Святое дерьмо. Поверить не могу в то, что у Гейджа на самом деле такого размера член.
Я снова накрываю крышкой коробку.
У него не может быть такого члена. Он просто купил фаллоимитатор в магазине для взрослых.
Боже мой, что, если это действительно так? Снова открыв коробку, я прикасаюсь кончиками пальцев к поверхности члена, а затем отпрыгиваю, словно он сейчас взорвется.
Не будь смешной, говорю я себе. У Гейджа не было времени, чтобы сделать копию своего члена.
Есть только один способ узнать. В моей голове появляется мысль. Теперь это неуместная мысль. Я закрываю коробку и просто сижу там, мои ладони покоятся сверху на коробке.
Пять минут спустя я снова снимаю крышку и беру фаллоимитатор. Просто, чтобы изучить его. Моя рука едва охватывает весь объём этого члена. Я говорю себе, что я не делаю ничего плохого, что это просто глупая шутка, но есть что-то извращенное в том, что я держу фаллоимитатор сделанный на основе копии пениса моего сводного брата.
Что, если это его член? Только Гейдж может держать где-то под боком набор пенисов для удобного случая.
Все эта нелепая ситуация поражает меня и я не могу перестать хихикать. Когда я наконец-то беру себя в руки, я закрываю коробку и убираю ее в нижний ящик моего стола. С глаз долой, из сердца вон.
Весь день я не могу перестать думать об этой коробочке, которая покоится в нижнем ящике моего стола. Я просто уверенна, что именно этого хотел Гейдж – заставить меня думать о его агрегате.
Глава 7
Гейдж
– Как прошёл твой день, дорогуша?
Я останавливаюсь в дверях, прислонившись к косяку. Мой день состоял из обычных занятий – несколько часов в тренажёрном зале, а затем физиотерапия, но перед этим мне предстояло посетить офис Делани. Валяние дурака с Делани не входит в мой обычный список мероприятий, поэтому у меня было что-то ещё, чего я с нетерпением ждал этим утром. Я проснулся с зарядом бодрости. Во всяком случае, настолько, насколько можно быть бодрым с этим чёртовым ботинком на ноге.
Моё настроение было отличным, пока Челси не прервала нас. Несколько месяцев назад мы с Челси встречались – деловой ужин, и всё. Она чертовски агрессивна, и у меня сложилось впечатление, что она хочет, чтобы это был не просто деловой ужин. У меня также есть ощущение, что она напряжена, как пружина, и из тех цыпочек, которые могут сойти с ума, сварив кролика или какое-то дерьмо. И это именно та девушка, от которой я держусь подальше. Но она хороша в своём деле, так что у меня не было причин просить Бо перевести её на другую должность. Пока.
Дело в том, что я хотел увидеть лицо Делани, когда она откроет коробку. А Челси вошла и всё испортила.
Делани наклонилась, положив одну руку на белое покрывало, которым была застелена её кровать, а другую – на молнию на внутренней стороне сапог на высоких каблуках. Она положительно источает искушение, одетая в чёрную юбку-карандаш, ткань плотно облегает контуры её задницы, и соответствующие сапоги «трахни меня». Её волосы падают вперёд, частично скрывая лицо, и она заканчивает застёгивать молнию на сапоге, прежде чем заправить прядь волос за ухо и встать, свирепо глядя на меня.
– Что ты здесь делаешь? – спрашивает она. – Разве тебе не нужно быть в Вегасе или ещё где-нибудь? И не называй меня дорогой.
– Во-первых, это дорогуша, а не дорогая. А во-вторых, это ласковый термин, – говорю я, пожимая плечами. – Ты слишком долго пробыла в Нью-Йорке. Это я из вежливости показываю свои техасские корни.
Делани кладёт руки на бёдра и смотрит на меня прищуренными глазами.
– Это высокомерно, – говорит она. – И ты даже не из Техаса.
Я вхожу в её комнату и оглядываюсь.
