Глава девятнадцатая
Мы добрались до приемного покоя, и я ждал Эддисон у стола регистрации. Медсестра записала ее имя, спросила, почему она здесь, а потом дала ей бумаги, которые нужно было заполнить. Она сказала Эддисон сесть и ждать, пока ее вызовут.
Издеваетесь?
Эддисон теряла жизнь, а они могли сделать только это?
Я пытался сохранять спокойствие, пока шел с ней к пустым стульям. Мы сели, и Эддисон стала заполнять бланки. Ее рука дрожала. Она дошла до страховки, положила стопку бумаг и сумочку на колени и стала искать кошелек. Я хотел спросить, не нужно ли ей помочь, но тут стопка упала, и бумаги разлетелись. Эддисон прижала дрожащую руку ко лбу, и я стал собирать бумаги.
– Все хорошо, – я собрал стопку. Я забрал ее сумку, чтобы это не повторилось.
Она продолжила, а я огляделся. Утро было людным. Многие кашляли за мной. Один мальчик был зеленым. Шли минуты, людей заходило все больше. Мне было не по себе из-за болезни вокруг. Мне не хотелось, чтобы Эддисон чем-нибудь заразилась, впрочем как и я сам.
Она заполнила бланки, и я отнес их к столу вместо нее. На обратном пути я заметил, что она побледнела ещё больше.
– Ты в порядке? – спросил я, садясь. – Болит?
– Не очень, – сказала она. – Пару раз сдавило. Это можно терпеть.
– Если станет хуже, дай знать. Я подниму шум, чтобы тебя пропустили.
Она слабо улыбнулась.
– Ты связалась с Дереком? – спросил я.
Она отрицательно покачала головой.
Я скривился с тревогой. По пути она три раза звонила ему. Сначала на мобильный. Он не ответил, и она оставила голосовое сообщение, что он ей нужен, и это важно, и ему нужно срочно позвонить ей. Она позвонила в его офис и поговорила с секретарем. Она узнала, что он был с пациентом, и попросила передать ему, что она поехала в больницу. Мы приехали, и она снова позвонила ему на мобильный. Ответа не было.
– Осмотр обычно длится долго? – спросил я.
– Зависит от раны? – сказала она.
– Он не проверяет телефон?
– Он не принимает личные звонки во время приема.
Если бы моя жена была беременна, я бы хоть держал телефон рядом на беззвучном.
Сорок пять минут спустя Эддисон заерзала на неудобном пластиковом стуле. Дерека и врача не было. Я был беспомощен, мог лишь спрашивать о самочувствии и держать за руку. Мне не нравилось, что я не мог усадить ее к себе на колени и вытирать ее слезы. Я хотел поцеловать ее и прогнать боль. Я не мог поверить, что она должна столько ждать.
Наконец, Эддисон вызвали. Я пошел с ней к двойным дверям, мы прошли в них, и медбрат представился Брайаном. Нас привели в комнатку, где Брайан измерил температуру Эддисон и давление. Он задал общие вопросы, повел нас дальше в больницу, и Эддисон привели в палату с кроватью. Он сказал ей переодеться, потому что им нужно будет спуститься на УЗИ через пару минут.
– Муж может идти с вами, – сказал Брайан.
– О, он не… – Эддисон затихла.
– Вы не семья? – спросил он у меня.
– Нет. Я – друг.
Он посмотрел на Эддисон.
– Пусть останется?
Она посмотрела в мои глаза.
– Я… не знаю.
Я видел, как соображает Брайан.
– Обсудите это. Нажмите кнопку возле кровати, когда решите.
Он ушел, закрыв за собой дверь. Я повернулся к Эддисон.
– Я не уйду, пока нужен тебе.
– Ты мне нужен, – сказала она. – Просто…
– Здесь должен быть твой муж. Понимаю, – я обошел кровать. – Я подожду в фойе. Попроси медбрата найти меня после осмотра. Чтобы я знал, что ты в порядке.
Она кивнула, но сказала:
– Я не хочу проходить это одна.
Чертов Дерек. Где его носит?
– А если я постою за дверью палаты, пока будет осмотр? Это поможет?
Слезы снова выступили на ее глаза.
– Спасибо, – прошептала она.
Я вышел из палаты, чтобы она переоделась. Когда она была готова, пришел Брайан. Он уложил ее на кровать и покатил ее из палаты к лифту. Мы поднялись на четвертый этаж, и я сжал руку Эддисон у двери.
– Я буду здесь.
Она сжала мою руку в ответ.
Она пропала за дверью с Брайаном и женщиной, которая, видимо, и делала УЗИ. Я скрестил руки и прислонился к стене. Я не представлял, что окажусь здесь в такую минуту. Я проснулся с Джен, поссорился с Эддисон, а теперь ждал в больнице новостей не о своем ребенке.
