Выписка из этой статьи приведена в № 4 «Зари», в моей статье о проекте аграрной программы. (См. Сочинения, 5 изд., том 6, стр. 319—320. Ред.)

Дата: 2025-05-21; Просмотры: 4

Оценка:

0.00 из 5.00 — оценок

Скачиваний: 0

Скачать

_______________ ПЕРЕСМОТР АГРАРНОЙ ПРОГРАММЫ РАБОЧЕЙ ПАРТИИ_______________ 259

серьезно. Наоборот, если дело дойдет до полной победы демократической революции, то переворот не может ограничиться одной муниципализацией части земель. Перево­рот, сметающий все помещичье землевладение (а именно такой переворот предполага­ется и Масловым и всеми, стоящими за раздел или за конфискацию помещичьих име­ний), — такой переворот требует революционной энергии и революционного размаха, достигающего степени, невиданной еще в истории. Предположить возможность такого переворота без конфискации помещичьего землевладения (Маслов говорит в своем проекте программы только об «отчуждении», а не о конфискации), без самого широко­го распространения в «народе» идеи национализации всей земли, без создания полити­чески наиболее передовых форм демократизма, значит предположить бессмыслицу. Все стороны общественной жизни тесно связаны между собой и всецело подчинены в последнем счете отношениям производства. Коренная мера уничтожения помещичьего землевладения немыслима без коренного изменения государственных форм (а измене­ние это при данной экономической реформе возможно лишь в направлении демокра­тизма), немыслима без того, чтобы «народная» и крестьянская мысль, требующая унич­тожения крупнейшей разновидности частной поземельной собственности, не восстава­ла против частной собственности на землю вообще. Другими словами: такой реши­тельный переворот, как уничтожение помещичьего землевладения, сам по себе неми­нуемо дает самый могучий толчок вперед всему общественному, экономическому и по­литическому развитию. Социалист, выдвигающий вопрос о таком перевороте на оче­редь дня, необходимо должен обдумать и новые, вытекающие из него вопросы, должен рассмотреть этот переворот не только с точки зрения его прошлого, но и с точки зрения его будущего.

Вот именно с этой стороны и является особенно неудовлетворительным проект тов. Маслова. Этот проект неправильно формулирует, во-первых, те лозунги, которые те­перь, сейчас и немедленно должны разжечь,

260__________________________ В. И. ЛЕНИН

усилить, распространить и «организовать» аграрную революцию: такими лозунгами могут быть только конфискация всех помещичьих земель и учреждение для этой цели непременно крестьянских комитетов, как единственно целесообразной формы органов местной, близкой народу и сильной революционной власти. Этот проект, во-вторых, неправилен тем, что не указывает точно тех политических условий, без которых «му­ниципализация» является мерой не только не обязательно полезной, но даже наверное вредной для пролетариата и крестьянства, именно не дает никакого точного и недву­смысленного определения понятия: «демократическое государство». Этот проект, в-третьих, — и это один из самых существенных и наиболее редко замечаемых недостат­ков его, — не рассматривает теперешнего аграрного переворота с точки зрения его бу­дущего, не указывает задач, непосредственно вытекающих из этого переворота, страда­ет несоответствием между экономическими и политическими предпосылками, на кото­рых этот проект построен.

В самом деле, всмотритесь внимательнее в самый сильный (третий) довод, которым можно защищать масловский проект. Этот довод гласит: национализация усилит власть буржуазного государства, тогда как муниципальные и вообще местные органы такого государства бывают более демократичны, не обременены расходами на армию, не вы­полняют непосредственно задач полицейского угнетения пролетариата и проч. и т. п. Легко видеть, что этот довод предполагает не вполне демократическое государство, именно такое, где как раз самый важный пункт, центральная власть, сохраняет наи­большую близость к старым военно-бюрократическим порядкам, где местные учреж­дения, будучи второстепенными и подчиненными, лучше, демократичнее центральных учреждений, т. е. этот довод предполагает не доведенный до конца демократический переворот. Этот довод молчаливо предполагает нечто среднее между Россией эпохи Александра III, когда земства были лучше центральных учреж-

_______________ ПЕРЕСМОТР АГРАРНОЙ ПРОГРАММЫ РАБОЧЕЙ ПАРТИИ_______________ 261

дений, и Францией эпохи «республики без республиканцев», когда реакционная бур­жуазия, напуганная усилением пролетариата, создала антидемократическую «монархи­ческую республику», с центральными учреждениями, которые гораздо хуже местных, менее демократичны, более пропитаны духом военщины, бюрократизма, полицейщи­ны. Проект Маслова, в сущности, молчаливо предполагает то, что требования нашей политической программы-минимум не осуществлены полностью, что самодержавие народа не обеспечено, постоянная армия не уничтожена, выборность чиновников не введена и т. д., — другими словами: что наша демократическая революция так же не дошла до своего конца, как большая часть европейских демократических революций, так же урезана, извращена, «возвращена вспять», как все эти последние. Проект Масло­ва специально приспособлен к половинчатому, непоследовательному, неполному или урезанному и «обезвреженному» реакцией демократическому перевороту .

Именно это обстоятельство и делает проект Маслова совершенно искусственным, механическим, неосуществимым в указанном выше значении этого слова, внутренне-противоречивым и шатким, наконец, односторонним (ибо переход от демократического переворота мыслится только к антидемократической буржуазной реакции, а не к обост­ренной борьбе пролетариата за социализм).

Совершенно непозволительно молчаливо предполагать, что не доведен до конца де­мократический переворот, что не осуществлены коренные требования нашей политиче­ской программы-минимум. Такую вещь обязательно не замалчивать, а указать со всей точностью. Если бы Маслов хотел быть верным себе, если бы он хотел устранить вся­кий элемент недоговоренности, внутренней фальши в своем проекте, тогда он должен

Каутский, на которого ссылается Маслов, особо оговаривает в своей книге «Agrarfrage», что нацио­нализация, нелепая в условиях Мекленбурга, имела бы иное значение в демократической Англии или Австралии.

262__________________________ В. И. ЛЕНИН

бы был сказать: так как государство, которое выйдет у нас из теперешнего переворота, будет, «вероятно», очень мало демократическим, то лучше не усиливать его власти на­ционализацией, а ограничиться земстволизацией, ибо земства будут, «надо думать», лучше и демократичнее, чем центральные государственные учреждения. Такова и толь­ко такова молчаливая предпосылка проекта Маслова. Поэтому, когда он употребляет в своем проекте выражение «демократическое государство» (п. 3-ий) и притом без вся­ких оговорок, то он говорит величайшую неправду, вводит себя самого и пролетариат и весь народ в заблуждение, ибо на самом деле он «пригоняет» свой проект именно к не­демократическому государству, к реакционному государству, которое возникло из не доведенного до конца или «отобранного» реакцией демократизма.

Раз это так, — а это несомненно так, — то ясна становится вся искусственность и «сочиненность» проекта Маслова. В самом деле, если предположить государство с цен­тральной властью, более реакционною, чем местные власти, государство вроде третьей французской республики без республиканцев, то прямо смешным становится допуще­ние мысли о возможности уничтожить помещичье землевладение при таком государст­ве или хотя бы удержать при нем осуществленное революционным натиском уничто­жение помещичьего землевладения. Всякое такое государство в части света, которая называется Европою, в столетие, которое именуется XX, неминуемо должно было бы, в силу объективной логики классовой борьбы, начать с охраны помещичьего землевла­дения или с восстановления его, ежели оно частью уже разрушено. Ведь весь смысл, объективный смысл, всякого такого полудемократического, а на деле реакционного, государства состоит в том, чтобы отстоять коренные устои буржуазно-помещичьей и чиновничьей власти, пожертвовав лишь наименее существенными прерогативами. Ведь сосуществование в таких государствах реакционной центральной власти и сравнитель­но «демократических»

_______________ ПЕРЕСМОТР АГРАРНОЙ ПРОГРАММЫ РАБОЧЕЙ ПАРТИИ_______________ 263

местных учреждений, земств, муниципальных правлений и т. п. объясняется единст­венно, исключительно тем, что эти местные учреждения занимаются безвредным для буржуазного государства «лужением умывальников», водоснабжением, электрически­ми трамваями и т. п. мероприятиями, не способными подорвать основ того, что называ­ется «существующим общественным порядком». Было бы ребяческой наивностью рас­пространять наблюдения, произведенные над деятельностью земств по водоснабжению и освещению, на возможную «деятельность» их по уничтожению помещичьего земле­владения. Это было бы все равно, как если бы выбранная сплошь из социал-демократов городская дума какого-нибудь французского Пошехонья вознамерилась «муниципа­лизировать» по всей Франции частную собственность на застроенную частными зда­ниями землю. В том-то и дело, что мера, уничтожающая помещичье землевладение, от­личается немножечко по характеру своему от мер по улучшению водоснабжения, ос­вещения, ассенизации и т. п. В том-то и дело, что первая «мера» «затрагивает» самым дерзким образом коренные основы всего «существующего общественного порядка», колеблет и подрывает эти основы с гигантской силой, облегчает натиск пролетариату на весь буржуазный строй в невиданных в истории размерах. Да, тут всякое буржуазное государство прежде всего и больше всего должно будет позаботиться о сохранении ос­нов буржуазного господства: все права и привилегии по части автономного лужения умывальников будут в один миг уничтожены, вся муниципализация полетит сразу к черту, всякая тень демократизма в местных учреждениях будет вытравлена «каратель­ными экспедициями», раз затронуты будут коренные интересы буржуазно-помещичьего государства. Предполагать с невинным видом муниципально-демократическую автономию при реакционной центральной власти и распространять эту «автономию» на уничтожение помещичьего землевладения — значит давать непод­ражаемые образчики наглядных несообразностей или бесконечной политической наив­ности.

264__________________________ В. И. ЛЕНИН

IV. ЗАДАЧИ НАШЕЙ АГРАРНОЙ ПРОГРАММЫ

Вопрос об аграрной программе РСДРП значительно выяснился бы, если бы мы по­пробовали изложить эту программу в виде простых и ясных советов, которые должна дать социал-демократия пролетариату и крестьянству в эпоху демократической рево­люции.

Первый совет неизбежно будет такой: направить все усилия к полной победе кресть­янского восстания. Без такой победы ни об «отобрании земли» у помещиков, ни о соз­дании действительно демократического государства нельзя даже и говорить серьезно. А лозунг, зовущий крестьян к восстанию, может быть лишь один: конфискация всех помещичьих земель (отнюдь не отчуждение вообще или экспроприация вообще, остав­ляющие в тени вопрос о выкупе) и непременно конфискация крестьянскими комитета­ми впредь до учредительного собрания.

Всякий другой совет (в том числе и лозунг «отчуждения», выдвигаемый Масловым, и вся его муниципализация) есть призыв к решению вопроса не восстанием, а сделкой с помещиками, сделкой с реакционной центральной властью, есть призыв к решению во­проса не путем революционным, а путем бюрократическим, ибо самые демократиче­ские областные и земские организации не могут не быть бюрократическими по сравне­нию с революционными крестьянскими комитетами, которые тут же, на месте, сейчас должны расправиться с помещиками и захватить права, подлежащие санкции всена­родного учредительного собрания.

Второй совет неизбежно будет такой: без полностью проведенной демократизации политического строя, без республики и обеспечения на деле самодержавия народа не­чего и думать ни об удержании завоеваний крестьянского восстания, ни о том, чтобы делать хоть какой-нибудь шаг дальше. Этот наш совет рабочим и крестьянам мы долж­ны особенно отчетливо и точно формулировать, чтобы невозможны были

ПЕРЕСМОТР АГРАРНОЙ ПРОГРАММЫ РАБОЧЕЙ ПАРТИИ_______________ 265

никакие сомнения, никакие двусмысленности, никакие кривотолкования, никакие мол­чаливые допущения такой бессмыслицы, как возможность уничтожить помещичье зем­левладение при реакционной центральной власти. И потому, выдвигая усиленно вперед наши политические советы, мы должны сказать крестьянину: взявши землю, ты должен идти вперед, иначе ты неминуемо будешь разбит и отброшен назад помещиками и крупной буржуазией. Нельзя взять землю и удержать ее за собой без новых политиче­ских завоеваний, без нанесения нового и еще более решительного удара всей частной собственности на землю вообще. В политике, как и во всей общественной жизни, не идти вперед — значит быть отброшенным назад. Либо буржуазия, окрепну в после де­мократического переворота (который естественно укрепляет буржуазию), отнимет все завоевания и рабочих и крестьянской массы, — либо пролетариат и крестьянская масса пробьют себе путь вперед. А это значит — республика и полное самодержавие народа. Это значит: при условии завоевания республики национализация всей земли, как воз­можный максимум буржуазно-демократического переворота, как естественный и необ­ходимый шаг вперед от победы буржуазного демократизма к началу настоящей борьбы за социализм.

Третий и последний совет: организуйтесь особо, пролетарии и полупролетарии го­рода и деревни. Не доверяйте никаким хозяйчикам, хотя бы и мелким, хотя бы и «тру­довым». Не обольщайтесь мелким хозяйством при сохранении товарного производства. Чем ближе подходит дело к победе крестьянского восстания, тем ближе поворот кре­стьян-хозяев против пролетариата, тем нужнее самостоятельная пролетарская органи­зация, тем энергичнее, настойчивее, решительнее и громче должны мы звать к полному социалистическому перевороту. Мы поддерживаем крестьянское движение до конца, но мы должны помнить, что это движение другого класса, не того, который может со­вершить и совершит социалистический переворот. Поэтому мы

266__________________________ В. И. ЛЕНИН

оставляем в стороне вопрос, что делать с землей в смысле ее распределения, как объек­та хозяйства, — этот вопрос могут решать в буржуазном обществе и будут решать только хозяева и хозяйчики. Нас же интересует всецело (а после победы крестьянского восстания почти исключительно) вопрос: что делать сельскому пролетариату? Мы за­нимаемся и займемся, главным образом, этим вопросом, предоставив идеологам мелко­го буржуа сочинять уравнительность землепользования и все тому подобное. Мы отве­тим на этот вопрос, коренной вопрос новой, буржуазно-демократической России: про­летариат сельский должен самостоятельно организоваться вместе с городским для борьбы за полный социалистический переворот.

Следовательно, наша аграрная программа должна состоять из трех основных частей: во-первых, из формулировки самого решительного призыва к революционному кресть­янскому натиску на помещичье землевладение; во-вторых, из точного указания даль­нейшего шага, который может и должно сделать движение для закрепления крестьян­ских завоеваний и для перехода от победы демократии к пролетарской непосредствен­ной борьбе за социализм; в-третьих, из указания классовых пролетарских задач партии, которые тем настоятельнее надвигаются на нас и тем настойчивее требуют ясной по­становки их, чем ближе победа крестьянского восстания.

Программа Маслова не решает ни одной из тех основных задач, которые должны быть разрешены теперь РСДР партией: эта программа не дает такого лозунга, который теперь же, немедленно, в эпоху самого антидемократичного государства направляет крестьянское движение к победе, — эта программа не дает точного определения поли­тических преобразований, необходимых для завершения и закрепления преобразований аграрных, — она не дает указания на меры, необходимые в области земельной реформы при условии самого полного и последовательного демократизма, — она не дает харак­теристики пролетарской позиции

_______________ ПЕРЕСМОТР АГРАРНОЙ ПРОГРАММЫ РАБОЧЕЙ ПАРТИИ_______________ 267

нашей партии по отношению ко всем буржуазно-демократическим преобразованиям. Эта программа не определяет ни условий «первого шага», ни задач «второго шага», а смешивает все в одну кучу, начиная с передачи удельных земель в руки несуществую­щего «демократического государства» и продолжая передачей помещичьих земель в руки демократических муниципалитетов из опасения недемократического характера центральной власти! Нереволюционная по своему практическому значению, в данный момент, построенная на предположении совершенно искусственной и совершенно не­вероятной сделки с полуреакционной центральной властью, эта программа не может дать руководства рабочей партии ни при одном из возможных и мыслимых путей раз­вития демократического переворота в России.

Резюмируем: единственной правильной программой при условии демократического переворота будет такая: конфискации помещичьих земель и учреждения крестьянских комитетов мы должны немедленно требовать и не обставлять этого требования ника­кими ограничительными оговорками. Такое требование революционно и выгодно с точки зрения и пролетариата, и крестьянства при всяких, даже наихудших, условиях. Такое требование неизбежно влечет за собой крах полицейского государства и усиле­ние демократизма.

Но ограничиться конфискацией нельзя. В эпоху демократической революции и кре­стьянского восстания мы ни в каком случае не можем отвергать безусловно

Подобно Иксу, Маслов «видит противоречие в том, что мы требуем уничтожения сословий и учреж­дения крестьянских, т. е. сословных, комитетов. На самом деле тут противоречие только кажущееся: для уничтожения сословий требуется «диктатура» низшего, угнетенного сословия, — точно так же, как для уничтожения классов вообще и класса пролетариев в том числе требуется диктатура пролетариата. Вся наша аграрная программа имеет целью уничтожение крепостнических и сословных традиций в области аграрных отношений, а для такого уничтожения возможно апеллировать единственно к низшему сосло­вию, к угнетенным этими остатками крепостного порядка». Ленин. «Ответ Иксу», стр. 29. (Сочинения, 5 изд., том 7, стр. 219—220. Ред.)

268__________________________ В. И. ЛЕНИН

национализацию земли. Необходимо лишь это требование обусловить вполне точным указанием на известные политические порядки, без которых национализация могла бы повредить пролетариату и крестьянству.

Такая программа будет полна и цельна. Она даст безусловный максимум того, что вообще мыслимо при всяком буржуазно-демократическом перевороте. Она не свяжет рук социал-демократии, допуская и раздел и национализацию при различных полити­ческих конъюнктурах. Она не внесет ни в каком случае розни между крестьянством и пролетариатом, как борцами за демократизм . Она выдвинет теперь и тотчас, при поли­цейски-самодержавных политических порядках, безусловно революционные и револю­ционизирующие эти порядки лозунги, выставляя также и дальнейшие требования при условии полной победы демократической революции, т. е. при условии такого положе­ния дел, когда завершение демократического переворота откроет новые перспективы и новые задачи.

Точное указание особой пролетарской позиции нашей во всем демократическом аг­рарном перевороте безусловно необходимо в программе. Нечего стесняться тем, что такому указанию место в тактической резолюции, или тем, что это — повторение об­щей части программы.

Ради ясности нашей позиции и выяснения ее перед массой стоит пожертвовать стройной схемой деления тем на программные и тактические.

Соответствующий проект аграрной программы, выработанной большинством «аг­рарной комиссии» («аграрная комиссия» была назначена Объединенным Центральным Комитетом РСДРП для составления проекта новой аграрной программы), мы и предла­гаем.

Чтобы устранить всякую мысль о том, будто рабочая партия хочет навязывать крестьянству на кие бы то ни было прожекты реформ независимо от воли крестьянства, независимо от самостоятельного движения внутри крестьянства, к проекту программы приложен вариант А, в котором, вместо прямого требования национализации, говорится сначала о поддержке партией стремления революционного кре­стьянства к отмене частной собственности на землю.

_______________ ПЕРЕСМОТР АГРАРНОЙ ПРОГРАММЫ РАБОЧЕЙ ПАРТИИ_______________ 269

V. ПРОЕКТ АГРАРНОЙ ПРОГРАММЫ

В целях устранения остатков крепостного порядка, которые тяжелым гнетом лежат непосредственно на крестьянах, и в интересах свободного развития классовой борьбы в деревне партия требует:

конфискации всех церковных, монастырских, удельных, государственных, каби­
нетских и помещичьих земель;

учреждения крестьянских комитетов для немедленного уничтожения всех следов
помещичьей власти и помещичьих привилегий и для фактического распоряжения кон­
фискованными землями впредь до установления всенародным учредительным собрани­
ем нового земельного устройства;

отмены всех податей и повинностей, падающих в настоящее время на крестьянст­
во, как на податное сословие;

отмены всех законов, стесняющих крестьянина в распоряжении его землей;

предоставления выборным народным судам права понижать непомерно высокие
арендные платы и объявлять недействительными сделки, имеющие кабальный харак­
тер.

Если же решительная победа современной революции в России обеспечит полно­стью самодержавие народа, т. е. создаст республику и вполне демократический госу­дарственный строй, то партия будет добиваться отмены частной собственности на землю и передачи всех земель в общую собственность всего народа.