– Мне больно, что ты так говоришь, Делани, – говорю я. – Как бы ты хотела, чтобы я тебя называл? Ты ненавидишь Делами, а теперь ещё и не любишь дорогуша? А то, что я живу в Техасе последние несколько лет, делает меня практически техасцем. Вообще-то, мне следовало бы попросить твоего отца отвезти меня на шоппинг за ковбойскими сапогами.
– Ты можешь называть меня по имени, как нормальный человек, – отвечает она. – И ты так и не ответил на мой вопрос. Разве тебе не нужно успеть на рейс?
– Чёрт, какая муха укусила тебя за задницу сегодня? – я прохожу мимо фотографий, которые она уже повесила на стену, её и её друзей в различных туристических местах: перед Национальным памятником в Вашингтоне, Линкольн-центр, стоящие перед баром в Нью-Йорке. – А я не могу проверить свою сводную сестру, прежде чем отправлюсь на эту деловую чушь?
Делани переходит на другую сторону комнаты и встаёт перед одной из фотографий, скрестив руки на груди. Я действительно должен сказать ей, что этот жест абсолютно ничего не делает, чтобы скрыть её сиськи. На самом деле, это только поднимает их выше, давая мне ещё лучший обзор.
– Ничего не кусало меня задницу.
– Ты могла бы одурачить меня, – говорю я. – Сегодня утром ты была просто лучиком солнца, а теперь... ну, в общем... нет.
Она бросает на меня взгляд. Я знаю этот взгляд. Это тот самый, которым она одаривала меня, когда я злил её и сводил с ума. Это взгляд, говорящий, что она может быть близка к тому, чтобы убить меня.
– Я пытаюсь убедиться, что ты не опоздал, – говорит она. – Помни, моя новая работа связана с управлением тобой. Почему ты ещё не в аэропорту?
– Я уже выезжаю, – отвечаю я. – Водитель ждёт меня внизу.
– Значит, ты решил заглянуть ко мне и попытаться залезть мне под кожу, прежде чем оставить меня в покое на выходные?
– Мне нужно оставить тебе что-нибудь на память, – говорю я.
– Я думаю, ты уже сделал это.
– Я знаю, – говорю я. – Я разочарован. Я подарил тебе самый лучший подарок в первый рабочий день, а ты никак не реагируешь?
– Он был исключительно зрелым, – закатывает глаза она.
– Если бы ты им воспользовалась, то была бы не такой ворчливой, – говорю я. – Ты ведь им не пользовалась, не так ли?
– Нет, я им не пользовалась, – отвечает она. – Это всецело...
– Похотливо? – спрашиваю я.
– Отвратительно, – говорит она.
– Потому что это мой член, или потому что мы семья?
– Я должна выбрать один из вариантов? – спрашивает она. – И ты можешь сравнить его с реальной вещью, если хочешь.
– Это мой, – говорю я, потянувшись к пряжке ремня. – Если хочешь, можешь сравнить его с настоящим.
– О Боже, нет, – протестует она. – Остановить.
– Это просто грустно, – говорю я.
– Что именно?
– Что ты потеряла чувство юмора. Прежняя Делани посмеялась бы над чем-нибудь подобным.
– Новая Делани точно так же будет смеяться над твоим членом, – говорит она, глядя на меня, приподняв одну бровь.
– Тогда к чему вся эта ненависть?
Делани тяжело вздыхает.
– Может быть, это был бы лучший подарок для Челси, – отвечает она.
– Ах, так вот оно что, – говорю я.
Я поворачиваюсь и щурюсь на фотографии на стене, пытаясь увидеть, есть ли какие-нибудь парни, о которых я должен знать. Не то чтобы я хотел быть парнем Делани. Это не мой грёбаный стиль. Мне нравятся мои женщины без бойфрендов. Я отмахиваюсь от краткого осознания того, что я только что думал о Делани как о «моей женщине».
