И мы отведаем вкус, сладости ягодный нрав...
Как Махонька с походной котомочкой,
Я шагаю по жизненной кромочке:
Не боюсь упасть, не боюсь пропасть:
словесам моим изготовить снасть
не получится не у ворогов,
не у хищников, не у воронов.
На краю земном берег крут — высок,
понесёт река моих дум песок,
перемоет словечко песочное,
округлит, отшлифует от прочего.
чтоб осталось в веках только чистое,
теплотою, как солнце лучистое,
красотою, как зелень весенняя,
в час причастия, в день воскресения.
Пробьётся родник сквозь толщу земную,
засеребрится ручьём,
чтоб путнику жажду смирить, чтоб волнуя
рекой обратиться... Ничьё,
всеобщее это природное чудо
по высшим законам струит
святой чистоты вековую остуду
от страхов, сомнений, обид.
И в пригоршне ясность небес отразиться...
и светлой водицы вкусив,
ты видишь свой путь, а времён колесница
являет эфирный курсив
осмысленных истин, забытых, всевластных,
в них жизненных сил благодать -
душевный крепёж, изначально бесстрастный,
что "совестью" принято звать.
Недаром на севере, нашем суровом
того окрестят " родником",
кто близок по духу, по крови, по слову,
кто дело свое прямиком
стремит неустанно сквозь тернии к звёздам,
упорствуя в честном труде,
а мы разглядим, хорошо бы не поздно,
свой блик на журчащей воде.
СЛОВА ЗАСТЫЛИ НА ЛИСТКЕ,
СЛОВА ЗАСТЫЛИ:
ПОДВЛАСТНЫ ИМ
ТРОПА В МЕЧТУ, И МИЛИ БЫЛИ,
СЛОВА ЗАСТЫЛИ
ЧТОБ ВЗОЙТИ ВО ЧИСТОМ ПОЛЕ,
РАЗДУМИЙ И СТАРАНИЙ СТИХ
В СЕБЕ УСВОИВ.
СПРОСИЛИ ВЫ:
КАК СЛОВО ЭТО ОТЗОВЁТСЯ?
-РОСТКОМ,
КОГДА ДУШЕВНЫЙ СВЕТ ЗЕРНА КОСНЁТСЯ.
А история рядом жила...
и лучилась доверчивым взглядом,
при котором и слов-то не надо,
и большие дела - не дела...
Если есть сладкий вдох - для души
и дыханье тишайшее ветра,
что весенней травой шебуршит и
волнует безмолвную ветку
чем-то тайным, но столь дорогим,
столь глубоким, как вечность и время,
что тяжёлой реальности бремя
образуется в нечто,
другим
обещая измерить аршином
ширь лугов, высоту синевы...
И упругость целительной шины
на изломе душевной канвы ощущаешь,
как знак благодати...
И о бренном уже ни гу-гу...
лишь о том, что уместно и к стати,
лишь уверенность: надо - смогу.
А история рядом была...
ложкой мерно звеня о стаканчик.
Мы ее не заметили раньше...
А она вдруг слезой потекла.
Памяти Алексея Алина, поэта, краеведа,
киножурналиста, работника Веркольского
музея Ф. Абрамова
Для восторженной натуры,
рамки огородов хмуры,
но картошка - хлеб...
фигуру
не испортишь, коль промнёшь,
на прополке десять соток,
век людской, увы, короток,
чтобы радуясь красотам
знать, чем кормишься... и всё ж
краеведу и поэту
страстно хочется при этом
показать зимой и летом
свой, до боли милый, край:
даль - речной канвы полоску,
деревенский быт неброский,
без натруженного лоска,
баню, как у всех... сарай.
" И, приятель, где ни бегай,
лишь деревня манит негой...
не найдёшь белее снега,
чтоб отведать, горсть прими...
Чистотой небесной, блеском
все леса и перелески,
как богоугодной фреской,
принаряжены...
