Я твой клиент. Ты не можешь игнорировать меня. Таковы правила.
Это сопровождается фотографией его члена. «Который, кстати, чертовски фантастичен», – думаю я, поворачивая телефон, чтобы лучше рассмотреть его со всех сторон. Я любуюсь ним с минуту, затем отправляю ему ответное сообщение.
Клиенты не присылают мне пошлые фотографии.
Я даже двух слов не успеваю набрать на компьютере, как мой телефон снова жужжит.
Я надеюсь, что нет. Если они это сделают, мне придётся их убить.
Ладно, это заставляет меня улыбнуться. Но я выключаю свой телефон и кладу его в сумочку. Переписка с Гейджем на протяжении дня не поможет мне выбросить его из головы.
***
– Ты намереваешься продолжать игнорировать меня? – Гейдж стоит в дверном проёме, одетый в джинсы и футболку с каким-то логотипом мотоцикла на ней. Я ничего не знаю о байках или гонках, и, несмотря на мои попытки разобраться в этом виде спорта, я не узнаю тех вещей, о которых мне, вероятно, следовало бы знать.
– Если ты продолжишь… – я делаю шаг к нему, понижая голос до шёпота, – писать мне смс такие, какие ты шлёшь…
– Какие? Фотография моего члена слишком отвлекает тебя?
Я закатываю глаза, пытаясь выглядеть более беспечной, чем я себя чувствую.
– Это не отвлекает так, как ты думаешь.
Гейдж заходит в мою комнату и закрывает дверь.
– Настоящий намного лучше, – говорит он. – Но ты уже знаешь это, правда, дорогая?
– Наши родители дома, – шиплю я. – Убирайся из моей комнаты, пока кто-нибудь не застукал тебя здесь.
– Мы ничего не делаем, кроме дружеской беседы, – говорит он.
– Мы ни о чём не беседуем, – отвечаю я. – Ты просто надеешься снова трахнуться.
На лице Гейджа расплывается ухмылка.
– Я определённо надеюсь снова потрахаться, – говорит он. – А ты нет?
– Мы не можем, – возражаю я.
– Потому что это непрофессионально? – произносит он насмешливым тоном.
– Потому что... да, это непрофессионально, – отвечаю я. – И потому, что мы собираемся вместе отправиться в деловую поездку за границу.
– Ты боишься, что не сможешь держать свои руки подальше от меня? – спрашивает он.
– Нет! – возражаю я. Но это определённо неправда. – Ты слишком высокого мнения о себе.
– Дорогая, – говорит он, пересекая комнату и останавливаясь в нескольких дюймах от меня, – я знаю, ты не переставала думать об этом. Ты лжёшь сама себе.
– Почему, потому что ты такой потрясающий в постели? – спрашиваю я, мой голос дрожит. Он прав. Всё во мне взывает к его прикосновениям. Я хочу почувствовать его внутри себя.
– Не делай вид, что это не совсем так, – говорит Гейдж. Его взгляд опускается с моего лица на грудь, и у меня перехватывает дыхание. Я представляю, как он скользит пальцем между верхними пуговицами моей рубашки и дёргает, разбрасывая пуговицы повсюду. Я в ужасе, что это именно то, что я хочу, чтобы он сделал. – Если я правильно помню, ты стонала моё имя прошлой ночью, верно? Трахни меня, Гейдж, да?
– Замолчи, – шиплю я, прикрывая его рот рукой. Он хватает меня за запястье, отрывает мою руку от своего рта и притягивает меня к себе. Проклятье. Я чувствую, как его твёрдость прижимается ко мне, и моё тело немедленно отзывается потоком тепла между ног.
– Я могу попытаться вести себя тихо, – шепчет он. – Я просто не знаю, сможешь ли ты.
– Ты должен уйти, – приказываю я.
– Или что?
Или моя решимость ослабеет.
– Или я закричу.
Гейдж ухмыляется.
– Выкрикни моё имя, – говорит он.
– Я не шучу, Гейдж, – молвлю я твёрдым голосом. – Убирайся из моей комнаты. Немедленно. Или я закричу.
Я тут же жалею о словах, слетевших с моих губ. Я хочу забрать их обратно, сказать ему, чтобы он оставался здесь. Я хочу опуститься на колени и снова взять его в рот.
Но Гейдж просто улыбается, наклоняется близко к моему уху.
– Как ты думаешь, сколько времени пройдёт, прежде чем я вернусь в твою сладкую киску? День? Неделя?
– Мы не можем, Гейдж, – говорю я ему. Но мой голос напряжён.
– Говори себе всё, что помогает тебе спать по ночам, дорогая, – отвечает он. – Но я буду рядом, когда ты передумаешь.
Только после того, как он уходит и дверь за ним закрывается, моё сердце перестаёт бешено колотиться. Чёрт. Я включаю душ, холодный как лёд. Действительно ли холодный душ помогает?
Десять минут спустя я чувствую себя точно так же, как и раньше, – чертовски озабоченной. Только теперь я дрожу и возбуждена. И то, что я притворяюсь больной, чтобы избежать ужина с Гейджем и моими родителями, не помогает мне почувствовать себя лучше.
Глава 20
Гейдж
Прошло две недели с тех пор, как мы с Делани переспали. Четырнадцать дней. Она тщательно избегала меня, и я проводил каждое мгновение бодрствования на физиотерапии и обратно на байке по трассе. И думал о том, как вернуться в постель Делани.
– Это важная ночь для твоего отчима, – говорит Аня. Я только что вошёл в дверь, всё ещё в своей экипировке, со шлемом в руке, а она уже устроила взбучку. – Не ходи по дому в этих ботинках.
– Я сниму их в своей комнате, – отвечаю я. – Если только ты не хочешь, чтобы я снял всё прямо здесь, в фойе? Экономка выскальзывает из прихожей, достаточно умная, чтобы избежать этой сцены.
– Займись каким-нибудь делом, Гейдж, – фыркает Аня.
– Коктейли, уже, мама? – спрашиваю я. – Даже не потрудившись дождаться вечеринки?
Аня отпивает из своего бокала.
– Тебе лучше не портить это для Бо, – говорит она.
– Мне лучше не портить это для Бо? – уточняю я. – Спроси себя, кто из нас двоих с большей вероятностью испортит что-нибудь для Бо сегодня вечером.
– Ты понимаешь, что я имею в виду, – шипит она. – Я знаю, что происходит между тобой и Делани.
Моё сердце замирает в груди, но я сохраняю спокойствие в голосе.
– Как ты думаешь, что происходит между мной и Делани?
– Ты думаешь, такая девушка, как эта, когда-нибудь посмотрит на тебя дважды? Даже если бы она не была твоей сестрой, она не в твоей лиге. – Аня делает ещё один глоток из своего бокала.
– Сводная сестра, – поправляю я. – Она моя сводная сестра, а не сестра.
– Ты отвратителен, – шипит Аня. – Это отвратительно.
– Я вообще на неё не засматривался, – говорю я. – Может быть, если бы ты всё время не была бухой, у тебя был бы более ясный взгляд на вещи.
Дверь открывается, и Делани заходит внутрь, резко останавливаясь, когда видит нас.
– Привет, – говорит она неуверенным голосом. – Я пришла домой пораньше, чтобы подготовиться к мероприятию.
– Не волнуйся, – молвлю я. – Аня уже готовится к вечеринке. Она обеспокоена тем, что мы все понимаем важность сегодняшнего вечера.
Делани кивает, молча переводя взгляд с меня на Аню.
– Эм, конечно, – говорит она. – Это будет великое событие. Там будут представители японского производителя, Гейдж. Я не думаю, что ты с ними уже знаком, но я вас познакомлю.
– Отлично, – отвечаю я. Я так поглощён намёками Ани, что не могу думать ни о чём другом. Если бы она рассказала Бо, что она подозревала о Делани и мне…
Я напоминаю себе, что то, что она говорит, – всего лишь бред пьяницы.
– Я уверена, ты позаботишься о том, чтобы у Гейджа было всё, что ему нужно сегодня вечером, – произносит Аня, глядя на Делани. Она делает ещё глоток из своего бокала, выражение её лица самодовольное, и я никогда не хотел ударить женщину, но я действительно хочу выбить этот грёбаный бокал из рук моей матери.
Лоб Делани морщится, и она переводит взгляд с моего лица на лицо моей матери и обратно.
– Абсолютно, – выговаривает она. – Это моя работа. Так что, если вы меня извините, мне нужно подготовиться.
Я жду, пока Делани не окажется вне пределов слышимости, прежде чем заговорить.
– Делани не помнит тебя такой мелочной и мстительной, – говорю я. – В отличие от меня. Я знаю, что ты всегда была такой.
Аня улыбается, её губы плотно сжаты.
– Помни, что я сказала, Гейдж, – произносит она. – Не порти ничего для Бо. И перестань засматриваться на свою сестру.
– Я даже не собираюсь удостаивать это ответом, Аня, – отвечаю я, прежде чем повернуться и быстро пойти по коридору. Я не хочу от неё ответа. Я просто хочу убраться к чёрту от этого разговора.
Дверь Делани открыта, но я прохожу мимо неё в свою спальню и кладу шлем на стол. Я сажусь и снимаю ботинки, когда она входит внутрь.
– Что ты ей сказал? – шепчет она.
– Ничего, – говорю я. – Абсолютно ничего.
– Она не знает, что произошло? – Делани выглядит испуганной, и её голос сипит.
– Она пьяница, – произношу я. – Ты действительно думаешь, что она что-нибудь знает?
