Дискуссионные вопросы об истине
истина собственным образом находится в человеческом или божественном интеллекте, подобно тому, как здоровье в живом существе. В вещах же других истина находится в их отношении к интеллекту, подобно тому, как и о здоровье чего-либо другого говорится, поскольку оно воздействует на здоровье живого существа или сохраняет его. Таким образом, истина есть в интеллекте божественном первично и в собственном смысле, в интеллекте же человеческом - в собственном смысле, но вторичным образом, в вещах же - в несобственном смысле и вторичным образом, лишь в отношении к одной из двух истин [интеллектов]. Следовательно, есть лишь одна истина божественного интеллекта, из которой происходят многие истины в человеческом интеллекте, "подобно тому, как от одного человеческого лица получается многие отражения в зеркале", как говорит глосса [4] на Псалом: "Истины раздроблены сынами человеческими". Истины же, которые в вещах, суть многие, подобно бытийствованиям (entitas) вещей.
Истина же, которая сказывается о вещах в соотношении с человеческим интеллектом, некоторым образом акцидентальна им, поскольку, если предположим, что человеческого интеллекта нет и быть не могло, то вещи оставались бы в своей сущности. Но истина, которая о них сказывается в их соотношении с божественным интеллектом, их неотделимо сопровождает, поскольку они не могли бы субсистировать, если бы не были произведены в бытие божественным интеллектом. Ведь истина присуща вещи в соотношении с божественным интеллектом первичнее, чем с человеческим, поскольку она относится к божественному интеллекту, как к причине, к человеческому же, некоторым образом, как к следствию, поскольку [человеческий] интеллект принимает знание от вещей. Итак, следовательно, о некоторой вещи говорится, что она истинна по отношению к истине божественного интеллекта первичнее, чем по отношению к истине человеческого интеллекта. Следовательно, если истина принимается во внимание, сказанная в собственном смысле - согласно которой всё суть истинное первичным образом, то всё суть истинное благодаря единой истине, то есть, истине божественного интеллекта. И в этом смысле об истине говорилось Ансельмом в книге "Об истине"; если же принимается во внимание истина, сказанная в собственном смысле, согласно которой о вещах говорится вторичным образом, что они истинны, то существуют многие истины многих истинных [вещей], и даже многие истины относительно одного истинного в различных душах. Если же принимается во внимание истина, согласно которой обо всем говорится "истинное", сказанная в несобственном смысле, то существуют многие истины многих истинных [вещей], но только одна истина одной истинной [вещи]. Вещи же именуются истинными от истины, которая есть в божественном интеллекте или в человеческом интеллекте, подобно тому, как пища называется здоровой от здоровья, которое есть в живом существе, а не так, как от присущей формы. Но от истины, которая есть в самой вещи, которая есть ни что иное, как бытийствование (entitas), соответствующее интеллекту, или себя приводящая в соответствие с интеллектом, именуется как от присущей формы, подобно тому, как пища именуется здоровой от ее качества, из-за которого о ней говорится, что она - "здоровая".
Спор реалистов и номаналистов
Немало споров средневековые философы вели также о степени познаваемости сотворенного мира. Особенно ярко это проявилось в борьбе двух школ - реализма (от лат. realis - реальный, действительный) и номинализма (от лат. nomen - имя, наименование). Признавая, что мир можно познать до определенных пределов с помощью разума, эти философские направления по-разному решали вопрос о соотношении единичных вещей и общих понятий, отражающих их сущность; другими словами, это был спор о соотношении чувственного и рационального уровней познания, о соотношении единичного о общего. Спор этот уходит корнями в философию Платона и Аристотеля, а через позднюю схоластику он будет передан философии Нового времени.
В К - XII вв. большинство схоластов были «реалистами» -Иоанн Скотт Эриугена, Ансельм Кентерберийский (1033 - 1109), Фома Аквинский. Будучи неоднородным, данное направление проявлялось в ряде концепций. Так, крайние реалисты придерживались платоновского учения об идеях, суть которого сводилась к тому, что есть общее (т. е. Идеи), существующее до единичных вещей и вне их. Например, сначала появляется и существует идея стола, а потом уже создаются конкретные столы; сначала идея добра, а потом уже - конкретные добрые дела, и т. п. К тому же до сотворения мира эти общие идеи, или «универсалии», как их называли средневековые авторы, находятся в Божественном Разуме. Природа же, по их мнению, представляет собой последовательность ступеней проявления Бога, который по «универсалиям», как по образцам, творит мир. В конечном счете первоначальным, подлинным бытием, с точки зрения крайних реалистов, обладает не реальный (физический) мир, а мир общих понятий, идей.
