Ты решил навсегда оставить меня в покое. Почему ты мне пишешь сейчас? Тебе скучно?
Я только успеваю войти в уборную, как мобильный снова жужжит.
Возможно, я только что оправился от худшего случая синих шаров, известных человеку.
Я чувствую извращённую смесь вины и удовлетворения, когда читаю его текстовое сообщение. Как я вообще могу на это реагировать? Извини за свои яйца? Надеюсь, они не отвалились? Интересно, делают ли они поздравительную открытку по этому случаю?
Я уверена, что ты нашёл кого-то, кто помог тебе.
Я мою руки и поправляю волосы перед зеркалом, когда он снова пишет мне.
Так ты в своей комнате? Или у тебя свидание в счастливый час?
Я смотрю на его текст. Почему у Гейджа в отношении меня возникает шестое чувство? Это так раздражает. Ну, я не собираюсь откровенно лгать. Я выключаю телефон и кладу его в сумочку, не отвечая.
Я плетусь и петляю обратно через толпу в баре к своему столику.
– Извини, я... – я резко замолкаю, когда понимаю, что Беннет больше не сидит за моим столом.
Гейдж сидит на его месте и смотрит на меня, подняв брови.
– Ты не ответила на моё сообщение, – говорит он, поднимая голову. Я оборачиваюсь и вижу позади себя официантку с пивом в руке, которое Гейдж забирает.
– Где Беннет? – требую я.
Гейдж делает глоток пива.
– Беннет решил сократить свидание, – отвечает он.
– Какого чёрта ты здесь делаешь?
– Я был неподалёку, – произносит он с самодовольным видом.
– Ты был в... – говорю я, оглядываясь в поисках Беннета, но нигде его не вижу. – Ты действительно только что испортил моё...
– Твоё что, Делани? – спрашивает он. – Твоё свидание?
– Отлично, – говорю я. – У меня свидание. Я была на свидании. С хорошим парнем. До того, как ты появился и всё испортил.
– О да, – говорит Гейдж. – Похоже, всё шло очень хорошо. Ты смотришь вдаль, оставляя парня на произвол судьбы. Поверь мне, он был рад, что его сняли с крючка.
– И что же ты сделал?
Гейдж пожимает плечами.
– Я сказал ему, что ты уже занята.
– Ты сказал ему, что я уже занята? – мой мозг отказывается воспринимать эту информацию, поэтому я просто стою и смотрю на Гейджа, как будто он говорит на иностранном языке.
Гейдж потягивает пиво.
– Занята.
– И кем же я занята? – спрашиваю я. Затем я делаю паузу. – Нет, не бери в голову. Я даже не хочу знать ответ на этот вопрос. Ты что, блять, следил за мной здесь? – спрашиваю я, и мой голос становится всё громче. Кто-то смотрит на меня, и я понижаю тон, понимая, что сейчас устрою сцену. Или же я устраиваю сцену. Мы выглядим как парочка, которая ссорится. – Ты что, подслушал о моём свидании? Ты что следишь за мной или что-то ещё?
Гейдж смеётся.
– Серьёзно, ты думаешь, что я тебя преследую? Послушай себя, Делани.
– Вот именно, – говорю я. – Меня даже не волнует, что ты сделал. Я совершенно точно сваливаю отсюда. – Я роюсь в сумочке в поисках наличных и шлёпаю на стол достаточно, чтобы покрыть счёт, отказываясь даже смотреть Гейджу в глаза, прежде чем выскочить за дверь. Он не последовал за мной из бара.
Вернувшись домой, я всё ещё злюсь на него, но мне не к кому обратиться. Я начинаю звонить Даниэлю, но какое, чёрт возьми, объяснение я могу дать ему о нелепости моего сводного брата? Даниэль пишет мне смс, чтобы спросить, как прошло свидание с Беннетом, но я игнорирую его. Вместо этого я включаю музыку и принимаю ванну, пытаясь отключиться от всего остального. Я не могу поверить, что Гейдж, войдя туда и ведя себя как какой-то пещерный человек, велел Беннету уйти.
Почему ты злишься? Он сделал то, что ты сама хотела сделать с Беннетом – велел ему убираться. Я знаю, что ворчливый голосок в моей голове абсолютно прав. Но даже в этом случае он не имел на это никакого права.
Я даже не могу расслабиться после горячей ванны. Я всё ещё раздражена. И Гейдж не находится по соседству, а если и был, то очень осторожно прокрался в свою комнату. Я натягиваю удобные брюки и майку, хватаю свой роман и отправляюсь на крышу, в солярий.
Поместье моего отца – это огромный особняк размером с Техас на двадцати акрах земли. Я сказала отцу, что это просто смешно, когда он купил его. Сам дом – чудовищное сооружение, в нём слишком много комнат, чтобы их можно было сосчитать, – я думаю, тридцать или около того, – и он купил его за год до того, как они с Аней поженились. Моя мать опекала меня с тех пор, как рассталась с моим отцом, и после этого мы жили в Нью-Йорке, где я проводила лето с отцом, в менее показном доме, который был у него до этого.
Всё изменилось на втором году моей средней школы, когда он купил это место. Я ненавижу всё в этом доме.
За исключением солярия. Аня называет его солярием, но, по всей видимости, это не совсем подходящее слово для этого места. Оно заключено в стекло на крыше, словно теплица, наполнено тропическими зелёными растениями и множеством стульев для сидения. Аня говорит, что это сводит её аллергию с ума. Но мне нравится.
По дороге я заскакиваю на кухню, напугав кухарку Дебору, которая настаивает на том, чтобы приготовить мне чашку чая, хотя я убеждаю ее, что вполне способна сделать это сама. Она также настаивает на приготовлении ужина для меня, в конце концов, соглашаясь оставить что-нибудь в холодильнике, так как в доме больше никого нет. Мой отец и Аня уехали сегодня вечером, какие-то дела с зарубежными инвесторами, которых мой отец развлекает, саудовские контакты, я думаю. Дебора пытается возразить, когда я отправляю её и экономку домой, но если в этот момент моей жизни я не смогу позаботиться о себе, это будет довольно странно.
Я поставила свой чай на один из маленьких столиков в комнате и вытянулась на животе, держа перед собой роман. Ни сотового телефона, никого вокруг. Теперь, надеюсь, Гейдж оставит меня в покое.
Моя удача в отношение Гейджа длится всего тридцать минут, прежде чем он оказывается прямо передо мной в дверном проёме.
– Избавиться от моего кавалера было недостаточно, чтобы испортить мне жизнь ранее? – спрашиваю я. – Ты вернулся за добавкой?
– Я вернулся за добавкой.– То, как он смотрит на меня, как будто голоден, заставляет это заявление сочиться намёками. Чёрт побери, почему Гейдж должен выглядеть так неотразимо?
Я сажусь и скрещиваю руки на груди.
– Значит, ты больше не просто дурачишься со мной? Ты тоже лезешь в мою личную жизнь?
– О, пожалуйста, – говорит он. – Тебе следовало бы поблагодарить меня.