– Что это что? – Делани наклоняет голову. Она накрашена: подводка для глаз и блеск для губ, на щеках розово-красный цвет, который даёт ей румянец, напоминающий мне о сексе.
– У тебя действительно есть ревнивая черта, не так ли? – замечаю я.
– Я нисколько не ревную, – говорит она. – Я просто думаю, что ты должен направлять свои маленькие херовые шутки на кого-то, кто больше заинтересован в них, чем я.
– Конечно, ты не ревнуешь, дорогая, – говорю я, глядя на её губы. Эти мягкие, пухлые, лживые губы. – И я никогда не слышал, чтобы мой член называли маленьким.
Делани проводит языком по нижней губе, и мне хочется взять её зубами. Её блеск для губ придаёт ей сияние, которое делает её ещё более неотразимой. Я прижимаю руки к стене над её головой, придавливая их таким образом, чтобы не хватать её так, как мне хочется, и не прижиматься губами к её губам. Вместо этого я просто стою, упираясь руками в стену и глядя в эти ярко-зелёные глаза.
– Мне всё равно, что ты будешь делать, – говорит Делани, глядя на меня снизу вверх. – С Челси или иным образом. Так что повеселитесь во время своей поездки в Вегас.
– Ты должна просто признать, что ревнуешь, – советую я. – Знаешь, нехорошо держать в себе весь этот сдерживаемый гнев. Это приводит к разного рода проблемам, – я не говорю уже о том, что поездка в Лас-Вегас с Челси – это последнее, чего бы мне хотелось. Она была запланирована ещё до того, как Бо назначил мне Делани, и это будет событие для фанатов. Я надеялся, что если заскочу в комнату Делани, то смогу уговорить её пойти и стать грёбаным буфером между мной и Челси. Но не похоже, что всё пойдёт так, как я себе представлял.
Делани стонет.
– Я вовсе не ревную.
– Лгунья, – я шепчу это слово, глядя в глаза Делани. Зрачки у неё большие, как блюдца, её собственное тело предаёт её.
Она смеётся.
– Уж кто бы говорил, – произносит она.
– Что ты хочешь этим сказать?
– Ничего, – она качает головой.
– Это не ничего, – говорю я. – Я могу быть кем угодно, но я чертовски честен.
Делани поднимает брови.
– Не бери в голову. Это было давно, Гейдж, – говорит она. – Это всё вода под мостом.
– Дорогая, ничто в нас не является водой под мостом, – отвечаю я.
– Я вернулась сюда не для того, чтобы возобновлять что-то с тобой, Гейдж.
– Ты и я – это грёбаное определение незаконченного. – Я хочу натянуть эту юбку на её пышную задницу и показать ей, как именно я хочу возобновить отношения между нами.
– Это было закончено в ту ночь, – говорит она, наконец, отводя взгляд.
Теперь я провожу пальцами по краю её подбородка и наклоняю его к себе. Прикосновение к ней посылает электрический разряд, рикошетом пронизывающий моё тело. Я провожу большим пальцем по другой стороне её подбородка, пытаясь сдержать своё желание к ней под контролем. Я пытаюсь быть разумным.
– В ту ночь, когда ты так и не появилась?
Она отстраняется от меня и делает шаг назад, скрестив руки на груди.
– Ты имеешь в виду ту ночь, в которую я столкнулась с... как её звали, Бэмби или что-то в этом роде?
– О чём, чёрт возьми, ты говоришь?
– Я собиралась встретиться с тобой в гостевом домике той ночью, – говорит она. – Пока по дороге не столкнулся с одной из твоих девиц.
– У меня, блядь, не было никаких девиц, – протестую я.
– Некая девушка, – произносит Делани, – что знала тебя.
То, как она произносит последние три слова, практически выплёвывая их, говорит мне всё, что мне нужно знать. Что бы она, чёрт возьми, не поняла о той девушке, которая появилась тогда, она сидела на этом в течение последних четырёх грёбаных лет.
Я слышу, как мой голос смягчается, несмотря на раздражение, вызванное тем, что её так легко было отговорить.
