за рулём. Мы мчались мимо полей и перелесков. Всё вокруг было переполнено простором и светом. Ты читал свои стихи. Одно из стихотворений так заинтересовало меня, что я записал его прямо там —в машине. Оно как бы озвучило то, что в тот момент я видел и чувствовал.
К: Что ты ощутил тогда — в первый раз?
С: Какой-то внутренний толчок, внезапное ощущение, что эти стихи безумно интересно положить на музыку. Это я так сейчас говорю — осознанно, после того, как всё свершилось. А тогда я эти стихи положил к той стопке стихов, которые всегда ношу с собой. Я постоянно перебираю её, чтобы найти мелодию на те или иные стихи из этой заветной стопки. В какой-то момент душа сама выбирает то, что ей особенно близко и дорого. У меня записана точная дата, когда это случилось с твоими стихами. И мгновенно, в одночасье появилась мелодия. Это было бесконечно приятно и бесконечно радостно. Я тут же позвонил тебе.
К: Чему в твоей душе созвучны эти стихи?
С: Моему внутреннему миру, моему внутреннему состоянию. В каждом стихотворении, которое я пытаюсь положить на музыку, я всегда ищу ту музыку, которая в нём уже заложена. Самое главное — вытащить её. Именно её, потому что можно потянуть не за ту ниточку и вытащить совсем не то. Мне кажется, со «Светлой осенью» всё получилось очень удачно.
Говорю это не просто так. Я очень строг к своему творчеству. Опыт моей творческой биографии приучил меня к тому, что я сам оцениваю своё творчество, невзирая на все внешние проявления, на все симпатии и антипатии, высказываемые кем-то к моим песням. Главным судьей своих произведений являюсь я сам. Мой вкус уже устоялся. Я считаю, что моя планка не имеет права опускаться ниже какого-то уровня. Если вещь получилась, я чувствую это. Если что-то интересно мне, то мне кажется, что это будет интересно и другим. А уж как всё произошло — этого я не знаю.
ПО УМУ И ПО СЕРДЦУ
К: Ты сказал: «Я сам оцениваю…». Как ты это делаешь: по уму, по сердцу, по опыту?
С: И по уму, и по сердцу, и по опыту. По отклику души, по душевному настрою, по той гармонии, которая в ней наступает, по тому восприятию мира, которое в ней заложено. По той тоске по Родине, которая там живёт. По тем переживаниям, которые всегда связаны с расставаниями, с какой-то болью сердца, какой-то совершенно запредельной тоске, которая витает в стихах…
Всё это выше сознания. Когда пишешь музыку, не осознаёшь процесса. Это всплывает в тебе откуда-то изнутри, и ты сам изумляешься тому, что вдруг появляется. Совершенно необъяснимо всё это…
К: Становится изумительно интересно?