Сторонники умеренного реализма исходили из аристотелевского учения об общих родах, согласно которому общее реально существует, но обязательно в самих вещах и явлениях и ни в коем случае не вне их. Это значит, что абсурдно утверждать реальность «человечности», а не конкретных людей, реальность «сладкого», а не конкретных предметов (конфет, сахара, шоколада) и т. п.
Противоположное решение этой проблемы предлагали номиналисты - Росцеллин (ок. 1050 - 1210), Дунс Скотт (ок. 1265 - 1308), Уильям Оккам (ок. 1300 - ок. 1350), не допускавшие реального существования «универсалий», утверждавшие, что общее существует лишь после вещей. Как и реализм, данное направление тоже было неоднородным. Так, умеренные номиналисты рассматривали общие понятия не как самостоятельные вещи, а только как мысли, понятия, слова, имена, создаваемые нашим умом в результате абстрагирования признаков, общих для тех или иных предметов или явлений. Таким образом, общее, по их мнению, есть продукт ума, но общее имеет свое основание в самих вещах.
Правда, крайние номиналисты пошли дальше и объявили общие понятия условными знаками, «выходом голоса», иллюзией, не существующей даже в человеческом сознании.
Номиналисты утверждали, что и в Божественном Разуме изначально нет каких-либо общих понятий. Они появляются там уже после сотворения мира в результате акта Божественной Воли. Отсюда ориентация представителей этого направления на эмпирический мир, на опыт, огромный интерес к проблемам познания природы. Можно сказать, что номиналисты впервые в истории философии четко поставили проблему объекта и субъекта познания. В самом познании они выделили различные уровни - эмпирический и теоретический, пытались исследовать их специфику; впервые стали рассматривать познание как процесс, а не как онтологическую реальность. Таким образом, номинализм, исходя из реальности чувственного мира, подрывал схоластику изнутри, готовил почву для отделения философии от теологии, а также для нового естествознания. Наиболее ярко это проявилось в решении проблемы доказательства бытия Бога.
Доказательства бытия Бога
Если Бога нельзя познать, то каким образом доказать, что Он существует? Так, представители «реализма», в частности Ансельм Кентерберийский, опираясь на свои философско-гносеологические принципы, приводили так называемое онтологическое доказательство. Его суть в том, что из понятия вещи - в данном случае из понятия Бога, как идеи высшего совершенства - выводится доказательство Его реального существования. Обязательно должна быть сущность, совершеннее которой ничего нет, ею и является Бог. Если Бог как идея содержит в себе свою реальность, то, значит, Сам Он действительно существует.
Сторонник «умеренного реализма» Фома Аквинский, отвергая онтологическое доказательство, приводит пять тесно связанных друг с другом доказательств существования Бога. Первое основано на том, что все, что движется, движимо чем-то другим. Этим определяется необходимость существования первого двигателя, которым является Бог.
Другое, которое получило название космологического, исходит из того, что каждое явление имеет свою причину. Поднимаясь по «лестнице» причин, мы приходим к мысли о необходимости существования Бога как верховной причины всех вещей и явлений.
Третье доказательство вытекает из взаимоотношения случайного и необходимого. Случайное зависит от необходимого, первой необходимостью является Бог.
Четвертым доказательством служат степени качеств, которые есть везде, потому должна существовать наивысшая степень совершенства и ею является Бог.
Последнее, пятое доказательство - темологическое (от греч. teleos - цель). Все в природе направляется к некоей цели, имеет смысл, полезность. Следовательно, существует Разумное существо, которое направляет все естественные вещи к цели, им и является Бог.