– Я должна тебя благодарить? – я уже чувствую, что становлюсь всё более раздражённой, мой голос повышается. По крайней мере, теперь мне не нужно сдерживаться, потому что здесь нет никого, кроме нас. – За то, что ты вёл себя как полный неандерталец и отправил моего спутника домой?
– Он тебе все равно не нравился, так что не делай вид, будто я не сделал тебе одолжение, избавившись от этого парня, – говорит он. – Ты могла бы, по крайней мере, остаться и выпить со мной, как цивилизованный человек.
Я вскакиваю на ноги.
– Цивилизованно, да?
Гейдж кивает, уголки его рта приподнимаются в улыбке.
– Плохим манерам нет оправдания, Делани.
Я думаю, что мне придётся ударить его по голове вазой. Теперь я вижу заголовок: «Гейдж О'Нил, убитъ сводной сестрой в совершенно разумном акте агрессии». Я почти уверена, что Копы меня поймут.
Глупый голос Гейджа прерывает мои фантазии.
– Что, теперь у тебя язык заплетается?
– Я думаю о том, как избавиться от твоего тела.
– Ты должна быть более благодарна, – говорит он. – Я вытащил тебя из скучной ситуации с одним скучным парнем – да ладно тебе, Делани, он же грёбаный бухгалтер – и даже не получил простого «спасибо».
– Он был хорош, – говорю я. Почему Гейдж вдруг оказался так близко ко мне? Я кладу руки ему на грудь и отталкиваю его назад.
Гейдж тянется ко мне, его руки обхватывают оба моих запястья.
– И я вовсе не хороший. Тебе не нужен кто-то хороший, – говорит он гортанным голосом, похожим на рычание.
– Отпусти меня, – говорю я сквозь стиснутые зубы. – Ты даже не представляешь, что мне нужно.
Он притягивает меня к себе, крепко сжимая мои запястья.
– Ты чёртова лгунья, Делани.
– Да пошёл ты! – моя кровь стучит в ушах, адреналин разливается по всему телу. Он так близко ко мне, губы рядом с моими, что я практически чувствую его вкус.
– Тебе нужен кто-то, кто скажет точно, что он хочет с тобой сделать. Кто-то, кто скажет точно, что он хочет, чтобы ты сделала с ним. Вот что тебе нужно.
– Нет, – я качаю головой, но хватка Гейджа ослабевает, и он отпускает мои запястья. Я могла бы сделать шаг назад и уйти, но не делаю этого, я просто стою там, мои ноги приросли к земле.
Гейдж меня не трогает. Он подходит ко мне вплотную, его тело почти касается моего, он шепчет мне на ухо, его тёплое дыхание касается моей кожи.
– Я всё время думаю о той ночи у бассейна.
– Не надо, Гейдж, – предупреждаю я, но мой голос дрожит. Всё, о чём я могу думать – это практически магнетическое притяжение моего тела к нему. Но я не двигаюсь с места.
Он обходит меня медленно, его движения вялые, а затем он останавливается позади меня. Он всё ещё не прикасается ко мне, но я чувствую его тёплое дыхание на своей шее, и это заставляет меня дрожать.
– Знаешь, о чём я всё время думаю, больше всего на свете? – спрашивает он.
– Нет, – шепчу я. Я должна отойти в сторону, выйти за дверь. Я должна была поступить разумно. Умная вещь. Безопасная вещь.
– Я всё время думаю о том, как мне хотелось вытащить тебя из бассейна и посадить на край, а потом засунуть своё лицо между этих бёдер и зарыться им в твою сладкую киску.
– Гейдж… – я замолкаю, не зная, что сказать. Я не знаю, почему меня постоянно удивляет дерьмо, которое выходит из его рта.
– И ты этого хочешь, – говорит он. Затем я чувствую его палец на своей шее, медленно проводящий вниз по моей спине, и я вздрагиваю. Каждая часть моего тела чувствительна, как будто Гейдж щёлкнул каким-то переключателем внутри меня, приводя всё в состояние повышенной готовности. Он встает передо мной, приблизив свое лицо к моему. – Скажи, что хочешь меня, Делани.
– Нет. – Я не знаю, почему говорю ему «нет», когда я стою здесь и моё тело кричит «да».
– Нет? – спрашивает он. Взгляд Гейджа опускается ниже, к моей груди, и я знаю, что он видит мои твёрдые соски сквозь рубашку. Если бы он потянулся ко мне между ног – О Боже, я хочу, чтобы он прикоснулся ко мне между ног, – он бы понял, что я мокрая. – Значит, если я встану на колени и прикоснусь к тебе языком, ты ни капельки не промокнешь?
Я не отвечаю, и Гейдж не сводит с меня глаз, проводя пальцем по передней части моей рубашки, между грудей, затем по атласной ткани, пока не достигает моего соска, обхватывая его пальцами и посылая возбуждение по всему моему телу.
– Я не знаю... кто-то может нас увидеть.
Это неправда, и мы оба это знаем – поместье моего отца огромно, и никто из соседей за ним не следит. И благодаря мне, сегодня в доме больше нет прислуги. Конечно, это не значит, что наши родители не могли вернуться домой в любое время.
– Только мы с тобой, дорогая, – говорит он. – Скажи «да». – Гейдж скользит пальцем вниз по моей рубашке, убирая своё восхитительное прикосновение с моих сосков. Я хочу сказать ему, чтобы он положил туда свою руку, но не делаю этого.
Он проводит пальцем вдоль моего живота, медленно спускает его вниз по поясу моих брюк, где они висят низко на моих бёдрах, пока он не достигает верхней части линии бикини.
– И трусиков тоже нет?
Я качаю головой, внезапно замолкая. Моя голова затуманена возбуждением.
– Никаких трусиков.
Гейдж тихо ругается и берёт мою руку, кладя её на перед своих джинсов.
– Просто чтобы ты знала, – говорит он. – Вот так ты на меня и действуешь, мать твою.
Его член твёрд под тканью, и я больше не могу этого выносить. Я не могу ясно думать о последствиях того, что происходит с нами, и просто не хочу этого делать. Я стягиваю его рубашку через голову, а затем протягиваю руку к поясу, расстёгиваю его и смотрю ему в глаза.
– Это не значит, что мы друзья, – говорю я.
– Поверь мне, дорогая, – говорит он. – Последнее, чего я хочу на этой проклятой земле – это быть твоим другом.
Глава 16
Гейдж
Делани не сводит с меня глаз, и я вижу, как что-то меняется в выражении её лица. Мне кажется, это был решительный взгляд. Она залезает мне в штаны и обхватывает рукой мой член.
– Тогда чего же ты хочешь? – спрашивает она. Её голос низкий, хриплый, и она смотрит на меня широко раскрытыми глазами.
– Я хочу, чтобы ты, чёрт возьми, продолжала делать то, что делаешь, – отвечаю я, когда она проводит рукой вверх по моему члену. Её прикосновение лёгкое, как пёрышко. Достигнув кончика, она останавливается, её большой палец скользит по поверхности головки, находя крошечную капельку появившегося предсемени.
