Каждый из нас отдает свою личность и всю свою мощыюд верховное руководство общей воли, и мы вместе принимаем каждого члена как нераздельную часть целого.
Вместо отдельной личности каждого договаривающегося этот акт ассоциации немедленно создаст моральное и коллективное целой, составленное из стольких членов, сколько собрание имеет голосов, целое, которое получает путем тгого самого акта свое единство, свое общее я, жизнь и волю. Эта общественная личность, составленная путем соединения всех остальных личностей, получала а прежнее время название гражданской общины, а теперь называется республикой или политическим телом, которое именуется своими членами государством, когда оно пассивно, и сувереном, когда оно активно, державой — при сопоставлении ее с ей подобными. По отношению к у частникам они коллективно принимают ими народа, а в отдельности называются гражданами, как участники суверенной власти, и подданными, как подчиненные законам государства...
Переход от естественного состояния к гражданскому произвол» г в человеке весьма заметную перемену, заменяя в его действиях инстинкт правосудием и сообщая его действиям нравственное начало, которого им прежде недоставало. Только тогда голос долга следует за физическим побуждением, право — за желанием, и человек, обращавший до тех пор внимание только на самого себя, оказывается принужденным действовать согласно другим принципам и прислушиваться к голосу разума, прежде чем повиноваться естественным склонностям. Хотя в состоянии общественном человек и лишается многих преимуществ, которыми он обладает в естественном состоянии, но зато он приобретает гораздо больше преимущества: его способности упражняются и развиваются, мысль его расширяется, чувства его облагораживаются, и вся его душа возвышается до такой степени, что, если-бы злоупотребления новыми условиями жизни не низводили его часто до состояния более низкого, чем го, из которого он вышел, он должен был бы беспрестанно благословлять счастливый момент, вырвавший ею навсегда ич прежнего состояния и превративший его из тупого и ограниченного животного в существо мыслящее — в человека...
Общественный договор устанавливает между всеми гражданами такое равенство, что они вступают в соглашение на одних и тех же условиях и должны все пользоваться одними и теми же правам». Таким образом, и) самой природы договора вытекает, что всякий акт суверенитета, т.е. всякий подлинный акт общей коли, обязывает или благодетельствует одинаково всех граждан, так что верховная власть знает только совокупность народа и не делает различия между теми, кто ее составляет.
О причине неравенства.
Я замечаю всякое неравенство в человеческом роде: одно, которое я назову естественным или физическим, так как оно установлено природой, состоит в различии возраста, здоровья, телесных сил и умственных или душевных качеств. Другое же может быть названо нравственным или политическим, так как оно зависит от своего рода договора и установлено или по крайней мере стало правомерным с согласия людей. Оно состоит в различных привилегиях, которыми одни пользуются к ущербу других, в том ,например, что одни более бога ты, уважаемы и могущественны, чем другие, или даже заставляют их повиноваться себе...
Способность к совершенствованию, которая при содействии различных обстоятельств ведет к постепенному развитию всех остальных способностей. Она также присуща всему нашему роду, как и каждому индивидууму, тогда как животное по истечении нескольких месяцев будет тем, чем останется оно всю свою жизнь, а его вид через тысячу лет тем же, чем был в первом году этого тысячелетий.
Печально было бы, если бы пришлось признать, что эта своеобразная и почти безграничная способность является источником почти всех человеческих несчастий, что она, в союзе с временем, выводит в конце концов человека из того первобытного состояния, в котором он вел спокойную и невинную жизнь, что она способствуя в течении целого ряда веков расцвету его знаний и заблуждений, пороков и добродетелей, заставляет его сделаться тираном над самим собой и природой...
У всех народов мира умственное развитие находится в соответствии с теми потребностями, которые породила в них природа или заставили приобрести обстоятельства, и, следовательно, с теми страстями, которые побуждают их заботиться об удовлетворении этих потребностей.