День святого Валентина больше не будет прежним.
Шли минуты, все расплывалось перед глазами, я разглядывал рабочие ботинки. Я моргнул и продолжил разглядывать шнурки. В коридоре было не на что смотреть. Простые белые стены и двери через равные промежутки. Под потолком висели флуоресцентные лампы. Мужчина в зеленой одежде прошел к полкам. Он выбрал папку, открыл ее и вошел в палату. Дверь щелкнула за ним, и я снова остался один. Время словно остановилось, и я не знал, могу отмотать его или ускорить. Я хотел, чтобы Эддисон и ребенок вышли отсюда здоровыми и невредимыми.
Я начал расхаживать и уловил движение справа. Я повернулся и напрягся.
Дерек встретился взглядом со мной, его глаза вспыхнули. Он был на грани, его тело было напряжено, как сжатая пружина.
– Ты что тут забыл? – рявкнул он.
Я выпрямился и стиснул зубы.
– Эддисон нужна была моя помощь.
Он замер передо мной.
– Убирайся.
– Что?
– Ты меня слышал. Я не хочу видеть тебя рядом со своей женой.
Я выдерживал его взгляд.
– Это ей решать. Ей нужна была помощь, поэтому я здесь.
– Кто был там восемь лет назад? – оскалился Дерек. – Я. Тебе нужно уйти.
– Я сказал Эддисон, что останусь.
Дерек шагнул ближе.
– Не дави на меня.
В моей крови вскипел адреналин.
– Или что?
– Господа. У вас проблема?
Мужчина в зеленом появился сбоку, он ходил с папкой. Я оторвал взгляд от Дерека.
– Никаких проблем.
– Нет, – сказал Дерек. – Я хочу, чтобы его увели. Он преследует мою жену.
Чего?
Мужчина в зеленом посмотрел на меня.
– Его жена в этой палате? – он указал на дверь.
Я кивнул.
– Сэр, мне придется попросить вас уйти. Если будут проблемы, я вызову охрану.
Сердце гремело в ушах. Не из-за страха перед Дереком или охраной. Эддисон нуждалась во мне. Я переживал за нее.
– Сэр? – сказал мужчина. – Выход там, – он указал на лифты.
Под давлением я отступил. Эддисон не хватало драки под дверью. Я мрачно посмотрел на Дерека и медленно пошел по коридору. Мужчина в зеленом шел со мной.
– Не нужно, – сказал я. – Я могу уйти и сам.
Он кивнул и остановился у лифта. Двери стали закрываться, и я увидел наглую морду Дерека. Он смотрел на меня. Почему он не пошел к Эддисон? Я бы сразу был рядом с ней, хоть и был бывшим. Я выдержал его взгляд, и двери лифта закрылись.
Да.
Я вполне мог подождать его на парковке.
* * *
– Не знаю, как ты выдержал, – сказал Кевин. – Я был бы в ужасе.
Я вытащил бургер из бумажного пакета.
– Я и был. Все еще не могу поверить, что это случилось? – я покрутил еду в руках. – Огурцов нет?
– Это мой, – Эшли отвлеклась от щенка и прошла к столу. – А еще там картошка-фри.
Я нашел её во втором пакете и отдал ей.
– Серьезно, как ты держишься? – спросил брат.
Я был в смятении.
– Поэтому ты заехал в закусочную? Ради глупых вопросов?
– Это не глупый вопрос, – Эшли жевала картошку. – У Эддисон был выкидыш в твоем доме. Это странно.
Да. Я ходил в туалет и вспоминал то, что увидел в зеркале. Это пройдет, так было лишь пару дней.
– Мне важно самочувствие Эддисон. Ты говорила с ней?
Эшли кивнула.
– Я звонила днем, чтобы проверить, что она проснулась и поела. Она обещала, что съест фрукты на завтрак.
Я нахмурился.
– Она не ела?
– Она расстроена, – Эшли села. – Она мало ест, когда расстроена.
Я нахмурился сильнее. Я связался с Эддисон лишь раз после больницы. После столкновения с Дереком я оставил ей сообщение на голосовой почте, чтобы она знала, что я ушел не сам. Я просил ее связаться со мной, когда будут силы. В ту же ночь она написала, что ее выписали. Ребенок умер, но врачи сказали, что с ней все будет в порядке. Она понимала, почему я ушел. И она извинилась, что написала, а не звонила. Она просто не хотела разбудить Дерека.
– Не знаю, как это на нее повлияет, – продолжила Эшли. – Беременность не была запланирована, и она не спешила заводить детей. Она сильная, но все же. Эддисон потеряла родителей. Теперь это… – она покачала головой. – Ей нужна наша поддержка.
Брат проглотил кусок чизбургера.
– А как же ее дурак-муж? – спросил он.