– Я не знаю, что делаю, Гейдж, – шепчет она. – Я не знаю, что мы делаем.
– Ты всегда слишком много думаешь, дорогая, – говорю я, сбрасывая туфли и стягивая джинсы с задницы. – Так что просто перестань думать. Сними эту грёбаную одежду, пока я её с тебя не сорвал.
Глаза Делани снова становятся большими.
– Ты так просто командуешь женщинами? – спрашивает она. – Это что, твоя фишка?
– Моя фишка? Блять. Я голый, а ты всё ещё стоишь и разговариваешь, – отвечаю я. – Я сорву с тебя одежду. Испытай меня. Это не пустая угроза.
– Значит, девочки просто делают то, что ты им говоришь? – спрашивает она. Но теперь обе её руки лежат на кромке её шелковой-как-ад рубашки, как будто она решается раздеваться ей или нет. Я упрощу это решение, потому что больше не играю в игры.
– Хватит болтать, – говорю я, положив руку на основание члена. – Сними. Свою. Грёбанную. Одежду. Сейчас. – Я подчёркиваю каждое слово, и клянусь всем святым, очень близок к тому, чтобы разорвать её одежду, как дикий зверь. Я уже достаточно долго ждал её. Четыре года. Четыре года и три месяца. Четыре года, три месяца и девять дней.
Делани начинает поднимать свою рубашку, но она слишком медлительна, и я тянусь за материалом, одним махом стягивая вещь через её голову. Её волосы рассыпаются по плечам, пряди падают на грудь. Сжав волосы у неё на затылке, я грубо дёргаю Делани, прижимая к своей твёрдости. Когда она стонет, это почти моя погибель.
Я целую её, и это совсем не похоже на те разы, когда я прижимался губами к её губам. Все эти поцелуи были лишь прелюдией к этому. Это и есть по-настоящему. Тот порыв, который я испытываю, когда участвую в гонках, ничто в сравнении с моим языком во рту Делани, моей рукой, обхватившей её грудь и чувствующей, как она тает рядом со мной. Он посылает адреналин, бегущий по моим венам, прилив возбуждения лучше, чем любой другой кайф в мире.
Делани задыхается, когда я, наконец, отпускаю её губы.
– Чёрт возьми, Гейдж, – шепчет она, прижимая пальцы к губам.
– Херня, ты ещё ничего не видела, дорогая, – говорю я ей. Это отчасти обещание, отчасти предупреждение. Я не уверен, что эта девушка собирается сделать со мной. Я думаю, что она может к чёрту уничтожить меня.
Прежде чем она успевает возразить, я стягиваю с неё штаны, и они свободно падают на пол. Садясь на шезлонг, я притягиваю её к себе.
– У меня нет презервативов, – тихо говорит она.
Я поднимаю брови.
– Это удивительно, дорогая, – отвечаю я. – Учитывая, что ты купила их оптом для своего маленького розыгрыша. Но не волнуйся – у меня их достаточно. Кроме того, я пока не хочу, чтобы ты была на моём члене. Я хочу, чтобы ты была у меня на лице.
– О, – говорит она и краснеет. Делани стоит передо мной совершенно голая, но то, что я велю ей сесть на моё лицо, заставляет её краснеть. Это ирония судьбы.
– Иди сюда, – приказываю я. – Я хочу, чтобы ты оказалась на моём члене, но после четырёх лет представления, какова ты на вкус – я хочу, чтобы ты сначала оседлала моё лицо. Я собираюсь погрузить свой язык в тебя.
– Гейдж, ты такой...
– Даже не говори этого, – рычу я. – Я уже знаю, что ты собираешься сказать. Высокомерный, дерзкий, такой мудак?
Она краснеет, и мне хочется посмотреть, сделает ли она то же самое, когда кончит для меня. Это заставляет меня хотеть увидеть, продолжит ли она чувствовать себя неловко, или же потеряет свои запреты и отпустит себя. Начиная с того, как она оседлает меня, пока не кончит мне прямо в лицо.
– Это не то, что я собиралась сказать.
– Хватит грёбаных разговоров, – приказываю я. – Теперь я лягу на спину, а ты заберёшься на меня сверху и положишь свою киску мне на лицо. Прежде чем я скажу тебе это снова.
Делани краснеет, но делает именно то, что я ей говорю, ставя колени по обе стороны от моих ног и седлая меня. Я соскальзываю вниз, откидываюсь на мягкий подлокотник шезлонга и замираю на минуту, её киска прямо перед моим лицом. Когда я вдыхаю её запах, мой член становится настолько твёрдым, что я думаю, он может взорваться. Я никогда не кончал только от поедания девушки, но есть определённая вероятность того, что это произойдёт с Делани.
Вблизи я вижу, насколько она чертовски влажная, и уже один этот факт практически сводит меня с ума. Она может притворяться, что профессионалка, и не заинтересована, но мерцание её влаги между ног говорит мне об обратном. Когда я касаюсь кончиком языка её киски, она стонет, и этот звук почти болезненный.
– О Боже, Гейдж, – шепчет она.
Это толкает меня на край пропасти. Схватив Делани за ягодицы, я сильно тяну её вниз, зарываясь своим лицом в неё. Мой язык исследует каждый дюйм её сладкой киски, и я не тороплюсь лизать её. Блять, я не просто облизываю её. Я пожираю её. Я ем её, как голодающий, потому что именно таким я был до этого самого момента. Я и понятия не имел насколько был голоден.
Дыхание Делани становится прерывистым, всё короче и короче, и она прижимается к моему лицу, как будто едет верхом на одичавшем мустанге. Когда я трахаю её своим языком, она скачет на мне всё интенсивнее, её пальцы сжимают мои волосы, и она всё сильнее прижимается ко мне своей киской. Её ритм становится более беспорядочным. Я раздвигаю её ягодицы и прижимаю палец к заднице, одновременно просовывая свой язык внутрь девушки так далеко, как только могу.
– Гейдж. Гейдж. Гейдж. – Делани стонет моё имя, и я знаю, что она вот-вот потеряет контроль. Поэтому я кладу руки ей на талию, оттаскиваю её от своего лица и ставлю рядом с шезлонгом, прежде чем она успевает сказать ещё хоть слово. Особенно после инцидента в бассейне, она заслуживает отмщения.
– Не так быстро, дорогая, – говорю я ей.
Делани стонет.
– Что?
– Ты думаешь, я позволю тебе так легко кончить? – спрашиваю я, качая головой. – Особенно после того огромного случая с синими шарами, с которым ты оставила меня раньше?
– Мне так... – её голос затих, дыхание прерывается. Её грудь двигается вверх и вниз, когда она задыхается.
– Совсем близко? – спрашиваю я. – Хорошо. А теперь встань на колени, вернись в точно такую же позицию на шезлонге, в которой ты была, когда каталась на мне.
Она бросает на меня быстрый взгляд.
– Ты такой чертовски властный.