Я отметил бы то обстоятельство, что северные народы опережают в общем южные в области промышленности, так как им труднее обойтись, и что, следовательно, природа, как бы стремясь установить известное равенство, наделила умы продуктивностью, которой отказала почве. Но если даже мы не станем прибегать к малонадежным свидетельствам истории, разве не ясно для всякого, что все как бы намеренно удаляет дикаря от искушения и средства выйти из того состояния, в котором он находится. Его воображение ничего ему не рисует, его сердце ничего не требует, все что нужно для удовлетворения его скромных потребностей, у него под рукой, он нистолько далек от уровня знаний, обладать которыми необходимо, чтобы пожелать приобрести еще больше, что у него не может быть ни предусмотрительности, ни любознательности...
Не имея никакого нравственного общения между собой, не признавая за собой никаких обязанностей по отношению к себе подобным, люди не могли быть, по-видимому, в этом состоянии ни хорошими, ни дурными и не имели ни пороков, ни добродетелей, если только мы не будем, понимая эти слова в физическом смысле, называть пороками в индивидууме те качества, которые могут препятствовать его самосох ранению, и добродетелями те, которые могут ему способствовать; но в таком случае наиболее добродетельным пришлось бы назвать того, кто менее других противиться внушениям природы...
После того как я доказал, что неравенство едва заметно в естественном состоянии и его влияние там почти ничтожно, мне остается показать, как возникает оно и растет в связи с последовательным развитием человеческого ума. После того как я доказал, что способность к совершенствованию, общественные добродетели и прочие духовные свойства, которыми был наделен человек в естественном состоянии, не могли развиваться сами собой, что они нуждались для этого в содействии множества внешних причин, которые могли и вовсе не возникнуть и без которых он навсегда остался бы в первобытном состоянии, мне предстоит дать обзор и выяснить значение различных случайностей, которые могли способствовать совершенствованию человеческого разума, способствую в то же время вырождению человечества, которые могли сделать человека существом злым, сделав его существом общежительным, и дойти от эпохи бесконечно далекой до той поры, когда человек и Вселеная стали такими, какими и мы их видим...
Первый кто напал на мысль, огородив участок земли, сказав: "Это мое"> нашел людей, достаточно простодушных, чтобы этому поверить, был истинным основателем гражданского общества. От скольких преступлений, войн и убийств, от скольких бедствий и ужасов избавил бы род человеческий тот, кто, выдернув колья и засыпав ров, крикнул бы своим ближним: Не слушайте лучше этого обманщика, вы погибли, если способны забыть, что плоды земные принадлежат всем, а земля никому!>.Но весьма вероятно, что дела не могли уже тогда оставаться дольше в том положении, в каком они находились. Идея собственности, зависящая от многих идей предшествующих, которые могли возникнуть лишь постепенно, не внезапно сложилась в уме человека. Нужно было далеко уйти по пути прогресса, приобрести множество технических навыков и знаний, передавать и умножать их из века в век, чтобы приблизиться к этому последнему пределу естественного состояния...
Я проношусь стрелой через длинную вереницу веков, так как время идет рассказать мне нужно о многом, а движение прогресса вначале почти что неудовимо, и чем медленнее следовали друг за другом события, тем скорее можно описать их. Первые завоевания человека открыли ему наконец возможность делать успехи более быстрые. Чем больше просвещался ум, тем больше развивалась промышленность. Люди не располагались уже на ночлег под первым попавшимся деревом и не прятались в пещерах. У них появилось нечто вроде топоров. С помощью твердых и острых камней они, рубили деревья, копали землю и строили из древесных ветвей хижины, которые научились впоследствии обмазывать глиной или грязью. Это была эпоха первого переворота. Образовывались и обособились семьи: появились зачатки собственности, а вместе с этим уже возникли, быть может, столкновения и раздоры...
Пока люди довольствовались сельскими хижинами, шили себе одежды из звериных шкур с помощью древесных колючек или рыбьих костей, украшали себе перьями или раковинами, разрисовывали себе тело в различные цвета, улучшали или делали более красивыми свои луки и стрелы, выдавливали острыми камнями немудрящие рыбачьи лодки или выделивали с помощью тех же камней грубые музыкальные инструменты, словом, пока они выполняли лишь такие работы, которые были под силу одному, и разрабатывали лишь такие искусства ,которые не требовали сотрудничества многих людей, они жили свободными, здоровыми, добрыми и счастливыми, насколько могли быть таковыми по своей природы, и продолжали наслаждаться всей прелестью независимых отношений. Но с той минуты, как человек стал нуждаться в помоши другого, с той минуты, как люди заметили, что одному полезно иметь запас пищи, достаточный для двух, равенство исчезло, возникла собственность, стал неизбежен труд и обширные леса превратились в веселые нивы, которые нужно было поливать человеческим потом и на которых скоро взошли и расувели вместе с посевами рабство и нищета.