– Других девушек не было, Делани.
Она закатывает глаза.
– Конечно, Гейдж, – говорит она. – Ты чист, как свежевыпавший снег.
– Как раз наоборот, – отвечаю я. До Делани было много девушек, парад девушек, которых я показывал частично, чтобы заставить её ревновать. Но в тот момент, когда она поцеловала меня тем летом, это разрушило меня для всех остальных. Никого не было, пока она была там. Когда она уехала, это была уже совсем другая история. После Делани я был чертовски уверен в противоположности чистого. Я трахал каждую тёлку, которую мог найти, которая могла бы стереть Делани из моей головы. – Но когда мы с тобой были вместе, других девушек не было. Я могу быть кем угодно, но я не обманщик.
– Значит, какая-то цыпочка просто появиласьв твоём доме с трусиками в руках, готовая к вечеринке? – спрашивает Делани. Она снова качает головой и поджимает губы. Она мне не верит. – В любом случае, всё это не имеет значения. Мы не были вместе, между нами ничего не было. Ты можешь не думать, что это вода под мостом, но я не думала об этом с тех пор, как уехал из Далласа. Челси – мой босс и твой менеджер в Марлоу. Так что я присматриваю за тобой.
– Ты присматриваешь за мной, да? – спрашиваю я. – Вот и всё?
– Вот и всё, – говорит она. – Не гадь там, где ешь. Это всё, что меня беспокоит.
– Я уверен, что это всё, дорогая, – она явно лжёт. Меня так и подмывает поцеловать её, но я сдерживаюсь.
– Приятного полёта, – отрывисто говорит она. Моя реплика, чтобы уйти.
– Надеюсь, ты найдёшь способ развлечься, пока меня не будет, – говорю я, представляя себе, как она использует фаллоимитатор. Эта мысль заставляет меня окаменеть. Чёрт возьми, нет ничего хуже, чем отправиться в путешествие с членом, твёрдым, как грёбаный камень.
– Обязательно, – говорит она.
Я спускаюсь по лестнице и еду в аэропорт, прежде чем понимаю, что её «обязательно» прозвучало слишком самодовольно. И она была вся разодета, «трахни-меня» сапоги и всё такое. Я был так озабочен тем, чтобы причинить ей боль, что даже не спросил, куда, чёрт возьми, она направляется. Запертый в ловушке в машине, едущей по дороге в аэропорт, я не могу перестать думать об этом. И теперь я действительно не хочу застрять в Вегасе с Челси.
Глава 8
Делани
– О Боже, как сильно ты скучал по настоящему техасскому сыру, когда мы были в Нью-Йорке? – я достаю чипс из миски и запихиваю его целиком в рот. – Я просто умираю с голоду.
– Вот ваши напитки, – официантка ставит на стол наши бокалы и серебряные шейкеры, а затем исчезает так же быстро, как появилась.
– Выпьем за твой первый рабочий день, – говорит Даниэль, поднимая бокал. Я познакомилась с Даниэлем два года назад в Колумбийском университете – я буквально столкнулась с ним, когда он шёл на прослушивание. Оказалось, что он из Далласа, и мы мгновенно подружились.
– Даже если это действительно не считается? – я делаю глоток этого напитка, Техасского фирменного, похожего на маргариту в бокале для мартини с оливками.
– Заткнись, – говорит Даниэль, потягивая свой напиток. – Кого волнует, что твой папа – генеральный директор компании? Вот как устроен мир. По крайней мере, твоя мать не заставляла тебя прослушиваться для рекламы, прежде чем ты научилась ходить.
Смеясь, я хрущу ещё одним чипсом.
– Но рекламные ролики, снятые, когда ты был совсем маленьким, просто очаровательны.
– Ужасно, что они есть в интернете, – говорит он, закатывая глаза. – Раньше считалось, что постыдные детские переживания людей не живут вечно.