– Не притворяйся, что тебе это не нравится, милая, – говорю я, сильно шлёпая её по заднице. Я смотрю, как её попка трясётся, а грудь колышется. Мне никогда не нравилась вся эта история с поркой, но, чёрт возьми, это охренеть как горячо, когда она стоит вот так, на четвереньках. Чёрт побери, это так возбуждает, говорить ей, как действовать, и заставлять её делать это на самом деле.
– Ты что, только что шлёпнул меня? – Делани выглядит удивлённой, но хихикает.
– Я сделаю больше, чем просто отшлёпаю тебя, если ты будешь продолжать так смеяться. – Не знаю почему, но мне нравится её раздражать.
– Например, что? – спрашивает она, ухмыляясь, словно бросает мне вызов.
Я шлёпаю её по заднице так сильно, что на этот раз остаётся отпечаток ладони, и Делани стонет. Она действительно стонет. Ей это нравится. Дерьмо. Я знал, что эта девушка станет моей погибелью, как только я раздену её догола.
– Тебе это нравится?
– Да, – шепчет она. Я едва слышу её, поэтому снова шлёпаю её по заднице, наблюдая, как двигаются её груди.
– Скажи это громче. – Я делаю это снова.
– Да.
Я провожу рукой по её ягодице, а затем протягиваю руку между ног, мои пальцы касаются влаги Делани. Губки её киски распухли, и я представляю, что она пульсирует почти так же сильно, как мой член сейчас. Когда я убираю пальцы, девушка всхлипывает. Я подхожу к подлокотнику шезлонга, где лежат её руки, и становлюсь перед ней.
Мой член находится рядом с её лицом, и она немедленно открывает рот, как будто это рефлекторное действие – мой член перед её лицом, и рот автоматически открывается.
По-моему, я никогда в жизни не видел ничего более прекрасного. Она словно произведение долбаного искусства – запечатлена в момент почти соприкосновения языка и моего члена.
Я восхищенно наблюдаю, как она слизывает каплю предэякулята, сорвавшуюся с кончика моего члена, поднимаясь вверх по моей длине, пока в итоге не прижимается языком к головке. Лёгкого прикосновения недостаточно, и я хватаю Делани за волосы, обернув их вокруг своего кулака, и толкаю её к себе. Она стонет, когда принимает меня, её тёплый рот обволакивает меня дюйм за дюймом, издавая эти маленькие звуки, которые посылают вибрации через мой член.
– Именно так, – подбадриваю я её. – У тебя такой чертовски горячий рот.
Делани обхватывает одной рукой основание моего члена, поглаживая ствол, пока она жадно сосёт. Я наблюдаю за ней, отказываясь даже на мгновение закрыть глаза. Особенно, когда это подводит меня к краю, заставляя думать, что сейчас кончу. В конце концов, становится уже слишком, она смотрит на меня своими большими глазами и её рот наполнен моим членом, и я больше не могу этого выносить.
Я отрываю её от себя.
– Что не так? – спрашивает она. – Это было не очень?
– Черт, ты шутишь? – спрашиваю я, наклоняясь, чтобы взять презерватив из кармана джинсов, смятых в кучу на полу. Молниеносно я разрываю зубами обёртку от презерватива и раскатываю его. Я поднимаю Делани на ноги, стоя так, чтобы она смотрела на меня, и прижимаю свой член к её коже, одновременно проводя руками по её телу. Положив руку ей на затылок, я нежно целую её, сжимая зубами её нижнюю губу. – Я собирался наполнить твой сладкий маленький ротик спермой.
Она издаёт тихий хныкающий звук, и я протягиваю руку между её ног, чтобы обнаружить, что она промокла.
– Оу, – говорит она.
– Оу? – переспрашиваю я, просовывая в неё два пальца. – Так вот чего ты хотела? Ты хотела, чтобы я кончил в этот прелестный ротик?
Делани сильно выдыхает.
– Да, – говорит она. – Я хотела попробовать это.
Услышав, что она хочет попробовать мою сперму, я схожу с ума. Я убираю свои пальцы от неё и тащу её вниз вместе с собой на шезлонг. Она опускается на колени верхом на меня, её лоб прижимается к моему, её волосы падают на наши лица, как занавес. Я дразню её вход головкой своего члена, и Делани опускается на него, испуская низкий стон.
– Дерьмо, ты тугая.
– Черт, ты... не маленький, – шепчет она. Я начинаю смеяться, но потом она садится на меня верхом, и я слишком занят тем, что обхватываю губами её грудь, нежели думать о чём-то ещё, кроме того, что Делани трахает меня, принимая всё глубже и глубже. Её и без того тугая киска набухает вокруг меня, когда она становится более возбуждённой. Мне нравится быть внутри неё, и всё, что я слышу – это её стоны, хныканье всё громче и громче, когда она начинает терять контроль. Я хватаю Делани за ягодицы и сильнее прижимаю к себе, пока она не откидывает голову назад и не зовёт меня по имени.
– О Боже, Гейдж, я так близко.
Когда она прижимает моё лицо к своей груди, я так сильно посасываю её сосок, что, клянусь, сейчас поставлю ей синяк. И когда я прижимаю палец к её заднице, Делани издаёт нечто больше похожее на крик. Затем она кончает, её мышцы сжимаются вокруг моего члена в серии спазмов, которые посылают меня через край и доят меня до последней капли спермы.
После этого я откидываюсь спиной на шезлонг, закрываю глаза и жду, когда моё сердцебиение придет в норму, вместо того где оно сейчас, на вырываясь-из-моей-чёртовой-груди уровне. Я, вероятно, опасно близок к сердечному приступу.
И всё из-за Делани.
Хочу-быть-профессионалом Делани.
Хочу-чтобы-ты-кончил-мне-в-рот Делани.
Моей сводной сестры Делани.
Глава 17
Делани
Я открываю глаза, почти ожидая, что когда сделаю это, всё окажется лишь сном. Или кошмаром, я точно не знаю. Неужели я просто сняла одежду и объездила Гейджа на крыше дома? Солярий абсолютно прозрачен, выполнен из стекла, чёрт возьми, а я сижу здесь с членом Гейджа всё ещё внутри меня.
Когда открываю глаза, то смотрю прямо в глаза Гейджа.
– Привет, – говорит он, и уголки его рта приподнимаются вверх, эта дерьмовая ухмылка появляется на его лице. Чёрт побери, я просто знаю, что теперь с ним будет невозможно жить. Он будет думать, что я хочу его всё время. Я чувствую себя обязанной сообщить ему, что это определённо не так.
– Надеюсь, ты не думаешь, что это означает, что между нами что-то изменилось, – произношу я. Чёрт, это прозвучало неправильно. Это звучит совершенно стервозно.
Но Гейдж смеётся.
– Как скажешь, дорогая, – говорит он. – Хочешь делать вид, что не жаждешь меня всё время, давай.