– Мне показалось, что знает.
– Ну, тогда хорошо, что здесь нечего знать, да? – я расстёгиваю куртку и вешаю её на спинку стула, поворачиваясь, чтобы увидеть, что Делани просто стоит и наблюдает за мной.
– Тут нечего знать, – вторит она, и я не уверен, задаёт ли она вопрос или повторяет моё утверждение.
– Между нами ничего не произошло, – уточняю я. – Так что на самом деле знать нечего. А сейчас я намереваюсь залезть в душ. Ты хотела ещё о чём-то спросить?
Делани медленно качает головой, всё ещё глядя на меня.
– Ты гонял на байке?
– Ага.
– Твоя нога в порядке?
– Ага.
– Ты просто собираешься отвечать мне односложными ответами?
– Что ты хочешь, чтобы я сказал, Делани? – я подхожу к ней, и она пятится, пока не прижимается к стене в моей спальне. Раздражение захлёстывает меня, хотя вид её у стены заставляет мой член шевелиться. – Ты та, кто хотел, чтобы мы были профессионалами.
– Я... – начинает она, глядя на меня умоляющими глазами. – Но я хочу, чтобы мы были друзьями.
– Я уже говорил тебе, – шепчу я, наблюдая, как её грудь поднимается и опускается, дыхание прерывистое. Я хочу попробовать её на вкус. – Я не хочу быть твоим другом.
– Тогда чего же ты хочешь? – спрашивает она.
– Не делай этого, чёрт возьми, Делани.
Я кладу руки на её запястья, прижимаю их к бокам, затем передумываю и грубо поднимаю их над её головой. Её губы приоткрываются, и она выгибает спину, её груди высоко вздымаются.
– Не делать чего?
– Не задавай вопросов, которые звучат невинно, а потом смотришь на меня так, как ты делаешь прямо сейчас, как будто ты хочешь меня, – говорю я. – Я не играю здесь ни в какие грёбаные игры.
– Чего ты хочешь? – шепчет она.
Прижимая её запястья к стене одной рукой, я провожу другой ладонью вверх по её бедру, двигаясь по нему всё выше и выше и задирая юбку-карандаш вокруг её задницы.
– Ты знаешь, чего я хочу, – шепчу я. – Я хочу скользить своим членом в твоей мокрой киске, пока ты не назовёшь моё имя, как ты сделала той ночью. Я хочу услышать тихий хныкающий звук, который ты издаёшь, прежде чем кончишь.
Она ничего не говорит, но издаёт тот звук в глубине горла, который я только что описал. Хныканье. Мои пальцы даже не между её грёбаных ног, а она издаёт этот звук. Чёрт, этот звук меня погубит.
Я протягиваю руку между её ног. Её трусики уже промокли, и я думаю, что один этот факт может заставить меня кончить. Она смотрит на меня, выражение её лица окрашено вожделением.
– Скажи мне, чего ты хочешь, дорогая, – шепчу я, мои пальцы скользят по поверхности этих трусиков. – Всё ещё хочешь быть друзьями?
– Это не... чёрт, Гейдж, это плохая идея. – Но её дыхание уже прерывается.
– Я говорю тебе, что я хочу с тобой сделать, а ты не можешь сделать то же самое? – спрашиваю я. – Ты выгоняешь меня из своей комнаты на следующее утро, а затем игнорируешь меня последние четырнадцать грёбаных дней. И теперь ты в моей комнате, тяжело дышишь, и ты всё ещё не собираешься признать, что хочешь меня? Просто скажи это, дорогая. Я хочу услышать слова, слетающие с твоих уст.
– Я... – начинает она. Потом она смотрит на меня. – Я хочу тебя.
Я опускаюсь перед ней на колени и задираю её юбку до талии, пока она проводит руками по моим волосам.
– Недостаточно хорошо, – говорю я, мои пальцы скользят по поверхности её трусиков. – Я хочу услышать, чего именно ты хочешь.
– Я хочу тебя, – произносит она. Схватив её стринги сбоку, я разрываю ткань пополам. – Что ты делаешь?
– Я хочу сорвать их с тебя к чёртовой матери, – отвечаю я, проделывая то же самое с другой стороной. – Что ты хочешь, чтобы я сделал? Для девушки, которая всё время так чертовски болтлива, ты сейчас ужасно тихая.
– Я хочу, чтобы ты... – она прочищает горло. – Я хочу, чтобы ты полизал меня.
Я прикасаюсь языком к её киске, пробуя сладость её соков. С неё практически капает, и она стонет в ту же секунду, как я прикасаюсь к ней.
– Вот так?
– Я хочу, чтобы ты сделал то, что делал раньше, – говорит она. – Заставь меня кончить тебе на лицо. – Я скольжу пальцами внутрь неё, накрываю её клитор своим ртом, втягивая его, слушая, как её дыхание становится прерывистей.
– Продолжай говорить, – велю я. – Скажи мне, что ещё.
– О, чёрт, Гейдж, – говорит она, её дыхание прерывается. – Я хочу, чтобы ты трахнул меня. Я хочу почувствовать твой член внутри себя, когда кончу.
Услышав эти слова из уст о-о-о-очень профессиональной Делани, я чуть не сдаюсь. Мой член пульсирует под тканью моих штанов. Но я встаю, мои пальцы всё ещё внутри неё, и крепко целую её в губы. Когда я отстраняюсь, она задыхается, и я убираю пальцы, скользя ими по её нижней губе, покрывая влагой.
– Скажи мне, что ты моя, – требую я.
– Я твоя. – Она шепчет это. Теперь она зашла так далеко, что скажет всё, что я захочу от неё услышать.
– Хорошо. Я рад это слышать. Я сейчас ухожу, – говорю я ей.
– Что? – её глаза распахиваются, и она смотрит на меня с недоверием. – Что значит, ты уходишь?
Наклонившись к ней поближе, я шепчу.
– Это вечеринка твоего отца, – произношу я. – Нам нужно подготовиться. И тебе нужно усвоить урок за то, что ты заставляла меня ждать.
– Так это…?
– Дорогая, я только начал, – говорю я. – То, что ты наденешь сегодня вечером, ты наденешь для меня. Ни трусиков, ни лифчика. И не прикасайся к себе до вечеринки. Ты понимаешь?
Делани поднимает брови.
– Значит, ты собираешься просто отдавать приказы и ожидать, что я буду подчиняться?
Я наклоняюсь ближе к ней.
– Я узнаю, если ты прикоснёшься к себе, – говорю я, протягивая руку между её ног, чтобы погладить её клитор в последний раз, прежде чем уйти. Она сжимает мои руки, пока я описываю пальцем круги. – И я не только собираюсь отдавать приказы и ожидать, что ты будешь им следовать, я ожидаю, что ты будешь течь, когда будешь это делать.
Глава 21
Делани
– Конбанва, – говорю я, кланяясь и произнося своё приветствие «добрый вечер» по-японски. – Хаджимемашите. Ваташи но намаэ ва Делани Марлоу десу. – Я представляюсь по-японски, уже подзабыв, что не говорила на нём с тех пор, как была в Техасе.
– Приятно познакомиться с вами, мисс Марлоу. – Акира Ито молод, вероятно, лет двадцати с небольшим, и выглядит как японская кинозвезда. Никто мне этого не говорил. Как мне сказать по-японски, что я думала, что ты старик? Он накрывает мою руку своей и смотрит мне в глаза, очевидно, не довольствуясь простым японским приветствием. – Вы с лёгкостью говорите по-японски. Скажи мне, что вы не просто выучил для нас приветствие.
Мой отец подходит ко мне, хлопает рукой по плечу, и Акира отпускает мою руку.
– Делани специализировалась на изучении Азии в колледже, – говорит он. – Она изучала японский в течение многих лет.
– Я в восторге от того, что помогаю с туром Гейджа, – отвечаю я. – И я с большим нетерпением жду возможности посетить Японию.
Мысленно я здесь лишь частично. Я не видела Гейджа весь вечер, с тех пор как нечто произошло ранее в моей спальне. Как только он ушёл, я просунула пальцы между ног и заставила себя кончить. Было невозможно ждать после того, что он сделал со мной, как близко он подвёл меня к краю, а затем остановился. Однако прикосновения к себе не принесли мне удовлетворения, и ноющая боль между ног сегодня вечером является постоянным напоминанием о том, где я хочу видеть Гейджа.
Голос моего отца вырывает меня из моих грёз наяву.
– Разве это не так, Делани? – он спрашивает.
Я киваю.
– Да, конечно. – Я понятия не имею, на что я только что согласилась.
– Тогда я буду с нетерпением ждать возможности провести для вас личную экскурсию, когда вы будете там, – произносит Акира, прежде чем уйти.
Персональная экскурсия? Какую часть разговора я пропустила?
Мой отец поворачивается ко мне.
– Отличная работа, – говорит он. – Акира Ито, кажется, впечатлён твоим японским.
– Я уверена, он просто не ожидал, что ты пошлёшь кого-то, кто говорит на этом языке, – отвечаю я.
Мой отец потягивает свой скотч.
– Будь осторожна там, – говорит он, многозначительно глядя на меня. Затем выражение его лица меняется, когда к нам подходит кто-то ещё. – Конгрессмен Адамс. Где ваша прелестная жена?