Кевину Дерек не нравился после матча. Он не должен был пить мое пиво и прогонять меня с дивана. Когда рассказал Кеву, как он угрожал выгнать меня из больницы, это лишь усилило его злобу к Дереку.
Эшли вздохнула.
– Я не говорю, что Дерек ей не поможет. Просто… – она пыталась подобрать слова. – Он бывает напряженным. Он защищает. Эддисон нужно отвлечь от этого, а не муж, дышащий в шею, заставляющий есть овощи пять раз в день.
– Как это понимать? – я ощутил лапы на коленях. Моя собака встала на задние лапы и просила еду.
Эшли задумчиво жевала бургер.
– Дерек всегда влияет на то, что делает Эддисон. Она зависела от него, когда они встретились, он был ее физиотерапевтом. Он помог ей научиться снова ходить, кушать. Он следил, чтобы она выполняла упражнения, указывал, что есть, сколько спать. Это была его работа, – она теребила извилистую картофелину, выгибая ее. – И он до сих пор указывает ей, что делать.
Я перестал чесать щенка.
– Женщина, которую я знал, не дала бы никому указывать ей.
– Девушка, которую ты знал, не дала бы никому управлять ею, – уточнила она. – Она изменилась, проснувшись от комы без родителей. Ей нужна была поддержка, и Дерек направил ее.
– И что ты хочешь сказать? – спросил Кевин. – Эддисон делает только то, что разрешает Дерек? Так не выглядит.
– Потому что это не так, – Эшли макнула картошку в кетчуп. – Эддисон уже не полагается на него в основных нуждах, но он все равно говорит, что не надо пить, и рекомендует спать по восемь часов. Клянусь, порой он напоминает ее отца, а не мужа, – она повернулась ко мне и указала. – Потому ты ему не нравишься. Он не может указывать ей насчет тебя, и это выводит его.
Я не смог скрыть ухмылку.
– Ты меня запутала, – сказал брат суженой. – Так тебе нравится Дерек или нет?
Эшли скривилась.
– Он мне всегда казался наглым. Я говорила Эддисон, что брак с ним – плохая идея. Я говорила ей, что счастья не будет.
Я вскинул брови.
– Так там не было любви?
– Кто знает? – Эшли пожала плечами. – Они в браке пять лет. Что-то у них есть.
Я откусил бургер, чтобы скрыть хмурый вид. Лучше бы ничего не было.
Я не поддавался на просьбы собаки, и она пошла к Эшли и заскулила у ее ног. Эшли посмотрела вниз.
– Она милая. Ей можно фри?
– Нет, – сказал я с набитым ртом. – Я дам ей угощения.
Я встал и вспомнил, что не ждал Дерека на парковке только из-за щенка. И Эддисон не оценила бы драку в своем состоянии. Я поехал в магазин и взял все для собаки. Поездка была в меланхолии. Думал об Эддисон, которая должна быть со мной, а не в больнице.
– Ты придумал ей имя? – спросил Кевин, пока я доставал угощения из холодильника. – Если она будет работать с нами, ей нужно крутое имя.
– Знаю, – я вытряхнул пару угощений в руку. – Есть предложения?
– Убийца, – сказал Кевин.
Я с сарказмом посмотрел на него.
– Она похожа на Убийцу?
– Нет, – сказала Эшли. – Она похожа на Дымку из-за меха. Или Мо, как эскимо. Она похожа на ездовую собаку.
Кевин скривился.
– Ты не будешь давать имена нашим детям.
Эшли бросила в него мятую салфетку.
Я прошел к столу и понял, что пора придумать имя. Собака решит, что ее зовут Иди-сюда. Я дал Эшли угощения для щенка и сел, чтобы доесть свою порцию.
После десяти гости решили уйти. Я выпустил собаку сделать свои дела, переоделся и пошел к кровати. Я не спал с пяти утра. Прошлой ночью была снежная буря, и мы с ребятами разгребали завалы. Кевин не будет рад, начисляя зарплату за сверхурочные.
Я заполз под одеяла, щенок забрался ко мне и устроился под боком. Не стоило пускать ее в кровать… или на диван и в кресло. Было сложно не баловать ее. Время шло, я гладил её, и она подобралась ближе, затем и вовсе оказалось на моей груди. Ее нос примостился у моего подбородка, и я невольно улыбнулся, думая, что Эддисон стоит это увидеть.
Эддисон стоит это увидеть.
Я постарался не спугнуть собаку, пока тянулся за телефоном на столике. Эшли сказала, что Эддисон надо отвлекать. Что лучше щенка? Я сфотографировал собаку и отправил Воробушку, подписав: «Смотри, кто на меня смотрит». Она могла спать и не ответить до утра, но я надеялся, что она хоть улыбнется.
Телефон задрожал в руке раньше, чем я вернул его на стол. Я коснулся экрана, и появилась фотография Сэма, его морда лежала на краю кровати с мольбой в глазах. В подписи значилось: «А вот, на кого смотрю я. Он хочет ко мне в кровать».