– Видишь, я знала, что ты так и подумаешь, если мы когда-нибудь переспим. – Я соскальзываю с него, чувствуя себя невероятно неловко, стоя там голой, и начинаю рыскать вокруг в поисках своей одежды, облачаясь в неё так быстро, как только могу.
Гейдж стоит там, оглядываясь вокруг, обнажённый, держа в руке использованный презерватив.
– Не думаю, что есть какой-то отдельный способ выбросить это, не так ли?
– О Боже, нет, – говорю я. – Только не здесь. Ты хочешь, чтобы персонал узнал, что мы трахались?
– Я уверен, что у твоего отца есть скрытые камеры или что-то в этом роде, – спокойно говорит Гейдж.
– Ни в коем случае, – протестую я, чувствуя, как бешено колотится моё сердце. – О Боже мой! Ты же не думаешь, что он знает, правда?
Гейдж смеётся.
– Расслабься, дорогая, – говорит он. – Это наш маленький грязный секрет. – Потом я смотрю, как он кладёт презерватив в мою чашку.
– Ты только что положил это в мою чашку? – спрашиваю я, мой голос звучит на две октавы выше обычного. – Это самая отвратительная вещь, которую я когда-либо видела.
Гейдж пожимает плечами.
– Ты предпочла бы, чтобы я пронёс его через весь дом в ванную? – интересуется он. – Чашка пуста. Избавься от него в ванной комнате. Не будь такой занудой.
– Я не зануда, – говорю я, ощетинившись от его отношения. Неужели он только что сказал, что это наш маленький грязный секрет? Имею в виду, я не хочу, чтобы он кричал об этом с крыши, но, чёрт возьми, он ведёт себя так, будто ему стыдно, что он меня трахнул. Это ещё более неловко, чем я думала. – И тебе не о чем беспокоиться. Я буду держать рот на замке.
– Я чертовски надеюсь, что нет, – говорит он, натягивая футболку через голову. Он подмигивает мне, очевидно, имея в виду это самым непристойным образом. – Мне даже понравилось, когда он был открыт.
Я чувствую, как моё лицо заливается краской, и пытаюсь скрыть это, наклоняясь за своим романом, но Гейдж всё видит.
– Ты покраснела, – услужливо подсказывает он. – Это очень мило.
Конечно, это заставляет меня краснеть ещё сильнее.
– Мило, – говорю я. – Я не могу поверить, что услышала слово «мило» из уст Гейджа О‘Нила.
Он поднимает брови, проходя мимо меня с чайной чашкой в руке.
– Оставайся поблизости, дорогая, – говорит он. – Может, я тебя удивлю.
Гейдж действительно удивляет меня, через несколько минут после того, как я удаляюсь в свою комнату. Я раздеваюсь и уже собираюсь войти в душ, когда его голос заставляет меня чуть ли не выпрыгнуть из кожи.
– Эй.
– Дерьмо, ты напугал меня до чёртиков. А что, теперь ты больше не стучишь?
– Обидно, обидно, – говорит он, ухмыляясь. Он дьявольски доволен собой, поэтому я игриво шлёпаю его по руке. – Осторожнее, дорогая, я помню, как тебе понравилась та порка, которую я устроил тебе раньше.
– Что ты здесь делаешь? – спрашиваю я. – Ты же знаешь, что наши родители не будут отсутствовать всю ночь.
– Ты что, думаешь, они собираются проверить наши комнаты? – отвечает он вопросом на вопрос. – Нам не шестнадцать лет.
– Они могли слышать, – говорю я, отмахиваясь от его руки, скользящей вверх по моей ноге.
– Только если ты будешь так же громко кричать, как в солярии, – произносит Гейдж. Я чувствую, что краснею, и он смеётся. – Не расстраивайся. Я бы тоже так громко кричал, если бы у меня был лучший секс в моей жизни.
– Ты слишком много о себе думаешь, – говорю я. – Я собираюсь принять душ.
– Я никогда не притворялся скромным, – отвечает Гейдж, обходя меня и заходя в душ, даже не спросив разрешения. – Ты собираешься присоединиться ко мне или как?
– Ты всегда так раздражаешь после секса? – но я захожу внутрь и закрываю глаза, когда вода течёт по моей голове и вниз по телу. Я смахиваю воду с лица, открываю глаза и вижу, что Гейдж наблюдает за мной.
– Я не знаю, – говорит он.
– Чего ты не знаешь?
– Я не знаю, каков я после секса. – Он наливает гель для душа в свои руки, а затем проводит ладонями по моим плечам и вдоль моих рук, создавая пену на моей коже.
Мне не следовало принимать душ вместе с Гейджем. Имею в виду, что я определённо не должна была делать то, что мы делали ранее в солярии, и я действительно не должна поощрять всё это. То, что произошло в солярии, было безумием, мой мозг сломался, и я потеряла всякое чувство благоразумия и приличия. Но теперь ко мне вернулось здравомыслие.
По крайней мере, так было до тех пор, пока его руки не начинали блуждать по моей груди и скользить по моей коже. И пока я не смотрела на его чётко очерченные грудные мышцы прямо перед собой. А потом мне кажется, что я снова теряю рассудок. Я протягиваю руку и касаюсь его, проводя пальцами вниз по животу.
– Что значит, ты не знаешь, каков ты после секса?
Гейдж пожимает плечами.
– Обычно я не задерживаюсь достаточно долго, чтобы узнать, что думают цыпочки после секса.
– Цыпочки? – спрашиваю я, всё ещё улыбаясь. – Ты и правда свинья, да? – Если он не остаётся после секса, какого чёрта он здесь?
Гейдж широко улыбается.
– Хрю-хрю, – произносит он.
– Это горячо. По крайней мере, ты честен.
– Хочешь услышать ещё немного честности? – спрашивает он, обводя пальцем сначала один мой сосок, а потом другой. Жар пронзает моё тело от его прикосновения, и я чувствую, что хочу, чтобы он снова оказался у меня между ног. Проклятье. Как будто мы не занимались сексом всего несколько минут назад.
«Один раз – это ошибка», – думаю я. «Дважды... ну, это уже совсем другое дело».
– Почему ты здесь? – спрашиваю я его.
Гейдж берёт мою руку и обхватывает ею свой член.
– Потому что ты делаешь меня таким чертовски твердым, что я не могу ясно мыслить, – отвечает он. – Потому что четыре года назад я всё лето тусовался с тобой, и каждый день думал о том, каково это, когда твои губы обхватывают мой член. Сегодня я впервые почувствовал их.
– Ты всё лето думал о том, как я тебе отсосу?
Я легонько поглаживаю его, моя рука пробегает по всей его длине, даже когда часть меня думает, что я ни за что не должна делать этого. Я боюсь, что Гейдж вызовет привыкание, и это ужасно.
– Я провёл целое лето, думая о тебе, стоящей на коленях и обхватывающей губами мой член, – говорит он низким и серьёзным голосом. – Я провёл четыре года, думая о том, как ты сидишь у меня на лице. Четыре года думал о том, как ты объездишь меня.