Я стою рядом со своим отцом, улыбаясь, когда он представляет меня и выставляет напоказ, как гордый отец, которым он и является. Но я оглядываюсь по сторонам, выискивая в толпе лицо Гейджа. Ежегодная вечеринка по случаю Четвёртого Июля – это традиция моего отца. Он проводит его каждый год. Это всеамериканское техасское барбекю на стероидах, экстравагантное и нелепое, с участием представителей штата Техас и мэра, а в конце – фейерверк, который соперничает с городским представлением. Это грандиозная деловая вечеринка, организованная «Марлоу Оил». И мой отец проведёт вечер в компании моей матери, умасливая и ухаживая за новыми знакомыми.
Один из обслуживающего персонала проходит мимо с подносом, уставленным бокалами для шампанского с малиной и черникой на дне, которые гарантируют, что даже напитки являются частью патриотической темы. Я хватаю бокал, наслаждаясь моментом тишины, когда никто меня не беспокоит. Это чувство умиротворения длится меньше пяти минут, пока Челси не подходит ко мне.
– Ты была занята, – говорит она с напряжённым выражением лица.
– Я надеюсь, что это комплимент, – отвечаю я. Знаю, что всё с точностью до наоборот, но я полна решимости не позволить Челси испортить мне вечер. Ничто не испортит мне вечер, по крайней мере, пока слова Гейджа звучат у меня в голове, как какая-то грязная мантра: «я ожидаю, что ты будешь мокрой».
Дело в том, что я мокрая. Именно так, как он хотел.
Челси отхлёбывает коктейль.
– Я говорила с мистером Ито, – молвит она. – Он хочет устроить тебе личную экскурсию по Токио.
Я киваю.
– Я уверена, что компания покажет всем нам окрестности.
– А я-то думала, что ты вся в Гейдже, – говорит она. – Но ты просто будешь хлопать своими большими глазами и пытаться обвести всех вокруг своего мизинца, не так ли?
– Я не понимаю, о чём ты говоришь. – Я одним глотком осушаю остаток своего бокала шампанского и беру ещё один с подноса, когда его проносят мимо. Мне всё равно, Челси мой босс или нет; я собираюсь врезать ей прямо по этому глупому, измученному личику.
Прежде чем я успеваю сказать что-нибудь ещё, Гейдж оказывается рядом со мной.
– Добрый вечер, дамы. – Челси приветствует его воздушным поцелуем, и это зрелище заставляет меня ненавидеть её ещё больше.
Когда он отступает от неё, его взгляд медленно скользит вверх по моему телу, и я заливаюсь краской.
– Вы обе прекрасно выглядите, – говорит он, но его глаза устремлены только на меня.
У Гейджа есть такой способ заставить меня чувствовать себя обнажённой, когда он смотрит на меня, настолько самодовольно, что я почти извиваюсь. Конечно, я практически голая в этом платье. Оно короткое, настолько чертовски короткое, что практически неприлично, особенно для рабочей вечеринки. Я чуть не переоделась в последнюю минуту, но слова Гейджа продолжали эхом отдаваться в моей голове. Короткое и сексуальное платье было уступкой тому факту, что я не сделала то, что он прямо приказал – я просто не могла заставить себя оставить лифчик и трусики дома.
Челси поворачивается, чтобы оценить.
– Акира Ито, похоже, определённо считает, что Делани сегодня прекрасно выглядит.
Вот оно. Я собираюсь ударить её.
Гейдж смотрит на меня, его взгляд напряжённый.
– Это так?
Я улыбаюсь, стараясь говорить небрежным тоном.
– Он является контактным лицом в Японии для вашего тура, – отвечаю я. – Он вице-президент по связям с общественностью компании по производству байков, которая принимает тебя. Он предложил лично провести нам экскурсию по Токио. Это чрезвычайно любезно с его стороны.
– О, не скромничай, Делани, – произносит Челси, кладя руку на плечо Гейджа. Гейдж вздрагивает и отступает на несколько дюймов, но Челси это, похоже, не останавливает. – Акира довольно молод, особенно для кого-то столь успешного. И я уверена, что он собирается взять Делани с собой в довольно личное турне по Японии.
Я чувствую, как краснеет моё лицо.
– Это неправда, – огрызаюсь я.
Челси улыбается.
– Делани, ты так скромна в своих достижениях. Она так хороша в установлении личных отношений с клиентами.
Знает ли она обо мне и Гейдже?
Гейдж бросает на меня взгляд, от которого мне хочется растаять, и я знаю, что мне нужно убираться отсюда.
– Извините меня, – молвлю я, поворачиваясь, чтобы уйти.
– Делани, – говорит Гейдж, но рука Челси уже лежит на его руке.
– Гейдж, мне нужно, чтобы ты познакомился с мистером Паттерсоном, – произносит она. – Мистер Паттерсон, как у вас дела?
Я направляюсь к бару и заказываю коктейль, наблюдая, как Гейдж пожимает руки группе, с которой его представляет Челси. Он смотрит на меня, и я поворачиваюсь к бару. Меня смущают намёки Челси на то, что я интересуюсь Акирой.
Как по команде, голос Акиры прорывается сквозь мои мысли, и я внутренне стону, прежде чем нацепить улыбку на лицо.
– Акира-сан, – отвечаю я.
– Надеюсь, я не слишком тороплюсь, говоря, что с большим нетерпением жду вашего визита в Японию. – Он поднимает своё пиво. – Кампай, – говорит он. Ваше здоровье.
Я вежливо улыбаюсь.
– Нет, конечно, нет. Вовсе нет, – отвечаю я. – Мы все с нетерпением ждём тура.
Он кивает.
– Да. Все вы. Конечно.
– Извините меня, мисс Марлоу. – Один из обслуживающего персонала, одетый в чёрный галстук, прерывает меня, протягивая сложенный листок бумаги. – Есть сообщение для вас.
Акира слегка кланяется ко мне.
– Я позволю вам заниматься тем, чем вам нужно, мисс Марлоу, – говорит он. – Но я с нетерпением жду скорой встречи с вами.
Я открываю записку, у меня перехватывает дыхание.
«Уголок лабиринта в саду. Пять минут. Не опаздывай».
Я медленно поворачиваюсь, оглядывая толпу в поисках Гейджа, но он ушёл. Челси смеётся, игриво касаясь руки какого-то незнакомца в костюме. Мой отец и Аня разговаривают с группой бизнесменов или политиков среднего возраста.
На секунду я думаю, что мне, наверное, стоит просто вернуться в дом. Я могла бы ускользнуть отсюда, подальше от радостных раздач, обнимашек и всех этих неофициальных сделок, которые заключаются, и просто лечь спать. Это было бы самым разумным поступком.
Не очень умным поступком было бы то, что я собираюсь сделать.
Я незаметно проскальзываю сквозь толпу с коктейлем в руке, прохожу мимо гостевого дома и спускаюсь по лужайке в сад. Поместье до смешного огромное, раскинулось на двадцати акрах, большая часть его покрыта лесом, но территория вокруг дома большая. Сад создан по образцу английских садов, но, конечно, с техасским колоритом. В углу есть лабиринт из зелени, и я брожу по нему, почти удивляясь, что помню дорогу, делая только один поворот, который ведёт в тупик, прежде чем я достигаю его.
Одетый в смокинг Гейдж стоит там с бокалом в руках. Вечеринка в чёрном галстуке, что нелепо, учитывая погоду и тот факт, что это вечеринка Четвёртого Июля в Техасе, но Аня настаивает, что мы не кучка деревенщин. Всё ещё тепло и влажно, хотя уже почти одиннадцать вечера.
Единственный раз, когда я видела Гейджа в костюме, был на вечеринке Четвёртого Июля, летом, когда мне исполнилось восемнадцать. Мне трудно решить, выглядит ли он лучше в этом или в гоночном снаряжении, которое сидит на нём как влитое.
Гейдж не двигается. Он просто стоит там, наблюдая за мной.
– Насчёт того, что сказала Челси... – начинаю я, но он быстро перебивает меня.
– Челси – сука, – говорит он.
– Гейдж, вы двое никогда… – мой голос затихает. Я не могу сказать, о чём я хочу спросить, потому что не уверена, что действительно хочу знать ответ на этот вопрос.
Гейдж подходит ко мне вплотную, его голос – шепот мне на ухо:
– Что ты хочешь знать, Делани?
– Ничего, – говорю я. – То, как она с тобой разговаривает...
– Ты думаешь, я трахал её? – спрашивает он. Его пальцы скользят по моей руке, и я вздрагиваю от его прикосновения. – Это то, что ты хочешь знать? Ты должна сказать, что ты имеешь в виду, Делани.
– Отлично, – молвлю я. – Я спрашиваю, трахал ли ты её?
– Разве это имеет значение? – его лицо близко к моей шее, и когда я чувствую, как он глубоко вдыхает, я закрываю глаза, желая, чтобы его губы коснулись меня.
– Да, это важно, – говорю я. Я кладу руку ему на грудь, чтобы остановить его от продолжения того, что он делает со мной. Я чувствую, что он разоблачает меня.
– Почему это имеет значение? – спрашивает он. – Ты хотела, чтобы у нас была связь на одну ночь, не так ли?
– Я... – я качаю головой. – Я... ты прав. Я не знаю. Это не моё дело. И, да, одна ночь. – Я сейчас слишком сбита с толку, чтобы злиться. Раньше он вёл себя так, как будто не мог оторвать от меня своих рук, как будто одной ночи было недостаточно. А теперь он ведёт себя так, будто мы просто встречаемся. – Знаешь что? Мне нужно идти.
Я поворачиваюсь, чтобы уйти, и он хватает меня за запястье. Мой напиток расплёскивается в бокале, и шампанское капает мне на руку.