Пойми,
режиссёр во мне не выстыл...
фильм задуман в жажде истин...
чувствую природной кисти
изначальна благодать...
Потому и взгляд мой виснет
над осенним сплавом листьев,
над ручьем, в нём нет корысти...
Вечность можно увидать
в певчей птице на заборе
в лиственнице на угоре,
в доме, что хранит историй
тьму, прислушайся, услышь.
Сам я городской... прижился:
в свежесть радуги влюбился,
в этот луг и снег, что снился,
чуйкой звал от шума в тишь...
в тайну скромного местечка,
где журчит подлёдно речка,
чистит мысли и сердечко
от проблем и от обид...
Раз вдохнул - начался внове,
к серым будням наготове,
чтоб устой крепить в основе...
Стоп - загашник сохранит
мой архив: в нём снимки кучей...
кадр с угора - с низкой тучей...
всё в копилку - в стол скрипучий...
впрок... А тянет, как магнит...
Но, увы, работа, печки,
не присядешь на крылечко
перекинуться словечком
о погоде, о житье...
Зреют фильм в душе и книжка,
только время круто слишком,
делу час, а жизнь делишкам,
ежедневной суете.
Суету зальёт, конечно,
март хмельной водицей вешней...
в зиму стопочка сердечней...
пламень охладит в груди...
тропкой безупречно млечной
этот ракурс бесконечный
унесу с собой, навечно...
по наитью ... не суди.
На восторженность натуры
огород посмотрит хмуро,
только новый день взовьётся,
над деревней, над рекой,
и покажут дети внукам,
есть такая в жизни штука:
снег... пуржит с небес...неймётся...
покружит... и на покой.
***
Душа в стремлении навстречу
своей открытостью светясь,
так беспрепятственно, беспечно
сквозь обречённость пронеслась.
Душа в стремлении навстречу…
Что ей оковы бытия,
что ей упрек иль безупречность,
непредсказуемость..
Летя
навстречу - вопреки сомненью,
к восторгу новой высоты,
в безудержности, во спасенье
от суеты и маяты,
вне времени и вне пространства-
тот заповедный путь души
стал отраженьем постоянства:
сиял, манил и звал: спеши!
Дмитрию Михайловичу Клопову,
большому труженику деревни Веркола,
другу писателя Федора Абрамова
Будем здравы, дядя Митя...
"Ваше право - проходите...
А отведать не хотите,
прямо с дойки, молока"...
Кружки с ароматом козьим
дружно лихо опорозним,
а потом, о том, что " рознит",
что сближает на века:
разговор простой и честный,
с дядей Митей интересной
байке радуемся вместе:
" С Фёдором?.. в каком году?..
толковали мы о жизни,
он сказал: "Твори!
Отчизне
и деревне
в оптимизме
надо выдержать страду.
Ты наш местный Пиросмани,
так рисуй про то, что с нами,
что с природой, что на грани
бытия -
пустое прочь.
Рамки выточат потомки,
а талант не кант по кромке -
дар, с секретами в котомке:
принял ... к делу приторочь."
То абрамовское слово,
до сих пор свежо и ново,
прямотой своей готово
путь направить средь сует,
"Фёдор, друг мой, часто снится,
с почеркушкой на странице
книжки записной... и длится
череда ночных бесед".
К дяде Мите в мастерскую
напроситься не рискуем,
там с картинами тоскует
Митин, прежних дней талант...
"Нынче пальцы "крюковаты",
"от работ, что без зарплаты"...
"время стало диковато...
а душой, как был - атлант."
Грядки, козы - тоже дело,
на большак не ступишь смело,
коль скотинка приболела,
коль в хозяйстве не лады,
под молвой в деревне нашей
чести нет лентяям падшим,
оттого и край наш краше -
всё труды-труды-труды.
"Сколько в Пинежье гостите?
ладно, покажу обитель,
над картинами смотритель
сам - с горушкой закрома"...