В отличие от «реалистов» номиналисты, исходя из своих гносеологических посылок, опровергали многие религиозные догматы. Так, Росцеллин предложил тритеистическую доктрину: если существуют три Божественные особы, то существует не один, а три самостоятельных Бога. Он поколебал и концепцию единства Церкви, ибо указал, что единство Церкви как однородного «тела» Христова является пустым звуком. В XIV в. подъем номинализма завершил критику философских доказательств существования Бога, объявив, что бытие Бога -предмет религиозной веры, а не философии, которая должна опираться на доказательства. Путем разума можно доказать лишь вероятное существование Бога, естественное же знание, опирающееся на опыт, ничего не говорит о его существовании. Таким образом, номинализм имел в средние века не только философское, но политическое значение.
Ч.2. ФИЛОСОФИЯ ВОЗРОЖДЕНИЯ
Философия Возрождения
Основной вопрос о ценности человеческой жизни, стремясь найти решение вопроса философы выработали понятие гуманизма.
Гуманизм – означает стремление к человечности, к созданию условий для достойной человека жизни. Гуманизм начинается тогда, когда человек начинает рассуждать о самом себе, о своей роли в мире, о своей сущности и предназначении, о смысле и цели своего бытия.
Для Эпохи Возрождения гуманизмом определялось идейное течение среди мыслителей, которые занимались изучением и распространением античных языков, литературы, искусства и культуры. Людей этого рода занятий называли и сами себя они именовали гуманистами.
Видные представители: Джордано Бруно, Николай Кузанский, Пико дела Мирандолла, Марсилио Фичино, Лоренцо Валла, Томас Мор, Томмазо Каманелла, Мишель Монтень.
Проблема бытия
Бруно Джордано – согласно его представлению о бытии бытие это ‑ Бог. Но в отличие от традиционного для средневекового христианства представления, Бог у Б. есть бесконечная вселенная. И в этом качестве он проникает во все формы мироздания. Бог есть во всём живом и материальном, а не «вне» и не «над», как в ортодоксальном христианстве. Вселенная движима внутренними силами, это вечная и неизменная субстанция, единственно сущее и живое. Единичные вещи изменчивы и вовлечены в движение вечного духа и жизни в соответствии со своей организацией. Б. отождествлял Бога с природой, с её разнообразными процессами и вещами, с материей, которую он определял как «божественное бытие в вещах».
Николай Кузанский – представил математизированную модель бытия, трактовавшую Бога как актуальную бесконечность, проявляющую себя в материальном мире, который Н.К. определял как потенциальную бесконечность. Бог привносит в мир формы всех вещей, а материя является материалом для божественной активности. То, что материя принимает форму той или иной вещи объясняется операцией «ограничения», которую применяет Бог при производстве предметов материального мира. Таким образом, мир всегда существует «определённым» образом, в то время как сам Бог находится вне каких либо определений, у него нет формы, а значит, и границ его существования. Бог выступает в качестве мировой души, которая пронизывает всё существование, реализуя некий замысел.
Из сочинения «Отношение Бога и мира»
Поистине бог применил при сотворении мира арифметику, геометрию и музыку вместе с астрономией — искусства, которыми и мы пользуемся, исследуя пропорции вещей, элементов и движений. Арифметикой он их соединил; геометрией придал им фигуру, так что они приобрели крепость, устойчивость и подвижность сообразно своим устройствам; музыкой так соразмерил их, чтобы в земле было не больше земли, чем в воде — воды, в воздухе — воздуха и в огне — огня и ни один элемент не разлагался совершенно в другой, благодаря чему машина мира не может погибнуть. И хотя часть одного [элемента] может разрешиться в другой, никогда весь смешанный с водой воздух не может превратиться в воду из-за противодействия окружающего воздуха тому, чтобы элементы всегда смешивались. Бог сделал так, что части элементов взаимно разрешаются друг в друга. Когда это происходит с задержкой, из согласия элементов порождается что-либо длящееся, как положено порождаемому, пока длится согласие элементов, по разрушении которого разрушается и разлагается порожденное.