– Они милые, – настаиваю я. – И кроме того, теперь они сохранены для потомства. Когда ты станешь супер знаменитым, они будут использовать их в одном из тех эпизодов с ретроспективой: взгляд в детство Даниэля Бикона.
– Теперь я чувствую себя намного лучше, – говорит он, пренебрежительно махнув рукой. – Между прочим, милые – это просто фантастика для моей личной жизни.
– Ну, и как личная жизнь?
– О, ты знаешь, – говорит он. – Я встречаюсь с несколькими парнями, ни с кем особенным.
– А как насчёт адвоката?
– Слишком одержим работой, конечно, – говорит он. – В моей личной жизни нет ничего нового. Я умру старой девой.
– Ты не умрёшь старой девой. Но если тебя это утешит, из тебя выйдет потрясающая старая дева, – замечаю я. – Я вижу, что ты – весёлая версия Вдовы из Аббатства Даунтон – обиженная, остроумная и хитрая.
– Мне действительно нужно встречаться с кем-нибудь с титулом, – говорит он, потягивая свой напиток. – Как принц. Или граф. Но я хочу услышать о знаменитом сводном брате.
– Что? – мой голос поднимается на октаву. – Как ты узнал, что он здесь?
Глаза Даниэля сужаются, и он делает глоток.
– Ты же не думала, что сможешь скрыть это от меня, правда? – спрашивает он. – Я читал статью.
– Ты следишь за мотогонками? – спрашиваю я, и мой голос сочится недоверием.
– Нет, – говорит он. – Но я слежу за горячими парнями. А Гейдж О'Нил чертовски горяч. Разве не так? Расскажи мне, как он лежит у бассейна и греется на солнышке. О, скажи мне, что ему нужен мальчик на побегушках.
– Фу, прекрати это. Ты говоришь о моём сводном брате.
– Ну и что? – спрашивает Даниэль.
– Значит, это отвратительно, – говорю я. Неужели очевидно, что я лгу? – Я так о нём не думаю,– но мои протесты звучат слабо, жалко, и мне приходится сделать глоток, чтобы скрыть дрожь в голосе.
Даниэль изучает меня через стол.
– Во-первых, вы не родственники. Разве вы не встречались всего несколько лет назад?
– Когда нам было по семнадцать, – говорю я. – Во всяком случае, он совершенно ненормальный. Он же полный лживый блядун.
– Ты же знаешь, как они мне нравятся, – говорит Даниэль, шевеля бровями. – Может быть, он просто не находит того, что ему нужно, трахаясь со всеми этими девушками.
Я смеюсь.
– Ты хочешь, чтобы я вас познакомила, дав ему понять, что ты к нему неравнодушен?
– Я соглашусь на возможность поглазеть на него, когда он будет лежать у бассейна, – говорит Даниэль. – Ты даже можешь присоединиться к нам, если хочешь.
– Ну, с этим тебе придётся подождать, потому что он уехал в Вегас на выходные. С моим новым боссом, Челси. – Выпивка делает меня немного пьяной, и я придаю особое значение её имени, подчёркивая его в конце драматическим закатыванием глаз.
– О, звучит неплохо, – говорит Даниэль. – Первый день на работе, а мы уже ненавидим босса? Разве она не знает, что ты дочь генерального директора? Как она посмела перейти тебе дорогу?
– Она точно знает, что я дочь генерального директора, – говорю я. – Я уверена, что именно поэтому она ненавидит меня. Это, или...
– Или что?
– Не знаю, – отвечаю я. Если я скажу Даниэлю, что Челси влюблена в Гейджа, он подумает, что я сама влюблена в Гейджа. И это то, что я не хочу обсуждать, ни с кем. – Ничего страшного. Мне придётся ехать с ними в Японию. По сути, я нянчусь с Гейджом. Можешь себе представить?
– Ммм, – говорит он, закрывая глаза. – Подожди. Я представляю себе это прямо сейчас. В этом сценарии он без рубашки. Ох, ох, все его штаны были потеряны носильщиками багажей. Какое несчастье.