Ахаем, перебираем
на фанерках "виды рая",
как иначе звать не знаем:
" дом знакомый"... "бахрома
летнего цветного луга"....
"дышит радостью округа"...
"с глухарём кружит подруга -
вечной жизни благодать".
Дарит впрок щепную птицу...
С Митиной руки, годится,
добрым знаком закружится,
чтоб в терпении счастье ждать.
- Дядя Митя, что за счастье ?
Будто карту яркой масти
дядя Митя не для страсти,
из-под сердца доставал:
"Мне бы маленький, но трактор,
чтоб восьмой десяток трактом
этот долгожданный фактор
путь счастливый рисовал.
Я работать с ним умею,
опыт, документ имею,
пенсия мала- идею
раскурочил капитал...
Стал бы помогать деревне
и завет исполнил древний:
и земле сквозь толщу терний
пустовать никак не дал."
Март на поле снегом талым...
дяди Митеньки не стало,
он от жизни не устало,
он туманно уходил:
трактор что? иная сила
к небесам его манила,
Бога он любил и землю...
Слава Богу, что любил.
Отцвело ли выцвело прошлое
нет следа,
будто ветром листьями брошено:
не беда,
что искать вчерашний день в нынешнем -
маяться.
Солнце дарит свет и тень
замысел таинства.
Отыскать бы,разглядеть
истины краешек
Сквозь сомнений круговерть
лишних и давящих,
чтоб познав земных утех
радости горести
веру сохранить в успех
праздника совести.
Вороницын Константин
Изобретатель, ученый, организатор лесной отрасли в Советском Союзе
Технарём родиться надо,
мыслить перспективой впрок
А награды? - что награды,
это даже не итог:
все брюссельские акценты-
грамота на новый труд,
труд не меркою процента
будет памятен и крут.
Цель в основе созиданья,
важный фактор, спору нет,
а признанье, слава, званье,
фейерверк былых побед-
это не для тех, кто мыслит,
кто открытием живёт,
мир преобразуя высью
неизведанных широт.
Край наш лесопилкой русской
кличут из покон веков,
государственной нагрузкой
сколько сил у земляков
порастрачено нещадно,
сколько судеб вперекос?
Но не митингом площадным
про хозяйственный вопрос
должен заявить научный
и технический прогресс,
а идеей многоручной
эффективности процесс
лесодобычу наладит,
в этом наш гражданский долг.
Я технарь, и жизни ради
мы на штурм выводим полк:
профессуру и студентов,
мастеров, научный цвет,
чтоб рацпредложений ленту
сделать практикой побед.
На лесной делянке сверим,
в испытаниях видней:
плюсы, минусы, потери,
продвижение идей.
Сквозь цигарку чокировщик
вставит крепкое словцо,
сформулирует попроще,
как трелёвку на кольцо
эффективности пристроить,
как погрузку обновить,
с работягой трудно спорить,
опыт – факт науки жить
Названый ученым - думай,
как народу помогать,
как изобретений суммой
сумму знаний пополнять,
в размышлениях о главном
истинно из века в век,
что в стремлении державном
важен каждый человек,
чтобы на родной сторонке
добрым словом земляки
вспоминали… а вдогонку
песня с Пинеги реки.
ПЕСНЯ
Нюшка-вьюшка—берегинюшка,
исцели меня коль примешься
от моих ли страхов страшненьких,
что грозят грозой вчерашнею,
болью-ябедой постреливают,
по сердечушку примеривают.
Исцели меня и пращуров
от навета настоящего.
Дай покоя и спасения
в будни ли, иль в воскресенье мне.
Сохрани веселых детушек,
и подружек и соседушек
от обиды-злобы-напасти.
Сбереги покровом радости
белый день и светлый помысел,
мужа крепкого на промысел,
сбереги да приумножь добра,
пусть на выдумку судьба хитра.
Силы мне прибавь коль примешься,
Нюшка, вьюшка, берегинюшка
Памяти пресветлой песеннице, Мати сузёмушке,
подвижнику коллективного хозяйствования,
другу Федора Абрамова,
Марии Николаевны Кадашовой
Чтобы песню держать, надо всласть дышать,
чтобы песню нести, жизни суть в горсти,
не скукоживая,
миру щедро отдать…
А с небес благодать придорожная
на земном пути с неба ливнями,
летним солнышком через дождичек,
чтоб вокруг тебя всё цвело-росло,
чтобы люди сияли приветливо...
а прольют слезу, не обманутся,
откровением впрок очистятся...
заживут с тобой миром песенным,
как единою истиной венчаны...
И дела пойдут с вами рядышком,
добростойкие, добровечные...
И потомков рать думой праведной
не утратит связь с лучшим временем,
а займётся полезным творением:
не игрой в чехарду, с переменами
и подсчетом серебряной прибыли,
а делами той песни достойными
для ученья души трудолюбию
милосердию, созиданию,
жизни радостной, счастью светлому ...
с песней долгою, песней главною
с песней звонкою на семи ветрах...
Оброню зерно в землю талую
чтобы колосом зазвенеть полям,
чтобы радостью приумножилась
наша силушка на житейское,
отпущу я в высь, в глубину небес
стайку слов своих про заветное,
чтобы птицами быстролётными
высоту познав те слова мои
духом истинным напитались бы,
сквозь круги времён да сквозь радуги
настоящий миг да вчерашний век
кружевной красой, словно оберег,
охраняли бы край мой отеческий
мою родину ненаглядную.
Бусики жемчужные на ладошке…
А слова ненужные
сквозь окошко-
белой ночи таинство растворило…
И душа, как бабочка, воспарила
над землей, черемуховым цветеньем,
легкокрылым трепетом и смятеньем
в измеренье новое увлекая,
к неизбежной свежести привыкая.
СТАРИННЫЙ САРАФАН
Доставала сарафан из сундука,
косоклиночки разгладила бока
перед зеркалом, всмотрелася,
из былых времён зарделася
та рябиновая ягодная гроздь,
что бросал в окошко неслучайчный гость:
мой прадедушка прабабку звал гулять,
на мечище - не обновой щеголять,
а пройтись впервые парочкой
в шепоточек:" гусь с гагарочкой"
Косолинный рукотворный сарафан,
был обновой новомодною придан
к занавескам с тонким кружевом,
что терпеньем впрок натружены
в беспокойном и старательном девичестве,
при лучине..Не при нашем электричестве...
А с любовью шито-ношенное
да наследником не брошенное,
передаст секрет любви через века,
потому и достаю из сундука,
этот старый красовитый сарафан,
чтоб за радостью не ждал меня обман,
чтобы песней милый на реку позвал,
на моторке быстроходной покатал.
Мы из клуба прямиком на бережок,
нарисует лодка волнами кружок,
я узнаю задушевные слова...
Монастырские забьют колокола,
в небеса вечерней звонницей...
На прощанье друг поклонится,
и рябиновую кисочку подаст,
я приму всерьёз не ягодный припас,
символ верности на вечны времена...
а рябина сей год сладости полна.
СЕРЫЙ -серый старый дом с презеленой лестницей,
в каждую весну влюблен, как в свою ровесницу,
от того-то потому зеленеет заново
уходящий к солнцу путь над уставшей рамою
Эту лестницу наш дед мастерил старательно
ладил прочно чтобы бед век не знать... Внимательно
дедову заслыша речь в небушко глядели мы
и запомнилось беречь дедом было велено,
ту дорожку,что звенит радостью украшена,
Снова солнышко в зенит знаком дому нашему.
ИЛЮШИН ДЕД
Он и трактор, и комбайны
знал до винтика, по звуку,
и другим свою науку передал,
а когда лесное диво-
гриб, что прятался игриво,
мне как внуку,
слово тайну,
показал,
я узнал, что у секретов,
есть причудливость ответов,
и живем мы не случайно, а затем;
чтобы стать чуть-чуть щедрее,
и мудрее, и добрее,
чтоб решить вопросов " тыщу" и проблем.
и свою смекалку в деле
применить, чтоб песню спели,
дружным хором да за праздничным столом,
А слеза мужской зовётся,
если по сердцу придётся,
давней байки не придуманный излом.
Я люблю беседы с дедом,
про колхоз и про Победу,
на крылечке у "семейного гнезда",
а над Верколой деревней,
над беседою не меркнет,
светит радостью Полярная звезда
На угоре мы не спорим,
мы о жизни говорим,
просто жизненной опоре
шатко на вчерашнем соре
от вылущиванья зёрен и качания перин.
Разговора привкус терпкий
Показать полностью..
жжёт язык, а рамки мерки
как замочных сважин дверки,
обреченности полны,
но зато мы знаем точно
нам не страшен круг порочный,
потому, что нет подстрочной,
полуправдошной волны.
Мы чисты, как в день последний,
огонёк в избе соседней
как таинственный посредник
меж небесным и земным,
нас радушно привечая,
позовёт на чашку чая,
от которой полегчает
и безусым, и седым.
Деньги исчезнут, а быль – небылица?
Слов вереница опять
ввысь устремится,
чтоб воплотиться
в солнце, грозу, или станет границей,
или полётом сказочной птицы,
чтобы сердца волновать.
ИСПОВЕДЬ ЛЕСОЗАГОТОВИТЕЛЯ
Ноет спина на погоду,
ноет- попробуй унять...
Годы ? Конечно, годы,
время не вывернешь вспять.
Вахта — не сыр с ананасом:
робим в лесной глуши,
ельник трелюем на трассу
в дождь и морозы...
- Суши
ночью свою телогрейку,
днём проворачивай план:
что не процент, то копейка
звякнет зарплатой в карман.
Падает- ухает ёлка,
стан её скрипом скрипит,
сыплются слёзы-иголки,
колкий судьбы малахит.
Тихой красою смолистой
солнце качала в ветвях,
в путь свой последний тернистый
волоком тащат …
Зачах
бор тот, что черным прозвали,
наголо сбрит — век расти...
Сколько черники сбирали ?
Не кому крикнуть «прости...»
Птица и та не гнездится,
деток своих бережёт...
Прошлое, что колесница
душу стыдобушкой жжёт.
На тебе план и проценты
пенсией - кукиш в гости,
ноет спина - значит ренту,
взаболь по жизни нести.
Я сочиняю печь, я буду в ней печь стихи,
я буду в ней звонко жечь страсти свои и грехи,
Я сочиняю печь из кладези прежних времён,
из расстояний и встреч, из позабытых имён.
Я побелю свою печь светом прощений- «прости...»,
чтобы под тяжестью плеч не о чём было грустить.
А по утру вот те на: словно румяный пирог
с тайной забытого сна стих угадает свой срок.
И мы отведаем вкус, сладости ягодный нрав...
Вот побелила печь - жду урожайных прав.
А хозяюшка по горенке похаживает,
гостей званных и не званных привораживает
не конфетой леденцовою, не пряником-
добрым словом, что весомо доброй памятью.
Гости в круг-вокруг хозяйки собираются,
да старинной хлесткой байке удивляются,
А хозяйка глаз - хитриночкой прищуривает,
будто солнечный алмаз в душе нащупывает.
Тайный знак укажет разом, без сомнения,
что роднит нас разных в этом поколении.
А Татьяниной избе
веселиться при гостьбе!
Видишь, сколько горожан понаехало.
Каждому давай приют,
хоть министрами зовут,
хоть туристами…
Как белка с орехами
наша Танюша шустра
со вечёры до утра
кормит-поит да заботою радует,
чтобы деревенский дом
вспоминали чередом,
а «спасибо» через годы наградою -
доброй славой позовёт
новый городской народ,
чтобы местных разносолов попробовать,
чтоб в бревенчатой избе
поразмыслить о судьбе
да старинной длинной песней особую
мудрость на века нажить,
чтоб в мечтах не раз кружить,
над коньком, над охлупнем дедовым,
видеть, как хранит Покров
ширь бескрайную лугов,
тайну тихих вечеров за беседою.
За туманной пеленой,
день проявится иной…
Притяжение абрамовской Верколы
внуков-правнуков опять
сможет в край родной созвать,
а ручей-родник покажет, как зеркало:
в мире перемен лихих
солнца вековечный стих
дарит всем тепло и свет единения.
И потянется рука
к перезвонам родника,
чтобы пригоршней черпнуть вдохновение.
Чистота водицы вмиг
радостью украсит лик…
наберёт Танюша полны ведёрышки,
как без чая гостевать:
Всем здоровья!
А под стать
настроению завьются кудёрышки.
И гармошка запоёт,
и гулянка в пляс пойдёт…
Чай душистый, самоварно-старательный,
нам хозяюшка подаст…
Щедрый вечер – про запас,
чтобы вспомнить, и не раз,
обязательно.
ПО ДОРОГЕ В ВЕРКОЛУ
Сельский учитель Василий,
тонко, легко, без усилий
вам растолкует задачу
и пояснит, что " нюанс " -
это важнейшая штука,
в каждой серьёзной науке:
если "нюансик" - на сдачу ,
в нём исключительный шанс -
стать чуть мудрее и крепче…
Жизнь неудачи залечит...
схлынут с дождём кривотолки,
то , от чего так устал…
Сердце чутьём не обманет..
Правды высокое знамя
пусть и пробито осколком,
знает победный финал.
Сельский учитель Василий
в строгом хозяйственном стиле,
сквозь круговерть настроений
держит исправно извоз:
по бездорожью и пыли
в собственном автомобиле
из отдаленных селений
к станции "на паровоз"
возит почти каждодневно
он земляков и замену
надобно-точно добудет,
знает своё ремесло.
Верен " как штык" обещаниям,
шуткой отдаст на прощание -
этот "нюансик" разбудит
спящих дорогой в село:
" На-те, вам вотчина ваша,
выспались, будьте здоровы,
не забывайте вещички... "
И рюкзачок на плечо...
"Сто благодарствий, шоферу,
трижды в весеннюю пору..."
"Верный "нюанс"- мы не птички,
лётом не свыкли ещё."
К ночи домой , а на утро,
рамочки в цвет перламутра
выкрасит в школьной столовой:
всё на душе веселей...
и на футбольное поле:
матч объявили по школе:
к бою команды готовы?
В свете желаний светлей
каждой минуты мерцание,
и ни к чему отрицание
"ветра попутного в спину"-
счастья в отдельной судьбе...
То что добыто стараньем,
скоро вернётся признаньем...
а не вернулось... причину
ищем не в людях - в себе.
Ну а гитара под вечер
раны сомнений залечит,
только все реже на плечи
радостей тихий мотив...
Снова звонок телефонный:
"К поезду?"- Спать не резонно.
"Много вещей?... Обеспечим..."
В деле любом позитив
самый первейший наставник...
"Сердце тогда не устанет,
если в итоге свершение
мир удивит красотой,
та красота, что кустарник:
щедростью спелою манит,
правит и путь, и решение
к ясности цели простой.
Приехали, куда дальше..."
ПЕРЕПРАВА
Управитель переправы Николай,
давний друг его буксир " Тяни-толкай"
распорядок знают точно,
перевоз и днём, и ночью
обеспечат в час урочный-
ерундой по ходу дел не отвлекай.