– Я… – начинаю я, и понимаю, что не знаю, что сказать, чёрт возьми. Тот факт, что Гейдж провёл какое-то время, фантазируя обо мне – о нас – кажется абсурдным. – Я уверена, что ты говоришь это всем девушкам.
Гейдж смеётся.
– Не совсем так, милая.
– Знаешь, некоторые люди используют это слово как выражение нежности, – говорю я, лениво поглаживая его рукой. – В твоих устах это звучит как оскорбление.
– Выбирай, как хочешь, дорогая, – отвечает он.
– Я не знаю, раздражаться мне или возбуждаться.
– Ну, я определённо слышал это раньше, – произносит он, улыбаясь и протягивая руку между моих ног. – Я бы сказал, возбуждаться – более точное определение.
Возбуждение пробегает по моему телу, когда он касается меня, но я останавливаю его руку своей.
– Я никогда не была возбуждена тем, кто раздражает меня так сильно, как ты, Гейдж.
Он усмехается.
– Я определённо приму это как комплимент, милая. – Он разворачивает меня лицом к стене душа и фиксирует мои руки над головой. – Я помыл тебя только спереди. Не могу упустить возможность помыть другую сторону.
– Ты такой заботливый, – начинаю я, но меня сразу же отвлекают его руки, спускающиеся вниз по моим бёдрам и заднице, а затем между моими ногами.
– Люди часто говорят мне об этом, – отвечает он.
– Да, – бормочу я, когда его пальцы скользят внутрь меня. Я больше не могу следить за разговором; всё, о чём я могу думать – это его пальцы и то, что они делают. Я двигаюсь, чтобы обернуться, но он протягивает другую руку и снова крепко прижимает мои ладони к стене душевой кабины.
– Займи позицию, – говорит он, и я не могу удержаться от смешка.
– Что это за позиция?
– Это то положение, в которое я ставлю тебя, – отвечает он, и пульсация между моими ногами усиливается. Чёртов Гейдж. Он говорит такие вещи, которые мой мозг побуждает меня воспринимать как женоненавистнические и отталкивающие, но моё тело, кажется, чувствует прямо противоположное.
– Думаешь, я просто буду делать всё, что ты мне скажешь? – спрашиваю я, но не двигаю руками. Я стою там, позволяя горячей воде литься на меня. Когда Гейдж выходит из душа, на меня обрушивается поток кондиционированного воздуха. На секунду мне кажется, что он просто решил уйти, но он снова появляется с обёрткой из фольги в руке.
Он накрывает мои ладони своими, мои руки по-прежнему над головой, и наклоняется ближе к моему уху.
– Думаю, ты сделаешь то, что я тебе скажу, – произносит он, скользя одной рукой вниз по моей руке, затем по спине и по заднице. – Потому что тебе нравится, что у кого-то есть яйца, чтобы сделать это.
Я смеюсь.
– И ты думаешь, что ты один с яйцами?
Я слышу шуршание фольги, и клянусь, буквально таю от этого звука. Какого чёрта Гейдж делает со мной? Затем его рука оказывается на моём бедре, он прижимается к моему входу, и одним быстрым движением оказывается внутри меня.
– Я знаю, что это так, милая, – говорит он, проникая глубже в меня, пока я не чувствую, как его тяжёлые яйца прижимаются к нижней части моей киски. Его ладони накрывают мою грудь, и он медленно движется внутри меня, пока тёплая вода из душа льётся на нас. – А теперь я хочу, чтобы ты потрогала свой клитор для меня. Потри его, пока я трахаю тебя.
Стон срывается с моих губ, когда я подчиняюсь. Как будто я не собираюсь слушать такой заказ. Наслаждение струится по моему телу, поднимая меня всё выше и выше, пока я снова и снова не выкрикиваю имя Гейдж, надеясь, что душ заглушит мои крики.
– Я собираюсь кончить в тебя, дорогая. Ты меня слышишь? – голос Гейджа звучит напряжённо.
Я ворчу в ответ, слишком поглощённая собственным удовольствием, чтобы произнести хоть слово, но Гейдж хватает меня за волосы и тянет назад.
– Скажи мне, что ты хочешь, чтобы я кончил в тебя, – требует он.
Словно по команде, я нахожусь на грани, как только он приказывает мне сказать это.
– Пожалуйста, – умоляю я. – Пожалуйста. – Это всё, что я могу произнести. Я понятия не имела, что кто-то, говорящий со мной так грубо, может быть таким чертовски горячим.
– Чёрт, – стонет он, всё ещё крепко держа меня за волосы. Боль усиливает интенсивность всего происходящего, и я оказываю ещё большее давление на свой клитор, полностью поглощённая этим моментом. – Скажи мне, дорогая.
– О Боже, – выдыхаю я. – Наполни меня своей спермой.
Гейдж отпускает мои волосы, обе его руки на моей талии, когда он в последний раз толкается в меня, крича, и звук этот почти дикий. Его оргазм вызывает мой, и я чувствую, что падаю через край. Его пальцы так глубоко впиваются в мою плоть, что это единственный способ не упасть, когда я кончаю. Его руки обхватывают мою грудь, притягивая меня ближе к себе.
Прошло несколько минут, прежде чем мы оба заговорили, моя голова была слишком затуманена от оргазма. Мы просто стоим там, Гейдж по-прежнему внутри меня, его тело прижимается к моему.
– Боже, мне действительно нравится, какая ты в постели, – произносит Гейдж.
– Спасибо, наверное? На самом деле ты ни разу не был со мной в постели.
– Точно, – говорит он, шлёпая меня по заднице. Гейдж выскальзывает из меня и выходит из душа. – Нам придётся это исправить.
Глава 18
Гейдж
Я лежу на её кровати, всё ещё завёрнутый в полотенце, и читаю роман, когда Делани выходит из ванной. Прежде чем я успеваю что-то сказать по поводу книги, она выхватывает её у меня из рук.
– Зачем ты это читаешь?
– Потому что она лежала на твоей подушке.
– Поэтому ты решил, что это приглашение? – она прячет её в ящике стола, наверное, не без оснований, потому что эта книга была чертовски грязной. Я знал, что у Делани есть тёмная сторона.
– Приглашение – это когда я говорю тебе сесть мне на лицо, – поясняю я. – То, что ты оставляешь свои грязные книги валяться повсюду, просто означает, что любой может взять их и прочитать.
– Это не грязная книга, – отвечает она.
– Неужели? – спрашиваю я, вставая и бросаясь к её столу. Она обратно возвращается к столу, пытаясь достигнуть ящика первой, но не успевает, и я вытаскиваю книгу, открывая её на одной из страниц. Делани подпрыгивает, чтобы отобрать её, одной рукой придерживая полотенце на груди. Честно говоря, единственная причина, по которой я держу книгу вне её досягаемости, – я хочу, чтобы она потеряла полотенце. Я зачитал из книги: – «Брейден вонзил свою пульсирующую мужественность в её скользкий канал любви». Срань господня, да что такое канал любви?
