Мимо старого зеркала в детство уходят семеро...
чтобы большими и сильными нам предстояло быть.
Пусть тяжела дорога.
Это наш путь особый:
Ты на тропе суровой
верных друзей держись.
Если устал немного,
ты посчитай, попробуй,
слоников, что готовы
счастьем наполнить жизнь.
В Веркольском музее
Потертый старый чемодан
на счастье дядей Федей дан,
как подарок на супружескую жизнь,
чтоб семья была крепка,
чтоб с любовью на века,
чтобы денежки и детушки велись.
Этот старый чемодан
не видал заморских стран,
в доме нашем был комодом и столом,
наш музейный экспонат
верной памятью богат,
он историей наполнен о былом.
ЖИТЬ В СВОЕ УДОВОЛЬСТВИЕ
УДАЕТСЯ ЛИ?- СПРОСИТЕ,
ДАЖЕ ЯГЕЛЬ НА ПРОСЕКЕ
КУДРИ ВЬЁТ ПО УТРУ,
ЧТОБЫ ЯГОДА АЛАЯ,
ВЕСЕЛЕЕ СИЯЛА БЫ,
КОГДА ОСЕНЬ УСТАЛАЯ,
ВСЁ СЛЕЗОЙ ПО НУТРУ.
Я ЖИВУ в УДОВОЛЬСТВИЕ,
КОГДА РАДОСТИ СКОЛЬЗКИЕ,
ОТЗВЕНЯТ КОЛОКОЛЬЦАМИ,
СВОЙ ПРОЩАЛЬНЫЙ МОТИВ,
ТОЙ МЕЛОДИИ ОТБЛЕСКИ,
ВСПОМИНАЮ НЕ ОТ ТОСКИ,
ОТ ТОГО,ЧТО СВЕЖАЙШИЙ СТИХ
ТАК ХРУСТАЛЬНО КРАСИВ
БИБЛИОТЕКАРША
С буковкой "А" книжная полочка -
первое место работы,
вот и профессия: скороговорочкой
новых знакомств переплёты.
Для молодого специалиста
знак перспективы - доверие,
библиотечного дела зернистость
валом и в россыпь измерена.
Было... писатель уже знаменитый,
Федор Абрамов...- спросил:
"Все ли газеты за месяц подшиты,
хватит ли бодрости, сил,
чтобы старанием культурной артели
смело вопросы решать,
чтобы в распутицу и в метели
крепко поводья держать
веркольской жизни..."
уклад деревенский
трудностью не удивит...
Доля крестьянская, долюшка женская
мудростью тропку торит...
Вот и семья, и дочурка с сынишкой,
только работа зовёт:
диспуты, встречи, вечорки, за книжкой
школьный и взрослый народ...
Как не уважить свиданье приветом,
новой задумкой, чайком,
важной беседой, дельным советом,
не поделиться пайком
главного хлеба - доброго слова...
С ним веселей на душе,
с ним и общинного дела основа
в мир снарядилась уже.
Лишь маловато времени в сутках,
ношу на велик и в путь:
ягодный лес призывает побудкой,
на урожайность взглянуть.
Вечером хор... и от песни старинной
на сердце станет теплей...
Утром опять к стеллажам и витринам
библиотечных полей...
"Может кому-то компьютер заменит
кладезь печатных вериг,
мне же близки те, кто любит и ценит
свежесть журналов и книг.
Пусть в круговерти хлопот постоянных
отдыха нет - всё бегом,
но сквозь труды нашей жизни нежданно
счастье сияет ...
Кругом
осень красоты свои расплескала
рдеют рубины рябин.
Значит "бегом"... пока не устала...
в помощь Абрамов и Грин.
У Сани Богданова
Когда покраснеет ива
под солнечной благодатью
и птичьим звоном игриво
наполнятся небеса
душа моя сиротливо
из городских объятий
на родину рвётся, где гривой
еловых лесов полоса
рисует картину счастья,
как в детстве, легко и свободно,
где каждое встречное «здрасте»
улыбкой повысветлит хмарь,
признает по взгляду «породу-
весь в деда…»
и хрустнут напасти,
растают обиды и страсти…
Из самовара, как встарь,
чаёк, на шишках сосновых,
придумает байке основу
для закадычного друга,
вдогонку свежайший рассказ…
А стрелки часов упруго
промеряют мощность круга,
а слово спешит за словом,
неистребимый запас.