Великий переворот этот произвело изобретение двух искусств: об работки металлов и земледелия. В глазах пофта золото и серебро, а в глазах философа железо и хлеб цивилизовали людей и погубили род человеческий...
Все способности наши получили теперь полное развитие. Память и воображение напряженно работают, самолюбие всегда настороже, мышление стало деятельным, и ум почти достиг уже предела доступного ему совершенства. Все наши естественные способности исправно несут уже свою службу: положение и участь человека стали определяться не только на основании его богатства и той власти приносит пользу или вред другим, какой он располагает, но также на основании ума, красоты, силы, ловкости, заслуг или дарований, а так как только эти качества могли вызывать уважение, то нужно было иметь их или делать вид, что имеешь. Выгоднее было казаться не тем , чем был в действительности: быть и казаться это для того времени уже вещи различные, это различие вызывало появление ослепляющего высокомерия, обманчивой хитрости и пороков, составляющих их свиту. С другой стороны, из свободного и независимого, каким был человек первоначально, он превратился как бы в подвластного всей природе, особенно же ему подобным, рабом которых до некоторой степени он становится, даже становясь их господином. Если он богат, он нуждается в их услугах, если он беден, он нуждается в их помощи, и даже при среднем достатке он все равно не в состояние обойтись без них. Он должен поэтому постоянно заинтерисовать их в своей судьбе, заставить их находить действительную или мнимую выгоду в том, чтобы содействовать его благополучию, а это делает его лукавым и изворотливым с одними, надменным и жестоким с другими и ставит его в необходимость обманывать тех, в ком нуждается, если он не может заставить их себя бояться и не находит выгодным у них заискивать. Ненасытное честолюбие, страсть увеличивать свое благосостояние, не столько ввиду истинных потребностей, сколько для того, чтобы стать выше других внушают всем людям низкую склонность вредить друг другу и тайную зависть, тем более опасную, что, желая вернее нанести удар, она часто прикрывается личиной благожелательности. Словом, конкуренция и соперничество, с одной стороны, а с другой стороны противоположность интересов и скрытое желание обогатиться за счет другого ближайшие последствия возникновения собственности, таковы неотлучные спутники нарождающегося неравенства.
Прежде чем изобретены были особые знаки, заменяющие всякие ценности, богатство могло состоять почти исключительно в землях и стадах скота, являвшихся единственными реальными благами, которыми могли владеть люди. Но когда поземелтные владения, переходившие по наследству из рода в род настолько увеличились в размерах и числе, что покрыли собой всю землю и соприкасались между собой, то одни из них могли возрастать только за счет других. Те люди, которые остались ни при чем, благодаря тому что слабость или беспечность помешали им в свою очередь приобрести земельные участки, стали бедняками, ничего не потеряв, потому что не изменились когда все изменилось вокруг них, и принуждены были получать пропитание из рук богатых или же похищать его у них. Отсюда возникли мало-помалу, в зависимости от различий в характере тех и других, господство и рабство или насилия и грабежи. Богатые же со своей стороны, едва ознакомившись с удовольствием властвовать, стали скоро презирать всех остальных и, пользуясь прежними рабами для подчинения новых, только и помышляли, что о порабощении и угнетении своих соседей, подобно прожорливым волкам которые, раз отведав человеческого мяса, отвергают всякую другую пищу и желают пожирать только людей.