– Остановить. Серьёзно! – Делани снова тянется за книгой, и я просовываю палец под край её полотенца, наблюдая, как оно падает на пол. Затем, довольный, я возвращаю книгу ей. Она стонет от разочарования, и когда наклоняется, чтобы поднять полотенце, я не сдерживаюсь и шлёпаю её по заднице.
– Черт побери, я не собираюсь уставать шлёпать тебя вот так по заднице, – говорю я.
Когда Делани встаёт, её глаза сверкают.
– Какого черта это было? – спрашивает она. – Тебе что, двенадцать лет?
– Раньше тебе это нравилось.
– Это другое дело, – отвечает девушка, снова закутываясь в полотенце, но я вырываю его у неё.
– Оставайся голой, – говорю я ей. – Мне больше нравится, когда ты раскрыта. – Это правда. Чёрт, эта девчонка заводит меня, просто глядя на эту пышную задницу и сиськи. Я не знаю, что, чёрт возьми, всё ещё делаю в её комнате, кроме того, что я не хочу прекращать прикасаться к ней. Ещё нет.
Делани вырывается, выхватывает у меня полотенце и снова заворачивается в него. Как будто я не просто прикасался к её обнажённому телу. Как будто я не был внутри неё.
Она садится на кровать, откинувшись на подушки, и кладёт книгу на прикроватный столик.
– Как ты думаешь, наши родители дома?
– Да какая разница? – пожимаю я плечами.
– Ты же не думаешь, что они что-нибудь слышали?
– В этом доме? – спрашиваю я. – Нет. Ты беспокоишься?
– А ты разве нет?
– Нет, – говорю я, ложась рядом с ней на кровать. – Нисколько.
– Ты без ботинка, – произносит она.
– Ты только сейчас это дерьмо заметила? – спрашиваю я. – Серьёзно?
– Я заметила раньше, – отвечает она. – Но это было наверху, когда мы…
– Трахались?
– У тебя есть способ заставлять всё звучать так... грубо.
– Извини, – говорю я, но это не так. – Вместо этого я скажу занимались любовью.
Делани хихикает:
– О Боже, кажется, меня сейчас вырвет.
– Заниматься люююбооовьююю, – произношу я, растягивая слова, приторно сладким голосом. – Именно так написано в твоём романе, не так ли? Я бы занялся с тобой любовью своим пульсирующим мужским достоинством?
– Прекрати, – говорит она, закатывая глаза и хлопая меня по руке.
– Эй, не я его читаю, – говорю я.
– По крайней мере, я умею читать, – отвечает она. Я издаю мяукающий звук и машу на неё рукой, а она показывает мне язык. – И вообще, что ты здесь делаешь? Разве ты не хочешь вернуться в свою комнату?
– И упустить шанс подразнить тебя? – спрашиваю я.
– Серьёзно, – говорит она. – Разве это не в твоём духе? Случайный секс?
– Да, и что с того?
– А разве это не означает, что ты не будешь торчать здесь после?
– Делани Марлоу, ты относишься ко мне как к любовнику на одну ночь? – спрашиваю я, положив руку на грудь. – Мне очень больно. – Ладно, я говорю с сарказмом, но всё же немного удивлён. Имею в виду, да ладно, обычно именно я выхожу за дверь, как только мне это удаётся, но Делани ведёт себя так, будто это она хочет, чтобы я ушёл. Я скорее раздражён, чем обижен.
– Вот что это, не так ли? – интересуется она. – Я имею в виду, наверху... и, хм, в душе, это не может повториться снова, Гейдж.
– Значит, когда ты будешь управлять мной в Японии, то ты не будешь на самом деле управлять мной, – говорю я. – Ты это хочешь сказать?
Делани краснеет. Один ноль в мою пользу.
– Ни в коем случае, – твёрдо отвечает она. – Это не должно повториться, Гейдж. В Японии мы будем находиться под пристальным вниманием, и там я представляю компанию. Так же, как и ты. Последовало бы много ответной реакции, если бы это…
– Да, да, понял, – говорю я, прерывая её. Предоставлю Делани сильно переживать, когда дело касаетсяглупой политики компании.
– Произошедшее не должно покинуть эту комнату, Гейдж, – говорит она с паникой в голосе. – Обещай мне.
Я поворачиваюсь к ней, подавляя раздражение.
– Поверь мне, дорогая, я не хочу, чтобы кто-то ещё узнал об этом.
На секунду мне кажется, что на её лице мелькает выражение обиды или разочарования, но оно исчезает так быстро, что я не уверен.
– Вот именно, – быстро произносит она.
– Значит, мы договорились. Это будет всего одна ночь.
– Точно.
– Тогда не сложно сделать это снова, не так ли? – спрашиваю я. – В смысле, на одну ночь, верно? Лучше всего вывести всё из себя.
Она переворачивается на бок, лицом ко мне, положив голову на руку.
– Одна ночь, и всё. После этой ночи мы остановимся.
– Абсолютно, – киваю я.
Чёрта с два мы остановимся. Я только начал с этой девушкой.
– И это останется между нами.
– Я не собираюсь давать объявление в газету, – говорю я, проводя рукой по её бедру.
Делани морщит нос.
– Разве люди вообще размещают объявления в газетах?
– Мне всё равно, – отвечаю я, поднимая руку ещё выше. – Мы будем говорить о газетах или займёмся любовью?
Делани хлопает меня по руке.
– Тьфу. Прекрати использовать эту фразу.
Я подношу руку к её губам и провожу большим пальцем по нижней губе.
– Попроси меня вежливо.
Она удивлённо поднимает брови.
– Я ни о чём вежливо просить не буду.
– Если я правильно помню, ты очень хорошо умоляла, – говорю я. – Теперь ты изменила своё отношение?
Она улыбается, прежде чем обхватить губами кончик моего пальца, и всё, что я могу представить – это её губы, обёрнутые вокруг моего члена.
– Слишком много болтовни, – говорит она. – Одна ночь, помнишь?
Утром Делани бормочет во сне бессвязную ерунду, но я всё равно слушаю. Она лежит, положив голову мне на грудь, её волосы разметались по всему телу, и наконец-то заснула после ещё одного раунда секса, за которым последовало возмутительное количество разговоров о случайных бессмысленных вещах. Как будто секс развязал ей язык, сделал её пьяной или что-то в этом роде. Наверное, это сделало нас обоих такими.
Делани хихикала, смеялась над глупым дерьмом, которое я говорил, пока мы лежали в постели, как она обычно делала, когда мы тусовались по ночам. Только в этот раз мы были голые. И я больше не пытался залезть к ней в штаны, потому что уже это сделал.
Я всегда полагал, что если когда-нибудь прикоснусь к Делани Марлоу, то это будет конец также, как и с любой другой цыпочкой, которую когда-либо встречал. Погоня – это всё, это последствия, которые я, блядь, не могу вынести.
Но с Делани по-другому, я не хочу уходить. Поэтому я закрываю глаза и вдыхаю её запах, сохраняя его в своём банке памяти. Просто на тот случай, если она всерьёз думает, что это будет секс на одну ночь.