Я перегибаюсь через стол и шлёпаю Даниэля по руке.
– Открой глаза. Ты должен выражать мне своё сочувствие, а не фантазировать о моём мудаке сводном брате.
– Едешь в Японию нянчиться с одним из самых горячих мужчин на планете? – спрашивает он. – Да, давай посмотрим, смогу ли я проявить сочувствие к тебе, – он на секунду замолкает. – Нет, я просто не могу этого сделать. Извини.
– Ты ужасный друг.
– Ой, – надулся Даниэль и подозвал нашу официантку, когда она проходила мимо, заказывая ещё одну порцию напитков. – Хорошо. Мы не будем обсуждать твоего сводного брата и то, насколько он сексуален. Вместо этого поговорим о боссе. Она же стерва, верно? Расскажи мне, какая она сука.
– Она ненавидит меня, и... – начинаю я, но Даниэль перебивает:
– Подожди. Ладно, мы можем вернуться к сучке через секунду, – говорит он. –Конечно, я уже ненавижу её, потому что она на пути к... куда, ты сказала, она везёт моего будущего мужа?
– Вегас.
– Хорошо, потому что она едет в Вегас с моим будущим мужем, – говорит он. – Я скажу ещё кое-что, и закрою рот на замок, хорошо?
Я тяжело выдыхаю, допивая остатки своего напитка.
– Давай. Что?
– Значит, они называют его Агрегат, так?
Я громко стону.
– Нет, я не говорю об этом. Нет, нет, нет, нет.
– Что? – он поднимает руки вверх. – Так они его называют. Ты ведёшь себя так, будто я придумал это имя. Всё, что я хочу знать, это так ли это легендарно, как они говорят.
– Срань господня, Даниэль, – я чувствую, как моё лицо краснеет, когда думаю об Агрегате, который Гейдж оставил мне в офисе. Но в офисе его больше нет; очевидно, я не могла держать его там, поэтому коробка тщательно спрятана за одеждой в моём шкафу. Я так пьяна, что чуть не рассказала Даниэлю, что сделал Гейдж. За исключением того, что я не могу заставить себя сделать это. Я вдруг чувствую, что держусь за это, как за мой маленький секрет. – Я не обсуждаю с тобой Агрегат Гейджа.
Он наклоняется вперёд и понижает голос до заговорщицкого уровня.
– Значит, ты знаешь об этом.
– Я ничего об этом не знаю! – взвизгиваю я, словно защищаясь. – Я ничего не знаю о члене Гейджа, большое спасибо. Я оставлю это на усмотрение любой бабёнки, с которой он будет встречаться.
Даниэль поднимает брови и откидывается на спинку стула с коктейлем в руке, изучая меня.
– Бабёнка, да?
– Совершенно верно. Бабёнка.
– Тебе девяносто лет? – спрашивает он. – И ты называешь меня старой девой.
– Бабёнка – это не старый термин, – протестую я. – Так и есть... ладно, это старый термин. Но он никогда не выходит из моды.
– Значит, Гейдж встречается с бабёнками, – говорит Даниэль. – И, может быть, твоим боссом, судя по твоей реакции.
– Мы можем поговорить о чём-нибудь другом? – спрашиваю я. Больше не хочу думать о Гейдже. И я определённо не хочу думать о том, что они с Челси делают в Вегасе. Я уверена, что ликёр течёт как вода, и Челси делает именно то, что она делала с ним в офисе, её рука слишком надолго задержалась на его руке. Только на этот раз она, наверное, одета в какое-нибудь обтягивающее платье, и он весь её. Я стряхиваю с себя чувство отвращения, которое испытываю, когда думаю о них двоих вместе.
– Ты немного вспыльчива из-за этого, – говорит Даниэль, изучая выражение моего лица. Я избегаю смотреть на него, благодарная, когда официантка прерывает нас с нашими чеками.
– Что? – спрашиваю я, когда она уходит.
Даниэль пожимает плечами.