При этом Российская социал-демократическая рабочая партия во всех случаях и при всяком положении демократических аграрных преобразований ставит своей задачей неуклонно стремиться к самостоятельной классовой организации сельского пролета­риата, разъяснять ему непримиримую противоположность

* Вариант А.

... то партия будет поддерживать стремление революционного крестьянства к отмене частной собст­венности на землю и добиваться передачи всех земель в собственность государства.

270__________________________ В. И. ЛЕНИН

его интересов интересам крестьянской буржуазии, предостерегать его от обольщения системой мелкого хозяйства, которая никогда, при существовании товарного производ­ства, не в состоянии уничтожить нищеты масс, и, наконец, указывать на необходимость полного социалистического переворота, как единственного средства уничтожить вся­кую нищету и всякую эксплуатацию.

ПОБЕДА КАДЕТОВ И ЗАДАЧИ РАБОЧЕЙ ПАРТИИ

Написано 24—28 марта (6—10 апреля) 1906 г.

Напечатано в апреле 1906 г. Печатается по тексту брошюры

отдельной брошюрой в изд. «Наша Мысль»

271

273

I

КАКОЕ ОБЪЕКТИВНОЕ ЗНАЧЕНИЕ ИМЕЛО НАШЕ УЧАСТИЕ В ВЫБОРАХ В ДУМУ?

Победы кадетов вскружили голову нашей либеральной печати. Кадеты объединили в выборной кампании всех или почти всех либералов вокруг себя. Газеты, не принадле­жавшие дотоле к кадетской партии, фактически сделались органами этой партии. Либе­ральная печать ликует. Со всех сторон несутся победные клики и угрозы по адресу пра­вительства. К этим кликам — обстоятельство, в высокой степени характерное, — по­стоянно примешиваются то злорадные, то снисходительные выходки по адресу социал-демократов.

— Смотрите, какую ошибку вы сделали, отказавшись от участия в выборах! Вы ви­дите теперь? Вы признаете ошибку? Вы оцениваете теперь советы мудрого и дально­видного Плеханова? — Такие и подобные им речи слышатся со страниц захлебываю­щейся от восторга либеральной печати. Про Плеханова замечательно верно сказал тов. Степанов (Сборник: «Текущий момент», статья «Издалека»), что с ним приключилось нечто подобное Бернштейну. И как Бернштейна в свое время на руках носили немецкие либералы и превозносили до небес все «прогрессивные» буржуазные газеты, так нет теперь в России либеральной газеты, даже либеральной газетной статьи (вплоть до «Слова», да, да, вплоть до октябристского «Слова»\), которые бы не обнимали, не цело­вали, не миловали мудрого и дальновидного, рассудительного и трезвого Плеханова, имевшего мужество восстать против бойкота.

274__________________________ В. И. ЛЕНИН

Посмотрим же, что доказали кадетские победы. Чью ошибку вскрыли они? Какую тактику изобличили в ее бесплодности?

Плеханов, Струве и К⁰ твердят нам, что бойкот был ошибкой. Почему кадеты так думают, это совершенно ясно. Их предложение провести в Думу одного рабочего от Москвы (см. «Нашу Жизнь» от 23 марта) показывает, что кадеты умеют ценить помощь рабочих, что они ищут сделки с соц.-дем. в интересах довершения и закрепления своей победы, что они заключают такую сделку с рабочими беспартийными все равно, как заключили бы они ее и с с.-д. партией. Что кадеты ненавидят бойкот, как отказ от под­держки их, кадетов, отказ от сделки «левых» с ними, кадетами, — это вполне естест­венно.

Но чего хочет Плеханов и тяготеющие к нему (частью сознательно, частью бессоз­нательно) меньшевики или русские наши с.-д. антибойкотисты? Увы, увы! Плеханов

всех смелее из них, всех последовательнее, всех свободнее и яснее излагает свои взгля-

* ды, — и своим пятым «Дневником» он показывает паки и паки, что он сам не знает,

чего он хочет. Надо участвовать в выборах, — вопиет он. Для чего? Для устройства ре­волюционного самоуправления, которое проповедуется меньшевиками? или для того, чтобы идти в Думу?

Плеханов вертится, лавирует, виляет, отделывается софизмами от этих простых, прямых и очевидных вопросов. Молчавший в течение месяцев и месяцев, когда мень­шевики еще на страницах «Искры» проповедовали революционное самоуправление (и когда он, не обинуясь, заявлял о своем сочувствии меньшевистской тактике), Плеха­нов вдруг теперь бросает самую презрительную фразу против этого «знаменитого ре­волюционного самоуправления» меньшевиков. Знаменитого почему и чем, товарищ Плеханов? Не способствовали ли его «знаменитости» те самые большевики, с которы­ми Плеханов хочет теперь вести войну и которые давно показывали недостаточность, неопределенность и половинчатость этого лозунга?

«Дневник Социал-Демократа» № 5.

___________________ ПОБЕДА КАДЕТОВ И ЗАДАЧИ РАБОЧЕЙ ПАРТИИ__________________ 275

Ответа нет. Плеханов ничего не поясняет. Он бросает лишь изречение оракула и проходит мимо. Разница между оракулом и Плехановым при этом та, что оракул пред­сказывает события, а Плеханов изрекает свои вердикты после миновавших событий, преподносит горчицу после ужина. Когда меньшевики до октябрьской революции, до декабрьского восстания говорили о «революционном самоуправлении», говорили до наступления революционного подъема, тогда Плеханов молчал, одобряя однако мень­шевистскую тактику вообще, молчал, как будто выжидая, как будто недоумевая, не ре­шаясь составить себе сколько-нибудь определенное мнение. Когда спала революцион­ная волна, когда миновали «дни свободы» и дни восстания, когда сошли со сцены раз­ные Советы рабочих, солдатских, железнодорожных и др. депутатов (Советы, казав­шиеся меньшевикам органами революционного самоуправления и относимые больше­виками к зачаточным, разрозненным, стихийным, а потому бессильным органам рево­люционной власти), — одним словом, когда вопрос потерял остроту, когда ужин был съеден, тогда Плеханов является с горчицей, тогда он проявляет свою, любезную гг. Струве и К , мудрость и дальновидность... насчет вчерашнего дня.

Почему не доволен тов. Плеханов революционным самоуправлением, это так и оста­ется неизвестным. Плеханов сходится теперь с большевиками насчет того, что револю­ционное самоуправление многих «сбивает с толку» («Дневник» № 5), но по всему вид­но, что Плеханову подобный лозунг кажется слишком большим, а большевикам он ка­жется слишком малым. Плеханову кажется, что этот лозунг идет слишком далеко, а нам кажется, что он идет недостаточно далеко. Плеханов клонит к тому, чтобы отозвать меньшевиков от «революционного самоуправления» назад, к трезвой и деловой работе в Думе. Мы клоним к тому, — и не только клоним, а сознательно и отчетливо зовем к тому, — чтобы от революционного самоуправления сделать шаг вперед, к признанию необходимости цельных, планомерных, наступательно действующих

276__________________________ В. И. ЛЕНИН

органов восстания, органов революционной власти. Плеханов снимает практически с очереди лозунг восстания (хотя и не решается сказать это прямо и определенно); — вполне естественно, что он отвергает и лозунг революционного самоуправления, кото­рое без восстания и вне обстановки восстания было бы смешной и вредной игрой. Пле­ханов немножко последовательнее своих единомышленников — меньшевиков.

Итак, для чего же участвовать в выборах и как участвовать в выборах, товарищ Пле­ханов? Не для революционного самоуправления, которое только «сбивает с толку». Значит, для участия в Думе? — Но тут на Плеханова нападает сугубая робость. Он не хочет отвечать, а так как η + 1 товарищей из России, желающих не только «почиты­вать» дневники «пописывающего» писателя, но и действовать как-нибудь определенно среди рабочей массы, так как эти η + 1 назойливых корреспондентов требуют от него точного ответа, то Плеханов начинает сердиться. Трудно себе представить что-либо более беспомощное и более курьезное, чем его сердитое заявление, что было бы пе­дантством, схематизмом и т. п. требовать от выбирающих знания того, куда и зачем они выбирают. Помилосердствуйте, тов. Плеханов! Да ведь вас просто осмеют и ваши дру­зья кадеты, и наши рабочие, если вы всерьез, перед массой, станете защищать эту вели­колепную программу: участвуйте в выборах, выбирайте, но не спрашивайте, куда вы выбираете, зачем вы выбираете. Выбирайте на основании закона о выборах в Думу, но не смейте думать (это было бы педантство и схематизм), что вы выбираете в Думу.

Почему запутался так очевидно тов. Плеханов, который некогда умел писать ясно и давать точные ответы? Потому, что, неверно оценив декабрьское восстание, он соста­вил себе в корне ошибочное представление о настоящем политическом моменте. Он попал в такое положение, которое заставляет его бояться додумать до конца свои думы, бояться взглянуть прямо в лицо действительности.

___________________ ПОБЕДА КАДЕТОВ И ЗАДАЧИ РАБОЧЕЙ ПАРТИИ__________________ 277

Теперь же неподкрашенная действительность «думской кампании» обрисовалась уже вполне ясно. Теперь уже факты ответили на вопрос, какое объективное значение имеют выборы и участие в них, независимо от воли, сознания, речей и обещаний самих участвующих. Самый решительный из меньшевиков, тов. Плеханов, потому и боится высказаться прямо за участие в Думе, что это участие определило уже свой характер. Участвовать в выборах, значит либо поддерживать кадетов и войти в сделку с ними, либо играть в выборы. Справедливость этого положения доказала теперь сама жизнь. Плеханов вынужден был в № 5 «Дневника» признать правильность второй половины этого рассуждения, признать бестолковость лозунга: «революционное самоуправле­ние». В №6 «Дневника» Плеханов, если не уклонится от разбора дела по существу, вы­нужден будет признать и первую половину.

Политическая действительность окончательно провалила тактику меньшевиков, ту тактику, которую они защищали в своей «платформе» (гектографированный листок, упоминающий имена Мартова и Дана, изданный в С.-Петербурге в конце 1905 или на­чале 1906 г.) и в своих печатных заявлениях (листок ОТ TTC с изложением обеих тактик, статья Дана в известной брошюре). Это была тактика участия в выборах не для выбо­ров в Думу. Об участии в Думе, повторяем, ни один меньшевик из сколько-нибудь вид­ных не решился и заикнуться в печати. И вот эта-то «чистая» меньшевистская тактика провалена жизнью окончательно. Об участии в выборах для «революционного само­управления», для ухода с губернских избирательных собраний и т. п. вряд ли даже можно теперь и говорить серьезно. События показали самым наглядным образом, что такая игра в выборы, игра в парламентаризм ничего, кроме компрометирования социал-демократии, кроме позора и скандала, для нее дать не может.

Если нужны еще подтверждения сказанному, то одно из самых ярких дал Москов­ский окружной комитет нашей партии. Это — слитная организация, объединившая фракции большинства и меньшинства. Тактика

278__________________________ В. И. ЛЕНИН

была принята тоже «слитная», т. е. наполовину, по крайней мере, меньшевистская: уча­ствовать в выборах уполномоченных, чтобы закрепить влияние с.-д. в рабочей курии, и сорвать затем выборы, отказавшись от выбора выборщиков. Это был опыт повторения тактики, принятой относительно комиссии Шидловского¹²⁸. Это был «первый шаг» как раз в духе рекомендуемых тов. Плехановым мер: участвовать будем, а там дальше раз­берем в свое время поподробнее.

Меньшевистски-плехановская тактика Московского окружного комитета провали­лась, как и следовало ожидать, с треском. Уполномоченные были выбраны. Прошли социал-демократы и частью даже члены организации. Подоспел закон против бойко­та¹²⁹. Уполномоченные попали в тиски: либо пойти в тюрьму за агитацию в пользу бой­кота, либо выбрать выборщиков. Агитация Окружного комитета, подпольная, как и агитация всех организаций нашей партии, оказалась бессильной сладить с двинутыми ею силами. Уполномоченные нарушили данное обещание, порвали свои императивные мандаты и... выбрали выборщиков. Среди выборщиков тоже оказались частью с.-д. и даже члены организации.

Пишущий эти строки присутствовал при крайне тяжелой сцене в заседании Москов­ского окружного комитета, когда руководящая с.-д. организация обсуждала вопрос: что делать и как быть теперь с этой провалившейся (плехановской) тактикой. Провал так­тики был до того очевиден, что из меньшевиков, членов комитета, не нашлось ни одно­го, который бы высказался за участие выборщиков в губернском избирательном собра­нии, или за революционное самоуправление, или за что-нибудь подобное. С другой стороны, трудно было решиться и на меры взыскания против нарушивших свои импе­ративные мандаты уполномоченных-рабочих. Комитету пришлось умыть руки, молча признать свою ошибку.

Таков был результат плехановской тактики: выбирать, не обдумав хорошенечко (не желая даже обдумать хорошенечко, не желая вовсе обдумывать: см. № 5

___________________ ПОБЕДА КАДЕТОВ И ЗАДАЧИ РАБОЧЕЙ ПАРТИИ__________________ 279

«Дневника»), к чему и зачем выбирать. При первом соприкосновении с действительно­стью меньшевистская «тактика» разлетелась в пух и прах, — это и не удивительно, ибо состояла эта «тактика» (участия в выборах не для выборов) в одних хороших словах и хороших намерениях. Намерения остались намерениями, слова остались словами, а на деле вышло то, что диктовалось неумолимой логикой объективной политической си­туации: либо выбирать для поддержки кадетов, либо играть в выборы. События бук­вально подтвердили, следовательно, то, что я писал в своей статейке: «Государственная дума и с.-д. тактика»: «Мы можем заявить о полной и полнейшей самостоятельности наших с.-д. кандидатур, о чистой и чистейшей партийности нашего участия, но поли­тическая обстановка сильнее всех заявлений. На деле не выйдет, не сможет выйти со­образно этим заявлениям. На деле получится неизбежно, вопреки нашей воле, не соци­ал-демократическая и не партийная рабочая политика при теперешнем участии в тепе­решней Думе» (стр. 5) .

Пусть попробуют меньшевики или плехановцы опровергнуть этот вывод, — только не словами, а делами, фактами. У нас ведь теперь в партии каждая местная организация автономна в своей тактике. Отчего же не вышло нигде в России путной и толковой меньшевистской тактики? Отчего московская группа РСДРП, меньшевистская и не слитая с большевистским комитетом, не подготовила «плехановской» или своей собст­венной выборной кампании к тем выборам, которые произойдут в Москве послезавтра, в воскресенье, 26 марта? Конечно, не от нежелания. Я уверен, что и не от неуменья. От­того, что объективная политическая ситуация предписывала либо бойкот, либо под­держку кадетов. Теперь среди выборщиков Московской губернии есть с.-д. Выборы обрисовались вполне. Губернское избирательное собрание еще не скоро. Время есть, товарищ Плеханов. Время есть, товарищи меньшевики! Посоветуйте же этим выбор­щикам, что

Настоящий том, стр. 170. Ред.

280__________________________ В. И. ЛЕНИН

делать . Покажите им хоть раз не задним числом, что у вас есть тактика. Должны ли эти выборщики просто уйти с губернского избирательного собрания? Или уйти и образо­вать революционное самоуправление? Или подать белые листики? Или, наконец, выби­рать в Думу, и если так, то кого? своего с.-д. для пустой и безнадежной, закулисной де­монстрации? Наконец, главный вопрос, на который должны ответить вы, товарищи меньшевики и товарищ Плеханов: как быть этим выборщикам, если их голоса будут решать выбор кадетов или октябристов? если, например, кадетов будет А — 1, октяб­ристов А, а выборщиков — социал-демократов двое? воздержаться значило бы по­мочь октябристам побить кадетов! остается подать за кадетов и попросить у них за ус­лугу местечко в Думе ?

Это вовсе не выдуманный нами вывод. Это вовсе не полемическая выходка против меньшевиков. Этот вывод — сама действительность. Участие рабочих в выборах, уча­стие социал-демократии в выборах на деле приводит к этому и только к этому. Кадеты правильно

Эти строки были уже написаны, когда я прочел № 30 «Речи»¹³⁰ от 24 марта, где говорится в коррес­понденции из Москвы: «Насколько можно сейчас определить, шансы в предстоящей борьбе на губерн­ских выборах между кадетами и правыми партиями приблизительно одинаковы: как у октябристов (11) с торгово-промышленниками (26) и представителями крайних правых партий (13) насчитывается всего 50 достаточно определившихся голосов, так точно и у кадетов (22), если причислить к ним беспартийных прогрессистов (11) и рабочих (17), получится тоже 50 голосов. Успех будет находиться таким образом в зависимости от того, к какой партии примкнут 9 выборщиков, направление которых остается неизвест­ным».

Допустим, что эти 9 — либералы, а 17 рабочих — уполномоченные с.-д. партии (как то желали видеть Плеханов и меньшевики). Итоги тогда: кадеты 42, правые 50, с.-д. 17. Что остается делать социал-демократам кроме избирательного соглашения с кадетами о дележе мест в Думу?

Вряд ли нужно добавлять, что, выбирая своего с.-д., эти двое на деле помогли бы черносотенцам. Социал-демократический выбор равнялся бы воздержанию, то есть равнялся бы пассивному отстране­нию от боя, в котором черносотенцы бьют кадетов.

P. S. В тексте ошибочно было сказано, что губернское избирательное собрание еще не скоро. Оно уже теперь состоялось. Черносотенцы победили, ибо крестьяне не столковались с кадетами. Кстати, в том же номере «Нашей Жизни», откуда мы почерпаем это известие (№ 405 от 28 марта), сообщается: «Газета «Путь» из достоверного источника передает, что многие социал-демократы меньшевики приняли вчера (в Москве) деятельное участие в выборах, подавая свои голоса по спискам «народной свободы»». Правда ли это?

___________________ ПОБЕДА КАДЕТОВ И ЗАДАЧИ РАБОЧЕЙ ПАРТИИ__________________ 281

учли петербургский опыт, когда непартийные рабочие-квартиронаниматели голосовали за них, чтобы не дать победить октябристам. Сделав учет этого опыта, кадеты выступи­ли с прямым предложением к московским рабочим: поддержите нас, и мы проведем одного из ваших выборных в Думу. Кадеты правильнее поняли действительное значе­ние плехановской тактики, чем сам Плеханов. Своим предложением они предвосхити­ли неминуемый политический результат выборов. Будь вместо непартийных рабочих-выборщиков партийные рабочие социал-демократы, они стояли бы перед той же ди­леммой: либо отстраниться, пособив этим черносотенцам, либо войти в прямую или косвенную, молчаливую, или оформленную договором, сделку с кадетами.

Да, да, недаром, совсем не даром лобзают теперь кадеты Плеханова! Цена этим лоб­заниям очевидная. Do ut des, как говорит латинская пословица: я даю тебе, чтобы ты дал мне. Я даю тебе лобзание за то, что ты своими советами даешь мне лишние голоса. Правда, ты, может быть, вовсе не хотел этого; ты стыдился даже признаться публично в получении наших лобзаний. Ты увертывался всеми правдами и неправдами (особенно неправдами!) от ответа на вопросы, которые слишком бесцеремонно, слишком вплот­ную подходили к самой сути нашей любовной сделки. Но ведь дело вовсе не в твоих желаниях, не в твоих умыслах, не в твоих благих (с социал-демократической точки зре­ния благих) намерениях. Дело в результатах, а таковые нам выгодны.

Кадетское понимание плехановской тактики соответствует действительности. По­этому для них получается и желаемый ими результат: приобретение рабочих голосов, заключение сделки с рабочими, вовлечение рабочих в круговую (вместе с кадетами) от­ ветственность за кадетскую Думу, за кадетскую политику.

Плехановское понимание предлагаемой им тактики не соответствует действительно­сти. Поэтому благие намерения Плеханова служат лишь к мощению ада. Социал-демократическая агитация по поводу выборов перед массами, организация масс, моби­лизация масс

282__________________________ В. И. ЛЕНИН

вокруг социал-демократии и т. п. и проч. (смотри декламацию плехановского едино­мышленника Дана в его брошюре), все это остается на бумаге. Как бы кто из нас ни же­лал этого, — объективные условия препятствуют осуществлению желаний. Социал-демократического знамени развернуть перед массой не удается (вспомните пример Мо­сковского окружного комитета), нелегальной организации нет возможности превра­титься в легальную, парус вырывается у бессильного кормчего, бросившегося в quasi-парламентский поток без всякого серьезного снаряжения. На деле получается не соци­ал-демократическая и не партийная рабочая политика, а кадетская рабочая политика.