– Нет, – говорит Гейдж. – Ты не уйдёшь.
– Было ошибкой приходить сюда. – Но то, как он смотрит на меня, как раньше в моей комнате, заставляет меня таять.
Глаза Гейджа не отрываются от моих, когда он наклоняется, опускает голову и медленно слизывает капли с моей кожи, его язык задерживается, двигаясь так медленно, что я думаю, что могу умереть. Он берет напиток из моей руки и ставит оба наших бокала на землю в нескольких футах от меня, прежде чем снова повернуться ко мне лицом.
– Ты уверена в этом?
Клянусь, моё тело так отзывчиво на него, что он может сделать меня влажной одним взглядом. Почему это так? Он мне нравится, а потом я вижу его с Челси и уверена, что презираю его.
– Это была ошибка, – повторяю я.
Он снова тянется к моему запястью и подносит его ко рту, прикасаясь губами к чувствительной коже с внутренней стороны. Моё тело – моё глупое предательское тело – отзывается мурашками на руках и затвердевшими сосками под лифчиком. Гейдж смотрит на меня снизу-вверх.
– Мы с Челси не трахались, – говорит он.
– Хорошо, – отвечаю я. Но я не совсем уверена.
– Ты пришла сюда не для того, чтобы говорить о Челси, – произносит он. – Но, просто чтобы ты знала, я никогда к ней не прикасался.
– Она хочет, чтобы ты это сделал, – говорю я.
– Так, как тебя хочет японский бизнесмен? – спрашивает он. Туше. Гейдж просовывает палец под бретельку моего платья, а затем смотрит на меня. – На тебе лифчик, – молвит он. – Это разочаровывает.
Моё сердце бешено колотится, когда я смотрю на него.
– Он шёл с платьем.
Гейдж поднимает брови.
– Трусики? – спрашивает он, и понимающая улыбка расползается по его лицу, когда я киваю. Он берёт мочку моего уха в рот, его язык скользит по ней медленно, чувственно. – Я полагаю, ты также заставила себя кончить раньше, да?
Я с трудом сглатываю.
– Да.
– Ты думала обо мне? – спрашивает он, его рука крепко сжимает мою талию, скользя вниз по моему бедру. Он издаёт звук себе под нос, низкий и первобытный.
– Да, – шепчу я.
– Ты была очень плохой девочкой, Делани Марлоу, – говорит Гейдж, его тёплое дыхание касается моего уха. – Я оставил тебе очень конкретные, очень специфичные инструкции. Я сказал тебе не надевать лифчик или трусики и определённо не прикасаться к себе, и ты сделала и то, и другое. Интересно, что мне с тобой делать? – я хочу протянуть руку и расстегнуть его рубашку, провести руками по его обнажённой груди. Я хочу его прямо сейчас, на открытом месте, так близко ко всему, к грохоту музыки и людям у дома. Кто угодно может войти в любой момент, и всё же я всё ещё хочу его.
Гейдж отступает назад, подальше от меня. «Чёрт, – думаю я, – он уходит». И я практически промокла насквозь. Но он просто долго смотрит на меня, выражение его лица непроницаемо. Затем он говорит.
– Трусики. Щиколотки. Сейчас.
– Что прости?
– Ты слышала меня, – говорит он, его взгляд напряжён. – Залезь под юбку, сними трусики и отдай их мне.
Никто никогда не разговаривал со мной так, как это делает Гейдж. Властный, требовательный, сексистский придурок, который также является моим сводным братом, не должен командовать мной и заставлять меня мокнуть в предвкушении. Я должна сказать ему, чтобы он отвалил. Затем мне следует развернуться и уйти.
Но я этого не делаю.
Вместо этого я делаю то, что он мне говорит. И от этого я становлюсь мокрой. Мои глаза не отрываются от его, когда я залезаю под юбку и опускаю трусики с бёдер, позволяя им упасть на землю. Наклоняясь, я поднимаю их и подхожу к Гейджу, трусики свисают с кончика моего пальца.
– Это то, чего ты хотел? – спрашиваю я.
– Это совсем не то, чего я хочу, – отвечает он. Он берёт мои стринги из моей руки и кладёт их в карман своего пиджака. – Повернись.
– Зачем?
– Тебе кто-нибудь когда-нибудь говорил, что ты чертовски болтлива? – спрашивает он.
– Никогда.
– Лгунья, – говорит он. – Отвернись и закрой рот, пока я не положил в него что-нибудь.
– Обещаешь? – шепчу я.
Уголки его рта приподнимаются.
– Это то, чего ты хочешь?
Я не отвечаю ему. Вместо этого я оборачиваюсь.
– Да? – спрашиваю я, но на самом деле отвечаю на его вопрос. Чего я хочу, так это чтобы член Гейджа снова был у меня во рту. Чего я хочу, так это попробовать его на вкус, когда он кончит.
– Натяни юбку на свою задницу.
– Не здесь, Гейдж, – протестую я, но протест слабый.
– Сейчас.
Я задерживаю дыхание, задирая юбку до талии, воздух холодит мою кожу. И я жду. Гейдж медленно проводит рукой по изгибам моей задницы, затем сильно опускает ладонь на мою плоть.
– Это за ношение трусиков.
Я издаю тихий стон, когда вибрация от его прикосновений проходит через меня, посылая волну удовольствия и боли между моих ног. Первоначальный острый укол превращается в тупую пульсацию, но только на мгновение, пока он снова не опускает руку.
– А это за ношение тобой лифчика.
Он делает паузу, позволяя своим пальцам коснуться моих половых губ, уже влажных от моего возбуждения. Его прикосновение посылает удовольствие, рикошетом пронизывающее моё тело, которое намного затмевает боль. Затем он убирает руку и снова шлёпает меня.
– А это за флирт с японскими бизнесменами.
Я смотрю на него, моя ягодица пульсирует, а слёзы щиплют глаза.
– Сейчас ты ревнуешь, – говорю я.
Руки Гейджа сжимают мою плоть, и он сильно притягивает меня к себе, моя юбка всё ещё задрана вокруг талии.
– Ты чертовски права, я ревную, – отвечает он хриплым голосом. – Мне не нравится думать о тебе с кем-то другим.
– Почему? – спрашиваю я, запрокинув голову. – Ты тот, кто... встречается со всеми подряд, Гейдж О'Нил. Все это знают.
– Не после тебя, – говорит он.
– Так ты пару недель ни с кем больше не спал? – спрашиваю я. – Поздравляю.
– Я ни на кого не смотрел с тех пор, как ты вернулась сюда, – отвечает он сердитым голосом. – И, просто чтобы ты поняла – пока я трахаю тебя, ты принадлежишь мне.
– Кто, чёрт возьми, говорит такую ерунду, Гейдж? – спрашиваю я. Часть меня возмущается его собственничеством, но другая часть меня так возбуждена, что я не могу ясно мыслить. Я не знаю, то ли оттолкнуть его руки от моей задницы и послать его к чёрту со своими выходками пещерного человека, то ли упасть на колени и взять его в рот. Он настолько бесит. И сбивает с толку. – Ты не можешь просто... сказать мне, что я принадлежу тебе. Это не то, что говорят нормальные люди.
– К чёрту нормальность, – произносит Гейдж, беря моё лицо в свои руки. Он поглаживает мою нижнюю губу большим пальцем, и я могу представить, как он делает то же самое у меня между ног. А затем, как будто он может прочитать мои мысли, он другой рукой проникает мне между ног, раздвигает их и без предупреждения засовывает в меня два пальца. – Ты сводишь меня с ума. Это тоже, блядь, ненормально.
– Ты... О Боже мой... – я выдыхаю эти слова, моя рука на его твёрдой груди для равновесия. – Ты не можешь просто засунуть свои пальцы... внутрь меня здесь.
Однако он не останавливается. Он продолжает гладить меня, его другая рука на моей груди.
– Я не собираюсь просто засунуть в тебя свои пальцы, – говорит он. – Я собираюсь заставить тебя кончить, прямо здесь, в саду.
Я такая мокрая, и на грани уже от предвкушения этого, что теряюсь в его прикосновениях. Настолько потерянная, что мне требуется минута, чтобы уловить голоса пары где-то поблизости. Когда я их слышу, я напрягаюсь, бросая на Гейджа испуганный взгляд.
– Чёрт, – шепчу я. – Кто-то идёт.
– Тогда тебе лучше кончить, – говорит он, бросая взгляд через моё плечо на вход в эту часть лабиринта. – Потому что я не пошевелю пальцами, пока ты этого не сделаешь.
– Нет, – протестую я, но он крепко прижимает ладонь к моему клитору, его пальцы продолжают творить своё волшебство. – Чёрт, Гейдж.
– Кончи для меня, Делани, – шепчет он, и его слова поднимают меня выше. – Кончи для меня прямо здесь, прямо сейчас, или тебя вот-вот обнаружат в саду дома твоего отца, в твоём изысканном маленьком чёрном платье, задраном до талии, с отпечатками ладоней твоего сводного брата на твоей заднице и его пальцами в твоей киске.
Вот оно. Мерзость его слов толкает меня через край и отправляет навстречу кульминации. Я хватаюсь за его руки и за рубашку, которая прикрывает его грудь, когда сильно кончаю на его пальцы. Гейдж накрывает мой рот своим, чтобы заглушить мой стон.
Затем он отстраняется от меня и ухмыляется.
– Я знал, что ты чертовски порочная, – говорит он. Он даже не даёт мне опомниться, просто достает пальцы из моей виски и кладёт их в рот, делая вид, что облизывает их. – Тебе лучше быстро одёрнуть эту юбку.
– Чёрт. – Моя киска пульсирует, и моё сердце вот-вот выскочит из груди, когда голоса, мужской голос и пьяное хихиканье женщины, становятся ближе. – Чёрт, Гейдж.
– Давай, – говорит он гораздо более непринуждённо, чем я чувствую, наклоняясь, чтобы взять наши бокалы для коктейля, и кивает в противоположном направлении. – Мы выйдем этим путём.
Глава 22
Гейдж
– О Боже мой. – Делани останавливается у выхода из лабиринта, прижимая руку к груди и прерывисто дыша. – Мы могли быть пойманы там.
Я поднимаю свой бокал в воздух в притворном жесте «ура».
– Но с нами этого не произошло.
– Мы должны вернуться, – говорит она с выражением паники на лице.
– О, я так не думаю. Я ещё не закончил с тобой. – Я беру её руку и кладу ту на перед своих брюк, и она смеётся.
– Как ты можешь быть твёрдым после того, как мы только что сбежали оттуда, чтобы люди нас не поймали? – спрашивает она, широко раскрыв глаза. Затем она делает паузу. – Ох. Ты твёрд, потому что нас могли поймать.
Я пожимаю плечами.
– Может быть, – отвечаю я. – Или, может быть, это только ты меня заводишь.
– Здесь некуда бежать, – говорит она. – Если мы войдём в гостевой дом или главный дом, кто-нибудь заметит.
– Хорошо, что мы не идём ни в одно из этих мест, – говорю я. – Пойдём.
Делани следует за мной по дорожке к гольф-кару, припаркованному сбоку от пристройки, где садовники хранят свои припасы.
– Я не понимаю. Сюда?
– Нет, не сюда, – отвечаю я, жестикулируя. – Залезай.
– Куда ты меня ведёшь? – спрашивает она. Но она скользит на сиденье в гольф-каре.
– Не доверяешь мне, дорогая? Это чрезвычайно гнусно с твоей стороны, учитывая, где только что были мои пальцы.
Делани поднимает брови, ухмыляясь и держась за борт гольф-кара.
– Я определённо знаю, что тебе нельзя доверять, – произносит она.
– Позорно. – Я качаю головой, ведя нас по тропинке, которая вьётся вдоль задней части дома.
– Так как же это будет выглядеть для любого, кто увидит гольф-кар, просто бродящий здесь? – спрашивает она.
– Как будто один из садовников выполняет работу.
– Ночью.
Я пожимаю плечами.
– Никто не задумается об этом, – говорю я.
Делани смотрит на меня.
– Мой отец был прав, – молвит она. – Ты проблема. Тебе определённо нужна няня.
– Согласен. Ты наденешь клетчатую юбку?
Делани смеётся.
– Это школьница, а не няня.
– Ох. Школьница, значит, ещё лучше. Что носят няни? – спрашиваю я, подтягивая голф-кар туда, куда я хочу её отвезти. Мы припарковались на холме в дальнем конце застроенной части участка, рядом с прудом, где можно порыбачить – думаю, рукотворным, – и с видом на сад, который только сегодня вечером стал моим новым любимым местом. Ну, это почти второе место после солярия.
– На моей были джинсы и футболка. Ничего сексуального, – отвечает она. – Жаль разочаровывать. У тебя что, никогда не было няни?
– У меня была няня, – говорю я. – Немка. Не очень приятная.
– Аня часто была рядом, когда ты был ребёнком? – спрашивает Делани.
– Не-а, – отвечаю я, пожимая плечами. – Что, вероятно, к лучшему. На самом деле она не самый заботливый человек на свете.
Делани минуту молчит.
– Издалека это выглядит так красиво, – произносит она, глядя на вечеринку с нашей выгодной позиции вдалеке, где белые огни сверкают на фоне шатров.
– Да, когда тебе действительно приходится спускаться туда и взаимодействовать со всеми, это не так красиво, – говорю я. Это прозвучало более горько, чем я предполагал.
Делани заправляет волосы за ухо и смотрит на меня.
– Ты счастлив? – спрашивает она. – Я не имею в виду, например, доволен ли ты собой и мной или что-то в этом роде. Я имею в виду это в более общем плане.
– Какого чёрта, Делани? Это чертовски неудобный вопрос.
– Думаешь? – спрашивает она. – Не должно быть, верно? Это должно быть легко.
– Я не знаю, – отвечаю я. Это нелегко. Это наименее простой вопрос на свете. – Ты счастлива?
Она изучает меня секунду, и, клянусь Богом, моё сердце замирает. Типа, полная остановка. Я не знаю, почему меня так волнует её ответ на этот вопрос, но внезапно мне кажется, что это самая значимая секунда ожидания в мире.
Затем Делани расплывается в самой широкой, чёрт возьми, улыбке, которую я когда-либо видел, и она абсолютно, блядь, сияет.
– Да, – говорит она. – Прямо сейчас – да.
Я тупо смотрю на неё, и прежде чем я успеваю что-либо сказать, она прижимает свои мягкие губы к моим. Поцелуй робкий и неуверенный, совсем как тогда, когда она впервые поцеловала меня четыре года назад. И я мгновенно переношусь в свои восемнадцать, когда я был без ума от Делани.
Она целует меня так, как никто никогда не целовал до и с тех пор, и химия настолько сильна, что это грёбаный взрыв, фейерверк Четвёртого Июля.
И я имею в виду это буквально.
Мы оба подпрыгиваем от взрыва, и Делани хихикает.
– О Боже, это напугало меня, – говорит она.
Затем она кладёт свою руку в мою, и минуту мы просто сидим там, наблюдая за фейерверком вместе, и я думаю, что моё грёбаное сердце сейчас взорвётся.
Фейерверк всё ещё продолжается, когда она забирается на меня и целует, её волосы падают мне на лицо. Я снимаю бретельки её платья с плеч, а затем и лифчик, и смотрю на неё, силуэт которой вырисовывается на фоне вечеринки и фейерверка.
Меня вдруг поражает, насколько всё с Делани кажется правильным. Она – словно возвращение домой.
Она делает паузу, глядя на меня.
– Что? – шепчет она. – Ты странно выглядишь.
– Блять, ты тоже, – говорю я, мой большой палец скользит по её твёрдому соску.
Она шлёпает меня по руке.
– Я имею в виду, у тебя странное выражение лица, – мягко произносит она, снова целуя меня.
Я кладу руки по обе стороны от её лица и обнимаю его.
– Ничего, – говорю я. – Я мог бы просто привыкнуть смотреть на тебя вот так.
Делани ничего не говорит, просто краснеет в ответ, прежде чем снова поцеловать меня. Её язык находит мой, и она стонет, прижимаясь ко мне, скользя рукой вниз к моему поясу, где она возится с пуговицей на моих брюках, прежде чем схватиться за лацканы моего пиджака.
– Я хочу это снять, – говорит она хриплым голосом. – Сними. Я хочу, чтобы ты был внутри меня.
Это то, что я так долго ждал услышать. Это не всё, но этого достаточно. Я снимаю пиджак и бросаю его на сиденье рядом с ней, а затем её руки оказываются на моём поясе, расстёгивая молнию на штанах, прежде чем у меня даже появляется шанс. Когда она хватает мой член, она вздыхает.
Она, блядь, вздыхает.
Как будто она этого ждала.
Как раз в тот момент, когда я думаю, что справлюсь с Делани, она делает следующий шаг и всё меняет.
Я протягиваю руку между её ног и подтверждаю её желание.
– Ты всё ещё мокрая, – произношу я.
– Я же говорила тебе.
Делани даже не ждёт, пока я надену презерватив; она выхватывает его у меня из рук, как только я разрываю обёртку, и раскатывает его по всей длине, не сводя с меня глаз.
– Больше никаких прелюдий, – приказывает она. Одарив меня порочной ухмылкой, она поворачивается и задирает юбку, затем насаживается на мой член, скользя по всей длине одним движением, прежде чем снова прижаться ко мне.
Я крепко обнимаю её, лаская её груди, медленно двигаясь внутри неё. Того факта, что я заполняю её по самое основание, мои яйца прижаты к ней, здесь, посреди поместья её отца, достаточно, чтобы заставить меня пульсировать. Но затем Делани начинает скакать на мне, медленно и ритмично, и я оказываюсь почти на грани.
– О, боже, Гейдж, – стонет она. – Просто вот так.
– Больше никаких прелюдий, – говорю я, трахая её. Но я не имею в виду собственно физический акт прелюдии. Я имею в виду пререкания и борьба, перепалки между Делани и мной.
– Нет, – выдыхает она. – Просто трахни меня.
Я толкаюсь глубже в неё, и она скачет на мне, сильнее прижимаясь ко мне, когда начинает терять контроль. Она притягивает меня всё ближе и ближе, и я оттягиваю её голову назад, схватив за прядь волос.
– Больше никаких глупостей, Делани, – предупреждаю я.
– О Боже, Гейдж, – выдыхает она. – Я так близко.
– Никаких. Больше. Это. На. Одну. Ночь. Связь. Херни. – Я подчёркиваю каждое слово толчком и дёргаю её за волосы. – Ты и я трахаемся.
– Да, – стонет она.
– Ты ждёшь, чтобы кончить, пока я не скажу, что ты можешь кончить, – говорю я. Чёрт, мне будет нелегко сдержаться. Я сильнее нажимаю на её клитор, чтобы помучить её ещё немного. – Ты меня понимаешь?
– Гейдж, пожалуйста.
– Это означает «да»? – спрашиваю я. – Ты принадлежишь мне. Ты вся моя.
– Да, да, да, – кричит она.
– Кончай для меня, – рычу я ей на ухо, и её мышцы сжимают мой член ещё до того, как я заканчиваю предложение. Мои яйца сжимаются, и я отпускаю себя, заполняя её, мои руки на её бёдрах, сильно насаживая её на мой член. Когда она кричит, я засовываю пальцы ей в рот, и она сосёт их, заглушая свои крики.
Я настолько захвачен моментом, что сначала даже не замечаю, что она хлопает меня по руке.
– Что, детка?
– Гейдж! – кричит она. – Мы, блядь, движемся.
– Чёрт возьми, да, это так. – Мои глаза закрыты, и я утыкаюсь головой в её шею, и я вдыхаю её аромат, эту смесь секса и лета, которую я хочу запечатлеть в своём мозгу, чтобы запомнить это навсегда.
– Чёрт, нет, Гейдж! Мы действительно движемся! Назад! – кричит она.
Я открываю глаза и понимаю, что на самом деле мы катимся назад. Быстро.
Вниз по склону.
К грёбаному пруду.
Я нащупываю аварийный выключатель, пытаясь найти его ногой в темноте, а Делани у меня на коленях. Это намного сложнее, чем кажется, когда ты катишься задом наперёд вниз с холма.
Когда я нажимаю на педаль тормоза, и мы перестаём скользить назад, мы оказываемся на берегу пруда, задние колеса в опасной близости от воды. Гольф-кар стоит немного под углом, и Делани сидит прямо на моём члене.
Она задыхается, её обнажённая грудь вздымается, она прикрывает лицо рукой. На секунду мне кажется, что она плачет, но когда она поднимает глаза, то разражается раскатами смеха.
– Твою мать, Гейдж, мы чуть не оказались в озере!
– Наверное, нам стоит посидеть здесь ещё несколько минут, – говорю я. – Не хочу смещать вес или что-то в этом роде, чтобы случайно заставить нас скатиться в пруд.
– О Боже, неужели? – визжит Делани. Затем она смотрит на меня через плечо, и я поднимаю брови. – Ты просто хочешь, чтобы я подольше была на твоём члене.
– Умная девочка.
– Ты имел в виду то, что сказал, когда мы были в середине… ты знаешь?
– Я имел в виду то, что сказал о нас? – спрашиваю я.
– Да, – отвечает Делани. – Ты хочешь, чтобы это было больше, чем просто связь на одну ночь?
Я притягиваю её к себе, одной рукой крепко обнимая её за грудь.
– Я никогда не был больше, чем парнем на одну ночь. Всё, что я знаю, это то, что я не хочу быть ни с кем другим, и что мысль о том, что кто-то другой прикоснётся к тебе руками, вызывает у меня желание убить его.
– Итак, никакой Челси, – говорит она.
– Чёрт, конечно, никакой Челси нет, – отвечаю я ей.
– Никаких дурочек или фанаток, – молвит Делани.
– Нет никого, кроме тебя, Делани. – Когда я произношу эти слова вслух, они звучат правдиво. Проблема в том, что я думал, что просто говорю о том, чтобы она была единственной в спальне, но теперь я не уверен, что секс – это всё, чего я от неё хочу.
Глава 23
Делани
Я застряла на рейсе в Японию с Гейджем и Челси. Не то чтобы это было неловко или что-то в этом роде. Вообще.
Челси была мила со мной, как пирог, но я почти уверена, что она хочет моей смерти. Я думаю, она подозревает, что мы с Гейджем что-то замышляем, и это определённо правда. Мы тайком встречаемся, как пара гормональных подростков. Правда в том, что я не могу насытиться им. Я ловлю себя на том, что хочу его всё время, и этот факт начинает меня немного пугать.
Сам полёт не был ужасным. У нас места в первом классе, поэтому я установила перегородку для уединения на своём, как только мы взлетели, и мне даже не пришлось думать о Челси и о том, как она смотрела на меня с другой стороны прохода, когда Гейдж занял место рядом со мной. Как будто её вообще не существует. Сиденье превращается в кровать, и я лежу здесь со своим ноутбуком, просматривая расписание, но я поглощена мыслями о Гейдже.
Гейдж говорит, что хочет, чтобы мы были чем-то большим, чем просто связью на одну ночь. Но это только потому, что он не хочет, чтобы кто-то ещё прикасался ко мне?
Я прижимаю палец к губам, думая о версии Гейджа о том, что он владеет мной. Я никогда раньше не хотела быть кем-то одержимой, но это то, чего я хочу сейчас.
В моём почтовом ящике появляется сообщение.
«Ты спишь? Мне скучно. Ты должна придумать, как развлечь меня. Это будет твоей работой в этой поездке, верно? Знаешь, стюардесса миллион раз приходила с шампанским. Опусти свою перегородку и присоединяйся к живым».
Я сдерживаю смех и закатываю глаза.
«Я знаю, что такое твоя версия развлечений. Я уверена, что Челси была бы в восторге, если бы это произошло. Она всё ещё смотрит на меня злым взглядом сквозь перегородку?»
Я даю ему несколько минут, прежде чем вернуться к просмотру расписания. Очевидно, Гейджу стало скучно, и он переключился на что-то другое. И это именно то, чего я боюсь, когда речь заходит о нём и женщинах. Вот почему я продолжаю пытаться оттолкнуть его.
Интересно, насколько сильно я обманываю себя, думая, что в глазах Гейджа я нечто особенное. Я думаю, что, возможно, позволяю своим прошлым чувствам к нему влиять на мои суждения сейчас. Я боюсь, что это может сделать меня беспечной.
Я должна напоминать себе, что то, что между нами – это просто секс. И всё. Мы перепихиваемся, и это всё, что должно быть. Возможно, это будет не только одна ночь, но и уж точно не навсегда.
Я получаю ещё одно электронное письмо от Гейджа.
«Челси подняла свою перегородку и с тех пор не высовывала головы. Она проспала весь полет до Вегаса. Ты должна опустить свою перегородку и развлечь меня.
Покажи мне свои сиськи.
Ты вступила в клуб любителей потрахаться в самолёте?»
Я качаю головой, но опускаю разделяющую нас перегородку.
– Ты плохой, – шепчу я.
– Оу, – говорит он. – Почему ты всё ещё в своей рубашке? Я сказал «сиськи».
– Я смотрю на грудь.
– Вау, ты поражаешь меня своими остроумными репликами, Делани, – отвечает Гейдж, приподнимая бровь.
– Заткнись. Ты даёшь мне очень мало возможностей для работы.
Гейдж улыбается мне, протягивая руку, чтобы провести по моей шее сзади и притянуть меня ближе к себе. Он целует меня прямо в губы, но я отталкиваю его.
– Что? – спрашивает он.
– Ты собираешься поцеловать меня вот так, прямо на публике?
– Никто не может видеть здесь. Наша перегородка опущена, но все остальные подняты. Включая Челси. Подурачься со мной.
– Сколько бокалов шампанского ты выпил? – спрашиваю я. – Уверена, что стюардессы могут всё видеть здесь, когда они проходят мимо.
– Ну и что. Кого это волнует? – спрашивает он.
– Итак... – начинаю я. – Несмотря на твоё бесцеремонное отношение и беспечность ко всему, ну, ты знаешь, ты – незначительная знаменитость. Людям интересно, кто твоя девушка на данный момент.
– Пф-ф-ф, – говорит Гейдж. – Я не несовершеннолетний. И я, блядь, важный, детка.
Я отдёргиваюсь назад, когда стюардесса прерывает нас, предлагая шампанское. Гейдж очаровывает её, и она хихикает и оставляет нам бутылку меньше чем за десять секунд. С номером её телефона рядом.
Он наливает бокал и протягивает его мне.
– Что? – спрашивает он, когда видит моё лицо.
Я качаю головой.
– Это то, о чём я говорю.
– Ты ревнуешь к стюардессе?
– Нет, не будь смешным. Я имею в виду, ладно, ты реально флиртовал с ней и всё такое. Но я знаю, что ты именно такой. И она действительно оставила тебе свой номер.
– Который я тут же выбросил в мусорное ведро. О, ты ревнуешь, – произносит он певучим голосом. – Мне нравится, что ты ревнуешь.
– Я не ревную. Я говорю, что люди помнят тебя. Даже если они не знают, кто ты, они помнят тебя. Я имею в виду, посмотри на себя, – говорю я, указывая на него во весь рост. В этом была моя точка зрения. К чему я клонила? Ладно, может быть, то, что Гейдж очаровал стюардессу, немного сбило меня с толку. – Ты сексуальный образчик. Ты горячий... и, по сути, ты чертовски развязный... и покрыт татуировками... и даже если бы ты не был таким, твои глаза, я имею в виду, они просто такие...
– Нет, нет, – молвит Гейдж. – Не останавливайся. Продолжай. Что ещё тебе во мне нравится?
– Что? – мой голос звучит как писк. – Кто говорил что-нибудь о симпатии?
Гейдж пожимает плечами.
– Это ты все время твердишь о том, какой я сексуальный, и как ты не можешь вынести того, что кто–то ещё просто смотрит на меня...
– Я не это имела в виду, – сказала я. – Я просто говорю, что ты запоминающийся. И людям не нужно помнить меня с тобой.
Гейдж изучает меня, и интенсивность его взгляда заставляет меня покраснеть. Чёрт возьми, он всегда заставляет меня краснеть.
– Значит, ты просто присматриваешь за мной.
– Вот именно! – отвечаю я. – Я забочусь о твоих наилучших интересах. Это моя новая работа.
Гейдж наклоняется ближе ко мне, тянется к моему сиденью и проводит рукой по моей ноге.
– Я рад, что мы команда.
– Это какой-то намёк?
Он издаёт раздражённый звук.
– Я рад, что твой отец приставил тебя ко мне. Не всё, что слетает с моих уст, является намёком, Делани.
– Ты только что говорил о вступлении в клуб любителей секса в самолёте, и твоя рука на моей ноге. К тому же, почти всё, что ты мне говоришь – это намёки.
– Это неправда, – отвечает он, и его лоб морщится. На секунду мне кажется, что Гейдж выглядит почти... обиженным.
– Я не имела в виду это как оскорбление, – говорю я прерывающимся голосом.
– Ты думаешь, он сделал это нарочно? – спрашивает Гейдж.
– Сделал что? Кто?
– Как ты думаешь, твой отец знает?
Моё сердце останавливается.
– Нет, конечно, нет, – быстро произношу я. – Подожди, ты думаешь, он знает?
Гейдж пожимает плечами.
– Я не знаю, – говорит он. – Мне просто было интересно, не пытался ли он... свести нас вместе или что-то в этом роде.
Я чуть не выплёвываю своё шампанское.
– Нет, – говорю я. – Определённо нет. Ты шутишь?
– Неужели это так плохо?
– Что, ты и я? – мой голос слишком громкий, и я понижаю его чуть выше шёпота. – Ты спрашиваешь о нас с тобой вместе?
– Нет, – произносит Гейдж и отводит глаза. – Забудь, что я что-то сказал. – Он откидывается на спинку сиденья и закрывает глаза.
Чёрт. Я чувствую себя так, словно кто-то ударил меня в живот. Но Гейдж, спрашивающий, что бы подумал мой отец, если бы мы были вместе, безумен во многих отношениях.
– Я думала, ты шутишь, – говорю я неуверенно.
Глаза Гейджа остаются закрытыми. Он пошутил, не так ли? Я толкаю его в плечо, но он не открывает глаз.
– Перестань игнорировать меня. Ты что, издеваешься надо мной? Ты спрашиваешь, что бы мой отец подумал о нас двоих? Он бы точно убил тебя. И меня. Может быть, сначала меня. Он бы точно меня уволил. И тебя. И, вероятно, отречётся от меня. Ты мой... – я понижаю голос до шёпота. – Брат.
Он открывает глаза и смотрит на меня.
– Сводный брат, – поправляет Гейдж. – И да, как бы там ни было, я просто пошутил. Перепихнуться – это одно, но чтобы я делал, встречаясь с тобой? – его голос беспечен, но в нём есть нотки, которых раньше не было.
Проклятье. Теперь я действительно чувствую себя так, словно кто-то ударил меня под дых.
Гейдж откидывается на спинку своего сиденья, а я откидываюсь на спинку своего, тишина между нами оглушительная, мы ведём себя так, как будто ничего не произошло.
За исключением того, что кажется, будто всё только что произошло.
Иногда самые важные разговоры начинаются как самые безобидные в мире, ничего особенного, а потом они просто выходят из-под контроля сами по себе. Я хочу перемотать назад последние двадцать минут и повторить всё сначала. Но на этот раз я бы действительно сказала правильные слова.
Вот только я не уверена, что бы я сказала. Гейдж намекал, что хочет встречаться со мной? Я даже не знаю, как бы это сработало, даже если бы мы не были сводными братом и сестрой. Я уже знаю Гейджа. У нас есть история. Будем ли мы сидеть за ужином, ходить в кино и притворяться, что узнаём друг друга получше?
Я закрываю глаза, притворяясь спящей. Как, чёрт возьми, я попала в эту ситуацию?
И почему я не могу перестать думать о том, что сказал Гейдж?
Глава 24
Гейдж
Это были бурные две недели в Японии – честно говоря, я даже не знаю, где, чёрт возьми, мы были. Первую неделю я был слишком измотан сменой часовых поясов, чтобы что-то замечать, и довольствовался тем, что мне просто говорили, куда идти и что делать. Фотосессии, интервью, выступления, одно за другим. Я снялся в нескольких телевизионных рекламных роликов, но я даже не знаю, что это были за продукты. Одеколон, я думаю – ничего, связанного с байком. И реклама одного из тех маленьких кофейных напитков в баночках. Всё как в тумане.
И в центре этого размытого пятна – Делани. Всегда Делани. Я всё ещё встречаюсь с ней, пробираясь ночью в её гостиничный номер после того, как Челси ложиться спать. Секс не изменился – он по-прежнему чертовски горячий. Это само по себе грёбаное чудо. У меня никогда не было столько секса с одной девушкой.
Дело в том, что это не даёт мне покоя.
Я хочу... Чёрт, я не знаю, чего я хочу. Я хочу быть рядом с Делани всё это чёртово время. Я не могу насытиться её смехом, или тем, как она краснеет, когда я её смущаю, а это немало, или тем, как она профессиональна, когда мы куда-нибудь выходим, и она обращается со мной... и когда она моя, полностью моя, в постели. Когда я с ней... всё просто.
За исключением того, что после полёта всё стало как-то не так. Или, может быть, это не для неё – я не могу сказать. В любом случае, я не знаю, какого чёрта я заговорил о свиданиях. Я бы вообще ничего не знал о том, чтобы встречаться с какой-нибудь девушкой, не говоря уже о Делани. Делани, чёрт возьми, точно не обычная девушка, даже если бы она не была мне вроде как родственницей. Во всяком случае, вся эта история со сводной сестрой не беспокоит меня так, как, по-видимому, беспокоит её.
Я отвечаю на стук в дверь, потому что знаю, что это Делани. Натягивая свою рубашку-поло «Марлоу Оил», я распахиваю её. Делани одета в чёрные брюки и рубашку поло в тон моей, её волосы собраны в конский хвост, сумка перекинута через грудь. Её лицо всё ещё раскрасневшееся.
– Доброе утро, мисс Марлоу, – говорю я.
На самом деле, это отличное грёбаное утро. Делани выходит из своего гостиничного номера и из душа, но только потому, что она прокралась туда сегодня утром после небольшого утреннего секса.
Она закатывает глаза.
– Доброе утро, Гейдж, – молвит она. Но она улыбается.
Потянувшись вперёд, я хватаю её за рубашку спереди и тащу в прихожую моей комнаты, из коридора, чтобы я мог поцеловать её.
– Остановись, – шепчет она. – Челси будет здесь в любую секунду.
– Когда ты перестанешь переживать о том, что думает эта сука? – спрашиваю я.
Она легонько шлёпает меня по груди.
– Когда не будет ни малейшего шанса, что мой отец узнает, чем мы занимались, – отвечает она. – Теперь, ты собираешься перейти к ответам на вопросы? Помни о размещении продукта. Где твоя кепка?
– Я говорю не об интервью с тобой, – произношу я ей. – Мне надоело эта ерунда. Выбери другую тему. Например, как я хочу расстегнуть твои штаны прямо сейчас и засунуть в тебя свои пальцы.
– Тебе лучше отнестись к этому серьёзно, – говорит Делани. – У тебя интервью через два часа.
– Тогда ты должна убедиться, что я готов.
– Твоя версия «готов» и моя – это не одно и то же.
Я слышу, как хлопает дверь, и в поле зрения появляется Челси. Делани делает гигантский шаг назад от меня, и тот факт, что она отстраняется, выводит меня из себя. Тот факт, что Делани не безразлично, что думает Челси, выводит меня из себя.
– Делани подготовила тебя к интервью? – спрашивает Челси срывающимся голосом. Она не ждёт ответа. – Ну, ладно. Пробки будут ужасными, и Делани, как ты думаешь, на этот раз ты могла бы попросить такси с кондиционером? Жара и влажность в этой адской дыре убьют меня, клянусь.
– Я сделаю всё, что в моих силах, – отвечает Делани, когда мы идём по коридору. Когда я открываю рот, собираясь сказать что-нибудь остроумное Челси, Делани толкает меня локтем и отрицательно качает головой.
И я, Гейдж О'Нил, мастер ни на что не обращать внимания, воздерживаюсь от того, чтобы сказать Челси, куда она может засунуть свой кондиционер, только потому, что Делани бросает на меня взгляд. Я просто сдержался, чтобы не послать кого-нибудь на хуй, потому что девушка попросила меня этого не делать.
Ад, должно быть, действительно замерзает.
Или мне может действительно нравиться Делани.
Чёрт.
Я не уверен, вызвано ли это чувство тошноты, которое я испытываю, лифтом или это моими мыслями.
– Ты слушаешь? – спрашивает Челси. Мы стоим в вестибюле, и Делани разговаривает с консьержем по-японски. Она кивает и хихикает, её манеры меняются, когда она говорит на этом языке.
– Послушай, – говорю я. – Делани может считать, что она должна мириться с твоим снисходительным отношением и твоим бредом, но я действительно не обязан. И если ты снова заговоришь с ней так, как секунду назад, я позабочусь о том, чтобы Бо точно знала, как мне неудобно с тобой работать.
Челси пристально смотрит на меня, но к тому времени, как она открывает рот, чтобы что-то сказать, Делани возвращается.
– Такси у входа, – радостно говорит Делани. – С кондиционером. И мы всего в пятнадцати минутах езды от отеля, где проходит интервью. Ты готов?
Челси переводит взгляд с меня на Делани и обратно.
– Абсолютно, – отвечает она. – Большое спасибо за переговоры об этом, Делани.
Делани вопросительно смотрит на меня, когда мы садимся в такси, и я пожимаю плечами. Вежливость Челси должна восприниматься как победа, но я просто надеюсь, что это не отразится на Делани.
***
Два дня спустя происходит ответный удар.
– Её телефон выключен, – говорит Делани. – Он переключается на голосовую почту. Он никогда не отправляется на голосовую почту.
Я пожимаю плечами.
– Мы должны были встретиться здесь в восемь, верно?
– Это то, что написано в моём расписании. – Делани в сотый раз проверяет свой телефон. – Ужин с Акирой-сан. Я не думаю, что что-то изменилось. Что нам делать?
– У тебя есть его номер?
– У меня есть номер его офиса, – отвечает Делани, бросая на меня взгляд. – У меня нет его личного. Я оставила сообщение. Что нам следует делать? Предполагалось, что это будет деловой ужин, а потом он пригласил нас прогуляться по городу.
Я кладу руку на талию Делани, прямо там, в вестибюле отеля, и она смахивает её.
– Гейдж, не надо, – говорит она.
– Здесь буквально никто не наблюдает за нами.
– Только потому, что пялиться невежливо, – шепчет она. – ППП (прим. перев. – публичное проявление привязанности) здесь неуместно. И люди будут смотреть, но не скажут тебе, что ты делаешь что-то не так, потому что это невежливо. Но кто-нибудь заметит. Поверь мне.
Я тяжело выдыхаю. Делани стоит там, выглядя безумной в этом белом платье, которое переливается в свете ламп. Оно простое и элегантное и выглядит так, словно было сшито для неё, обтекая каждый изгиб и демонстрируя её потрясающие ноги.
Я хочу немедленно снять его с неё. Но она уходит и разговаривает с консьержем. Я вижу, как она жестикулирует, её лоб морщится, как бывает, когда она расстроена, а затем она слегка кланяется и возвращается ко мне.
– Ну, это странно, – говорит она.
– Что?
– Консьерж говорит, что Акира уже забрал Челси. Они ушли.
– Мило. – Я даже не собираюсь притворяться, что хотел поужинать с бизнесменом, который положил глаз на мою девушку.
Мою девушку. Эта мысль просто пришла мне в голову, как будто, так и должно было быть. У меня возникает внезапный порыв сказать это вслух, просто чтобы сделать это реальным. Просто чтобы посмотреть на реакцию Делани. Моя девушка.
К чёрту того парня. Мне уже достаточно приходилось находиться с ним в одной комнате.
– Что ты имеешь в виду, мило? – спрашивает она. – Это ужасно.
– К чёрту того парня, – отвечаю я, мой голос звучит немного слишком громко, и Делани оглядывается, успокаивая меня и беря за локоть. Она ведёт меня к лифту и сильно нажимает на кнопку «Вверх». Потом ещё раз, секундой позже.
– Я думаю, лифту требуется больше половины секунды, чтобы добраться сюда, – говорю я.
Делани пристально смотрит на меня. Чёрт, она взбешена.
– Ты не можешь так говорить здесь, – произносит она.
– Я не могу говорить о лифте?
– Ты понимаешь, что я имела в виду, – говорит она. – Ты не можешь послать к чёрту кого-нибудь здесь.
– К чёрту я не могу, – говорю я. – К чёрту его и Челси. – Дверь лифта открывается, и мы заходим внутрь.
– Почему она уехала без нас? – спрашивает Делани. – Ты – самая важная часть этого путешествия. Ужин и экскурсия были грандиозными.
Боже, я не могу устоять перед тем, как она выглядит, когда расстроена. Делани такая чертовски милая, когда злится, что мне хочется её обнять. Но более того, я хочу сорвать с неё платье. Я кладу руки ей на плечи и прижимаю её к стенке лифта.
– Гейдж, что ты делаешь? Не здесь, – возмущается она.
– Я ничего не делаю, – отвечаю я, глядя в глаза, в которые мне совсем не надоело смотреть. – На повестке дня на выходные ничего нет, верно? Это было оно. Тур по Токио сегодня вечером, верно?
– Да, и мы должны быть милы с Акирой, – говорит она. – Это большое дело. Традиционный японский ужин и экскурсия перед окончанием поездки. Если ты не появишься, это будет оскорблением.
– Может быть, он решил, что хочет вывести Челси из игры, – говорю я. – Он казался немного дамским угодником, да?
Делани качает головой.
– Я думаю, Челси бросила нас, – говорит она.
– Делани, – говорю я, приподнимая её голову и заглядывая в глаза. – Успокойся. Всё будет хорошо. Я думаю, что она всё равно запала на Акиру. Челси довольно безжалостна в том, чего она добивается.
Делани молчит.
– Ну, чёрт, – говорит она. – Что нам теперь делать? И я клянусь Богом, если ты скажешь, что мы вернёмся в гостиничный номер и сделаем это, я ударю тебя коленом прямо по яйцам.
– Ты не хочешь этого делать? – спрашиваю я, проводя пальцем вниз по её руке, пока не добираюсь до её пальцев. Я беру её руку и провожу ею по своей груди, просто потому, что хочу почувствовать её прикосновение. – Это могло бы снять с тебя стресс.
Делани поджимает губы и смотрит на меня, затем, наконец, вздыхает и улыбается.
– Мы ничего не можем с этим поделать, не так ли? – спрашивает она. – Ты хочешь вернуться в гостиничный номер?
Я смотрю на неё секунду, а потом вдруг перестаю. Когда дверь открывается, я нажимаю кнопку «Вниз».
– Нет.
– Что ты делаешь? – спрашивает она.
– Нас только что бросили, и у меня впереди ночь с тобой, – говорю я. – Целый уик-энд, если хорошо подумать. Вот ты здесь, выглядишь чертовски сногсшибательно, и ты полностью в моём распоряжении. Я не хочу тащить тебя обратно в гостиничный номер.
– Ты этого не сделаешь, – говорит она. – Куда мы направляемся?
Я не могу удержаться от того, чтобы не сделать то, что я делаю дальше. Я просовываю руки под неё, обхватываю её ноги и поднимаю её.
– Я приглашаю тебя куда-нибудь.
– Что? Нет.
– Этот город огромен, и на мне нет ничего, связанного с Марлоу. Никто, чёрт возьми, не знает, кто я такой, – говорю я. – Никто также не знает, кто ты, чёрт возьми, такая. И я хочу совершить экскурсию по Токио.
– Я не знаю Токио, – отвечает Делани.
– Ты была здесь раньше.
– Только семестр, – говорю я. – Только частично в Токио.
– Меня не волнует город, – молвлю я ей. И я говорю это серьёзно. – Я хочу потусоваться с тобой. Итак, покажи мне всё тут.
– Отлично. При одном условии, – говорит она.
– Каком?
– Опусти меня, чёрт возьми, чтобы все в вестибюле не увидели мою задницу, когда откроется дверь.
– Договорились. – Я обхватываю ладонью её задницу для пущей убедительности и чувствую кружевные стринги, надетые на ней. – Опять трусики?
Она спрыгивает на пол и игриво шлёпает меня по руке.
– Подразумевался рабочий ужин, – отвечает она. – Ты думаешь, я собиралась идти без нижнего белья? Это довольно зазорно, не так ли?
– Это больше не рабочий ужин, – говорю я ей. – Значит, они снимаются.
Но лифт звенит, и двери открываются. Делани торжествующе улыбается.
– Спасена звонком, – молвит она, выходя впереди меня. На этот раз она не консультируется с консьержем, просто выходит за дверь. – Хорошо. Давай сделаем это.
Глава 25
Делани
Мы сидим друг напротив друга в переполненном идзакае (прим. перев. – японский бар) в Сибуе, пройдя мимо миллиона маленьких баров и ресторанов, в витринах которых выставлены пластиковые версии их блюд. Гейдж потягивает пиво и смеётся, в уголках его глаз появляются морщинки, и звук этот заразителен. Он расслаблен, впервые за несколько недель, и я наконец-то чувствую себя спокойно вдали от Челси, работы, отеля и всего остального. В идзакае полно народу, но такое ощущение, что мы с Гейджем – единственные два человека в комнате.
– Тебе здесь нравится, – говорит Гейдж.
– Да, – отвечаю я ему. – Я была здесь в течение семестра. На самом деле, не в Токио. Имею в виду, я путешествовала, но в основном была на юге. Как раз достаточно времени, чтобы влюбиться, но недостаточно времени, чтобы по-настоящему позволить мелочам начать раздражать меня, понимаешь?
Гейдж потягивает своё пиво и смотрит на меня.
– Типа как мы.
Моё сердце практически останавливается, и я делаю большой глоток своего чжухай (прим. перев. – считается альтернативой пиву и пользуется особой популярностью среди женщин), напитка, приготовленного из содовой и сётю (прим. перев. – японский крепкий спиртной напиток), но на вкус опасно похожего на обычную газировку.
– Ты делаешь много вещей, чтобы раздражать меня, – говорю я, убеждая себя, что Гейдж просто сделал глупое сравнение, которое ничего не значило.
– И все же ты всё ещё здесь, со мной, и проведёшь со мной выходные, – произносит он, отправляя в рот кусочек сашими (прим. перев. – японское блюдо из тонок нарезанной сырой рыбы). – Ты только притворяешься, что ненавидишь меня.
– Я никогда не ненавидела тебя, – возражаю я.
Гейдж стонет.