«Бедный Сэм, – подумал я. – Мы с тобой одинаковы».
Я думал, как ответить.
Я разбудил тебя? Прости.
Нет, – ответила она. – Я мало сплю.
Я нахмурился.
Все в порядке?
Не могу перестать думать :(
Мне не нужно было уточнять, о чем. Последние пару дней – несколько месяцев – были коктейлем эмоций. Удивление, счастье, гнев, сожаление. А теперь тревога. Она тоже это ощущала, но сильнее.
Я могу помочь? – отправил я.
Она ответила не сразу.
Это мои проблемы. Не переживай.
Я нахмурился.
Нет. Мы клялись не врать. Скажи, как помочь.
Прошел миг. Я думал, что она не ответит, но она прислала:
Говори со мной.
Легко. Может, позвонить?
Телефон зазвонил.
– Алло?
– Я тебя опередила, – сказала она мне на ухо.
Я улыбнулся.
Как идиот.
Щенок подвинулся, и я понял, о чем говорить.
– Мне нужна твоя помощь, – сказал я.
– С чем?
– Имя для собаки, – я почесал щенка за ушами. – Есть идеи?
– Ты еще не назвал ее? – удивилась Эддисон. – Какие есть варианты?
– Кевин предлагает Убийцу, а Эшли – Дымку и Мо. Мне это не нравится.
– Хм-м, – я представил, как она кусает губу. – Ее маму звали Виктория. Может, Викки?
Это мне не нравилось. Хотя…
– Может, Тори? – предложил я.
Щенок поднял голову и дернул ушами. Она показала язык и завиляла хвостом. Я рассмеялся.
– Что смешного? – спросила Эддисон.
– Ей понравилась Тори. Она рада.
– Вот и решили, – Эддисон будто даже улыбалась. – Тори Дейтон.
Звучало хорошо.
– Я рад, что ты позвонила, – сказал я. – Спасибо за помощь.
– Спасибо тебе, – сказала Эддисон.
– За что?
– За тот день. Не знаю, что я делала бы без тебя.
Я знал, что она бы делала. Ждала бы Дерека или позвонила Эшли. Я переживал из-за всего этого, но был рад, что был с ней. Я не мог представить, как она терпела бы это одна.
– Я говорил тебе, – сказал я. – Я рядом, если нужно. Поплакать в плечо, алиби или…
– Месть в баре, – закончила она. – Я помню.
Мы проболтали еще час. Эддисон рассказала, что у нее на работе грядут весенние смотры, а я, как зима не дает покоя моей компании. Мы обсудили собак, ветеринаров, Эддисон рассказала, что задумала на девичник Эшли.
– Не смей рассказывать ей, – пригрозила она.
– Думаю, она поймет, – сказал я. – У тебя ведь нет других дел.
– И все же, – она вздохнула. – Это одно из моих заданий на свадьбе. А что у тебя с мальчишником?
– Ничего, – признался я. – У парней не так сложно. Пойдем в казино и посмотрим, что там делают ночью.
– Тебе лучше помнить правила Эшли, – пригрозила Эддисон. – Никаких стриптизерш.
– То-о-о-очно, – протянул я. – А что сделают дамы? Ужин и фильм?
– Наверное.
– Врунишка.
Она рассмеялась.
Я скрипнул зубами, представив, как Эддисон смотрит на стриптизеров и бросает деньги. Я был лицемером. Я собирался нарушить правило Эшли. Стриптизерши были ожидаемы на мальчишнике.
Эддисон зевнула, и я вспомнил о времени.
– Мне лучше тебя отпустить. Ты устала.
– Да.
Я не хотел заканчивать разговор, но ей нужно было спать.
– Тогда спокойной ночи.
– Спокойной. – И она повесила трубку.
Я опустил телефон и лег на бок, взбил подушку. Тори подвинулась и снова улеглась. Я был рад, что поговорил с Эддисон. Я надеялся, что хоть немного отвлек ее.
Глаза закрылись, и разум наполнили мысли о ней. Я хотел, чтобы она была здесь. В моем доме, в моей кровати, в моих руках. Тело стало расслабляться. Я засыпал, но телефон задрожал на столике. Я сонно перевернулся и схватил его.
Ты еще не спишь?
Я прищурился от яркого экрана в темноте и ответил:
Да.
Телефон зазвонил, и я ответил:
– Эй.
– Кайл? – ее голос звучал испуганно.
– Воробушек?
Она вдохнула.
– Ты… – она притихла. – Ты… – попробовала она снова.
Я терпеливо ждал.
– Просто… не клади трубку, – тихо сказала она. – Ладно?
– Хорошо, – в тревоге сказал я. – Я с тобой до утра.
– Обещаешь? – спросила она.