Но ведь ваш бойкот оказался совсем бесполезной и бессильной вещью! кричат нам со всех сторон кадеты. Рабочие, которые хотели посрамить Думу и нас, кадетов, своим примером бойкота, — рабочие, которые выбрали чучело в Думу, ошиблись самым яв­ным образом! Дума будет не чучельная, а кадетская!

Полноте, господа! Вы наивны или прикидываетесь наивными. Если Дума будет ка­детская, ситуация получится иная, но все же Дума будет чучелом. Рабочими руководил замечательно чуткий классовый инстинкт, когда они своей бесподобной демонстрацией с выборами чучела символизировали будущую. Думу, предостерегали доверчивый на­род, снимали с себя ответственность за игру в чучела.

Вы не понимаете этого? Позвольте, мы поясним вам.

II

СОЦИАЛЬНО-ПОЛИТИЧЕСКОЕ ЗНАЧЕНИЕ ПЕРВЫХ ВЫБОРОВ

Первые политические выборы в России имеют очень крупное политическое и соци­альное значение. Но кадеты, упоенные своей победой и погрязшие целиком в консти­туционных иллюзиях, совершенно не способны понять действительное значение этих выборов.

— мнимопарламентский. Ред.

___________________ ПОБЕДА КАДЕТОВ И ЗАДАЧИ РАБОЧЕЙ ПАРТИИ__________________ 283

Прежде всего, рассмотрим, какие классовые элементы группируются вокруг кадетов. Выборы дают по этому вопросу чрезвычайно поучительный и ценный материал, кото­рый еще далеко-далеко не полон. Кое-что, однако, уже намечается и заслуживает осо­бенного внимания. Вот итоги данных о выборщиках по 18 марта (т. е. до петербургских выборов), заимствуемые нами из «Русских Ведомостей»:

Число выборщиков, избранных съездами

Политические направления* ,- „ землевладельцев Итого

избирателей

Левые.................................................... 268 128 396

Правые................................................. 118 172 290

Беспартийные.................... 101 178 279

Итого....................................................... 487 478 965

Как ни скудны еще эти данные, из них видно, однако (и петербургские выборы лишь усиливают такой вывод), что русское освободительное движение вообще, партия каде­тов в частности, переживает некоторый социальный сдвиг. Центр тяжести этого движе­ния более перемещается к городам. Движение демократизируется. Выдвигается город­ской обыватель из «мелкоты».

Среди землевладельцев преобладают правые (если допустить, что беспартийные де­лятся пополам между левыми и правыми, — предположение, которое грешит скорее, вероятно, излишним пессимизмом, чем оптимизмом). Среди городских избирателей — несравненно более сильное преобладание левых.

Помещик ушел от кадетов в Союз 17 октября и т. п. партии. Зато мелкая буржуазия, по крайней мере городская (о сельской данных еще нет, да и труднее будет до Думы добыть такие данные), выступает явно на политическую арену, поворачивает явно к

К левым мы отнесли — с.-д. (2), кадетов (304), партию демократических реформ (4), прогресс, напр. (59), умеренных либералов (17), союз равноправия евр. (3) и польск. нац. (7). К правым — октябристов (124), торг.-пром. партию (51), ко нет.-монарх. (7), партию прав, порядка (5), правых (49), монархистов (54).

284__________________________ В. И. ЛЕНИН

демократизму. Если в буржуазно-освободительном (и «освобожденском») движении земских съездов преобладали помещики, то теперь крестьянские восстания и октябрь­ская революция отбросили большую часть их решительно на сторону контрреволюции. Партия кадетов остается двойственной — в ней мы видим и городскую мелкую бур­жуазию, и либеральных помещиков, — но последние, по-видимому, составляют уже меньшинство в партии. Мелкобуржуазная демократия преобладает.

С большой вероятностью, почти с достоверностью, мы можем, следовательно, сде­лать два следующие вывода: во-1-х, мелкая буржуазия формируется политически и вы­ступает определенно против правительства; во-2-х, партия к.-д. становится «парла­ментской» партией мелкобуржуазной демократии.

Эти выводы не совпадают один с другим, как могло бы показаться на первый взгляд. Второй вывод гораздо уже первого, ибо к.-д. охватывают не все мелкобуржуазные де­мократические элементы, будучи кроме того только «парламентской» (т. е., разумеет­ся, квазипарламентской, игрушечно-парламентской) партией. Насчет значения, напр., петербургских выборов поразительно сходятся все свидетельства, — начиная от бойкой и радикальничающей «Руси», продолжая г. Набоковым, членом Τ TTC кадетов и кандида­том в Думу, и кончая «Новым Временем», — сходятся в том, что это были, собственно, не столько голосования за кадетов, сколько голосования против правительства. Каде­там победа досталась в значительной степени лишь потому, что они оказались (благо­даря Дурново и К⁰) самой левой партией. Действительно левые партии были устранены насилием, арестами, бойнями, избирательным законом и т. д. Все недовольные, раз­драженные, озлобленные, неопределенно-революционные элементы силой вещей, ло­гикой выборной борьбы, вынуждены были сплотиться вокруг кадетов . То соединение всех

«Молва», 22 марта: «Ни для кого не секрет, что от этой Думы творческой работы не ждут, и кадетов туда посылают во множестве люди, не согласные с их программой, лишь возлагая на них святое дело и огромный труд расчистки многолетней грязи в авгиевых конюшнях наших, сиречь в правительстве».

___________________ ПОБЕДА КАДЕТОВ И ЗАДАЧИ РАБОЧЕЙ ПАРТИИ__________________ 285

прогрессивных выборщиков заодно с кадетами, которое мы произвели в вышеприве­денной табличке, произошло и на самом деле. Боролись, в сущности, две крупные си­лы: за правительство (контрреволюционный помещик, капиталист и озверелый чинов­ник) и против правительства (либеральный помещик, мелкая буржуазия и всякие неоп­ределенные элементы революционной демократии). Что элементы, стоящие левее каде­тов, отдавали им свои голоса, это несомненно из общей картины петербургских выбо­ров, это подтверждают и прямые показания многочисленных свидетелей (подача голоса «простонародьем» за «свободу» и пр., и т. п.), это видно косвенным образом и из по­вального перехода в кадетский лагерь демократической печати, немножечко более ле­вой, чем печать кадетская. Следовательно, если ядро теперешней кадетской партии со­ставляют, несомненно, люди, наверное не годные ни на что путное, кроме игрушечно-парламентского краснобайства, то этого никак нельзя сказать про всю массу мелкобур­жуазных избирателей, голосовавших за кадетов. «С нами, в сущности, произошло то же, что происходит в Германии на выборах с социал-демократами, — сказал один кадет репортеру кадетской (или полукадетской) «Нашей Жизни» (№ 401, 23 марта), — за них многие голосуют за то, что они самая оппозиционная партия по отношению к прави­тельству».

Это очень верно сказано. Не хватает только маленького-маленького добавления: не­мецкие с.-д., как боевая и в полном смысле слова передовая социалистическая партия, группируют вокруг себя многие сравнительно отсталые элементы. Русские кадеты, как в полном смысле слова отсталая и не боевая демократическая партия, увлекли за собой многие передовые и способные на борьбу демократические элементы, благодаря на­сильственному удалению с поля битвы действительно демократических партий. Дру­гими словами: немецкие с.-д. увлекают за собой тех, кто идет позади них;

Петербургские выборы, давшие все 160 мест кадетам, только с особенной отчетливостью вскрыли то, что намечалось и намечается в выборах по целому ряду других мест. В этом все значение питерских выборов.

286__________________________ В. И. ЛЕНИН

русские к.-д. сами идут позади демократической революции и увлекают за собой мно­гих передовых лишь тогда, когда идущие впереди их населяют по преимуществу места тюремного заключения и вечного успокоения... Это мимоходом, чтобы наши кадеты не слишком возмечтали о себе по поводу сравнения их с немецкими с.-д.

Благодаря удалению со сцены игрушечно-парламентской борьбы передовых демо­кратических элементов и на время такого удаления кадеты естественно имеют шансы овладеть тем игрушечным парламентом, который зовется российской Государственной думой. Если взять вышеприведенные цифры, принять во внимание петербургскую и другие позднейшие победы кадетов, прикинуть примерно громадное преобладание де­ревенских выборщиков над городскими, присоединить к землевладельческим выбор­ным крестьянских выборных, то в общем и целом надо признать вполне возможным и даже вероятным предположение, что Дума будет кадетской.

III

ЧТО ТАКОЕ ПРЕДСТАВЛЯЕТ ИЗ СЕБЯ ПАРТИЯ НАРОДНОЙ СВОБОДЫ?

Какую же роль может сыграть и должна будет сыграть кадетская Дума? Чтобы отве­тить на этот вопрос, необходимо сначала остановиться на более подробной характери­стике самой кадетской партии.

Мы уже отметили основную черту классовой структуры этой партии. Не связанная с каким-либо одним определенным классом буржуазного общества, но вполне буржуаз­ная по своему составу, по своему характеру,

Интересно отметить признание «Руси», что одной из причин успеха кадетов было допущение ими на свои собрания «левых». Г-н С. А—ч пишет в № 18 «Молвы» (22 марта): «Не мало выиграла эта партия (к.-д.) в глазах избирателей и оттого, что, допуская на свои митинги представителей крайних левых пар­тий, победоносно вступала с ними в диспуты». Победоносность кадетов в споре с нами пусть останется при г. А—че. Мы вполне довольны результатами состязаний с.-д. и к.-д. на петербургских собраниях в марте 1906 г. Когда-нибудь беспристрастные участники этих собраний расскажут о том, за кем остава­лась победа.

___________________ ПОБЕДА КАДЕТОВ И ЗАДАЧИ РАБОЧЕЙ ПАРТИИ__________________ 287

по своим идеалам, эта партия колеблется между демократической мелкой буржуазией и контрреволюционными элементами крупной буржуазии. Социальной опорой этой пар­тии является, с одной стороны, массовый городской обыватель, — тот самый городской обыватель, который усердно строил баррикады в Москве в знаменитые декабрьские дни, — ас другой стороны, либеральный помещик, тяготеющий чрез посредство либе­ральничающего чиновника к сделке с самодержавием, к «безобидному» дележу власти между народом и всякими угнетателями народа божиею милостью. Эта чрезвычайно широкая, неопределенная и внутренне противоречивая классовая опора партии (замет­но проявляющая себя, как отмечено уже выше, в статистике кадетских выборщиков) отражается с замечательной рельефностью в программе и тактике к.-д. Их программа целиком буржуазна, кадеты не могут даже представить иного общественного строя, кроме капиталистического, за пределы которого не выходят самые смелые пожелания их. В области политики их программа соединяет вместе демократизм, «народную сво­боду», и контрреволюцию, свободу угнетения народа самодержавием, соединяет с чис­то мелкобуржуазной и профессорски-педантской скрупулезностью. Власть в государ­стве делится приблизительно на три части, — таков идеал кадета. Одна часть — само­державию. Монархия остается. Монарх сохраняет равные права с народным представи­тельством, которое «соглашается» с ним насчет издаваемых законов, которое предлага­ет ему на утверждение свои законопроекты. Другая часть власти — помещику и круп­ному капиталисту. Они получают верхнюю палату, от которой двухстепенные выборы и ценз по оседлости должны отгонять «простонародные» элементы. Наконец, третья часть власти — народу, получающему нижнюю палату на основе всеобщего, равного, прямого и тайного голосования. К чему борьба, зачем междоусобицы? говорит Иудуш­ка-кадет, вознося очи горе и укоризненно поглядывая и на революционный народ, и на контрреволюционное правительство. Братия! Возлюбим друг друга! Пусть будут

288__________________________ В. И. ЛЕНИН

и волки сыты и овцы целы, и монархия с верхней палатой неприкосновенны и «народ­ная свобода» обеспечена.

Лицемерие этой кадетской принципиальной позиции бьет в глаза, фальшь «науч­ных» (профессорски-научных) доводов, которыми она защищается, поразительна. Но было бы в корне ошибочно, разумеется, объяснить это лицемерие и эту фальшь личны­ми качествами кадетских вождей или отдельных кадетов. Марксизму совершенно чуж­до подобное вульгарное объяснение, нередко приписываемое нам нашими противника­ми. Нет, среди кадетов несомненно есть преискренние люди, верящие в то, что их пар­тия есть партия «народной свободы». Но двойственная и колеблющаяся классовая ос­нова их партии неминуемо порождает их двуличную политику, их фальшь и их лице­мерие.

Эти милые черты еще яснее, пожалуй, чем на кадетской программе, сказываются и на кадетской тактике. «Полярная Звезда»¹³¹, в которой г. Струве так усердно и так ус­пешно приближал кадетство к нововременству, дала превосходную, великолепную, не­подражаемую обрисовку кадетской тактики. В то самое время, когда замирали выстре­лы в Москве, когда военно-полицейская диктатура праздновала свои бешеные оргии, когда экзекуции и массовые истязания шли по всей России, — в «Полярной Звезде» раздавались речи против насилия слева, против забастовочных комитетов революцион­ных партий. Торгующие наукой за счет Дубасовых кадетские профессора доходили до того (г. Кизеветтер, член ЦК кадетов и кандидат в Думу), что переводили слово дикта­тура словом усиленная охрана! «Люди науки» даже свою гимназическую латынь из­вращали, чтобы принизить революционную борьбу. Диктатура означает — примите это раз навсегда к сведению, господа Кизеветтеры, Струве, Изгоевы и К⁰ — неограничен­ную, опирающуюся на силу, а не на закон, власть. Во время гражданской войны всякая победившая власть может быть только диктатурой. Но дело в том, что бывает диктату­ра меньшинства над большинством, полицейской кучки над народом, и бывает дикта­тура гигантского большинства народа над куч-

___________________ ПОБЕДА КАДЕТОВ И ЗАДАЧИ РАБОЧЕЙ ПАРТИИ__________________ 289

кой насильников, грабителей и узурпаторов народной власти. Своим вульгарным из­вращением научного понятия диктатура, своими воплями против насилия слева, в эпо­ху разгула самого беззаконного, самого подлого насилия справа, господа кадеты во­очию показали, какова позиция «соглашателей» в обостренной революционной борьбе. «Соглашатель» трусливо прячется, когда борьба разгорается. Когда победил революци­онный народ (17 октября), «соглашатель» вылезает из норы, хвастливо охорашивается, языкоблудствует вовсю и кричит до исступления: то была «славная» политическая за­бастовка. Когда побеждает контрреволюция — соглашатель начинает осыпать побеж­денных лицемерными увещаниями и назиданиями. Победившая забастовка была «слав­ная». Побежденные забастовки были преступные, дикие, бессмысленные, анархиче­ские. Побежденное восстание было безумием, разгулом стихии, варварством, нелепо­стью. Одним словом, политическая совесть и политический ум «соглашателя» состоит в том, чтобы пресмыкаться пред тем, кто сейчас сильнее, чтобы путаться в ногах у бо­рющихся, мешать то одной, то другой стороне, притуплять борьбу и отуплять револю­ционное сознание народа, ведущего отчаянную борьбу за свободу.

Крестьяне борются против помещичьего землевладения. Борьба доходит теперь до своего кульминационного пункта. Она обострилась настолько, что вопрос встал уже ребром: помещики хотят пулеметов в ответ на малейшие поползновения крестьян за­хватить награбленную дворянами в течение веков землю. Крестьяне хотят взять всю землю. Тогда «Полярная Звезда» с кисло-сладкой оговорочкой пошлет в бой господ Кауфманов, которые будут доказывать, что у помещиков земли немного и что дело собственно не в земле и что можно все окончить полюбовно.

Тактическая резолюция последнего кадетского съезда хорошо суммирует полити­канство кадетов. После декабрьского восстания, когда мирная стачка самым очевидным для всех образом изжила себя, исчерпала все свои силы, оказалась уже негодной, как

290__________________________ В. И. ЛЕНИН

самостоятельное средство борьбы, — выплыла на поверхность резолюция кадетского съезда (предложенная, кажется, г. Винавером), признающая мирную политическую за­бастовку, как средство борьбы!

Великолепно, бесподобно, господа кадеты! Вы усвоили себе с неподражаемой лов­костью дух и смысл буржуазного политиканства. Надо стараться опереться на народ. Без этого буржуазия не достигнет власти и никогда не достигала власти. Но надо в то же время сдерживать революционный натиск народа, чтобы рабочие и крестьяне не за­воевали, боже упаси, полной и решительной демократии, настоящей, а не монархиче­ской, не «двухпалатной» народной свободы. Для этого надо бросать палки под колеса революции всякий раз, когда она побеждает, — и делать это следует всеми средствами, всеми мерами, начиная от «научного» искажения латыни «профессорами» для посрам­ления самой идеи решительной победы народа и кончая хотя бы признанием только таких средств революционной борьбы, которые уже отжили свое время в тот момент, когда вы их признаете! Это и безвредно, и выгодно. Безвредно, ибо притупившееся оружие заведомо не даст народу победы, не поставит к власти пролетариат и крестьян­ство, в лучшем случае только расшатает немного самодержавие и поможет кадетам вы­торговать для буржуазии лишний кусочек «прав». Это выгодно, ибо дает внешний вид «революционности», вид сочувствия народной борьбе, привлекает на сторону кадетов симпатии массы таких элементов, которые искренне и серьезно хотят победы револю­ции.

Самая сущность экономического положения мелкой буржуазии, колеблющейся ме­жду капиталом и трудом, неизбежно порождает политическую шаткость и двуличность партии кадетов, ведет к их пресловутой теории соглашения («народ имеет права, но ут­верждать эти права есть право монарха»), делает из их партии партию конституцион­ных иллюзий. Идеолог мелкой буржуазии не может понять «сущности конституции». Мелкий буржуа всегда склонен принимать бумажку за сущность дела. Он мало спосо­бен к самостоятельной,

___________________ ПОБЕДА КАДЕТОВ И ЗАДАЧИ РАБОЧЕЙ ПАРТИИ__________________ 291

не примыкающей к боевому классу, организации для борьбы непосредственно-революционной. Наиболее отстраненный от самой резкой экономической борьбы на­шей эпохи, он и в политике предпочитает уступать первое место другим классам, когда речь идет о настоящем завоевании конституции, об обеспечении на деле настоящей конституции. Пусть за конституционную почву борется пролетариат, а на конституци­онной почве, поскольку она держится хотя бы на трупах перебитых в восстании рабо­чих, пусть играют в парламентаризм игрушечного дела людишки, — такова имманент­ная тенденция буржуазии, и партия кадетов, эта очищенная, облагороженная, сублими­рованная, надушенная, идеализированная, подслащенная персонификация общебуржу­азных стремлений, действует в указанном направлении с замечательной неуклонно­стью.

Вы зовете себя партией народной свободы? Подите вы! Вы — партия мещанского обмана народной свободы, партия мещанских иллюзий насчет народной свободы. Вы — партия свободы, ибо вы хотите подчинить свободу монарху и верхней, помещичьей, палате. Вы — партия народа, ибо вы боитесь победы народа, т. е. полной победы кре­стьянского восстания, полной свободы рабочей борьбы за рабочее дело. Вы — партия борьбы, ибо вы прячетесь за кисло-сладкие профессорские отговорки всякий раз, когда разгорается настоящая, прямая, непосредственная революционная борьба против само­державия. Вы — партия слов, а не дела, обещаний, а не исполнений, конституционных иллюзий, а не серьезной борьбы за настоящую (не бумажную только) конституцию.

Когда наступает затишье после отчаянной борьбы, когда наверху «отдыхает устав­ший от победы», обожравшийся зверь , а внизу «точат мечи», собирая новые

Скиталец — «Тихо стало кругом»: «Струны порваны! песня, умолкни теперь! Все слова мы до бит­вы сказали. Снова ожил дракон, издыхающий зверь, и мечи вместо струн зазвучали... Тихо стало кругом; в этой жуткой ночи нет ни звука из жизни бывалой. Там — внизу — побежденные точат мечи, наверху — победитель усталый. Одряхлел и иссох обожравшийся зверь. Там, внизу что-то видит он снова, там дрожит и шатается старая дверь, богатырь разбивает оковы»¹³³.