– Я никогда раньше не видел тебя такой раздражительной, – говорит он. – Ты же не запала на него, да?
– Не будь смешным, – говорю я, заставляя себя рассмеяться. – Это было бы безумием. Конечно, я не запала на него. Он мне даже не нравится.
– Конечно, куколка, – говорит Даниэль, всё ещё глядя на меня. – Как скажешь.
Глава 9
Гейдж
Стук, стук, стук, стук. Стучание баса в клубе смутно совпадает с пульсацией в моей голове. Я должен был бы быть чертовски восторженным, сидя в VIP-секции одного из самых горячих клубов в Вегасе, получая деньги за то, чтобы приставать к горячим девушкам и пить только самый дорогой ликёр. Челси даже не приклеилась ко мне, как я думал. Насколько я знаю, если бы я дал ей зелёный свет, она бы сразу же набросилась на меня, но она также занимается бизнесом и знает, что это хорошо для бизнеса, когда я подцепляю цыпочек. Всё дело в грёбаном бренде.
Проблема в том, что всё это напоказ. Я всё ещё в ботинке, что даёт мне отличный повод сидеть здесь, подперев ногу, вместо того, чтобы притворяться, что я во всём этом участвую. И я пью содовую вместо ликёра. Я даже не трахнул ни одной модели в ванной.
Гейдж О'Нил, трезвый и целомудренный. Ад действительно прямо нахрен замёрз.
Может, у меня инсульт или что-то в этом роде. Изменение личности – это симптом инсульта, не так ли? Или у меня опухоль мозга. Вернувшись в Даллас, я мысленно делаю себе пометку поговорить с доктором: «Док, я чувствую себя не так, как обычно. Мне кажется, я заболел». И это совершенно законное беспокойство.
Девушка, сидящая справа от меня, наклоняется ко мне, её длинные каштановые волосы касаются моей руки, и на секунду, когда я смотрю на её локоны, я вспоминаю Делани.
Как будто я мог забыть Делани. Она крутилась у меня в голове с тех пор, как мы покинули Даллас. Вчера вечером я бросил свой телефон на дно сумки и смотрел телевизор в гостиничном номере, пока не потерял сознание, просто чтобы не думать о ней и о том, куда она идёт, одетая так, как она была. На сегодняшнем фанатском мероприятии я мог бы поклясться, что даже видел её в толпе.
Может, у меня и правда чёртова опухоль.
– Я не ношу трусиков, – девушке приходится кричать это мне в ухо, несмотря на то, что она так близко, что я чувствую её губы на своей коже. Я смотрю на неё сверху вниз, позволяя своему взгляду задержаться на её длинных загорелых ногах и коротком-коротком белом платье. Платье без трусиков под ним.
– Может быть, в следующий раз, – говорю я. Часть меня думает, что я должен сказать «да». Что мне нужно сделать, так это взять эту девушку в уборную и трахнуть её у туалетной кабинки. Я мог бы избавить себя от этого состояния.
Вот только это не столько состояние, сколько тот факт, что мои мысли заняты Делани.
Девушка скользит рукой по моей груди, и я отталкиваю её, стараясь не быть слишком сильным. Я хочу сбросить её с себя, убрать от себя её отвратительную лапу. Но Гейдж О'Нил этого не делает. Гейдж О'Нил всегда хорошо проводит время.
Она наклоняется ближе.
– Я готова на всё, – говорит она. – Что угодно.
Я застонал. Обычно, я бы уже набросился на неё. Девушка горячая – она высокая, худая, выглядит так, словно сошла со страниц модного журнала, и она предлагает всё, что угодно. Всё именно то, что мне нравится слышать.
И я отказываюсь от этого?
Со мной определённо что-то не так.
Я не выдерживаю и пишу Делани.
Ты уже воспользовалась им?
Проходит не больше минуты, прежде чем она отвечает:
Конечно, нет.
Затем, секунду спустя, она посылает ещё одно сообщение: