На самом деле не может подлежать сомнению, что спор Черны- шевского с Герценом должен был идти об отношении к тогдаш- нему русскому либерализму и к реформам 60-х годов...
После объяснения с Чернышевским Герцен принужден
уже отказаться от своих инсинуаций по адресу радикалов,
действующих якобы по внушениям правительства. Теперь
он уже признает, что они — люди добрейшие по сердцу
и благороднейшие по направлению, но прибавляет, что
тоном своим они могут довести ангела до драки и святого
до проклятия **. К тому же они, по его словам, с таким
апломбом преувеличивают все на свете и не для шутки,
а для огорчения, что выводят добродушных людей из тер-
пения. На всякое «бутылками и пребольшими» у них готово
мрачное «нет-с, бочками сороковыми!» Герцен утешается
надеждой, что тип желчевиков недолговечен. Жизнь,
* Соч. Герцена, т. V, стр. 241—248.
** Как известно, о тоне противника люди заговаривают тогда, когда
не в состоянии привести против него более серьезных аргументов.
594
говорит он, долго не может выносить наводящие уны-
ние лица невских Даниилов, мрачно упрекающих
людей, зачем они обедают без скрежета зубов и, вос-
хищаясь картиной или музыкой, забывают о всех
несчастьях мира сего. На смену этим беспощадным
отрицателям, которых снедает раздражительное и «свер-
нувшееся» самолюбие, на смену этим ипохондрикам,
неразвившимся талантам и неудавшимся гениям должно
прийти новое жизнерадостное и здоровое поколение,
которым старики а 1а Герцен протянут, быть может,
руку через головы физически и морально больного
поколения желчевиков.
Как мы видим, даже такой искренний и просвещен-
ный представитель либерализма, как Герцен, органи-
чески не мог понять первого поколения русских револю-
ционных демократов *. Из-за тона он не разглядел
сущности их стремлений, из-за деревьев он не заметил
леса. Настолько органически либералы и демократы
были уже тогда чужды друг другу. Ибо здесь дело шло
не о столкновении двух поколений или, вернее, не
столько о столкновении двух поколений, сколько
о конфликте двух общественных течений, двух партий,
представлявших существенно различные и враждебные
классовые интересы **. Либералы представляли инте-
* Г Богучарский в своей книге «Из прошлого русского общества»
(стр. 250), изложивши этот конфликт двух направлений, заключает, «со-
вершенно ясно, что Чернышевский был по существу дела неправ» Правда,
он спохватывается и вспоминает, что «мы имеем показание по этому поводу
(разговор в Лондоне) только одной стороны», но во-первых, об этом нужно
было вспомнить прежде, чем делать столь решительный вывод, а во-вторых,
показаниями по этому поводу является вся литературная и общественная
деятельность обоих великих писателей. Чернышевский до конца остался
верен своим взглядам — и история доказала справедливость его отношения
к русскому либерализму, а вот Герцену пришлось скоро отказаться от
своего прекраснодушия и во многом стать на точку зрения Чернышевского.
Почему же г. Богучарский все-таки считает Чернышевского «по существу
дела неправым»? По какому существу и какого дела? В его отношении к рос-
сийским либералам, что ли? или к либеральничающей бюрократии? Вот
что значит пройти освобожденско-кадетскую школу
*• Характерно, что Тургенев (конечно, человек 40-х годов), разо-
рвавши с радикальным «Современником», перебежал в «Русский вестник»
Каткова, который к точу времени успел уже достаточно обнаружить свои
настоящие тенденции Роман Тургенева «Отцы и дети», который, что бы там
ни говорили, направлен был против «нигилистов» (хотя благодаря художе-
ственной искренности автора нигилист Базаров вышел все-таки симпатичнее
всех других персонажей романа), помещен был в «Русск. вестнике» за 1862 г
А между тем Катков в своем журнале уже вел доносительную кампанию
против демократов, а вскоре ополчился и на Герцена (личного друга Тур-
генева), обливая его ушатами помоев.
597
ресы буржуазии и прогрессивного дворянства, Черны-
шевский и его кружок отстаивали интересы трудящихся
или, говоря его слогом, простонародья, в котором по
тогдашним социальным условиям смешивались воедино
рабочий класс и крестьянство. Не следует при этом
упускать из виду, что крестьянство составляло тогда
почти единственную массу трудящихся, из которой
пролетариат не успел еще выделиться настолько, чтобы
входить в расчеты демократов в качестве серьезного
исторического фактора. И вот почему в расчетах тог-
дашних социалистов вообще, и Чернышевского в част-
ности, главную роль играет крестьянство, а о пролета-
риате упоминается лишь глухо и слабыми намеками
(например, швейные мастерские в романе «Что делать?»).
Именно потому, что в основе режима, от кото-
рого задыхалось все честное и живое на Руси, лежа-
ло крепостное право, — именно потому передовые
русские люди того времени с таким восторгом встретили
первые акты, коими правительство возвещало свою
решимость приступить к раскрепощению крестьянства.
И даже наш великий Чернышевский на момент под-
дался общему увлечению и, в параллель герценовскому:
«Ты победил, Галилеянин!», предпослал своей статье
«О новых условиях сельского быта» («Совр. », 1858,
№ 2) эпиграф, обращенный к Александру II: «Возлюбил
еси правду и возненавидел еси беззаконие, сего ради
помаза тя Бог твой (Псал. XLV, стих 8)**...
Главнейший источник всех недостатков русской жизни —
крепостное право **. «С уничтожением этого основного зла нашей
жизни, каждое другое зло ее потеряет девять десятых своей силы».
Крепостным правом парализовались «все заботы правительства,
все усилия частных людей на благо России». При нем невозможны
были ни правосудие, ни нормальное функционирование государст-
венного механизма, ни порядочная администрация, ни рациональ-
ный бюджет, ни развитие производительных сил. Подневольный
труд крестьян в первую голову невыгоден был для самих поме-
щиков. Отмена крепостного права принесет пользу всему народу,
всей стране, но больше всего и прежде всего выиграет от нее
помещичий класс, а затем купцы и промышленники: вот почему
расходы по освобождению крестьян должна нести вся нация ***.
• Соч., IV, 50 и ss.
** Впоследствии, как мы знаем, Чернышевский несколько изменил
свой взгляд; неудача крестьянской реформы заставила его искать этой
основной причины глубже — и он нашел ее в политическом устрой-
стве России, одним из проявлений которого он в признал крепостное
право.
*** Соч.. IV, 62, 66, 67, 94, 99, 112, 387.
598
|
|
Но все эти положительные стороны скажутся только в том
случае, если реформа будет проведена глубоко и серьезно,
если крестьянам будет предоставлена вся нужная им земля и
притом за небольшой выкуп *. А в случае рационального
разрешения крестьянского вопроса Россия быстрыми шагами
пойдет вперед, причем общинное землевладение поможет ей
постепенно и безболезненно перейти к высшим формам органи-
зованного труда.
Вот почему первые шаги правительства в области крестьян-
ской реформы привели Чернышевского в такой восторг, окрылили
его такими радужными надеждами. И вот почему из-под пера
его вырвалось славословие Александру II, столь не идущее
к общему мировоззрению писателя. «Благословение, обещанное
миротворцам и кротким, увенчивает Александра II счастьем,
каким не был увенчан еще никто из государей Европы — сча-
стьем одному начать и совершить освобождение своих поддан-
ных». Но скоро, еще в том же 1858 году, Чернышевский изменил
свое отношение к правительству, когда увидел, что оно искажает
великую реформу в интересах помещиков**.
[356—362] С тоской и бессильным гневом смотрел Чернышев-
ский на то, как крестьянская реформа, попавшая в руки бюро-
кратов и крепостников, систематически искажается и проводится
во вред народным интересам. Мнения народа никто не спрашивал,
и Чернышевский берет на себя выразить крестьянскую точку
зрения. Народ, говорит он, ждет от реформы земли и воли, т. е.
не только личного освобождения, но и передачи всех находя-
щихся в его пользовании земель за умеренный выкуп (об освобо-
ждении без выкупа по тогдашним цензурным условиям, как мы
указывали, нельзя было и заикаться). Он предостерегает прави-
тельство, что временное сохранение обязательных отношении
и тяжелый выкуп внушат народу мысль о том, что он обманут,
а в таком случае стране предстоят самые тяжелые испы-
тания***. Под влиянием чувства негодования, охватившего
Чернышевского при виде искажения крестьянской реформы,
он начинает склоняться к той мысли, что лучше бы не было
никаких реформ. «Я не желаю, — говорит Волгин, — чтобы
|
|
|
|
* В сущности Чернышевский стоял за полную экспроприа-
цию помещиков и за передачу крестьянам земли без всякого вы-
купа; но открыто говорить об этом в своих статьях он не мог
по цензурным условиям. Ср. приводимую ниже в тексте вы-
держку из романа «Пролог» (разговор с Соколовским).
*• Знаменитая статья «Критика философских предубеж-
дений против общинного землевладения», в которой Черны-
шевский смеется над собой за временно овладевшие им опти-
мистические надежды, напечатана была в № 12 «Соврем. »
за 1858 г.
*** Устройство быта, Соч,, IV, 545—47,
599
делались реформы, когда нет условий, необходимых для
того, чтобы реформы производились удовлетворительным об-
разом» *.
«Толкуют: освободим крестьян, — замечает он в дру-
гом месте. — Где силы на такое дело? Еще нет сил.
Нелепо приниматься за дело, когда нет сил на него.
А видите, к чему идет. Станут освобождать. Что выйдет? —
сами судите, что выходит, когда берешься за дело,
которого не можешь сделать. Натурально что: испортишь
дело, выйдет мерзость... — Волгин замолчал, нахму-
рил брови и стал качать головой. — Эх, наши господа
эмансипаторы, все эти ваши Рязанцевы с компанией! —
|
|
| NB |
|
|
вот хвастуны-то; вот болтуны-то; вот дурачье-то! —
Он опять замотал головою». Убеждая революционера
Соколовского (Сераковский) не верить нашим либералам
и скептически относиться к пустым толкам о затеваемых
серьезных реформах, Волгин утверждает, что, по его
мнению, беды не будет, если дело освобождения крестьян
будет передано в руки помещичьей партии. Разница
не колоссальная, а ничтожная. Была бы колоссальная,
если бы крестьяне получили землю без выкупа (вот где
Чернышевский раскрывает свои карты: в романе, напи-
санном в Сибири; в статьях, писавшихся с разрешения
цензуры, он об этом не мог и заикаться). План помещичьей
партии отличается от плана прогрессистов только тем,
что проще и короче, поэтому он даже лучше. Если сказать
правду, лучше пусть будут освобождены без земли.
«Вопрос поставлен так, что я не нахожу причин горя-
читься, будут или не будут освобождены крестьяне; тем
меньше из-за того, кто станет освобождать их — либе-
ралы или помещики. По-моему, все равно. Или поме-
щики даже лучше» **.
|
|
| NB |
Почему же Чернышевский полагал, что освобождение
крестьян без земли лучше? Потому, что, по его мнению,
это было единственное средство расшевелить косную
народную массу и возбудить в ней движение, которое
смело бы старый режим целиком и дало бы народу настоя-
щую землю и волю. Все это время он колебался между
полным унынием и надеждой на предстоящий взрыв
крестьянской революции. На либеральном банкете Вол-
гин грозит реакционным помещикам народной револю-
цией; но через минуту сам смеется над собой. Грозить
крестьянским восстанием, крестьянской революцией!
«Не было ли бы это и смешно? Кто же поверил бы, кто
* «Пролог», loc. cit., 91, 116, 120, 121.
•• Ibid., 163—164.
600
|
|
не расхохотался бы? — Да и не совсем честно грозить
тем, во что сам же первый веришь меньше всех»*...
Чернышевский ссылается на смуту в Польше, на крестьянские
волнения внутри России, на появление революционных прокла-
маций («Великорус», «К молодому поколению»), на брожение
среди университетской молодежи в Петербурге и на консти-
туционное движение среди дворян**.
|
|
| NB |
Итак, при всем своем пессимистическом отношении
к сознательности и активности русского народа Чернышев-
ский к концу 1861 года начал, по-видимому, допускать
возможность широкою крестьянского движения. В этом
отношении чрезвычайно характерна его статья «Не начало
ли перемены?», написанная по поводу рассказов Н. В. Ус-
пенского и помещенная в XI книжке «Современника» за
1861 год. Указывая на то, что Н. Успенский пишет о на-
роде правду без всяких прикрас и что но рассказы
свободны от слащавой идеализации народной жизни,
Чернышевский объясняет это обстоятельство тем, что
в психике русского крестьянства произошла перемена к
лучшему...
|
|
«Решимость г. Успенского описывать народ в столь мало
лестном для народа духе свидетельствует о значительной
перемене в обстоятельствах, о большой разности нынешних
времен от недавней поры, когда ни у кого не поднялась
бы рука изобличать народ...
|
|
В великие исторические моменты, когда задеты насущ-
ные интересы и стремления масс, народ преображается.
|
|
«Возьмите самого дюжинного, самого бесцветного, слабо-
характерного, пошлого человека: как бы апатично и
мелочно ни шла его жизнь, бывают в ней минуты совер-
шенно другого оттенка, минуты энергических усилий,
отважных решений. То же самое встречается в истории
каждого народа».
И Чернышевский кончает свою статью призывом к интел-
лигенции идти в народ, для сближения с которым не нужно
никаких фантастических фокус-покусов в славянофильском
духе, а достаточно простого и непринужденного разговора
о его интересах * * *.
Приобщить народ к идеям демократии и социализма, — эту
великую историческую задачу должно было выполнить новое
* «Пролог», loc. cit., 181.
•* «Письма без адреса», 1. с, 304.
••* «Не начало ли перемены?». Соч., VIII, 339—359.
601
|
|
молодое поколение, выступившее на сцену после разгрома ста-
рого режима во время Крымской войны. На это бодрое и смелое
поколение возлагал Чернышевский все свои надежды, для него
он и Добролюбов писали свои статьи, к нему они обращались
с призывами идти в народ. Изображению этих новых людей посвя-
щен роман Чернышевского «Что делать?», написанный в Петро-
павловской крепости. «Добрые и сильные, честные и умеющие, —
обращается к ним Чернышевский в предисловии к роману, —
недавно вы начали возникать между нами, но вас уже немало
и быстро становится все больше». А когда их станет совсем много,
тогда будет очень хорошо...
| NB |
|
|
| NB |
У этих людей стремление к социализму, к
установлению царства труда есть естественное
человеческое стремление. Их невеста, царица сво-
боды и равенства, подсказывает им магические
слова, привлекающие к ним всякое огорченное и
оскорбленное существо. Они воздействуют на окру-
жающих, «развивают» их, т. е. внушают им чувство
человеческого достоинства и любовь к страждущим
(характерно для Чернышевского, что Лопухов,
развивая Веру Павловну, дает ей читать сочинения
Фурье и Фейербаха). С либералами они расходятся
органически; они — пропагандисты новых демокра-
тических и социалистических идеи. Оуэн для них
«святой старик». Они внимательно следят за наукой,
интересуются антропологической философией, хими-
ческими теориями Либиха, законами историческою
прогресса и вопросами текущей политики, органи-
зуют кружок, куда входят пара ремесленников
и мелких торговцев, пара офицеров, учителя и
студенты; устраивают швейные мастерские на ком-
мунистических началах. Но в сущности их идеал —
мещанское счастье; их деятельность носит преиму-
щественно культурнический характер; от прямой
политической борьбы, от участия в революционных
предприятиях они пока воздерживаются и даже
боятся ее.
|
|
| NB |
Истинным представителем новых людей и предтечей
народных борцов является Рахметов, «особенный человек»,
как называет его Чернышевский. В Рахметове соединяется
беспощадная логика самого Чернышевского с жилкой
настоящего революционного агитатора, которой Черны-
шевский, по-видимому, был лишен. В этом отношении
Рахметов напоминает друга Чернышевского, знаменитого
польского революционера Сераковского, которого Николай
Гаврилович вывел в «Прологе» под именем Соколовского;
но только Рахметов свободен от либеральных увлече-
ний Соколовского. «Агитаторы мае смешны», — говорит
602
|
|
|
|
Волгин, но в действительности он преклоняется перед ними,
чувствует, что в них имеется инстинкт истинных полити-
ческих деятелей и практическая энергия борцов за народ-
ное дело *.
[365—375] Если Лопуховы и Кирсановы — тип новый, то
Рахметов — тип, так сказать, новейший, последнее слово рус-
ского общественного развития. Таких людей, по словам Черны-
шевского, мало; до сих пор он встретил только 8 образцов этой
породы, в том числе двух женщин. «Мало их, — заключает
Чернышевский свое описание Рахметова, — но ими расцветает
жизнь всех; без них она заглохла бы, прокисла бы; мало их, но
они дают всем людям дышать, без них люди задохнулись бы.
Велика масса честных и добрых людей, а таких людей мало;
но они в ней — теин в чаю, букет в благородном вине; от них ее
|
|
|
|
* Сераковский был близким человеком в кружке «Современника»,
биографические сведения о нем помещены отчасти в романе «Пролог»,
отчасти в брошюре Шаганова «Н Г. Чернышевский на каторге и в ссылке»
со слов Николая Гавриловича. В 1848 г. Сераковский, бывший тогда студен-
том, приехал на рождественские каникулы на свою родину в Подольскую
губернию. В это время среди местной польской шляхты готовилось восстание
благодаря слухам о начавшемся движении в Галиции. Сераковский пред-
ложил увлекающимся горячим головам не спешить с решительными вы-
ступлениями, пока он сам не съездит на границу и не разузнает, в чем дело.
По дороге его схватили и «по подозрению в намерении уехать за границу»
сослали рядовым в Оренбургские линейные батальоны — главным образом
за откровенные и смелые разговоры с военными следователями. В начале
нового царствования он был произведен в офицеры, уехал в Петербург и
поступил в военную академию, которую и кончил с отличием, а затем был
отправлен правительством за границу с какими-то военно-техническими по-
ручениями. В Англии он познакомился с Пальмерстоном, который предста-
вил его королеве Виктории. В 1863 г. он примкнул к польскому восстанию,
был начальником ковенского революционного отряда, взят в плен и повешен
Муравьевым. — Этого замечательного человека и вывел Чернышевский под
именем Соколовского в «Прологе». Беспощадный к самому себе, он в романе
несколько добродушно подсмеивается и над пылким Соколовским за его
оптимизм: «Мы с Болеславом Ивановичем забавны... ждем бури в болоте», —
говорит он. Но по всему видно, что он горячо любил и уважал этого бледного
энтузиаста с пламенным", впивающимся в душу взглядом, рыцаря без
страха и упрека, агитатора с практической жилкой, горячим сердцем, но
холодной головой, не теряющегося в самые опасные минуты и всегда гото-
вого пожертвовать своей жизнью делу народного освобождения. Страницы,
посвященные описанию Соколовского, лучшие в романе и отличаются пора-
зительной художественной силой. — В романе Волгин отказывается от
сближения с Соколовским ввиду того, что последний, как человек энерги-
ческий и самоотверженный, недолго будет оставаться во власти либеральных
иллюзий и обязательно ввяжется в какие-нибудь революционные предприя-
тия; вести знакомство с таким человеком небезопасно. В действительности
дело обстояло, конечно, не так. Но для Чернышевского характерно, что он
конспирирует даже в романе, написанном в далекой ссылке, спустя долгое
время после изображаемых в нем событий.
603
сила и аромат; это цвет лучших людей, это двигатели двигателей,
это соль соли земли» *.
Итак, к концу своей литературной деятельности Чер-
нышевский, при всем своем отрицательном отношении
|
|
|
|
|
|
| NB |
* Полагают, что в лице Рахметова Чернышевский вывел некоего Бах-
метьева, который у Герцена («Общий фонд». Сборник посмертных статей.
Женева, 1874, стр. 181 и сл. ) изображен совершенно иначе. Герцен встре-
тился с ним в Лондоне в 1858 г.: приблизительно в это время у Чернышев-
ского Рахметов уезжает за границу. У нашего автора Рахметов за границей
является к Фейербаху, чтобы предложить ему деньги на издание его сочи-
нений (кстати, это лишний раз показывает, как высоко Чернышевский ста-
вил Фейербаха, «величайшего из европейских мыслителей XIX века, отца
новой философии». «Что делать?», 1. с, 194); Бахметьев же приехал в Лондон
к Герцену, чтобы предложить ему часть своего капитала на дела русской
пропаганды. Вот как Герцен описывает Бахметьева:
«Молодой человек с видом кадета, застенчивый, очень невеселый и с осо-
бой наружностью, довольно топорно отделанной, седьмых-восьмых сыновей
степных помещиков. Очень неразговорчивый, он почти все молчал; видно
было, что у него что-то на душе, но он не дошел до возможности высказать
что. Я ушел, пригласивши его дня через два-три обедать. Прежде этого я
его встретил на улице.
— Можно с вами идти? — спросил он.
— Конечно, не мне с вами опасно, а вам со мной. Но Лондон велик.
— Я не боюсь, — и тут вдруг, закусивши удила, он быстро про-
говорил: — Я никогда не возвращусь в Россию, нет, нет, я решительно
не возвращусь в Россию...
— Помилуйте, вы так молоды.
— Я Россию люблю, очень люблю; но там люди... Там мне не житье.
Я хочу завести колонию на совершенно социальных основаниях; это все
я обдумал и теперь еду прямо туда.
— То есть куда?
— На Маркизские острова».
Из имевшихся у него 50 000 франков Бахметьев 30 тысяч взял с собой
на Маркизские острова, завязавши их в платке «так, как завязывают фунт
крыжовнику или орехов», а 20 тысяч оставил Герцену на дела пропаганды:
это и был «общий фонд», впоследствии вызвавший столько раздоров среди
русской эмиграции. Дальнейшая судьба Бахметьева совершенно неизвестна:
он исчез бесследно. В изображении Герцена он выходит каким-то развин-
ченным, чуть не полоумным чудаком, очень мало напоминающим грозную
и суровую фигуру Рахметова. Но и то сказать: Герцен органически неспо-
собен был понять русских революционеров того времени; на этой почве и
произошли все те недоразумения, которые отравили последние дни его
жизни. Уж если Герцен мог так ложно понять писателей Чернышевского
и Добролюбова, что ж удивительного, если он совершенно не понял угло-
ватого и сурового представителя революционной молодежи? Но с другой
стороны, очень возможно одно из двух иных предположений: или Бахметьев
вовсе не послужил прототипом для Рахметова, пли же Чернышевский сильно
его идеализировал, создавши образ, ничего общего не имеющий с оригина-
лом, или сочетавши в нем черты из характера Добролюбова (суровое чувство
гражданского долга), Бакунина (объезд славянских земель, ср. также Кель-
сиева), Сераковского (сближение со всеми классами) и т, д,
604
|
|
к русскому обществу и недоверии к активности народ-
ных масс, начал допускать возможность широкого
NB
революционного движения, вызванного разочарованием
крестьянства в реформе 1861 года. С другой стороны,
он мог констатировать наличность новых людей, револю-
ционеров из интеллигенции, готовых стать во главе народа
в его борьбе с царством эксплуатации и угнетения...
По какому же пути должно было пойти в России революцион-
ное движение с точки зрения Чернышевского?
Выше (в главе VI) мы видели, что по общим своим полити-
ческим взглядам Чернышевский стоял близко к бланкизму —
к бланкизму не в том смысле, какой это слово получило впослед-
ствии и доныне употребляется в разговорном языке *, а скорее
в том смысле, в каком понимал его Маркс, когда признавал
бланкистов истинными представителями революционного про-
летариата... Бланкисты держались той точки зрения, что
меньшинство сильно лишь постольку, поскольку оно верно
выражает если не стремления, то, по крайней мере, интересы
трудящегося большинства.
|
|
На этой же точке зрения, едпнственно возможной
для эпох, характеризующихся пассивностью народ-
ной массы, по-видимому, стоял и Чернышевский.
Он определенно подчеркивал, что без участия народ-
ных масс нельзя достигнуть серьезных практических
результатов; он говорил, что только сочувствие
широких масс способно обеспечить успех той или
иной политической программы и что без воз-
буждения энтузиазма в массах революционные
|
|
|
|
|
|
* Образчиком такого поверхностного понимания бланкизма являются
рассуждения г. Николаева о политических взглядах Чернышевского.
Рассказавши о своем разговоре с Чернышевским на каторге, во время ко-
торого Николай Гаврилович высказал ту мысль, что было бы гораздо
лучше, если бы во время крестьянской реформы победила откровенно-
крепостническая партия дворянства и крестьяне были бы освобождены без
земли, ибо тогда немедленно произошла бы катастрофа, г. Николаев заклю-
чает: «Тут, как видите, чистый бланкизм: чем хуже, тем лучше (!). Это со-
всем не напоминает позднейших теорий наших доморощенных марксистов
(которым, к слову сказать, господа Николаевы в свое время именно и при-
писывали принцип «чем хуже, тем лучше» и которых эти господа именно и
обвиняли в сочувствии обезземелению крестьянства. — Ю. С). Не эволю-
ция, не постепенное освобождение крестьян от средств производства, не вы-
варивание мужика в фабричном котле, не постепенное его превращение
в батрака, а полное и сразу произведенное обезземеление. Не эволюция,
к которой, повторяю, Н. Г. относился с негодованием (?), а катастрофа.
Не марксизм, а бланкизм» («Личные воспоминания», 21—22). — Нечего
сказать, хорошее представление о взглядах Чернышевского можно получить
из такой тирады!
605
|
|
|
|
|
|
|
|
| 1858, 12 |
попытки неминуемо обречены на плачевное фиаско.
В активность масс, в способность их к широкой
политической инициативе он, как мы знаем, мало
верил. Но он полагал, что в те исторические пе-
риоды, когда задеты насущные интересы этих масс —
главным образом интересы экономические, особенно
для них близкие, чувствительные и понятные, — они
способны приходить в движение и во всяком случае
послужить опорой для сознательного меньшинства,
склонного к решительной инициативе...
В ряде блестящих статей, посвященных защите
общинного принципа от нападок буржуазных эконо-
мистов *, Чернышевский развил все те аргументы,
которые впоследствии составили арсенал народни-
ков, усвоивших букву, но не дух великого учителя...
На Западе осуществление социализма затруднено
психикой и навыками крестьянства, хотя и бедствую-
щего на своей парцелле, но цепко держащегося за
частную собственность; там для организации нацио-
нального хозяйства на началах коллективизма прихо-
дится «перевоспитать целые народы». У нас в России
лишь 1/15 или 1/20 часть земель обрабатываются на
правах «полновластной собственности», подавляющая
же масса земель или распределяется для обработки и
пользования по общинному началу, или же принад-
лежит государству, т. е. всей нации. Масса народа
до сих пор смотрит на землю, как на общинное
достояние...
Анализу теоретической возможности этого пе-
рехода посвящена одна из самых блестящих ста-
тей Чернышевского, а именно «Критика философ-
ских предубеждений против общинного землевла-
дения». Собственно говоря, Чернышевский, когда
писал эту статью, сильно уже разочаровался в воз-
можности осуществить этот переход на практике —
ввиду того оборота, который приняла крестьянская
реформа...
Но когда Чернышевский убедился, что ни одна
из «низших» гарантий, которые он считал необхо-
димыми предпосылками для дальнейшего развития
| NB |
NB
NB
• Назовем главнейшие из этих статей: 1) Рецензия на «Обзор исто-
рического развития сельской общины в России» Чичерина, «Совр. », 1856,
4; 2) Славянофилы и вопрос об общине, «Совр. », 1857, 5; 3) «Studien» Гак-
стгаузена, «Совр. », 1857, 7, 4) О поземельной собственности, «Совр. », 1857,
9 и 11; 5) Критика философских предубеждений против общинного зем-
левладения, «Совр. », 1858, 12; 6) Суеверие и правила логики, «Совр. »,
1859, 10.
606
|
|
|
|
общинного принципа, не осуществлена, когда он
увидел, что старый политический режим остался
в полной неприкосновенности, что проведение кре-
стьянской реформы передано в руки бюрократии и
дворянства, что народ не только не получил всей
земли, но даже был лишен значительной части
прежних своих угодий, а за предоставленную в его
распоряжение землю на него был наложен высокий
выкуп, — одним словом, когда он понял, что «вели-
кая реформа» грозит скорее ухудшить, чем улучшить
положение народных масс, не раскрепостить их,
не предоставить полный простор их творческим
силам, а сковать их еще более тяжелыми цепями,
тогда он признал, что его надежды были неоснова-
тельны, его построения абстрактны, а вся кампания
в пользу общины, как возможного зародыша социа-
листического строя, была сплошным недоразуме-
нием. И по своей честности он поспешил открыто
признать это.
«Предположим, — говорит он с помощью своего «любимого
способа объяснений», — что я был заинтересован принятием
средств для сохранения провизии, из запаса которой составляется
ваш обед. Само собою разумеется, что если я это делал из распо-
ложения собственно к вам, то моя ревность основывалась на
предположении, что провизия принадлежит вам и что приготов-
ленный из нее обед здоров и выгоден для вас. Представьте же
себе мои чувства, когда я узнаю, что провизия вовсе не принад-
лежит вам и что за каждый обед, приготовляемый из нее, берутся
с вас деньги, которых не только но стоит самый обед, но которых
вы вообще не можете платить без крайнего стеснения. Какле
мысли приходят мне в голову при этих столь странных открытиях?
„Человек самолюбив", и первая мысль, рождающаяся во мне,
относится ко мне самому. „Как был я глуп, что хлопотал о деле,
для полезности которого не обеспечены условия! Кто, кроме
глупца, может хлопотать о сохранении собственности в известных
руках, не удостоверившись прежде, что собственность достанется
в эти руки и достанется на выгодных условиях?" Вторая моя
мысль о вас, предмете моих забот, и о том деле, одним из обстоя-
тельств которого я так интересовался: „лучше пропадай вся эта
провизия, которая приносит только вред любимому мной чело-
веку! лучше пропадай все дело, приносящее вам только разоре-
ние!" Досада за вас, стыд за свою глупость — вот мои чувства!» *...
|
|
|
|
| N B |
* Смысл этой притчи ясен: выгодное для массы решение аграрного во-
проса предполагает предварительное совершение политического переворота.
После реформы 1861 г. эта мысль сделалась общим достоянием всех демо-
кратически настроенных элементов.
607
Может ли русская община при известных условиях прямо
перейти в высшую стадию, минуя промежуточную стадию капи-
тализма?
|
|
| NB |
Таков был «проклятый вопрос» тогдашней
русской жизни, мучительно интересовавший Чер-
нышевского и современное ему поколение социа-
листов и демократов...
|
|
|
|
| не толь- |
[378—392] Принужденные строить свое теоре-
тическое здание из тех материалов и на том фун-
даменте, которые предлагались им тогдашней
действительностью, шестидесятники-социалисты
в своих стремлениях и надеждах на предстоящее
крестьянское восстание в сущности отражали
смутные стремления и чаяния многомиллионной
крестьянской массы и давали им только, так ска-
зать, обобщенное выражение...
|
|
|
|
|
|
К концу 1861 года такое восстание крестьянской
массы считалось вероятным, и такие надежды питали
не одни горячие молодые головы. Условия, при
которых состоялось освобождение крепостных, со-
здавали, по-видимому, благоприятную почву для
такого стихийного взрыва и, по свидетельству
современников, всеобщее восстание крестьянства
против тогдашнего государственного порядка и
господствующих классов допускалось тогда всеми,
начиная от правительства п кончая революционе-
рами, «нигилистами». Герцен пишет: «Б. (Бакунин)
верил в возможность военно-крестьянского восста-
ния в России, верили отчасти и мы; да верило и само
правительство, как оказалось впоследствии рядом
мер, статей по казенному заказу и казней по казен-
ному приказу. Напряжение умов, брожение умов
было неоспоримо, никто не предвидел тогда, что
его свернут на свирепый патриотизм»*. Об этом
же настроении свидетельствует и участник тогдаш-
него революционного движения, Л. Пантелеев:
«Настроение общества (в конце 1861 г. ) было крайне
приподнятое; куда ни придешь, везде шум, говор,
оживленные споры, а главное — всеобщее ожидание
чего-то крупного и даже в ближайшем будущем» **.
* Сборник посмертных статей, стр. 212. — Герцен имеет в виду взрыв
шовинизма, охвативший русское общество во время польского восстания
ввиду попыток европейской дипломатии вмешаться в это дело.
•* «Из воспоминаний прошлого», ч. 1. СПБ., 1905, 188, 228,
608
|
|
И здесь действовали даже не чисто русские условия. Во всей
Европе воздух был насыщен электричеством. Гарибальди, кумир
тогдашних русских радикалов, готовился к своему крестовому
походу на Рим. В Пруссии происходил конституционный кон-
фликт, который, как казалось, должен был привести к револю-
ционному взрыву. В Австрии абсолютизм после своего поражения
во время итальянской войны 1859 г. не успел еще прийти в себя,
а тут снова начиналось революционное брожение в Венгрии.
В самой Франции, которую Чернышевский называл «волканом
Европы», правительство принуждено было ослабить вожжи,
усилилась либеральная партия и появились первые симптомы
возрождающейся республиканской агитации. Польша волнова-
лась, готовясь снова восстать за свое национальное бытие.
Одним словом, казалось, что тяжелая ночь реакции, опустив-
шаяся над Европой после подавления революции 1848 г., начи-
нает уступать место новому рассвету.
При всем своем скептицизме Чернышевский отличался слиш-
ком здоровым чувством, чтобы не допустить возможности осве-
жительной грозы, которая на этот раз должна была захватить
и Россию. Если все прежние европейские революции разбива-
лись о русскую границу и только вели к усилению реакции внутри
России, теперь, когда в самой России появились некоторые актив-
ные революционные элементы и — главное — когда самая толща
народных низов начала, по-видимому, обнаруживать недоволь-
ство своим положением, дело должно было измениться. С уве-
ренностью этого нельзя было сказать, но некоторая вероятность
тут была *. Налицо имелись: сильное и не желавшее ни с кем
делиться властью правительство, воспитанпое на традициях
николаевской эпохи — с одной стороны; всеобщее брожение на
Западе, глухое недовольство крестьянской массы и либерального
общества в России, наконец, первые зародыши русской револю-
ционной партии — с другой. Ввиду таких условий необходимо
было сделать попытку. Исход ее в значительной мере будет зави-
сеть «от различной группировки элементов власти» **. Если рево-
люционной партии удастся воспользоваться замешательством
правительства и недовольством широких масс, то при общеевро-
пейской революции, которая в большей или меньшей степени
* Г-н Николаев пытается охарактеризовать тогдашнее настроение
Чернышевского в следующих выражениях: «Катастрофа вскоре немыслима
(точнее было бы сказать: мало вероятна. — Ю. С), но долг мыслящего и
NB последовательного человека — стремиться к ней и делать все возможное
для ее приближения. Поменьше фраз и теорий и побольше действия» (I. с,
23). — Вот только насчет «теорий» мы несколько сомневаемся: теоретик
Чернышевский вряд ли относился к «теориям» с таким пренебрежением,
как г. Николаев. Но энергию он действительно рекомендовал... раз нужно
приступать к делу.
** Шаганов — Чернышевский на каторге и в ссылке, стр. 8,
609
будет окрашена социалистическим цветом, и при наличности
общинного землевладения России удастся, быть может, сильно
приблизиться к социализму. Если же революционная партия
не успеет добиться своей цели, если результатом революции
будет только завоевание политической свободы, то и в таком
случае выигрыш будет большой *.
Итак, народное движение возможно; лозунг NB
его — земля и воля; путь — захват власти ре-
волюционерами при активной поддержке и
сочувствии народных масс; результат — трудо-
вая республика, а в случае поражения револю-
|
|
|
|
* В конце 1871 г. Чернышевский, прощаясь с молодыми товарищами
по каторге, изложил им нечто вроде своей политической [382] profession
de foi, которую Щаганов передает так: «Он говорил нам, что со времени
Руссо во Франции, а затем и в других европейских странах демократические
партии привыкли идеализировать народ, — возлагать на него такие на-
дежды, которые никогда не осуществлялись, а приводили еще к горшему
разочарованию. Самодержавие народа вело только к передаче этого само-
державия хоть Наполеону I и, не исправленное этой ошибкой, многократно
передавало его плебисцитами Наполеону III. Всякая партия, на стороне
которой есть военная сила, может монополизировать в свою пользу верхов-
ные права народа и, благодаря ловкой передержке, стать якобы исключи-
тельной представительницей и защитницей нужд народа, — партией пре-
имущественных народников. Он, Чернышевский, знает, что центр тяжести
лежит именно в народе, в его нуждах, от игнорирования которых погибает
и сам народ, как нация или как государство. Но только ни один народ до
сих пор не спасал сам себя (такую же мысль незадолго до смерти высказал
и Белинский. — Ю. С. ) и даже, в счастливых случаях приобретая себе
самодержавие, передавал его первому пройдохе. Это — переданное или
непереданное, а древле благоприобретенное — самодержавие уже не так-то
легко переходит к кому-либо другому. Становясь душеприказчиком своего
народа, оно именно распоряжается им, как мертвым, и с имуществом
народа поступает по своему благоусмотрению. И тогда горе тому, кто захотел
бы будить этого мнимоумершего, — вмешиваться в его хозяйственные
дела! По пути душится и слово, и совесть, ибо из этих вещей выходят раз-
ные пакости для власти... И как заключенному в тюрьме обойти своего
тюремщика? Не прежде ли всего он единственно с ним должен иметь дело?
Какой тюремщик по доброй воле позволит заключенному делать воззвание
к разрушению тюрьмы? Конечно, формы — вещь ненадежная. Можно при
всяких формах выстроить крепкий острог для трудолюбивого земледельца.
С другой стороны, быть может, и хорошо, что формы ненадежны. При них
всегда возможна борьба партий и победа одной партии другою, — и на
практике победа всегда прогрессивная. Страшнее всего — бесформенное
чудовище, всепоглощающий Левиафан. Чернышевский еще прежде говорил,
что не так бы пошла история нашей родины, если бы при воцарении Анны
партия верховников восторжествовала. Ни одна партия не может не де-
литься властью ради своего же собственного спасения... При власти партий
все же более вероятности сделать что-нибудь в пользу народа, чем при от-
сутствии всяких политических форм, а следовательно, и всякой возможности
предпринять что-либо в указанном направлении» (Ш а г а н о в, 1. с,
28—29). — Это не совсем похоже на народничество с его политическим
Индифферентизмом и с презрением к конституционным формам.
610
|
|
ционеров — во всяком случае значительное улуч-
шение положения народа. Вот программа, кото-
рую Чернышевский развивал перед своими совре-
менниками, вот путь, на который он приглашал
их вступить или, вернее, на который он толкал
их своими сочинениями. Но принимал ли он
лично какое-нибудь участие в революционных
предприятиях того времени? Это крайне спорный
вопрос, на который мы и в настоящее время
не можем дать положительного ответа. Тайну свою,
если здесь была какая-нибудь тайна, Чернышев-
ский унес в могилу. И в таком случае его действи-
тельно следует признать великим конспиратором..
Н. Русанов со слов Шелгунова рассказывает,
что Чернышевский после долгого колебания и
тщательного взвешивания аргументов за и против
решил активно вмешаться в ход событий, признав,
что другого исхода из исторической коллизии
не было, а некоторые шансы на торжество народ-
ного дела существовали *. Но в чем собственно
конкретно выразилось участие Чернышевского
в революционных делах, Русанов определенно
не говорит, если не считать его указаний на веро-
ятное авторство Чернышевского в составлении
прокламации «К барским крестьянам»...
Сомнительно, чтобы Чернышевский участвовал в «Земле
и воле»; по крайней мере, на это нет никаких прямых ука-
заний. Как известно, это общество возникло в конце 1861 или
в начале 1862 г. Каков был первоначальный состав его учре-
дителей, мы до сих пор не знаем; возможно, что одним из них был
Н. Серно-Соловьевич. В 1862 г. в него вступило несколько
студентов, в том числе Н. Утин и Л. Пантелеев, автор довольно
неполных воспоминаний об этой организации. Впрочем, весьма
возможно, что общество «Земля и воля» как определенная орга-
низация именно и возникло после того собрания, которое состоя-
лось на квартире Утина весной 1862 г. и о котором рассказывает
Пантелеев**. Инициатор собрания, хороший знакомый Черны-
шевского (<<господин в пенсне>>), сообщил новичкам о существова-
нии центрального комитета, но весьма вероятно, что это был
просто-напросто миф, присочиненный для пущей важности, и что
никакого комитета не существовало. Во всяком случае весьма
характерно, что когда Утин по окончании собрания задал Пан-
телееву вопрос: «Как ты полагаешь, Николай Гаврилович —
член комитета?», — Пантелеев без колебаний ответил: «Не ду-
* «Социалисты Запада и России», стр. 294.
•* «Из воспоминаний прошлого», ч. I, стр. 252 и сл,
611
маю, он слишком кабинетный человек». Через некоторое время
оба юные прозелита революции решили позондировать самого
Чернышевского. Не объявляя ему открыто о своем вступлении
в общество, они вели речь разными обиняками, говорили о необ-
ходимости устраивать кружки между молодежью, и притом
кружки с общественным направлением. Но Чернышевский, хотя
и высказывал одобрение этим планам, оставался однако непрони-
цаем, при этом хорошо отозвался о «господине в пенсне» и рас-
сказал басню Эзопа о медведе, который порвал дружбу с челове-
ком за то, что тот в одном случае дул на огонь, чтобы он хоро-
шенько разгорался, а в другом — с целью погасить его*.
Во всяком случае, хотя мысль о возможной руководящей роля
Чернышевского в «Земле и воле» очень «анкуражировала» ее
молодых сочленов, но ни в то время, ни в последующее Пантелеев,
один из самых активных членов общества, не имел никаких дан-
ных для того, чтобы с уверенностью допустить участие в этой
организации Николая Гавриловича.
Столь же сомнительно, чтобы Чернышевский был одним
|
|
|
|
| из авторов конституционного подпольного листка «Великорус». |
Всего вышло три номера этой газеты между июлем и сен-
тябрем 1861 года.... Сторонники того взгляда, что Николай
Гаврилович был чуть ли не редактором «Великоруса», должны
были бы привести хоть какие-либо фактические доказатель-
ства своего утверждения, но до сих пор этого сделано
не было, и рассуждения их не выходят из области догадок **...
|
|
|
|
|
|
| NB |
| NB |
* Пантелеев не объясняет, какой смысл имела тогда эта притча. Быть
может, Чернышевский хотел дать понять молодежи, что если раньше он
удерживал ее от революционных конспираций, то впредь он не намерен
этого делать.
** Лемке в статье «Процесс великорусцев» («Былое», 1906, № 7)
ссылается на свидетельство Стахевича, сосланного в начале 60-х годов по
другому политическому делу и прожившего с Чернышевским несколько лет
в Сибири. «Я заметил, — сообщает Стахевич («Закаспийское обозрение»,
1905, № 143), — что Чернышевский с явственным сочувствием относится
к листкам, выходившим в неопределенные сроки под заглавием «Велико-
рус»; вышло, помнится, три номера. Слушая разговоры Николая Гаврило-
вича, я иногда замечал, что и содержание мыслей, и способ их выражения
сильнейшим образом напоминают мне листок «Великорус», и я про себя
решил, что он был или автором, или, по меньшей мере, соавтором этих
листков, проповедовавших необходимость конституционных преобразо-
ваний». Пантелеев на этот счет выражается довольно осторожно. Упоминая
о некоем Захарьине, который «по некоторым указаниям принимал непо-
средственное участие, кажется, в «Великорусе»», он прибавляет в приме-
чании: «Близость Захарьина с Чернышевским дает мне основание думать,
что Ник. Гавр, был, может быть, не совсем чужд делу «Великоруса».
К тому же манера говорить с публикой, стиль «Великоруса» очень напоми-
нает н. Г. В 90-х годах покойный А. А. Рихтер говорил мне, что, по его
сведениям, одним из главных членов кружка, выпустившего «Великорус»,
612
|
|
К кружку московских «якобинцев» Зайчневского и Арги-
ропуло, выпустившему за подписью «Центральный Революцион-
ный Комитет» прокламацию «Молодая Россия» *, Чернышев-
ский относился прямо отрицательно. Несмотря на антибуржуаз-
ное содержание этой прокламации, наделавшей в свое время
столько шума, на разоблачение ею либеральных иллюзий Гер-
цена и «Великоруса», на отказ от каких бы то ни было компро-
миссов с существующим политическим и экономическим строем,
на определенно революционный и даже социалистический ее
характер, Чернышевскому она решительно не понравилась.
Вероятно, он был недоволен ее несерьезностью, декламаторским
и кровожадным тоном, тем более, что, появившись одновременно
с петербургскими пожарами, она подала врагам демократии
повод обвинять революционеров в учинении поджогов с целью
вызвать смуту. Чернышевский чрезвычайно сухо принял при-
ехавшего к нему делегата от московского кружка и отказался
взять доставленные ему для распространения экземпляры про-
кламации. По затем он как будто стал сожалеть о том, что оттолк-
нул от себя людей, быть может, экспансивных и увлекающихся,
но горячо преданных народным иптересам, решительных и в идей-
ном отношении близко к нему стоящих. Он решил выпустить
прокламацию «К нашим лучшим друзьям», которая должна была
рассеять недоразумения между ним и москвичами; но скорый
арест помешал ему выполнить это намерение. Так рассказывает
Пантелеев со слов Н. Утина**. А Лемке со слов С. Южакова,
слышавшего этот рассказ от И. Гольц-Миллера, члена москов-
ского кружка, сообщает, что Чернышевский отчасти осуществил
свое намерение. А именно он послал в Москву видного революци-
онного деятеля того времени и одного из основателей «Земли
и воли», А. А. Слепцова***, с тем, чтобы уговорить коми-
тет как-нибудь сгладить крайне неблагоприятное впечатление,
|
|
| NB |
был давно умерший Лугинин. Кажется, он выведен Чернышевским в «Про-
логе пролога» под именем Нивельзина» («Из воспоминаний», ч. I, 327).
В. Обручев, молодой офицер, осужденный по делу «Великоруса» на каторгу,
был очень близок к Чернышевскому; по словам Пантелеева, он был даже
любимцем Николая Гавриловича. На основании вышеприведенных фактов
г. Кульчицкий решительно утверждает, что «инициатором, редактором и
руководителем «Великоруса» был не кто иной, как Чернышевский» (Ист.
рев. движ., стр. 256). Утверждение слишком смелое и рискованное...
* Эта прокламация напечатана во 2-м приложении к сборникам «Госуд-
преступления в России», изд. за границей В. Базилевским (Богучарским),
«Материалы для истории рев. движения в России в 60-х годах», Париж,
1905, стр. 56—63; отчасти у Лемке «Полит, процессы», 94—104.
*• «Из воспоминаний», ч. I, 269—270.
*** Не его ли изображает г. Пантелеев под именем «господина
с пенсне»? См, «Из воспоминаний», ч, 1, гл, XXIV: «Земля и волн».
613
|
|
произведенное на общество «Молодой Россией». Успел ли посла-
нец в своей миссии, с точностью неизвестно, но возможно, что
убеждения Чернышевского повлияли на москвичей. По край-
ней мере, при обыске у Баллода найдена была рукопись про-
кламации, под заглавием «Предостережение», являющейся
как бы удовлетворением желания Чернышевского. Но при-
надлежала ли эта прокламация действительно деятелям Цент-
рального Революционного Комитета, до сих пор точно устано-
вить нельзя *.
Столь же темным остается вопрос об отношении Чернышев-
ского. к М. Михайлову и, в частности, к его революционному
предприятию, т. е. к распространению известной прокламации
«К молодому поколению». Текст этой прокламации написан был
П. Шелгуновым, Михайлов же напечатал ее в Лондоне у Герцена
и провез в Россию заклеенной в дно чемодана. Знал ли Черны-
шевский о затее Шелгунова и Михайлова, неизвестно; но что
по приезде в Петербург он был посвящен в это дело, Пантелеев
утверждает категорически...
|
|
| NB |
... Во всяком случае, ясно одно: если Чернышевский
сам и не принимал активного участия в различных
проявлениях начинавшегося тогда революционного дви-
жения, то он всеми ими живо интересовался, о многих
знал**, а некоторыми даже идейно руководил.
Был ли Чернышевский автором воззвания «К барским кре-
стьянам»? Лемке и Русанов думают, что был***. Мы скажем:
ты, господи, веси! Пантелеев сообщает со слов Михайловского,
который слышал этот рассказ от Шелгунова, что в зиму 1861 года
Чернышевский написал прокламацию «К народу»; эту проклама-
цию Шелгунов переписал измененным почерком и отдал ее М. Ми-
хайлову, который передал ее Всеволоду Костомарову (о нем
ниже) для непечатания ****. Очевидно, речь идет о проклама-
ции «К барским крестьянам». Если даже допустить, что первую
половину ее писал Чернышевский (хотя прямых указаний на это
ни Лемке, ни Русанов не приводят никаких; сходство слога и
содержания ничего не доказывает, как мы уже говорили выше), —
итак, если даже допустить, что первая половина прокламации
составлена Чернышевским, то вторая половина наверно написана
• Лемке. «Политические процессы», стр. 109 и сл.
** О широкой осведомленности Чернышевского в этой области
свидетельствует следующий сам по себе мелкий факт, сообщаемый Панте-
леевым: «Меня раз крайне поразило, как, должно быть, в апреле (1862 г. ),
он обратился ко мне с вопросом: по каким соображениям я возражал в сен-
тябре 1861 г. в студенческом комитете против некоторых слишком резких
предложений?» («Из восп. », ч. 2, 179).
*** Лемке. «Политические процессы», 194, 335—6; Русанов,
loc. cit., 327.
••*• Пантелеев. «Из воспоминаний», ч. 2, 181,
614
не им. Никогда бы Чернышевский не позволил себе рассказывать
народу, что во Франции и в Англии (в 1861 году) полков-
ники и генералы ломали шапки перед мирским старостой и что
народ сменял неугодных ему царей; он не стал бы говорить,
что англичане и французы хорошо живут, что суд там правед-
ный и равный для всех, и т. п. *. Впрочем, и Русанов, веро-
ятно по этим же соображениям, предполагает, что воззвание
«К барским крестьянам» вышло из-под пера Чернышевского
не целиком.
| ?? |
Сопоставляя все, что нам известно о жизни Чернышев-
ского, о его характере и взглядах, мы в конце концов
не решаемся категорически ответить на вопрос о непосред-
ственном его участии в революционном движении. Вернее
всего, что непосредственно он в нем не участвовал; но что
| 1) |
он знал о ||всех|| существенных проявлениях тогдашнего
| 2) |
| NB |
|
|
революционного движения, что непосредственные участ-
ники последнего совещались с ним и считались с его указа-
ниями, что, во всяком случае, они почерпали из бесед
с ним и из его сочинений убеждение в необходимости прак-
тических попыток, к которым сам Чернышевский по нере-
шительному и вялому складу своего характера, по своей
непрактичности и книжности, быть может, не был спо-
собен **, это вряд ли подлежит сомнению... Хотел ли
этого Чернышевский или нет, воздерживался ли он от
какого-нибудь подстрекательства, как рассказывает Пан-
телеев, и пользовался каждым подходящим случаем, чтобы
подчеркнуть трудности, ожидающие революционеров, и си-
лу и хитрость врагов, его сочинения будили совесть и
властно толкали к борьбе за народное освобождение.
* Текст воззвания см. у Лемке, 1. с, стр. 336—346. — Начинается
оно словами: «Барским крестьянам от их доброжелателей поклон. Ждали
вы, что даст вам царь волю, — вот вам и вышла от царя воля». Далее идет
убийственная критика реформы 1861 года с точки зрения крестьянских
интересов, и постепенно читатель подготовляется к критике самодержав-
ного строя как основного фактора народных бедствий. Автор прокламация
старается, оперируя фактами, подорвать «царскую легенду». Выясняется
значение политической свободы и необходимость борьбы за нее. Далее до-
казывается солидарность интересов всех слоев крестьянства, в частности
бывших помещичьих и государственных крестьян, и солидарность интере-
сов народа и солдат, которые должны сильно выиграть от революции. Ука-
зывается на необходимость организации в народных массах, — «надо мужи-
кам всем промеж себя согласие иметь, чтобы заодно быть, когда пора будет».
А покуда эта пора не пришла, следует воздерживаться от частичных вы-
ступлений и напрасной траты сил...
** К Чернышевскому, быть может, применимы слова, сказанные им
о Неккере: «Он явился тем более нерешителен и смущен, чем дальновиднее
был его взор: нерешительность — слабая сторона проницательности»
(«Тюрго», 1. с, 231),
615
|
|
В этом смысле можно сказать, что Чернышевский был
идейным вождем и вдохновителем тогдашнего революцион-
ного движения. Правительство могло бы, пожалуй, еще
обвинить его в знании и недонесении. А знал он, конечно,
много, вероятно — всё.
ГЛАВА IX
АРЕСТ, СУД И ССЫЛКА ЧЕРНЫШЕВСКОГО
Не говори: «Забыл он осторожность.
Он будет сам своей судьбы виной».
Не хуже нас он видит невозможность
Служить добру, не жертвуя собой.
Но любит он возвышенней и шире,
В его душе нет помыслов мирских,
Жить для себя возможно только в мире,
Но умереть возможно для других.
Так мыслит он, и смерть ему любезна.
Не скажет он, что жизнь ему нужна,
Не скажет он, что гибель бесполезна:
Его судьба давно ему ясна...
Его еще покамест не распяли,
Но час придет — он будет на кресте.
Его послал бог гнева и печали
Рабам земли напомнить о Христе.
Некрасов *.
[393—396] Правительство смотрело на Чернышевского как
на главного идейного, а быть может, и материального руково-
дителя начинавшегося революционного брожения. Он имел
неосторожность задеть материальные интересы господствующих
классов, и с этого момента его можно было считать обреченным
на погибель. Вопрос заключался только в том, когда правитель-
ству угодно будет наложить свою руку на родоначальника рус-
ского социализма. После студенческих беспорядков 1861 года,
начавшегося брожения в Польше и знаменитых петербургских
пожаров правительство сочло удобным приступить к действиям,
и 12 июня 1862 года Чернышевский был арестован.
Этому аресту предшествовала ожесточенная травля
Чернышевского в реакционной и либеральной прессе,
развязывавшая правительству руки для решительных
действий и подстрекавшая его к репрессивным мерам
против духовного вождя «нигилистов». Катков доно-
сил на «Современник», как на гнездо революции, а «Москов-
ские ведомости» после пожара Щукина рынка утверждали, что
поджог произведен поляками и русскими нигилистами, дей-
ствовавшими по поручению Чернышевского. После майских
* Это стихотворение, которому Некрасов для цензуры дал заглавие
«Пророк» (из Барбье), первоначально (1874 г. ) было озаглавлено просто:
«Н. Г. Чернышевский». См. Л е м к е, 1. с, 195.
616
|
|
|
|
пожаров Петербург был охвачен каким-то пароксизмом реак-
ционного бешенства. Люди, вчера еще восторгавшиеся ста-
тьями Чернышевского в пользу крестьян, отрекались от него,
примыкая к общему реакционному воплю: «Распни его!»...
Чернышевского все считали человеком, который пользуется
громадным влиянием в революционных кругах. Достоевский
в своем «Дневнике писателя» сообщает, что в 1862 году он сам
отправился к Чернышевскому и убеждал его повлиять на соста-
вителей прокламации «К молодому поколению» и удержать их
от революционных крайностей. В романе «Пролог пролога» Чер-
нышевский с добродушной иронией сам рассказывает, как самый
обычный его поступок истолковывался либеральными сплетни-
ками (Рязанцев-Кавелин) в смысле важного революционного
предприятия (мнимая посылка эмиссара к Герцену). Так же смот-
рела на Чернышевского и администрация...
|
|
| NB |
|
|
| sic! |
[395—396] Помимо литературных доносов Чернышев-
ский получал еще анонимные угрожающие письма. Одно
из них, посланное каким-то помещиком, полно злобной
брани и угроз против проповедника «грязной демократии*
и «социализма, признанного наукой несчастным произве-
дением больного ума». Воспаленному мозгу испуганного
крепостника Чернышевский представляется не иначе,
как с ножом в руках, в крови по локоть, а кончается
письмо следующим знаменательным заявлением: «Счи-
таем не лишним заметить вам, г-н Чернышевский, что мы
не желаем видеть на престоле какого-нибудь Антона
Петрова и, если действительно произойдет кровавое
волнение, то мы найдем вас, Искандера или кого-нибудь
из вашего семейства, и, вероятно, вы не успеете еще
запастись телохранителями» *.