292__________________________ В. И. ЛЕНИН

силы, когда начинает снова понемногу бродить и кипеть в народной глубине, когда только еще готовится новый политический кризис и новый великий бой, — тогда пар­тия мещанских иллюзий о народной свободе переживает кульминационный пункт сво­его развития, упивается своими победами. Обожравшемуся зверю лень подниматься снова, чтобы нападать на либеральных говорунов вплотную (успеется еще! над нами не каплет!). А для борцов рабочего класса и крестьянства не настала еще пора нового подъема. Тут-то и ловить момент, тут-то и собирать голоса всех недовольных (а кто нынче доволен?), тут-то и заливаться соловьем нашим кадетам.

Кадеты — могильные черви революции. Революцию похоронили. Ее гложут черви. Но революция обладает свойством быстро воскресать и пышно развиваться на хорошо подготовленной почве. А почва подготовлена замечательно, великолепно, октябрьски­ми днями свободы и декабрьским восстанием. И мы далеки от мысли отрицать полез­ную работу червей в эпоху похорон революции. Ведь эти жирные черви так хорошо удобряют почву...

Крестьянин в Думе будет кадетом! воскликнул как-то г. Струве в «Полярной Звез­де». Это очень правдоподобно. Крестьянин в массе своей стоит, конечно, за народную свободу. Он услышит эти хорошие, великие слова, он увидит пред собой переряженных в разные «октябристские» костюмы урядников, скулодробительных становых, крепост­ников-помещиков. Он встанет, наверное, на сторону народной свободы, он потянется за красиво намалеванной вывеской, он не разгадает сразу мещанского обмана, он станет кадетом... он будет кадетом до тех пор, пока ход событий не укажет ему, что народная свобода еще должна быть завоевана, что настоящая борьба за народную свободу пред­стоит вне Думы. А тогда... тогда и крестьянин, и масса городской мелкой буржуазии расколется: небольшое, но экономически-сильное, кулацкое меньшинство может встать уже решительно на сторону контрреволюции, часть встанет на сторону «соглашения», «примирения», полюбовной

ПОБЕДА КАДЕТОВ И ЗАДАЧИ РАБОЧЕЙ ПАРТИИ__________________ 293

сделки с монархией и с помещиками, часть уйдет на сторону революции.

Обыватель строил баррикады в декабре, во время великой борьбы. Обыватель про­тестовал против правительства, выбирая кадета, после подавления восстания, в марте. Обыватель отойдет еще от кадета к революции, когда потерпят крах теперешние кон­ституционные иллюзии. Какая часть обывателей отойдет от кадетской болтовни к ре­волюционной борьбе, какая часть крестьянства присоединится к ним, насколько энер­гично, организованно и успешно выступит в новом натиске пролетариат, — это решит исход революции.

Партия кадетов — эфемерная, безжизненная партия. Это утверждение может пока­заться парадоксом в такой момент, когда кадеты одерживают блестящие победы на вы­борах, когда им предстоят, вероятно, еще более блестящие «парламентские» победы в Думе. Но марксизм учит нас рассматривать всякое явление в его развитии и не доволь­ствоваться одним поверхностным очертанием, не верить в красивые вывески, исследо­вать экономические, классовые основы партий, изучать ту объективную политическую обстановку, которая предрешит значение и исход их политической деятельности. При­мените этот метод рассмотрения к кадетам, — и вы увидите правильность нашего ут­верждения. Кадеты не партия, а симптом. Это не политическая сила, а пена, которая получается от столкновения более или менее уравновешивающих друг друга борющих­ся сил. Они соединяют в себе, поистине, лебедя, рака и щуку — болтливую, чванную, самодовольную, ограниченную, трусливую буржуазную интеллигенцию, контрреволю­ционного помещика, желающего за сходную цену откупиться от революции, и, нако­нец, твердого, хозяйственного, экономного и прижимистого мелкого буржуа. Эта пар­тия не хочет и не может сколько-нибудь прочно властвовать в буржуазном обществе вообще, не хочет и не может вести по какому-нибудь определенному пути буржуазно-демократическую революцию. Кадеты не хотят властвовать, предпочитая «состоять» при монархии и верхней палате. Они не могут

294__________________________ В. И. ЛЕНИН

властвовать, ибо настоящие хозяева буржуазного общества, разные Шиповы и Гучко­вы, представители крупного капитала и крупной собственности, стоят в стороне от этой партии. Кадеты — партия мечтаний о беленьком, чистеньком, упорядоченном, «иде­альном» буржуазном обществе. Гучковы и Шиповы — партия черненького, настояще­го, реального капитала в современном буржуазном обществе. Кадеты не могут вести революцию вперед, ибо нет за ними сплоченного и действительно революционного класса. Они боятся революции. Они сплачивают вокруг себя всех, весь «народ» лишь на почве конституционных иллюзий, объединяют лишь отрицательной связью: ненави­стью к обожравшемуся зверю, — к самодержавному правительству, против которого всех левее на данной «легальной» почве стоят сейчас кадеты.

Историческая роль кадетов — переходная, минутная роль. Они падут вместе с неиз­бежным и быстрым падением конституционных иллюзий, как пали очень похожие на наших кадетов и такие же мелкобуржуазные французские социал-демократы конца 40-х годов. Кадеты падут, удобрив почву... либо для продолжительного торжества Шипо­вых и Гучковых, для длительных похорон революции, для «серьезного» буржуазного конституционализма; — либо для революционно-демократической диктатуры пролета­риата и крестьянства.

IV РОЛЬ И ЗНАЧЕНИЕ КАДЕТСКОЙ ДУМЫ

Итак, Государственная дума, говорят нам либеральные газеты, будет кадетской. Мы указали уже, что это предположение вполне вероятное. Добавим только, что если каде­ты окажутся, несмотря на свои теперешние победы, в меньшинстве в Думе, то это об­стоятельство вряд ли особенно существенно изменит ход того политического кризиса, который вновь назревает теперь в России. Элементы этого революционного кризиса коренятся слишком глубоко, чтобы тот или иной состав

___________________ ПОБЕДА КАДЕТОВ И ЗАДАЧИ РАБОЧЕЙ ПАРТИИ__________________ 295

Думы мог оказать серьезное влияние. Отношение широких масс населения к прави­тельству вполне ясное. Отношение правительства к назревшим нуждам всего общест­венного развития более чем ясное. Революция, естественно, будет идти вперед при та­ком положении дел. Одно только вероятное замедление в известных сторонах полити­ческого развития России будет связано с преобладанием черносотенцев в первой Думе. Именно: замедлится крах кадетской партии и кадетского обаяния в народе, если кадеты будут теперь в меньшинстве. Быть в меньшинстве, оставаться в оппозиции для них те­перь очень удобно. Перевес черносотенцев сваливался бы в глазах публики на прави­тельственные репрессии при выборах. Оппозиционные речи кадетов, сознающих «без­вредность» своей оппозиции, были бы особенно горячи. Перед широкими массами по­литически не развитого населения престиж кадетов мог бы подниматься при таких ус­ловиях, когда кадетские «слова» звучали бы еще громче, чем теперь, а кадетские «дела» оставались бы еще неясными вследствие майоризирования кадетов октябристами. Рост недовольства против правительства, подготовление нового революционного подъема шли бы и тогда своим чередом, но разоблачение кадетской пустоты могло бы несколь­ко замедлиться.

Возьмем теперь другое предположение, более вероятное, если верить теперешним уверениям кадетских газет. Допустим, что кадеты будут в Думе в большинстве, — ра­зумеется, при таком же соединении с кадетами разных непартийных, «мелкопартий­ных» и прочих либералов, которое наблюдается и теперь при выборах. Каковы будут значение и роль кадетской Думы?

Сами кадеты дают очень определенные ответы на этот вопрос. Их заявления, их обещания, их громкие фразы дышат твердостью и решимостью. И нам, членам рабочей партии, в высшей степени важно тщательно собрать все эти заявления, хорошенечко запомнить их, шире распространить их в народе, добиться непременно того, чтобы уроки политического воспитания (преподаваемые кадетами народу) не пропали даром, чтобы

296__________________________ В. И. ЛЕНИН

рабочие и крестьяне доподлинно знали, что обещают кадеты и как они выполняют свои обещания.

В настоящей брошюре, — которая представляет из себя не более, как беглые заметки странствующего с.-д. публициста, отставленного, волею Дурново и К⁰, от газетной ра­боты, — в этой брошюре мы не можем и думать о том, чтобы собрать все или хотя бы даже наиболее существенные заявления и обещания кадетов, шедших в Думу. Мы мо­жем отметить лишь кое-что на основании литературы, которая случайно находится у нас под руками.

Вот газета «Народная Свобода», выходившая в декабре и быстро закрытая прави­тельством. Это — прямой, официальный орган кадетской партии. Такие столпы этой партии, как гг. Милюков и Гессен, редактировали эту газету. Что вся партия к.-д. отве­чает за ее содержание, в этом не может быть ни малейшего сомнения.

В номере от 20 декабря «Народная Свобода» принимается уверять читателя, что не­обходимо идти в Думу. Как же аргументирует при этом орган кадетов? «Народная Сво­бода» и не думает спорить против того, что очередная политическая задача для России состоит в созыве учредительного собрания. Орган кадетов принимает это положение за доказанное. Вопрос только в том, видите ли, кто созовет это учредительное собрание. Возможен троякий ответ: 1) теперешнее, т. е. на деле самодержавное, правительство; 2) временное революционное правительство и 3) Государственная дума, как «власть, кон­курирующая с властью». И вот, кадеты отвергают оба первые исхода — на самодер­жавное правительство они не надеются, а в успех восстания не верят. Зато третий исход кадеты принимают. Они именно потому и зовут в Думу, что это лучший, вернейший и пр., и пр. способ созыва всенародного учредительного собрания.

Запомните хорошенечко этот вывод, господа! Кадетская партия, партия «народной свободы», обещала народу воспользоваться «властью, конкурирующей с властью», воспользоваться преобладанием своим в Государственной думе (если народ поможет ей добиться

___________________ ПОБЕДА КАДЕТОВ И ЗАДАЧИ РАБОЧЕЙ ПАРТИИ__________________ 297

такого преобладания) для созыва всенародного учредительного собрания

Это — исторический факт. Это — важное обещание. Это первая проверка того, как будет служить народной свободе без кавычек партия «народной свободы» в кавычках.

В теперешних газетах кадетской партии (а к этой партии, повторяем, фактически примкнули почти все либеральные органы, в том числе «Русь», «Наша Жизнь» и т. п.) вы уже не встретите такого обещания. Говорят разве об «учредительных функциях» Думы, но уже не о созыве Думой всенародного учредительного собрания. По мере при­ближения того времени, когда обещания должны подкрепляться выполнением их, дела­ется уже шаг назад, готовится уже лазейка.

Или, может быть, все дело в том, что свирепые законы мешают теперь говорить прямо об учредительном собрании? Не так ли, господа? Ведь в Думе, где ваши депута­ты будут пользоваться, по закону, свободой слова, вы заговорите снова полным голо­сом, вы потребуете созыва... что я говорю?., вы созовете всенародное учредительное собрание?

Поживем — увидим. И не забудем обещания кадетов созвать чрез посредство Думы всенародное учредительное собрание. Кадетские газеты так и пестрят теперь заявле­ниями о том, что они, кадеты, будут «правительством», что у них будет «власть» и пр., и т. п. В час добрый, господа! Чем скорее у вас будет большинство в Думе, тем скорее наступит время, когда ваши векселя будут предъявлены к уплате. Вот кадетская газета «Русь», приветствуя питерскую победу партии «народной свободы», помещает в номе­ре от 22 марта горячую статью: «С народом или против него?». О созыве всенародного учредительного собрания Думой здесь прямо не говорится. Но, несмотря на этот шаг назад от данных кадетами обещаний, остается все же не мало хороших кадетских пер­спектив:

«Главное назначение собирающейся теперь Думы и партии народной свободы в ней — быть бичом народ­ного гнева.

Изгнав и отдав под суд преступных членов правительства, ей придется заняться лишь неотложными мерами, а затем созвать

298_______________________________ В. И. ЛЕНИН

настоящую Думу — на более широких основаниях, представительницу всего народа» (т. е. созвать учре­дительное собрание?). «В этом несомненная задача Думы, т. е. та задача, которую возлагает на нее те­перь сам народ».

Так. Так. Изгнать правительство. Отдать под суд правительство. Созвать настоящую

Думу-Хорошо пишет газета «Русь». Хорошо говорят кадеты. Удивительно красиво говорят кадеты. Нехорошо только, что закрывают их газеты за эти хорошие слова...

Запомним же, господа, это новое обещание, данное на другой день после питерских выборов, запомним его хорошенько. Кадеты идут в Думу, чтобы прогнать правительст­во, чтобы отдать под суд правительство, чтобы созвать настоящую Думу.

От кадетских обещаний насчет Думы перейдем теперь к правительственным «ви­дам» насчет кадетской Думы. Конечно, знать в точности этих «видов» никому не дано, но некоторый материал для суждения об этом имеется, даже у тех же самых оптимист-ских кадетских газет. Вот, напр., относительно займа во Франции получаются все бо­лее уверенные сообщения, что этот заем дело решенное, что состоится он до Думы. Правительство будет, конечно, еще менее зависимо от Думы.

Далее, относительно перспектив министерства Витте-Дурново та же газета «Русь» (или «Молва») в цитированной выше статье предлагает правительству «идти вместе с народом, т. е. с Думой». Как видите, «изгнание преступных членов правительства» по­нимается собственно лишь в смысле известной перемены лиц. Какой перемены, видно из следующих слов газеты:

«Теперь даже для самой реакции было бы самым выгодным министерство такого деятеля, как Д. Н. Шипов. Оно одно могло бы предотвратить конечное столкновение правительства и общества в Думе». Но мы идем «худшим шансом», замечает газета, ожидая образования чисто чиновничьего министерства. «Тут доказывать нечего, — го­ворит «Молва», — ясно до очевидности всем, что если правительство не собирается лишить значения Думу, то оно должно, оно обязано немедленно дать отставку Дурно­во, Витте и Акимову. И так же

___________________ ПОБЕДА КАДЕТОВ И ЗАДАЧИ РАБОЧЕЙ ПАРТИИ__________________ 299

ясно, что если это не делается, если это не будет сделано, то это лишь означает, что жандармская политика «обуздания и пресечения» собирается быть примененной и по отношению народных представителей, и против Государственной думы. А для этого, конечно, годнее всего уже и без того по локоть запачканные в народной крови руки. Совершенно ясно: если г. Дурново остается при оппозиционной Думе, то только для того, чтобы разгонять ее. Другого смысла нет и быть не может. Это понимают все. По­нимает и биржа, и заграница». «Противодействовать» Думе значит «пустить государст­венный корабль в такую бурную пучину» и т. д., и т. д.

Наконец, для полноты картины приведем еще следующее сообщение кадетской «Нашей Жизни» от 21 марта насчет «бюрократических сфер», относительно которых эта газета старается в особенности тщательно осведомлять читателя:

«Все возрастающий успех к.-д. партии обратил на себя внимание сфер. Вначале этот успех произвел было некоторое смущение, но в настоящее время к этому относятся вполне спокойно. В воскресенье по этому вопросу состоялось частное совещание высших представителей правительства, на котором выяс­нялось это отношение и, кроме того, намечена была, так сказать, тактика. Между прочим были высказа­ны весьма характерные соображения. По мнению некоторых, успех к.-д. правительству прямо выгоден: ибо, если в Думу пройдут правые элементы, то это только сыграло бы в руку крайним группам, которые получили бы возможность, ссылаясь на состав, пропагандировать против Думы и указывать, что она ис­кусственно подобрана в реакционном составе; общество в массах отнесется с тем большим уважением к Думе, чем больше там будет представителей к.-д. партии. Что же касается тактики по отношению к Ду­ме, то большинство придерживается того мнения, что опасаться каких-нибудь «сюрпризов» нет основа­ний, «при тех рамках, в которые поставлена Дума», как откровенно заметил один из присутствовавших. Ввиду этого большинство полагает отнюдь не препятствовать будущим членам Думы, «даже если б они стали критиковать отдельных правительственных лиц». Этого ожидают очень многие, и общее мнение бюрократов в данном отношении сводится к тому, что «пусть поговорят»; «потребуют привлечения к суду; быть может, дадут делу ход и т. д., а потом им самим надоест; что из этих дел выйдет, — еще видно будет, а пока что члены должны же будут заниматься вопросами страны — и все войдет в норму. Если же члены вздумают выражать недоверие правительству, то это тоже не имеет значения;

300_______________________________ В. И. ЛЕНИН

в конце концов ведь министры назначаются не Думой». Эти аргументы, как говорят, успокоительно по­действовали даже на Дурново и Витте, которые в первое время смутились успехами к.-д. партии».

Итак, вот перед вами мнения, взгляды и намерения заинтересованных непосредст­венных участников «дела». С одной стороны, перспективы борьбы. Кадеты обещают прогнать правительство и созвать новую Думу. Правительство собирается разогнать Думу, — и тогда «бурная пучина». Вопрос, значит, в том, кто кого прогонит или кто кого разгонит. С другой стороны, перспективы сделки. Кадеты полагают, что мини­стерство Шилова могло бы предотвратить столкновения правительства и общества. Правительство полагает: пусть поговорят, даже и к суду кое-кого можно потянуть, а министров ведь назначает не Дума. Мы нарочно приводили исключительно мнения са­мих участников гешефта и притом исключительно в их собственных выражениях. Мы ничего не добавляли от себя. Прибавлять — значило бы ослаблять впечатление свиде­тельских показаний. Из этих показаний сущность кадетской Думы обрисовывается с великолепной наглядностью.

Либо борьба, и тогда бороться будет не Дума, а революционный народ. Дума наде­ется пожать плоды победы. Либо сделка, и тогда обманутым окажется, во всяком слу­чае, народ, т. е. пролетариат и крестьянство. Об условиях сделки люди, в настоящем смысле слова деловые, не говорят раньше времени, и только горячие «радикалы» ино­гда пробалтываются: ну, вот, например, замена чиновничьего министерства министер­ством «честного буржуа» Шилова, тогда можно бы сторговаться безобидно для обеих сторон... Тогда очень, очень близко было бы к осуществлению кадетского идеала: пер­вое место монархии; второе — помещичьей и фабрикантской верхней палате с соответ­ствующим ее направлению министерством Шилова; третье место «народной» Думе.

Само собою разумеется, что эта альтернатива, как всякие предположения относи­тельно социального и политического будущего, намечает только главные

___________________ ПОБЕДА КАДЕТОВ И ЗАДАЧИ РАБОЧЕЙ ПАРТИИ__________________ 301

и основные линии развития. В действительной жизни часто наблюдаются решения смешанные, линии переплетающиеся, — борьба перемежается с сделкой, сделка до­полняется борьбой. Вот г. Милюков в «Речи» (от пятницы 24 марта) так, именно так, и рассуждает насчет перспектив определившейся уже кадетской победы: напрасно, дес­кать, нас считают и объявляют революционерами. Все зависит от обстоятельств, госпо­да, — поучает власть имущих наш «диалектик обаятельный», — ведь и Шипов был до 17 октября «революционером». Захотите вы идти с нами на сделку по-божески, по-хорошему, ну тогда реформа, а не революция. Не захотите, ну тогда придется, вероят­но, оказать на вас некоторое давление снизу, немножечко подпустить революции, при­пугнуть вас, ослабить вас каким-нибудь ударом революционного народа, вы станете тогда податливее, — ан, глядишь, сделка будет для нас выгоднее.