И сладостным шлейфом молчание :
на травах чаек душистый…
Молчим… и невесть откуда
возникнет знакомый мотив
и растворится отчаяние…
И радость украсит искристо
беседу шутейной причудой,
дыхание детства впустив,
как кошку, что долго гуляла
и вот, наконец, вернулась,
и в этом её возвращении
великая правда любви.
а кошка к миске пригнулась,
ей ни к чему прощение,
она от свободы устала,
ей нужно побыть с людьми,
погреться у теплой печки,
о будущем помурлыкать…
Огонь за печною дверкой
резвится - и вечер мал,
мал да удал - без аптечки,
у дружбы целебные мерки,
свои:
не отнять - не привыкнуть,
надёжнейший капитал.
Я жил в городке приполярном,
и в сутолоке столицы,
а сердце чутьём щемило:
гнездо родовое зовёт.
Испив родниковой водицы,
хвалю отчий край благодарно
за землю, что дедов кормила,
и мне это счастье даёт.
Услыхать полунапраслину-
горше перца,
изготовленная мастерски
прямо в сердце
метит острою и пестрою
полуправдой
и играет ,как напёрстками...
Без преграды
разрушая душу едкими
"вдруг" да "если".
От сомнений станут редкими
сны и песни.
Выяснять -перелопачивать
быль и небыль
словно солнце приколачивать
впрок на небо..
я иду своей тропиночкой
жизни новой...
Ветер носит паутиночку
что ж такого.
Ухает филин глазастый,
верно, подругу зовёт,
в лунную ночь не напрасно:
встречный учуял полёт
той, для кого в трубных нотах
стынет восторг на ветру,
той, с кем в семейных заботах
ночь окрыляет игру.
Ямка на старой коряге
чем не приют для птенцов:
мудрость отцовской отваги
силой наполнит мальцов ...
В звуках весенней побудки
ёжится лес вековой...
Ухает филин, как будто
рубит на части покой
синих снегов, что скрывают
музыку талой воды...
Ухает филин, внимает:
близко согласья лады,
отклик крылатой подружки,
трепетной тени вираж...
Вновь на еловой опушке
лунноальковный винтаж.
Весна поляной овладела:
сквозь ржаво жухлую листву
побеги травостоя смело
держали вахту на посту
границы между пережитым
и неизвестностью земной,
миг, солнечным лучом прошитый,
звенел по-птичьи надо мной.
А вдох глубокий и блаженный
наполнил чувственность души,
и свежий стих несовершенный
" не торопись"-шепнул-" дыши."
Вот тебе и май и снег,
знак небесной благодати:
так рассыпчато, некстати,
будто мелочь из прорех
ослепляет белизной
крутизну начальных истин...
Отчего же свежесть мысли
так печалит новизной?
Небесам покорны почки,
в зеленеющих платочках,
им бы стужу переждать,
раз-два три четыре пять...
Зеленеют почки в строчке
песни что не знает точки,
только учит жить и ждать:
Раз-два-три -четыре-пять
ЛАСКОЮ ОСЕНЬ ТЕШИЛА,
ПЕСНЕЮ ЗОЛОТОЙ,
ЦВЕТОМ ИГРИВО СМЕШАНЫМ
БРЫЗНУВ НА БЕРЕГ КРУТОЙ,
ТАИНСТВО РАССТАВАНИЯ
ВЫСВЕТИВ ТИХИМ ЛУЧОМ...
ЧУВСТВЕННОСТЬ РАССТОЯНИЯ
ВЕТКОЮ НА ПЛЕЧО:
НА ТЕБЕ - РАДОСТЬ ПРОЩАНИЯ,
ЛИХОМ НЕ ПОМИНАЙ,
И НИ К ЧЕМУ ОБЕЩАНИЯ -
СЛЕД УЛЕТАЮЩИХ СТАЙ.