Немецкий идеализм
Кант Иммануил – О бытии ‑ Онтологические идеи Канта следует рассматривать в соответствии с двумя периодами его творчества: докритического и критического. В первый период он разработал идею эмпирического (предметного) бытия, что было связано с его исследованиями в области естественных наук. Из трактатов в данный период важнейшим является трактат «Всеобщая естественная история и теория неба». Эта работа исходит из предпосылки единства материи и движения. В ней Кант выдвинул гипотезу о возникновении солнечной системы из пылеобразных масс (известная теория, которая используется и в современной физике под названием «теории Канта ‑ Лапласа). Таким образом, К. обосновал бытие природы при этом природа понималась им как мир материальных, чувственных явлений, которые даны человеку в опыте. Но в дальнейшем в так называемый критический период своего творчества, К. представляет идеи относительно трансцендентального (умопостигаемого) бытия. В соответствии с этими идеями, представленными в работе «Критике способности суждения»: есть бытие природное, а есть бытие разумное. Между ними существенная разница. Бытие природы существует по закону множественности материальных тел, а бытие разума – по закону единства мысли. Критерием разделения является человек, бытие которого делится на бытие объективное, мир внешнего, и бытие субъективное – внутренний мир его мышления. Внешний материальный мир существует независимо от того, каким его видит человек. Разумное бытие есть качество человеческого существования, которое выделяет человека из природного мира. Разум наделяет человека способностью стать свободным и вырваться из-под власти законов природной необходимости. Мир разума – это мир свободы, которое в человеке проявляется в том, что он способен ставить себе цели и развиваться в соответствии с ними, а мир природы – это мир необходимости, где существование каждого строго обусловлено природными причинами (физическими, биологическими и т.д.).
Согласно К., воздействуя на нас, мир природы не только даёт нам многообразие ощущений ‑ то, что составляет содержание познания, но одновременно пробуждают нашу внутреннюю активность, которая и придает знанию организованный, оформленный характер. Эта независимая от всякого опыта познавательная активность и делает возможным познание опыта, придает ему всеобщий и необходимый, достоверный характер. Но это знание никогда не будет абсолютно достоверным, так К. такие фундаментальные проявления бытия как пространство и время считал не тем, что истинно существует, а тем, что нами только мыслится существующим.
Кант Иммануил – О познании ‑ Теория познания составляет основное содержание философии Канта. В представлении сущности познания К. выступал с позиции агностицизма.
Будем, согласно Канту, исходить из того достоверного обстоятельства, что человек обладает некоторым знанием. (Пусть это будет знание о данной конкретной вещи). Каков источник этого знания? Во-первых, оно складывается из тех чувственных впечатлений (ощущений), которые вызываются (аффицируются) в нас данной вещью (её цветом, весом, формой, запахом и пр.). Могут ли наши впечатления исчерпать содержание данной вещи? Может ли в принципе вещь сама по себе (Кант называет её «вещь-в-себе») быть тождественна с тем, как эта вещь дана нам в восприятии? Кант полагает, и в этом он прав, что принципиальное тождество невозможно и отсюда делает вывод (в общем необязательный), что «вещь-в-себе» непознаваема.
Вторым источником знания о вещи является спонтанная активность человека (субъекта познания). Эта активность состоит в том, что чувственные впечатления синтезируются в пространстве и времени. (Например, разглядывая вещь с разных сторон, мы синтезируем во времени все свои моментальные впечатления как принадлежащие одному предмету.) Эту активность по синтезированию чувственных данных в ту или иную целостную форму Кант обозначает как рассудок. Универсальные формы (схемы) синтеза данных это и есть категории, которые носят априорный характер. Прежде всего, такой априорный характер носят категории пространства и времени.
Третьим источником знания является разум, который задает цели рассудку, объединяет априорные формы синтеза чувственных данных вокруг некоторых идей. Идеи выступают как движущие силы познания. К ним относятся, прежде всего, идеи свободы, Бога, причинности, необходимости и пр. По Канту, высшей ступенью интеллектуальной деятельности является именно разум, который он называет чистый разум, поскольку он базируется на априорных знаниях, т.е. тех знаниях, которые предшествуют любому опыту и вместе с тем определяют наше восприятие о нём. К. полагал, что необходимым условием любого человеческого действия, является определённая схема представления, заложенная в человеческом мышлении изначально. Эта схема накладывается на опыт так, что чтобы мы ни видели, мы придерживается определённых условий этого видения.
Согласно И.Канту, общая задача чистого разума установить существующие формы априорных знаний, на которых должна базироваться любая наука. Общими признаками априорного знания является строгая всеобщность. Самыми фундаментальными формами априорного знания К. считал пространство и время.