Элементы задачи, следовательно, таковы. У власти стоит правительство, которому заведомо не доверяет широкая масса буржуазии, которое ненавидят рабочие и созна­тельные крестьяне. У правительства громадные орудия силы в руках. Слабый пункт один — деньги. Да и то неизвестно: может быть, еще удастся раздобыть заем до Думы. Против правительства стоит, согласно нашему предположению, кадетская Дума. Чего она хочет? Ее цена «с запросом» известна: это кадетская программа, монархия и верх­няя палата с демократической нижней палатой. Ее цена без запроса? — неизвестна. Ну, что-нибудь вроде министерства Шилова, что ли... Он, правда, против прямого избира­тельного права, ну как-нибудь, все же честный человек... сошлись бы, вероятно. Ее средства борьбы: отказ давать деньги. Средство ненадежное, ибо, во-1-х, деньги, пожа­луй, будут и без Думы, а, во-2-х, по закону права Думы насчет финансового контроля самые убогие. Другое средство: «чтобы они стреляли» — помните, как Катков изобра­жал отношение либералов к правительству: уступи, а не то «они» будут стрелять . Но во времена Каткова «они» были кучкой героев,

302__________________________ В. И. ЛЕНИН

которые не могли ничего сделать, кроме убийства отдельных лиц. Теперь «они» — это вся масса пролетариата, показавшего в октябре способность к поразительно единодуш­ному всероссийскому выступлению, показавшего в декабре способность к вооружен­ной упорной борьбе. «Они» теперь уже и крестьянская масса, которая показала способ­ность к революционной борьбе в разрозненной, несознательной, неединодушной фор­ме, но в этой массе растет число сознательных, которые способны, при подходящих ус­ловиях, при малейшем дуновении свободного ветерка (нынче от сквозняков так трудно уберечься!) повести за собой миллионы. «Они» могут уже не то, что министров убить. «Они» могут смести дочиста и монархию, и всякие намеки на верхнюю палату, и все помещичье землевладение, и даже постоянную армию. «Они» не только могут сделать это, «они» неминуемо сделают это, если ослабнет гнет военной диктатуры — последнее прибежище старого порядка, последнее не на основании теоретического расчета, а на основании приобретенного уже практического опыта.

Таковы элементы задачи. Как она будет решена, этого невозможно предсказать с аб­солютной точностью. Как хотим ее решать мы, социал-демократы, как будут ее решать все сознательные рабочие и сознательные крестьяне, это не подлежит сомнению: стре­миться к полной победе крестьянского восстания и к завоеванию действительно демо­кратической республики. Какова будет тактика кадетов при таком положении задачи, какова должна быть эта тактика, независимо от воли и сознания отдельных лиц, в силу объективных условий существования мелкой буржуазии в капиталистическом, борю­щемся за свое освобождение, обществе?

Тактика кадетов неминуемо и неизбежно сведется к тому, чтобы лавировать между самодержавием и победой революционного народа, не давая ни одному противнику решительно и окончательно раздавить другого. Если самодержавие решительно и окончательно раздавит революцию, то кадеты станут бессиль-

___________________ ПОБЕДА КАДЕТОВ И ЗАДАЧИ РАБОЧЕЙ ПАРТИИ__________________ 303

ными, ибо их сила есть сила производная от революции. Если революционный народ, т. е. пролетариат и восстающее против всего помещичьего землевладения крестьянство, раздавят решительно и окончательно самодержавие, следовательно, сметут и монархию и все ее привески, то кадеты тоже будут бессильны, ибо все жизнеспособное тотчас же уйдет от них на сторону революции или контрреволюции, в партии же останется па­рочка Кизеветтеров, вздыхающих о «диктатуре» и подыскивающих в латинских слова­рях значения подходящих латинских слов. Коротко говоря, тактику кадетов можно вы­разить так: обеспечить поддержку кадетской партии революционным народом. Слово: «поддержка» должно выражать именно такие действия революционного народа, кото­рые, во-первых, всецело подчинялись бы интересам кадетской партии, ее указаниям и т. д., и которые, во-вторых, не были бы слишком решительными, наступательными, главное, не были бы слишком сильными действиями. Революционный народ должен быть несамостоятелен, это раз, и не должен побеждать окончательно, разгромлять сво­его врага, это два. Эту тактику неизбежно будет проводить, в общем и целом, вся ка­детская партия и всякая кадетская Дума, причем, разумеется, эта тактика будет обосно­вываться, защищаться, оправдываться всем богатым идеологическим багажом «науч­ных» исследований , «философских» туманностей, политических (или политиканских) пошлостей, «литературно-критических» взвизгиваний (à la Бердяев) и т. д., и т. д.

Наоборот, революционная социал-демократия не может в настоящее время опреде­лять свою тактику положением: поддержка кадетской партии и кадетской Думы. Такая тактика была бы не верна и никуда не годна.

Нам возразят, разумеется: как? вы отрицаете то, что признано и вашей программой, и всей международной

Вроде исследования г. Кизеветтера, открывшего, что диктатура значит по-латыни усиленная охрана.

304__________________________ В. И. ЛЕНИН

социал-демократией? Поддержку социал-демократическим пролетариатом революци­онной и оппозиционной буржуазной демократии? Да ведь это анархизм, утопизм, бун­тарство, бессмысленный революционизм.

Позвольте, господа. Позвольте прежде всего напомнить вам, что перед нами не об­щий, не абстрактный вопрос о поддержке буржуазной демократии вообще, а конкрет­ный вопрос о поддержке именно кадетской партии и именно кадетской Думы. Мы не отрицаем общего положения, но требуем особого анализа условий конкретного прило­жения этих общих принципов. Абстрактной истины нет, истина всегда конкретна. Это забывает, например, Плеханов, когда выдвигает уже не в первый раз и особенно под­черкивает тактику: «Реакция стремится изолировать нас. Мы должны стремиться изо­лировать реакцию». Это верное положение, но оно до смешного обще: оно относится одинаково и к России 1870 г., и к России 1906 года, и к России вообще, и к Африке, Америке, Китаю и Индии. Оно ничего не говорит и ничего не дает, ибо вся задача в оп­ределении того, что такое реакция, и с кем именно, как именно надо объединиться (или если не объединиться, то согласовать свои действия), чтобы изолировать реакцию. Плеханов боится дать конкретное указание, а на деле, на практике его тактика сводит­ся, как мы уже показали, к избирательным картелям между с.-д. и к.-д., к поддержке кадетов социал-демократией.

Кадеты против реакции? Я беру цитированный уже мной № 18-ый «Молвы» от 22 марта. Кадеты хотят прогнать правительство. Это великолепно, это против реакции. Кадеты хотят помириться с самодержавным правительством на министерстве Шилова . Это скверно. Это один из худших видов реакции. Вы видите, господа:

Мне скажут, пожалуй: это ложь. Это просто сболтнула вздор болтливая «Молва». Прошу прощения: по-моему, это правда. Болтливая «Молва» выболтала правду, — конечно, приблизительную, не букваль­но точную правду. Кто решит наш спор? Ссылка на кадетские заявления? Но я не верю в политике на слово. Кадетские дела? Да, этому критерию я верю. И кто рассмотрит все политическое поведение каде­тов в общем и целом, тот должен будет признать, что сказанное «Молвой» в основе своей есть правда.

___________________ ПОБЕДА КАДЕТОВ И ЗАДАЧИ РАБОЧЕЙ ПАРТИИ__________________ 305

с абстрактным положением, с голой фразой о реакции вы еще не делаете ни шага впе­ред.

Кадеты — буржуазная демократия? Справедливо. Но, ведь, крестьянская масса, ко­торая добивается конфискации всех помещичьих земель, т. е. того, чего не хотят каде­ты, есть тоже буржуазная демократия. И формы, и содержание политической деятель­ности той и другой части буржуазной демократии различны. Которую же из них нам важнее именно сейчас поддерживать? Можем ли мы, вообще говоря, в эпоху демокра­тической революции поддерживать первую? Не будет ли это означать измену второй? Или, может быть, вы станете отрицать, что кадеты, готовые помириться в политике на Шилове, способны помириться в аграрном вопросе на Кауфмане? Вы видите, господа: с абстрактным положением, с голой фразой о буржуазной демократии вы не делаете еще ни шага вперед.

— Но кадеты единая, сильная, жизнеспособная, парламентская партия!

Неправда. Кадеты не единая, не сильная, не жизнеспособная и не парламентская партия. Они не едины, ибо за них голосовало много людей, способных на борьбу до конца, а не только на сделку. Они не едины, ибо их социальная опора внутренне проти­воречива: от демократической мелкой буржуазии до контрреволюционного помещика. Они не сильны, ибо в качестве партии они не хотят и не могут участвовать в той обост­ренной, открытой гражданской войне, которая разгорелась в России в конце 1905 года и которая имеет все шансы вспыхнуть с новой энергией в недалеком будущем. Они не жизнеспособны, ибо в случае даже осуществления их идеала главенствующей силой в созданном по этому идеалу обществе будут не они, а «сурьезно» буржуазные Шиловы, Гучковы. Они не парламентская партия, ибо у нас нет парламента. У нас нет конститу­ции, а есть только конституционное самодержавие, есть только конституционные ил­люзии, особенно вредные в эпоху обостренной гражданской войны и особенно усердно распространяемые кадетами.

306__________________________ В. И. ЛЕНИН

И здесь мы подошли к центральному пункту вопроса. Особенности современного момента русской революции именно таковы, что объективные условия выдвигают на авансцену решительную, внепарламентскую борьбу за парламентаризм, а потому нет ничего вреднее и опаснее в такой момент, как конституционные иллюзии и игра в пар­ламентаризм. Партии «парламентской» оппозиции в такой момент могут быть опаснее и вреднее, чем партии откровенно и вполне реакционные: это положение может пока­заться парадоксом только тому, кто совершенно не способен к диалектическому мыш­лению. В самом деле: если в самых широких массах народа вполне созрело требование парламентаризма, если это требование опирается также на всю общественно-экономическую вековую эволюцию страны, если политическое развитие подвело вплотную к осуществлению этого требования, то что может быть опаснее и вреднее притворного осуществления его? Откровенный антипарламентаризм безопасен. Он осужден на смерть. Он умер. Попытки воскресить его оказывают лишь самое лучшее воздействие в смысле революционизирования наиболее отсталых слоев населения. Единственным возможным способом удержать самодержавие становится «конституци­онное самодержавие», становится создание и распространение конституционных иллю­зий. Это — единственно правильная, единственно разумная политика самодержавия.

И я утверждаю, что кадеты в настоящее время больше содействуют этой разумной самодержавной политике, чем «Московские Ведомости». Возьмите, напр., спор между этими последними и либеральной печатью по вопросу о том, есть ли Россия конститу­ционная монархия. Нет, говорят «Московские Ведомости». Да, говорят хором кадет­ские газеты. В этом споре «Московские Ведомости» прогрессивны, а кадетские газеты реакционны, ибо «Московские Ведомости» говорят правду, разоблачают иллюзию, aussprechen was ist, а кадеты говорят ложь, — благонамеренную, благожелательную,

— высказывают то, что есть. Ред.

___________________ ПОБЕДА КАДЕТОВ И ЗАДАЧИ РАБОЧЕЙ ПАРТИИ__________________ 307

искренне-добросовестную, красивую, стройную, научно-прилизанную, кизеветтерски-подкрашенную, салонно-приличную, а все же таки ложь. И нет ничего опаснее, нет ни­чего вреднее в данный момент борьбы, — по объективным условиям этого момента, — как подобная ложь.

Маленькое отступление. Мне пришлось недавно выступить с политическим рефера­том в квартире одного очень просвещенного и чрезвычайно любезного кадета. Поспо­рили. Представьте себе, говорил хозяин, что перед нами дикий зверь, лев, а мы двое, отданных на растерзание, рабов. Уместны ли споры между нами? Не обязаны ли мы объединиться для борьбы с этим общим врагом, «изолировать реакцию», как превос­ходно выражается самый мудрый и самый дальновидный социал-демократ, Г. В. Пле­ханов? — Пример хороший, и я его принимаю — ответил я. Но как быть, если один из рабов советует запастись оружием и напасть на льва, а другой как раз во время борьбы рассматривает повешенный у льва нагрудничек с надписью «конституция», и кричит: «Я против насилия и справа и слева», «я — член парламентской партии, я стою на кон­ституционной почве». Не могло ли бы оказаться так, что львенок, выбалтывающий ис­тинные цели льва, оказался при таких условиях более полезным просветителем масс и развивателем политического и классового сознания, чем терзаемый львом раб, распро­страняющий веру в нагрудничек?

В том-то вся и суть, что при ходячих рассуждениях о поддержке социал-демократией буржуазной демократии слишком часто забывают из-за общих, абстракт­ных положений особенности конкретного момента, когда назревает решительная борь­ба за парламентаризм и когда одним из орудий борьбы против парламентаризма явля­ется со стороны самодержавного правительства игра в парламентаризм. При таких ус­ловиях, когда еще предстоит окончательная внепарламентская битва, ставить задачей рабочей партии поддержку партии парламентских соглашателей, партии конституци­онных иллюзий, было бы прямо роковой ошибкой, если не преступлением перед проле­тариатом.

308__________________________ В. И. ЛЕНИН

Представим себе, что мы имеем в России установившийся парламентский строй. Это значило бы, что парламент стал уже главной формой господства правящих классов и сил, стал уже главной ареной борьбы социально-политических интересов. Революци­онного движения в непосредственном значении этого слова нет налицо, условия эко­номические и прочие не порождают революционных взрывов в данный, т. е. предпола­гаемый нами, момент. Никакие революционные декламации при таких условиях, ко­нечно, не в силах были бы «вызвать» революции. Отказ от парламентской борьбы был бы при таких условиях совершенно непозволителен для социал-демократии. Рабочая партия должна бы была самым серьезным образом взяться за парламентаризм, участво­вать в выборах в «Думу» и в самой «Думе», подчинить всю свою тактику условиям об­разования и успешного функционирования парламентской социал-демократической партии. Тогда поддержка партии кадетов в парламенте против всех правее стоящих партий была бы безусловной нашей обязанностью. Тогда бы и против избирательных соглашений с этой партией при совместных выборах, скажем в губернских избиратель­ных собраниях (при непрямых выборах), нельзя было бы возражать безусловно. Мало того. Тогда даже поддержка шиповцев социал-демократами в парламенте против на­стоящих и беспардонных реакционеров была бы нашей обязанностью: реакция стре­мится изолировать нас, — сказали бы тогда, — мы должны стремиться изолировать ре­акцию.

Теперь же в России и речи быть не может о наличности установившегося, общепри­знанного, действительного парламентского режима. Теперь в России главной формою господства правящих классов и социальных сил заведомо является непарламентская форма, главной ареной борьбы социально-политических интересов заведомо является не парламент. При таких условиях поддержка партии парламентских соглашателей бы­ла бы самоубийством рабочей партии — и, наоборот, поддержка буржуазной демокра­тии, действующей не парламентски, хотя бы стихийно, раз-

___________________ ПОБЕДА КАДЕТОВ И ЗАДАЧИ РАБОЧЕЙ ПАРТИИ__________________ 309

розненно, несознательно (вроде крестьянских вспышек) выдвигается на первый план, становится серьезным настоящим делом, которому должно быть подчинено все осталь­ное... Восстание при таких социально-политических условиях есть реальность; парла­ментаризм есть игрушка, несущественное поприще борьбы, — приманка гораздо более, чем действительная уступка. Дело, значит, совсем не в том, чтобы мы отрицали или не­дооценивали парламентаризм, и общими фразами насчет парламентаризма наша пози­ция ничуть не затрагивается. Дело в конкретной обстановке именно данного момента демократической революции, когда соглашатели буржуазии, когда либеральные монар­хисты, не отрицая сами возможности того, что Дурново просто разгонит Думу или что закон окончательно сведет эту Думу к нулю, объявляют тем не менее парламентаризм серьезным делом, а восстание — утопией, анархизмом, бунтарством, бессильным рево-люционаризмом и как там говорят все эти Кизеветтеры, Милюковы, Струве, Изгоевы и прочие герои мещанства.

Представьте себе, что социал-демократическая партия приняла участие в выборах в Думу. Проведено известное число соц.-дем. выборщиков. Чтобы не дать победить чер­носотенцам, приходится (раз уже влез в эту нелепую комедию выборов) поддерживать кадетов. Партия с.-д. заключает избирательное соглашение с к.-д. Известное число с.-д. проходит при помощи к.-д. в Думу. Спрашивается, стоила ли бы овчинка выделки? вы­играли ли бы мы или проиграли при этом? Во-первых, широко осведомить массы об условиях и характере наших избирательных соглашений с к.-д. с социал-демократической точки зрения мы не могли бы. Кадетские газеты в сотнях тысяч и миллионах экземпляров разнесли бы буржуазную ложь и буржуазное извращение клас­совых задач пролетариата. Наши листочки, наши оговорочки в отдельных заявлениях были бы каплей в море. Мы оказались бы на деле именно безгласным придатком каде­тов. Во-вторых, вступая в соглашение, мы, несомненно, молчаливо или открыто и фор­мально, — это все

310__________________________ В. И. ЛЕНИН

равно, — взяли бы на себя перед пролетариатом известную ответственность за кадетов, за то, что они лучше всех остальных, за то, что их кадетская Дума поможет народу, за всю их кадетскую политику. Сумели ли бы мы последующими «заявлениями» снять с себя ответственность за те или иные кадетские шаги, это еще вопрос, да и заявления остались бы заявлениями, а факт избирательного соглашения был бы уже налицо. А разве мы имеем основание хоть сколько-нибудь, хоть косвенно поручиться пред проле­тариатом и перед крестьянской массой за кадетов? Разве не дали нам кадеты тысячи доказательств своего сходства именно с теми немецкими кадетскими профессорами, именно с теми «франкфуртскими фразерами», которые не то что Думу, а даже Нацио­нальное учредительное собрание сумели превратить из орудия развития революции в орудие притупления революции, придушения (морального) революции? Поддержка ка­детской партии была бы ошибкой со стороны социал-демократии, и наша партия хоро­шо сделала, что бойкотировала выборы в Думу.

Поддержка кадетской партии и теперь не может быть задачей социал-демократии. Поддерживать кадетскую Думу мы не можем. Соглашатели и перебежчики во время войны могут быть даже опаснее неприятеля. Шипов, по крайней мере, не называет себя «демократом», и за ним не пойдет «мужичок», желающий «народной свободы». А если партия «народной свободы», заключив тот или иной договор о взаимной поддержке к.-д. и с.-д., заключила бы затем сделку с самодержавием о замене учредительного собра­ния министерством того же Шилова, — или свела бы свою «деятельность» к звонким речам и велеречивым резолюциям, то мы оказались бы в самом фальшивом положении.

Ставить задачей рабочей партии в настоящий момент поддержку кадетов — это бы­ло бы все равно, как если бы задачей пара объявили не двигать пароходную машину, а поддерживать возможность давать пароходные свистки. Будет пар в котлах, — будут свистеть и свистки. Будет сила у революции, — будут свистеть

___________________ ПОБЕДА КАДЕТОВ И ЗАДАЧИ РАБОЧЕЙ ПАРТИИ__________________ ЗЦ

и кадеты. Свистки подделать можно, и в истории борьбы за парламентаризм много раз буржуазные предатели народной свободы подделывали свистки и водили за нос про­стодушных людей, доверявшихся всяким «первым представительным собраниям».

Наша задача — не поддержка кадетской Думы, а использование конфликтов внутри этой Думы и связанных с этой Думой для выбора наилучшего момента нападения на врага, восстания против самодержавия. Сообразоваться с тем, как растет политический кризис в Думе и около Думы, мы должны. Для учета общественного настроения, для более правильного и точного определения «момента кипения» вся эта думская кампа­ния должна иметь для нас огромное значение, но значение симптома, а не реального поля борьбы. Не кадетскую Думу будем мы поддерживать, не с кадетской партией должны мы считаться, а с теми элементами городской мелкой буржуазии и особенно крестьянства, которые, подав голоса за кадетов, неизбежно начнут разочаровываться в них и настраиваться на боевой лад, — и это тем скорее, чем решительнее победят каде­ты в Думе. Наша задача — использовать в интересах организации рабочих, в интересах разоблачения конституционных иллюзий, в интересах подготовки военного наступле­ния всю ту отсрочку, которую дает нам оппозиционная Дума (нам очень выгодна от­срочка ввиду того, что пролетариат должен хорошенько собраться с силами). Наша за­дача — быть на своем посту в тот момент, когда думская комедия разразится в новый великий политический кризис, и своей целью мы поставим тогда не поддержку кадетов (в лучшем случае они будут только слабым рупором революционного народа), а свер­жение самодержавного правительства и переход власти в руки революционного народа. Если пролетариат и крестьянство победят в восстании, тогда кадетская Дума в несколь­ко минут подмахнет бумажку о присоединении ее к манифесту революционного прави­тельства, созывающего всенародное учредительное собрание. Если восстание будет по­давлено, — истощенный борьбой победитель, может быть, окажется

312__________________________ В. И. ЛЕНИН

вынужденным поделиться доброй половиной власти с кадетской Думой, которая уся­дется за пирог и примет резолюцию сожаления по поводу «безумства» вооруженного восстания в такой момент, когда действительное конституционное устройство было, дескать, так возможно, так близко... Были бы трупы, а черви всегда найдутся.

V ОБРАЗЧИК КАДЕТСКОГО САМОДОВОЛЬСТВА

Для оценки побед кадетов и задач рабочей партии в настоящий момент громадную важность представляет анализ предыдущего периода русской революции в его взаимо­отношении к периоду настоящему. Опубликованные проекты тактических резолюций большинства и меньшинства определяют две линии, два направления мысли, связанные с различными способами этой оценки. Отсылая читателя к этим резолюциям, мы наме­рены остановиться здесь на одной статье в кадетской газете «Наша Жизнь». Эта статья, написанная по поводу первой меньшевистской резолюции, дает чрезвычайно много ма­териала для проверки, дополнения и разъяснения сказанного нами выше о кадетской Думе. Мы приведем поэтому целиком эту статью (Р. Бланк. «К злобам дня русской со­циал-демократии», «Наша Жизнь», 1906 года, № 401 от 23-го марта):

«Резолюция «меньшевистской» фракции Российской социал-демократической рабочей партии о пар­тийной тактике, опубликованная на днях, представляет весьма ценный документ. Она свидетельствует, что тяжелые уроки первого периода русской революции не прошли бесследно для наиболее чуткой к требованиям действительности и наиболее проникнутой принципами научного социализма части рус­ской социал-демократии. Новая тактика, формулированная в этой резолюции, стремится направить русское социал-демократическое движение на тот путь, по которому движется вся интернациональ­ ная социал-демократия во главе с великой социал-демократической партиен Германии. Я говорю «новая тактика»; это не совсем точно, потому что эта тактика во многих отношениях представляет собою воз­врат к старым принципам, положенным при самом основании русской социал-демократии ее учредите­лями и много раз развивавшимся после того ее теоретиками и публицистами,

ПОБЕДА КАДЕТОВ И ЗАДАЧИ РАБОЧЕЙ ПАРТИИ__________________ 313

признававшимися почти всеми русскими социал-демократами до самого начала русской революции. Но они были забыты. Революционный вихрь поднял всю нашу социал-демократию, как легкое перышко, и понес ее с собою с головокружительной быстротой; моментально исчезли из виду все социал-демократические и марксистские принципы и идеи, с таким усердием и преданностью разрабатывавшие­ся в течение четверти века, как будто бы это была лишь легкая пыль, лежавшая тонким слоем на поверх­ности; самые устои социал-демократического миросозерцания были потрясены до самого основания и, казалось, даже были вырваны с корнем.

Но вихрь покружился и успокоился на том же месте, и социал-демократия вернулась к своему исход­ному пункту. О силе вихря можно судить по тому, что он даже Парвуса, как он сам признает, увлек за собою; кто знает Парвуса и как трудно его поднять, поймет, что это значит... «Революционный поток нас неудержимо рвал вперед», — говорит Парвус в своей известной брошюре. «Мы были только те струны арфы, на которых играл ураган революции», — замечает он в другом месте той же брошюры; это также совершенно верно и вполне объясняет, почему социал-демократическая музыка в это время так мало на­поминала симфонии Бетховена, Баха, или — Маркса. Все теории и принципы и даже сама мысль и про­стой разум отступают ка задний план, почти исчезают за кулисами, когда на сцену выходит сама стихия во всемогуществе элементарных сил.

Но теперь снова наступила очередь мысли и разума, и можно вернуться к сознательной, планомер­ной, систематической деятельности. Первым делом при этом, очевидно, должно быть принятие преду­предительных мер против повторения того, что произошло в первый период русской революции, в ее «Sturm-und-Drang-Zeit», т. е. против разрушительных действий революционных потоков и ураганов. Единственным действительным средством для этого может быть только расширение и укрепление орга­низации; вполне естественно поэтому, что фракция «меньшевиков» выдвигает эту задачу на первый план и дает ей широкую формулировку, включив в свою программу также и экономические организации и признав необходимость использовать все легальные возможности. Резолюция свободна от романтиче­ского презрения к «легальности» и аристократического пренебрежения к «экономике».

Столь же трезво резолюция относится к вопросу о взаимных отношениях между рабочей и буржуаз­ной демократией, вполне признавая необходимость взаимной поддержки и опасность изолированного выступления пролетариата на решительную борьбу с вооруженной реакцией. Особенного внимания за­служивает отношение резолюции к вопросу о вооруженном восстании; она признает необходимым «из­бегать такого рода действий, которые втягивают пролетариат в вооруженные столкновения с правитель­ством при таких условиях, когда он обречен остаться в этой борьбе изолированным».

314_______________________________ В. И. ЛЕНИН

Только таким образом можно избежать у нас повторения парижских июньских дней 1848 года и сде­лать возможной координированную, если не коалиционную, борьбу рабочей и буржуазной демократии, без которой успех движения невозможен. Буржуазная демократия, имеющая, по свидетельству Карла Маркса, «самое высокое значение во всякой передовой революции», имеет не меньшее значение и в рос­сийской революции. Если Российская социал-демократическая партия не может, или не хочет сделать из нее своего открытого союзника, то она во всяком случае не должна толкать ее в противоположный ла­герь, в реакцию, в контрреволюцию. Этого революционная социал-демократия не должна, не вправе де­лать, обязана избегать всеми средствами, ради дела освобождения и ради самой социал-демократии. И если буржуазная демократия в настоящий момент против вооруженного восстания, то о нем не может и не должно быть речи. С этим необходимо считаться, даже если бы буржуазия подчинялась при этом единственно только свойственной ей дряблости, слабости и трусости, — с такими фактами также необ­ходимо считаться; но не говорил ли сам вождь германской революционной социал-демократии:

«In der Gewalt sind sie uns stets über!», — «В отношении грубой силы они, т. е. реакционеры, всегда нас превосходят!»

Может быть, утверждение «всегда» и неверно, но относительно «теперь» во всяком случае можно быть мнения Либкнехта и единодушной с ним германской социал-демократии, не будучи трусом или даже только «дряблым»... Резолюция «меньшевиков» стоит, по-видимому, на этой же точке зрения, по меньшей мере — близко к ней подходит; точно так же она и в других отношениях проникнута тем духом политического реализма, который составляет отличительную черту германской социал-демократии и которому последняя обязана своими беспримерными успехами.

Присоединится ли вся Российская социал-демократическая партия к резолюции «меньшевиков»? От этого многое зависит в нашем революционном движении, и еще больше в нашем социал-демократическом движении, — может быть, вся судьба этого движения на много лет. Социал-демократия и в России, точно так же как это было в других странах, только тогда может укорениться и укрепиться, когда она проникнет в глубь демократической массы. Если же она ограничится культурой одного верхнего, хотя бы и самого плодородного, слоя демократии, то новый ураган легко может вы­рвать ее с корнями из русской почвы, как это случилось с французской социал-демократией 1848-го года, или с английским социал-демократическим движением сороковых годов, известным под именем «чарти­стского движения»».

Такова статья господина Бланка. Типичнейшие суждения «кадета», знакомые во всех исходных своих пунктах каждому, кто внимательно читал «Освобождение»

___________________ ПОБЕДА КАДЕТОВ И ЗАДАЧИ РАБОЧЕЙ ПАРТИИ__________________ 315

г-на Струве и позднейшую легальную кадетскую печать, скомбинированы здесь так, что оценка теперешней политической тактики основывается на оценке пережитого пе­риода русской революции. На этой оценке прошлого, на ее правильности или непра­вильности, мы прежде всего и остановимся.

Господин Бланк сопоставляет два периода русской революции: первый обнимает, примерно, октябрь — декабрь 1905 года. Это период революционного вихря. Второй — теперешний период, который мы, конечно, вправе назвать периодом кадетских побед на выборах в Думу, или, пожалуй, если рискнуть забежать вперед, периодом кадетской Думы.

Про этот период господин Бланк говорит, что наступила снова очередь мысли и ра­зума, и можно вернуться к сознательной, планомерной, систематической деятельности. Первый же период господин Бланк характеризует, наоборот, как период расхождения теории и практики. Исчезли все социал-демократические принципы и идеи, была забы­та тактика, всегда проповедовавшаяся учредителями русской социал-демократии, были даже вырваны с корнем самые устои социал-демократического миросозерцания.

Это основное утверждение г-на Бланка — чисто фактического характера. Вся теория марксизма разошлась с «практикой» периода революционного вихря.

Так ли это? Каков первый и главный «устой» марксистской теории? Тот, что единст­венным до конца революционным классом современного общества и потому передо­вым во всякой революции является пролетариат. Спрашивается, не вырвал ли с корнем революционный вихрь этого «устоя» с.-д. миросозерцания? Наоборот, вихрь подтвер­дил его самым блистательным образом. Именно пролетариат и был главным, почти единственным вначале борцом этого периода. Чуть ли не впервые в мировой истории буржуазная революция ознаменовалась крупнейшим, невиданным даже в более разви­тых капиталистических странах, применением чисто пролетарского орудия борьбы: массовой политической стачки. Пролетариат пошел на борьбу, непосредственно

316__________________________ В. И. ЛЕНИН

революционную, в такое время, когда господа Струве и господа Бланки звали идти в булыгинскую Думу, когда кадетские профессора звали студентов учиться. Пролетариат своим пролетарским орудием борьбы завоевал России всю ту, с позволения сказать, «конституцию», которую с тех пор только портили, урезывали и обкарнывали. Проле­тариат применил в октябре 1905 года тот тактический прием борьбы, о котором за пол­года говорила резолюция большевистского 3-го съезда РСДРП, обращавшая усиленное внимание на важность сочетания массовой политической стачки с восстанием; — именно этим сочетанием и характеризуется сесъ период «революционного вихря», вся последняя четверть 1905 года. Таким образом, наш идеолог мелкой буржуазии извратил действительность самым беззастенчивым, самым вопиющим образом. Он не указал ни единого факта, свидетельствующего о расхождении марксистской теории и практиче­ского опыта «революционного вихря»; он попытался затушевать основную черту этого вихря, давшую блистательнейшее подтверждение «всех социал-демократических прин­ципов и идей», «всех устоев социал-демократического миросозерцания».

ОТСТУПЛЕНИЕ

ОБЩЕДОСТУПНАЯ БЕСЕДА С КАДЕТСКИМИ ПУБЛИЦИСТАМИ И УЧЕНЫМИ ПРОФЕССОРАМИ

Какова, однако, действительная причина, побудившая г-на Бланка прийти к этому чудовищно-неверному мнению, будто в период «вихря» исчезли все марксистские принципы и идеи? Рассмотрение этого обстоятельства очень интересно: оно разоблача­ет перед нами еще и еще раз истинную природу мещанства в политике.

В чем состояло главное отличие периода «революционного вихря» от теперешнего, «кадетского», периода с точки зрения различных приемов политической деятельности? с точки зрения разных методов исторического творчества народа? Прежде всего и главным

___________________ ПОБЕДА КАДЕТОВ И ЗАДАЧИ РАБОЧЕЙ ПАРТИИ__________________ 317

образом в том, что в период «вихря» применялись некоторые особые методы этого творчества, чуждые иным периодам политической жизни. Вот наиболее существенные из этих методов: 1) «захват» народом политической свободы, — осуществление ее без всяких прав и законов и без всяких ограничений (свобода собраний хотя бы в универ­ситетах, свобода печати, союзов, съездов и т. д.); 2) создание новых органов революци­онной власти, — Советы рабочих, солдатских, железнодорожных, крестьянских депу­татов, новые сельские и городские власти и пр., и т. п. Эти органы создавались исклю­чительно революционными слоями населения, они создавались вне всяких законов и норм всецело революционным путем, как продукт самобытного народного творчества, как проявление самодеятельности народа, избавившегося или избавляющегося от ста­рых полицейских пут. Это были, наконец, именно органы власти, несмотря на всю их зачаточность, стихийность, неоформленность, расплывчатость в составе и в функцио­нировании. Они действовали, как власть, захватывая, напр., типографии (Петербург), арестуя чинов полиции, препятствовавших революционному народу осуществлять свои права (примеры бывали тоже в Петербурге, где соответствующий орган новой власти был наиболее слаб, а старая власть наиболее сильна). Они действовали, как власть, об­ращаясь ко всему народу с призывом не давать денег старому правительству. Они кон­фисковывали деньги старого правительства (железнодорожные стачечные комитеты на юге) и обращали их на нужды нового, народного правительства, — да, это были, несо­мненно, зародыши нового, народного, или, если хотите, революционного правительст­ва. По своему социально-политическому характеру это была, в зачатке, диктатура рево­люционных элементов народа, — вы удивляетесь, г. Бланк и г. Кизеветтер? вы не види­те здесь «усиленной охраны», равнозначащей для буржуа с диктатурой? Мы уже гово­рили вам, что вы не имеете никакого представления о научном понятии: диктатура. Мы сейчас объясним вам его, но сначала укажем третий «метод» действия эпохи

318__________________________ В. И. ЛЕНИН

«революционного вихря»: применение народом насилия по отношению к насильникам над народом.

Описанные нами органы власти были, в зародыше, диктатурой, ибо эта власть не признавала никакой другой власти и никакого закона, никакой нормы, от кого бы то ни было исходящей. Неограниченная, внезаконная, опирающаяся на силу, в самом прямом смысле слова, власть — это и есть диктатура. Но сила, на которую опиралась и стреми­лась опереться эта новая власть, была не силой штыка, захваченного горсткой военных, не силой «участка», не силой денег, не силой каких бы то ни было прежних, устано­вившихся учреждений. Ничего подобного. Ни оружия, ни денег, ни старых учреждений у новых органов новой власти не было. Их сила — можете себе представить, г. Бланк и г. Кизеветтер? — ничего не имела общего с старыми орудиями силы, ничего общего с «усиленной охраной», если не иметь в виду усиленной охраны народа от угнетения его полицейскими и другими органами старой власти.

На что же опиралась эта сила? Она опиралась на народную массу. Вот основное от­личие этой новой власти от всех прежних органов старой власти. Те были органами власти меньшинства над народом, над массой рабочих и крестьян. Это были органы власти народа, рабочих и крестьян, над меньшинством, над горсткой полицейских на­сильников, над кучкой привилегированных дворян и чиновников. Таково отличие дик­татуры над народом от диктатуры революционного народа, запомните это хорошенько, г. Бланк и г. Кизеветтер! Старая власть, как диктатура меньшинства, могла держаться исключительно при помощи полицейских ухищрений, исключительно при помощи удаления, отстранения народной массы от участия в власти, от наблюдения за властью. Старая власть систематически не доверяла массе, боялась света, держалась обманом. Новая власть, как диктатура огромного большинства, могла держаться и держалась ис­ключительно при помощи доверия огромной массы, исключительно тем, что привлека­ла самым свободным, самым широким

___________________ ПОБЕДА КАДЕТОВ И ЗАДАЧИ РАБОЧЕЙ ПАРТИИ__________________ 319

и самым сильным образом всю массу к участию во власти. Ничего скрытого, ничего тайного, никаких регламентов, никаких формальностей. Ты — рабочий человек? Ты хочешь бороться за избавление России от горстки полицейских насильников? Ты — наш товарищ. Выбирай своего депутата. Сейчас же, немедленно выбирай, как считаешь удобным, — мы охотно и радостно примем его в полноправные члены нашего Совета рабочих депутатов, крестьянского комитета, Совета солдатских депутатов и пр., и т. п. Это — власть, открытая для всех, делающая все на виду у массы, доступная массе, ис­ходящая непосредственно от массы, прямой и непосредственный орган народной массы и ее воли. — Такова была новая власть, или, вернее, ее зачатки, ибо победа старой вла­сти затоптала побеги молодого растения очень рано.

Вы спросите, может быть, г. Бланк или г. Кизеветтер, зачем же тут «диктатура», за­чем «насилие»? разве же огромная масса нуждается в насилии против горстки, разве десятки и сотни миллионов могут быть диктаторами над тысячей, над десятком тысяч?

Этот вопрос обычно задают люди, первый раз увидавшие применение термина дик­татура в новом для них значении. Люди привыкли видеть только полицейскую власть и только полицейскую диктатуру. Им странным кажется, что может быть власть без вся­кой полиции, может быть диктатура не полицейская. Вы говорите, что миллионам не нужно насилия против тысяч? Вы ошибаетесь, и ошибаетесь оттого, что рассматривае­те явление не в его развитии. Вы забываете, что новая власть не с неба сваливается, а вырастает, возникает наряду со старой, против старой власти, в борьбе против нее. Без насилий по отношению к насильникам, имеющим в руках орудия и органы власти, нельзя избавить народ от насильников.

Вот вам простенький примерчик, г. Бланк и г. Кизеветтер, чтобы вы могли усвоить эту, недоступную кадетскому разуму, «головокружительную» для кадетской мысли, премудрость. Представьте себе, что Аврамов увечит и истязует Спиридонову. На сто­роне

320__________________________ В. И. ЛЕНИН

Спиридоновой, допустим, есть десятки и сотни невооруженных людей. На стороне Ав­рамова горстка казаков. Что сделал бы народ, если бы истязания Спиридоновой проис­ходили не в застенке? Он применил бы насилие по отношению к Аврамову и его свите. Он пожертвовал бы, может быть, несколькими борцами, застреленными Аврамовым, но силой все-таки обезоружил бы Аврамова и казаков, причем, очень вероятно, убил бы на месте некоторых из этих, с позволения сказать, людей, а остальных засадил бы в ка­кую-нибудь тюрьму, чтобы помешать им безобразничать дальше и чтобы отдать их на народный суд.

Вот видите, г. Бланк и г. Кизеветтер: когда Аврамов с казаками истязает Спиридоно­ву, это есть военно-полицейская диктатура над народом. Когда революционный (спо­собный на борьбу с насильниками, а не только на увещания, назидания, сожаления, осуждения, хныканье и нытье, не мещански-ограниченный, а революционный) народ применяет насилие к Аврамову и Аврамовым, это есть диктатура революционного на­рода. Это есть диктатура, ибо это есть власть народа над Аврамовым, власть, не огра­ниченная никакими законами (мещанин, пожалуй, был бы против того, чтобы силой отбить Спиридонову от Аврамова: дескать, не по «закону» это? есть ли у нас такой «за­кон», чтобы убивать Аврамова? не создали ли некоторые идеологи мещанства теории непротивления злу насилием ?). Научное понятие диктатуры означает не что иное, как ничем не ограниченную, никакими законами, никакими абсолютно правилами не стес­ненную, непосредственно на насилие опирающуюся власть. Не что иное, как это, оз­начает понятие: «диктатура», — запомните хорошенько, гг. кадеты. Далее, во взятом нами примере мы видим диктатуру именно народа, ибо народ, масса населения, не­оформленная, «случайно»

* Г. Бердяев! гг. редакторы «Полярной Звезды» или «Свободы и Культуры»!¹³⁶ Вот вам еще тема для долгих воплей,... то бишь долгих статей против «хулиганства» революционеров. Называют, дескать, Тол­стого мещанином! ! — кель оррер, как говорила дама, приятная во всех отношениях¹³⁷.

___________________ ПОБЕДА КАДЕТОВ И ЗАДАЧИ РАБОЧЕЙ ПАРТИИ__________________ 321

собравшаяся в данном месте, сама и непосредственно выступает на сцену, сама чинит суд и расправу, применяет власть, творит новое революционное право. Наконец, это есть диктатура именно революционного парода. Почему только революционного, а не всего народа? Потому, что во всем народе, страдающем постоянно и самым жестоким образом от подвигов Аврамовых, есть люди, забитые физически, запуганные, люди за­битые нравственно, например, теорией о непротивлении злу насилием, или просто за­битые не теорией, а предрассудком, обычаем, рутиной, люди равнодушные, то, что на­зывается обыватели, мещане, которые более способны отстраниться от острой борьбы, пройти мимо или даже спрятаться (как бы тут, в драке-то, не влетело!). Вот почему диктатуру осуществляет не весь народ, а только революционный народ, нисколько не боящийся, однако, всего народа, открывающий всему пароду причины своих действий и все подробности их, привлекающий охотно весь народ к участию не только в «управ­лении» государством, но и во власти, и к участию в самом устройстве государства.