– Обещаю.
Мы молчали, и я не спрашивал, что не так. Я не мог утешить ее лично, но мог по телефону. Что бы она ни попросила.
– Сладких снова, – сказал я, ложась на подушку.
– И тебе, – прошептала она.
Глава двадцатая
Тук-тук.
Я отвёл взгляд от зимнего бюджета и смотрел, как медленно открывается дверь.
– Кто-нибудь есть дома? – Джен заглянула внутрь.
– Эй, – улыбнулся Кевин. – Давно не виделись.
Стол брата стоял напротив моего, Кевин опустил ноги. Он склонился, чтобы посмотреть на гостью.
– У тебя мешок в руке? – его глаза расширились. – Скажи, что там лимонные батончики.
– Сюрприз! – Джен вытащила белый бумажный пакет из-за спины. – Норма сделала их утром.
– Я тебя люблю, – сказал Кевин с серьезным видом. Он вскочил на ноги и забрал сладости из рук Джен. Брат обожал лимонные батончики Нормы. Начальница Джен делала их раз в несколько месяцев. Они были вкусными.
– У тебя обед? – я не знал, что она собиралась заехать.
– Да, – она огляделась. – Где Тори?
Щенок спал у моих ног, проснулся, услышав свое имя.
– Она здесь, – я посмотрел вниз, отодвигая стул. – Все ещё не хочет спать на лежанке.
Я брал Тори на работу каждый день, так что оборудовал ей место возле шкафов. У нее были миски, пара игрушек, а ещё конура и красная лежанка в клетку. Она это не использовала. Она предпочитала спать у моих ног на полу.
Джен подхватила собаку, увидев ее. Радуясь знакомому лицу, Тори принялась лизать подбородок Джен. Та прищурилась и смеялась.
– Знаю, милая. И я скучала, – проворковала она.
Я невольно закатил глаза.
– Ты видела ее вчера. Я начинаю думать, что ты используешь меня ради собаки, а не секса.
Джен вскинула бровь, Кевин чуть не подавился батончиком.
– Ради собаки. Когда мы в прошлый раз переспали? – спросила она.
– На прошлой неделе, – ответил я.
– Ладно, – Кевин кашлянуть и сел на край стола. – Это какая-то извращённая дружба.
– Мы хотя бы честны друг с другом, – сказала Джен, пытаясь удержать виляющую Тори на руках. – Я потому и пришла, – она посмотрела на меня широко открытыми глазами. – Угадай, кто позвонил.
Это конец.
– Кто?
– Парень с Нового гола.
– Серьезно?
Она кивнула.
– Что он сказал? «Прости, что не звонил целый месяц»?
– Как-то так, – она поцеловала лоб Тори и опустила ее. – У нас свидание в субботу.
– Зачем? – нахмурился Кевин. – Это звучит глупо.
– Нет, – сказала Джен. – Он покидал город. А теперь вернулся.
– Зачем он уезжал?
Она пожала плечами.
– Не знаю.
– Джен, – тон Кевина стал наставническим. – Нельзя идти к незнакомцу.
Она засмеялась.
– Сенсация! В этом смысл свиданий, – она повернулась ко мне. – Он-то знал все об Эшли, когда они стали встречаться, да?
– Во сколько свидание? – спросил я.
– В семь.
Я кивнул.
– Пароль?
Джен задумчиво склонила голову, озираясь. Ее взгляд упал на бумажный пакет.
– Лимон, – решила она.
– Понял.
Кевин встал.
– Вы о чем?
– Если свидание будет плохо идти, я напишу Кайлу «лимон», и он заберет меня.
Брат растерянно смотрел то на меня, то на мою бывшую.
– Джен работает в баре, – объяснил я. – Когда мы встречались, у нас был пароль. Если к ней кто-то приставал, она присылала мне пароль.
На лице Кевина отразилось понимание. А потом смятение вернулось.
Разделив с моим братом еще батончик, Джен еще раз почесала Тори. Она склонилась над моим столом.
– Ты же не против? У нас все в порядке? – спросила она.
– Конечно, – сказал я. Я был даже немного удивлен отсутствию ревности. Нашей связи должен был прийти конец, и я не был против. Я думал об Эддисон, мы часто засыпали, болтая по телефону. Я игриво ткнул плечо Джен кулаком. – Развлекайся.
Она улыбнулась и чмокнула меня в лоб.
– Ты – лучший.
Она ушла, и я ощутил груз взгляда брата. Я сдался через пару минут и посмотрел на него. Он отклонился в кресле, скрестив руки, и я спросил:
– Что?
– Поверить не могу, что ты это сделал.
Я скривился.
– Ты о чем?
– Отпустил прекрасную женщину к другому мужчине.
Я вздохнул.
– Мы не вместе. Она может встречаться, с кем хочет.
Кевин склонился в кресле.