. Чтобы яснее понять таинство креста, надо сделать небольшое отступление и сказать об изначальном замысле [бога о человеке]. Как известно, человек состоит ... из чувства, интеллекта и посредника-рассудка. Ощущение стоит порядком ниже рассудка, рассудок — интеллекта. Интеллект не погружен во временное и вещественное, он абсолютно свободен от них; чувство целиком зависит от мира, подчиняясь временным движениям; рассудок по отношению к интеллекту как бы на горизонте, а по отношению к чувству — в зените, так что в нем совпадает то, что ниже, и то, что выше времени. Чувство не улавливает надвременных и духовных вещей, оно животно, а животность не воспринимает божественного, ведь бог есть дух и больше, чем дух; вечность поэтому окутана для чувства мраком непознаваемости. Следуя законам плоти, чувство побуждается силой желания к плотским влечениям, а силой гневливого возбуждения — к преодолению препятствий. Возвышающийся над ним по природе рассудок благодаря причастности к интеллектуальной природе хранит определенные законы, руководствуясь которыми управляет порывами страстей, умеряет их и приводит в равновесие, чтобы человек не сделал чувственные вещи своей целью и не лишился стремления к духовным и интеллектуальным вещам. Высший смысл законов рассудка в том, чтобы не делать другому, чего не хочешь себе, предпочитать вечное временному и чистоту и святость — греховности и грязи; этому и служат законы, выведенные святыми законодателями из самого рассудка и провозглашенные сообразно различиям места и времени для исправления людей, погрешающих против рассудка.
Интеллект взлетает выше и видит, что пускай чувство во всем подчинится рассудку, перестав служить своим природным страстям, человек сам по себе все равно не может достичь цели своих духовных и вечных стремлений. Человек родился из семени Адама среди плотских вожделений, животность с самого рождения преобладает в нем над духовностью, его природа в самом корне своего источника погружена в плотские наслаждения, через которые человек приходит к существованию от своего отца, и оста-, ется поэтому совершенно не способна выйти за пределы времен-1ных вещей для порыва к духовным. Так что если груз телесных ; страстей увлекает рассудок и интеллект книзу и они соглашают-• ся с этим, не противясь чувственным порывам, то человек, увлеченный таким путем вниз и отвернувшийся от бога, сразу и совершенно лишится наслаждения высшим благом, которое в духовном смысле скорее наверху, то есть в вечности; наоборот, если чувство подчинится рассудку, то сначала еще рассудок должен подчиниться интеллекту, чтобы, встав над рассудком, в любящей вере человек прилепился потом к божественному Посреднику и бог Отец мог привлечь его так к своей славе.
Человека в общем порядке представь через единство света — человеческую природу — и лесной тьмы. Чтобы рассмотреть подробнее, сведи его к первой фигуре [«У»]. Ты ясно увидишь три его области: низшую, среднюю и высшую — и в каждой трижды три разделения. Предположи, что в нем ступенями располагаются сначала менее благородные телесные части, а именно сплошь податливые, [потом] более устойчивые и оформленные и, [наконец], самые благородные. Дальше в таком же восхождении представь более одухотворенные телесные природы, к которым примешана ощущающая сила, и их тоже раздели на ступени, поднимаясь от более грубых к более тонким. Добавь к этому еще девять разделов благородной души. Так ты видишь, что в человеке девять телесных разделов трех порядков поглощают в себе свет ощущения, удовлетворяясь растительной жизнью: ты замечаешь также девять смешанных [разделов], где действуют ощущающая сила в смешении с чувственной и телесной, и, наконец, девять более благородных разделов, где телесная тень поглощается различительным духом. Телесная природа постепенно переходит при этом в вышележащую чувствующую, причем ее высший порядок сближается до совпадения с чувствующей: точно так же чувствующая облагораживается до различительной.
Всякое ощущение возникает от встречи (оЪУ1айопе). Если одни ощущения вызываются встречей непосредственно соприкасающихся между собой вещей, то другие возбуждаются в разной степени отдаленными предметами. Обоняние, совершающееся [в отличие от осязания] в особом органе, благодаря своей более благородной природе испытывает ощущение даже поодаль. Слух — с еще большего удаления. Зрение превосходит все чувства и побуждается к ощущению отдаленнейшими предметами. В свою очередь воображение с его более абсолютной свободой выходит за пределы привязанности чувств к количеству массы, времени, фигуры и пространства: оно схватывает и меньше, и больше, и веч-нее, и отдаленнее, чем непосредственное ощущение, причем даже в отсутствие ощущаемого, но все-таки не исходя из рода чувственных вещей. Воображение опять-таки превзойдено рассудком, который видит, например, что антиподы не больше могут упасть с Земли, чем мы, раз тяжесть стремится к центру, находящемуся посреди между ими и нами; воображение этого не улавливает. Рассудок явно поднимается таким образом над воображением, достигая всего вернее и беспрепятственнее. Наконец, интеллект относится к рассудку как сила единицы к конечному числу, и его силы не сможет избежать совершенно ничто.