Таким образом, взятый нами простой пример содержит в себе все элементы научно­го понятия: «диктатура революционного народа», а также понятия: «военно-полицейская диктатура». От этого простого примера, доступного даже ученому кадет­скому профессору, мы можем перейти к более сложным явлениям общественной жиз­ни.

Революция, в узком, непосредственном значении этого слова, есть именно такой пе­риод народной жизни, когда веками накопившаяся злоба на подвиги Аврамовых про­рывается наружу в действиях, а не словах, и в действиях миллионных народных масс, а не отдельных лиц. Народ просыпается и поднимается для освобождения себя от Авра­мовых. Народ избавляет бесчисленных Спиридоновых русской жизни от Аврамовых, применяет насилие к Аврамовым, берет власть над Аврамовыми. Это происходит, ко­нечно, не так просто и не так «сразу», как в примере, упрощенном нами для г. профес­сора Кизеветтера, — эта

322__________________________ В. И. ЛЕНИН

борьба народа с Аврамовыми, борьба в узком, непосредственном смысле, это сбрасы­вание с народа Аврамовых растягивается на месяцы и годы «революционного вихря». Это сбрасывание народом с себя Аврамовых и есть реальное содержание того, что на­зывается великой российской революцией. Это сбрасывание, если рассмотреть его со стороны методов исторического творчества, происходит в тех формах, которые мы сейчас только описывали, говоря о революционном вихре, именно: захват народом сво­боды политической, то есть такой свободы, осуществлению которой препятствовали Аврамовы; — создание народом новой, революционной, власти, власти над Аврамовы­ми, власти над насильниками старого полицейского уклада; — применение народом насилия по отношению к Аврамовым для устранения, обезоружения и обезвреживания этих диких собак, всех Аврамовых, Дурново, Дубасовых, Минов и прочее и тому по­добное.

Хорошо ли это, что народ применяет такие незаконные, неупорядоченные, неплано­мерные и несистематические приемы борьбы, как захват свободы, создание новой, формально никем не признанной и революционной, власти, применяет насилие над уг­нетателями народа? Да, это очень хорошо. Это — высшее проявление народной борьбы за свободу. Это — та великая пора, когда мечты лучших людей России о свободе пре­творяются в дело, дело самих народных масс, а не одиночек героев. Это так же хорошо, как хорошо освобождение толпой (в нашем примере) Спиридоновой от Аврамова, на­сильственное разоружение и обезвреживание Аврамова.

Но вот тут-то мы и подходим к центральному пункту кадетских скрытых мыслей и опасений. Кадет потому и является идеологом мещанства, что он на политику, на осво­бождение всего народа, на революцию переносит точку зрения того обывателя, кото­рый в нашем примере истязания Аврамовым Спиридоновой удерживал бы толпу, сове­товал бы не нарушать закона, не торопиться с освобождением жертв из рук палача, действующего от имени законной власти. Конечно, в нашем примере такой обыватель был бы прямо нравственным уродом,

___________________ ПОБЕДА КАДЕТОВ И ЗАДАЧИ РАБОЧЕЙ ПАРТИИ__________________ 323

а в применении ко всей общественной жизни нравственное уродство мещанина есть качество, повторяем, совсем не личное, а социальное, обусловленное, может быть, крепко засевшими в голову предрассудками буржуазно-филистерской науки права.

Почему г. Бланк считает даже не требующим доказательства, что в период «вихря» были забыты все марксистские принципы? Потому, что он извращает марксизм в брен-танизм, считая не марксистскими такие «принципы», как захват свободы, как создание революционной власти, как применение насилия народом. Такой взгляд сквозит во всей статье г. Бланка, да и не одного Бланка, а всех кадетов, всех расхваливающих ныне за любовь к кадетам Плеханова писателей либерального и радикального лагеря вплоть до бернштейнианцев из «Без Заглавия»¹³⁸, гг. Прокоповича, Кусковой и tutti quanti*.

Рассмотрим, как возник этот взгляд и почему он должен был возникнуть.

Возник он непосредственно из бернштейнианского или, шире, оппортунистического понимания западноевропейской социал-демократии. Те ошибки этого понимания, ко­торые систематически и по всей линии разоблачили «ортодоксы» на Западе, переносят­ся теперь «под шумок», под другим соусом и по другому поводу, в Россию. Бернштей­нианцы принимали и принимают марксизм за исключением его непосредственно-революционной стороны. Парламентскую борьбу они рассматривают не как одно из средств борьбы, пригодное особенно в определенные исторические периоды, а как главную и почти исключительную форму борьбы, делающую ненужным «насилие», «захваты», «диктатуру». Вот это пошлое мещанское извращение марксизма и переносят теперь в Россию гг. Бланки и прочие либеральные хвалители Плеханова. Они так сжи­лись с этим извращением, что не считают даже нужным доказывать забвение марксист­ских принципов и идей в период революционного вихря.

- им подобных. Ред.

324__________________________ В. И. ЛЕНИН

Почему должен был возникнуть такой взгляд? Потому, что он самым глубоким обра­зом соответствует классовому положению и интересам мелкой буржуазии. Идеолог «очищенного» буржуазного общества допускает все методы борьбы социал-демократии, кроме именно тех, которые применяет революционный народ в эпохи «вихря» и которые одобряет и помогает применять революционная социал-демократия. Интересы буржуазии требуют участия пролетариата в борьбе с самодержавием, но только такого участия, которое бы не переходило в главенство пролетариата и кресть­янства, только такого участия, которое бы не устраняло совершенно старых, самодер­жавно-крепостнических и полицейских органов власти. Буржуазия хочет сохранить эти органы, лишь подчинив их своему непосредственному контролю, — они нужны ей против пролетариата, которому слишком облегчило бы его пролетарскую борьбу полное уничтожение этих органов. Вот почему интересы буржуазии, как класса, тре­буют и монархии и верхней палаты, требуют недопущения диктатуры революционного народа. Борись с самодержавием, говорит буржуазия пролетариату, но не трогай ста­рых органов власти, — они мне нужны. Борись «парламентски», т. е. в тех пределах, которые предпишу тебе я по соглашению с монархией, борись посредством организа­ций, — только не таких, как всеобщие стачечные комитеты, Советы рабочих, солдат­ских депутатов и т. п., а посредством таких, которые признает и ограничивает, обез­вреживает по отношению к капиталу закон, изданный мной по соглашению с монархи­ей.

Понятно отсюда, почему о периоде «вихря» буржуазия говорит с пренебрежением, презрением, злобой, ненавистью , — а о периоде охраняемого Дубасовым

Сравни, напр., отзыв «Русских Ведомостей», № 1 за 1906 г., о деятельности Крестьянского союза, — этот донос Дубасову на революционную демократию за ее пугачевские стремления, за одобрение захвата земель, создание новой власти и пр. Даже левые кадеты из «Без Заглавия» (№ 10) пристыдили «Русские Ведомости», справедливо сопоставив их за их отзыв с «Московскими Ведомостями». К сожалению, ле­вые кадеты стыдят «Русские Ведомости» так, как будто бы они оправдывались. «Без Заглавия» защищает

___________________ ПОБЕДА КАДЕТОВ И ЗАДАЧИ РАБОЧЕЙ ПАРТИИ__________________ 325

конституционализма с восторгом, упоением, с бесконечной мещанской влюбленно­стью... в реакцию. Это — все то же постоянное и неизменное качество кадетов: стрем­ление опереться на народ и боязнь его революционной самодеятельности.

Понятно также, почему буржуазия боится пуще огня повторения вихря, почему она игнорирует и затушевывает элементы нового революционного кризиса, почему под­держивает и распространяет в народе конституционные иллюзии.

Теперь мы вполне объяснили, почему г. Бланк и ему подобные объявляют, что в пе­риод «вихря» были забыты все марксистские принципы и идеи. Г. Бланк, как и все ме­щане, признает марксизм за вычетом его революционной стороны, — признает социал-демократические приемы борьбы за вычетом самых революционных и непосредствен­но-революционных приемов.

Отношение г-на Бланка к периоду «вихря» до последней степени характерно, как иллюстрация буржуазного непонимания пролетарских движений, буржуазной боязни перед острой и решительной борьбой, буржуазной ненависти ко всем проявлениям кру­того, ломающего старые учреждения, революционного в непосредственном смысле слова способа решения социально-исторических вопросов. Господин Бланк выдал себя, выдал сразу всю свою буржуазную ограниченность. Он слыхал и читал, что социал-демократы в период вихря делали «ошибки», — он поспешил заключить и заявить с апломбом, безапелляционно, голословно, что все «принципы» марксизма (о которых он и понятия не имеет!) были забыты. Мы заметим по поводу этих «ошибок»: разве был такой период в развитии рабочего движения, в развитии социал-демократии, когда бы не было делаемо тех или иных ошибок? когда бы не наблюдались те или иные уклоне­ния вправо или влево? разве история парламентского периода германской

Крестьянский союз, а не обвиняет контрреволюционную буржуазию. Не знаю, объяснить ли этот не со­всем приличный способ полемики с «Русскими Ведомостями» — «страхом иудейским», или тем, что в этом органе пишет г. Бланк. Левые кадеты все же таки кадеты.

326__________________________ В. И. ЛЕНИН

социал-демократической борьбы — того периода, который всем ограниченным буржуа на всем свете кажется пределом, его же не прейдеши! — не полна таких ошибок? Если бы господин Бланк не был круглым невеждой в вопросах социализма, он легко вспом­нил бы и Мюльбергера, и Дюринга, и вопрос о Dampfersubvention¹³⁹, и «молодых»¹⁴⁰, и бернштейниаду, и многое-многое другое. Но господину Бланку важно не изучение дей­ствительного хода развития социал-демократии, ему нужно только принизить проле­тарский размах борьбы, чтобы возвеличить буржуазную убогость своей кадетской пар­тии.

На самом деле, если мы взглянем на дело с точки зрения уклонений социал-демократии с ее обычного, «нормального», пути, то мы увидим, что и в этом отноше­нии период «революционного вихря» показывает большую, а не меньшую, по сравне­нию с прежним, сплоченность и идейную цельность социал-демократии. Тактика эпохи «вихря» не отдалила, а сблизила оба крыла социал-демократии. Вместо былых разно­гласий получилось единство взглядов по вопросу о вооруженном восстании. Социал-демократы обеих фракций работали в Советах рабочих депутатов, этих своеобразных органах зачаточной революционной власти, привлекали солдат, крестьян к этим Сове­там, издавали революционные манифесты совместно с мелкобуржуазными революци­онными партиями. Былые споры эпохи дореволюционной сменились солидарностью по практическим вопросам. Подъем революционной волны отодвинул разногласия, заста­вив признать боевую тактику, устранив вопрос о Думе, поставив на очередь вопрос о восстании, сблизив на непосредственной ближайшей работе социал-демократию и ре­волюционную буржуазную демократию. В «Северном Голосе» меньшевики вместе с большевиками звали к стачке и восстанию, звали рабочих не прекращать борьбы, пока власть не будет в их руках. Революционная обстановка подсказывала сама практиче­ские лозунги. Споры касались лишь деталей в оценке событий: «Начало» , например, рассматривало Советы рабочих депутатов, как органы

___________________ ПОБЕДА КАДЕТОВ И ЗАДАЧИ РАБОЧЕЙ ПАРТИИ__________________ 327

революционных самоуправлений, «Новая Жизнь», — как зачаточные органы револю­ционной власти, соединявшие пролетариат и революционную демократию.

«Начало» склонялось к диктатуре пролетариата. «Новая Жизнь» стояла на точке зре­ния демократической диктатуры пролетариата и крестьянства. Но разве таких и подоб­ных разногласий внутри социал-демократии не показывает нам любой период в разви­тии любой европейской социалистической партии?

Нет, извращение дела господином Бланком, его вопиющее искажение истории вче­рашнего дня объясняется тем и только тем, что перед нами образчик самодовольной буржуазной пошлости, которому периоды революционного вихря кажутся безумием («забыты все принципы», «сама мысль и простой разум почти исчезают»), а периоды подавления революции и мещанского «прогресса» (охраняемого Дубасовыми) кажутся эпохой разумной, сознательной и планомерной деятельности. Эта сравнительная оцен­ка двух периодов (периода «вихря» и периода кадетского) красной нитью проходит че­рез всю статью господина Бланка. Когда история человечества подвигается вперед со скоростью локомотива, это — «вихрь», «поток», «исчезновение» всех «принципов и идей». Когда история движется с быстротой гужевой перевозки, это — сам разум и са­ма планомерность. Когда народные массы сами, со всей своей девственной примитив­ностью, простой, грубоватой решительностью, начинают творить историю, воплощать в жизнь прямо и немедленно «принципы и теории», — тогда буржуа чувствует страх и вопит, что «разум отступает на задний план» (не наоборот ли, о герои мещанства? не выступает ли в истории именно в такие моменты разум масс, а не разум отдельных личностей, не становится ли именно тогда массовый разум живой, действенной, а не кабинетной силой?). Когда непосредственное движение масс придавлено расстрелами, экзекуциями, порками, безработицей и голодовкой, когда вылезают из щелей клопы содержимой на дубасовские деньги профессорской науки и начинают вершить дела за народ, от имени масс, продавая

328__________________________ В. И. ЛЕНИН

и предавая их интересы горсткам привилегированных, — тогда рыцарям мещанства кажется, что наступила эпоха успокоенного и спокойного прогресса, «наступила оче­редь мысли и разума». Буржуа всегда и везде верен себе: возьмете ли вы «Полярную Звезду» или «Нашу Жизнь», прочтете ли вы Струве или Бланка, везде одно и то же, везде эта ограниченная, профессорски-педантская, чиновнически-мертвенная оценка революционных и реформистских периодов. Первые — периоды безумия, tolle Jahre, исчезновение мысли и разума. Вторые — периоды «сознательной, систематической» деятельности.

Не перетолковывайте моих слов. Не говорите, что я веду речь о предпочтении гос­подами Бланками тех или иных периодов. Дело вовсе не в предпочтении, — от нашего субъективного предпочтения не зависит смена исторических периодов. Дело в том, что в анализе свойств того или иного периода (совершенно независимо от нашего предпоч­тения или от наших симпатий) господа Бланки бессовестно извращают правду. Дело в том, что именно революционные периоды отличаются большей широтой, большим бо­гатством, большей сознательностью, большей планомерностью, большей систематич­ностью, большей смелостью и яркостью исторического творчества по сравнению с пе­риодами мещанского, кадетского, реформистского прогресса. А господа Бланки изо­бражают дело навыворот! Они убожество выдают за исторически-творческое богатст­во. Они бездеятельность задавленных или придавленных масс рассматривают, как тор­жество «систематичности» в деятельности чиновников, буржуев. Они кричат об исчез­новении мысли и разума, когда вместо кромсания законопроектов всякими канцеляр­скими чинушами и либеральными реппу-а-Нпег'ами (писаками, живущими с построч­ной платы) наступает период непосредственной политической деятельности «просто­народья», которое попросту прямо, немедленно ломает органы угнетения народа, за­хватывает власть, берет себе то, что считалось принадлежащим всяким грабителям на­рода, одним словом, когда именно просыпается мысль

___________________ ПОБЕДА КАДЕТОВ И ЗАДАЧИ РАБОЧЕЙ ПАРТИИ__________________ 329

и разум миллионов забитых людей, просыпается не для чтения только книжек, а для дела, живого, человеческого дела, для исторического творчества.

Посмотрите, как величественно рассуждает этот кадетский рыцарь: «Вихрь покру­жился и успокоился на том же месте». Да если живы еще либеральные мещане, если не слопали их Дубасовы, то именно благодаря этому вихрю. «На том же месте» — го­ворите вы? Россия весной 1906 года на том же месте, что и в сентябре 1905 года?

Да в течение всего «кадетского» периода Дубасовы и Дурново тащат и будут та- щитъ Россию «сознательно, планомерно и систематически» назад, чтобы вернуть ее к сентябрю 1905 г., но силы не хватает у них, потому что во время вихря с быстротой локомотива двинул всю Россию вперед пролетарий, железнодорожник, крестьянин, бунтующий солдат.

Если этот неразумный вихрь действительно успокоился, тогда кадетская Дума была бы осуждена на то, чтобы заниматься вопросами о лужении умывальников.

Но господин Бланк и не подозревает того, что вопрос о том, успокоился ли вихрь, есть самостоятельный и чисто научный вопрос, ответ на который предрешает целый ряд вопросов тактики и без ответа на который, наоборот, нельзя сколько-нибудь ос­мысленно разобраться в вопросах современной тактики. Господин Бланк не на основа­нии того или иного разбора данных и соображений пришел к выводу об отсутствии те­перь условий для движения в форме вихря (такой вывод, будь он обоснован, имел бы действительно коренное значение при определении тактики, ибо, повторяем, это опре­деление непозволительно основывать на простом «предпочтении» того или иного пу­ти), — нет, он прямо и просто выражает свое глубокое (и глубоко близорукое) убежде­ние, что иначе и быть не может. Господин Бланк смотрит на «вихрь» совершенно так же, собственно говоря, как смотрят на него господа Витте, Дурново, Бюловы и прочие чиновники-немцы, объявившие давно уже 1848 год «безумным годом». Не научное убеждение выражает господин Бланк словами

330__________________________ В. И. ЛЕНИН

об успокоении вихря, а филистерское недомыслие, для которого всякий вихрь и вихрь вообще есть «исчезновение мысли и разума».

«Социал-демократия вернулась к своему исходному пункту», — уверяет нас госпо­дин Бланк. Новая тактика меньшевиков направляет русское социал-демократическое движение на тот путь, по которому движется вся международная социал-демократия.

Вы видите: парламентский путь господин Бланк объявляет почему-то «исходным пунктом» (хотя для России он не мог быть исходным пунктом социал-демократии). Парламентский путь господин Бланк считает, так сказать, нормальным, главным и даже исчерпывающим, единственным, исключительным путем международной социал-демократии. Господин Бланк и не подозревает, что в этом отношении он целиком по­вторяет буржуазное извращение социал-демократизма, преобладающее в немецкой ли­беральной печати и перенятое одно время бернштейниадой. Один из приемов борьбы кажется либеральному буржуа единственным приемом. Брентановское понимание ра­бочего движения и классовой борьбы сказывается здесь вполне. О том, что на парла­ментский путь европейская социал-демократия вступила и могла вступить лишь тогда, когда объективные условия сняли с исторического порядка дня вопрос о доведении до конца буржуазной революции, лишь тогда, когда парламентский строй стал действи­тельно главной формой господства буржуазии и главной ареной социальной борьбы, господин Бланк и не подозревает. Он даже не задумывается над тем, есть ли в России парламент и парламентский строй, а уже решает безапелляционно: социал-демократия вернулась к своему исходному пункту. Буржуазный рассудок представляет себе исклю­ чительно неоконченные демократические революции (ибо в основе буржуазных инте­ресов лежит недоведение революции до конца). Буржуазный рассудок чурается всяких непарламентских приемов борьбы, всяких открытых выступлений масс, всякой рево­люции в непосредственном значении слова. Буржуа инстинктивно спешит всякий под-дель-

___________________ ПОБЕДА КАДЕТОВ И ЗАДАЧИ РАБОЧЕЙ ПАРТИИ__________________ 331

ный парламентаризм объявить, провозгласить и принять за настоящий, чтобы положить конец «головокружительному вихрю» (опасному не только для головы многих слабо­головых буржуа, но и для их кармана). Вот почему научный и действительно важный вопрос о том, можно ли признать в России парламентский способ борьбы имеющим существенное значение и движение в форме «вихря» иссякшим, — этого вопроса гос­пода кадеты даже и понять не в состоянии» И материальная, классовая подкладка этого непонимания вполне ясна: пусть поддержат кадетскую Думу мирной стачкой или иным выступлением, но только бы не думали о серьезной, решительной, истребительной борьбе, о восстании против самодержавия и монархии.