От дождей вода в подъём- сумей причаль,
к точке, что бранясь зовём "умри печаль",
Нам бы ловко развернуться,
да о камень не споткнуться,
подмигнуть и улыбнуться
бабке,что крестом спасает мир,
а шаль
молодильно расплескалась по плечам...
бабке надо побыстрее на причал
к фельдшерице обратиться:
"почему слеза сочится?.."
"почему стал дедко снится ?.."
"приходил к просонью утром и молчал..."
А студентка видно в город- в каблучках,
по грязищи , по распутице...
в сучках
посох дяди Севастьяна,
нет надежней талисмана,
оберегом от обмана
этот посох да погоны на плечах.
Не снимает Сева старую шинель,
ту что метила вражиная шрапнель:
в ней теплей зимой и летом
выживать на свете этом...
и проверена примета:
при шинели не страшна речная мель...
И беседует с бабулей Севастьян:
доля, что горбатит спину у крестьян
вызывает возмущенье
мир забывший о прощении
ожидает возвращенье
к войнам , распрям, в денежный изъян.
Переправа, хоть короткий, но маршрут,
при котором даже мысленно не врут,
и речной волны бурление
отражает поколение,
и сумятицу стремлений,
что с людьми по трапу на берег сойдут.
Переправу держит крепко Николай,
а по берегу кружит веселый лай:
спаниэль и Дашка дочка
принесла обед в судочках,
поприветствуем гудочком...
- "Не в трясину трап, к угору выстилай!"
Переправа-переправа, берега
замостит зимой широкая река,
а до зимнего начала
чтоб душа не заскучала,
выбирай, судьба , причалы
коль буксир в ходу-не куксится пока.
ЖИТЕЙСКАЯ ЛОЦИЯ
Мы торили лоцию по морю житейскому,
Мы искали истово счастья острова,
Испытаний порцию мели фарисейские
нам дарили -
низкий им наш поклон...
Права
поговорка старая: тяжело в учении,
тяжело, не тягостно, если суть в горсти.
Бакены усталые вопреки течению
ОГОНЬКОМ СИГНАЛИ не о чем грустить!
Штормовой пучиною волю не повыветрить,
мы работой яростной шлифовали дух,
мы торили лоцию, чтоб понять и выверить
путь на остров радости...
И стелили пух
волны пенной накипью, и грозой рябиновой
полыхал разгневанный хмурый небосвод...
Мы торили лоцию трудовыми спинами:
время не жалело нас,
день длинною в год
проживали, верили-и ничуть раскаяния,
пожинали горести, но ничуть нытья.
И надеждой мерили мили расстояния,
и судьбы не ведали лучшей для житья.
Встречи нам пророчили скорость расставания...
Вехами сигнальными утвердив маршрут,
славу дому отчему в сердце, как признание,
мы несли, чтоб далее ветер, свеж и крут,
продвигал нас радостью, новым напряжением...
Постиженье вечного - мудрости трава
удивит не старостью, а щемящим жжением:
жизненная лоция — путь на острова.
Семейные реликвии с хрустальною огранкою
торжественными бликами над сколотою ранкою
нам предсказали разностей бесцельное скольжение
в иллюзионе праздности и ценность отражения.
СЛОНИКИ
Слоники шли за счастьем
по тонкой салфетке комода,
не потому, что модно топтать ажурный узор,
а потому, что свобода линейной тропы похода
гасит сомненья и страсти, всплески житейских ссор.
Семеро друг за другом ,уверенной поступью к цели,
ритм единения четкий держит движения власть.
Шагом упрямо упругим шествуя, слоники пели,
минорнонебесные четки вдыхая хоботом всласть.
Раз - далека дорога,
Два - испытания круче!
Три - берегите силы!
- Маленький, поспеши...
Счастье ни мало-ни много :
солнцем из грозной тучи,
знаком судьбы, сквозило,
вехой для вечной души.
Чтобы взмахнуло счастье могуче крылатым веером,
надо старательно верить, благостной думой жить.