Само собою разумеется, что, кроме литературных доносов и
угрожающих писем, на Чернышевского поступал еще ряд доно-
сов в III Отделение. 5 июня 1862 года туда поступил такой ано-
нимный донос, не оставшийся, вероятно, без влияния на арест
Чернышевского. Приводим некоторые извлечения из этою
любопытного исторического документа. «Что вы делаете? Пожа-
лейте Россию, пожалейте царя! Вот разговор, слышанный много
вчера в обществе профессоров. Правительство запрещает всякий
вздор печатать, а не видит, какие идеи проводит Чернышевский;
это коновод юношей; направление корпусных юношей дано им;
это хитрый социалист; он мне сам сказал (говор. проф. ), что
«я настолько умен, что меня никогда не уличат». За пустяки
сослали Павлова и много других промахов делаете, а этого врод-
• Л е м к е. «Политические процессы», 198—99. Следует заметить, что
подлинные материалы по делу Чернышевского впервые опубликовал
г. Лемке, работавший в архивах.
617
|
|
|
|
ного агитатора терпите. Неужели не найдете средств спасти нас
от такого зловредного человека!.. Теперь, видя его тенденции
уже не на словах, а в действиях, все весьма либеральные люди,
настолько благоразумные, что они сознают необходимость суще-
ствования у нас монархизма, отдалились от него и убеждены,
что ежели вы не удалите его, то быть беде — будет кровь; ему
нет места в России — везде он опасен, разве в Березове или Гижи-
гинске; не я говорю это, — говорили ученые, дельные люди,
от всей души желающие конституции *... А крови не минуете
и нас всех сгубите — это шайка бешеных демагогов, отчаянные
головы, — это «Молодая Россия» выказала вам в своем проспекте
все зверские ее наклонности; быть может, их перебьют, но сколько
невинной крови за них прольется! Тут же слышал, что в Воро-
неже, в Саратове, в Тамбове, — везде есть комитеты из подобных
социалистов, и везде они разжигают молодежь... Общество
в опасности, сорванцы бездомные на все готовы, и вам дремать
нельзя; на вас грех падет, коли допустите их до резни, а она
будет, чуть задремлете или станете довольствоваться полуме-
рами... Эта бешеная шайка жаждет крови и ужасов и пойдет
напролом, — не пренебрегайте ею. Избавьте нас от Чернышев-
ского — ради общего спокойствия».
Этот донос лишний раз напоминал правительству о Черны-
шевском, на которого III Отделение уже давно обратило свое
благосклонное внимание...
[398—400] По телеграфному доносу шпиона, одного из посе-
тителей Герцена, Ветошников был арестован на границе, причем
у него найдены были все письма Герцена. Для III Отделения
вышеупомянутой приписки в письме к Серно-Соловьевичу было
достаточно, чтобы на следующий же день, 7-го июля, арестовать
Чернышевского. Все бумаги и часть книг Чернышевского были
захвачены, а сам он отвезен в Алексеевский равелин...
Арест Чернышевского произвел необычайно сильное впечат-
ление на демократическую интеллигенцию... Революционная
молодежь была, конечно, потрясена арестом своего идейного
вождя. Реакционеры торжествовали, радуясь тому, что опасней-
ший их враг обезврежен, как они надеялись, навсегда.
Но и либералы в душе радовались гибели Чернышев-
ского, глубоко презиравшего их и беспощадно разобла-
чавшего их истинную природу. Так, один из вождей
тогдашнего либерализма и хороший знакомый Чернышев-
ского, Кавелин, в письме к Герцену не скрывал своего
истинного чувства: «Известия из России, с моей точки
* Конечно, это говорит гнусный доносчик, и полагаться на фактиче-
скую точность его сообщений не приходится. Но он верно подметил враждеб-
аое отношение либералов к великому социалисту.
618
|
|
| ! |
зрения, не так плохи... Аресты меня не удивляют и,
признаюсь тебе, не кажутся возмутительными... Черны-
шевского я очень, очень люблю, но такого брульона,
бестактного и самонадеянного человека я никогда еще
не видел. И было бы за что погибать! Что пожары в связи
с прокламациями, в этом нет теперь ни малейшего со-
мнения» *.
|
|
|
|
| NB |
|
|
| NB |
Таков был Иудин поцелуй либерала, до сих пор
окруженного ореолом сияния в глазах наших «конститу-
ционно-демократических» буржуа. Повторяя гнусную
полицейскую сплетню о связи петербургских пожаров
с революционными прокламациями, эти господа давали
моральное оправдание разгулу репрессий, с которыми
реакция обрушилась на демократов. А между тем, если
и можно связывать тогдашнюю эпидемию пожаров
с какими-нибудь политическими стремлениями, то, во
всяком случае, не с деятельностью революционеров.
Сенатор Жданов, отправленный через два года в По-
волжье для расследования пожаров, имевших место
в Саратове, Симбирске и т. д., установил, что они свя-
заны с происками тогдашних реакционеров и крепостни-
ков, стремившихся запугать правительство, терроризи-
ровать общество и таким образом помешать делу реформ...
III Отделение не хотело выпустить из когтей свою
жертву. 1 августа Потапов представил в комиссию
записку, составленную по донесениям полицейских аген-
тов (из этой записки, кстати, обнаруживается, что с осени
1861 года Чернышевский состоял под неослабным шпион-
ским надзором)...
Чернышевского не допрашивали. Он терпеливо сидел в кре-
пости, со дня на день ожидая своего освобождения, так как был
твердо убежден, что никаких серьезных улик против него прави-
тельство не имеет. Он усердно работал и переписывался с женою.
В письме от 5 октября, которое комиссия не сочла возможным
передать его жене, а приобщила к делу, заключалась следующая
ужасная, по мнению сыщиков, фраза: «Наша с тобою жизнь
принадлежит истории; пройдут сотни лет, и наши имена все еще
будут милы людям; и будут вспоминать о нас с благодарностью,
когда уже забудут почти всех, кто жил в одно время с нами.
Так надобно же нам не уронить себя со стороны бодрости и харак-
тера перед людьми, которые будут изучать нашу жизнь» (дальше
следует план будущих работ, о которых мы говорили в I главе).
В этих словах Чернышевского комиссия усмотрела необычай-
* Р у с а н о в, I. с, стр. 276.
619
|
|
| NB |
ное самомнение и преступную гордость. В умственном
и моральном отношении члены следственной комиссии,
как видно, не уступали либералу Кавелину...
[402] Костомаров садится писать письма к родным. Чулков
замечает у него одно толстое письмо, прочитывает его и — какая
неожиданность! — оказывается, что это письмо имеет прямое
отношение к Чернышевскому. Письмо немедленно пересылается
Потапову, а тот сейчас же телеграфирует Чулкову о безотлага-
тельном возвращении с Костомаровым в Петербург. Комедия
разыгрывается как по нотам.
|
|
В этом письме, составляющем целую брошюру разме-
ром более печатного листа, пересыпанном цитатами на
всевозможных языках, переполненном натянутыми шуточ-
ками и отвратительной болтовней, содержалось все, что
нужно было III Отделению для того, чтобы погубить
Чернышевского. Костомаров пишет своему мифическому
адресату, что он при случае расскажет ему о литературной
деятельности Чернышевского, «тайной и явной, чтобы
показать вам, откуда подул тот ветер, который наслал
столько жалких жертв в казематы российских крепостей
и в те злачные места, куда отсылают по соглашению мини-
стра внутренних дел с шефом жандармов,... тогда вы уви-
дите, откуда на святом знамени свободы появился тот
| NB |
скверный девиз, во имя которого действуют наши доморо-
щенные агитаторы, пишутся все эти «Великорусы» и
«Молодые России», все эти бесполезные прокламации
с красными и голубыми печатями»...
[405—406] Но всех имевшихся в деле документов было, оче-
видно, мало, и III Отделение решило пустить в ход последнее
средство. 2 июля министр юстиции Замятин прислал в сенат
обширную записку «О литературной деятельности Чернышев-
ского» явно шпионского происхождения. В этой записке, которая
должна была оказать на судей известное давление, Чернышев-
ский выставляется как главный проповедник материализма и
коммунизма, дается тенденциозный анализ его сочинений и
устанавливается внешнее сходство между его литературными
работами и содержанием выходивших в то время революционных
прокламаций. Кончается записка следующими словами: «Про-
кламации суть как бы вывод из статей Чернышевского, а статьи
его — подробный к ним комментарий»...
Стахевич, познакомившийся с Чернышевским в Сибири,
рассказывает в своих воспоминаниях, что задолго до ареста
Чернышевского Сераковский передал ему свой разговор
с генералом Кауфманом, тогда директором канцелярии
военного министерства. Бравый генерал находил, что Чер-
нышевский за вредное влияние на молодежь должен быть
сослан: правительство так впоследствии и поступило,
620
|
|
| NB |
сославши Чернышевского на каторгу исключительно
за «вредное влияние». Тот же Стахевич рассказывает,
что незадолго до ареста Чернышевского посетил адъю-
тант князя Суворова и от имени последнего советовал
ему немедленно уехать за границу. На вопрос Черны-
шевского, почему же князь так о нем заботится, адъю-
тант ответил: «Если вас арестуют, то уж значит сошлют,
сошлют, в сущности, без всякой вины, за ваши статьи,
хотя они и пропущены цензурой. Вот князю и жела-
тельно, чтобы на государя, его личного друга, не легло
это пятно — сослать писателя безвинно». Но Чернышев-
ский категорически отказался уехать за границу, гордо
идя навстречу своей участи, а отчасти не допуская
мысли о возможности такого беззакония, как ссылка
писателя за разрешенные цензурой статьи...
[411] Герцен встретил возмутительный приговор над
Чернышевским проклятием его палачам всех рангов и
II степеней и заклеймил позором продажную либеральную
и консервативную печать, которая своими доносами и трав-
лей накликала варварские гонения правительства на про-
грессистов и революционеров.
Приводим из книги Лемке выдержки из статьи, напечатанной
Герценом в № 186 «Колокола» за 1864 год:
«Чернышевский осужден на семь лет каторжной работы и на
вечное поселение. Да падет проклятьем это безмерное злодейство
на правительство, на общество, на подлую, подкупную журна-
листику, которая накликала это гонение, раздула его из лично-
стей. Она приучила правительство к убийствам военнопленных
в Польше, а в России — к утверждению сентенций диких невежд
сената и седых злодеев Государственного совета... А тут жалкие
люди, люди-трава, люди-слизняки говорят, что не следует бра-
нить эту шайку разбойников и негодяев, которая управляет
нами!.. Чернышевский был выставлен вами к позорному столбу
на четверть часа..., а вы, а Россия на сколько лет останетесь
привязанными к нему! Проклятье вам, проклятье — и, если
ложно, месть!»...
Замечания написаны не ранее
октября 1909 г. — не позднее
апреля 1911 г.
Впереые напечатаны в 1959 г.