Иду неторопко осеннею тропкой
вдоль белого облака мха,
И понимаю, и принимаю
эфирную сущность стиха.
Сосновою высью, как свежею мыслью
дышу, и деревьям под стать:
беззвучна, бесстрастна, щедра и согласна
пить сердцем судьбы благодать.
Малыши- мураши прямо по тропинке
мельтешат целый день и несут на спинках
груз тяжёлый лесной, но для дела важный:
стоят дом не простой , а многоэтажный.
Самый главный этаж муравьиным деткам,
чтобы их уберечь, под сухою веткой
роют сотни ходов: прячьтесь , муравьишки,
от дождей, от врагов , от злодея- мишки.
Кто-то шишку сбросил с ветки,
и другую обронил?
Это беличьи пометки:
для зимовья хватит сил,
видишь, сохнет гриб душистый
близ глубокого дупла,
и ныряет хвост пушистый
в тайну летнего тепла.
Мох да прутик в лапках ловких-
маскировка для кладовки.
Белка знает, что припас
выручает в трудный час.
Не страшны мороз и волки
в доме на высокой ёлке.
В красном беретике доктор лесной,
шустро вспорхнул над ветвистой сосной,
он постучал по стволу, приумолк,
снова врачует кору... целый полк
вредных воинственных короедов
он поборол, заодно пообедал.
Будет сосёнка сильной, здоровой,
дятел осмотрит округу сурово,
новое дерево станет лечить,
птенчиков доброй науке учить.
Клюквою, что бусами расцвечены
окаёмы зыбкого болотца,
счастье, что судьбою мне намечено
россыпью по осени даётся.
И любовь и радость по крупиночке -
брать бери да пробуй разобраться.
Оглянешься: полная корзиночка,
а кругом немерено богатство.
Но куда идти, какою тропкою?
Где набраться силы для полёта?
Ягода крупна, да место топкое:
дотянусь не выпустит болото.
Радости, печали, жизни истины, уготованы
- своё собрать сумей-ка,
Чтоб вкусить и понимая « кислая »
хороша воскликнуть, чародейка!
Глянь, сквозь радуги вдоль по Пинеге-
Осень...
В Африке зреют финики.
Зреют финики в знойной Африке?
я по Пинеге в белом шарфике.
Шарфик по ветру развевается,
на моторочке парню нравится
увозить меня за брусникою,
в бор , где часики слаще тикают:
средь кудрявых мхов на угорышке
наберём с верхом по ведёрышку
красной ягоды - не умаемся,
Повезёт расстараемся.
- Шарфик беленький-городской фасон...
Посреди реки наберёт разгон
лодка шустрая, не на вёселках,
Разве грустная жизнь по осени ?
Что нам Африка: пальмы, финики...
Мы с брусникою - вдоль по Пинеге.
Взлетело ввысь уже не повернёшь,
И всё, что " до ... в даль вечную уплыло,
А всё, что "после"- вряд ли украдёшь.
Взлетело слово, радостью вселенской
Укрыв окрестной росстани красу...
И я блаженно, под улыбкой детской,
Весть по судьбе, как песенку, несу!
Я НА ПИНЕГУ НА МИГ
ЗАЧЕРПНУТЬ ВОДИЦЫ,
А В ЛАДОНЯХ, БОГ НАСТИГ,
РЫБКА СЕРЕБРИТСЯ.
МНЕ -ТО СЧАСТЬЕ, ЕЙ БЕДА,
НЕЗАВИДНА ДОЛЯ...
ОТПУСТИ-ШЕПНЁТ ВОДА
ПЛЕННИЦУ НА ВОЛЮ.
РЫБЬИ СКОЛЬЗКИЕ БОКА
ВСПЛЕСКОМ ЗАЗВЕНЕЛИ.
«ЗДРАВСТВУЙ,ПИНЕГА-РЕКА,-
БЛИКИ СОЛНЦА ПЕЛИ.