– Надеюсь, ты не пожалел.
Я в смятении посмотрел на него.
– А если Джен пойдет дальше? – спросил он. – Ты этого хочешь? Вы же отлично ладите.
– Я хочу для нее лучшего, – сказал я. – Если она хочет на свидания, пускай ходит.
Взгляд брата был скептическим.
– И ты ничего не ощутил, когда она сказала о свидании.
– Ничего не ощутил.
Он покачал головой.
– Я бы на твоем месте ее не отпустил. Ты лучше меня.
Я слабо улыбнулся. Судя по моим чувствам кое к кому, я в этом сомневался.
* * *
Джен так и не прислала пароль. Но она позвонила и сказала, что свидание прошло хорошо, и что она собирается увидеть его снова. Больше я с ней толком не связывался. Тори скучала.
Кого я обманывал? И я скучал.
Не из-за того, что потерял, что имел, а потому что мне было скучно. Я сидел неделю спустя, смотрел телевизор с собакой. Эддисон еще могла позвонить, и Кевин отправился на север проверить дом. Стоял март, мы почти не бывали там с октября, и Кев вдруг захотел отправиться туда. Я подозревал, что происходило.
Ему хотелось побыть одному.
С приближением свадьбы они с Эшли не могла ни в чем прийти к согласию. В последний раз они поссорились из-за праздничного ужина. Кевин хотел устроить шведский стол – так было дешевле, угощения были разнообразнее. Эшли считала, что заставлять людей ждать ужин в очереди, было грубо. Я послушал брата и согласился с ним – я бы тоже выбрал шведский стол. И пусть гости обслуживают себя сами. Это стоило экономии.
Не стоило всю ночь размышлять о выборе Кевина, и я решил прогуляться с Тори. Мы прошли три квартала и вернулись, поговорили по пути со спортсменкой в облегающей одежде. Она восхитилась Тори. Я заметил, как она хлопала ресницами, мило улыбаясь, как и намек в ее словах, что она бегает тут каждый вечер, но еще не встречала нас. Если бы она знала, что я собирался вернуться домой, подогреть тушеную капусту, оставленную мамой, и завалиться в постель, чтобы ждать звонка Эддисон, пока она будет бегать. Еда мамы и ожидание звонка бывшей точно не были чертами сексуального холостяка.
Близилась полночь, и звонка все не было, и я начал переживать. Она обещала позвонить ночью, когда мы заканчивали разговор утром. Но я мог не так расслышать в полусне. Я хотел написать ей, когда телефон зазвонил.
– Эй, – с радостью ответил я. – Я ждал твоего звонка.
– Правда? Я так часто звоню?
Черт, это был не голос Эддисон.
– Эшли?
– Единственная и неповторимая.
– Почему ты звонишь мне с телефона Эддисон?
– Потому что мы застряли.
Она звучала недовольно.
– Что случилось? – спросил я, отбрасывая одеяла и спуская ноги на пол.
– Девичник пошел не так, – фыркнула она.
Я нахмурился и принялся искать джинсы.
– Где ты? Где Эддисон?
– Мы в «Некто». Погоди, – открылась дверь, музыку стало слышно громче. Наверное, Эшли шла по клубу. – Прости! – закричала она. – Я должна найти ее. Она на танцполе!
Я откопал футболку в шкафу и натянул через голову. Я добирался туда почти час. Их машина сломалась, и я спросил:
– Вам нужен эвакуатор?
– Нет! – она издала горький смешок. – Дерек забрал ключи Эддисон!
Я застыл.
– Что?
– Просто приезжай! – закричала Эшли, музыка становилась громче. – Моя выпивка выветривается, и мне нужно приглядывать за ней девочкой!
– Почему?
– Скажем так, она не чувствует боли!
Я пошел к входной двери и отыскал обувь.
– Я выдвигаюсь.
– Хорошо! – крикнула она и повесила трубку.
Я прибыл в клуб после часа ночи. Я нарушил кучу правил, чтобы приехать быстрее, но хотел добраться до девушек. Кевин убьет меня, если что-то случится с Эшли, и я не понимал, зачем Дерек так поступил, так что хотел выяснить.
Козел.
Я искал в зале знакомые лица, нашел Эшли у высокого стола возле танцпола. Она пила через соломинку. Я шел к ней и заметил, что ее взгляд куда-то направлен. Я замер рядом с ней и проследил за ее взглядом.
Я раскрыл рот.
В прошлый раз я видел Эддисон в больнице. Этой ночью она танцевала с закрытыми глазами, не замечая мир вокруг себя. Она была в черном узком и коротком платье, и оно казалось скромным спереди, хоть и было коротким. Но, когда она развернулась, оказалось, что спины у платья почти нет. Вырез заканчивался над ее попой, Тонкие железные цепочки удерживали края платья. Огни на танцполе сверкали на металле, гипнотизируя меня. Или дело было в ее движениях. Я не знал. Я скользил взглядом по ее ногам, по туфлям на высоких каблуках с лентами на лодыжках. Непрошенные мысли пробрались в голову.