<...> Чудно это произведение божие, в котором различительная сила от центра чувств ступенями поднимается вплоть до высшей интеллектуальной природы по неким органическим ручейкам, где нити тончайшего телесного духа постепенно светлеют и упрощаются с победой силы души, пока не проникают в келью рассудочной силы. Потом, как по реке в бескрайнее море, она достигает высшего порядка интеллектуальной силы, где мы предполагаем как бы некие хоры знания, интеллигенции и простейшей духовности.
Оставаясь человечески конкретным, единство человечности явно свертывает в себе сообразно природе своей определенности все в мире. Сила ее единства все схватывает, все замыкает в пределах своей области, и ничто в мире не избегает ее потенции. Догадываясь, что чувством, или рассудком, или интеллектом достигается все, и замечая, что она свертывает эти силы в собственном единстве, она предполагает в себе способность человеческим образом прийти ко всему. В самом деле, человек есть бог, только ;йе абсолютно, раз он человек; он — человеческий бог (Ьитапш |Йеш). Человек есть также мир, но не конкретно все вещи, раз он Человек; он — микрокосм, или человеческий мир. Область чело-[вечности охватывает, таким образом, своей человеческой потен-. =цией бога и весь мир. Человек может быть человеческим богом; ;~а в качестве бога он по-человечески может быть человеческим ангелом, человеческим зверем, человеческим львом, или медведем, или чем угодно другим: внутри человеческой потенции есть По-своему все.
' В человечности человеческим образом, как во Вселенной универсальным образом, развернуто все, раз она есть человеческий мир. В ней же человеческим образом и свернуто все, раз она есть человеческий бог. Человечность есть человечески определенным образом единство, оно же и бесконечность, и если свойство единства — развертывать из себя сущее, поскольку единство есть бытие, свертывающее в своей простоте все сущее, то человек обладает силой развертывать из себя все в круге своей области, все производить из потенции своего центра. Но единству свойственно еще и ставить конечной целью своих развертываний самого себя, раз оно есть бесконечность; соответственно у творческой деятельности человека нет другой конечной цели, кроме человека. Он не выходит за свои пределы, когда творит, но, развертывая свою силу, достигает самого себя; и он не производит чего-то нового, но обнаруживает, что все творимое им при развертывании заранее уже было в нем самом, ведь человеческим образом, как мы сказали, в нем существует целый мир. Как сила человека человеческим образом способна прийти ко всему, так все в мире приходит к нему, и стремление этой чудесной силы охватить весь мир есть не что иное, как свертывание в ней человеческим образом вселенского целого.
Проблема познания
Николай Кузанский – в области развития гносеологической линии философии внёс существенный вклад, в продвижении идей научного познания. Его знаменитая работа об «учёном незнании» показывает безграничность познания, которое движется от того, что познано, к тому, что неизвестно. В отличие от незнания невежд, которые довольствуются традиционным знанием, незнание ученого характеризуется тем, что добытые им знания открывают горизонт ещё не изученного и тем самым способствуют к расширению и углублению познания.
Н.К. обосновал необходимость изучения объектов чувственного мира, исходя из того, что это есть творение Бога, поэтому научное познание, которое направлено на постижение мира природы, помогает человеку постигнуть совершенство божественного творения и тем самым не противоположно вере в Бога, а обусловлено ею. Само бытие Бога познать невозможно, поэтому человек должен познавать не Бога, а то, что Богом сотворено. В соответствии с этим Н.К. критерием человеческого богоподобия интеллект: «человек есть его ум». Развитой формой человеческого существования является познание, как выявление того разумного устройства природного мира, которое положено Богом.