в «Литературном наследстве»,
том 67
Печатаются по подлиннику
|
|
ПРИМЕЧАНИЯ
УКАЗАТЕЛИ
621
623
ПРИМЕЧАНИЯ
1 Конспект книги К. Маркса и Ф. Энгельса <<Святое семей-
ство, или Критика критической критики» — написан
В. И. Лениным в 1895 году, во время первого пребывания
за границей, куда он выехал для установления связи с
группой «Освобождение труда». Конспект записан в от-
дельной тетради, содержащей 45 страниц ленинской ру-
кописи; выписки из книги сделаны на немецком языке.
Время составления Конспекта автором не указано; вероят-
нее всего он был составлен в августе 1895 года, в период
работы Ленина в королевской библиотеке в Берлине, где
он читал редкие издания работ Маркса и Энгельса. В Кон-
спекте Ленин прослеживает формирование мировоззрения
основоположников марксизма, выписывает их характери-
стику буржуазного общества, критику младогегельянцев
и т. п.
Впервые книгу «Святое семейство» Ленин упоминает
в статье-некрологе «Фридрих Энгельс» (осень 1895 года),
отмечая, что в ней заложены основы «революционно-мате-
риалистического социализма» (Сочинения, 5 изд., том 2,
стр. 9—10). Отдельные положения из «Святого семейства»,
особенно высказывание о том, что с основательностью
исторического действия растет объем массы, делом которой
оно является, Ленин неоднократно использовал в своих
работах. — 3.
2 «Святое семейство, или Критика критической критики» —
первое совместное произведение К. Маркса и Ф. Энгельса;
написано в сентябре — ноябре 1844, издано в феврале
1845 года. «Святое семейство» — шуточное прозвище братьев
Бруно и Эдгара Бауэров и их последователей, группировав-
шихся вокруг ежемесячника «Allgemeine Literatur-Zeitung»
(«Всеобщая Литературная Газета». Шарлотенбург, декабрь
1843 — октябрь 1844), На страницах газеты пропаганди-
624 примечания
ровалась субъективно-идеалистическая реакционная «тео-
рия» исторического процесса, согласно которой творцами
истории являются избранные личности, носители «духа»,
«чистой критики», а масса, народ служит лишь косным
материалом, балластом в историческом развитии. Эта «тео-
рия» представителей левого, буржуазно-демократического
крыла гегелевской философской школы (младогегельянцев)
была позднее подхвачена либеральными народниками в Рос-
сии (их критику см. в книге «Что такое «друзья народа»
и как они воюют против социал-демократов?». В. И. Ленин.
Сочинения, 5 изд., том 1, стр. 125—346).
Ко времени написания книги Маркс и Энгельс уже за-
вершили переход от идеализма и революционного демокра-
тизма к материалистическим и коммунистическим воззре-
ниям, которые в «Святом семействе» получают дальней-
шее развитие. Маркс, написавший большую часть книги,
подходит здесь, как отмечает Ленин в своем Конспекте,
к основной идее исторического материализма о решающей
роли способа производства в развитии общества. В книге
доказывается необходимость «практической силы» для осу-
ществления идей, выдвигается положение о том, что творцом
истории человечества являются народные массы, что чем
значительное происходящие в обществе перевороты, тем
многочисленнее массы, их совершающие; в книге содер-
жится почти сложившийся взгляд на всемирно-историче-
скую роль пролетариата, в ней показано, что коммунизм
неизбежен не только логически — как вывод из всего
предшествующего развития материалистической филосо-
фии, но и исторически — поскольку частная собственность
в своем экономическом движении сама толкает себя к ги-
бели.
Выступая против младогегельянцев, Маркс и Энгельс
подвергают критике и идеалистическую философию самого
Гегеля. В книге, написанной под значительным влиянием
материалистической философии Фейербаха, вместе с тем уже
содержатся и элементы ее критики. Определяя место книги
в истории марксизма, Ф. Энгельс впоследствии писал:
«Надо было заменить культ абстрактного человека, это
ядро новой религии Фейербаха, наукой о действительных
людях и их историческом развитии. Это дальнейшее разви-
тие фейербаховской точки зрения, выходящее за пределы
философии Фейербаха, начато было в 1845 г. Марксом
в книге «Святое семейство»» (К. Маркс и Ф. Энгельс. Сочи-
нения, 2 изд., т. 21, стр. 299). — 7.
3 В III главе «Святого семейства» речь идет о статье «Г-н Нау-
верк и философский факультет», опубликованной в VI выпу-
ске «Allgemeine Literatur-Zeitung» (май 1844) за подписью
«J»—начальная буква фамилии немецкого публициста мла-
догегельянца Юнгница (Jungnitz). — 8,
ПРИМЕЧАНИЯ 625
4 В этом разделе «Святого семейства» К. Маркс критикует
статью Э. Бауэра «Прудон», в которой рассматривается
книга П. -Ж. Прудона «Qu'est-ce que la propriete? ou Recher-
ches sur le principe du droit et du gouvernement», 1840 («Что
такое собственность? или Исследование о принципе права
и власти»). Всестороннюю оценку этой книги, а также
взглядов Прудона в целом Маркс дал в статье «О Прудоне»
(письмо И. Б. Швейцеру) (см. К. Маркс и Ф. Энгельс. Сочи-
нения, 2 изд., т. 16, стр. 24—31). — 8.
5 И. И. Ленин имеет в виду замечание К. Маркса о том, что
«Прудон еще не рассматривает дальнейшие формы частной
собственности: заработную плату, торговлю, стоимость,
цену, деньги и т. д. именно как формы частной собствен-
ности, что сделано, например, в «Deutsch-Franzosische
Jahrbucher» (см. «Наброски к критике политической эконо-
мии» Ф. Энгельса)» (К. Маркс и Ф. Энгельс. Сочинения,
2 изд., т. 2, стр. 34). Названная статья — первая экономи-
ческая работа Ф. Энгельса, в которой с позиций революцион-
ного пролетариата рассматривается экономический строй
буржуазного общества и основные категории буржуазной
политической экономии. В «Deutsch-Franzosische Jahrbucher»
была опубликована и другая статья Энгельса «Положение
Англии. Томас Карлейль. «Прошлое п настоящее»», а
также произведения К. Маркса «К еврейскому вопросу»
и «К критике гегелевской философии права. Введение» (см.
К. Маркс и Ф. Энгельс. Сочинения, 2 изд., т. 1, стр. 544—571,
572—597, 382—413, 414—429). Эти работы знаменуют окон-
чательный переход Маркса и Энгельса от идеализма и рево-
люционного демократизма к материализму и коммунизму.
« Deutsch - Franzosische Jahrbucher » («Немецко-Французский
Ежегодник») издавался в Париже под редакцией К. Маркса
и А. Руге. Вышел в свет только первый, двойной выпуск
в феврале 1844 года; главной причиной прекращения выхода
журнала были принципиальные разногласия Маркса с бур-
жуазным радикалом Руге. — 8.
6 Имеется в виду опубликованная в VII выпуске «Allgemeine
Literatur-Zeitung» (июнь 1844) рецензия Шелиги на роман
Эжена Сю «Парижские тайны» (см. примечание 8). — 16.
7 У. Шекспир. «Конец — делу венец», акт I, сцена третья
(см. Полное собрание сочинений в 8 томах, т. 5, М., 1959,
стр. 486). — 17.
8 Имеется в виду роман Эжена Сю «Les mysteres de Paris»
(«Парижские тайны»), написанный в сентиментально-ме-
щанском филантропическом духе; роман был издан в Париже
в 1842—1843 годах и пользовался широкой известностью
во Франции и за ее пределами; в 1844 году был переведен
на русский язык. — 17.
626 ПРИМЕЧАНИЯ
• Маркс имеет в виду статью Фаухера «Englische Tagesfragen»
(«Злободневные вопросы английской жизни»), напечатанную
в VII—IX выпусках «Allgemeine Literatur-Zeitung» (июнь —
август 1844); критике этой статьи посвящена написанная
Ф. Энгельсом вторая глава «Святого семейства». — 18.
10 Здесь цитируется статья Б. Бауэра «Новейшие сочинения
по еврейскому вопросу», опубликованная в I выпуске «Allge-
meine Literatur-Zeitung» (декабрь 1843); эта статья являлась
ответом Бауэра на критику в печати его книги «Die Juden-
frage», 1843 («Еврейский вопрос»), — 18.
11 Газета Лустало — еженедельная газета «Revolutions de Paris»
(«Парижские Революции»), выходившая в Париже с июля
1789 по февраль 1794 года. До сентября 1790 года газету
редактировал публицист, демократ Элизе Лустало. — 18.
12 Имеется в виду сочинение Г. В. Ф. Гегеля « Phiinomenologie
des Geistes » («Феноменология духа»); первое издание книги
вышло в 1807 году. При работе над «Святым семейством»
К. Маркс пользовался II томом второго издания Сочинений
Гегеля (Берлин, 1841). Это первое большое произведение
Гегеля, в котором изложена его философская система, было
названо Марксом «истинным истоком и тайной гегелевской
философии» (К. Маркс и Ф. Энгельс. Из ранних произве-
дений, 1956, стр. 624). На русский язык «Феноменология
духа» впервые была переведена в 1913 году; в 1959 году
сочинение Гегеля было издано в новом переводе (см,
Г. В. Ф. Гегель. Сочинения, т. IV). — 19.
13 Доктринеры — группа французских буржуазных полити-
ческих деятелей периода Реставрации (1815—1830); будучи
конституционными монархистами и врагами демократи-
ческого и революционного движения, доктринеры стреми-
лись создать во Франции блок буржуазии и дворянства по
английскому образцу. Наиболее известными из доктринеров
были историк Ф. Гизо и философ П. -П. Ройе-Коллар. — 20.
14 Опровержение взглядов Бруно Бауэра, изложенных им
в книге «Die Judenfrage», 1843 («Еврейский вопрос»), дано
К. Марксом в статье «Zur Judenfrage» («К еврейскому во-
просу»), напечатанной в 1844 году в «Deutsch-Franzosische
Jahrbucher» (см. К. Маркс и Ф. Энгельс. Сочинения, 2 изд.,
т. 1, стр. 382-413). —21.
15 Здесь цитируется вторая статья Б. Бауэра «Новейшие сочи-
нения по еврейскому вопросу», опубликованная в IV вы-
пуске «Allgemeine Literatur-Zeitung» (март 1844). — 23.
16 «Всеобщие права человека» — принципы, провозглашенные
в «Декларации прав человека и гражданина», выработанной
ПРИМЕЧАНИЯ
627
в условиях начавшейся буржуазной революции Учредитель-
ным собранием Франции и принятой им 26 августа 1789 года.
Идейным источником «Декларации» послужила философия
французских просветителей XVIII века. — 25.
17 18 брюмера (9 ноября 1799 года) — день государственного
переворота Наполеона Бонапарта, свергнувшего Директо-
рию и установившего свою диктатуру. — 28.
18 Картезианский материализм — учение последователей ма-
териалистической физики Рене Декарта (латинизированное
имя — Картезий (Renatus Cartesius)). Упоминаемая книга
П. -Ж. -Ж. Кабаниса «Rapports du physique et du morale de
l'homme» вышла в Париже в 1802 году; на русском языке
была издана в 1865—1866 годах под заглавием «Отношения
между физической и нравственной природой человека». — 30.
19 Эпикурейский материализм — учение древнегреческого фи-
лософа-материалиста IV—III веков до н. э. Эпикура и его
последователей, исходивших из признания материального
единства мира, «бытия вещей вне сознания человека и и е з а-
в и с и м о от него» (В. И. Ленин. Настоящий том, стр. 265).