Я, идущий на танцпол.
Я, прижимающий ее тело к себе.
Я, целующий ее до потери дыхания.
– Нравится шоу? – спросила Эшли.
Я посмотрел на нее, она ухмылялась. Она выпрямила ноги и взяла сумочку.
– Забери ее, чтобы мы могли уйти, – сказала она.
– А ты почему не можешь? – спросил я.
Эшли бросила на меня взгляд, просящий не глупить.
– И я битый час пытаюсь усадить ее. Она меня не слушает.
Я повернулся к танцполу и Эддисон. Ее глаза все еще были закрыты. Я обходил тела, подошел к ней, когда она повернулась ко мне спиной. Я сжал кулаки, чтобы не касаться ее.
– Эддисон, – я склонился и перекрикивал музыку. – Пора уходить.
Она развернулась и лениво открыла глаза. Она пару раз моргнула, медленно улыбаясь.
– Ты здесь, – сказала она, будто не верила в это.
Я кивнул и сунул руки в карманы.
– Эшли готова уходить.
Эддисон вдруг набросилась на меня. Она обняла меня руками за шею и попыталась уткнуться головой под мой подбородок, но каблуки делали ее слишком высокой. Я вытянул руки, чтобы не упасть, и невольно сжал ее бедра.
– Потанцуй со мной, – прошептала она мне на ухо.
Сглотнув, я посмотрел на Эшли. Наши взгляды пересеклись, она указала на запястье, словно была с невидимыми часами.
– Нет, нам пора идти, – выдавил я. Я отошел и попытался убрать руки Эддисон. – Я отвезу тебя домой.
Она отодвинулась и нахмурилась.
– Потому что Дерек забрал мои ключи?
– Да.
Вблизи я видел блеск ее глаз. И когда она говорила, я ощущал сладкий запах алкоголя в ее дыхании.
Она была пьяна.
– Он злится на меня, – сказала она, я опустил ее руки. – Ему не нравится мое платье.
Мне нравилось ее платье, но потому оно и не нравилось ее мужу. Не один я тут заметил ее.
Я приобнял её за талию.
– Пойдем отсюда.
Она прижалась ко мне сбоку, перенесла весь свой вес на меня.
– Ты вкусно пахнешь, – прошептала она.
– Что?
– Ты всегда вкусно пахнешь, – сказала она и склонилась ближе, задела носом мою шею. – Что у тебя за одеколон?
– Его нет, – сказал я, пытаясь идти и успокоить пульс. Ее губы задели мою кожу, когда она задала вопрос, моя кровь кипела.
Мы добрались до Эшли, и она вручила Эддисон ее сумочку, затем мы отправились за куртками. Эддисон отошла от меня и надела куртку, снаружи, на холоде, я немного остыл. Я повел девушек к своей машине, остановился лишь раз, когда Эддисон запнулась о люк.
– Эти туфли – орудия пыток, – сказал я, сжимая локоть Эддисон.
– Только в трезвом состоянии, – пошутила Эшли
Эддисон показала ей язык.
Я открыл пассажирскую дверцу, Эшли забралась в машину, помогла усадить Эддисон. Закрыв за ними дверь, я обошел грузовик спереди и сел за руль. Затем завел двигатель и выехав с парковки, направился к дому Кевина и Эшли. Я немного переживал, оставляя «Хаммер» Эддисон, но это все же было не моим делом.
Через десять минут пути я оглянулся и увидел, что голова Эддисон лежит на плече ее лучшей подруги. Она отключилась. Эшли придерживала ее, и я спросил:
– Так что случилось?
Эшли нахмурилась.
– Дерек разозлился, узнав, где мы. Он заявился в клуб и забрал ключи Эддисон, потому что она была слишком пьяна, чтобы водить.
– А она была?
– Не настолько, – голова Эддисон покачнулась, и Эшли поправила ее. – Но она быстро потом дошла до такого.
– Ты не пыталась остановить его?
– Пыталась! Я говорила ему, что она в порядке, и нам не нужно было ехать. Он сказал вызывать такси.
Я разозлился и сменил полосу на дороге.
– Если он переживал, то должен был остаться и забрать вас домой.
– Думаешь? – с сарказмом сказала Эшли. – Знаю, им сейчас сложно, но никто не бросает жену и ее подругу в баре без машины. И не оскорбляет перед незнакомцами, как и не уходит, почти доведя жену до слез. Это поступки придурка.
Я прищурился и сжал руль.
– Точно, – буркнул я.
