Два слова о чувственности
Наша чувственность понятие невероятно широкое и глубокое.
Это единство в нас духовного и материального, душевного и телесного. Это способность познавать мир, людей и самое себя через ощущения, состояние единства душевного и телесного, эмоциональная и осязательная восприимчивость, тонкокожесть. Чувственное мироощущение это совершенно особое переживание мгновения и вечности, одновременно и духовное, и телесное.
Коснуться плеча,
коснуться волны,
коснуться луча,
коснуться стены.
Поверхность души
под ласкою рук.
Касание струн
и вечность вокруг.
Хуан Рамон Хименес
Будучи зачастую не осознаваемой, не становясь объектом рефлексии, она тем не менее охватывает глубокие пласты нашей жизни: прикосновение матери к ребенку, рукопожатие друга, ласка любимой собаки, приятная зябь по телу от первого теплого и нежного ветерка весны.. Чувственность многогранна и у не множество оттенков. И каждый из них, волнуя сердце, наполняет тебя главным ощущением – ощущением того, что ты живешь. Чувственность это наша способность благодарно принимать то, что Создатель щедро дал нам всем - наслаждаться вдохнутой в нас и вокруг нас жизнью.
Наша чувственность это тайное сокровище, которое мы тайком вынесли из Эдема.
Это то, что не дает нам о нем забыть.
И то, что помогает нам - пусть ненадолго – вновь возвращаться на его блаженные берега.
Чувственность не обязательно страсть. И, как правило, это не страсть. В большей степени это состояние покоя и гармонии, то что называется первозданной, райской чувственностью, где страсть лишь ее всплеск и эпизод, подобно шторму на море, которое большую часть времени находится в спокойном состоянии.
Чувственность намного больше, чем эротика и секс. Она их включает в себя, но она также и включает в себя множество других аспектов общения со всем живым. Даже религиозный опыт нередко оказывается бесконечно чувственен. В трудах подвижников веры ( см., например, «Исповедь» блаженного Августина) рассматривающих чувственность как врожденную болезнь, которую нужно лечить через жесткое самоограничение и аскезу, сублимированной чувственности, глубокой, сильной, напряженной, порой гораздо больше, чем в любом эротическом романе.
Чувственность соединяет людей, ибо она неполноценна без ближнего, так же чувствующего. Самим своим существованием и постоянной пульсацией в нас она напоминает, что все мы изначально слиты в одно живое и остро чувствующее существо , в одну счастливую общечеловеческую плоть, где нет «ни эллина, ни иудея».