Материалистическое учение Эпикура, получившее широкое
распространение в древнем мире, позднее подвергалось
ожесточенным нападкам со стороны христианской церкви
и идеалистической философии. Восстанавливая в новое
время материалистические взгляды Эпикура в области
физики и этики, признавая вслед за ним, что в действитель-
ности существуют лишь атомы и пустота, доказывая вечность
и бесконечность пространства и времени, Пьер Гассенди,
однако, был непоследовательным материалистом, полагая,
что атомы созданы богом, а их число ограничено. В своей
докторской диссертации Маркс писал, что Гассенди ста-
рался «... примирить свою католическую совесть со своим
языческим знанием, Эпикура — с церковью» (К. Маркс и
Ф. Энгельс. Из ранних произведений, 1956, стр. 23). — 30.
20 В истории философии скептицизм (от греч. «озираюсь»,
«осматриваюсь», в переносном смысле — «обдумываю», «со-
мневаюсь») играл различную роль в зависимости от того,
интересы какого класса он выражал. Как особая фило-
софская школа скептицизм возник в эпоху кризиса рабо-
владельческого общества в Древней Греции в IV—III ве-
ках до н. э.; его родоначальником был Пиррон, наиболее
видными представителями — Энезидем и Секст Эмпирик
(см. настоящий том, стр. 271—276). Античный скептицизм
был направлен против материалистической линии в разви-
тии философии.
В эпоху Возрождения французские философы Мишель
Монтень, Пьер Шаррон и Пьер Бейль использовали скеп-
тицизм для борьбы против средневековой схоластики и
628
ПРИМЕЧАНИЯ
церкви. Влез Паскаль, напротив, направляет скептицизм
против рационального познания, приходит к основанной
на чувстве защите христианской религии.
В XVIII веке скептицизм возрождается в агностицизме
Давида Юма и Иммануила Канта, попытку модернизации
античного скептицизма делает Готлоб Эрнст Шульце (Эне-
зидем). В отличие от античного, новый скептицизм заявляет
о невозможности научного познания. Аргументацию скеп-
тицизма использовали махисты, неокантианцы и другие
идеалистические философские школы середины XIX — на-
чала XX столетий. В. И. Ленин назвал модный буржуаз-
ный скептицизм «мертвой и мертвящей схоластикой», указав,
что его классовый смысл выражается в «отчаянии в возмож-
ности научно разбирать настоящее, отказе от науки, стре-
млении наплевать на всякие обобщения, спрятаться от вся-
ких «законов» исторического развития... » (Сочинения, 5 изд.,
том 25, стр. 44). В современной буржуазной философии
скептицизм служит целям борьбы против последовательною
диалектико-материалистического мировоззрения. — 30.
21 Номинализм (от лат. nomen — имя, название) — направле-
ние в средневековой философии, считавшее общие понятия
(универсалии) лишь именами единичных предметов, в про-
тивоположность средневековому «реализму», который счи-
тал, что общие понятия первичны по отношению к кон-
кретным вещам и существуют «реально», независимо от них.
Борьба номинализма и реализма была своеобразным вы-
ражением борьбы материализма и идеализма в средневе-
ковой философии. — 31.
22 Сенсуализм (от лат. sensus — чувство) — философское на-
правление, сторонники которого единственной основой и
источником познания считают ощущения, восприятия,
страсти и т. п. Сенсуалистическую теорию познания, исхо-
дящую из принципа: «нет ничего в интеллекте, чего бы прежде
не было в чувстве», разработал Дж. Локк в сочинении «An
Essay concerning Human Understanding», 1690 («Опыт о че-
ловеческом разуме»). Сенсуалистами были последователи
как материализма (Дж. Локк, Э. -Б. Кондильяк, К. -А. Гельве-
ций), так и идеализма (Дж. Беркли). В. И. Ленин писал:
«И солипсист, т. е. субъективный идеалист, и материалист
могут признать источником наших знаний ощущения.
И Беркли и Дидро вышли из Локка» (Сочинения, 5 изд.,
том 18, стр. 127). — 31.
23 Имеется в виду сочинение Э. -Б. Кондильяка «Traite des
systemes... », 1749 («Трактат о системах... »); в переводе па
русский язык книга была издана в 1938 году. — 31.
24 Вабувисты — сторонники Гракха Бабёфа, вождя утопи-
чески-коммунистического движения «равных» в. 1795—
1796 годах во Франции. — 32.
примечания 629
25 В. И. Ленин имеет в виду произведение Л. Фейербаха « Grund -
satze der Philosophie der Zukunft », 1843 («Основные положе-
ния философии будущего»), представляющее собой про-
должение афоризмов Фейербаха «Vorlaufige Thesen zur
Reform der Philosophie», 1842 («Предварительные тезисы
к реформе философии»), в которых Фейербах излагает
основы своей материалистической философии и критикует
идеалистическую философию Гегеля (см. Л. Фейербах.
Избранные философские произведения, т. I, М., 1955,
стр. 134—204, 114—133). — 33.
26 Fleur de Marie (Флёр де Мари) — героиня романа Эжена
Сю «Парижские тайны». — 35.
27 В указанном месте К. Маркс цитирует следующие произве-
дения Ш. Фурье: «Theorie des quatre mouvements et des desti-
uees generales», 1808 («Теория четырех движений и всеоб-
щих судеб»); «Le nouveau monde industriel et societaire»,
i 829 («Новый хозяйственный и социетарный мир») и «Theorie
de 1'unite universelle», 1822 («Теория всемирного единства»).
Ниже В. И. Ленин излагает эти цитаты (см. настоящий том,
стр. 38—39). — 35.
28 D. И. Ленин имеет в виду « Anekdota zur neuesten deutschen
Philosophie und Publicistik von Bruno Bauer , Ludwig Feuer -
bach , Friedrich Koppen , Karl Nauwerk , Arnold Ruge und
einigen Ungenannten » («Неизданное из области новейшей не-
мецкой философии и публицистики Б. Бауэра, Л. Фейер-
баха, Ф. Кёппена, К. Науверка, А. Руге и некоторых ано-
нимов») — сборник статей, не допущенных цензурой к опу-
бликованию в немецких журналах; был издан А. Руге
в 1843 году в Цюрихе. В сборнике были опубликованы пер-
вые публицистические статьи К. Маркса: «Заметки о новей-
шей прусской цензурной инструкции» и «Лютер как третей-
ский судья между Штраусом и Фейербахом» (см. К. Маркс
и Ф. Энгельс. Сочинения, 2 изд., т. 1, стр. 3—29). — 36.
29 «/mpuissance , mise en action » («бессилие в действии») — слова
из книги Ш. Фурье «Theorie des quatre mouvements et des
destinies generales», 1808 («Теория четырех движений и
всеобщих судеб»), часть II, эпилог. — 39.
30 Филантропы-тори — группа английских политических дея-
телей и литераторов «Молодая Англия», возникшая в
начале 40-х годов XIX века и принадлежавшая к пар-
тии тори. Выражая недовольство земельной аристократии
усилением экономического и политического могущества
буржуазии, деятели «Молодой Англии» прибегали к де-
магогическим приемам и мелким подачкам, чтобы под-
чинить своему влиянию рабочий класс и использовать его
630
ПРИМЕЧАНИЯ
в своей борьбе против буржуазии. В «Манифесте Коммуни-
стической партии» К. Маркс и Ф. Энгельс характеризуют
их взгляды как «феодальный социализм».
10-часовой билль — законопроект о 10-часовом рабочем
дне для работниц и подростков — был принят английским
парламентом в 1847 году. — 40.
31 Конспект книги Л. Фейербаха « Vorlesungen uber das Wesen
der Religion », 1851 («Лекции о сущности религии»), написан
на отдельных листах бумаги, сложенных пополам в виде
тетради; на первой странице указан шифр парижской
Национальной библиотеки. Точных данных о времени
составления Конспекта нет. Известно, что В. И. Ленин
работал в Национальной библиотеке с января по июнь
1909 года, однако в Париже он жил до пюня 1912, а в по-
следний раз приезжал туда в январе 1914 года, следова-
тельно, Конспект мог быть составлен и позднее 1909 года.
Содержание Конспекта не дает однозначного ответа на вопрос
о дате его написания, однако оно позволяет с большой сте-
пенью вероятности предположить, что Ленин относил этот
Конспект к серии «Тетрадки по философии. Гегель, Фейер-
бах и разное»; об этом говорят имеющиеся в других тетрад-
ках этой серии ссылки на «Лекции о сущности религии»,
а также аналогичная заголовкам других тетрадей и сделан-
ная очевидно позднее надпись синим карандашом на первой
странице Конспекта: «Фейербах. Том 8-ой».
«Тетрадки по философии. Гегель, Фейербах и разное» со-
держат материалы, различные как по характеру, так и по
значимости. Работать над ними Ленин начал, по-видимому,
в сентябре 1914 года после приезда в Берн из Доронина.
Философскую литературу он читал и конспектировал глав-
ным образом в читальном зале Бернской библиотеки, на
что указывают имеющиеся в рукописях шифры, а также
сохранившиеся библиотечные требовательные карточки.
В воспоминаниях об этом периоде Н. К. Крупская писала:
«... Ильич... тотчас же по приезде в Берн засел за составление
для Энциклопедического словаря Граната статьи «Карл
Маркс», где, говоря об учении Маркса, начал с очерка его
миросозерцания, с разделов «философский материализм»
и «диалектика»... В связи с писанием глав о философском
материализме и диалектике Ильич стал опять усердно
перечитывать Гегеля и других философов и не бросил эту
работу и после того, как окончил работу о Марксе»
(Н. К. Крупская. Воспоминания о Ленине. М., 1957,
стр. 238—239).
На выбор основных конспектируемых произведений
очевидно оказала влияние «Переписка К. Маркса и Ф. Эн-
гельса», которую Ленин тщательно изучил и законспекти-
ровал в конце 1913 года (см. В, И. Ленин. Конспект «Пе-
ПРИМЕЧАНИЯ
631
реписки К. Маркса и Ф. Энгельса 1844—1883 гг. », М., 1959).
Характеризуя содержание переписки, Ленин говорил, что
ее «фокусом», «центральным пунктом, к которому сходится
вся сеть высказываемых и обсуждаемых идей» является диа-
лектика (см. Сочинения, 5 изд., том 24, стр. 264). Диалектике
уделяет главное внимание и Ленин в своих философских
конспектах, фрагментах, заметках 1914—1915 годов. Иссле-
дование фундаментальных проблем материалистической диа-
лектики в «Тетрадках по философии» имело важное значе-
ние для марксистского анализа характера первой мировой
войны, для разработки теории империализма, для развития
теории социалистической революции, учения о государстве,
стратегии и тактики партии, данных в других ленинских
произведениях этого периода.
Точные даты написания каждой тетрадки не известны;
Лениным указана лишь дата окончания Конспекта «На-
уки логики» (17 декабря 1914 года), кроме того, на ос-
нове сохранившихся требовательных карточек Бернской
библиотеки установлена точная дата написания заметки
о книге Генова. Ниже приводится перечень «Тетрадок»
в наиболее вероятной последовательности их написания
(исключение представляет Конспект книги Фейербаха о фи-
лософии Лейбница — см. примечание 51).
| Тетрадь «Фейербах» |
| Тетрадь «Hegel. Логи- Тетрадь «Hegel. Логи- Тетрадь «Hegel. Логи- |
| Тетрадь «(разное +) |
1. Конспект книги Фейербаха «Лекции о сущности религии».