Наконец она шевелится, переворачивается на живот и смотрит на меня с довольным выражением лица, по крайней мере до тех пор, пока не понимает, что это я. А потом оно сменяется паникой.
– Ты всё ещё здесь, – шепчет она.
– И тебе доброе утро, дорогая.
– Который час?
Я бросаю взгляд на будильник, стоящий на столе.
– Восемь.
– Восемь? – спрашивает она, резко выпрямляясь. – Дерьмо. Мне нужно в душ Челси надерёт мне задницу, если опоздаю на работу. Разве мой будильник не сработал?
– Да, но ты казалась такой спокойной, что я не хотел тебя будить.
– Проклятье, Гейдж. – Она соскальзывает с кровати и бежит в ванную, чтобы включить душ, прежде чем вернуться. – Как, черт возьми, ты собираешься улизнуть отсюда?
– Я думал, что буду валяться голышом в твоей постели, пока экономка не придёт убираться, а потом расскажу ей всю историю о том, что произошло между нами прошлой ночью.
Глаза Делани широко раскрываются.
– Клянусь Богом, Гейдж, если ты не уберёшься отсюда…
– Расслабься, милая, – говорю я, даже не пытаясь скрыть раздражение в голосе. Это совсем не то, как я, блядь, представлял себе сегодняшнее утро. – Я думаю, тебе нужно отложить этот душ. Небольшой утренний секс значительно улучшит твоё настроение. – Я откидываю одеяло и жестом показываю на свой член.
– Одна ночь, Гейдж, – говорит она. – Вот и всё, помнишь?
– Мы договаривались на одну ночь или один день? – спрашиваю я. – Потому что если это был один день, то технически у нас ещё есть время до сегодняшнего вечера. Двадцать четыре часа.
Делани вздыхает. Почему мне так нравится звук, который она издаёт, сердясь на меня? Я не должен любить его так сильно, как люблю, но проникнуть ей под кожу – это захватывающе. Это как прелюдия.
– Одна ночь, Гейдж. Одна ночь – и всё. Как ты собираешься улизнуть отсюда?
Я соскальзываю с кровати и пересекаю комнату, направляясь туда, где она стоит обнажённая. Обычно женщины, по крайней мере те, с которыми я встречаюсь, выглядят потрёпанными по утрам. Но только не Делани. Она выглядит лучше, чем вчера вечером, стоя здесь с взъерошенными волосами, размазанной тушью под глазами и свежим румянцем на щеках.
Даже не заставляйте меня начинать с её грёбаного тела.
Я провожу ладонью по её талии и боковым изгибам бёдер, прежде чем передвинуть между ног.
– Почему бы тебе не позволить мне снова вылизать тебя вместо того, чтобы улизнуть отсюда?
Делани вдыхает так резко, что слышно в комнате даже сквозь белый шум душа.
– Мне нужно принять душ.
– Это может подождать.
Девушка отдёргивает руку от того места, где она лежит между её ног.
– Наши родители скоро проснутся.
– Твой отец уже будет на работе, а Аня, наверное, где-нибудь отсыпается, – говорю я.
– Я опоздаю.
Я пожимаю плечами.
– Челси может подождать, – отвечаю я. Я не могу перестать смотреть на губы Делани. Они всё ещё розовые по краям, опухшие от моих поцелуев, и я снова легонько целую её, но она отворачивается, прижимая пальцы к губам.
– У меня утреннее дыхание, – говорит она.
Я наклоняю её голову к себе.
– Мне всё равно.
– Гейдж, не надо, – шепчет она. – Пожалуйста.
Она поворачивается и идёт в ванную, закрывая за собой дверь. И отгораживается от меня. Просто так.
Глава 19
Делани
Чёрт, чёрт, чёрт.
Я позволяю воде из душа стекать по мне, наполовину надеясь, что Гейдж рывком откроет дверь душа и войдёт внутрь, прижимая меня к стене, как он сделал прошлой ночью. Я всё ещё чувствую его руки на своей коже, его запах витает в воздухе. Когда я смываю его с себя, мне немного грустно.
Но я отбросила мысли о нём в сторону. Я переспала с Гейджем О'Нилом единожды. И я не могу переспать с ним снова. Даже если каждая частичка моего тела кричит мне вернуться в спальню и сказать Гейджу, что я хочу его.
Я знаю лучше не делать что-то подобное по разным причинам, к примеру, из-за того, что Гейдж – мой сводный брат. Если моя мать узнает, она сойдёт с ума. Аня была бы в ужасе. И мой отец был бы невообразимо разочарован. Или тот факт, что Гейдж не из тех парней, которые любят отношения. Кроме того, я действительно не знаю, смогу ли я вообще выносить его за пределами спальни.
Хотя в спальне... фейерверк. У меня не очень большой опыт – до Гейджа я переспала в общей сложности с двумя парнями в своей жизни. Оба были бойфрендами, людьми, о которых, как я думала, я заботилась. Так что секс должен был быть потрясающим, верно? Это должно быть потрясающе, когда ты с кем-то, кого любишь.
За исключением того, что прошлая ночь с Гейджем – с кем-то, кого я едва могу терпеть, не говоря уже о любви, – была намного лучше, чем все, что я когда-либо могла себе представить.
Конечно, я должна выбросить её из головы. Я уверена, что Гейдж уже сделал это. Я уверена, что для него она ничего не значит.
Когда я выхожу из ванной, обернувшись полотенцем, Гейджа уже нет, и на секунду я думаю о том, чтобы пойти к соседу и сказать ему, что я передумала, что лучше скажу, что заболела, и проведу утро с ним в постели.
Но я этого не делаю.
Вместо этого я иду на работу и пытаюсь выкинуть все это из головы.
***
Оказывается, действительно чертовски трудно забыть о том, что произошло, когда твой глупый сводный брат отказывается перестать напоминать тебе об этом.
– Ты согласовала расписание на четырнадцатое? – Челси стоит передо мной, уперев руки в бёдра, и хмурится. – Ты связалась с представителем?
Она спрашивает о расписании одной из дат поездки в Японию, и я отвечаю ей:
– Конечно, – думая о сообщении Гейджа.
– Ты отвлеклась, – говорит она. – Я надеюсь, что это не будет обычным делом во время всей этой поездки.
– Я устала… Думаю, это, должно быть, аллергия или что-то в этом роде, – произношу я. Уверена, что это не имеет абсолютно никакого отношения к тому факту, что я переспала с Гейджем прошлой ночью, или к тому факту, что Гейдж только что написал мне сообщение, в котором подробно рассказал, сколькими способами он мог бы меня трахнуть до конца дня, прежде чем двадцать четыре часа официально истекут.
– Должно быть, приятно иметь роскошь быть уставшей, – говорит Челси, прежде чем развернуться и выйти за дверь. Я смотрю, как за ней закрывается дверь, прежде чем ответить Гейджу.
Перестань писать мне. Я пытаюсь работать.
Я отвечаю на электронное письмо, когда мой телефон снова жужжит.