Мы молчали остаток пути. Я думал о Дереке. Почему он так обращался с Эддисон? И с Эшли? Когда Кевин узнает, он не будет рад. Мне нужно будут поговорить с Эддисон, когда она протрезвеет, и узнать, что она в нем видела. Чтобы понять, почему она любила его.
Она заслуживала лучшего.
Я остановился у дома Кевина, спросил у Эшли, останется ли Эддисон с ней.
– Нет, – буркнула Эддисон, удивив нас. Она медленно села, ее волосы спутались с одной стороны. – Я хочу домой.
– Уверена? – спросила в тревоге Эшли. – Можешь остаться. Кевин вернется в понедельник.
Эддисон кивнула.
– Я хочу в свою кровать, – она посмотрела на меня. – И к Сэму.
Я понял.
Девушки обнялись на прощание, я проводил Эшли до двери дома.
– Прости, что мы тебя потревожили, – сказала она. – Если бы Кевин был дома, я бы позвонила ему.
– Не переживай, – сказал я. – Я рад, что смог помочь.
Она открыла дверь, встала на носочки и обняла меня.
– Я всегда хотела старшего брата, – сказала она мне в плечо. – Спасибо.
Я похлопал ее по спине.
– Не за что.
Я вернулся в машину и застал Эддисон в странной позе. Ее нога была поднята на сидение рядом с ней. Ее колено неловко дергалось, она боролась с застежкой на лодыжке.
– Что ты делаешь? – спросил я.
– Снимаю идиотские туфли, – она раздраженно выдохнула.
Я придвинулся к ней и протянул руку.
– Давай ногу.
Она посмотрела мне в глаза и повернулась, выпрямляясь. Она уперлась спиной в дверцу и протянула мне ногу. Я коснулся ее лодыжки, и взгляд упал на шрам на ее колене, кожа припухла и посветлела от времени. Она заметила мое замешательство.
– Там мне в ногу вставили прут, – сказала она.
Я хотел поцеловать этот шрам.
Я тут же переключил внимание на ее обувь, расстегнул ремешок. Ее кожа была красной, от ремешка остался след.
– Болит? – спросил я.
– Колено?
– Нет, лодыжка, – я снял ее туфлю и махнул ей протягивать вторую ногу.
– Немного.
Без туфлей я заметил, что её ногти на ногах покрашены розовым лаком. Мне хотелось убрать красные отметины от туфель. В грузовике погас свет, и мы остались в темноте. Я массировал ее кожу, и она вздохнула. Я поднял голову.
– Тебе хорошо?
Я видел черты ее лица в полумраке.
– Все в тебе хорошо.
Мои руки замерли.
– Что?
Она прислонила голову к окну и посмотрела на меня.
– Я не могу перестать думать о тебе, – она закрыла глаза. – Твой голос. Твои руки. Твой взгляд, – ее голова склонилась у стекла. – Я тону в тебе.
В горле пересохло. Как это понимать?
Она открыла глаза.
– Это значит, что я не могу дышать, но с тобой мое сердце бьется.
Я придвинулся, удерживая ее взгляд.
– Почему ты не можешь дышать?
– Вина лишает воздуха, – призналась она. – Она такая тяжелая. Она давит мне на грудь и легкие. Шепчет мне, что я не должна переживать за тебя.
Она переживала за меня.
Я взял ее за руку, она сплела пальцы с моими. Я не мог поверить, что она так честна со мной.
– Мы в этом похожи, – сказал я. – Мне вина тоже такое говорит.
Она провела большим пальцем по моим костяшкам.
– Кошмар, – пробормотала она.
Я рассмеялся.
– Хотела бы я дать тебе больше, Кайл.
И я хотел. Ужасно сильно.
Вдруг она отдернула руку от моей.
– Прости. Не обращай внимания, я пьяная, – она выпрямилась и отодвинулась от меня. – Не стоило так говорить.
Она не была настолько пьяна.
– Не стоило отвлекаться, – она нервно одернула платье.
Это точно.
– Слушай, – я склонился к ней. – Мудрая женщина говорила, что ты вернешься в мою жизнь, когда придет время. Обещай, что мы будем рядом достаточно долго, чтобы проверить это.
Глаза Эддисон расширились.
– Твоя бабушка?
Я кивнул, ее глаза заблестели от не пролитых слез.
– Так просто ты от меня не избавишься, – мне было легче, ведь она боролась с теми же чувствами, что и я. Мы словно были командой, боролись с одним и тем же.
Нашими сердцами.
Шли тихие секунды, она вдохнула.
– Ладно. Я справлюсь. Мы друзья.
– Да, – сказал я. – Друзья, что скрывают симпатию друг к другу, ведь девушка замужем. Хотя парень при этом думает, что ее муж – козел, не заслуживающий ее.
Рот Эддисон раскрылся, она рассмеялась. Она шлепнула рукой по своему рту.
– Меня ждет ад, – сказала она.
Я сжал ее колено.
– Там и встретимся.