«Теперь снова наступила очередь мысли и разума», с восторгом говорит господин Бланк о периоде дубасовских побед. Знаете ли что, г. Бланк? Ведь в России не было эпохи, про которую бы до такой степени можно было сказать: «наступила очередь мысли и разума», как про эпоху Александра III! Право же так. Именно в эту эпоху ста­рое русское народничество перестало быть одним мечтательным взглядом в будущее и дало обогатившие русскую общественную мысль исследования экономической дейст­вительности России. Именно в эту эпоху всего интенсивнее работала русская револю­ционная мысль, создав основы социал-демократического миросозерцания. Да, мы, ре­волюционеры, далеки от мысли отрицать революционную роль реакционных периодов. Мы знаем, что форма общественного движения меняется, что периоды непосредствен­ного политического творчества народных масс сменяются в истории периодами, когда царит внешнее спокойствие, когда молчат или спят (по-видимому, спят) забитые и за­давленные каторжной работой и нуждой массы, когда революционизируются особенно быстро способы производства, когда мысль передовых представителей человеческого разума подводит итоги прошлому, строит новые системы и новые методы исследова­ния. Вот, ведь, и в Европе период после подавления революции 1848 года отличался небывалым

332__________________________ В. И. ЛЕНИН

экономическим прогрессом и работой мысли, которая создала хотя бы «Капитал» Мар­кса. Одним словом, «очередь мысли и разума» наступает иногда в исторические перио­ды человечества точно так же, как пребывание политического деятеля в тюрьме содей­ствует его научным работам и занятиям.

Но в том-то и беда нашего буржуазного филистера, что он не сознает этого, так ска­зать, тюремного или дубасовского, характера своего замечания. Он не замечает корен­ного вопроса: подавлена ли русская революция или идет к новому подъему? измени­лась ли форма общественного движения с революционной на приспособительную к ду-басовщине? иссякли ли силы для «вихря» или нет? Буржуазный разум не ставит этих вопросов, потому что для него вообще революция есть неразумный вихрь, а реформа — очередь мысли и разума.

Посмотрите на его поучительнейшее рассуждение об организации. «Первым делом» мысли и разума, вещает он нам, «должно быть принятие предупредительных мер про­тив повторения того, что произошло в первый период русской революции, в ее Sturm­und-Drang-Zeit , т. е. против разрушительных действий революционных потоков и ура­ганов. Единственным действительным средством для этого может быть только расши­рение и укрепление организации».

Вы видите: кадет мыслит дело так, что период урагана разрушал организации и ор­ганизованность (смотри «Новое Время», то бишь, «Полярную Звезду» со статьями Струве против анархии, стихии, безвластности в революции и пр., и пр.), а период ох­раняемых Дубасовым мысли и разума есть период созидания организаций. Революция — худо, она разрушает, это — ураган, головокружительный вихрь. Реакция — добро, она созидает, это — попутный ветер и пора сознательной, планомерной, систематиче­ской деятельности.

И опять философ кадетской партии клевещет на революцию и выдает всю свою влюбленность в буржуазно-

— период бури и натиска. Ред.

___________________ ПОБЕДА КАДЕТОВ И ЗАДАЧИ РАБОЧЕЙ ПАРТИИ__________________ 333

ограниченные формы и условия движения. Ураган разрушал организации! Какая во­пиющая неправда! Назовите такой период в русской или всемирной истории, найдите такие шесть месяцев или шесть лет, когда бы для свободных самопроизвольных орга­низаций народных масс было сделано столько, сколько в шесть недель русского рево­люционного вихря, когда были забыты, по словам клеветников революции, все прин­ципы и идеи, когда исчезли разум и мысль. Что такое была всеобщая всероссийская стачка? Это не организация, по-вашему? Она не зарегистрирована в полицейских кни­гах, она не постоянная организация, вы не хотите ее считать. Возьмите политические организации. Знаете ли вы, что рабочий народ, серая масса, никогда не шла так охотно в политические организации, не увеличивала так гигантски состав политических сою­зов, не создавала самобытных полуполитических организаций вроде Советов рабочих депутатов? Но вы побаиваетесь политических организаций пролетариата. Вам, как ис­тому брентаыисту, кажутся более безопасными для буржуазии (и потому более солид­ными, более серьезными) профессиональные организации. Возьмем профессиональные организации, и мы увидим, вопреки всем филистерским сплетням об игнорировании их в революционный момент, что в России никогда не создавалось такой бездны профес­сиональных рабочих организаций, как в эти дни. Страницы социалистических, и имен­но социалистических газет, и «Новой Жизни», и «Начала» были переполнены сведе­ниями о новых и новых профессиональных организациях. Такие отсталые слои проле­тариата, которых в течение десятилетий едва удастся раскачать в периоде «планомер­ного и систематического» мещанского прогресса, вроде домашней прислуги, проявляли величайшую склонность и способность к организации. Возьмите Крестьянский союз. Теперь очень легко встретить кадета, который с величественным пренебрежением от­зывается об этом союзе: что же, дескать, ведь это полу фиктивная организация! От нее теперь и следов не осталось! Да, господа, посмотрел бы я, много ли осталось бы от ва­ших

334__________________________ В. И. ЛЕНИН

кадетских организаций, если бы им пришлось бороться против карательных экспеди­ций, против бесчисленных деревенских Луженовских, Риманов, Филоновых, Аврамо-вых и Ждановых. Крестьянский союз рос со сказочной быстротой в период революци­онного вихря. Это была действительно народная, массовая организация, разделявшая, конечно, ряд крестьянских предрассудков, податливая к мелкобуржуазным иллюзиям крестьянина (как податливы к ним и наши социалисты-революционеры), но безусловно «почвенная», реальная организация масс, безусловно революционная в своей основе, способная применять действительно революционные методы борьбы, не суживавшая, а расширявшая размах политического творчества крестьянства, выдвигавшая на сцену самих крестьян с их ненавистью к чиновникам и помещикам, а не полуинтеллигентов, которые так часто бывают склонны сочинять всякие проекты сделок между революци­онным крестьянством и либеральными помещиками. Нет, в ходячем пренебрежении к Крестьянскому союзу сказывается больше всего филистерски-буржуазная ограничен­ность кадета, не верящего в революционную самодеятельность народа и боящегося та­кой самодеятельности. Крестьянский союз в дни свободы был одной из самых могучих реальностей, и можно с уверенностью предсказать, что если Луженовские и Риманы не перебьют еще десятков тысяч передовой крестьянской молодежи, если повеет еще сколько-нибудь свободным ветерком, этот союз будет расти не по дням, а по часам, он будет организацией, по сравнению с которой пылинкой покажутся нынешние кадетские комитеты .

Конечно, Крестьянский союз таит тоже в себе элементы распадения, как организация не классовая. Чем ближе победа крестьянского восстания и чем полнее будет эта победа, тем ближе будет и распаде­ние этого союза. Но до победы крестьянского восстания и для такой победы Крестьянский союз есть мо­гучая и жизненная организация. Ее роль будет исчерпана полной победой буржуазно-демократической революции, тогда как роль пролетарских организаций именно тогда будет особенно важна и особенно жизненна в борьбе за социализм, а роль кадетских организаций состоит в том, чтобы тормозить полную победу буржуазной революции, чтобы блистать в подготовительные периоды этой революции, периоды упадка, застоя, дубасовского господства. Другими словами: крестьянство победит в буржуазно-

___________________ ПОБЕДА КАДЕТОВ И ЗАДАЧИ РАБОЧЕЙ ПАРТИИ__________________ 335

Резюмируем: организаторское творчество народа, особенно пролетариата, а затем и крестьянства, проявляется в периоды революционных вихрей в миллионы раз сильнее, богаче, продуктивнее, чем в периоды так называемого спокойного (гужевого) истори­ческого прогресса. Обратное мнение господ Бланков есть буржуазно-чиновничье иска­жение истории. Доброму буржуа и честному чиновнику кажутся «настоящими» орга­низациями только такие, которые хорошенечко зарегистрированы в полицейских кни­гах и сообразованы тщательно со всякими «временными правилами». Без временных правил он не может себе мыслить планомерности и систематичности. Не надо поэтому обманываться насчет истинного значения звонких слов кадета, когда он говорит о ро­мантическом презрении к легальности и аристократическом пренебрежении к экономи­ке. Действительное значение этих слов одно: буржуазно-оппортунистическая боязнь перед революционной самодеятельностью народа.

Наконец, рассмотрим последний пункт в кадетской «теории» г. Бланка: отношение рабочей и буржуазной демократии. Рассуждения господина Бланка на эту тему заслу­живают громадного внимания социал-демократии, ибо это — образчик того, как при помощи ссылок на Маркса извращают Маркса. Точь-в-точь так, как Брентано, Зомбар­ты, Бернштейны и К подменяли марксизм брентанизмом, употребляя терминологию Маркса, ссылаясь на отдельные утверждения Маркса, подделываясь под марксизм, — точь-в-точь так и наши кадеты занимаются «тонкой работой» подделки Маркса в во­просе об отношении рабочей и буржуазной демократии.

Без координирования действий рабочей и буржуазной демократии невозможен успех буржуазной

демократической революции и этим исчерпает свою революционность, как крестьянство, окончательно. Пролетариат победит в буржуазно-демократической революции и этим только и развернет настоящим образом свою истинную, социалистическую революционность. А кадетская мелкая буржуазия исчерпает свою оппозиционность вместе с тем, как исчерпают себя завтра же конституционные иллюзии.

336__________________________ В. И. ЛЕНИН

демократической революции. Святая истина. Безусловная истина. Вам кажется, господа Бланки, Изгоевы и К , что революционеры социал-демократы забывали это особенно в дни «вихря»? Вы ошибаетесь или сознательно подменяете понятие революционной буржуазной демократии понятием буржуазной демократии вообще, — в том числе и монархически-либеральной, — в том числе и оппортунистической, даже главным обра­зом монархически-либеральной. Возьмите «Новую Жизнь» и вы увидите, что о совме­стном действии, о боевом соглашении рабочей демократии с революционно-буржуазной демократией там говорится чуть не в каждом номере. О значении Кресть­янского союза и крестьянского движения там говорится в самых сильных выражениях. Вопреки кадетским сказкам о нетерпимости и узком доктринерстве марксистов, там вполне признается значение беспартийных союзов и организаций , но только именно беспартийно-революционных организаций. Вот в чем гвоздь вопроса, искусно затуше­вываемый нашими брентанистами в политике: какие именно элементы буржуазной де­мократии способны доводить буржуазно-демократическую революцию до конца, когда эта революция находится, так сказать, на половине своего пути. Те ли элементы, кото­рые принимают монархически-либеральную программу, погрязают целиком в консти­туционных иллюзиях и обливают революционные периоды, революционные приемы исторического творчества слюной своего филистерского негодования, осуждения, со­жаления? Или те, которые принимают программу полной победы крестьянского вос­стания (вместо сделки крестьян с помещиками), полной победы демократии (вместо сделки демократической нижней палаты с верхней палатой и монархией)? Думали ли вы когда-нибудь об этом вопросе, господа Бланки и Изгоевы? С буржуазно-демократическими соглашателями надо нам «бить вместе» в настоящее время, или с буржу азно-демократическими революционерами ?

См. мою статью в «Новой Жизни»: «Социалистическая партия и беспартийная революционность». (Настоящий том, стр. 133—141. Ред.)

___________________ ПОБЕДА КАДЕТОВ И ЗАДАЧИ РАБОЧЕЙ ПАРТИИ__________________ 337

Не слыхали ли вы о том, почтенные любители цитировать и извращать Маркса, как беспощадно бичевал он буржуазно-демократических соглашателей в Германии в 1848 году?¹⁴³ А ведь эти соглашатели сидели не в мизерной Государственной думе, а в На­циональном собрании, — они были демократами, гораздо более «решительными» (на словах), чем наши кадеты.

И те же самые Маркс и Энгельс лет пятнадцать спустя, в эпоху прусского «консти­туционного конфликта», советовали рабочей партии поддерживать буржуазных демо­кратов-прогрессистов, которые были ничуть не лучше, чем франкфуртские демокра­ты . По-вашему, это противоречие и непоследовательность Маркса и Энгельса? По-вашему, это доказательство того, как у них во время «революционного вихря» тоже почти исчезли «мысль и разум» (такого взгляда держится большинство бернштейниан­цев и кадетов)? На самом деле тут нет никакого противоречия: в период революцион­ной борьбы Маркс бичевал всего сильнее конституционные иллюзии и конституцион­ных соглашателей. Когда все силы революционного «вихря» были исчерпаны, когда не могло быть уже никаких сомнений в том, что немецкие кадеты окончательно предали революцию, когда восстания были безусловно и решительно подавлены и экономиче­ское процветание делало повторение их безнадежным, — тогда и только тогда (Маркс и Энгельс не отличались малодушием и упадком веры в восстание после первого же поражения!), только тогда они признали главной формой борьбы парламентскую. В парламенте, раз вы туда вошли, не только можно, но и должно, при известных услови­ях, поддерживать перебежчика Изгоева против Шилова, Шилова против Дурново. В борьбе за действительный парламентаризм нет иногда ничего опаснее кадетских «со­глашателей».

Если вы хотите ссылаться на Маркса, господа, попробуйте доказать, что наша Дума есть уже орган господства буржуазии в свободной России, а не фиговый листок само­державия. Вы скажете, что второе может перерастать в первое рядом маленьких изме­нений, и

338__________________________ В. И. ЛЕНИН

что кадетские выборы есть именно такое, даже не маленькое, а большое «перераста­ние».

Хорошо. Но ведь этим вы только отодвигаете вопрос, а не решаете его. Ну, а сейчас, теперешняя Дума переросла уже настолько свои рамки, что может быть органом вла­сти? Те из вас, кто думает так и старается заставить народ думать так, те из вас прямо распространяют вреднейшие конституционные иллюзии, те из вас прямо контрреволю­ционеры. Те же, кто допускает вероятность того, что «Дурново остается, чтобы разо­гнать Думу» , или кто понимает, что без вне-«парламентского», революционного на­тиска ничто еще не обеспечено , те сами обнаруживают шаткость своей позиции. Своими признаниями они показывают ясно, что политика кадетов есть политика мину­ты, а не политика серьезной защиты прочных и основных интересов революции. Эти признания показывают, что от кадетов во время развязки назревающего теперь нового революционного кризиса отпадет целая масса революционных буржуазно-демократических элементов, которых издевательство господ Дурново над Думой толк­нет на баррикады. Значит, вся разница только в том, что вы хотите этот неизбежный новый бой ограничить, связать, сузить задачей поддержки кадетской Думы, а мы хо­тим направить все помыслы, все усилия, всю нашу агитационную, пропагандистскую и организационную работу к тому, чтобы расширить размах этого боя за пределы кадет­ских программ, расширить его до полного свержения самодержавия, до полной победы крестьянского восстания, до созыва революционным путем всенародного учредитель­ного собрания.

Вам кажется, что у нас нет никакой революционной буржуазной демократии в Рос­сии, что кадеты единственная или, по крайней мере, главная сила буржуазной демокра­тии в России. Но это вам кажется только потому, что вы близоруки, что вы удовлетво­ряетесь поверхностным наблюдением политических явлений,

«Русь» и «Молва».

П. Милюков. «Элементы конфликта» в «Речи» № 30 (24 марта) — преинтересное «credo» соглаша­теля.

___________________ ПОБЕДА КАДЕТОВ И ЗАДАЧИ РАБОЧЕЙ ПАРТИИ__________________ 339

что вы не видите и не понимаете «сущности конституции». Политики сегодняшнего дня, вы являетесь типичнейшими оппортунистами, ибо за минутными интересами де­мократии не видите более глубоких и коренных интересов ее, за минутными задачами забываете завтрашние, и более серьезные задачи, за вывеской не видите содержания. Революционная буржуазная демократия в России есть, ее не может не быть, пока есть революционное крестьянство, миллиардами нитей связанное и с городской беднотой. Эта демократия притаилась исключительно благодаря работе Риманов и Луженовских. И завтрашний день неминуемо разоблачит кадетские иллюзии. Либо режим репрессий останется по-старому, Риманы и Луженовские будут «дело делать», кадетская Дума бу­дет болтать, — тогда мизерность этой Думы и мизерность господствующей в ней пар­тии станут ясны сразу громадным массам населения. Наступит острый взрыв, в кото­ром будут участвовать, конечно, не кадеты, как партия, а именно такие элементы насе­ления, которые составляют революционную демократию. Либо режим репрессий ос­лабнет, правительство сделает некоторые уступки, кадетская Дума, разумеется, начнет таять от первых же уступок и примиряться не то, что на Шилове, а может быть и на чем-нибудь еще похуже. Контрреволюционная натура кадетов (выступившая в дни «вихря» особенно ярко и сказывающаяся постоянно в их литературе) проявится вовсю. Но первое же дуновение свободного ветерка, первое ослабление репрессий начнет сно­ва неминуемо вызывать к жизни сотни и тысячи организаций, союзов, групп, кружков, предприятий революционно-демократического характера. А это явление столь же не­минуемо поведет опять к «вихрю», к повторению октябрьско-декабрьской борьбы, только в неизмеримо более широком масштабе. Кадеты, блистающие ныне, опять сту­шуются тогда. Почему? Потому что черви водятся около трупов, а не около живых лю­дей.

Иными словами, кадеты могут, как сказал бы Дурново, «разлакомить» окончательно народ насчет «народной свободы», но они ни в каком случае, безусловно

340__________________________ В. И. ЛЕНИН

не могут провести действительной борьбы за действительную народную свободу, без кавычек, без соглашения свободы с самодержавием. Эту борьбу неминуемо придется еще вести, а поведут ее другие партии, другие социальные элементы, а не кадеты. По­нятно отсюда, что революционная социал-демократия нисколько не завидует успехам кадетов и продолжает все внимание направлять на эту предстоящую действительную, а не бутафорскую борьбу.

Господин Бланк цитирует слова Маркса о высоком значении буржуазной демокра­тии. Чтобы выразить действительное мнение Маркса, следовало бы добавить: и высо-копредателъское значение. Маркс тысячи раз говорил об этом в разных местах разных своих произведений. Тов. Плеханов, склоняющийся к брентанизму в теперешней поли­тике, забыл об этих указаниях Маркса. Тов. Плеханов не догадывается даже, чему мо­жет изменять либеральная демократия. Ответ очень прост, товарищ Плеханов: партия «народной свободы» изменяла и будет изменять народной свободе.

Господин Бланк поучает нас, что не нужно толкать буржуазную демократию «в ре­акцию, в контрреволюцию». Мы спросим этого мудрого кадета: хотите вы взять мир идей, теорий, программ, тактических линий? или мир материальных классовых интере­сов? Возьмем и то и другое. Кто толкнул в контрреволюцию вашего друга, г-на Струве, и когда? Господин Струве был контрреволюционером в 1894 году, когда делал брента-новские оговорки к марксизму в своих «Критических заметках». И, несмотря на усилия некоторых из нас «толкнуть» его от брентанизма к марксизму, господин Струве ушел окончательно к брентанизму. И контрреволюционные нотки никогда не исчезали со страниц «Освобождения», нелегального «Освобождения». Что же это, случайность? Случайность то, что как раз эпоха «вихря», эпоха революционной самодеятельности народа побудила господина Струве создать образцовый орган реакционного брюзжа­нья: «Полярную Звезду»?

Кто толкает вообще мелкого производителя в товарном хозяйстве на сторону реак­ции и контрреволюции?

___________________ ПОБЕДА КАДЕТОВ И ЗАДАЧИ РАБОЧЕЙ ПАРТИИ__________________ 341

Его положение между буржуазией и пролетариатом в капиталистическом обществе. Мелкий буржуа неминуемо и неизбежно, во всех странах и при всяких политических комбинациях, колеблется между революцией и контрреволюцией. Он хочет освободить себя от гнета капитала и укрепить свое положение как мелкого собственника. Такая за­дача по существу неразрешима, и колебания мелкого буржуа по существу самого уст­ройства современного общества неизбежны и неустранимы. Поэтому только идеологи мелкой буржуазии и могут воображать, что мыслимы такие проявления революционной самодеятельности рабочих или восстающих против помещичьего землевладения кре­стьян, которые бы не толкали известной части буржуазной демократии в реакцию. Только рыцари мещанства могут жалеть об этом.

Неужели господа Бланки и Изгоевы (или товарищ Плеханов) воображают, например, что возможна полная победа крестьянского восстания, полное «отобрание земли» (пле­хановский лозунг) у помещиков без вознаграждения, которые бы не толкнули в контр­революцию трех пятых кадетской «буржуазной демократии»? Не начать ли нам поэто­му торговаться с кадетами о «разумной» крестьянской программе, — как вы думаете, товарищ Плеханов? как вы полагаете, господа Бланки и Изгоевы?